Обретшие будущее (гет)

Шрам не болел уже девятнадцать лет. Все было хорошо…

Платформа девять и три четверти была забита людьми. Отцы и матери бросали последние взгляды на поезд, по традиции увозивший их детей в Хогвартс, школу чародейства и волшебства. Стоять на платформе и махать вслед, хоть отпрыски уже и не видели их, было традицией, своеобразным обычаем, но ее придерживались в основном мамы, не чаявшие увидеть детей в ближайшие полгода.

Мужчины спокойно разговаривали друг с другом, позволив женам пройти до конца платформы и проводить красную полосу поезда взглядом. День был изумительно щедр на последнее летнее тепло в холодной Англии, хоть небо и затянули неприглядные тучи.

Гарри Поттер остался ближе к барьеру, разделявшему мир маглов и платформу. Рон, с которым он общался, недовольно поглядывал вдаль, наблюдая, как жена прощается с детьми. Гарри ждал Джинни. Разговор пошел о недавно сбежавших из Азкабана последних сторонниках Волан-де-Морта. Гарри, как главе Аврората и самому главному их врагу, эта тема уже набила оскомину.

— В Косом переулке ни один не появлялся, — сообщил Рон, отпустив руку Хьюго, младшего сына, который тут же побежал за матерью. — Авроры, подведомственные мне, сбились с ног, Гарри. На данный момент все, что мы можем, это расставить авроров в особо людных местах.

— Сообщи мне об этом через пятнадцать минут, — поморщился Гарри. — Когда мы будем на работе.

— У аврора вся жизнь — работа, — возразил Рон, поглядывая на барьер. — Ты, как мой начальник, знаешь это лучше всех.

Гарри иногда казалось, что его история год за годом циклично повторяется, хотя в жизни не было больше Волан-де-Морта и волшебников, подобных ему по силе. Старый друг отдалялся от него все больше, и причиной тому была зависть, прецеденты которой уже бывали. У Гарри было все: любящая жена, трое детей, работа, приносившая достаточно денег для безбедного существования… Зависть и какая-то злость на мир разъедала Рона изнутри. От милого, беззаботного мальчишки с каждым годом оставалось все меньше, а близкие, заметившие это раньше других, переживали все больше. Гермионе было тяжелее всего. Как любящая жена, она терпела его девятнадцать лет и все наставляла на ум. Но помогало ли это? Не особо.

Рон окончательно превратился в желчного ворчуна, когда Гарри назначил своим заместителем Драко Малфоя. Причины такого доверия к слизеринцу у него были, но Рон этого не понимал. Навсегда оставшись обиженным школьником, он продолжал ненавидеть всю семью Малфоев. Гарри же разрывался между желанием помочь другу и обязанностями главы Аврората. В конце концов, нужда в умном, не боявшемся бумажной волокиты и нудных заседаний заместителе победила, и Гарри с чувством вины назначил на этот пост Драко.

— Когда главой станет хорек, я тут же подам заявление об отставке, — Рон смерил ненавидящим взглядом стоявшего в стороне Драко, покорно ожидавшего свою жену.

Драко глянул на них, догадавшись, что речь идет о нем, но тактично не стал подходить, поздоровавшись с Гарри кивком головы издали. Через пятнадцать минут им предстоит сидеть на очередном заседании, там и переговорят.

— Я надеюсь, что не скоро уйду со службы, — чуть прохладно ответил Гарри.

Рон хмыкнул.

— Я тоже, — тоном, означающим «Мы еще потом поговорим», и повернулся к поезду.

Далеко на горизонте уже едва виднелась красная полоса Хогвартс-экспресса. Гарри оглядел пейзаж, простиравшийся за краем платформы девять и три четверти. Магия этого места была такова, что «Хогвартс-Экспресс» не проезжал контрольные посты магловского вокзала, а сразу попадал на виадук в паре десятков миль от Лондона. Так что за платформой открывался прекрасный вид на предгорья и равнинную низину, которую за глаза все звали пропастью.

Из глубины души тоненьким голосом взывала к нему мечта так же сесть на поезд и поехать в школу. Мелькнула крамольная мысль написать Джеймсу втайне от матери письмо с советом побольше хулиганить. Тогда его вызовут в школу и он сможет вновь пройтись по таким дорогим сердцу зачарованным коридорам.

Выбравшись из самой глубины памяти, в сердце внезапно вспыхнуло чувство знакомой тревоги. Гарри вгляделся в сторону уходящего поезда. Зрение стало еще хуже, очки ему уже мало помогали, но он успел заметить…

Белые клубы дыма над поездом сменились угольно-черными. Поезд весь был объят дымом и огнем, далекие вагоны подрывались на рельсах один за другим. Земля дрожала под ногами от взрывов. Вместо прощального плача слышались крики женщин. Гарри выхватил палочку и помчался вслед за Драко и Роном.

Обломки поезда, горящие вагоны, источающие смрадные черные клубы дыма, упали с виадука на землю. Женщины, стоявшие на дальнем конце перрона, кричали, закрывая своими телами младших детей. Те, кто потерял единственного ребенка в том поезде, взорвавшемся мгновением раньше, безмолвно припали коленями к холодной земле и не замечали ничего вокруг. Одной из них была жена Малфоя, Астория Гринграсс. Сзади к ней подошел человек в черном плаще и серебряной маске, схватил за волосы и с рыком «Предательница крови», скинул ее с платформы. Не на рельсы. За платформой была пропасть. На глазах всех присутствующих женщина сорвалась с обрыва. Медленное падение, как в фильмах. И слышимый в гнетущей, повисшей на миг тишине звук упавшего тела, хруст костей. Так начался ад.

Одна за другой женщины падали, сраженные убивающими заклятьями. Они не могли защищаться от этой магии и не знали, как защитить детей, плакавших за их спинами. Гарри трижды проклял длину платформы, огромными скачками преодолевая расстояние между женщинами и собой. Но они были слишком далеко…

Один за другим падали мужчины, сраженные зелеными лучами Авады Кедавры. Их места тут же занимали другие мужья, отцы, братья. Краем глаза Гарри замечал, как Дин, Симус, Джастин, многие его школьные друзья, присутствующие здесь, посылали вперед заклинания. Пожиратели Смерти же укрылись женщинами, как живым щитом. Одна за другой падали матери. Один за другим взлетали в воздух маленькие тельца детей, среди которых Гарри помутневшим взглядом разглядел Хьюго и свою маленькую Лил. Тела детей, замученные Круциатусом, взмывали в воздух и падали на ледяные камни платформы уже безжизненными. Рон с безумным взглядом бросался убивающими заклятиями, Драко давно остался где-то позади, стоя коленями на земле и прижимая к лицу руки…

Бессмысленную жестокость породили Пожиратели Смерти, поджигатели давно проигранной ими войны.

Время и расстояние вокруг превратились в вязкий кисель, и Гарри словно в замедленной съемке наблюдал, как аппарируют один за другим Пожиратели. Последним, что он видел, была Джинни, стоящая на краю платформы. Перед своей смертью в Запретном лесу Гарри вспоминал любимую девушку, ее легкую улыбку, вкус губ, развевающиеся на ветру волосы… Но сейчас он видел это наяву.

Разметав оставшихся в живых женщин, последний Пожиратель бросился к ней, с силой толкнул в грудь и исчез.

Сначала мелькнула безумная мысль, что ничего страшного не произошло. Но стоило Гарри достигнуть края платформы, как Джиневра сорвалась с нее…

Недели беспамятства состарили Гарри на добрый десяток лет. Глядя на себя в зеркало, он видел старика. Тощего, убитого горем старика, в руке которого теперь всегда был стакан огневиски. С того страшного дня лицо Темного Лорда маячило перед ним во снах и наяву, в газетах и на вывесках. Каким образом Тому удалось вернуться оттуда, куда он был отправлен, глава Аврората не знал. Впрочем, от этого самого главы осталось одно только название. Дух алкоголя, как от кабинета, так и от его хозяина, отпугивал не только яростных сопереживателей, но и репортеров. Дела приостановились, без него Аврорат был как без головы. А ему не было до этого дела.

Малфой, мало-мальски пришедший в себя, начал заправлять делами. К начальнику он давно перестал заходить, принимая ответственность за свои решения на себя. И если бы Гарри был в состоянии, то испытал бы к нему благодарность.

Огневиски выжигал чувства, как только те начинали возвращаться. Гарри сидел за столом на работе днем и ночью. Обросший, поседевший, с пустым остекленевшим взглядом. В руке бутыль чего-нибудь хмельного, да покрепче, подбородок залит мерзким пойлом, воротник, уже давно пожелтевший и имевший неприятный запах, топорщился вокруг шеи. Спасаться от боли таким образом можно было бесконечно.

Люди, заходившие посочувствовать, быстро исчезали из поля зрения. Гарри даже не обратил внимания на министра, когда тот посетил его в один из последующих дней. Или недель? Кингсли явился, чтобы убедить его начать работать, даже предложил ему долговременный отпуск. Гарри захохотал тогда. Нервный припадочный смех разнесся по кабинету и вызвал новые боли в голове, выжженной алкоголем. На что ему отпуск теперь, когда он потерял вторую в своей жизни семью? Кто его ждет в доме на площади Гриммо? Только старые, почти забытые призраки и добавившиеся к ним новые. Тогда Кингсли предложил подать в отставку. С одной стороны это было самое правильное решение — кому теперь на книги и пергамент зарабатывать деньги? Кому после работы покупать сахарные перья? Никто не побежит его обнимать, когда он придет с работы, любимая жена не накроет на стол. Теперь его ждет только пустой дом. Заброшенный и пыльный. Рону — и тому легче. У него осталась семья. А Поттер один.

Но и оставить работу он не мог. Это было единственное, что связывало его с прошлым. Гарри не хотел потерять еще и это, потому Кингсли и ушел тогда довольный, думая, что ему удалось расшевелить старого друга.

Не удалось.

* * *

— Хэй, Поттер!

Он с трудом разлепил глаза.

— Поттер, подъем!

Голова немилосердно болела. Гарри дернул ногой и зажмурился от раздавшегося грохота. Бутылки покатились под столом, сталкиваясь друг с другом и издавая шум, отдающийся оглушающим звоном в черепной коробке.

В лицо ударила струя воды, мгновенно отрезвив. Гарри с гневным воплем вскочил и отпрянул от стола. Заправив за ухо отросшие сальные волосы, лезшие на глаза, он бросил злобный взгляд на нарушителя спокойствия.

— Малфой, мразь!

— Всегда пожалуйста, Поттер, — осклабился Драко, разваливаясь в приемном кресле.

С трудом припомнив осушающее заклинание, Гарри привел себя и свое место в относительно сухое состояние. Лужи воды испарились, а после зелья отрезвления в нос ударил мерзкий запах алкоголя. Гарри сморщился и открыл магией окно.

— Малфой, пока тебя тут не было, запах был приемлемый. Ты не мог бы…

— Нет, не мог, — жестко ответил Драко, создавая для себя поток чистого воздуха. — Потому что запах от тебя, Поттер.

Как бы Гарри не хотелось самому себе в этом признаваться, но Малфой был прав. От него чуть пахло одеколоном, а у Гарри на подоконнике лежала кучка дохлых мух. Ликвидировав сие недоразумение, Гарри грузно упал в кресло и прикрыл глаза, стараясь унять боль в висках, пульсирующую и безжалостную. Действие алкоголя закончилось, хмель вышел из организма, оставив после себя ноющую голову и возникающие в сознании лица. Лица умерших. Джинни, Лил, Хьюго. Гермиона с обугленной дырой в груди. Анжелина, Алисия, приведшие дочерей. Дин, Симус. Горящий вдалеке поезд…

— Очнись, Поттер, — жестко произнес Малфой. — Их уже не вернуть.

— Мы их могли спасти.

— Ни детей, ни женщин, — покачал головой Драко, захлопнув заклинанием окно.

Кабинет проветрился, стало намного холоднее. За окном стояли октябрьские деньки, промозглый ветер нещадно рвался в щели окон. Холодные капли дождя разбивались о стекло и стекали ручейками вниз, обагряя, словно кровью, красный кирпич здания, видимого маглам.

— Могли, — глухо произнес Гарри. — Мы бежали… Слишком долго, чтоб это было явью. Чары расширения пространства. Никогда бы не додумался использовать их не на сумку или портфель, как учила Гермиона. Понятно, почему они входят в список запретных чар…

— Не вспоминай, — Малфой помрачнел. — Не тебе одному дались тяжело эти недели. Кому-то до сих пор даются. Уизли уволился.

— Что?

От резкого движения голова вновь взорвалась болью, и Поттер поспешно опустил ее обратно.

— Несколько дней назад.

Драко встал и принялся ходить по кабинету кругами, наводя чистоту легкими и уверенными взмахами палочки. Гарри тупо уставился перед собой.

— Почему?

По лицу слизеринца пробежала тень.

— Он не захотел работать на тебя.

Не понимая мотивов друга, Гарри продолжал молча внимать. Не мог же он оскотиниться до такой степени, что даже друзьям стал противен?

— Он сказал, что сам быстрее найдет убийц, чем Аврорат расшевелится.

Гарри понял, что это вряд ли была единственная причина. Даже Рон из-за такой глупости не мог так поступить. Хотелось надеяться, что друг выслушает его и поймет, когда ему придется прийти в гости к Уизли, чтобы посмотреть в глаза Молли и оплакать погибших членов семьи с ними.

— Что еще?

— Сказал, что сам отомстит Пожирателям за детей, — Драко сделал легкую паузу, — и не хочет ходить в подчинении у Пожирателя.

Не боли так голова, Гарри бы поднял бровь. Это движение знали все его подчиненные. Оно означало, что нужно больше информации.

— У меня, — пояснил Малфой, левитируя пустые бутылки из-под стола в мусорное ведро.

— А-а-а… Я ж недавно его повысил. До командующего подразделением «Бета».

— Рону этого мало. Поттер, думай сам, ты всегда понимал, что ему этого будет недостаточно. Если бы он стал тобой — не главой Аврората, а тобой! — вот тогда мы бы увидели его счастливым. А так…

— У него было все, что может пожелать волшебник. Дети, работа, деньги, семья, жена…

— Посмотри правде в глаза, Поттер, — криво, с каким-то непонятным выражением лица ухмыльнулся Малфой, усевшись перед ним. — Ну не любил ее Уизли. Денег ему всегда мало было. Зря что ли он постоянно просил надбавок, пока я работал с оплатой труда? Дети никогда не были у него на первом месте. Выросший в семье, где детей было больше, чем родителей, раза в три с половиной, он всегда ставил себя на первое место. Работа… Уизли хотел сидеть на заднице ровно и получать раз в десять больше. А тут не получается, бегать надо по ухабам, ловить преступников. Отчеты дурацкие, бумажная волокита. Да и магия никогда не была его сильной стороной. А Гермиона…

Голос у Драко сорвался, хоть он и не кричал, а говорил тихо, щадя нежный после нескольких недель пьянства слух Гарри и такой же размягченный мозг. Драко удавалось всегда складывать цепочки из практически отсутствующих данных, за что его и выделил Гарри когда-то.

После войны Пожиратели Смерти подвергались нещадному отлову, пыткам и истязаниям. Люди, озлобленные на них за все их ужасающие преступления, жаждавшие мести, охотились на них, точно на зверье, без продыху, без жалости. Аврорат не был одинок в своем стремлении поймать преступивших закон. Азкабан ежедневно пополнялся злой дюжиной человек, во многом благодаря простым людям. Гарри тогда едва отошел от потерь в битве за Хогвартс. Как же противны ему были журналисты, искавшие с ним встречи, но не потому, что радовались победе, забыв о многих жертвах, а потому, что предоставили детям стоять насмерть за свою свободу. За то, что не защитили… Брали всех, у кого на левом предплечье был хотя бы намек на черную метку. Был случай, когда взяли совершенно невиновную ведьму, потому что ожог на левом предплечье кто-то принял за метку. И вот именно тогда-то взяли и Люциуса с семьей, даже несмотря на смену сторон в последний момент.

Вины это не снимало, и Люциуса посадили в Азкабан пожизненно. Впрочем, тот сумел договориться, и срок его пребывания в тюрьме сократили до двадцати лет при условии, что под Непреложным Обетом он выдаст всех соратников, известных ему. Малфой-старший раскрыл аврорам места встреч Пожирателей, источники финансирования и врата своего замка. Как только все, что было опасно, изъяли, Люциусу зачитали новый приговор о сокращении срока заключения, а жену Нарциссу отпустили, так как метки на ней не было. Сын же его, Драко, был признан невиновным в смерти Альбуса Дамблдора, но приговорен к десяти годам исправительных работ в Министерстве. Поттер устроился в Аврорат лет через пять после битвы, и ему было поручено присматривать за Драко. Редкие рейды, на которые посылали его отделение, были безопасными, но опыта он поднабрался, поэтому его стали готовить на место главы Аврората. Тем временем Гарри и Драко начали сходиться во многих вещах. Возможно, если бы не лицемерие и эгоистичность Драко на первом курсе, они смогли бы стать лучшими друзьями. Лучше, чем с Роном, хотя в этом Поттер не хотел себе признаваться довольно долго. Но дело было давнее, а разглядеть друг в друге людей, а не врагов, время нашлось. Поняв, что Драко так же как и он хочет спокойно жить, Гарри стал медленно поднимать вопрос о назначении друга на более высокую должность.

Недостаток средств и постоянная грязная работа, которой подвергался Драко, сломали внутри него стальной стержень самоуверенности и эгоизма. Малфой стал похож на человека. Из года в год Гарри наблюдал, как Малфой пользуется магловскими средствами для лечения болезней, не гнушается никакой работы и уже полностью смирился со своим положением. Бывшего врага надо было выручать. И по прошествии десяти лет стараниями заместителя главы Аврората Драко остался работать в аврорском отделении младшим помощником секретаря по рейдам. Счета Малфоев были заблокированы, как и Гринграссов, потому его семья нуждалась в деньгах. Прежде Гарри, отмахиваясь от Рона, предлагал Драко помощь с деньгами, но тот неизменно отказывался, отшучиваясь, что потом не рассчитается. А потом пошел по карьерной лестнице вверх. И вот, на черную зависть Рону и недоумение Кингсли, Гарри назначил его своим заместителем.

— Хэй, Поттер, проснись!

Гарри вздрогнул и глянул на Малфоя.

— Я задумался. Что ты сказал про Гермиону?

Драко помрачнел, и на миг по его лицу скользнула боль, которую Гарри видел каждый раз в зеркале за последние недели.

— Он ведь ее не любил, Поттер.

К своему сожалению, Гарри был вынужден сознаться в этом самому себе и вновь ощутить пустоту от потери таких близких людей, как Гермиона и Джинни. Джинни была с ним счастлива и доказывала это каждый день. А Гермиона? Была ли счастлива она с Роном? Он знал ответ — нет. Слишком разные люди. Война сблизила их, а суровая реальность разъединила, но уже после свадьбы. Гермиона хотела уйти в науку, а Рон заставлял ее быть домохозяйкой. Она никогда не хотела судьбы Молли Уизли. Их отношения напоминали противоборство. Яркая, жизнерадостная, умная девушка и парень, мечтавший об обычной семье. Брак с Рональдом ее связал, превратил в тихую, забитую домохозяйку под постоянным давлением. На людях у них все было хорошо, а вот дома — Джинни говорила — ни дня без скандалов. Однажды Рон ее ударил. С тех пор Гермиона и изменилась. Стала тихой, невероятно грустной. Лишь тень от той девочки, которая когда-то ворвалась к ним с Роном в купе в поисках жабы.

— Не любил, — хриплым голосом подтвердил Гарри, глядя в пустоту.

— Тогда какого черта, Поттер? Какого Мордреда ты не открыл ей глаза на собственное несчастье?

Подлокотник кресла Драко хрустнул под его тонкими, аристократическими, но сильными пальцами. Драко спешно отпустил кресло, вскочил и вновь стал нахаживать круги по кабинету.

— Сам не знаю.

Внутри Гарри весь сжался. Джинни, его маленькая Джин… Он вновь вспомнил ее. Алкогольное помутнение прошло, и скорбь снова вступила в свои права. Заболело где-то в груди. При каждом вздохе что-то неприятно кололо. Он помнил, как она падала в пропасть, глядя на него сквозь пелену слез. Ей, должно быть, намного легче сейчас. Она с дочерью сейчас там, где ей намного спокойней и лучше. И с двумя его сыновьями.

«А что, если меня распределят в Слизерин?»

«Вы мне будете писать?»

«Два года, а я хочу сейчас!»

«С ними все будет в порядке», — тихо сказала ему Джинни перед тем, как пойти до конца платформы, чтобы помахать детям на прощание.

Теперь с ними все в порядке.

— А ты любил Асторию? — сам не понимая, зачем, спросил Гарри.

Малфой остановился у окна.

— Нет, я любил в своей жизни только одну женщину. Астория была моим другом, хорошая девушка, тихая, добропорядочная жена. А Скорпиус… Мой сын, ни в чем не виновный, погиб из-за этих ублюдков.

Голос Малфоя, жесткий как сталь, зазвучал слегка приглушенно. Мужчинам тоже бывает больно, и Гарри его понимал. Одной рукой он извлек из полки стола бутылку огневиски и уже отработанным движением налил жидкость в два бокала. Отлевитированный бокал Драко поймал и одним махом влил в себя. Поежился. Стакан треснул в его руке, и на пол закапала кровь.

— Я ведь тоже неделю не просыхал, — вяло сообщил он, вернувшись на свое место. — Мать меня растрясла, сказала, что так нам ничего не добиться. И я пошел на работу. А тут и Уизли подва… Поттер, поставь бутылку! Эванеско.

Плеск огневиски, божественным журчанием уже заполнявший бокал, пропал. Гарри печально потряс бутыль, даже заглянул в горлышко и поставил ее под стол.

— Что «Уизли»? — в горле стоял ком.

— Уизли пришел, на нервы давить начал, мол, все из-за вас, Малфой. Несколько раз требовал, чтобы я устроил облаву на Пожирателей, раз уж ты не просыхаешь. Но следов никаких не было, следы аппарирования были стерты. Я послал его отряд на разведку, но они ничего не нашли. Никто не успел отреагировать. Все случилось слишком быстро.

— А поезд?

— Бомба. Магловский способ террора, вроде так. Даже маглов затронул этот… теракт. Хогвартс-экспресс ездит по их рельсам, а взрыв на виадуке, ясное дело, не мог остаться незамеченным. Пришлось поработать Отделу по связям с маглами. Наши ребята повозвращались из отпусков, добровольцами направились на то место, куда упали с виадука остатки Хогвартс-экспресса, — Малфой поморщился, но Гарри читал его эмоции, словно они были у него на ладони. — Ты же понимаешь, я не мог вызвать ребят, которые должны сейчас работать. Многие потеряли столько же, сколько и ты, и я. Последние еще неделю назад вернулись. Все жаждут мщения.

Гарри поднялся, несмотря на больную голову, и направился к почтовому ящику. Писем скопилось великое множество, пора было начинать работу.

— Те, которые с выражением сожаления, я пометил зеленой печатью, — бросил через плечо Драко.

Гарри, испытывая сильную благодарность к слизеринцу, собрал их в кучу и поджег. Странно, но вид полыхающих сочувствий придал ему сил.

— С чего все началось?

Голова по-прежнему заставляла страдать. Малфой хмыкнул, достал из кармана магловскую таблетку, наполнил бокал водой и протянул главе.

— Выпей, полегчает. Похоже на действие антипохмельного, но без побочных эффектов. Блевать не будешь и в сортире неделю не проведешь.

Благодарность Гарри вырвалась вместе с кашлем. Похоже, он успел простыть.

— Я пришлю тебе потом бодроперцовое зелье, — сообщил Малфой, очищая мантию. — Можешь не благодарить.

— Так с чего все началось, Драко?

Очевидно, тот оттягивал момент воспоминаний, и за это глава Аврората винить его не мог.

— С побега бывших Пожирателей, хотя ты, наверное, и сам догадался, — ответил Малфой, отводя глаза.

— А… Твой отец?

— Он остался в Азкабане, хотя у него был шанс, если ты об этом.

Гарри облегченно вздохнул. Голове полегчало, а от осознания того, что Малфоя-старшего не было среди тех убийц, камень с души свалился. Теперь на Драко смотреть было легче.

— Отец сказал правду, мы не хотели возвращения Темного Лорда. И начинать заново войну… Никому это не нужно. Я лишь взял на себя смелость увеличить охрану Азкабана. Чтобы его там не убили.

— Разумно, — кивнул Гарри. — Продолжай.

— Темный Лорд вернулся. Я помню всю эти заморочки с крестражами, что вы затеяли. Могли ли вы где-то просчитаться?

Гарри закрыл глаза. Отогнав картину с падающей в пропасть Джинни и взлетающей в воздух Лили, он вспомнил среди Пожирателей на платформе змеиное лицо ублюдка, наблюдавшего в стороне за детоубийством.

— Дамблдор оставил нам мало сведений. Все, что я знал, было уничтожено.

Драко выругался.

— Почему он сразу не раскрыл вам всю информацию?

Гарри пожал плечами. Сейчас он уже видел, что в их планах было слишком много неясностей, непродуманности, а в историях самого тогдашнего директора — много темных пятен. Скорее всего, Дамблдор не знал чего-то и сам, оттуда и пошли все их ошибки. Как бы там ни было, Гарри понимал, что тоже виноват — опирался на слова старого волшебника, как на непререкаемые истины, а сам даже не попытался подумать своей головой. С другой стороны, что можно было взять с того семнадцатилетнего мальчишки, которым он был?

— Так вот. Он вернулся.

— Я замечал некоторые заголовки.

— Очевидцев слишком много. Да он и не собирался скрываться в этот раз. Все было спланировано заранее и очень тщательно. Когда он вернулся, как это случилось, кто пожертвовал ему руку в этот раз — неизвестно. Наших ребят поснимали незаметно для родителей. Одни убиты, другие под забвением. Аврорат лишился многих. Как ты и сказал, возможно, когда уже поезд начал гореть, на пространство наложили чары расширения. Поэтому мы так долго не могли добежать. Женщины убиты. Не все, но большая часть. Астория и Джинни… Их достали из пропасти. Они разбились о скалы. Возможно, Джин еще была жива некоторое время, но…

— Драко! Не надо!

Гарри сжал подлокотник и вжался в спинку кресла. Опять перед глазами возникла Джинни. Малфою тоже было тяжело о ней говорить. Джин всегда была добра к нему, понимала Драко и поддерживала в их с Гарри начинаниях. Она тоже увидела в нем человека, а не бывшего Пожирателя. Отдалившись от Рона и части братьев, она обрела брата в Малфое, а он в ней сестру. Рон не одобрял этого, но если он начинал при ней плохо говорить о нем, Джинни его немедленно выставляла из дома. Драко всегда было неловко, когда она так поступала, но он был благодарен. И ей, и Поттеру, что они оказались настолько человечны.

— Прости. В общем, все было спланировано. Это была демонстрация силы и намерений. Из чистокровных погибла только Астория. Жена предателя крови.

— Совсем никаких следов?

— Никаких.

— Выжил кто-нибудь?

— Из женщин? Да. Жена Дина Томаса, жены Симуса, Джастина Финч-Флетчери. Супруга Денниса Криви. Чанг, Паркинсон, Мак-Грегори, Боунс, Забини, Кребб, Гойл. Многие еще.

— На допросы вызывали?

— Поттер, какие допросы? — сморщился Драко. — Очевидцев много. Кроме того, часть женщин в Мунго почти с ума сошли, а часть от семей, которых и спрашивать не стоит. Вроде Гойлов. Лучше не будем трогать женщин. Общество и так считает нас виновными в том, что погибло столько людей. Говорят, охрана недостаточная… Как работает Аврорат, если не знали о готовящемся нападении? И я тебе так скажу, Поттер. Мы еще работаем только потому, что матери не пришли в себя. А к тому моменту, как придут, надо поймать хоть пару убийц. Будет, на ком удержаться. А ты ушел в запой. Поднимай задницу, работать пора. У всех горе, нужно крепиться.

