Выжившие (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 3 мая 1998

— От этой палочки [Бузинной] больше тревог, чем толку, — сказал Гарри. — А я, честно говоря, — он отвернулся от портретов и думал сейчас только о кровати с пологом, ждавшей его в башне Гриффиндора, и о том, сможет ли Кричер принести ему туда бутербродов, — сыт тревогами до конца жизни (1).

Судя по взглядам, Рон и Гермиона были с ним полностью согласны.

— Хорошо, — Гарри почувствовал, как тяжелое бремя упало с плеч. — Как насчет легкого перекуса в нашей бывшей спальне? Я, честно говоря, с трудом на ногах стою.

Рон покачал головой и отвел взгляд в сторону.

— Мне нужно домой, — прошептал он едва слышно.

Гарри смущенно потупился. Он не подумал, что Рону захочется побыть с семьей перед похоронами.

— Конечно, — поспешно ответил он, — мы пойдем с тобой.

Они вернулись в Большой зал и сразу заметили, что все Уизли уже ушли, как и большинство выживших в Битве и те, кто не слишком сильно пострадали. Зал теперь напоминал Больничное крыло. Преподавательский стол убрали, на его месте висело огромное полотно. Гарри сразу понял, что за ним сделали нечто вроде морга.

Они еще не успели решить, куда идти дальше, когда в дальнем углу заметили Горация Слагхорна — тот призывно махал рукой. Профессор не стал их дожидаться и подошел сам.

— Вас ждут в «Норе», — объявил он. — Артур уговорил жену не разносить на кусочки то, что осталось от школы. Но она сказала, чтобы вы сразу шли домой.

— Спасибо, сэр, — вежливо ответила Гермиона. — Мы вам здесь больше не нужны?

— Вы уже и так многое сделали, — улыбнулся Слагхорн. — Из Мунго прислали помощь. Я как раз собирался пойти немного отдохнуть, да и профессор Макгонагалл с минуты на минуту вернется. Так что поспешите! Не имею ни малейшего желания встречаться с твоей матерью, Ральф. Кто бы мог подумать, что крошка Пруэтт однажды станет такой грозной особой!

— Его зовут Рон, — менее любезным тоном поправила преподавателя Гермиона.

— Да-да, Рон, — рассеянно согласился Гораций. — Можете воспользоваться этим, — добавил он, указывая на огромный камин. — Его на сутки подключили к общей сети.

Прежде чем исчезнуть в зеленом пламени, Гарри коротко бросил декану Слизерина:

— Тело профессора Снейпа осталось в Визжащей Хижине, в Хогсмиде.

Мгновение он раздумывал, не рассказать ли всю правду о роли, которую сыграл этот человек в только что окончившейся войне, но он был слишком измотан и обессилен, чтобы продолжать разговор. Поэтому Гарри четко произнес место назначения и сделал шаг вперед.

В это раннее утро «Нора» казалась совсем пустой и вымершей. На кухне никого не было, только на столе лежала короткая записка:

«Пирог в холодильнике. Перекусите, а потом сразу по кроватям!»

Рон слабо улыбнулся и устало поплелся наверх. Гермиона остановилась возле комнаты Джинни, махнула на прощание рукой и исчезла за дверью. Гарри хотел было зайти следом, чтобы узнать, в порядке ли она и как себя чувствует, но сдержался и поднялся за Роном на следующий этаж. Едва ввалившись в комнату, они рухнули на расстеленные на полу матрасы и, даже не раздеваясь, провалились в сон.

* * *

Гарри проснулся около шести часов вечера от того, что Рон неловко пытался переступить через него. Недовольно буркнув что-то под нос и с жалобным стоном отвернувшись к стенке, он постарался опять заснуть. Но сон всё никак не шел. Гарри решил, что пора вставать. Да и желудок уже недовольно бурчал, требуя еды.

Он спустился на кухню. Рон как раз принялся за внушительных размеров завтрак. Очень бледная Джинни, видимо, уже поела, но, заметив Гарри, она улыбнулась и указала на пустой стул рядом. Они молча смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляды, и просто радовались, что оба остались живы. Миссис Уизли поставила перед Гарри тарелку с яичницей и беконом. С виноватым видом он отвернулся от Джинни и принялся за еду.

— Что вы собираетесь теперь делать? — спросила она.

— Найти новую волшебную палочку, — проворчала Гермиона. — Не собираюсь и дальше пользоваться этой…

Она не стала произносить вслух нелицеприятный эпитет, вертевшийся на языке. Но когда все взглянули на миссис Уизли, то быстро поняли, как именно Гермиона хотела назвать Беллатрису Лестрейндж.

— Потом поеду в Австралию за родителями и привезу их сюда. А дальше надеюсь вернуться в Хогвартс и сдать ЖАБА.

— Хорошая идея, — хрипловатым голосом согласилась Молли. — Нужно думать о будущем.

Гарри внимательно посмотрел на нее: мешки под глазами, землисто-серый цвет лица, пустой взгляд. Казалось, все её силы уходили на то, чтобы вести себя как обычно.

— Я не собираюсь возвращаться в Хогвартс, — твердо сообщил Рон. — Мне уже восемнадцать, и я хочу устроиться на работу.

— Но тебе для этого нужны ЖАБА! — машинально запротестовала мать.

— Вообще-то, мам, Фред и Джордж прекрасно обходились и без… — Рон в ужасе замолчал.

Лицо миссис Уизли окаменело, она прикрыла глаза, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции. Джинни склонила голову. Гарри и Гермиона застыли, так и не опустив вилки.

Тишина становилась невыносимой, и Гермиона неуверенно спросила:

— А где Джордж?

— Он еще спит, — убито прошептала миссис Уизли. — Я вчера дала ему зелье сна без сновидений.

И отвернулась к умывальнику. Ее плечи заметно тряслись.

— А ты, Гарри? — поинтересовалась Джинни, резко вскидывая подбородок, словно отказываясь сдаваться.

— Я еще об этом не думал, — осторожно ответил он. Решение Рона выглядело таким соблазнительным, но Гарри понимал, что сейчас для этого не самое лучшее время.

Неожиданно он вспомнил, что у него тоже есть некоторые семейные обязательства.

— Мне нужно сегодня повидаться кое с кем.

Они как раз доедали свои завтраки, когда на кухню шаткой походкой зашел Джордж. Сейчас в нем с трудом можно было узнать былого не унывающего шутника. Вместо улыбки — безжизненная маска. Молли быстро подошла к сыну и обняла. Остальные решили оставить их наедине и поспешно выскользнули из кухни.

Гарри принял душ и уставился на свое отражение в зеркале. Лицо и тело были покрыты царапинами и едва зажившими ожогами. Он откинул челку, чтобы внимательней изучить лоб. Шрам был на месте, но побледнел и стал тоньше, а от вчерашнего воспаления не осталось и следа. Он провел пальцем по неровной поверхности зигзага, но не ощутил никакого дискомфорта или покалывания. С явным удовольствием он подумал, что теперь шрам уже никогда его не потревожит.

* * *

В гостиную они спустились все вчетвером. Гарри взял щепотку летучего пороха и, присев на корточки, бросил его в камин. Андромеда ответила сразу же и, ни секунды не колеблясь, пригласила войти.

Когда ребята вывалились из камина, она встретила их с малышом на руках. Гарри подумал, что теперь он точно никогда не спутает Андромеду Тонкс с Беллатрисой Лестрейндж. У Андромеды были темно-русые с проседью волосы, а на лице застыло выражение болезненного достоинства, которое и отличало её от старшей сестры.

Он смущенно улыбнулся, не зная, как правильно выразить соболезнования, и решил пойти легким путем:

— Мы пока еще не знакомы с Тедди.

С грустной улыбкой Андромеда протянула ему сверток с младенцем. Гарри инстинктивно сделал шаг назад, наступив Джинни на ноги. Он еще ни разу в жизни не держал ребенка и не ожидал, что первым станет его крестник. Рон издал тихий смешок, за что тут же получил от сестры чувствительный тычок в спину. Понимая, что отступать некуда, Гарри мужественно протянул руки вперед. Когда головка ребенка прислонилась к его плечу, он машинально приподнял локти, чтобы малыш не выскользнул. Новоиспеченная бабушка показала, как правильно держать Тедди и, наконец, отступила.

— Прошу вас, входите, — тоном, не терпящим возражений, она пригласила их в гостиную и указала на мягкие кресла.

Оба Уизли и Гермиона подошли поближе и поздоровались. И только Гарри остался стоять возле камина, не смея пошевелиться.

— Тебе лучше присесть, тогда Тедди будет не так высоко падать, — с легких смешком посоветовала Гермиона.

Гарри окинул ее недовольным взглядом, но все же осторожно подошел к креслу и медленно присел. Гермиона все-таки была права. Он немного расслабился, хотя и ощущал некоторую опасность, исходящую от спящего малыша. С виду тот был обычным толстощеким красавцем-младенцем, если бы не фиолетовый пучок волос на макушке. Тедди открыл глаза, и Гарри заметил, как его радужка медленно меняет цвет с голубого на желтый.

— У него всегда меняется цвет глаз? — спросил он.

— Нет, только когда он удивлен или обнаружил что-то новое, — с нежной улыбкой пояснила Андромеда.

Малыш активно зашевелил ручками и ножками.

— Приятно познакомиться, я — Гарри. Надеюсь, мы с тобой будем часто видеться.

В ответ Тедди отрыгнул молоком. Гарри ощутил всю бесполезность слюнявчика, который был завязан на шее ребенка. Конечно, ситуацию тот немного спас, но, к несчастью, кое-что попало на чистую мантию.

Хорошо еще, что та принадлежала не ему, а Рону.

— Кто-нибудь еще хочет познакомиться? — с мольбой в голосе спросил осчастливленный крестный.

Джинни, видимо, сжалилась и уверенно, будто проделывала такое по двадцать раз на дню, забрала у него малыша. Она нежно вытерла Тедди рот слюнявчиком и принялась тихо укачивать его. Гарри оставалось только удивляться, откуда взялся этот профессионализм. Скорее всего, видела, как Молли возилась с детьми знакомых.

— Рада, что с тобой всё в порядке, — произнесла Андромеда, обращаясь к Гарри. — Дора и Ремус очень сильно беспокоились за тебя.

— Я… мне очень жаль… — пробормотал Гарри, в очередной раз стыдясь того, что выжил, в то время как многие другие — нет.

Тяжелый взгляд женщины лишил его охоты продолжать самобичевание.

— Каждый из нас отдал все, что мог, — с достоинством ответила она, глядя на Уизли. — Главное, что мы победили. Теперь мой внук сможет войти в Хогвартс с высоко поднятой головой, когда придет время.

Она посмотрела на Джинни, та по-прежнему убаюкивала ребенка. Тедди, кажется, уже начинал дремать.

— Он просто чудо, — прошептала Гермиона.

— Странные ощущения: я вижу вас впервые, — заметила Андромеда, разглядывая Гермиону, — но Дора с зятем столько о вас рассказывали, что мне кажется, что я прекрасно знаю всех четверых. Кстати, какие у вас планы на будущее?

Гарри с ужасом понял, что теперь будет слышать этот вопрос по тысяче раз на дню и ото всех подряд. Но это было едва ли не самое нейтральное и безобидное из того, о чем можно было разговаривать сейчас — во время вереницы похорон.

— Мы продолжим учебу в Хогвартсе, — решительно ответила за всех Гермиона.

— Хороший способ вернуть жизнь в обычную колею, — согласилась Андромеда. — К тому же там вы сможете спрятаться от тех, кто захочет использовать вашу известность в своих целях.

Последняя фраза возродила в Гарри незнакомый ранее интерес к учебе. Идея жить в замке, пока всё утрясется само собой, неожиданно показалась весьма притягательной. Особенно, если рядом будет Джинни.

Разговор плавно перетек на обсуждение последних новостей: назначение Кингсли Шеклболта новым министром магии, освобождение магглорожденных из Азкабана, нехватку волшебных палочек. Спустя полчаса ребята решили, что пора и честь знать. Джинни передала уснувшего Тедди бабушке, и, бросив последний взгляд на спящего малыша, они вчетвером ушли через камин.

* * *

Когда вернулись в «Нору», Молли уже вовсю гремела сковородками на кухне.

— Надеюсь, Артур и Перси вернутся не слишком поздно, — обеспокоенно заметила она. — Хотя не удивлюсь, если они не успеют на ужин, учитывая, сколько дел накопилось в Министерстве. Джордж сейчас на улице со своим другом Ли. Смелый мальчик этот Ли. А Чарли в Хогвартсе. По радио передали, что Хагрид ищет людей, которые смогут позаботиться о существах, раненных во время Битвы. Билл и Флер скорее всего не придут сегодня. Джинни, не поможешь мне с овощами?

Джинни поморщилась, но не стала перечить матери. Из женской солидарности Гермиона тоже вызвалась помочь, предварительно ухватив за локоть готового сбежать Рона. Гарри не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к братии поварят — его ожидали фасоль и картошка.

Управились быстро. Праздно послонявшись по дому несколько минут, ребята решили выйти на свежий воздух.

Несколько мгновений они стояли молча, погрузившись каждый в свои мысли, пока Джинни не выдержала и не воскликнула:

— Только посмотрите, в каком ужасном состоянии наш сад!

И вправду, гномы воспользовались отсутствием четы Уизли, пока те скрывались у тётушки Мюриэль, и размножились просто в невероятном количестве.

— А мама пока ничего не заметила. Не имею ни малейшего желания провести завтрашний день за их выдворением, — рассеянно проворчал Рон.

— Не ной, — упрекнула брата Джинни. — В последние месяцы мама не особо доставала тебя поручениями.

— Видимо, у тётушки Мюриэль было не очень весело, — посочувствовала Гермиона.

Джинни едва не подпрыгнула, радуясь возможности высказать все, что думает об этой вынужденной поездке.

— И не говори! Настоящий кошмар. Уж лучше бы я вернулась в Хогвартс к этим уродам!

— К кому?

— К мерзким Кэрроу. Отвратительные, тупые и злобные типы! — выплюнула Джинни. — Но, учитывая скверный характер тётушки Мюриэль и ее любовь к сплетням, я ничего не пропустила. Пора было это прекращать, они с мамой совсем не уживались. Чего вам стоило напасть на Хогвартс пораньше?

— Мы не напад… — начал было Гарри.

— Эй! Мы, между прочим, там не в игры играли! — возмутился Рон, которого вывели из себя сетования сестры.

— Чем бы вы там ни занимались, я бы предпочла быть с вами, — сухо отрезала Джинни. — Хотя все верно, я ведь еще маленькая.

Последние слова она произнесла с изрядной долей горечи. В ее взгляде была такая ярость, что Гарри стало не по себе. Он надеялся, что Рон как-то успокоит Джинни или Гермиона попытается переключить внимание на что-нибудь другое. Но, увы, разбираться с разбушевавшейся девушкой пришлось в полном одиночестве.

— Рон, пойдем посмотрим, во что гномы превратили ваш огород, — Гермиона схватила того за руку и потащила за дом.

Гарри тоскливо проводил друзей глазами, но ждать помощи было неоткуда.

— Я беспокоился за тебя и не хотел, чтобы ты пострадала, — попытался защититься он.

— Может, мне и шестнадцать, но я могу за себя постоять! Я думала, что уже доказала тебе это.

— Я знаю, что ты сильная, я никогда и не говорил обратного. Но твоя мама…

— Не надо впутывать сюда мою маму. Если бы ты ее действительно слушал, то никогда бы не взял с собой Рона и Гермиону!

— Послушай, Джинни, я понимаю, тебе было тяжело. И ты очень смело поступила, примкнув к Сопротивлению и забрав меч из кабинета Снейпа. Я очень сильно скучал по тебе, правда. Я часто думал о тебе и даже проверял карту, чтобы узнать, где ты сейчас. Мне действительно хотелось, чтобы ты была рядом все это время, но… я не мог сказать тебе всего. Дамблдор посоветовал не рассказывать никому, кроме Рона и Гермионы.

— Очень практично! И вчера ты не выглядел особо радостным, когда увидел меня. Ты уверен, что на самом деле скучал по мне?

— Ну в самом деле, Джинни, Волдеморт…

— Нет, Гарри. Теперь послушай меня. Не смей считать меня девчонкой, которую нужно оберегать и защищать. Никогда больше не смей говорить, что не можешь взять меня с собой, потому что это опасно. Знаю, что я не Мальчик-Который-Выжил. Знаю, что и в подметки не гожусь Гермионе. Но если ты позволяешь Невиллу или Луне остаться и сражаться, то не смей прогонять меня. В противном случае я не хочу быть твоей девушкой, Гарри!

Гарри замер с открытым ртом. Он настолько сильно был удивлен этим пламенным монологом, что не мог ничего возразить. Не к месту подумалось, что сейчас Джинни очень красива — с этими раскрасневшимися щеками и горящим взглядом. Но, к сожалению, вернуть утраченное красноречие это не помогло — скорее даже наоборот. С явным облегчением он услышал голос миссис Уизли:

— Дети! Ужин готов!

— Пойдем, — поспешно произнес Гарри.

Во взгляде девушки читались гнев и разочарование. Она поджала губы и, резко развернувшись, побежала к дому.

Когда Гарри зашел на кухню, то услышал яростный перестук каблуков по лестнице. Недолго думая, он решил вымыть руки на кухне — уж лучше здесь, чем встречаться с Джинни в ванной. Резкая смена ее настроения сильно озадачивала. Впрочем, он быстро вспомнил, что и его самого после гибели Сириуса бросало из одной крайности в другую.

— Эй, Гарри! Твои руки уже блестят чистотой, сколько можно их мыть? — раздался голос Рона.

Оказывается, Гарри так сильно задумался, что принялся ожесточенно намыливать руки, что в общем-то было совершенно ни к чему. Он поспешно уступил место друзьям, старательно избегая испытующего взгляда Гермионы.

Когда все устроились за столом (Джинни на этот раз предпочла сесть как можно дальше от Гарри), на кухню вошли Джордж и Ли.

Весь ужин миссис Уизли охотно делилась новостями, которые передавали по радио. Утром новый министр отменил все законы, касающиеся чистокровности. Это решение вызвало волну протестов среди чиновников, но его поддержали десятки магов, которые требовали вернуть им волшебные палочки. По Независимому магическому радио сообщили, что все просители должны оставить свои имена и терпеливо ждать извещения. Все заявления обещали рассмотреть в кратчайшие сроки.

Тем, кто вынужден был бежать из страны, разрешили вернуться в Англию и как можно скорее приступить к работе. Необходимо было в самое ближайшее время открыть магазины и установить обычный график работы социальных служб. Всех колдомедиков перенаправили в больницу Святого Мунго, чтобы они могли заняться раненными во время Битвы за Хогвартс и теми, кто очень тяжело перенёс заключение в Азкабане.

— Я собираюсь передать эти новости сегодня вечером по «Поттеровскому дозору», — произнес Ли. — Я уже сделал один выпуск в полдень и собираюсь продолжать до тех пор, пока не услышат все беженцы.

— Мы, кстати, слышали одну из твоих передач пару месяцев назад, — с энтузиазмом подхватил Гарри. — Это просто здорово! Давно мы так не смеялись. Как-то всё обстановка не располагала.

— Это была наша совместная идея, — скромно ответил Ли и кивнул в сторону Джорджа.

Тот, казалось, даже не слышал, о чем они разговаривали. Он подпер голову левой рукой и уныло ковырялся вилкой в тарелке с едой.

— Тебе нужно поесть, милый, — грустно вздохнула Молли. — Нужно продолжать…

Ее голос дрогнул.

— Сегодня я буду говорить о Фреде, Люпине и Тонкс, — хрипло пробормотал Ли. — Не хочешь выйти со мной в эфир, Джордж?

Тот покачал головой, даже не взглянув в его сторону.

— Тебе не обязательно брать в руки микрофон, мне просто хотелось, чтобы ты был рядом, — Ли предпринял еще одну попытку.

Джордж продолжал выводить круги на тарелке.

— Кто хочет десерт? — спросила миссис Уизли, когда стало очевидно, что Джордж так и будет молчать.

Через полчаса Ли уже собирался уходить, когда в камине взметнулось пламя и оттуда вышел изрядно уставший и осунувшийся мистер Уизли.

— А вот и ты, дорогой. Быстрее садись за стол, выглядишь совсем неважно. С твоей стороны совершенно неблагоразумно возвращаться домой так поздно, ты ведь сегодня утром почти не поспал.

— Кинг так и вовсе не сомкнул глаз, а он всё еще там, — возразил Артур. — Дел по горло.

— Оставь это молодым. Мы уже сделали всё, что было в наших силах.

— Там остался Перси. У Кинга сейчас не так много людей, которым можно полностью доверять, — пояснил мистер Уизли. — Даже я не могу определить, кто из чиновников действовал из страха, а кто по своей воле.

— А что случилось с Амбридж? — поинтересовалась Гермиона.

— Она и все те, кто активно участвовал в принятии закона о чистоте крови, уже отправлены в Азкабан и получат наказание по всей строгости. По крайней мере, те, кто не успел сбежать. Тех же егерей и наемников будет очень сложно найти. Мерлин знает, что они способны устроить теперь, когда предоставлены сами себе.

— Так авроры будут их искать? — с надеждой в голосе спросил Рон.

— Многие из авроров отстранены от работы, — вздохнул отец. — И это еще одна проблема. Кинг подумывает призвать всех, кто сражался с нами в Битве за Хогвартс. Он хочет создать временный отдел, который займется восстановлением порядка и поимкой соучастников режима Сами-Знаете-Кого.

— А можно туда записаться? — спросил Рон.

— Не может быть и речи! — возмутилась миссис Уизли. — Ты должен отдохнуть, а потом вернуться в Хогвартс.

— Я могу объявить об этом в нашем вечернем выпуске «Поттеровского дозора», — предложил Ли, который до этого внимательно слушал Артура.

— Да, хорошая идея. Пусть добровольцы идут сразу в Министерство. Воспользуемся круговой порукой. Ах да, чуть не забыл: похоронная церемония состоится завтра в Хогвартсе в час дня. Там будут названы имена всех павших от рук Пожирателей смерти.

— Хорошо, — кивнул Ли. — А теперь мне и вправду пора. Эфир начинается через четверть часа. Идешь, Джордж?

Тот в очередной раз покачал головой.

— Значит, увидимся завтра в Хогвартсе, — заключил Ли. — Всем доброй ночи. И спасибо за ужин, миссис Уизли. До завтра.

— Это тебе спасибо, что пришел. До завтра.

Едва Ли исчез в изумрудном пламени камина, Джордж прошептал:

— Пойду спать.

И, тяжело ступая по лестнице, поднялся наверх. Гарри только сейчас сообразил, что впервые за день услышал его голос. Он видел, как мистер и миссис Уизли обменялись опустошенными взглядами. Опустив плечи, Артур направился на кухню. Молли поспешила следом.

— Итак, дети, чем вы сегодня занимались? — поинтересовался Артур. — Хорошо отдохнули?

— Да, мистер Уизли, — ответил Гарри. — Встали мы поздно, а потом все вместе навестили Андромеду Тонкс и Тедди.

— Мерлин, какая трагедия! Бедный ребенок, — сочувственно покачал головой Артур. — Едва месяц от роду, а уже сирота. И бедняжка Андромеда: осталась одна с таким тяжелым грузом на руках.

— Я его крестный, — решил уточнить Гарри. — Буду им помогать. По крайней мере, чем смогу.

— Сначала нужно научиться держать ребенка так, чтобы головка не оказывалась внизу, — хитро улыбнулась Гермиона. — И не трясти его как куклу. Бедняжка Тедди оставил на мантии Гарри весь свой обед.

— Я не виноват! — преувеличенно громко возмутился Гарри.

— Если воспитываешь ребенка, можешь забыть о чистых мантиях, — поучительно заявил мистер Уизли. — Но, так сказать, некоторые пятна заслуживают награды. И тебе, Гарри, кстати, от них не отвертеться. Орден Мерлина ждет.

— О нет! — простонал тот.

— Бедняжка, — с сарказмом произнес Рон.

— И тебя, между прочим, тоже, — заявил мистер Уизли.

— Серьезно?

— После любой войны медали и ордена сыплются, как из рога изобилия, — охладила его пыл Гермиона. — И мы не одни такие.

— Но немногие могут похвастаться тем, что за один день умудрились ограбить Гринготтс, украсть дракона и поднять в Хогвартсе бунт, — заметил Артур.

— Откуда вы знаете, что мы были в Гринготтсе? — удивилась Гермиона.

— Из утреннего выпуска «Пророка». Ваше маленькое путешествие через каминную сеть не прошло незамеченным. Если хочешь почитать, можешь взять газету у меня в кармане мантии.

— Но что вы, Мерлин вас побери, забыли в Гринготтсе? — пока Гермиона ходила за газетой, Молли решила допросить «слабую» мужскую часть их трио.

— Сложно объяснить... — обменявшись с Роном взглядами, попытался увернуться от ответа Гарри.

— Кстати, — вспомнил Артур, — Кингсли будет у нас завтра к полудню. Он хочет поговорить с тобой. Но не расстраивайся, — поспешил он добавить, увидев недовольную физиономию Гарри, — если не хочешь ничего рассказывать, он настаивать не будет.

— Полагаю, в отличие от его предшественника, ему я найду что сказать, — признался Гарри.

— Поживем — увидим. Сейчас «Поттеровский дозор» начнется.

Примечание:

(1) Фраза взята из книги «Гарри Поттер и Дары Смерти», глава 36 «Изъян в плане».

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 4 мая 1998

Спустившись следующим утром вместе с Роном на кухню, Гарри сразу обратил внимание на опухшие и покрасневшие глаза миссис Уизли. Та делала вид, будто не происходило ничего особенного, и, накрывая на стол, болтала без умолку, как обычно. Только от этой насквозь фальшивой веселости становилось еще хуже.

Во время вчерашнего эфира «Поттеровского дозора» Ли сообщил радостную новость о падении Волдеморта и пересказал все директивы, изданные Министерством. Затем представился своим настоящим именем и уточнил, что основателями этой радиостанции является не только он, но и близнецы Уизли. Последним шло печальное известие о смерти Фреда, Ремуса Люпина и Нимфадоры Тонкс-Люпин.

Когда Ли произносил каждому эпитафию, Гарри чувствовал, как глаза наполняются слезами. Он украдкой вытирал их, не осмеливаясь посмотреть на других. Не хотелось ни показывать свои эмоции окружающим, ни вмешиваться в их семейные дела, ни разделять тоску.

— Я хотела бы, чтобы завтра Ли сказал что-нибудь на погребении Фреда, — всхлипнула миссис Уизли и уткнулась носом в плечо мужа.

Мистер Уизли крепко обнял ее, не обращая внимания на дорожки слез, катящиеся по собственным щекам. Гарри незаметно вышел, решив, что они предпочтут оплакивать погибшего сына в одиночестве. Гермиона последовала за ним, а Рон с Джинни остались с родителями.

Когда Рон тихо пробрался в комнату, Гарри все еще не спал. Он так и не смог найти нужные слова, чтобы утешить друга, да и вообще сомневался, что какие бы то ни было слова смогут облегчить боль.

* * *

Гарри и Рон почти закончили завтракать, когда на кухню вошел Чарли.

— Уже не спишь? — удивилась Молли. — Ты ведь так поздно вернулся вчера…

— В Хогвартсе много работы, — лаконично ответил тот.

Гарри с неохотой вспомнил, что сегодня в час в Хогвартсе состоится прощальная церемония с погибшими во время войны.

— Может, вам нужна помощь там? — предложила миссис Уизли.

— Нет, мама, Джорджу ты сейчас нужнее. Ему сейчас очень тяжело, — покачал головой Чарли и выразительно посмотрел на Рона, будто напоминая о братских обязанностях.

После завтрака Гарри и Рон вышли в сад.

— Ты как? — неуверенно поинтересовался Гарри.

— Нормально. Думаю, я еще не до конца всё осознал, — признался тот после небольшой паузы. — Как насчет выдворения гномов?

Гарри изумленно посмотрел на друга.

— Это немного порадует маму, — будто оправдываясь, пожал тот плечами.

Ближе к полудню они вернулись в дом. Джинни и Гермиона уже проснулись и помогали миссис Уизли по хозяйству. Джордж тоже вышел из своей комнаты. Он сидел на том же самом месте, что и вчера, с таким же пустым взглядом.

Артур забежал домой к двенадцати часам вместе с Кингсли Шеклболтом. Вид у последнего был совсем измотанный. С тяжелым вздохом тот буквально упал на стул, и Молли поспешно поставила перед ним тарелку с едой.

— Как все проходит?

— Не так быстро, как многим хотелось бы, — недовольно скривился министр.

— И самое главное, что больше возмущаются те, кто пострадал меньше всего, — проворчал Артур.

— Обычно так и бывает, — успокаивающе проговорила Молли. — Делайте, что делаете, и не обращайте внимания на сплетни.

Шеклболт поморщился, словно подумал, что сделать это не так-то просто, и повернулся к Гарри.

— Как ты, Гарри?

— Нормально.

Кингсли не стал больше ни о чем спрашивать, но Гарри и без этого понял, что министр ждет более развернутого ответа.

— Вы… хотите, чтобы я рассказал всё, чем занимался до Битвы, да?

— Если не возражаешь, Гарри.

— И только то, о чем хочешь говорить, — уточнил Артур, собираясь выйти в гостиную.

Гарри осмотрелся. Нужно ли Молли, Артуру, Джорджу и Джинни уходить? Эти четверо никогда его не подводили и уже много раз доказали свою надежность. Они заслуживали узнать правду о том, какую роль сыграл Рон во всей этой войне. Да и Джинни никогда его не простит, если он попросит ее сейчас уйти. На ее недовольном лице более чем ясно читалась неприкрытая угроза.

— Можете остаться.

Гарри задумался ненадолго, решая, что можно рассказать, а что лучше оставить при себе. О хоркруксах и Дарах Смерти все же не стоило упоминать, поэтому он начал рассказ с того, как Дамблдор посвятил его в тайну существования некоторых магических предметов, принадлежавших ранее Волдеморту, которые следовало уничтожить — только тогда окончательная смерть Темного Лорда стала бы возможной. Рассказал, как с Роном и Гермионой много недель жил на площади Гриммо, как они втроем решили проникнуть в Министерство, чтобы украсть у Амбридж медальон.

Затем вспомнил о тех месяцах, которые они провели в лесу Дин, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Он предпочел опустить момент с уходом Рона и перешел сразу к посещению Годриковой Лощины. Рассказывая об этом, Гарри вновь ощутил отголоски пережитого в сражении с Нагайной ужаса и отчаяния при взгляде на разломанную надвое волшебную палочку.

— Через несколько дней, — продолжал он, — Снейп прислал мне патронус с точным указанием местонахождения меча Гриффиндора. Он предполагал, что Скримджер будет тянуть до последнего, поэтому заранее поменял мечи. Тот, что лежал в кабинете директора, был подделкой, — глядя в глаза Джинни, произнес Гарри. Девушка раздосадовано покачала головой и отвела взгляд. — Так и получилось, что меч был спрятан в месте, которое я бы точно смог найти.

— Снейп? — в один голос изумленно воскликнули мистер Уизли и Шеклболт.

— Да. Я узнал, что он до последнего был верен Дамблдору и сделал всё возможное для нашей победы.

— Но он же убил профессора Дамблдора! — удивилась Молли. — Ты же сам нам это говорил, Гарри.

— Оказалось, что всё было спланировано с самого начала. Дамблдор был тяжело ранен и в любом случае не прожил бы и года. Поэтому он попросил Снейпа убить его в нужный момент. Понимаю, звучит это странно, но теперь я более чем уверен, что всё так и было.

— Хорошо, Гарри. Мы тебе верим. Продолжай, — попросил Шеклболт.

Молли собиралась что-то возразить, но промолчала. Артур тем временем нахмурился, словно эти хлипкие доводы не убедили его.

Гарри начал рассказывать, как Рон уничтожил медальон. Затем вспомнил про Ксенофилиуса Лавгуда, про сказку о Трех Братьях, которую они нашли в книге Гермионы и которая, как оказалось, лишь наполовину была выдумкой. Опустив момент с предательством отца Луны, он перешел к егерям, которые привели их в Малфой-мэнор. Затем упомянул о Добби, о том, как он пожертвовал собой ради их спасения.

Продолжил рассказом о договоре с гоблином, о взломе сейфа Беллатрисы Лестрейндж и о полете на драконе. Гарри признался в существовании особой связи между ним и Волдемортом и объяснил, как узнал о том, что последний предмет находится в Хогвартсе.

— Когда началось нападение на Хогвартс, мы его уже нашли и уничтожили.

Шеклболт окинул Гарри внимательным взглядом, но пока промолчал, хотя было хорошо видно, что это стоило ему немалых усилий.

— Потом я отправился к Волдеморту. Он поставил ультиматум — да вы все его слышали, — так что выбора у меня не было: всё должно было закончиться именно так.

Молли встряхнула головой, будто отрицая, что такое вообще могло произойти.

Затем Гарри рассказал, почему в очередной раз смог выжить после смертельного проклятия: благодаря материнской защите, которая была теперь и в крови Волдеморта.

— Я притворился мертвым и выждал подходящий момент. Волдеморт попросил Нарциссу Малфой проверить, жив ли я, но она солгала, чтобы прикрыть меня. Тогда он принес мое тело в Хогвартс. А дальше вы знаете.

Гарри замолчал, ожидая вопросов. Он был уверен, что они точно последуют после его рассказа.

— Я не понимаю одного, — с сомнением протянул Кингсли. — Как ты смог отбить Аваду простым Экспеллиармусом?

— Его палочка на самом деле не хотела меня убивать. Именно поэтому я смог вернуть Волдеморту его же проклятие.

— Откуда нам знать, что Сами-Знаете-Кто не возродится в очередной раз? — забеспокоился Артур.

— Именно для этого мы и уничтожали все те магические предметы.

— Я не совсем понял про историю с палочкой. Это та самая, что принадлежала братьям Певерелл? — заинтересованно предположил Шеклболт.

— Да, но Волдеморт так и не смог стать ее полноправным хозяином. К счастью. В противном случае я не уверен, помогла ли бы мне материнская защита.

— И кто теперь ее хозяин? Ты?

— Да. Но я не хочу ею пользоваться. Восстановлю старую, а эту спрячу куда-нибудь. Тогда после моей смерти она станет бесполезной деревяшкой.

— Не думаю, что всё так просто, — задумчиво возразила Гермиона. — Но, полагаю, сейчас не время об этом думать. Сначала нужно провести кое-какие исследования, — закончила она, и Рон не то раздраженно, не то облегченно вздохнул.

— Если я правильно понял, у тебя находится знаменитая Мантия-Невидимка — один из Даров Смерти, — сделал логичный вывод Кингсли. — Есть идеи, где может быть Воскрешающий камень?

— Нет, понятия не имею. И, честно говоря, не хочу знать, — твердо отрезал Гарри, решив, что сейчас может позволить себе полуложь. Хотя он и предполагал приблизительное местонахождение Камня, но сомневался, что сможет его когда-нибудь найти.

— Думаю, пора перекусить, — заметила поглядывавшая на часы миссис Уизли.

Все присутствующие тут же помрачнели, вспомнив о том, что ждет их совсем скоро.

Ели в полной тишине. Первым ушел министр, сославшись на неотложные дела, следом потянулись и остальные. Гарри с Роном вернулись в свою комнату и переоделись в выглаженные черные парадные мантии, которые накануне приготовила им Молли. Собирались все в гостиной. Миссис Уизли прикрыла лицо траурной прозрачной вуалью, видимо, чтобы спрятать покрасневшие глаза. Мистер Уизли нацепил на голову черную шляпу, которая неимоверно его старила. Джордж же всем своим видом выражал глубочайшие отчаяние и безнадежность.

— Пойдемте, — коротко произнес Артур и протянул всем мешочек с летучим порохом.

Из камина они вышли на вокзале в Хогсмиде, которым пользовались все, кто хотел почтить память героев, павших в Битве за Хогвартс. По дороге, ведущей к школе, шествовали десятки семей. Все были одеты в черное и выглядели мрачнее тучи. Никто не разговаривал, только тихий шелест гравия и сдавленные рыдания сопровождали эту траурную процессию. Никто не осмеливался повышать голос, довольствуясь тихим шепотом. Завидев знакомых, волшебники какое-то время молча их разглядывали, а потом подходили и крепко обнимали, тем самым разделяя общее горе.

Они прошли под аркой, по обе стороны от которой стояли крылатые животные, и подошли к замку. На берегу озера установили огромный навес длиной в дюжину метров, а сверху набросили белоснежное полотно. Под ним в два ряда стояли многочисленные столы. Гарри сразу вспомнился Большой зал во время сдачи СОВ. Но стоило ему сделать еще несколько шагов вперед, как он ошеломленно замер, сообразив, что именно видит перед собой.

Словно в тумане он слышал всхлипы миссис Уизли и более громкие рыдания Джинни. Как бы он хотел сейчас сделать то же самое, но не мог. Все, что угодно — лишь бы избавиться от этой невыносимой тяжести, лишавшей возможности дышать.

Вблизи столы напоминали алтари из белоснежного мрамора, на которых лежали тела, завернутые в саваны.

Еще вчера Гарри видел своих мертвых друзей, но зрелище, развернувшееся перед его глазами сейчас, ошеломляло, выбивало из колеи и ужасало. С трудом оторвавшись от этой жуткой картины, он развернулся, стараясь не смотреть в ту сторону. Рон, чей мертвенно-бледный цвет лица уже начинал вызывать опасения, последовал за ним.

В нескольких шагах Гарри увидел Падму Патил с родителями. Лицо девушки было наполовину спрятано за широкой повязкой. Он поискал глазами Парвати и заметил ее рядом с Лавандой — левая рука девушки висела на перевязи. Почувствовав пристальный взгляд, она резко обернулась, быстрым шагом подошла к ним и бросилась в объятия Рона. Тот окинул стоявшую рядом Гермиону паническим взглядом, но она не стала возмущаться или ревновать, потому что прекрасно понимала, что сейчас чувствует каждый из них. Вместо этого она наклонилась к однокурснице и, успокаивающе поглаживая по руке, начала шептать слова утешения.

Немного в стороне стоял Деннис Криви с родителями, те растерянно оглядывались, будто не знали, что делать и куда идти.

— Меня зовут Гарри Поттер, — поздоровался Гарри, подойдя к ним. — Мы с вашим сыном учились на одном факультете. Примите мои искренние соболезнования.

— Гарри Поттер? Он много говорил о вас, — кивнул мистер Криви. — Души в вас не чаял.

— А теперь пришел мой черед им восхищаться.

— Как он мог погибнуть? — всхлипнула миссис Криви, утирая слезы платком. — Ему ведь было всего шестнадцать!

— Я же тебе уже объяснял, мама, — устало вздохнул Деннис.

Гарри смущенно улыбнулся, кивнул и поспешил отойти. Сделав несколько шагов, он увидел, как к семейству Уизли идет немолодая женщина в траурной вуали. Если бы не ребенок на руках, Гарри вряд ли бы ее узнал.

— Миссис Тонкс! — воскликнул он, ускоряя шаг.

Невозможно было разглядеть выражение ее лица, но он чувствовал, что сейчас ей как никогда нужна поддержка. Он осторожно взял на руки Тедди, лихорадочно пытаясь придумать хоть какие-нибудь слова утешения. К счастью, его спасла миссис Уизли, будто из ниоткуда возникшая рядом.

— О, Андромеда!

И со слезами на глазах женщины бросились друг другу в объятия.

Гарри медленно отошел в сторону, коснувшись губами лба Тедди. Он попытался устроить малыша поудобнее. В конце концов, тот уютно улегся на его руках и положил подбородок крестному на плечо. Гарри вздохнул с облегчением, но раздавшийся позади визгливый женский голос, который он уже успел возненавидеть, изрядно подпортил момент триумфа:

— А вот и Гарри Поттер! И что я вижу? Какой вос-хи-ти-тель-ный ребенок! А мы все недоумевали, где же вы провели последние несколько месяцев. Оказывается, великий Гарри Поттер познавал силу любви во время войны!

— Рита Скитер! — скривился Гарри.

— Мистер Поттер, что вы чувствуете, став отцом в семнадцать лет? Кто наша счастливая мать? Вы поженились? А вот и она по-моему! Мисс Совершенство. Или мне следует сказать миссис Бывшее Совершенство? Где вы потеряли свой нимб, дорогая?

— Достаточно, — недовольно отрезал Рон, ни на шаг не отходивший от Гермионы.

— О-о, прошу прощения. Я ошиблась? Вы ревнуете, мистер Уизли? Собираетесь сражаться за вашу красавицу или уступите, как джентльмен?

Уши Рона начали опасно краснеть, но Гарри успел первым вмешаться в наметившийся скандал. Ухватив журналистку свободной рукой, он оттащил ее к погребальному полотну.

— Если вы хотите взять интервью у родителей ребенка, то вам следуют спросить здесь! — резко отчеканил он. — А вас я предупреждаю в последний раз: не смейте даже приближаться к моим близким и друзьям! У меня достаточно доказательств, чтобы отправить вас в Азкабан! И не думайте, что я откажу себе в таком удовольствии!

— У нас с вами был договор, — процедила Скитер. — И я свою часть выполнила!

— Договор был с Гермионой, не со мной. Следовательно, ваши соглашения меня не касаются.

— Объявляете войну? — вскинув подбородок, спросила Скитер.

— Только если вы будете надоедать мне или моим друзьям, — глядя ей прямо в глаза, произнес Гарри.

Журналистка фальшиво расхохоталась.

— Неужели последние события в очередной раз вскружили вам голову? Считаете себя знаменитостью, раз пренебрегаете дополнительной рекламой? Что ж, от меня вы её и не дождетесь.

— Меня это устраивает.

Скитер развернулась на каблуках и ушла.

— Что за дрянь! — поморщился от отвращения Рон. — Нужно было натравить на неё маму.

— Думаю, она поняла, что в её же интересах оставить тебя в покое, Гарри, — успокоила их Гермиона. — И, кстати, откуда взялся Тедди?

— Как это откуда? Оттуда же, откуда и все остальные дети — из капусты, — неудачно пошутил Рон.

Гарри и Гермиона пристально посмотрели на него.

— Извините, — вымученно улыбнулся тот. — Просто я уже не могу… всё это… Знаю, не смешно.

Гарри стало совсем неловко, когда он заметил слезы, блестевшие в глазах друга.

— Фред был бы только рад, узнав, как ты реагируешь на это, — одобрила его Гермиона. — Уверена, он бы тобой гордился.

— Думаешь? — неуверенно переспросил Рон.

В ответ Гермиона крепко обняла его. Гарри подумал, что сейчас самое время поздороваться с Луной. Девушка стояла в нескольких шагах от них рядом с отцом. После Азкабана Ксенофилиус заметно похудел.

— Здравствуй, Гарри. Нельзя прижимать ребенка к правому плечу, а то выскочат фурункулы.

— Привет, Луна. Здравствуйте, мистер Лавгуд.

— Добрый день, мистер Поттер, — любезно ответил он, будто бы их последняя встреча не прошла при довольно печальных обстоятельствах.

— Где вы теперь живете? — поинтересовался Гарри, вспомнив, что после взрыва их старый дом стал непригодным для жизни.

— У родственников, — ответила Луна. — Но я в любом случае вернусь в Хогвартс.

— Значит, увидимся в сентябре.

— Гарри! — раздался громоподобный возглас.

Он едва успел передать Тедди Луне и сразу оказался в медвежьих объятиях полувеликана.

— Хагрид, — пропищал Гарри, пытаясь вдохнуть.

— Я так рад, что ты выжил!

— А я-то как. То есть, я хотел сказать, я тоже рад, что у вас с Гроххом все в порядке.

Лесничий повернулся к Луне, которая корчила малышу смешные рожицы.

— Малыш Тедди, — узнал его Хагрид. — Потерять обоих родителей, какая трагедия!

С удивительной нежностью он забрал из рук Луны ребенка.

— Такой маленький, а уже один, — вздохнул он. — Помнишь, Гарри? Ты был немногим старше, когда я впервые держал тебя…

Хагрид замолчал, не в силах справиться со слезами.

— Я почти ничего не помню, — признался Гарри. — Но, уверен, мне повезло, что меня нашел именно ты.

Раздался звон колокола и следом усиленный заклятием голос Макгонагалл:

— Дамы и господа, погребальная церемония сейчас начнется. Пожалуйста, займите места перед входом в замок.

Гарри забрал у Хагрида Тедди и вместе с остальными медленно двинулся к указанному месту, где их ожидали сотни пустых стульев — как и на похоронах Дамблдора. Он нашел глазами семейство Уизли и попытался пробиться к ним. Когда он проходил мимо, многие оборачивались вслед, некоторые даже хватали его за локти, стараясь привлечь к себе внимание. Но Гарри делал вид, будто ничего не замечает. И только одна мысль вертелась в его голове: что они думают, видя его с ребенком на руках? Впрочем, плевать.

Рыжее семейство он заметил еще издалека: Билл и Флер, Чарли, Перси, Джинни, Артур и Молли. И Андромеда рядом. Он присел на соседний стул и, не заметив возражений со стороны бабушки, усадил к себе на колени Тедди. Несколько не совсем удачных попыток — и крестник, наконец, перестал падать. Гермиона одобрительно кивнула, отдав должное его ловкости, и устроилась рядом с Роном.

Как только робкий гул голосов окончательно стих, Кингсли Шеклболт пригласил профессора Макгонагалл выйти вперед и начал речь:

— Этот учебный год принес нам множество испытаний. Самозванцы пришли к власти и установили подлые законы. Невинных без суда и следствия бросали в тюрьму, мирные граждане вынуждены были бежать. Честные труженики потеряли работу, дети не могли учиться в школе. Уходя утром из дома, многие семьи не знали, увидятся ли они вновь.

Гарри видел, как жены обмениваются взглядами с мужьями, как родители смотрят на детей, будто убеждая их, что теперь всё точно будет хорошо. Он подумал о мистере и миссис Уизли — несколько месяцев они ничего не знали о своем младшем сыне. Теперь, возможно, Гарри лучше понимал мотивы Джинни, понимал причину ее злости.

— Мы жили в страхе, мы жили в унижении. Но некоторые из нас не сидели сложа руки. Деятельность Сопротивления принимала разные формы: просто промолчав, можно было спасти чью-то жизнь; потерянные чиновниками бумаги помогли кому-то спастись от печальной участи; многие дома стали прибежищем для нуждающихся; изготавливались портключи за границу; была основана подпольная школа; дома соседей опутывали защитными чарами; нелегальная радиопередача вселяла во многих надежду.

Когда появились первые слухи, что Хогвартс восстанет, многие откликнулись на призыв о помощи. Профессор Дамблдор умер не напрасно. Потому что Хогвартс, несмотря на прекратившийся прием студентов, несмотря на жестокое обращение с учениками, несмотря на присутствие двух общеизвестных Пожирателей смерти, по-прежнему оставался символом сопротивления и неприятия тирании. Для многих возможность вновь оказаться в старом добром Хогвартсе стоила всех сражений и жертв.

Чтобы мы сейчас с вами сидели здесь, свои жизни отдали пятьдесят три волшебника. Десятки других ранены. К общему списку добавим тех, кто погиб в этом году по приказу незаконного правительства.

И сегодня мы оплакиваем их. С завтрашнего дня начнутся многочисленные судебные слушания над теми, из-за кого мы пережили этот ужас. Однако приоритетной задачей являются даже не суды, а восстановление. Восстановление нашего общества. Необходимо как можно скорее запустить работу всех служб. Воссоединить семьи, найти им жилье. Призываю вас делиться всем, что осталось, с теми, кто потерял всё.

Как вы знаете, у многих отобрали волшебные палочки. Магазин Олливандера разграблен, и для решения этой проблемы нужно время. Пока мы ищем пути выхода из этой ситуации, вы должны помочь тем, кто не может пользоваться магией. Помогайте, делитесь, забудьте такие слова, как страх и подозрительность. Это будет лучшим способом отдать дань уважением погибшим. Это будет лучшим способом сделать так, чтобы они погибли не напрасно!

Шеклболт замолчал и сделал шаг назад. Минерва Макгонагалл тут же взяла слово, пресекая многочисленные шепотки волшебников:

— Я сейчас зачитаю списки погибших и пропавших без вести. Немногие из вас знают их всех поименно. Я — знаю. Каждое из этих имен для меня не просто набор букв, а ребенок, который рос и развивался как личность на моих глазах. Каждое имя для меня — источник гордости и невыразимой печали.

Макгонагалл прокашлялась и начала:

— Акерли Мелисса, убита за попытку сопротивления при аресте мужа.

— Боббин Мелинда, вероломно выдана дементорам.

— Криви Колин, убит при освобождении Хогвартса.

Гарри потерял счет времени, а имена всё не заканчивались. Мысленно он делал пометки, когда слышал имена гоблинов, эльфов и кентавров, и отчего-то на душе становилось теплее. Он быстро посмотрел по сторонам и заметил посреди магов малые группки волшебных существ, которые сиротливо жались друг к другу.

Половина списка уже была озвучена, когда Гарри услышал:

— Люпин Нимфадора, убита при освобождении Хогвартса.

— Люпин Ремус, убит при освобождении Хогвартса.

И следом:

— Тонкс Тед, убит егерями.

И наконец:

— Уизли Фред, убит при освобождении Хогвартса.

Повисла мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая тихими рыданиями.

И заканчивая, профессор Макгонагалл произнесла:

— Мы останемся с вами до конца. Обращайтесь за любой помощью, которая понадобится вам при захоронении. А теперь можете попрощаться с погибшими.

Все присутствующие поднялись с мест и побрели к погребальным алтарям. Со всех сторон слышались негромкие перешептывания: люди обсуждали только что закончившуюся церемонию. Кто-то рядом даже спросил, почему в списках погибших не было имени «Гарри Поттер», на что он хотел ответить: «Потому что я выжил», но промолчал. Он был признателен Кингсли за то, что тот говорил только о тех, кто отдал за них свои жизни. Сегодня траурный день, и думать следовало о погибших, а не выживших.

На этот раз зрелище десятков белоснежных саванов уже не так сильно удручало. Тепло Тедди действовало на Гарри успокаивающе — он даже набрался смелости подойти ближе. У подножия каждого памятника золотыми буквами были выгравированы имя и фамилия. Читая надписи, он пошел вдоль постаментов.

— Попрощаемся с папой и мамой, да, Тедди?

Малыш самозабвенно пустил слюну, что можно было расценить как согласие. Ремус и Нимфадора лежали рядом. Гарри встал на зеленую полоску травы между двумя телами, лежавшими на алтарях.

— Не знаю, видите ли вы меня, — тихо произнес он, — но буду считать, что да. Мы все-таки победили. Хотел бы я, чтобы вы были сейчас со мной, но уже ничего нельзя изменить. Как видите, мы с Тедди неплохо поладили. Понимаю, что никогда не смогу заменить вас, но обещаю сделать всё возможное, чтобы малыш ни в чем не нуждался, чтобы у него была любящая семья, чтобы он знал, что родители хотели дать ему только самое лучшее.

— Спасибо, Гарри, — надтреснутым голосом прошептала Андромеда.

Она стояла позади него, а рядом с ней Молли и Артур.

— О, я… В общем, поживем — увидим, — смутившись, неловко пробормотал Гарри.

Андромеда, так и не снявшая вуаль с лица, просто кивнула и подошла к телу дочери. Уизли постояли еще несколько секунд возле Ремуса и Тонкс. Собираясь уходить, Молли задержалась и осторожно дотронулась до руки Андромеды:

— Мы пойдем к нашему мальчику. Не стесняйтесь подойти к нам, когда сможете.

— Можешь еще немного подержать Тедди? — спросила миссис Тонкс у Гарри.

— Да, конечно.

— Вот его сумка. Там одеяло и бутылочка. И еще надо наложить согревающие чары, и…

— Все хорошо, Андромеда, мы всё ему объясним, — успокаивающе погладила ее по плечу Молли.

Фред был последним в длинном ряду. Билл и Флер стояли рядом с Джорджем и Перси, поддерживая их с двух сторон. Джинни обнимала Чарли, Рон мертвой хваткой вцепился в руку Гермионы. Миссис Уизли подошла к алтарю и машинально поправила край савана.

Гарри тоже собирался подойти поближе, но неожиданно на руках завозился и громко заплакал Тедди. Он переложил малыша на другое плечо, но плач не прекращался, поэтому Гарри растерянно огляделся в поисках помощи. Гермиона отошла от Рона, подняла с земли сумку Тедди и, захватив ее с собой, отвела Гарри в сторону.

— Он, наверное, проголодался, — предположила Гермиона.

— От него воняет, — поморщился Гарри. — Думаю, нужно поменять пеленки.

— Не забывай, что ты — волшебник, — усмехнулась Гермиона, роясь в сумке. — У нас не меняют пеленки, а чистят их. Ага! Нашла!

Она достала небольшое одеяло и расстелила его на земле.

— Клади сюда. Так, а теперь, думаю, надо приподнять мантию и посмотреть, что там у нас с пеленками.

— Хм…

— Ты ведь его крестный!

Зажав нос, Гарри нащупал липучки, удерживающие подгузники.

— А теперь нужно произнести Эванеско над грязными местами, — продолжила Гермиона, будто просто читала отрывок из книги. — Так же, как ты обычно очищаешь свой котел после урока, — уточнила она, заметив его нерешительность.

Гарри решил довериться ее теоретическим познаниям и сделал, как было сказано. И радостно поздравил себя с первым успехом, когда понял, что всё получилось.

— Осталось теперь его закрепить, — облегченно выдохнула Гермиона.

Сказать было легче, чем сделать. Гарри уже не помнил, в каком именно порядке он расстегивал подгузник, как и то, какие липучки для чего служили. Тедди тем временем все не успокаивался и разорался пуще прежнего. Наконец, всё удалось вернуть в более-менее надлежащий вид.

Гермиона снова полезла в сумку и достала оттуда бутылочку с молоком. Разогрела ее с помощью магии, постоянно проверяя, чтобы температура была ровно такой, как надо.

— Дай ему это.

— Как?

— Думаю, он знает. Просто приблизь бутылочку ко рту, дальше, полагаю, Тедди сам справится.

Гарри, так и не поднявшись с колен, сделал, как было велено. Малыш что-то удивленно прогугукал и жадно присосался к бутылочке. Никогда еще Гарри так не радовался тишине. Только сейчас он почувствовал, что мокрая от пота мантия противно липла к телу, а ноги предательски дрожали.

— Когда-нибудь ты мне объяснишь, как можно оставаться такой спокойной, когда вокруг разворачивается настоящая катастрофа! — пробурчал он.

— Нужно просто сосредоточиться на поставленной задаче, — пожала плечами Гермиона.

И, закрыв сумку, села на траве поудобнее. Гарри остался сидеть по-турецки, опасаясь потревожить Тедди. Успокоившись, он понял, что может гордиться собой. Не такой уж плохой из него вышел крестный.

— Он сейчас уснет. Хочешь, подержу его немного?

— Не откажусь, — и добавил через несколько секунд: — И почему он опять на меня срыгнул?

— Эванеско, — прагматично произнесла Гермиона, забирая на руки малыша.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 5-6 мая 1998

Гарри на прощание окинул тело Фреда последним взглядом и пошел следом за остальными Уизли вдоль погребальных алтарей. Возле знакомых они останавливались, обменивались соболезнованиями с семьями и, отдав последние почести погибшим, шли дальше. Через несколько метров двое особо пронырливых журналистов попытались взять у Гарри интервью, но он сухо ответил, что пришел сюда не отвечать на вопросы, а провожать в последний путь ушедших друзей.

Когда длинные ряды алтарей закончились, все только облегченно выдохнули и тут же поспешили по домам. Андромеда уже собиралась вместе с Тедди отправиться к себе, как ее быстро перехватила миссис Уизли и настойчиво пригласила в «Нору». Той не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. К огромному сожалению Гарри, ему так и не удалось заполучить обратно крестника — он постоянно сидел на руках то у одного родственника, то у другого. Почему-то Гарри было намного спокойнее, когда тот был с ним. Быть может, на него так подействовало зрелище сотен погребальных алтарей, а, может, он просто всем сердцем хотел выполнить обещание, данное когда-то Тонкс и Ремусу — заботиться о Тедди.

Следующим утром все собрались на небольшом кладбище в Оттери-Сент-Кэчпоул, где вот-вот должны были состояться похороны Фреда. Вокруг было людно: весь школьный выпуск Фреда и Джорджа (Анджелина Джонсон тихо всхлипывала в объятиях Алисии Спиннет), Оливер Вуд, Минерва Макгонагалл, коллеги по работе в магазине приколов, приятели по Сопротивлению, члены Ордена Феникса, коллеги Артура, знакомые Молли. Гарри удивился, заметив рядом родителей Флер. Старшие Уизли были им очень признательны, что те проделали такой долгий путь, чтобы поддержать в столь трудную минуту. Тетушка Мюриэль тоже почтила своим присутствием. Не изменяя себе, она переходила от одной группы людей к другой и трещала без умолку.

Непринужденным жестом Гарри забрал Тедди у Андромеды и устроил малыша на плече. Миссис Тонкс заприметила неподалеку Молли, она ласково обнимала Джинни за плечи. Гарри смотрел на этих безутешных женщин, объединенных общим горем, и сердце его болезненно сжималось.

Рядом с ними он чувствовал себя грубым и неотесанным мужланом, не способным на сострадание. Хотя в глубине души он понимал, что вряд ли чем сможет помочь Андромеде, ведь он ее совсем не знал. А для миссис Уизли и подавно не мог найти слов утешения, потому что поневоле чувствовал себя виноватым в смерти Фреда, ведь это он начал Битву, унесшую столько жизней. А Джинни…

Она повела себя отважно, высказав всё, что лежало на сердце. Но Гарри никак не попытался исправить ситуацию, и теперь она старалась держаться от него подальше, каждым жестом и ледяным взглядом показывая, как сильно сердится. Но Гарри никак не мог решиться сделать первый шаг и попытаться помириться, утешить и успокоить. Он боялся быть отвергнутым, ненужным, хоть и понимал, что ведет себя как последний трус, избегая Джинни. Впрочем, как показала практика, красноречием он никогда не блистал, а неосторожным словом мог сделать только хуже, окончательно рассорившись. Кто знает, какой скрытый смысл она найдет в его словах и как их интерпретирует.

Вокруг воцарилась тишина, когда с гробом на плечах аппарировали Артур, Билл, Чарли и Джордж. Они осторожно леветировали его в могилу, пока все гости в полном молчании собирались вокруг. Ли взял слово:

— Все, кто учились с Фредом и Джорджем, никогда не забудут их имен. Где они, там всегда были шутки и веселье. Да, они проказничали, но их шутки никогда не были злыми. В любой ситуации они могли найти что-то забавное, а их словесные баталии способны были рассмешить даже самую серьезную компанию.

Они показали, что могут использовать свои проказы для блага общества. Когда Министерство магии отправило в Хогвартс своего инспектора, они сумели талантливо дать отпор ее несправедливому режиму. В течение всего этого и прошлого года через их магазин проходили тысячи поставок вещей первой необходимости для Сопротивления, они предоставляли убежище беженцам, и втроем мы основали единственную радиопередачу, не подконтрольную Министерству.

Вы можете спросить, почему я сейчас говорю и о Джордже, хотя он сейчас сидит с нами. А потому, что близнецы Уизли всегда были неразделимы. Невозможно говорить об одном, не упомянув другого. Впрочем, большинство из нас никогда не могло различить их. Взаимодополняемость и неотделимость — вот их отличительные черты. Именно поэтому я оплакиваю сейчас не только смерть своего друга Фреда. Я также оплакиваю ту часть Джорджа, которая умерла в Хогвартсе и которую он уже никогда не сможет найти.

Прощай, Фред.

Джордж, мы всегда будем с тобой.

Ли взял лопату, прислоненную к гробу, бросил в могилу первую горсть земли и, сделав шаг назад, протянул ее Артуру Уизли. Тот два раза поднимал с земли упавшую лопату, так сильно дрожали у него руки. Следом потянулись и все остальные. Когда последний человек подходил к гробу, Тедди в очередной раз громко заявил о себе, захныкав. Гарри быстро достал из кармана бутылочку и всунул ее в рот малышу, совсем позабыв, что молоко сначала нужно разогреть. Впрочем, Тедди, кажется, не возражал. Тетушка Мюриэль тут же завозмущалась, обращаясь к мадам Делакур:

— Как не стыдно приводить такого маленького ребенка на подобную церемонию! Никакого уважения к погибшим и их семьям! В наши дни уже совсем позабыли о таком понятии, как почтительность.

— Славный малыш, — благодушно ответила Апполин.

* * *

Возле могилы Тонкс и Ремуса было намного меньше людей — только Уизли, члены Ордена Феникса, несколько авроров, друзья Андромеды и Кингсли Шеклболт.

На этот раз надгробное слово произносил министр:

— Быть может, для тех, кто смотрит только на внешность, — начал он тихим голосом, — эта пара была совсем не идеальной: ни с точки зрения возраста, ни с точки зрения социального положения. Он нес тяжкое бремя оборотничества, она была аврором, которая так и не смогла остепениться, и это было видно по ее внешности. Но это всё предрассудки, не имеющие ничего общего с тем, какими они были на самом деле. История ее семьи и его ликантропия сделали их мишенями для многочисленных насмешек и предубеждений. Но это не мешало им быть вместе. Ремус начал бороться с Сами-Знаете-Кем сразу после окончания Хогвартса. Тонкс решила стать аврором. Они оба были бесценными сотрудниками, хорошими друзьями, и это их сближало, несмотря на то многое, что отличало их от других. Когда Хогвартс попросил помощи, ни один из них не смог остаться в стороне. Они отправились сражаться.

Несмотря на то, что мне невероятно печально осознавать, что их ребенок остался сиротой, я тем не менее рад, что они познали радость (пусть и недолгую) бытия родителями. Раз это произошло, значит, они были уверены, что у них есть будущее. Тедди привнес в их последние месяцы жизни много радости. Я уверен, что они отправились в Хогвартс с надеждой отвоевать для своего ребенка надежду на лучший мир.

Кингсли замолчал ненадолго, пытаясь скрыть эмоции. Прокашлявшись, он продолжил:

— Нас покинули два очень хороших волшебника. Тедди будет скучать по ним, Андромеда будет скучать, их друзья будут скучать. Но мы сохраним в наших сердцах образ застенчивого, но очень храброго Ремуса, его чувство долга и самопожертвование не будут забыты. Мы сохраним в сердцах отголоски того смеха, который всегда приносила с собой Тонкс. Под её неловкостью пряталось искрометное чувство юмора, удивительно трезвый взгляд на жизнь и настоящий профессионализм, который вызывал уважение среди коллег.

Прощай, Ремус.

Прощай, Тонкс.

После этих слов все присутствующие зашевелились и начали по одному подходить к могиле: прощались, произносили последние слова, бросали на гроб горсти земли.

Когда шествие закончилось и все собрались расходиться, миссис Уизли пригласила Андромеду в «Нору», но та наотрез отказалась, сославшись на плохое самочувствие и усталость. Молли согласилась, что отдых ей не помешает, и предложила забрать на вечер Тедди. Та не возражала.

В «Нору» они вернулись около пяти часов. Гарри сразу же предложил Рону и Гермионе посидеть в саду. В гостиной они наткнулись на Джинни. Та с закрытыми глазами сидела в кресле, на коленях сладко спал Живоглот. Выглядело так, будто она не хотела ни с кем разговаривать. Гарри пожал плечами и не стал ее будить.

Гермиона расстелила на траве детское одеяльце и положила на него Тедди. Гарри сорвал росший рядом мак и принялся размахивать им над ребенком, который, радостно агукая, пытался поймать цветок руками.

— Я вчера прочитала последние номера газет, — произнесла Гермиона, усаживаясь вместе с Роном на землю. — Хотите краткий экскурс?

— Почему бы и нет, — пожал плечами Гарри, а Рон заинтересованно приподнялся.

— Готовься к тому, что тебя будут считать сильным волшебником, Гарри, — с коротким смешком предупредила его Гермиона. — Не думаю, что люди поняли всю эту историю с материнской защитой. Им легче считать, что ты блокировал заклинание Волдеморта собственной магической силой.

— Фантастика, — недовольно проворчал он, щекоча нос Тедди маком.

— Не ной. Никто ничего не понял из твоего рассказа про Бузинную палочку, и это к лучшему. Официальная версия такова: с помощью обычного Эскпеллиармуса ты можешь отражать и отсылать обратно самые мощные заклятия. И это не так уж плохо. Скорее всего, мало кто осмелится проверять эту теорию.

— Главное, чтобы меня просто оставили в покое, а большего я и не прошу.

— В «Ежедневном пророке» на первой странице очень любопытная статья о вчерашнем погребении, — продолжила Гермиона, протягивая Гарри выпуск.

На первой странице был изображен Гарри с Тедди на коленях, а рядом — Андромеда в черной вуали. Заголовок гласил: «Гарри Поттер на страже вдов и сирот».

— Мне смеяться или плакать? Смотри-ка, Тедди, ты вошел в историю! И как тебе?

В ответ малыш лишь громко чихнул.

— Уж лучше это, чем «Гарри Поттер и его спрятанный сын», — прокомментировал Рон. — По крайней мере, эта дрянь Скитер сдержала слово.

— Еще я наткнулась на фантастический пересказ нашего похода в Гринготтс, — лукаво улыбнувшись, заметила Гермиона.

— В очередной раз удивляюсь, зачем людям вечно все преувеличивать! — воскликнул Гарри, подумавший, что его жизнь намного хуже самого дурацкого приключенческого романа.

— У тебя совершенно нет чутья журналиста, — мягко упрекнула Гермиона. — Людям не интересно читать о том, что дракон даже не заметил, что мы висели у него на спине. А вот описание того, как мы героически сражались с драконом, который плевался огнем и пытался сбросить нас, — уже настоящая сенсация.

— Они знают, что мы там искали? — обеспокоенно спросил Гарри, замерев с маком в руках.

— Нет, они теряются в догадках. Некоторые предположения очень даже забавны, некоторые — не очень. «Пророк» предполагает, что под Гринготтсом прятался Волдеморт собственной персоной. Так они могут обвинить гоблинов в поддержке его режима.

Мальчишки одновременно недовольно скривились.

— Я очень рада, что новым министром стал именно Кингсли, — попыталась настроить их на лучшее Гермиона. — Он не имеет ничего против других магических существ, и, быть может, в самое ближайшее время что-то изменится.

— Давно уже пора хоть что-то сделать для домашних эльфов, — со смертельно серьезным видом согласно кивнул Рон.

— Не перебарщивай, Рон, — посоветовала Гермиона, но, к его огромному удовольствию, не стала отстраняться.

Продолжая щекотать живот Тедди, Гарри смущенно отвернулся от друзей и уставился на дом. Мысли сами вернулись к Джинни. Передумает ли она когда-нибудь? В голове вертелись ее последние слова: «Если так будет и дальше, я не хочу быть твоей девушкой».

Что делать? Как изменить всё к лучшему? Вспомнилась недавно подаренная Роном книга о женщинах. Куда он ее подевал? Скорее всего, валяется где-то в комнате. Вряд ли бы Гермиона стала брать подобное чтиво с собой. Значит, она там, где он оставил ее десять месяцев назад. Только Гарри собирался подняться за ней, как заметил выходящих из дома Билла и Чарли: они направлялись к ним.

— Рон, можно с тобой поговорить? — спросил Билл.

— Конечно, — удивленно отозвался тот и поднялся с земли.

Они отошли к дому и принялись разговаривать. Судя по серьезным лицам, речь шла о чем-то важном.

— Как у вас дела с Джинни? — поинтересовалась Гермиона.

Гарри раздраженно поморщился, в очередной раз удивляясь наблюдательности подруги.

— А что-то должно быть?

— Я заметила, что она избегает тебя, — продолжила она, еще больше ввергая его в пучину уныния.

— У нее ведь траур, неудивительно, что она хочет сейчас побыть с семьей.

Гермиона промолчала, и Гарри понял, что этот ответ ее нисколько не убедил.

— Я не знаю, чего она ждет от меня, — вздохнул он наконец. — Она сердится, а я не знаю, что сказать.

— Думаю, она просто хочет, чтобы ты извинился за то, что не поддержал ее тогда, когда мама не хотела пускать ее в Хогвартс. И что ты ей очень признателен, что она сражалась со всеми, и что она была права, когда считала, что ее место именно там.

— Я не могу сказать ей такое. Я чуть с ума не сошел, когда увидел ее дуэль с Беллатрисой. Ее ведь могли убить.

— И меня, но это тебя не особенно заботит.

— Но это ведь ты. Ты очень сильная.

— Она тоже, Гарри. Она очень сильна в дуэлях. И два года назад доказала тебе это в Министерстве.

— Она еще несовершеннолетняя.

— Луна тоже. Но она выдержала заключение в Малфой-мэноре и наравне со всеми сражалась за Хогвартс.

— Это разные вещи, — возразил Гарри, лихорадочно соображая, как бы поскорее закончить этот разговор.

— Единственное различие в том, что ты не влюблен ни в меня, ни в Луну.

На это ему было нечего ответить. Тедди посчитал, что о нем совсем позабыли, и принялся тихо всхлипывать. Гарри тут же взял малыша на руки.

— Она постоянно находилась под опекой шести старших братьев, Гарри, — упорствовала Гермиона. — Ей постоянно приходилось что-то доказывать: чтобы играть в квиддич, чтобы показать всем, что и она чего-то стоит. Ей нужен кто-то, кто не будет вечно указывать, что делать, кто-то, кто будет ею гордиться, а не упрекать в чем-то или чрезмерно оберегать.

— Я так и не делаю, — смутился Гарри.

— Она порвала с Майклом Корнером, потому что тот разозлился на нее из-за проигрыша в квиддич. Она порвала с Дином, потому что он постоянно трясся над ней как над чем-то хрупким, — безжалостно напомнила она. — Тебе решать, на что ты готов, чтобы быть с ней.

Гермиона легла на спину и уставилась на небо, оставляя Гарри размышлять над своими словами. Гарри не испытывал особого желания прислушиваться к советам подруги, поэтому принялся очищать пеленки Тедди, тот их опять намочил. Он как раз закончил одевать крестника, когда вернулся мрачный Рон, и тот явно не собирался рассказывать, что случилось.

Они не проронили больше ни слова, пока миссис Уизли не позвала всех к столу.

* * *

К ужину из Министерства вернулись Артур с Перси и коротко рассказали о текущей ситуации.

— Вопрос с нехваткой волшебных палочек почти решен, — облегченно сразу же выдал мистер Уизли. Видно было, что этот вопрос сильно его волновал. — Мы получили наводку на тайник с палочками, конфискованными у Министерства. К счастью, они все были подписаны, поэтому мы без проблем вернули их законным владельцам. Остальные, принадлежавшие Пожирателям смерти, или хозяева которых погибли, мы передали Олливандеру — он собирается в ближайшее время вновь открыть магазин. Уже завтра ты можешь сходить в Косой переулок, Гермиона.

Гарри вспомнил о палочке Фреда. Интересно, где она теперь? У кого?

— И еще мы связались с поставщиками волшебных палочек из Германии и Франции, чтобы уж точно быть готовыми к новому учебному году, — уточнил Артур.

— Кстати, мистер Уизли, — вмешалась Гермиона, — вчера Кингсли что-то говорил о тайной школе. О чем это он?

— В начале того года, когда некоторым школьникам запретили ехать в Хогвартс из-за их маггловского происхождения, родители решили самостоятельно обучать детей. Они предложили взять и других учеников, если кто захочет, слух прошел быстро, и с помощью незаконных портключей школьники были переправлены в условленное место. Так и получилось, что у мистера Броклхерста оказалось на попечении пятьдесят детей.

— Почему я не могла присоединиться к ним? — возмутилась Джинни.

— Они не связывались, потому что за нами тогда очень пристально следили. Но, в любом случае, ты не смогла бы уйти от тетушки Мюриэль, — отрезал Артур. — Это было бы слишком рискованно, учитывая активную деятельность других членов нашей семьи.

— О да, весь мир может рисковать, а я, конечно, нет.

Гермиона многозначительно посмотрела на Гарри, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.

Артур посмотрел на Флер и произнес:

— Ваши родители сказали мне, что сразу же по возвращению во Францию займутся отправкой на родину всех, кого приютили.

— Делакуры приютили английских волшебников? — удивился Гарри.

— Да, но их не так много, большинство семей недооценили всю опасность и побоялись покинуть страну. Мистер Делакур предложил помощь: разместил беженцев и предоставил всё необходимое для нормального существования. Мы занялись портключами, а Виктор и Апполин взяли на себя все остальное.

— Во времена войны с Гриндевальдом дедушка делал то же самое, — пожала плечами Флер, будто в этом не было ничего удивительного или неожиданного.

И последним известием Артура была не самая лучшая новость об егерях — возникли некоторые трудности с их поимкой.

— Проблема в том, что они действовали не через Министерство, а значит, нет никаких официальных списков с именами. У нас есть только свидетельства тех, кто узнал некоторых. Полагаю, многие из них так и не будут никогда арестованы.

— А разве свидетельских показаний недостаточно? — изумилась Гермиона.

