Выжившие (джен)

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 19 августа — 19 декабря 1998

__________________________________________________________________

Летом скучать не пришлось. Едва ли не каждый день Гарри отвечал на десятки писем от журналистов, которые резонно решили, что после радиопередачи с Ли он станет охотнее делится подробностями прошедшей войны. Регулярно писал Джинни. Весь август он ругал себя последними словами за то, что дал слабину и позволил ей уехать. Каким же он был наивным, когда считал, что переписка заменит живое общение. А вечера, по уже сложившейся традиции, он проводил вместе с Тедди.

В конце месяца Гарри отправился в Косой переулок, чтобы приобрести необходимые книги и прочие школьные принадлежности — перья, пергамент, котел. Всё это осталось на Тисовой улице, а возвращаться туда он не собирался. Впрочем, его решимость сильно поколебалась походами по магазинам. Стоило ему только зайти, как продавцы впадали в некое подобие экстаза, вцепляясь в него мертвой хваткой.

Рон, в свою очередь, вел неравный бой с Гермионой. Та в преддверии сдачи ЖАБА стала совершенно невыносимой. Его друг каждый вечер ужинал у Грейнджеров. Правда, Гарри не до конца был уверен, для чего это. То ли чтобы поддержать Гермиону, как Рон говорил своей матери, то ли чтобы немного развеяться после долгих часов, проведенных с безрадостным Джорджем. Что бы там ни было, но Рон часто возвращался домой лишь на рассвете.

Первого сентября без пяти одиннадцать Гарри вместе с мистером Уизли был на вокзале Кингс-Кросс. Он едва успел попрощаться с миссис Уизли и запрыгнуть на нижнюю ступеньку отъезжающего поезда.

Свободное купе удалось найти без особых проблем — многие студенты отправились в школу еще месяц назад. Гарри устроился на сидении и приготовился к долгим часам одиночества. Однако не прошло и десяти минут, как к нему заглянул Дин.

— Заметил? Почти весь поезд в нашем распоряжении! — радостно воскликнул он. — Нас не больше тридцати человек. А Рон почему не с тобой?

— Он не поедет в этом году в Хогвартс. Решил заняться магазином приколов вместе с Джорджем. А… — Неожиданная мысль пришла ему в голову: — А, кстати, почему ты в прошлом году не посещал школу мистера Броклхерста?

— К тому времени меня уже не было дома, — Дин пожал плечами. — Еще в начале сентября мне из Министерства пришло извещение. Я не стал дожидаться, пока за мной придут, и бросился в бега. В то время кругом царила неразбериха, поэтому это был мой последний шанс.

Всю дорогу они проболтали о событиях прошлого года. Гарри узнал, что Дин поддерживал контакт с Луной весь тот месяц, что она провела в школе, и что мистер Броклхерст ей понравился. На станции Хогсмид они вышли из поезда и под заинтересованными взглядами немногочисленных учеников прошли до карет, запряженных фестралами.

— Пусть они и помогли нам в Битве, — доверчивым шепотом признался Дин, — но меня все равно каждый раз при взгляде на них в дрожь бросает.

Спрыгнув с кареты, они направились к главным воротам. Гарри только успел пересечь холл, как кто-то схватил его за руку и утащил за ближайшую колонну. Первым желанием было начать сопротивляться и достать волшебную палочку, однако спустя мгновение он узнал Джинни и расслабился. Спрятавшись от всех, Гарри нежно поцеловал девушку.

— Меня перевели на седьмой курс! — с триумфом выпалила она, почти сразу отстранившись.

— Поздравляю! Я и не сомневался в тебе.

— И Луна тоже прошла, — добавила Джинни. — И остальные мои друзья.

Неожиданно Гарри понял, почему она была так решительно настроена сдать экзамены за шестой курс. Не только чтобы больше времени проводить с ним, но и чтобы побыстрее закончить школу.

— Я сильно беспокоюсь за Гермиону, — нахмурился Гарри и принял серьезный вид.

— А что с ней? — с тревогой на лице спросила Джинни.

— Боюсь, она провалит ЖАБА, — драматично выдохнул он.

— Хитрец! — рассмеялась Джинни. — Макгонагалл сказала, что у нее лучшие результаты за последние полтора века. По словам Гермионы, лучше нее был только Дамблдор. Пойдем поздравим ее!

Они переступили порог Большого зала, и к ним тут же подскочила Гермиона, размахивая перед их носами куском пергамента.

— У меня семь «превосходно»! Представляешь? Семь «превосходно»!

— Не ожидал такого, — притворился удивленным Гарри. — Так вот кто выпил котел с Феликс Фелицис! Я так и знал, что это ты!

— Ну тебя! — широко улыбнулась Гермиона.

— Гарри! — позвал его Невилл. — Как дела?

— Хорошо. А ты? Как ЖАБА?

— Три проходные и «превосходно» по гербологии.

— Поздравляю!

Симус и Парвати тоже сдали всё хорошо. Лаванда же получила проходные баллы только по двум предметам.

— Попробуешь в следующем году? — сочувствующим тоном поинтересовалась Гермиона.

— Нет, я уже достаточно проучилась, — покачала та головой.

— Попрошу всех занять свои места! — раздался по залу усиленный заклинанием голос.

Гарри обернулся на преподавательский стол и заметил в центре мистера Броклхерста. Это был широкоплечий темноволосый мужчина с бакенбардами. Громко переговариваясь между собой, ученики направились к своим столам. По пути Гарри перехватила Луна, крепко обняв его.