Гарри кивнул и встал. Пробежался глазами по кабинету. Остановил взгляд на семейной фотографии Джинни с детьми. Девушка радостно махала ему, держа на руках крошку Лил. Рядом стоял, робко улыбаясь, маленький Альбус Северус, и Джеймс задорно подмигивал.

— Мы отомстим, Драко, — недрогнувшим голосом молвил Гарри. — Вот увидишь. Никто безнаказанно не убивает детей. Введи меня в курс дела.

Драко устало развалился в кресле. Наказ Министра он исполнил. Теперь оставалось только взяться за работу.

Охота на Пожирателей началась, но в первые недели успехов не приносила. Подразделения Аврората были подняты на уши, ни один человек не сидел без дела. Поттер окончательно встряхнулся и влился в привычную колею. Поиски как Лорда, так и его сторонников, проходили безуспешно, пока из Азкабана их не дозвался Малфой-старший. Он-то и сообщил, что новое место укрытия Пожирателей находится вовсе не в Англии.

В день, который был отведен под поездку в Азкабан, Гарри не взял с собой охрану, только Драко, которому было запрещено посещать отца. Таким образом, он надеялся не только порадовать друга, но и вытрясти из Люциуса с его помощью всю информацию. Драко согласился его сопровождать с радостью, и уже через полчаса они стояли у ворот Азкабана. Черные стены заросли склизкими потеками и плесенью, хлестал холодный октябрьский дождь, а ветер трепал мантии за плечами волшебников. Воды, окружавшие тюрьму, бушевали, управляемые осенней бурей. Гарри первым ступил на ступени Азкабана. По долгу службы он бывал тут часто, поэтому на него не произвела впечатления темная мощь тюрьмы, разве что самою малость. А вот Драко застыл, оглядывая стены.

Охранник, в лицо признавший Поттера, загородил дорогу Драко.

— Родственники не допус…

— Он со мной, — не терпящим возражения тоном произнес Гарри. — На правах моего заместителя.

Возражать главе Аврората, конечно же, не посмели.

Тюремные камеры производили самое мрачное впечатление. Грязь, вонь, запах тления и сырость разлагали души заключенных не хуже дементоров. Откуда-то слышались стоны, кто-то подходил к решеткам двери и провожал гостей черными провалами глаз. Драко укутался в мантию почти до глаз и не отставал.

Камера Люциуса Малфоя находилась в дальнем крыле, для «особых» заключенных. Здесь не так пахло, не было так холодно и через каждые двадцать шагов горел факел, излучавший тусклый свет, колебавшийся от сквозняков. Дымный чад исчезал в нехитрой системе вентиляции. Гарри махнул палочкой, и дверь со скрипом отворилась. Драко на миг застыл на пороге, но все же зашел вслед за Гарри.

— А-а, мистер Поттер! Я вас ожидал со дня на день… Драко?

Встреча отца с сыном… С них бы картину писать, пришло в голову Гарри. Место встречи за много лет отчуждения, когда они не виделись, оказалось вовсе не мирной домашней обстановкой, но друг был рад и этому. Разлученные когда-то отец и сын снова встретились. Люциус, истинный аристократ, не спешил проявлять эмоции, в то время как Драко слабо улыбнулся ему.

— Отец, здравствуй.

Люциус перевел взгляд на его одежду.

— Аврор?

Лицо Люциуса сделалось непроницаемым. Понять по нему, рад ли он такому повороту событий, можно было, даже не гадая на кофейной гуще.

— И весьма уважаемый человек, — несколько сурово сказал Гарри, проходя в камеру. — Присядем?

— Насиделся уже, — усмехнулся Люциус, и холодная маска чуть подтаяла. — Здравствуй, сын.

Гарри прошел к кровати. Камеры для «особых» заключенных были не в пример уютнее обыкновенных. Здесь было подобие камина, стол, стул, зарешеченное окно с распахивающейся створкой, кровать. И кормили лучше. Злачное место. За заключение в такой камере преступники были готовы выдавать своих сообщников, даже родную мать. Гарри усмехнулся. Злачное место…

Драко и Люциус медленно подошли друг к другу. На секунду Гарри показалось, что отец не рад сыну, но он быстро понял, что ошибся. Люциус крепко обнял Драко.

— Как мать, Драко?

— Здорова, отец. Ждет дня, когда ты будешь свободен.

— Как ты? Как… Гринграссы?

Драко чуть опустил глаза и помрачнел.

— Плохо.

И прошел вглубь камеры под предлогом, что хочет убраться. Гарри заметил, что его глаза при свете камина странно блеснули.

— Мистер Поттер… Я полагаю, вы не просто так взяли Драко с собой?

— Вы правы, — прохладно ответил тот. — Я хотел немного развлечь его. Чтоб работал лучше.

Люциус хмыкнул.

— Вы весьма необычный глава Аврората после всех тех, кто был.

— Да, я странный, — согласился Гарри. — Мистер Малфой, мы приехали на ваш вызов. Мы ждем, что вы расскажете нам все, что вам известно. В каком замке скрывается Темный Лорд? Кто входит в его Ближний Круг теперь? Если вам будет легче говорить с веритасерумом, Драко даст вам зелье, на ваш выбор.

— Мистер Поттер, неужели вы думаете, что Темный Лорд не учится на ошибках? — насмешливо поинтересовался у главы Аврората Люциус, развалившись в потертом сыром кресле у камина. — Вы не уничтожили его тогда полностью, так ожидайте, что теперь он будет гораздо хитрее и опаснее.

— Где у него теперь штаб, вам известно? — поинтересовался Гарри, пока Драко легкими взмахами палочки приводил камеру в порядок.

— Это же очевидно, мистер Поттер, — и подобно Архимеду, кричавшему «Эврика», театрально воскликнул: — Франция!

Гарри сощурился, мысленно дав себе подзатыльник. Такого варианта он и не предусмотрел, сложно было представить, что Темный Лорд сменил прописку. Драко, видимо, подумал так же.

— Вы знаете, кто его сторонники, мистер Малфой?

Люциус оценивающе оглядел его.

— Только старых. Новых он вербует во Франции.

— Назовите фамилии, известные вам.

Из сумки Гарри вылетело перо, за ним чистый пергамент. Перо, подобно Прытко Пишущему, нацелилось на Люциуса, в ожидании слов.

Люциус усмехнулся и покачал головой.

— Они убьют меня, едва узнают, кто их предал. Убьют мою жену и сына, мистер Поттер. Я выражаю вам соболезнования в связи с вашей утратой, но настоятельно прошу не лишать меня всего, что мне дорого, пусть оно и за стенами этой дыры.

— К вам будет приставлена охрана.

Гарри сделал знак перу пока не записывать и глянул на Драко, который стоял возле отца. Люциус зашелся неприятным смехом, сквозь который слышался грудной кашель.

— Мистер Поттер, вы — знатный шутник. Неужели вы считаете, что парочка авроров остановит Темного Лорда? Они не остановили побег из Азкабана, а вы считаете, что стоит приставить их ко мне, и я буду в безопасности? Я знаю, что не нужен ни вам, ни всему Министерству, вместе взятым. Просто оставьте мою жизнь и семью в покое.

— Вы не пошли за теми, кто сбежал, хотя у вас был шанс. Они явно с вами говорили. Я жду, чтобы вы рассказали мне об этом. Почему вы не пошли?

— Мне есть, что терять, — просто ответил Люциус.

Гарри поджал губы и покачал головой. Так он от Малфоя ничего не добьется. Драко тут мало чем мог помочь, он уже понял это.

— Мистер Малфой, если вы скажете все, что вам известно, вы ведь понимаете, что в Азкабане не останетесь?

Козырная карта. Малфой не должен был догадаться, что это последнее, чем он может его убедить. А впрочем, этот хитрый слизеринец наверняка давно уже все просчитал, и даже такой расклад событий не был для него сюрпризом.

— А вот это интересно, мистер Поттер, — в глазах Люциуса загорелась хитрая искорка. — Вот там пара авроров мне не помешает. И если последний год я отсижу дома, под домашним арестом, естественно, обещаю открыть вам фамилии тех, кто мне известен, и все, что знаю.

— Другой разговор!

— Тогда Непреложный Обет?

Гарри помедлил, прежде чем протянуть руку в ответ на протянутую руку Люциуса. Драко встал с палочкой, готовый скрепить обет.

Позже, когда клятва была произнесена, Люциус сказал:

— Ну что ж, мистер Поттер, пусть перо запишет.

Гарри дал знак перу, и оно вновь нацелилось на Малфоя.

— Кребб, Гойл, Эйвери, Яксли, Долохов, ДеРовере, Уизли…

— Что?!

Гарри смотрел на Малфоя-старшего, не веря своим ушам, Драко кинулся к отцу на случай, если тот начнет падать. Он не умирал, магии не лишился и Обет нарушен не был. Люциус действительно говорил все, что знал.

— Не может этого быть.

Гарри отступил назад. Люциус горько усмехнулся.

— Так-так, Золотой Мальчик, глава Аврората и взрослый мужчина все еще живет детскими иллюзиями? Не будьте глупцом, мистер Поттер. Рональд Уизли был в курсе всего происходящего с самого начала.

Гарри словно получил удар под дых. Как же хотелось, чтобы Люциус тот час же упал замертво. Тогда он был бы уверен, что тот говорит неправду. Но Обет не позволял лгать, здесь действие было схоже с веритасерумом, только уже по выбору человека.

— Отец, ты уверен?

У Драко тряслись руки. Это не объясняло действия Рона на платформе, когда его детей и жену убили. Но не могла же Гермиона быть к этому причастна? Или… могла?

— Мисс Грейнджер… Простите, миссис Уизли ничего не знала, — Люциус со всей серьезностью ответил на случайно прозвучавшую мысль. — В данном случае она просто оказалась виновной в вашей дружбе с ней.

— А дети? Может, Рон не знал, что…

— Мистер Уизли сделал свой выбор, мистер Поттер. Он же мастер вести двойную игру.

— Расскажите, что знаете, — нарочито твердым голосом произнес Гарри.

Внутри все бурлило. Этого. Не. Может. Быть.

— Мистер Поттер, вы считаете Дамблдора святым?

Вот так вопрос. Не скажешь ведь, что да. Но и плохого что же можно сказать? Разве что опереться на давний некролог Риты Скитер. Подчиняясь какому-то наитию, Гарри покачал головой. Люциус усмехнулся и совершенно не по-аристократски закинул ногу на ногу.

— Вы не такой дурак, каким я вас считал, мистер Поттер. Что ж, я могу высказать свои догадки, это не абсолютное знание, поверьте.

— Говорите.

— Если позволите. Дамблдор вел свою игру. Вы заметили, что вы были всего лишь пешкой? И уничтожение Темного Лорда девятнадцать лет назад подразумевало, что вы погибнете. Конечно, вы выжили, явив нам в самый неподходящий момент свой грозный и довольно живой лик. Но вы не должны были выжить. История с вашим распределением подробно была пересказана мне Драко. Кто вас надоумил, что Гриффиндор лучше всех? Рональд Уизли. Кто вас рассорил с моим сыном? Рональд Уизли. Не исключаю и того, что сын вел себя как идиот, но не суть. Кто перед вами боготворил Дамблдора? Рональд Уизли. Перечислять можно бесконечно много. Дамблдор ставил перед вами препятствия, которые вы могли пройти лишь с его помощью, тем самым обожествляя его. В конце концов, никто не помешает быть ему великим волшебником, будучи вашим наставником. А Рональд Уизли — пешка, его осведомитель и ваш личный надзиратель.

Люциус продолжил наблюдать за лицом главы Аврората молча. Драко переводил недоуменный взгляд с одного на другого, обдумывая все сказанное, но, как бы ни хотелось верить в обратное, все сходилось. Борьба Гриффиндора со Слизерином вышла на свой пик именно во время обучения Гарри в школе. Сами того не понимая, они стали лицами двух враждующих факультетов, судьбы которых были предопределены заранее старым расчетливым умом. И за этим всем — нет, не стоял, но вполне мог стоять — директор Дамблдор, оплот света и человеколюбия.

— Вы сожалеете о прошлом, мистер Поттер, — не спрашивал, а утверждал Люциус. — Не сожалейте. Быть может, прими вы тогда другое решение, например, попав на Слизерин, вы бы настолько изменили историю, что мы до сих пор могли бы воевать. Или победили бы раньше. Во всяком случае, пока вы ничего не собираетесь делать с прошлым, не нужно даже думать об этом. Но я вам так скажу — измени вы историю с вашими нынешними знаниями, вы могли бы сделать многих в этом времени счастливее, чем они есть.

— Я не понимаю вас, Люциус, — Гарри встал с кровати и прошелся по камере.

— Разумеется, Гарри.

Люциус продолжил диктовать перу имена.

* * *

В поисках правды на следующий день с утра Гарри зашел в Нору.

Молли Уизли встретила его на крыльце дома, оповещенная ранее Патронусом о его прибытии. Гибель дочери, пятерых внуков и невестки за эти месяцы заметно подкосила ее. Ранее взбитая активная женщина теперь превратилась в доживавшую свой век старуху. Артур выглядел не лучше, но его сейчас не было, он работал в Министерстве, с головой уходя в работу. Молли теперь постоянно находилась в состоянии, близком к депрессивной истерике. Гарри понимал ее, было очень жаль женщину, заменившую ему мать. Не должны родители переживать своих детей.

— Гарри, милый… — она споткнулась и чуть не полетела с крыльца, но он быстрым движением поймал ее. — Ох, прости, Гарри. Ноги не держат. Проходи, дорогой, давно в гости тебя ждем. Я пока приготовлю, а ты садись сюда, подожди. Артур недавно ушел, зато Джордж скоро вернется, он в ночь работал сегодня, вот и пообщаетесь.

— Не беспокойтесь, миссис Уизли, — покачал головой Гарри. — Я ненадолго, узнать, как ваши дела, помочь ли вам чем-нибудь.

— О, не беспокойся, дорогой, все хорошо, справляюсь пока по хозяйству.

Миссис Уизли, что-то бормоча, отправилась на кухню.

Гарри помнил, как попал сюда еще ребенком. Тогда Рон и братья-близнецы привезли его на фордике. С тех пор кухня мало изменилась, все те же тарелки стояли на сушилке, все также щетка намывала жирную сковороду в раковине. Гарри прошел в дом и осмотрел столь памятную кухню.

Единственным изменением, кажется, были часы на стене над камином — их стало меньше. Когда-то ему этот мир казался чудом. Сказкой. Что же теперь с ним стало, что он так ему осточертел?

Гарри, пользуясь занятостью миссис Уизли, поднялся по кривоватой, скрипящей лестнице наверх. В доме давно не убирали, поэтому пыль на верхних этажах несколько смягчала звук шагов. Комната Перси, до которой он дошел, давным-давно пустовала. Перси женился на Пенелопе Кристал и ныне жил отдельно от родителей, лишь изредка привозя внука в гости. Комната близнецов… Ее редко занимал Джордж, один из оставшихся в живых братьев-близнецов. Жить там, где когда-то он жил вместе с давно погибшим братом Фредом, было невыносимо, наверное, и Гарри его понимал; он сам старался как можно меньше времени проводить на площади Гриммо. Джордж тоже жил отдельно.

Комната Джинни. Здесь Гарри посчитал нужным открыть дверь и войти.

Запустение и тишина. Сложно поверить, что когда-то давно здесь жила маленькая Джинни, мечтавшая, любившая. Здесь они впервые поцеловались. Гарри прошел мимо заправленной кровати с грустной улыбкой и заглянул в ящик. Фотография из Египта, куда они ездили на третьем курсе. Ручки, валентинки от Дина Томаса и еще пары парней с потока. Фотография самого Гарри, разрисованная сердечками, фотография Джинни и Гермионы на Святочном Балу, сделанная рукой Колина Криви, погибшего в битве за Хогвартс. Ее Гарри взял и присел на скрипнувшую кровать. Гермиона мягко улыбалась ему, Джин махала рукой и подмигивала. Она была очень красивой, и дело было не в ее платье. Ее блестящие живые глаза, тихий смех, который все еще мучал его во снах. И Гермиона… Счастливая, беззаботная, такая юная. Непроизвольно Гарри заметил, что начал улыбаться картинкам, а в глазах стояли скупые слезы. Глава Аврората нахмурился и утер их. Джинни послала воздушный поцелуй и на пару секунд ушла за пределы фотографии. И вот тогда Гарри заметил еще одного человека.

Он случайно попал в кадр, но не заметил этого. Гарри наблюдал за молодым Драко, как тот таращился на Гермиону, пока она не видела. Пенси Паркинсон настойчиво дергала его за рукав и тянула танцевать, а Драко стоял и смотрел только на его подругу. Гарри улыбнулся и этому. Вряд ли Рону понравилось бы, как Малфой пялится на его будущую девушку. И тогда Гарри припомнил все, что говорил Драко о Гермионе в те дни, как вел себя на приемах рядом с ней. Относительно рядом, конечно, ведь Рон не давал ей и близко крутиться возле Драко и, соответственно, его начальника Гарри. Бедная девочка. Что стало с тобой… Гарри сложил фотографию, положил во внутренний карман мантии и продолжил осматривать содержимое ящика. Он не знал, что искал, да и ищет ли что-нибудь вдовец в вещах покойной любимой жены? Разве что воспоминания, которые помогут пережить этот день. А дальше еще один, и еще…

Гарри вытащил потертую книжицу, которая когда-то служила Джинни дневником для самых потаенных мыслей. Привычка записывать свои мысли появилась у нее после первого курса, когда был уничтожен дневник Тома Риддла. Замочек был довольно незамысловатый даже для маленькой девочки, Гарри, подумав, вскрыл его и наугад раскрыл страницы.

«Дорогой дневник! Сегодня мне невероятно грустно от осознания какой-то неправильности происходящего. Сегодня Рон нашел Коросту, но по-прежнему ссорится с Гермионой. Конечно, это не мое дело, хотя мне так никогда не скажут ни Гарри, ни Гермиона, но это весьма подозрительно. До школы Рон был добр...»

А вот это уже интересно. Гарри нахмурился, но с сожалением закрыл книжечку. По лестнице поднималась Молли, а дневник он собирался забрать с собой. Ничего, перечитает потом. Возможно, воспоминания маленькой Джин позволят ему сейчас взглянуть на ситуацию с новой стороны. Да и что греха таить, Гарри хотел вчитаться в каждую буковку, написанную ее чуть косым, но красивым почерком, хотел касаться страниц, которых касалась ее ручка, когда выводила эти строчки. Может, он найдет в ее воспоминаниях что-то о себе, и это согреет его. На глаза вновь навернулась скупая слеза. Нет, не время. Вот дома, где лишь Кикимер знает настоящую глубину его боли, он упадет на кровать, как падает каждый вечер в надежде уже никогда не встать. И тогда можно поддаться эмоциям. А на утро приведет себя в порядок заклинанием, выпьет очередной литр успокоительного зелья, смешанного для пущего эффекта с пустырником и валерианой, и пойдет на работу в надежде на очередной рейд, где его найдет шальная Авада. Глупо, да. Глупо подставляться самому, да даже говорить об этом кому-то. И глупо день изо дня влачить бессмысленное существование.

Джин, маленькая Джин…

Альбус, Джеймс… Лил…

— Гарри, милый, ты тут?

В комнату заглянула миссис Уизли. Глаза ее тут же повлажнели. Молли промокнула их фартуком и подошла к нему.

— Дом так опустел после войны, — сквозь слезы улыбнулась она, разглядывая фотографию из Египта. — Так страшно здесь порой, Гарри, ты не представляешь. Спишь себе спокойно в комнате, а тут скрип половиц из коридора или из комнаты наверху. Знаешь, словно ходит кто-то. И может, мне снится это постоянно, шаги Джинни и Фреда, да только страх сковывает. И пошлешь в дом заклинание Гоменум Ревелио. А оно никого не находит. А иногда услышу, как шепотом кто-то зовет меня: «Мама», обернусь — и в зеркале на миг вижу отражение дочери. Сморгну — и пропадает. И живу так средь призраков прошлого. Да что я тут говорю, — она, как ребенка, погладила его по голове. — Ты ведь тоже один живешь. Представляю, каково тебе среди вещей детей, когда они вот только что, считай, уехали. Ведь Рождество скоро, уже и Альбус, и Джеймс ехали бы… А маленькая Лили встречала бы братьев.

— Не травите себя горем, миссис Уизли, — глухо сказал ей Гарри, сжав руку женщины на своем плече. — Не вернуть их, жить дальше будем. А мерзавцев тех найдем. Визенгамот решит, что с ними делать.

Миссис Уизли разрыдалась Гарри в плечо. Утешая женщину, ставшую ему второй матерью, Гарри сам был не далек от того же бурного проявления эмоций. И ему чудился в доме скрип половиц, только Гоменум Ревелио он не посылал, отчаянно надеясь увидеть хоть призрак жены. А может, это Кикимер ходил по дому в поисках дела. Ему тоже было тяжело, когда хозяек не стало. Лил была его отрадой… Будь проклят Волан-де-Морт! Будь все проклято!

— А Рон, миссис Уизли? Где он сейчас?

— А… — та махнула рукой и украдкой стала вытирать слезы. — Рон на работе днюет и ночует. Заходит изредка. А может, квартиру где-то снимает. Только тут он больше не живет. А разве он не в Аврорате, милый?

А вот это уже интересно. Рон уволился и не сказал родным? Оставил мать почти одну и исчез. Гарри глянул в глаза Молли и понял, что не может ей сказать правду, способную подкосить несчастную женщину еще больше.

— Конечно, миссис Уизли. Я забыл, слишком много навалилось.

— А ты не знаешь, где он живет?

— К сожалению, нет. Мы почти не видимся, он… в рейдах постоянно. Давно не общались.

— Жаль. Ну, ты передай ему, что я скучаю, жду в любое время его. Бедный мальчик, так себя гонять. Пускай мстит, дело благородное. Гарри, я пойду в свою комнату. Посплю, нездоровится мне чего-то.

— Может, мне вам зелье какое принести? — заботливо спросил Гарри, выходя вместе с ней из комнаты.

— Нет, дорогой, походи тут пока, можешь поесть чего-нибудь. А как уйти захочешь, так ступай, заходи почаще ко мне только.

— Обещаю, миссис Уизли.

Безутешная женщина ушла в свою комнату вниз по лестнице, а Гарри проводил ее взглядом и продолжил путь наверх. Дальше шла комната Рона, и вот здесь Гарри безо всякого стыда толкнул дверь. Личность аврора заняла в нем лидирующее положение. Сейчас он входил не в комнату друга, а на обыск помещения класса опасности Е. Цепкий взгляд подметил едва тронутую пыль на комоде у кровати в то время, как в остальных местах она лежала ровным ковром. Значит, Рон подходил к ящику положить что-то или взять. Придирчиво оглядев потолок и стены, Гарри не заметил ловушек и направился прямо к комоду.

Рон что-то взял. В ящике ничего не было. Задумчиво оглядев комнату, Гарри не подметил ничего странного. Старые плакаты Пушек Педдл, флаг Гриффиндора, флаг Ирландии с четвертого курса, с памятного Чемпионата Мира по квиддичу. Пустая совиная клетка, фотография их школьного трио, почему-то перевернутая вверх ногами. Гарри поставил ее, как положено. Вот он, чуть лохматый после очередного матча по квиддичу, в форме для полетов, с Молнией в руке. Вот Рон, с улыбкой во все лицо. Вот Гермиона, радостная, улыбчивая, несмотря на ссору с Роном из-за кота. А на шее переливается золотая цепочка. Маховик Времени.

Гарри вышел из комнаты, думая о маховике. С каждым днем все сильней его одолевал соблазн сделать такой хроноворот и отправиться в то первое сентября, отнявшее у него все. Но он понимал, что там не должен будет попадаться никому на глаза, а на платформе было много людей. Что Джинни он спасет, а сыновей не сумеет. Что, в конце концов, это уже далекий период времени, и так далеко маховик не отмотать.

Миссис Уизли тихо спала, почти не дыша. Гарри прикрыл дверь в ее комнату и спустился на кухню. Хотелось пить. Кувшин с водой он нашел быстро, только пить прямо из горлышка не посмел и подошел к окну, у которого стояли кружки. Гарри всегда нравилось, как вода переливается на солнце. Было что-то волшебное в ее сиянии, это он понял еще в детстве у Дурслей. А уже в школе узнал, что у каждого волшебника есть стихия, которая ему лучше всего подчиняется, напитывает силой и помогает. Только далеко не каждый маг мог почувствовать это. В этот век маги слабы и пользуются только бытовыми заклинаниями. А его стихией была вода. Гарри поднял кувшин к солнечным лучам осени, льющимся из окна в Нору, и вгляделся в воду. В этот момент внутреннее чутье его предупредило об опасности. Палочка скользнула в ладонь, и глава Аврората завертелся на месте, пытаясь понять, что же на кухне не так. Все было как прежде. Спустя минуту Гарри успокоился и еще раз глянул в кувшин на просвет. Вода в нем рябила.

Гарри даже протер очки. Такое он постоянно наблюдал, когда в холодную воду наливается горячая. Тогда изнутри воду подергивает рябь. Или если зимой открыть окно, то там, где тепло выходит в холод, рябит воздух. Только в кувшине вода была одной температуры, а рябь все шла. Гарри отставил стакан и понюхал воду.

— Мерлин!

Отравлена. Гарри спешно вылил весь кувшин в раковину и налил новой воды из крана. Тоже рябит! Он не мог ошибиться. Яд, который виден только на солнце, был медленнодействующим, но для единожды попробовавшего его — уже смертельным. «Черная Роса». Хвала Мерлину, он не успел это выпить. И если яд не в кувшине, и не в воде, которая была в нем, значит, он в водопроводе?!

Сердце Гарри зябко сжалось и пропустило пару ударов. Миссис Уизли…

Когда он ворвался к ней в комнату, она спала. Все так же тихо, не замечая ни шума, ни громыхавших под ногами гостя половиц. Спокойно, умиротворенно. Поттер шумно выдохнул и захлебнулся слезами. Пол заскрипел, колени отозвались тупой болью, когда он упал на них перед ее кроватью. Гарри не узнал своего голоса, когда тот будто сам по себе взревел на весь дом. Боль по Джинни и детям, которую он эти два месяца прятал в самых темных закоулках своей души, торжествующе вырвалась наружу.

— Миссис Уизли… Молли, пожалуйста!

Рука женщины упала с груди на кровать, Гарри за нее схватился и начал покрывать поцелуями, то дергая за нее, то пытаясь положить ее на кровать, чтобы она не висела так безвольно, совсем как у… мертвой.

Гарри валялся на коленях на полу у кровати, на которой лежало тело Молли, и выдирал себе волосы. Бился лбом об пол. Молотил кулаками по полу, а спасительное забытье не приходило. Многие говорили ему, что он любимчик судьбы. Но как же судьба его ненавидела, если позволяла пережить своих детей, жену, ее мать, друзей, всех родных…

В коридоре раздались шаги, скрип проклятых половиц. Гарри закрыл глаза, в надежде, что его сейчас прикончат. Но раздался голос, который Гарри меньше всего на свете хотел бы слышать сейчас.

— Хэй, Поттер! Твой домовик мне сказал, что ты зде…сь.

Гарри поднялся и невидящим взглядом вперился в Малфоя, с разинутым ртом стоящего посреди прохода. Так хотелось взять палочку, наставить себе на шею и произнести простое Сектумсемпра. Но было поздно. Драко стоял на пороге.

— Что… Поттер, что здесь произошло?!