— Они не особо надежны. Нас буквально заваливают анонимными доносами на так называемых Пожирателей смерти, но часть из них или уже в Азкабане, или сражались на нашей стороне. То же самое и с теми, кто активно ратовал за принятие закона о чистоте крови. Мы можем арестовать только работников Министерства. Остальных же, даже если они открыто заявляли о лояльности к существовавшему тогда режиму, мы не имеем права привлечь к ответственности.

— Почему? — недоуменно спросил Гарри.

— Потому что правительство, если оно, конечно, законное, не сажает людей только за то, что они высказывают свое мнение, — наставительно ответила Гермиона. — Судят только действия, а не слова. Может показаться несправедливым, но наоборот будет еще хуже.

После таких благоразумных слов все приступили к десерту.

* * *

Сразу после ужина Гарри отнес Тедди домой. Андромеда благодарно расцеловала его за то, что он присмотрел за внуком в столь трудный период.

— Я очень рада, что ты рядом, — добавила она и, забрав малыша из рук крестного, проворковала: — Ну что, молодой человек, пора ложиться спать.

Вернувшись в «Нору», Гарри попытался поговорить с Джинни, но она постоянно была то с матерью, то с отцом, то с одним из братьев. За весь вечер ему так и не представилась возможность застать ее в одиночестве.

Они собрались ложиться спать. Рон по-прежнему ходил с донельзя озабоченным видом, и Гарри твердо пообещал себе, что прямо сейчас расспросит его о то, что случилось. Но Рон его опередил, на одном дыхании выпалив:

— Ты не обидишься, если я не поеду с тобой в Хогвартс?

Гарри несколько секунд помолчал и ответил:

— Не мне решать, сдавать тебе ЖАБА или нет.

— Дело, в общем-то, не в этом, — вздохнул Рон, рассеянно застегивая пуговицы пижамы.

— А в чем?

— Мы беспокоимся за Джорджа, — мрачно ответил Рон. — Ему нужно чем-то заняться, а не сидеть вот так.

Джордж стал совершенно неузнаваемым: казалось, он даже не осознавал, что происходит вокруг. Остальные же наоборот пытались облегчить боль, занимаясь повседневными делами: мистер Уизли и Перси буквально ночевали на работе в Министерстве, Молли всячески поддерживала Андромеду и помогала Гарри управляться с Тедди. Билл и Чарли сосредоточились на восстановлении Хогвартса, а Рон пытался шутить, чтобы совсем не пасть духом. Джинни без споров выполняла всю домашнюю работу, которой нагружала ее миссис Уизли.

— Ты будешь помогать ему, — догадался Гарри.

— Билли и Чарли решили, что я — лучшая для этого кандидатура, — кивнул Рон. — И мы посчитали, что работа в магазине — единственное, что может вытащить Джорджа из этой апатии.

— Мне тоже так кажется. Ты еще сомневаешься или уже твердо решил?

— Решил. Я все равно не хотел возвращаться в Хогвартс. Только боюсь, что на это скажет Гермиона.

Гарри вымученно улыбнулся: он тоже опасался реакции подруги, так что подбодрить Рона не мог.

* * *

Утром Гарри и Рон вместе спустились на кухню, где Гермиона одиноко ковыряла вилкой в тарелке. Оставив влюбленных наедине, Гарри пошел в ванную умываться. Вернувшись, он обнаружил, что Гермиона уже ушла, Рон заканчивал завтрак, а Джинни пила чай. Когда та подошла к умывальнику, чтобы помыть чашку, Гарри быстро наклонился к Рону и прошептал:

— Ну что?

— Сказала, что доверяет моему мнению. И раз я решил, что так будет лучше для меня и Джорджа, то так тому и быть, — явно облегченно выдохнул тот.

Гарри, конечно, обрадовался за друга, но его тоже ждал нелегкий разговор с Джинни, и от одной мысли об этом становилось плохо.

— Что у вас уже за тайны? — поинтересовалась Джинни, возвращаясь к столу.

— Я решил помогать Джорджу в магазине и не возвращаться в школу в этом году.

Джинни удивленно приподняла бровь:

— Ты уже рассказал маме?

— Нет еще.

— Удачи тогда! — иронично пожелала она и, даже не взглянув на Гарри, вышла из кухни.

— Спасибо, что предложила помочь, — проворчал ей вслед Рон.

Гарри посмотрел на удаляющуюся спину Джинни и подумал, что не только ему досталось от своенравной гриффиндорки.

* * *

Они маялись бездельем в гостиной, когда появилась Гермиона и предложила:

— Хотите со мной в Косой переулок? Хочу купить волшебную палочку.

Гарри и Рон тут же радостно согласились, а Джинни колебалась.

— Тебе не помешало бы проветриться, — настойчиво произнесла Гермиона. — Уверена, мама не будет против.

Джинни коротко взглянула на диван, где дожидалась гора одежды для глажки, и позволила себя убедить. Гермиона убежала уговаривать миссис Уизли. Спустя десять минут они уже выходили из камина в «Дырявом котле».

Они прошли сквозь стену и на мгновение остановились, любуясь открывшейся картиной. По сравнению с прошлым разом изменения были значительные. Большая часть магазинов снова была открыта, хотя не все полки, как раньше, могли похвастаться большим выбором. По узким улочкам прогуливались волшебники — они шутили, смеялись и просто болтали.

Улыбнувшись, ребята присоединились к этой разношерстной толпе. Многие незнакомцы окликали их, просто чтобы поделиться хорошим настроением, а когда узнавали Гарри, их радость сменялась восхищением. Гарри даже начал вести счет бесконечным поздравлениям, похлопываниям по спине и предложениям пропустить в баре пару стаканчиков чего-нибудь крепкого. Ему едва удалось избежать еще большего внимания: один энтузиаст собирался поднять его на плечи и торжественно пронести по улице.

— Посмотри на это с другой стороны, — прошептал Рон. — Теперь тебе больше не придется платить за выпивку.

Гарри вымученно улыбнулся и подумал, сможет ли он когда-нибудь спокойно пройтись по улицам, не привлекая такого внимания. Наконец, они подошли к магазину Олливандера. Тянущаяся оттуда толпа поражала воображение своей длиной. Видимо, все те, кто потеряли и сломали палочки, пришли сегодня за новыми. Гарри с друзьями встали в конец очереди и принялись терпеливо ждать.

— Да это же Гарри Поттер! — воскликнула стоящая прямо перед ними женщина. — О, спасибо вам за то, что сделали.

— Здравствуйте, — вежливо произнес Гарри.

— Вам тоже нужна палочка? Тогда проходите вперед, прошу вас. Мы вам многим обязаны.

— Вообще-то, это моей подруге…

— Большое спасибо, — прервал его Рон, подталкивая друга в спину.

И они начали пробираться через толпу. Никто не стал останавливать их или возмущаться. Не прошло и минуты, как ребята оказались перед дверью магазина.

— До чего же там много людей, — выдохнула Гермиона. — Мы бы простояли до самой ночи. Идешь, Рон?

Она пропустила вперед Рона и захлопнула дверь прямо перед носом у Гарри и Джинни. Гарри быстро сообразил, в чем дело, и, взяв девушку под руку, отвел в сторону — в узкий переулок, отделявший один магазин от другого.

Джинни прожгла его недовольным взглядом, она была совсем не в восторге, что осталась с ним наедине.

— Джинни… — начал Гарри.

Та развернулась и собралась уходить, но он вовремя схватил ее за руку.

— Подожди, Джинни! Я хочу извиниться.

— За что? — сухо спросила та.

Гарри вдохнул и решил довериться Гермионе. Когда речь заходила о женской психологии, он ничем не мог похвастаться. Сегодня утром он нашел ту самую книгу, которую подарил Рон, и пролистал ее в поисках подходящих формулировок.

— Извини, что не сразу поверил, что твое место в Хогвартсе, — на одном дыхании выпалил он.

Впервые за последние три дня Джинни посмотрела ему в глаза.

— Ты правда так думаешь?

— Я… я понял, что не имел права решать за тебя.

Она пристально смотрела на него, и в какое-то мгновение Гарри подумал, что она не поверит в его искренность. Но Джинни резко бросилась ему на шею и жарко поцеловала. Гарри с облегчением собирался обнять ее, но девушка отстранилась и шепотом призналась:

— Знаешь, ты первый, кто мне такое говорит.

Он не успел ничего ответить, как она вновь поцеловала его.

* * *

Несколько мгновений они просто стояли обнявшись, будто хотели запечатлеть этот момент навсегда. Гарри опасался, что и здесь к ним будут приставать, поэтому предложил прогуляться по грунтовой дорожке за магазинами — там им вряд ли кто-нибудь помешает.

Они обходили Гринготтс, когда на Гарри бросилось что-то маленькое, но юркое. Однако Гарри быстро среагировал: отпрыгнул в сторону, отодвинул Джинни себе за спину и достал волшебную палочку.

— Крюкохват! — узнал он нападавшего.

— Попался, вор!

— Я не вор!

Джинни тем временем вышла из-за спины и, не удержавшись, стукнула маленьким кулачком в бок. Гарри подумывал еще раз отодвинуть ее назад, но решил, что сразу с двумя противниками не справится. Сначала следовало разобраться с гоблином.

— Ты первый нарушил наш договор! — пошел в наступление Гарри. — Прихватил меч и сбежал в самый ответственный момент. Я действительно собирался потом отдать его тебе, — с апломбом заверил он.

— Ложь! Ты заколдовал его так, чтобы он исчез!

— Вовсе нет! — возразил Гарри, еще больше распаляясь. — Понятия не имею, почему он исчез. Зато мы едва не погибли из-за тебя!

— Ты мне еще за это заплатишь, — выплюнул Крюкохват и собрался уходить.

— Стойте на месте, — приказала Джинни, направляя на гоблина палочку.

— Скажи своей самке не вмешиваться в мужские дела, — высокомерно произнес Крюкохват.

Гарри не успел ничего ответить. На гоблина налетела бешеная стая летучих мышей. Джинни схватила Гарри за руку, и они быстро побежали между домами, отрываясь от возможного преследования.

— Спасибо, — пропыхтел Гарри, когда они выбежали в Косой переулок.

— Прекрати строить из себя доблестного рыцаря, иначе в следующий раз летучие мыши нападут на тебя.

— Постараюсь не забыть, — заверил Гарри и, вспомнив о ночных созданиях, поморщился.

— Думаешь, Рон и Гермиона еще у Олливандера? — поинтересовалась Джинни.

— Понятия не имею. В любом случае, уверен, они не особо будут рады нашей компании.

В их разговор самым наглым образом вмешался высокий мужчина с блокнотом в руках.

— Мистер Поттер, не согласитесь ли ответить на несколько вопросов?

— Нет, — быстро отрезал тот. — Я спешу.

Гарри обошел его и поспешил поскорее уйти подальше.

— Хочешь, я его заколдую? — предложила Джинни.

— Нет, спасибо. А то пойдут всякие слухи…

— Тогда пора возвращаться.

— О да, уж лучше чрезмерная опека твоей матери, чем это!

— Никогда не думала, что скажу это, но согласна. Побыстрее бы вернуться в Хогвартс, — мечтательно вздохнула Джинни.

* * *

Молли, видимо, совсем замоталась или же просто беспокоилась за моральный облик дочери, потому что послала Джинни вместе с Гарри развешивать в саду постиранное белье. Первым делом они повесили большую белую простынь, отгораживаясь ото всех. А дальше дело пошло веселее, чем можно было ожидать от такого скучного занятия, как развешивание белья.

Гермиона и Рон вернулись к полудню. Вид у обоих был донельзя довольный, поэтому Гарри решил, что они сполна воспользовались уединением.

Ребята быстро перекусили, Гарри, Джинни и Гермиона тут же принялись убирать со стола, а Рон присел рядом с Джорджем.

— Все уже открылись в Косом переулке, — заметил он. — Пора то же самое сделать и с твоим магазином. Скажем, сегодня через пару часов.

— Весельчаков больше нет.

— Фред отдал много сил этому магазину. Я не собираюсь бросить его только потому, что ты сдался.

— Тебя это не касается. Это мой магазин.

— И Фреда. Может, ты его близнец, но я его брат. Не хочу, чтобы бесследно исчезло то последнее, что напоминает о нем.

Все на кухне замерли. Молли совсем позабыла о посуде, которую мыла с помощью волшебной палочки, и вода в умывальнике потекла через край. Но никто на это не обратил внимания.

— Рон прав, Джордж, — вмешался Чарли, все еще доедавший тосты. — Лучший способ отдать Фреду должное — это продолжать заниматься магазином. Я пойду с вами.

Он поднялся и положил руку на плечо брату. Несколько секунд Джордж молчал, пока наконец не поднял голову и не прошептал:

— Не знаю, хватит ли мне сил.

— Ты не один, — с любовью произнес Чарли. — Мы все с тобой. Вся наша семья с тобой.

Рон помог брату подняться, и они вместе направились к камину.

Хронология

2 мая 1998: Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 6 мая — 18 августа 1998

___________________________________________________________________

Рон, Чарли и Джордж исчезли в изумрудном пламени камина. Миссис Уизли судорожно всхлипнула и разрыдалась. Джинни поспешила ее обнять, а Гермиона бросилась к умывальнику и перекрыла кран, останавливая дальнейшее затопление кухни, которая в итоге оказалась в настолько плачевном состоянии, что для полной уборки помещения понадобилась помощь Гарри.

Спустя пару часов Гермиона отправилась по каминной сети за «покупками», а Гарри по уже сложившейся традиции переместился к Андромеде. Миссис Тонкс с радостью разрешила ему забрать Тедди в «Нору», потому что сама собиралась в Министерство по каким-то административным делам. Гарри подумал, что присутствие Тедди благотворно сказывается не только на нем, но и на миссис Уизли. Поэтому, чем больше времени они будут проводить вместе, тем лучше. До самого обеда они гуляли с малышом в окрестностях «Норы». Тедди с восхищением смотрел по сторонам, радостно смеялся и тянул ко всему ручки. Цвет его глаз при этом менялся почти каждую минуту.

К обеду вернулись Чарли, Рон и Джордж. Взгляд последнего стал более осмысленным, из него исчезло выражение безысходности и пустоты. Конечно, еще было далеко до вечно безоблачного настроения, в котором он пребывал раньше. Но прогресс был уже налицо — Джордж стал прислушиваться к разговорам вокруг и иногда даже что-то говорил сам. Такие улучшения не могли не радовать всё семейство Уизли.

Неожиданные новости пришли от Гермионы. Она объявила, что через день уезжает.

— Но куда ты собираешься? — забеспокоилась миссис Уизли. — Это ведь и твой дом.

Она посмотрела на своего младшего сына так, будто это он виноват в поспешном побеге Гермионы. Но, судя по не менее удивленному лицу Рона, он тоже впервые об этом слышал.

— Мне нужно найти родителей, — пояснила Гермиона. — Я уже купила билеты на самолет. Меня не будет всего несколько дней. Вы не против, если Живоглот еще немного поживет здесь? Я сразу заберу его, как только привезу родителей, и всё лето проведу с семьей.

Рон не выглядел особо радостным, но от комментариев пока воздержался. После обеда между ними состоялся долгий разговор, который всё более-менее прояснил.

— Она сказала, что мы можем встречаться вечером, когда у меня закончится рабочий день в магазине, — поделился новостями Рон, когда глубоко за полночь они с Гарри ложились спать. — Большой плюс быть волшебником — можно забыть о такой проблеме, как большие расстояния.

— Это хорошо, — согласился Гарри. И почему он был уверен, что с началом учебного года такие встречи станут очень редкими?

* * *

Несколько следующих дней Гарри и Джинни были предоставлены сами себе. Гермиона улетела в Австралию, Молли с головой окунулась в помощь попавшим в беду волшебникам, Билл вернулся на работу в Гринготтс. Рон, Чарли и Джордж дни напролет проводили в магазине приколов, а мистер Уизли с Перси пропадал в Министерстве.

Время от времени у Джинни случались приступы депрессии. В такие моменты Гарри старался быть нежным и внимательным. Он понял, что сейчас как никогда раньше нужно больше времени проводить с ней, отвлекая от печальных мыслей. Он старался нагружать ее разной работой — чем угодно, лишь бы не оставалось времени на размышления. Утром они вместе работали по дому: делали покупки, убирались и готовили. Каждый день выходили погулять, а пару раз даже заходили на работу к Рону. В городе Гарри приходилось маскироваться, чтобы остаться незамеченным. Иногда они брали с собой на прогулки Тедди, а вечером относили его назад, к бабушке.

Гарри решил, что давно уже пора официально сдать экзамен на аппарацию, благо в этом году он успел неплохо потренироваться. Неудивительно, что сдать он смог с первого раза.

Каждый день Гарри получал больше дюжины писем, и Джинни всячески помогала ему разбираться с корреспонденцией. На многочисленные поздравления он никогда не отвечал, потому что не хотел создавать очередной фан-клуб имени себя любимого. Просьбы об автографах сразу отправлялись в камин — еще свежи были воспоминания о долгих вечерах с Локхартом на втором курсе. Запросы на интервью Гарри встречал твердым отказом — после общения с Ритой Скитер он как-то охладел к подобным мероприятиям.

В начале июля Гермиона, вернувшаяся недавно из Австралии, вместе с родителями пришла в «Нору» на ужин. Чета Грейнджеров сразу же поблагодарила Молли за то, что она присмотрела за их дочерью, пока они отдыхали за границей. Миссис Уизли немного скованно отмахнулась, заявив, что всегда рада помочь, и быстро перешла к менее опасной теме — самой поездке. Они обсудили кенгуру, аборигенов и прочие туристические прелести Австралии.

На следующий день Джинни объявила, что ей нужно пройтись по магазинам, и Гарри, конечно же, вызвался ее сопровождать. Первым делом они отправились в банк, чтобы снять со счета немного денег. Подходя к дверям Гринготтса, Гарри внезапно ощутил, как от волнения у него подгибаются ноги: а вдруг он столкнется к Крюкохватом, или — не дай Мерлин — гоблины узнают в нем того самого наглеца, который обворовал такое уважаемое заведение? Он как в воду глядел: открытой враждебности сотрудники банка не проявляли, но смотрели с явным подозрением. Что уж говорить о том, что к сейфу его провожали целых три гоблина. Под таким же пристальным надзором он наполнил кошелек золотом и, наконец, к обоюдному облегчению сторон вышел на улицу.

— Когда-нибудь ты все-таки расскажешь мне, как вы вляпались в эту авантюру, — покачала головой Джинни. Она ждала его у дверей банка, но только слепой не заметил бы, как двое охранников сопровождали Гарри до самого выхода.

— Как-нибудь, — пробурчал тот. Признаться, ему было обидно, что гоблины вели себя с ним, как с вором. Хотя следовало, конечно, признать, что опасения их были отнюдь не беспочвенными.

Они проходили мимо магазина домашних питомцев. И Джинни уставилась на витрину, за которой в клетке сидела красивая пятнистая сова.

— Какая красивая, — прошептала она, разглядывая птицу.

— Хочешь?

— Я думала подарить ее тебе. У тебя ведь теперь некому относить письма.

— Пока не к спеху, — покачал головой Гарри, подумав, что ни одна сова не сможет заменить ему Хедвиг.

Но потом он вспомнил, что совсем скоро уедет в Хогвартс и больше не сможет так часто общаться с Тедди. А если бы у него была сова, он мог бы переписываться с Андромедой, чтобы быть в курсе последних новостей о крестнике.

— Ты права. Сова мне не помешает.

Расплатившись за птицу, Джинни сразу потащила Гарри по магазинам — покупать то, что она запланировала заранее. Витрина магазина «Все для квиддича» заворожила обоих: за стеклом проецировалась картинка самой последней модели гоночной метлы.

— «Великий полководец», — прочитала Джинни на древке. — Чудесно!

— Посмотрим?

Они молча восхищались презентацией метлы: у нее были изящные линии, а посеребренные прутья лежали один к одному. Согласно таблице технических данных, эта модель представляла собой сплав всех последних инноваций, что давало ей невероятно быстрое ускорение и маневренность. Про удобство игроков тоже не забыли: встроенный Импервиус значительно облегчал полет, позволяя «играть даже во время торнадо — и ни одна дождевая капля не коснется вас!»

Гарри вспомнил, что теперь у него нет метлы. А значит, если он хочет по-прежнему играть в Хогвартсе за свою квиддичную команду, то придется в ближайшее время покупать новую. Сердце болезненно сжалось, когда он вспомнил, как именно потерял подарок Сириуса. Но что поделаешь — новой совой он уже обзавелся, теперь пришел черед метлы.

Гарри задумался, так ли сильно ему нужен именно «Великий полководец». Это была очень дорогая модель. Впрочем, не в деньгах дело. Несколько минут он мысленно взвешивал все «за» и «против» и все-таки остановился на последней модели «Молнии». Ведь когда-то именно эта метла стала для него самым дорогим и прекрасным подарком в жизни. Так что, как бы то ни было — она навсегда останется чем-то особенным.

* * *

В начале третьей недели июля в «Нору» из Хогвартса прилетели три совы: для Гарри, Рона и Джинни. В письмах было сказано, что их приглашают для сдачи экзаменов за прошедший год. Для подготовки к ним школа откроет свои двери для всех желающих с первого августа. Каждое послание было подписано именем Аристота Броклхерста, директора Хогвартса.

— Кто это? — спросил Гарри, удивившись, что этот пост достался не профессору Макгонагалл.

— Отец Мэнди, — пояснила Джинни. — Она с твоего потока — Рейвенкло. Именно Броклхерст занимался той самой тайной школой. Думаю, я соглашусь сдать экзамены. Мам, я же могу вернуться в Хогвартс через десять дней?

— Конечно, милая, если хочешь, — слегка удивленно отозвалась Молли.

— Но… — озадаченно начал Гарри.

— Гарри, неужели ты не понимаешь? Если я сейчас сдам экзамены, то буду на седьмом курсе, как и ты.

Пришлось признать, что это стоило четырехнедельной разлуки.

— Мальчики, а почему бы вам не сделать то же самое? — спросила миссис Уизли. — Сдали бы ЖАБА в следующем месяце.

Джинни окинула мать недовольным взглядом.

— Я никогда не успею повторить весь материал за месяц, — покачал головой Гарри.

— Но, Гарри, уверена, твоя природная магия позволит тебе…

— Миссис Уизли, у меня нет ни единого шанса сдать теорию.

— А ты, Рон? — переключилась на другую жертву Молли. — Тебе не помешало бы получить диплом. Уверена, Гермиона поступит так же. Разве ты не хочешь учиться вместе с ней?

Последний аргумент, видимо, немного поколебал былую уверенность Рона, но он бросил короткий взгляд на Джорджа и твердо ответил:

— Нет, в магазине я принесу больше пользы.

Молли собралась возразить, но проследила за взглядом сына и промолчала.

В любом случае, Гермиона не собиралась возвращаться в Хогвартс в этом году. Она решила заниматься самостоятельно и сдать экзамены досрочно, когда подготовится к ним.

* * *

Накануне отъезда Джинни отмечали восемнадцатилетие Гарри. Даже Джордж сделал небольшое усилие и присоединился к общему празднованию — он вымученно улыбался и даже пропел несколько строк поздравительной песни. На следующий день Гарри вместе с мистером и миссис Уизли проводил Джинни на вокзал Кингз-Кросс. Гриффиндорка проявила чудеса хитрости и, в конечном счете, заручилась его обещанием писать не меньше двух раз в неделю.

Печальное расставание с девушкой и удручающе знакомый вид вокзала, на котором совсем недавно он разговаривал с Дамблдором, подействовали на Гарри не самым лучшим образом — унылые мысли завладели им. Даже Тедди не удалось вернуть своему крестному хорошее расположение духа. Пришлось признать, что с пятимесячным ребенком, к сожалению, особо не поговоришь.

Молли было тяжело видеть Гарри в таком состоянии, поэтому она попыталась переключить его внимание на насущное — поинтересовалась, нет ли у него каких-либо неотложных дел или, быть может, ему нужно повидаться с кем-нибудь.

— Миссис Уизли, — неожиданно вспомнил Гарри, — а что случилось с телом Снейпа?

— Полагаю, его сразу же отправили семье — так поступили со всеми погибшими Пожирателями смерти.

— Он на самом деле не Пожиратель! — возмутился Гарри.

— Но всё выглядело именно так, — пожала плечами Молли и, подумав немного, добавила: — Хотя не думаю, что его родители еще живы. Пошли сову профессору Макгонагалл, уверена, она знает, как с ним поступили.

Ответ на его письмо пришел очень быстро, Гарри даже удивился такой поразительной скорости.

«Дорогой мистер Поттер!

Признаться, я немного удивлена вашим вопросом, но, надеюсь, ваш интерес продиктован чем угодно, только не местью. Мы все были глубоко опечалены, узнав о предательстве профессора Снейпа, и шокированы тем, как сильно профессор Дамблдор ошибался на его счет. Однако, как бы то ни было, Северус Снейп мертв, и сейчас у нас и без того хватает дел, чтобы еще и предаваться сожалениям или горечи несбывшегося.

Но, тем не менее, я отвечу на ваш вопрос. Ввиду того, что у профессора Снейпа не осталось в живых никаких родственников, его погребением занимался профессор Слагхорн — как бывший декан его факультета. Советую вам обратиться к нему напрямую, если вы все еще желаете знать подробности.

Надеюсь увидеть вас первого сентября в добром здравии,

Минерва Макгонагалл,

Заместитель директора школы чародейства и волшебства «Хогвартс».

Это письмо дало Гарри много пищи для размышлений. Только сейчас он осознал, как невероятно трудно будет уверить общественность в невиновности Снейпа и уж тем более доказать, что он сражался против Волдеморта. Немногие знали, что именно Снейп убил Дамблдора. В памяти волшебников он по-прежнему остался директором Хогвартса, который запретил магглорожденным обучаться в школе и позволил брату и сестре Кэрроу учить их детей. Гарри понимал, что восстановление его доброго имени должно исходить в первую очередь от Министерства, поэтому он обратился к Артуру Уизли с просьбой организовать встречу с министром. Несмотря на тотальную занятость, через два дня Кингсли нашел время между двумя официальными встречами, чтобы поговорить с ним.

Гарри подробно объяснил министру, почему Снейп вынужден был убить Дамблдора, и заверил его, что профессор только притворялся Пожирателем смерти, чтобы эффективнее помогать Ордену Феникса в борьбе против Волдеморта. Также он подчеркнул, что Снейп защитил Луну и Джинни от Кэрроу, когда самолично назначил им наказание в своем кабинете за кражу меча Гриффиндора. И под конец вспомнил случай с тем же мечом, который Снейп передал ему на озере.

— Могу я узнать, откуда ты все это знаешь? — выслушав сбивчивый рассказ, спросил Шеклболт.

— Перед смертью он оставил мне свои воспоминания. Вы можете спросить у портрета Дамблдора, он подтвердит мои слова.

Министр на мгновение задумался и, наконец, ответил:

— Я тебе верю, но сейчас у меня есть более приоритетные задачи.

— Мистер Шеклболт… — начал Гарри.

— Гарри, в самое ближайшее время я должен обеспечить всех беженцев волшебными палочками и жильем. Я должен узнать, что именно случилось с теми, кто скрывался в других странах, и почему они до сих пор не вышли на связь. Я должен перечислить семьям погибших компенсации за предоставленный ущерб. Я должен объявить общественности, что отныне Азкабан перестал быть местом, охраняемым дементорами, и удостовериться, что эти существа не смогут свободно перемещаться по населенным местам, чтобы причинить вред кому бы то ни было. Я должен проследить за тем, что все судебные дела над сторонниками режима Сам-Знаешь-Кого идут по закону. Я должен перепроверить каждого сотрудника Министерства, чтобы вычислить всех, кто лояльно относился или относится к предыдущему режиму. Таким образом, полагаю, вполне ясно, что Снейп может подождать.

— Понимаю, — разочарованно кивнул Гарри.

— Вот и хорошо. Кстати, я хотел обсудить с тобой кое-что. Чем ты собираешься заниматься после сдачи ЖАБА?

— Я пока еще об этом не думал.

— Профессор Макгонагалл говорила, что ты хотел стать аврором. Не передумал еще?

— Думаете, это хорошая идея? Я хочу сказать, что уже ведь нет темных магов, которых нужно ловить.

— Волдеморт не был единственным. Быть может, у других не такой масштаб, да и амбиций поменьше, но тем не менее они приносят нам некоторые проблемы. Регулярно находятся жадные до славы, денег или власти волшебники, верящие, что темная магия — идеальное средство для достижения их целей. И тогда вмешиваемся мы. Впрочем, в последнее время среди авроров появились опасные настроения, так что я начинаю думать, что нам не помешает в команде человек, обладающий устойчивыми моральными нормами. Кто-то, кто сможет время от времени напоминать, что некоторые законопроекты, если они аморальны или бесчеловечны, не следует принимать. Разумеется, ты тоже совершаешь ошибки, как и все мы, но, по крайней мере, в твоей порядочности у нас нет причин сомневаться.

Гарри подумал, что бы сказал Шеклболт, если бы узнал, что в Гринготтс он проник, воспользовавшись Империусом, или если бы Макгонагалл рассказала, как он бросался Круциатусами в Амикуса Кэрроу.

— Не думаю, что мое присутствие в Аврорате что-либо изменит, — скептично заметил он.

— Я уверен в обратном. Определенные люди, если поставить их на нужные места, могут существенно изменить положение вещей и помочь мне в искоренении коррупции, которая порочит честь Министерства.

— Вы и вправду рассчитываете на меня в этом деле? — не смог скрыть своего изумления Гарри.

— Если ты по-прежнему захочешь стать аврором, то тебя ждет быстрая карьера благодаря твоим нынешним заслугам и подвигам. И именно поэтому ты сможешь как-то повлиять на неокрепшие умы новых рекрутов. Я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы исправить ситуацию среди наших ветеранов.

— Я подумаю.

— Хорошо. Но не забудь, что тогда тебе придется сдать не менее пяти ЖАБА с отметкой «превосходно».

— И никаких льгот, — улыбнулся Гарри.

— Какую бы профессию ты ни выбрал, ты всегда будешь примером. Ты всегда будешь человеком, которого знает каждый ребенок и которым все восхищаются. Это великая честь, но также и большая ответственность.

— Получается, никто не позволит мне забыть, что я — Мальчик-Который-Выжил.

— Безусловно, для магического мира ты навсегда останешься Мальчиком-Который-Выжил, — сочувствующе улыбнулся Кингсли.

Разговор с министром привел Гарри в замешательство, поэтому он решил попросить совета у Гермионы. Благо, несмотря на подготовку к экзаменам, она раз в неделю навещала их.

— Превосходно! — обрадовалась та, услышав рассказ друга. — Я знала, что Кингсли встряхнет как следует этих упертых традиционалистов. Нужно будет обсудить с ним идею ГАВНЭ. Знаешь, Гарри, я тут подумала и решила: если сдам ЖАБА, обязательно попробую получить место в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Зло нужно вырывать с корнем.

— Эм… да, хорошая идея, — без особой радости в голосе согласился Гарри. Честно говоря, он все еще пребывал в легком шоке от того, что, похоже, никого не интересует судьба и честное имя Снейпа.

Даже Рон и тот больше поддерживал его начинания, пусть и довольно сдержанно. Оказалось, Гарри недооценивал свою подругу. Как обычно, у Гермионы всегда было готово решение почти любой проблемы:

— Ты слышал, что Ли позвали работать на ВРВ (Волшебное радиовещание)? Он ведет передачу «Угадай, кто придёт к обеду?» В качестве гостей там, как правило, выступают различные известные личности. Уверена, карьера Ли может пойти в гору, если ты согласишься прийти к нему на передачу. А ты, тем временем, сможешь рассказать общественности то, что хочешь.

— Гермиона! — радостно подпрыгнул Гарри и закружил ее в танце. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты — гений?

— Рон частенько напоминает, — довольно улыбнулась та.

* * *

Гарри решил связаться с Ли, не откладывая, и изложить ему суть проблемы. Джордан почти сразу же согласился, сильно обрадовавшись такому шикарному подарку, и немедля пригласил его в студию. Они вместе обсудили все темы, которые собрались затрагивать в передаче. Ли сразу же сказал, что некоторые моменты нужно будет уточнить, чтобы избежать непредвиденных проблем во время эфира.

— Гарри, ты знаешь, что именно Снейп заклинанием отрезал ухо Джорджу? Ты действительно хочешь говорить о нем?

— Он просто пытался защитить его, — заверил товарища Гарри, — но в путанице промахнулся. Думаешь, я стал бы защищать его, если бы не был уверен?

— Это моя работа — всё проверять.

Они решили выйти в эфир на следующей неделе — до возвращения Гарри в Хогвартс.

Наконец, день настал, и на подкашивающихся ногах Гарри плюхнулся в кресло напротив Ли. Тот запустил начальный ролик программы, подмигнул ему и начал:

— Дамы и господа, мальчики и девочки, в эфире программа «Угадай, кто придёт к обеду?». Сегодня великий день, потому что своим присутствием нас почтил всем известный, прекрасный, наш спаситель, великий Гарри Поттерррррр! Привет, Гарри.

— Привет, Ли, — не своим от волнения голосом произнес Гарри.

— Гарри, вы стали известным еще в годовалом возрасте. Вас прозвали Мальчиком-Который-Выжил. Переступив порог Хогвартса, вы тут же стали самым юным ловцом за всю историю школы. Вы выиграли в Турнире Трех Волшебников, будучи четвертым чемпионом, что стало беспрецедентным случаем. Вы первым предупредили всех о возвращении Сами-Знаете-Кого и настойчиво пытались убедить в этом магическое общество. И все это несмотря на нелицеприятные статьи в газетах и открытое недовольство Министерства. Вы основали в Хогвартсе первую группу сопротивления, известную также, как «Армия Дамблдора». И, наконец, больше года вы были Нежелательным лицом №1, пока не столкнулись один на один с Сами-Знаете-Кем и не одержали победу. Гарри, расскажите нам, почему именно вы?

— А… э… — пробормотал Гарри, совершенно сбитый с толку внезапностью вопроса и его формулировкой. — Ну, так вышло случайно. Как-то одно за одним…

— Дамы и господа, позвольте заявить: наш герой еще отличается и невероятной скромностью. Что ж, позвольте задать вам вопрос, волнующий едва ли не каждого волшебника. Гарри Поттер, куда вы пропали несколько месяцев назад вместе с Роном Уизли и Гермионой Грейнджер?

— Прежде чем выйти один на один с Волдемортом, нам нужно было кое-что сделать. Именно поэтому мы постоянно перемещались по стране. К тому же, не хотелось пересекаться с людьми из Министерства.

— А можно поподробней?

— К сожалению, не могу. Это касается некоторых темных ритуалов, совершенных Волдемортом. Лично я не имею ни малейшего желания узнавать о них поближе, — покачал головой Гарри и вздрогнул, подумав о том, что столько лет сам был хранилищем для одной частички темной души.

— Что ж, этой темы мы больше не будем касаться. Поверьте мне, я собственными глазам сейчас видел выражение лица Гарри, когда мы заговорили об этом, и, честно говоря, не хочу видеть его впредь. Оставим темную магию другим. Признаюсь, следующий вопрос мне несколько неудобно задавать. Но, Гарри Поттер, перед многочисленными свидетелями вы смогли отразить Аваду Кедавру Сами-Знаете-Кого простым Экспеллиармусом. Как вы можете объяснить нам это чудо?

— Чуда не было. Лишь один их защитных обрядов, совершенных моей матерью — Лили Поттер, — охотно пояснил Гарри. Он заранее продумал, как будет отвечать на этот вопрос: ни к чему широкому кругу лиц знать о хоркруксах или Дарах Смерти. — Она заплатила за мою защиту собственной жизнью, за что я ей бесконечно признателен.

— Значит, и в самый первый раз вашей встречи с Сами-Знаете-Кем произошло то же самое? Благодаря материнской защите вам удалось выжить?

— Совершенно верно.

— А три месяца назад вы его победили с помощью этой же защиты?

— Я никого не побеждал. Защита моей мамы не только оберегала меня, но и посылала обратно смертельные проклятия, направленные в меня. Волдеморт стал жертвой собственного заклинания.

— Как и в первый раз?

— Да.

— Но как ему тогда удалось вернуться четыре года назад? Сможет ли он вернуться еще раз?

— Нет, это невозможно. Семнадцать лет назад он не умер на самом деле, сейчас же все совершенно наоборот.

— Правильно ли я понимаю: в тот вечер, когда он убил ваших родителей, именно этот ритуал темной магии, о котором вы не хотите говорить, спас его от окончательного развоплощения, верно?

— Вы правы. Но вместе с Роном и Гермионой мы его, так скажем, деактивировали, и теперь Волдеморт умер навсегда. Хочу добавить, что в этом нам очень сильно помогли профессор Дамблдор и профессор Снейп.

— Профессор Снейп? Тот самый, который запретил магглорожденным учиться в Хогвартсе? Тот самый, что так хорошо поладил с приспешниками Волдеморта и безнаказанно разрешал им использовать на бунтующих детях Круциатусы? Тот самый, чья роль в первой магической войне до сих пор вызывает сомнения? Тот самый, кто постоянно измывался над вами во время вашего ученичества в школе?

— Да, — скривившись, признал Гарри. Он вполне бы обошелся сейчас без красноречия Ли. — Признаю, что не особо любил его, и он отвечал мне тем же. Но я более чем уверен в его непоколебимой верности и помощи профессору Дамблдору в борьбе с Волдемортом. Он был шпионом в стане Пожирателей смерти и вынужден был выдать себя, чтобы мы смогли победить. И если бы не его вмешательство, то Волдеморт смог бы вернуться когда-нибудь. Так что я хотел бы публично выразить ему свою благодарность за всю ту помощь, что он мне оказывал. Помощь, за которую он заплатил собственной жизнью и репутацией.

— Репутацией, которую вы сейчас пытаетесь обелить.

— Я считаю, что это будет справедливо.

— В вашем монологе я почувствовал восхищение профессором Дамблдором. В этом году вышла многим известная книга, открывающая нам всю правду об этом знаменитом человеке. Вы ее читали?

— Если вы имеете в виду тот сборник сплетен под названием «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», то да — я прочитал несколько страниц. И сразу понял, насколько это творение далеко от правды.

— Значит, все, что описано в этой книге — ложь?

— Еще давным-давно я проникся к профессору Дамблдору уважением, потому что он стал моим проводником в магическом мире, моим наставником. Мне представилась возможность узнать о его жизни больше, и теперь мое восхищение им только возросло. Все мы совершаем в молодости ошибки, и я считаю, что их можно простить, хотя сам профессор так и не смог это сделать. Я благодарен ему за все то, что он делал для блага нашего общества, и мне невероятно отвратительна мысль о том, что одна так называемая журналистка посмела очернить его имя, особенно после его смерти.

— Смотрю, вы не особо доброжелательно относитесь к Рите Скитер.

— Доброжелательность никогда не имела к этому человеку никакого отношения, — резко произнес Гарри.

Ли весело подмигнул ему и продолжил:

— Вернемся к вашему сражению с Сами-Знаете-Кем. Почему на смертельное заклятие вы ответили простым Экспеллиармусом?

— Я предпочитаю использовать только защитные заклинания, особенно когда зол.

— Учитывая последствия от вашего Разоружающего, я постараюсь никогда не злить вас, — улыбнулся Ли. — Могу я узнать, что вы сделали с той самой палочкой?

— Уничтожил, — легко солгал Гарри.

— Те, кто присутствовал при этой дуэли, поняли, что эта палочка была особенной. Когда-то она принадлежала Альбусу Дамблдору и Геллерту Гриндевальду.

— Еще одна причина уничтожить ее, не так ли?

— Как скажете. Что ж, на часах без пяти девять, и наша программа подходит к концу. Последний вопрос. Какие у вас планы на будущее, Гарри?

— Вернуться в Хогвартс, закончить седьмой курс и получить ЖАБА.

— А дальше?

— Если наберу достаточно баллов, попробую поступить в Академию авроров.

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что все волшебники, слушающие сейчас нас, вздохнули облегченно, узнав, что вы и дальше продолжите защищать нас. Уверен, они желают вам удачи!

— Спасибо. Сделаю все, что в моих силах.

— На этом очередном проявлении скромности от нашего героя, пожалуй, закончим. Быть может, вы хотите что-нибудь сказать нашим слушателям?

— Да, я хотел бы поблагодарить всех волшебников, которые продолжали сражаться с Волдемортом, которые продолжали верить в меня, которые ни минуты не сомневались во мне. Я очень тронут вашим доверием.

— Дорогие радиослушатели, не пропустите нашу следующую передачу «Угадай, кто придёт к обеду?». Нашим гостем будет Аристот Броклхерст — новый директор Хогвартса. Всем приятного вечера. До новых встреч.

Ли взмахнул волшебной палочкой, прекращая вещание, и уступил место другому ведущему.

— Все было прекрасно, Гарри. Это настоящая бомба. Поверь мне, еще долго все будут обсуждать этот эфир. Благодаря тебе моя программа станет популярной.

— Рад за тебя, — улыбнулся Гарри. — Это справедливо, ведь ты столько всего сделал в прошлом году.

— Проблема тайных передач — это ограниченная аудитория. Здесь же слава обеспечена. Кстати, маленький совет: остерегайся теперь Риту Скитер, она тебе обязательно припомнит все эти нелестные замечания.

— Я ее не боюсь.

— Скажи честно, Гарри: еще остался хоть кто-то, кого бы ты боялся?

— Молли и Джинни Уизли, — подумав несколько секунд, признался он.

— Значит, у тебя еще остался инстинкт самосохранения, — расхохотался Ли.

* * *

Все печатные издания пестрили разнообразными статьями о нашумевшем интервью, журналисты цитировали целые куски из радиопередачи. Гарри с удовольствием отметил, что его речь о Снейпе вызвала в обществе большой резонанс: все обсуждали ее и размышляли над тем, что он сказал. Но, тем не менее, далеко не все верили ему на слово.

— По крайней мере, люди спорят, а это уже хорошо, — заметила Гермиона. — Мы напомнили им, что профессор Дамблдор всегда поддерживал Снейпа. Даже когда его судили в первую магическую, он заступился за него.

— Честно говоря, мне начинает казаться, что никто мои слова всерьез не воспринимает.

— Вовсе нет. Вот смотри: «Что еще можно сказать об этом удивительном признании? Многие посчитают это выдумкой. Но это не первый раз, когда герой магического мира сообщает нам нечто невероятное».

— Вот видишь! Я сообщаю невозможное! — преувеличенно бодро воскликнул Гарри.

— Журналист уточнил, что такое происходит не в первый раз, а значит, он намекает, что оно может оказаться и правдой, как случалось раньше.

— Недосказанности…

— Это обычное дело для статей, Гарри. Послушай, я понимаю, что ты разочарован, потому что не смог убедить общественность в своей правоте. Но так и должно быть — с первого раза никогда ничего не получается. Уже хорошо то, что люди начали задумываться.

Гарри скривился. Он ненавидел такие закрученные умозаключения. Он человек действия, а не тонкий политик или психолог. Гермиона взглянула на Рона, игравшего в шахматы с отцом, затем на Молли с Джорджем, которые слушали радио в другом конце комнаты, и сделала Гарри знак следовать за ней.

— К чему все эти загадки? — недовольно буркнул Гарри, выходя в сад и плотно закрывая за собой дверь.

— Я бы хотела обсудить с тобой кое-что, но мне не удавалось застать тебя наедине.

Нехорошее предчувствие овладело им. Обычно такие предосторожности не сулят ничего приятного.

— Что еще? — жалобно пробормотал он.

— Волшебная палочка.

— Какая? Старшая палочка? Я верну ее в гробницу Дамблдора, как только представится такая возможность.

— Не думаю, что это хорошая идея. Ты уже два раза признался, что она принадлежит Дамблдору. Теперь ее слишком легко найти.

— Я сказал, что уничтожил ее.

— А если тебе не поверят?

— И что? Для начала ее должны у меня украсть, чтобы стать ее полноправным хозяином. У меня нет ни малейшего желания пользоваться ею.

— Да нет же, Гарри! Нужно было всего лишь внимательно слушать то, что ты говорил Волдеморту, чтобы понять, что достаточно разоружить тебя, чтобы получить контроль над Старшей палочкой. Неважно, какая палочка будет в тот момент у тебя в руке. Именно так случилось с Малфоем, помнишь? Ты хоть понимаешь, что вся твоя власть над этой палочкой может испариться в мгновение ока? Любой шальной Экспеллиармус, который попадет в тебя — и всё! Ты же хочешь стать аврором, да? Не думаешь же, что никто никогда не сможет застать тебя врасплох, а?

Гарри задумался над словами подруги.

— Хорошо. И что ты посоветуешь? — спросил он наконец.

— Для начала не стоит оставлять эту палочку в гробнице Дамблдора. Это слишком предсказуемо. Потом тебе нужно найти надежное место, где ее никто никогда не обнаружит.

— В сказках всегда легче найти хорошо спрятанные предметы, — заметил Гарри.

— Гарри, мы живем не в сказке, — раздраженно процедила Гермиона, ни на секунду не забывая о своем прагматизме.

— И все-таки история о Трех Братьях основана на реальных событиях.

— Но сами эти предметы были созданы волшебниками. Дары Смерти — чистой воды выдумка.

Гарри предпочел не ввязываться в глупый спор. Они уже достаточно обсудили эту тему в прошлом году.

— Можно ее спрятать в Выручай-комнате, если от нее что-то осталось после магического огня Крэбба, — предложил он.

— Тебе без особых усилий удалось отыскать там диадему Ровены Рейвенкло, — парировала Гермиона.

— Есть идеи получше?

Гермиона покачала головой, и они вернулись в дом.

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Действия в главе разворачиваются: 19 августа — 19 декабря 1998

__________________________________________________________________

Летом скучать не пришлось. Едва ли не каждый день Гарри отвечал на десятки писем от журналистов, которые резонно решили, что после радиопередачи с Ли он станет охотнее делится подробностями прошедшей войны. Регулярно писал Джинни. Весь август он ругал себя последними словами за то, что дал слабину и позволил ей уехать. Каким же он был наивным, когда считал, что переписка заменит живое общение. А вечера, по уже сложившейся традиции, он проводил вместе с Тедди.

В конце месяца Гарри отправился в Косой переулок, чтобы приобрести необходимые книги и прочие школьные принадлежности — перья, пергамент, котел. Всё это осталось на Тисовой улице, а возвращаться туда он не собирался. Впрочем, его решимость сильно поколебалась походами по магазинам. Стоило ему только зайти, как продавцы впадали в некое подобие экстаза, вцепляясь в него мертвой хваткой.

Рон, в свою очередь, вел неравный бой с Гермионой. Та в преддверии сдачи ЖАБА стала совершенно невыносимой. Его друг каждый вечер ужинал у Грейнджеров. Правда, Гарри не до конца был уверен, для чего это. То ли чтобы поддержать Гермиону, как Рон говорил своей матери, то ли чтобы немного развеяться после долгих часов, проведенных с безрадостным Джорджем. Что бы там ни было, но Рон часто возвращался домой лишь на рассвете.

Первого сентября без пяти одиннадцать Гарри вместе с мистером Уизли был на вокзале Кингс-Кросс. Он едва успел попрощаться с миссис Уизли и запрыгнуть на нижнюю ступеньку отъезжающего поезда.

Свободное купе удалось найти без особых проблем — многие студенты отправились в школу еще месяц назад. Гарри устроился на сидении и приготовился к долгим часам одиночества. Однако не прошло и десяти минут, как к нему заглянул Дин.

— Заметил? Почти весь поезд в нашем распоряжении! — радостно воскликнул он. — Нас не больше тридцати человек. А Рон почему не с тобой?

— Он не поедет в этом году в Хогвартс. Решил заняться магазином приколов вместе с Джорджем. А… — Неожиданная мысль пришла ему в голову: — А, кстати, почему ты в прошлом году не посещал школу мистера Броклхерста?

— К тому времени меня уже не было дома, — Дин пожал плечами. — Еще в начале сентября мне из Министерства пришло извещение. Я не стал дожидаться, пока за мной придут, и бросился в бега. В то время кругом царила неразбериха, поэтому это был мой последний шанс.

Всю дорогу они проболтали о событиях прошлого года. Гарри узнал, что Дин поддерживал контакт с Луной весь тот месяц, что она провела в школе, и что мистер Броклхерст ей понравился. На станции Хогсмид они вышли из поезда и под заинтересованными взглядами немногочисленных учеников прошли до карет, запряженных фестралами.

— Пусть они и помогли нам в Битве, — доверчивым шепотом признался Дин, — но меня все равно каждый раз при взгляде на них в дрожь бросает.

Спрыгнув с кареты, они направились к главным воротам. Гарри только успел пересечь холл, как кто-то схватил его за руку и утащил за ближайшую колонну. Первым желанием было начать сопротивляться и достать волшебную палочку, однако спустя мгновение он узнал Джинни и расслабился. Спрятавшись от всех, Гарри нежно поцеловал девушку.

— Меня перевели на седьмой курс! — с триумфом выпалила она, почти сразу отстранившись.

— Поздравляю! Я и не сомневался в тебе.

— И Луна тоже прошла, — добавила Джинни. — И остальные мои друзья.

Неожиданно Гарри понял, почему она была так решительно настроена сдать экзамены за шестой курс. Не только чтобы больше времени проводить с ним, но и чтобы побыстрее закончить школу.

— Я сильно беспокоюсь за Гермиону, — нахмурился Гарри и принял серьезный вид.

— А что с ней? — с тревогой на лице спросила Джинни.

— Боюсь, она провалит ЖАБА, — драматично выдохнул он.

— Хитрец! — рассмеялась Джинни. — Макгонагалл сказала, что у нее лучшие результаты за последние полтора века. По словам Гермионы, лучше нее был только Дамблдор. Пойдем поздравим ее!

Они переступили порог Большого зала, и к ним тут же подскочила Гермиона, размахивая перед их носами куском пергамента.

— У меня семь «превосходно»! Представляешь? Семь «превосходно»!

— Не ожидал такого, — притворился удивленным Гарри. — Так вот кто выпил котел с Феликс Фелицис! Я так и знал, что это ты!

— Ну тебя! — широко улыбнулась Гермиона.

— Гарри! — позвал его Невилл. — Как дела?

— Хорошо. А ты? Как ЖАБА?

— Три проходные и «превосходно» по гербологии.

— Поздравляю!

Симус и Парвати тоже сдали всё хорошо. Лаванда же получила проходные баллы только по двум предметам.

— Попробуешь в следующем году? — сочувствующим тоном поинтересовалась Гермиона.

— Нет, я уже достаточно проучилась, — покачала та головой.

— Попрошу всех занять свои места! — раздался по залу усиленный заклинанием голос.

Гарри обернулся на преподавательский стол и заметил в центре мистера Броклхерста. Это был широкоплечий темноволосый мужчина с бакенбардами. Громко переговариваясь между собой, ученики направились к своим столам. По пути Гарри перехватила Луна, крепко обняв его.

— Сегодня у нас весьма необычный вечер, — начал директор. — Сегодня мы отмечаем сразу два праздника: начало учебного года и прощание с выпускниками. В этом году церемония распределения будет длиться немного дольше, потому что помимо первокурсников с нами сегодня и ученики моей школы. Смею надеяться, что вы все перезнакомитесь и заведете себе новых друзей.

Перед преподавательским столом построились чуть больше дюжины учеников. Двери крошечной комнаты ожидания распахнулись, пропуская первокурсников. Впереди них с Распределяющей шляпой в руках величественно шла профессор Макгонагалл.

Шляпу поставили на стул, и она начала петь:

Времена тревог и слез прошли.

Нас ждет мир и дружба.

Прошло время межфакультетской вражды.

Настало время прощать.

Если ты бесстрашен,

Добро пожаловать в Слизерин.

Если ты честолюбив,

Добро пожаловать в Гриффиндор.

Преданных и верных ждет Рейвенкло.

Если ты рвешься к знаниям,

Добро пожаловать в Хаффлпафф.

Времена тревог и слез прошли.

Настало время прощать. (1)

— Кто напоил Шляпу огневиски? — удивилась Джинни. — Она же все перепутала!

— Думаю, это преднамеренно, — задумчиво протянула Гермиона. — Она хочет подчеркнуть, что выбор факультета не всегда определяется только чертами характера.

Профессор Макгонагалл начала вызывать новичков по списку, и все шепотки тут же смолкли. Сердце Гарри болезненно сжалось от воспоминания: церемония погребения в мае и такой же длинный список погибших и пропавших без вести. Перед мысленным взором пронеслись десятки погребальных алтарей, мимо который проходили заплаканные люди. Гарри нашел взглядом Денниса Криви. Тот, словно почувствовав, что на него смотрят, поднял голову и обменялся с ним печальным и понимающим взглядом. У каждого, кто присутствовал на той церемонии, сейчас возникли те же мысли.

Гермиона, сидевшая слева, с любопытством воскликнула:

— Сейчас будет!

— Что будет?

— К нам в школу отправили Августина Долохова.

И в самом деле, под редкими аплодисментами к их столу шел испуганный мальчишка.

— Долохов? Который убил Ремуса? — шокированно переспросил Гарри.

— Думаю, это его племянник, — заметила Джинни справа от него.

— Настало время прощать, — напомнила всем Гермиона слова Шляпы.

Гарри предпочел промолчать. Он перевел свое внимание на церемонию Распределения, попутно отметив, что сейчас процесс отбора новичков шел намного дольше, чем в предыдущие годы. Складывалось такое впечатление, что критериев распределения стало намного больше.

Как только последний первокурсник занял свое место, поднялся мистер Броклхерст и произнес:

— Прежде чем приступить к ужину, позвольте представиться. Меня зовут Аристот Броклхерст. В прошлом году я занимался проведением дополнительных занятий для тех, кто не смог учиться в Хогвартсе. Мне предоставили честь возглавить эту школу, сменив на посту всем известного и уважаемого профессора Дамблдора. Надеюсь стать достойным продолжателем его гуманистических идей и традиций.

Горько усмехнувшись, Гарри подумал, что Снейп был намного молчаливее и немногословнее, чем нынешний директор.

— Пришло время представить вам наших новых преподавателей, — продолжил Броклхерст. — Профессор Маргарет Белл возьмет на себя маггловедение. Она из неволшебной семьи, поэтому прекрасно осведомлена о маггловской жизни. Надеюсь, все быстро забудут те глупости, которые выучили в прошлом году.

С места поднялась молодая женщина лет тридцати. Одета она была по-маггловски: блузка и джинсы, однако ее принадлежность к волшебному миру сразу выдавала остроконечная шляпа и прикрепленная к поясу волшебная палочка.

— Преподавателем Защиты от Темных Искусств будет Джозеф Уильямсон, аврор со стажем более двадцати лет. К сожалению, раны, полученные при Битве за Хогвартс, не позволили ему продолжить свою карьеру. Однако уверен, что он как никто другой сможет обучить вас всему необходимому.

Бывшему аврору было уже хорошо за сорок, однако выучки своей он не потерял: его цепкий взгляд перемещался с одного ученика на другого. На несколько секунд он задержался на Гарри. Тот тоже с интересом разглядывал профессора. На лице нового преподавателя читалась любознательность и беспристрастность, что в нынешнее времена было весьма важным. Можно было предположить, что он сможет сохранить нейтралитет и не станет заранее судить о ком бы то ни было. Аврор, наконец, отвернулся и занял свое место за учительским столом. При этом многие заметили, что у него не хватает одной руки. Директор тем временем взмахнул волшебной палочкой, и на столах появились различные праздничные блюда. С заметным оживлением ученики принялись за еду.

— Гермиона, я не уверена, что правильно поняла тебя, когда ты говорила про факультеты, — вновь подняла животрепещущую тему Джинни.

— Я имела в виду примерно следующее. Я попала в Гриффиндор, но, думаю, никто не станет отрицать, что я очень люблю учиться. И, тем не менее, Шляпа не распределила меня в Рейвенкло, как, казалось бы, должна была. Отчасти благодаря этому ее решению я научилась многим другим вещам, о которых раньше и подумать не могла. Что, в свою очередь, не мешает мне с трепетом относиться к каким бы то ни было знаниям.

— Согласен, — кивнул Невилл. — Я тоже много не ожидал от себя. Например, никогда не думал, что способен быть смелым и рисковать ради чего бы то ни было.

— Мне казалось, что тогда, в самом начале, ты пошел за нами благодаря верности и преданности, — задумчиво протянула Гермиона. — Эти качества могли бы отправить тебя в Хаффлпафф. Я, кстати, иногда задумывалась, не был бы ты там более счастлив.

— Поначалу — может быть, — признался Невилл. — Но теперь…

— Вот и выходит, что распределение в другие факультеты, не в полной мере отражающие качества нашего характера, идет только на пользу. Мы можем развивать в себе и другие черты.

— Думаешь, мне нужно было согласиться на Слизерин? — насмешливо поинтересовался Гарри.

— Почему бы и нет? — живо отозвалась Гермиона. — Не думаю, что ты в то же мгновение перешел бы на сторону Волдеморта. Быть может, тогда бы ты научился сначала думать, а потом уже с головой бросаться в каждое рискованное предприятие, будь оно реальным или надуманным.

Гарри понимал, что Гермиона имела в виду вовсе не это, но не мог не вспомнить о Сириусе: был бы его крестный по-прежнему жив, если бы Гарри учился на Слизерине и с большим недоверием относился к новой информации? Следовало также признать, что рейвенкловские качества Гермионы частенько выручали не только его самого, но и многих других. Быть может, поисками хоркруксов она озаботилась не только из верности Дамблдору, но и просто потому, что ею двигали храбрость и мужество?

Гарри встряхнул головой. Какой смысл сейчас строить догадки «а что было бы, если…», все равно уже ничего не изменишь. Волдеморта нет, а все остальное не имеет значения. А составлением списка «Что плохого я совершил за свою жизнь» он, пожалуй, оставит Рите Скитер.

— А какой он — этот Броклхерст? — принимаясь за пирог с почками, поинтересовался Гарри у Невилла.

— Думаю, ему не очень нравится наша система с факультетами. Во время летних курсов мы учились по новой уровневой методике, составленной в зависимости от наших сильных и слабых сторон. Например, я помогал Малфою с гербологией, а Нотт разъяснил мне некоторые сложные моменты в чарах.

Гарри взглянул на слизеринский стол. Его извечный противник, казалось, полностью сосредоточился на содержимом своей тарелки. Поттер никак не мог определиться с тем набором эмоций, который он испытывал по отношению к Малфою. Впрочем, Гарри был рад узнать, что завтра утром тот уедет.

— И как он себя вел — Малфой? — с любопытством спросил Гарри.

— Не так нахально, как обычно, но и мириться тоже не горел желанием, — произнес Невилл. — Нотт вот, например, недавно подошел ко мне и спросил, сколько я получил ЖАБА по чарам, а у Малфоя я как-то не осмелился поинтересоваться.

— Малфой напоминает мне чем-то Регулуса, — шепотом поделилась Гермиона. — Обоим с детства вдалбливали идеи о превосходстве чистой крови, но ни один из них не хотел становиться одним из тех садистов-Пожирателей, что терроризировали магглов и магов. Думается мне, что зачастую выбор Шляпы зависит от мнения действующего директора. У меня такое впечатление, что все это соперничество между факультетами в каком-то смысле даже поощрялось Дамблдором.

— И это не так уж и плохо, — заметил Гарри. — Квиддич потерял бы всю свою привлекательность, если бы не наличие четырех факультетов.

— Но в этой системе есть и недостатки. Все зависит от того, с какого ракурса смотреть, — призналась Гермиона, окидывая задумчивым взглядом младшего Долохова, который знакомился со своими товарищами по факультету.

— А кстати, где Флоренц? — неожиданно вспомнил о кентавре Гарри.

— Профессор Трелони рассказала мне, что он вернулся в лес, — с явным удовольствием ответила Лаванда.

— Клан разрешил ему вернуться?

— Это логично. После того, как они решили сражаться вместе с нами за Хогвартс, — добавила Гермиона. — Если хочешь, я могу попробовать узнать побольше.

Сразу после ужина старосты-пятикурсники построили студентов первого курса и покинули Большой зал. Следом потянулись и остальные. Гарри решил немного задержаться, чтобы поздороваться с приятелями с Рейвенкло и Хаффлпаффа. Как оказалось, их осталось не так много: большинство закончили школу еще в прошлом году — в Хогвартсе или под руководством мистера Броклхерста. Некоторые и вовсе отказались ехать на учебу, как Рон, например. Гарри насчитал всего семерых — Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Сюзан Боунс и Ханна Эббот плюс трое из Гриффиндора.

В гостиную он вернулся вместе с Гермионой и Джинни. Они пришли как раз вовремя — вечеринка по случаю нового учебного года только началась. Им тут же выдали по бутылке сливочного пива.

— Где вы это всё достали? — полюбопытствовала Гермиона.

— После обеда я наведался к Абу, — подмигнул Невилл.

Гарри и Гермиона переглянулись, после чего потащили друга в укромный уголок, где их никто не смог бы подслушать.

— Эй! Вы чего? Это всего лишь сливочное пиво! — Невилл вяло засопротивлялся.

— Ты прошел через Выручай-комнату? — с жадным интересом спросил Гарри.

— Да. А что?

В голосе Лонгботтома сквозило искреннее удивление такой странной реакцией на, казалось бы, обычное дело. Гермиона поспешно отмахнулась:

— Ничего. Просто любопытно.

— Эй! — позвал их Симус, размахивая бутылками. — Вы чего там прячетесь?

— Уже идем.

Ближе к отбою народ начал расходиться по комнатам; в конце концов не осталось никого, кроме тех, с кем Гарри учился на протяжении шести лет. Никому пока не хотелось уходить, поэтому они устроились полукругом возле камина и принялись вспоминать запомнившиеся моменты их совместной жизни. К удивлению, их оказалось намного больше, чем тех редких случаев, когда Гарри в одиночку влипал в неприятности. В полночь пришла профессор Макгонагалл и в приказном порядке отправила всех спать.

Невилл остановил Гарри на последнем пролете лестницы, ведущей в его старую спальню:

— Эм…Гарри, Дин, думаю, вам сюда.

На двери висела табличка «Седьмой курс».

— Увидимся завтра, — скривился Гарри.

— Они не такие уж плохие, — попытался утешить его Симус.

— Посмотрим, — буркнул Дин; судя по выражению его лица, настроен он был весьма скептически.

Гарри с Дином зашли в комнату и в тусклом свете волшебных палочек попытались найти свои кровати. Их чемоданы стояли в непривычных местах, что тоже не добавляло уверенности. Но они все равно уже ничего не могли сделать. Гарри немного поколебался, раздумывая, а не выгнать ли занявшего его старую кровать, однако спустя мгновение отогнал эту мысль. В полной тишине он переоделся в пижаму.

Как только Дин заснул, Гарри достал из чемодана тщательно спрятанную Старшую палочку и накинул прямо поверх пижамы мантию-невидимку. В общей гостиной его уже дожидалась Гермиона.

— Я здесь.

В воздухе болталась его голова.

— Гарри, ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Ничего лучше мы все равно не придумали.

Они выскользнули из комнаты и побрели на седьмой этаж.

— Готов? — спросила Гермиона.

Гарри кивнул и принялся ходить туда-сюда мимо каменной стены.

— Нам нужно место, куда смогут попасть только чистые сердцем, — начал он. — Место, где могущественные предметы будут защищены от тех, кто захочет использовать их в плохих целях или чтобы навредить другим.

Через несколько секунд в стене появилась дверь. Гарри вошел первым и принялся с любопытством осматриваться. Они оказались в часовне — сквозь цветные витражи пробивался лунный свет. На полуразрушенных алтарях лежали разнообразные предметы: мечи, доспехи, зеркала, вазы, флаконы, одежда… В полной тишине они подошли ближе.

— Каледвулх (2), — прочла Гермиона на лезвии широкой рапиры. — Гарри! Да это же меч короля Артура!

Мгновение они внимательно разглядывали клинок. Гарри расслышал тихий благоговейный шепот подруги:

— Флейта Пана… золотое яблоко из сада Геспериды… молот Тора…

Она склонилась над небольшим круглым зеркальцем. Не увидев в нем своего отражения, подула на стекло. В ту же секунду там появились два сверкающих глаза, и низким голосом кто-то произнес:

— Вы прекрасны, мадам, однако есть все же в мире более красивая девушка, чем вы!

Гермиона отскочила в сторону.

— Оказывается, и эта сказка основана на реальных событиях! — удивленно и с некоторым возмущением воскликнула она.

Гарри, тем временем, нашел пустой алтарь и положил туда Старшую палочку.

— Готово! О, это что — домашние тапочки? — озадаченно спросил он, увидев странного вида обувь, покрытую серым мехом.

— Нет, конечно! Это кроличий мех, — раздраженно выпалила Гермиона, возмущенная таким невежеством. — И я почти уверена, что перед нами сапоги-скороходы, — добавила она, разглядывая разношенные сапоги из поцарапанной кожи.

— Как хорошо, что у нас чистые сердца, — Гарри решил подразнить немного подругу. — Иначе одному Мерлину известно, что мы могли бы сделать со всеми этими магическими артефактами.

— Есть искушение? — улыбнулась Гермиона.

— Нет. Теперь моя единственная цель — умереть в глубокой старости, окруженным дюжиной детей.

— Мерлин, благослови предсказания профессора Трелони, — Гермиона громко рассмеялась.

* * *

Следующим утром стены школы покинули все теперь уже бывшие студенты, успешно сдавшие свои выпускные экзамены, а Гарри вместе с однокурсниками отправился на трансфигурацию. С некоторым удовольствием он понял, что за долгие месяцы скитаний по лесу успел соскучиться по обычной школьной жизни.

В конце урока профессор Макгонагалл попросила его задержаться ненадолго.

— Мистер Поттер, вы уже решили, когда будут проходить отборочные испытания в квиддичную команду?

— Я все еще капитан? — не смог скрыть своего удивления Гарри.

— Разумеется! Капитаны остаются капитанами до окончания Хогвартса, если их, конечно, преждевременно не уволят. Надеюсь, вас такое не ждет в ближайшем будущем.

— Но в прошлом году…

— Соревнования по квиддичу были отменены. Полагаю, большинство преподавателей были напуганы тем, как отреагируют слизеринцы на возможные проигрыши.

Они заговорщически подмигнули друг другу.

— Я сверюсь с расписанием и как можно быстрее сообщу вам о дате, — пообещал Гарри.

Он удивился, когда в конце зельеварения профессор Слагхорн тоже попросил его задержаться для разговора.

— Дорогой мистер Поттер, в эту субботу я устраиваю небольшую вечеринку. Надеюсь, вы сможете на ней присутствовать.

— Эм… не уверен. Мне нужно разобраться с квиддичной командой, да и ЖАБА ведь скоро…

— Ваша очаровательная подруга, Джинни Уизли, уже согласилась прийти.

— Рад за нее, но все же не думаю, что освобожусь к тому времени.

Гарри уже собирался уходить, как неожиданно вспомнил кое о чем:

— Профессор, я бы хотел узнать кое-что. Профессор Макгонагалл сказала, что именно вы занимались погребением профессора Снейпа. Где его похоронили?

— Полагаю, это имеет прямое отношение к вашему последнему интервью на радио, — медленно произнес Слагхорн. — Вы уверены, что вам это нужно?

— Да, профессор Дамблдор в каком-то смысле попросил…

— Вы можете заблуждаться, вами могут управлять…

— Нет, — твердо произнес Гарри. — Я знаю, что говорю.

Долю секунды Слагхорн пронзительно смотрел на него, после чего коротко ответил:

— Его захоронили рядом с родителями. Мир его праху.

Гарри согласно кивнул, хотя в глубине души сильно сомневался, что столь терзаемая душа хоть когда-то обретет покой, даже после смерти.

* * *

В факультетской системе Хогвартса также ввели множество изменений. Во время занятий преподаватели всячески перемешивали учеников и сортировали их по группам, то же самое касалось назначения кураторов для отстающих и плохо успевающих. Была открыта специальная учебная комната, где собирались студенты всех четырех факультетов для совместных занятий или простого общения. Не прошло и недели, как здесь уже стали проводиться шахматные турниры. Гарри не отставал от друзей и вместе с Дином, Луной и Джинни приходил сюда, чтобы делать домашние задания.

Впервые за очень долгое время Гарри был доволен уроками по Защите от Темных Искусств. В конце первого занятия новый преподаватель попросил его остаться после урока, чтобы оценить общий уровень подготовки. Профессор Уильямсон оказался более чем доволен и предложил ему индивидуальную программу.

Если предложенное на уроке задание оказывалось для Гарри слишком легким, он помогал другим ученикам или же тренировал новую технику ведения боя в одиночку или с Уильямсоном. Который, кстати, относился к новоявленному герою так же, как и к остальным. Он не заискивал, не был жесток. И подобное поведение очень нравилось Гарри.

Занятия трансфигурацией проходили как обычно: длинные письменные работы и еще более трудные практические задания.

Профессор Слагхорн был несколько разочарован новым подходом Гарри к его занятиям: ни ошеломляющей интуиции, ни удивительной способности к инновационным решениям. Сам Гарри с радостью отметил, что советы принца-полукровки сослужили ему хорошую службу — что-то да осталось в памяти. Пусть его оценки перестали быть самыми лучшими, однако он по-прежнему оставался на хорошем счету. Быть может, этого будет недостаточно, чтобы на отлично сдать ЖАБА, поэтому Гарри решил, что в этом году придется хорошенько подтянуться по зельеварению.

На уроках по чарам он опасался, что отсутствие Гермионы обернется для него настоящей катастрофой, потому что раньше именно она разъясняла им с Роном тончайшие нюансы в движениях волшебной палочкой и в интонациях магических формул. Но оказалось, прошлогодние скитания по лесу опять сослужили ему хорошую службу. Он так часто использовал чары для добычи еды, для установки палатки, для очистки одежды и для наложения защиты, что теперь без особых трудностей осваивал новые заклинания.

Больше всего сложностей по-прежнему оставалось с гербологией: Гарри никогда не испытывал особого увлечения природой. Однако он понимал, что высший балл по этому предмету ему просто необходим, если он все еще хочет стать аврором, а потому выкладывался по полной.

Квиддич, домашние задания и уроки требовали всего его внимания. Однако несмотря на это, Гарри старался проводить с Джинни как можно больше времени. К сожалению, моменты их уединения были крайне редкими.

Общественная жизнь Гарри, однако, была довольно утомительной. К постоянным шепоткам за спиной он привык довольно быстро. В отличие от особо надоедливых учеников, которые едва ли не каждую минуту подходили к нему поздороваться или попросить автограф. Гарри до сих пор не знал, как реагировать на подобные проявления публичной любви, а потому всегда смущался.

Он даже попытался влиться в новый класс, но совсем скоро понял, какое это безнадежное дело — он уже никогда не сможет стать его частью, поскольку его нынешние одноклассники, в отличие от него, учились вместе с самого первого курса. К тому же, для них он был не просто Гарри, а Избранным.

Очередным неприятным моментом оказалось то, что Маклаген, два года назад проваливший свои ЖАБА и не сдавший их повторно в прошлом, тоже остался в Хогвартсе и теперь учился с ними на одном потоке. Гарри был уверен, что он захочет попасть в сборную по квиддичу.

Зато за вынужденное время одиночества Гарри сблизился с Дином, который тоже не знал, куда себя приткнуть. Они много времени проводили за разговорами, вспоминали прошлое, особенно — жизнь в бегах. События прошедшей войны тоже то и дело всплывали в их рассказах. Впрочем, чаще всего они ограничивались понимающими и сочувствующими кивками и продолжительным молчанием. В таких случаях слова были не нужны.

Гарри полюбил болтать с Луной Лавгуд. Отсутствие Гермионы здесь сыграло ему на руку, поскольку рациональный взгляд подруги только мешал, когда речь заходила о мистических, таинственных, а зачастую и просто бредовых историях. А именно этим и славилась Луна. Как бы то ни было, эти беседы даже помогли Гарри глубже проникнуть в историю традиций и обычаев магического общества. Благодаря своему маггловскому воспитанию он с энтузиазмом воспринимал все теории Луны, даже самые невероятные.

Начало нового квиддичного сезона позволило Гарри поближе познакомиться со многими учениками. Уже через несколько тренировок прозвище «Мальчик-Который-Выжил» сменилось на «Требовательный и безжалостный капитан».

Во время отборочных испытаний в команду трибуны были до отказа заполнены болельщиками. Впрочем, Гарри был уверен, что многие из них пришли сюда отнюдь не ради квиддича.

«По крайней мере, теперь я точно знаю, что мои игроки устойчивы к публичному давлению», — с иронией подумал он.

Гарри решил провести отборочные для всех мест — и тех, которые уже были заняты. Ведь каждый, даже новичок, должен иметь равные шансы попасть в команду в зависимости от своего таланта. Гарри, как и Оливер Вуд в свое время, очень сильно хотел заполучить Кубок по квиддичу, поэтому сделал все возможное, чтобы конкурс проходил как можно честнее. С такими мыслями он даже начал раздумывать, а не провести ли отборочные и на его собственное место ловца, однако Джинни в свойственной ей прямолинейной манере его быстро разубедила:

— А смысл? Ты и так лучший, и всем это прекрасно известно. Если все же сделаешь по-своему, то многие начнут думать, что ты просто хочешь покрасоваться. Уж лучше прослыть своевольным, чем тщеславным.