— Сегодня у нас весьма необычный вечер, — начал директор. — Сегодня мы отмечаем сразу два праздника: начало учебного года и прощание с выпускниками. В этом году церемония распределения будет длиться немного дольше, потому что помимо первокурсников с нами сегодня и ученики моей школы. Смею надеяться, что вы все перезнакомитесь и заведете себе новых друзей.

Перед преподавательским столом построились чуть больше дюжины учеников. Двери крошечной комнаты ожидания распахнулись, пропуская первокурсников. Впереди них с Распределяющей шляпой в руках величественно шла профессор Макгонагалл.

Шляпу поставили на стул, и она начала петь:

Времена тревог и слез прошли.

Нас ждет мир и дружба.

Прошло время межфакультетской вражды.

Настало время прощать.

Если ты бесстрашен,

Добро пожаловать в Слизерин.

Если ты честолюбив,

Добро пожаловать в Гриффиндор.

Преданных и верных ждет Рейвенкло.

Если ты рвешься к знаниям,

Добро пожаловать в Хаффлпафф.

Времена тревог и слез прошли.

Настало время прощать. (1)

— Кто напоил Шляпу огневиски? — удивилась Джинни. — Она же все перепутала!

— Думаю, это преднамеренно, — задумчиво протянула Гермиона. — Она хочет подчеркнуть, что выбор факультета не всегда определяется только чертами характера.

Профессор Макгонагалл начала вызывать новичков по списку, и все шепотки тут же смолкли. Сердце Гарри болезненно сжалось от воспоминания: церемония погребения в мае и такой же длинный список погибших и пропавших без вести. Перед мысленным взором пронеслись десятки погребальных алтарей, мимо который проходили заплаканные люди. Гарри нашел взглядом Денниса Криви. Тот, словно почувствовав, что на него смотрят, поднял голову и обменялся с ним печальным и понимающим взглядом. У каждого, кто присутствовал на той церемонии, сейчас возникли те же мысли.

Гермиона, сидевшая слева, с любопытством воскликнула:

— Сейчас будет!

— Что будет?

— К нам в школу отправили Августина Долохова.

И в самом деле, под редкими аплодисментами к их столу шел испуганный мальчишка.

— Долохов? Который убил Ремуса? — шокированно переспросил Гарри.

— Думаю, это его племянник, — заметила Джинни справа от него.

— Настало время прощать, — напомнила всем Гермиона слова Шляпы.

Гарри предпочел промолчать. Он перевел свое внимание на церемонию Распределения, попутно отметив, что сейчас процесс отбора новичков шел намного дольше, чем в предыдущие годы. Складывалось такое впечатление, что критериев распределения стало намного больше.

Как только последний первокурсник занял свое место, поднялся мистер Броклхерст и произнес:

— Прежде чем приступить к ужину, позвольте представиться. Меня зовут Аристот Броклхерст. В прошлом году я занимался проведением дополнительных занятий для тех, кто не смог учиться в Хогвартсе. Мне предоставили честь возглавить эту школу, сменив на посту всем известного и уважаемого профессора Дамблдора. Надеюсь стать достойным продолжателем его гуманистических идей и традиций.

Горько усмехнувшись, Гарри подумал, что Снейп был намного молчаливее и немногословнее, чем нынешний директор.

— Пришло время представить вам наших новых преподавателей, — продолжил Броклхерст. — Профессор Маргарет Белл возьмет на себя маггловедение. Она из неволшебной семьи, поэтому прекрасно осведомлена о маггловской жизни. Надеюсь, все быстро забудут те глупости, которые выучили в прошлом году.

С места поднялась молодая женщина лет тридцати. Одета она была по-маггловски: блузка и джинсы, однако ее принадлежность к волшебному миру сразу выдавала остроконечная шляпа и прикрепленная к поясу волшебная палочка.

— Преподавателем Защиты от Темных Искусств будет Джозеф Уильямсон, аврор со стажем более двадцати лет. К сожалению, раны, полученные при Битве за Хогвартс, не позволили ему продолжить свою карьеру. Однако уверен, что он как никто другой сможет обучить вас всему необходимому.

Бывшему аврору было уже хорошо за сорок, однако выучки своей он не потерял: его цепкий взгляд перемещался с одного ученика на другого. На несколько секунд он задержался на Гарри. Тот тоже с интересом разглядывал профессора. На лице нового преподавателя читалась любознательность и беспристрастность, что в нынешнее времена было весьма важным. Можно было предположить, что он сможет сохранить нейтралитет и не станет заранее судить о ком бы то ни было. Аврор, наконец, отвернулся и занял свое место за учительским столом. При этом многие заметили, что у него не хватает одной руки. Директор тем временем взмахнул волшебной палочкой, и на столах появились различные праздничные блюда. С заметным оживлением ученики принялись за еду.

— Гермиона, я не уверена, что правильно поняла тебя, когда ты говорила про факультеты, — вновь подняла животрепещущую тему Джинни.

— Я имела в виду примерно следующее. Я попала в Гриффиндор, но, думаю, никто не станет отрицать, что я очень люблю учиться. И, тем не менее, Шляпа не распределила меня в Рейвенкло, как, казалось бы, должна была. Отчасти благодаря этому ее решению я научилась многим другим вещам, о которых раньше и подумать не могла. Что, в свою очередь, не мешает мне с трепетом относиться к каким бы то ни было знаниям.

— Согласен, — кивнул Невилл. — Я тоже много не ожидал от себя. Например, никогда не думал, что способен быть смелым и рисковать ради чего бы то ни было.