Гарри открыл рот и издал непонятный хрип. Впрочем, Драко сумел разобрать слово «Вода», и бросился на кухню. Гарри же остался стоять у кровати, понадеявшись, что Малфой не станет пробовать на вкус воду. Равнодушие, способное спасти от нарастающей боли в сердце, не спешило приходить к нему. Молли все так же спала. Почти. Мертвенная бледность еще не разлилась по ее коже, но и на здоровый цвет не походила. А умиротворение, которое излучало ее лицо, вызывало в Гарри зависть. Если бы он сразу заметил неладное, едва она пожаловалась на здоровье… Он бы даже силой заставил ее съесть безоар, всегда бывший при нем. Теперь она тоже там… С Джинни и внуками, с Гермионой и Фредом.

Драко вернулся. В его лице не было ни кровинки. Он глянул на тело Молли Уизли и отвел глаза. Гарри спрятал лицо в ладонях и сжал пальцами волосы.

— Весь водопровод отравлен. Я боюсь, что деревня маглов тоже присоединена к нему. Поттер, нам нужно срочно вызвать сюда группу авроров и алхимиков!

— Нельзя ее здесь бросать, — глухо произнес Поттер, стоя полубоком к Молли.

— Гарри, — Малфой обращался к нему по имени только в особых ситуациях. — Нам надо предупредить несколько отделов о творящемся здесь! Иначе перетравятся еще и маглы, если уже не отравлены. Неизвестно, сколько эта гадость находится в воде и кто ее туда добавил.

Малфой сосредоточился на счастливом воспоминании, что сейчас было весьма проблематично для Гарри, и вызвал Патронуса.

— Деметра, это Малфой, — напряженным голосом передал он сообщение. — Срочно отряд авроров в дом Артура Уизли, в водопроводе «Черная Роса». И Артура предупреди… Молли мертва.

Серебристая выдра сжалась в яркий комок света и исчезла. Драко обернулся к Поттеру. При виде Патронуса в облике выдры в Гарри кольнуло какое-то воспоминание, но оно было слишком слабеньким, чтобы пробиться сквозь толщу скорби.

— Поттер, пойдем, — Драко тронул его за локоть. — Сейчас сюда придут авроры и Артур, надо встретить их и рассказать, в чем дело. Кто знает, может… Может, ее еще удастся спасти.

Странная горечь наполнила рот Гарри. Он поморщился и, шатаясь, как пьяный, вышел из комнаты.

— Тебе ли не знать, что «Черная Роса» убивает, если сразу не обезврежена безоаром?

Драко вышел за ним и подтолкнул к лестнице.

— Знаю… Надежда умирает последней, так вроде маглы говорят? Ты догадываешься, откуда отрава появилась в воде?

Гарри спустился на кухню, и, словно подкошенный, рухнул на стул. Кувшин с безобидной на вид водой стоял на кухонном столе. У раковины стоял почти пустой стакан, на дне которого оставалась вода, которую выпила миссис Уизли. На столе лежал нож, прекративший чистить морковь в тот момент, когда женщина скончалась. Часы на стене показывали не время — на каждом циферблате висела фотография члена семьи, а стрелки передвигались не от часа к часу, а от надписи к надписи. Стрелки часов Джорджа указывали на надпись «на работе», как и часов Чарли, Билла, Перси. Часов Фреда и Джинни не было. Часы Артура при взгляде на них сменили местоположение стрелок с «работы» на «в пути». Часы Молли остановились. Рон был в «смертельной опасности».

— Это Рон, — глухо произнес Гарри, с ненавистью глядя на детскую фотографию друга. — Он приходил сюда недавно, что-то взял из комнаты. А потом ушел.

Драко перевел взгляд на часы.

— Мы не можем этого точно знать. Не спеши обвинять, не зная всех подробностей.

Удивительно было слышать от Малфоя слова, в какой-то мере отводящие подозрения от Рона, но он был прав и его замечание — справедливо.

— Я склонен верить твоему отцу.

— Поттер, он тоже человек. Людям свойственно ошибаться.

Драко подошел к открытой двери в Нору и кому-то помахал. Гарри не нужно было вставать, чтобы видеть, что там — вокруг Норы давным-давно, еще им, было установлено антиаппарационное поле, и приземлившиеся авроры во главе с бледным Артуром Уизли бежали со всех ног в дом.

— Где моя жена?!

Малфой молча указал взглядом на лестницу, и Артур, оттолкнув его, бросился по ступеням наверх. Авроры разошлись по кухне с палочками наготове, и стали ожидать команды. Начальник не спешил руководить ими, потому Малфой, с укором глянув на Поттера, произнес.

— В водопроводе «Черная Роса». Необходимо определить источник отравы, не могли же в трубы вливать яд ведрами, ее только готовить полтора месяца. Кетрин, Роберт, возьмите запас безоаров, идите в деревню и проследите, чтобы потери среди маглов оказались минимальными. Спасти как можно больше. Артур принял безоар?

— Да, мистер Малфой, — ответил Руперт, главный по группе. — Как только Деметра сообщила о «Росе», мы пошли к Артуру.

— Отлично. Остальные — ищите какие-нибудь следы Пожирателей, Темного Лорда, хоть самого Мордреда. Попробуйте пробить информацию о Рональде Уизли, ищите здесь все, что могло бы дать улики на него. Начали.

Слаженно и синхронно авроры начали действовать. Двое от них отделились и пошли в деревню. Руперт, молодой парень, только недавно закончивший с отличием Академию Аврората, лично начал проверку с крана; за маячком, летящем в том месте, где были проложены трубы, пошли еще двое ребят. Остальные, крадучись, начали подниматься наверх, подмечая каждую деталь, не упуская из виду ничего. Драко тронул Поттера за плечо.

— Хэй, Поттер. Пошли. Здесь больше нечего делать.

* * *

Как в тумане, он добирался с Малфоем до своего рабочего места. Как ни странно, боль не продолжалась долго, уступив место глубокой апатии и безразличию. Если бы он знал раньше, что так будет, то не стал бы травить себя алкоголем. Пожалуй, он вполне мог бы и улыбаться, и только знающие его люди смогли бы увидеть, насколько ему безразличны их слова.

Малфой не стал надоедать ему подбадривающими словами, сочувствием или разговорами о мести. Как настоящий друг, он сел рядом в его кабинете и принялся помогать ему с работой. И Гарри был ему за это благодарен. Изредка они перебрасывались словами по работе, и тогда напряжение начало спадать.

— Я отправил инкогнито группу авроров во Францию под видом обычных маглов-туристов, — говорил Драко, чтобы как-то развеять тишину в кабинете. — Новостей они пока не присылали, ясно, что пока ничего не нашли. Там слишком сложная структура сожительства магов и маглов. Маги не живут обособленно, они селятся рядом с маглами. Мест, где волшебники живут скопом, можно пересчитать по пальцам, включая родовые замки и поместья. Одним из таких мест является деревня, вроде Хогсмида, у Шармбатона, Левил… Левилла…

— Ле Виллаж, — безразлично подсказал Гарри, отправляя пачку писем в отдел Тайн.

— Да. Ребята проверяют каждое такое место и следят за жертвами в стране. Вряд ли Темный Лорд смог бы жить среди маглов, мирно соседствуя с ними и прося в долг соли.

— Соли?

— Ага… Нам солить.

Поттер достал из-под стола очередную бутылку и разлил по бокалам прозрачную жидкость. Драко неодобрительно глянул на это дело, но говорить ничего не стал.

— За миссис Уизли, — произнес Гарри, отсалютовав воздуху, и одним махом влил в себя огневиски.

Драко, подумав, взял свой бокал и поднял его.

— За всех погибших.

Гарри достал из кармана фотографию, найденную в спальне Джинни, и положил ее перед Драко. Тот с некоторым непониманием уставился на девушек.

— Ты любил ее, — молвил Гарри, подмечая все мелькавшие на лице Драко эмоции. — Гермиону. Не так, как Рон, сильнее. Ты был достойнее ее руки, чем он.

Драко нахмурился и отвернулся. Фотографию сдуло резким порывом ветра, вызванным раскрывшимся окном.

Гарри махнул через плечо палочкой и продолжил созерцать друга.

— Теперь нет смысла это обсуждать, — отрезал Драко. — Ее нет, и достойным она меня не сочла.

— Может, ты просто не дал ей в тебе увидеть это?

Драко напрягся, сжал кулаки и резким шагом направился к выходу из кабинета. Ухмылка коснулась только края губ Поттера. Он не знал, почему, но ему хотелось вызвать в холодном аристократе хоть какие-то эмоции. Наверное, он завидовал сдержанности и собранности Драко, а ведь тот потерял не меньше.

Драко протянул руку к ручке двери и уже почти коснулся ее, как дверь распахнулась и с силой отскочила от стены. На пороге стояла секретарша Гарри и Малфоя, Деметра, молодая, не в меру активная девушка, постоянно пытавшаяся услужить. Гарри поднял брови. Дверь, отскакивающая от стены, была неизменным атрибутом ее посещений. Своеобразный стиль, отпечатавшийся на стене следом от кованой узорной ручки. Деметра покраснела, вспомнив, что начальник просил быть осторожней с дверью, и недрогнувшим голосом объяснила причину эффектного появления.

— Мистер Поттер, мистер Малфой… — она остановилась взглядом на Драко и потупилась, что было не удивительно для Гарри, по блондину многие девушки сходили с ума. — Дурная новость. На эскорт мистера Люциуса Малфоя совершено нападение…

— Что?

Драко побледнел и вперился в нее жестким взглядом, Гарри подскочил с кресла.

— Когда это стало известно? Кто напал?

— Мистер Поттер, — та от переживаний начала картавить, — только что был доставлен оставшийся в живых аврор, Билл Бёрк… Он и сообщил. Сами-Знаете-Кто оставил вам сообщение, которое Билл вам передаст. Поторопитесь к Министру!

Гарри выхватил палочку и быстрым шагом направился к камину.

— Драко! — обернулся он к Малфою. — Дело касается лично тебя. Пойдем!

Он стоял и, не мигая, смотрел на Деметру.

— Он жив?

Нельзя было давать ему раскиснуть сейчас. Гарри было очевидно, что Люциус мертв. Поэтому, немного жестко оттолкнув Деметру, он схватил Драко за локоть и толкнул в зеленое пламя, вместе с этим сказав:

— Кабинет Министра, — и обернулся к девушке. — Деметра, запри кабинет, никого не пускай. Приемное время закончено.

— Да, мистер Поттер.

Понятливая Деметра выскочила из кабинета и захлопнула дверь. В замке щелкнуло. Гарри кивнул самому себе, наложил сигнализационные чары от проникновения в кабинет посторонних и ступил в камин.

— Кабинет Министра.

Короткий полет по каминной сети — и вот он легким движением палочки сметает с мантии сажу. Краем глаза подмечает неподвижно сидящего за столом Драко и Министра. На трансфигурированной из тумбочки койке лежал человек с окровавленными ранами и обуглившейся кожей на руках. Несколько колдомедиков пытались перевязать раны и залечить мелкие повреждения, но беглый взгляд дал понять, что Биллу осталось жить не так много. Один из колдомедиков стал собирать его воспоминания, и Гарри вспомнилось, как однажды он точно так же собирал во флакон слезы Снейпа, чтобы просмотреть воспоминания в Омуте Памяти. Драко залпом опустошал второй флакон с успокоительным.

— Гарри.

Кингсли пожал ему руку и хмуро указал взглядом на Билла.

— Они убили целую группу авроров.

Гарри мысленно подсчитал и чуть не задохнулся от ужаса, охватившего его. Двадцать человек, авроров, натренированных в бою, обученных таким заклинаниям, что впору реки вспять воротить. Убиты, последний вот-вот…

— Мистер Поттер…

Билл перевел мутный взгляд на своего начальника. Поттер подошел к аврору и взял протянутую руку в свою. Не раз ему за почти двадцать лет приходилось смотреть, как жизнь капля за каплей покидает человека, и боевой огонь в глазах затухает. Были и те, кто умер с боевым азартом на лице, не выпустив палочку даже в момент смерти. Без мучений и боли. Может, им было легче.

— Мистер Поттер, простите нас. Мы не выполнили задание.

— Не ваша вина, — только и смог выдавить глава Аврората из себя.

— Их было в три раза больше нас, они напали с воздуха. Смертельные чары уже летели во многих из нас, когда мы их заметили.

— Что с мистером Малфоем?

Драко не шелохнулся, дрогнули только его скулы, колба в руках треснула, и на мантию закапала кровь. Министр перевел на него слегка сочувствующий взгляд.

— Зверски… — в горле Билла заклокотала кровь. — Зверски убит. Тело они забрали с собой. Мистер Поттер, среди них был Рон…

Рон! Гарри мысленно зло сплюнул на чистый, отдраенный до блеска пол кабинета Министра и уже ломал стены ударами ног. Что, Мерлин их подери, происходит?!

Вокруг Малфоя искрил воздух. Зло постепенно выбиралось наружу, забивая собою скорбь.

— Дьявол!!!

Драко вскочил с кресла, любезно предоставленного ему Министром, и, словно слыша мысли Гарри, со всей силы пнул мраморную ножку стола. Наверное, это было больно, но он не остановился на этом и швырнул чернильницу Министра в стену, став автором размашистой кляксы. Кингсли и не подумал его остановить, хотя всегда испытывал неудовольствие, когда Малфой появлялся в его кабинете. Гарри еще не успел ему сообщить о возможном предательстве Рона, впрочем, сейчас уже реальном, поэтому для Министра это стало неожиданной, неприятной новостью.

— Рон? — переспросил он, словно не веря своим ушам. — Рональд Уизли?

— Мы еще не успели вам сообщить сведения, переданные нам Люциусом, — взяв себя в руки, бесстрастно молвил Гарри. — Билл, продолжай.

— Мистер Поттер, Сами-Знаете-Кто передаст вам послание сегодня в обед, в холле. Это все.

Малфой и Поттер переглянулись и бросили взгляд на огромные резные часы гоблинской работы на стене министра. До обеда оставалось несколько минут.

— Что это значит, Гарри?

Кингсли с тревогой оглядел пейзаж за окном. Совы не наблюдалось.

— Вряд ли то, что Волан-де-Морт придет в Министерство лично поздравить меня с принятием должности главы Аврората, — высказал Поттер догадку и помрачнел.— Необходимо немедленно поднять всю министерскую охрану и предупредить всех сотрудников, ровно в два собраться в холле. Пусть держат наготове палочки.

— Уверен?

Гарри понял, Кингсли вспомнил обращение Темного Лорда к нему в школе, когда тот пришел за диадемой Кандиды Когтевран.

— Как бы то ни было.

— Поспешите, мистер Поттер, мистер Малфой, я за вами.

Драко швырнул в камин горсть Летучего Пороха и шагнул в него.

— Холл.

Гарри вытащил палочку и бросил последний взгляд на Билла. Тот смотрел на него пустым взглядом, колдомедики угрюмо собирали сумки с зельями и бинтами.

— Холл.

Зеленый вихрь мгновенно заслонил собой кабинет Министра, и следующим, что увидел Поттер, был мраморный холл Министерства. Он вышел, уже отработанным движением палочки смахнул с себя сажу, как раздался голос Министра, помноженный заклинанием Сонорус Максимус.

— Это не учебная тревога. Всем сотрудникам в боевой готовности немедленно пройти в холл. Повторяю, всем сотрудникам в боевой готовности немедленно пройти в холл.

Зал залился зеленым цветом. Камины вспыхивали каждые две секунды, выплевывая по человеку. Кто-то приземлялся на ноги, кто-то, менее удачливый, вылетал вперед головой. И все, доставая палочки, стремились к фонтану, окружая его. Система безопасности после окончания войны была отработана до идеала, каждый сотрудник Министерства знал, где его место.

— Что случилось? — Деметра нашла в толпе Гарри и Драко.

— Сейчас выслушаем послание от Темного Лорда, — мрачно ответил Драко.

Деметра побледнела, как и все, кто находился рядом с ними. Весть облетела каждого за пару минут. Общество ощетинилось палочками, став похожим на огромную колючую массу. В памяти почти каждого был уже подобный инцидент, когда Министр Магии призывал всех взяться за палочки и отстоять Министерство в связи с проникновением в него сторонников Темного Лорда. Только он был слишком неожиданным, никто не успел ничего понять. В тот день убили Скримджера. В тот день впервые в истории Министерство было захвачено.

Министр вскоре присоединился к ним. Постепенно зеленое пламя каминов вспыхивало все реже, и головы всех присутствующих обратились к Кингсли. Министр обернулся к людям и, приложив к горлу палочку, произнес:

— Друзья. Товарищи. Сотрудники. Нам поступило сообщение, что ровно в два часа дня Темный Лорд хочет обратиться к нам и к мистеру Поттеру. Многие из вас потеряли своих родных и близких в последней борьбе с ним. Но над миром снова нависла угроза. Двадцать лет мирной жизни истекли. Давайте же стойко и храбро, словно гриффиндорцы, защищать нашу свободу. Принимать решения справедливо и оставаться верными своему делу, подобно хафлпаффцам. Действовать мудро и решительно, как равенкловцы, и пользоваться хитростью и умом слизеринцев. Мы ждем.

В зале повисла гнетущая тишина, только часы мерно отбивали каждую секунду в мыслях и сердцах людей. После этого дня Гарри всю жизнь с уверенностью говорил, что звук тикающих часов напоминает ему об опасности. Часы слышно только в тишине, а она бывает перед бурей.

Тут тишина, казалось бы, потонула в неясном гуле, который издавали словно сами стены. Вода в фонтане покрылась рябью, декоративные подсвечники на стенах зазвенели. Волшебники, как один, напряглись и подняли палочки, на кончиках которых загорались разноцветные огоньки. У кого-то готово было сорваться с губ заклятье, кто-то сосредоточенно нахмурил лоб, в готовности немедленно отражать неизвестную опасность невербально. Тишина потонула в гуле одного голоса. Высокого, холодного, ясного.

Вы слабы.

Люди дружно дрогнули, но на концах палочек засветились маленькие огоньки заклятий, готовых сорваться при малейшей угрозе. Авроры слаженно и одновременно подняли палочки и образовали над всеми присутствующими защитный купол. Несколько десятков заклятий он бы выдержал. Гарри в этот момент почувствовал гордость за организацию своих людей.

Ваши усилия тщетны и бессмысленны. Вам меня не победить. Гарри Поттер! Я обращаюсь вновь лично к тебе, как девятнадцать лет назад. Ты верил слепцу Дамблдору и думал, что открыл все мои секреты. Что ж, козыри в рукавах — привычный атрибут темных магов, не так ли? Готов заложить всю свою власть против сломанной палочки — ты изумлен и растерян, ты не знаешь, что послужило мне путем с того света на этот. Я уничтожу тебя, Гарри Поттер, но прежде падет твой гриффиндорский дух. Я уничтожу по одному всех, кто тебе дорог, а ты ничего не сможешь с этим поделать, никчемный ныне Мальчик-Который-Выжил. Дети, женщины, старики вновь становятся защищать тебя своими спинами. И я не остановлюсь, пока не уничтожу всех твоих защитников и тех, кого защищаешь ты. Люциус верно сказал тебе, я учусь на своих ошибках. Теперь против тебя обращаются твои друзья, со мной идут твои враги, а предатели гибнут вместе с тобой. Я не зову тебя на дуэль, сразись, если сможешь, со мною мысленной мудростью, с помощью еще верных тебе людей. Свет всегда против тьмы, надежда против отчаяния… И судьба всего мира в моих руках! Драко Малфой, позволь тебе выразить мою признательность за Рональда. Он так ненавидел тебя, что согласился предать даже друга, который братается с врагами — конечно же, я цитирую. Твои заслуги не будут забыты, возвращаю тебе отца. Запомни этот момент, ведь однажды тебе быть на его месте. Гарри Поттер! Часы тикают, отмеряя оставшееся тебе время...

Гул пропал, защитный купол за ненадобностью — тоже. Вместо этого раздались крики ужаса, авроры бросились в толпу. Люди показывали на фонтан, одна женщина обмякла на руках у коллег без сознания. Драко побледнел и до крови прикусил губу. Гарри, холодея, обернулся.

Над фонтаном, зависнув в воздухе чьими-то чарами, изуродованный, истекающий кровью, висел Люциус Малфой.

Жестокость порождает жестокость.

Мать Драко сошла с ума. Смерти мужа, невестки и внука вывернули наизнанку что-то живое в Нарциссе Малфой. Одиночество делало свое дело медленно, а изуродованное тело мужа, который в тот день должен был вернуться к ней живым, доконало ее окончательно. Драко пытался успокоить бедную женщину, проводя с ней как можно больше времени, вызывая к ней целителей, но вскоре уступил их уговорам и позволил забрать ее в Мунго. А через некоторое время ему сообщили, что Нарцисса умерла.

Драко остался один.

Артур Уизли тяжело пережил смерть жены. Он сжег Нору с позволения властей и отправился жить к Джорджу. Уволился из Министерства и впредь работал в Косом переулке. От семьи осталась половина. Вторая Война сожрала своей кровавой пастью Фреда. А Третья — Рона, Джинни, внуков и жену. Рона он предпочел считать погибшим, хотя ему сообщили о возможном предательстве.

Семья Уизли была разрушена.

Враг перешел в наступление и больше не пытался скрываться ни перед немагическим населением, ни в волшебном мире. Одна за другой гибли целые улицы маглов. Налеты совершались внезапно, не поддаваясь какой-либо связи, поэтому отследить, где будет следующий налет, не было возможности. Они даже цели за собой не имели, кроме как устрашения магов и маглов. Власть в Министерстве подорвалась, люди переставали верить в Министра. А тот в свою очередь давил на Аврорат. Но начинать толком было не с чего. Отряд авроров во Франции пропал бесследно, а все их догадки — вместе с ними.

Магическое общество Англии разваливалось на куски и развеивалось прахом, рушилась последняя стена, защищающая маглов от мира магии.

Авроры словно обезумели. Уже безо всякой синхронности они метались по стране, чтобы изловить хоть одного преступника. Их действия уже больше походили на жестокость, убийства перестали быть страшным преступлением. После смерти матери Драко бросил бумажную работу и, оставив вместо себя секретаря, начал носиться по стране вместе с аврорами. Гарри не мог его винить и не собирался препятствовать, тем более иногда их рейды венчались успехом, что позволяло оттянуть миг гнева народа, свержения всякой власти и наступления анархии. После этого Волан-де-Морту, несомненно, будет проще простого захватить власть.

Один такой рейд совершенно неожиданно принес небывалый успех, хоть и большой ценой. Драко лишился ног. Когда его привезли в госпиталь при Аврорате, ничем не уступавший Мунго, он громко и нецензурно выражался в адрес Министра, «змеиной морды», Мерлина и самого Гарри. Зато был доставлен живым один из Пожирателей Смерти — Яксли. Это был приближенный Волан-де-Морта, какими ранее были Снейп и Беллатриса. Пойман он был в полном одиночестве, а значит, и втайне от Темного Лорда.

Отдав Драко в руки целителям, Гарри занялся выпытыванием истины. Сначала добровольно, но он был даже доволен, когда на предложение добровольного раскрытия тайн Темного Лорда тот ответил отказом и плюнул ему на сапог. Без предупреждения Гарри скинул чехол с палочки в сторону и применил Круциатус. Но даже это не всех могло заставить заговорить. Достаточно было вспомнить некоторые фамилии Войны, которые до смерти держались, но не открыли своих секретов. Гарри сознавался себе, что превращается в подобие Темного Лорда, когда при пытке на его лицо вылезала счастливая улыбка. Он был рад на ком-то отыграться за смерти Джинни и детей. Но ничего с этим поделать не мог. Лорд не лгал, когда говорил о его моральном уничтожении.

Яксли не говорил. С сожалением прекратив пытки, на которые Министр снисходительно закрыл глаза, входя в его положение, Гарри напоил Пожирателя сывороткой правды, перед этим грубо разбив в его разуме все блоки. Гарри был опытным окклюментом и в эти моменты прекрасно осознавал, что причиняет невыносимую боль и оставляет его слабоумным. Не человек. Раскрытая книга, не способная мыслить и чувствовать. Вся его память отныне как на ладони. И Темному Лорду он будет бесполезен. И Гарри был уверен, что ни один из его людей даже сердцем не дрогнул, когда он проделывал с ним все это. Каждый кого-то потерял в жестоких схватках. Каждый хотел отомстить.

— Где ты находишься? — задал он первый вопрос тупо уставившемуся на него Яксли.

— Министерство Магии, Аврорат, — ответствовал тот.

— Зачем служишь Темному Лорду?

— Он даст мне власть.

Драко, присутствовавший на допросе на больничной койке, зло сплюнул на каменный пол камеры. Изрядно постаревшая Рита Скитер, приглашенная Министром, тщательно записывала каждое слово. Гарри к ее присутствию отнесся крайне отрицательно, но Кингсли настоял, и ему пришлось отступить. Все равно потом он под предлогом, что ему нужно просмотреть записи, отберет интервью и велит ей молчать. Информация должна остаться засекреченной, если ее можно будет использовать против Волан-де-Морта.

— Как он возродился?

Все затаили дыхание.

— У него был восьмой крестраж. Он сделал его незадолго до своей кончины.

Вот что они упустили в той войне. Гарри вновь надел на лицо непроницаемую маску и продолжил.

— Что это за предмет?

— Это кольцо Гриффиндора.

Ахи и нецензурные возгласы на миг заглушили шуршание Очень Прытко Пишущего Пера. Рита прикрыла рот рукой.

— Кольцо Гриффиндора? — переспросил Гарри у подчиненных, дав Рите знак не записывать его слова.

— Кольцо Гриффиндора — древний артефакт, переносящий своего владельца во времени, — пояснил Драко, приподнимаясь на локтях.

— Пародия на Маховик времени?

— Нет, — покачала головой Деметра. — Согласно легендам, кольцо переносило в прошлое не тело, а душу и разум. Навсегда отсекая петлю времени от основной линии.

— Правильно ли я понял? Это значит, что человек проживает всю жизнь заново?

— Да, Мордред тебя подери, Поттер!

Гарри выдохнул.

От скуки и связанности рук он начал посещать фамильную библиотеку Блэков. Черная магия, запретные зелья, истории уже забытых темных магов… Все это теперь было интересно и увлекательно. Он даже ругал себя за то, что когда-то хотел сжечь ее. С интересом любителя он изучал книги и летописи, пока не набрел на историю одного волшебника, который перед смертью поведал внукам, что несколько раз возвращался в прошлое разумом и душой, пока не прожил жизнь так, как действительно хотелось.

Написанное было больше похоже на нравоучительную сказочку, которую мамы рассказывают детям перед сном. Но со временем она заставила задуматься Гарри, насколько хорошо было бы вот так же переместиться назад в прошлое. Сколько всего он мог бы изменить. Конечно, все рано или поздно начинают думать об упущенных возможностях или ошибках, которые можно было бы не совершить, будь у них в прошлом теперешний разум. Но эта идея начала преследовать Гарри во снах. Почти каждую ночь ему снилась Джинни, протягивающая к нему руки и кричащая о помощи, и от ее крика Гарри просыпался в холодном поту. Как наяву, он слышал холодную усмешку Люциуса и его последние слова: «Но я вам так скажу — измени вы историю с вашими нынешними знаниями, вы могли бы сделать многих в этом времени счастливее, чем они есть». И со временем Гарри пришел к выводу, что Люциус намекал ему на перенос во времени, возвращение в прошлое. Что он что-то знал и, возможно, однажды сказал бы ему, как можно попасть в прошлое.

И вот теперь ему напрямую говорят, что был такой артефакт, что он есть до сих пор, но отравлен черной магией. Стараясь держать себя в руках, Гарри зло выплюнул следующие слова:

— Надо же было так испоганить столько артефактов и столько их волшебных свойств!

Деметра пожала плечами, кто-то нахмурился. Драко откинулся на койку и закрыл глаза.

— Артефакт не утратил волшебных свойств, — внезапно сообщил Яксли, приняв последнюю фразу главы Аврората на свой счет.

Гарри почувствовал, как по телу пробежала дрожь.

— Расскажи подробней, — приказал он, дав знак Рите.

Та глянула на Прытко Пишущее Перо, и оно тут же принялось что-то строчить.