Джинни и Демельза Робинс без труда вновь заняли свои места. В качестве третьего охотника была выбрана Элисон Софредо — многообещающая второкурсница. Джимми Пикс ушел с поста загонщика, а его товарищ по команде Ричи Кут остался.

Кормак Маклаген имел наглость пробоваться на роль вратаря. Гарри, ничуть не скрываясь, кивнул Джинни и Демельзе в знак согласия, и охотницы выложились на все сто процентов, попав в ворота все пять раз. Так что Гарри вполне законно выбрал второго претендента — Юана Аберкромби, чей результат был лучше. Маклаген тут же принялся возмущаться, дескать, это нечестно и неправильно, однако Гарри был непреклонен.

Джинни права: уж лучше прослыть своевольным, чем тщеславным.

* * *

В этом году за одну неделю Гарри получил больше почты, чем за все предыдущие шесть лет. Помимо благодарственных писем от магов, регулярно приходили также записки от Гермионы. Подруга заметно преуспела в своей карьере и теперь продолжала держать его в курсе главных событий.

Гермиона, как и хотела, устроилась в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. В ее обязанности входило ежедневное составление отчетов об условиях жизни домовых эльфов и внесение предложений о том, как их можно улучшить. Отступать она не собиралась и в ближайшем будущем планировала заняться такими существами, как гоблины, кентавры и оборотни.

По словам Гермионы, Рон отлично сработался с Джорджем, всячески помогал ему: больше, конечно, психологически, но и в торговле он был неплох. Впрочем, Гарри мог с уверенностью сказать, что магазин приколов процветал: их продукция пачками распространялась по Хогвартсу — к огромному неудовольствию Филча и радости Джинни, которая, как все подозревали, являлась главным распространителем нелегальных изделий.

Гермиона сообщила новости о Невилле, который устроился на работу к одному фармацевту в Косом переулке, и о Сюзан Боунс, работавшей отныне в Отделе обеспечения магического правопорядка.

У Гарри вошло в привычку еженедельно писать письма Тедди, в которых он рассказывал о чудесах Хогвартса и о самых забавных случаях из школьной жизни. В ответных письмах Андромеда, как правило, сообщала об успехах крестника и заверяла, что Тедди обожает слушать, как она зачитывает ему письма. Гарри лелеял тайную надежду, что этот незатейливый способ позволит ему поддерживать связь с крестником, и что Тедди не забудет его до рождественских каникул.

В конце первой недели Гарри навестил Кричера на кухне. Домовой эльф был в отличной форме, на его шее по-прежнему красовался медальон. Ожог на руке, полученный во время Битвы, он, казалось, носил с особой гордостью.

Гарри заверил его, что хозяин Регулус был бы безмерно горд им, после чего Кричер с превосходством посмотрел на своих сотоварищей по кухне. Узнав о смерти Добби, Винки разразилась громкими рыданиями. Оставалось лишь надеяться, что эта новость не подтолкнет ее вновь в пучину алкоголизма.

* * *

В начале октября начались многочисленные судебные процессы. Первым подсудимым стал марионеточный министр магии Пий Толстоватый. Долгие месяцы под Империусом не пошли ему на пользу, так что после недолгих разбирательств суд признал его недееспособным и отправил на принудительное лечение в Мунго.

После допроса свидетелей и предоставления неопровержимых доказательств Амбридж признали виновной в совершении тяжких преступлений по отношению к магглорожденным волшебникам и отправили на пожизненное заключение в Азкабан.

Многие другие чиновники, чья причастность к деятельности Волдеморта была спорной, также понесли суровое наказание: за ними числились другие серьезные прегрешения.

Некоторые судебные процессы вызвали среди магического населения настоящий ажиотаж. Виновность таких подсудимых было сложно доказать. Защитники и обвинители схлестнулись в жаркой схватке, где оружием служили слова.

Люциус Малфой со всем ему доступным красноречием заявил, что вынужден был разместить у себя в поместье Темного Лорда, поскольку тот взял в заложники его жену и сына. Тот факт, что последние месяцы он находился в немилости у Волдеморта, сыграл ему на руку: еще один голос — и Люциус отправился бы в Азкабан. После слушания он смог вернуться к жене в родное поместье. Имя Драко в этом деле не фигурировало, поскольку Гарри был единственным, кто мог бы обвинить его в покушении на Дамблдора или сдать из-за того случая в Выручай-комнате. Однако делать этого он не стал.

Гарри считал, что родители Драко легко отделались за все те преступления, что совершили за свою жизнь, однако он принимал в расчет то, что Нарцисса помогла ему, да и Дамблдор всегда хотел дать второй шанс юному слизеринцу. Поэтому Гарри решил не разглашать весь компромат, который был у него на эту семейку, и попридержать его пока у себя.

Все Пожиратели смерти, которые участвовали в Битве за Хогвартс и чье присутствие у стен школы в тот приснопамятный день было подтверждено защитниками замка, были приговорены к пожизненному заключению в Азкабане, в том числе и Альберт Ранкорн. С невероятным удовольствием Гарри зачитал вслух приговор Долохова и Кэрроу — за убийство Ремуса и Тонкс.

Репутации некоторых учеников, причем не только слизеринцев, тоже были запятнаны, после того как часть заседаний была освещена прессой.

Напряжение только усилилось, когда нескольким совершеннолетним студентам были предъявлены обвинения в применении Круциатуса к своим товарищам. Смягчающим обстоятельством послужило то, что действовали они по принуждению двух Пожирателей смерти.

Суд признал их невиновными, поскольку действовали они не по своей воле, а из страха перед Кэрроу, которые в случае неподчинения использовали моральные и физические наказания. Они провели в тюрьме несколько месяцев, после чего были отпущены на свободу. Подобное решение вызвало возмущение многих школьников, которые подверглись воздействию их Круциатусов, но не сдались захватчикам. Преподаватели тут же предприняли меры предосторожности и принялись патрулировать коридоры, чтобы избежать самосудов.

Едва начались первые слушания, директор Хогвартса тут же выступил перед школой с небольшой речью:

— Мне невероятно больно видеть, как мелкие враждующие между собой группы разрывают на части Хогвартс. Мы все здесь, чтобы учиться, и не только магии, как многие из вас полагают, но также тонкому искусству жизни в гармонии с другими. Войны и братоубийственные сражения никогда не проникнут в стены этой школы. Именно поэтому за нападение на соученика виновные понесут строгое наказание. Ко всему прочему, оба их родителя будут поставлены в известность и оштрафованы. Мы не должны судить ни о ком по его родственным связям или так называемой чистоте крови. Имеет значение лишь сам человек, его личность.

На гербологии двое гриффиндорцев принялись оскорблять одного слизеринца, потому что его отец отбывал наказание в Азкабане. Профессор Спраут отправила их на ковер к директору, где им была назначена недельная отработка с Филчем.

Гарри подробно описал ситуацию в школе в одном из писем Гермионе, на что та ответила следующее: «Директор прав. Справедливость должна быть во всем, именно она позволит нашему обществу выбраться из бардака, устроенного Волдемортом и его приспешниками, и идти вперед. Месть же только порождает ненависть: она зарождает в душах чувство несправедливости и усиливает нетерпимость. Подобное поведение может привести к очередной войне».

* * *

Спустя несколько дней после одного происшествия Гарри был готов во всем согласиться с Гермионой.

Он устроился в общей гостиной Гриффиндора и взялся наконец за домашние задания. Однако он никак не мог сосредоточиться из-за стоящего вокруг гула. Гарри завертел головой в поисках источника шума и тут же заметил громко смеющихся первокурсников и второкурсников, собравшихся у выхода. Сразу почему-то вспомнилась Гермиона. Она бы уже давно отчитала нерадивых школьников за неподобающее поведение, напомнив им о важности учебы.

Гарри улыбнулся, представив себе эту картину, и вернулся к учебникам. Однако странное чувство неправильности происходящего не уходило. Он вновь посмотрел в ту сторону и почти сразу же узнал племянника Долохова. С тех пор, как осудили его дядю, мальчик вел себя тише воды, ниже травы. Гарри было его жалко, но он никогда не мог придумать, что сказать, поэтому, как правило, отмалчивался. Внимательно осмотрев шумное сборище, он, наконец, понял, что именно не давало ему покоя. Долохов сидел вместе с ними, но активного участия в общем веселье не принимал. Он спокойно читал книгу, никак не реагируя на смех приятелей, которые, казалось, наоборот пытались привлечь к себе его внимание.

Тревожный колокольчик зазвенел у Гарри в голове. Он решительно поднялся с кресла и направился к новеньким.

Чутье не подвело. Именно о Долохове и шептались юные гриффиндорцы, время от времени бросая в его сторону то презрительные, то насмешливые ремарки. Гарри подошел ближе. Какой-то мальчишка заметил его и толкнул приятеля локтем в бок. Все тут же обернулись. Никто ничего не говорил, однако легкие, едва заметные улыбки говорили сами за себя: они были уверены, что Гарри поддержит их начинания. Долохов, удивившись неожиданному молчанию, оторвался от книги и посмотрел на Гарри. Взгляд мальчика поразил его до глубины души.

«Так вот как я выглядел, когда Дадли со своими дружками издевались надо мной…» — подумал он.

Горькие воспоминания вновь разбудили ярость и озлобленность на обидчиков, однако Гарри глубоко вздохнул, мысленно убеждая себя, что наслать на этих детей какое-нибудь особое заклятие будет не лучшей идеей. Видимо, эти мысли отразились на его выразительной физиономии — Долохов весь сжался в кресле, стараясь сделаться как можно незаметнее.

— Отвратительно, мерзко и недостойно! — презрительно выплюнул Гарри. — Шестеро на одного! И это вы называете смелостью? Настоящие герои, как же! Вон отсюда, представление окончено!

Несколько мгновений никто не двигался, пока до гриффиндорцев не дошло, что Гарри обращается именно к ним. Они одновременно вскочили с мест и поспешили исчезнуть.

Гарри заметил, что его маленькая речь привлекла всеобщее внимание, а потому развернулся и громко, чтобы все услышали, добавил:

— Если вам доставляет удовольствие оскорблять других, то вы не лучше Пожирателей смерти. И те, кто спокойно смотрят на подобное, не вмешиваясь, просто идиоты!

Многие смущенно опустили взгляды, однако, к счастью, были и те, кто согласно закивал. Джинни сосредоточенно разглядывала тех, кто выказал сочувствие и ободрение, словно мысленно заносила их в особый список.

Гарри взглянул на своего подзащитного. Тот смотрел на него ошеломленно и недоверчиво.

— Августин, — мягко произнес Гарри, вспомнив имя мальчика, — если тебе опять будут надоедать, сообщи об этом Макгонагалл. Она, знаешь ли, здесь именно для этого.

— Не стоит, — прошептал Долохов.

Гарри беспомощно его разглядывал. Как помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогли?

— Такого больше не будет, — уверенно кивнул он и ушел к своему креслу.

Джинни тем временем подошла к Викки Фробишер, старосте седьмого курса, и принялась что-то ожесточенно втолковывать ей. Наконец, девушка вышла из гостиной — как понял Гарри, рассказать о случившимся декану, а Джинни вернулась к нему.

— Может, тебе стоит дать ему пару уроков самозащиты, — кивнув в сторону Долохова, произнесла она.

— Думаешь, я знаю, как можно помочь одиннадцатилетнему мальчику влиться в коллектив? — с долей сарказма протянул он.

— Я могу показать ему свой Летучемышиный сглаз. Довольно полезная вещь и не причиняет особого вреда. А пока он будет осваивать его, всегда можно подарить несколько штучек из магазина Джорджа, как думаешь?

— Замечательная идея, но уверен, он не единственный такой.

— Я напомню Викки, что пресекать подобное поведение — как раз дело старост. Она пообещала переговорить об этом с остальными старостами школы.

* * *

В то же время магический мир задавался еще одним важным вопросом: кто будет охранять Азкабан? Для большинства волшебников Азкабан и дементоры были понятиями взаимосвязанными, а потому многие склонялись к идее, что так должно быть и дальше. Однако те, кто успел побывать в тюрьме во время правления Темного Лорда, считали иначе. Условия содержания там были совершенно бесчеловечными. К тому же, некоторые заключенные вовсе не были опасными преступниками. Мелкие мошенники, спекулянты и прочие элементы криминального мира отбывали наказания, несоразмерные с их преступлениями.

Все чаще в магической Англии стали говорить об улучшении системы наказания.

Министр активно сопротивлялся повторному использованию дементоров для охраны Азкабана и, более того, поручил своим подчиненным исследовать карательную систему в других странах и предложить пути решения проблемы. Не стоит даже упоминать, что Гермиона в своих письмах целиком и полностью поддерживала такие нововведения.

Она также сообщила Гарри, что, помимо судебных процессов, новшества коснутся и Министерства магии. В ближайшее время планируется провести полную чистку кадров, чтобы избавиться от коррумпированных чиновников.

В одном из писем Гермиона сокрушалась:

«Эта затея требует большого труда и рассчитана на длительный срок, так как система взяточничества и фиктивной отчетности разрослась по всем направлениям — и всё из-за снисходительности предыдущих министров. Несправедливые приговоры и постановления принимались совершенно несведущими и продажными чиновниками, для которых самое важное — деньги и власть. Действительно компетентные сотрудники задвигались на второстепенные и малозначительные роли только из-за того, что у них не было хороших связей или достаточного количества денег. Назначение на пост министра Кингсли Шеклболта — лучшее из всех решений, что мы могли сейчас принять».

Разумеется, столь резкие перемены не могли не вызвать противодействия со стороны тех, кому было что терять в этой чистке. Многие продажные чиновники не стеснялись в средствах и способах, чтобы дискредитировать и низложить временного министра в надежде, что новый законопроект не успеют принять.

Клевета, сомнения в честности и неподкупности, обвинения в покровительстве «своим друзьям, о чем явно свидетельствуют последние назначения на значимые должности» — все эти пересуды каждый день подогревались прессой. Рита Скитер, как никто другой, сочиняла свои обличительные статьи, используя зачастую самые нелицеприятные формулировки и обвинения.

Впрочем, в чем-то журналисты были правы. Кингсли на самом деле поставил на многие ключевые посты своих давних знакомых: людей, которым он полностью доверял и нисколько не сомневался в их моральных качествах. Стерджис Подмор был назначен главой Отдела обеспечения магического правопорядка, Перси возглавил Департамент международного магического сотрудничества, Артур Уизли — Отдел магических происшествий и катастроф, а Гестия Джонс — Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними.

К Рождеству политическая обстановка в магической Англии накалилась до предела.

_______________________________________________________________________

(1) Рифмой в песне Шляпы даже не пахло, ибо стихоплетом переводчику никогда не быть.

(2) Название меча короля Артура по-видимому происходит от валлийского Каледвулх (валл. Caledfwlch), в котором скомбинированы элементы caled («битва») и bwlch («нарушать целостность», «разрывать»).

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998: Гарри переходит на седьмой курс

Действия в главе разворачиваются: 20 декабря 1998 — 26 декабря 1998

____________________________________________________________

Когда Гарри и Джинни вышли из поезда, на перроне их уже ждали Молли, Андромеда, Рон и Гермиона. Гарри сразу же нашел глазами Тедди и, радостно улыбаясь, быстрым шагом направился к нему. Как только ребенок заметил крестного, он отчаянно замахал руками и ногами, весело агукая. Гарри взял его на руки и поцеловал в лоб, что вызвало еще большие восторги малыша. Гарри с удивлением отметил, что за последние несколько месяцев Тедди заметно подрос, его мордашка стала выразительнее, а волосы — гуще.

Крепко прижимая к себе малыша, Гарри вдруг осознал, насколько сильно изменилась его жизнь с появлением Тедди. Только сейчас он понял, как много значит для него крестник. Он был готов с гордостью и радостью нести эту новую ответственность.

— Ни разу не видела его волосы такими ярко-рыжими, — заметила Андромеда. — Наверное, это всё эмоции.

— Он узнал меня! — обрадовался Гарри. — Хотя мы не виделись с ним четыре месяца!

— Я поставила в его комнате твою колдографию, — улыбнулась та, — и каждый раз, когда читала твои письма, показывала ее Тедди. И потом, ему уже десять месяцев, он уже не младенец.

Гарри подумал, что Андромеда, наверное, делала то же самое и со снимками Ремуса и Тонкс. В такие минуты Тедди, должно быть, сильно тосковал по своим родителям. Малыш восторженно дотрагивался своими маленькими ручками до лица крестного. Когда он добрался до его воротничка, Гарри вспомнил, что еще не поздоровался с остальными.

Рон и Гермиона тоже изменились за время его отсутствия. Гарри понял, что они повзрослели. Он заметил на лице Молли новые морщинки, да и ее раньше такие ярко-рыжие волосы, казалось, утратили часть своего блеска. Андромеда же по-прежнему с достоинством переносила потерю дочери, мужа и зятя.

Джордж и Артур ждали их в Норе. Джинни бросилась в объятия отца и брата. Тедди наотрез отказался расставаться с крестным и просидел у того на коленях весь ужин. Гарри даже пришлось кормить его своим картофельным пюре и компотом. Джинни попробовала взять малыша к себе, но Тедди настолько воспротивился этому, что девушка, кажется, даже немного обиделась.

Когда Андромеда собралась забирать Тедди домой, разразилась настоящая драма. В конце концов, миссис Уизли предложила оставить ребенка на ночь у них и наколдовала детскую кроватку в бывшей комнате близнецов, в которую теперь поселили Гарри.

Гарри качал Тедди на руках, пока тот не заснул, и с облегчением положил его в кроватку. Покой его был недолгим. Минут через пять ребенок внезапно проснулся и начал кричать.

Гарри снова взял его на руки и баюкал до тех пор, пока глаза малыша не сомкнулись. Он вновь вернул его в кроватку и пошел чистить зубы. Не прошло и дюжины секунд, как с полным ртом зубной пасты пришлось в панике бежать обратно. Умываться пришлось одной рукой. Поспешно раздеваясь, он пытался объяснить крестнику, что уже давно пора спать. В конце концов, Тедди все же заснул. Гарри положил его в кроватку и сам лег спать. Едва он начал засыпать, как отчаянный вопль стремительно развеял остатки сонливости.

После трех неудачных попыток успокоить Тедди, Гарри забрал его к себе в постель, поражаясь тому, как Андромеда справлялась с ним.

* * *

Когда на следующий день он появился на кухне с Тедди на руках, Рон и Джинни, не скрывая усмешки, пожелали ему доброго утра.

— Гарри Поттер, как вы ощущаете себя, будучи отцом в восемнадцать лет? — передразнивая интонации Риты Скитер, ухмыльнулся Рон.

Гарри мрачно окинул его взглядом, даже не удостоив ответом.

— Ты хорошо спал? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Нет, — буркнул Гарри. — Тедди просыпался всю ночь. Я раз пять вскакивал с кровати.

Не проявив и капли сочувствия, Рон и Джинни рассмеялись. Тедди заразился хорошим настроением окружающих и, одарив милой беззубой улыбкой Джинни, принял из ее рук бутылочку.

— А где Джордж? — спросил Гарри.

— Он вернулся в свою квартиру в Косом переулке, — пожал плечами Рон. — Он ужинает здесь каждый вечер, но ночует всегда у себя.

— А-а... И как у него дела?

— Снова вернулся к созданию всяких штучек, — ответил Рон таким тоном, словно это была большая победа. — До этого этим занимался Чарли. А я взял на себя заказы и продажи.

— И надолго Чарли останется? — поинтересовалась Джинни, не выпуская из рук бутылочку и Тедди.

— Нет. Он уже нашел себе место в драконьем заповеднике на севере Шотландии и собирается сообщить об этом родителям при первом же удобном случае.

— Для таких новостей никогда не бывает удобного случая, — заметила Джинни.

— А ты, Рон? — спросил Гарри. — Тебе самому это все нравится?

— О да! Стоять за прилавком интересно. Чарли научил меня кое-чему, так что я могу теперь помогать Джорджу в разработке новых товаров.

— Вот и ты пристроен, — улыбнулся Гарри. — Не думал приобрести свою квартиру?

— Гермиона не хочет спешить, — хмуро признался он.

— Она просто не хочет погрязнуть в уборке и готовке для кое-кого, — пояснила Джинни. — Если хочешь знать мое мнение, дорогой братец, то поживи пока один, научись вести дела, как взрослый, не полагаясь на маму и не ожидая, что какая-нибудь добрая душа будет заботиться о тебе. Посмотри на Гарри, он-то уж точно это понимает!

Гарри неуверенно взглянул на Джинни, пытаясь сообразить, почему ее тирада закончилась его именем.

— Да вы все словно сговорились! — раздраженно выпалил Рон.

— Э-э-э... — начал паниковать застигнутый врасплох Гарри. Хотя, если подумать, такое положение вещей его вполне устраивало.

— Я просто привела пример, — невозмутимо парировала Джинни, не замечая бурной реакции Гарри на ее слова. — Я просто хочу сказать, что Гарри, например, не ждет, что все ему будут помогать ухаживать за Тедди. Женщинам больше нравится мужчина, не требующий, чтобы его супруга сама все делала по хозяйству.

— Но я же не могу быть везде! — защищался Рон. — Я работаю в магазине целый день!

— А тебе не приходило в голову, что Гермиона может сказать то же самое? Она тоже много работает в Министерстве. Ты думаешь, что она вот так все бросит, чтобы приготовить тебе вкусный ужин или постирать белье?

Рон обиженно насупился.

— Я должен идти, — холодно произнес он, вставая из-за стола, — пора уже открывать магазин.

— А чашку твою я должна мыть? — крикнула Джинни ему вслед.

— Ничего, я вымою, — поспешно сказал Гарри, раздумывая о том, что в чем-то Джинни и права. Хотя высказалась она все же слишком резко.

— Ты же знаешь, что я тебя очень люблю? — улыбнулась Джинни, когда он проходил мимо нее к раковине.

— Я — счастливчик. И это... Я хотел спросить... ты... ты хотела бы жить со мной? После окончания школы, конечно.

— У нас еще есть время на раздумья, — пожала плечами Джинни. — Я еще не знаю, чем займусь после ЖАБА.

— Есть идеи? — несколько обиженным тоном поинтересовался Гарри. Его слегка задело, что она подумала о карьере, когда он имел в виду их отношения.

— Я подумывала о колдомедицине, но у меня слишком низкие оценки по гербологии, — ответила она. — Еще мне нравится идея стать аврором.

Гарри едва сдержался, чтобы не сказать, что это опасная профессия. Вместо этого он направился к умывальнику, чтобы вымыть посуду. Закончив, он развернулся, чтобы сесть за стол. Всего один шаг — и его лицо прямо напротив лица Джинни. Гарри приобнял девушку за плечи и поцеловал, сначала нежно и осторожно, затем более страстно, позабыв на мгновение о сидящем на ее руках Тедди.

С улыбками на губах они отстранились друг от друга. Тедди, видимо, решил, что полностью выполнил свой долг, помолчав так долго, и начал капризничать.

— Поменяй ему пеленки, а я пока наведу порядок на кухне, — предложила Джинни, передавая Гарри малыша.

Когда девушка присоединилась к нему в гостиной, Гарри уже готов был лезть на стену, донельзя впечатленный своеобразной техникой ползанья Тедди, который отныне решил передвигаться только на четвереньках. Андромеда уже написала ему об этом в письме, но вчера как-то не представилось возможности убедиться в этом на собственном опыте.

— Это называется «период улитки», — прокомментировала Джинни, садясь на диван.

— Улитки?

— Да, когда ребенок ползает и размазывает по полу слюни.

— А что потом?

— Потом у него начнут прорезываться зубы.

— Замечательно... — вздохнул Гарри.

* * *

К большому облегчению Гарри, Тедди забрала бабушка, так что он теперь мог с чистой совестью помогать Джинни в приготовлении дома к рождественским праздникам. Сейчас эти хлопоты не приносили столько же радости и веселья, как раньше. Гарри уже успел привыкнуть к извечным шуткам близнецов, а теперь остались лишь воспоминания.

В ближайшем лесу нашлась красивая елка, которую украсили красными лентами и разноцветными свечами, не забыв, разумеется, об огнезащитном заклинании. По просьбе Молли они поместили колдографии Фреда, Ремуса, Нимфадоры и Теда Тонкса на каминную полку рядом с поздравительными открытками.

На ужин собралась вся семья. Флер, которая пришла с Биллом, вынуждена была больше часа слушать концерт Селестины Уорбек. Гермиона тоже зашла — на следующий день они с Роном были приглашены к Грейнджерам на индейку. Пришли и Перси, и Андромеда с Тедди.

Начался вечер в довольно мрачной обстановке. Слушая невнятное деланно веселое бормотание старшего поколения, перемежавшееся с радостным повизгиванием Тедди, Гарри думал о том, что без крестника ему было бы невероятно трудно находиться здесь. К счастью, вечерние посиделки у камина доставили ему намного больше удовольствия, чем он предполагал.

Все началось с подарка для Джинни. Гарри не нужно было и гадать, что же внутри коробки, поскольку именно он и подал идею. По его настойчивой просьбе в выборе подарка участие приняли все члены семейства Уизли. Более того, Гарри попросил Рона помочь с покупкой. В полном молчании Джинни разворачивала упаковочную бумагу.

— Незачем было упаковывать это так, словно внутри метла, — начала она, — я, между прочим, тоже знакома с чарами иллюз....

Она умолкла от нахлынувших эмоций. Это был «Великий полководец» — метла, о которой она пять месяцев с восхищением рассказывала Гарри. Джинни никогда и подумать не могла, что однажды будет обладать ею. Она нежно прикасалась к аэродинамической ручке, гладила ровные прутья, даже не замечая своего имени, выгравированного на маленькой серебряной пластинке.

Гарри мог бы сделать такой подарок от себя лично, но он хотел, чтобы Уизли тоже могли подарить что-то, что обычно было им не по средствам. И сейчас сияющая Джинни и радостные лица остальных членов семьи доказали, что он был прав.

Андромеда дополнила подарок, подарив девушке изящный чехол для метлы. Гарри получил традиционный свитер, только на этот раз с V-образным вырезом — как оказалось, это последний писк моды семейства Уизли. Он вежливо поблагодарил Молли, а Артур, тем временем, добавил:

— Другой подарок ждет тебя в саду.

— Это лично от Артура, — уточнила миссис Уизли одновременно и рассерженным, и растроганным тоном. — Но тебе понравится, я уверена.

Загадочная улыбка Рона подстегнула любопытство Гарри, и он поспешил открыть дверь.

Он стоял на крыльце — начищенный до блеска, с кожаным сидением, отполированный, полностью готовый к полету.

— Как вам это удалось? — благоговейно спросил Гарри у мистера Уизли.

— Он был в моем саду, — объяснила Андромеда. — Развалился на несколько частей, но мы все восстановили.

— Он все еще летает? — спросил Гарри.

— Конечно, — уверил Артур. Легкий толчок в бок от Молли — и он быстро добавил:

— Но вообще-то это запрещено.

— Ты понял? — хитро прищурился Рон. — Постарайся не попасться.

Гарри был вне себя от радости. Он взял Тедди из рук его бабушки и посадил на сидение.

— Эй, Тедди, хочешь покататься на мотоцикле своего кузена Сириуса?

— Не сегодня, — решительно отрезала миссис Уизли. — Сейчас по улицам бродит отряд Санта-Клаусов, так что Министерство сбивается с ног, чтобы найти их всех.

— Отряд Санта-Клаусов? — удивился Гарри

— Волшебники, которые хотят поддержать веру магглов в чудеса, — недовольно скривилась Гермиона, по-прежнему относившаяся к фантазиям и вообще всему иррациональному весьма скептически.

— В прошлом году они раздавали небольшие медальки в виде молний, — припомнил Чарли.

При этих словах даже Джордж не смог сдержать улыбки. Гарри мысленно унесся к своему предыдущему Рождеству: заснеженной Годриковой лощине и памятнику его родителям. Мечтательный вид Гермионы красноречивее слов свидетельствовал, что она тоже вернулась на год назад.

Затем все отправились слушать новый концерт Селестины Уорбек.

* * *

Двадцать пятое декабря прошло мирно. Рон отправился праздновать к Грейнджерам, а другие члены семьи отдыхали и наслаждались оставшимися праздничными днями. Джинни тестировала подаренную метлу, а мистер Уизли показывал Гарри, какими волшебными новинками оборудован его мотоцикл. Они прекрасно прогулялись по сельским дорогам и даже отважились немного полетать над небольшой полянкой, которая служила семье Уизли квиддичным полем.

Когда Гарри зашел в сарай для метел за кое-какими инструментами, Джинни как раз бережно ставила «Великого полководца» в угол. Гарри вышел на несколько секунд, призвал с помощью Акцио небольшой пакет и протянул девушке.

— Это тебе.

— О, Гарри, ты мне уже столько всего подарил. Я ведь знаю, что метла — это целиком и полностью твоя идея.

— Это всего лишь мелочь, но зато она лично от меня, — настаивал он.

— Надеюсь, ты не хочешь подкупить меня, — поддразнила его Джинни.

Гарри уверил ее в чистоте своих намерений, и девушка открыла подарок. Это была коробка шоколадных котелков.

— О, обожаю их! — воскликнула Джинни и, схватив один, бросила его себе в рот. — Спасибо, милый!

Он не старался задобрить ее, но все равно рассчитывал на поцелуй. Джинни же в свою очередь не видела причин для отказа. Гарри и представить себе не мог, как сильно она любит шоколад.

* * *

Мирное течение рождественских каникул нарушил Чарли, объявивший, что работает в магазине последнюю неделю.

— Как так? — озадаченно переспросила миссис Уизли.

— Со второго января я приступаю к работе в драконьем заповеднике, что на Гебридских островах.

— Но... а как же магазин?

— Все нормально, мам, — вмешался Джордж. — Рон возьмет на себя управление. Уверен, мы прекрасно справимся и вдвоем.

— Но почему так далеко? — огорчилась миссис Уизли.

— Мама, Гебридские острова — это всего лишь Шотландия, это не край света. Туда можно спокойно аппарировать.

— Тогда ты будешь жить здесь!

— Нет, это невозможно. Ночи мы должны проводить там же, на месте, это входит в мой контракт.

— Но...

— Мам, — Чарли взял ее за плечи, — я буду регулярно приезжать, обещаю. Я отказался от места в Патагонии, чтобы быть поближе к вам. Ты будешь видеть меня так же часто, как и Билла.

Молли опустила руки, признавая свое поражение.

— Драконы — это же так опасно... — она сделала последнюю попытку.

— Не так опасно, как создавать новые изобретения Джорджа, — уверил Рон. — К тому же, я-то никуда не денусь из Норы, — поспешил добавить он, увидев, как она собирается возразить.

— Хорошо, — сказала миссис Уизли. — Я соберу твои вещи, Чарли.

* * *

Попрощавшись с уезжающими братьями, Джинни вместе с Гарри поспешили уйти с глаз миссис Уизли, подозревая, что беспокойство за сыновей и раздражение их своеволием быстро перейдет в излишнюю домовитость. В такие моменты лучше быть как можно дальше от кухни. Гарри предложил устроить небольшую дуэль ловцов. Одолжив метлу Рона — его-то осталась в Хогварте, — Гарри помог Джинни надеть куртку, но тут из гостиной донеслось недовольное ворчание миссис Уизли:

— Да как смеет! Как ей не стыдно — писать такое!

— Что случилось, мам? — заволновалась Джинни и заглянула в гостиную.

— Это... Эта мегера Рита Скитер!

— Что она еще написала?

— Мой бедный мальчик! — Молли с грустной улыбкой посмотрела на Гарри, и тот сразу же понял, что статья о нем. — Все равно никто не поверит в этот вздор, — добавила она, словно убеждая в этом себя.

Гарри взял из ее рук газету и стал читать вслух, будто судья, выносящий обвинительный приговор:

«Гарри Поттер — анти-герой

Сегодня Гарри Поттер считается спасителем волшебного мира. Все говорят о нем как о могущественном волшебнике. Он победил Того-Кого-Нельзя-Называть — Глэнмора Пикса (1) современности. Однако кто же он на самом деле? Неужели он действительно избавил нас от самого сильного черного мага?

По-видимому, нет, хотя бы потому, что он сам это признает. В одном радиоинтервью великий Гарри Поттер признался, что вовсе не побеждал своего противника. "На самом деле это древняя магия, примененная моей матерью", — заявил он и добавил: "Сами-Знаете-Кто стал жертвой собственного заклятия". Так если герой признается, что был просто вместилищем материнской магии, почему же все считают его таким особенным? Не считать же его стремление к славе чем-то выдающимся. Похоже, мы столкнулись с самозванцем, наслаждающимся легко приобретенной славой».

— Самозванец! — кипела миссис Уизли. — Легко приобретенная слава! А кто получил три Авады Кедавры от этого монстра, а?

«Оказаться в плохом месте в плохое время без шансов на выживание — пожалуй, единственный талант, который у него есть», — продолжил читать Гарри ровным голосом. — «По его собственным словам, покойная Лили Поттер умерла, спасая его. Блестящий студент Седрик Диггори заплатил своей жизнью за незаконное участие Гарри Поттера в Турнире Трех Волшебников. А сколько человек погибло в Хогвартсе, ожидая помощи Поттера, в которого они верили всем сердцем?»

— Как смеет она винить тебя в смертях в Хогварсте? — гневно восклицала миссис Уизли.

— «Не желая сознаваться в том, что воспользовался чужими заслугами, наш юный гений наслаждается путаницей в наших умах. Его последняя причуда — воспевать известного Пожирателя смерти, садизм которого во всей красе испытали наши дети в прошлом году. Этот печальный персонаж примкнул к Темному Лорду по просьбе Альбуса Дамблдора, также весьма сомнительной личности. Таким образом он якобы помогал нашему предполагаемому спасителю. Но о какой помощи может идти речь, если, как мы только что установили, знаменитый Поттер не сделал ничего?»

— Предполагаемый спаситель! — выплюнула Молли.

— «Наш выдумщик пытается уверить, что во время своего исчезновения он занимался важными делами», — бесстрастно продолжал чтение Гарри. — «Какими такими делами? Мы ничего не знаем, наш «Урик Странный» (2) скрывается за окутанной черной магией тайной. Кажется, он с радостью прятался в самых затаенных уголках, пока мы с вами страдали от зверств Темного режима. Грустно думать, что тот, кого мы считали оплотом сопротивления, был совершенно равнодушен к судьбам своих друзей».

— Чего добивается эта дрянь? Кроме того, что одобряет Темный режим! — бушевала Молли.

«Читатели поймут. Каждое заявление этого желторотого птенца отныне должно вызывать подозрение. Те, кто утверждают обратное и поддерживают каждое его слово вопреки всем разумным доводам, безусловно, удивляют своей верностью, однако это также может означать, что у них просто нет собственного мнения, если только это не очередное вероломство с их стороны.

Рита Скитер.

В следующем номере: «Снейп: ангел или негодяй?»

С задумчивым видом Гарри положил газету на стол.

— Как можно только печатать подобную ерунду! — негодовала миссис Уизли. — Я сейчас же отменю подписку на «Ежедневный Пророк»! И выскажу свою точку зрения!

Гарри и Джинни с тревогой посмотрели на нее. Им еще не доводилось видеть миссис Уизли в таком бешенстве. Даже в день Битвы, когда она вышла один на один с Беллатрисой Лестрейндж, ее контролируемая и целенаправленная ярость не выглядела столь впечатляюще. Лицо ее стало пунцовым, она резко размахивала руками, а из палочки сыпались яркие искры.

Гарри, конечно, был не в восторге от того, что о нем писала пресса, но, чтобы хоть немного урезонить разбушевавшуюся миссис Уизли, он глубоко вздохнул и попробовал сказать как можно спокойнее и ровнее:

— Миссис Уизли, меня совершенно не волнует, что пишет обо мне эта женщина. Я знаю, что я сделал, и все мои друзья тоже это знают. Вы думаете, что те, кто вернулся в Хогвартс, поверят в этот вздор? А мнение других меня совершенно не интересует. Я сделал это не ради славы, а потому, что был единственным, кто мог сделать это. Если бы нашелся другой, я бы с радостью отдал ему свою славу. Оставьте ее. То, что пишет эта Скитер, не имеет никакого значения. Дамблдор сказал однажды, когда все оставили меня, — Гарри сделал паузу, чтобы отыскать глазами портрет директора на карточке шоколадной лягушки, — квиддич и ЖАБА — вот, что меня действительно заботит.

— Но все же...

— У нас есть дела гораздо важнее, чем обсуждение этих сплетен, — мягко оборвал ее Гарри. — Я собирался прогуляться с Джинни, и именно это я сейчас и сделаю. Не стоит уделять этой крысе внимания больше, чем она заслуживает, — заключил он, уводя подружку в сад.

Проходя мимо стола, Гарри не преминул захватить ту самую газету. Во дворе он бросил ее в снег и поджег. Это, казалось бы, простое действие доставило ему большое удовольствие. Доносящиеся из дома звуки более чем явно намекали, что миссис Уизли начала грандиозную уборку и что пока им лучше не возвращаться.

— И все-таки эта Скитер заслуживает моего Летучемышиного сглаза, — проворчала Джинни. — Не знаю, что меня сейчас удерживает от того, чтобы заявиться в эту вшивую газетенку и показать им, как именно нужно следить за пропускаемыми в печать материалами.

Несмотря на всю свою привязанность к Джинни, Гарри подумал, что в этом вопросе не дождется от нее разумных и правильных поступков.

— Джинни, пожалуйста, от этого стало бы только хуже. Лучше покажи мне, заслуживаешь ли ты такую метлу, — сказал он и выпустил золотой снитч.

Не прошло и дюжины минут, как стало ясно, что «Великий полководец» в разы превосходил метлу Рона и по скорости, и по маневренности: Джинни даже не прилагала особых усилий, чтобы дважды выхватить золотой снитч прямо у Гарри из-под носа. После короткой тренировки они спрятались в беседке, чтобы не попадаться на глаза Молли. Джинни старательно полировала свою метлу, а Гарри размышлял над тем, действительно ли ему была настолько безразлична та статейка, как он показывал Джинни и ее матери.

Пожалуй, да — ему было все равно. Рита никогда не пользовалась его уважением, а потому и ее статьи его нисколько не волновали. На самом деле, он гораздо больше боялся последствий того интервью на радио, когда он говорил о Снейпе. У него даже вошло в привычку бросать в стороны косые взгляды. Да в конце-то концов, что ему до всех тех, кто так легко поверил всему, что пишет эта дамочка с кислотным пером?

Гарри с Джинни подошли к Молли, которая приводила в порядок кухню, и быстро пробормотали, что Андромеда пригласила их на обед. Прежде чем миссис Уизли успела сказать хоть слово, они быстро ретировались и прыгнули в камин. На самом деле, они даже почти не соврали, потому что обычно Гарри как раз в это время и приходил повидаться с крестником.

Андромеда тоже прочитала ту злосчастную статью, но воздержалась от комментариев, за что Гарри был ей признателен. Он заметил, как Джинни буквально испепеляла взглядом лежащую на столике газету, но вновь затрагивать эту тему, слава Мерлину, не стала. Когда они, вернувшись, осторожно заглянули в гостиную Уизли, там уже сидела Гермиона и разговаривала с миссис Уизли. Гарри подошел ближе и тут же увидел в ее руках знакомый экземпляр «Пророка» — очевидно, что они тоже обсуждали статью Скитер.

— Не бери в голову, — скривился Гарри. — Нам плевать, что говорит эта старая летучая мышь!

— Это не о тебе, — сухо ответила Гермиона, — а о Кингсли Шеклболте.

— Что?

— Ты читал последнее предложение?

— Да, и что?

— «Те, кто утверждают обратное и поддерживают каждое его слово вопреки всем разумным доводам, безусловно, удивляют своей верностью, однако это также может означать, что у них просто нет собственного мнения, если только это не очередное вероломство с их стороны», — процитировала Гермиона. Это камень в огород министра. Скитер пытается подорвать уважение общественности к нему. Сегодня она дискредитирует тебя, завтра будет говорить, что ты несешь полную чушь о Снейпе — а в это готовы поверить большинство волшебников, — а послезавтра она вспомнит, что Кингсли был среди тех, кто сражался за твое имя. Ты не задавался вопросом, почему она написала эту статейку именно сегодня, а не сразу после твоего интервью у Ли?

— Э-э-э... нет, — признался Гарри, вспомнив, как был рад, что Скитер промолчала в тот раз, не став ничего сочинять.

— Это все потому, что через десять дней будут выборы постоянного министра.

— Значит, она против Кингсли?

— Не уверена. Думаю, она просто против всего правильного и честного, что она любит копаться в грязном белье.

Уже давно Гарри не видел Гермиону такой живой, такой полной сил, жаждущей действовать. Должно быть, всё действительно настолько серьезно.

— Что будет, если выберут не Кингсли? Кто претендует на его место?

— Сильвиан Дунстан. Можешь не вспоминать, ты его не знаешь. Впрочем, неважно, он лишь безмозглая марионетка в руках богатых и влиятельных, как было и с предыдущими министрами. Именно от этого хотел избавиться Кингсли в Министерстве.

— И как происходят выборы? — поинтересовался Гарри. — Кто назначает министра магии?

— Представители богатейших семей, Визенгамот и Совет гильдий, — оттарабанил Рон.

— Представители богатейших семей? — удивился Гарри.

— Это избранные министрами представители магического мира, которые заседают на пленарных заседаниях в Визенгамоте наряду с постоянными членами этого собрания, — объяснила Гермиона. — Дамблдор был одним из них, но Фадж лишил его этого права, когда тот пытался предупредить общественность о возвращении Волдеморта.

— Ах да, — припомнил Гарри. — А что Совет гильдий?

— Каждая гильдия назначает своего представителя в совет. Их роль заключается в контроле делопроизводства и обсуждении с министром тех декретов, которые их непосредственно касаются. Каждые пять лет они собираются с Визенгамотом, чтобы избрать министра магии.

— И ты думаешь, что они не выберут Кингсли?

— Что касается представителей богатых семей и судей Визенгамота, мы почти уверены, что часть из них подкуплена нашими противниками и будет голосовать против. Некоторые приняли нашу сторону, а насчет других пока ничего неизвестно. А гильдии часто очень восприимчивы к общественному мнению. Нельзя допустить, чтобы «Пророк» создал Кингсли плохую репутацию. Тогда его популярность резко начнет снижаться.

— И как Кингсли собирает голоса за себя? — спросила Джинни.

— Это наше слабое место, — призналась Гермиона. — Он отказывается подкупать богатые семьи золотом или раздачей должностей. Более того, он не хочет проводить некоторые реформы, выгодные какой-то определенной гильдии. Главная сила Кингсли — это ты, Гарри. У тебя хорошая репутация среди волшебников, а Кингсли всегда призывал сопротивляться во имя тебя, когда давал интервью в «Поттеровском дозоре». Если ты станешь предметом насмешек, положение Кинга станет совсем шатким.

Гарри ошеломленно замер. Он хотел стать просто обычным школьником, и вот ему снова дали понять, что он до сих пор остается важной политической фигурой. И это еще сильнее раздражало его.

— Почему они не могут оставить меня в покое хотя бы на пять минут! — воскликнул он. — Я не хочу играть в политику, я просто хочу сдать ПАУК!

— Если ты станешь аврором, приказы, которые ты получишь, будут напрямую зависеть от того, кто займет пост министра, — резко возразила Гермиона. — А ты что думал? Когда Фадж был у власти, авроров посылали за Дамблдором. При Скримджере они ловили так называемых Пожирателей смерти, просто чтобы показать, что Министерство что-то предпринимает. А в прошлом году они сажали людей только за то, что их родители были магглы. Политика влияет на всех нас, Гарри. Я думала, ты это уже понял!

— Да, но речь идет о моем собственном имени!

— Так оно и бывает, мы здесь бессильны. Поэтому успокойся, прекрати ныть и давай подумаем, что мы можем сделать, чтобы выбраться из этой грязи.

Суровый и непреклонный вид этих трех женщин навел Гарри на мысль, что если Рита Скитер хотела отравить ему жизнь, ей это удалось.

Примечания:

(1) Глэнмор Пикс (1677-1761) — известен тем, что убил морскую змею Кромера.

(2) Урик Странный (Средневековье, дата неизвестна) — слегка сумасшедший маг, известен тем что носил на голове медузу вместо шляпы.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998: Гарри переходит на седьмой курс

Действия в главе разворачиваются: 26 декабря 1998 — 18 апреля 1999

За ужином все только и говорили, что о гнусной статье. Гермиона выглядела встревоженной, все Уизли — возмущенными, а Гарри просто предпочел бы сменить тему. Рон бурно возмущался, что их приключения и роль Гарри в победе над Волдемортом подвергаются сомнениям. Он выдвигал различные способы мести — один невероятнее другого, пока его не прервал Джордж:

— А что, если придумать перья, которые будут писать только оскорбления, а, Рон? И сделать в конце подпись «Рита Скитер, глупейшее и злобнейшее существо, ты умрешь!»

На него тут же устремились изумленные взгляды всех присутствующих. Никто не верил своим ушам: впервые с момента гибели Фреда Джордж предложил новое изделие для магазина шуток и приколов.

— Отличная идея! — воодушевленно воскликнул Рон. — Гениальная, на самом деле!

— Можно взять наши «перья с автоответчиком» и немного модифицировать их, — размышлял вслух Джордж.

— И назовем их «змеиные перья», — радостно закончил Рон. — «Словно змея проскользнет в пеналы ваших товарищей».

— Займемся этим завтра.

Уизли окинули свое «чудо» довольным и облегченным взглядом. Знала бы Рита, какое доброе дело сделала своей мерзкой статейкой, удавилась бы со стыда.

* * *

На следующий день Гермиона заскочила после обеда в «Нору», чтобы поделиться новостями.

— Накануне у нас с Кингсли было небольшое совещание. Мы решили, что нужно убедить Совет гильдий поддержать его на посту министра. Рассматривали разные способы, но в итоге сошлись во мнении, что в данном случае действовать нужно как Фадж в свое время — часто появляться на публике, интересоваться жизнью волшебников.

— И Шеклболт согласился? — не смог скрыть своего удивления Гарри.

— Раздавать направо и налево обещания о лучшей жизни еще не значит, что кампания пройдет успешно, — вздохнула Гермиона. — Люди боятся перемен. Представь себе, Кингсли все это нравится не больше твоего.

— Э-э… Подожди, что ты имеешь в виду «не больше твоего»? — подозрительно сощурился Гарри.

— Ты идешь с ним.

— О нет, никогда в жизни! — как можно более непреклонно и твердо отрезал он.

— Ты не можешь бросить Кингсли одного! — возмутилась Джинни.

— Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, разгуливая по улицам! — упрямился Гарри.

Он представил себе, что подумает Снейп, когда узнает об этом, — еще больше уверится в том, что Гарри Поттер — спесивый наглец… «Но Снейп — мертв», — мысленно напомнил себе Гарри.

Хватило нескольких секунд, чтобы потерять нить разговора. Когда он вновь прислушался к спору, оказалось, что Джинни по-прежнему настойчиво уговаривала его принять участие в этом спектакле. Все еще витая в своих невеселых мыслях, он резко оборвал ее:

— А с каких это пор ты интересуешься политикой, а?

— Не все такие ограниченные, как ты, — сухо парировала Джинни.

— Тихо, тихо, дети, — встревоженно произнесла Молли, предчувствуя приближающуюся бурю.

Все смущенно замолкли.

— Извини, Джинни, — прошептал Гарри.

— Гарри, мы прекрасно понимаем, что ты чувствуешь, — категорично заявила Гермиона. — Никто не в восторге от этого решения. Но мы просто должны пройти через это. И точка.

* * *

Следующим утром Гарри, натянутый как пружина, аппарировал вместе с Кингсли Шеклболтом в Косой переулок. Исполняющий обязанности министра тоже ощущал себя как не в своей тарелке, но виду почти не показывал. Начали они с «Дырявого котла», где выпили по стаканчику сливочного пива. Бармен Том отказался брать с них оплату, и тогда Кингсли в качестве благодарности угостил за свой счет всех присутствовавших выпивкой.

Затем они медленно шли по улице, время от времени заходя в какие-либо магазинчики и покупая разные мелочи: сверкающий котел, порошок полыни, Мимбулус Мимблетонию, щетку для метлы, пергаментный свиток, книгу о драконах, шляпу для Кингсли, древнюю лампу, несколько фейерверков доктора Флибуста. По дороге полюбовались на почтовых сов, съели по мороженому, поздоровались с гоблинами в Гринготтсе, перекусили в нескольких кафе, пожали руки журналистам в головном офисе «Пророка» — к счастью, Риты Скитер там не было, — не прошли мимо старого Олливандера и даже забежали к Рону в магазин приколов, где купили несколько «змеиных перьев».

В конце этого утомительного похода они уже сбились со счета количеству пожатых рук, но польза, несомненно, была: еще столько всего нужно сделать для более эффективной работы Министерства... Взлохмачивая буйную шевелюру очередному ребенку, Гарри с изумлением понял, что некоторые матери уверены в том, что его прикосновение способно снимать сглазы. Интересно, что бы на это сказала рациональная Гермиона? Сейчас она как раз растворилась где-то в толпе, чтобы со стороны оценить их выступление. К огромному отвращению Гарри, ему также пришлось раздавать автографы. Неохотно, скрипя зубами, но он все же ставил бесформенные закорючки на всем, что ему подсовывали. Пока он выполнял свой общественный долг и получал поздравления за все совершенные добрые дела, Кингсли отвечал на вопросы касательно его политической программы.

Совершенно измученный, Гарри рухнул на диван, едва они с Кингсли вернулись в «Нору».

— Ты отлично справился, — поздравила его Гермиона. — Только постарайся побольше улыбаться, когда завтра будете в Хогсмиде.

— Ненавижу Риту Скитер! — отчаянно выкрикнул он. — Если бы не ее эта мерзкая статейка…

— Зато она подтолкнула нас к мысли, что нужно контратаковать. Мы слишком доверчивые, полагаю, — попыталась умерить пыл друга Гермиона.

— И не забудьте публично поблагодарить ее за это, Кингсли, когда вас изберут, — язвительно посоветовала Джинни.

— Спасибо большое, Гарри, за помощь, — Шеклболт пожал его руку и уточнил у Гермионы: — Ты уверена, что ему обязательно приходить и завтра? Он и так уже много сделал.

— Не волнуйтесь об этом. К завтрашнему утру он придет в норму, — безжалостно заверила она министра.

— Ты еще хуже, чем Рита, — простонал Гарри. — И мне опять нужно будет раздавать автографы?

— А ты подписывайся именем Риты Скитер, — ухмыльнулась Джинни.

* * *

После Хогсмида отправились в больницу Святого Мунго. А Гарри начал мысленно считать дни до своего возвращения в Хогвартс. Он и подумать не мог, что одна неделя может быть такой длинной. Каждое утро Гермиона притаскивала гору волшебной прессы и просматривала каждую газету или журнал на предмет интересных новостей. Гарри сразу же с чистой совестью отказался участвовать в этом, сославшись на то, что читает только журнал «Всё о квиддиче» и иногда, совсем редко, конечно, «Плеймаг». Вместо этого он рассеянно слушал комментарии подруги. Закончив с прессой, Гермиона изложила ему программу дня.

А он-то, наивный, искренне полагал, что теперь будет больше времени проводить с Джинни, а оказалось, что в школе он и то чаще виделся с ней, да и встречи с Тедди, когда он мог спокойно и никуда не спеша подержать его на руках, с каждым днем становились все реже. Дело дошло даже до того, что Гарри начал подумывать о том, чтобы с наступлением ночи, словно последний вор, тихо прокрасться в спальню Джинни — с самыми честными намерениями, конечно, он ведь не дурак и понимал, что соблазнить рыжеволосую красавицу прямо под носом у ее родителей будет невероятно трудно. Впрочем, он все равно опасался, что Джинни истолкует всё неверно и выставит его вон до того, как он успеет объясниться. Не говоря уже о реакции миссис Уизли, не дай Мерлин она узнает об этом. Так что после недолгих размышлений от этого плана пришлось отказаться. К счастью, Джинни была не лишена чувства сострадания, а потому, не обращая внимания на насмешливые взгляды своих братьев, не отходила от Гарри ни на шаг во время его редких визитов в «Нору».

Конец года стал настоящим кошмаром. В Атриуме Министерства магии должен был состояться официальный прием, на который, разумеется, были приглашены все отличившиеся во время войны волшебники: то были защитники Хогвартса, чиновники или же обычные маги, всеми силами сражавшиеся с незаконной властью и помогавшие всем, кто в них нуждался. Без наград было не обойтись. Гарри был приглашен вместе с семейством Уизли, чтобы забрать свой Орден Мерлина первой степени. После такой новости идти туда совершенно расхотелось.

Но действительность оказалась еще хуже. Программу и протокол приема изменили в последнюю минуту: Гарри вместе с министром должен был встречать гостей и прикреплять награды на мантии героев. Он пересекся с директором школы и своими преподавателями, мельком увидел Невилла и других своих друзей, хотя перемолвиться словечком с ними так и не смог. Обменялся печальными улыбками с каждым представителем семейства Уизли, которые вышли на сцену, чтобы получить свои медали и посмертный Орден для Фреда. Все награжденные сразу же устремлялись к роскошному фуршету, тогда как его собственный желудок взывал о пощаде, требуя хоть что-нибудь, но Гарри был занят тем, что пожимал направо и налево руки представительным, но абсолютно не знакомым волшебникам.

Ближе к полуночи он уже с ностальгией вспоминал одинокие вечера накануне Нового года, которые он проводил в своем чулане у Дурслей.

* * *

К счастью, все плохое когда-нибудь да заканчивается. С завидным облегчением Гарри вернулся в Хогвартс. В последнее время интерес к нему других учеников начал заметно спадать, но неудивительно, что после последних событий все вернулись к прежнему. Мысленно проклиная Риту и дурацкие идеи Гермионы, Гарри мчался по коридорам, стараясь не обращать внимания на громкие шепотки за спиной. После первых утренних пар Гарри спешно шел в Большой зал, чтобы увидеться с Джинни, как на полпути его перехватил Хагрид.

— Гарри! К тебе прилетела сова.

Гарри без интереса взглянул на птицу и тут же узнал сову Андромеды. Забеспокоившись, он выхватил письмо и начал читать. В нем сообщалось, что Тедди чувствует себя неважно, ночью просыпался каждые полчаса и постоянно плакал. Очевидно, он плохо воспринял отъезд крестного. В письме Андромеда также спрашивала, не мог ли он привезти для Тедди какую-нибудь свою одежду. Быть может, знакомый запах успокоит его.

Гарри без колебаний расстегнул свою мантию, снял майку — не обращая внимания на заинтригованные взгляды учеников, проходивших мимо — и завернул ее в полученный кусок пергамента. Связав посылку наколдованной веревкой, он передал ее Хагриду.

На следующий день вернувшаяся сова Андромеды принесла успокаивающие новости. Тедди этой ночью просыпался только три раза, а свою новую игрушку — присланный золотой снитч — буквально не выпускает из рук.

Облегчению Гарри не было предела. Он как раз собрался поделиться хорошей новостью с Джинни, как та, размахивая «Ежедневным пророком», вылетела на него из-за угла.

— Гарри! Мы выиграли! — радостно закричала она.

— Что выиграли?

— В самом деле, Гарри, как можно быть таким рассеянным? Ты что, забыл? Сегодня же были выборы нового министра!

— Кингсли прошел?

— Да! С незначительным перевесом, но он все-таки победил!

Гарри с наслаждением вчитывался в строчки газетной статьи, затем взялся за письмо Гермионы, каждая строчка которого была буквально пронизана триумфом и радостью от победы. Она поздравляла его с успешно отыгранной ролью и заявляла, что именно благодаря ему зародится новое магическое сообщество. Гарри же оставалось только надеяться, что для этих изменений его помощь уже не потребуется. Уж кем-кем, но политическим деятелем он себя никогда не чувствовал.

После первого совместного урока с Джинни он рассказал ей о последнем письме Андромеде и своих опасениях насчет крестника. Когда же он перешел к волнующему рассказу о безвозмездно отданной футболке, Джинни неожиданно нахмурилась:

— Ты отдал ту самую футболку, что я подарила тебе на Рождество?

— Да, я ее как раз вчера надел.

— Какая приятная новость! — с сарказмом произнесла она. — Я делаю тебе подарок, и он теперь будет для Тедди слюнявчиком.

И резко развернувшись на каблуках, она умчалась вперед по коридору.

— Не переживай! — попытался успокоить его стоявший сзади Дин. — С девчонками всегда так — никогда не угадаешь, что они выкинут в следующую минуту.

К счастью, этим же вечером у них была тренировка по квиддичу. Джинни, сделав круг над полем для демонстрации всех возможностей своей новой метлы, быстро отошла и позабыла об их ссоре. Члены команды следили за полетом девушки с восхищением и завистью. Спустившись на землю, переполненная восторгом Джинни бросилась на шею Гарри, выражая тем самым признательность за то, что он сделал ей такой роскошный подарок.

* * *

Спустя несколько дней Гарри наконец добрался до кухни, чтобы узнать, как поживает Кричер. Каково же было его удивление, когда он заметил на груди домового эльфа начищенный Орден Мерлина третьей степени. Только сейчас до него дошло, что в Министерстве награждали только волшебников.

— Когда это ты успел получить свою медаль? — с любопытством поинтересовался Гарри.

— Глава волшебников пришел ко мне за два дня до окончания этого года, — с гордостью сообщил Кричер.

Разумеется, это было вполне логично: Кингсли не хотел рисковать срывом всей церемонии награждения, пригласив на прием и магические существа. Разум принимал такое положение вещей, однако горькое послевкусие все равно осталось. Гарри с теплотой в голосе поздравил эльфов с наградой, каждому пожал руку — с намного большей признательностью, чем он делал это во время министерского приема. Распрощавшись со всеми, он отправился писать Гермионе письмо.

«Я понимаю, что это несправедливо, — писала ему в ответ Гермиона, — но мы не могли по-другому. Не забывай о том, что отнюдь не жажда власти ведет Кингсли, а надежда на улучшение их жизни.

Он действительно сделал все возможное, чтобы отблагодарить их за участие в Битве за Хогвартсе, хотя его возможности были весьма ограничены. Тридцатого декабря он собрал в Большом зале всех эльфов и лично наградил каждого, а затем отправился в Запретный лес, чтобы выразить благодарность кентаврам. Даже Бейн был удовлетворен низостью его поклона.

Учитывая те ограничения, которые на нас навешивают, мы делаем то, что никто не делает. Когда я начинаю думать о том, что нам всем еще предстоит сделать, мне, честно говоря, становится нехорошо!»

Но даже ответ подруги не смог успокоить Гарри.

* * *

Время от времени, Гарри и Джинни все-таки удавалось найти свободную минутку друг для друга, позабыв ненадолго про обязательства и ускользнув от навязчивого внимания приятелей и Филча. Они прятались в одной комнате, которую Гарри нашел во время своих поисков в начале года. Ее было сложно заметить — небольшая дверь была тщательно спрятана за ковром, но зато она прекрасно соответствовала их нуждам: благодаря маленькому окошку в помещении было светло, а пол был усыпан мягкими подушками.

Вдали от нескромных взглядов они много целовались и совсем немного болтали. В один из таких дней — уже после рождественских каникул — им вновь удалось ускользнуть ото всех и спрятаться в этом тихом месте.

— Твои братья оказали нам всем большую услугу, рассказав про все эти тайные проходы, — с улыбкой произнес Гарри. — Кстати, ты часто ими пользовалась в прошлом году?

— Еще как! Мы с Луной столько раз убегали через них от Филча и Кэрроу, когда раздавали запрещенные листовки.

— А я-то наивно полагал, что здесь ты будешь в полной безопасности, — улыбка Гарри увяла, а голос преисполнился разочарованием.

— Не только ты, мои родители тоже так думали, — Джинни пожала плечами. — Еще в сентябре я бы предпочла остаться с ними, потому что боялась, что никогда больше не вижу их снова, если уеду. Но они хотели, чтобы я была в безопасности, поэтому не шли на уступки. Бедные, как они, должно быть, переволновались, когда узнали, что Снейп стал директором, а Пожиратели смерти — учителями.

— Кэрроу издевались над тобой?

— Не особо. Меня не подвергали Круциатусам, если тебя это беспокоит. Меня поймали лишь однажды, и то Снейп назначил мне наказание, а не они. Они обычно награждали нас пощечинами и оплеухами, иногда пинками, но мадам Помфри мгновенно убирала все следы. Больше всего доставалось Невиллу.

— А Снейп? Как он себя вел?

— С осторожностью. Он действительно не был таким ужасным, как мы все ожидали. Мы его вообще нечасто видели, ведь теперь он ничего не вел. Труднее всего было с этими его идиотскими правилами. Казалось, мы вернулись во времена Амбридж: все клубы были запрещены, за всеми преподавателями велось наблюдение. Достаточно было пожаловаться на правила или проявить солидарность с «неблагонадежными», чтобы получить отработку или наказание. И они были много хуже, чем былые отработки у Снейпа. Мне, к примеру, пару раз приходилось весь день разгуливать по школе с табличкой «Предательница крови». Невилл два дня ходил с ослиными ушами. Луна целую неделю ходила под действием заклятия немоты.

— Извини, — потрясенно пробормотал Гарри. — Я не знал, что было настолько тяжело.

— Знаешь, в каком-то смысле я рада, что была там. По крайней мере, у меня было впечатление, что я что-то делаю для нашей победы. В начале года почти всем ученикам было плевать, кто занимает кресло министра, но потом они узнали, что значит иметь Пожирателей смерти у власти. И мы как-то сблизились, и это чувство было таким реальным, таким сильным… Невилл, Луна, я, нас всех поддерживали, даже те, кого мы совсем не знали. А однажды Оуэн Харпер даже солгал, чтобы прикрыть меня.

Гарри в удивлении приподнял брови. Харпер учился с ними на одном курсе, только на Слизерине. Гарри не особо хорошо его знал, потому что пересекался с ним только в квиддиче — Оуэн был загонщиком. Но он как-то не походил на того, кто стал бы точечными, осторожными ударами сражаться против Пожирателей смерти.

— По крайней мере, на пасхальных каникулах ты была в безопасности.

— О да, — Джинни закатила глаза. — Рядом с матерью, охваченной тревогой, и совершенно не выносимой тетушкой Мюриэль. Я едва не спятила в их компании. Мне только и оставалось, что днями и ночами переживать за тебя и свою семью. Когда мы узнали, что в Хогвартсе подняли бунт, я хотела сбежать оттуда и прибиться к близнецам.

В комнате повисла неуютная тишина, которая всегда возникала, когда кто-то произносил слово «близнецы».

— Джорджу, кажется, уже лучше, — мягко попытался утешить ее Гарри.

— Немного. Но ему все равно трудно. Рон уже говорил об этом Гермионе: по его словам, Джордж часто останавливается на полуслове, будто ждет, что Фред закончит за него фразу, или резко оборачивается, словно ищет Фреда. В такие моменты Рон чувствует себя совершенно беспомощным.

— Он и без того много всего делает, хотя бы тем, что столько времени проводит с ним.

— Как раз поэтому ему и сложно видеть всё это. Хотя Рон старается не показывать виду.

— А ты как?

— Когда я в школе, еще ничего. А вот на Рождество было просто невыносимо. Впрочем, нам еще повезло: у нас хоть кто-то остался, другим семьям повезло не так сильно.

Гарри смотрел в глаза Джинни и видел там то же самое, что чувствовал он сам: боль за тех, кто покинул их, и счастье от того, что они все-таки вместе.

* * *

Суд над Грейбеком состоялся в феврале. Гарри всё никак не мог понять, почему с ним так долго тянули, ведь всех самых активных Пожирателей смерти осудили сразу же по горячим следам. Однако Гермиона быстро внесла ясность в эту щекотливую ситуацию:

«Понимаешь, по всем отчетам выходит, что Грейбек — типичный представитель своего вида: циничный, жестокий, агрессивный оборотень, ненавидящий всех волшебников. Тем, кто выступает против интеграции оборотней в магический мир, этот случай придется как нельзя кстати. А Кингсли как раз известен своей нейтральной политикой по отношению к магическим существам, поэтому суд над Грейбеком может вызвать ненужный резонанс. Именно по этой причине его постоянно откладывали».

Гарри читал ответ подруги со странным чувством беспокойства. Интуиция не обманула его: едва в газеты попали первые выдержки из дела Грейбека, он вынужден был с грустью признать, что опасения Гермионы и Кингсли были отнюдь не напрасными. Грейбек представал перед общественностью карикатурным монстром преступного мира. Он ни в чем не раскаивался и даже оправдывал свои действия:

— Мы нисколько не стыдимся того, что делали, — говорил он перед судьями. — Мы больше свободные, чем вы. Мы не хотим такой ограниченной жизни, как у вас. Все достойные своего имени оборотни должны свободно бегать в свете полной луны и следовать своим хищным инстинктам. Можете меня приговорить к смерти, за меня отомстят. Наш народ продолжит увеличиваться. И однажды именно вы будете прятаться от нас в пещерах! И тогда мы вспомним все, через что вы заставляли нас пройти!

Этого было более чем достаточно, чтобы по стране пошли анти-оборотнические настроения. Вся передовица пестрела подобными заголовками, в редакции ежедневно приходили сотни писем с требованиями принять серьезные меры по отношению к оборотням, а именно — обязательно взять их всех под стражу.

«Какие меры собирается принимать наше Министерство, чтобы защитить магический мир от этих монстров? Как мы можем выпускать на улицы наших детей, зная, что эти гнусные существа, скрывающиеся за обманчивой внешностью человека, спокойно разгуливают рядом? Следует ли нам искать убежище у магглов?»

Последний заголовок донельзя озадачил Гарри.

— Ведь только волшебники могут стать оборотнями? — спросил он у Джинни.

— Магглы, скорее всего, погибнут при первой же трансформации. Ведь именно магия поддерживает тело во время превращения и, в случае необходимости, ускоряет процесс регенерации. Но вообще это дикость полная: не во время полнолуния оборотни не представляют никакой опасности.

Слова Гермионы лишали последней надежды:

«Мы всегда можем отменить законы, ограничивающие наем оборотней на определенные должности. Впрочем, их и без того никуда не берут на работу. Мы можем издать декреты, согласно которым волшебники должны относиться к ним как к равным. Но никто не подпишет их. Нужны годы, чтобы стереть из людских сердец страх и недоверие, которые этот опасный безумец только усилил своими выступлениями. И подумать только: он еще смеет говорить, что делает это во благо своего народа!»

Пусть Гарри не мог видеть лицо Гермионы сейчас, но он всем телом ощущал, сколько ярости она вложила в этот единственный восклицательный знак. Почему-то он не испытал особой радости, когда Грейбека приговорили к пожизненному заключению в Азкабане. Только Джинни удалось найти в этом позитивный момент:

— Эти мерзавцы Пожиратели уж точно не смогут спокойно спать в полнолуния с таким соседом. Надеюсь, ему удастся слопать хоть одного из них.

* * *

Гарри никак не мог нарадоваться на свою предусмотрительность, а именно выбор подарка для своей подружки. Мало того, что Джинни была на седьмом небе от счастья, так еще и сам «Великий полководец» делал зрелищной любую игру. Они без особого труда разбили рейвенкловцев в следующем матче. Когда Джинни на всех парах понеслась к заветным кольцам, выписывая невероятные восьмерки, чтобы избежать столкновения с бладжерами, у несчастного вратаря вид был донельзя напуганный. «Великий полководец» обладал превосходной маневренностью, а потому предугадать угол нападения для бладжера было почти невозможно. Джинни каждый раз попадала точно в кольца.

— Это нечестно! Такие метлы должны быть запрещены в подобных соревнованиях! — возмущался капитан противоборствующей команды сразу по окончании матча.

В глубине души Гарри понимал, что есть в его словах доля правды, а потому неизменно отмалчивался, отводя взгляд в сторону.

— Когда Малфой купил всей команде Нимбусы 2001, они все равно проигрывали Гриффиндору, — возразила Джинни. — Я хорошо летаю не столько из-за метлы, а потому что я действительно умею это делать. И все.

У Джинни всегда была репутация человека, которого лучше не злить, а потому никто не осмеливался с ней спорить.

* * *

В марте глава Отдела по контролю волшебных существ попросила Гермиону представить доклад об улучшении условий жизни домашних эльфов. По его итогам главы других департаментов под руководством министра издадут несколько декретов. Несмотря на абсолютную незаинтересованность Гарри в политических делах, Гермиона не отступала и регулярно пыталась привлечь его к своим делам. С начала апреля она в красках расписывала ему достоинства будущего проекта, его перспективы и свои ближайшие планы.

Наученная горьким опытом создания Г.А.В.Н.Э., теперь она более тонко и продуманно подходила к агитации, разбавляя мед водой. После многочисленных встреч с домашними эльфами, она признала, что они не заинтересованы в получении свободы. В подобном мышлении она винила в первую очередь «отсутствие какого бы то ни было воспитания и многочисленные предрассудки к ним». Гермиона нацелилась на эффективность и быстро поняла, что сейчас может совершить настоящую революцию в жизни домашних эльфов.

Первым делом она предложила заняться улучшением жизни тех, кто находился на честной службе. Отныне их хозяевам запрещалось бить своих слуг, причинять вред любыми другими способами, лишать еды и разделять малышей и родителей. Владельцы теперь несли ответственность за последствия самонаказаний, совершаемых эльфами. В зависимости от тяжести увечий, они должны были уплатить штраф или же могли полностью потерять право на обладание одним конкретным эльфом или всей его семьи.

С другой стороны, если эльфы хотели получить свободу, они могли подать запрос в Отдел по контролю волшебных существ. И уже в министерских стенах чиновники изучали возможность выкупа. Более того, тем, кто по своей воле освобождал домовых или же платил им за работу, ждали приятные денежные поощрения.

Приближался день, когда будет представлен первый законопроект нового правительства. Гермиона по уши зарывалась в бумаги, отвечала на бесконечный поток корреспонденции. Все предыдущие поправки касались в основном исправления скандальных законов, принятых еще во время Волдеморта и Фаджа.

Гермиона была довольна первым заседанием, состоявшимся еще до пасхальных каникул. Глава отдела задал ей несколько любопытных вопросов, что только доказывало заинтересованность отдела в данных проектах. Гермиона была рада, что ее воспринимают всерьез, безусловно, она понимала, что невозможно мгновенно всё изменить, что далеко не каждую ее идею станут рассматривать, но она была уверена, что первый шаг окажется решающим. К тому же, Кингсли собирался разрешить прессе присутствовать на заседании.

На следующий день после презентации Гермионы Гарри и Джинни с большим интересом ждали прибытия почты. Журналист был впечатлен не только юной служащей Министерства, но и ее предложениями. Он писал о «стройной молодой леди с непослушными каштановыми волосами», «громком, уверенном голосе, неподдельной увлеченности», чья «обвинительная речь звучала ярко, ново и свежо».

Не обошлось, конечно, и без ложки дегтя. Автор статьи считал, что девушка, «ведомая только лучшими побуждениями», слишком переусердствовала в некоторых пунктах. «В конце-то концов, мы не звери. Это совершенно нормально следить за тем, чтобы домовые эльфы не подвергались излишне жестокому обращению. Но налагать штрафы на владельцев только из-за того, что домовые сами наказывают себя, — это чересчур! Как можно мешать эльфам следовать зову природы?» А пункт, согласно которому эльфы могут подать заявку на полное освобождение, это все равно что признать тот факт, что «без прямых приказов наши маленькие друзья не знают, как себя вести. Тем самым мы оказываем им плохую услугу, поскольку лишаем защиты владельцев, давая взамен лишь призрачную надежду на свободу, с которой они не знают, что делать. Стоит ли говорить о том, что их природной доверчивостью могут воспользоваться недоброжелатели?»

— Да решить проблему с самонаказанием проще простого, — проворчал Гарри. — Достаточно лишь запретить им делать это. Да и Добби прекрасно справлялся без прямых приказов!

— Ты заметил, как они представили Гермиону? — поинтересовалась Джинни.

— Думаешь, скоро нас ждет сцена ревности от Рона? — улыбнулся тот.

— Это не смешно! Ее описывают как красивую и благонадежную. Неужели тебе кажется, что с таким представлением ее примут всерьез?

— А почему нельзя быть красивой и умной одновременно?

— Можно, конечно. Просто когда говорят об «увлеченности» женщин — это всегда чтобы противопоставить «рассудительности» мужчин. Стоит только посмотреть на тебя и на Гермиону, чтобы понять, насколько эти идиоты полны предрассудков!

Почувствовав, что тема разговора быстро уходит от судьбы эльфов в другое, более опасное русло, Гарри отложил в сторону газету и вернулся к остывающему завтраку.

В своем новом письме Гермиона скрупулезно цитировала различные газетные статьи, касавшиеся ее выступления. Здесь она была полностью солидарна с Джинни. Гермиона Грейнджер предстала перед общественностью человеком сильной воли, но скорее богатой на всевозможные идеи, чем компетентной в своей области. Такой образ подрывал доверие широкой публики. «Я хотела встряхнуть магический мир, заставить людей задуматься об условиях, в которых живут домовые эльфы. Но вместо этого все продолжают говорить об их «природе, склонной к подчинению», будто они не мыслят себя без выполнения приказов. А я выгляжу как обычная, пусть и великодушная натуралистка».

