Слово Гермионы (джен)

Второй семестр начинается с сообщения, что профессор Кеттлберн попал в медпункт, случайно свалившись с лестницы. За сколько-то там лет это первый случай, когда кто-то упал с лестницы и покалечился. Удивительно, конечно: лестницы тут весьма крутые, ездят туда-сюда, и свалиться можно запросто. Не только с лестницы, но и в пропасть между пролетами, так сказать. Но вот как-то обходилось без травм, даже пьяный Филч ни разу не падал.

Поэтому сообщение немедленно вызывает волну слухов и подозрений.

Наиболее популярна версия, что зверь Слизерина на каникулах вернулся и отомстил профессору. Логика тут простая: Кеттлберн преподает уход за магическими существами, а в Тайной Комнате, несомненно, сидит магическое существо. Вот оно, значит, вылезло, обиделось на Кеттлберна за плохой уход и атаковало. Буквально за полдня все уверили друг друга, что бедняга профессор лежит окаменевший в медпункте рядом с Почти Безголовым и миссис Норрис. Поэтому Гарри и Рон — особенно Рон, до сих пор грезивший грудами золота в Тайной Комнате — решают сходить и посмотреть.

Разумеется, меня тоже приглашают, вроде как за компанию, хе-хе. То, что у меня хорошие отношения с мадам Помфри, и она почти наверняка скажет, что же с профессором, молчаливо остается за кадром. Не сопротивляюсь. После приключений на каникулах какая-то легкая апатия накатила. Надо отвлечься, переключиться — в медпункт сходить, например. Кстати, надо будет нашу целительницу про энергетики расспросить, ведь что-то стимулирующее маги принимают? Так сказать, проверенное временем и Минздравом.

Хотя после той истории с кофе мадам Помфри вряд ли что-то расскажет.

После обеда дружной троицей отправляемся в медпункт. Начавшиеся уроки ничуть не портят настроение пацанам, и они весело прикидывают, на что потратят золото из Тайной Комнаты. Стоило бы задать вопрос, мол, как они собираются тамошнюю зверушку побеждать, но зачем портить им настроение? И без того Рон успел поругаться с Перси в первой половине дня, и Гарри потом долго и тяжело переживал этот момент. Вроде и префект прав, что нельзя колдовать в коридорах (Рон показывал, как он своей палочкой проткнет Наследника), но и Рон — лучший друг, которого надо поддерживать.

Вот такие вот моральные проблемы, по поводу которых иногда не знаешь, что посоветовать.

При этом, в очередной раз возвращаясь к магическому сообществу, так сказать, осознаю новую грань магомира. В целом тут не популярны психиатры и психологи, зато местами полно психов, если смотреть с точки зрения обычного человека. Но с точки зрения магов эти психи — почетные и уважаемые члены общества. Так как в мире магов — напомню, индивидуалистов с ослабленным инстинктом самосохранения — надо уметь справляться со своими проблемами самому. Не справился и сошел с ума? Не беда, первое же заклинание безумца станет и последним, и он тихо-мирно отправится на поля Вечной Охоты. Ты полубезумен и пошел вразнос? Подъедет команда из Министерства и упакует, куда там таких магов упаковывают.

То есть, с одной стороны, сам психотип магов задает предрасположенность к совершению самоубийственных и опасных поступков, а с другой — сама магия выпиливает тех, кто переступает грань. В результате чересчур осторожные не постигают магию или, в силу осторожности, застревают на начальной ступени и выходят из игры. Чересчур смелые выходят из игры после первой ошибки, и в массе своей в магомире остаются те, кто застрял посредине.

Способные проявлять осторожность, но в то же время и готовые кинуться в лобовую атаку. Индивидуалисты, живущие в кое-как сформированном обществе. Способные на все ради друга, но неспособные вовремя поддержать в тяжелой душевной ситуации. И так можно продолжать до бесконечности. Среднестатистические маги, какими они видятся сейчас, это сложная и гремучая смесь противоположностей. В их борьбе протекает жизнь мага, и кто знает, не является ли это платой за возможность оперирования энергией окружающего мира?

В любом случае, вопрос, почему маги немного того, отпадает.

Мириться с этим не намерен, целенаправленно бороться тоже. Ближайшее окружение, конечно, получит свою порцию мозгоправства, но и все. При всей своей любви к детям, на глобальный альтруизм не хватит ни сил, ни времени, ни желания. Да и нужен ли он тем, кто на таковой альтруизм неспособен? Вот сейчас мы с подачи Рона идем в медпункт. Что, рыжик хочет посочувствовать Кеттлберну или предложить помощь в выносе уток? Ха три раза! Рон почему-то считает, что вид профессора натолкнет на путь в Тайную Комнату.

Очень душевно и сострадательно, не правда ли?

Мадам Помфри встречает нас на пороге медпункта, и она очень рассержена.

— Если вы скажете, что пришли посмотреть на профессора Кеттлберна, то я буду очень разочарована! — выпалив предложение, целительница поджимает губы.