— Кольцо было передано Гриффиндору его учителем Мерлином. Основатели жили около двухсот лет. Гриффиндор ни разу им не воспользовался. И тогда…

И тогда, словно история была уже ему известна, у Гарри возникла мысль, Слизерин обратил внимание на кольцо. Он был влюблен в Ровену Равенкло, но однажды сломал ее веру в него единственным словом. Оборвал назревающее чувство. И тогда стал просить Слизерин у Гриффиндора кольцо, дабы исправить свою судьбу. Гриффиндор его предупредил, что гораздо лучше будет просить прощения сейчас, чем делать во времени петлю и пускать историю по новому ходу. Слизерин его не послушал и попытался выкрасть кольцо. Годрику это не понравилось. Так дала трещину их дружба. Дабы такого более не случалось, Годрик спрятал кольцо туда, где, по его разумению, опасный артефакт никто не сможет найти. Времена Основателей прошли, и кольцо нашел однажды безвестный странник. Повернул он его трижды на пальце и начал свою жизнь сначала. Кольцо затерялось во времени, с тех пор его никто не видел…

— …Но Темный Лорд слишком долго искал следы кольца Гриффиндора. И нашел. И сделал из него крестраж. Но кольцо не потеряло своих свойств, и сейчас Темный Лорд готовится стать человеком, который наденет его впервые за тысячу лет и станет повелителем жизни и смерти.

Гарри открыл глаза. Авроры подались вперед, с ужасом глядя на Яксли. Рита Скитер строчила с огромной скоростью, проделывая пером в бумаге дырки и кляксы, и капельки чернил оседали на стеклах ее очков. Драко вновь приподнялся на локтях, несмотря на запрет целителей, и по-новому взглянул на Яксли.

— Как ему удалось возродиться?

— Кольцо обладает великой силой, — покорно ответил Яксли, затуманенным взглядом смотря перед собой. — Оно позволило Лорду воскреснуть уже через год после победы Хогвартса, а после он вербовал сторонников во Франции и набирался сил. Много лет он жил во Франции, скрываясь от магов, способных его узнать. Потом переехал в Румынию на четыре года и поселился в замке Влада Цепеша, назвавшись его именем. Библиотека замка была его целью. Полгода назад Темный Лорд вернулся в Англию. Черные метки для него стали не актуальны, поэтому он заменил их на простые с виду магловские татуировки. И через них он связывается с нами.

Драко опустил взгляд на свою левую руку. Уродливое черное клеймо давно померкло и больше напоминало сильный синяк, чем прежнюю метку. Вот почему он не знал о возрождении Лорда.

— Как уничтожить кольцо? — задал Гарри последний вопрос.

— Есть специальное зелье.

— Состав?

Воспользовавшись услугами Пера, Гарри отобрал у Скитер блокнот и велел увести Яксли. Рита обещала вернуться за своей сенсацией и ушла.

Гарри устало добрался до своего кабинета и рухнул в кресло. Нужно было серьезно подумать.

* * *

Гарри сидел в кабинете. Сомнения раздирали его. В мыслях он постоянно прокручивал фразу Люциуса и слова Яксли. Рука то поднимала лист протокола признаний Пожирателя смерти, то опускала его на стол.

Фотография Ордена Феникса, которую ему когда-то дал Сириус, стояла у него в рамке на столе, старая, измятая, но по-прежнему напоминавшая ему о том, какая жертва была принесена на алтарь этой войны. Здесь они веселые, смеющиеся. А сейчас — лежат в земле, кормят червей. Тонкс, Ремус, чьего сына они с Джинни воспитали как своего. Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, с чьим сыном он учился на протяжении многих лет. Сириус, не нашедший своего счастья в жизни. Хвост, Хагрид, Дамблдор. Его отец и мать. Раньше Гарри редко посещали мысли, как было бы хорошо поменять прошлое. О, он действительно мог бы многое изменить. Но пока мечты оставались мечтами, а реальность — реальностью, он жил спокойной размеренной жизнью, с поддержкой Джинни, с любовью к своеим детям. После ее смерти они стали его наваждением и болью. Даже Драко так не страдал, как он, хотя теперь он не мог так говорить.

Прошлое…

Рождество, первый курс. Он лег спать в канун Рождества, не ожидая никаких подарков. Подарки были для него каким-то запредельным счастьем, запретным плодом, которого он, как ему внушали Дурсли, был не достоин. Но, проснувшись в то утро, он был приятно удивлен. Даже больше, чем приятно! Маленький ребенок получил подарки. Пожалуй, если бы не ограниченные силы, он смог бы создать тогда замечательного Патронуса.

К сожалению, со временем воспоминания поблекли и утратили свою значимость. С возрастом понятие о счастье менялось, требования возросли.

И еще одно. Ограниченные силы. Он только после победы над Темным Лордом, даже после устройства в Аврорат узнал, что на него поставлен ограничитель. Своего рода сито, сквозь которое течет только вода, тогда как драгоценные минералы оставались на нем. Так сказал ему штатный целитель, когда он проходил комиссию. Возможно, сказал он, это было наложено еще в детстве. Сильный малыш не должен слишком быстро развить свою магию. Иначе она его убьет. Почему ограничитель не сняли, когда ему минуло одиннадцать лет, никто не смог сказать. Возможно, забыли.

На этом месте Гарри как всегда зло фыркал, и на его лице появлялась зловещая усмешка. Если бы Дамблдор был жив, он бы ему ответил, почему ребенок с ограничителем на протяжении семи лет останавливал самого сильного волшебника того времени. Ведь он не мог быть в этом не замешан, если так крепко общался с его родителями и даже выбирал для них Хранителя.

А впрочем, сейчас это уже не имело значения. Дамблдор мертв. Огромными его усилиями Темный Лорд тоже. Все кончено, как казалось. До недавнего времени.

В дверь постучали.

— Мистер Поттер? — заглянула Деметра. — К вам мистер Малфой.

В дверной проход на каталке заехал Драко. Деметра с сочувствием взглянула на него и заперла дверь.

— Выглядишь ужасно, — поприветствовал его Гарри.

— И тебе не болеть, — огрызнулся Малфой, подруливая к столу.

Нынешнего Драко с большим трудом можно было принять за былого аристократа, за которым охотились многие девушки Министерства. Побитый жизнью, уставший от нее же инвалид. В его глазах смешались боль от утрат, ненависть к своему теперешнему положению, сожаление, что больше не сможет участвовать в рейдах. Хоть бы раз промелькнула радость. Теперь он походил на человека, из которого какой-то злополучный дементор высосал все лучшие эмоции. Только вернуть их теперь не представлялось возможности.

— Что-то случилось, Драко?

Он поморщился. Он потерял семью, потерял отца и мать, детей, потерял ноги, а Поттер интересуется, что же случилось.

— Не особо много. Просто задницу покатать по Министерству решил.

— Удалось узнать еще что-нибудь у Яксли?

— Ты как в воду глядишь. Мои парни выпытали у него, что Уизли не сам предал семью. Он не виновен во всем случившемся.

— Подробней.

— Он действовал под Империусом. Причем… Поттер, обопрись на спинку кресла, не то упадешь. Причем всю свою сознательную жизнь.

— Что?!

Где-то в глубине сознания проскользнула мысль, что это «что» теперь будет преследовать его всю жизнь. Не открытые вовремя тайны вызывали теперь острое ощущение вечного изумления превратностями судьбы. Но думать об этом он не мог — настолько был ошарашен.

— Ты хочешь сказать, в Хогвартсе…

— Именно так, — хмуро подтвердил Драко.

— Это невозможно, — уверенно ответил Гарри, приходя в себя. — Я знал его, знал настолько, что не мог бы не увидеть такого. У него не были застелены пеленой глаза. Он был всегда глуповат, это да, но глупец с ясным взглядом. Да и тогда такой вопрос: когда его успел зачаровать Темный Лорд? До четвертого курса он был развоплощен настолько, что сотворить простенькое заклятие, не говоря уже о Непростительном, влекло бы за собой использование громадного для него расхода энергии.

— А я и не говорил, что он был заколдован Темным Лордом, — заметил Малфой, сложив перед собой на уровне груди кончики пальцев.

— Чт…

Одно невероятней другого.

— А кем?!

— Всемирным светочем Дамблдором, — и, видя, что Поттер не может поверить, продолжил. — Поттер, не думай, что он был такой уж и святой. Великие волшебники всегда темные лошадки, вопрос только в том, насколько. Знал ли ты Дамблдора или не знал… Тебе дали узнать ровно столько, насколько он сам хотел раскрыться перед тобой. Ведь вряд ли его будут боготворить, если узнают, как он победил Гриндевальда. Вряд ли одобрят вечную жизнь раба Рональда Уизли.

— Я… не понимаю.

Драко протянул ему протокол, который привез с собой. Пока Поттер вчитывался, Малфой начал рассказывать то, что думал.

— Тебе же известно, что есть такое зелье Империо?

— Нет, — Гарри поднял глаза от свитка.

Драко хмыкнул. Глава Аврората, понимаете.

— Оно древнее. Почти стерлось из памяти волшебников. Только отдельные старинные кланы и семьи еще хранят его рецепт. Исключительно сложное в составе и приготовлении. Скажем, гораздо сложнее Феликс Фелицис и Оборотного Зелья. Дамблдор был частый гость, как в вашей семье, так и в семье Уизли. И вот вопрос — что ему стоило подлить зелье Империо в бутылочку Рональду, пока родители отвлеклись? А дальше все просто. Империус — и ребенок послушен только тебе без тех самых затрат энергии, о которых ты только что говорил. Что стоило ему прийти в дом твоих родителей и наложить на тебя ограничитель? Пустяк.

— Я полагаю, глупо винить во всем Дамблдора, — прохладно молвил Гарри, откладывая протокол и потирая виски пальцами.

— Темный Лорд установил это точно, — ответил Драко, покосившись на бар. — Друг мой, ты не нальешь мне огневиски?

Гарри молча поднялся и достал бутылку и два бокала.

— Точно установил, говоришь? — спросил он, когда оба пригубили огневиски.

— Может, среднестатистическому волшебнику это и не под силу, но Темный Лорд таковым не являлся. После смерти Дамблдора Рон был потерян, не так ли? Больше всех. Был раздражителен.

— Было такое, — кивнул Гарри. — Мы с Гермионой думали, что это от ношения крестража.

Услышав ее имя, Драко сморщился и на пару минут отвернулся.

— Нет, — объяснил он, придя в себя. — Марионетка потеряла своего хозяина, веревочки оборвались. Смекаешь, Поттер?

— Это понятно.

— А когда Темный Лорд обнаружил это, ему оставалось только возблагодарить Дамблдора и наложить Империус на Рона. С тех пор мы его и потеряли.

— Хорошо, это понятно, если все так, как ты сказал. А ограничитель? Стоит ли вешать на него столько недоказуемых обвинений?

Драко пожал плечами и принялся разглядывать свой бокал. Увидев, что он пуст, Драко потянулся к бутыли.

— Это не доказать, — согласился он. — Но не стоит выгораживать человека, способного сделать рабом ребенка.

Некоторое время они помолчали. Гарри поставил бокал на стол и уставился в пространство.

— Мне все равно не ясно. Почему ограничитель с меня не был снят, когда я боролся с Лордом? Ну ладно в школе. Но на шестом курсе!

— Поттер, я не хочу думать об этом. Твои темные истории, какие-то интриги нашего глубокоуважаемого директора, земля ему камнем, интриги Темного Лорда… Все это настолько осточертело!

— Возьми отпуск, — предложил Гарри.

— И с кем мне его провести? — Драко поник и прикрыл глаза, когда откинулся на спинку своей каталки.

— Рождество скоро.

— Малфои никогда не праздновали Рождество. Мы почитали древние традиции, мы праздновали Йоль.

— Не говори о себе в прошедшем. У тебя есть еще шанс продолжить род.

— Да ну? — горько усмехнулся он, разглядывая забинтованные обрубки ног. — И кому я такой нужен? Какой-нибудь ведьме, которая выйдет замуж за мои деньги? А потом начнет разбазаривать наши богатства, когда я скопычусь от какого-нибудь яда медленного действия?

— Гермионе ты мог бы довериться.

— Гермионы нет, Поттер. Да и на кой я ей нужен такой был бы.

— Ты не прав, — ответил Гарри, но развивать тему не стал, зная, что причиняет Драко боль. — Знаешь, Драко… Приходи ко мне на Йоль. Вместе и справим.

Драко поднял глаза и кивнул.

— Правда, я не имею опыта празднования Йоля, — признался Гарри.

Драко все также молча пожал плечами и тронул свою каталку к выходу. Поттер молча провожал его взглядом, пока слизеринец не обернулся.

— Кстати о Йоле. Зелье для уничтожения кольца будет готово аккурат к празднику.

Эта фраза напомнила ему еще кое о чем.

— Драко, стой!

Тот подъехал обратно к столу. Было очевидно, что он не хочет уходить. И Гарри неплохо представлял его одиночество.

— До Йоля осталось сколько?

— В ночь девятнадцатого декабря он празднуется. Значит, еще полтора месяца.

— Я так понимаю, что его варят как раз к нахождению крестража?

— Это так. Едва мы его найдем и похитим, Темный Лорд захочет смести Министерство с лица земли. Нужно будет действовать быстро.

— Нам нужно знать местонахождение кольца!

— Это известно. Хвала Мерлину, Яксли был приближенным Темного Лорда и одним из трех Стражей кольца.

— Неплохо.

Драко приподнялся на руках и потянулся к огневиски. Гарри равнодушно наблюдал за его потугами.

— Поттер, — он рухнул обратно в каталку, не удержавшись. — Огневиски мне. Так вот, несколько гарнизонов готовятся к этому решающему броску. Либо это станет последней вылазкой авроров, либо мы победим и позволим миру жить дальше.

Гарри налил другу огневиски и сел обратно. Что-то не давало ему покоя, что-то они упустили. Гарри раз за разом возвращался памятью в тот год, где они с Роном и Гермионой уничтожали крестражи и пытался понять, что он делает неправильно.

— Волан-де-Морт может заметить отсутствие Яксли?

— Мы об этом уже подумали. Яксли хоть и пользуется почти неограниченным доверием у Лорда, но редко бывает у него на виду. Мы дали Оборотное зелье одному из авроров и отправили его, так сказать, замещать Яксли.

— Остальные Стражи не заподозрят ничего?

— Питер — лучший аврор из тех, кто может так подражать. Он полукровка, когда-то обучался в актерской школе. А эти Стражи французы. Тоже доверенные Лорда. И мне ли тебе говорить, что французы считают нас слишком странными, чтобы обращать внимание на наше поведение? Если он в чем-то и проколется, то особой беды не будет.

— Хорошо, — Гарри вновь потер виски, чувствуя подступающую мигрень. — Тогда последний вопрос. Как ты считаешь, кольцо по-прежнему работает? Ты веришь Яксли?

— Да, но… — Малфой сощурился. — Поттер, не говори только, что ты хочешь им воспользоваться.

Признаваться в том, что эта мысль стала его наваждением в последнее время, он не хотел. Он знал, что друг это не одобрит, что постарается его разубедить и даже сделает все возможное, чтобы не дать ему совершить, по его мнению, огромную ошибку. Драко смотрел на него со странной смесью понимания и неодобрения. Решив, что первое чувство даст ему спокойно рассказать о своих мыслях, Гарри заговорил.

— Я не могу больше так, Драко. Я постоянно вижу их. Их всех… Молли, Джинни, детей… Гермиону. Они стоят у меня перед глазами всякий раз, как я остаюсь один. Столько бессмысленных жертв, столько ненужной жестокости. Я хочу вернуть все, исправить. Я давно начал об этом думать, но только сейчас увидел реальный шанс все изменить. Это кольцо даст мне шанс отправиться назад. Я столько хотел бы поменять. Я помог бы Рону. Я не стал бы тратить годы на нашу бессмысленную вражду в школе. Ведь, возможно, если бы не твое чересчур самолюбивое предложение, мы смогли бы стать друзьями. Можно было бы спасти Седрика, Фреда, Люпина, Тонкс, Снейпа. Твоих родителей. И все это может дать мне одно кольцо.

Драко задумчиво покачал головой.

— А знаешь, Поттер, ты прав. Меня тоже прельщают подобные перспективы. Но! Мы не знаем, как крестраж повлиял на кольцо. Откуда ты знаешь, не нарушена ли его магия? Ничто не проходит бесследно, особенно для артефакта такого уровня. Мы не можем рисковать. Эта победа досталась нам огромной ценой, кто знает, что бы случилось, измени мы ход событий. Поверь, я тоже постоянно думаю об этом, но со свойственным мне благоразумием и холодной головой говорю тебе — не стоит менять то, что уже написано. Сам Гриффиндор когда-то предостерег Салазара от использования кольца. Теперь в наших лицах история повторяется, только наоборот. И я буду не я, если позволю тебе использовать кольцо и не спрячу, если попытаешься выкрасть.

Что ж, это было вполне ожидаемо. Против ожидания Гарри почувствовал злость. Вечно трезво мыслящий Малфой едва ли мог понять его мотивы. Это не он жил у Дурслей, унижаемый родным кузеном и ненавидимый единственными родными людьми. Не он раз за разом терял что-то дорогое, год за годом сражаясь с Волан-де-Мортом. Гарри почти забыл, что Малфой теперь потерял столько же, сколько и он. Случайно упавший на семейную фотографию взгляд отрезвил его, заставил вспомнить все вновь.

— Прости, Поттер, — молвил Малфой, разорвав гнетущую тишину. — Мне правда жаль.

И оставил его одного, мучимого собственными мыслями.

Подготовка к нападению на единственный и последний кусок души Волан-де-Морта, за исключением того, что находился сейчас в нем самом, шла быстро и эффективно. Тайна о том, что аврорам известно местонахождение крестража, сохранялась ревностно. Для всех остальных Отделов Министерства Аврорат готовился к очередному рейду на побережье Ла-Манша. Попутно Аврорат выследил нескольких шпионов из вражьего стана, дававших ему неверные сведения по поводу нахождения Пожирателей в Англии. Шпионов не тронули, чтобы Волан-де-Морт не подумал, что многие его замыслы раскрыты, и стали общаться с ними более вежливо. Для них-то Аврорат и пустил слух о предстоящем нападении на Ла-Манш, тогда как пещера находилась в Шотландии. И, судя по тому, что нападения Пожирателей стали приходиться больше на юг Англии, Волан-де-Морт успокоился и начал тщательно отманивать авроров от севера.

Гарри несколько раз пытался навестить Уизли, но быстро понял, что стальным стержнем в их семье была Молли. Именно ей он был родным. Артур Уизли, казалось, общался с ним через силу, стараясь не встречаться взглядом. Джордж и вовсе скрывался где-то в глубинах своего магазина, когда Поттер являлся. Сначала Гарри думал, что это из-за Рона, но потом понял, что это не так. Он просто напоминал им о тех временах, когда они были счастливой семьей, и теперь приносил им боль своим присутствием. После нескольких встреч Артур уехал к Биллу и Флер в коттедж «Ракушка» нянчить внуков. А Джордж старался все меньше попадаться на глаза Гарри. В этой семье ему больше были не рады.

Драко не мог вынести борьбы за место заместителя главы Аврората. Теперь, будучи калекой, он не мог занимать эту должность, как бы Гарри этого ни хотел. Молодые авроры подпирали сзади, стесняли со всех сторон, и, наконец, к их общей радости, Драко не выдержал. Он написал заявление об отставке и рассказал всем, что покинет пост заместителя Поттера после Йоля. Что ж, думал Гарри, разглядывая заявление об увольнении, написанное красивым каллиграфическим почерком Драко. Наверное, и он уже засиделся на этой должности, пора бы и честь знать. Только на год еще остаться, чтобы подготовить своего будущего преемника, и уйти на покой. Или начать путешествовать. Он был еще достаточно молод, но мыслей о новой семье вынести не мог. Что ж, иного ему в этом случае и не оставалось. Поедет куда-нибудь на Карибские острова или на Амазонку, купит там дом, займется гербологией, благо, какая-то склонность к этому у него была. Или уедет вместе с Драко в Норвегию, на фьорды. Купят там два фьорда, территории вокруг, будут жить как добрые соседи, среди прекрасных скал и горных речушек. Под северным сиянием. Красота, а не жизнь. Здесь Гарри больше не видел смысла себя ограничивать. Джинни хотела на фьорды, но съездить так и не пришлось. А теперь он поедет туда без нее.

Драко, кстати говоря, не разделял его жизнеспасительные идеи о будущем. А если и разделял, то только мысли о Карибах — сидеть в коляске, укутавшись в плед и восторгаясь блеском снега на солнце, ему не хотелось. Но до этого момента еще жить и жить.

* * *

Настал день, на который назначалась операция по захвату крестража. Все шпионы были заранее сняты, вместо этого Темному Лорду докладывали о передвижениях Поттера авроры, специально замещавшие его ставленников в Министерстве. Кингсли Бруствер лично подошел и пожелал победы и скорейшего возвращения трем отличившимся ранее отрядам авроров. Малфой громко сожалел, что не может идти с ними. Впрочем, дело в Министерстве нашлось и для него.

Аппарировав в Шотландию за милю от пещеры, Поттер заставил авроров еще несколько раз повторить их стратегию. План выходил примерно такой: аврор «Яксли» незаметно снимал чары Слежения с подходов к пещере; первый отряд авроров окружал затаившуюся группу Пожирателей в скалах и, предварительно наложив сферу дисаппарационных чар на них, связывал и укладывал на землю; с ними оставляли охрану из пятерых авроров, остальные присоединялись к другим двум отрядам; двое авроров снимали из укрытия двух остальных Стражей, остальные шли в пещеру. Система защиты крестража была загадкой даже сейчас, поэтому Гарри надеялся на удачную импровизацию.

Гарри раздал последние инструкции и, сжав палочку, бросил взгляд на камни скал впереди. По условному знаку они должны были идти. Минуты текли улиточным ходом, пока он не заметил у дальних камней зеленые искорки. Это был сигнал одного из разведчиков. Зеленые искры означали, что путь свободен. Красные искры — что впереди отряд Пожирателей.

— Пошли, — шепнул Гарри сзади стоящему Роберту.

Его приказ передали по цепочке назад. Гарри выступил вперед, попутно проверяя тропу в скалах на чары Слежения.

Несколько открытых участков тропы они преодолевали, согнувшись в три погибели и перебегая от камня к камню. Дозорные дозорными, но они тоже люди, на все глаз хватить не может. Более того, на подобные участки приходилось больше всего охранных и следящих чар, а их Гарри предпочитал брать на себя. Не потому, что не доверял верным аврорам, а потому что… Просто потому, что ему проще было взять всю ответственность на себя, чем думать, кто, где и в чем был виноват. Пустые участки местности были отличным обзорным пунктом. Поттер цепким взглядом обвел пару таких мест и пришел к выводу — крестраж единственный. Темный Лорд просчитал каждую мелочь, организуя настолько безукоризненную защиту, не допускавшую даже малейшей слабины, способную стать смертельной ловушкой для неосведомленного о ней вора. Дозорные нашли несколько пунктов наблюдения за тропой. Ему сообщили об этом, и Гарри мысленно похвалил себя за предусмотрительность в деле распространения ложной информации.

Хотя еще с какой стороны посмотреть, ложная ли она. Пять отрядов отправились на Ла-Манш, как и было задумано. Дыр в отчетности быть не должно, и Кингсли с него строго спросит еще, почему он рисковал жизнями трех сильнейших отрядов авроров где-то на севере без его ведома, в то время, как остальные штурмовали юг. Идея Драко, кстати, блестящая. На одном из закрытых совещаний в кругу людей, которым можно было доверять, он в пух и прах разнес их мысль о нападении на пещеры Шотландии полным составом Аврората. В этом случае Темный Лорд успел бы там появиться, и завязалась бы кровопролитная битва за крестраж, который он вполне мог бы перепрятать, пока его Пожиратели будут отбивать нападение, может, даже за милю от пещеры. Идея состояла в том, чтобы Гарри взял с собой только доверенных людей, а на Ла-Манш отправились все остальные. Вместо него даже отправили одного парня, Джона Лонта. Молодой аврор был так похож на Гарри, что их частенько путали. Джона поставили во главе отрядов, велев как можно дольше сохранять для врага видимость присутствия Поттера на Ла-Манше. Парень знал, что этим он оттянет от другого отряда, отправившегося севернее, смерть и большое число опасностей, и пошел в битву смело. Достойный выпускник Гриффиндора.

До пещеры осталось несколько переходов. На этот момент был запланирован уход дозорных далеко вперед с целью освобождения пути от заклинаний и обезвреживания Хранителей, Пожирателей, оберегающих крестраж. Лица дозорных обратились к Поттеру, он знал это, хотя не мог видеть их, скрытых под мантиями-невидимками. Гарри кивнул. Те удалились незаметно, неслышно. Даром что ли он отбирал этих ребят с особой тщательностью.

Когда остался последний переход, после которого они выскочили бы прямо ко входу в пещеру, авроры затаились. Прошло полминуты — и из-за угла вылетели столь ожидаемые ими зеленые искры. Гарри наконец-то выпрямился. Чуть хрустнул позвоночник, принося облегчение. Да, он был уже далеко не мальчик, чтобы вот так час горбиться и перекатываться от камня к камню по ледяным гранитным плитам, а зачастую по снегу и льду.

Они вышли на ровную площадку перед входом в пещеру. Ребята-дозорные кивнули им на оглушенные тела Пожирателей. Всего двое. Тот, кто изображал из себя Яксли, на глазах сейчас превращался в себя самого, приняв антидот к Оборотному зелью.

— Отлично поработали, — похвалил их Поттер вполголоса.

— На постах нам не встретилось ни одного Пожирателя, — доложила Андреа, одна из дозорных, главная среди них.

— Не удивительно, — кивнул Роберт, срывая маску с одного из Хранителей. — Это некто неизвестный мне, — доложил он, отшвырнул маску прочь и продолжил. — Мы же послали Джона с отрядами на Ла-Манш. Думаю, что Темный Лорд тоже не постеснялся бросить туда все свои силы.

— Все — не все, но времени у нас, боюсь, немного, — Гарри уже стоял перед входом в пещеру. — Роберт, Питер, со мной, остальные внимательно следите, не появятся ли у нас гости.

Авроры встали полукругом у входа в пещеру, спиной к нему. Палочки они держали наготове, и Гарри был уверен, что у каждого из них с уст или мысленно готово было сорваться заклятье.

Питер повел их внутрь, плавными, красивыми движениями снимая заклятия с входа.

— Насколько я успел понять, — говорил он по пути, — здесь много темных заклятий, но почти все я могу снять.

— Почти?

— Да, из речей французов я узнал, что Темный Лорд разработал свое заклинание Слежения. Он никому не раскрывал секрета, как его снять. Как только мы пройдем зону его действия, он будет немедленно осведомлен о чужаках в пещере на подходе к его крестражу. И с этого момента нам придется делать все быстро. Здесь на милю кругом антиаппарационные чары, чары от полета, от портала, от любых магических способов передвижения. Он сам поймал себя в ловушку, но догнать нас он не успеет, если уходить немедля.

— Ты знаешь, где оно наложено? — поинтересовался Поттер, освещая палочкой своды пещеры, по которым текли редкие капли влаги.

— Знаю. Карл, один из французов, постоянно говорил об этом. Я не силен во французском, но понял, что даже Хранители не могут туда ходить. Я бывал рядом с тем местом только один раз.

Потоки заклинаний, разрушавшихся от одного взмаха палочки Питера, шевелили волосы на затылках авроров. Свет от входа в пещеру давно исчез за поворотами хода, и теперь трое людей надеялись только на свет палочек.

— Люмос Максима, — прошептал Роберт, озарив пещеру ярким светом палочки.