Через три недели был принят декрет «Об обращении с домовыми эльфами». Первый же пункт касался штрафных санкций за плохое обращение, куда тем не менее не вошла поправка о самонаказании эльфов. Также этим созданиям было предоставлено право свободно жениться и выходить замуж, запрещалось отделять детей от родителей и разрывать семьи. Было создано бюро трудоустройства для свободных эльфов, где им подбирали подходящую работу. И, наконец, было введено налогообложение для тех, кто пользовался их услугами, вне зависимости от того, являлся ли волшебник работодателем или же полноправным владельцем домового эльфа.

Судя по всему, Кингсли посчитал, что к более резким переменам волшебники пока не готовы. На что Гермиона отвечала: «Я понимаю, что пройдет немало времени, прежде чем эльфы осмелятся донести на хозяев за плохое обращение. Но в законе четко прописаны последствия, которые может понести такой нерадивый владелец, а это уже очень важный шаг в изменении сознаний людей. Это поворотный момент в истории домовых эльфов».

* * *

Пасхальные каникулы Гарри провел в «Норе» вместе с Тедди. Он с удовольствием вернулся к своим обязанностям крестного отца и все вечера проводил, приглядывая за шустрым ребенком, которому совсем скоро исполнится год. Тедди уже научился ползать, а потому требовал к себе еще больше внимания, потому что тянул в рот все, что плохо лежало.

Благодаря такому распорядку дня, каждое утро Гарри мог со спокойной душой проводить с Джинни. Миссис Уизли им нисколько не мешала, она уходила по делам и возвращалась только к вечеру. Тихое, размеренное существование под одной крышей рано или поздно должно было закончиться чем-то большим, чем-то более интимным. Когда Гарри понял, как далеко готова зайти Джинни, он едва смог удержаться от нахлынувшего на него страха. Впрочем, в глубине души он знал и даже хотел, чтобы их отношения перешли на другой уровень.

По первости Гарри немного смущался в присутствии родителей Джинни, словно он сделал нечто неправильное. Он не знал, что они думают по этому поводу и думают ли вообще, но на всякий случай старался держаться от их дочери подальше, чтобы не дай Мерлин не выдать ее ничем.

Каждое их утро было наполнено такой лаской и нежностью, что обоим с трудом удавалось покинуть постели и заставить себя заняться Тедди. С каждым днем Гарри все чаще ловил себя на мысли, что мечтает о такой же тихой, спокойной, размеренной семейной жизни. Он даже пообещал себе, что сразу после окончания Хогвартса обязательно предложит Джинни жить вместе. Они уже привели в порядок дом на площади Гриммо и теперь каждый вечер проводили там втроем. Гарри нравилось представлять, что у них настоящая семья, только он, Джинни и Тедди. Малыш, словно читая его мысли, менял цвет волос на рыжий или черный каждый раз, когда они ходили куда-либо вместе.

На этот раз каникулы закончились слишком быстро. В Хогвартс-экспресс Гарри садился с изрядной долей сожаления.

* * *

Последний в этом году матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом состоялся вскоре после начала последней учебной четверти. К удивлению многих, «барсуки» показали себя весьма достойно, победив другие команды. Впрочем, Гарри оставался спокойным, ему было не о чем волноваться, ведь другой ловец не представлял из себя ничего выдающегося, несмотря на хорошую технику. Оставалось надеяться, что не возникнет непредвиденных обстоятельств в виде дементоров или слабоумного вратаря, поверить в свою удачу и выиграть этот решающий матч. Это, казалось, было не так уж сложно, ведь у команды Гриффиндора было изрядное преимущество — новая метла Джинни и ее отменные навыки охотницы.

В реальности же все оказалось немного сложнее. У «барсуков» не было столь первоклассной метлы или такого же гениального ловца, вместо этого они демонстрировали хорошую технику и стратегию. Едва только квоффл оказывался в руках охотников, отобрать его уже было очень трудно. Загонщики избрали своей целью Джинни и постоянно направляли в ее сторону бладжеры, мешая тем самым перехватывать мячи.

После того, как вратарь пропустил пять мячей, Гарри взял тайм-аут и подозвал к себе всю команду:

— Да что с вами такое сегодня? Такое впечатление, что вы впервые сели на метлы! Ритчи и Том, забудьте про охотников и сосредоточьтесь на загонщиках, не дайте им и дальше преследовать Джинни. С нее не должно и волоса упасть, ясно? Элисон и Демельза, возьмите себе по охотнику и следуйте за ними по пятам до конца матча. На остальных не обращайте внимания. Джинни, ты играешь, словно сидишь на Чистомете! Двигайся хоть немного, завладей мячом и отправь его наконец в кольца! Ты сегодня полный ноль!

Джинни окинула его злым взглядом и взлетела в небо, не дожидаясь разрешения капитана. Гарри не стал останавливать ее и дал остальным команду следовать за ней. Он улыбнулся: ему удалось разозлить ее до чертиков, а значит, сейчас их соперники пожалеют, что родились на свет!

Ход матча постепенно менялся в лучшую для них сторону. Хаффлпаффские загонщики, преследуемые по пятам гриффиндорцами, не могли больше заниматься Джинни. Охотники делали ошибку за ошибкой, чем и воспользовалась Джинни, чтобы уровнять счет. Ничто не могло помешать ей добраться до колец, она неслась вперед словно таран, игнорируя всё на своем пути. Она мастерски обманула вратаря и вертевшихся рядом защитников и с силой бросила квоффл прямо в кольцо, принеся тем самым десять очков своей команде.

На трибунах обстановка была такой же напряженной. Зрители чутко реагировали на малейшие изменения на поле, будь то забитый в кольцо квоффл, невероятно опасный вираж или летящий прямо в игрока бладжер. Хаффлпаффцы тоже не остались в стороне и с ожесточением болели за свою команду.

Гарри едва было не упустил золотой снитч. Он неотрывно следил за летающей по полю Джинни и совсем позабыл о своих обязанностях ловца. Краем глаза он увидел, как его противник резко устремился вниз, и тут же последовал за ним. На долю мгновения он подумал, что не успеет, что уступит победу «барсукам» из-за своей оплошности. Отрыв между ними был значительный, но опыта у Гарри было намного больше, противник не учел погрешность ветра, и снитч успел ускользнуть от протянутой руки хаффлпаффца прямо в распахнутую ладонь гриффиндорца. Финальный счет 420:50.

Трибуны Гриффиндора взорвались овациями. Гарри тем временем подлетел к Джинни. Он собрал вокруг всю команду, и вместе, подняв руки к небу, они сделали почетный круг над трибунами болельщиков. Профессор Макгонагалл, преисполненная гордости за свой факультет, торжественно вручила сияющему Гарри Кубок. Тот поступил как истинный джентльмен и передал трофей Джинни, которая в буквальном смысле выцарапала победу своей команде. Охотница подняла над головой Кубок. Никогда еще она не выглядела настолько счастливой.

До самой ночи в башне Гриффиндора царило веселье. Сливочное пиво лилось рекой, появляясь словно по мановению волшебной палочки, никто не вспоминал о домашних заданиях и экзаменах. Говорили только о квиддиче, «Великом полководце» и еще раз о квиддиче. Джинни стала звездой вечера, вокруг нее постоянно толпилась куча народа, и Гарри даже не мог перемолвиться с ней словом. Со счастливой улыбкой он смотрел на свою сияющую от радости девушку, чувствовал гордость за нее и… ревность, когда кто-либо из парней подходил к ней, чтобы похлопать по спине, поздравить с победой или осыпать комплиментами.

* * *

Следующий день весь седьмой курс посвятил учебе. Все наконец-то вспомнили о том, что они находятся в школе, а значит, самое время достать учебники. Гарри и Джинни как раз собирались переходить к заданию по зельеваренью, когда с загадочным выражением лица в гостиную вошла профессор Макгонагалл и забрала с собой Джинни. Через полчаса Гарри начал беспокоиться и отправился на ее поиски, а именно к кабинету декана.

С довольной улыбкой Джинни вышла оттуда еще через десять минут. Краем глаза Гарри успел увидеть в кабинете МакГонагалл смутно знакомую женщину, но вспомнить, кто она, ему так и не удалось. Они прошли несколько коридоров, и только тогда Джинни не выдержала:

— Гарри! Догадайся, кто это был!

— Понятия не имею.

— Гвеног Джонс из «Холихедских Гарпий»! — едва ли не подпрыгивая от переполнявший эмоций, выпалила Джинни.

— Серьезно? — ошеломленно переспросил Гарри.

— Да. Слагхорн пригласил ее на вчерашний матч, и она мне предложила место охотницы в команде. Пока я, конечно, буду только на замене, но совсем скоро, уверена, перейду в основной состав.

Гарри поднял руку, останавливая непрерывный словесный поток.

— Ты согласилась? — с некоторым беспокойством спросил он.

— Я сказала, что подумаю, но, на самом деле, не вижу причин отказываться. — Улыбка ее медленно увядала.

— Но, Джинни…

После их сближения во время каникул Гарри был уверен, что Джинни согласится переехать к нему после окончания Хогвартса.

— Мы больше не увидимся! — в полной растерянности воскликнул он.

— Почему это?

— Да потому что ты должна будешь жить вместе с командой, а по воскресеньям у вас будут матчи.

— Но ведь и ты будешь работать. Или ты думал, что я буду сутками сидеть дома, как моя мама?

— Конечно, нет! Я считал, что ты, как и я, продолжишь наше обучение, что мы сможем видеться каждый вечер и по выходным.

— Мы найдем время друг для друга.

— Пару часов раз в неделю? Этого мало! — возмутился Гарри. — Почему бы тебе не выбрать профессию с проживанием в Лондоне? Я думал, ты хочешь быть колдомедиком.

— Я тебе уже говорила, что моих знаний гербологии для этого недостаточно! — огрызнулась в ответ Джинни.

— Медсестрой тогда.

— Я не хочу быть медсестрой!

— А аврор? Тебя это больше не интересует?

— Чтобы меня все называли подружкой Мальчика-Который-Выжил? Ну спасибо!

— А почему бы не…

— Послушай, Гарри! Мне только что сделали неожиданное предложение. Это шанс всей моей жизни. Я не хочу упустить его, даже ради тебя.

У Гарри, казалось, земля ушла из-под ног.

— Ты хочешь расстаться?

— Что ты мелешь? Все, что я хочу, это пожить немного для себя, самостоятельно. Я не хочу сразу перескакивать из рук матери в твои. Я знаю, что ты хотел, чтобы мы переехали к тебе после окончания школы, но это ведь может подождать, так?

— Я займусь стиркой и готовкой, если тебя это волнует, — предложил Гарри.

— Да нет же! Мне нужна свобода, воздух, пространство, встречи с новыми людьми, новый опыт…

— В том числе в твоей интимной жизни? — холодно отчеканил Гарри, глядя на эту новую Джинни, которую он совсем не знал.

— Хватит все переводить на себя! Ты это нарочно, что ли?

— Я просто пытаюсь понять, вот и все! — закричал Гарри, злясь на себя за то, что упустил тот момент, когда все зашло так далеко.

— Я хочу сделать что-нибудь сама. Годами я тренировалась одна, вопреки мнению окружающих. Это моя страсть, мой талант, мое решение. Я знаю, что эта профессия не так почетна, как работа в Святом Мунго или Министерстве, но мне плевать. Я лишь хочу жить так, как хочется мне. И самой управлять своей жизнью.

Последние слова Джинни уже произносила со слезами на глазах.

— Как ты не понимаешь? Я просто хочу свободы, — продолжила она. — Или ты предпочел бы, чтобы я уехала в Египет или Румынию? Чтобы я не виделась с родителями три года? Чтобы я убежала из школы или из дома?

Гарри удивленно смотрел на Джинни. Он никогда не замечал, как сильно повлияло на нее наличие старших братьев и разница в возрасте между ними.

— Ты думаешь лишь о себе, вместо того, чтобы порадоваться за меня, — произнесла Джинни. — И теперь я окончательно убедилась в том, что должна принять это предложение.

Она яростно вытерла слезы и вызывающе закончила:

— И если ты не в состоянии понять меня, тем хуже для тебя!

Эмоции подступили к горлу, Гарри не был уверен, что сможет сказать сейчас хоть что-то.

— Я не хотел тебе ничего запрещать… — неловко пробормотал он, пытаясь справиться с болью, разрывающей сердце на части.

— Ты не можешь мне ничего запрещать! — с горящими яростью глазами парировала Джинни.

Гарри сглотнул. Он чувствовал, что то, что он сейчас скажет, решит исход их отношений.

— Если ты уже все решила, то я не против.

Она окинула его долгим взглядом и почти беззвучно произнесла:

— Полагаю, это все, что я могу услышать от тебя…

Она развернулась и пошла в сторону гриффиндорской гостиной.

* * *

Когда Гарри вернулся в башню Гриффиндора, Джинни уже была здесь и делала домашнее задание. Она даже не подняла голову, когда он занял свое прежнее место и принялся исправлять что-то в своем эссе по зельварению. Как и обычно, она вместе сели на ужине в Большом зале, но друг с другом почти не разговаривали, предпочитая беседовать с одноклассниками. Когда они возвращались в башню, его нагнал Дин:

— Ты поссорился с Джинни?

— Тебя это не касается! — грубо ответил Гарри и ускорил шаг.

Вернувшись через несколько часов в гостиную, он заметил, что не один Дин заинтересовался их ссорой. Почти все тихо перешептывались у него за спиной и поглядывали то на Гарри, то на Джинни.

«Неужели все мои действия всегда будут привлекать к себе столько внимания?» — раздраженно думал Гарри.

В момент просветления, когда гнев и ярость немного отступили, он подумал, что именно поэтому Джинни и хотелось свободы, хотя бы глотка свежего воздуха. Удрученный этими мыслями, он долго сверлил взглядом раскрытую книгу, даже не удосужившись сделать вид, что действительно ее читает.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998: Гарри переходит на седьмой курс

Действия в главе разворачиваются: 19 апреля — 23 июля 1999

_____________________________________________________

Весь следующий день Гарри был сам не свой, не мог собраться с мыслями и сосредоточиться на уроках. Всем существом своим он чувствовал напряжение, исходящее от Джинни, она словно стала чужой; когда их глаза случайно пересекались, он без труда читал в них вызов.

Он не мог припомнить, что писал в домашней работе накануне ночью, и даже не удосужившись перечитать ее, сдал не глядя. Он уже заканчивал седьмой курс, но до сих пор не знал, чем будет заниматься по жизни. Он понимал, что продолжение учебы — это не его.

Хорошо было бы прогуляться по парку, но сильный дождь испортил все карты. Он нерешительно замер, не зная, куда сейчас идти, как неожиданно ощутил чье-то теплое дыхание на своей шее:

— Пойдем в библиотеку? — тихий шепот был таким знакомым.

Гарри кивнул, и они в полном молчании пошли по коридору. Вопреки обыкновению, они не взялись за руки, хотя их плечи иногда соприкасались друг с другом. Они не дошли до библиотеки всего несколько поворотов, как Джинни резко свернула в сторону и потащила Гарри в пустой класс. Она мягко подтолкнула его к столу, приглашая присесть, а сама подошла к нему почти вплотную.

— Я не хочу, чтобы мы ссорились, — сказала она, глядя прямо в глаза. — Ты не хочешь со мной разговаривать?

— Я думал, это ты не хочешь больше разговаривать со мной, — выдохнул он, чувствуя, как от ее близости теряет нить разговора.

— И сейчас не хочу, — прошептала она и прижалась к его губам.

Когда они вернулись в библиотеку, со стороны казалось, что между ними ничего не изменилось. Все последующие дни они, как и прежде, вместе занимались, прерываясь лишь на редкие и короткие минуты отдыха. Гарри знал, что ничего еще не уладилось у них. Оставалось всего шесть недель до экзаменов, и он был полон решимости сдать их как можно лучше. К тому же, он намеревался получить лучшие оценки по пяти предметам и не мог позволить себе отвлекаться на что-либо другое. Он решил жить сегодняшним днем, не думать о будущем.

Но постепенно он все больше убеждался, что идея подарить Джинни метлу была не самой лучшей.

* * *

Второго мая, в годовщину битвы за Хогвартс, в замок приехали его прошлогодние защитники, и родные, и близкие погибших. В этот день уроки были отменены, чтобы ученики могли побыть со своими семьями. Странно, но это был прекрасный день для Гарри. Прошел год, и он принял гибель друзей. Сожаление больше не терзало его память. Разговор с их призраками в тот роковой день помог убедить свою совесть в том, что они любят его и гордятся им, несмотря ни на что. Гарри чувствовал умиротворение, вспоминая о них.

В этот день ему не навязывали никаких ролей. Он мог свободно ходить среди присутствующих вместе с Тедди на плечах. Он воспользовался этой возможностью, чтобы поговорить с товарищами и знакомыми. Невилл рассказал о своей работе в аптеке — он занимался выращиванием растений, входящих в состав простейших зелий.

— Я их, кстати, и готовлю, — добавил он. — Сначала немного боялся, но в итоге у меня все получилось. Ничего общего с уроками этого ужасного Снейпа! Ой, прости, Гарри, я забыл, что ты считаешь, что он был не тем, кем казался...

— Не волнуйся, я знаю, что он был несправедливым и самым нелюбимым учителем. Этого у него не отнять, — улыбнулся Гарри.

Лаванда по рекомендации профессора Трелони работала в магазине товаров для гадания. Казалось, она тоже очень довольна своей судьбой.

— Встречаюсь с очень интересными людьми, — призналась она Гарри. — Шарлатанов, правда, видно с первого взгляда, это минус...

Гарри кивнул, стараясь не смотреть в сторону Трелони, к которой он всегда относился с легкой неприязнью.

Анжелина Джонсон, Майкл Корнер, Энтони Голдстейн, Алисия Спиннет и Симус Финниган стали аврорами. На протяжении всего утра они по очереди подходили к Гарри, чтобы сказать, что они с нетерпением ждут, когда же он, наконец, присоединится к ним. Гарри удивлялся, что столько его однокурсников выбрало эту профессию, хотя если вспомнить заверения Кингсли, что он, дескать, наведет порядок в отделе, и всё будет по-другому… Да и нужно было искать замену павшим в последней войне, а их было много.

Поболтав с друзьями, Гарри вернулся к семейству Уизли, которые собрались вокруг Андромеды. Для них это был тяжелый день, и Гарри еще сильнее почувствовал свою неспособность поддержать в их горе. Он подошел к Джинни, но она, казалось, больше нуждалась в братьях, чем в нем.

Гермиона взяла Гарри за руку и отошла вместе с ним.

— Думаю, они не могли не прийти, но для разговора нам лучше найти другое место, — шепнула она.

Гарри посмотрел на Рона — обычно он всегда искал поддержки у Гермионы, когда нуждался в помощи. Но сейчас тот отсутствующим взглядом сверлил водную гладь озера.

— Кажется, Рон переживает сильнее, чем показывает, — обеспокоился Гарри.

— Прошел всего год. Тогда он еще не верил, не понимал это до конца. Весь этот год он как сумасшедший работал в магазине, отдавал все силы, чтобы удержать Джорджа на плаву. Но две последние недели... Знаешь, я думаю, он, наконец, осознал смерть брата, — пояснила Гермиона грустным голосом.

— Только сейчас?.. — удивился Гарри.

— Все воспринимают это по-разному, знаешь ли.

— Что мы можем сделать? — спросил он.

— Немногое, к сожалению. Он должен самостоятельно преодолеть свою скорбь, так, как это делают другие. Он вернется к нам, вот увидишь, — добавила она, словно убеждая саму себя.

Эта неожиданная эмоциональность со стороны Рона, его боль и горечь от потери родного брата потрясло Гарри до глубины чувств. И почему он раньше об этом не подумал? Как он мог быть таким бесчувственным к своему лучшему другу? Должен ли он острее ощущать утрату погибших? Он любил и ценил Фреда, Ремуса, Тонкс, Добби и Дамблдора. Даже Колин был его товарищем, пусть они и не были близкими друзьями. Почему же ему больше не грустно?

— Не думай об этом, Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Рон справится и примет то, что произошло. Так, как это сделал ты.

— Как я? — с горечью повторил он. — Ты хочешь, чтобы он забыл их так же, как я?

Она внимательно посмотрела на него и твердо произнесла:

— Да, Гарри. К чему чувствовать себя виноватым? Или отказываться от жизни лишь потому, что другим не повезло? Что бы мы делали, если бы ты не принял смерть своих родителей, Сириуса или Дамблдора? Или ты думаешь, что поступил неправильно, сражаясь так, как ты сражался?

— Конечно, нет!

— Они умерли ради того, чтобы мы были счастливы. Поэтому быть счастливым вовсе не измена им!

— Наверно... Спасибо, Гермиона.

— Не за что, — сказала она, в утешении сжав его руку. — Ну что, — сменила она тему, — может, погуляешь с Тедди?

Крестник до сих пор сидел на плечах крестного, с довольным видом рассматривая собравшихся. Он радостным лепетом приветствовал всех, с кем Гарри разговаривал, и широко улыбался в ответ на комплименты, что ему делали. Гарри опустил его на пол, и Тедди поспешил продемонстрировать, как он научился ходить. Он падал почти каждые два метра, но мужественно вставал и продолжал свой путь. Гарри четверть часа бегал за ним по всему парку. Они петляли между собравшимися. Некоторые из гостей то и дело пытались заговорить с ним, но ему часто приходилось прерывать разговор на полуслове, потому что шустрый крестник не желал стоять на месте больше дюжины секунд. Не оставалось ничего другого, как лихорадочно бегать между гостями, чтобы не потерять мальчугана в толпе.

Понемногу ряды собравшихся стали редеть, волшебники возвращались домой. Гарри и Джинни обняли всех Уизли на прощание.

* * *

Гарри старался поддерживать Джинни во всем. К счастью, девушка отличалась сильным характером, а потому быстро заставила себя вернуться в рабочий ритм. Следующие недели прошли быстро, подошло время экзаменов. За неделю до их начала Джинни провела полдня в Хогсмиде и вернулась, радуясь тому, что удалось сдать экзамен на аппарацию.

Прибытие экзаменаторов в Хогвартс еще больше усилило волнение Гарри и Джинни. Они целиком посвятили себя подготовке к экзаменам, с маниакальным упорством готовясь к каждому тесту. Они с удовольствием и облегчением встретили окончание письменных экзаменов и практических заданий. Гарри был вполне доволен своей оценкой по трансфигурации: нужно было превратить зажигалку в маленького дракона, что ему и удалось сделать максимально достоверно. Он надеялся, что это улучшит его оценку, потому что в ответе на теоретический вопрос он забыл указать пару деталей.

С заклинаниями тоже всё прошло вполне успешно — его трудолюбие окупилось. Он немного запутался в травологии, но экзаменатор не стал придираться. Его зелье получилось абсолютно верным. Быть может, он всего чуть-чуть передержал его на огне, из-за чего оно получилось слишком густым, но свойств своих все равно не потеряло. На ЗОТИ от него потребовали только показать Патронуса.

— И это все? — удивился он, когда мадам экзаменатор сказала, что экзамен завершен. — Может быть, вы хотите, чтобы я сделал что-нибудь еще?

— Для вас этого достаточно, — улыбнулась Гризельда Марчбэнкс. — Я ставлю вам «Превосходно».

На следующее утро Джинни и Гарри сдали свой последний экзамен и отправились на прогулку в парк. На берегу озера они сели на траву.

— Чем ты будешь заниматься следующий месяц? — после небольшой паузы спросил Гарри.

— Наслаждаться каникулами, — ответила Джинни, не отрывая взгляда от воды.

Гарри не стал настаивать на более подробном ответе, опасаясь, что его неверно поймут. Спустя некоторое время, так и не взглянув на него, Джинни все-таки уточнила:

— Вернусь в Нору, отдохну немного. Через десять дней у меня назначена встреча с президентом «Гарпий» и подписание контракта. Потом я расскажу обо всем родителям.

Она помолчала, а потом повернулась к нему и спросила:

— Ты ведь им ничего не расскажешь сейчас?

Гарри несколько мгновений размышлял над тем, к чему она спрашивает об этом.

— Думаешь, я пожалуюсь твоим родителям, чтобы они удержали тебя?

— Они не поймут.

— И ты, правда, думаешь, что я смогу поступить так с тобой? — сердито повторил Гарри. — За кого ты меня принимаешь?

Джинни смущенно залилась румянцем.

— Мне казалось, ты был против этой идеи... Я боялась, что вдруг...

Гарри промолчал. Ее недоверие оставило на душе неприятный осадок, и он предпочел ничего не говорить, ничего из того, что было в его сердце.

— Пойми меня, Гарри, — сказала Джинни, нервно вырвав пучок травы, — я знаю, что все будут против. Думаешь, мне приятно бороться против собственной семьи?

— Уверен, что Гермиона тебя поддержит, — проворчал тот. Он по-прежнему чувствовал раздражение, но некоторая безысходность и слабость, прозвучавшая в ее голосе, тронула его.

— А я хочу, чтобы меня поддерживал ты, — прошептала Джинни.

Ее голос дрогнул, словно она пыталась сдержать слезы, и Джинни отвернулась.

Гарри глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Он не хотел терять Джинни, в этом он ничуть не сомневался. Да, боялся, что раздельная жизнь отдалит их друг от друга. Но вместе с тем прекрасно понимал, что она никогда не простит ему, если он не поддержит ее мечту.

Он вспомнил, как на пятом курсе они вместе праздновали Пасху, и Джинни подбадривала его, уверяя, что устроит встречу с Сириусом, чтобы они могли нормально поговорить. Он вспомнил, как на следующий год она без возражений приняла их расставание, поняла, почему их отношения стали тяжелы для него. Она не пыталась удержать его, когда он ушел с Роном и Гермионой, хотя должна была чувствовать себя разочарованной тем, что не может помочь ему так же, как его друзья.

И, вообще, она просила его только оказать ту же самую поддержку, которую оказывала ему все время: полностью поддерживая его выбор. Он спросил себя, было ли это так же тяжело для нее, как для него сейчас. Он придвинулся к ней и обнял. Она не шевелилась, продолжая смотреть на озеро.

— Я помогу тебе, — просто сказал Гарри.

— Правда? — переспросила она, поворачиваясь к нему.

— Да. Если это важно для тебя, ты должна это сделать, — уверенно сказал он.

— О, Гарри, я тебя обожаю, — воскликнула она, прижимаясь к нему.

Тот обнял ее в ответ и не смог не прошептать:

— Думаешь, мы вдвоем это все выдержим?

Ему показалось, что Джинни по-прежнему будет винить его в том, что он думает только о себе, но она прошептала:

— Мне тоже страшно... Я не хочу испортить все между нами. Но я так же знаю, что буду жалеть, если не сделаю этого.

Жалеть, это Гарри понимал. Он провел в сожалениях столько времени, что прекрасно знал, как они могут отравлять.

— Надеюсь, игрокам в квиддич тоже положен отпуск, — вздохнул он.

— Даже если и нет, я все равно возьму его, — усмехнулась Джинни.

* * *

В тот год кубок школы выиграл Хаффлпафф. Без случайного и зачастую неожиданного снятия баллов вспыльчивым профессором зелий и героических внеклассных мероприятий конкуренция между факультетами была скучной, и победили самые прилежные и старательные студенты.

Квиддич позволил Хаффлпаффу обойти Рейвенкло. Гриффиндорцы же, несмотря на их спортивные успехи, напротив не поднялись выше третьего места — хроническая недисциплинированность играла в этом не последнюю роль. Слизерин оказался на самом последнем месте: всеобщая враждебность к ним — несмотря на все усилия директора по пресечению любых агрессивных действий по отношению к ним — была такой, что самые младшие ученики не решались сказать в классе ни слова, а значит, не получалось и зарабатывать баллы для своего факультета.

* * *

На обратном пути Гарри поинтересовался у Джинни, осознает ли она, что это их последняя поездка в Хогвартс-экспрессе.

— Не очень. Со всех сторон этот год был странным. Ты учился вместе со мной, не было Колина... Знаешь, я довольна всем, что буду сейчас делать... А ты? — быстро спросила она, пытаясь избежать неприятной темы.

Гарри решил не выяснять будущее Джинни и попытался понять свои чувства:

— Я тоже не могу воспринимать этот год, как нормальный, без Рона и Гермионы. Думаю, я всегда расценивал его промежуточный этап в своем обучении на аврора. Этот год был бы бесконечно долгим, если бы тебя не было рядом. Теперь я понимаю, что действительно хочу стать аврором, мне не терпится уже начать, но… Я буду скучать по тебе.

— Я не собираюсь исчезать из твоей жизни, — заверила его Джинни, но прозвучало это не слишком-то убедительно.

Семейство Уизли нечасто собиралось полным составом, поэтому такие редкие дни были еще более ценными. Чарли специально приехал на выходные, чтобы поздравить юных выпускников, но уже на следующий день, в воскресенье вечером, уехал. Молли не преминула посетовать на «этих непослушных детей», которые выбирают работу так далеко от дома. И всякий раз при этой уже набившей оскомину фразе Джинни раздраженно хмурилась. Гарри понимал, что здесь берет верх его не самая лучшая сторона, но, тем не менее, ему было приятно видеть, что Джинни сама страдает от принятого ею же решения.

Очередной неприятной неожиданностью стало постоянное присутствие Молли в доме. Миссис Уизли решила на время отложить все свои домашние обязанности и как можно больше времени провести с детьми. Гарри готов был локти кусать от досады: надеяться на возобновление их с Джинни интимно-романтических ночей не приходилось.

В субботу Джинни спешно готовилась ко встрече с президентом клуба Гарпий и капитаном команды. Гарри, вопреки своему недовольству этой идеей, все-таки вызвался сопровождать свою девушку в Хогсмид. Когда они подошли к «Трем Метлам», Джинни замедлила шаг и остановилась в двадцати метрах от входа.

— Что такое? — заволновался Гарри.

— Ты, правда, думаешь, что я должна это сделать? — спросила она сдавленным голосом.

Гарри с удивлением посмотрел на Джинни. Непоколебимая уверенность куда-то испарилась, и впервые в жизни он видел в ее глазах страх. Неожиданно ему захотелось обнять ее заверить, что все будет хорошо, защитить. Сейчас ей нужна была лишь его поддержка.

— Ничего не бойся! Ты сделала правильный выбор.

— А если я им не подойду?

— Ты — настоящий талант, — уверил он ее. — И я говорю это как твой капитан.

— А что мне скажет Гарри?

— Что ему грустно, что ты уезжаешь, но он знает, что если ты не попытаешься, будет еще хуже.

Джинни слабо улыбнулась и направилась к бару. На крыльце она снова остановилась. Гарри подошел к ней и собирался уже предложить зайти вместе, но она распрямила плечи и, распахнув двери, решительно вошла.

— Встретимся здесь! — только успел сказать ей вслед Гарри.

Дверь закрылась. Гарри минуту постоял на улице, не зная, чем себя занять, пока его не посетила отличная идея. Встряхнувшись, он зашагал по улице. Открывая такие знакомые двери и переступая порог, он с удивлением отметил, что внутри ничего не изменилось. Каждый угол по-прежнему выглядел подозрительным.

Он сел у барной стойки.

— Смотрите-ка, кто нас посетил! — бармен резво повернулся к нему.

— Хотел узнать, как вы поживаете, — пожал плечами Гарри.

— Что со мной может произойти? Сто с лишним лет, но я еще в самом расцвете сил.

Гарри улыбнулся. Аберфорт вытер стойку грязной тряпкой и заметил:

— Тебе все-таки удалось сделать всё, чего от тебя хотел мой брат.

— Да, думаю, да, — медленно ответил Гарри, удивляясь, почему Аберфорт это спросил.

— Но это было нелегко.

— Я был не один, — осторожно ответил тот.

— Очередные жертвы моего брата, полагаю?

Гарри хотел возразить, но вспомнил о Снейпе.

— Мы знали, чем рискуем. Пусть многое он от нас скрывал, но мы знали, как это опасно. Я не жалею, что верил ему, — твердо произнес он.

Аберфорт окинул его пристальным взглядом, но ничего не сказал.

— Он искренне сожалел об ошибках, — добавил Гарри.

— Сожаление их не исправит, — проворчал Аберфорт и уже мягче добавил: — Надеюсь, ты этим не особо заморачиваешься.

Старик помолчал, а потом признал:

— Ты действительно сделал большое дело.

Он снова взялся за тряпку, затем резко поднял глаза и спросил:

— Что с тем рыжим, который потерял брата-близнеца?

Тепло, мелькнувшее в голубых глазах старика, напомнило Гарри Альбуса. Прежде чем ответить, он сглотнул, прогоняя вставший в горле комок.

— Он сильно изменился. Нам удалось уговорить его вновь открыть магазин, хотя почти все держится на Роне.

— Мне нравились эти двое, — с ностальгией в голосе протянул Аберфорт. — Они частенько захаживали ко мне, чтобы пропустить по стаканчику сливочного пива, когда влипли в эти дела с Сопротивлением. Розмерта — милая женщина, но при определенных обстоятельствах она бы могла выдать их. Порой мы спорили, они рассказывали мне о своих последних изобретениях. Я даже одобрил пару вещей, о которых лучше не знать их матери.

Гарри не смог сдержать улыбку: с этим циничным мизантропом могли поладить только такие безбашенные шутники, как близнецы.

— Выпьешь что-нибудь?

— Наверное, сливочное пиво.

— Ты уже взрослый, — Аберфорт поставил перед ним стакан с огневиски.

Когда пришло время возвращаться за Джинни, Гарри был вполне доволен жизнью, все проблемы уже не казались такими страшными и не решаемыми. Он слегка пошатнулся, когда попытался слезть с табуретки, но уже более уверенным шагом вышел на улицу. Джинни уже была там, оглядывалась в его поисках.

— Ну как всё прошло? — спросил он, как только подошел ближе.

— Подписала! — улыбнулась она. Былая неуверенность уже давно исчезла.

— Поздравляю! — радостно воскликнул он, с силой хлопая девушку по спине.

— А ты чем занимался все это время? — подозрительно принюхиваясь, поинтересовалась Джинни.

— У нас со старым знакомым был мужской разговор.

* * *

Джинни не стала долго ждать и уже на следующее утро объявить радостную новость всей семье. К воскресному обеду как раз присоединились Билл и Флер, и за десертом Джинни наконец набралась смелости и выпалила:

— Я вчера случайно встретила Гвеног Джонс в Косом переулке.

— Капитана «Холихэдских Гарпий»? — воскликнул Рон. — Ты взяла у нее автограф?

— Нет, она взяла мой, — лукаво ответила Джинни.

Удивленное молчание было ей ответом.

— Она видела тебя на новой метле? — шутливо предположил Билл.

— Да, и предложила мне место охотника в сборной.

Снова молчание.

— Шутишь? — вытаращил глаза Рон.

— У меня контракт, — заверила его Джинни.

— Ты подписала контракт? — заволновался Артур. — Но сначала ты должна была поговорить с нами, дорогая. На тебя это не похоже.

— Это все не серьезно! — воскликнула миссис Уизли. — Почему Гарпии предложили тебе контракт?

— Может быть, потому, что я хорошо играю в квиддич?

— Они ведь профессионалы!

— И я им буду, — твердо заявила Джинни.

— Дорогая, — вмешался мистер Уизли. — Можешь показать, что именно ты подписала?

Джинни поднялась из-за стола и отправилась за документами в комнату.

— Разумеется, мы ей этого не позволим! — воскликнула Молли. — Нужно аннулировать этот контракт.

— Я могу попросить Чарли организовать Джинни стажировку в резервации драконов, — предложил Билл. — Это отвлечет ее от квиддича.

— Не смешно! — сурово отрезала миссис Уизли, заметив, как все начали улыбаться.

— Мама, есть в мире и худшие занятия, чем квиддич, — попытался успокоить ее Билл.

— Форма Гарпий будет ей к лицу, как раз под цвет волос, — добавила Флер.

— Многие игроки в квиддич потом начинали карьеру в Министерстве, — встрял Перси.

— Как вы думаете, мы сможем бесплатно ходить на матчи? — спросил Рон.

Гарри понял, что Джинни напрасно думала, что вся семья будет против ее выбора. На самом деле оказалось, что возражали только он сам и миссис Уизли. Почему-то от такой солидарности с Молли ему стало еще более неловко.

— Джинни не будет играть за «Гарпий», — отрезала Молли.

Джинни спустилась на кухню и положила перед отцом контракт. Артур успокаивающе улыбнулся и начал просматривать документы.

— Джинни, ты же не сделаешь подобной глупости? — начала миссис Уизли.

— А почему нет?

— У тебя, конечно, хорошая метла, но признай, у тебя не их уровень.

— И ты, разумеется, разбираешься в этом лучше, чем профессиональный тренер!

— А что у нас с десертом? — с опаской встрял Рон.

Все протянули тарелки, но Молли проигнорировала попытку сменить тему разговора и изменила тактику:

— А ты что думаешь, Гарри?

— А? — застигнутый врасплох, он растерялся.

Джинни с отчаянием в глазах посмотрела на него, у него не было выбора, он просто не мог разочаровать ее.

— Я согласен с Джинни, — заявил он, искренне надеясь, что голос не звучит фальшиво. — Это отличная возможность.

— Но ее не будет месяцами, — лукаво заметила Молли.

Гарри стиснул зубы и повторил аргументы, которые говорила ему Джинни:

— Я тоже буду занят. Профессия аврора требует почти всего свободного времени.

— Ты, правда, хочешь, чтобы она сделала это? — настаивала Молли, не веря его словам ни на йоту.

— Я очень горжусь ею, — мужественно заявил он, надеясь, что однажды сам поверит в свои слова.

— Кажется, все в порядке, — наконец, произнес мистер Уизли, сворачивая пергамент. — Подпись стоит. А значит, теперь, в случае неявки на сборы, за исключением болезни или беременности, она должна будет выплатить штраф. Надеюсь, сейчас ни одна из этих причин не актуальна, — добавил он, взглянув на покрасневшего Гарри. — Приблизительная зарплата весьма неплоха. Особенно для первой работы.

— Когда начинаешь? — спросил Перси, не давая матери вставить ни слова.

— Через пятнадцать дней. Кубок Лиги уже начался, и я смогу своими глазами увидеть, как там все работает. Полноценная подготовка начнется в сентябре.

— Поздравляю, Джинни! — воскликнула Гермиона, поднимая бокал.

Остальные последовали ее примеру, за исключением недовольно стиснувшей зубы миссис Уизли, пока все остальные пили за здоровье новой «Гарпии».

* * *

Следующие дни были очень напряженными для Молли и Джинни. Миссис Уизли ворчала даже на Гарри, что было жутко несправедливо. Разве не он первый пострадал от решения Джинни? Он чувствовал себя загнанным в угол, постоянно находясь между двух огней: Джинни с мрачным видом собирала вещи, стоявшая рядом Молли холодно давала ей последние наставления.

К счастью, миссис Уизли не всегда была рядом, и когда они наконец оставались одни, Джинни призналась, что ей будет не хватать его. Пусть это было лишь слабым утешением для Гарри, но от ее слов стало теплее. Они давали ему надежду на лучшее будущее.

— А когда ты собираешься переехать к себе? — поинтересовалась Джинни, устраиваясь в его объятиях.

— К чему спешить? — пожал плечами Гарри. — Или ты хочешь, чтобы я каждый день возвращался в пустой дом?

— Ты всегда можешь прийти сюда, если почувствуешь себя одиноким. Хотя когда я буду приезжать на выходные, целый дом в нашем полном распоряжении… Знаешь, по-моему, это просто отличная идея.

— Ты не играешь по воскресеньям? — удивился Гарри.

— Не каждую же неделю.

Настроение резко пошло в гору.

— А ты бы ночевала у меня, если бы я жил на площади Гриммо? — с надеждой спросил он.

— Как ты думаешь, что будет лучше: дать маме несколько месяцев, чтобы она привыкла к тому, что я теперь играю за «Гарпий», или окончательно добить ее, сказав, что я переезжаю к молодому сексуальному парню?

— Э-э-э...

— Знаешь, что? Ты обустроишь свой дом, чтобы в нем можно было жить, а я буду следить за настроением мамы. Будем сообщать друг другу об успехах. В любом случае, у нас будет место только для нас двоих, если здесь нам будут мешать.

— Твои родители что-нибудь да заподозрят.

Джинни рассмеялась.

— Думаешь, они до сих пор не в курсе? Они все-таки не идиоты.

— Черт, правда? Они знают? — запаниковал Гарри.

— А с чего бы тогда маме заводить разговор о контрацептивных заклинаниях? На Пасху. Совершенно случайно, да? Думаешь, только ты заметил, что Рон регулярно возвращается в шесть утра? Тоже мне, еще один гений дедукции и осторожности.

— И они не против?

— Они любят вас — тебя и Гермиону, они понимают, что бесполезно останавливать нас. Знаешь, в нашем возрасте они были уже женаты, и Билл как раз должен был появиться.

Гарри смущенно усмехнулся. И как ему теперь смотреть в глаза мистеру и миссис Уизли?

* * *

За несколько дней до отъезда Джинни пришли результаты экзаменов. Гарри внезапно вспомнил, что его дальнейшая карьера зависит от полученных оценок. Несколько мгновений он колебался, не решаясь открыть, затем распечатал конверт с оценками: три «Выше ожидаемого» — по травологии, трансфигурации и зельеварению; два «Превосходно» по Чарам и ЗОТИ.

— Ну как? — поинтересовалась Джинни.

— Три «Выше ожидаемого» и два «Превосходно»... Отлично, — с энтузиазмом сказал он. — Теперь я могу подать заявление.

— Да, Гарри, чудесно, ты будешь прекрасным аврором! — Джинни крепко обняла его.

— А у тебя что? — спросил он чуть позже.

— Два «Превосходно» по Защите и трансфигурации. «Выше ожидаемого» по остальным.

— Мы — лучшие! — похвастался он, довольный, что долгие часы упорной учебы, которые они могли потратить на гораздо более приятные занятия, все-таки прошли не зря.

— Два «Превосходно» и три «Выше ожидаемого»! — воскликнула Молли. — О, дорогая, ты могла бы выбрать любую работу, какую только захочешь!

— Я и буду заниматься тем, что мне по душе, — раздраженно ответила Джинни.

— Предлагаю отметить это сегодня вечером, — быстро вставил Гарри.

— Хорошая мысль, — согласилась Молли.

— Я приготовлю пирог, — предложила Джинни.

Когда миссис Уизли вышла из комнаты, Джинни наклонилась к Гарри:

— А на пироге я нарисую большую метлу, — хищно ухмыльнулась она. — Это ее проучит!

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998: Гарри переходит на седьмой курс

Действия в главе разворачиваются: 25 июля — 11 августа 1999

___________________________________________________________________

Накануне отъезда Джинни многие были в подавленном состоянии. Гарри всячески делал вид, что затея новоявленной охотницы «Гарпий» не вызывает у него отвращения. Джинни, конечно, заверила его, что приедет через две недели в субботу, потому что команда не играет в те выходные, но Гарри это нисколько не утешило. За последний год он привык к постоянному присутствию девушки; и теперь знал, что будет скучать.

Вечером на ужин пришли Билл и Флер, чтобы пожелать удачи Джинни. Гарри ощущал себя не в своей тарелке до самого десерта и с радостью отправился в комнату сразу после его завершения. Было невыносимо смотреть на такую счастливую и веселую Джинни и одновременно понимать, что он не может разделить ее радость.

Больше часа он ворочался в постели, пытаясь уснуть. Внезапно тихо скрипнула дверь — и в спальню проскользнула тонкая девичья фигура.

— Не могу уснуть, — пожаловалась Джинни.

— Слишком взволнована переменами? — проворчал в ответ Гарри.

Девушка на цыпочках подошла к кровати и, отпихнув в сторону Поттера, залезла под одеяло.

— Нет, мне страшно, — призналась она, наконец.

— Значит, мне следует поднять тебе настроение хоть немного. — Слова давались с трудом; он говорил их только потому, что должен был, а не хотел.

— Нет, просто обними меня.

— Мы будем писать друг другу, — пообещал он, заключая девушку в объятия.

— Это не то.

— Знаю. Мне будет не хватать тебя.

— Но ты все равно уедешь.

— И ты. Станешь аврором. Ты ведь сделаешь это? Ради меня?

— Послушай, Джинни. Если хочешь убедить меня в своей правоте, можешь не стараться. Я уже говорил, что согласен. Я поддержал тебя. И вот уже две недели пытаюсь доказать твоей матери, что ничуть не расстроен твоим отъездом. Поэтому давай обойдемся без лекций, пожалуйста!

Джинни помолчала немного и призналась:

— Я благодарна за то, что ты поддержал меня. Знаю, что прошу много, но…

— Все нормально. Просто… я не хочу, чтобы ты уезжала завтра.

— Я знаю, что сделала правильный выбор, но мне тоже плохо от того, что мы так долго не увидим друг друга, — согласилась Джинни. — Так что давай использовать с пользой каждое мгновение, что мы вместе, ладно?

Проснувшись следующим утром, Гарри быстро понял, что Джинни уже встала. Мистер Уизли со своей дочерью отправился в тренировочный лагерь «Гарпий», чтобы посмотреть на условия проживания и познакомиться с ее начальством.

Вернулся он через несколько часов и был весьма доволен увиденным. Ему понравилась президент клуба. Спортивные площадки оборудованы по последним технологиям, больничное крыло внушало доверие. Мистер Уизли также познакомился с теми, кто будет жить вместе с его дочерью в одной комнате, и они произвели на него приятное впечатление. Гарри, тем временем, места себе не находил, не зная, чем отвлечься от печальных мыслей. Так и не додумавшись ни до чего, он решил прокатиться на мотоцикле по окрестностям.

* * *

Получив на руки результаты школьных экзаменов, Гарри не откладывая отправил заявку на поступление в Академию авроров. Всего через несколько дней после отъезда Джинни его вызвали для собеседования в Министерство. Туда он прибыл с помощью каминной сети и, спустившись на второй этаж, оказался в нужном кабинете.

Напротив входной двери стоял широкий стол, за которым сидели двое мужчин и женщина. Их лица были смутно знакомы: они пересекались на одной из многочисленных церемоний в память павших, а несколько месяцев назад он даже вручал им медали.

«Все должно хорошо пройти», — подумал он.

— Прошу вас, мистер Поттер, присаживайтесь, — предложил председатель жюри, седовласый волшебник, указывая на отдельный небольшой столик и стул.

Гарри попытался скрыть свою нервозность за легкой улыбкой.

— Как вы, наверное, знаете, мы здесь для того, чтобы решить, соответствует ли ваш профиль работе в Аврорате, — так же серьезно произнес Седовласый. — У вас за плечами весьма серьезное преступное прошлое.

— Правда? — Гарри больше не нашелся, что сказать. Он был уверен, что все разногласия с прежними властями давно исчезли.

— В четырнадцать лет вас вызвали на дисциплинарное слушание по поводу использования магии перед магглами. Впрочем, вас признали невиновным, — начал перечислять Седовласый. — Спустя всего несколько месяцев появились подозрения о том, что вы организовали в Хогвартсе незаконную группировку для борьбы с Декретом об образовании номер двадцать пять. Однако профессор Дамблдор взял на себя вину, тем самым избавив вас от очередных обвинений. В семнадцать лет вас объявили врагом общественности номер один. Кроме того, вас подозревают в незаконном проникновении в Министерство магии под Оборотным зельем и в совершенных там актах вандализма. Но самое свежее: свидетели указывают на то, что вы ответственны за ограбление банка Гринготтс несколько месяцев назад. Что вы можете сказать по этому поводу?

Краска смущения и раздражения прилила к щекам Гарри.

— Надеюсь, что… эм… в будущем у меня не будет проблем с законом, — ответил он, решив, что оправданиями тут делу не поможешь.

По непроницаемым лицам членов комиссии невозможно было понять, подействовала его защита или нет.

— Что вы будете делать, если отданные вам приказы будут противоречить вашим собственным убеждениям? — задал вопрос другой волшебник с черными вьющимися волосами.

— Думаю, я дам об этом знать, — медленно проговорил Гарри.

— Выполните приказ? — настаивал на ответе тот.

Гарри на несколько мгновений задумался.

— Зависит от последствий этого приказа, — честно признался он. — Если невинным может быть нанесен вред, то не думаю, что стану выполнять его.

— Вы понимаете, что аврор должен подчиняться определенной иерархии? — спросил Темноволосый. — Не может быть и речи, чтобы действовать в одиночку, как вы уже привыкли.

— Но я просил помощи иногда, — возмущенно воскликнул Гарри. — Я никогда не делал всё сам.

— И все-таки вы часто действуете в одиночку.

— Потому что иногда у меня просто нет выбора, — устало произнес Гарри, чувствуя, что ему уже надоело извиняться.

— Мистер Поттер, — вмешалась волшебница с зеленой повязкой на правом глазу, — похоже, вы привыкли командовать.

— Я? — удивился тот. — Нет, не то чтобы.

Его собеседники с сомнением покачали головами.

— Разве не вы создали и управляли такой известной группой, как Армия Дамблдора? — спросила Зеленая повязка. — Разве не вы в прошлом году подняли в Хогвартсе бунт?

— Вообще-то, идею с восстанием предложил Невилл Лонгботтом, а преподаватели помогли с организацией, — возразил Гарри. — А во время занятий Армии Дамблдора я лишь давал дополнительные уроки по Защите. Я никем не командовал.

— И, тем не менее, все эти молодые люди готовы были следовать за вами.

— М-м?

— Полагаю, вы знаете, что некоторых из них мы даже завербовали, — проговорил Черноволосый.

— Эм, да, но я здесь не при чем.

Волшебники переглянулись, словно их забавлял этот разговор.

— Вам известно, почему за последние годы в штаб-квартире авроров так мало новобранцев? — спросил Седовласый.

— Нет.

— Потому что уровень преподавания Защиты от темных искусств в Хогвартсе значительно снизился. Нам попросту некого брать.

Вспомнив, сколько профессоров сменилось за время его учебы в школе, Гарри понял, что в этом не было ничего удивительного.

— В прошлом году, — продолжал Седовласый, — у нас была острая нехватка персонала, поэтому мы решили взять на работу тех, кто участвовал в Битве за Хогвартс. Мы засчитали ее как вступительный экзамен. И, признаюсь, у них отличные дуэльные навыки. Они утверждают, что этим обязаны вам.

Гарри потребовалось несколько долгих секунд, чтобы усвоить неожиданную информацию.

— Вы взяли на работу всех членов АД, участвовавших в Битве за Хогвартс? — полуутвердительно уточнил он.

— За исключением тех, кто вернулся в школу, чтобы закончить учебу.

— Вы делали такое же предложение и Рону Уизли? — настойчиво спрашивал Гарри.

Экзаменаторы переглянулись, и Седовласый ответил за всех:

— Да, делали. Но он отказался.

Гарри опустил взгляд в пол, чтобы не выдать своих эмоций. «Рон, — думал он, — почему ты вспоминаешь о скромности, когда наоборот должен гордиться своим героизмом?»

— Из него бы вышел хороший аврор, — произнес он, наконец.

— Хорошими становятся те авроры, которые хотят ими быть, — возразила Зеленая повязка.

«Но он хотел!» Гарри с трудом сдержался, чтобы не выкрикнуть это вслух. На пятом курсе во время собеседования по профориентации Рон хотел стать аврором.

— А вы, мистер Поттер, желаете быть аврором?

— Да, мэм.

— Как вы думаете, у вас есть необходимые для этого качества?

— Надеюсь, — увлеченно ответил он.

— По вашему мнению, какие качества мы больше всего ценим в кандидатах? — продолжала допрашивать его Зеленая повязка.

— Хорошие знания ЗОТС, как вы уже несколько раз говорили, — начал Гарри. — Желание бороться с темными волшебниками. Умение вести расследования…

Он замолчал, не зная, что еще добавить.

— Чувство солидарности, дисциплинированность, методичность, способность анализировать ситуацию и планировать, — предложил Седовласый. — Как по-вашему, вы наделены этими качествами?

«Чувство солидарности? Скорее всего, да. Дисциплинированность? Этому, думаю, можно научиться. Методичность? Хм-м. Умение анализировать? Иногда да. Умение планировать? Да, мне очень хорошо удается следовать планам Гермионы. В общих чертах».

— Думаю, да, — кивнул Гарри, стараясь выглядеть уверенным в своих словах.

— Вы уже использовали Непростительные? — внезапно сменил тему Седовласый.

Гарри смущенно покраснел. Он уже хотел солгать и ответить «нет», но по взглядам комиссии понял: те все знают.

— Случалось.

— Какие именно?

— Империус и Круциатус, — признался он, гадая, не лишился ли он сейчас последнего шанса стать аврором.

— Но не Аваду? — уточнил Седовласый.

— Конечно, нет! — возмутился Гарри.

— Даже против Вы-Знаете-Кого?

— Я уже много раз говорил, что Волдеморт был убит собственным проклятием!

Он нарочно произнес имя Темного лорда, но реакция экзаменаторов его разочаровала: никто из них даже не вздрогнул.

— И почему же Круциатус? — допытывался Седовласый.

— Потому что Кэрроу настоящая сволочь и он часто использовал его, — выпалил Гарри, решив, что теперь ему уже нечего терять.

— Волдеморт часто использовал Аваду, — спокойно возразил Седовласый. — Он использовал ее против вас и ваших родителей.

— Я никогда не хотел становиться убийцей, даже ради такого, — раздраженно парировал Гарри. — Это он хотел убить меня. Я мог остановить его по-другому, и я это сделал.

— Поэтому вы предложили ему сдаться?

— Да. Я должен был сделать это, даже если был уверен, что он откажется.

— Круциатус и Империус — так ли они необходимы? — спросила Зеленая повязка.

— Я не знаю, как бы победил без Империуса. Это было необходимо, к тому же, я не собирался никому причинять вред, — оправдался Гарри.

— А Круциатус? — с непроницаемым лицом уточнила Зеленая повязка.

Гарри заколебался. Он словно заново пережил ту сцену и, смущенно отводя взгляд, признался:

— Я мог бы оглушить его Ступефаем. Но в то мгновение я был зол, я ведь только что узнал, что он пытал моих друзей и собирался ударить человека, которого я очень сильно уважаю.

— Значит, это вас оправдывает? — нейтральным тоном уточнил Седовласый.

— Нет. Я знаю, что не должен был этого делать.

— Сделали бы вы то же самое в похожих обстоятельствах?

— Надеюсь, я больше не окажусь в подобных обстоятельствах. Если же все-таки да, то… не знаю.

— Благодарю. У нас больше нет вопросов, — закончил Седовласый.

Еще несколько секунд Гарри продолжал неподвижно сидеть на стуле, пока не понял, что собеседование окончено. Не говоря ни слова, он поднялся и вышел из комнаты. Давно он уже не чувствовал себя таким растерянным. Словно все его неудачи и ошибки рассмотрели под микроскопом и ткнули носом в грязь. Он боялся, что теперь у него точно не осталось никаких шансов стать аврором.

* * *

По дороге в «Нору» Гарри думал о том, как объяснит всем свой провал на собеседовании. К счастью, Уизли подробностями не интересовались, они были уверены, что вопрос о его зачислении давно решен. Гарри уже собирался ложиться спать, как вслед за ним в комнату проскользнул Рон.

— Все так плохо? — спросил он.

— Катастрофа, — признался Гарри, радуясь, что может поговорить об этом хоть с кем-то. — Они собрали на меня целое досье и мой Круциатус не оценили.

— Какой Круциатус?

Гарри вспомнил, что так и не рассказал друзьям об этом случае и решил исправиться.

— Ты все правильно сделал! — воскликнул Рон, когда друг закончил. — Этот мерзавец заслужил его!

— Угу, но непростительное есть непростительное.

— Может, еще не все потеряно, — попытался приободрить его Рон. — Если у них все так печально с кандидатами, то они не смогут отказать Мальчику-Который-Выжил только потому, что ты со злости пальнул Круциатусом в Пожирателя смерти.

— И все-таки следует избегать подобных заклятий, — Гарри почувствовал облегчение от слов друга: он ведь и вправду не использовал его ни на ком другом.

— Уверен, они возьмут тебя. Волшебники хотят видеть тебя аврором, Гарри.

— Да, но если я не буду хорошим аврором, лучше мне заняться чем-то другим.

— Что ты несешь? Кто может быть лучшим аврором, чем ты? Ты сражаешься против темных магов с пеленок.

— Ты прекрасно знаешь, что это моя мама…

— Вот именно. Для человека, который ничего не умеет делать, ты уже многого добился, разве нет?

Гарри улыбнулся. Что бы он делал без Рона? Внезапно он вспомнил о том, что узнал утром на собеседовании:

— Рон… Ты не жалеешь, что отказался от их предложения?

Тот резко покраснел и смущенно спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Они мне сказали.

— Лучше бы молчали, — недовольно пробурчал он. Немного подумал и, пожав плечами, добавил: — Нет, не жалею. Я доволен тем, что сейчас делаю.

— Тебе и вправду нравится заниматься торговлей или ты делаешь это ради Джорджа?

— И то, и другое. Мне нравится продавать всякие приколы и выдумывать новые изобретения. И потом, мне кажется, Фред был бы доволен, узнав, что я не бросил Джорджа одного.

Гарри посмотрел на друга. Уже в который раз он чувствовал себя беспомощным.

— Не надо этого, — горько усмехнулся Рон. — Все нормально, у меня все хорошо, ты станешь аврором, и мы будем жить долго и счастливо.

Но Гарри не выглядел таким уж убежденным в этом.

— Я кое-что решил для себя, — вдруг произнес Рон. — Хочу съехать отсюда. Думаю найти что-нибудь в Косом переулке.

— Для этого есть какая-то особая причина? — издалека подошел Гарри, не решаясь спросить в лоб насчет Гермионы.

— Да, кажется, мне пора уже показать всем, что я могу нести ответственность за себя, — сдавленным голосом ответил Рон. Судя по всему, он до сих пор помнил упреки сестры.

— А давай будем вместе жить? — внезапно предложил Гарри. — Я собирался обустроиться на площади Гриммо.

— О, отличная идея, — воодушевленно согласился Рон. — Ты когда думаешь перебраться туда?

— В следующем месяце. Нужно время, чтобы придать этому месту пригодный для жизни вид. Но… — Гарри вспомнил об одной маленькой, но важной детали. — Ты не против, если Джинни будет иногда оставаться у нас?

— Если ты не будешь против частых визитов Гермионы, — с хитрой улыбкой парировал Рон.

— Как твои успехи по части уборки? — Гарри попытался убрать с лица проказливую ухмылку и придать голосу строгости.

— Эм… кое-что я могу делать, — жалостливо протянул он. — Спасибо маме, она никогда не давала отлынивать. Что? — недоуменно спросил он, глядя, как Гарри громко смеется.

— Ты и правда думал, что я смогу обойтись без Кричера? — успокоившись немного, выдал Гарри.

— Мне всегда нравился этот домовой, — заверил его Рон, не заботясь о соблюдении исторической правды.

* * *

Узнав о предстоящем переезде Гарри и Рона, Молли первым делом попыталась уговорить их остаться в «Норе». Впрочем, она быстро поняла, что их решение окончательное, да и Артур поддержал мальчиков, поэтому миссис Уизли решила лично проверить, в каких условиях будут проживать сын и его протеже.

— Завтра я начну составлять список того, что нужно сделать, перед тем как вы сможете заселиться.

— Кричер займется этим, — попытался умерить ее пыл Гарри.

— Мы все прекрасно знаем, в каком запущенном состоянии находится дом, — холодно парировала она.

Мальчишки встревоженно переглянулись. Их обоих посетила одна и та же мысль: не будет ли она регулярно навещать их, чтобы убедиться, что в доме чисто и убрано?

— Теперь я понимаю, почему Билл и Чарли уехали так далеко, — проговорил Рон, когда они остались вдвоем и решили обсудить проблему.

— Она навещала когда-нибудь Джорджа?

— Да, в начале, когда они с Фредом только переехали. Но они понатыкали везде ловушки, поэтому она быстро передумала. Близнецы говорили, что всего лишь тестируют новую продукцию, но, думаю, что на самом деле это было противоматеринское оружие.

— Нужно и нам что-нибудь придумать, — вздохнул Гарри, подумав, что его совсем не привлекает мысль объясняться с миссис Уизли, когда она узнает о частых визитах Джинни.

— Для начала надо снять антиснейповскую защиту и убрать портрет миссис Блэк, — предположил Рон. — А то не хватало еще оправдываться каждый раз, когда я буду возвращаться к себе. Точнее, к тебе.

— К нам, — улыбнулся Гарри. — Как всегда, попросим Гермиону?

* * *

На следующий день отмечали день рождения Гарри. Джинни не смогла приехать, но прислала письмо и подарок. Вдоволь наевшись сладостями, Гарри и Рон выложили свою проблему Гермионе.

— Теоретически ни одно заклинание не позволяет аннулировать чары вечного приклеивания, — с умным видом произнесла та и с ехидством добавила: — Собственно, поэтому оно так и называется.

Гарри только крепче сжал зубы от досады.

— Ты уверена? — уточнил Рон.

— Если уж профессору Дамблдору не удалось снять этот портрет, и если Блэки не смогли изменить интерьер комнаты Сириуса, вряд ли я смогу что-то сделать.

— Я начинаю думать, что проще будет купить другой дом, — тоскливо протянул Гарри.

— Почему?

— Потому что я не собираюсь делить свой дом с матерью Сириуса.

— Но я же не сказала, что выхода не существует.

— Сказала! — одновременно воскликнули Рон и Гарри.

— Я сказала, что это невозможно сделать магией, — уточнила она. — Но есть другой способ. Постройте стену перед картиной. В полной темноте и без звукового воздействия магия портрета уснет и со временем ослабнет. А с комнатой Сириуса все просто: заштукатурить и нанести густой слой краски поверх.

Не то чтобы Гарри был против изображений полуголых красоток, но он был так рад, что сможет избавиться от настырного портрета миссис Блэк, что уточнять не стал.

— А что насчет чар Грюма?

— Думаю, это по силам будущему аврору. Кажется, я видела нужную формулу в одной из своих книг. Принесу ее в следующий раз.

Гарри поморщился: он все еще ждал результатов своего собеседования в Аврорат. Но Гермиона, к счастью, сама сменила тему:

— Ты получил письмо от Джинни? Что у нее нового?

— Все хорошо, — с энтузиазмом ответил Гарри. — Приедет через неделю.

— «Гарпии» должны пройти в финал, — со знанием дела сказал Рон. — В прошлом месяце они хорошо показали себя на отборочных.

* * *

В пятницу вечером Гарри позабыл обо всех своих профессиональных неудачах — приехала Джинни. Первый опыт в квиддичной команде столь высокого уровня был обнадеживающим. Весь чемпионат она провела за кулисами, помогая игрокам в тренировках, и даже уже начала собственную программу по улучшению физической формы.

— У нас очень хорошая атмосфера, — заверила она их. — Немного напоминает спальню для девочек в школе, но все намного веселее.

Рон и Гарри обменялись озадаченными взглядами.

— Что значит спальня для девочек? Это как спальня мальчиков, только вместо грязных носков повсюду разбросаны лифчики?

— Что-то вроде. И вместо девушек мы обсуждаем парней, — кивнула Джинни.

— Рон! Джинни! — прервал их недовольный оклик миссис Уизли.

Гарри улыбнулся, но от мысли, что Джинни обсуждает его с другими девушками, становилось неловко.

* * *

Обычно Гарри твердо придерживался принципа — никогда не ночевать у Джинни, когда ее родители или кто-либо из родственников дома. Нарушил он его пока лишь раз — накануне ее отъезда. Когда Джинни проскользнула к нему в комнату, он быстро убедил себя, что даже Избранным иногда можно нарушать принципы.

— В следующий раз, когда ты приедешь, я уже буду жить на площади Гриммо, — лениво протянул Гарри спустя несколько часов.

— Кстати, раз уж напомнил: не могу поверить, что ты всерьез предложил Рону переехать к тебе.

— А что в этом такого? Ты против?

— Ну, конечно! Я надеялась, что мы сможем спокойно видеться, а тут я узнаю, что мой брат будет держать свечку.

— Ничего не будет! По крайней мере, это не в его интересах, если он хочет видеться с Гермионой.

— При чем тут это, Гарри? Мы говорим о моем брате. Он никогда не хотел, чтобы я встречалась с кем бы то ни было.

— Хочется верить, он хоть немного, но изменился в этом плане. Он ведь встал на твою сторону, когда ты рассказала всем о контракте с «Гарпиями».

— Да, но… Так значит, ты думаешь, что он не станет болтать о нас всякие глупости?

— Обещаю. Не волнуйся.

— Эх, посмотрим. Слушай, ты так ничего не рассказал о своем собеседовании в Аврорат. Когда ты получил ответ?

Гарри сконфуженно промолчал, не зная, что ответить.

— Что? Что ты там натворил?

Пришлось поделиться кратким пересказом разговора с экзаменаторами и историей с Амикусом Кэрроу.

— А зачем ты им рассказал? — не поняла Джинни.

— Ну, как… Они меня спросили.

— Но ты не обязан был отвечать!

— Ты бы соврала?

— Если бы думала, что потеряю шанс стать аврором, да.

Гарри ошеломленно замер. Но следующая ее реплика окончательно добила его:

— Не переживай. Уверена, они все равно примут тебя. Если конечно не посчитают слишком наивным для такой работы. Так, ну-ка подвинься, — зевая, пробурчала она. — Занял все место.

— И не забудь про широкую кровать на Гриммо, — закончила Джинни на веселой ноте.

* * *

В воскресенье после завтрака Гермиона задержалась в «Норе», чтобы выпить чашку кофе. Заодно она решила поинтересоваться дальнейшими планами Гарри и Рона.

— Скорее всего, уже через две недели сможем переехать, — радостно объявил Гарри.

— Не думаю, — возразила Молли. — Там еще столько всего предстоит сделать, а Кричер, увы, уже не тот.

— А почему бы вам не привлечь свободных домовых? — предложила Гермиона.

— А они еще остались?

— Всегда найдется парочка, — пожала плечами Гермиона. — Нередко случается так, что волшебники поддаются сиюминутному гневному порыву и отпускают своих домовых на свободу. Выбор у таких эльфов, как правило, невелик: либо прожить остатки жизни в отчаянии и полной деградации, либо обратиться в Хогвартс. Цель бюро по трудоустройству как раз и заключается в том, чтобы убедить домовых: свободная жизнь не такая уж страшная.

— И много таких хозяев? — с интересом вмешалась в разговор Джинни.

— Нет. Происходит подобное редко. Правда, в этом году все семьи Пожирателей лишились права обладания домовыми. У нас их сейчас где-то под пятьдесят. Приходи ко мне завтра в офис, Гарри, и мы найдем тебе работников. И, кстати, пора бы уже поменять название «ГАВНЭ». Понятия не имею, как только мне пришло в голову такое. В школе я совершенно не умела общаться.

— Надеюсь, ты помнишь, что в тот раз нам с Роном удалось не рассмеяться. Вот это настоящая дружба, — улыбнулся Гарри.

— Ваша дружба распространяется на помощь с другим, более удачным названием?

— Конечно! — с энтузиазмом поддакнул Рон. — Борьба за Лояльность и Единство Существ Королевства. БЛЕСК, — с гордостью предложил Рон.

— Рон!

— Кухонные Лупоглазики, АСы Стирки. КЛАСС, правда?

— Джордж!

— Союз Объединенных Лупоглазиков, звучит мрачно, и СОЛь в названии есть, — насмешливо добавил Билл.

— Билл! — простонала от отчаяния Гермиона.

— Чудесная Уборка МАлышей, — предложил еще раз Рон.

— Нет уж, я никогда не стану менять ГАВНЭ на ЧУМА, — отсмеявшись, твердо произнесла Гермиона.

— Незаменимые И Красивые Отзывчивые Героические Домовики-Артисты, — внесла свой вклад Джинни.

— НИКОГДА не говори никогда, — лукаво парировал Артур.

— Митинг Угнетенных Рабством. МУР, — произнес Чарли.

— Ненавижу вас, — произнесла Гермиона, но удержаться от смеха все равно не смогла.

— Даешь Освобождение Милым Отзывчивым ВИслоухим Коротышкам, — сказал Артур. — Просто ДОМОВИК!

— Неплохо…

— Армия Добби, — твердо произнес Гарри, и шутники сразу же смолкли.

— Точно, сокращенно АД, — согласилась Джинни. — Нам оно принесло удачу.

Гермиона посмотрела на Гарри и признала:

— Прекрасно! Ты первым скажешь речь. Расскажешь о том, как свободный эльф спас тебе жизнь, что благодаря ему ты смог победить Волдеморта. Хочу, чтобы все знали, как Добби спас магический мир.

— Эм… Ну, если ты настаиваешь, — не посмел отказаться Гарри, мысленно вопрошая, почему все всегда происходит именно с ним.

* * *

К выполнению задания Гермиона подошла ответственно — на каждого свободного эльфа у нее было досье. Гарри пришел утром, и вместе они отобрали тех, кто сможет лучше всего выполнить работу на площади Гриммо. Новые работники прибыли уже после полудня. Гарри не стал этим заморачиваться и без зазрения совести спихнул их на Кричера. Тот сразу же построил новичков и принялся раздавать указания. Спустя полчаса Гарри начал сомневаться в правильности своего решения — уж слишком высокомерно вел себя старый эльф с подопечными, он постоянно недовольно морщился, резко выкрикивал нелицеприятные замечания. Гарри попытался утихомирить его, но безрезультатно:

— Все свободные эльфы ленивые и плохие, — отрезал Кричер. — Они не знают, что такое преданность хозяину, и годятся лишь для самой грязной работы.

Гарри подумал, что мучения Гермионы только начинаются.

— Это не их вина, что они стали свободными, — попытался защитить их он. — Если они не захотят, то не придут сюда завтра. Так что постарайся быть помягче, пожалуйста.

— Хозяин Гарри попросил сделать дом красивым, поэтому я должен заставить работать этих лентяев.

Чувствуя себя проигравшим в этом споре, Гарри предоставил эльфов своей печальной судьбе.

Уже совсем скоро все комнаты засверкали чистотой, стены были перекрашены, а перед портретом миссис Блэк была воздвигнута новая стена, откуда продолжали доноситься, пусть и весьма приглушенно, грозные и оскорбительные завывания. Эльфы в этот день работали на удивление шустро даже без подсказок Кричера, поэтому чтобы не спугнуть их работоспособность, Гарри решил отправиться по магазинам.

Еще три года назад из особняка были убраны все опасные предметы. Чтобы окончательно приспособить дом под себя, Гарри решил устроить перемеблировку и избавиться от уродливого старья. Кричер прибрался у себя на кухне, но от предложения перебраться в нормальную комнату отказался. Он был на седьмом небе от счастья, когда Гарри предложил забрать комод Регулуса.

Гарри решил жить в хозяйской комнате. Рон выбрал комнату Сириуса: он хотел оставить все плакаты на стенах, но быстро признал, что Гермиона это не оценит. Комната Регулуса должна была стать гостевой, в которой на всякий случай поставили детскую кроватку для Тедди. Гостиную переоборудовали в более приятное и светлое помещение. Своим красно-золотым декором она теперь немного напоминала башню Гриффиндора.

Молли занялась перепланировкой кухни. Неожиданно ее отношения с Кричером улучшились. Попробовав приготовленный им ужин, она признала, что в этом деле он — мастер. Более того, даже попросила рецепт нескольких блюд. Их частые споры на кухонные темы привели к неожиданным результатам: они оба выяснили, что испытывают страсть к еженедельнику «Ведьмополитен». Теперь у них появилась общая тема для разговоров, что стало первым шагом для установления новых отношений.

Приветствуем нового переводчика — Ярк!

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

Действия в главе разворачиваются: 12 августа — 19 сентября 1999

В середине августа, спустя две недели после собеседования, пришло уведомление из Министерства. За всеми заботами, связанными с обустройством дома, Гарри совершенно забыл о нем. Он нерешительно помял конверт в руке, не решаясь открыть. Рон положил конец его сомнениям, выхватив письмо и быстро развернув.

— Вот хитрец! — Рон по-дружески пихнул в бок застывшего Поттера. — Я почти тебе поверил. Ясное дело, они тебя приняли! Начинаешь в понедельник шестого сентября.

Гарри с облегчением рухнул на стул.

— Я не меньше тебя волновался, — проворчал Рон. — Ты порой хуже Гермионы. Я, между прочим, два килограмма за эту неделю потерял!

Он тут же понесся с радостной новостью к родителям. Впрочем, Молли и Артур никогда не сомневались в успехе Гарри, поэтому приняли информацию без особого удивления. Гарри же поспешил написать Джинни, после чего отправился к крестнику. Когда он объяснял малышу, что станет аврором, «как мама Тедди», всегда сдержанная Андромеда отвела взгляд, скрывая свои чувства.