— Мне казалось, что тогда, в самом начале, ты пошел за нами благодаря верности и преданности, — задумчиво протянула Гермиона. — Эти качества могли бы отправить тебя в Хаффлпафф. Я, кстати, иногда задумывалась, не был бы ты там более счастлив.

— Поначалу — может быть, — признался Невилл. — Но теперь…

— Вот и выходит, что распределение в другие факультеты, не в полной мере отражающие качества нашего характера, идет только на пользу. Мы можем развивать в себе и другие черты.

— Думаешь, мне нужно было согласиться на Слизерин? — насмешливо поинтересовался Гарри.

— Почему бы и нет? — живо отозвалась Гермиона. — Не думаю, что ты в то же мгновение перешел бы на сторону Волдеморта. Быть может, тогда бы ты научился сначала думать, а потом уже с головой бросаться в каждое рискованное предприятие, будь оно реальным или надуманным.

Гарри понимал, что Гермиона имела в виду вовсе не это, но не мог не вспомнить о Сириусе: был бы его крестный по-прежнему жив, если бы Гарри учился на Слизерине и с большим недоверием относился к новой информации? Следовало также признать, что рейвенкловские качества Гермионы частенько выручали не только его самого, но и многих других. Быть может, поисками хоркруксов она озаботилась не только из верности Дамблдору, но и просто потому, что ею двигали храбрость и мужество?

Гарри встряхнул головой. Какой смысл сейчас строить догадки «а что было бы, если…», все равно уже ничего не изменишь. Волдеморта нет, а все остальное не имеет значения. А составлением списка «Что плохого я совершил за свою жизнь» он, пожалуй, оставит Рите Скитер.

— А какой он — этот Броклхерст? — принимаясь за пирог с почками, поинтересовался Гарри у Невилла.

— Думаю, ему не очень нравится наша система с факультетами. Во время летних курсов мы учились по новой уровневой методике, составленной в зависимости от наших сильных и слабых сторон. Например, я помогал Малфою с гербологией, а Нотт разъяснил мне некоторые сложные моменты в чарах.

Гарри взглянул на слизеринский стол. Его извечный противник, казалось, полностью сосредоточился на содержимом своей тарелки. Поттер никак не мог определиться с тем набором эмоций, который он испытывал по отношению к Малфою. Впрочем, Гарри был рад узнать, что завтра утром тот уедет.

— И как он себя вел — Малфой? — с любопытством спросил Гарри.

— Не так нахально, как обычно, но и мириться тоже не горел желанием, — произнес Невилл. — Нотт вот, например, недавно подошел ко мне и спросил, сколько я получил ЖАБА по чарам, а у Малфоя я как-то не осмелился поинтересоваться.

— Малфой напоминает мне чем-то Регулуса, — шепотом поделилась Гермиона. — Обоим с детства вдалбливали идеи о превосходстве чистой крови, но ни один из них не хотел становиться одним из тех садистов-Пожирателей, что терроризировали магглов и магов. Думается мне, что зачастую выбор Шляпы зависит от мнения действующего директора. У меня такое впечатление, что все это соперничество между факультетами в каком-то смысле даже поощрялось Дамблдором.

— И это не так уж и плохо, — заметил Гарри. — Квиддич потерял бы всю свою привлекательность, если бы не наличие четырех факультетов.

— Но в этой системе есть и недостатки. Все зависит от того, с какого ракурса смотреть, — призналась Гермиона, окидывая задумчивым взглядом младшего Долохова, который знакомился со своими товарищами по факультету.

— А кстати, где Флоренц? — неожиданно вспомнил о кентавре Гарри.

— Профессор Трелони рассказала мне, что он вернулся в лес, — с явным удовольствием ответила Лаванда.

— Клан разрешил ему вернуться?

— Это логично. После того, как они решили сражаться вместе с нами за Хогвартс, — добавила Гермиона. — Если хочешь, я могу попробовать узнать побольше.

Сразу после ужина старосты-пятикурсники построили студентов первого курса и покинули Большой зал. Следом потянулись и остальные. Гарри решил немного задержаться, чтобы поздороваться с приятелями с Рейвенкло и Хаффлпаффа. Как оказалось, их осталось не так много: большинство закончили школу еще в прошлом году — в Хогвартсе или под руководством мистера Броклхерста. Некоторые и вовсе отказались ехать на учебу, как Рон, например. Гарри насчитал всего семерых — Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Сюзан Боунс и Ханна Эббот плюс трое из Гриффиндора.

В гостиную он вернулся вместе с Гермионой и Джинни. Они пришли как раз вовремя — вечеринка по случаю нового учебного года только началась. Им тут же выдали по бутылке сливочного пива.

— Где вы это всё достали? — полюбопытствовала Гермиона.

— После обеда я наведался к Абу, — подмигнул Невилл.

Гарри и Гермиона переглянулись, после чего потащили друга в укромный уголок, где их никто не смог бы подслушать.

— Эй! Вы чего? Это всего лишь сливочное пиво! — Невилл вяло засопротивлялся.

— Ты прошел через Выручай-комнату? — с жадным интересом спросил Гарри.

— Да. А что?

В голосе Лонгботтома сквозило искреннее удивление такой странной реакцией на, казалось бы, обычное дело. Гермиона поспешно отмахнулась:

— Ничего. Просто любопытно.

— Эй! — позвал их Симус, размахивая бутылками. — Вы чего там прячетесь?

— Уже идем.