Уй-уй, похоже, мы даже не сто первые в этой очереди "оригинальной" идеи, что профессор Кеттлберн поможет разыскать Наследника. Рон и Гарри подвисают, да и я как-то растерян. Как говорится, чего бы такого умного спиздануть, чтобы сразу не прибили?

— Прошу прощения, мадам, хотела поблагодарить вас и получить еще пару консультаций... по женским делам.

— Тогда что здесь делают мистер Поттер и мистер Уизли?

— Как лучшие друзья, сопровождают меня. Они все еще немного встревожены после нападения на Почти Безголового Ника.

— Так ведь прошел месяц! — Помфри настороженна, но уже оттаивает.

— Прошу прощения, мадам, это моя вина. Я так много твердила им о разумной осторожности и необходимости быть настороже, что они чересчур глубоко восприняли эту идею.

К счастью, за то время, пока плету словесные витиеватости, пацаны успевают сообразить, что к чему, и теперь судорожно кивают, мол, да-да-да, все так и было. Делаю им незаметный жест, и, хвала магистрам, они все понимают. Раскланявшись и заверив, что подождут снаружи, парни выходят. Можно незаметно перевести дух и сообразить, что именно говорить целительнице. Учитывая вчерашнее, в голову приходит только одно.

— Так о чем ты хотела спросить, Гермиона? Что-то идет не так... с женскими делами?

— Э-э-э, у меня слишком мало опыта, мадам, но мне кажется, что моя грудь растет слишком быстро.

Мадам Помфри неожиданно начинает заливисто хохотать, и смех мечется по пустому медпункту, наслаиваясь и резонируя. Стою невозмутимо, гадая, что же сказал не так. Или надо было сразу показать? Начинаю расстегивать блузку, и мадам Помфри обрывает смех. Косится на стоящую в углу ширму и тащит меня в свой кабинет. Из-за ширмы доносится какое-то ворчание и скрип, как будто пытаются запустить несмазанный механизм. Это что, там профессор Кеттлберн лежит? Хм-м-м, а я тут собрался обнаженку устраивать.

В общем, повеселил целительницу до глубины души.

Заведя в кабинет и прикрыв дверь, мадам Помфри улыбается и говорит:

— Показывай!

— Простите, мадам, — расстегиваю блузку, — что вас так насмешило в моих словах?

— Понимаешь, Гермиона, обычно девушки жалуются на то, что грудь у них растет слишком медленно. Ты первая на моей памяти, кто пожаловался на... обратное. Так, застегивай, все у тебя в порядке, будет правильный третий размер.

Возмущаться "А почему не пощупали?" не стал. И так понятно, что мадам Помфри за годы школьной практики навидалась этих растущих сисек не хуже, чем в интернете. Вон как натренировалась, один взгляд, и все понятно, хе-хе.

— Цикл стабильный? Болей нет?

— Да, мадам. Нет, мадам. Только к ощущению, что... простите, описалась, никак привыкнуть не могу.

— Пройдет, — отмахивается целительница. — Хорошо, что все хорошо. Но если не слишком хорошо, то сразу приходи ко мне, понятно?

— Да, мадам. Разрешите еще один вопрос? Может быть, посоветуете безопасные стимуляторы работы мозга?

— Нет! — даже дослушивать не стала. — Никаких тебе стимуляторов еще... года два. Не хватало еще повредить мозг! Слышишь, даже не думай и не пробуй! Когда организм окрепнет, я сама порекомендую тебе, что можно пить и есть из стимуляторов. Ты же все равно не оставишь эту мысль?

— Да, мадам.

— Поппи, налей минэ исчо! — разносится по медпункту хриплый возглас.

Переглядываемся. Целительница пожимает плечами, мол, чего уж там, лежит тут у нас профессор Кеттлберн и, сцобако этакое, буянит и требует налить. После чего мадам Помфри, сделав мне знак ждать, уходит. Что-то тихо выговаривает профессору, тот хрипит в ответ, потом доносятся бульки и звук судорожных глотков. Пьян или трезв Кеттлберн, неважно, главное, что он вполне в сознании и может говорить. Василиска, надо понимать, не видел.

Что ж, наверное, и вправду сломал ногу, упав с лестницы.

Вернувшись, мадам Помфри дает еще пару мелких советов и выпроваживает меня из медпункта.

Гарри, кажется, рад, что профессор жив и в сознании. Рон бурчит, мол, жаль, что не Наследник, а то бы он — ух! Р-р-раз, и всё! Трах, бах, всех победил и сам в белых штанах, хе-хе. Интересно, как он собирался василиска побеждать? Или уповает на то, что он чистокровный и змеюка его не тронет? По легенде она, конечно, не должна, но это в чистой теории. На практике же тот, кто направляет змейсса, вполне может приказать атаковать кого угодно. Темный Лорд воевал за чистоту крови и против магглорожденных? Ну и что? На амбаре нецензурщина написана, а там дрова лежат.

Волдеморт, судя по всему, хитрый и практичный тип.