Пещера была природной, абсолютно не тронутой человеком. Темный Лорд не стал тут ничего менять, пока накладывал одно за другим заклинания защиты крестража. Сталактиты украшали собой обширные части пещеры, заманчиво сверкали стены гематитовым кровавым блеском. Кое-где под сводами пищали выводки летучих мышей.

Питер остановился в нескольких шагах от тупика.

— Это иллюзия, — объяснил он. — Мы пришли. Здесь помимо этого нового заклинания стоят еще маглоотталкивающие чары, хотя весьма маловероятно, чтобы магл сумел пройти все предыдущие заклинания живым.

— Тебе не известно, что скрыто за этой иллюзией? — спросил Поттер, оглядывая чуть колебавшийся воздух прямо перед ними, обозначавший край границы заклинания.

Из интереса он дунул на границу, и она покрылась едва различимой в воздухе рябью. Простой обыватель сказал бы, что здесь горячий воздух сталкивается с холодным. Как бывает в студеную зимнюю пору, когда открываешь окно теплой комнаты и смотришь в яркий солнечный день, как рябит воздух у окна, обращая тепло в мороз.

— Чар больше не будет. Там лежит только кольцо, — ответил Питер.

— Я сам пойду, — Гарри повернулся к спутникам. — Едва я вырвусь оттуда, бегите за мной. Мы должны успеть преодолеть целую милю.

Роберт хотел было возразить, но, подумав, отступил от границы и кивнул. Оба отошли к проходу, подальше от него. Гарри сдержанно кивнул обоим и, глубоко вдохнув, ступил вперед.

Никаких изменений он не чувствовал, разве что теплее стало. Оборачиваться не стал, потому что знал, что двое его ребят из виду не пропали. Какое же заклинание Слежения делается без свойства оставаться совершенно незамеченным?.. Иллюзорная стена приближалась, и, не боясь на нее наткнуться, он прошел сквозь умело сотворенную иллюзию.

В маленькой зале, куда он попал, действительно не было более никаких заклинаний. Пещера была идеально круглая, с гладкими стенами и ровными полами. Свет палочки не охватил ничего особенного, кроме постамента прямо посередине площадки. На каменном столе лежало кольцо.

Гарри подошел, как ему казалось, быстро, но на самом деле ощутил — что-то было не так. Пространство напоминало ему вязкий кисель. Ноги передвигались с трудом.

— Гарри!..

Голос Волан-де-Морта раздался так, будто он говорил, стоя за его спиной. Поттер резко дернулся, но поворот занял пару секунд, и он понял — чары были. Но их нельзя было почувствовать, если действовали они на определенного человека. На него.

— Я знал, что ты когда-нибудь здесь объявишься. Это так удивительно, правда? Знай же, что в этот момент, пока ты стоишь тут, мои Пожиратели перебивают твоих авроров, которых ты оставил охранять пещеру. Сколько бы их ни было — их мало, поверь. Твой замысел, который, ты, скорей всего придумал, чтобы отманить меня на юг, весьма красив в исполнении и очень хитер. Поверь, дорогой Гарри, мне доставило огромное удовольствие наблюдать за твоими метаниями. Ты думаешь, наверное, что сейчас твоя жизнь завершится, но, друг мой, не так просто, не так просто… Убивать твоих щенков было сущим удовольствием. Игра еще не закончилась Поттер, — о, да! — она только начинается! Выйди же за пределы этого зала, обратно, в коридоры моего лабиринта, где я скрывался много лет, и прими смерть, благосклонно подаренную тебе прямо из моих рук!..

Зловещий хохот сообщения Темного Лорда еще отдавался эхом от стен, но Гарри уже бежал. Как мог, рвался к постаменту с кольцом, но вязкое пространство делало его передвижения улиточными, даже дышать было тяжело. Гарри тянулся рукой до кольца, как ему казалось, целую вечность. Наконец прохладный ободок металла лег в его ладонь. В этот же миг чары распались, незавершенное движение повлекло его вперед. Гарри упал на пол, ведомый инерцией. Ушибленное плечо хрустнуло, резкая боль затмила на мгновение его глаза, но осознание слов врага, только что звучавших здесь, выдернуло сознание из омута боли и беспамятства. Опрометью он бросился из зала, ставшего вдруг холодным и чужим. Бросился туда, где, по словам Темного Лорда, его ждала смерть.

Убивающее заклятие почти слетело с его губ, когда он заметил, что в темноте направляет палочку на Питера. Облегчение, испытанное оттого, что друзья были живы, сменилось тревогой, когда его слуха достигли звуки сражения, но не снаружи пещеры, а внутри какого-то коридора, совсем близкого к их площадке.

— Что произошло? — подскочил к нему Роберт. — Тебя не было минут восемь…

— Мордред!!! — Гарри отстранил от себя Роберта и быстрым шагом направился в коридоры. — Когда это началось?

— Несколько минут назад, — немного растерянно ответил Питер.

На незаданный вопрос Поттер ответил резко и быстро, по возможности стараясь говорить тише.

— Это ловушка. Лучше было бы, если бы один из вас пошел туда. Чары были настроены на меня. И мы окружены.

Над головами пронеслось Разрушающее заклинание, и все трое пригнулись. Пожиратели были еще и в мантиях-невидимках. Три мощных Протего аврорского уровня вылетели в коридор, взяв на себя несколько заклинаний.

Все трое заученным движением невербально наложили на себя Дезиллюминационные и Связывающие чары. В состоянии невидимости легко было потерять друг друга, поэтому эти чары были базой обучения в Академии Авроров. Где-то раздался вскрик Кетрин. Затем шум битвы прекратился. В тишине коридоров почти отдавались гулом удары их сердец.

— Они… мертвы?

Шепот Питера раздался неожиданно громко. Гарри втянул голову в плечи, но заклятия не торопились поражать так нелепо выдавшую себя цель. Очевидно, невидимые Пожиратели еще не успели проникнуть в этот зал.

В ответ он лишь сжал локоть Питера. Парень был совсем молод и зелен, не успел толком повидать битв, смерть была для него внове, и спокойно отреагировать на положительный ответ он вряд ли бы смог. Но сомнений в его правоте не оставалось, как и в том, что тел бывших соратников, живыми они были или мертвыми, они не найдут. Гарри ощутил, как глаза щипают редкие слезинки. Он был закаленным бойцом, но терять своих ребят глава Аврората так и не привык. Ему не раз приходилось смотреть смерти в глаза, чувствовать ее ледяное дыхание, когда она пролетала в дюйме от него и поражала товарища. Но он так и не привык. Каждая потеря заставляла его смотреть в глаза людям, чьего ребенка, сына или дочь, он не смог защитить от гибели. Каждая смерть убивала где-то глубоко внутри частичку его самого. И все же он до конца надеялся. Надеялся, что соратник встанет, усмехнется, откинет с лица волосы и ринется в бой, как когда-то надеялся, что заклятье Беллы не задело Сириуса, и он живой и невредимый выйдет из-за арки. Надежда никогда не оправдывалась.

Крестраж в его сжатой ладони подрагивал, заставляя вернуться мыслями к задаче, которая еще стояла перед ними — выбраться из западни. Сначала Гарри думал, что это его пульс, но вскоре прислушался к себе и понял — это душа Темного Лорда. Ее последний кусочек, удерживавший его тут.

Обсудить с соратниками мысль, мучающую его, он не мог.

Как Пожиратели так быстро сюда добрались?..

При всем желании… Милю не одолеть за пять минут, даже за десять, не имея средств передвижения. Если всюду чары, запрещающие магическое перемещение, то, может, Лорд приехал… Бред. Сама мысль увидеть Волан-де-Морта за рулем машины… Или на заднем сидении, зло подгоняющего какого-нибудь Долохова, путающего педали и на чем свет стоит костерящего маглов… Да и машина не сможет проехать по некоторым узким тропам и углам. Тогда, что же, вертолет? Еще лучше — Темный Лорд в наушниках и каске… Времен Второй Мировой, немецкой. Воспользовался бы он магловской техникой? Отсюда и следовало начинать, он не допустил бы даже мысли признать в чем-то превосходство маглов и пользоваться их изобретениями.

Почему-то мысль о том, что чары, блокирующие перемещение, были сняты, едва он взял кольцо, Поттер допустил не сразу. Об этом следовало подумать, ведь спокойно он мог передвигаться еще там, где брал крестраж. Он упал. Очевидно, чары были сняты, именно все, запрещавшие движения с помощью магии. Он сразу заметил, что атмосфера не так напряжена, как было до того. Он не понял этого раньше потому, что слишком сильны были эмоции после выхода из зала крестража.

Какой промах, Темный Лорд!..

Гарри нашарил в воздухе руки Роберта и Питера и положил на свой локоть, крепко сжав их пожатием своей руки. Они, кажется, поняли, что от них требуется, и вцепились со всей силы. Лететь, держась за портал гораздо легче, чем за человека, который держал портал. Порталы держат сами и не отпускают, пока не донесут коснувшегося их до места назначения. А здесь придется прикладывать силу самим, да не дюжинную.

Тихо, как только мог, Гарри расстегнул пуговицы на рукаве. Портал до Министерства был всегда при нем. Проблемой было только одно — он тикал, отсчитывая секунды до перемещения. Гарри не являлся мастером по производству постоянных порталов, но однажды рискнул, обратив в портал любимые часы. Тиканье вообще было тихим, но по пещере оно разносилось громким эхом. Пять секунд… Всего пять.

Гарри закрыл глаза.

«Прощайте, Кетрин, Андреа. Простите нас, Джеймс, Стив, Руперт, Дэниэл, Эмма».

Рывок под пуп вытащил их из-под снопа заклятий, полетевших в их сторону с разных углов зала. Гарри даже показалось, что прямо перед собой за миг до срабатывания портала он увидел змеиное лицо Волан-де-Морта. В нескольких дюймах от своего.

И уже не узнал, что в тот же миг Темный Лорд осознал свою ошибку и потратил последний миг не на Убивающее заклинание, а на антипортальный барьер. И что, когда портал их вынес из пещеры, сразу за ними возникла сфера барьера и чар, запрещавших перемещение.

* * *

Гарри упал прямо на пол своего кабинета, не сделав даже попытки сгруппироваться и достойно встать. Рядом точно так же приземлились Роберт и Питер.

— Поттер!

К ним немедля подкатил на коляске Драко, оглядывая то ли их измученные лица, то ли ущерб, нанесенный ковру.

Гарри тотчас же встал, помог подняться Питеру и протянул Драко раскрытую ладонь. На ней лежало красивое кольцо. Древнее, с какими-то рунами по ободку. В пещере Гарри не мог рассмотреть его при всем желании — сказывался недостаток времени и освещения. Черный гладкий камень таинственно мерцал при свете солнца из окна его кабинета.

— Это… оно?

Гарри был уверен, что Драко интересовался не крестражем, прочно засевшим где-то в кольце. Он спрашивал именно о кольце, способном, если верить легендам, изменить всю его судьбу. Соблазн терзал его душу, и Гарри даже знал, каково ему. Но медлить было нельзя.

— Роберт, ступай к Министру и срочно скажи, пусть соберет всех в холле, как в тот день… — он имел в виду день смерти отца Драко, но вслух напоминать не хотелось. — Скажи, нас ждет последняя битва, за нею либо смерть, либо наша победа. Питер, сходи к Джону, узнай, как прошла операция «Ла-Манш», и присоединись к рядам авроров, готовых оказать сопротивление. Драко… — он вновь сжал кольцо в ладони. — Нас ждет только одно.

Малфой с трудом отвел глаза от сжатого кулака Гарри.

— Зелье готово, — хрипло ответил он. — Мы готовы… уничтожить кольцо.

Крестраж в древнем артефакте такой силы можно уничтожить только тремя способами — клыком василиска, адским пламенем и уничтожив носитель, если это был особый способ уничтожения. Так вот получалось — кольцо Мерлина, а за ним и Гриффиндора, сейчас перестанет существовать, навсегда сделав легенды о нем просто сказками.

Роберт и Питер ушли через камин первыми. Драко испытывал трудности с въездом в камин на коляске, пришлось его туда завозить. Отправив Драко, Гарри в последний раз бросил взгляд на семейную фотографию. Оттуда ему печально улыбнулась и махнула рукой Джинни, словно знала, что он может уже не вернуться. Гарри оглядел лица сыновей, маленькую улыбающуюся Лил, и не удержался.

— Прощайте, любимые…

Сжав кулаки, он шагнул в камин и жестко по сравнению с предыдущей фразой произнес:

— Отдел Тайн.

Зеленый вихрь закрутил его и вынес на нижний уровень. Здесь было несколько коридоров, но Отдел Тайн Гарри с некоторых пор знал как собственный дом. Даже попав в круглую комнату с одинаковыми дверьми, он не заблудился, как однажды на пятом курсе, а без промедления выбрал нужную дверь. Коридор направо, третья дверь слева… И вот он в зале, где варилось драгоценное варево. Драко уже был тут. Последняя стадия приготовления была пройдена вчера, дальше следовало только продолжать поддерживать его в кипящем состоянии. В остывшем состоянии зелье сразу портилось и становилось негодным.

Кольцо требовалось уничтожить как можно скорее. Гарри сразу простер раскрытую ладонь над котлом, но тут силы и уверенность оставили его. Он не мог себя заставить развернуть ладонь ребром вниз, чтобы кольцо соскользнуло в котел. Он смотрел на кольцо и знал: его заставил усомниться не крестраж, который, как водилось за ними, умел разговаривать и вызывать сомнения в самые неподходящие моменты, а сила, которую источал артефакт.

И посетила мысль… А если бы не Темный Лорд, он бы использовал кольцо…

— Как думаешь… — начал было он, но Драко перебил его.

— Нет, — и отвел взгляд. — Ты же не хочешь, чтобы с тобой приключилось то же, что и с Дамблдором на шестом курсе?

Гарри отлично помнил его руку, почерневшую от постепенно вырывающегося проклятья, сухую и сморщенную.

— Кидай уже, Поттер! — рявкнул Малфой, сжав подлокотники коляски. — Не трави душу соблазном!

И Гарри уже был готов, почти… Наверное. Если бы не вывалившийся из камина Питер, окровавленный, лишенный руки, которой мог бы колдовать.

— Министерство пало, — выговорил он сквозь зубы. — Кингсли зверски убили. Там ад. Уничтожайте, Темный Лорд идет.

И умер, истекая кровью, прямо у камина, так и не поднявшись.

Темный Лорд, горящий лютой ненавистью и яростью, бросил все свои силы штурмовать Министерство. И преуспел. Не хватило у Кингсли времени, чтобы заблокировать камины и наложить защитные чары. Ад начался слишком рано, когда едва ли половина служащих собралась в холле. Армия инферналов занялась присутствующими волшебниками. Пожиратели уничтожали каждого, кто появлялся в зеленом пламени камина. И едва ли кто-то успел защититься. Взрывающие заклинания встречали каждого. Даже в Авада Кедавре было больше гуманности, от нее человек просто умирал. Всего лишь умирал…

Министр был изуродован практически до неузнаваемости. Даже постановить точно, что же с ним сотворили, было невозможно.

Все это в последние мгновения своей жизни Питер раскрыл им в своем сознании, и Гарри с Драко, будучи опытными легиллиментами, увидели все. И даже почувствовали, как его сознания коснулась смерть.

Драко позеленел. Едва ли когда-то он видел такую же страшную картину. Разве что тогда на Кингс-Кросс.

— Кидай уже, Поттер! — повторил он слабым голосом и подкатил коляску поближе к котлу, чтобы видеть все.

Гарри прикрыл глаза и чуть повернул ладонь, которую так и держал над котлом все это время. По ней заскользило кольцо. Он перестал ощущать его приятную прохладу и понял, что оно уже летит в кипящее зелье. Медленно, но верно. Тихий всплеск.

Затем боль, напомнившая боль в шраме еще со школьных лет. Она затмила даже неожиданно нахлынувшее вспоминание о детстве и зеленой вспышке, в день смерти его родителей. Очень горячая, выжигающая кожу до костей боль. Шум в ушах. Наверное, он успел пожалеть, что закрыл глаза и не увидел, что произошло. Просто все исчезло.

В сознании неожиданно начали возникать картинки из прошлого. Воспоминания, хорошие или плохие, проносились перед глазами в обратном порядке. Гарри пытался напомнить себе, что сейчас не время размышлять, но отчего-то эта мысль не реализовалась. Он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Мысли растворялись в пространстве, не хотелось двигаться. Создалось ощущение, что он и есть пространство.

Может, зелье выделяет галлюциногенные пары?

Он не вспоминал, он именно видел. Как-то пролетели воспоминания о побоище на платформе девять и три четверти, их семейный праздник, день рождения Лили. Первая беременность Джинни. Рон, околдованный Темным Лордом, принес ему свою дочь, за ним тащилась грустная Гермиона. Их свадьба с Джинни, сдача ЖАБА с запозданием на несколько лет. Смерть Волан-де-Морта, битва за Хогвартс, поиски крестражей. Как единый миг, пролетели воспоминания о школьном времени; мельком Гарри заметил Сириуса, живого Люпина. Здесь он хотел притормозить свой внезапный пробег по воспоминаниям, но ему это не удалось. Странно, подумал Гарри, когда мигом пронеслись воспоминания о жизни с Дурслями. Если это его воспоминания, он должен ими управлять.

Дальше ему захотелось замереть. Он начал видеть воспоминания, которых не мог помнить по причине своего несознательного возраста на тот момент. И они замедлились. Если бы у него было тело, он бы покрылся мурашками, потому что воспоминания приближали его к моменту смерти самых близких ему людей — его родителей. Он видел, как Хагрид, изрядно помолодевший, горько плачет и держит его на руках, а над ним проносилось небо. Он видел разрушенный особняк, который словно по мановению руки собрался в красивый дом. Воспоминания унесли его внутрь, где мама… Мама погибла от руки…

Нет.

Мама ожила, неожиданно ожила и бесформенная куча посреди комнаты стала Волан-де-Мортом. Он попятился к выходу, мама тоже, только оба двигались спиной.

Воспоминания исчезли, погрузившись в вязкое пространство небытия, в котором он пребывал до сих пор. Им на смену пришла боль, а потом ощущение, будто его выплюнули.

Угасшее сознание возвращалось.

* * *

Гарри дернулся и очнулся. Ему было невероятно тепло и уютно, он бы и дальше сладко спал, если бы не грохот откуда-то снизу. Он разлепил глаза и осмотрелся.

Первым, что он увидел, была погремушка. Такая, какую родители вешают над грудными детьми в кроватку, чтобы отвлекать их внимание. Он бы нахмурился, если бы смог. Что же это? Где он? И как бы позвать человека, любого, который объяснил бы ему, в какую ситуацию он попал и как?

На первый взгляд все было просто. Позвать. Но изо рта вылетали отдельные нечленораздельные звуки, по щеке потекли слюни, которые он почему-то не мог контролировать. Ситуация все больше ему не нравилась. Второй идеей было подать признаки жизни. На этот счет у него возникла одна теория. Если он лежал в магической коме, то за его состоянием должны следить, кто бы это ни был — Пожиратели или просто целители. Следовательно, нужно как-то двинуться или помахать рукой над головой.

К его вящему недоумению, двигаться было проблемно. Он словно разучился. Ну, скорее всего, на его способностях сказались последствия долгой комы, но руку-то поднять он суметь должен. И, сделав это, Гарри с ужасом уставился на маленькую ручку малыша, поднявшуюся в воздух.

Рука успела устать, а он все продолжал таращиться на нее. В голове роились объяснения, одно невероятней другого, но Гарри не мог остановиться ни на одном. К тому времени, как он опустил руку, его взгляд обшарил комнату, в которой он находился. Белые барельефные потолки, светлый тон обоев, стол у окна, на котором стояла детская бутылочка для кормления и лежали пеленки ровной стопкой. Камин, полыхающий где-то справа, давал ровный яркий свет. Был вечер. За темным окном угадывалась полная луна, а возле занавесок порхала тыква с горящими глазами.

Хэллоуин.

— Гарри, маленький мой!..

Он хотел откликнуться и сообщить зовущей его женщине, что ему уже почти сорок лет, но лицо, возникшее перед ним, было маминым, и вместо непонятных звуков изо рта вылетел всхлип. Гарри был растерян, но более того — счастлив, что видит ее, пускай даже это галлюцинация или плод нездоровой после двух Авад фантазии. По щекам самопроизвольно потекли слезы, из груди вырвался детский плач. Странно было осознавать себя ребенком, но Гарри был готов даже на это, лишь бы она взяла его на руки. Лишь бы у него осталось воспоминание об этом, тогда жизнь он дожил бы, думая о матери.

Лили заливалась слезами, ее глаза метались из стороны в сторону, словно подыскивая укрытие. Она подхватила Гарри на руки и забегала по комнате, но это был второй этаж, идти отсюда было некуда.

— Гарри, миленький, что же нам делать?..

Она перестала всхлипывать и только испуганно сжалась в углу комнаты, когда за дверью раздались медленные размеренные шаги.

— Что же нам теперь делать без папы и палочки, Гарри?..

Отец… Гарри вдруг отчетливо понял, что за момент из своей жизни он наблюдает. Сейчас войдет Волан-де-Морт, только что убивший его отца. Мама станет просить его, умолять убить ее, но не тронуть его, Гарри. А враг отмахнется от ее жизни, как от бесполезной игрушки, и направит свой взор и палочку на него. Свой последний взор и последнее заклинание на тринадцать лет вперед.

— Гарри, сыночек, — всхлипнула Лили и со всей силой любящей матери прижала его к себе.

Гарри сжал кулаки, останавливая бессмысленные детские слезы. Как помочь маме? Он не мог двигаться, у него нет палочки, он младенец, в конце концов! Если бы мог, он сплюнул бы сейчас на пол и заходил кругами по своему кабинету. Мама, самая дорогая любимая мама здесь, жива, он видит ее, он чувствует, как бьется ее сердце, впитывает ее тепло. Папа мертв, ему не помочь… Но ее он защитит!

Как это сделать?!

В тишине отчетливо был слышен скрип открывшейся двери. Лили сжалась еще сильнее и присела на корточки, вжимаясь в угол так, будто желала просочиться сквозь стену или стать ее частью. Гарри она по-прежнему прижимала к себе, не замечая осмысленного взгляда ребенка, который тщательно обозревал мамины карманы в поисках палочки. Тут же вспомнилось мамино сожаление, что палочки нет.

Так, собраться. Пусть это и галлюцинация, но наблюдать во всех подробностях смерть матери второй раз в жизни он не собирался. Припомнив все, что он обдумывал за эти месяцы об этом времени, Гарри вспомнил про ограничитель. Согласно анализу комиссии Аврората, ограничитель был поставлен на него еще в раннем детстве. Интересно, стоит он на нем уже или нет. И если нет, то насколько сильный он сейчас, достанет ли сил у него защитить маму без палочки. Нет, не от Убивающего заклятия. Даже в теле взрослого мужчины, каким он был совсем недавно, это было невозможно. Ему достаточно было бы всего лишь оттолкнуть маму, когда Авада будет лететь в нее. Этим он обратит на себя внимание «змеемордого ублюдка», как говорил Драко… Он надеялся.

Мама вцепилась в него так крепко, что ему даже дышать было затруднительно. Но он сумел извернуться так, чтобы видеть дверь. На чем бы проверить свою силу? Есть ограничитель или нет? И может ли в таком раннем возрасте проявиться сила, достаточная для простого заклинаньица Гоменум Депульсо, чтобы оттолкнуть ее в сторону, или Мобиликорпус, чтобы переместить подальше от них?

Что ж, решил Гарри, направляя ручку в сторону двери. Пора вспоминать курсы беспалочковой магии. Помнится, когда-то он владел ими в совершенстве, заставив завидовать даже Гермиону.

«Коллопортус».

Замок щелкнул. Лили вздрогнула и всхлипнула, но Гарри просто запер дверь. К его удивлению и радости, заклинание не отняло много сил, у него оставалась возможность оттолкнуть маму или даже как-то защититься. В том, что он умрет, Гарри почти не сомневался. Все, что он знал о своей победе — мама заслонила его, защитив собой, и ее жертва уничтожила Волан-де-Морта. Теперь он пойдет против истории, спасет ее. Кто ж знает, может, Снейп правда ее любит так, что сможет добиться ее благосклонности?

Шаги за дверью замерли. Мгновение тишины — и дверь разнесло в щепки, а уши заложило от грохота Бомбарды. Мама замерла, Гарри чувствовал, как ее мелко трясло.

— Грязнокровка…

Этот голос он узнал бы из тысячи. Лицо, еще не ставшее змеиным, глаза, пока обычные человеческие, не обратившиеся в щелки, черный балахон. Стиль Волан-де-Морта, кажется, всегда был именно таким. Он смотрел презрительно, чуть насмешливо на женщину, вжавшуюся в угол, которая думала, что сумеет уберечь ребенка своими объятьями. Волан-де-Морт брезгливо поморщился, и улыбка стала плотоядной.

— Твой муж мертв…

Слова едва угадывались за шипением. Или, может, Гарри слышал какой-то из диалектов перселтанга, а мама его не поняла? Нет. Лили вздрогнула, слезы вновь потекли по щекам.

— Но тебе я дам шанс, грязнокровка… Мой слуга просил оставить тебя ему. Может, ты знакома, магла, с Северусом?..

Лили не ответила. Гарри изо всех сил крутился в ее окаменевших руках, стараясь принять удобное стратегическое положение. Темный Лорд наблюдал за ними, презрительно сощурившись. Палочка в его белых пальцах подрагивала.

— Поставь свое отродье в кроватку, женщина, и отойди!

Лили вновь всхлипнула.

— Нет, нет… Я умоляю, не надо…

Темный Лорд поднял палочку.

— Сама? Или… — на конце его палочки загорелся угрожающий огонек. — Под Империусом?

Мама дернулась, выбрав из двух зол меньшее, и мелкими шажками пошла к кроватке, под прицелом его палочки. Гарри мысленно одобрил приказ Волан-де-Морта и легонько погладил маму по руке. Он сомневался, что Лили почувствовала или поняла его жест, но попытался успокоить ее.

— Нет, прошу, пожалуйста…

Она опустила его в кроватку, обливаясь слезами. Гарри встал на неокрепшие детские ножки, оперся грудью о бортик кроватки и, наконец, освободил руки, чтобы суметь хоть что-нибудь наколдовать. Лили выпрямилась и… загородила его спиной.

— Не убивайте Гарри… Прошу вас, убейте лучше меня!

— Отойди, девчонка! Отойди!

— Нет!

Волан-де-Морт не испытывал никаких угрызений совести перед Северусом. Девчонка сама отказалась уйти с его дороги. А Снейп знал, что он, Темный Лорд, такого не прощает. И щадить грязнокровку не станет, дав ей единственный, уже упущенный ею шанс выжить. Он ухмыльнулся, его лицо, еще сохранявшее остатки былой красоты, в этот момент утратило всякое сходство с человеческим. Волан-де-Морт поднял палочку.

Авада Кедавра сорвалась с его палочки, но почему-то вместо маглы попала в стену. Он подумал было, что в последний момент она передумала, когда заметил взгляд сосунка, направленный на него, и руку, завершившую магический жест. Он готов был поклясться, что этот жест превратился в неприличный.

Волан-де-Морт даже чуть-чуть подрастерял самообладание. Что за силы даны этому мальчишке? Невербальная магия?! Возможно, это была глупая идея, но он попытался прорваться в его сознание. В сознание ребенка, еще не научившегося ходить. И наткнулся на непробиваемую стену.

Девчонка была забыта. Опасности она не представляла. Для него, Темного Лорда, средоточием угрозы сейчас стал мелкий мальчишка, который, как ему показалось, насмешливо ухмылялся.

Гарри испытал огромное удовлетворение, когда все пошло так, как он задумал. Мама лежит в стороне на полу, не понимая, что с ней случилось и почему она до сих пор жива. Она хотела, наверное, вскочить, чтобы вновь встать между ними. Нет, мама… Гарри использовал новую разработку заклинания Петрификус Тоталус, которая была не совершенна в этом времени. Теперь Лили не могла двигаться. В ответ на удивленный взгляд Волан-де-Морта он скорчил, как мог, гримасу насмешки и сделал попытку показать неприличный жест. Не особо удивился, почувствовав, как грубо враг попытался вторгнуться в его разум. Оставалось ждать смерти и пробуждения где-нибудь в больнице Святого Мунго.