Ближе к отбою народ начал расходиться по комнатам; в конце концов не осталось никого, кроме тех, с кем Гарри учился на протяжении шести лет. Никому пока не хотелось уходить, поэтому они устроились полукругом возле камина и принялись вспоминать запомнившиеся моменты их совместной жизни. К удивлению, их оказалось намного больше, чем тех редких случаев, когда Гарри в одиночку влипал в неприятности. В полночь пришла профессор Макгонагалл и в приказном порядке отправила всех спать.

Невилл остановил Гарри на последнем пролете лестницы, ведущей в его старую спальню:

— Эм…Гарри, Дин, думаю, вам сюда.

На двери висела табличка «Седьмой курс».

— Увидимся завтра, — скривился Гарри.

— Они не такие уж плохие, — попытался утешить его Симус.

— Посмотрим, — буркнул Дин; судя по выражению его лица, настроен он был весьма скептически.

Гарри с Дином зашли в комнату и в тусклом свете волшебных палочек попытались найти свои кровати. Их чемоданы стояли в непривычных местах, что тоже не добавляло уверенности. Но они все равно уже ничего не могли сделать. Гарри немного поколебался, раздумывая, а не выгнать ли занявшего его старую кровать, однако спустя мгновение отогнал эту мысль. В полной тишине он переоделся в пижаму.

Как только Дин заснул, Гарри достал из чемодана тщательно спрятанную Старшую палочку и накинул прямо поверх пижамы мантию-невидимку. В общей гостиной его уже дожидалась Гермиона.

— Я здесь.

В воздухе болталась его голова.

— Гарри, ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Ничего лучше мы все равно не придумали.

Они выскользнули из комнаты и побрели на седьмой этаж.

— Готов? — спросила Гермиона.

Гарри кивнул и принялся ходить туда-сюда мимо каменной стены.

— Нам нужно место, куда смогут попасть только чистые сердцем, — начал он. — Место, где могущественные предметы будут защищены от тех, кто захочет использовать их в плохих целях или чтобы навредить другим.

Через несколько секунд в стене появилась дверь. Гарри вошел первым и принялся с любопытством осматриваться. Они оказались в часовне — сквозь цветные витражи пробивался лунный свет. На полуразрушенных алтарях лежали разнообразные предметы: мечи, доспехи, зеркала, вазы, флаконы, одежда… В полной тишине они подошли ближе.

— Каледвулх (2), — прочла Гермиона на лезвии широкой рапиры. — Гарри! Да это же меч короля Артура!

Мгновение они внимательно разглядывали клинок. Гарри расслышал тихий благоговейный шепот подруги:

— Флейта Пана… золотое яблоко из сада Геспериды… молот Тора…

Она склонилась над небольшим круглым зеркальцем. Не увидев в нем своего отражения, подула на стекло. В ту же секунду там появились два сверкающих глаза, и низким голосом кто-то произнес:

— Вы прекрасны, мадам, однако есть все же в мире более красивая девушка, чем вы!

Гермиона отскочила в сторону.

— Оказывается, и эта сказка основана на реальных событиях! — удивленно и с некоторым возмущением воскликнула она.

Гарри, тем временем, нашел пустой алтарь и положил туда Старшую палочку.

— Готово! О, это что — домашние тапочки? — озадаченно спросил он, увидев странного вида обувь, покрытую серым мехом.

— Нет, конечно! Это кроличий мех, — раздраженно выпалила Гермиона, возмущенная таким невежеством. — И я почти уверена, что перед нами сапоги-скороходы, — добавила она, разглядывая разношенные сапоги из поцарапанной кожи.

— Как хорошо, что у нас чистые сердца, — Гарри решил подразнить немного подругу. — Иначе одному Мерлину известно, что мы могли бы сделать со всеми этими магическими артефактами.

— Есть искушение? — улыбнулась Гермиона.

— Нет. Теперь моя единственная цель — умереть в глубокой старости, окруженным дюжиной детей.

— Мерлин, благослови предсказания профессора Трелони, — Гермиона громко рассмеялась.

* * *

Следующим утром стены школы покинули все теперь уже бывшие студенты, успешно сдавшие свои выпускные экзамены, а Гарри вместе с однокурсниками отправился на трансфигурацию. С некоторым удовольствием он понял, что за долгие месяцы скитаний по лесу успел соскучиться по обычной школьной жизни.

В конце урока профессор Макгонагалл попросила его задержаться ненадолго.

— Мистер Поттер, вы уже решили, когда будут проходить отборочные испытания в квиддичную команду?

— Я все еще капитан? — не смог скрыть своего удивления Гарри.

— Разумеется! Капитаны остаются капитанами до окончания Хогвартса, если их, конечно, преждевременно не уволят. Надеюсь, вас такое не ждет в ближайшем будущем.

— Но в прошлом году…

— Соревнования по квиддичу были отменены. Полагаю, большинство преподавателей были напуганы тем, как отреагируют слизеринцы на возможные проигрыши.

Они заговорщически подмигнули друг другу.

— Я сверюсь с расписанием и как можно быстрее сообщу вам о дате, — пообещал Гарри.

Он удивился, когда в конце зельеварения профессор Слагхорн тоже попросил его задержаться для разговора.

— Дорогой мистер Поттер, в эту субботу я устраиваю небольшую вечеринку. Надеюсь, вы сможете на ней присутствовать.

— Эм… не уверен. Мне нужно разобраться с квиддичной командой, да и ЖАБА ведь скоро…

— Ваша очаровательная подруга, Джинни Уизли, уже согласилась прийти.