* * *

Джинни приехала поздним вечером пятнадцатого числа, а Гарри и Рон как раз закончили раскладывать вещи в своих новых комнатах на площади Гриммо. Рон пригласил Гермиону, и они вчетвером собрались за ужином. Гермиона первой засобиралась спать, пожелала спокойной ночи и вместе с Роном направилась к лестнице. Оставшаяся парочка с улыбкой переглянулась и тоже поднялась наверх.

На следующий день в десять часов утра они почти одновременно спустились на завтрак. Весь день прошел за чтением или совместными разговорами в гостиной. Гарри нравилась эта тихая, размеренная жизнь, почти постоянное присутствие Джинни. Рон не обращал на них никакого внимания — поцелуи Гермионы всячески препятствовали этому. В воскресный полдень они сходили на обед в «Нору», откуда вечером Джинни сразу же аппарировала к «Холихедским гарпиям».

Гарри удивился легкости, с которой в семье приняли то, что Джинни почти поселилась у него. Миссис Уизли вообще как-то удивительно спокойно отреагировала на отъезд младших детей. Видно, идеи по приведению дома в порядок завладели ею целиком и полностью. Единственным условием было обязательное присутствие на еженедельном воскресном ужине.

На следующий день в полдень Гарри отправился помогать Рону и Джорджу в магазине, где молодые люди узнали от Кричера, что миссис Уизли попала в их святая святых. Гарри понадеялся, что она не станет проверять его комнату, потому что все их с Джинни интимные дела происходили именно там. Рона мучили те же мысли.

— Она не посмеет заходить ко мне! — в негодовании воскликнул он.

— Кричер — хороший домашний эльф! Никто не войдет в комнаты молодых хозяев в их отсутствие. Но Кричер решил впустить госпожу Молли на кухню. Она принесла тыквенный пирог с миндалем.

Рон, за которым водился грешок, позабыл о том, что его тайна может быть раскрыта, и его глаза забегали в поисках маминого кушанья.

— Молодой хозяин не должен есть его сейчас! — возмутился эльф. — Кричер приготовил вкусное рагу для хозяев.

— Не беспокойся! — отозвался Рон, набивая рот нежнейшим пирогом. — Тащи свое рагу, я с ним сейчас разберусь.

* * *

В первый понедельник сентября Гарри вошел в Атриум Министерства магии. Седовласый уже был там вместе с тремя молодыми выпускниками Хогвартса: гриффиндорка Викки Фробишер и два хаффлпаффца — Кевин Уитби и Элеонора Брэнстоун. Седовласый протянул руку и представился:

— Дэйв Фосетт, начальник Аврората.

— Добрый день, сэр.

— Мы ждем еще одного человека, — сообщил ему Фосетт.

Гарри поприветствовал будущих коллег кивком и огляделся. Еще в прошлые посещения Министерства он заметил исчезновение отвратительной статуи, изображавшей волшебников, возвышающихся над магглами. Сейчас ее место пустовало, чему сам Гарри был несказанно рад. Однажды он надеялся увидеть здесь скульптуру, показывающую равноправие волшебников, магглов и магических существ, хотя в глубине души понимал, что случится это нескоро.

Последним стажером оказался Оуэн Харпер, бывший загонщик слизеринской команды. Они обменялись кривыми улыбками: весь прошлый год они соперничали друг с другом в квиддиче. Наконец, Фосетт провел их к дежурному волшебнику, который зарегистрировал волшебные палочки, после чего они спустились на второй уровень.

Под любопытными взглядами пересекли просторный холл Отдела обеспечения магического правопорядка. Гарри сдвинул шляпу на глаза, надеясь, что она хоть немного защитит от чрезмерной навязчивости большинства волшебников. Оставалось надеяться, что эффект неожиданности вскоре исчезнет, и все поймут, что он не является кем-то особенным.

Они вошли в кабинет Фосетта. Глава Аврората сел за рабочий стол и обратился к ним с короткой речью:

— Добро пожаловать в Аврорат. Сегодня начинается ваша подготовка, которая продлится три года. В качестве стажеров вы будете не только следовать указаниям старших авроров, но и каждый год проходить теоретические испытания, которые позволят нам оценить ваши успехи. Ваша работа преимущественно будет следующей: расследования по обнаружению действий черной магии; кровавые преступления; установление личности преступников, их преследование и арест; защита магического сообщества. Вопросы?

— Да, — подала голос Викки Фробишер. — Есть ли какая-то конкретная программа обучения?

— Вы сами определите, что именно вам нужно. Иногда мы будем объединять вас в группы для совместных тренировок.

Его прервал короткий стук в дверь, и в кабинет вошли пятеро магов.

— А вот и ваши наставники!

Гарри обернулся. Оказалось, что со всеми ними он уже сталкивался во время Битвы за Хогвартс и на церемонии награждения орденами в прошлом году. А одним из них был тот самый Темноволосый, что заваливал его вопросами на собеседовании. Именно его Фосетт и представил первым:

— Это Станислас Причард, заместитель начальника нашего отдела, моя правая рука. Он будет заниматься с мистером Поттером.

Не мешкая, Причард протянул Гарри руку, тот ответил на рукопожатие, мысленно задаваясь вопросом, смогут ли они поладить. Во время собеседования он показался весьма резким, в чем-то даже агрессивным человеком.

Фосетт представил остальных авроров и назвал прикрепленных к ним стажеров.

* * *

В первый день Гарри так и не вышел за стены штаб-квартиры. Ему показали рабочее место, выдали нужные канцелярские принадлежности и с десяток должностных инструкций, в том числе по правильному заполнению различных формуляров. Разобравшись с некоторыми бумагами, он вместе с наставником отправился на обед в Косой переулок.

— Радуйся столь редкой удаче, — предупредил его Причард. — Обычно вместо обедов у нас перекусы на ходу.

Через каминную сеть они попали в «Дырявый котел», а оттуда уже в Косой переулок. Без особого труда нашли относительно пустое кафе и устроились за столиком.

— Полагаю, для тебя это уже привычное дело, — внезапно произнес Причард.

— Что, простите? — переспросил Гарри.

— Все на тебя пялятся.

— Ну да, — с горечью в голосе ответил он.

Гарри пришлось смириться с таким положением вещей. Куда бы он ни пошел и как бы при этом ни выглядел, люди на улице всегда одаривали его назойливым вниманием: внимательно разглядывали, показывали пальцем и шептали вслед: «Это же Гарри Поттер». Когда он пересекался с ними взглядами, ему приветственно кивали, а некоторые колдуньи даже делали реверанс. Его пропускали вперед в очередях, и нужно было приложить множество усилий, чтобы оплатить покупки в магазинах. В последние месяцы он и вовсе заказывал все по почте от имени Рона. Когда не было иного выхода, отвечал на приветствия легким кивком и категорично отказывал в различных просьбах, таких, как раздача автографов, например.

— Надо бы это прекратить, — сказал Станислас Причард.

— А можно? — спросил Гарри с надеждой.

— Конечно! Это ведь происходит не только у нас в штаб-квартире. Ты, конечно, думаешь, что те, кто преступает закон, хорошо нас знают. Но и у нас есть свои маленькие хитрости. Когда вернемся в Министерство, я дам тебе первый урок маскирующих чар.

При этих словах у Гарри замерло сердце. Тонкс упоминала о маскирующих чарах в их первую встречу.

Вернувшись в Министерство, Причард усадил Гарри за рабочий стол и попросил взять зеркало.

— Вот это? — спросил он с удивлением, не понимая, какова польза от этой вещицы.

— Да, безделушка, которой пользуются девушки, чтобы полюбоваться собой.

Гарри с подозрением посмотрел на него.

— У тебя что, нет чувства юмора? Жаль. Ну что ж, ты знаешь, кто такие метаморфы?

— Да, — ответил Гарри, воздержавшись от упоминания о том, что он накануне держал метаморфа на коленях.

— Этот дар очень редко встречается у волшебников, и для тех, кто с ним рожден, он совершенно естественен. Другим же приходится пользоваться волшебной палочкой для создания нового образа, раз за разом.

Гарри вспомнил, что Гермиона изменила внешность Рона в тот день, когда они проникли в «Гринготтс».

— Для этого существует множество заклинаний, — произнес он.

— Точно, — согласился Причард. — Итак, очень осторожно прикоснись палочкой к своей правой скуле и произнеси какое-нибудь из них.

Гарри взял зеркало поудобнее и принялся за дело. Щека внезапно вдвое увеличилась. К счастью, сопровождалось это только легким покалыванием.

— Ты слишком сильно надавил на скулу. Начни с другой стороны и прикоснись мягче.

Спустя десять минут Гарри стал совершенно неузнаваем, но это не сделало его менее заметным. Люди редко удержатся от искушения поглазеть на тыкву на ножках.

— Как долго продержатся чары? — спросил он, старясь не вспоминать слова Гермионы.

— Десять часов, может, больше.

— Сколько?! Я же не могу оставаться в таком виде!

— Ну, значит, у тебя есть стимул как можно быстрее освоить эти чары.

— О нет, — удрученно простонал Гарри.

Он старался не думать, что скажет об этом Рон. Даже десятилетняя дружба не сдержит его язвительные комментарии. А может, он даже послужит образцом для новой шутки. Гарри уже представлял себе Рона и Джорджа, продающих на Хэллоуин пилюли под названием «Гаррипоттеринки».

— Гарри, это ты? — раздался голос Анджелины Джонсон.

— Вполне возможно, если только Гарри не взбрело в голову одолжить свои очки какой-нибудь жабе, — усмехнулся Симус.

— Я уверен, для вас это было бы то же самое, — проворчал Гарри.

— Ну, голос его, — заметила Алисия.

— Его тоже можно изменить, — вмешался Причард. — Правда, здесь нужна сноровка, если не хочешь проходить с сопрано всю неделю.

Гарри ожидал, что это будет трудным занятием, но происходящее превзошло все его ожидания!

Рабочий день подходил к концу, и наставник разрешил, наконец, отправиться домой. Гарри мысленно приготовился к ошеломленным взглядам, с которыми он точно столкнется, пока доберется до каминной сети. Со вздохом он поднялся и под насмешливыми взглядами коллег направился к двери. На пороге его окликнул Причард:

— Разве ты не знаешь заклинания «Фините Инкантатем»?

— Конечно, знаю! — смущенно выпалил Герой магического мира.

— Тогда чего ждешь? — спросил наставник под оглушительный хохот авроров.

* * *

В первое время Гарри коробила отведенная роль. Он даже думал, что наставник за что-то точит на него зуб, но вскоре узнал, что оказался не единственным стажером, попавшим в смехотворную ситуацию: такие же «шутки» разыгрывали и с другими. Викки Фробишер обыскала весь отдел в поисках Невидимого пера, которое существовало лишь в воображении ее инструктора. Кевин Уитби четверть часа охранял «Гринготтс», пока ему не послали сову с сообщением, что гоблины всегда сами занимаются защитой банка.

Гарри допускал, что все это было сделано не со зла, а лишь для того, чтобы показать им, что не обязательно быть равнодушными исполнителями приказов. Они должны сопоставлять их с уже известными фактами, установить несоответствия и указать на них. Позже Причард объяснил, что это было частью обучения их как следователей.

На второй день Гарри старательно занимался улучшением навыков метаморфа. К концу утра ему удалось соорудить человеческое лицо. Очень уродливое, но человеческое.

— Неплохо, — заметил наставник. — Теперь увеличь немного зубы и уменьши нос.

Гарри принялся изменять форму лица, потом изменил цвет волос. Шрам все еще оставался на своем месте, но длинная челка скрывала его. Он слегка подправил форму очков, чтобы они стали менее узнаваемыми, и принялся работать с голосом.

На третий день инструктор выдал портреты преступников и попросил составить из них новое лицо. После нескольких часов работы Гарри смог создать образ, достаточно нейтральный, чтобы не привлекать внимания. Светлые волосы с челкой, нос немного больше, чем его собственный, чуть более круглые глаза, выпуклый лоб. Вид был не очень-то злобный, но Причард остался доволен.

— Принимается! Все понял?

— Думаю, что да.

— Замечательно. Теперь повторим без зеркала. Фините Инкантатем!

На четвертый день он смог более-менее замаскироваться, не подглядывая в зеркало. Причард сказал продолжать тренировки каждый день до тех пор, пока превращение не будет занимать несколько секунд. В самом деле, эффект чар держался около двух часов, так что никак было не обойтись без постоянного обновления — быстрого и незаметного.

— Не покажется ли странным, что я бегаю куда-то каждые два часа? — поинтересовался Гарри.

— Если будешь пить в достаточном количестве сливочное пиво, у тебя будет алиби, — пожал плечами Причард.

* * *

В пятницу Элеонора Брэнстоун предложила отпраздновать в баре окончание первой рабочей недели.

— Хорошая идея, — кивнул Оуэн Харпер. — Я только заскочу к себе и предупрежу домашних.

Гарри тоже согласился, все равно Джинни не планировала приезжать к нему в эти выходные. Он предупредил Кричера и отправился с остальными в симпатичный бар в Косом переулке. Они начали обмениваться впечатлениями от первой недели. Рассеянно слушая других, Гарри подумал, что очень даже неплохо вписался в аврорский коллектив и хорошо показал себя. Немного поразмыслив над этим, понял, почему: он вел себя не как любопытный зверек или герой, а как обычный стажер-первогодник.

Наставник оценивал его строго, но без враждебности, и объяснял все, чего Гарри не знал. Авроры бросали на него цепкие любопытные взгляды, но никто не просил автографов, не упоминал громогласно о причинах его известности. Это было такое удаленное любопытство. Иногда Гарри подозревал, что кто-то им просто дал на этот счет четкие указания — обращаться с героем как с обычным человеком. Что касается стажеров первого и второго года обучения, с ними он встречался раньше, большей частью в Хогвартсе — на уроках, в команде по квиддичу или в «Отряде Дамблдора» — и их отношения были более спокойными. Неужели он, наконец, нашел свое место?

Он поддержал беседу, добавив парочку юморных рассказов о тех трудностях, с которыми столкнулся за эту неделю. Они посмеялись над мелкими проделками своих наставников, подшучивая друг над другом и сравнивая подколки.

Все субботнее утро Гарри проспал. После полудня его навестили Тедди и Андромеда. Гарри показал крестнику полную игрушек комнату, которая отныне стала его собственной. Вечером он предложил оставить ребенка на ночь у себя, пообещав, что Тедди встретится с бабушкой завтра в доме Уизли. Накормив малыша ужином, в восемь часов вечера, напевая гриффиндорский вариант песенки «Уизли — наш король», Гарри уложил его в кровать.

Теперь это у него получалось уже намного лучше.

* * *

На следующей неделе они с Причардом отправились на слежку за одной лавочкой, хозяин которой подозревался в незаконной торговле. Они устроились неподалеку, притворились старыми знакомыми, давно не видевшими друг друга. Увлеченно болтая ни о чем, они поглядывали краем глаза на всех, кто входил и выходил из магазина.

— Хорошо, — начал Причард. — Чем, по твоему мнению, занимаются авроры?

— Преследуют темных магов?

— Верно. Некоторые Пожиратели смерти все еще на свободе.

— Правда? — встревожился Гарри.

— Ты не знал об этом? Заметь, они всего лишь пешки по сравнению с теми, кого мы задержали в Хогвартсе.

Гарри ошеломленно уставился на него. Как же он мог об этом не подумать? Ответ пришел быстро: потому что Гермиона ничего не сказала. Вот уже целый год он полагался преимущественно на нее, читая прессу и следя за происходящим в магическом мире. Но почему она ничего не писала ему об этом?

— Они в бегах? — спросил Гарри.

— Четверо или пятеро покинули страну. Нужно оставаться бдительными и внимательными, чтобы опознать их в случае возвращения. Видел портреты преступников на стене штаб-квартиры?

Да, Гарри видел их и даже думал о том, что в военное время там наверняка висело его собственное изображение.

— С надписью «Особо опасны», — сдержанно ответил он.

— Так говорят о Пожирателях смерти. Мы используем официальный термин вместо того пафосного имени, которое они сами себе присвоили.

— А в Англии кто-нибудь из них остался?

— Несколько, к счастью, не самых опасных. Во всяком случае, они сидят тихо, и есть надежда, что они осознают свое место без чужих напоминаний.

— Они могут напасть на людей, как сделали это Крауч и Беллатриса Лестрейдж?

— Именно из таких соображений мы разрешили всем газетам разместить на своих страницах изображение тела Того-кого-нельзя-называть. Прошел уже год, думается, шансов на возвращение у них немного.

Гарри покачал головой. Он не видел газет, вышедших на следующий день после битвы за Хогвартс. Большую часть того дня он проспал, а позже познакомился с Тедди.

— Есть ведь не только общепризнанные Пожиратели смерти, — продолжил Причард. — Мы пристально наблюдаем за теми, кто когда-то был замечен в сочувствии Темному лорду, но которых потом оправдали. Сейчас они сидят тише воды ниже травы, но у нас есть подозрения, что они могут начать действовать в определенных обстоятельствах.

— Как Малфои, — предположил Гарри.

— Да. Если у тебя есть какие-то мысли на этот счет, не стесняйся их высказывать.

У Гарри они были, но он не был уверен в том, что стоит их озвучивать. Чем меньше он об этом думал, тем лучше чувствовал себя.

— Прошел уже год, у нас почти нет шансов загнать их в угол, — продолжил Причард. — Поэтому они, по большому счету, уже не наше дело. На данный момент есть более важные задачи.

— Кровавые преступления, — кивнул Гарри, вспоминая вступительную речь начальника департамента в их первый день.

— Именно. Грубость и насилие присущи не только Пожирателям смерти. Мы вмешиваемся в тех случаях, когда неожиданно пропадают дядюшки, оставляя родственникам приличное наследство, и в десятках мелких преступлений между друзьями. Половина случаев происходит из-за денег, половина — из-за любви. Война не остановила личные разборки, и даже наоборот. Последние несколько лет все расследования были приостановлены, множество убийц остались безнаказанными. И только сейчас виден нанесенный ущерб. Еще мы занимаемся подозрительными смертями и крупными расследованиями, как сегодня. Видишь, на такой работе без дела не останешься.

— Почему не было расследований во время войны? — удивился Гарри.

— Не было времени. Мы перехватывали зашифрованные приказы арестовать противников режима, и это отнимало все наше время.

Гарри смотрел на него с возмущением.

— И это не самое худшее, — продолжил Причард. — Наших сил катастрофически не хватало, чтобы быть везде, поэтому мы вынуждены были сотрудничать с егерями.

— С егерями?! — шокированно воскликнул Гарри.

— Да, большая часть из них была хорошо знакомыми нам бродягами. Но они действительно были нужны, чтобы не навлечь гнев Пожирателей смерти, которые заключили с ними некоторые соглашения. Когда кто-нибудь из этих ребят помогал нам, мы закрывали его уголовное дело.

— Что? Как вы могли так поступать? — пораженно спросил Гарри.

— У нас не было выбора. Когда начальник отдает недвусмысленный приказ, ты либо подчиняешься, либо уходишь. Саммерс и Пилигрим провели три месяца, скрываясь в деревнях, потому что отказались выполнять приказ.

Гарри не стал спрашивать Причарда, что тот думает обо всем этом. Но наставник улыбнулся, будто отлично знал, какие вопросы мучают подопечного:

— Есть другие, более тонкие способы уйти от прямого выполнения приказа. Не хочу критиковать своих коллег, но, став беглецами, они уже ничем не могли помочь общему делу. Было бы больше пользы, если бы они подчинились и использовали полученную информацию для предупреждения тех, кого собирались арестовать. Если будешь изучать отчеты того года, то заметишь, что количество сорвавшихся арестов впечатляет. Порой нужно уметь быть чуточку слизеринцем.

Гарри решил не комментировать последнюю фразу. Он спросил:

— Начальник департамента вас не прикрывал?

— Нет. Авроры, отказавшиеся выполнять приказы, выиграли билет в один конец до Азкабана. Была настоящая неразбериха. Робардс был хорошим аврором, пока не потерял голову от Империуса.

— Что с ним стало?

— Он в больнице Святого Мунго. Если усердно сопротивляться действию этого заклятия, есть серьезный риск получить непоправимые повреждения. Его жена рассказала, что с ним боролись несколько часов трое магов, прежде чем окончательно подчинили своей воле. Он провел много месяцев под воздействием Империуса. Не было ни шанса остаться невредимым.

— Хотите сказать, Империус сводит с ума?

— Если разум действительно силен — да. Когда сдаются легко, или нет желания сопротивляться, или слишком напуганы для этого, то еще можно как-то выбраться. Но когда отказываются уступить чарам, то разум чаще ломается, чем прогибается. Почему, ты думаешь, Империус считается Непростительным? Есть другие способы заставить людей делать то, что тебе нужно: шантаж, угрозы, подкуп. Конечно, это наказуемо, но все-таки не так опасно.

Гарри поежился. Он вспомнил о попытке Волдеморта поставить его на колени. Сошел бы он с ума, если бы его враг решил проявить чуть больше настойчивости? Затем он вспомнил собственное колдовство. Что бы он сделал, если бы гоблин, ставший его целью, стал сопротивляться? Смог бы он сломать его разум?

Причард пытливо смотрел на него, словно знал, о чем думает стажер. Гарри подумал, что сейчас самое время разобраться с этим.

— Почему вы согласились взять меня, раз знали, что я тоже…

Гарри было так неловко, что он не смог закончить фразу. Причард окинул его долгим взглядом и произнес:

— Не знаю, можно ли вообще стать хорошим аврором, ни разу не нарушив правил. Важно лишь то, будешь ли ты опять направо и налево разбрасываться Непростительными. Именно это мы и хотели узнать, задавая тебе столько вопросов на собеседовании. Судя по всему, ты не гордишься своим поступком.

Гарри кивнул. Кошмары ему от этого, конечно, не снились, но и приятных воспоминаний не вызывало. Причард чуть улыбнулся и добавил:

— Ты ведь знаешь Шеклболта: он не из тех, кто отдает приказы, исходя только из собственной выгоды. Иначе бы в Министерстве его не называли «мистер Чистикс». Этот человек — наш универсальный выводитель коррупции и незаслуженных льгот! Мы знаем его уже очень давно, поэтому нам было ясно и без слов, как сильно он хочет, чтобы ты стал аврором. Как ты понимаешь, это еще один плюс за твою кандидатуру. И вообще, неужели ты думаешь, что мы можем позволить себе не принять в наши стройные ряды самого победителя Того-кого-нельзя-называть?

Гарри едва не начал говорить, что он не сделал ничего особенно великого, что именно защитные чары матери оказались решающими в схватке с Волдемортом, но потом он вспомнил, как стоял перед Темным лордом в лесу, ожидая собственной смерти, которая позволила бы уничтожить находившийся в нем самом хоркрукс. Нет, нельзя сказать, что он вообще ничего не сделал. Гарри не нравилось, когда его напрасно возносили на пьедестал, но сейчас не видел необходимости скромничать перед наставником.

— Мне еще многому предстоит учиться, — в итоге произнес он.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Но есть несколько вещей, которые ты уже знаешь: в чем состоит долг хорошего аврора. Не думай, что на всех наших коллег накладывали Империус, чтобы заставить подчиняться приказам министра. Некоторых не нужно было просить дважды, чтобы исполнить их.

— Почему бы не назначить главой департамента человека, разделяющего эту позицию? — удивился Гарри.

— Это послание всем остальным: вот что может произойти, если сопротивляться слишком сильно.

Гарри с отвращением сглотнул и спросил:

— Они все еще работают здесь? Те, кто разделяли политику Волдеморта?

— Нет, «мистер Чистикс» разобрался с ними. Говорят, несколько таких еще осталось. Они жалеют, что те времена прошли, но каким-то образом успели вовремя заткнуться. Поэтому их и не трогают. Пока, по крайней мере.

— Кто они? — спросил Гарри.

Причард пожал плечами:

— Зачем тебе? В любом случае, у меня нет доказательств, только подозрения. Не знаю, что должно произойти, чтобы мы все-таки закрыли все не раскрытые за прошлый год дела. Большая часть улик пропала. Но мы попробуем разобраться с самыми свежими, если только наши дорогие сограждане не решат устроить собственное правосудие.

* * *

В пятницу Джинни и Гермиона снова встретились с Гарри и Роном на площади Гриммо. Лишь на следующее утро, спустившись с небес на землю, — что было нелегко, учитывая радость от встречи с Джинни — Гарри рассказал остальным о том, что некоторые Пожиратели смерти все еще на свободе. Джинни и Рон пришли в ужас, а Гермиона лишь равнодушно кивнула.

— Ты знала об этом, — упрекнул ее Гарри. — Почему не рассказала?

— И что бы ты сделал? Наша роль уже сыграна, от нас ничего не зависит — разве что от тебя, ты же теперь аврор. И потом, на свободе остались лишь трусы, у которых не хватит смелости, чтобы действовать. Тебе не стоит об этом беспокоиться.

— И все же… — запротестовал Гарри.

— Звучит неутешительно, — добавил Рон. — Мне уже не по душе тот факт, что Люциус Малфой на свободе!

— Уверена, собственный же хозяин преподал Люциусу хороший урок, — пожала плечами Гермиона. — И потом, его репутация изрядно подпорчена. Он мало что может сделать. Да, он сбежал из Азкабана, но нам удалось хорошенько проредить его счета, наложив многочисленные штрафы.

Гарри удивился, с каких пор это Гермиона стала говорить «мы», подразумевая Министерство. Разумеется, она не стала бы ограничиваться только делами, связанными с магическими существами.

После этого Гарри рассказал обо всех расследованиях, приостановленных в военное время. Рон и Джинни возмущались так же, как и он сам.

— Сильно сомневаюсь, что об этом станут писать в газетах! — воскликнул Рон.

— Это было бы не лучшее решение, — возразила Гермиона. — Не стоит сообщать всем злоумышленникам, что авроры просто забыли о них. Тем более, что у Отдела обеспечения магического правопорядка та же проблема. Эти процессы прошли год назад.

— Не знал, что ты перешла в другой департамент, — поддел ее Гарри.

— Мне рассказала Сьюзан Боунс.

— У тебя повсюду шпионы? — удивилась Джинни.

— Почти. Быть лучшим другом Мальчика-который-выжил — хороший пропуск на любой званый обед. Они буквально раздуваются от гордости при мысли, что их заметят в моей компании. Поэтому я могу задавать какие угодно вопросы.

— У меня часто спрашивают, тот ли я Уизли, что был вместе с Гарри во время войны, — хмыкнул Рон. — Когда они интересуется, где мы были все это время, я отвечаю, что, если я расскажу, мне придется стереть им память. Только так мне удается отвязаться от них.

— А ты, Джинни? — забеспокоился Гарри. — Тебе тоже с этим надоедают?

— Когда меня спрашивают о тебе, я говорю, что мы больше не видимся. Многие верят. Мне так проще.

Увидев, как изменилось выражение его лица, Джинни смутилась и взяла Гарри за руку. Правда, его это совсем не успокоило. Он знал, что Джинни не любит пользоваться преимуществами статуса «девушка Мальчика-Который-Выжил», но его задело то, что она воспринимает их отношения как что-то, что нужно скрывать. Он понимал, что ведет себя как идиот, но ничего не мог с собой поделать.

Чтобы сменить тему, Джинни рассказала, что в следующее воскресенье у «Гарпий» предпоследний матч в рамках чемпионата. У них уже был хороший отрыв: «Гарпии» вышли на третье место и собирались сражаться за второе на следующей неделе. А, возможно, даже за первое, все зависело от того, как сыграют субботний матч «Паддлмир Юнайтед». У Джинни были билеты для всей семьи, и друзья пообещали, что придут поболеть за ее команду.

По ее словам, ее обучение еще не началось. Нужно было дождаться конца сезона. Но, несмотря на это, Джинни тратила по меньшей мере два часа в день на различные упражнения, чтобы держать себя в форме. Гарри вспомнил слова своего собственного наставника: все авроры должны посвящать хотя бы три часа в неделю спортивной подготовке, а стажеры — целых шесть.

— На самом деле, тебе редко будет хватать времени на их выполнение, — предупредил Причард. — Глава департамента смотрит на это сквозь пальцы, хотя есть исключения — в основном для таких новичков, как ты. Оно и правильно, должны же вы хоть как-то сравняться с опытными аврорами. Что касается тебя, будешь тренироваться не меньше шести часов в неделю даже в том случае, если придется увеличить количество часов в сутках.

Он слегка улыбнулся, и Гарри понял, что тот шутит. Ему понадобилось несколько дней, чтобы понять, что сверхурочные часы работы у авроров оплачиваются хорошо вне зависимости от того, стажеры они или нет.

* * *

На следующий день, ближе к полудню, Гарри забрал Тедди к себе и показал крестнику свою собственную комнату, которая пришлась ему по вкусу. В полдень они отправились к Уизли, где встретились с Андромедой и оставшейся частью семейства. Не было только Чарли — он в это время работал. Вечером Джинни уехала к «Холихедским Гарпиям», а Гермиона — к родителям. Рон и Гарри вернулись на площадь Гриммо.

Даже если бы каждый из них предпочел жить вместе со своей половинкой, положение дел на данный момент было совсем не плохим. Гарри и Рон уже привыкли к обществу друг друга — в конце концов, они так жили уже девятый год подряд.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

Действия в главе разворачиваются: 20 сентября — 26 октября 1999

На следующей неделе стажеров начали обучать технике задержания и ведению боевых действий. Приятной неожиданностью для Гарри оказалось то, что он понимал каждое объяснение инструкторов. Более того, без затруднений выполнял незнакомые ранее приемы. Дополнительные занятия с профессором ЗОТС в прошлом году не прошли даром.

Причард был доволен достигнутыми результатами. Следующим пунктом в обучении шли основы ведения расследования. Гарри прочел десятки отчетов о закрытых делах, чтобы лучше понять последовательность действий, процесс сбора доказательств и другие важные мелочи, о которых нужно знать. Отчеты других авроров тоже помогли уловить суть стандартного расследования. После этого он чувствовал себя уже более уверенно.

В пятницу после обеда Причард поинтересовался его планами на выходные.

— В воскресенье иду на квиддичный матч.

— «Гарпий»? — уточнил Оуэн Харпер, чей кабинет располагался неподалеку.

— Да.

— Везунчик. Ты теперь счастливый обладатель бесплатных билетов на все их матчи.

— Не знаю, — пожал плечами Гарри, пытаясь хоть немного умерить пыл своего коллеги. — Пока мне повезло только с этим.

— Ты можешь достать бесплатные билеты? — заинтересованно спросил Причард.

— Он знаком с одной из «Гарпий», — ответил за него Харпер таким тоном, что ни у кого не осталось сомнений в том, какие именно отношения между Поттером и этой «Гарпией».

— Правда? С Гвеног Джонс?

Гарри с ужасом посмотрел на своего наставника. Капитану «Гарпий» было по меньшей мере тридцать лет.

— Нет, новенькая. Еще не выходила на поле.

— А ты, Поттер, еще играешь? — поинтересовался Харпер.

— В последнее время как-то не было возможности. А ты?

— Тоже нет. Хотя в школьные времена мы с тобой неплохо гоняли. Было бы здорово, если бы в нашем отделе была собственная команда, как, например, в других секторах.

— Эм, да. Но… мы ведь оба ловцы…

— Я еще неплохо играю и загонщиком. — Харпер одной фразой отмел все возражения.

— Обычно матчи между министерскими командами проходят в воскресенье, — произнес Причард. — Учитывая обстоятельства, нужно будет найти запасных на все посты.

— Ты тоже играешь? — удивился Гарри.

— Только в шахматы, — признался Причард. — Но мне нравится делать ставки.

* * *

В последнее воскресенье сентября сразу после завтрака все Уизли аппарировали на стадион Илкли, что в Западном Йоркшире. Для них был зарезервирован целый ряд на трибунах. Гарри уже привык к неизменному ажиотажу вокруг его персоны. Стоило появиться в каком бы то ни было публичном месте, как все волшебники начинали его пристально разглядывать, подходили и пытались завязать разговор, просили автографы. Поначалу было трудно, но сейчас он уже перестал обращать на это внимание.

Гарри давно не бывал на матчах такого высокого уровня, а потому с удивлением отметил, что с нетерпением ждет начала этого захватывающего зрелища. Он громко орал, подбадривая игроков, аплодировал, переживал, срывал голос и подпрыгивал с места, когда «Гарпии» одержали победу. Если бы не сильное желание стать аврором, то он бы обязательно пошел по тому же пути, что и Джинни.

Румяная, сияющая восторгом и радостью от того, что ее команда прошла в финал Кубка лиги, Джинни подбежала к нему. И после этого у Гарри не осталось никаких сомнений в том, что его девушка нашла свое призвание в жизни.

* * *

Заходя в следующий понедельник в штаб-квартиру авроров, Гарри чувствовал себя прекрасно, словно попал домой. Большинство лиц были знакомыми, даже если он не всегда мог сопоставить их с именами. Конечно, это немного смущало, учитывая, что все — абсолютно все — знали, кто он такой.

Наставник решил начать эту неделю с демонстрации нескольких фотографий.

— Обрати внимание на этих личностей. Мы предполагаем, что они практикуют черную магию, но доказательств пока нет. Если тебе доведется когда-нибудь пересечься с ними, будь настороже. Я знаю, что ты, быть может, сталкивался и с худшими экземплярами, но осторожность еще никому не вредила. Помни, что и они используют Непростительные. Есть вопросы?

— Все ясно! Постоянная бдительность!

Причард на мгновение замолчал, после чего, наконец, спросил:

— Хорошо знаешь Грюма?

— Нет. Но он охранял меня, когда мне было четырнадцать. Еще до своего исчезновения.

— И ты знаешь, что с ним произошло?

Здесь уже пришел черед Гарри ненадолго умолкнуть. Взволнованный и немного обеспокоенный вид наставника убедил его в том, что нужно сказать хоть часть правды.

— Незадолго до семнадцатилетия мне пришлось… скажем так: переехать. Они придумали использовать Многосущное зелье с моим волосом на шести других магах, чтобы Волдеморт не знал точно, кого именно нужно преследовать. Идея была не моя, кстати.

— Не глупо, — прокомментировал Причард.

— Рискованно для тех, кто сменил личину, — возразил Гарри.

— И для тебя тоже.

Гарри решил не углубляться и продолжил рассказ:

— Но Волдеморт откуда-то все узнал. И уже ждал нас. Он увидел семерых Гарри Поттеров с охраной и подумал, что именно Грюм был бы лучшим защитником для меня. Он погиб от Авады.

После продолжительной паузы Причард произнес:

— Полагаю, он предпочел бы такой конец, чем быть предательски убитым от рук банды Пожирателей. По крайней мере, он делал свое дело.

Гарри знал, что Волдеморт никак не мог убить его в тот день, несмотря ни на что. Но это все равно не отменяло той отваги и самоотверженности, с которыми Грюм выполнял свою работу. Он кивнул, выражая согласие.

— Это ты забрал его глаз? — спросил Причард.

Гарри опять кивнул, удивляясь, откуда столько людей знают о его присутствии в Министерстве в тот день. Неужели Амбридж попросила авроров провести расследование его исчезновения?

— Я закопал его в лесу, чтобы никто больше не смог воспользоваться им, — уточнил Гарри.

Причард ничего не сказал, но легкая улыбка показала, что он все сделал правильно. Гарри вернулся к фотографиям, чтобы запомнить их в мельчайших деталях.

— Слушай, — ему в голову пришла неожиданная мысль, — а почему нельзя наложить табу на Непростительные? Так мы бы могли легко вычислить тех, кто их использует, разве нет?

— И почему мы этого не сделали, как ты думаешь? — задал встречный вопрос Причард.

Гарри раздраженно посмотрел на него. Он понимал, что это, быть может, и педагогично, но когда он задавал вопрос, то не хотел, чтобы его чему-то учили, и тем более, чтобы заставляли угадать ответ. Он привык действовать в одиночку, не выставлять себя идиотом, признавая, что чего-то не знает или ляпнул что-то, не подумав. Хотя теперь, когда война окончена, он должен играть по их правилам.

— Не знаю.

Он никогда не сможет стать хорошим игроком по таким правилам.

— Для чего вообще нужно это табу? — терпеливо наводил его на мысль Причард.

— Чтобы находить людей, которые произносят определенные слова.

— Да. Но оно не видит разницы между брошенным заклятием и просто произнесенным словом, скажем, в обычном разговоре. Поэтому у нас часто бывают ложные тревоги.

— Неужели о Непростительных так часто разговаривают?

— Мы ведь тоже сейчас не делаем ничего плохого, просто болтаем. Люди делятся друг с другом воспоминаниями о войне. Я же не хочу врываться в дома обычных людей во время какого-нибудь семейного ужина.

Поразмыслив над контраргументами, Гарри заметил:

— Но когда мы болтаем, мы говорим об Империусе, Круциатусе и смертельном проклятии либо Аваде, а не «Империо», «Круцио» или «Авада Кедавра».

— Ты только что это сказал.

— Конечно, мы ведь говорим о них.

— Ага, и когда дядюшка Арчибальд рассказывал, как он убегал от егеря, который кричал ему вслед «Империо», угадай, кто оказался бы на полу с заломанными руками? Я уж не говорю о тех, кто упоминают эти заклятия в своих эротических играх.

— Что?

— Да, именно так. В классификации эротических фантазий волшебников они идут сразу после магических наручников.

Гарри удивленно вытаращился на Причарда. Этого не было в книге Рона!

— И это еще не самое интересное, поверь мне, — добавил Причард, усмирив разыгравшуюся фантазию Гарри. — Главная функция табу — это локализация. Если же маг использует защитные чары, к примеру, оно бесполезно.

— Вот в чем дело! — воскликнул Гарри. — Наши чары разрушились, когда я произнес «Волдеморт»!

— Тебя нашли из-за табу? — удивился Причард.

— Да. Егеря напали на наш след, хотя не должны были обнаружить нас.

— И тебе удалось ускользнуть от них? — с любопытством спрашивал наставник, чтобы узнать, как именно повел себя его подопечный в столь неожиданной ситуации.

— Не сразу. Мне помог домовой эльф, — отговорился Гарри, не желая вдаваться в подробности. — Но, в любом случае, защита пала именно из-за него.

— Нет, табу здесь не при чем. А вот другое заклинание, которое было вплетено в него — да. А это уже, кстати, из области черной магии, поэтому его использовать нельзя. Подводя итог, на выходе мы получаем слишком много ложных тревог. И обойти его легко: черному магу достаточно произнести какие-нибудь защитные чары, выиграв себе таким образом немного времени, и все — мы уже не успеем поймать его.

Гарри задумался.

— А в чем разница между светлой магией и темной?

— Этому разве не учат в школе? — с удивлением переспросил Причард.

— Нет, нас обучали только тем чарам, которые можно использовать для защиты, и только перечисляли те, что запрещены.

— Все дело в намерении. Есть заклинания уже по своей природе темные, например, Непростительные — сложно контролировать желание убить, мучить, пытать. Иначе было бы слишком просто остановить любую преступность — наложил на волшебников Империус, и дело сделано. Но есть риск полностью сломать их волю, да и аморально это — иметь полную власть над человеком. Поэтому приходится делать столько лишних движений и обходиться без ментального воздействия.

— А если подвергать Империусу, чтобы помешать другим причинять людям вред? — резонно возразил Гарри.

— Обычно есть другой выход. Более безобидное заклинание, менее опасное. Конечно, некоторые типы заслуживают сурового обращения. Но правила на то и правила, они сделаны не для исключений. А если и выпадает такой случай, то ты больше времени потратишь на то, чтобы определить, попадает ли этот конкретный преступник в эту категорию и что именно лучше к нему применить. Или же ты решишь, что все попадают в эту категорию, и тогда уже для тебя не будет никаких ограничений. Именно поэтому Министерство решает за тебя, какие чары допустимы, а какие нет. Да и со светлыми заклинаниями не так все просто. Даже их можно использовать во вред. В каком-то смысле в школе тебе дали правильное определение. Темные заклятия — это те, что запрещены.

— Даже если Министерство разрешит использовать черную магию? Или если оно внезапно объявит ее светлой?

— В последний раз, когда это произошло, ты ведь знал, как действовать, разве нет?

Многие воображали себе, что он рисковал своей жизнью и призывал других делать это же ради восстановления справедливости и из верности принципам. Гарри всегда становилось неловко от таких намеков. Он всегда считал, что просто хочет отомстить убийце своих родителей. Это уже с подсказки друзей и знакомых оказалось, что он сражается во имя каких-то идеалов.

— Но всегда можно сказать, что мятеж против Министерства — это аморальное поведение, — чувствуя себя адвокатом дьявола, возразил Гарри.

— Я никогда не говорил, что делать выбор — это легко. На этот счет пока можешь не волноваться, ты еще не так глубоко увяз во всем этом.

Вспоминая все, что произошло за последние годы, Гарри не был настолько в этом уверен. Но решил не продолжать неприятный разговор и вернулся к изначальной теме:

— А почему чары, которые уничтожают защитные заклятия, считаются черными?

— Потому что они невероятно мощные. И если нужный объект окажется не защищенным вовсе, то все может обернуться против тебя. Выжить можно только при условии, что твои заклятия будут очень сильными.

Гарри вздохнул и вернулся к фотографиям, с которых начался этот длинный разговор.

* * *

Холихедские гарпии заняли второе место в Кубке лиги. Несмотря на то, что команде не удалось выиграть, все семейство Уизли согласилось, что это был прекрасный матч, и им повезло, что они смогли увидеть его собственными глазами. Миссис Уизли удивила всех, когда начала сыпать различными квиддичными терминами, в особенности названиями некоторых техник. Она даже отчитала судью, который не заметил явную ошибку со стороны команды Паддлмир Юнайтед, тем самым лишив проигрывающих «Гарпий» шанса на победу. По словам Молли, последние «сыграли намного лучше».

— А что будет, когда Джинни войдет в основной состав! — прошептал Рон на ухо Гарри. — Судьям лучше заранее приготовиться на тот случай, когда «Гарпии» будут проигрывать.

— Мне кажется, загонщики будут больше рисковать, — возразил Гарри.

— В любом случае, другим игрокам придется держать с Джинни ухо востро.

Недельный перерыв «Гарпий» Джинни провела на площади Гриммо. В первые дни Рон почти их не видел: Гарри и Джинни ударными темпами наверстывали упущенное время, наслаждаясь обществом друг друга. В будние дни Гарри уходил на работу, а Джинни оставалась в доме одна. Она, как правило, занималась бездельем или же ходила по магазинам. Через неделю она предложила позвать своих родителей в гости.

— Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения, — пожал плечами Гарри.

— Это ведь твой дом, — напомнила ему Джинни.

— Приглашай, кого хочешь. — Гарри задумался, что придется сделать, чтобы она почувствовала себя здесь как дома.

— Забавно, — заметил Рон. — Я как-то никогда не задумывался о том, чтобы пригласить родителей в гости. Смешно будет поменяться ролями.

— Особенно с Кричером в роли мамы, который будет хозяйничать на кухне, — резонно заметила Джинни.

— А то ты умеешь готовить, — поддразнил ее Рон.

— У меня было время поучиться. Зато теперь я уверена: если мне и предложат выйти замуж, то точно не из-за моих кулинарных и других хозяйственных способностей.

Гарри решил не вмешиваться в этот спор. Несмотря на всю нежность, которую они испытывали друг к другу, он иногда сомневался, что замужество когда-нибудь войдет в планы Джинни.

* * *

Вечер с родителями Рона и Джинни вышел весьма поучительным. Гарри понял, что в прошлое воскресенье они не могли как следует поговорить: невероятно трудно поддерживать серьезный разговор, когда постоянно отвлекаешься на ребенка раннего возраста, требующего к себе неустанного внимания. На кухне Молли вовсю распиналась о своем последнем увлечении.

Раньше она помогала волшебникам, которые вернулись домой после переезда в пригород или же за границу. В первую войну были истреблены целые семьи, сейчас же из-за действий Министерства, егерей и в целом после Битвы за Хогвартс вдов и вдовцов стало намного больше.

Молли всеми силами пыталась сделать жизнь таких детей нормальной, ведь по известным причинам она не могла взять над ними опеку. Министерство выдвинуло идею о том, чтобы организовать надзор за детьми и даже создать специальные начальные классы для того, чтобы они могли научиться читать и считать. Все это основывалось на модели маггловских школ. Молли взяла на себя обязанность учета и контроля за детьми, предоставленными самим себе, пока их родители работают.

— А сироты? — спросил Гарри.

— Все магические семьи так или иначе находятся в родстве друг с другом, поэтому мы нашли для каждого ребенка опекунов, — заверил его мистер Уизли.

Гарри подумал, что если бы не это дурацкое пророчество, то его точно отдали бы в какую-нибудь семью волшебников. Но, в конце концов, Дамблдор ведь желал ему только лучшего!

— И кто станет преподавателями в этой новой школе? — поинтересовалась Джинни.

— Мы говорим «учителя», — поправила ее мать. — Миссис Броклхерст — она и так работает в маггловской школе — отвечает за отбор и прием новых учеников. У нее появилась отличная идея — привлечь магглов, которые хорошо знают эту систему. Так у нас появится время, чтобы обучить этой профессии магов.

— А почему ты не предложила свою кандидатуру? — недоумевал Рон. — Ты ведь и так уже этим занималась с каждым из нас.

— Это другое. В каждом классе будет, по меньшей мере, десяток учеников.

— С другой стороны, — дополнил мистер Уизли, — мистер Броклхерст поделился с нами любопытной статистикой: уровень подготовки детей из магглорожденных семей намного выше, чем наших, особенно это касается правописания и математики. И это сразу видно, когда они приезжают в Хогвартс. Более того, уровень общеобразовательной подготовки у них выше. Именно поэтому мы будем использовать опыт магглов для создания нашей собственной начальной школы.

— Мы и вправду собираемся попросить магглов прийти в волшебный мир? — недоуменно спросил Рон.

— Мы будем выбирать из тех, у кого есть маги в семье и которые уже знают о нашем существовании.

— Но… — Гарри чувствовал, как что-то очень важное ускользает от него. — Это просто вопрос общей подготовки?

Мистер Уизли улыбнулся, прекрасно поняв, о чем именно Гарри хотел спросить.

— Об отмене Статута секретности не может быть и речи. Но во всех европейских странах наблюдается одинаковая тенденция — магглы оставляют нам все меньше и меньше места. Их уровень населения растет бешеными темпами, равно как и наш. Кингсли попросил меня изучить возможные сдвиги на двадцать лет вперед, и мне стало вполне очевидно, что если ничего не изменится, то с каждым годом мы будем вынуждены соприкасаться с не-волшебниками все чаще. Именно поэтому мы должны узнать их как можно лучше и научиться сосуществовать так, чтобы они ни о чем не узнали. Чем больше наше образование будет похоже на их, тем проще будет это сделать.

— Они ведь не собираются превратить Хогвартс в маггловскую школу? — с ужасом воскликнула Джинни.

— Конечно, нет, — спокойно возразила Молли.

— Мы намерены остаться магами, — добавил Артур. — По-другому и быть не может. Но мы можем узнать больше о них, покупать вещи в их магазинах, одеваться как они. Да и зачем, например, перемещаться в Хогсмид камином или аппарировать только для того, чтобы купить морковки? Обходятся же наши соседи-магглы как-то без этого.

— Но зачем тогда наши магазины, если мы все будем покупать у магглов? — заволновался Рон.

— Ни для кого не секрет, что после войны у нас дефицит продуктов первой необходимости. Кингсли уже обратился к министру магглов за помощью в пополнении продуктовых запасов и других необходимых вещей. Мы и так часто сотрудничали с ними. Если волшебники напрямую будут закупаться в маггловских магазинах, это только облегчит работу Министерства. Нам же остается развивать то, что имеет отношение к магии. Твоему магазину нечего опасаться, Рон. Ничто у магглов никогда не сравнится с вашей шуточной продукцией.

— У стирателей памяти появится много работы, — задумчиво протянул Гарри.

— И у Сектора борьбы с незаконным использованием изобретений магглов, — заметил Артур. — Но у нас нет особого выбора. Однажды нам придется жить среди магглов. Так что лучше заранее подготовиться.

Эти новости оказались настоящим открытием для всех. Для Гарри было странно и немного пугающе знать, что мир, к которому он уже привык, скоро изменится. Да, что-то в нем его не устраивало — какие-то ограничения или недостатки, но это был его мир. Он не был уверен, что действительно хочет их соединения. Переход из маггловского мира в волшебный стал для него настоящим открытием и отрывом от привычного. Когда Рон и Джинни в резкой форме высказались на тему того, как им будет неловко и неприятно регулярно выходить в мир магглов, именно он возразил:

— На самом деле, их мир не будет для вас совсем незнакомым. Рон, ты ведь часто ходишь в гости к родителям Гермионы?

— Ну да, но я ведь их хорошо знаю! — воскликнул тот. — И они уже в курсе нас.

— Вести себя так же, как они, чтобы не быть обнаруженными… — неуверенно произнесла Джинни.

Гарри с удивлением отметил, что несмотря на увлечение их отца всем маггловским и происхождение Гермионы, у его друзей столько недоверия ко всему не-волшебному, что сейчас задача Министерства выглядит еще более сложной.

* * *

В конце недели Гарри предложил Джинни:

— Мы сегодня вечером собираемся после работы в баре отметить мое повышение. Присоединишься к нам?

— Нет, извини. Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? Они милые, и потом, ты сможешь лучше узнать Викки и Элеонору.

— И все, кроме меня, там будут аврорами.

— Но это не страшно. Мы можем приводить своих девушек, если хотим.

— Просто мне неловко. Я не хочу идти туда в качестве твоей подружки.

— Уже в который раз мне кажется, что ты стыдишься меня, — недовольно проворчал Гарри.

— Гарри, я люблю тебя, но не хочу постоянно жить в твоей тени!

— В моей тени? — повторил он.

Джинни вздохнула и уточнила:

— Когда меня видят с тобой, то думают, что я обычная интриганка, попавшая в постель героя магического мира только потому, что я — сестра твоего лучшего друга.

— Ты преувеличиваешь! — искренне воскликнул Гарри, шокированный таким признанием.

— Ты молод, богат, знаменит и влиятелен. Я же никто. Я не собираюсь прослыть карьеристкой, выскочившей замуж за великого героя. Не хочу, чтобы наши дети однажды стыдились меня!

— Стыдились тебя? — ошеломленно переспросил Гарри. — Но Уизли — уважаемая семья!

— Уважаемая, но бедная, Гарри. Ты этого не заметил?

Гарри мгновение помолчал, пытаясь осмыслить услышанное, потом медленно ответил:

— Джинни, в глазах людей ты никогда не будешь равной Избранному.

— Знаю. Но если я буду для начала одной из «Гарпий», а не просто «подружкой Гарри Поттера» — это будет уже хорошо.

— А если этого никогда не произойдет, ты меня бросишь?

Джинни замолчала, раздумывая над ответом. Гарри смотрел на нее и готовился к худшему. Теперь он лучше понимал, почему для нее общественное признание имеет такое значение. «А если она никогда не будет чувствовать себя достойной меня, скажет ли она, что мы не можем создать вместе счастливую семью?» — чувствуя, что впадает в отчаяние, подумал он. Рону понадобились годы, чтобы найти свое место рядом с человеком, которого все называли Избранным. Гарри задумался, а не получится ли однажды так, что ему самому придется сохранять дистанцию с ними.

— Дай мне три года, — произнесла наконец Джинни. — Три года, чтобы доказать все. Если у меня ничего не получится, что ж… я, по крайней мере, попыталась.

— Три года, — повторил Гарри.

— Да, с того дня, как меня взяли в команду «Гарпий». С того дня, как ты пригласил меня в «Три метлы», чтобы подписать контракт.

Она ссутулилась, словно на ее плечи лег невероятно тяжелый груз, с которым она боялась не справиться.

— Мне жаль, Гарри. С другой более выдающейся девушкой, как Гермиона, например, или просто более богатой ты бы не знал всех этих глупостей. С моей стороны было бы нагло надеяться быть ровней тебе, когда у меня нет ничего, и я понимаю это!

— Я уже считаю тебя себе ровней, — заверил ее Гарри. Глядя на происходящее, он предпочел бы высокомерную и наглую Джинни, чем эту — с многочисленными сомнениями и неуверенностью в себе. — И я верю в тебя. Ты сможешь показать другим то, что я вижу уже сейчас.

Гарри был настолько потрясен всеми этими событиями, что даже подумывал не идти на встречу с коллегами, но Джинни настояла:

— Тебе тоже нужно строить свою жизнь — с коллегами и друзьями.

Гарри вынужден был признать, что ему очень нравились эти веселые и дружеские встречи. Они помогали ему установить профессиональные отношения с партнерами и стереть все условности; так, шаг за шагом, он пытался убрать с себя клеймо героя, которое прочно привязалось к нему.

— Иди, — мягко подталкивала его Джинни. — А я схожу на ужин к своим родителям.

* * *

Джинни возобновила тренировки с «Холихедскими гарпиями» и уехала. Следующие недели были для Гарри трудными — не только в психологическом плане, но и в физическом. Отныне он дежурил наравне с другими аврорами, что автоматически означало ночи и выходные, проведенные в Министерстве. Ему пришлось научиться составлять расписание и выбивать время на сон. В те редкие дни, когда приезжала Джинни, он пытался создать дома обжитую обстановку и периодически менялся с коллегами дежурствами. Именно поэтому он учился работать с разными людьми. С некоторым сожалением он обнаружил, что многие коллеги вели себя очень сдержанно в его присутствии, словно не знали, чего от него можно ждать. После подобного он начал ценить ту простоту и доброжелательность, с которой относился к нему Причард.

В конце октября его вызвали на работу. Первый труп. Фосетт зашла к ним в офис с конкретной миссией:

— Причард и Поттер, колдомедик установил скоропостижную смерть. Вам и карты в руки.

— Мы возьмем «Ночной рыцарь», — объявил Причард, добыв нужный адрес.

Они вышли в тупик, находившийся в одной из маггловских улочек, и вызвали автобус.

— Кстати, а что случилось со Стэном Шанпайком? — поинтересовался Гарри.

— Азкабан, — лаконично ответил наставник.

— Он действительно оказался Пожирателем? — удивился Гарри.

Он всегда предполагал, что кондуктор просто был под Империусом, в том числе и в тот день, когда разоружил его.

— Понятия не имею, — признался Причард. — Когда мы его впервые арестовали, он все отрицал, впрочем, так делают все. А потом два или три месяца там — и ты уже не веришь даже собственной матери. — Он поморщился. — Извини, парень. Это просто выражение.

— Ничего.

— Кто знает, что там произошло на самом деле. Но Шанпайк ушел вместе с Пожирателями, когда те взяли Азкабан.

— А у него был выбор?

— Некоторые люди способнее других в нахождении альтернативных решений. Всегда есть те, кто, не являясь, по сути, отъявленными мерзавцами, оказались не в том месте не в то время. Наша задача использовать все ресурсы, какими бы они ни были. Бросаться в самое пекло — часто хороший выход, но иногда достаточно просто сообщить об этом правильным людям. Такие полезные единицы были у нас и среди егерей, и даже во время Битвы за Хогвартс, где как раз и присутствовал Шанпайк. Конкретно в его случае у нас даже не было сомнений. Хватало свидетелей, чтобы доказать, что он был там.

— Вы допрашивали людей на месте.

— Конечно! Как бы еще мы могли предъявить ему обвинения, не имея никаких доказательств?

— Просто… у меня ничего не спрашивали. И у моих друзей тоже.

— Мы оставили тебя в покое. Приказ министра.

Гарри не успел ничего ответить, как появился «Ночной рыцарь», и любой разговор стал невозможным из-за сильнейшего шума и тряски.

Дом, перед которым их высадили, напоминал небольшое маггловское поместье: тесаный камень в стиле Тюдоров. Они постучали, и им открыл пожилой мужчина лет шестидесяти с осунувшимся лицом.

— Отдел авроров, — представился Причард. — Мы здесь по поводу смерти миссис Элеанор Ригби.

— Я ее муж, — сломленным голосом ответил мужчина.

— Наши соболезнования, сэр. Можем ли мы увидеть ее?

Они прошли в просторную комнату, где на широкой кровати, одетая лишь в ночнушку, лежала мертвенно-бледная женщина. Человек в зеленой униформе водил над ее телом волшебной палочкой. Муж погибшей тут же извинился и вышел из помещения, сказав, что не может видеть ее такой. Авроры терпеливо ждали, когда колдомедик закончит свое дело.

— Корень асфоделя, — лаконично выдал он. — Немного, но его было достаточно для такого слабого сердца.

— Дополнительные обследования? — спросил Причард.

— Только если попросите.

— Посмотрим. Наложите заклятие сохранения и не давайте пока разрешение на захоронение. До нового приказа.

— Хорошо.

Гарри последовал за своим наставником на поиски мистера Ригби. Тот оказался на кухне — пустым взглядом он смотрел на остывшую кружку чая. Причард сел напротив.

— Миссис Ригби скончалась от передозировки асфоделем. Она принимала его?

— Да, у нее были нервные расстройства. Но ей его выписал наш колдомедик.

— Как его звали?

Причард записал имя колдомедика и продолжил допрос о том, что еще принимала его супруга.

— Мы должны сверить зелья, которые находятся у вас в доме. Это обычная процедура.

Мужчина машинально кивнул, затем поднял на них взгляд. Казалось, впервые он действительно их увидел. Его глаза расширились, когда он узнал Гарри:

— Но… Я не знаю, что произошло, почему…

— Я прошу вас, сэр, — прервал его Причард. — Это стандартная процедура, ничего особенного. Стажер Поттер несколько месяцев назад поступил в Академию авроров, так что не усматривайте в его присутствии чего-то особого.

Мистер Ригби посмотрел на Гарри, тот нервно улыбнулся в ответ.

— Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, мистер Ригби.

— Моя жена обожала вас, — прошептал мужчина, разделяя смущение юного героя.

— Извините, но нам нужно выполнять свою работу, — сказал Причард.

Он вернулся в спальню и бросил Гарри:

— За тобой ванная.

Гарри знал, чего от него ждали. На прошлой неделе он вместе с другими стажерами выучил чары профессионального поиска. Он еще тогда подумал, что они здорово пригодились бы в поисках хоркруксов. Также они выучили чары утаивания и узнали, как с помощью магии просканировать стены. В помещении не оказалось ничего полезного или важного. На бортике ванны стояли различные флаконы с зельями, равно как и в туалетном шкафчике. Он тщательно сделал слепок комнаты в двух состояниях — с чарами и без.

Причард тем временем занялся спальней. Дальше они вместе обыскали гостиную и кухню. Гарри было неловко работать под пристальным взглядом мужа погибшей. Они как раз закончили, когда в дом зашла женщина тридцать лет. А когда следом за ней вошли плачущие мужчина и девочка, он захотел испариться как можно быстрее. Через несколько минут женщина немного пришла в себя, чтобы поинтересоваться, что этот незнакомец и Гарри Поттер делают в доме ее родителей. Причарду пришлось в очередной раз кратко разъяснить все. Гарри словил себя на мысли, что работать в присутствии людей, опечаленных смертью близкого человека, очень сложно.

Они покинули дом с сумкой конфискованных предметов.

— Все нормально? — спросил Причард.

— Да, просто… Нам действительно нужно делать все это? Очевидно же, что этот случай просто ошибка колдомедика.

— Я знаю, что поначалу это всегда трудно, но ты привыкнешь, как и я. Ты в чем-то прав: очень часто мы сталкиваемся со смертями по естественным причинам или же по неосторожности, поэтому нужно уметь разговаривать с семьями погибших и делать нашу работу, чтобы не беспокоить их больше необходимого. К примеру, никогда не произноси слов «труп» или «тело». Для них это все еще жена или мать.

— Ладно, — кивнул Гарри, удивляясь, как только Причарду удается так спокойно все это переживать.

— Вот и хорошо. Знаешь, что мы сейчас будем делать?

— Да, мы возвращаемся в офис и исследуем конфискованные предметы. Отмечаем те, которые покажутся нам подозрительными, чтобы их потом тщательно исследовали в лаборатории Святого Мунго. Также навестим колдомедика, который все это выписал, и, конечно, аптекаря, который их продал.

— Прекрасно, парень. Осталось только вызвать «Ночного рыцаря».

Они вернулись в штаб-квартиру и быстро просмотрели флаконы. Гарри получил краткий курс продвинутого зельеварения. Авроры должны определять любые обиходные зелья и быстро выявлять их состав. Для общего осмотра он проверил цвет, запах и плотность. Причард немного деморализовал Гарри, объяснив, что обычно требуется два-три года практики, чтобы без посторонней помощи провести подобное исследование. Стажер всем своим существом ощутил нависшую над ним тень профессора Снейпа.

В данном случае они не выявили ничего подозрительного, а дополнительный осмотр потребовался только для зелья, которое и стало причиной смерти. Они доставили пакет через каминную сеть в Святое Мунго, а затем отправились на поиски нужного колдомедика. Это было не так уж просто, потому что тот как раз занимался вызовами на дом.

Они оставили его секретарю срочное сообщение, а сами отправились в Хогсмид навестить аптекаря для уточнения состава проданного зелья.

Гарри с удивлением обнаружил работающего там Невилла. Как оказалось, мистеру Ригби зелье приготовил и составил не он, а его коллега, который без вопросов предоставил точный рецепт и подтвердил, что женщина была частой клиенткой. Гарри и Невилл распрощались, пообещав встретится как-нибудь и позавтракать вместе.

Затем они наконец-то встретились с колдомедиком, но не узнали ничего нового. Версия событий, которую рассказывали остальные, подтвердилась.

— И что теперь? — спросил Причард.

— На первый взгляд, она приняла двойную дозу препарата. Теперь нужно узнать, не помогли ли ей это сделать.

— Верно. Что еще?

Гарри беспомощно покачал головой.

— А оно есть. Изготовитель сообщил нам, что у этого зелья был сильный специфический запах. Это значит, что его не могли подмешать в другой напиток. Погибшую заставили выпить снадобье.

— Силой?

— Если бы на теле были следы насилия, судмедэксперт сказал бы об этом. Так что под угрозой или под Империусом. Не следует исключать и Обливиэйт. При расследовании подобных дел мы часто сталкиваемся с весьма тривиальными причинами смерти: супруги могли не ладить друг с другом или же муж, в случае смерти жены, мог получить хорошее наследство. Но, как правило, доказать это нам очень сложно, скорее даже невозможно.

— Значит, расследования не будет?

— Кто знает. И потом, они выглядят вполне дружной парой, супруг может оказаться в три раза богаче своей жены. Быть может, и убийства-то никакого не было.

Дело было закрыто через три дня. Совершенно обычная пара, не особо большое состояние, проанализированные зелья не выявили ничего особенного. Гарри составил протокол по указке наставника и закончил его простой фразой: «наступившая из-за отравления смерть произошла в результате несчастного случая».

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

Действия в главе разворачиваются: 30 октября — 10 декабря 1998

— Мне нечего надеть, — пожаловался Гарри, с тоской глядя в шкаф.

Шла последняя неделя октября, у Джинни выдалось несколько свободных дней, которые она решила провести на площади Гриммо.

— Что? — растерянно переспросила она, добавив завершающий штрих к своему наряду.

— У меня все мантии износились. Один коллега даже сделал замечание по этому поводу: сказал, что одеваться так же, как все, это, конечно, хорошо, но при этом нельзя иметь вид неряхи, потому что это плохо сказывается на имидже Министерства.

— Хочешь сказать, у тебя одни и те же мантии для работы и для отдыха? — догадалась Джинни.

— У меня нет других, — смутился Гарри.

— Значит, ты и вправду оборванец!

— Да я уже понял. Не хочешь помочь? Я не умею сам выбирать такие вещи.

— Гарри… — огорченно начала она, но тот прервал ее жестом.

— Знаю, что ты хочешь сказать, но у меня есть одна идея, — произнес он с широкой улыбкой. — Смотри…

Гарри коснулся волшебной палочкой лица, и оно быстро изменилось — с недавнего времени он отлично овладел этой техникой. Джинни была впечатлена.

— Красивые чары, — восхитилась она и добавила с любопытством: — А я могу высказать свои предпочтения?

— Сейчас, без зеркала, я могу сотворить только такой образ, — покачал головой немного расстроенный Гарри, спрашивая себя, что же именно хотела изменить в нем Джинни. — Ну что, это подойдет? Теперь ты согласна выйти со мной в люди?

Лицо Джинни оживилось.

— Спасибо, что нашел средство, которое позволит нам делать какие-то вещи вместе, — тихо сказала она, обнимая его. — Ты знаешь, что ты — замечательный человек?

— Даже не пытайся, — строго произнес Гарри. — Я никогда не даю автографов!

Они отправились в Косой переулок, чтобы пополнить гардероб Гарри, начиная с нижнего белья и заканчивая верхней одеждой. У Джинни было свое, достаточно четкое мнение на этот счет, и Гарри счел правильным прислушаться к ее советам. Интересно, как бы она отреагировала, поступи он иначе? И все же он удивился тому количеству мантий, которое Джинни сочла необходимым приобрести. У него самого вкусы в этой области были очень скромными, и Гарри старался ограничить свою активную спутницу. Джинни же возразила, что с таким количеством денег, которые хранились в его банковском сейфе, уж он-то мог бы одеваться подобающе.

Гарри махнул на это рукой, подозревая, что ей нравится тратить такие огромные суммы на одежду. Правда, Джинни и себе приобрела две мантии — однако полностью за свой счет. Гарри не стал предлагать оплатить покупку в качестве подарка, опасаясь задеть ее.

Вечером, когда они собирались ложиться спать, Джинни поинтересовалась, каким образом происходит превращение, показанное днем. Несколько минут объяснений — и она уже была готова экспериментировать. Вопреки ее собственным ожиданиям, вышло довольно неплохо для первого раза, а на Гарри результат произвел большое впечатление. Но, когда два часа спустя колдовство развеялось, он был рад увидеть прежнюю Джинни. В сущности, Гарри был человеком привычки.

* * *

Рабочие будни достаточно сильно отличались от того, что представлял себе Гарри, но жаловаться было не на что. Как ему объяснили еще в первый день, большая часть работы была связана вовсе не с темными магами — они, слава Мерлину, были не так уж многочисленны. Помимо подозрительных смертей и незаконных перемещений, авроры привлекались в срочном порядке к делам волшебников, попавших в серьезные неприятности: насилие, неудавшееся колдовство или же появление магических существ, оказавшихся там, где им не следовало быть. В последнем случае задача авроров состояла в том, чтобы убедиться, что ни один волшебник или маггл не пострадал, пока их коллеги из отдела Контроля за магическими существами разбирались с нарушителем. Чтобы быстро попасть в нужное место, они регулярно тренировались, аппарируя в наиболее оживленные районы, населенные волшебниками.

Вечера, во время которых Гарри не дремал на раскладушке в Аврорате, были отдельным удовольствием, и он смаковал их, наслаждаясь каждой минутой: устраивался в кресле у камина, в котором Кричер разводил огонь, и медленно пил сливочное пиво. Потом приходил Рон и рассказывал последние новости из магазина — чаще всего это были забавные случаи, похожие чем-то на анекдоты. Чуть позже они шли на кухню, чтобы поужинать.

Гарри был относительно доволен службой Кричера. Домовой эльф, правда, готовил лучше, чем следил за порядком в доме, но ни Гарри, ни Рона не смущали сюрпризы, которые они иногда находили под кроватями, или необходимость самостоятельно менять постельное белье. Некоторые привычки эльфа были очень старыми, и он по-прежнему всегда находил время, чтобы поворчать сквозь зубы. Но его критика уже утратила ту едкость, которая была присуща раньше, и молодые люди старались просто не обращать внимания на это бормотание.

Понаблюдав за происходящим какое-то время, Гарри поймал себя на мысли, что нужно нанять еще одного домового, чтобы облегчить труд Кричера. Эльф встретил это предложение с достоинством: лишь нервно подрагивающие уши и раздувшийся в гневе нос выдали его возмущение. Он решил, что если его работа не удовлетворяет хозяина Гарри, то пора получить одежду и отправиться восвояси, чтобы умереть. После этого случая Гарри сделал для себя новое открытие: каким бы послушным слугой ни был эльф, в определенных ситуациях он сделает все, что угодно, чтобы навязать хозяину свои желания.

Мало-помалу в жизни Гарри и Рона появились правила и традиции. Их комнаты представляли собой частную территорию, — правда, чаще всего тогда, когда там находилась одна из девушек, — а гостиную и библиотеку они делили между собой. Кухня же, напротив, по большей части принадлежала Кричеру. Каждый знал, где он может заняться своими делами, и был уверен в том, что сможет сохранить результат своих действий в целости.

Присутствие Гермионы было почти незаметным: она всегда вешала плащ в одно и то же место у входа, а все остальные вещи оставляла в комнате Рона, и, если она пользовалась книгами из библиотеки, никто этого не замечал. Прибытие Джинни, наоборот, заставляло всех жителей дома на площади Гриммо убирать обувь из прохода, находить следы чая на страницах журналов, а диванные подушки — на полу, потому что она любила там валяться. Все это вызывало перепалки между Роном и его сестрой и раздраженные замечания со стороны Гермионы. Гарри же сохранял нейтралитет, довольствуясь тем, что просил время от времени Кричера убрать самые заметные следы. Домовой эльф вполголоса ругал девушку, но выполнял все незамедлительно, потому как Джинни удалось добиться его милости, добыв автограф президента клуба Гарпий, которая была в родстве с семейством Блэков.

Каждое воскресенье после полудня те, кто ночевал на площади Гриммо (а это были Рон, Гермиона и несколько реже Гарри, Джинни и Тедди), отправлялись в Нору, чтобы присутствовать на семейном обеде. Там они встречали Джорджа, Перси, Билла и его маленькую семью, Андромеду и, когда работа ему позволяла, Чарли.

Они рассаживались с грехом пополам за столом в саду или в гостиной и принимались за обед, перешучиваясь, а между братьями Уизли то и дело возникали маленькие ссоры. Андромеда рассказывала о последних подвигах Тедди, все обсуждали квиддич, игру в плюй-камни, различные рецепты — в этом участвовали больше всего Молли и Флер, при этом каждая отстаивала интересы своей страны — и говорили о последних сплетнях.

После обеда наевшийся до отвала Гарри устраивался в кресле и погружался в полудрему, то и дело поглядывая на Рона и Флер, игравших в шахматы. Он с удивлением отметил, что Флер регулярно выигрывает. Она «ходила» очень быстро, казалось, совсем не думая, в то время как Рон тщательно взвешивал все возможности и варианты, прежде чем совершить ход. Гарри заинтересовался, каким методом игры пользуется Флер? Любопытство оказалось таким сильным, что он спросил об этом вслух.

— У меня его нет.

— У кого точно нет, так это у меня, — возразил Гарри, — и именно из-за этого я каждый раз проигрываю.

— Лучше поспи еще, Гарри, — посоветовал Рон, у которого на лбу залегли глубокие морщины — так сосредоточенно он обдумывал игру.

Однажды, когда он съел не так много, а погода была хорошей (точнее, когда дождь не лил как из ведра), Гарри решил прокатиться на мотоцикле, для чего тщательно замаскировал себя чарами иллюзий и заклинанием молчания. Он незаметно летел над землей, Джинни же сидела позади, обхватив его за пояс. Гарри немного удивился тому, как тихо и спокойно она себя ведет, но быстро понял, что, как и он сам, девушка оказалась очарована открывшимся с неба видом на английские поля. Полет на метле — это замечательно, но на него тратится так много сил и внимания, что это вовсе не благоприятствует созерцанию пейзажа.

Иногда они устраивали дуэли ловцов: Гарри на своей «Молнии» и Джинни на «Чистомете» брата. Гарри вынужден был признать, что тактика Джинни превосходила его собственную и что она становилась грозным противником даже без «Великого Полководца». У них были совершенно разные манеры полета: он полагался на интуицию, она — на технику. В ее движениях было меньше жизни, но перемещалась она лучше и заставляла метлу вытворять такое, о чем Гарри в жизни бы не подумал, глядя на «Чистомет». Очевидно, обучение приносило свои плоды.

— Когда ты выйдешь на поле в официальном матче? — спросил он три месяца спустя после ее полноценного вступления в ряды «Гарпий».

— В первый год — лишь дружеские матчи, — отозвалась она. — На чемпионате — разве что в том случае, если с кем-то случится несчастный случай и его придется заменить в воздухе. Но ради наших шансов выиграть кубок лучше, чтобы такого не случилось, — закончила она с очень редкой для себя скромностью.

* * *

В течение первого месяца в Министерстве у Гарри случились две примечательные встречи. Первая произошла во вторую неделю после того, как он принял все должностные обязанности. Гарри пересекал Министерство, шагая из одного отдела в другой и стараясь не замечать взглядов, предметами которых становился, как неожиданно узнал одного служащего, внезапно вспомнив все беспокойство, которое крепко связывало их между собой.

— Мистер Кроткотт?

Мужчина обернулся, не смея поверить, что к нему обратился сам Гарри Поттер.

— Чем я могу помочь, сэр? — он глубоко поклонился.

— Это из-за меня вы не смогли присоединиться к вашей жене в день, когда ее вызвали в Министерство — тогда, в Темный год, — признался Гарри. — Мой друг Рон занял ваше место. Я надеюсь, ваша семья смогла выпутаться из всего этого.