Волан-де-Морт направил палочку на него, не обращая внимания на крик Лили, которая все-таки смогла сбросить заклинание невербально.

— Авада Кедавра!

Гарри выставил руку вперед, не надеясь, однако, защититься. Просто для мамы. Она будет вспоминать его последние движения. Хотелось, чтобы они были полны достоинства, пусть даже в исполнении годовалого ребенка.

Он не успел закрыть глаза до конца, когда увидел, как из его ладони вырвался щит. Не материальный, не имеющий формы, он был похож просто на мутное облачко, на слабого Патронуса, не излучавшего света. Лили, Гарри и Волан-де-Морт наблюдали ошарашенно, как зеленый луч летит в ребенка, но часть его пролетает вперед, а часть щит отражает. Гарри почувствовал острую боль во лбу. Крик, который он не сумел сдержать, слился с воплем Волан-де-Морта, пораженного собственным проклятьем. Лицо начала заливать кровь.

Лили, не помня себя, бросилась к нему, забыв и о Волан-де-Морте, и о рушившемся доме.

Гарри ощущал только невероятную головную боль.

«Наверное, я просыпаюсь в своем мире, — подумал он с горечью, разглядывая мамино лицо, залитое слезами. Кажется, она что-то ему говорила. — Ну, что ж, по крайней мере, я спас маму. Я буду помнить ее».

И провалился в забытье.

* * *

— Гарри!.. Гарри! Ну, очнись, пожалуйста! Не умирай, сыночек, только не ты!

Сознание медленно возвращалось к нему. Голова прошла, только лоб жгло немного. Он знал, что теперь стал носителем шрама в виде молнии. Вспомнив о нем, Гарри по привычке поднял руку и коснулся его. Да, точно он. Ну да не самое главное.

Это не сон! Это реальность! Мама рядом, он с ней, он жив…

Гарри заплакал. Больше не хотелось сдерживать эмоции. Ребенку, каким он был, это было необходимо. Ему ведь еще расти и расти…

Он сделал выводы. Кольцо Мерлина вступило в реакцию с ядом василиска, который они ради конкретного крестража взяли на себя смелость добавить в зелье. Кольцо уничтожено в той петле времени. Про эту петлю Гарри ничего не знал. Знал только, что не даст Волан-де-Морту создать незадолго до смерти восьмой крестраж. А если получится, не даст ему и возродиться.

Итак, кольцо Мерлина перенесло его в прошлое. Котел взорвался, и его окатило зельем, впитавшим в себя свойства кольца. Драко тоже был рядом. Основной вопрос только один — его ли одного перенесло в это время? Не забросило ли Драко в иное измерение? И почему именно в это время, а не, допустим, на третий курс?

Сейчас думать об этом он не может. У него впереди еще несколько лет, до этого связаться с Малфоем у него не получится.

В коридоре раздались шаги. Кто-то быстро поднимался к их двери, почти бежал. Лили, уверенная, что это сторонники Волан-де-Морта пришли выяснять, что с господином, вскочила с пола и направила палочку Волан-де-Морта на дверь. Ее собственная валялась сломанной на первом этаже, там, где лежал Джеймс. Она не могла заставить себя туда спуститься.

Гарри кое-как сел и смутно начал припоминать все, что он считал воспоминаниями. Мама погибла от руки Темного Лорда. Он хорошо это запомнил и уже изменил ход будущего, каким-то невероятным образом он спас ее! Гарри не понимал, что это был за щит, эмоции давили на него, и он громко заплакал. Скрываться смысла не было, а ему нужно было, чтобы Лили взяла его на руки, что она тут же и сделала. В дверь вошел Дамблдор.

Время давно стерло многие детали его внешности из памяти Гарри. Фотографий Дамблдора он у себя не держал, а после открытия информации об ограничителе и жизни Рона он перестал думать о старике в положительном ключе. Время его, казалось, не меняло совершенно, именно таким белым и пушистым старичком Гарри помнил его на первом курсе. Взгляд директора метался по комнате, подмечая малейшие изменения и разрушения. Очки-половинки сидели на горбинке носа, как всегда и было. Гарри прикусил губу и стал ждать, пока директор обратит свое внимание на них. Если вспомнить выводы комиссии, ограничительное заклинание было наложено на него сейчас или немного позже.

— Профессор…

Лили перехватила Гарри поудобнее и подошла к нему ближе, рукавом утирая слезы.

— Профессор, как же это… Что произошло?

Дамблдор чуть склонил голову, пронзительно глядя на нее поверх очков-половинок.

— Это я у тебя должен спрашивать, Лили. Честно говоря, торопясь сюда, я ожидал увидеть нечто иное. Я рад, что вы выжили…

Гарри опять извернулся в маминых руках. Дамблдор бросил на него беглый взгляд и, оглядев, заметил шрам на лбу.

— Альбус, все случилось так неожиданно!.. Мы играли с Гарри, наряжали дом с Джеймсом. Потом положили его спать, а сами были внизу. И тут пришел Сами-Знаете-Кто. Палочка была в стороне, мы не успели… Он убил Джеймса, а я побежала к Гарри наверх. Потом пришел он. Он заставил меня поставить Гарри в кроватку, а сам хотел меня убить, но тут случилось невероятное! Гарри оттолкнул меня от заклинания невербальной магией! А потом наложил Петрификус Тоталус, я не могла двигаться… А когда Сами-Знаете-Кто бросил в него Убивающее, Гарри создал какой-то щит, отразивший в него Аваду Кедавру… Его ранило, а Темный Лорд… Он… Умер?

Дамблдор с каким-то непонятным выражением на лице — чертов окклюмент — попинал бренные останки Волан-де-Морта. Тот не вскочил и не стер с лица земли Годрикову впадину за попирательство его драгоценного тела сапогами.

— Он мертв, — вынес вердикт Дамблдор и вновь обратил удивленный взгляд на молодую женщину. — Лили, в волшебном мире нет щита, который отразил бы Смертельное заклятие. Ты понимаешь, что если об этом кто-то узнает, Гарри заберут в лабораторию?

Лили побледнела.

— Я бы, девочка моя, на твоем месте наложил на него ограничитель…

Так вот откуда он взялся! Гарри сжал кулачки. Быть обычным среднестатистическим волшебником, как в той жизни, он не хотел, и выполнять приказы директора тоже не собирался.

— Ог-граничитель?

Лили покачала головой.

— Альбус, я читала, что ограничители даже после их снятия накладывают на способности ребенка свой отпечаток. Я не хотела бы этого для сына.

— Ты хочешь, чтобы однажды всплеск магии, который ты не сможешь погасить, убил твоего сына? Лили, ради общего блага… Ради своего сына.

И тут Гарри отчетливо понял, что именно Дамблдор наложил на него ограничитель. С помощью мамы у него была возможность избежать этого и быть готовым к первой встрече с Волан-де-Мортом с полными силами. Но почему он его не снял?! Сейчас должен придти Сириус, если он верно помнил рассказ Хагрида об этом дне из той жизни.

О мотивах, побудивших директора наложить на него ограничитель, думать сейчас времени не было. Гарри весь сжался и предостерегающе выставил вперед свою маленькую детскую ручку. Щит, который он еще не умел контролировать, сам вылетел вперед и встал между Лили и Дамблдором. Только бы дождаться Сириуса!

— Гарри, сыночек, — испуганно выдохнула Лили. — Опасность миновала, все хорошо…

— Видишь, Лили? Он вновь выставляет щит, который, я уверен, очень много берет энергии.

Сказать, что Дамблдору не понравилась демонстрация сил ребенка — ничего не сказать. Нет, он умел скрывать свои эмоции, по работе и в жизни это умение было необходимо ему как воздух. Но мальчишка сделал невозможное в таком возрасте. Он и сейчас таращит на него огромные зеленые глазищи, в которых, Дамблдор готов был поклясться в этом, плескалось неудовольствие им. Что, соответственно, заставляло задуматься об опасности, которую Гарри представлял для общества в будущем. Новый Темный Лорд — кому это нужно?

Но щит, который выставил мальчишка, не давал ему избавить мир от новой угрозы. Дамблдор часто сожалел, что не наложил ограничитель на Тома Риддла еще в приюте, и совершать вновь такой ошибки не хотел. План, который он составил на десятки лет вперед, катился Мерлину под хвост, которого у него не было, и только потому, что ребенок мог остаться без ограничителя. Придется вносить коррективы в план. Так думал Дамблдор, ласково улыбаясь ребенку.

— Ну что ты, Гарри? Успокойся, вас больше не обидят. Не бойся…

Гарри усмехнулся краем губ. Этот человек говорит ему о безопасности…

За дверью раздались шаги. Кто-то опять быстро бежал по лестнице разваливающегося дома. В дверь вбежал Сириус, а за ним Снейп. Гарри невольно залюбовался крестным. Он очень мало видел фотографий Сириуса в юности, но ему говорили, что он был очень красив. И это была правда. Впервые Гарри увидел Сириуса на третьем курсе, после его побега из Азкабана. Крестный тогда сильно постарел и до смерти уже не менялся. Но сейчас Гарри видел несломленного тюрьмой, красивого и сильного человека, мужчину двадцати лет, в самом цвете. Снейп тоже был моложе, но мало чем отличался внешностью от того возраста, когда Гарри поступал на первый курс. Те же жирные волосы, угрюмый взгляд. Молодой Снейп был симпатичнее, морщины еще не избороздили его лицо, а вечное выражение презрения еще не прочно укрепилось в глубине глаз. Пожалуй, его можно было бы назвать даже красивым. Он выглядел взволнованным, и из всех присутствующих только Гарри знал, какой букет чувств сейчас терзает его.

Лили быстро обошла Дамблдора и бросилась к Сириусу.

— Сириус!..

Гарри убрал щит, когда заметил, как смотрят на него мужчины. В чем-то Дамблдор был прав — щит забирал у него много сил. Да и опасность наложения ограничителя со стороны директора с появлением новых свидетелей отпала.

— Лили, что произошло?.. Я видел Джеймса, там… внизу.

— Лили… — прошептал Снейп, судорожно выдыхая.

Гарри было жаль своего профессора зельеварения. Из той жизни он знал, как Снейп любил его маму. Знал, что его сломала служба двум сторонам и вечное положение двойного агента, и делал он это во имя Лили. «Теперь этого не будет», — мысленно пообещал он тому профессору Снейпу.

— Сириус, Джеймс мертв. Я… я не знаю, как Темный Лорд нашел нас, ведь заклинание Хранителя…

— Это Петтигрю, — подал голос Снейп, завороженно наблюдая за ней.

Сириус перевел на него взгляд, полный презрения.

— Пожиратели Смерти стали слишком часто наведываться в этот дом, Лили.

— Сириус, — с укором заметил Дамблдор, пока молчавший. — Северус работает на меня. Я говорил об этом на последнем собрании Ордена, куда ты не соизволил явиться.

Сириус раздраженно передернул плечами и отвернулся от Снейпа.

— Благодарю, директор, — сморщился Снейп. — Я хотел сказать, что это Петтигрю донес…

— Это известно, Мерлина тебе в…! — Сириус отпустил Лили и начал ходить по комнате. — Он стал Хранителем! Профессор, почему вы тогда не просмотрели его мысли на предмет… А это что такое?

Он случайно наступил на Волан-де-Морта, которого, судя по всему, до этого момента считал просто кучей тряпья посреди комнаты.

— Лили, он… мертв?

— Мертв, — ответил за нее Дамблдор.

— Но как?!

Лили пересказала Сириусу все то, что ранее говорила Дамблдору, добавив еще пару фактов, про которые Дамблдору сказать в состоянии шока забыла. Гарри исподтишка наблюдал за лицами Снейпа и Сириуса. Дамблдор был ему больше не интересен. Снейп, по его мнению, чувствовал себя здесь не в своей тарелке, особенно когда мама заикнулась про слова Волан-де-Морта о его просьбе оставить ее в живых. Гарри понимал, что Снейп хотел оставить этот факт в тайне, но ничего не поделаешь. Будь у Гарри возможность, он бы выступил в его защиту. Лили, однако, к ее чести, не проехалась по нему, сваливая вину. Это было правильно, виноватых было много.

— Я уничтожу Петтигрю, эту мерзкую крысу, — зло сплюнул Сириус, когда она закончила говорить. — Лили, Джеймс мертв, но теперь вас защищать буду я. Я крестный Гарри и твой друг. Я прошу тебя, собери все, что можно, и пойдем ко мне в особняк. Этот дом скоро обрушится, нельзя оставлять тебя здесь.

Лили кивнула. Гарри почувствовал, как она отстранила его от себя. Сириус протянул руки и подхватил его. Сама мама начала бегать по комнате и собирать все, что было целым, дрожащими руками. Снейп начал помогать ей, стараясь ни с кем не встречаться глазами.

— Сириус, — заговорил Дамблдор, пряча палочку, — ты забираешь Лили в ваш фамильный особняк?

— Да, профессор, — бесстрастным голосом ответил крестный, но Гарри, хорошо знавший его, почувствовал: Сириус зол на директора. Право же, ему было на что злиться, хотя бы на назначение Петтигрю Хранителем.

— А Вальпурга против не будет? Я слышал, она не любит маглорожденных.

— После смерти Регулуса мама нормально отнесется к моей затее, директор.

— Ну что ж, мальчик мой, тогда удачи вам. Я пойду, мне нужно донести до прессы случившееся и поставить на уши Министерство, пока не начались нападения оставшихся без предводителя Пожирателей.

— Удачи, директор.

Дамблдор аппарировал — чары против аппарации пали вместе с Тайной Хранителя, когда Петтигрю поведал ее Лорду. Гарри успокоился окончательно, и щит исчез. Все шло как нельзя лучше — опасность миновала, они с мамой не пропадут, и Сириуса не посадят, потому что теперь слишком многие знают о виновности Хвоста. Он даже позволил себе пустить слюни. Это желание мучило его с самого появления Сириуса и исчезновения опасности. Он ребенок — ну что ж. Значит, будет жить этой жизнью, наслаждаясь каждой минутой, делая все, что хочется.

— Нюниус! — воскликнул Сириус. — Убирайся. Ты для этой семьи сделал уже все, чтобы ее разрушить!

Снейп, до этого момента собиравший какие-то вещи с пола, выпрямился, угрюмо потупив взгляд. Гарри не одобрял этого поступка крестного, и мама тоже, с тихим укором сказавшая «Сириус…». Тогда Гарри высказал свое мнение единственно возможным в этом теле действием — потянулся к Снейпу, улыбаясь и продолжая пускать слюни, которые не мог проглотить. Вроде дети к плохим людям не тянутся?

Снейп даже сделал шаг назад, не спуская с него глаз. Сириус попытался усовестить его и перехватить поудобнее, но Гарри ему этого не давал. Он знал, что Снейп его ненавидит, что видит в нем его отца, но не отступил. Следующей задачей, которую он поставил перед собой, было примирение Сириуса со Снейпом, что-то ему подсказывало, что в будущем этот мир будет очень на руку.

— Я хочу загладить вину, — вдруг сказал Северус, бросив взгляд на Лили. — Я знаю, что виноват. Знаю, что Джеймс погиб в том числе из-за меня. Лили, я тоже прошу тебя дать мне право защищать тебя и Гарри в будущем. Темный Лорд не мертв, метка не исчезла. Он вернется, и я считаю, именно тогда, когда Гарри будет учиться в школе. Лучше меня там его никто не защитит. И я прошу тебя… Дай мне исправить все мои ошибки и прости меня.

Сириус хотел что-то вставить, но Лили кивнула, тем самым давая Снейпу шанс. Гарри улыбнулся. Мама была мудра, в этой жизни он не будет лишен ее мудрости. Снейп снова склонился над полом, собирая игрушки и одежду Гарри, но теперь с большей уверенностью.

Где-то снизу раздался треск. Сириус вынул палочку и выглянул за дверной проем. Гарри увидел, каким был его дом, и как его порушил Волан-де-Морт.

— Лестница упала, — предупредил Сириус.

Взрослые заторопились. Лили поставила рядом с Сириусом чемоданы и пару узелков из простыни и взяла Гарри на руки.

— Блэк, — произнес Северус, заметив, что они собираются аппарировать, — я вытащу тело Джеймса и доставлю его на кладбище.

Сириус отвернулся.

— Мне, Нюниус, твоя помощь ни к черту…

— А также, — не обращая внимания на его слова, продолжил Снейп, — я могу показать тебе, где скрывается Петтигрю. Кажется, ты хотел его поймать.

Сириус замер и нахмурился. Лили положила руку ему на предплечье.

— Сириус, прими его помощь…

— Ладно, — бросил Сириус. — Я вернусь, как только помогу Лили. Не рассчитывай, что я пущу тебя в свой дом. Похороним Джеймса и пойдем за крысой. И Римуса позови, он должен участвовать в этом.

Из своего прошлого Гарри знал, что именно на Люпина пали подозрения в предательстве, пока не посадили Сириуса. Сириус из той жизни когда-то каялся в этом.

Снейп кивнул и аппарировал на первый этаж. Сириус крепко обхватил Лили вместе с вещами и тоже исчез.

* * *

Тем временем за многие мили от Годриковой впадины в особняке Малфой-мэнор громко плакал ребенок. Нарцисса, мать малыша, сидела над ним и причитала. Она не знала, какую боль испытывает ее сын, душа в котором в какие-то мгновения вдруг стала взрослой.

Драко орал так, как никогда раньше. Краем сознания он слышал детский плач и недоумевал, откуда в Министерстве появился ребенок, но только краем. Он помнил, как в Отдел Тайн ввалился Питер, как сообщил, что Министерство пало, как его сознания коснулось черное крыло смерти. Потом он сказал Поттеру, чтобы он кидал уже кольцо в зелье. И Поттер ужасно медленно наклонял ладонь с кольцом. Кажется, в этот момент камин разлетелся на куски, и к ним бежали Пожиратели во главе с Волан-де-Мортом. Он занес палочку для проклятия, но позади взорвался котел. Значит, Поттер все-таки бросил крестраж в зелье. Взрыв стал для него полной неожиданностью, но тут он вспомнил, что для уничтожения крестража они добавили в зелье яд василиска. Наверное, он и дал такую реакцию. Кажется, его ранило осколками и окатило этим самым зельем. Во всяком случае, мир исчез.

И вот, его сознание летит сквозь пространство, как ему показалось. Воспоминания проносились перед глазами в строго обратном порядке. Словно магловскую кассету, которую Драко однажды увидел в телевизоре в Косом переулке в магазинчике изобретений маглов, перематывали назад. Философские размышления неожиданно посетили его в тот момент. Вся наша жизнь — это как фильм на кассете, думалось ему…

Он увидел воспоминания, которые не мог помнить по причине своего тогда несознательного возраста. Он совсем малыш. В какой-то непримечательный момент его младенчества воспоминания стали пробегать медленнее, пока, наконец, не остановились, и сознание не потухло.

Очнулся Драко в теплой мягкой постели, которую не видел, но чувствовал. Сладкий сон, который он видел до этого, рассеялся, и он услышал женские всхлипывания. Ради Мерлина, это больница или дом скорби? Выражение «дом скорби» Драко понимал в прямом смысле, никогда не задумываясь о его магловском значении. Он разлепил глаза и увидел над собой потолок своей комнаты. Понятно, его перенесли в Малфой-мэнор и приставили к нему расчувствовавшуюся сиделку. Драко нахмурился, повернул голову и замер. Над ним сидела Нарцисса, помолодевшая и очень красивая.

«Мама?» — хотел выговорить он, но изо рта вылетели нечленораздельные звуки. Мама подняла голову и сквозь слезы улыбнулась.

— Сыночек мой родненький…

Драко почувствовал, как щиплет в глазах.

«Я что, умер?»

Другого объяснения происходящему он пока не видел. Мама, умершая месяц назад, сидела перед ним, совершенно юная, не побитая жизнью, живая. Она говорила с ним, улыбалась, плакала. Драко поднял руку к ней и заметил еще одну странность — рука младенца. Вверх поднялась рука младенца.

Таааак.

События стали выстраиваться в цепочку в еще сонном мозгу. Они с Поттером уничтожили кольцо, способное возвратить их в прошлое. Не их, а кого-то одного. Значит ли это, что он каким-то образом попал в прошлое, благодаря именно кольцу, которого даже не надевал? Рассуждать нужно рационально, решил он. Если он не надевал кольцо, то перенос во времени таким способом ему не представлялся возможным. Значит дело в другом. и Драко вновь окунулся в память. Котел взорвался, а его окатило зельем, дальше он ничего не помнил. Зелье могло впитать в себя свойства кольца при уничтожении и в первые секунды не растерять их, тогда объяснение всему есть! Драко улыбнулся маме и вновь потянулся к ней рукой.

«Родная, любимая мама… Если все так, как я понимаю, я не позволю нашей семье совершить ошибки прошлого. Вы будете жить с отцом счастливо и долго!»

У него оставались вопросы. В какой промежуток времени он попал? И если кольцо переносит кого-то одного, значит ли, что зелье впитало и это его свойство, или Поттер, который стоял тогда вплотную к котлу, тоже теперь здесь, в этом времени? Но в этом теле у него вряд ли представится шанс узнать об этом раньше поступления в школу. Писать Поттеру письмо? Драко знал, что это глупо. Во-первых, Гарри не узнает о магии до школы. Во-вторых, он живет у маглов, и появление совы с письмом в их доме нанесет другу непоправимый вред. В-третьих, он Малфой, находившийся, как и в той жизни, по другую сторону баррикад. Едва ли отец одобрит его порывы дружить с Поттером. И в-четвертых, он не уверен, что Поттер тоже тут.

Впрочем, если Гарри тоже перенесся с ним во времени, Драко не сомневался — он его друг. Так или иначе, зная наперед события, он не станет развивать вражду между факультетами и ссориться с Поттером, даже если тот не переносился никуда. Драко решил: как бы там ни было, он поступит на один факультет с Гарри, станет его другом и поможет ему во всем, что будет ему грозить. Что-то он знал со своих школьных лет, что-то ему рассказывал сам Поттер. Он защитит. И тогда… Тогда он приблизится к Гермионе. И ее он защитит от всего, а она получит возможность, которой у нее не было в прошлой жизни. Возможность рассмотреть его внимательнее и решить, достоин он ее или нет.

По щекам потекли слезы, но он улыбался. Теперь он наперед знал все, что будет делать, и спасибо огромное за это отцу, который научил его думать холодной и ясной головой в любой ситуации.

Мама взяла его на руки и прижала к себе.

— Что ж ты плакал так, маленький мой?

Драко с чувством счастья вдохнул такой знакомый ему аромат и прикорнул на ее плече.

«Теперь все будет по-другому».

И заснул.

Разбудил его хлопок аппарации. Так всегда появлялись их домашние эльфы. Драко скосил сонные глаза, но ничего не увидел из-за высоких бортиков кровати. Мама сидела рядом с ним, опустив голову на руки. Эльф разбудил и ее.

— Добби? — она повернулась к нему. — Что такое?

«О! Добби!»

— Добби пришел сказать госпоже, что в кабинете господина в камине ее дожидается госпожа Вальпурга Блэк, — проговорил знакомый тонкий голосок.

— Спасибо, Добби, можешь идти.

Мама встала, знакомым Драко жестом поправила волосы и собралась выйти. Драко этого не хотел. Если есть какая-то возможность узнать, что творится в мире и какой сейчас год, он должен постоянно быть при родителях. Он сделал усилие над собой и разревелся. Нарцисса вздрогнула и бегом вернулась к кроватке.

— Что такое, Драко, солнышко? Тебе страшно остаться одному?

Пускай мама думает так, решил Драко, лишь бы взяла его с собой. Сработало. Нарцисса мгновение подумала, потом подхватила его и размеренным шагом пошла в кабинет мужа.

Драко осматривал особняк и пришел к выводу, что здесь не было особых изменений в сравнении с его временем. Даже кабинет отца находился в том же состоянии, в котором был и в его времени. Те же картины, там же стоит пепельница, кресла словно и не передвигали никогда. Драко пришел к выводу, что это следствие фамильного консерватизма, даром что ли Малфой-мэнор был похож на средневековый замок и сохранялся в таком виде много веков.

Из камина выглядывала Вальпурга, бывшая ему двоюродной бабкой. Драко не особо много знал про отношения мамы с этой женщиной, только то, что когда-то сын Вальпурги Регулус стал Пожирателем смерти, а потом погиб. Они были по одну сторону баррикад — Вальпурга, нейтрально с момента смерти младшего сына относившаяся к идеям Темного Лорда, и мама, никогда не принимавшая Черной метки.

— Тетя! — воскликнула Нарцисса, усаживаясь на специально стоящее здесь кресло перед камином.

— Нарцисса, девочка моя, рада тебя видеть! — Вальпурга подмигнула Драко. — С малышом все хорошо?

— Слава Мерлину, не жалуюсь, — ответила мама. — Кричал много сегодня, я испугалась, что с ним что-то происходит…

— Я вижу, он здоров, значит, все в порядке. Нарцисса, передай Люциусу одну весть. Темный Лорд пал.

Удивление Нарциссы было вполне понятным Драко. Он же сам испытал не очень приятное ощущение, поняв, что в этот день Поттер потерял родителей.

— Что?.. — ахнула Нарцисса. — Добби!

Перед ней материализовался эльф-домовик и почтительно склонился.

— Госпожа звала Добби?

— Срочно позови Люциуса! Скажи, жизненно важно! Если будет упираться, перенеси его сюда своим способом, ну ты знаешь, как!

— Да, госпожа.

Эльф исчез и ровно через минуту появился с Люциусом. Драко улыбнулся при виде молодого отца. Отец и в свои сорок, и в пятьдесят лет был мужчиной хоть куда, что уж говорить про этот возраст. Сколько ему, лет двадцать пять?

— Цисси? — он обернулся к камину и чуть склонился в почтительном поклоне. — Вальпурга? Какой приятный сюрприз!

Драко знал — отец лукавил. Он терпеть не мог бабушку Вальпургу.

— Люциус, сядь и послушай, что говорит тетя…

— Темный Лорд пал! — торжественно повторила бабушка.

Люциус замер и медленно, словно во сне, закатал левый рукав рубашки. Драко увидел поблекшую метку.

— Не может быть.

— Может, может, — проворчала Вальпурга. — Волшебный мир свободен от него, а мой сын отомщен.

— Откуда это известно? — спросил Люциус, усаживаясь рядом с женой.

— Сириус весть принес. Он привел в наш дом жену его друга… Мда, вдову уже. И ее сына, Гарри, кажется. Гарри Поттер.

Здесь уже Драко был поражен не меньше. Мать Поттера жива?! Он забыл о том, что не может говорить, и вновь что-то пробулькал. К счастью, отца мучила почти такая же мысль.

— Мать Гарри Поттера?.. Эта… Лили Эванс, грязнокровка?

— Да, верно.

— Как они живы остались?.. — Люциус подумал и добавил еще один вопрос. — Я знаю, что Темный Лорд собирался на Самайн наведаться в Годрикову впадину. Это произошло там?

Драко внимательно слушал, впитывая информацию, чтобы впоследствии ее переварить в одиночестве.

— Насколько я поняла со слов Лили Поттер, он явился туда с намерением уничтожить их семью. Темный Лорд вошел в их дом и убил Джеймса Поттера, а ей удалось сбежать на второй этаж, где и находился Гарри. Когда Лорд пришел туда, Гарри оттолкнул ее беспалочковой магией и…

— Беспалочковой?!

Для Драко стало очевидно, что его отец не всегда умел так хорошо контролировать эмоции. Сколько они ругались из-за этого в его юности. Если бы он мог упрекнуть в этом отца тогда… Но сейчас он был слишком ошарашен свалившимися на него новостями, чтобы попытаться заострить на этом внимание. Ничего, еще заострит. Когда-нибудь.