— Рад за нее, но все же не думаю, что освобожусь к тому времени.

Гарри уже собирался уходить, как неожиданно вспомнил кое о чем:

— Профессор, я бы хотел узнать кое-что. Профессор Макгонагалл сказала, что именно вы занимались погребением профессора Снейпа. Где его похоронили?

— Полагаю, это имеет прямое отношение к вашему последнему интервью на радио, — медленно произнес Слагхорн. — Вы уверены, что вам это нужно?

— Да, профессор Дамблдор в каком-то смысле попросил…

— Вы можете заблуждаться, вами могут управлять…

— Нет, — твердо произнес Гарри. — Я знаю, что говорю.

Долю секунды Слагхорн пронзительно смотрел на него, после чего коротко ответил:

— Его захоронили рядом с родителями. Мир его праху.

Гарри согласно кивнул, хотя в глубине души сильно сомневался, что столь терзаемая душа хоть когда-то обретет покой, даже после смерти.

* * *

В факультетской системе Хогвартса также ввели множество изменений. Во время занятий преподаватели всячески перемешивали учеников и сортировали их по группам, то же самое касалось назначения кураторов для отстающих и плохо успевающих. Была открыта специальная учебная комната, где собирались студенты всех четырех факультетов для совместных занятий или простого общения. Не прошло и недели, как здесь уже стали проводиться шахматные турниры. Гарри не отставал от друзей и вместе с Дином, Луной и Джинни приходил сюда, чтобы делать домашние задания.

Впервые за очень долгое время Гарри был доволен уроками по Защите от Темных Искусств. В конце первого занятия новый преподаватель попросил его остаться после урока, чтобы оценить общий уровень подготовки. Профессор Уильямсон оказался более чем доволен и предложил ему индивидуальную программу.

Если предложенное на уроке задание оказывалось для Гарри слишком легким, он помогал другим ученикам или же тренировал новую технику ведения боя в одиночку или с Уильямсоном. Который, кстати, относился к новоявленному герою так же, как и к остальным. Он не заискивал, не был жесток. И подобное поведение очень нравилось Гарри.

Занятия трансфигурацией проходили как обычно: длинные письменные работы и еще более трудные практические задания.

Профессор Слагхорн был несколько разочарован новым подходом Гарри к его занятиям: ни ошеломляющей интуиции, ни удивительной способности к инновационным решениям. Сам Гарри с радостью отметил, что советы принца-полукровки сослужили ему хорошую службу — что-то да осталось в памяти. Пусть его оценки перестали быть самыми лучшими, однако он по-прежнему оставался на хорошем счету. Быть может, этого будет недостаточно, чтобы на отлично сдать ЖАБА, поэтому Гарри решил, что в этом году придется хорошенько подтянуться по зельеварению.

На уроках по чарам он опасался, что отсутствие Гермионы обернется для него настоящей катастрофой, потому что раньше именно она разъясняла им с Роном тончайшие нюансы в движениях волшебной палочкой и в интонациях магических формул. Но оказалось, прошлогодние скитания по лесу опять сослужили ему хорошую службу. Он так часто использовал чары для добычи еды, для установки палатки, для очистки одежды и для наложения защиты, что теперь без особых трудностей осваивал новые заклинания.

Больше всего сложностей по-прежнему оставалось с гербологией: Гарри никогда не испытывал особого увлечения природой. Однако он понимал, что высший балл по этому предмету ему просто необходим, если он все еще хочет стать аврором, а потому выкладывался по полной.

Квиддич, домашние задания и уроки требовали всего его внимания. Однако несмотря на это, Гарри старался проводить с Джинни как можно больше времени. К сожалению, моменты их уединения были крайне редкими.

Общественная жизнь Гарри, однако, была довольно утомительной. К постоянным шепоткам за спиной он привык довольно быстро. В отличие от особо надоедливых учеников, которые едва ли не каждую минуту подходили к нему поздороваться или попросить автограф. Гарри до сих пор не знал, как реагировать на подобные проявления публичной любви, а потому всегда смущался.

Он даже попытался влиться в новый класс, но совсем скоро понял, какое это безнадежное дело — он уже никогда не сможет стать его частью, поскольку его нынешние одноклассники, в отличие от него, учились вместе с самого первого курса. К тому же, для них он был не просто Гарри, а Избранным.

Очередным неприятным моментом оказалось то, что Маклаген, два года назад проваливший свои ЖАБА и не сдавший их повторно в прошлом, тоже остался в Хогвартсе и теперь учился с ними на одном потоке. Гарри был уверен, что он захочет попасть в сборную по квиддичу.

Зато за вынужденное время одиночества Гарри сблизился с Дином, который тоже не знал, куда себя приткнуть. Они много времени проводили за разговорами, вспоминали прошлое, особенно — жизнь в бегах. События прошедшей войны тоже то и дело всплывали в их рассказах. Впрочем, чаще всего они ограничивались понимающими и сочувствующими кивками и продолжительным молчанием. В таких случаях слова были не нужны.

Гарри полюбил болтать с Луной Лавгуд. Отсутствие Гермионы здесь сыграло ему на руку, поскольку рациональный взгляд подруги только мешал, когда речь заходила о мистических, таинственных, а зачастую и просто бредовых историях. А именно этим и славилась Луна. Как бы то ни было, эти беседы даже помогли Гарри глубже проникнуть в историю традиций и обычаев магического общества. Благодаря своему маггловскому воспитанию он с энтузиазмом воспринимал все теории Луны, даже самые невероятные.