Конечно, его нынешняя версия изрядно того, потекла мозгами, после десятка-то лет в виде духа. Но мы воюем с молодым и разумным Володей, вполне способным приказать убить чистокровного, если потребуется. Для чего потребуется? О, тут все просто. Кусок души Темного Лорда съедает носителя, занимает тело, и в мире становится на одного Волдеморта больше. Был один — стало два, а если воплотить и остальные крестражи, то их будет семь. Забавно, правда? Сойдутся семеро Волдеморд и передерутся, решая, кто главный.

Но если не передерутся, всем станет грустно и кисло.

Семеро воплощенных Темных магов, которые даже в форме духа способны отоваривать единорога или подчинять других магов, это просто пиздец. Такая убер-зондер-команда в один присест снесет Хогвартс, закусит Министерством и подчинит всю Британию. Потом, пока остальные маги не прочухали, Семеро начнут плести интриги, и вскоре весь мир падет к ногам Тома Риддла. Ну а дальше все зависит от того, насколько сгнили мозги у Волдемордов. В случае достаточного загнивания — пойдут войной на магглов, и мало никому не покажется. А в случае сохранения остатков разумности Волдеморт... хм, нет, пожалуй, даже приблизительно сказать не могу, что же тогда будет.

Ужасная картина, правда?

Интересно, товарищ Риддл, когда осколки души пихал куда попало, планировал такой вариант? Или он со словами "Есть многое на свете, друг Горацио" вызнал о крестражах, грохнул Миртл и тут же расколол душу, засадив осколок в то, что было под рукой? Полевая проверка прошла, и Волдеморт радостно понесся осваивать все знания мира. Ведь потенциально он был теперь бессмертен и, обеспечив тылы, вполне мог лезть на рожон. Понятно, что к тому времени юный Том уже был парень не промах, но кто знает, что он встретил в своих долгих странствиях?

Жажда власти. Жажда бессмертия. Ненависть к людям.

Что из этого набора присуще юной душе, сидящей в дневнике? Весь источник знаний — шестой фильм, в котором директор демонстрировал Гарри чужие воспоминания. Кстати, этот Омут Памяти очень интересное устройство, и обязательно надо будет пощупать его вживую. И сделать свой. Точно, еще можно будет вытащить воспоминание о шестом фильме и пересмотреть целиком. Пусть я нарушил ход событий сейчас, но прошлое-то осталось неизменным!

Что-то мысли скачут, так, вернемся к юному Волдеморту.

Несомненно, уже тогда он жаждал бессмертия, тут сам факт в лице дневника, простите за тавтологию, налицо. Жажда власти? Хм-м-м, в те года ее можно назвать скорее жаждой известности. Выделиться из толпы. Возвыситься над остальными, неважно каким путем. Попутно еще клептомания в легкой форме, тяга к воровству вещей, принадлежавших известным магам.

Кстати, самый известный из британских магов — Мерлин. Интересно, остались от него вещи?

Сюда же и разнюхивание секретов Хогвартса, приведшее в конце концов к открытию Тайной Комнаты. Секреты и тайны, которые ты знаешь, а окружающие — нет, как будто возвышают и выделяют из толпы. Думаю, в случае Тома это было сродни одержимости, и получение должности префекта — тоже лыко в строку. Ведь префект выделяется из толпы остальных школьников, не так ли? Какой отсюда можно сделать вывод? Правильно: таиться дневник не будет, и станет назойливо выбегать с василиском, пока не добьется своего. Своим, в данном случае, можно считать сведение счетов с Гарри Поттером, как уничтожителем основного Волдеморта.

Следовательно, мимо меня не пройдет, да.

Почему Волдеморт тянет резину и кота за хвост? Думаю, что просто поглощает душу того, кто носит дневник. Как поглотит полностью, так все, вылезет и воплотится. Насчет ненависти к остальным — тут, думаю, все в порядке. Будущий Темный Лорд ненавидит всех одинаково: и магов, и людей. Была бы у него возможность, так Том не пожалел бы одного крестража и фуганул всех магов и людей в распыл. А может, и пожалел бы. В конце концов, тут вопрос что важнее: кусок личного бессмертия или ненависть ко всем окружающим?

И эта война, которую он затеял. Ведь был близок к победе, но чего добивался?

Власть чистокровным? Чтобы ради такого полукровка Том, практичный и умный, трудился, воевал и нагибал Британию? Да не смешите мои тапочки! Власти для себя Волдеморт несомненно жаждал, но, как умный человек и маг, думаю, быстро бы в ней разочаровался. Тогда на сцену вышла бы идея ненависти ко всему живому, и кто знает, что сумел бы сотворить Том, получивший в свои руки всю мощь Министерства магии Британии? О, одними смертями магглов тут бы не обошлось. Впрочем, у Волдеморта еще есть все шансы на воплощение себя и сценария.

Так что можно встать и пафосно заявить: "От исхода этой битвы зависит весь мир!"

Также можно просто испортить дневник и пойти пить чай. Меньше пафоса, больше дел, хе-хе.