— Именно! — торжествующе воскликнула Вальпурга, улыбаясь во все лицо. — Мальчик потрясающе силен, но это еще не все. Он оттолкнул мать и отразил Смертельное заклятие каким-то щитом, появившимся прямо из его руки, в Темного Лорда!

Чета Малфоев молча внимала ей.

— Темный Лорд скончался. Самого мальчика ранило в лоб, и теперь у него будет шрам, как я думаю. Интересный такой, в виде молнии. Ну, мы с девочкой уже обработали его, теперь ждем Сириуса, он отправился со Снейпом ловить Петтигрю, мерзкого предателя.

Драко прикрыл глаза, стараясь распихать информацию по полочкам в голове. Такого не было в той жизни. Поттер теперь не сирота. Блэка не посадят в Азкабан. Если они поймают Петтигрю, то некому будет на четвертом их курсе пожертвовать руку ради возрождения Темного Лорда.

— Эти новости, тетя, слишком неожиданные, — проговорила мама, прижав его к себе.

— Знаю, девочка моя, но это правда.

— Вальпурга, вы примете Лили Поттер в своем доме? — поинтересовался Люциус.

Зная своего отца, Драко не удивился, что тот начал обдумывать сложившуюся ситуацию сразу, чтобы знать, как действовать дальше. Не исключал он даже того, что Люциус задумывался над тем, как бы поселить Мальчика-Который-Выжил у себя в мэноре.

— Да, Люциус, мой сын ей пообещал…

— Только не говорите, что это единственная причина, — усмехнулся Люциус, сжав свою неизменную трость. — Вы терпеть не можете грязнокровок.

— Как и ты, Люциус, — подмигнула ему бабка. — Но я хотела сказать, что сын пообещал, и это, во-первых. А во-вторых, эта женщина потеряла дом, мужа…

— Почтенная Вальпурга, в своем человеческом сострадании Лили Поттер вы меня можете не убеждать.

— Я женщина, Люциус, мне свойственно сострадание.

— Почему же вы тогда отреклись от старшего сына, когда он сбежал от вас к Поттерам?

— Я суровая мать, — Вальпурга сморщилась. — Простила же Сириуса. И не дави на больное место. Посмотрю я на тебя, слизеринский сноб, как отреагируешь ты, если Драко поступит не на Слизерин.

— Вальпурга, — вздохнул Люциус. — Вы — слизеринка, наверное, даже в большей степени, чем я.

— Ты прав, поэтому, пожалуй, я продолжу перечислять причины. В-третьих, сын Лили Поттер уже сейчас начинает становиться известным. К утру придет газета, прочитай, как его будут звать. Он станет символом победы.

— Это так, — согласился Люциус, над чем-то раздумывая.

— В-четвертых, девочка невероятно сильна, раз родила такого сына. От маглы не могут передаться ребенку подобные способности. Я думаю, она принадлежит к какому-нибудь древнему роду… Но это потом узнаем. В-пятых, она чрезвычайно красива. Мой сын не женат. Смекаешь, Люциус?

Она ухмыльнулась, а Драко восхитился ее слизеринским чутьем. Вот так просто рассчитать наперед столько пользы для себя. Вот у кого всегда получается быть на коне — у его двоюродной бабки. Он улыбнулся ей и помахал ручкой. Теперь он знал, где находится Поттер, и связаться с ним будет сравнительно просто. Или подружиться, если он не перенесся с ним во времени.

— Вальпурга, вы страшная женщина, — честно признался ей Люциус.

— А то, — опять подмигнула ему бабка. — Ладно, все, что хотела, я вам передала, а теперь уж думайте сами. Скорее всего, сейчас начнется облава на сторонников Темного Лорда. Люциус, готовь пути отступления. Не за тебя радею, за Цисси и внука!

— Спасибо, буду знать! — едко отозвался отец.

— Цисси, деточка, жду тебя на чай. Приходи когда-нибудь! Совсем старуху не навещаешь.

— Простите, тетя, — улыбнулась Нарцисса. — Сириус не рад будет видеть меня, а теперь тем более, когда у вас будет жить жертва Темного Лорда. Но когда-нибудь, обещаю, привезу Драко!

Вальпурга улыбнулась и исчезла. Люциус и Нарцисса еще несколько минут сидели и смотрели в полыхавший обыкновенным пламенем камин. Драко обдумывал все, что узнал. Слишком много информации.

Первым знаменательным событием в новой жизни Гарри стал поход в Косой переулок.

Ему исполнилось пять лет, и мама с Сириусом повели его выбирать подарок. Жили они у Сириуса, на Гриммо, двенадцать. Вальпурга, на первый взгляд показавшаяся Гарри суровой женщиной, готовой его с матерью возненавидеть, оказалась вполне милой бабушкой, и он даже привык ее так называть. Она баловала его, рассказывала сказки, кормила сладким, хотя мама запрещала. Гарри, не привыкший к семейной заботе и любви, чувствовал себя, как в раю. Он даже порой ночью плакал, вымещая эмоции слезами. Любовь ко всем, кто был сейчас с ним…

Он так и не узнал отца, погибшего в ту ночь на Хэллоуин. Помнил только, как после возвращения Сириуса они пошли вместе на кладбище. Лили горько плакала, отдав Гарри на руки Сириусу, и долго сидела у холодной каменной плиты с именем отца. Снейп стоял в стороне, почтительно не вмешиваясь в семейное горе. Он понимал, как тяжело Лили, даже взял Гарри, когда Сириус не слишком вежливо попросил его подержать ребенка, чтобы подойти и утешить вдову друга. Гарри сделал попытку улыбнуться ему, но Снейп не глядел на него. А когда они вернулись домой, там их ждала бабушка Вальпурга за столом, полным всяких блюд. Тогда она утешала Лили, как родную дочь, а Сириус радовался, что она так хорошо приняла их. Снейп сидел с ними, понурившись. На тот обед он пришел по просьбе Лили. Сириус не хотел признаваться, но именно Снейп помог ему разыскать Петтигрю и не дал убить его. Питера они передали закону.

С тех пор Гарри жил в семье. Только иногда его посещали невеселые мысли о прошлом. Изменить все — вот что было его задачей. Здесь ли Драко — вот что было вопросом, ответ на который он хотел узнать. Как никогда ему будет нужно плечо друга, проверенного опытом и временем. И начинать конфронтацию со Слизерином он теперь не будет. Поразмыслив, он пришел к тем же мыслям, что и Драко, и решил ждать подходящего момента для выяснения, перенесся он вместе с ним или нет.

Этим моментом стал сегодняшний день, о чем он пока не знал. Они с мамой и Сириусом прошли в Косой переулок через Дырявый котел. Гарри тут же припомнил магазинчик близнецов Уизли — Всевозможные Волшебные Вредилки — и понял, как его здесь не хватало сейчас. Вот так быстро привыкаешь к хорошему, а потом словно сиротеешь, когда не находишь его на прежнем месте.

Сначала его повели в кафе Флориана Фортескью и купили огромную порцию мороженого, а потом напоили вкусным коктейлем, за основу которого, как подозревал Гарри, было взято бодроперцовое зелье, усовершенствованное Лили для детей. Мама после их переезда начала заниматься зельями, ища способы усовершенствования самых простых. Помогал ей профессор Снейп, по-прежнему нежеланный Сириусом гость в доме, но весьма уважаемый человек. Он поставлял ей ингредиенты, которые Лили не могла добыть, не будучи штатным зельеваром. Так мама усовершенствовала бодроперцовое зелье, и дети принимали его с удовольствием, ведь неприятный вкус был убран. Ее зелья покупали в Косом переулке за хорошие деньги, а недавно она запатентовала собственное изобретение — Безоаровое зелье, на основе безоара. И да, оно было универсальным противоядием, к тому же приятным на вкус и легкого успокаивающего действия!

Затем его повели в магазин книг «Флориш и Блоттс». Гарри любил книги. Здесь, в этой жизни, он знал всю школьную программу и имел силы гораздо больше тех, что были в прошлой. Едва Гарри научился читать, он сразу взял книгу по крестражам из семейной библиотеки Блэков.

— Мама! — воскликнул тогда Сириус, едва увидев название. — Откуда у нас эта гадость?!

— Из библиотеки! — с достоинством ответила бабушка. — И не гадость, а толкование темнейших магических слоев. Не книги вина, что ты и десятой части нашей библиотеки не прочел.

С тех пор Сириус подшучивал, что Гарри когда-нибудь станет темным магом и затмит Волан-де-Морта. Сам Гарри мало представлял себе подобное, но читать продолжал.

— Гарри, выбирай! — широким жестом охватил Сириус весь магазин. — Вот что хочешь, серьезно!

Гарри, насколько ему позволяли это детские ноги, деловито прошелся мимо детской и школьной литературы, пару раз задержал взгляд на «Курсе начинающего аврора» и «Волховании всех презлейшему» и пошел в отдел истории. За ним умильно наблюдал продавец, радостно — Лили и с хитрецой — Сириус.

— Умный парень растет у вас, — заметил продавец, смахивая кисточкой с ближайшего тома на полке несуществующие пылинки. — Какой факультет ожидаете от него?

— Гриффиндор! — гордо произнес Сириус.

Лили пожала плечами.

— Сам будет думать. Гарри, мне кажется, сам знает, куда ему нужно.

— Не по годам развитый ребенок, — согласился продавец.

Гарри краем уха слышал разговор взрослых и про себя принял решение. Он уже как-то обдумывал, что делать, когда он пойдет в школу. Дамблдор будет толкать его в спину на новые и новые встречи с Волан-де-Мортом, и его победы той жизни мало что могут значить в этой. И он решил. В этой жизни он скажет Шляпе «Только не в Гриффиндор», если она предоставит ему выбор.

Он взял с полки книгу «Тысяча и одно древнее зелье» и отнес ее Сириусу. Тот с улыбкой покачал головой и заплатил за книгу продавцу, и на этом они вышли из магазина.

— Ну, куда еще? — радостно поинтересовался Сириус. — Может, домой? Гарри, бабушка Вальпурга вместе с Кикимером напекли нам пирожков и зажарили индейку!

Кикимер, их старый домовый эльф, в этой жизни был веселым и опрятным. Сириус не был для него авторитетом, но видя отношение Вальпурги к ним с мамой, он стал подобающе вести себя. Гарри помнил, как помчался в Министерство на пятом курсе за Сириусом из-за того, что Кикимер невнятно говорил о его местонахождении. Тогда это было следствием плохого обращения Сириуса с ним, но теперь Гарри и здесь все изменил. Кикимер любил его как родимого хозяина.

— Нет, не домой! — немедленно заявила Лили. — Мне нужно в магазин, у меня кончаются запасы огонь-травы и флоббер-червей!

— Вечно же тебе нужна тут какая-нибудь гадость, Лили, — оскалился Сириус в улыбке. — Ну давай, иди, мы подождем тебя снаружи.

Гарри в последнее время замечал, что у Сириуса к его матери особое отношение. Разумом он понимал, что она ему нравится, благо опыт из той жизни кое-какой имелся. Так когда-то Драко смотрел на недоступную ему Гермиону. Мама ничем не обозначала своих чувств, но порой Гарри замечал их взгляды. Оба сразу отводили глаза. Он прекрасно понимал, что мама чувствует вину перед Джеймсом за то, что ощущает к Сириусу, его другу. Сириус же боялся с ней говорить об этом из страха, что она видит в нем товарища, защитника. О, эта извечная проблема, не давшая сойтись стольким подходящим друг другу людям! Гарри дал себе обещание когда-нибудь объяснить маме, что папа не хотел бы обречь ее на одинокое существование, что она молода и любима. И Сириусу сделать втык, чтобы прекратил бояться. Женщин добиваться надо, а не ходить годами вокруг да около! Случаев свести их пока не подворачивалось, поэтому Гарри бездействовал и за это злился на самого себя.

Лили взмахнула рыжими волосами и исчезла в дверях темного магазина с ингредиентами для зелий. Сириус проводил ее взглядом и взлохматил Гарри волосы.

— Ну, Гарри, чего ты хочешь еще?

— Палочку! — с готовностью ответил Гарри.

С тех пор как научился говорить, он требовал себе палочку. Лили и Сириус смеялись, Вальпурга всегда улыбалась и грозила ему пальцем, но палочки ему никто так и не дал. Втихаря пользоваться беспалочковой магией он мог, но она не всегда давала нужный результат. Как-никак, палочка направляла энергию особым образом, и все заклинания описывались для палочек. А до одиннадцати лет можно и забыть все, с таким трудом изученное в той жизни. И Гарри не переставал просить палочку, зная — годам к девяти он ее получит.

Сириус, как всегда, расхохотался лающим смехом.

— Знаешь, Гарри, по тебе Слизерин плачет.

— Может, и так, — хитро улыбнулся Гарри. — Купи палочку, Сириус!

— У матери спроси разрешения, — подмигнул Сириус. — Позволит — куплю!

Гарри приуныл. Мама была строга.

— А пока проси все, что хочешь, кроме палочки и золотых котлов!

Гарри хмыкнул и подумал — может, это шанс раскрыть Сириусу глаза? А лучше детской непосредственности и быть не может для подобных разговоров.

— Сириус, ты же знаешь, что дети видят больше взрослых? — зашел он издалека.

Крестный безмятежно подернул плечами.

— Бывает такое, наверное. Гарри, только не говори, что вдобавок ко всем твоим талантам ты еще и сквозь стены видишь! Иначе я точно начну завидовать.

Гарри рассмеялся.

— Я вижу людей, Сириус.

— Ооо… — протянул он таинственным шепотом, широко раскрыв глаза. — Ты видишь здесь людей, Гарри? Ты великий волшебник…

— Не спорю, — чуть склонил голову он по-аристократически, как учила его бабушка. — Но я имел в виду нечто иное. Я вижу замыслы людей, их чувства…

Сириус промолчал.

— А еще я вижу, как тебе нравится мама! — продолжил Гарри, чувствуя, что ступил на опасную дорожку.

Сириус покраснел и бросил на него взгляд.

— Гарри, тебе еще рано знать об этом.

— Книжек начитался, — без запинки ответил он своими любимыми словами, которые использовал тогда, когда настоящие знания и способности вырывались из него и изумляли всех.

Крестный присел на корточки рядом с ним, пятилетним ребенком, чтобы поговорить о вещах, которые и с взрослым не больно-то обсудишь.

— Гарри, я понимаю, что Джеймс твой отец и мой друг… Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть этим, но, знаешь… Порой с нами случаются вещи, которые мы не можем предугадать, предупредить или изменить уже произошедшее. Я чувствую себя виноватым перед Джеймсом, перед твоей мамой, перед тобой, но… уже не могу ничего изменить… Я…

Гарри мягко положил ладошку ему на плечо.

— Сириус, если бы мне предложили написать на листочке бумаги самое заветное желание, чтобы тут же исполнить его, знаешь, что бы я написал?

Он покачал головой, вглядываясь в мудрые глаза ребенка.

— Я бы написал — хочу, чтобы мама и Сириус были счастливы. И я знаю даже, как исполнилось бы это желание — ты бы подошел к ней, встал на одно колено, как описывают в книгах, сказал бы о своей любви. Она бы заплакала от радости, улыбалась бы тебе, а когда ты протянешь ей кольцо, ахнула бы и упала на колени рядом с тобой. А потом свадьба, где я поднесу вам обручальные кольца и встану у алтаря, наблюдать, как вы женитесь.

Глаза Сириуса странно заблестели, и Гарри понял, что все сказал правильно. Крестный улыбнулся и потрепал его по всегда растрепанной макушке.

— Ты все наперед просчитал, маленький пройдоха, — улыбнувшись, молвил тихо он. — Но, Гарри, ты все еще ребенок… Каким бы умненьким ни был. Знаешь, я никогда не говорил тебе, что отношусь к тебе как к собственному сыну. Я люблю вас с мамой, вы стали частью моей жизни, без которой мне не прожить. Но, Гарри… Я не знаю, что чувствует твоя мама. Я уверен, она так же чувствует вину перед твоим отцом, перед тобой. Мужчина бывает не уверен, стоит ли делать предложение руки и сердца, когда думает, что может причинить ей таким образом неудобства. Если она рассматривает мужчину как друга, общаться после подобного предложения дальше они спокойно не смогут. То же самое и со мной. Я не хочу даже приближаться к риску потерять вас.

Гарри не встречался с подобным в своей прошлой жизни, но чувствовал, что в чем-то Сириус прав. Женщины… Странные противоречивые существа. Он ободряюще и совершенно по-детски каверзно улыбнулся крестному.

— А я уверен, мама согласится! Я с ней могу поговорить, и ты…

Тут Сириус подхватил его и крепко-крепко обнял. Гарри порадовался, что разговор прошел так удачно, и обнял в ответ его.

— Гарри… Я… Я не представляю, как жил раньше… Тогда… Без вас…

Гарри почувствовал, как слезы вот-вот нахлынут на глаза, и проговорил то, о чем задумывался совсем недавно:

— Сириус, ты ведь… Мне тоже как отец.

Когда Сириус отпустил его, Гарри заметил, как старательно он пытался отвести от него повлажневшие глаза. И впрямь, дети видят больше взрослых.

— Ну что? — спросил он весело. — Пошли за колечком для мамы? — и каверзно добавил. — Это мое желание, Сириус!

Сириус рассмеялся.

— У нас, Гарри, в роду давным-давно передается из поколения в поколение обручальное кольцо. Древнее, гоблинской работы! Бабушка давно отдала его мне, так что кольцо есть, осталась мама.

— Я поговорю, — улыбнулся Гарри. — Меня она послушает.

— Пошли, еще по мороженому? — подмигнул Сириус, оглянувшись на двери магазина, где пропала Лили. — А то это бодроперцовое зелье все послевкусие отбивает.

Купив по мороженому, они сели за столиком на улице. На дворе стояло лето, посетителей Косого переулка было мало. Гарри жалел только об одном — ему еще не скоро представится случай купить здесь мантии, школьные принадлежности и, конечно же, метлу и палочку, чтобы поехать в Хогвартс, по которому скучал. Взгляд его лениво переползал с одного прохожего на другого, пока не наткнулся на знакомые лица. Гарри присмотрелся.

Ба! Малфои!

Взгляд Гарри впился в ребенка, идущего за руку с Люциусом Малфоем, молодым, но таким же холодным, каким был тогда. Драко! О, как ему хотелось подбежать и поздороваться, узнать, тот Драко перед ним или нет. Но он был вынужден сидеть как на иголках и наблюдать, как за углом сейчас исчезнет человек, столь необходимый ему сейчас и в будущем.

Словно почувствовав, что его сверлят взглядом, Драко оглянулся и, заметив его, замер.

* * *

Жизнь Драко Малфоя шла своим чередом. Он не видел смысла менять что-либо в данном ее периоде. Отец любил мать, жили они счастливо после того, как закончились судебные разбирательства касательно метки Люциуса. В тюрьму его не посадили, взяв огромную откупную сумму и обещание год не выезжать за границу и впускать на проверку в мэнор комиссию из Министерства. Год прошел, теперь они жили спокойно. Недавно, пятого июня, Драко исполнилось пять лет. Он умел читать, писать, считать, отец занимался с ним простой магией и этикетом. А недавно подарил долгожданную метлу. Все шло, как и в той жизни.

Порой через камин заглядывала бабушка Вальпурга, рассказывала о себе, последние новости, да и о Гарри иногда. Родители всегда интересовались, а Драко как будто случайно всегда прогуливался рядом в этот момент. Вальпурга захлебывалась от восторга, описывая необыкновенные таланты и редчайший ум Гарри Поттера. Люциус каждый раз проезжался по ее слизеринской расчётливости, Нарцисса восторгалась и строила предположения, откуда у ребенка такие способности, а Драко… Драко все больше убеждался, что Поттер перенесся вместе с ним, что тоже не знает, как с ним связаться, и не может скрыть всех своих знаний. Но писать ему Драко все равно не решился. Ему нужно быть уверенным, что письмо попадет к Гарри, что он и вправду тот Гарри. Приходилось ждать личной встречи, чтобы расставить все по полочкам и понять наконец, один он тут или нет.

И вот, однажды отец собрался в Косой переулок, за парой артефактов, а затем в Лютный переулок. Драко напросился с ним, пообещав вести себя примерно, как и подобает наследнику древнего чистокровного рода. Они аппарировали к «Гринготтсу», где Люциус взял деньги, и направились в магазин.

Драко давно тут не бывал. Можно сказать, с рождения, но это не так. Он вспоминал Косой переулок той жизни. Сколько еще продлится эта размеренная спокойная жизнь до того, как здесь будут убивать людей и детей…

Вот лавка Олливандера, опустевшая тогда с тех пор, как его похитил Волан-де-Морт. Вот «Флориш и Блоттс», разоренный и разрушенный. Видения прошлого вставали перед его глазами, накладываясь на реальность. Вот кафе Флориана Фортескью, забитое когда-то досками. Там продается чудесное мороженое… Драко почувствовал, как текут слюнки, и спешно их проглотил. Пробежал глазами по сидящим у кафе за столиками людям… Гарри?

Драко вздрогнул и чуть притормозил. Отец продолжал тащить его за руку вперед, и он понял, что если ничего не сделает сейчас, придется ждать школы, чтобы поговорить с Поттером. Тем более, Поттер сам вон сидит и смотрит на него. Ему хотелось думать, не из праздного любопытства.

— Отец, — заговорил Драко, — я считаю, что нам следует зайти в кафе Флориана Фортескью.

Люциус шага не замедлил, но ответил.

— Драко, даже не пытайся попрошайничать. Подобное поведение недостойно проявляет тебя в глазах других.

— Отец, — настойчиво повторил Драко, зная, чем можно его уговорить, — мне кажется, там сидят люди, которые в будущем могут быть нам полезны, разумеется, при условии хороших отношений между нами.

Люциус остановился. Медленно, как хитрый лис, повернулся к Драко и присел перед ним на корточки, так, чтобы видеть указанное Драко место, к которому мальчик стоял спиной. Затем глянул на сына и хмыкнул:

— Драко, сын мой, ты далеко пойдешь!

Встал на ноги и повел его в кафе. Драко вел себя прилично, но достаточно по-детски, чтобы окружающие решили, будто Люциус специально зашел в кафе побаловать сына.

Люциус сдержал удивленную улыбку. Сын вел себя именно так, как должен был, чтобы сохранить конспирацию, хотя даже слова такого еще не знал. Поступок Драко вызвал его одобрение, и он даже решил действительно купить мороженое сыну, а не просто подойти и поздороваться с легендарным мистером Поттером. Еще, как он подумал, было бы неплохо, если Драко подружится с Поттером, но об этом он скажет сыну позже.

* * *

Гарри наблюдал, как Малфои остановились и Люциус, сидя на корточках перед Драко, что само по себе невиданное дело, что-то ему сказал, потом улыбнулся сыну и пошел прямо к кафе. У Гарри внутри все сжалось. Неужели… сейчас…

— Кхм… Гарри, — заговорил Сириус, глядя в сторону от Малфоев, — мне бы не хотелось встречаться с этими людьми. Пойдем?

— Это Малфои? — поинтересовался для виду Гарри.

— Да, они, и, кажется, сейчас самое время…

— Но мальчик Малфой мой дальний родственник, не так ли?

— Да, Гарри, — Сириус вздохнул. — По отцу. Я тоже родственник, но не гордился бы таким родством. О, кажется, скоро мама…

— Хочу познакомиться с младшим Малфоем, — твердо ответил Гарри.

Они зашли в кафе, Люциус купил фруктовое мороженое Драко, чему тот искренне и весьма по-детски обрадовался, и вышли на улицу. Потом Люциус обвел Косой переулок взглядом и как будто случайно наткнулся взглядом на Поттера. Гарри, привыкший смотреть людям в душу, видел это ясно, но только порадовался способности Люциуса оказываться в нужном месте в нужное время и быть при этом как будто совершенно ни при чем. Он повел Драко прямо к ним. Младший Малфой смотрел на Гарри, не отрываясь, и Гарри почти отчаялся понять, как с ним заговорить.

— Ба! Кого я вижу! — воскликнул Люциус, чуть склонив голову в знак приветствия. — Сириус Блэк, сын Вальпурги и Ориона Блэк, я прав?

Сириус весьма прохладно оценил рвение Люциуса к выяснению его личности, но этикет, который он всегда ненавидел, заставил его вежливо ответить:

— Да, вы правы, мистер Малфой.

Люциус словно и не заметил его холодного тона.

— А этот молодой человек, я полагаю… Гарри Поттер?

Гарри спрыгнул со стула и тоже чуть склонил голову в знак приветствия. Получилось по-детски, не очень ловко и красиво, но получилось.

— Вы правы, сэр, я Гарри Поттер. А я, как я полагаю, имею честь беседовать с мистером Люциусом Малфоем и его сыном? Простите, я не знаю его имени…

Люциус был приятно удивлен вежливостью и обходительностью мальчика, который рос с таким отщепенцем от традиций и остолопом, как Сириус Блэк.

— Мистер Поттер, позвольте представить вам моего сына, Драко!

Люциус зря волновался, что сын, увидев ровесника, забудет, как вести себя в обществе. Драко проявил себя истинным аристократом. Гарри увидел в дальнейшем насмешку судьбы, как оказалось, любившей пошутить.

Драко протянул руку, и Гарри ее пожал. Наверное, обоим вспомнилось то давнее отвергнутое рукопожатие. Они обменялись дежурными фразами из Кодекса Чистокровных. Гарри подумал, может, подать какой-нибудь знак? Но если Драко не тот, тогда что он подумает про него?..

Драко неожиданно спас ситуацию.

— Отец, — обратился он к Люциусу. — Я вижу, что вы хотите поговорить с мистером Блэком, и не хочу вам мешать. Позвольте мне с мистером Поттером пройти в кафе и там познакомиться получше с дальним родственником.

Люциус чуть нахмурился. Дело было не в манерах Драко, здесь он был просто безукоризненно хорош, вызывая у него даже гордость. Но с Блэком говорить он не собирался, поэтому разрывался между желанием уйти и все обдумать и дать сыну отойти с Поттером и, тем самым, возможно, сблизиться с ним ради построения будущей дружбы. Детям всегда легче найти общий язык, чем взрослым. Поразмыслив, он дал Драко свое дозволение.

— По правде, нам с Гарри уже пора идти, — попытался возразить Сириус.

Гарри улыбнулся.

— Сириус, мы недолго!

Блэк сдался, поняв, что волей детей от общества Малфоя-старшего ему не отвязаться.

Гарри с Драко зашли в кафе и сели за столик у окна, чтобы взрослые могли их видеть. Оба держали при себе свое мороженое, оба молчали. Гарри не знал, как начать разговор. Может, спросить в лоб? Или сказать малозначимое слово, которое в той жизни играло для него важную роль?

Поддавшись внезапному порыву, Гарри поставил стаканчик с мороженым на стол, пристально глянул на Малфоя и сказал одно-единственное слово:

— Скорпиус.

Драко вздрогнул и тоже отставил свое мороженое.

— Сколько лет, сколько зим, Поттер! — выдохнул он и заметно расслабился.

Гарри заулыбался во все лицо.

— Драко, дружище… Мерлин тебя подери, почему ты так долго не давал о себе знать?

Малфой склонился ниже над столом.

— Говори тише, Поттер! Тот же вопрос могу задать тебе и я!

Гарри закивал, по-прежнему глупо улыбаясь во все лицо. Он не один! Сколько лет он продумывал этот день, каждую фразу, которую скажет другу. И вот день настал, а из головы повылетало все, что он так долго планировал.

— Нам надо пообщаться, — заговорил Драко быстро. — Сейчас мало времени, ты не успеешь рассказать мне все, что с тобой случилось. Надо как-то организовать переписку или встретиться.