Начало нового квиддичного сезона позволило Гарри поближе познакомиться со многими учениками. Уже через несколько тренировок прозвище «Мальчик-Который-Выжил» сменилось на «Требовательный и безжалостный капитан».

Во время отборочных испытаний в команду трибуны были до отказа заполнены болельщиками. Впрочем, Гарри был уверен, что многие из них пришли сюда отнюдь не ради квиддича.

«По крайней мере, теперь я точно знаю, что мои игроки устойчивы к публичному давлению», — с иронией подумал он.

Гарри решил провести отборочные для всех мест — и тех, которые уже были заняты. Ведь каждый, даже новичок, должен иметь равные шансы попасть в команду в зависимости от своего таланта. Гарри, как и Оливер Вуд в свое время, очень сильно хотел заполучить Кубок по квиддичу, поэтому сделал все возможное, чтобы конкурс проходил как можно честнее. С такими мыслями он даже начал раздумывать, а не провести ли отборочные и на его собственное место ловца, однако Джинни в свойственной ей прямолинейной манере его быстро разубедила:

— А смысл? Ты и так лучший, и всем это прекрасно известно. Если все же сделаешь по-своему, то многие начнут думать, что ты просто хочешь покрасоваться. Уж лучше прослыть своевольным, чем тщеславным.

Джинни и Демельза Робинс без труда вновь заняли свои места. В качестве третьего охотника была выбрана Элисон Софредо — многообещающая второкурсница. Джимми Пикс ушел с поста загонщика, а его товарищ по команде Ричи Кут остался.

Кормак Маклаген имел наглость пробоваться на роль вратаря. Гарри, ничуть не скрываясь, кивнул Джинни и Демельзе в знак согласия, и охотницы выложились на все сто процентов, попав в ворота все пять раз. Так что Гарри вполне законно выбрал второго претендента — Юана Аберкромби, чей результат был лучше. Маклаген тут же принялся возмущаться, дескать, это нечестно и неправильно, однако Гарри был непреклонен.

Джинни права: уж лучше прослыть своевольным, чем тщеславным.

* * *

В этом году за одну неделю Гарри получил больше почты, чем за все предыдущие шесть лет. Помимо благодарственных писем от магов, регулярно приходили также записки от Гермионы. Подруга заметно преуспела в своей карьере и теперь продолжала держать его в курсе главных событий.

Гермиона, как и хотела, устроилась в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. В ее обязанности входило ежедневное составление отчетов об условиях жизни домовых эльфов и внесение предложений о том, как их можно улучшить. Отступать она не собиралась и в ближайшем будущем планировала заняться такими существами, как гоблины, кентавры и оборотни.

По словам Гермионы, Рон отлично сработался с Джорджем, всячески помогал ему: больше, конечно, психологически, но и в торговле он был неплох. Впрочем, Гарри мог с уверенностью сказать, что магазин приколов процветал: их продукция пачками распространялась по Хогвартсу — к огромному неудовольствию Филча и радости Джинни, которая, как все подозревали, являлась главным распространителем нелегальных изделий.

Гермиона сообщила новости о Невилле, который устроился на работу к одному фармацевту в Косом переулке, и о Сюзан Боунс, работавшей отныне в Отделе обеспечения магического правопорядка.

У Гарри вошло в привычку еженедельно писать письма Тедди, в которых он рассказывал о чудесах Хогвартса и о самых забавных случаях из школьной жизни. В ответных письмах Андромеда, как правило, сообщала об успехах крестника и заверяла, что Тедди обожает слушать, как она зачитывает ему письма. Гарри лелеял тайную надежду, что этот незатейливый способ позволит ему поддерживать связь с крестником, и что Тедди не забудет его до рождественских каникул.

В конце первой недели Гарри навестил Кричера на кухне. Домовой эльф был в отличной форме, на его шее по-прежнему красовался медальон. Ожог на руке, полученный во время Битвы, он, казалось, носил с особой гордостью.

Гарри заверил его, что хозяин Регулус был бы безмерно горд им, после чего Кричер с превосходством посмотрел на своих сотоварищей по кухне. Узнав о смерти Добби, Винки разразилась громкими рыданиями. Оставалось лишь надеяться, что эта новость не подтолкнет ее вновь в пучину алкоголизма.

* * *

В начале октября начались многочисленные судебные процессы. Первым подсудимым стал марионеточный министр магии Пий Толстоватый. Долгие месяцы под Империусом не пошли ему на пользу, так что после недолгих разбирательств суд признал его недееспособным и отправил на принудительное лечение в Мунго.

После допроса свидетелей и предоставления неопровержимых доказательств Амбридж признали виновной в совершении тяжких преступлений по отношению к магглорожденным волшебникам и отправили на пожизненное заключение в Азкабан.

Многие другие чиновники, чья причастность к деятельности Волдеморта была спорной, также понесли суровое наказание: за ними числились другие серьезные прегрешения.

Некоторые судебные процессы вызвали среди магического населения настоящий ажиотаж. Виновность таких подсудимых было сложно доказать. Защитники и обвинители схлестнулись в жаркой схватке, где оружием служили слова.

Люциус Малфой со всем ему доступным красноречием заявил, что вынужден был разместить у себя в поместье Темного Лорда, поскольку тот взял в заложники его жену и сына. Тот факт, что последние месяцы он находился в немилости у Волдеморта, сыграл ему на руку: еще один голос — и Люциус отправился бы в Азкабан. После слушания он смог вернуться к жене в родное поместье. Имя Драко в этом деле не фигурировало, поскольку Гарри был единственным, кто мог бы обвинить его в покушении на Дамблдора или сдать из-за того случая в Выручай-комнате. Однако делать этого он не стал.