— Очень любезно с вашей стороны помнить об этом, — взволнованно ответил мужчина. — Для нас все закончилось хорошо. Мы последовали советам и спрятались у брата моей жены, маггла. Мы даже предложили моим родителям укрыться в отеле, потому что Министерство знало их адрес.

— Разумная предосторожность, — одобрил Гарри.

— Мы оставались там, пока шла война, и уже всерьез думали уезжать из страны, когда узнали, что вы освободили нас от Того-Кого-Нельзя-Называть. Мы никогда не сможем по-настоящему выразить нашу благодарность, — закончил он.

— Ох, не нужно этого, — смущенно улыбнулся Гарри. — Что ж, я желаю вам всего самого лучшего, — добавил он, прощаясь.

Удаляясь, Гарри заметил краем глаза, как к мистеру Кроткотту устремился один из его коллег, несомненно, желая спросить, о чем он говорил с Мальчиком-Который-Выжил. Гарри задался вопросом, не поспособствовал ли он случайно карьерному росту служащего.

* * *

Несколько позже Гермиона предложила Гарри пообедать у нее в кабинете в один из будних дней. В условленный час Гарри вышел из кабинета и направился к лифту. Мелодичный голос объявил нужный этаж, и Гарри оказался в совершенно незнакомом коридоре. За все время работы в Министерстве ему еще не доводилось бывать здесь.

Гарри решился было постучать в первую попавшуюся дверь, чтобы спросить дорогу, но делать этого не пришлось: перед ним появился знакомый силуэт. Он тут же почувствовал, как по спине пробежал холодок, и все внутри сжалось — спустя четыре года Гарри понял, что все еще не может выдержать взгляда Амоса Диггори.

— Гарри, — произнес он печальным голосом.

Прошли бесконечно длинные секунды, прежде чем мужчина смог взять себя в руки.

— Здравствуй, мой мальчик. Что привело тебя сюда?

— Я… Я ищу Гермиону, — пробормотал Гарри. — Гермиону Грейнджер.

— Конечно, конечно. Тебе нужно пройти по этому коридору, это будет первая дверь справа после поворота.

— Спасибо, сэр.

Они кивнули друг другу и разошлись. Мистер Диггори направился к лифту, а Гарри машинально зашагал по коридору, чувствуя себя выжатым. Его ноги тряслись. Как долго еще встреча с отцом Седрика будет таким испытанием для него?

Гарри постучал в дверь, на которую указал мужчина, и вошел, услышав приглашение Гермионы.

Она, очевидно, составляла служебную записку, поэтому попросила подождать минуту, что Гарри было только на руку — небольшая передышка будет как нельзя кстати. Когда она энергично расписалась и запечатала послание легким прикосновением волшебной палочки, Гарри был уже почти готов улыбаться.

* * *

В один из ноябрьских вечеров стажеры того же года набора, что и Гарри, встретились, как это часто бывало, за кружкой сливочного пива. Разговор зашел о том, как они попали в Аврорат. Поступившие в одно время с Гарри подали заявление, предоставив свидетельство с отличными оценками за ЖАБА, но некоторые истории были не совсем обычными. Анджелина и Алисия уже вели самостоятельную жизнь, когда их приняли на эту работу. Симус, Майкл Корнер и Энтони Голдстейн сдали свой последний экзамен в Хогвартсе после специально организованных Аристотом Броклхерстом испытаний.

— Мне действительно повезло, — признался Симус. — Когда я увидел, что получил только четыре «отлично», подумал, что все потеряно и дело дрянь. А потом чуть не сошел с ума от радости, получив их приглашение.

Гарри чуть не поперхнулся сливочным пивом. Конечно, стоило догадаться, что стажерам того года не нужно было предъявлять диплом! Это было очевидно, ведь Рон не сдавал экзамена, хотя и был приглашен в Аврорат. Но какого черта ему пришлось тогда провести еще один год в Хогвартсве, в то время как остальным было достаточно рассказать об участии в падении Волдеморта? Разве он не сделал больше, чем все они?

Он совладал с приступом кашля, показывая обеспокоенным товарищам, что все нормально, но остаток вечера провел в стороне от общей беседы, размышляя. Вернувшись домой, он ничего не сказал Рону, посчитав невежливым напоминать другу о той карьере, что могла бы его ждать, не реши он остаться вместе с братом. Не упомянул об этом и следующим вечером во время ужина с Гермионой и Джинни.

Позже, когда он чистил зубы в ванной, смежной с его комнатой, туда вошла Джинни, расчесывая свои волосы перед сном.

— Что с тобой сегодня? — спросила она.

— Ничего, — со щеткой во рту ответил Гарри.

Джинни не стала настаивать и продолжила расчесываться. У нее были действительно красивые волосы, солнечно-рыжие, доходящие до середины спины. Во время полетов она собирала их в косу, а большую часть времени оставляла распущенными или же убирала в конский хвост. Гарри наблюдал, как она чистила зубы и умывалась лосьоном, содержащимся в одном из многочисленных флаконов, которыми, с разрешения Гарри, были заставлены полочки в ванной.

Вернувшись в комнату, она надела пеньюар, который служил ей ночной рубашкой, и легла в кровать. Гарри медленно разделся и присел со своей стороны. Приподняв подушки, Джинни читала журнал о квиддиче, но Гарри знал, что она готова его выслушать.

— Авроры пригласили на работу всех, кто участвовал в битве за Хогвартс. Ну, самых молодых, — поправился он, — и тех, кто уже закончил школу.

Джинни молча опустила журнал и внимательно посмотрела на него.

— Почему мне никто не предложил этого? — сформулировал, наконец, Гарри.

— Ты же хотел закончить школу, — предположила Джинни.

— Нет, мне никогда не нравилось учиться. Все знали, что я хочу стать аврором и что я вернулся в Хогвартс только для того, чтобы получить эти чертовы «отлично» в диплом!

Он не смог сдержаться, и конец фразы прозвучал очень гневно.

— И что тебя больше всего смущает? — спросила Джинни.

Гарри глубоко дышал, пытаясь успокоиться.

— Почему Кингсли не взял меня тогда, сразу после войны?

— Думаешь, это из-за него…

— Я в этом уверен!

Джинни тоже начала закипать и спросила:

— Думаешь, для тебя было бы лучше сразу стать аврором?

— Мне не пришлось бы тратить целый год впустую.

— Хочешь сказать, тот год для тебя действительно лишь трата времени?

Он чуть не выкрикнул: «Да!», но сдержался, подумав, что это было бы не очень правильно по отношению к ней. В конце концов, лучшее время в ее компании он провел именно тогда.

— Я рад, что ты была рядом все это время, — осторожно ответил он.

Она легонько взмахнула головой, словно хотела показать, что имела в виду другое, и уточнила:

— Ты ведь расставил для себя все по полочкам, разве нет? Решил обустроиться здесь, осознал свои политические взгляды, познакомился с Тедди…

Нельзя сказать, что она была так уж неправа. Он вспомнил свои чувства во время первого торжества по поводу годовщины битвы за Хогвартс. Действительно, ему было нужно время, чтобы принять все потери, вернуться к спокойной жизни, посмотреть со стороны на то, что все называют Темным годом. Вряд ли ему бы пошло на пользу броситься в новую войну, гоняясь за уцелевшими Пожирателями Смерти. Поступление в Хогвартс также оградило от всех расследований и интриг, происходящих в Министерстве. Наблюдать все это в письмах и газетах оказалось, по сути, уже трудным для него делом.

Но ему нужно было удостовериться в собственной правоте.

— Ты думаешь, Кингсли знал, что я мог бы помочь ему в политических делах, когда принимал такое решение?

Джинни некоторое время молчала, размышляя, затем покачала головой:

— Я думаю, он желал тебе добра, разрешив проучиться год в Хогвартсе. Это Гермиона предложила, чтобы ты произнес публичную речь, без нее такого бы не случилось — ну и без статьи Скитер, конечно. Кингсли не манипулировал тобой.

В комнату прокралась тень Дамблдора. Гарри подумал, что даже если министр желал ему добра, по его мнению, самому Гарри было бы куда приятнее совершать выбор самостоятельно. Разве у него нет права на собственные ошибки? Боль, которую испытывали другие, выбирая правильный путь, часто приводила к важным выводам и изменениям в их жизни. Неужели Гарри производит впечатление человека, не способного принимать решения? Разве такое отсутствие доверия оправдано?

Джинни прервала его размышления:

— Не думаю, что это сейчас самое важное, но мне не кажется, что я была бы здесь, если бы у нас с тобой не было времени понять друг друга.

— Конечно, это важно! — воскликнул Гарри.

Эти слова были сказаны не из вежливости или желания доставить ей удовольствие. Гарри понимал, что ему повезло занять такое большое место в ее жизни. Разумеется, с ней было не всегда легко ужиться, а жажда признания в ней иногда раздражала, но, когда Гарри сталкивался со взглядами тех, кто, краснея, пытался ему понравиться лишь потому, что он был Мальчиком-Который-Выжил, он понимал, насколько спокойнее и приятнее ему было находиться рядом с Джинни. С ней он мог быть самим собой, не оглядываясь на те дела, которые остались в прошлом. Она по-настоящему любила его — именно его самого, не Мальчика-Который-Выжил, и принимала все его безумные поступки, оплошности, глупости. Она давала ему то, чего так не хватало Гарри, и между ними никогда не стояла тень героя или знаменитости — то, что так часто проскальзывало в общении с другими людьми.

Нужно было время, чтобы понять, насколько они подходят друг другу, и, без сомнения, год, проведенный вместе в Хогвартсе, очень много значил в этом плане. Он был удивлен тем, что она решила отправиться к «Гарпиям», но их последний разговор на эту тему показал Гарри, что подтолкнуло девушку к такому решению. Несколько недель, проведенных в размышлениях, убедили его в том, что Джинни была права в своем выборе. Чтобы у них, как у пары, был шанс на хорошие и долгие отношения, нужно, чтобы Джинни добилась не меньшего признания общественности, чем он сам.

Он знал, что многие принимали хвастовство Джинни за высокомерие. Действительно, она охотно рассказывала во время их последнего года в Хогвартсе о том, что она хороша в квиддиче, что она стоит многих, участвовавших в войне. Гарри только сейчас понял, что эти разговоры нужны больше для ее собственной уверенности, чем для того, чтобы убедить в ее правоте других. Впрочем, после того, как она была принята в команду Гарпий и нашла там свое место, услышать хвастливые слова из ее уст можно было гораздо реже — Джинни чаще признавала, что ей еще нужно многому научиться, чтобы добиться достигнутых уже другими игроками высот.

Гарри обнял ее, ощущая бесконечную нежность.

— Знаешь, если ты убедилась в том, что хочешь быть со мной, этот год точно прошел не напрасно, — прошептал он.

* * *

Двумя неделями позже, когда Гарри собирался написать очередной отчет, к его рабочему месту подошел Оуэн Харпер.

— Я узнал насчет команды по квиддичу, — сообщил он. — Обычно матчи между министерскими командами начинаются в апреле. Можно было бы потренироваться до этого времени. Участвует команда отдела магического спорта, у них не очень высокий уровень подготовки.

— Но нужно собрать команду, выбрать капитана…

— Я уже прикинул состав команды, — перебил Харпер. — Охотники — Алисия Спиннет, Анджелина Джонсон и я. Загонщики — Альберт Хартс и Примроуз Дэгворт. Вратарь и капитан — Гильярд Хобдей. И ловец — ты.

— Почему я? Ты тоже с этим хорошо справляешься, разве нет?

— Поттер, не скромничай. Все знают, что ты — лучший в этом, причем с первого курса.

— Что, он действительно так хорош? — вмешался в разговор вернувшийся на свое место Причард.

— Он никогда не упускал снитч, — подтвердил Харпер.

— Ну, только изредка, — поправил его Гарри.

— В первый раз это было из-за дементоров, — возразил Оуэн, — а во втором — ваш вратарь виноват.

— Я участвовал не во всех матчах, — добавил Гарри.

— Но когда ты участвовал, это было настоящее зрелище. Помнишь тот раз, когда ты призвал Патронуса против этого идиота Малфоя, прямо перед поимкой снитча? Обожаю это вспоминать.

Гарри с удивлением посмотрел на Харпера: он никак не ожидал обнаружить в нем сторонника в вопросе, связанном со слизеринцем.

— Отлично, — восхитился Причард, — прекрасные кандидатуры. А зачем нужно было вызывать Патронуса против этого Малфоя?

— Он переоделся в дементора, — объяснил Харпер и пожал плечами, показывая, что осуждает поступок бывшего однокурсника.

— Тебе не нравится Малфой? — удивился Гарри.

Харпер посмотрел на него с насмешкой:

— Тебя это удивляет? Разве я должен любить всех слизеринцев лишь потому, что являюсь одним из них? Разве ты сам любишь всех гриффиндорцев?

— Эм, нет, — смутился Гарри.

Он заметил, что Причард наблюдал за их разговором с острым вниманием, и почувствовал себя неловко.

— И, если ставить вопрос так, — продолжил Харпер, — я и не всех гриффиндорцев ненавижу. Я умею отличать врагов от друзей.

— Я тоже умею, — Гарри почувствовал, что это необходимо сказать.

Он повернулся к своему коллеге и добавил:

— И я понимаю, что не все слизеринцы были на стороне Волдеморта.

Харпер поморщился при упоминании этого имени, но Причард, казалось, не обратил на это внимания. Он только окинул Гарри лукавым взглядом и чуть улыбнулся.

* * *

Как-то в пятницу утром Гарри обнаружил записку на кухонном столе.

«Я пригласил Джорджа сегодня на вечер. Ты поздно вернешься?»

Гарри быстро написал ответ:

«Часам к восьми. Начинайте ужинать без меня».

Гермиона тоже собиралась прийти в эту пятницу, а вот Джинни, к сожалению, нет. Правда, она должна была приехать на целую неделю в конце месяца, потому что начинались праздники, и Гарри ждал этого с нетерпением. Конечно, он понимал, что из-за рабочих обязанностей проведет с ней не так много времени, как хотелось бы, но это не мешало предвкушать встречу.

Когда он вернулся домой спустя двенадцать часов, то обнаружил Рона с бокалом в руке в компании Джорджа и незнакомой красивой девушки.

— Кто это? — тихо спросил он у Гермионы, которая вышла в коридор, чтобы встретить его.

— Новая продавщица Джорджа и Рона. Он разве тебе не говорил о ней?

— Мы мало виделись на этой неделе, — объяснил Гарри, — у меня было много дежурств.

Он знал, что Верити, работавшая с ними до войны, уехала в США, так как была полукровкой, и Рон много думал о том, кого найти ей на замену.

— Ты разве не узнал ее?

— А должен был?

— Это Элоиза Миджен. Она училась вместе с нами, только в Хаффлпаффе.

Гарри почувствовал, что от удивления невольно приоткрыл рот. Девушка ничем не была похожа на себя прежнюю.

— Кто бы подумал, что она станет настоящей красавицей, — прокомментировала Гермиона. — Жаль, что никто из вас не пригласил ее на рождественский бал, так?

Прошло несколько секунд, прежде чем Гарри смог понять, о чем она говорит. Когда он вспомнил, наконец, тот случай, то подумал, что у девушек прекрасная память сочетается с не менее хорошей злопамятностью.

Гарри захлопнул рот и вошел в комнату, чтобы поздороваться с сидящей там троицей.

Чуть позже, смакуя медовуху, он спросил Элоизу:

— Ты работала в магазине до того, как попала к Уизли?

— Да, я подрабатывала у магглов, — призналась она со смущенной улыбкой.

— Правда?

— Да, во время Темного года. Я не смогла вернуться в Хогвартс, потому что мои родители — магглы. Но нас не тронули благодаря моему другу, Дону Стеббинсу. Он привел своего отца, чтобы защитить наш дом. У меня не было маггловского диплома, так что пришлось довольствоваться той работой, что предложили: я стала кассиршей в супермаркете.

— В супермаркете? — переспросил Рон.

— Я рассчитывала людей, когда они выходили из очень большого магазина, — объяснила девушка. — У нас таких нет: в супермаркетах каждый берет то, что ему нужно, без услуг продавца. Магглов так много, что они выстраиваются в большие очереди и всегда очень спешат. А о том, что война закончилась, я узнала слишком лишь в прошлом декабре, и возвращаться в школу было уже поздно.

— Стеббинс не рассказал тебе о том, что Хогвартс снова работает? — спросил Гарри.

Он очень быстро понял, что допустил ошибку, когда увидел, какими глазами на него смотрят Джордж и Рон. Вдобавок он почувствовал жесткий тычок Гермионы.

— Дон и его отец уехали за город. Там их убили егеря. Они были чистокровными магами, хотя и не одобряли политику правительства Темных времен, — ответила она монотонно.

— Мне очень жаль, — смущенно извинился Гарри.

— Ты не мог этого знать, — грустно сказала она. — Как бы там ни было, мои родители не хотели, чтобы я возвращалась в волшебный мир, они считали, что это слишком опасно. Но месяц назад я не выдержала. Моя работа была совершенно бесперспективна, я не могла использовать магию, и это было ужасно. Чем больше времени проходило, тем чаще я чувствовала покалывания в руках, когда нервничала или грустила. Магия искала выход. Я подумала, что однажды это может плохо кончиться, и кто-нибудь пострадает.

Гарри обменялся взглядами с Роном и Гермионой. После рассказа Аберфорта о судьбе его сестры Арианны они понимали, что опасения девушки ни капли не преувеличены.

— Мои родители были очень недовольны, но я решила, что стоит, по крайней мере, попробовать. На прошлой неделе я сначала отправилась в Хогсмид, потом — в Косой переулок, но мне сказали, что если я ищу работу, то мне нечего там делать. К счастью, мне повезло: Рон и Джордж были так любезны, что взяли меня с испытательным сроком.

— Ну, нам действительно нужен был кто-нибудь, — произнес Рон, у которого покраснели уши.

— Какая удача! — не удержалась Гермиона.

Тон был достаточно искренним, и только Рон и Гарри могли бы заподозрить в ее словах иронию. Но Гермиона тут же продолжила разговор:

— Ты могла бы пригласить своих родителей в Косой переулок, возможно, это бы их успокоило.

— Хорошая мысль, я подумаю об этом, — ответила Элоиза, благодарно улыбнувшись.

Она действительно была очень красива.

Вечер был замечательным, тем более, что Джордж из-за новой гостьи участвовал в разговорах больше, чем обычно. Гарри подумал, что стоит пригласить еще кого-нибудь к себе, например, Невилла или Дина. Почему бы не собрать их прежнюю команду по квиддичу? Он был бы рад увидеть Оливера Вуда и Кэти Белл. Да и Алисия с Анджелиной, которые работали вместе с ним, наверняка с удовольствием пришли бы.

Да, это был бы отличный вечер. Хотя, возможно, Гермиона не разделяла его восторгов.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

Действия в главе разворачиваются: 15 декабря 1999 — 4 марта 2000

— Это просто безумие какое-то, — жалобно простонал Рон, устало падая на стул. До Рождества оставалось всего десять дней. — В магазине не протолкнуться — столько людей идет к нам. Придется работать и в следующее воскресенье. А Джордж вообще подумывает о том, чтобы взять на неделю помощника.

— Кричер может помочь хозяину Рону, — предложил домовой эльф, ставя перед ним полную тарелку с едой.

— Очень мило с твоей стороны, но для этого нужно уметь считать.

— Кричер умеет.

— Правда? Покупатель берет две вещи: первая стоит пять сиклей и три кната, а вторая — три сикля и семнадцать кнатов. Он дает тебе галлеон. Сколько сдачи ты ему дашь?

— Восемь сиклей и девять кнатов, — почти мгновенно ответил Кричер.

Мальчишкам понадобилось еще несколько секунд, чтобы подсчитать в уме. Они в изумлении уставились на эльфа — тот не ошибся.

— Как ты это сделал? — спросил наконец Гарри.

— Кричер каждый день делает покупки для хозяина Гарри и хозяина Рона, — немного обиженно ответил тот. — Хороший эльф должен уметь считать, чтобы не растрачивать деньги хозяина.

И вправду, все эти недели Гарри клал деньги в небольшую вазу на кухне, но он никогда не думал о том, как справляются с этим домовые.

— И где ты закупаешься? — с любопытством спросил он, сообразив, что ни разу не видел ни одного эльфа на улицах Хогсмида или Косого переулка.

— Через подсобки, — загадочно ответил Кричер.

Гарри смерил его удивленным и мало что понимающим взглядом. Заметив это, Рон пришел на помощь:

— У каждого магазина есть крошечные комнатки, куда эльфы аппарируют напрямую. Именно ими и пользуется Кричер.

— И у вас есть такое помещение?

— Да, но волшебники обычно предпочитают самостоятельно покупать всякие приколы.

— И что на этот счет думает Гермиона? — поинтересовался Гарри, удивляясь, что ни разу не слышал протестов подруги по поводу такой возмутительной практики.

— Это обычай, а не закон, поэтому Министерство не может ничего сделать, — пояснил Рон. — Да и когда эльфам предлагают заходить в магазин не через черный вход, они всегда отказываются.

— Иначе можно встретить плохих людей, — высокомерно заметил Кричер. — Предателей крови, волшебников низкого происхождения…

Гарри и Рон переглянулись и решили его не прерывать.

— Хорошо, — произнес Рон, когда словесный поток эльфа прекратился. — Возьму тебя с испытательным сроком с завтрашнего дня. Конечно, если Гарри не против.

— Только если Кричер не слишком сильно боится встреч с волшебниками низкого происхождения.

— Кричер согласен терпеть их, если это поможет молодому хозяину. — В голосе эльфа слышались самоотверженные нотки и готовность пожертвовать собой во благо.

* * *

В следующую субботу Гарри, Джинни и Гермиона решили собственными глазами убедиться в том, что Кричер хорошо справляется со своими новыми обязанностями. Гарри заранее подправил внешность, чтобы не вызывать по дороге лишней неразберихи, и они наконец аппарировали в «Дырявый котел», а оттуда через стену в Косой переулок. В магазине братьев Уизли было полно народу. Джинни с радостью залавировала сквозь толпу, чтобы прикупить рождественские подарки, а Гарри и Гермиона отошли в сторону, чтобы спокойно понаблюдать за реакцией волшебников на стоящего у кассы домового эльфа.

Поначалу клиенты смеялись, думая, что это очередная шутка, но затем выражения их лиц менялись, когда они понимали, что эльф прекрасно разбирается в товарах и почти мгновенно выдает итоговую сумму покупки. Те, кто получали от него сдачу, подозрительно долго пересчитывали монеты и, убедившись, что все верно, одаривали его либо смущенными либо презрительными взглядами.

Гарри заметил, как Джинни ожесточенно ругается с Кричером, когда подошел ее черед оплатить покупки. Предчувствуя надвигающуюся бурю, он поспешил к ним.

— Глупое животное! — возмущалась девушка. — Он отказывается делать десятипроцентную скидку, которую мне всегда делают братья. Очевидно, ему просто никто не сказал об этом.

— Думаю, это вина Рона, — попытался утихомирить свою подружку Гарри, рыская глазами в поисках Рона. Тот, судя по всему, рассказывал одному клиенту о новинках магазина.

— Он что, не может поверить мне на слово? — бушевала Джинни.

— Эльфы для этого слишком честные, — заявила Гермиона таким тоном, словно защищала один из своих законопроектов.

— Как бы то ни было, Гарри, — заявила Джинни, — ты должен мне семь сиклей и двадцать три кната.

— Почему я? — запротестовал тот.

— Это ведь твой эльф! — безапелляционным тоном отрезала она.

Гарри полез за кошельком, гадая, как только отпрыски такого бедного семейства, как Уизли, могут быть настолько подкованными в финансовых делах.

* * *

Накануне Рождества по уже установившейся традиции все собрались в «Норе». Главной темой для разговоров во время праздничного ужина были невероятные успехи Кричера.

— Это просто фантастика! — с энтузиазмом говорил Рон. — Ни разу не ошибся в расчетах, а ведь это обычное дело, когда столько народу!

— Жаль, что он не захотел присоединиться сегодня к нам, — с сожалением заметила Молли.

Рон передал приглашение Кричеру, но тот наотрез отказался, заявив, что это неприлично. Однако он поддался на уговоры отпраздновать Рождество в кругу своих же в Хогвартсе и отправился в замок, нагруженный целым мешком вкусностей и небольших подарков.

— Гермиона, так когда мы уже увидим эльфов во всех магазинах?

— Точно не завтра.

— Почему? — удивился Гарри.

— А как по-твоему, что подумают волшебники, когда сообразят, что эльфы могут работать на их месте так же хорошо, как и они? Или даже лучше, чем они.

— Разозлятся, — дошло до Гарри.

— Точно. Я уже давно знаю, что они умеют читать и считать, но я пока не решаюсь продвигать их так радикально. Не так-то просто сражаться с презрением, которое уже на протяжении столетий маги испытывают к эльфам. Не хватало мне еще злобы и враждебности.

— Собираешься ограничиться работой по дому? — спросила Джинни, всем своим видом показывая, что ей это совершенно не нравится.

— Мы ищем нишу, которую они могли бы занять, не составляя конкуренции волшебникам. Как, например, гоблины занимаются банковскими делами, и никто ведь не думает мешать им в этом. Только так домашние эльфы смогут действительно стать независимыми существами.

— Это займет много времени, — кивнул Рон.

— Мы и не думали, что будет легко и просто. Если бы ты не спал на лекциях по истории магии, то знал бы, что прошло несколько столетий, прежде чем мы смогли договориться с гоблинами о мирном сосуществовании. Но раз уж маги не боятся эльфов, то процесс должен занять меньше времени. В любом случае, два поколения как минимум.

После ужина, как всегда, начали обмениваться подарками. Джинни выглядела немного разочарованной подарком Гарри — коробка «Тающих котелков»; но как только он прошептал ей на ухо, что более личный подарок ждет ее в комнате, она повеселела. Сама она подарила Гарри утепленную и непромокаемую мантию, чтобы он не мерз во время патрулирования улиц. Модель была универсальной, выглядела не очень богато, поэтому вряд ли кто будет обращать на него внимание.

Миссис Уизли подошла к радио, чтобы не пропустить песни своей обожаемой певицы, когда раздалось тихое покашливание Билла:

— Эм-м… — нерешительно начал он. — У нас с Флер есть небольшое объявление.

Все взгляды тут же были прикованы к молодой паре. Словно догадываясь обо всем, многие начали радостно улыбаться.

— В следующем мае появится еще один Уизли, — объявил будущий отец.

Миссис Уизли бросилась к сыну и его жене и крепко обняла их:

— О, мои родные, какое счастье, какое счастье…

Со слезами на глазах к ним присоединился и Артур. Он сжал Билла в крепких объятиях и легонько поцеловал Флер в щеку:

— Это лучший подарок для нас.

И они выпили за здоровье малыша. А миссис Уизли, опьяненная радостью, совсем позабыла о песнях Селестины Уорбек.

* * *

Когда Гарри и Джинни, наконец, остались наедине, они сразу же поспешили в спальню. На кровати лежал красивый пакет с комплектом высококачественного нижнего белья. Джинни безумно обрадовалась и, не переставая проказливо хихикать, поинтересовалась, какие впечатления у Гарри от посещения магазина женского белья.

— С ума сошла? Конечно, я туда не ходил! — с ужасом в голосе возмутился Гарри. — Заказал по каталогу совой и под именем Рона. Не хватало еще, чтобы потом спрашивали, для кого я его заказывал. Представь себе реакцию твоей матери, когда она в своем любимом «Witch Weekly» увидит подобную статью.

— Думаю, она просто рассмеется, — заверила его Джинни. — И что сказал мой брат, получив посылку от «Округлости и ножки»?

— «Это тебе, Гарри». Он немного поиздевался, конечно, так что завтра утром и мы можем подколоть его. Хотя, с другой стороны, я же ничего не сказал, когда он подписался на «Плеймаг», поэтому могу рассчитывать на его молчание.

— Ого! — заинтересованно выпалила Джинни. — И ты его тоже читал?

— Ну-у-у…

— Прекрасно! Судя по всему, там много полезной информации. Милый, уверена, нам есть что обсудить.

И Джинни побежала примерять подарок.

* * *

Утром первого января Гарри срочно вызвали на работу. Едва он показался на пороге штаб-квартиры, как его тут же развернули в направлении Косого переулка. Причард был уже на месте. Под любопытными взглядами случайных прохожих он изучал тело, лежавшее в узком переулке на заднем дворе какого-то магазина. Заметив Гарри, он тут же сделал знак подойти и быстро ввел в курс дела:

— О трупе сообщили сегодня утром. Быстрая смерть, предположительно из-за ножевого ранения. Посмотри на эту рану в груди. Крови нет, тело окоченело, мгновенная смерть. Колдомедик будет с минуты на минуту и займется им, но мы уже большие мальчики, можем и сами предположить кое-что. Так, удар ножом, рана… — Он дотронулся волшебной палочкой до груди и произнес нужное заклинание. — Три сантиметра. Маленький нож или большой перочинный.

Он положил руку на тело и слегка надавил.

— Ребро сломано. Вот, попробуй надави здесь, а потом с другой стороны. Чувствуешь разницу?

— Да.

— Ты уже прочел об этом в учебнике?

Гарри, который еще даже не купил указанные в списке книги, покраснел.

— Будь я на твоем месте, парень, я бы приступил к нему немедленно. Потому что если ты откроешь учебник за неделю до экзамена, то после прочтения трех тысяч страниц у тебя в голове все перемешается. А если будешь читать параллельно расследуемым делам, вся информация лучше усвоится в твоей стажерской голове.

Гарри пристыженно кивнул, а Причард продолжил:

— Удар был нанесен с определенной силой. Убийца точно мужчина. А теперь попробуем описать нашу невезучую жертву. Я уже порылся в его карманах, не нашел ничего, что помогло бы определить его личность. Давай, доставай блокнот и за работу!

Гарри повторял вслух то, что писал:

— Мужчина, белый, светло-каштановые волосы, карие глаза, телосложение среднее…

Причард изучил рот трупа и добавил:

— Зубы без каких-либо отличительных признаков, рост… — Он опять произнес измерительное заклинание. — … один метр семьдесят девять сантиметров. Одет в хлопковую мантию грязно-коричневого цвета, тесьма бежевого цвета на запястьях и воротничке. Кошелька с собой нет, карманы пустые, волшебной палочки тоже нет. Был ограблен. А теперь сделаем портрет.

Он быстро причесал мужчину, вытер струйку крови, стекавшую из уголков рта, и достал фотоаппарат из кошелька. Судя по всему, он был заколдован так же, как и сумка Гермионы в свое время. Гарри задал наставнику пару вопросов на этот счет, и тот поведал, что почти у всех авроров есть такие, чтобы быть уверенными в том, что все необходимое на месте преступления будет под рукой. В других профессиях — к примеру, в колдомедицине — тоже всегда их используют.

Гарри заинтересовался, откуда Гермиона узнала о них. Быть может, видела у Тонкс или Кингсли что-то похожее и решила адаптировать к своим нуждам. К слову, позже он спросил об этом Гермиону, и та призналась, что однажды этот трюк показала ей Тонкс. Благодаря ее разъяснениям, Гарри, к своей неописуемой гордости, смог сделать себе такой же.

Причард как раз успел сделать несколько снимков трупа, когда к ним с недовольным видом подошел мужчина. Нарукавная повязка зеленого цвета выдавала в нем колдомедика.

— Ваш клиент, — объявил Причард. — Нам хотелось бы знать, от чего он умер, точное время смерти, ел ли он перед этим, общее состояние здоровья. И, разумеется, никаких похорон до окончания расследования.

— Обожаю ваши подарочки, Причард, — проворчал колдомедик, — но я бы оценил их больше через несколько часов, а не в такую рань.

— Магия помогает тем, кто рано встает, — парировал аврор. — Ладно, на этом мы вас покинем. Поболтаем с первым свидетелем и продолжим этот прекрасный день в радости и хорошем настроении.

Два аврора и целитель кивнули, затем Причард спросил, будто ни к кому конкретному и не обращаясь:

— Кто нам сообщил о трупе?

Полный мужчина в грязном фартуке вышел вперед:

— Я. Нашел его здесь. Но я не знаю, кто это сделал.

Причард посмотрел на других зевак.

— Никто не хочет сделать признательное заявление?

Те яростно замахали головами, стараясь не встречаться с аврором взглядами.

— Тогда убрались отсюда по-быстрому! Спектакль окончен.

Как только зеваки ушли, Причард начал допрос:

— Имя, адрес, время обнаружения трупа?

— Говард Белли. Я — хозяин как раз этого бара. Я увидел его, когда вышел за поставкой сливочного пива. И сразу же позвал вас.

— И где ваши бочки? — спросил Причард, осматриваясь.

— Я их выгрузил и отнес в погреб, — пожал плечами мужчина.

— Сколько времени назад?

— Не знаю.

— Смотрю, вы не особо торопились вызвать нас, а?

— И что с того? Ваши трупы тут повсюду. А у меня бизнес.

— И все это время вы потратили на то, чтобы спрятать запрещенные к распространению зелья и ингредиенты, верно?

— Это вы сказали, не я.

— Мне нужно точное время, когда вы обнаружили труп, — сухо повторил Причард.

— Около семи, — припомнил наконец свидетель.

— Хорошо, — протянул аврор, — вижу, что память медленно возвращается к вам. Видели раньше этого типа? К примеру, вчера вечером в вашем баре.

— Может быть…

— Знаете его имя? Он ваш постоянный клиент?

— Видел его до этого как-то, но имени не знаю.

— Он пришел один или с кем-то? Когда? Когда видели в последний раз?

— Да ничего я не знаю. В моем баре одновременно около пятидесяти клиентов желают, чтобы я мгновенно их обслужил. У меня нет времени разглядывать их или, тем более, следить за ними. Я — бармен, я не нянька.

— Когда он пришел? — настаивал Причард.

— Я бы сказал, в начале вечера. Где-то около восьми-девяти часов.

— Ушел?

— Не знаю, я же уже сказал. К закрытию его не было. Это было где-то в полночь.

— Вы не выходили вчера вечером сюда?

— Выходил, чтобы оставить пустые бочки, но здесь нет освещения, так что не могу сказать точно, лежал этот мужик здесь или нет.

— Невероятно, — буркнул себе под нос Причард. — Ладно. Никуда не уезжайте, у нас могут возникнуть еще вопросы.

— Да-да.

Гарри с наставником вернулись в штаб-квартиру, мечтая о том, что кто-нибудь все-таки догадается приготовить им кофе.

* * *

По дороге Причард прочел Гарри небольшую лекцию:

— Возможно, это просто ссора двух пьянчуг, которая плохо закончилась для одного из них. В том случае, если не найдется свидетелей драки или хотя бы кого-то, кто видел бы, как они выходили из бара вместе, дело останется нераскрытым. А, может быть, это ловушка: семейные делишки, из-за любви или из-за денег. Именно поэтому нам нужно расспросить знакомых о его жизни. Конечно, как только узнаем, кто он. Начнем с распространения фотографии, покажем ее его коллегам и сравним с теми, что есть у нас в картотеке.

— Его подчистую ограбили, — заметил Гарри. — Может, в этом-то и мотив.

— Воры не убийцы. Они бы скорее усыпили жертву или напоили до беспамятства. В противном случае у жертвы должно было быть что-то действительно ценное. Тогда это возвращает нас к гипотезе о ловушке. Как определить, жив ли человек или просто без сознания?

Пусть Гарри еще и не притрагивался к учебникам, но ответ на этот вопрос знал:

— Показать его волшебную палочку Олливандеру.

— Верно. Кража волшебной палочки в большинстве случаев лишь для отвода глаз, чтобы заставить нас понапрасну терять время. Готов поспорить, что в нашем деле другие вещи покойника украдены также лишь для того, чтобы скрыть отсутствие палочки. Убийца заметал следы.

— Значит, оно предумышленное?

— Необязательно. Обычный разговор закончился плохо, неумелый удар ножом и запаниковавший невольный убийца. К завтрашнему дню составишь мне список законных способов идентификации личности. А прямо сейчас я покажу тебе метод, который мы обычно используем. В учебниках его, кстати, нет. Когда колдография будет на руках, отправляем ее директору Хогвартса. Три четверти британских волшебников учились в этой школе, так что преподаватели — ценный источник информации. Чем моложе человек, тем больше шансов опознать его.

Гарри никогда не интересовался, каким образом получаются волшебные фотографии, и с удивлением узнал, что данная процедура — обычное дело для авроров. Слушая объяснения наставника о принципах получения снимков, он невольно вспомнил о Колине Криви. Стал бы ли он аврором, если бы выжил? Хотя скорее всего сделал бы карьеру журналиста в каком-нибудь престижном издании.

Делать колдографии живых людей проще, чем мертвецов. Оказалось, магия фотоаппарата берет на себя немного энергии волшебника, именно поэтому на снимках сохраняется часть личности фотографируемого. Однако в их случае колдография оказалась статичной. Чтобы сделать процесс опознания человека более легким (а волшебники зачастую приходили в замешательство от неподвижного изображения и отвлекались), нужно было произнести специальное заклинание, которое искусственным образом оживляло снимок. Гарри попытался это сделать, но получилось только наполовину — мужчина на колдографии двигался очень медленно и рывками.

— Сойдет, — кивнул Причард. — Для первого раза очень даже неплохо.

Они написали письмо Аристоту Броклхерсту и приложили к нему сделанный снимок на случай, если кто-то из учителей сможет опознать таинственную жертву. Судя по всему, никто из его знакомых или родственников не трубил на все Министерство, заявляя о пропаже человека.

В офисе они на всякий случай еще пробили по базе данных хозяина бара, возле которого и произошло убийство, но ничего, кроме мелкого мошенничества, не нашли. Он преуменьшил свои доходы, чтобы налоговые выплаты Министерству были поменьше.

Гарри быстро забежал домой на ужин, а оттуда сразу опять на место преступления, где его уже дожидался наставник с отрядом авроров.

* * *

Они стояли у входа и показывали колдографию всем входившим в бар. Поначалу волшебники неохотно отвечали на вопросы или вовсе отмалчивались. Но стоило им взглянуть на Гарри, который сейчас был без своей привычной маскировки, как они тут же становились сознательными гражданами, жаждущими помочь правосудию. К сожалению, большинство посетителей не обладало нужной информацией — они просто не узнавали погибшего. Некоторые видели его в баре несколько раз, но ни разу не заговаривали.

— Мне кажется, или они действительно боятся меня как огня? — поинтересовался Гарри в свободную минутку.

— Не кажется, парень. Ты — настоящий кошмар для всех, у кого совесть нечиста. Вот она — популярность.

Несколько секунд он переваривал ответ наставника, после чего заявил:

— Знаешь, мне кажется, я знаю, как выявлять темных магов.

— И как?

— Натравить на подозреваемого боггарта. Если появится Волдеморт, значит, не наш клиент. Если я, сразу отправляем в Азкабан!

Долю секунды Причард пристально смотрел на Гарри, после чего громко расхохотался:

— А я уж начал бояться, что у тебя нет чувства юмора, но теперь я за тебя спокоен. Мы с тобой поладим, парень!

«О да, — довольный произведённым эффектом, подумал Гарри. — Частые визиты к Уизли не проходят бесследно».

К одиннадцати часам вышел хозяин бара и недовольно рявкнул:

— Ну вы только посмотрите, распугали всех моих клиентов! А мне, между прочим, надо зарабатывать на хлеб!

— Значит, ты заинтересован в том, чтобы мы побыстрее нашли преступника, — парировал Причард. — Уверен, что рассказал нам все, что знаешь?

— Я вам уже говорил, что ничего не видел!

— Если вспомнишь или услышишь что-нибудь интересное, сообщай нам, — настаивал Причард.

— Если я соглашусь, вы уберетесь отсюда?

— Если ты согласишься, я не стану устраивать в твоем заведении ежевечерние рейды с проверкой каждого твоего клиента.

Кипя от ярости, бармен вернулся за стойку.

— Еще полчаса, — заметил наставник, но по его голосу Гарри понял, что ничего полезного они здесь больше не узнают.

* * *

На следующее утро прилетела сова из Хогвартса. Теперь у них было имя — Роберт Кимберли. Тридцать пять лет, бывший рейвенкловец, закончил школу около семнадцати лет назад.

После дополнительных поисков стало известно, что проживал он в пригороде Ливерпуля и был холостяком. Работал в издательстве, но его начальник не обеспокоился отсутствием служащего. Тот, вообще-то, был в отпуске, а потому даже не слышал ничего.

Они опросили его коллег и узнали, что Кимберли любил азартные игры. Гарри с Причардом наведались во все известные заведения Косого и Лютного переулков, где были покерные столы. Двое хозяев с недовольным видом проболтались, что частенько видели убитого, и Причард решил копать в этом направлении.

— Думаешь, он должен был кому-то денег? — предположил Гарри.

— Или ему кто-то был должен. Больший интерес избавиться от кредитора, а не должника.

* * *

Гарри вернулся домой только поздним вечером и устало рухнул в кресло перед камином. Налил себе стакан огневиски вместо привычного сливочного пива и попытался понять, что же его так сильно беспокоило. Может, это все из-за дела, над которым он сейчас работал? Все-таки первое настоящее расследование. Нет, дело не в этом. Нужно отвлечься сейчас от работы.

Несмотря на все пережитые приключения, Гарри иногда думал о том, что не воспринимает магический мир как собственный. Он был словно заперт в школе, «Норе» или в палатке с друзьями посреди леса. Вращаться в аврорской среде, допрашивать нищих и бродяг, владельцев различных заведений и прочих асоциальных личностей — все это открыло ему новые грани, казалось, знакомого мира. Этот был, определенно, менее цивилизованным.

Каждый день ему открывались все новые горизонты. Он привык слышать сленговые фразы, участвовать в темных делишках и слушать коллег, рассказывающих о своих любовных похождениях, не стесняясь в выражениях. Он был удивлен предвзятым отношением некоторых авроров к коллегам-женщинам. В Аврорат их стали принимать совсем недавно, поэтому многие опытные авроры считали, что им не место в штаб-квартире. Они не стеснялись пренебрежительно высказываться о женщинах-аврорах и их способностях, даже не удосуживаясь проверить, не услышат ли они. Гарри изумлялся тому, что те в ответ никак не реагировали на подколки и едкие замечания, предпочитая прикинуться глухими и не вступать в открытый конфликт с грубиянами. Для сплочения группы подобная тактика, может быть, и была удачней, но Гарри это все равно не нравилось. Он ощущал себя так же неловко, как и они, и старался особо не высовываться, чтобы не привлекать к своей скромной персоне еще больше внимания.

Он никак не мог понять, откуда у мужчин берется это чувство превосходства над женщинами. Большая часть тех, с кем он пересекался, занимались своим делом. Холодная Петунья не специально подчинялась своему мужу — их узколобость и чёрствое сердце друг друга стоили. Умница Гермиона, неподкупная Минерва, добросердечная Молли, стремительная Джинни, заслуживающая уважения Андромеда и даже сумасшедшая Беллатриса — все они вызывали уважение и — если речь шла о Пожирательнице смерти — отвращение.

Да, часто их расследования приводили к проституткам, которые не собирались судиться за соблюдение женских прав. В их присутствии он постоянно смущался и не находил себе места, словно нерадивый школяр. Когда его напарник подшучивал над ним по этому поводу, он говорил, что не хочет, чтобы его имя попало в скандальные хроники. Но на самом деле Гарри был шокирован тем, что кто-то может добровольно отдаваться за деньги. Для него, настолько привязанного к идее свободы воли, что он даже успешно в четырнадцать лет сопротивлялся Империусу Волдеморта — это казалось совсем чудовищным.

Начатое расследование улучшило его знания в области игорного бизнеса и всего, что было с ним связано: мошенничество, жульничество, обман. По словам Причарда, даже гоблины пользовались плодами этой доходной торговли.

Дни шли, и они больше узнавали о своей жертве. Судя по всему, у мужчины было несколько должников. Имен они пока не знали, но словесными описаниями уже располагали. Оставалось дождаться, пока один из них объявится в игорном деле, и хозяин заведения «настучит» на него.

* * *

Гарри с головой ушел в расследование, изредка прерываясь на короткие встречи с Джинни и Тедди. Неудивительно, что на предложение Рона пригласить Невилла или Луну в гости он отреагировал несколько странно.

— Луна ведь за границей, — после секундного ступора вспомнил он наконец. — Поздравительная открытка для Джинни пришла из Исландии. И она писала, что сразу отправится в Южную Америку.

— Ах да, в погоне за мозгошмыгами. Тогда отправлю сову Невиллу.

Тот в ответном письме предложил встретиться в будний день, потому как выходные он бережно хранил для своей девушки.

— Не знал, что она у него есть, — в некотором замешательстве произнес Гарри, когда Рон зачитал пришедшую записку.

— Есть, есть. Гермиона как-то упоминала о ней, хотя и не одобрила его выбор.

— Почему?

— Похоже на то, что она смотрит на всех свысока, хвастаясь на каждом шагу, что парень ее — герой Битвы за Хогвартс.

— И с чего Гермиона это взяла? — Гарри с тоской подумал о том, что его девушка нашла совершенно противоположную причину для недовольства.

— Гермиона общается со многими. Я вообще удивляюсь, как она умудряется отвечать на все письма, которые приходят ей. Так вот, она время от времени переписывается с Лавандой и Парвати. А те, в свою очередь, в курсе последних сплетен.

— А чем они занимаются, кстати?

— Если я правильно помню, ничем особенным. У Лаванды новый парень, а Парвати пишет статьи о моде в «Пророк». Если хочешь знать, то в этом сезоне модны мантии с капюшонами.

— Просто фантастика! — рассмеялся Гарри, пытаясь представить себе это зрелище.

— А все потому, что весна обещает быть дождливой, — с серьезным видом объяснил Рон, посмотрел на друга с широкой улыбкой и, махнув рукой, добавил: — Гарри, ты такой наивный, а еще называется аврор! Я пошутил. Гермиона прекрасно знает, что нет смысла обсуждать со мной модные тенденции.

* * *

Невилл был рад увидеться с Гарри и Роном. Едва переступив порог, он не преминул вспомнить их давнюю встречу в аптеке несколько месяцев назад.

— У твоего напарника очень впечатляющие интонации. Это его «Аврорат, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?»…

— Мы же не против вас вели дело.

— Но мы-то этого не знали. Знаешь ли, и в приготовлении зелий случаются ошибки. Но я подумал, раз уж никто не слышал об этом, то вы пришли не по наши души.

— Мы быстро закрыли дело.

В жизни Невилла не произошло пока ничего особо увлекательного, а потому он принялся расспрашивать о нелегкой профессии аврора. Гарри рассказал несколько свежих анекдотов, после чего неожиданно серьезно спросил:

— Жалеешь, что отказался?

— В смысле?

— Тебе ведь предлагали место сразу после сдачи ЖАБА, разве нет?

— Было дело. Честно говоря, я чуть было не согласился. Бабушка была бы в восторге. Но мне лично больше нравится возиться с растениями. Я чувствую себя на своем месте, умиротворенно. В военное время я сражался не потому, что мне это нравилось, а потому, что нельзя было смириться с существовавшим тогда режимом. Только не говорите ничего бабушке, а то она никогда меня не простит.

Гарри заверил друга, что будет нем как рыба, и мысленно спросил себя, а нравится ли ему сражаться. Почему он захотел стать аврором? Неужели только для того, чтобы всегда быть у руля? Невилл нашел себе другое занятие, когда необходимость в нем отпала, тогда как сам Гарри устроился туда, откуда сможет сразу же узнать о появлении темных магов. Ему часто казалось, что невезение преследует его по пятам, что судьба преподносит такие подарки, которые другие маги просто не пережили бы. А теперь получается, что он сам ищет неприятности, притягивает их к себе? Так думал Снейп. А что Дамблдор? Поставил бы ли он на Гарри Поттера, если бы он был спокойным и рассудительным, а не скорым на действия?

Что привело его туда, где он сейчас был: случайность или собственное желание?

* * *

После семейного вечера с мистером и миссис Уизли на площади Гриммо Гарри всерьез задумался о том, как быстро проходит сближение магического и маггловского миров. Будучи воспитанником последнего, он решил показать другим пример и прогуляться по близлежащему кварталу в одно субботнее февральское утро. Для моральной поддержки пригласил с собой Рона и Гермиону. Рон сначала категорически отказался, но под влиянием Гермионы вынужден был уступить. Мальчишки переоделись в старую одежду, в которой они обычно добирались до вокзала Кингс-Кросс в школьные времена. А у Гермионы с этим проблем не возникло, поскольку она до сих пор жила с родителями.

Квартал, в котором они жили, оказался местом малопривлекательным, поэтому Гермиона, недолго думая, предложила доехать на общественном транспорте до центра Лондона, где они с матерью часто делали покупки. Они поглазели на красочные витрины магазинов, прогулялись по парку, где родители выгуливали своих чад. Гермиона по дороге рассказывала, какими автобусами и метро можно добраться до наиболее интересных мест.

Несмотря на то, что магглы ходили по улицам так, словно у них в штанах застрял Пожиратель, а их машины производили много шума и выпускали в воздух зловонные испарения, Рон признал, что находиться среди них не такая уж большая пытка. Скорее всего, виною этому были еще и девушки в коротких юбках. А увидев размеры парков, он посетовал на то, что их нельзя использовать для квиддичных матчей.

— В следующий раз я захвачу с собой маггловские деньги, и мы сможем купить что-нибудь, — заявила Гермиона таким же тоном, каким она обычно объявляла планы по подготовке к школьным экзаменам.

— Мы ведь это уже делали, — запротестовал Рон. — Помните, когда скрывались от егерей?

— Под мантией-невидимкой не считается, — сурово отрезала та.

* * *

На следующей неделе Гарри предложил Джинни прогуляться по парку вместе с Тедди. Девушка не выглядела особо довольной, но все-таки согласилась, одолжив предварительно платье у Гермионы.

Зато Тедди был просто в восторге от того, что может бегать сколько душе угодно и улыбаться прохожим направо-налево. Гарри же радовался своей предусмотрительности: нацепить на голову ребенка шапочку оказалось удачной идеей, потому как метаморф взял в моду менять цвет волос всякий раз, когда мимо проходил кто-то из магглов.

Они нашли пустую скамейку возле детской площадки и заняли ее. Гарри посадил крестника на колени, чтобы тот мог наблюдать за играющими детьми.

— Он регулярно общается со своими сверстниками? — с легким волнением спросила Джинни, заметив, с каким восторгом Тедди разглядывает разворачивающееся перед ним действо, но сам пока не спешит присоединяться.

— Не знаю. Не дай Мерлин у него будут всплески спонтанной магии — проблем тогда не оберешься. Представляешь, сколько магглов подвергнутся Обливиэйту?

Гарри понаблюдал за другими родителями и заметил:

— Некоторые пристально следят за своим чадами, другие — болтают с соседом. Может быть, никто и не заметит одного малыша, который внезапно окажется на вершине горки или будет летать над землей вместо того, чтобы упасть. Со мной такого никогда не случалось.

— Твоя тетя никогда не водила тебя в парк.

— А вот с Гермионой, наверное, такое постоянно происходило. Как и со всеми волшебниками, родившимися в маггловской семье. Хотя с другой стороны им не надо было беспокоиться о том, что их ребенок может ни с того ни с сего поменять цвет волос.

Тедди словно понял, что речь идет о нем, с радостным воплем сорвал с головы шапочку и рассмеялся.

— Так просто ты не отделаешься, — произнесла Джинни и натянула ее чуть ли не до самых глаз.

* * *

Через две недели Гермиона, как и обещала, повела всех по магазинам маггловской одежды. Даже Рон, не особо интересующийся модными тенденциями, был поражен огромным выбором продукции. Разумеется, возле «Дырявого Котла» был небольшой магазинчик, где все желающие могли замаскировать свою одежду (из мантий сделать длинные плащи и наоборот), но выбор там был весьма ограничен. Здесь же, в маггловских бутиках, можно было найти джинсы на любой вкус, майки и футболки, бесформенные куртки для мальчиков, длинные юбки и белоснежные кофточки для девочек. Сложно было удержаться от желания нарядиться. Гермиона повела их в более классические магазины, впрочем, и там было столько всего, что глаза буквально разбегались.

Все недовольство Джинни испарилось, когда она увидела невероятно облегающее платье, подчеркивающее каждый изгиб тела. Настроение ей подняли еще и многочисленные заинтересованные взгляды, которыми одаривали ее мужчины. Рон перестал ныть, что маггловская одежда жутко неудобная, когда Гермиона предложила примерить отлично подобранные брюки и оранжевую рубашку. Этот цвет до сих пор оставался его любимым, несмотря на то, что он перестал болеть за «Пушки Педдл». Гарри с удовольствием купил себе джинсы, идеально подходившие под его фигуру, и рубашку, которая не висела на нем мешком. Затем он попросил отвести его в детский магазин, чтобы порадовать подарками Тедди.

А после обеда они всей компанией отправились в кинотеатр. Рон сразу же влюбился в попкорн, а фильм «Ангелы Чарли» окончательно примирил юных волшебников с маггловским миром. В конце концов, он был не таким уж плохим.

Иллюстрация от Microscopik

http://www.pichome.ru/mpJ

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

Действия в главе разворачиваются: 14 марта — 2 мая 2000

Дело о человеке, найденном позади паба в Косом переулке, зашло в тупик. Уже месяц по нему не было никаких продвижений, когда одним мартовским вечером Причард связался с Гарри по каминной сети.

— Только что поступили сведения из штаб-квартиры. Встретимся на входе в Лютный переулок.

Гарри сразу все понял без лишних расспросов. Уже несколько недель они отслеживали всех, кто мог бы встречаться с Робертом Кимберли накануне его смерти. У первого любителя азартных игр было крепкое алиби на эту ночь, а второй, как оказалось, никогда не был знаком с жертвой — информатор перепутал его с кем-то другим.

В этот раз им повезло больше. Когда Причард наклонился к человеку, на которого ему указали, и попросил последовать за ним, подозреваемый вздрогнул, оттолкнул аврора и кинулся к выходу. Дежуривший у двери Гарри был готов к такому повороту событий. Он уже собирался перехватить беглеца и обездвижить, как тот резко остановился, выронил волшебную палочку и, глядя на приближающегося Поттера с затаенным страхом в глазах, закричал:

— Я сдаюсь! Сдаюсь!

Причард, прибежавший сразу за ним, тут же надел на преступника магические наручники. Повернувшись к Гарри, он произнес:

— Мне очень нравится твой метод ареста, парень. Если так и дальше будет продолжаться, мне больше не понадобится волшебная палочка!

* * *

Без всякого сопротивления преступник позволил увести себя в штаб-квартиру. Его привели на второй этаж Министерства в кабинет, где располагался зал для допросов. Все еще находясь под впечатлением от встречи с Мальчиком-Который-Выжил, он выложил все как на духу: он действительно оказался должен денег Кимберли, но заплатить было нечем. Однако кредитор был очень настойчив и в Сочельник назначил встречу в пабе Косого переулка.

— Я не хотел туда идти. Но еще больше мне не хотелось объясняться с женой. Представьте, что было бы, если бы он пришел ко мне домой? — с легким отчаянием в голосе простонал тот.

Он рассказал, как они с Кимберли незаметно вышли на улицу, чтобы поговорить. Как кредитор спросил, принес ли он долг, угрожая открыть правду жене, если в течение недели деньги не будут возвращены.

— Я потерял голову, — рыдал должник. — А он выглядел таким довольным, когда я стал умолять его! Я прыгнул на него… Хотел только набить морду! Думаю, он решил, что я хочу сделать что-то похуже, и вытащил огромный нож — да он чуть меня не разрезал пополам! Мне удалось схватить его за руку и оттолкнуть изо всех сил. Я боролся за свою жизнь, понимаете, защищался, как мог. И прошло много времени, когда я наконец понял, что он — мертв… Тогда я запаниковал.

Причард подождал, пока он успокоится, после чего заметил:

— Для паникера вы сохранили достаточно ясную голову, честно говоря. Скрыли оружие преступления, забрали палочку пострадавшего, чтобы мы не могли установить его личность, и украли вещи, чтобы заставить нас поверить в убийство с целью ограбления.

— Я очень боялся, что меня арестуют. У меня жена и ребенок. Они этого не выдержат.

— Вы впервые украли чужую волшебную палочку?

— Вы что, считаете, что я только тем и занимаюсь, что направо-налево убиваю людей? Я вообще стараюсь не лезть в такие дела!

Наконец, до него дошло, о чем спрашивал Причард, и он добавил:

— Удар волшебной палочкой. Я читал об этом в каком-то романе про авроров. «Тайна красного плаща». Убийца украл палочку, чтобы авроры не узнали, кем был труп человека в красном плаще.

Он понурился еще больше и закончил жалобным тоном:

— Но это не помешало аврору Шерлоку раскрыть преступление.

— Что вы сделали с палочкой и ножом? — продолжил допытываться Причард, оставшийся безразличным к литературным познаниям обвиняемого.

— Бросил в Темзу.

Причард кинул взгляд в протокол допроса, который вело его Правдивое Перо. Похоже, увиденное его удовлетворило, потому что после взмаха волшебной палочки перо прекратило писать. Аврор протянул лист бумаги несчастному игроку и попросил подписать протокол. Преступник подчинился и спросил дрожащим голосом:

— Меня отправят в Азкабан?

— Да, завтра. Придется посидеть неделю-другую до суда.

— Но что станет с моей семьей?

— Нужно было думать об этом прежде, чем садиться за игральный стол, — холодно ответил Причард.

Подсудимый пребывал в полнейшем отчаянии, и аврор немного смягчился. Протянул ему пергамент со словами:

— Если вы напишете записку семье, ее отдадут вашей жене завтра, когда пойдут ее допрашивать.

— Но она ничего не знала!

— Значит, допрос не займет много времени.

Гарри и Причард вышли из комнаты для допроса.

— Мне его жаль, — признался Поттер.

— Почему?

— Он не убийца. Ему просто не повезло.

— Ты в этом так уверен? Его никто не заставлял проигрывать больше денег, чем у него было. Мог не идти на встречу. Он считал, что оказался достаточно хитрым, чтобы спокойно жить дальше после того, как убил человека. По-моему, парень, тебе лучше поберечь свои чувства для тех, кто заслуживает этого куда больше.

— И за это он получит годы тюрьмы?

— Это уже не наша проблема. Только Пожиратели Смерти решали все болью. Мы должны были раскрыть преступление и найти все доказательства, которые прояснили бы дело. И потом, помни о том, что у нас есть только его собственная версия. Может, это он сам назначил встречу тому, другому, и хладнокровно убил его, чтобы не платить долги?

— Ты думаешь, что все было так?

— Понятия не имею. Мы еще будем продолжать копать в этом направлении, в конце концов, это ведь наша работа.

Сообщить супруге арестованного о судьбе мужа и допрашивать ее оказалось делом не из легких. Она будто спустилась с небес на землю, узнав о прегрешениях супруга и осознав все печальные последствия этого. Она много плакала, и Причард очень быстро выяснил, что толку от нее будет немного.

Гарри и его наставник проверили, что их доклады содержат в точности все, что удалось узнать, присоединили к отчету результаты вскрытия из клиники Святого Мунго и передали дело в отдел магического правопорядка.

* * *

Их дело получило небольшое распространение в прессе спустя несколько дней после раскрытия и опознания трупа, но это не помогло отыскать свидетелей. Сейчас уже было ясно, что те, скорее всего, старались держаться подальше от авроров из-за плохой репутации места, где могли бы встретить жертву. Без новых подробностей газетам вскоре стало нечего ловить, но раскрытое дело и признание убийцы снова привлекли внимание журналистов. Предмет дела был представлен ими как опасное занятие, способное погубить семьи и тех, кто играет в политические игры — и то, что в расследовании принимал участие Мальчик-Который-Выжил, ничуть не мешало.

Об этом говорили даже за столом в Норе, и у Гарри то и дело пытались узнать подробности. Он избегал таких разговоров, как только мог, не желая говорить о множестве темных пятен, с которыми пришлось столкнуться, с семьей, в которой он, по сути, жил. К счастью, для обсуждения у Уизли была и более важная тема: приближался второй день рождения Тедди.

За последние месяцы малыш очень изменился. Это был активный, смешливый ребенок, но его характер, более спокойный на первом году жизни, изменился в сторону проявления его желаний. Малышу было легко получать то, что он хотел. Когда Тедди плакал, это означало, что он хочет спать или есть, что нужно поменять подгузник или просто обратить на него внимание. Все достаточно просто. Правда, бывало, что у него болели зубы или живот, но Андромеда объяснила Гарри, как определять симптомы в каждом из случаев и какое лекарство применять.

Чем самостоятельнее становился ребенок, тем больше нужно было за ним следить. Поначалу справляться с такими сложностями не представляло труда: достаточно было отвлечь внимание от того предмета, который ему нельзя было трогать. Но по мере того, как он рос, делать это становилось все труднее. Тедди уже не позволял отвлечь себя чем-то простеньким и выражал свое недовольство сначала невнятными, а со временем — все более узнаваемыми звуками. «Нет», «Не хочу», «Дай», «Бе-е-е-е» (звук, с которым изо рта выплевывают непонравившуюся пищу) очень быстро стали любимыми выражениями.

Несмотря на всю свою начитанность, Гермиона мало чем могла помочь в таких делах. Чаще всего Гарри приходилось идти на уступки ребенку, чтобы тот успокоился, но Андромеда быстро положила этому конец.

— Ты должен быть тверже, Гарри. Потакая, ты приучаешь его капризничать, чтобы добиться своего. Что будет, если когда-нибудь он не послушается тебя в действительно важной ситуации?

— Но он плачет, — возразил Гарри, которому было тяжело видеть детские слезы.

— Так успокой его, — возразила пожилая женщина. — Но не уступай.

Сначала Гарри был сбит с толку таким противоречием, но потом подумал, что, должно быть, это и вправду подействует. Если ребенок плачет, услышать утешающие слова для него куда лучше, чем повторение запрета, которое раздражает еще больше. Он будет меньше нервничать, и отвлечь его внимание станет проще. Но если Гарри все равно не удавалось справиться с капризами Тедди, в игру вступал Рон.

Он делал вид, что пьет из треснувшего стакана, размахивал фальшивой волшебной палочкой, дурачился, падая ниц на ковер. Мало-помалу ребенок все больше поглядывал в его сторону, забывал о капризах и начинал смеяться. Гарри был очень удивлен тем, что, чем взрослее становился Тедди, тем больше времени хотел с ним проводить Рон. Друг явно чувствовал себя уютно, особенно после того, как маленький протеже стал понимать его многочисленные шутки.

День рождения Тедди отмечали у Андромеды, которая наотрез отказалась перенести празднество в Нору. Стол был накрыт в гостиной Тонксов, где собрались все приглашенные, чтобы съесть торт и вручить подарки малышу. Гарри подарил крестнику мини-метлу, вспомнив, как в письмах его мама рассказывала о том, как сам Гарри когда-то оценил эту игрушку. Тедди повел себя точно так же, поднявшись над землей на тридцать сантиметров, чем совсем не порадовал свою бабушку. Нужно сказать, что в первые же несколько минут пострадали целых три стула.

Ближе к вечеру мальчик, утомленный насыщенным днем, устроился на коленях у Андромеды, посасывая большой палец. Гарри взволнованно смотрел на него, он был безумно рад видеть счастливого крестника, окруженного нежностью. Ведь это была единственная семья, которая у него осталась.

* * *

В следующее воскресенье квиддич стал самой главной темой за столом семьи Уизли. Джинни сыграла свой первый официальный матч. Начался отборочный турнир в национальном чемпионате, и противниками «Гарпий» были «Пушки Педдл». Уизли во всем поддерживали девушку. Даже Чарли, появлявшийся очень редко, и Перси, посвящавший все свое время работе в Министерстве Магии, заглянули, чтобы похлопать сестре. Гарри не знал, насколько его мнение объективно, но считал, что Джинни хорошо вела игру и нашла свое место в команде. Особой гордостью служил тот факт, что она замечала столько же целей, сколько и ее более опытные сокомандницы.

«Пушки» были разбиты в пух и прах, что, в общем-то, никого не удивило. Надо сказать, что команда потеряла ярого сторонника в лице Рона: теперь он с гордостью носил цвета команды сестры и нагло обсмеивал своих давних фаворитов, когда они пытались завладеть квоффлом.

Когда Гарри заставил себя подняться в комнату Сириуса, он задумался на мгновение о том, чтобы перекрасить ее в оранжевый цвет и приглашать туда свою подругу. Но услышав, что Джинни надеется почаще видеть в гостях Гермиону, он в конце концов выбрал более нейтральный цвет. И считал, что поступил правильно.

Ему не удалось поговорить с Джинни после матча, так как она исчезла с поля вместе с командой. Гарри был немного обижен, но старался этого не показывать. К счастью, он и сам был достаточно занят на тренировках, готовясь к внутреннему чемпионату Министерства.

Команда Аврората по квиддичу действительно записалась на соревнования Министерства и, лавируя между дежурствами и сверхурочными часами работы, умудрялась тренироваться два вечера в неделю. Слизеринец, бывший неплохим ловцом, подменял порой Гарри. Так как он был хорош и в роли загонщика, то именно эту позицию и занимал, когда Гарри участвовал в тренировках. Последний был очень рад видеть своих давних сокомандниц, Алисию и Анжелину. Они посмеивались, вспоминая фанатизм Вуда, и Анжелина допускала, что она была не лучше. Гарри же признал, что неплохо научил играть некоторых игроков, которым пришлось быть под его начальством.

— Ну, ты даже вывел одну из членов команды на профессиональный уровень, — заметила Анжелина.

— Это ты заставила ее вернуться в команду, — напомнил Гарри.

Он подумал, что лучшим воспоминанием останется матч, который так и не удалось сыграть из-за Снейпа и который подтолкнул к нему Джинни. Увидев, что остальные смотрят на него с усмешками, он постарался стереть с лица глупую улыбку, в которой так и норовили растянуться губы.

Причард много интересовался успехами команды. Гарри услышал, как он спрашивал у Гилларда Хобдэя, капитана, нельзя ли скрыть его участие хотя бы до первого матча.

— С чего мне это делать? — спросил Хобдэй.

— В ваших интересах создать эффект неожиданности, — справедливо заметил Причард. — Они будут во всеоружии, зная, что Мальчик-Который-Выжил играет с нами.

— С другой стороны, это может напугать их и сказаться на проигрыше, — ответил капитан.

— Извините, — попробовал вмешаться Гарри, — но то, что я в команде, еще не значит, что мы выступим хорошо. Я тоже могу упустить снитч…

— С твоим уровнем игры? Невозможно, — отрезал Причард. — Это уже легенда. Завидев тебя, они поймут, что шансов на победу нет. Никто не может представить человека, способного выступить против тебя.

— Это глупо, — буркнул Гарри.

— Согласен, — пожал плечами его собеседник, — но, тем не менее, это так. В общем, Гиллард, я считаю, что вам стоит сыграть на неожиданности. Когда они увидят на поле героя, сразу запаникуют, и можно будет брать их тепленькими. Неплохо для первого матча, правда? Это укрепит мысль, что мы непобедимы, и все остальные команды будут теряться, едва завидев нас.

— А ты будешь принимать ставки, — справедливо заметил Хобдэй.

— Таким образом, все выиграют, — заключил Причард.

Гарри не знал, стоит ли смеяться над подобным обменом, но, с одной стороны, был раздражен тем, что наставник имеет такое мнение о его способностях, а с другой — шокирован образом Причарда-политика.

«Настоящий слизеринец», — подумал он.

* * *

Гарри не особо заботился о том, чтобы его участие в команде было тайной. В свою очередь, он рассказал об этом своим близким. Но когда настало время первого матча команды авроров, он, конечно же, был там и произвел огромный фурор, едва личность ловца была раскрыта.

Он очень редко участвовал в общественных мероприятиях — празднествах, награждениях медалями — и всегда был там в компании людей, имевших настоящие причины гордиться собой, и эти люди не испытывали того слепого восхищения Мальчиком-Который-Выжил, как это обычно бывало. Что касается той кампании в поддержку Кингсли, Гарри всегда окружало множество сотрудников Министерства, и он никогда не оказывался наедине с сотнями волшебников разом. Крики толпы оказались неожиданными, и он чуть не выронил метлу. Он попытался затеряться среди команды, но весь стадион поднялся на ноги, громко выкрикивая его имя.

— Гарри, мне кажется, тебе стоит хотя бы помахать им, — сказала Анжелина, впечатленная происходящим.

— Я пришел играть в квиддич, а не работать моделью! — огрызнулся тот.

— Мы-то в курсе, а вот они — нет, — указал на стадион Харпер.

— Поттер, помаши им уже! И сразу прыгаем на метлы, — раздраженно произнес Хобдэй.

Гарри подчинился, и вся команда тут же взлетела, не дожидаясь сигнала судьи. К счастью, тот сразу же разрешил подняться в небо и их соперникам, надеясь, что толпа успокоится.

Сказать, что это был красивый матч, значило бы соврать. Во всяком случае, публика почти не обращала внимания на всяческие перипетии, предпочитая встречать аплодисментами каждое движение Поттера, который боялся даже почесать нос. Гарри даже умудрился поймать снитч, не встретив никакого сопротивления со стороны соперника, освистанного стадионом, едва он попытался преследовать золотой мячик.

Нельзя сказать точно, кто чувствовал себя более неловко, он или Гарри.

* * *

Гарри появился на разворотах газет на утро понедельника. Рон ни капли не пощадил его, но молодой аврор смог сохранить лицо, сказав, что он не так уж мучился от внимания газет в этом году. Гарри редко появлялся на публике, и журналистам нечего было ему предъявить. В любом случае, по сравнению с тем, что писали в газетах за прошедшие семь лет, эти статьи были сущим пустяком.

В статье говорилось и о любви Гарри к матчам Высшей Лиги, и о его близких отношениях с семьей Уизли, что, конечно, не могло не послужить причиной упоминания их с Джинни отношений. Но, так как они никогда не появлялись вместе на людях, такие упоминания носили характер предположений. Некоторые коллеги, правда, позволили себе полюбопытствовать об «отношениях», упомянутых в газете, или о «молодой колдунье», но получили в ответ лишь невозмутимое: «Ты что, читаешь этот бред?», — и вынуждены были уйти ни с чем.

Чтобы избежать неприятных сюрпризов, он решил не читать газеты. Гермиона и Джинни в любом случае читали все, что было ему интересно: статьи на политические темы в Пророке, рассказы о «Холихедских Гарпиях» в журнале о квиддиче. Конечно, случалось, что Рон не мог удержаться от комментариев и рассказывал какую-нибудь газетную новость, о которой Гарри вовсе не хотел знать, но это случалось довольно редко.

Но этим утром многочисленные газеты лежали открытыми на столах его коллег, и было трудно отказаться от комментариев по поводу победы команды. За чаепитием активно обсуждались их шансы на победу в чемпионате. Гарри заявил, что не будет участвовать в других матчах, чем вызвал глубокое огорчение у своих коллег, а Причард и Хобдэй взяли на себя миссию уговорить его остаться. Для серьезного разговора они отозвали Гарри в сторону.

— Я добивался не этого! — воскликнул Причард. — Я поспорил! Десять к одному, что мы выиграем чемпионат!

— Понимаю, такое внимание раздражает, — мягко произнес Хобдэй. — Но, уверяю тебя, на ближайшем матче все будет иначе. Наши соперники — отдел магического спорта, а их впечатлить куда сложнее. Некоторые играли в Высшей Лиге и в свое время были всемирно известны.

— А что предлагаете делать со зрителями? — огрызнулся Гарри. — Наложить на всех заклинание тишины, едва начнут выкрикивать мое имя?

— Если понадобится… — начал было Причард.

— Стэн, пожалуйста, — прервал его Хобдэй, — ты сейчас только портишь ситуацию. Поттер, послушай, я поговорю с организаторами и судьей. Постараемся донести до людей, что они пришли смотреть квиддич, и что матч не состоится, если они будут вести себя таким образом.

— Весь отдел рассчитывает на тебя, — добавил Причард.

— Хочешь сказать, что они все поставили на нас? — догадался Гарри, видевший, как с самого утра его наставник обошел всех коллег.

— Ну, и это тоже, — не стал спорить тот.

— Я думал, мы должны бороться с азартными играми, — проворчал Поттер.

— Должны же быть и у нас привилегии, — улыбнулся Причард. — Ведь Министерство само организовывает такие дела.

— Не уверен, что это поощряется, — заметил Гарри. — Мне кажется, эта вещь из тех, до которых у министра еще не дошли руки.

Причард пожал плечами — мол, что поделаешь. Гарри покачал головой:

— Надо было позволить другому ловцу схватить снитч. Это бы все исправило.

С самого первого своего матча в Хогвартсе он стремился поймать золотистый мячик, пусть и с риском для жизни, и он даже представить не мог, что можно позволить противнику схватить его — несмотря на обстоятельства.

— Нет, так не пойдет! — нервно заявил Причард. — Ты хоть представляешь, сколько галеонов в игре?

— Лучше не говори ему об этом, — посоветовал Хобдэй. — Поттер, можешь идти. И подумай над тем, что будущий матч — это твой шанс потягаться с настоящими, хоть и бывшими, профессионалами. Заманчиво, правда?

— Мне не очень нравится мысль о том, что ты пытаешься сделать деньги, пользуясь мной, — сказал Гарри Причарду. — Я играю не ради денег, а для собственного удовольствия.