Гарри считал, что родители Драко легко отделались за все те преступления, что совершили за свою жизнь, однако он принимал в расчет то, что Нарцисса помогла ему, да и Дамблдор всегда хотел дать второй шанс юному слизеринцу. Поэтому Гарри решил не разглашать весь компромат, который был у него на эту семейку, и попридержать его пока у себя.

Все Пожиратели смерти, которые участвовали в Битве за Хогвартс и чье присутствие у стен школы в тот приснопамятный день было подтверждено защитниками замка, были приговорены к пожизненному заключению в Азкабане, в том числе и Альберт Ранкорн. С невероятным удовольствием Гарри зачитал вслух приговор Долохова и Кэрроу — за убийство Ремуса и Тонкс.

Репутации некоторых учеников, причем не только слизеринцев, тоже были запятнаны, после того как часть заседаний была освещена прессой.

Напряжение только усилилось, когда нескольким совершеннолетним студентам были предъявлены обвинения в применении Круциатуса к своим товарищам. Смягчающим обстоятельством послужило то, что действовали они по принуждению двух Пожирателей смерти.

Суд признал их невиновными, поскольку действовали они не по своей воле, а из страха перед Кэрроу, которые в случае неподчинения использовали моральные и физические наказания. Они провели в тюрьме несколько месяцев, после чего были отпущены на свободу. Подобное решение вызвало возмущение многих школьников, которые подверглись воздействию их Круциатусов, но не сдались захватчикам. Преподаватели тут же предприняли меры предосторожности и принялись патрулировать коридоры, чтобы избежать самосудов.

Едва начались первые слушания, директор Хогвартса тут же выступил перед школой с небольшой речью:

— Мне невероятно больно видеть, как мелкие враждующие между собой группы разрывают на части Хогвартс. Мы все здесь, чтобы учиться, и не только магии, как многие из вас полагают, но также тонкому искусству жизни в гармонии с другими. Войны и братоубийственные сражения никогда не проникнут в стены этой школы. Именно поэтому за нападение на соученика виновные понесут строгое наказание. Ко всему прочему, оба их родителя будут поставлены в известность и оштрафованы. Мы не должны судить ни о ком по его родственным связям или так называемой чистоте крови. Имеет значение лишь сам человек, его личность.

На гербологии двое гриффиндорцев принялись оскорблять одного слизеринца, потому что его отец отбывал наказание в Азкабане. Профессор Спраут отправила их на ковер к директору, где им была назначена недельная отработка с Филчем.

Гарри подробно описал ситуацию в школе в одном из писем Гермионе, на что та ответила следующее: «Директор прав. Справедливость должна быть во всем, именно она позволит нашему обществу выбраться из бардака, устроенного Волдемортом и его приспешниками, и идти вперед. Месть же только порождает ненависть: она зарождает в душах чувство несправедливости и усиливает нетерпимость. Подобное поведение может привести к очередной войне».

* * *

Спустя несколько дней после одного происшествия Гарри был готов во всем согласиться с Гермионой.

Он устроился в общей гостиной Гриффиндора и взялся наконец за домашние задания. Однако он никак не мог сосредоточиться из-за стоящего вокруг гула. Гарри завертел головой в поисках источника шума и тут же заметил громко смеющихся первокурсников и второкурсников, собравшихся у выхода. Сразу почему-то вспомнилась Гермиона. Она бы уже давно отчитала нерадивых школьников за неподобающее поведение, напомнив им о важности учебы.

Гарри улыбнулся, представив себе эту картину, и вернулся к учебникам. Однако странное чувство неправильности происходящего не уходило. Он вновь посмотрел в ту сторону и почти сразу же узнал племянника Долохова. С тех пор, как осудили его дядю, мальчик вел себя тише воды, ниже травы. Гарри было его жалко, но он никогда не мог придумать, что сказать, поэтому, как правило, отмалчивался. Внимательно осмотрев шумное сборище, он, наконец, понял, что именно не давало ему покоя. Долохов сидел вместе с ними, но активного участия в общем веселье не принимал. Он спокойно читал книгу, никак не реагируя на смех приятелей, которые, казалось, наоборот пытались привлечь к себе его внимание.

Тревожный колокольчик зазвенел у Гарри в голове. Он решительно поднялся с кресла и направился к новеньким.

Чутье не подвело. Именно о Долохове и шептались юные гриффиндорцы, время от времени бросая в его сторону то презрительные, то насмешливые ремарки. Гарри подошел ближе. Какой-то мальчишка заметил его и толкнул приятеля локтем в бок. Все тут же обернулись. Никто ничего не говорил, однако легкие, едва заметные улыбки говорили сами за себя: они были уверены, что Гарри поддержит их начинания. Долохов, удивившись неожиданному молчанию, оторвался от книги и посмотрел на Гарри. Взгляд мальчика поразил его до глубины души.

«Так вот как я выглядел, когда Дадли со своими дружками издевались надо мной…» — подумал он.

Горькие воспоминания вновь разбудили ярость и озлобленность на обидчиков, однако Гарри глубоко вздохнул, мысленно убеждая себя, что наслать на этих детей какое-нибудь особое заклятие будет не лучшей идеей. Видимо, эти мысли отразились на его выразительной физиономии — Долохов весь сжался в кресле, стараясь сделаться как можно незаметнее.

— Отвратительно, мерзко и недостойно! — презрительно выплюнул Гарри. — Шестеро на одного! И это вы называете смелостью? Настоящие герои, как же! Вон отсюда, представление окончено!

Несколько мгновений никто не двигался, пока до гриффиндорцев не дошло, что Гарри обращается именно к ним. Они одновременно вскочили с мест и поспешили исчезнуть.

Гарри заметил, что его маленькая речь привлекла всеобщее внимание, а потому развернулся и громко, чтобы все услышали, добавил:

— Если вам доставляет удовольствие оскорблять других, то вы не лучше Пожирателей смерти. И те, кто спокойно смотрят на подобное, не вмешиваясь, просто идиоты!

Многие смущенно опустили взгляды, однако, к счастью, были и те, кто согласно закивал. Джинни сосредоточенно разглядывала тех, кто выказал сочувствие и ободрение, словно мысленно заносила их в особый список.

Гарри взглянул на своего подзащитного. Тот смотрел на него ошеломленно и недоверчиво.

— Августин, — мягко произнес Гарри, вспомнив имя мальчика, — если тебе опять будут надоедать, сообщи об этом Макгонагалл. Она, знаешь ли, здесь именно для этого.

— Не стоит, — прошептал Долохов.

Гарри беспомощно его разглядывал. Как помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогли?

— Такого больше не будет, — уверенно кивнул он и ушел к своему креслу.

Джинни тем временем подошла к Викки Фробишер, старосте седьмого курса, и принялась что-то ожесточенно втолковывать ей. Наконец, девушка вышла из гостиной — как понял Гарри, рассказать о случившимся декану, а Джинни вернулась к нему.

— Может, тебе стоит дать ему пару уроков самозащиты, — кивнув в сторону Долохова, произнесла она.

— Думаешь, я знаю, как можно помочь одиннадцатилетнему мальчику влиться в коллектив? — с долей сарказма протянул он.

— Я могу показать ему свой Летучемышиный сглаз. Довольно полезная вещь и не причиняет особого вреда. А пока он будет осваивать его, всегда можно подарить несколько штучек из магазина Джорджа, как думаешь?

— Замечательная идея, но уверен, он не единственный такой.

— Я напомню Викки, что пресекать подобное поведение — как раз дело старост. Она пообещала переговорить об этом с остальными старостами школы.

* * *

В то же время магический мир задавался еще одним важным вопросом: кто будет охранять Азкабан? Для большинства волшебников Азкабан и дементоры были понятиями взаимосвязанными, а потому многие склонялись к идее, что так должно быть и дальше. Однако те, кто успел побывать в тюрьме во время правления Темного Лорда, считали иначе. Условия содержания там были совершенно бесчеловечными. К тому же, некоторые заключенные вовсе не были опасными преступниками. Мелкие мошенники, спекулянты и прочие элементы криминального мира отбывали наказания, несоразмерные с их преступлениями.

Все чаще в магической Англии стали говорить об улучшении системы наказания.

Министр активно сопротивлялся повторному использованию дементоров для охраны Азкабана и, более того, поручил своим подчиненным исследовать карательную систему в других странах и предложить пути решения проблемы. Не стоит даже упоминать, что Гермиона в своих письмах целиком и полностью поддерживала такие нововведения.

Она также сообщила Гарри, что, помимо судебных процессов, новшества коснутся и Министерства магии. В ближайшее время планируется провести полную чистку кадров, чтобы избавиться от коррумпированных чиновников.

В одном из писем Гермиона сокрушалась:

«Эта затея требует большого труда и рассчитана на длительный срок, так как система взяточничества и фиктивной отчетности разрослась по всем направлениям — и всё из-за снисходительности предыдущих министров. Несправедливые приговоры и постановления принимались совершенно несведущими и продажными чиновниками, для которых самое важное — деньги и власть. Действительно компетентные сотрудники задвигались на второстепенные и малозначительные роли только из-за того, что у них не было хороших связей или достаточного количества денег. Назначение на пост министра Кингсли Шеклболта — лучшее из всех решений, что мы могли сейчас принять».

Разумеется, столь резкие перемены не могли не вызвать противодействия со стороны тех, кому было что терять в этой чистке. Многие продажные чиновники не стеснялись в средствах и способах, чтобы дискредитировать и низложить временного министра в надежде, что новый законопроект не успеют принять.

Клевета, сомнения в честности и неподкупности, обвинения в покровительстве «своим друзьям, о чем явно свидетельствуют последние назначения на значимые должности» — все эти пересуды каждый день подогревались прессой. Рита Скитер, как никто другой, сочиняла свои обличительные статьи, используя зачастую самые нелицеприятные формулировки и обвинения.

Впрочем, в чем-то журналисты были правы. Кингсли на самом деле поставил на многие ключевые посты своих давних знакомых: людей, которым он полностью доверял и нисколько не сомневался в их моральных качествах. Стерджис Подмор был назначен главой Отдела обеспечения магического правопорядка, Перси возглавил Департамент международного магического сотрудничества, Артур Уизли — Отдел магических происшествий и катастроф, а Гестия Джонс — Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними.

К Рождеству политическая обстановка в магической Англии накалилась до предела.

_______________________________________________________________________

(1) Рифмой в песне Шляпы даже не пахло, ибо стихоплетом переводчику никогда не быть.

(2) Название меча короля Артура по-видимому происходит от валлийского Каледвулх (валл. Caledfwlch), в котором скомбинированы элементы caled («битва») и bwlch («нарушать целостность», «разрывать»).