— Да что ты прицепился? Это же не твои деньги!

— Да, но предметом пари являюсь я. Ты даже не доверяешь остальным членам команды, не думаешь, что они могут выиграть без меня.

— Ну, тут я согласен, без тебя ничего не выйдет, — вмешался Хобдэй. — Без тебя мы немногое можем. В Министерстве есть хорошие команды. Та, что вчера, была далеко не лучшей.

— Я не хочу чувствовать себя ценным экспонатом, который нужен лишь для повышения доходов! — горячо произнес Гарри.

— Уверяю тебя, никто не ставит на победу команды целое состояние, так что я никого не разорю. Это же лишь развлечение, — попытался убедить его Причард.

— Скажи честно, сколько денег в игре?

— Тысяча галеонов. Ставки невысокие, но много людей поставили на команду магического спорта — они были чемпионами в прошлом году. Даже, честно говоря, если я проиграю, придется раздать часть сбережений — ничего серьезного, но мне бы этого очень не хотелось, — нехотя добавил Причард.

На прошлой неделе Гермиона пожаловалась, что денег, которые выделило Министерство для обеспечения ее дорогих свободных, но безработных эльфов, не хватает даже на первостепенные нужды. Гарри принял участие в благотворительной акции в пользу «Друзей Добби». Сейчас, глядя на реакцию Причарда, он подумал, что, похоже, ему подвернулся шанс сделать еще кое-что для них.

— Если ты выиграешь, то вложишь двадцать пять процентов в благотворительность, — заявил Гарри.

— В какую еще благотворительность? — подозрительно спросил Причард.

— В поддержке домовых эльфов.

— Ты с ума сошел? С какой стати я должен отдавать деньги эльфам?

— В общем, подумай над этим — и над тем, так ли тебе надо, чтобы я продолжал играть, — Гарри развернулся и сделал вид, что уходит.

— Поттер, а тебе не хочется забрать эти деньги себе? Как оплату за участие? — попытался соблазнить его Причард.

—Нет. Для меня это неправильно, — отрезал Гарри.

— Ненавижу, когда добродетельные гриффиндорцы пытаются спорить со слизеринцами, — пробормотал Причард. — Ладно! Двадцать процентов, и ни кнатом больше!

— По рукам, — согласился Гарри, спрашивая себя, оценит ли Гермиона поступок, совершенный ради нее.

* * *

Гарри хорошо повеселился, рассказывая на следующем семейном обеде об этом разговоре. Молли и Андромеда осудили принцип тотализатора, но остальные нашли положение Гарри куда более забавным. Сам же он был рад, что смог вызывать улыбки на лицах близких: чем ближе становилась годовщина битвы за Хогвартс, тем слабее было их чувство юмора.

Даже Тедди чувствовал это. В последнее время он почти позабыл о своей любимой игрушке, лишь изредка засыпая с ней ночью. Сейчас же он повсюду таскал ее с собой, а когда ему начинали перечить, он закатывал настоящие истерики. Молли посоветовала Андромеде объяснить ребенку простыми словами то, что так мучило остальных.

— Он еще слишком маленький, чтобы понять, — возразила бабушка.

— Когда-то я тоже так думала, — с тоской ответила Молли. — Когда погибли мои братья, я не хотела, чтобы дети об этом узнали. Потянулись ужасные дни: Билл и Чарли стали просто невыносимы, а Перси, который был совсем маленьким, будил меня раз десять за ночь. Я не могла этого вынести, не могла больше их поддерживать и успокаивать. Я постоянно плакала. В конце концов, Билл услышал, как мы с Артуром говорили об этом, и детскими словами рассказал Чарли и Перси. Как по волшебству все изменилось. Младшие стали вести себя как раньше, Перси — спать по ночам. Это было большим облегчением.

Видимо, Андромеда позволила ей убедить себя, потому что на следующей неделе Гарри услышал, как она говорила Молли:

— Вы оказались правы, так гораздо легче.

В воскресенье, предшествующее трагической годовщине, за обедом были обсуждены планы на этот день. Все вместе они собирались сначала отправиться на могилу Фреда, затем вместе с Андромедой — на могилы ее мужа, дочери и зятя. Гарри никак не мог быть с ними, потому что только те из авроров, кто потерял близких родственников, могли взять отгул в этот день.

Второго мая в штаб-квартире авроры почтили память павших товарищей минутой молчания. Фосетт назвал имена пяти авроров, пропавших без вести. У Гарри сбилось дыхание, когда он услышал имя Нимфадоры Тонкс.

Гарри работал за своим столом рядом с Причардом, когда мрачная тишина, наполнявшая комнату, внезапно сменилась более радостными нотками. Подняв глаза от пергамента, он увидел, что его наставник улыбается. Гарри обернулся, чтобы увидеть причину такого внезапного изменения настроения, и обнаружил, что в кабинет вошел Кингсли, который в этот момент приветствовал ближайших ко входу авроров. Без сомнения, бывшие коллеги любили его, и сейчас многие смотрели на министра с восхищением. Кингсли понадобилось около четверти часа, чтобы подойти к Гарри и Причарду. Он протянул им руку и широко улыбнулся, хотя Гарри заметил, что при этом он выглядел усталым.

— Ну, Стэн, как себя чувствуют Кендра и малыши?

— У нее все хорошо. Том поступил в Хогвартс в этом году, а Кэрол с нами всего на два года.

— Уже? А я как будто вчера видел тебя в роли молодого отца!

— Они растут так быстро, — вздохнул Причард.

— Передавай приветы от меня. Сам как, в форме? Новый стажер не сильно напрягает?

— Рано или поздно это все равно произошло бы, — улыбнулся Причард.

— Ладно. Гарри, тебе нравится твоя профессия?

Гарри заверил его, что да.

— Замечательно. У семьи Уизли все в порядке? Я часто вижу Артура на собраниях, но у меня нет времени, чтобы перекинуться с ним даже парой слов, не относящихся к работе.

— Сегодня у них трудный день, но в целом все в порядке. Спасибо.

Кингсли грустно улыбнулся и отошел к соседнему столу. Гарри посмотрел на часы. Сейчас они должны быть на могиле Фреда.

— Все нормально, парень? — спросил чуткий Причард.

— Да, — прошептал Гарри.

Он попытался взять себя в руки, понимая, что Причарду тоже тяжело сосредоточиться на работе. Гарри спросил себя, потерял ли его наставник кого-то близкого в этот день? Он понял, что на самом деле ничего о нем не знает. Даже то, что Причард женат и имеет двоих детей, он узнал только сегодня от Кингсли.

Они никогда не обсуждали личную жизнь друг друга. Честно говоря, чисто профессиональный характер их отношений вполне устраивал Гарри. Самому ему было трудно говорить о друзьях и прошлом, не упоминая о том, чем он отличается от других. Обсуждение только текущих дел и некоторых рабочих моментов позволяло ему удержаться на должности стажера.

Возможно, потому, что хуже сегодня быть уже не могло, он рискнул спросить у наставника:

— Ты знал Тонкс?

— Да, мы работали вместе. А ты с ней встречался?

— Да, она часто защищала меня. А потом вышла замуж за друга моего отца.

Причард посмотрел на него несколько секунд, прежде чем ответить.

— Я понял, что она вышла замуж, только услышав ее имя там, в Хогвартсе. Такое имя… Это могла быть лишь она. Ее муж тоже погиб, да?

Гарри кивнул, не в силах произнести это вслух.

— Когда она не вернулась после падения Министерства, — сказал Причард, — я искал ее имя среди приказов на заключение в Азкабан, но не нашел. А потом услышал ее в «Поттеровском дозоре»… Мне показалось, что она в порядке. Ты знаешь, что с ней было во время войны?

— Она была у родителей, — ответил Гарри. — Она… У нее есть ребенок.

Причард долго смотрел куда-то в пустоту, после чего спросил:

— Ребенок… Кто сейчас о нем заботится?

— Его воспитывает бабушка, так что все нормально. Он — метаморф, весь в маму, так что большую часть времени у него синие волосы.

Причард издал странный звук, больше похожий на нервный смех.

—Да, Тонкс и ее розовые волосы…

Похоже, он вспомнил об изначальном вопросе Гарри, потому что продолжил с большим увлечением:

— Когда Тонкс только начала работать здесь, было сложно воспринимать ее всерьез. Впрочем, начальник пристроил ее к самому строгому из нас. Думаю, нет необходимости рассказывать тебе о Грозном Глазе…

Гарри покачал головой.

— У нее была привычка раскидать три стопки бумаг и упустить пару отчетов, мимоходом проходя мимо кабинета, так что многие говорили, что ей нечего здесь делать. Все думали, что она не удержится, особенно под командованием Грозного Глаза, но все вышло иначе. Грюм часто ругал ее, разносил в пух и прах, но те, кто его знал, понимали, что он очень к ней привязан. Он был не из тех людей, кто любит бездельников, так что начали говорить, что Тонкс должна стать лучше. Очевидно, она была бы лучшей в слежке. Но здесь она поражала нас… Как бы это сказать… Она была очень чувствительной. Очень тонким психологом. Она могла сказать: «Этот человек сказал нам не все. А вон тот все время смеется, но у него камень на душе». Она знала, как рассердить людей, и была превосходна на допросах. Хотя мне не всегда казался правильным ее подход. У нее была привычка сочувствовать.

«Может, это привлекло ее к Ремусу?» — подумал Гарри. Она чувствовала его боль и не смогла остаться безразличной? Гарри предпочитал думать, что причиной все-таки была глубокая человечность выбранного ей человека.

— Когда Грозный Глаз ушел в отставку, Тонкс закончила обучение у Хобдэя, — продолжал Причард. — Мне кажется, они не очень ладили. Ты уже мог заметить, что он очень упрям в некоторых видах работы, а Тонкс руководствовалась чаще интуицией и импровизировала. Но она была профессионалом, а он — хороший инструктор, так что в принципе они сошлись. Несколько раз я работал с ней.

Он помолчал немного.

— Она говорила об уловках… Об оплошностях. Это было смешно, потому что казалось очень наивным. Хотя на самом деле — совсем нет. В конце концов, я даже дошел до того, что ловил себя на мысли о том, что ее комментарии вовсе не случайны. Они разряжали атмосферу, когда мог случиться жаркий спор, или когда какой-нибудь идиот нас раздражал. Из-за этого она выглядела глупее, чем была на самом деле, что было хорошей тактикой для сохранения дистанции. Ладно, на этом хватит, нам нужно работать.

Кингсли тоже говорил ему, что Тонкс была вовсе не так наивна, как хотела показать. Гарри был рад знать, что коллеги ценили ее по достоинству.

Он подумал, что когда-нибудь все эти рассказы пригодятся ему. Рано или поздно он расскажет об этом Тедди.

* * *

После окончания работы Гарри присоединился к семье Уизли. Он опасался этого вечера, зная, что атмосфера будет очень тяжелой. Но для него стало большим удивлением, что все оказались радостно взволнованными.

Он бросил вопросительный взгляд на Джинни, и та улыбнулась:

— У Флер три часа назад начались схватки. Сейчас она рожает.

Гарри подумал, что ничего более подходящего случиться не могло. Было бы так здорово, если бы второе мая стало днем рождения ребенка Билла, а не только днем смерти Фреда! Джордж, правда, не радовался вместе со всеми сейчас, но и не был совсем в стороне — рядом с ним находился Чарли, то и дело пытавшийся вовлечь брата в общий разговор.

Они уселись за стол, но очень часто оборачивались к камину, боясь упустить момент. Когда около девяти часов вечера там появилась голова Билла, все затаили дыхание.

— Девочка! — воскликнул счастливый отец. — Мы назовем ее Виктуар (1)!

Примечание:

(1) с фр. victoire — победа

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — День рождения Виктуар

Действия в главе разворачиваются: 10 мая — 25 июня 2000

______________________________________________________________

В начале июня в работу Аврората были внедрены новые средства коммуникации. И Гарри, к своему удивлению, оказался едва ли не виновником торжества. А началось все еще в мае, когда в один прекрасный день к нему в кабинет ворвалась Анжелина.

— Я тут подумала кое о чем…

Гарри с недовольным видом оторвался от документа, подивившись тому, что остались еще люди, сообщающие всему миру о появлении у них какой-то незначительной мысли. Что бы ни говорили по этому поводу злые языки, думать ему тоже случалось время от времени.

— Галлеоны, которыми вы пользовались во время занятий ОД. Они могут пригодиться аврорам, — уточнила она.

— А я здесь при чем? Вам нужно поговорить с главой Аврората. Может быть, он заинтересуется.

— Заинтересуется чем? — встрял Причард, и Гарри вспомнил, что тот был заместителем главы.

— Эм… — Анжелина быстро взглянула на Поттера, тот в ответ кивнул. — Гарри давал нам дополнительные занятия по ЗОТИ в Хогвартсе в тот год, когда Министерство направило к нам Амбридж. Все сборища были запрещены, поэтому нам приходилось быть очень осторожными. Время и день занятий постоянно менялись, а сообщить об этом каждому было невероятно трудно. Тогда Гермиона Грейнджер придумала серию специально заколдованных галлеонов, на которых отражалось все, что помечал Гарри на своем экземпляре. При любых изменениях монета нагревалась, и мы из первых же уст узнавали о том, где и когда собираемся. К слову, Гермиона теперь работает в Министерстве в Отделе…

— Я знаю, кто такая Гермиона Грейнджер, — оборвал ее Причард и впечатленно переспросил: — Она смогла применить Протеевы чары?

— Да, сказала, что вдохновлялась Темной меткой Пожирателей смерти, — припомнил Симус. — Но, возвращаясь к нашей теме: мы подумали, что с помощью этих галлеонов наши отряды станут более мобильными. Это ведь глупо, когда мы не можем мгновенно связаться с патрулями или же со штаб-квартирой.

— Нужно прописать в инструкциях, что все авроры должны носить их при себе постоянно, — Гарри начал проникаться идеей. — Когда Пожиратели смерти напали на Хогвартс в день смерти Дамблдора, на призыв Гермионы откликнулись только Луна и Невилл.

Симус выглядел смущенным, Анжелина покраснела:

— Нам очень жаль, — пробормотала она. — Они всегда должны были быть с нами…

— Я вас ни в чем не упрекаю, — поспешно произнес Гарри, который и подумать не мог, что его предложение воспримут в таком ключе. — Я просто хотел сказать, что если у нас в кармане не будет этого галлеона, то смысла в них тоже не будет.

— Можно сделать, чтобы он издавал какие-нибудь звуки? — спросил Причард. Очевидно, идея стажеров пришлась ему по вкусу.

— Думаю, да. Нужно спросить у Гермионы.

— Спросишь, когда будет время? Думаю, шеф захочет обсудить с ней эту идею.

— Без проблем.

Гермиона зашла к нему в кабинет только через два дня. Пройти незаметно не получилось: в одном с Гарри отделе работало слишком много их общих знакомых. Лишь через пять минут ей удалось вырваться из их компании, и девушка переступила порог кабинета. Причард поднялся с кресла, и Гарри почувствовал, что должен представить их друг другу.

— Мы уже знакомы, — прервала его неловкие попытки Гермиона.

Гарри сразу понял, что Причард был как раз тем, кто предлагал всем героям битвы за Хогвартс место в Аврорате. В том числе и Гермионе. Они никогда не говорили об этом. Да и что им было обсуждать? Ее никогда не интересовала эта профессия.

Причард попросил девушку следовать за ним и прошел в кабинет Фосетта.

Они вышли совсем быстро, наставник пригласил его присоединиться к их совместному ланчу. Гарри из вежливости не стал спрашивать, о чем именно они говорили за закрытыми дверями, однако Причард сам выложил все:

— Такой метод отправки сообщений может оказаться весьма полезным, — с довольной улыбкой начал он. — Из-за плохой скоординированности мы уже и без того провалили много операций. Да и для нашей системы безопасности оно будет полезным — нам теперь ничего не стоит вызвать подкрепление. А то отправка Патронусов не всегда возможна, особенно если нужно остаться незамеченными.

— Будут такие же галлеоны, как на занятиях ОД? — поинтересовался Гарри.

— Мы еще обсуждаем варианты. Быть может, какое-нибудь украшение будет больше к месту, они ведь носятся на теле. Поэтому мы сразу почувствуем, если кожа чуть-чуть потеплеет.

— А если будет звуковой сигнал, то отпадет необходимость носить его на теле.

— Для нас главное — незаметность. Что бы там ни было в итоге, это будет уже немалый прогресс.

* * *

В начале июня каждый аврор должен был предоставить какой-либо личный предмет для того, чтобы его зачаровали соответствующим образом и превратили в «коммуникатор». Поначалу все остановились на обычных бейджах, которые приклеивались к мантиям. Однако появилась и проблема: работавшие под прикрытием авроры не могли позволить себе такую роскошь, а потому руководство расширило список возможных вещей в два, а то и в три раза.

Когда Гарри рассказал об этом новшестве Джинни, та сразу же заявила, что сама выберет для него вид «коммуникатора». Приготовившись к худшему, он тем не менее был приятно удивлен. Девушка выбрала простую цепочку с крошечной метлой на ней. Сказать, что Гарри был счастлив, ничего не сказать: с одной стороны украшение не выглядело как девчачья побрякушка, с другой — напоминало о Джинни и любимом спорте.

— А метла для чего? Чтобы он всегда думал о тебе? — с легкой насмешкой в голосе спросил Рон, когда сестра рассказала о своем подарке.

— Угадал. Если хочешь позаимствовать идею, выбирай маленького соплохвоста для Гермионы, уверена, она будет рада твоему портрету.

— И что ты только нашел в этой мегере! — пожаловался Рон, с упреком глядя на Гарри.

— Лучше тебе этого не знать, — ушел тот от прямого ответа. Он уже давно понял, что в такого рода спорах лучше не участвовать.

В последующие недели Гарри все чаще ловил себя на мысли, что постоянно теребит цепочку или разглядывает ее в зеркале. Джинни уехала на чемпионат и домой возвращалась только иногда по пятницам.

* * *

Спустя несколько дней после внедрения «коммуникаторов» пришло время проверить их в действии. Дело о нелегальном распространении высушенных жал муховерток*, одним из побочных эффектов которого были галлюцинации, потребовало от авроров скоординированности действий. Они должны были совершить одновременно несколько рейдов в разных местах. Группе, к которой прикрепили Гарри, поручили окружить здание, задержать всех присутствующих в нем и собрать как можно больше доказательств с места преступления.

В полной тишине авроры окружили дом, в котором по предположительным данным находилась лаборатория по производству запрещенных зелий. По сигналу коммуникатора каждый произнес анти-аппарационные чары. Штурм начался. Гарри с напарником зашли в здание через черный ход. Быстро и четко они проникли на кухню, которая была переоборудована в подпольную лабораторию. Трое мошенников заметили их и мгновенно отреагировали, бросив в авроров проклятия. Гарри краем глаза заметил летевший в его напарника луч заклятия и, ни секунды не раздумывая, бросился ему наперерез, произнося одновременно невербальное «Протего». Он успел почувствовать резкую, оглушающую боль в руке, а затем его накрыла спасительная темнота.

* * *

Гарри открыл глаза, и голову тут же пронзила острая вспышка боли. Не на шутку перепугавшись, он дотронулся рукой до лба. К огромному облегчению, со шрамом все было в порядке, он не воспалился и не болел. Да и с чего бы? Волдеморт уже давно уничтожен, все хоркруксы разрушены. Бояться нечего. Гарри глубоко выдохнул, успокаиваясь. Но головная боль никуда не исчезла. Спустя мгновение он понял, что болит у него затылок. Другое беспокойство вызывал тот факт, что он совершенно не чувствовал левую руку. Все эти умозаключения простимулировали память, и он вспомнил, что накануне попал под чужое проклятие.

Рука оказалась на месте. Она была полностью забинтована. Одежда на Гарри напоминала чем-то ту, что носил мистер Уизли, когда был в последний раз в больнице Святого Мунго. Очевидно, что теперь и он сам попал сюда.

Он попытался привстать, но голова тут же закружилась. Недовольно буркнув себе под нос, он обессиленно опустился на подушку. Очевидно, его манипуляции привлекли чье-то внимание. Над кроватью склонилась медсестра.

— Мистер Поттер, как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — солгал Гарри. — Как я здесь оказался?

— Вас привезли. Я позову доктора.

— Постойте. Вы не знаете, что случилось со Станиславом Причардом?

— Ничего страшного со мной, парень, не случилось, — произнес вышеупомянутый, заходя в палату. — Очередная царапина. Мой храбрый напарник взял удар на себя. Но меня заверили, что ты выкарабкаешься.

— Что с операцией?

— Тебе вообще-то полагается отдыхать, Поттер, а не забивать голову работой. Операция прошла успешно. Ты, кстати, ударился головой, когда падал. И не знаю, правильно ли я поступил, но я предупредил твоих домочадцев.

А Кричер, скорее всего, связался с Роном и забил тревогу. Судя по тому, что Молли сейчас не скандалила у дверей палаты, новость о ранении не распространилась по всему магическому миру.

— Все нормально, — сказал Гарри. — А что у меня с рукой?

— Если я правильно понял…

Дверь с резким свистом распахнулась. Джинни стремглав бросилась к постели Гарри и обеспокоенно спросила:

— Ты в порядке? Слава Мерлину, ты в сознании. С тобой точно все нормально?

На самом деле, Гарри чувствовал себя просто прекрасно, когда Джинни так тесно прижималась к нему своей грудью. Хотя, конечно, присутствие наставника сейчас портило львиную долю удовольствия.

— Все хорошо. Джинни, пожалуйста, мы ведь не одни!

Гарри смущенно обернулся к Причарду, но тот, убедившись, что его подопечного не собираются задушить до смерти, корректно вошел из палаты.

— Ну, Джинни!

Однако девушка и слушать ничего не хотела. Она села на него верхом и принялась тщательно ощупывать каждый миллиметр тела, словно желала удостовериться, что с ним все в полном порядке.

— Что у тебя с рукой? — спросила она, обнаружив повязку.

— Я как раз собирался рассказать тебе, когда ты начала душить меня, — буркнул Гарри и присмотрелся повнимательней к Джинни.

Та была одета в квиддичную форму, на которой яркими пятнами выделялись следы грязи.

— Ты что, прилетела сюда на метле? — недоверчиво переспросил он.

— Конечно, нет! Я что, по-твоему, дура? Дорога заняла бы у меня несколько часов. Едва я получила сообщение от Рона, сразу же прыгнула в ближайший камин.

— Надеюсь, ты не сильно переживала…

— Не сильно? Я узнаю, что ты был ранен на задании и что тебя перевезли в госпиталь. И ты еще спрашиваешь, не сильно ли я переживала?

От возмущения ее щеки слегка покраснели. И только сейчас до Гарри дошло, что до этого ее лицо было слишком бледным. Судя по всему, она действительно испугалась за него и бросила все дела, чтобы прийти сюда. Столь бурная реакция была совершенно не характерна для нее и в общем для их странных отношений. Джинни рванула к нему в больницу, плюнув и на свою репутацию, и на карьеру. Гарри был тронут до глубины души. Он приобнял девушку здоровой рукой и прижал ее к груди.

— Гарри, я так испугалась за тебя, — прошептала Джинни ему в шею.

— Я уже в порядке. И безумно рад тебя видеть.

Он ласково погладил ее по волосам. Какое-то время они умиротворенно лежали вместе, наслаждаясь присутствием друг друга. Наконец, Джинни приподнялась и коснулась губ Гарри легким поцелуем. Тот с удовольствием на него ответил.

— Что здесь происходит?

Неожиданно громкий голос заставил их подскочить на месте. На пороге стоял колдомедик и смотрел на них неодобрительным взглядом.

— Посещения еще разрешены, — самоуверенно заявила Джинни, даже не подумав слезть с Гарри под пристальным взглядом колдомедика.

— Немедленно слезайте с моего пациента! — сухо приказал тот.

Джинни не спеша повернулась к Гарри, поцеловала его в щеку и нежно прошептала:

— Постараюсь вырваться к тебе вечером в пятницу. Напиши мне завтра, ладно?

— Обещаю, — довольно улыбнулся Гарри.

И Джинни неторопливо слезла с постели, выпрямила спину и гордой походкой двинулась к двери. Колдомедик не спускал с нее недовольного взгляда, а вот медсестра, которая пришла вместе с целителем, весело улыбалась ей вслед.

— Прошу прощения за опоздание, я немного задержался, — сухо произнес колдомедик.

— Ничего страшного, — благодушно ответил Гарри.

— Как ваша голова? Все еще болит?

— Немного, — с легким удивлением он обнаружил, что совсем забыл о головной боли.

— А рука?

— Я ее не чувствую.

По словам целителя, она была серьезно повреждена. Чтобы лечение оказалось эффективным, пришлось лишить ее чувствительности с помощью магии. Вернуть ее можно было в любой момент, но будет лучше пока подождать с этим: в течение дюжины дней следует бережно обращаться с поврежденной рукой, чтобы новые кости укрепились.

— У вас уже были ранения в эту руку?

— Нет, — покачал головой Гарри, но затем вспомнил несчастный случай на втором курсе. — Ах да, были. Несколько лет назад из этой руки исчезли все кости из-за Костероста.

— Теперь мне все ясно! — воскликнул колдомедик. — Вам невероятно повезло в таком случае. Если бы не то происшествие, сейчас бы вам пришлось намного хуже.

— Тем лучше, — обрадовался Гарри, подумав, что ему, оказывается, есть за что благодарить Гилдероя Локхарта.

Он понимал, что нужно серьезнее отнестись к этому инциденту, но ничего не мог поделать с расплывавшейся по лицу улыбкой. Рука была спасена, Джинни навестила его и обещала зайти еще и в пятницу. Что еще нужно для счастья?

* * *

Рон забежал к нему только в конце дня.

— Извини, раньше никак не получилось. Я работал со взрывчатыми зельями, когда Кричер рассказал мне о тебе. Но не мог отойти, пока продукт не стабилизируется, поэтому предупредил Джинни. Я все верно сделал?

— Да-да. Она уже приходила ко мне.

Рон приподнял бровь в удивлении, заметив широкую улыбку на лице друга.

— В следующий раз я лучше предупрежу сначала маму, — поддел он.

— А еще лучше вообще никого из них. Иначе колдомедики, боюсь, не переживут.

Вечером забежала к нему и Гермиона: она принесла чистую одежду с площади Гриммо. На следующее утро в палату зашла краснеющая медсестра и предложила помочь с утренним туалетом. Гарри решительно отказался, чем поверг юную девушку в уныние. А уже после обеда его отпустили на все четыре стороны, выписав несколько лечебных зелий. Ко всему прочему, через пять дней нужно будет вернуться в госпиталь для снятия повязки. И желательно воздержаться от чрезмерных нагрузок на раненую руку.

Вернувшись на площадь Гриммо, Гарри с трудом отвязался от гиперзаботливого Кричера и взялся за разбор корреспонденции. Официальное письмо из Министерства гласило, что на работе его ждут лишь через неделю. В короткой записке Симус и сотоварищи желали скорейшего выздоровления. Отложив все в сторону, он сел писать письмо Джинни, размышляя над тем, сколько времени потребуется Молли на то, чтобы узнать о его ранении и как скоро она явится к нему с нотациями.

Он едва успел закончить письмо, как огонь в камине ярко вспыхнул, возвещая о прибытии гостя.

* * *

Миссис Уизли была в ярости от того, что ее не поставили в известность о ранении Гарри и его госпитализации.

— Со мной все хорошо, Молли, уверяю вас, — в тысячный раз произнес он, отказываясь от третьей по счету чашки горячего шоколада. — Кричер позаботится обо мне.

Однако ушла она только заручившись обещанием Гарри скрупулёзно следовать предписаниям колдомедиков и обещанием Кричера следить за тем, чтобы его хозяин не утруждал свою руку. Впрочем, это не мешало ей приходить каждый вечер и едва ли не два раза в день. В пятницу вечером, как и обещала, приехала Джинни и, застав мать на площади, решительно отчитала ее, заявив, что Гарри не нуждается в такой чрезмерной опеке.

Гарри был рад столь неожиданной поддержке. Он, честно говоря, опасался, что Джинни будет считать его инвалидом, не способным самостоятельно позаботиться о себе. С недавних пор сам он старался не делать никаких комментариев по поводу опасности квиддича, когда замечал на ее теле царапины или синяки.

А все из-за того, что несколько месяцев назад однажды вечером Джинни пришла с очередной тренировки с ярко выраженными ушибами. Гарри не сдержался и попросил ее не рисковать так сильно, летая на метле, постараться воздерживаться от опасных маневров. Увидев ее хмурый вид, он уже приготовился к нелицеприятным комментариям, но вместо этого Джинни просто подошла к нему очень близко. Смахнула с глаз растрепавшуюся челку и провела кончиком пальца по бледному шраму в виде молнии. Затем, так и не сказав ни слова, она взяла его за правую руку и легонько поцеловала в порез, оставшийся после отработок с Амбридж. «Я никогда не должен лгать». И, наконец, она прикоснулась губами к двум крошечным точкам от укуса Нагини.

Гарри все понял без слов.

* * *

Неожиданно освободившуюся неделю Гарри воспринял как знак свыше, чтобы отдохнуть. Он поздно вставал, большую часть времени проводил за чтением книг, которые приносила ему Гермиона. Некоторые из них были очень интересными, а другие — в самый раз для расслабляющего, ни к чему не обязывающего отдыха. Один раз он напросился в гости к Андромеде, чтобы проведать крестника.

Когда он пришел к ним, Тедди еще спал. Гарри оказался наедине с хозяйкой дома. Несмотря на прошедшие два года, она до сих пор оставалась для него белым листом. Рядом с ней он всегда ощущал витавшую в воздухе тоску и печаль, а оттого чувствовал себе еще более неловко. Она не отличалась чрезмерной общительностью, а потому не располагала к задушевным беседам. Гарри мог разговаривать с ней только о Тедди: его достижениях, соблюденных правилах, несерьезных недомоганиях, зельях, которые ему выписывали, об игрушке, которую он до сих пор не мог забыть. Это по-прежнему была рубашка Гарри, хотя в последнее время все больше интереса он проявлял к золотым снитчам.

В этот вечер, исчерпав все темы для разговора, Гарри принялся разглядывать фотографии, стоящие на низком столике. На одной — Андромеда, Тед Тонкс, их сияющая дочь и Ремус, всем своим видом выражающий смущение и неловкость. Впрочем, это состояние души было для него привычным.

— Когда эта колдография была сделана?

— В день свадьбы, — с болью в голосе ответила Андромеда.

Она вздохнула и продолжила:

— Дора была такой счастливой. Когда она была маленькой, всегда мечтала о шумной свадьбе с сотней друзей и большой площадкой для танцев. А пришлось выходить замуж наспех, хотя, думаю, в тот момент ей было на это глубоко наплевать. Она жалела только об одном: что не может пригласить на свадьбу тебя.

«Ремус тоже хотел бы», — подумал Гарри, и сердце его болезненно сжалось. Неожиданно он понял, что за все это время Андромеда ни разу не упомянула Люпина. Сразу же вспомнились его слова о том, что мистер и миссис Тонкс не были в восторге от этого союза. Не такой судьбы они желали для своей единственной дочери. Было ли это очередным проявлением неуверенности Ремуса, или же он в самом деле верил, что он — неподходящая пара для кого бы то ни было? И улучшились ли их отношения после того, как он вернулся к жене и ребенку, отказавшись активно участвовать в войне?

Гарри удержался от того, чтобы задать все эти вопросы прямо сейчас, вместо этого сосредоточился на лице Андромеды и с неловкостью в голосе спросил:

— Тедди не доставляет много хлопот?

— Тедди — просто очаровательный малыш.

— Это верно, — согласился Гарри.

Он огляделся еще раз. В гостиной мало что поменялось с того дня, когда он в последний раз был здесь. За исключением нескольких колдографий и разбросанных на полу игрушек Тедди. Внезапно простота и скромность убранства бросилась в глаза. Как Андромеде удается сочетать свои желания с желаниями маленького ребенка? Родители лишили ее наследства, а в обстановке дома ничто не указывало на то, что ее мужу, Теду, удалось скопить хоть небольшое состояние. И появление нового члена семьи, Ремуса, ничего в этом плане не изменило.

Ему неожиданно стало стыдно, что он ни разу за все время не поинтересовался финансовым благополучием своего крестника и его бабушки. Разумеется, он часто покупал малышу одежду и игрушки, но вряд ли это сильно облегчило жизнь Андромеды. Поддавшись мимолетному порыву, он произнес:

— Может, вы знаете: Сириус сделал меня своим наследником. Думаю, будет справедливо отдать все Тедди… и вам, конечно.

— Я не нуждаюсь в благотворительности, — сухо отрезала та.

— А мне не нужны эти деньги. Они принадлежат Блэкам, а я — Поттер.

Андромеда смущенно заерзала на месте, ее щеки покрылись легким румянцем.

— Я забочусь только о малыше, — добавил Гарри.

Миссис Тонкс сжала губы в тонкую полоску, и он подумал, что она сейчас откажется. C таким выражением лица она была безумно похожа на свою старшую сестру. Гарри невольно вздрогнул. Но напряжение, наконец, отступило, и женщина согласно кивнула:

— Он уже подрос. Нужно будет купить новую одежду.

— Я займусь этим, — пообещал Гарри.

* * *

Следующим же утром он отправился в «Гринготтс».

— У меня встреча с мистером Уизли, — произнес Гарри, обратившись к одному гоблину за стойкой.

Тот окинул его подозрительным взглядом и что-то произнес в странного вида рупор, после чего указал на скамейку неподалёку. Двинувшись в ту сторону, Гарри задумался о том, что ни разу не видел довольного гоблина, а их гортанные голоса были и вовсе неприятны для человеческого уха. Хотя это «гостеприимство» не шло ни в какое сравнение с тем недоверием, с которым он столкнулся, когда проник сюда под видом Лестрейндж. С явным облегчением он увидел идущего к нему Билла Уизли и поспешил навстречу. Они прошли через небольшую дверцу во внутренние помещения, побродили немного по узким коридорам, поднялись по крутой лестнице и оказались в небольшом кабинете с низким потолком.

— Осторожно! Не ударься головой, — переступив порог, предупредил его Билл.

— Неужели они не могут сделать их хоть немного повыше?

— Не могут. Для них и этого достаточно. Плюс ко всему, очередное напоминание для всех волшебников, что они здесь только гости.

— Но холл же у них просто огромный!

— Внизу ты — клиент, здесь же — обычный работник.

Гарри осмотрел крошечную комнатушку.

— Скучаешь по Египту?

— Если бы я был в Египте, то скучал бы по жене и ребенку, — улыбнулся Билл. Гарри не выглядел особо убежденным, поэтому он добавил: — Когда дети пойдут в Хогвартс, мы с Флер будем временно уезжать куда-нибудь подальше.

— Дети?

— Мы хотим еще одного.

— Всего одного?

— Может быть, трех. Не то чтобы я сейчас скучал с тобой, но гоблины обычно очень нервничают, когда в их святая святых волшебники, поэтому давай перейдем сразу к делу.

Гарри присел на шатающийся стул и произнес:

— Я бы хотел передать все, что оставил мне Сириус.

— Кому?

— Тедди и Андромеде.

— Ясно. Ты уже снимал что-нибудь со счетов?

— Нет. Я пользуюсь своим.

— Тогда начнем с проверки твоих прав. Затем посмотрим, что вообще там есть. Полагаю, он находится на самом защищенном уровне — с которым ты уже знаком не понаслышке, — подмигнул ему Билл.

Гарри неуверенно улыбнулся в ответ, а Билл тем временем что-то поспешно написал на куске бумаги.

— Подожди меня здесь. Я поговорю с одним гоблином. Их магия совершенно не совместима с нашей.

Прошло чуть больше четверти часа, когда Билл, наконец, вернулся.

— Что ж, это было не так уж и просто. Во-первых, ты официально признан владельцем всего состояния Блэков. Хотя гоблины этому факту не очень-то рады. Отказать тебе они не могут, но было бы лучше, если бы ты обращался к ним с этим вопросом только в случае крайней необходимости. Я попросил одного своего знакомого составить список всего содержимого сейфа. Как только я его получу и передам тебе, ты сможешь сполна распоряжаться всеми средствами.

— Я уже все решил. Я бы хотел большую часть отдать Тедди, чтобы у него уже был начальный капитал, и как можно раньше он смог бы стать финансово независимым. А все остальное Андромеде, чтобы хоть немного облегчить ей заботы о ребенке. Хотя она не хочет брать деньги от меня.

— Неудивительно. Мама постоянно жалуется, что Андромеда отказывается от любой помощи от кого бы то ни было. Настоящая Блэк!

— Кстати, о Блэках, — вспомнил Гарри, — ты в курсе, кто сейчас владеет сейфом Беллатрисы Лестрейндж?

— Да. Эта информация написана как раз чуть выше вот здесь. Отныне он принадлежит Рудольфусу Лестрейндж.

— Он еще жив? — удивленно переспросил Гарри.

— Да, а ты что, не помнишь? Он ведь получил пожизненное в Азкабане. Ладно, так что мы решаем с Тедди?

В конце концов, они договорились об открытии отдельного счета на имя Тедди Люпина, которым он сможет пользоваться только по достижению восемнадцати лет. С сегодняшнего дня со счета будет списываться определенная сумма и переводиться на счет Андромеды «на детские расходы». Он надеялся, что оставшимся деньгам она найдет хорошее применение и теперь не будет считать каждый кнат для покупки еды или одежды своему внуку.

* * *

Неделя как-то быстро прошла, и Гарри вернулся в госпиталь Святого Мунго для снятия повязки. Когда он увидел свою истощенную десятидневным бездельем руку, то впервые за все время подумал, что лучше бы стал одноруким. Сердце пропустило удар, он, должно быть, побледнел, раз колдомедик тут же пояснил:

— Не волнуйтесь, мистер Поттер. После нескольких зелий и нетрудных упражнений ваша рука будет как новенькая.

Гарри покинул стены госпиталя мрачным, не в состоянии избавиться от застывшей перед глазами картинки искалеченного Аластора Хмури.

На работу он вернулся на следующий день. Возвращение не прошло незамеченным. Друзья — и другие стажеры — окружили его со всех сторон и принялись расспрашивать о происшествии и ранении под заинтересованными взглядами более опытных авроров. Шеф, Дэйв Фосетт, даже лично подошел проверить состояние его руки, после чего заявил, что всю следующую неделю они с напарником проведут на бумажной работе. Гарри взглянул на Причарда и неловко пробормотал:

— Извини.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

— В штаб-квартире всегда полно бумажной работы. Поможем другим командам в поисках. Увидишь еще, что эта часть работы едва ли не самая важная.

* * *

В следующее воскресенье квиддичная команда авроров встречалась с отделом по уходу и контролю за магическими существами. Причард попытался повлиять на Хобдэя, чтобы тот выпустил на поле Гарри, но он воспротивился:

— Харпер тренируется уже вторую неделю. Он поймает снитч.

— Но он не так хорош, как Гарри.

— Стэн, если ты хочешь быть капитаном, вперед, просто сядь на метлу, — пробурчал Гиллард Хобдэй. — Я же говорю «нет».

Гарри и Хобдэй смотрели вслед умчавшемуся Причарду, который решил, судя по всему, надавить на Харпера.

— Ты хочешь играть? — спросил капитан у Гарри.

— Никакого квиддича в течение трех недель — так мне сказали в госпитале. И вообще, думаю, Харпер будет рад вернуть себе это место.

В день матча Гарри уже собирался отправиться на поле, как в камине появилась Джинни.

— Мне удалось вырваться ненадолго, — девушка буквально светилась от радости.

— Замечательно, — обрадовался Гарри и обнял ее.

— Ты куда-то собирался? — поцеловав его, поинтересовалась она, заметив недомашнюю одежду.

— Моя команда сегодня играет за Кубок Министерства. Хотел сходить, — произнес он и приподнял свою раненую руку.

— Хотела бы я посмотреть на Харпера, Анжелину и Алисию в деле, — заметила она.

— Я могу попробовать наколдовать себе другую внешность, но через два часа придется обновить чары.

Она с задумчивым видом уставилась на Гарри, пытаясь разрешить дилемму.

— А если подправить кое-что в моей внешности? Обновить чары будет проще.

— Определенно, ты ведь постоянно у меня перед глазами. Но я никогда еще не пытался изменить других людей, — предупредил ее Гарри. — Могу попробовать, но не обещаю, что ты выйдешь красавицей.

— Заметь, что и ты в этом облике не очень-то привлекателен, — грубовато ответила она. — По крайней мере, мы сможем нормально сходить куда-нибудь.

— Значит, риск оправдан. Блондинка или брюнетка?

— Брюнетка с короткими волосами.

Гарри сосредоточился и приготовился показать, на что способен. Он приплющил немного нос, затемнил кожу, скрывая многочисленные веснушки. Поколебавшись немного, все-таки решил оставить цвет глаз — их яркий светло-карий оттенок всегда ему безумно нравился. Наконец, он отклонился назад, рассматривая новую внешность с точки зрения профессионала, и остался доволен. Нужно было очень хорошо знать Джинни, чтобы признать ее в этой не особо симпатичной девушке. Пока она с интересом вглядывалась в зеркало, Гарри занялся своим видом.

Наконец, они оказались на стадионе и вклинились в толпу в поисках своих мест. Вдалеке Гарри заметил почти всех своих коллег, которые тоже пришли посмотреть на игру. Они обменялись рукопожатиями, то и дело бросая любопытные взгляды на его спутницу. Это было лучшим доказательством того, что Джинни осталась неузнанной. Матч прошел без особых сюрпризов. Разумеется, до мирового уровня им было далеко, но и такой любительский привнес немалое оживление в их рутинную работу. Соперникам авроров не хватало техники и стратегии, но их энергии можно было только позавидовать. Они сражались до победного против коллег Гарри, которые действовали более слаженно. Под конец Оуэн Харпер поймал золотой снитч и принес своей команде победу.

Гарри заорал во всю глотку поздравления победителям, невероятно радуясь тому факту, что теперь Причард никак не сможет уговорить его играть в команде. Они медленно направились к выходу со стадиона.

— Нужно будет сказать Гермионе, что она на верном пути в поисках золотого дна для своих подопечных, — заметил Гарри.

— Рон не смог уговорить ее?

— Он проходит ускоренный курс по маггловедению.

— Что?

— Гермиона решила, что сейчас самое время представить его своим родственникам, в том числе тем, кто о магии даже не подозревает. Поэтому она регулярно выводит его в маггловские районы Лондона, чтобы он смог «окунуться в атмосферу».

— Знакомство со всеми родственниками… Они что, собираются пожениться?

— Если учесть, что Рон безропотно согласился со своей учебной программой, то вполне вероятно, что да.

— Что-то у тебя не особо довольный вид, — проницательно заметила Джинни.

— Я рад за них, но… После свадьбы они, скорее всего, найдут свое собственное жилье. Дом совсем опустеет.

Джинни уже собиралась что-то ответить, как чей-то громкий возглас позади привлек их внимание:

— Привет, Гарри! — Женский голос.

Вики Фробишер рассекла толпу. Она вежливо поздоровалась с Джинни, затем внезапно нахмурилась и пристально уставилась на нее. Джинни не смогла удержаться от легкой улыбки, чем и выдала себя с головой.

— Вот оно что, — ухмыльнулась Вики.

— Просто не хотели оказаться на первой полосе какой-нибудь желтой газетенки, — пожал плечами Гарри.

— Буду нема как рыба. Есть время выпить чашку чая в «Дырявом Котле»?

Гарри взглянул на Джинни, предоставляя ей право выбора. Он опасался, что эта встреча вызовет в ней ненужную ревность, даже несмотря на то, что в школе они очень хорошо общались.

— Есть, конечно. Знаешь «Салон Морганы»?

— О, обожаю его!

— Только не говорите, что там повсюду бантики и розовые подушки? — в ужасе закатил глаза Гарри.

— Да, а что? — невинным тоном спросила Вики.

— И что я только вам сделал? — жалобно пробурчал он.

— Не расстраивайся. Я уверена, что сливочное пиво и там подают, — утешила его Джинни.

— Не нарадуюсь. Где еще могут продавать такие детские напитки!

— Это для твоего же здоровья, — с умным видом произнесла Вики, словно сама не пила ничего алкогольного с самого выпускного. — Кстати, Джин, это нормально, что у тебя начинают появляться рыжие волосы?

— Подожди, я сейчас все поправлю, — сказал Гарри и занялся обновлением чар.

— Вперед в «Салон Морганы»! — с невероятно довольным видом воскликнули одновременно девушки.

Гарри с покорным видом поплелся за ними. Неужели Гермиона чувствует то же самое, когда они с Роном начинают обсуждать квиддич, периодически прикладываясь к бутылке с огневиски?

ПРИМЕЧАНИЕ

Муховёртка — это насекомое, родом из Австралии.

Длина её ярко-сапфирового тела составляет примерно полдюйма, а скорость её такова, что магглы редко видят её, да и волшебники замечают муховёртку только тогда, когда она их ужалит. Крылья муховёртки приделаны к голове наподобие пропеллера и вращаются с такой скоростью, что она сама вертится во время полёта. Снизу тела находится длинное жало.

Ужаленные муховёрткой испытывают головокружение, за которым следует левитация.

Целые поколения молодых австралийских волшебниц и волшебников пытались поймать муховёрток и заставить их укусить себя, чтобы насладиться этим побочным эффектом, но чрезмерное количество укусов может заставить жертву неконтролируемо парить в течение нескольких дней. А в случае серьёзной аллергической реакции может произойти и перманентное зависание в воздухе.

Предполагается, что высушенные жала муховёрток используются в составе популярных конфет «Шипучие Летучки» (из книги "Фантастические звери и места их обитания").

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — День рождения Виктуар

Действия в главе разворачиваются: 28 июня — 21 сентября 2000

___________________________________________________________________

Выздоровление руки затянулось на целую неделю, и Гарри с наставником помогали коллегам приводить в порядок различные документы. Пользуясь случаем, Гарри выяснил, где хранятся самые старые архивы — на десятом этаже. Туда вела толстая деревянная дверь с прочным замком. Архив представлял собой что-то вроде подвала со сводчатым потолком, к которому от самого пола тянулись сотни шатких стеллажей, заваленных кусками пергамента — на первый взгляд, безо всякой логики.

— Когда-то здесь находился отдел магического правопорядка, — объяснил Причард, — но они переехали, по меньшей мере, лет сто назад. Даже не вздумай приходить сюда без ключа — вход запечатан.

Он показал Гарри толстую волшебную книгу — перечень документов, хранящихся в архиве. Когда на хранение поступал новый документ, в ней появлялась новая запись. Книга волшебным образом сортировала в алфавитном порядке документы и указывала место их расположения, позволяя тем самым быстро найти нужные бумаги.

То, что искали авроры, сопровождалось пятью записями в книге, и им пришлось разойтись в разные стороны. Гарри пытался найти указанное в книге место — сорок пятый ряд, тридцать второй шкаф, восемьдесят девятая полка — когда его внимание привлек заголовок одной из папок. Имя Сириуса Блэка выделялось ярким фиолетовым цветом на зеленом фоне. Гарри положил пергаменты, которые держал в руке, и спустился со стеллажа с помощью волшебной палочки.

Он уселся на пол и принялся внимательно изучать находку. В документе значилось подробное описание опустошенной Петтигрю улицы, далее следовала отметка о том, что его крестный был Хранителем Тайны Поттеров и, вероятно, предателем (Гарри вспомнил, что эта информация не была общедоступной), потом добрался до пергамента, где говорилось о заключении преступника в Азкабан. Вторая часть была посвящена поискам, которые велись после побега Сириуса. Гарри погрузился в отчеты, составленные Кингсли, — тот подошел к делу с удивительными для формального расследования скрупулезностью и точностью. Неожиданно в конце ряда стеллажей появился Причард.

— Что, ничего не нашел? — спросил он.

— Можно мне пять минут? Я читаю другой документ, — попросил Гарри.

— Ладно.

Он подошел ближе, чтобы забрать найденные им документы, и его взгляд остановился на афише, сделанной после побега Сириуса, которая выпала из папки с документами и лежала возле Гарри. Причард задумчиво посмотрел на своего напарника, после чего присел рядом на корточки.

— Парень, там внутри не очень приятные вещи…

— Знаю. И я в курсе, что все это неправда, — спокойно ответил Гарри.

— Что именно?

— То, что Сириус предал моих родителей и убил магглов.

Причард немного помолчал, потом спросил:

— А что, по-твоему, произошло на самом деле?

— Моих родителей предал Питер Петтигрю. Именно он совершил тот взрыв на улице.

— Петтигрю погиб из-за взрыва, — напомнил Причард.

— Нет, он только отрезал себе палец. Он умер два года назад, а до этого скрывался. Петтигрю помог Волдеморту вернуть тело.

И вновь — молчание.

— Он рассказывал, что предал моих родителей, и я видел собственными глазами, как он погиб за несколько месяцев до битвы за Хогвартс.

— Значит, Блэк ни в чем не виноват? — настойчивым, пусть и достаточно нейтральным тоном спросил Причард.

— Нет, его заключили в тюрьму по ошибке, без суда, — добавил Гарри, спрашивая себя, является ли невозмутимость собеседника признаком того, что его словам верят, или наоборот.

Причард еще немного помолчал и спросил:

— Ты сталкивался с Блэком после его побега?

— Он — мой крестный.

— Поэтому ты стал его наследником?

— Откуда ты знаешь? — удивился Гарри.

— Здесь на тебя заведено шесть или семь дел, — хмыкнул Причард.

— Так много?

— Ты вообще-то знаменитость, знаешь ли…

— Спасибо за напоминание, а то я забыл, — иронично произнес Гарри. — Ну ладно. Дела, заведенные на меня, читали все сотрудники штаб-квартиры или только ты?

— Два года назад, когда ты явился в Министерство, чтобы освободить магглорожденных волшебников, твое местонахождение сразу же раскрылось. Яксли приказал, и нас настойчиво «попросили» заняться тобой. Для этого нас даже повысили, предоставив тем самым нужный уровень допуска, тогда-то мы и стали собирать на тебя информацию. Узнали, что тот дом принадлежит тебе, и ты уже несколько лет являешься наследником Блэков. Впрочем, нам даже не пришлось что-то скрывать от них — за тобой не было замечено ничего подозрительного, разве что на поместье обнаружились остаточные следы защитных чар. Ничто не указывало на то, куда бы вы с друзьями могли отправиться после. Мы уже заранее тряслись от страха, ожидая выволочку от Аластора.

— А что с моим эльфом?

— Думаю, услышав нас, он быстро сделал ноги. Дом был пуст, хотя эльф точно был там, когда мы обыскивали помещение. Мы узнали, что он принадлежит тебе и завещан последнему выжившему мужчине семьи Блэков. Это показалось нам странным тогда. Сейчас я, кажется, понимаю, почему дело обстоит именно так.

— Сириус и мой отец были близкими друзьями.

— Да, я знаю.

Причард откинулся назад и позволил себе сползти по стене, чтобы усесться рядом с Гарри.

— Я учился в Хогвартсе в то же время, что и твои родители, — сказал он. — Ну, точнее, я был на три года старше их, однако твой отец и его друзья очень быстро оказались у всех на слуху. Они очень не любили слизеринцев.

— Слизеринцы любили их не больше, — тут же автоматически отозвался Гарри.

— Да, конечно, — согласился Причард. — Но никогда не нужно судить по одной внешности. Даже если кто-то старался не вступать в конфликт с сыновьями Пожирателей Смерти, это не значило, что он обязательно на стороне зла.

— Я знаю, — в свою очередь, сказал Гарри. — И с обеих сторон были измены…

Они вновь замолчали. Затем Гарри спросил:

— Это было трудно — выбрать сторону авроров во время войны, когда ты семь лет проучился в Слизерине?

— Думаю, это зависит от семьи, — ответил Причард. — Моя семья чистокровная, но мои родственники учились на разных факультетах — мама была рейвенкловкой, а один из дедушек — гриффиндорцем. Было и несколько хаффлпаффцев, хотя, конечно, большинство учились в Слизерине. Раньше истории этого факультета не придавали такого значения, как во время двух войн. Я хочу сказать, что у нас были, конечно, несколько задир, но большая часть учеников происходила из таких семей, как моя — более спокойных, терпеливых. Мой выбор не составил никакой проблемы, ну, во всяком случае, не больше, чем у других авроров. Тот режим был ужасен для кого угодно.

Гарри вспомнил день, когда он проник в Министерство. Он был поражен страхом, который Яксли и тот человек, чей облик принял Гарри, наводили на окружающих одним своим видом. Да, то время было для всех очень трудным… Впрочем, даже быть Пожирателем Смерти еще не означало избежать беды — непростительные заклинания в окружении Волдеморта применялись очень часто.

— Надеюсь, такое больше не повторится, — прошептал Гарри.

— Такое всегда повторяется, — покачал головой Причард. — Правда, два раза за двадцать лет — это слишком.

Потом он спросил:

— Блэк на самом деле умер?

Гарри полистал страницы, чтобы добраться до конца папки. Пометка о смерти его крестного в Отделе Тайн действительно была, но говорила о том, что Сириус проник в Министерство с Волдемортом.

— Да. Он пожертвовал собой, чтобы спасти меня от Пожирателей Смерти, — произнес Гарри.

Он вздохнул. Он спросил себя, должен ли сделать что-то, чтобы реабилитировать Сириуса? Чувство справедливости говорило, что да. Но это вновь привлекло бы к нему внимание, а Гарри не был уверен, что игра стоит свеч. Те, кто действительно были близки Сириусу и любили его, знали правду, и, кажется, этого было достаточно.

— Можно дополнить дело, — предложил Причард.

— Правда?

— Да, это неофициально, но если кому-то потом понадобится его открыть, он увидит дело совсем в другом свете. Ты можешь написать письмо, в котором опишешь свою версию событий. Твое свидетельство будет иметь такой же вес, как и все, уже лежащие здесь. Это удержит коллег от того, чтобы пойти по ложному следу, если вдруг имя Блэка возникнет в наших документах.

Идея была заманчивой. Образ крестного, сложившийся в официальных документах, станет не таким грязным, а самому Гарри удастся избежать столкновения с широкой общественностью…

— А я могу сделать то же самое для Северуса Снейпа?

— Если считаешь, что можешь добавить какие-то детали — да, конечно.

Причард склонил голову и спросил:

— Это немного невежливо, но откуда у тебя информация о нем?

— Он оставил мне свои воспоминания перед смертью, — объяснил Гарри.

— Они все еще у тебя?

Воспоминания должны были храниться в Омуте Памяти Дамблдора, на столе директора Хогвартса. Гарри спросил себя, что, если кто-то другой заглянул туда? Он сомневался, что это сделала бы МакГонагалл — она не очень-то поверила его рассказам о Снейпе. А Броклхерст? Все-таки нужно было забрать воспоминания…

— Я знаю, где они, — ответил он наставнику. — Но я, напротив, не хотел бы, чтобы их кто-то видел. Это… Довольно личные воспоминания.

Он знал, что Снейп был бы в ужасе от мысли, что кто-то из авроров может сунуть туда нос. Но именно от этого Гарри и не попытался их уберечь… Он не хотел, чтобы кто-то видел, как Дамблдор объяснял Снейпу, почему отправляет Мальчика-Который-Выжил на смерть. Такая информация могла бы выставить старого волшебника в очень некрасивом свете. «Да, — подумал Гарри, — нужно забрать воспоминания как можно скорее».

* * *

На воскресном обеде в Норе Гарри рассказал о деле Сириуса и о своем решении добавить свою версию к уже существующим документам.

— Думаете, я могу сделать что-то еще? — спросил он, желая услышать мнение окружающих.

— Зачем это нужно? — поинтересовался Рон.

— Тебе это действительно необходимо? — спросил Артур.

— Ах, бедный Сириус! — вздохнула Молли.

— Я мог бы сделать публичное заявление, — настаивал Гарри.

— Гарри, — осадил его Артур, — мы все знаем, что ты ненавидишь такого рода мероприятия. Неужели ты считаешь, что Сириус бы потребовал этого от тебя?

Гарри вспомнил Сириуса, которого видел прежде, чем отправился к Волдеморту — крестный был спокоен и улыбался. Он принял свою судьбу. Без сомнения, он сказал бы, что Гарри должен поступить так же и жить в настоящем вместо того, чтобы желать переписать прошлое.

— Нет, — сказал он, наконец. — Я уже сделал то, чего хотел бы он.

В то время как другие обсуждали его решение, у Гарри перед глазами стояли улыбки четырех призраков, сопровождавших его навстречу судьбе.

* * *

На следующей неделе Гарри тщательно расписал все, что знал о жизни и самоотверженности Сириуса и Снейпа. Прежде чем поместить свои свидетельства в специальное отделение в архиве, он подписал каждое из них. Отмечая внесенные изменения, в какой-то момент Гарри предложили ознакомиться с делами, которые были заведены на него самого. Но он отказался, подумав, что вряд ли получит удовольствие от чтения того, какой представляли его жизнь другие. Порой незнание — лучший выбор.

Он написал Броклхерсту, попросив о встрече, и директор Хогвартса ответил ему, что они могут переговорить на следующей неделе.

Гарри взял отгул в этот день — он сможет отработать его позже, в воскресенье — и отправился в Хогсмид за час до назначенного времени. По дороге дошел до школьных ворот, и горгульи пропустили его на территорию Хогвартса, едва услышали имя. Гарри пересек пустынный парк — шла середина июля, и ученики не так давно разъехались по домам — и, проходя мимо хижины Хагрида, остановился и постучал.

— Кого там принесло? — прозвучал низкий голос из-за двери.

— Это Гарри, Гарри Поттер!

Дверь распахнулась с такой силой, что Гарри на мгновение показалось, будто ее вырвали из петель. К счастью, те были рассчитаны на эмоционального полувеликана, и Гарри оставалось беспокоиться лишь о своих ребрах, которые, похоже, были против столь крепких объятий.

Минутой позже Гарри обнаружил, что, как в старые времена, сидит за столом напротив друга с чашкой чая.

— Ну что, Гарри, похоже, ты стал великим аврором?

— Я всего лишь стажер и через пару месяцев буду сдавать экзамены, чтобы продолжить работу в следующем году, — скромно ответил Гарри. — А ты чем сейчас занимаешься?

— Ничего особого. Уроки, ученики — как всегда.

— Ты собираешься поехать куда-то в отпуск?

— Нет, Олимпия приедет ко мне, чтобы повидаться. Понимаешь, я же не могу уехать куда-то надолго из-за Грохха, а она точно так же не может надолго оставлять школу… Так что мы видимся только на каникулах, — вздохнул Хагрид.

Гарри сочувственно покачал головой. Если бы он не попал в больницу, то не видел бы Джинни несколько недель. Прежде чем уйти — время встречи с директором уже приближалось — Гарри рассказал Хагриду о том, как идут дела у семьи Уизли и у Гермионы.

Он вошел в пустой замок и быстро добрался до кабинета директора, который по-прежнему сторожила каменная горгулья. Она пропустила Гарри внутрь, и вскоре он оказался в знакомой комнате. Он был удивлен тем, что новый директор, вопреки мнению Снейпа, полностью изменил обстановку в кабинете; только Распределяющая Шляпа, меч Гриффиндора и портреты прежних директоров остались на своих местах. Все изображенные на них люди спали, в том числе и Дамблдор.

После обмена любезностями Аристот Броклхерст поинтересовался целью визита Гарри.

— Это касается Омута Памяти Дамблдора, — объяснил Гарри. — Я помещал туда кое-какие воспоминания в день сражения и хотел бы забрать их сейчас.

Директор обернулся к портрету своего предшественника, однако тот по-прежнему спал.

— Портрет Альбуса Дамблдора попросил сохранить их для вас, но он хотел, чтобы вы сами решили забрать их, — пояснил он. — Думаю, он оставил какие-то воспоминания специально для вас.

Гарри подумал, что, возможно, последней фразой Броклхерст хотел показать, что сам не заглядывал в Омут Памяти.

Директор добавил:

— Все остальные вещи Дамблдора мы передали его брату. Здесь осталось лишь то, что принадлежит школе.

Гарри не смог удержаться от того, чтобы посмотреть на меч Гриффиндора. Он улыбнулся при мысли о том, что великий волшебник сделал так, чтобы меч всегда возвращался на свое место. Броклхерст встал, отправился в соседний, рабочий кабинет и вскоре вернулся с Омутом Памяти, который поставил на стол.

Гарри взял его и положил в свою бездонную сумку.

— Очень практично, — заметил директор.

— Довольно-таки, — с улыбкой согласился Гарри. — Сэр, я очень благодарен вам за то, что позволили забрать Омут Памяти.

— В этом не было ничего сложного, — учтиво ответил директор. — У меня и в мыслях не было нарушать последнюю волю Дамблдора. Ах да, совсем забыл: Минерва просила передать, что будет рада увидеть вас, но не может задержаться. Надеюсь, вы еще навестите нас.

Броклхерст проводил Гарри до холла и пожал ему руку, после чего Гарри отправился обратно в Хогсмид.

* * *

Гарри выждал некоторое время, прежде чем погружаться в Омут Памяти. Он предчувствовал, что это будет тяжелое, утомительное путешествие, и хотел быть готовым к нему. На последней неделе июля, после вечера, проведенного с коллегами, он сказал себе: вот этот момент. Возможно, на это решение повлияли и два бокала огневиски. Гарри достал Омут Памяти из шкафа и поставил на рабочий стол, рядом с фотографией Мародеров и Лили, которую нашел в комнате своего крестного. Он не смог отклеить фотографию, но сделал новый снимок, прежде чем покрыть стены краской. Гарри кинул последний взгляд на нее и погрузился в чужие воспоминания.

Сначала его потянули к себе воспоминания Снейпа, но это было не то, что Гарри стремился увидеть. Он оттолкнул их — сначала это было трудно сделать, но в конце концов получилось достаточно просто. Наконец, он добрался до того, что оставил для него Дамблдор: эти воспоминания относились к недавнему времени, когда Гарри учился на шестом курсе. Он увидел себя глазами прежнего директора — гуляющего с Джинни, по-видимому, совершенно счастливого. Годом раньше он был в компании Рона и Гермионы. Гарри с удивлением заметил гармонию и странную атмосферу согласия, которые связывали его и друзей. Он никогда раньше не задумывался, как выглядит их дружба со стороны.

Потом был пятый курс. Многочисленные эпизоды, короткие, но раскиданные по всему учебному году — как если бы рассказчик пытался показать ему, что, несмотря на все видимое равнодушие, не выпускал его из вида в тот год.

В воспоминаниях Дамблдора Гарри молодел. Видя себя все более хлипким, с круглым детским лицом за стеклами очков, он все лучше понимал старания Дамблдора открыть правду о том, что его ждало в будущем. Он немного позабавился, глядя на маленьких Рона и Гермиону — которые уже были вместе с ним. Он пережил свое прибытие в Хогвартс — увидел себя мальчишкой, пережившим нападки взрослых, среди других в первый год.

Потом был большой скачок во времени, и он увидел себя годовалым ребенком на руках Хагрида. Трое взрослых — Дамблдор, МакГонагалл и великан — с тревогой оставляли его на пороге дома Дурслей.

В следующем воспоминании мама смотрела на него нежным взглядом и разговаривала с Дамблдором. Тот с восхищением смотрел на усаженного на маленькую метлу Гарри, когда вошел Джеймс и вручил ему какой-то пакет. Гарри подумал, что это, конечно же, та самая мантия-невидимка и что они находятся в Годриковой Впадине незадолго до конца.

Потом он увидел себя младенцем на руках матери, затем беременную маму под руку с отцом, который смотрел на округлившийся живот супруги с гордостью. Последнее воспоминание показывало двух молодых влюбленных, гуляющих по парку Хогвартса в обнимку.

Гарри пришел в себя на ковре в своей комнате. С закрытыми глазами он раз за разом возвращался к увиденным картинам, наполненным нежностью. Дамблдор, видимо, считал, что эти воспоминания будут ему полезны, но, тем не менее, они были наполнены глубокими и искренними чувствами. Гарри не знал, было ли реальным его видение о вокзале Кингс-Кросс, но отеческая забота, которую он чувствовал в тот момент, была самой настоящей.

Гарри почувствовал, как по щекам текут слезы. Он не чувствовал себя грустным, скорее — глубоко тронутым посланием, которое ему оставил старый волшебник.

Конечно же, это была любовь.

* * *

Гарри скрыл ото всех это событие — оно было слишком личным, чтобы говорить о нем даже с Роном и Гермионой. Он даже не сказал им, что забрал Омут Памяти из Хогвартса. Возможно, Гарри рассказал бы о произошедшем Джинни, если бы та была здесь, но она не могла появиться на площади Гриммо до окончания чемпионата. И Гарри не мог рассказать обо всем в письмах, которыми они время от времени обменивались.

Впрочем, у Гарри было не так уж много времени, чтобы предаваться воспоминаниям. Едва его рука окончательно восстановилась, как он принялся за работу с очевидцами и возобновил тренировки по квиддичу. В конце июля ради последнего матча в Кубке Министерства Гарри вновь занял место ловца. В его отсутствие Харпер показал себя очень хорошо, и команда авроров победила, разбив наголову Отдел Магического спорта. Причард был восхищен этим и предложил всем участникам небольшой отпуск.

Все свободное время в следующем месяце Гарри потратил на подготовку к экзаменам, которые ожидали его в конце августа. Он убедился в том, что в одиночку работать тяжело: в течение первых шести лет с ним всегда были Рон и Гермиона, а потом — Джинни. Гарри предложил другим стажерам заниматься вместе, но заинтересовался его предложением только Оуэн Харпер, и они стали готовиться к экзаменам вместе.

Оба молодых человека обнаружили, что у них гораздо больше общего, чем они могли бы подумать. Это было радостной неожиданностью для Гарри, который опасался, что статус Мальчика-Который-Выжил мешает ему сближаться с людьми. Чаще всего стажеры отправлялись к Оуэну, который снимал комнату у вдовы в деревенском домике на юге Англии. Хозяйки не бывало дома в те часы, когда они приходили, что полностью устраивало Гарри.

Несмотря на тесное общение, Гарри еще ни разу не пригласил товарища к себе. Он не чувствовал, что готов настолько впустить кого-то в свою частную жизнь, хотя в данный момент дом был в полном его распоряжении: Рон отправился на каникулы в Ирландию с Гермионой и ее родителями, а Джинни все время была на соревнованиях.

Однажды, в то время как оба стажера были полностью погружены в учебу — Гарри развалился на кровати Оуэна, а сам хозяин сидел за столом — вспыхнул камин, и из него вышла женщина.

— Привет, мам! — воскликнул Оуэн и встал из-за стола.

Но она заметила Гарри и после секундного замешательства рассыпалась перед ним в любезностях. Так иногда глядели некоторые волшебники. Гарри очень смутился, но, к счастью, она быстро пришла в себя и довольно спокойно произнесла:

— Я очень рада видеть вас, мистер Поттер. Что же, значит, именно вы заставляете моего сына учиться?

— Скорее, это я заставляю его работать, — поправил мать Оуэн. Это было правдой: Гарри всегда испытывал затруднения при изучении теории.

Судя по всему, мама не очень ему поверила. Она обняла сына, который забрал у нее принесенную большую корзину.

— Ах, как хорошо, что ты забрал у меня пирог! — радостно произнесла она, доставая комплект чистого постельного белья из сумки. — Надеюсь, вам понравится, — добавила она, повернувшись к Гарри.

— Но я не голоден! — попытался возмутиться Оуэн.

— Поздно, — улыбнулся Гарри.

Скрепя сердце Оуэн приготовил чай, и они вместе попробовали выпечку его мамы, которая оказалась очень вкусной. Миссис Харпер снова рассыпалась перед Гарри в любезностях, когда услышала, как он восхищается ее кухней. Ее сын, напротив, казался не очень радостным, когда глядел с унылым видом на большой кусок пирога. Гарри решил как-нибудь принести одно из блюд Кричера. За обедом молодые люди рассказали гостье об изучаемых ими предметах.

Подготовка к экзаменам позволила Гарри понять, сколько всего он изучил за прошедший год. По его мнению, все, что он прочитал в учебниках, было далеко не самым важным. Он научился ходить по улице незамеченным, внимательно разглядывая прохожих. Там, где раньше он не заметил бы ничего предосудительного, теперь видел воришек, продавцов, обвешивающих клиентов, раздраженный взгляд мошенников при заключении сделок. Он мог попасть в место, скрытое магией, и с первого взгляда определял, в каком кармане у колдуна волшебная палочка. Внешний вид одежды тех, за кем он наблюдал, их манера поведения теперь значили очень много: по ним легко можно было сказать о социальном положении, его доходах и профессии. Всему этому Гарри научился не сразу, но сейчас, по прошествии времени, он смог оценить новые умения.

Прибавились и другие знания: теперь он мог сделать поверхностные выводы при взгляде на труп, мог сказать, из каких компонентов состоит то или иное зелье, научился выявлять обманщиков и узнал множество способов разоружения особо упрямых преступников. Он научился расшифровывать знаки, которые указывали на информаторов, и расспрашивать свидетелей так, чтобы убедиться, что те не станут противоречить себе. Наставник также научил его тому, как защитить мысли и как в разговоре заставить собеседника выложить больше, чем он хотел бы.

Гарри чувствовал, насколько стал доверять наставнику. Раньше он постоянно смущался, когда его хвалили. Нужно сказать, что все его по-настоящему храбрые поступки редко были поняты общественностью, и поэтому он не узнавал себя в том человеке, которым часто восхищались. Победа над Волдемортом по-прежнему представлялась Гарри результатом набора случайностей, рискованных решений и защиты, приобретенной из-за смерти любящей матери. Ничего, чем можно было бы гордиться.

Работа в Аврорате оказалась совсем другим делом. Законные расследования, успешные аресты, выполненные миссии были тем, чем он действительно гордился. Заслуги были результатом внимания, с которым Гарри выслушивал инструкции своего наставника, его собственной реакции и знаний, которые он постепенно приобретал.

Две недели спустя, в конце августа, они отправились в один из залов для допросов, превращенный в экзаменационную аудиторию для стажеров Аврората. Харпер, увидев вопросы, подмигнул Гарри. Они уже видели эти задания накануне.

Через неделю после экзамена Гарри узнал, что он допущен к следующему году обучения — как и все стажеры, поступившие вместе с ним.

* * *

Гарри вернулся к прежнему ритму жизни, зависящему от графика матчей Джинни. Девушка не участвовала в важных матчах Кубка Лиги, но официально была на скамейке запасных на случай, если кого-то из игроков нужно будет заменить — все запасные игроки должны были присутствовать на матчах. Это не мешало всей семье Уизли собираться на играх, и Гарри тоже не пропустил ни одной, даже во время экзаменов.

В середине сентября Гарри и семейство Уизли отправились на финальный матч Кубка Лиги, в котором «Гарпии» встречались с «Паддлмир Юнайтед». За минуту до начала матча комментатор объявил:

— Только что мы получили сообщение от команды «Холихедских Гарпий». Анелла Ван Порт не может принять участие в игре вследствие полученной на вчерашней тренировке травмы. Ее заменит новый игрок команды Джинни Уизли.

Все Уизли принялись неистово аплодировать, чем заслужили недовольные взгляды соседей, и обсуждали новость вплоть до первого гола. Проследив за Джинни, Гарри забеспокоился: она была не в лучшей форме, будто окаменевшая от случившегося — ведь это был самый важный матч! Она замешкалась и упустила квоффл, послав пас сокоманднице, которую преследовал бладжер, хотя у нее был куда лучший выбор.

Капитан «Гарпий» взяла тайм-аут и раздала игрокам указания. Когда игра возобновилась, Джинни, похоже, вошла в колею и принялась забивать голы. Оливер Вуд, вратарь «Паддлмир Юнайтед», крикнул ей что-то оскорбительное после особо удачного удара, но это словно еще больше воодушевило Джинни. Сокомандницы несколько раз делали удачные пасы на нее, и девушка забила пять голов под громкие овации болельщиков. Отставшие было в начале матча, «Гарпии» быстро наверстали упущенное. Джинни стала первоочередной целью вражеских загонщиков и показывала невероятное мастерство, уклоняясь от бладжеров. Гвеног Джонс вступила в борьбу и делала все, чтобы защитить молодую охотницу, которая продолжала совершать удачные подачи.

Команды сравняли счет, затем «Гарпии» начали выходить вперед. «Паддлмир Юнайтед» забили несколько голов, но «Гарпии» неумолимо уходили в отрыв. У них было уже сто сорок очков преимущества, когда началась борьба за снитч. Джинни и ее команда не дали себя отвлечь: они уверенно завладели квоффлом, перехватив мяч у вражеских охотников, и забили гол, таким образом получив преимущество в сто пятьдесят очков и подстраховавшись на случай, если им не удастся поймать снитч.

Ловец «Паддлмир Юнайтед» попытался схватить снитч, но мяч ускользнул, и вновь началась борьба за квоффл. Одна из «Гарпий» вновь его поймала, и все три охотницы устремились к воротам, охраняемым Оливером Вудом. Именно Джинни забила последний гол. Она искусно сделала обманный финт и бросила мяч из очень рискованной точки — он ударился о левое кольцо и отскочил. На мгновение показалось, что Джинни промазала, но тут квоффл упал с другой стороны кольца — всего за секунду до того, как ловец соперников протянул руку к снитчу.

Трибуны взорвались овациями. Трех охотниц поочередно качали на руках. Семья Джинни бурно радовалась, бесконечно гордясь своей воспитанницей. После церемонии награждения и передачи кубка весь вечер в Норе царил настоящий праздник — правда, без главной героини: она осталась отмечать победу со своей командой.

* * *

Джинни появилась на площади Гриммо на следующее утро с кипой газет в руках. Большая часть из них пестрела заголовками в духе «Раскрывшийся талант Уизли», «Разоблачение “Гарпий”», «Новая Гарпия». Увидев ее, радостную, наполненную гордостью за себя, он порадовался, что его каникулы начинались в этот день: уйти и оставить Джинни было выше его сил. Одного дня было слишком мало, чтобы восполнить недели разлуки.

Гарри рассказал о своих занятиях и близкой дружбе с Оуэном Харпером.

— Думаю, я бы тоже с ним подружилась, не будь он слизеринцем и нашим противником в квиддиче, — сказала Джинни. — Он довольно милый.

— Хочешь сказать, что он симпатичный с твоей точки зрения? — поддел ее Гарри, заметивший уже, что его коллега пользуется успехом у девушек.

— Ну, в общем-то, да. Я раньше этого не замечала, — притворно смутилась Джинни.

В свою очередь, она рассказала о прошедшем матче:

— Я так испугалась в начале, что играла просто ужасно! — со злостью сказала девушка. — Если бы ты знал, как мне стыдно! К счастью, Гвеног быстро вправила мне мозги. Когда мы взяли тайм-аут, она сказала, что тоже была ужасна на своем первом официальном мачте и что, если бы мы проиграли, она бы все равно не выгнала меня из команды. Знаешь, это меня успокоило. Я начала играть нормально.

— Ты замечательно забила последний гол, — похвалил ее Гарри.

— Это сделала команда, — поправила его Джинни. — В этом году меня учили играть в группе, так, чтобы каждый мог положиться на других. Так что, если кто-то один играет плохо, то подводит всю команду.

Гарри понимал, о чем она говорила. Его тоже учили полагаться на партнера, подыгрывать ему на допросах, прикрывать, когда они попадали в действительно опасные ситуации.

На следующий день они отправились на обед в Нору, где их ждала Молли. Они передали сообщение от Рона и Гермионы, которых не было на матче: те назначили помолвку на 31 декабря. Таким образом, Новый год Уизли и Грейнджеры будут праздновать вместе, а свадьба молодой пары состоится следующим летом.

— Ну, милые, а у вас какие планы на будущее? — осторожно спросила Молли.

Джинни раздраженно вздохнула, но Гарри ответил спокойно:

— Я хотел бы закончить обучение в Аврорате, прежде чем жениться и создавать семью.

— Да, конечно, — согласилась Молли. — Просто понимаете, дорогие, в мое время никто не жил вместе до брака. Я знаю, что сейчас все изменилось, — быстро добавила она, не дав Джинни возразить, — но я воспитана несколько иначе. Так что считайте, что я всего лишь бурчу, как какая-нибудь бабушка.

— Ой, мам, прекрати, — с улыбкой возразила Джинни, — ты еще молодая и живешь в ногу со временем, делаешь много для нового поколения волшебного мира. Кстати, как проходит первый учебный год у маленьких волшебников?

Молли смирилась с изменением темы разговора и с энтузиазмом начала рассказывать о новой начальной школе, которую помогла открыть.

— Просто замечательно, — с гордостью сказала она. — Конечно, далеко не все родители согласились отправить к нам детей, но это даже хорошо, с небольшим количеством учеников работать легче, и мы можем прикинуть, что и как можно сделать лучше.

— Учителя — магглы, как и планировалось? — спросил Гарри.

— Совершенно верно. Но у нас есть помощники-волшебники, которые следят за спонтанными проявлениями волшебства. Они также помогают учителям использовать волшебные предметы — например, перья для письма и волшебные счеты.

— У маленьких волшебников нет ручек, — улыбнулся Гарри.

— Артур дал мне как-то одну, я согласна, это очень практично. Но те, кто против школы, укоряют нас даже за то, что мы хотим познакомить детей с вещами, не имеющими отношения к магическому миру. Мы пока что ограничиваемся школьной программой и соблюдаем обычаи магов. Нужно, чтобы у школы появилось больше сторонников, прежде чем можно будет включить в воспитание детей обычаи магглов.

— С какого возраста принимают детей в школе? — спросил Гарри, подумав о Тедди.

— В этом году самым маленьким шесть лет. Но если все пойдет по плану, то мы будем брать детей, начиная с трех лет — со следующего года. Если будет спрос, то откроем и ясельную группу. В свое время мне бы такая очень помогла. Из-за того, что время идет очень быстро, у меня порой ощущение, что они все еще маленькие. С другой стороны, Флер очень интересна эта идея, и, мне кажется, она хочет вновь устроиться на работу. Вы обязательно должны навестить ее как-нибудь, — добавила миссис Уизли, — думаю, ей скучно в этом уединенном доме.

* * *

И правда, Флер очень обрадовалась, когда Джинни появилась в ее камине, и пригласила их всех на завтрашний ужин.

— Ты давно здесь не бывал, Гарри! — заметила она, взяв с подноса одно из маленьких пирожных, которые предложила гостям в ожидании возвращения Билла из банка. — Рада, что мы встречаемся при более радостных обстоятельствах.

Гарри посмотрел в окно: там, в саду, была могила Добби. Он часто вспоминал о маленьком домовике, но ни разу не почувствовал необходимости прийти на его могилу. Ему казалось, что спонсировать организацию Гермионы означало выказывать погибшему другу куда большее почтение.

— Спасибо, что приютили нас тогда, — сказал Гарри. — То, что мы тогда придумали, оказалось самым главным.

— Это хорошо. Если бы мы переехали во Францию, сердце Билла бы оказалось разбито.

— А вы хотели так поступить? — удивился Гарри, который не слышал раньше о подобном плане.

— Мы не знали, когда вейл объявят грязнокровками, — объяснила Флер, — но это было бы логично. Мы не собирались воспитывать детей в Англии при таком раскладе.

Все трое посмотрели на Виктуар, спящую в колыбельке на ковре у ног матери. На голове у нее уже были светлые волосы, что было несколько странно, учитывая возраст малышки.

— Ну, хватит о прошлом, — решительно сказала Флер. — Молли сказала, у вас обоих отпуск? Вы собираетесь уезжать куда-нибудь?

— Да нет, — растерялся Гарри, который даже не думал об этом, потому что никогда не путешествовал.

— Но я бы хотела! — воскликнула Джинни. — Поехать куда-то, где лучше, чем здесь… — она явно намекнула на мелкий дождик за окном, который шел весь день.

— У меня есть идея, — улыбнулась Флер. — Почему бы вам не отправиться во Францию? Моя семья живет в Лангедоке, они будут рады вас видеть. Там теплее, чем здесь. К тому же вы всегда можете аппарировать и увидеть Париж.

Джинни и Гарри переглянулись, растерявшись от неожиданного предложения.

— Париж! — повторила Джинни с сияющими глазами.

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — День рождения Виктуар

Действия в главе разворачиваются: 21 сентября — 6 октября 2000

За планирование путешествия с невиданным энтузиазмом взялась Флер. Не успел еще закончиться ужин, как она уже полностью расписала по дням всю неделю их пребывания во Франции. Первым делом они собирались заехать в гости к ее родителям и вместе с ними посмотреть на наиболее известные магические замки на юге. И оставшиеся два дня провести в романтическом Париже.

Через три дня Гарри и Джинни заказали в Косом переулке портключ в город Фуа, откуда должен был начаться их вояж. В Доме Путешественников, куда они прибыли, уже ждала мать Флер — Аполлин Делакур. Представившись друг другу, они отправились к просторному камину для туристов. Гарри с трудом смог сдержать дрожь, когда услышал место назначения: «gentilhommiere» (прим. пер.: небольшая усадьба); он понятия не имел, как произнести это верно и не ошибиться в каком-нибудь звуке.

Гарри до сих пор помнил свое самое первое путешествие по камину, когда его случайно занесло в Лютный переулок из-за нечеткого произношения. Он решительно шагнул в камин и, тщательно выговаривая звуки, произнес незнакомое французское слово.

Перед тем как отправиться по нему, пришлось потратить несколько минут на то, чтобы потренироваться в произношении слова, что стало настоящим испытанием для всех англичан.

К обоюдному облегчению, им с Джинни удалось попасть в дом семейства Делакур без происшествий. Аполлин отвела их наверх, выделив комнату, которая раньше принадлежала Флер, и оставила наедине, чтобы они могли разложить вещи. Джинни восхищенно осмотрела огромное помещение со светлыми стенами и большими окнами.

— Волшебно, — на одном дыхании выпалила она. — По сравнению с этим коттеджем Нора выглядит жалко. Теперь я понимаю, почему Флер так важничала…

Распаковав чемоданы, они спустились в гостиную и сразу же наткнулись на Виктора Делакур. В ожидании обеда он предложил попробовать баньюльс (прим. пер.: руссильонское вино) в качестве аперитива. Гарри никогда не был любителем вин, но этот сорт показался вкусным. Затем они переместились в столовую, где уже был накрыт стол. Гарри мог только ошарашенно разглядывать обилие столовых приборов, бокалов, маленьких и больших тарелок. Он понял, что его ждут незабываемые ощущения.

Так и оказалось. Обед стал для них с Джинни настоящим гастрономическим откровением. Первым блюдом шло жареное фуа-гра и консоме (прим. пер.: бульон) из спаржи. На второе был каплун в сморчковом соусе и тушеные овощи. Затем небольшая передышка — поднос с французскими сырами. На гостей было жалко смотреть: они еще не закончили с предыдущими блюдами и теперь не знали, не будет ли невежливым с их стороны отказаться от сыра. К счастью, Делакуров скорее позабавила эта ситуация, нежели оскорбила. Закончилось все десертом — пирожным «Наполеон» с малиновым соусом.

Все это время за столом шел дежурный разговор. Делакуры расспрашивали о жизни Флер с мужем и маленькой дочкой. Не обделили вниманием и остальных членов семейства Уизли, после чего переключили внимание на гостей, которые развлекли хозяев несколькими забавными историями: Джинни — о квиддиче, Гарри — о работе в Аврорате. Под конец обеда Джинни ловко ввернула имя Габриэль, которая в этом году перешла на четвертый курс школы Шармбатон.

Через полчаса они втроем отправились в небольшой городок Пюилоран, неподалеку от которого и располагался коттедж Делакуров. Аполлин взяла на себя роль гида и прочитала подробную лекцию о развитии магического сообщества во Франции. Оказалось, именно здесь сильнее всего полыхали инквизиторские костры и ритуальные сожжения ведьм и магов в XV веке. Великобритания по сравнению с ними была невинным агнцем. Отчасти по этим причинам еще с тех далеких времен у волшебников сохранилась традиция прятаться за укрепленными стенами, защищая свои жилища с помощью магии и делая их невидимыми для маггловских глаз.

С легким удивлением Гарри узнал, что и французские волшебники узнавали его на улицах. Аполлин тут же пояснила, что Франция с тревогой следила за переворотом в английском Министерстве магии и за захватом власти Волдемортом, а как только стало известно, что тот со своими приспешниками потерпел поражение, в прессе сразу же появились многочисленные статьи с колдографией Мальчика-Который-Выжил. Гарри оставалось только повздыхать и принять этот факт как данность.

В следующие дни они посетили и другие южные города: Рокфиксад, Керибюс, Таутавель и напоследок Каркасон. Катарские замки, располагавшиеся на горных выступах, впечатляли так же, как и развалины маггловских и магических укреплений. Но больше всего их поразила крепость Каркасон, которую можно было увидеть издалека за много миль отсюда. Да и сам город производил неизгладимое впечатление.

— После Парижа здесь находится самая большая коллекция магической продукции, — заметила Аполлин, когда они переступили порог крепости и двинулись по узким улочкам мимо небольших домов и торговых лавок. — В этом городе можно найти все что угодно… и даже то, чего, казалось бы, вообще не должно существовать.

Гарри и Джинни сначала приняли это заявление за пустое бахвальство. Чтобы попасть в магическую часть города, нужно было пройти три перекрестка по маггловским туристическим местам, затем завернуть за треугольную панель ярко-желтого цвета, на которой был нарисован забавный округлый шлем с забралом. По словам Аполлин, это произведение искусства вызывало у магглов тревогу, сообщая, что это место может быть опасным.

Они шли мимо различных швейных мастерских, от одного вида которых мадам Малкин упала бы в обморок, и аптек, где продавались ингредиенты для зелий со всего мира. Вот уж где бы Снейп разгулялся… То и дело до них доносились фразы на разных языках. Библиотека, куда они ненадолго забежали, встретила средневековыми сводчатыми потолками и тысячами книг и свитков на всех языках мира. Гарри и Джинни не удержались от соблазна купить одну книгу на латыни специально для Гермионы, выбрав ее скорее за красивую обложку, чем за содержание, о котором они даже не догадывались.

— А магглы не видят всего этого? — поинтересовалась Джинни, как только они устроились в небольшом кафе на переполненной людьми улице.

— Магглы видят на месте крепости обычные руины… Они постоянно выдвигают какие-то проекты по ее реконструкции и переименованию в музей, но наши чары всегда срабатывают на ура, — с довольным видом ответила Аполлин.

— Это место старше Хогвартса, — поражённо прошептал Гарри.

— Да-а, когда идешь по этим коридорам, кажется, что сейчас встретишь Моргану или Артура, — восхищенно улыбнулась Джинни.

Гарри посчитал этот момент самым подходящим, чтобы поцеловать ее. Обстановка располагала к проявлению романтических чувств, и Аполлин пришлось выждать некоторое время, чтобы вновь заполучить внимание влюбленной парочки.

Вечером они ужинали с Виктором и Аполлин, с каждой проведенной вместе минутой узнавая их все лучше. Мистер Делакур управлял небольшой мебельной фирмой. Он покупал маггловскую продукцию, зачаровывал ее, чтобы она соответствовала требованиям магов. Заклятие прочности увеличивало срок службы; дополнительные чары позволяли мгновенно найти нужные вещи в ящичках, полках и шкафах; чары вечного воска сохраняли глянцевый вид. А Аполлин помогала мужу в этом нелегком деле.

Через пять дней Гарри и Джинни с собранными чемоданами стояли в гостиной дома и прощались с гостеприимными хозяевами. Их ждал Париж.

— Флер забронировала вам номер в отеле. Он находится совсем рядом с магическим кварталом. Можете заодно посмотреть на университет Пентритогерметизма, — давал последние напутствия Виктор.

— Пентритогерметизма? — переспросил Гарри, гадая, французское это слово или же английское.

— Так называется наш магический университет. После окончания Шармбатона мы можем продолжить свое обучение. Кстати, именно в этом университете проводятся все важнейшие исследования в области магии. Это своего рода аналог вашему Отделу Тайн. Университет был основан Николасом Фламелем в 1418 году, сразу после того, как он бросил маггловскую Сорбонну. Это произошло еще до того, как маги отделились от магглов.

— Этот магический квартал развит лучше, чем ваш Косой переулок в Лондоне, потому что он был построен еще до того, как маггловский Париж разросся. Тогда здесь были одни поля. Теперь, конечно, он находится на территории города, совсем неподалеку от места, которое магглы называют Латинский квартал.

Здание отеля, в котором поселились Гарри и Джинни, пришлось им по вкусу. Делакуры посоветовали перекусить прямо на месте, потому что повара здесь работали отличные. Путешественники целиком и полностью положились на их вкус, распробовав французские гастрономические изыски. Они решили сначала прогуляться немного по магическому кварталу и нагулять аппетит. Исходив ближайшие мостовые, мощенные мелким и крупным булыжником, и изрядно подустав, они вернулись в отель принять душ и переодеться.

Гарри вырядился в свою самую шикарную мантию и замер перед зеркалом, раздумывая над тем, что на этот раз изменить в своей внешности. Перспектива раздавать автографы и позировать для колдографий его совсем не прельщала.

— А можешь немного изменить форму головы? — вмешалась в творческий процесс Джинни. — А то у тебя вид грубого и неотесанного увальня!

Гарри пожал плечами и, следуя ее указаниям, принялся за трансформацию.

— Нос чуть тоньше. Глаза не настолько выпученные…

Она замолчала, словно задумалась о чем-то, а затем уверенным тоном принялась командовать:

— Подбородок не такой острый, более светлые волосы, глаза голубые, кожа более загорелая… Вот, — довольно закончила она. — Теперь у тебя просто очаровательный вид!

Гарри был настолько сосредоточен на волшебстве, что на зеркало даже не смотрел. Теперь же он поднял глаза на свое отражение и ошеломленно замер, обнаружив, что оттуда на него смотрит такой же изумленный Драко Малфой.

— Джинни! — возмущенно выпалил Гарри спустя несколько секунд, когда шок немного отступил.

Та упала на кровать и громко хохотала. Гарри же буквально кипел от возмущения, душа его требовала мести. Он метнулся к девушке и сел на нее верхом. Воспользовавшись беззащитностью, он принялся колдовать над ее лицом. Через несколько минут он гордым взглядом окинул свое творение и позволил ей подойти к зеркалу.

— Ах ты! — воскликнула Джинни, с ужасом глядя на Панси Паркинсон.

Однако Гарри был безжалостен. Его план мести еще не был завершен. Он подхватил ее за талию и перенес в постель. Навис, заставляя тем самым улечься на спину, и слюняво поцеловал, ожидая вовсе не страстного ответа, а скорее брезгливого плевка в сторону. Наконец, он отпустил ничуть не сопротивляющуюся девушку и сокрушенно признался:

— Зайти дальше никак не могу. Некоторые поступки настолько ужасны, что никогда не должны быть совершены.

Джинни была не в состоянии связать хотя бы несколько слов. Она издавала странные звуки, похожие не то на писклявый смех, не то на возмущенное фырканье. Успокоившись, она села на кровати и подчеркнутым жестом вытерла рукой рот.

— Извини, но я просто не могла удержаться от соблазна, — с лукавым блеском в глазах произнесла Джинни.

— По крайней мере, было весело. Раз уж теперь твои грязные фантазии осуществились, могу я придать своему лицу нормальный облик?

— Кто бы говорил! Не думала, что тебя привлекают мопсы!

— Обожаю животных, — серьезно ответил Гарри, убирая все следы чужих личностей. — Так что, спускаемся? Пора уже покормить тебя.

* * *

Джинни вспомнила про Малфоя, когда они приступили к жареному фуа-гра с инжиром.

— И кто только согласится выйти за него? Одна половина магического сообщества знает, что его семья чуть ли не открыто поддерживала Волдеморта, а вторая — еще помнит, в какую немилость впали Малфои на службе у Темного Лорда.

Гарри был не в восторге от этой темы, поэтому пожал плечами и безразлично ответил:

— У него уже есть одно неоспоримое преимущество для тех, кто гонится за такого рода вещами: он — чистокровный.

— Если его родителям улыбнется удача, то в один прекрасный день они подбросят своему сыну богатую, но не очень красивую невесту, которая родит ему наследника.

— Это так важно?

— За такими вещами нужно следить! Население магического мира с каждым годом уменьшается, поэтому рано или поздно каждому магу придется жениться.

Гарри разрывался между двумя противоречивыми чувствами: с одной стороны, его не могло не радовать, что Джинни упомянула об их возможных совместных детях, но с другой — было немного странно узнать, что она строит такие долговременные перспективы.

— Поживем — увидим, — пожал он плечами. — Они всегда могут жениться на магглах или на волшебниках из других стран, как, например, сделал твой брат.

Джинни задумчиво разглядывала других посетителей ресторана.

— Ты прав. Не исключено, что когда-нибудь Делакуры познакомят нас со своими друзьями.

В последний вечер своего пребывания во Франции они решили последовать совету Гермионы и выбраться в маггловский Париж. Магический автобус, аналог их «Ночного рыцаря», высадил влюбленную парочку возле Триумфальной арки. Они прогулялись по Елисейским полям, сходили в сад Тюильри и, полюбовавшись фасадом Лувра, вернулись в отель.

Быстро поужинав в кафе в магическом квартале, они легли спать, утомленные прогулкой. Следующее утро до самого обеда посвятили шопингу и приобретению сувениров для родных и друзей. В назначенное время Гарри и Джинни воспользовались портключом, который привел их в Косой переулок.

* * *

Кричер был рад их возвращению на площадь Гриммо. Он тут же рассказал последние новости, закончив тем, что все семейство Уизли отправилось в гости к тетушке Мюриэль и вернутся они только после пяти часов вечера.

За время отсутствия успело накопиться достаточно много писем. Джинни первым делом открыла конверт от Луны, та сейчас находилась в Карпатах.

— Послезавтра она уезжает в Сибирь, — рассказала Джинни. — Не против, если я отвечу ей прямо сейчас? Она получит его как раз до того, как уедет из Европы, и мне не придется идти на почту в Хогсмиде, чтобы они отправили письмо совой дальнего назначения.

— Как хочешь, — Гарри пожал плечами. — Думаю, твои родители не будут возражать, если ты подойдешь чуть позже. Не забудь передать Луне привет от меня.

Гарри взял приготовленные подарки и аппарировал к дверям Норы. Он прошел на кухню, но там никого не было. И только в гостиной с газетой в руке обнаружился Перси. Заметив гостя, тот почему-то смутился, впрочем, Гарри удивился не меньше его:

— Привет, Перси. А где все? Еще у тетушки Мюриэль?

— Да. Они должны быть с минуты на минуту. Мы думали, вы зайдете чуть позже, — добавил тот словно в оправдание своего негостеприимного поведения. — Джинни не с тобой?

— Она задержится ненадолго. А ты почему не с остальными?

— У меня еще была кое-какая работа в Министерстве, а потом… я, честно говоря, не особо люблю ходить к тетушке Мюриэль, поэтому решил сразу сюда прийти. Извини.

Было в его голосе что-то такое, что насторожило Гарри.

— Извинить? За что?

— Знаю, что моя компания тебя не прельщает, — старательно избегая его взгляда, ответил Перси.

Гарри подумал, чем может быть вызвана эта реплика. Они виделись с Перси довольно часто, но никогда не разговаривали, изредка перекидываясь на работе незначительными фразами. Гарри часто шутил с Биллом, с удовольствием слушал забавные истории про драконов, которыми делился Чарли, радовался за Джорджа, когда тот с Роном придумывал очередное изобретение, мог часами болтать обо всем и ни о чем с Молли и Артуром, жил с Роном и Джинни, а вот с Перси они лишь делили общее пространство в те редкие дни, когда Гарри ночевал в Норе.

О работе Перси он знал совсем немного. Лишь то, о чем расспрашивала его Молли во время семейных ужинов. И краем уха слышал от Гермионы, что его девушка работает в департаменте магического правопорядка.

— Я разве когда-нибудь говорил такое? — смущенно возразил Гарри.

— Это нормально, что ты еще сердишься на меня.

Гарри удивленно округлил глаза. Он сердится на Перси? За что? Неужели за тот случай еще в школе, когда Перси сказал Рону, что ему не стоит общаться с Гарри? Но это ведь было уже так давно, притом что Перси из лучших побуждений заботился о своем младшем брате, просто хотел защитить его. Гарри не держал на него зла и за то, что тот не поверил ему, когда он рассказывал всем о возвращении Темного Лорда. Да и с чего бы тогда он стал верить ему на слово? В ту пору Перси его совсем не знал, работал в Министерстве, где каждый волшебник твердил, что Гарри Поттер — обманщик. Можно было понять, почему он предпочел поверить властям, а не какому-то прыщавому подростку.

Конечно, Гарри не мог понять, почему Перси продолжал не общаться с семьей, когда магический мир признал возвращение Волдеморта, и, тем более, когда Пожиратели смерти пришли к власти. Но он сражался за Хогвартс в финальной битве, потерял брата и теперь выказывал лояльность и даже преданность Кингсли. По какому праву Гарри должен злиться на него?

— Я не сержусь на тебя. Просто не понимаю, вот и все.

— Так спроси!

Гарри стало неловко, словно Перси сейчас стоял перед ним на коленях, было ли это из-за тона разговора или же из-за выбора слов, он не знал. Перси смотрел прямо в глаза, но Гарри не смог выдержать его прямой взгляд и отвел в сторону.

— Я не понимаю, — тщательно подбирая слова, начал он, — почему ты продолжал сомневаться, даже когда Фадж признал, что Волдеморт вернулся.

— Но я не сомневался. С того самого дня я поверил тебе.

— Почему тогда ты не разговаривал со своей семьей?

Гарри вспомнил, сколько слез пролила Молли из-за ссоры с Перси. С другой стороны, когда они с Роном сбежали на поиски хоркруксов в разгар войны, она, скорее всего, тоже сильно переживала.

— Я не хотел этого, — ответил Перси. — Я надеялся, что мы будем поддерживать друг друга, учитывая политику Министерства. Но все пошло не так, как я планировал…

Он резко замолк, горько улыбнулся и продолжил:

— Нет, я вру тебе, как когда-то врал сам себе. На самом деле, мне стыдно. Я знал, что если я вернусь к ним, то мне придется извиняться и признать перед всеми, что я ошибался… а я не мог этого сделать. Хорош гриффиндорец, да? Я ждал, что все уладится само собой, что мы случайно встретимся и поговорим так, словно ничего не произошло. Но случай все не представлялся, а потом уже стало слишком поздно. Вскоре Скримджер и Дамблдор окончательно рассорились, и мы оказались в противоположных лагерях. Я не понимал, почему они не доверяют Министерству — министр ведь был аврором, ненавидел Сам-Знаешь-Кого… Они ошиблись, и в итоге я понял, что не может быть и речи, чтобы я стал унижаться перед ними.

— А потом ты привел Скримджера в «Нору» на Рождество… — прошептал Гарри.

Перси мгновение хранил молчание, но потом все же продолжил, только теперь он смотрел в пол:

— Я надеялся, что вот он — мой шанс. Подумал, что присутствие постороннего человека сгладит всю неловкость ситуации, и мы помиримся. Так оно, возможно, и было бы, если бы там была только мама… Но я недооценил, насколько сильно злились на меня Джинни и близнецы. Впрочем, я их понимаю. Мое поведение было совсем отвратительным. Я… я должен извиниться перед тобой, Гарри. Я вообще не думал о тебе. Я настолько погряз в министерских играх и в своих проблемах с семьей, что даже не подумал о том, что ты не захочешь встречаться с этим человеком. Я должен был…

— Забудь, — прервал его Гарри. — Он бы все равно нашел другой способ увидеться со мной. И вообще, тот разговор со Скримджером даже пошел мне на пользу. Я наконец-то понял, что нужно делать.

— Как бы там ни было, я был слеп к чувствам моих родителей, братьев и сестры. Я мог бы сделать хоть что-то. Неудивительно, что они все ненавидят меня, у них есть на это право. После всего, что я натворил, я уже не могу вернуться.

Перси помолчал немного и добавил:

— Если бы я действительно захотел… Я мог бы извиниться перед ними. Но гордость… гордость не позволяет мне сделать это.

Гарри не знал, что сказать, чтобы разрядить неприятную обстановку. Сейчас он чувствовал к Перси лишь жалость и, наконец, решил задать вопрос, который уже давно мучил его, учитывая, что другой возможности, скорее всего, никогда не представится.

— Когда ты решил сменить сторону?

— Когда Министерство пало. Я был в ужасе от того, что произошло. Можешь думать, что я — гнусный тип, Гарри, но я не одобрял грубую силу или гонения, которым подвергались нечистокровные волшебники. Наоборот, я не знал, как воспротивиться режиму. Уволиться и стать одним из политических беженцев? Сделав это, я бы никому не помог. Но с кем тогда связаться?

— С отцом?

— И я бы сразу оказался первым в списке подозреваемых. Я даже не решался пересечься с ним взглядом в коридорах, потому что боялся, что обязательно заговорю с ним. Я попытался связаться с двумя магами, но через две недели один из них загремел в Азкабан, а второй — пропал. Чтобы выйти на Аберфорта Дамблдора, мне понадобилось какое-то время. Я вспомнил, что когда еще был ребенком, родители однажды говорили, что он был членом Ордена Феникса, и решил попытать счастья. Он сказал мне ждать и не связываться с ним больше. Он сам нашел меня в тот день, когда ты появился в Хогвартсе.

Перси сделал небольшую паузу и с горькой, кривоватой ухмылкой произнес:

— Оказывается, признавать свои ошибки не так трудно, как мне казалось… А их, оказывается, намного больше, чем я считал. Это многое говорит обо мне как человеке, да?

Гарри задумался, что для Перси значили еженедельные ужины, на которые он приходил с первого дня окончания войны? Способ загладить вину или же очередное напоминание о том, что он не заслуживает такой семьи?

Волна сочувствия к Перси захлестнула Гарри, и он окончательно убедился в своем даре оказываться в таких неловких ситуациях.

— Некоторые вещи невозможно простить, — неуверенно произнес он. — Например, когда ты виноват в чьей-то смерти. Но делать ошибки и быть надменным засранцем… это можно простить.

— Если бы дело было только в этом, — Перси покачал головой. — Я оттолкнул их, а они ведь моя семья.

— Как раз сейчас ты их и отталкиваешь! — воскликнул Гарри. Ему не нравилось быть личным психотерапевтом Перси, учитывая, что в этой роли он чувствовал себя совсем некомфортно.

Перси задумался на мгновение и произнес:

— И это опять моя гордыня!

Гарри пожал плечами. Всю жизнь у Дамблдора была безупречная репутация, он старался давать шанс каждому человеку. Но искупил ли он своей трагической смертью месяц полной слепоты?

А он сам разве никогда не чувствовал вину или угрызения совести из-за того, что другие волшебники отдавали за него свои жизни?

«Наоборот, я винил себя за смерть Сириуса. Был ли я слишком снисходителен к себе?»

Перси и Гарри рассеянно смотрели друг на друга, затерявшись каждый в своих мыслях, когда, наконец, появилась Джинни.

— Все нормально? — спросила та, сразу же сообразив, что вмешалась во что-то очень личное.

— Да, а что такое? — одновременно переспросили Перси и Гарри.

И впервые пришли к согласию, обменявшись хитрыми взглядами.

* * *

— Ты поссорился с Перси? — спросила Джинни, ожидая, когда Гарри закончит чистить зубы.

— Нет, совсем нет. Мы…

Сложно было выразить словами, о чем они разговаривали.

— Ты все еще злишься на него? Ну, из-за того, как он вел себя тогда, во время войны? — вместо ответа спросил он.

— Конечно, нет! — воскликнула та и виновато посмотрела на него, словно опасалась, что ее снисходительность к Перси оценят, как предательство.

Гарри успокаивающе улыбнулся, показывая, что даже не думал об этом, и Джинни продолжила:

— В каком-то смысле я его понимаю. Он сделал ошибку, но мне кажется, не он один виноват в том, что произошло.

— То есть? — Гарри сел на кровать и выжидающе уставился на готовящуюся ко сну девушку. Та, недолго думая, устроилась рядом.

— Дома Перси всегда ставили нам — близнецам, Рону и мне — в пример. Мама часто оставляла нас с ним, когда мы играли в саду, потому что знала, что может положиться на него. Нас это немного раздражало, мы думали, что он — ее любимчик. Отчасти из-за этого мы и сплотились против него. А потом он уехал в Хогвартс. Не знаю, как там было на самом деле, но мне почему-то кажется, что, несмотря на хорошие оценки, его не особо ценили в школе. А через два года в Хогвартс поехали близнецы, и все сразу же полюбили их и начали подражать им в подтруниваниях над Перси. Знаешь, — задумчиво заметила Джинни, — было бы лучше, если бы он попал на Рейвенкло. Там бы его таланты в учебе оценили, и ему бы не пришлось каждый день терпеть нас в общей гостиной. А вообще, все получилось как-то по-идиотски… Я про то, что мы все семеро оказались в Гриффиндоре. Ведь очевидно же, что у нас у всех разные характеры!

— Мой напарник однажды сказал, что желание попасть на тот же факультет, что и остальные члены семьи, никогда не было таким сильным, как тогда. Это все влияние войны. Надеюсь, Броклхерсту удастся повлиять на эту печальную тенденцию, — ответил Гарри, думая о том, что он бы отправил Перси скорее в Слизерин, учитывая его амбициозность.

— Будем надеяться. Возвращаясь к Перси, ему нужно было доказать свою полезность сразу после окончания школы. Наверное, поэтому он работал в Министерстве как проклятый. Хотел показать, чего он стоит. Сначала все шло хорошо, он карабкался по служебной лестнице, папа и мама гордились им. А потом было то дело с Краучем. Должно быть, возвращение с небес на землю показалось Перси весьма болезненным. Но вместо того, чтобы поддержать его, мы с братьями только еще больше начали издеваться над ним. Часто даже именно я подначивала его.

В голосе Джинни звучало искреннее сожаление. Гарри взял ее за руку, чтобы утешить. Что сказать, он не знал. Подтвердить, что она не виновата? Так это были пустые слова.

— Перси вздохнул с облегчением, когда Фадж взял его своим личным секретарем. Это был хороший пост, и его карьера опять пошла по накатанной. Понятное дело, что ему претила сама мысль, что министр сделал это лишь потому, что хотел шпионить за нашей семьей. И когда папа, единственный человек, который, несмотря ни на что, продолжал его поддерживать, попытался открыть ему глаза... Должно быть, Перси было больно слышать это. Признать правоту папы значило признать, что как профессионал Перси Уизли ничего не стоил. По сути, из-за нас его карьера пошла коту под хвост, что еще ему оставалось, кроме как винить в этом нас?

Они обменялись печальными улыбками.

— Я до сих пор не могу простить себе, что так разозлилась на него, когда он пришел к нам на Рождество… С другой стороны, я сердилась на него потому, что он за твой счет вел какие-то свои министерские игры. Если бы только он пришел тогда один…

Гарри понял, что и он сам сыграл свою роль в отдалении Перси от семьи. Уизли хранили ему верность, а потому обозлились на Перси. У них не было бы такой потребности, если бы он не сблизился настолько со всеми.

— Если бы он пришел тогда один, то вынужден был бы признать, что вы оказались правы, — пояснил он. — И как ты правильно сказала, что ему еще оставалось?

— О да, меня всегда бесит, когда мама права, — согласно кивнула Джинни.

— А меня, когда Гермиона, — добавил Гарри. — Как хорошо, что иногда она все-таки ошибается!

Джинни тихо рассмеялась.

— А ты никогда не говорила об этом с Перси? — с любопытством спросил Гарри. Во время воскресных ужинов он видел, как она часто болтала о чем-то с братом.

— Я пыталась, но когда вокруг столько народу, сложно обсуждать что-то действительно серьезное. Обычно я спрашивала, все ли у него в порядке, пыталась заинтересоваться тем, что он делал, но он никогда не рассказывал подробно, говорил быстро, словно ему нечего было сказать.

— Знаешь, что надо сделать? Пригласить его к нам. И наконец-то расставить все точки над «i»! — воодушевленно воскликнул Гарри.

— Да, наверное, будет хорошо. Спасибо, что подумал об этом, дорогой. Но ты точно не будешь против?

— Если бы я злился на всех, кто мне тогда не поверил… Нет, все нормально. Я искренне хочу помочь ему найти наконец свое место в семье. Или, скорее, создать новую, — добавил он через несколько секунд.

* * *

Он решил сам заняться этим. Следующим вечером, как только закончился рабочий день, Гарри отправился на поиски Перси. Выяснилось, что тот работает в Отделе международного магического сотрудничества, а именно в международном совете по выработке торговых стандартов. Один из служащих почтительно показал ему дорогу до кабинета. Вход туда охраняла секретарша, у которой Гарри поинтересовался, может ли мистер Уизли уделить ему пять минут. Его тут же пропустили.

— Добрый вечер, Гарри! Чем могу помочь? — как можно более формальным голосом спросил Перси.

— Я не по работе, — покачал тот головой. — Всего на пару минут заскочил. Хочу пригласить тебя к нам на ужин как-нибудь.

Удивление Перси могло бы показаться забавным, если бы не серьезность разговора, которая ожидала его во время этого самого ужина.

— Меня? — растерянно пробормотал Перси.

— Да. На ужин, — терпеливо повторил Гарри, хотя он и не ожидал такой реакции. — Ты свободен на этой неделе?

Перси кивнул.

— В пятницу?

Еще один кивок.

— Прекрасно. Я написал тебе адрес, мой дом под защитными чарами. Проще всего туда попасть через каминную сеть. Как насчет семи?

— Да, хорошо. Спасибо, Гарри.

— Не за что, — ответил тот и положил на стол приготовленную заранее записку с адресом. — Тогда до пятницы!

* * *

Именно Джинни выпала честь рассказать Рону о предстоящем госте. Он выглядел донельзя удивлённым, хотел что-то сказать, но потом, видно, передумал. Гарри видел, как на его лице сменялись различные эмоции. Он переглянулся с сестрой, и Гарри сразу же почувствовал себя лишним. Однако он не обижался. У них с Роном были свои особые отношения, которые Джинни было не понять. Поначалу она злилась на них за это, но вскоре поняла, что ее отношения с братом — это тоже нечто особенное, личное, как и дружба между Роном и Гарри.

Впрочем, жить втроем тоже оказалось не так-то просто. Когда они только учились сосуществовать на одной территории, то могли днями не разговаривать друг с другом из-за каких-то мелких ссор и придирок. Сейчас все эти трения немного сгладились, но проблем хватало. К примеру, Джинни постоянно разбрасывала по всему дому свои вещи. А Рон, словно в отместку, взял за моду поедать различные вкусности прямо на глазах у Джинни, которая вынуждена была соблюдать определенную диету, назначенную колдомедиком «Гарпий».

И, тем не менее, они научились избегать серьезных конфликтов, сглаживая острые углы чувством юмора. Брат и сестра повзрослели, и их кровные узы укрепились. Рон гордился спортивной карьерой Джинни и присутствовал на каждом ее матче. Джинни, в свою очередь, интересовалась работой Рона и продукцией, которую выпускал их с Джорджем магазин, иногда даже выдвигала какие-то свои идеи или соглашалась побыть подопытным кроликом. С Гермионой она также хорошо ладила. Они возобновили свою старую дружбу, которая зародилась еще в школьные годы. Гарри часто видел, как они о чем-то шушукались в сторонке.

Он улыбнулся от мысли, что Сириус был бы счастлив узнать, что этот мрачный ранее дом стал таким дружелюбным и гостеприимным местом.

* * *

Порог дома на площади Гриммо, 12 Перси переступал в явном напряжении. Рон пытался разрядить обстановку, рассказывая о различных забавных происшествиях в магазине, но тот оставался верным себе и полному отсутствию чувства юмора. Сделать это удалось Джинни, и, как предположил Гарри по хитрой улыбке Гермионы, не обошлось без ее помощи.

— Посмотрите, что я нашла в своих старых вещах, — произнесла Джинни, положив на стол какую-то бесформенную кучу тряпья.

— Это же Не-Не! — воскликнул Перси.

— Ага, — кивнула Джинни. — Помнишь, как он упал в кастрюлю с кипящей водой?

— Нет, это Шоклушка приземлился ровненько в мамин котел! — поправил Рон.

— Шоклушка? — Гарри чувствовал, что ничего не понимает.

— Мой плюшевый медведь, — пояснил Рон. — Я хотел назвать его Шоколадной лягушкой, но не мог произнести такое длинное слово.

— И почему я не удивлена, что ты назвал свою игрушку так же как сладость?

— А это не твоего Шоклушку близнецы превратили в паука? — вспомнил Гарри.

— Да, бедняжка, — огорченно кивнул Рон. Он так и не оправился от детской травмы.

— А помните, как…

Весь вечер трое Уизли предавались общим воспоминаниям детства, которых оказалось намного больше, чем они сами предполагали. Иногда веселые улыбки сменялись грустными, когда дело касалось Фреда, которого сейчас с ними уже не было.

Гарри узнал, что Джинни любила в детстве плеваться на Рона, что ей не нравилось носить платья, а когда было жарко, она любила прогуливаться летом в одном нижнем белье. А однажды, к огромному разочарованию мамы, она на спор съела несколько сырых яиц прямо из гнезда, которые оказались полностью гнилыми. Как уточнил Рон, которому изначально принадлежала эта идея, это было сразу же понятно по отвратительному запаху. В другой раз она мгновенно облысела, стащив из маминого тайника средство для завивки волос: она не прочла предупреждение на этикетке, что его нельзя держать дольше пяти минут.

Рон и Перси как-то открыли шкаф, где их мама хранила запасы варенья, и объелись им до болей в животе. Рон однажды сел на гнездо красных муравьев с весьма плачевными последствиями для своей пятой точки. Вспомнили о трагической судьбе клубкопуха Рона, который закончил свои дни, когда Фред решил запустить его в воздух вместо бладжера. Близнецы однажды научили Перси секретному языку, которым они якобы пользовались между собой. Перси захотел похвастаться этим знанием перед родителями и тут же получил нагоняй: оказалось, что секретный язык был ничем иным, как оскорблениями, которые близнецы услышали от Джарвея — говорящего животного, способного молоть только чепуху.

Гарри заметил, что многие их детские проделки и шутки на взгляд постороннего человека показались бы весьма неприятными, однако с течением времени все негативные эмоции ушли, оставив лишь веселый смех и улыбки. Интересно, сможет ли он однажды вспоминать свою жизнь с Дурслями с улыбкой? Он в этом сильно сомневался. На самом деле, он вообще пытался не думать об этом.

Предаваясь воспоминаниям о старых добрых временах, они перекусили на кухне, затем вновь переместились в гостиную. Джинни и Перси заняли диван. Они сблизились во время коротких рассказов и громкого хохота и к концу вечера уже соприкасались плечами. Никогда еще Уизли не были настолько сплоченными за последний год.

— Жаль, что с нами нет Билла, Чарли и Джорджа, — пожаловалась Джинни.

— Да, я давно уже не видел Чарли, — согласился Перси. — Почему он так редко заходит в гости?

— Ему и так не хватает двух выходных, чтобы выгуливать своих подружек, — усмехнулся Рон.

— Подружек? — переспросил Перси. — У него их много?

— Нет, они просто часто меняются. За последние три месяца было уже около шести. Последнюю звали… кажется, Соня.

— Ты в курсе его личной жизни? — удивился Гарри.

— Это мне Джордж рассказал. Чарли навещает его по крайней мере раз в неделю.

Не нужно было объяснять, почему он находит время для Джорджа, а остальных видит хорошо если раз в месяц.

— Я так не смог привыкнуть, — вздохнул Перси. — В моей голове всегда будут «близнецы».

— И в моей, — одновременно произнесли Рон и Джинни с грустью в голосах.

Перси искренне произнес:

— Спасибо тебе, Рон, что ты присматриваешь за Джорджем. Он никогда бы не смог оправиться, если бы не твоя помощь.

Рон в ответ лишь махнул рукой, словно считал, что это совершенно нормально и так сделал бы на его месте каждый брат.

— Я бы так не смог, — возразил Перси.

— Ты тоже занят. Важными делами. Гермиона рассказывала мне об этом. Мне кажется, это все весьма интересно.

— Правда?

На этой фразе Гермиона поднялась и произнесла:

— Прошу прощения, но я устала. Пойду, пожалуй, спать. Хорошего всем вечера.

— И я тоже пойду, — Гарри поспешил встать. — До скорого, Джин. Перси, до воскресенья.

Они вместе вышли из гостиной, оставляя Уизли наедине. Поднимаясь по лестнице, они никак не могли избавиться от расплывавшихся по лицам улыбок. Не нужно слов, чтобы понять, что им было радостно от мысли, что братья и сестры наконец-то нашли общий язык и снова воссоединились.

* * *

Если кому-нибудь интересно посмотреть на места, в которых побывали Гарри и Джинни.

Примечания:

1. Крепость Каркасон

http://www.pichome.ru/vR

http://www.pichome.ru/vg

2. Замок Керибюс

http://www.pichome.ru/vj

3. Пюилоран

http://www.pichome.ru/vq

Замок Пюилоран

http://www.pichome.ru/DZS

4. Рокфиксад

http://www.pichome.ru/vz

Руины замка Рокфиксад

http://www.pichome.ru/v9

5. Таутавель

http://www.pichome.ru/vL

Хронология:

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — рождение Виктуар

Действия в главе разворачиваются: 18 октября — 24 декабря 2000

Во второй половине октября утром за завтраком Рон и Гарри получили одинаковые конверты с изображением прыгающей лягушки. Обменявшись удивленными взглядами, они принялись вскрывать их.

Компания по производству шоколадных лягушек предлагала выпустить карточки с их колдографиями.

«Ни за что!» — едва прочитав, подумал Гарри.

Но он не успел произнести и слова, когда громкий восхищенный вопль Рона сотряс воздух:

— Карточки в шоколадных лягушках! Ты только представь, Гарри! Через десять лет дети будут обмениваться карточками с Роном Уизли и Гарри Поттером!

— И с Гермионой Грейнджер, конечно, — поддакнул Гарри унылым тоном. Он не видел в этом ничего хорошего.

— Что случилось? — спросила Джинни, устраиваясь за столом. Она только что спустилась к завтраку.

В последнее время она почти всегда ночевала на площади Гриммо, потому как требование жить с «Холихедскими Гарпиями» относилось только к новичкам.

Рон торжественным голосом зачитывал письмо, а Гарри, тем временем, с легким беспокойством поглядывал на Джинни. Как она воспримет эту новость — очередное напоминание о его известности? В прошлом году они часто ссорились из-за этого. Однако вопреки всем ожиданиям, Джинни искренне и тепло поздравила брата. И почти сразу же украдкой посмотрела на Гарри, словно хотела показать, что понимает его двоякие чувства. Впрочем, они оба знали, что для этого разговора сейчас было не время и не место. С решительным видом девушка принялась за яичницу и остывающий кофе, а Гарри смотрел на ее четкие и чересчур выверенные движения и не мог избавиться от мысли, что она тоже была бы рада оказаться на карточке в шоколадных лягушках, как, например, и ее капитан Гвеног Джонс.

Весь день за работой Гарри ломал голову над тем, как избежать этого нового витка популярности. Чем-то оно напоминало культ личности Мальчика-Который-Выжил. В последнее время волшебники стали более спокойно реагировать на его появление в коридорах Министерства или в торговых переулках, куда он уже решался заходить в своем облике. А теперь, если он согласится появиться на карточках с шоколадными лягушками, всё опять вернется на круги своя. Гарри с ужасом представил, как толпы маленьких детей будут гнаться за ним по улицам с просьбами подписать карточку.

Но с другой стороны, и отказаться он не мог, ведь тогда и Рону придется сделать то же самое из чувства дружеской солидарности. Гарри вспомнил его счастливый вид и глаза, сияющие от гордости за себя. Имел ли он право лишить друга всего этого? Рон следовал за ним в худшие дни, пережил множество страшных опасностей. Да, и у него были моменты слабости, когда он однажды поддался унынию и ушел, но потом же вернулся и сделал все, что было в его силах, для уничтожения Волдеморта. А когда война закончилась, он приложил столько сил, чтобы поддержать брата и помочь ему пережить потерю близнеца.

Гарри отвлекся от мыслей о карточках и подумал, что работа в магазине шуток и розыгрышей очень подходила темпераменту Рона. Он не был таким изобретательным, как Фред и Джордж, но ему нравилось представлять покупателям новую продукцию. Он очень любил общаться с публикой, а работа в магазине как раз давала ему эту возможность. Гарри сомневался, что Рон обрадовался бы бумажной работе, долгим и неудобным наблюдениям, с перерывами, которые не подчинялись расписанию и могли вовсе отсутствовать, когда работы было много. Глядя на счастливого друга, который, судя по всему, нашел свое место в жизни, Гарри начинал верить, что добрые поступки рано или поздно вознаграждаются.

Как бы там ни было, Рон заслужил свою карточку в шоколадных лягушках. И Гарри больше не имел права отдалять звездный час Рона Уизли.

* * *

Когда Гарри вернулся на площадь Гриммо, он с некоторым удивлением встретил там Гермиону. В будние дни она обычно приходила намного позже, но сейчас она лукаво улыбалась, слушая бурные восторги Рона от предложения производителей шоколадных лягушек. Джинни же смотрела на эту картину с насмешливым выражением на лице.

— Знаешь, что сказал Джордж? — спросил Рон. — Он сказал, что Фред обрадовался бы возможности увидеть брата на карточке от шоколадной лягушки!

«Туда ведь даже мертвых помещают!» — смирившись, подумал Гарри.

Гермиона заметила его и улыбнулась.

— Останешься сегодня на ужин? — спросил Гарри.

— Если вы не против, — ответила она.

— Мы? Да нет, конечно, — произнес он, обнимая Джинни. — Но подумай о той работе, которая ляжет на плечи Кричера! Как тебе не стыдно заставлять работать бедного эльфа!

— Точно! — воскликнула Гермиона. — У меня же есть идея, касающаяся эльфов!

— Расскажешь после ужина, — вмешался Рон, который всегда очень серьезно относился к тому, чтобы все три приема пищи происходили строго по расписанию.

Устроившись на кухне за столом, накрытым услужливым Кричером, который, кстати, очень обрадовался Гермионе, подруга изложила им свои мысли:

— Я хочу попросить компанию Шоколадных лягушек сделать карточки с Добби и Ремусом. Это был бы отличный способ показать людям, что и эльфы, и оборотни могут быть хорошими.

Гарри и Рон обменялись восхищенными взглядами, одновременно смутившись, что им самим подобная мысль не пришла в головы.

— Гермиона, ты лучшая!

Вечером, когда они готовились ко сну, Джинни поинтересовалась, что он думает обо всей этой ситуации с «лягушками». Гарри закончил чистить зубы и только после этого ответил:

— Этого следовало ожидать.

Почему-то подумалось, что все значимые разговоры у них проходили в ванной комнате.

— Ты не обязан соглашаться.

Гарри не ответил, разглядывая ее отражение в зеркале.

— Ты не должен ставить чьи-то интересы выше собственных.

— Да, но это важно для Рона, — вздохнул Гарри. — Что ты сама думаешь на этот счет?

— Что этого следовало ожидать, — передразнила его Джинни. — В конце концов, я знаю, что со мной не так уж просто, но разве я когда-нибудь обвиняла тебя в том, что ты стал знаменитым?

— Нет, — признал он. — Но ты ведь не имела отношения к тому, что сделало меня известным.

— Ты не прав. Я только одного так и не смогла принять — то, что ты оттолкнул меня во время битвы за Хогвартс… Но мы об этом уже говорили, — оборвала она себя, — это в прошлом. И потом, я сама решила сражаться, и теперь у меня есть милый орден Мерлина — прекрасное тому доказательство.

Она помолчала немного и заключила:

— Я не сержусь на тебя за те приключения, что были у вас с Роном и Гермионой, и что меня в то время с тобой не было. Гораздо больше, чем спасать мир, я хочу провести жизнь с тобой, даже если никто еще не получал карточку в шоколадной лягушке таким образом, — она улыбнулась и поцеловала его.

* * *

Десятью днями позже Гарри, Рон и Гермиона встретились с директором компании «Шоколадные лягушки». Тот назначил им встречу на фабрике, где производили знаменитые волшебные сладости, и очень любезно пригласил друзей на небольшую экскурсию. Они полюбовались огромными котлами, откуда выпрыгивали тучи лягушек, и станками, которые печатали карточки. И только потом отправились в его кабинет, стены которого были украшены полной коллекцией карточек. Рон в восхищении замер перед карточкой Агриппы — единственной, которой не хватало в его коллекции. Они сели на предложенные места, и директор показал макеты их собственных карточек.

Гарри молча посмотрел на свою и под наброском портрета прочел: «Гарри Поттер, он же Мальчик-Который-Выжил, стал известен в возрасте одного года, когда смог избежать смертельного заклинания, брошенного в него грозным лордом Волдемортом. В семнадцать лет он окончательно уничтожил Темного Лорда во время сражения, известного как «Битва при Хогвартсе». Любит играть в квиддич на посту ловца».

Рон был описан так: «Рон Уизли принял участие в битве против Темных сил бок о бок со своим другом Гарри Поттером. Вместе с братом Джорджем содержит известный всем волшебникам магазин волшебных шуток и приколов».

На карточке Гермионы было написано: «Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера, участвовала в битве с Пожирателями Смерти и во многом помогла Мальчику-Который-Выжил одержать победу над Темным Лордом. Обладательница лучших результатов СОВ и ЖАБА после Альбуса Дамблдора».

— Можно спросить, что подтолкнуло вас сделать карточку со мной и Роном? — спросила Гермиона.

Гарри увидел, как Рон заерзал на стуле, словно испугался, что прямой вопрос Гермионы заставит директора отказаться от сделанного ранее предложения.

— Мы уже давно не выпускали ничего нового, — объяснил их собеседник. — Мы думаем, что английские волшебники захотят увидеть карточки, посвященные тем, кто сражался с Пожирателями Смерти. Проведя опрос среди молодежи, наших главных клиентов, мы заметили, что для них Гарри Поттер неотделим от его верных друзей. Кажется, вас заметили еще в Хогвартсе!

Рон будто вытянулся еще на пару сантиметров.

— Но есть и другие герои, — осторожно произнесла Гермиона. — Герои, которые тоже помогали Мальчику-Который-Выжил.

— Я вас слушаю, — любезно произнес директор и взял перо, чтобы записать.

— Для начала Ремус Люпин. Своим знаниям защиты от темных сил Гарри обязан именно ему. Ремус активно участвовал в Поттеровском Дозоре, пока не погиб во время битвы за Хогвартс.

— Звучит интересно. Мы изучим его дело.

— Есть еще кое-кто. Он помог Гарри, когда тот попал в плен к Пожирателям Смерти, и спас его жизнь ценой собственной, подставившись под кинжал, брошенный Беллатрисой Лестрейндж. Его звали Добби.

Перо директора прервало свой бег по пергаменту.

— Добби? Разве это не имя эльфа?

— Да. Это что-то меняет? — спросила Гермиона невинным тоном.

— Мы изображаем на карточках лишь волшебников, — заметил мужчина нейтральным тоном.

— Такой героический поступок — хороший случай изменить вашу традицию, — предложила Гермиона.

— Вы должны понять, мисс, что нашу продукцию покупают в основном дети. Такое решение может стать политически… неподходящим.

— Если это дети, то это еще и возможность заняться их воспитанием, — настаивала Гермиона.

— Мы над этим подумаем, — сказал с улыбкой директор, и всем стало понятно, что это был вежливый отказ. — Давайте вернемся к цели вашего визита, — и он протянул перо для подписи.

Гермиона не шевельнулась. Время словно замерло.

Улыбка на лице их собеседника чуть угасла. Он повернулся к Гарри, предлагая тому перо, но тот остался неподвижен, ожидая решения подруги. Он разрывался между желанием Гермионы настоять на своем и отношением к Рону, который, оцепенев на своем стуле, наверняка изо всех сил едва сдерживался, чтобы не выхватить перо и подписать бумагу.

В конце концов, Гермиона протянула руку, и директор поспешно подал ей перо и пергамент, указав, где нужно поставить подпись. Она колебалась еще мгновение, после чего дописала на карточке несколько слов и отложила в сторону договор, так и не подписав его.

Директор, который уже было вздохнул с облегчением, вновь нахмурился и склонился над бумагой. Гарри и Рон сделали то же самое — им стало любопытно.

Карточка теперь начиналась так: «Гермиона Грейнджер, дочь магглов, подруга Гарри Поттера…»

Директор сжал губы, затем произнес:

— Мы не можем принять…

— Это лишь два слова, — оборвал его Гарри.

Директор растерянно посмотрел на них, выбитый из колеи ходом разговора. В конце концов, он еле слышно произнес:

— Что ж, если вы настаиваете…

Гермиона наклонилась, чтобы взять перо и подписаться. Рон, непривычно сдержанный, не двигался, пока Гарри не сделал то же самое. Когда, наконец, настала его очередь, подпись не сдержавшегося Рона растянулась на всю ширину документа.

Договорившись о дате вручения портретов, директор фабрики проводил их до камина, с помощью которого они прибыли. Рон, шедший позади Гермионы, дотронулся губами до волос девушки в жесте благодарности, смешанной с утешением. Гермиона, в свою очередь, подарила ему немного грустную, но полную нежности улыбку. Все трое быстро попрощались с директором и шагнули в камин, чтобы вновь встретиться на площади Гриммо. Не говоря ни слова, они устроились за широким столом.

— Чаю, молодые господа? — спросил Кричер и, не дожидаясь ответа, поставил воду греться. Под шум чайника Гарри пытался поднять настроение Гермионы.

— Возможно, он сделает карточку Ремуса.

Гермиона покачала головой:

— Я в это не верю. Он изучит его жизнь и, когда увидит, что Ремус был оборотнем, скажет, что детям нельзя об этом знать!

Ее голос горько оборвался, и молодые люди обменялись печальными взглядами.

— Ты что-нибудь придумаешь, — утешил ее Рон, — я уверен!

* * *

К концу недели Гермиона так и не отошла от случившегося. Она появилась на площади Гриммо в пятницу вечером и была мрачнее грозовой тучи. Джинни искренне сочувствовала ей и пыталась хоть немного поднять настроение, но безуспешно. Она не хотела ни с кем разговаривать. В субботу сразу после обеда Гарри отправился к Тедди. Большую часть второй половины дня он провел в парке с крестником и Джинни, радуясь возможности вырваться из удушающей атмосферы дома.

Когда они вернулись, Рон молча покачал головой. Это означало, что Гермиона все еще хандрила. Гарри отправился на кухню, чтобы покормить малыша. Обычно это занимало достаточно много времени: Тедди был очень болтлив во время еды.

— Когда мама длакона умела, маленький длакон плакал! — объяснял ребенок, когда Гермиона вошла на кухню.

— О чем он? — спросила девушка, направляясь к раковине, чтобы набрать стакан воды.

— О драконе Искорке, — пояснил Гарри. — Он обожает книгу, которую Молли подарила ему на день рождения полгода назад.

Гарри продолжал присматривать за тем, как ребенок кушает. От Гермионы не было слышно и звука, поэтому он логично предположил, что та ушла к себе. Однако когда он обернулся, то вздрогнул от неожиданности — девушка присела на табуретку возле раковины и невидящим взглядом смотрела перед собой.

— Гермиона? — обеспокоенно позвал он. — Что-то не так?

Она моргнула и произнесла:

— Я придумала.

— Придумала что?

— Что можно сделать для Добби и Ремуса.

— Здорово, — рассеянно произнес Гарри, пытаясь — довольно безуспешно — избежать пятен морковного пюре на мантии. — Подвинься немного. Мне нужно помыть руки Тедди.

— Помыть луки Тедди и потом лассказать про длакона Исколку! — серьезно добавил малыш.

— Да, да, конечно, — согласился его крестный.

Гарри возился с Тедди еще полчаса: укладывал в кровать и читал его любимую историю. Когда он спустился в гостиную, Гермиона как раз произносила длинную речь, обращенную к Рону и Джинни. Голос ее звучал гораздо веселее, чем за все прошедшие сутки.

Гарри бросил на них вопросительный взгляд, не рискнув прервать.

— У Гермионы есть отличная идея о том, как познакомить широкую общественность с историями Добби и Ремуса, — сияя от радости, объяснил Рон.

— Совершенно верно, — согласилась Джинни.

— Правда? — с надеждой переспросил Гарри.

— Мы издадим книги для детей, — произнесла Гермиона. — Представим историю Добби и других волшебных существ в хорошем свете. Будет одна книга об оборотнях, одна о кентаврах и так далее.

Гарри с интересом выслушал ее предложение. Идея привлечь внимание детей к этой проблеме с самого раннего возраста могла сыграть им на руку. Большая часть волшебников была очарована драконами. А если учесть, что такие сказки рассказывались с определенной целью…

— Я «за», — сказал он, — но как это будет выглядеть на практике?

— Я поговорю об этом с моим начальником департамента, — решила Гермиона.

* * *

Неделей позже Гермиона вновь заговорила о своем проекте:

— Гарри, смотри, вот тетрадь с набросками — нужно заказать рисунки, ведь это книга для детей.

— Отлично.

— Не совсем. Я поговорила со своей начальницей, Гестией Джонс, и она отказалась спонсировать такой проект. Кажется, я не смогла убедить ее в эффективности этой идеи.

— Очень жаль…

— Но думаю, что она еще может передумать, — добавила Гермиона.

— Ты так врагов себе наживешь, — с беспокойством буркнул Рон.

— Я не собираюсь нарушать приказ! Я просто считаю, что нам не обязательна финансовая поддержка Министерства. Достаточно найти мецената.

— А кто это? — спросил Рон.

— Это тот, кто поддерживает проект и дает деньги, — объяснила Гермиона.

— Удачи в поисках! — фыркнул Рон.

— Думаю, она имела в виду меня, — улыбнулся Гарри, заметив, какой взгляд бросила на него подруга.

— Да, — согласился Рон, — ты у нас богатый.

— Рон! — с упреком сказала Гермиона. — Если посмотреть на доходы от магазина, ты тоже не бедный!

— Сколько нужно денег? — вмешался Гарри.

— Около тысячи галлеонов на книгу.

— Это мелочь! — воскликнул Рон.

— Ну, можно сказать, что нам повезло. Отец Луны не возьмет с нас слишком много, — пояснила Гермиона. — Он согласился быть нашим издателем, это упрощает дело.

Как ни странно, тот факт, что мистер Лавгуд замешан в этом деле, успокаивал.

— Сколько книг ты собираешься написать?

— Для начала три: об оборотне, домовом эльфе и кентавре. У нас уже есть двести галлеонов, выигранных Гарри на чемпионате в Министерстве.

— Я завтра сниму со счета в «Гринготтсе» две тысячи восемьсот галлеонов, — кивнул Гарри.

— Спасибо, — широко улыбнулась Гермиона.

— А кто будет писать эти книги? — поинтересовался Рон.

— Изельда Белльплюм.

— Я ее знаю! — воскликнул Гарри. — У Тедди есть ее книги.

— Да, Гарри, именно поэтому я и обратилась к ней. Она займется и иллюстрациями.

— Это будет прекрасно, — обрадовался Гарри.

— Очень на это надеюсь, — согласилась Гермиона. — Если ты не против, прибыль от продажи книг пойдет на основание учреждения, которое будет помогать волшебным существам, пострадавшим от действий волшебников. Как ты к этому относишься?

— Я даю тебе карт-бланш, — улыбнулся Гарри.

* * *

Они побывали на встрече с художниками, которые должны были создать портреты для карточек в шоколадных лягушках, и узнали, что их изображения поступят в продажу за неделю до Рождества. В свою очередь, Рон воспользовался этим визитом в главный офис и отвел в сторону директора, с которым у них состоялась оживленная дискуссия, в результате чего друг вернулся с каким-то подписанным пергаментом.

— О чем шла речь? — спросил Гарри, наблюдавший за разговором со стороны.

— Магазин волшебных приколов теперь официальный дистрибьютор карточек из шоколадных лягушек, — с гордостью произнес Рон. — Причем с приличной наценкой!

— Браво! — обрадовалась Гермиона. — Дело становится довольно выгодным для нас, правда? — добавила она, явно настроенная против руководства кондитерской фабрики.

— По-моему, это последний раз, когда они создают карточки друзей героя, — довольно заключил Рон.

* * *

Неделей позже Гермиона торжественно принесла черновик истории Добби, свободного эльфа, и протянула его Гарри для ознакомления.

— Сомневаюсь, что могу тут чем-то помочь, я доверяю твоему мнению, — попытался было отказаться Гарри. — Молли гораздо лучше знает, что понравится детям.

— Гарри, прочитай, — настояла на своем Гермиона.

Он понял, почему она была так настойчива, едва просмотрев текст. Это была настоящая история Добби, такая, какой она была на самом деле.

В книге коротко рассказывалось о его жизни в семье Проныр и о том, какие несправедливые приказы ему приходилось выполнять — например, одной маленькой тряпкой вымыть весь огромный зал для приемов. И вот однажды, когда он оттирал грязь от ножки стола, случайно услышал, что хозяева собираются причинить вред Гарри Поттеру. Он преисполнился желанием предотвратить несчастье, а потому убежал из дома и устроился работать в Хогвартс, где находился герой волшебного мира. После того как Добби помог Гарри спастись от обезумевшего бладжера и освободиться из подземелья, где тот был заключен, бедный Добби вынужден был вернуться к своим хозяевам. Миссис Проныра встретила его на пороге и тут же вручила ненавистную тряпку для мытья полов в огромном приемном зале. Но удача улыбнулась доблестному эльфу: тряпка оказалась носком Гарри Поттера, который тот заколдовал, чтобы помочь ему освободиться.

Добби был счастлив стать свободным и отправился искать работу. После того как он обошел множество домов, в которых никто не хотел его принимать, он вновь вернулся в Хогвартс. Однажды он услышал, как Гарри Поттер зовет его на помощь — словно он вновь попал в лапы Проныр! Мужественный Добби отправляется на помощь. Он вновь освобождает Гарри Поттера, но их преследует мистер Проныра, который бросает в Гарри Поттера кинжал. Тогда Добби закрывает героя собой, и кинжал вонзается ему в грудь. Он вот-вот умрет, но Гарри чудесным образом исцеляет его, и Добби живет долго и счастливо в доме Гарри Поттера.

— Я не думал, что это будет так похоже на правду, — сконфуженно произнес Гарри. В глазах защипало, а в горле словно комок застрял

— Очень хорошо получилось, — одобрительно сказала Джинни, прочитавшая черновик из-за его плеча.

— Ну, кое-что все же изменено, — заметил Рон. — Если я все правильно помню, Добби чуть не убил Гарри тем бладжером.

— Главное — идея, он ведь на самом деле хотел спасти его, — возразила Гермиона. — Гарри, ты согласен, чтобы о тебе писали в книге?

В другой ситуации он бы наверняка отказался. Но речь шла о Добби, а Гарри считал, что маленькое существо было достойно войти в историю в роли спасителя Гарри Поттера. Он кивнул, соглашаясь.

— О тебе не будет упоминаться в книгах об оборотне и кентавре, — успокоила его Гермиона.

— Скажи-ка, — внезапно забеспокоился Рон, — надеюсь, у тебя нет мысли рассказать историю никому неизвестного и оклеветанного существа по имени Северус Снейп?

Даже Гарри не удержался от улыбки и поинтересовался:

— Когда книга поступит в продажу?

— Как только мы найдем тех, кто согласится ее продавать, — вздохнула Гермиона. — Мистер Лавгуд сделает объявление в своем журнале и предложит покупать книгу по почте. Я собираюсь узнать, можно ли дать рекламу в «Пророке».

— Мы с Джорджем постараемся поговорить с владельцами книжных магазинов в Косом переулке, — подхватил Рон.

— Надеюсь, вы будете продавать книгу у себя? — улыбнулась Джинни.

— Если мы хотим, чтобы эту историю приняли всерьез, лучше не продавать книгу в магазинах волшебных фокусов и приколов, — возразила Гермиона.

— Вам и не придется, — отозвался Рон. — У продавцов есть свои маленькие хитрости и услуги. Книга будет в продаже к Рождеству!

* * *

Книга «Добби, свободный эльф» поступила в продажу в середине декабря одновременно карточками из шоколадных лягушек. Последние получили большое освещение в прессе, и Гарри уже не рисковал показываться на людях, не изменив перед этим внешность. Рон рассказал, что новые шоколадные лягушки пользуются спросом как у детей, так и у взрослых. Изображение Мальчика— Который-Выжил приносило большую прибыль и компании «Шоколадных лягушек», и магазину волшебных приколов. Через неделю после начала продаж Рон с гордостью увидел, как покупатель обнаружил его изображение в только что купленной лягушке, и дал свой первый автограф.

Это навело Джорджа на мысль провести небольшую акцию: первому покупателю, нашедшему карточку Гарри, будет выплачено десять галлеонов. Тот же, кто найдет карточку Гермионы, получит ее автограф. Сначала девушка отказалась от такой идеи — она не хотела быть связанной с шоколадными лягушками после того, как те отказались от предложения о Ремусе и Добби. Но Рон поговорил с компанией, и они сошлись на том, что часть прибыли от продажи новых карточек будет перечислена на счет ассоциации «Друзей Добби».

Рекламу книги, изданной при участии Гермионы, организовать не удалось, разве что в «Придире» появилось объявление. Но девушка отдала несколько экземпляров школе для маленьких волшебников, в которой работала Молли. Вся семья Уизли рассказала о книге своим знакомым, у которых были дети, и предложила им по экземпляру. Гермиона надеялась, что слухи сделают свое дело.

Так что за несколько дней до Рождества Гарри протянул своему наставнику пакет.

— Что это? — спросил тот.

— Подарок для твоих детей. Можешь взглянуть, если хочешь. Ты даже поспособствовал его появлению.

Причард открыл пакет.

— «Добби, свободный эльф», — прочитал он. — Ты на самом деле отдал свою часть выигрыша этой ассоциации магических существ?

— Конечно, — подтвердил Гарри.

Аврор быстро пролистал книгу.

— Это правдивая история? — произнес он с удивлением.

— В общих чертах.

— Мистер и миссис Проныры?..

— Пожиратели Смерти и компания, — пояснил Гарри, решив не упоминать о Малфоях.

Он знал, что иллюстрации никоим образом не укажут на их личности, потому что Гермиона не называла имен художнице, а персонажи не были похожи ни на кого из реальных людей.

— Твой ушастый друг может гордиться тем, что о его приключениях написана целая книга! — заметил Причард.

Улыбка Гарри потускнела.

— Мы немного изменили реальность. Я ничего не смог сделать с его раной.

— О, — понял Причард. — Понятно.

Он еще раз пролистал книгу и посмотрел на Гарри.

— Знаешь, я не уверен, что домовики становятся счастливее, обретя свободу. Я часто сталкиваюсь с ними по работе, и, поверь, они гораздо чаще бьются головой о камин, если дело плохо, нежели бросаются под кинжалы.

— Одно другому не мешает, — возразил Гарри. — И потом, это лишь вопрос воспитания. Да и никто не говорит о том, чтобы завтра разом освободить всех эльфов. Просто те, кто сами этого хотят, теперь имеют возможность поступать так, как считают нужным.

— И показать людям, как это делать, — добавил Причард, похлопав по книге.

— А это мысль, — согласился Гарри.

Причард посмотрел на него так, будто впервые увидел.

— Нужно что-то большее, нежели книга, чтобы люди это поняли.

— Ну, это ведь только начало.

Причард окинул книгу странным взглядом, словно стеснялся взять ее, но потом пожал плечами и положил подарок в карман мантии. Гарри не был уверен, что наставник покажет ее своим детям, но спросил:

— Твоя дочь ведь еще не учится в Хогвартсе?

— К чему этот вопрос?

— Ты думал о новой начальной школе для волшебников?

— О, ты не первый заводишь разговор об этом!

— Да, я знаю некоторых людей, занимающихся этим, — сказал Гарри, а про себя подумал, сколько же их, интересно? Он знал лишь о Гермионе и семье Уизли.

— Моя жена учит дочь всему, что ей нужно знать, — ответил после небольшого молчания Причард. — Не думаю, что есть смысл менять это и отправлять ее в какую-то школу.

Его тон был довольно резким, так что Гарри не решился настаивать на продолжении разговора.

* * *

Как и в прошлом году, Рону и Джорджу понадобилась помощь Кричера в магазине в последнюю неделю перед Рождеством. Они решили, что при своем роде деятельности могут себе позволить подобное, не вызывая беспокойства у волшебников. Они появились в «Норе» очень поздно: до самого позднего вечера в магазине толпились покупатели. С ними пришла и новая продавщица — Элоиза.

Немногим раньше Гарри спросил Рона, есть ли что-то между Джорджем и этой девушкой. На лице друга появилось озадаченное выражение.

— Даже не знаю. Кажется, она ему нравится, но сама старается этого не показывать. Думаю, она еще носит траур по своему бывшему жениху, Стеббинсу. Ну, во всяком случае, Джордж начал смотреть на девушек, так? Это уже неплохо.

Перси тоже пришел на ужин. В последние месяцы он явно чувствовал себя спокойнее в кругу семьи, принимал участие в разговорах и шутил, как будто заново привыкая к общению.

Тедди уже понимал, что такое Рождество, и был очень оживлен, ожидая, когда же сможет развернуть подарки. Виктуар, совсем еще крошка, заразилась нетерпением своего «кузена». Незадолго до полуночи Гарри и Чарли вышли из комнаты, и Гарри превратил драконолога в старика с белоснежной бородой. Образ дополнили ботинки из драконьей кожи, красный плащ с капюшоном и посох из ивы. Гарри вернулся в комнату, и с двенадцатым ударом курантов в зал вошел Санта Клаус.

Подарки раздали ошеломленным детям, и зал наполнился радостными звуками: шорохом пакетов, разворачиваемой бумаги, счастливыми восклицаниями и искренними благодарностями. Когда все немного утихло, Гарри взял крестника на руки и прочитал вслух историю Добби, свободного эльфа.

Примечание:

Почти иллюстрация к главе: http://www.pichome.ru/Sh

Рисунок принадлежит автору anxiouspineapples, переводчик просто мимо проходил.