— Я могу попросить бабушку, — ответил Гарри. — Ты прав, как и всегда, Драко! Бабушка пригласит тебя в наш дом, мы пойдем в мою комнату и поговорим. Действительно надо поговорить. В моей нынешней жизни столько всего изменилось! Я сам узнал многое и тебе должен рассказать…

— Ты мне одно скажи пока, — покачал головой Драко. — Как тебе удалось на этот раз не только победить Темного Лорда, но еще и спасти мать?

Гарри мысленно вернулся в тот день.

— Мама оставалась жива, — медленно заговорил он, стараясь контролировать себя, чтобы слова не вылетали из его рта бесконечным непонятным потоком. — Она оставалась жива, а Темный Лорд погиб. Понимаешь, я теперь живу без ограничителя. Я пользуюсь беспалочковой магией. И победил Волан-де-Морта я с помощью щита, возникшего из моей руки. И маму заслонил.

— И кто на тебя наложил ограничитель там? — нахмурился Драко.

— Директор… Дамблдор это сделал, но в этой жизни мама осталась жива и отказалась ставить на меня ограничитель. Ему не нужно мое могущество и мои силы. Я чувствую себя свиньей на убой.

Гарри бросил взгляд на Сириуса и Люциуса, смотрящих в разные стороны.

— Как ты понял, что щит поможет спасти мать и что он вообще появляется? — поинтересовался Драко, откидываясь на спинку стула и соединяя по старой привычке перед собой кончики пальцев.

— Я не знаю, было ли это у тебя, но перед тем, как очнуться здесь, я видел все события наоборот.

Драко кивнул. Ему это нисколько не помогло, он просто жил своей жизнью, но вот Поттер благодаря этому изменил ход всей истории. Подозрения в возможном предательстве солнцеликого директора стали реальными, основная угроза исходила теперь не только от Волан-де-Морта, каким бы странным ни казался этот факт. Угроза исходила от Дамблдора, и с этим нужно было что-то делать. Ограничитель действительно накладывал свой отпечаток на детей, которые были ему подвержены, а Гарри не хотел чувствовать себя и быть ущербным.

— Я рад за тебя, что ты тут счастлив, — ответил Драко, поразмыслив. — Чрезвычайно удачно получилось с тем зельем. Хорошо, что мы добавили туда яд василиска.

Гарри улыбнулся своим мыслям.

— Теперь у нас есть шанс все исправить, — и задорно подмигнул другу. — И у тебя тоже, Драко!

— Мне? — удивился он. — Поттер, я живу спокойной жизнью, у меня нет ничего, что я мог бы исправить.

— А Гермиона?

Драко отвел глаза. Когда-то он обдумывал этот вариант, но благоразумно решил отложить его до того момента, как увидит ее впервые.

— Знаешь, я попытаюсь. Но это будет непросто.

— Веди себя как нормальный человек, — посоветовал ему Гарри. — И все получится. Нас зовут!

Они резво вскочили с мест и пошли к выходу.

Лили стояла около Сириуса, который, должно быть, только что принял из ее рук сумки с ценными ингредиентами. Люциус бескорыстно отваливал ей комплименты и пожелания, рассказывал, какое впечатление произвел на него ее сын, периодически звал его в гости. В диалоге он, кажется, не нуждался.

Драко вежливо поздоровался с Лили и отошел к отцу.

— Ну, что ж, — поспешил откланяться Люциус. — Приятно было пообщаться с вами, миссис Поттер, и с вами, мистер Блэк. Мистер Поттер, с позволения вашей матери и крестного, приглашаю вас в Малфой-мэнор. Вижу, вы с Драко подружились, а у него там совсем нет ровесников. Будем рады вас принять! И с Днем Рождения вас.

Малфои удалились. Сириуса передернуло.

— Бр-р, ну и скользкий тип!

Лили была настроена более решительно. Ни Люциуса, ни его сына она не одобряла, глядя им вслед с редким выражением неприязни на лице.

— Гарри, я бы не советовала тебе сближаться с этим мальчиком. Это сын Малфоя, а у них на уме только одно — как бы получить побольше выгоды для себя и пройтись по головам других, если ты можешь понять меня.

Гарри пожал плечами.

— Мама, Драко хороший человек, весьма прямолинейный и искренний. Сириус может подтвердить, что я хорошо разбираюсь в людях, правда, крестный?

Сириус подавился и закашлялся. Гарри рассмеялся. Он был счастлив. Он узнал сегодня, что Драко здесь, что он тоже искал связи с ним. Теперь игра стоила свеч.

Мама, однако, посмотрела на них сурово, в глазах не было привычных смешинок.

— Гарри, я серьезно. Остерегайся этого мальчика.

— Я постараюсь, мам, обещаю!

* * *

Люциус Малфой, кажется, даже забыл о том, что собирался зайти в Лютный переулок. Он раскланялся с Поттерами и Блэком и направился прочь, держа за руку сына, чего раньше никогда не бывало.

— А теперь расскажи мне, Драко, — начал он говорить, едва они вошли к Малфой-мэнор. — Что это было?

Говорил он ровным, бесстрастным голосом, но в движениях и выражении лица угадывалось недовольство. Драко не испугался. Отцовский гнев был делом проходящим, если бы он сумел усмотреть в произошедшем пользу для себя, а заставить его увидеть эту пользу Драко умел.

— Отец, — заговорил Драко, копируя его тон и манеру говорить, — мне показалось, вы заинтересованы в дружбе с этим ребенком. Я взял на себя смелость сблизиться с Поттером, чтобы в дальнейшем мне было проще завести с ним дружбу, а вас скрыто, как вы и учили, попросил дать мне время.

Они прошли ворота и поднялись на крыльцо. Люциус молчал, очевидно, полагая, что выдерживает положенную сердитому родителю паузу, но Драко это не пугало. Когда-то, во времена его настоящего детства — возможно, но никак не сейчас. Драко знал отца, как самого себя: тот не сердился, а обдумывал поступок сына. Он мог заговорить с отцом, как сделал бы, будучи взрослым, но разрушать иллюзию его детской неосведомленности для отца не входило в его планы. Ради него же.

Люциус скрыл улыбку, когда понял замысел сына, и вошел в особняк.

— Сын, ты даже больший слизеринец, чем я!

Драко не знал, принимать эти слова за похвалу или за упрек. По лестнице спустилась Нарцисса. Люциус больше не смог скрывать свою улыбку.

— Вы вернулись? — мама, видя несвойственную мужу улыбку, тоже заулыбалась. — Что-то хорошее нашли?

— Цисси, наш сын — истинный слизеринец!

Драко поприветствовал Нарциссу и ответил:

— Мама, отец преувеличивает мои заслуги.

— Что же случилось?

Люциус с гордостью положил Драко руку на плечо.

— Признавайся, откуда всего этого понабрался? У бабушки Вальпурги?

— Может быть, — выкрутился Драко. — Я всего лишь радел за будущее нашей семьи.

О, Люциус даже не представлял, как сильно он радел за это будущее… Он не знал, как через десять лет угодит в тюрьму за проникновение в Министерство по приказу Того-Кого-Не-Следует-Называть. Как потом попадет в опалу, и Темный Лорд запрет его в их же особняке. Как отберет палочку, обрекая на полумагловское существование, что для такого волшебника, как Люциус, немыслимо.

Отец отдал домовому эльфу трость и перчатки, и пояснил матери:

— Он разглядел в Косом переулке Гарри Поттера, заставил меня подойти к нему и познакомился. Знаешь, Цисси, этот мальчишка в будущем станет великим человеком. И как Драко, еще такой маленький, разглядел в его лице пользу для нас, для меня тайна.

Нарцисса улыбалась. Драко чуть склонился перед тем, как подняться в свою комнату.

— Отец, я ваш сын, ваше продолжение и ваш наследник. Кому, как не мне, блюсти ваши интересы ради нашего будущего!

Люциус расхохотался.

— Вот это мой сын! Ладно, ступай, не забудь спуститься на обед, — и уже в пространство, — Добби, накрывай на стол.

Драко поднялся, чтобы переодеться и подумать о способе связи с Поттером. Надевая перед зеркалом домашнюю рубашку, которую многие носили бы только в праздничные дни, Драко вспоминал Поттера, каким он был тогда, и размышлял, каким стал сейчас. Глава Аврората, лицо Министерства, порядочный семьянин и ярый защитник чистокровных после начала их послевоенной травли. И ребенок, счастливый, довольный своей жизнью. Драко улыбнулся. Изменения, произошедшие в Поттере, однажды изменят все будущее. Когда-то отец высказался, он даже не представлял, насколько точно: «Вальпурга, вы всегда найдете выгоду для себя. Хотя я вас отлично понимаю. Здесь есть разница. Драко, наследник нашего рода, и Гарри Поттер, лицо всего будущего». Нельзя сказать, что эти слова каким-то образом задели Драко. Прошлая жизнь многому научила его, он стал другом Гарри, он заглянул к нему в душу и однажды не обнаружил там эгоистичности и самовлюбленности, которую пытался усмотреть в нем на протяжении всей школьной жизни. Проанализировав свои поступки, мысли и обиды, Драко понял, что виной их с Гарри взаимной неприязни был не только Рон Уизли, как ему хотелось думать, а его собственная гордыня, раненная отвергнутым когда-то рукопожатием. Он был ребенком, но это не объясняло его поступка и не оправдывало его. Гордыня заставляла его ненавидеть Поттера, он даже не сделал тогда усилий разглядеть в нем обычного человека. Первую попытку он предпринял уже после войны. Гарри спас ему жизнь в Выручай-комнате, чего он никак не ожидал, и это дало ему ощутимый толчок в сторону Поттера. Потом он работал в Министерстве, искупая вину за отца и за самого себя. Это многому его научило, заставило смотреть на жизнь не с высот элитного общества, а из ямы нищеты. Взгляды поменялись, поменялся он сам.

Драко смотрел на себя в зеркало и видел того юношу, который однажды принял задание Темного Лорда и поехал в Хогвартс, чтобы убить Дамблдора. Он пытался искупить вину своего отца перед Волан-де-Мортом, потом он искупал вину перед Министерством. Он потерялся в жизни и не знал, где его место, по какую сторону баррикад. А теперь он искупает вину перед собой. Драко верил — он искупит ее, исправит все, что наворотил в той жизни, и наконец найдет свою тропу в будущем. Ведь счастливое будущее не приходит само по себе, его нужно прежде обрести…

За спиной Драко раздался хлопок аппарации. Драко бросил взгляд в зеркало, там отражался Добби.

— Хозяин велел передать молодому хозяину, чтобы он спустился вниз, обедать, — проговорил Добби, заломив руки и повесив уши.

Драко кивнул, и домовик уже собрался исчезнуть, сочтя задание выполненным. Драко еще раз взглянул на свое отражение. Когда их покинул Добби? Перед вторым курсом, кажется. Тем не менее, заручиться его верностью, возможно, необходимо уже сейчас, Поттер это одобрит. И Драко повернулся к Добби.

— Добби, — сказал он домовику, и тот вылупил на него свои огромные глазищи, — прости моего отца, что он так плохо к тебе относится. Я не хотел бы, чтобы ты держал обиду на нас.

Добби, казалось, был поражен. Он уставился на мальчика, словно тот предложил ему свободу в обмен на принесенный чай. Драко подумал, что, возможно, для домовика это было слишком на первый раз, но, зная, насколько необычный этот домовик, ни в чем нельзя быть уверенным. Драко попытался смягчить свои слова.

— Ты очень верный и послушный домовик, любой хозяин посчитал бы за честь, чтобы ты служил в его доме.

Кажется, он перестарался. Из глаз чувствительного домовика покатились крупные слезы.

— Молодой хозяин очень добр к Добби. Добби благодарит хозяина за его слова и смеет заверить, что не держит зла на него и на старшего хозяина.

Драко присел рядом и улыбнулся.

— Я хотел бы, чтобы ты всегда был верен мне. Я знаю, что ты задумываешься о свободе, что мой отец, так или иначе, кажется тебе слишком жестоким…

— Добби не думает о свободе, сэр, — испуганно замотал головой домовик, уши его при этом замотылялись из стороны в сторону. — Добби счастлив служить добрым хозяевам!

Драко улыбнулся. Возможно, домовичок еще не думал о свободе, но эти мысли должны были скоро у него появиться, и лучше, если их направить в нужное русло.

— Я рад, что ты у нас служишь, и… — хоть бы домовик правильно понял его порыв. — Хотел бы, чтобы ты был моим другом.

Добби заплакал и поклонился Драко.

— Молодой хозяин предложил Добби дружбу! Добби оказана великая честь — дружить с волшебником!

Ага, подумал Драко, улыбаясь про себя. Вот и проявление зачатков его «ненормальности». Однако его ждали на обед, медлить было нельзя.

— Так ты согласен, Добби?

— Добби станет добрым другом молодому хозяину!

— А я, — похлопал его по плечу Драко, сочтя дело выполненным, — познакомлю тебя с Гарри Поттером!

— С Гарри Поттером? — вскричал Добби, падая на колени. — Добби будет верным и вечным другом молодому хозяину, Добби клянется в этом!

— Вот и все тогда, решено, — сказал Драко и поднял его. — Пошли на обед. Я скажу отцу, что уронил запонки за кресло, а ты помогал мне их достать.

Они спустились в зал, где уже обедали Люциус и Нарцисса. Десятки домовиков обслуживали их, и в Драко впервые дрогнула жалость к этим существам. Как рабы, они трудились на хозяев, зачастую жестоких с ними, но, что было несвойственно рабам, совершенно не думали о свободе и боялись ее. Когда-то Драко и сам сурово обходился с ними, а теперь ему было стыдно. Слава Мерлину, он не успел запятнать себя в этой жизни. Он уже понял, что воспоминания собственных промахов, ошибок и прочего зла будут преследовать его, и все, что он мог сделать ради искупления вины перед самим собой — это не совершать все заново.

— Драко, ты опоздал.

В чем-в чем, а в вопросах этикета отец был с ним суров. Не пристало молодому наследнику опаздывать на обед. Необходимо быть пунктуальным, так и слышал Драко слова отца.

— Простите, отец, — ответствовал Драко. — Я по неаккуратности своей уронил запонки за кресло, а Добби помогал мне их доставать.

Добби затрясся, опасаясь наказания, но Люциус не обратил на него внимания.

— Что ж, садись, Драко.

Драко сел, несколько домовиков подбежали к нему, и каждый сделал что-то одно. Один предоставил ему выбор напитков, второй налил то, что он попросил. Домовик Вилли положил ему пюре, Канди — курицу, Салли поднес столовые приборы. Добби раскланялся и исчез, как предполагал Драко, на кухню, готовить десерт к выносу по приказу хозяина.

Люциус смотрел на сына. Он часто замечал, что Драко ведет себя не по-детски, в его глазах слишком много мудрости, не присущей ребенку. На их занятиях по этикету он вел себя иногда — только когда уставал — так, словно знал наперед все, что он ему скажет. Да и манеры Драко приличествовали не пятилетнему ребенку, но взрослому мужчине, полному достоинства. Не раз и не два Люциус подмечал за ним фразы, до которых даже вышколенный подросток не сразу смог бы додуматься. А печальная глубина в глазах заставляла задуматься о том, что у него есть какая-то тайна, которая мучает ребенка изнутри. Люциус не показывал своих отцовских чувств к сыну — так уж научил его собственный отец, Абраксас, но его волновало поведение сына, несвойственное его возрасту. Так мог бы себя вести взрослый мужчина, повидавший жизнь, побитый ею, испытавший какое-то горе, а затем обретший вновь все, что потерял — но не ребенок. И спросить было не у кого, что делать.

Драко сидел и обедал. Изредка незаметно подмечая взгляд отца, изучавший его, Драко старался вести себя по-детски непосредственно, но вряд ли у него это получалось. Слишком много неискренности сквозило в его поведении, он и сам это чувствовал.

— Драко, — неожиданно заговорил отец. — Я хотел спросить тебя насчет сегодняшней ситуации, — и, дождавшись внимания от сына, продолжил. — Ты сказал, что дружба с Гарри Поттером может быть нам полезна. Скажу честно, я и сам подумывал над этим когда-то, но никогда не говорил об этом вслух. Что заставило тебя думать так же, как и я?

Драко бросил взгляд на мать, ожидая помощи в подобном вопросе, но Нарцисса безмолвствовала. Вопрос был несколько неожиданным, он не успел подготовить ответ.

— Отец, мне показалось, вы одобрите мое решение.

О, Мерлин, как же странно это звучит из уст ребенка! Но что он мог сказать еще?

Люциус выдержал паузу, но отступать не собирался.

— Сын, ты умен для своего возраста… Чрезвычайно умен. Но тебе не полагается еще знать о таких вещах, как выгода.

— Отец прав, Драко, — подала голос Нарцисса. — Мне кажется, у тебя есть какая-то тайна. Я хочу, чтобы ты однажды — даже если не сейчас — поведал ее нам. Ты родился обыкновенным ребенком, и мы с отцом теряемся в догадках, что случилось с тобой.

Люциус кивнул. Нарцисса умела точно высказывать его мысли в кратчайшей и понятной форме.

Для Драко стала неприятным откровением мысль, что родители о чем-то догадываются. Нет, разумеется, до правды они не дойдут, слишком невероятна она. Надо немедленно переговорить с Поттером!

Он улыбнулся маме и ответил, еще надеясь исправить ситуацию:

— Дорогая мама, отец, я ваш наследник, мне положено знать это. У меня в крови заложено все, что вас по какой-то причине удивляет.

Люциус усмехнулся, все более укореняясь в своих подозрениях:

— Рановато тебе думать о своей наследственности.

Драко сжал подлокотник своего кресла.

— Хорошо, — неожиданно холодно ответил он, совершенно по-взрослому. — Отец, мама, я расскажу вам когда-нибудь все. Но это будет не сегодня.

Возможно, пройдя в свою комнату, он пожалеет, что говорил так с ними, добавляя подозрений. Но сейчас ему было не до этого, пока он слезал с кресла, слишком высокого для ребенка.

— Что ты имеешь в виду? — уставился на него отец. — У тебя есть какая-то неизвестная нам тайна?

— Отец, она может показаться вам слишком глупой и детской, — предупредил Драко наобум, лишь бы у него перестали интересоваться этой тайной.

Люциус нахмурился и замолчал. В их семье было не принято что-то явно скрывать от членов семьи. У детей, у родителей всегда были секреты, собственные и неприкосновенные, но об их существовании не должны были знать другие. Драко прикусил губу, подумав о том же, положение неожиданно спасла Нарцисса.

— Ты в кого-то влюблен? — подмигнула она.

Люциус тут же сбросил свои раздумья и уставился на него.

Драко так и хотелось вскричать: «Мама, мне пять лет!», но порой женщин трудно переубедить в том, во что они уверовали сами. Тем более, сейчас это ему только на руку.

— Возможно, — уклончиво ответил Драко, наконец, достав ногами до пола. — Я пойду.

И оставил родителей одних. Ему нужно было найти способ связаться с Поттером и решить, что им делать в этой ситуации.

* * *

По пути домой Лили делала выговор Гарри. Для самого мальчика это было вполне ожидаемо, он даже понимал причину ее недовольства. До этого времени Малфои уже успели запятнать себя Меткой, а о послевоенных разбирательствах с этим чистокровным семейством не знал только глухой и слепой.

До вечера он не выходил из комнаты, силясь придумать тайный для всех способ общения с Драко. Совы не годились. Во-первых, у него не было собственной совы, были только Сириуса и мамы, не особо его слушавшиеся. Письмо не должно попасть в руки маме или крестному. Учитывая их отношение к Драко, Гарри решил не афишировать их дружбу. Сквозные зеркала нужно еще добыть. Через камин — рискованнее, чем с совами…

В дверь постучались, и в детскую вошел смущенный Сириус.

— Гарри, ты тут?

«Нет, меня тут нет», — хотелось ответить Гарри, но он кивнул Сириусу.

Тот присел рядом с ним на кровать.

— Я хотел напомнить тебе, что ты обещал поговорить с мамой…

Гарри трижды проклял свой возраст, не дающий ему отшутиться так, как очень хотелось. Вместо этого он улыбнулся.

— Хорошо, крестный! А ты мне купишь палочку!

Сириус схватил его и защекотал. Гарри очень боялся щекотки, поэтому вести себя по-детски труда не составило.

— Маленький пройдоха!

Гарри хохотал как ненормальный, но в то же время был невероятно счастлив. Детство, которого у него не было там, наверстывало упущенные моменты здесь. Гарри чувствовал себя дома, и неожиданно ему почудилась картина будущей жизни. Они с Драко станут лучшими друзьями в школе и помирят взрослых. Они, зная наперед события, будут на коне в любой ситуации. Вместе с ними поступит Гермиона, которую Драко будет обхаживать все семь лет, а через год и его маленькая Джин. Они пройдут все испытания, уготованные им, изменят ход истории, уничтожат все крестражи. Гарри женится на Джинни, и вновь родятся его сыновья и дочь. Драко женится на Гермионе, и она родит ему маленького Скорпиуса, возможно, совсем не такого, каким он был там. Они обретут свое будущее…

Сириус сел ровно и достал из кармана большой, тяжелый перстень. Он был очень красивым, древним. Гарри невольно залюбовался игрой света в глубине чистейшего изумруда. Серебро крепко держало камень. Величайшие из гоблинских мастеров сумели впечатать в тонкий серебряный ободок древние руны, складывавшиеся в одну-единственную фразу.

— Игра стоит свеч, — произнес Сириус, расшифровывая надпись. — Самый первый девиз Блэков, появившийся даже прежде основного «Всегда чисты».

— Почему именно «Игра стоит свеч»? — поинтересовался Гарри, разглядывая перстень.

— Древние предки были философами и говорили, что жизнь это игра, — Сириус пожал плечами, словно расшифровка была и ему не совсем понятна. — Видимо, они утверждали, что какой бы ни была твоя жизнь, ты ее заслужил и сам сотворил свою судьбу. И отказываться от судьбы не нужно. Ведь, согласись, Гарри, если понимаешь, о чем я… Никому не дано вернуться в прошлое и прожить свою жизнь с рождения.

Гарри похолодел.

— Я читал, — осторожно начал он ради любопытства. — Что есть такое кольцо… Кольцо Мерлина. И оно может переносить души в прошлое. Так один человек…

Сириус потрепал его по макушке, разлохматив еще больше.

— Чего только не придумают, Гарри. Это же сказки! А впрочем… Прости, я все время забываю, что тебе всего пять лет. С тобой так просто общаться, как со взрослым.

— И ты это кольцо подаришь маме? — спросил Гарри быстро, уводя опасный разговор в иное русло.

— Думаешь, оно ей понравится?

— Я думаю, изумрудный цвет очень подходит к глазам мамы!

— Ты прав, — Сириус другим взглядом посмотрел на кольцо. — Ты уверен, что она согласится?

Гарри заулыбался.

— Я поговорю — и согласится!

— А что должен делать я?

Сириус — человек без фантазии, подумал Гарри. Сам он Джинни делал предложение в необычной обстановке, которую обдумывал несколько месяцев. Он считал, что вероятность получить от девушки согласие повышается, если суметь ее удивить.

— Крестный, сегодня будет праздничный ужин?

— Да, — с готовностью ответил Сириус. — Любимому крестнику исполнилось пять лет!

— Слушай, бабушка всегда спать уходит раньше! Дождись, пока она уйдет, посиди еще минут десять и выйди из кухни под предлогом, что принесешь мне подарок, который лично приготовил для меня!..

Сириус расхохотался.

— Гарри, ты слизеринец!

Гарри улыбался.

— Слушай дальше, крестный! Я в это время поговорю с мамой, а когда ты придешь…

— Выдумщик хоть куда! — веселился Сириус. — Я знаю, знаю… Потом я приду, ты уйдешь спать, и я признаюсь во всем твоей маме.

— Нет, — заявил Гарри.

Все-таки взгляды на ситуацию с предложением у них разнились. Гарри не особо удивлялся, ведь в пересчете на настоящие годы он был в два раза старше Сириуса и, соответственно, мудрее.

Гарри начал терпеливо объяснять все, что задумал.

* * *

Праздничный вечер удался на славу. Каждый день рождения они встречали всей семьей, если можно было так сказать. Бабушка Вальпурга, считавшая его почти родным внуком, испекла с Кикимером вкусный торт, с любимой начинкой Гарри — черника в креме. Она могла бы доверить это ответственное дело Кикимеру, и никто не сомневался, что справится домовой эльф с заданием блестяще, но бабушка Вальпурга не хотела доверять торт никому. Гарри лишь улыбался, вспоминая мать Сириуса в той жизни на портрете и сравнивая ее с этой живой и активной бабушкой. Никогда бы не подумал, что будет любить ее. А пекла она сама торты потому, что хобби у нее было такое. Вот так бывает — знаешь человека, как исключительно бессовестного и злого, а потом присматриваешься и обнаруживаешь, что большинство его недостатков придумал сам, не желая замечать достоинства. Так было и у них с Драко когда-то.

На столе стоял огромный торт с горящими на нем пятью свечами. Кикимер тащил огромную зажаренную индейку и левитировал компот. Взрослые сидели за столом и ждали, когда именинник объявится.

Гарри вышел к ним, одетый в красивый сюртук, брюки и белую рубашку. На шее отлично выглядел маленький детский галстук, а на ногах сверкали начищенные до блеска черные туфли. Так, наверное, одевался Драко ежедневно в своем особняке.

Взрослые воскликнули хором «С Днем Рождения, Гарри!» и предложили задуть свечи. Задувая их, Гарри пожелал обрести счастливое будущее.

Кикимера усадили за стол по просьбе Гарри. Сириус пытался его отговорить, но Вальпурга возвестила:

— Мальчик растет расчетливый, хитрый, но великодушный! — и исполнила его просьбу.

Сириус пожал плечами и услужливо поднес Лили соусницу, а Кикимер, сперва пытавшийся улизнуть от неясной затеи хозяев, теперь сидел рядом с Гарри.

И кто сказал, что эльфы не играют своей роли в истории волшебников? Порой именно они спасают войны, играют свою роль незаметно даже для самих себя. И они достойны хотя бы того, чтобы их занесли в исторические очерки.

Они сидели за столом и говорили обо всем. Сириус отпускал шуточки в ответ на мамины слова о школе, Вальпурга во время перепалки шепнула Гарри, что хочет его познакомить со своим внучатым племянником Драко Малфоем. Кикимер периодически пытался исчезнуть, чтобы продолжать прислуживать «чересчур добрым хозяевам», но Гарри его останавливал.

Ближе к вечеру бабушка Вальпурга пошла спать, а домовик покинул их, отговорившись, что желает помыть посуду. Сириус сидел как на иголках, отсчитывая время поминутно и глядя на Гарри. Лили вдохновенно рассказывала что-то из их школьной жизни. Наконец, Гарри подмигнул, и Сириус резво вскочил со стула. Слишком резво.

«Да не нервничай ты!» — мысленно взвыл Гарри. Впрочем, Сириус быстро объяснил ситуацию.

— Лили, я за подарком Гарри! — и подмигнул. — У меня личный подарок.

Сириус ушел, и Гарри был уверен, что он не войдет до тех пор, пока не услышит, что они закончили говорить. Он подсел поближе к маме и опустил голову ей на колени.

— Сыночек, — улыбнулась Лили, поглаживая его рукой по голове. — Пять лет тебе уже!.. Большой мой мальчик.

Гарри наслаждался этой материнской лаской и чувствовал себя абсолютно счастливым.

— Ты счастлив, что мы устроили тебе такой праздник? — спросила мама.

— Да, — удивленно ответил Гарри. — А почему…

— Просто я вижу тебя ребенком, а говорим мы иногда с тобой, как с взрослым человеком. А взрослым не устраивают детских праздников, — объяснила мама.

Вот он, момент!

Мысленно пожелав себе удачи, а Сириусу смекалки, Гарри заговорил.

— Я счастлив, мама, счастлив, как никогда раньше! — и это была чистая правда. — Но я хотел спросить… Счастлива ли ты?

Она удивилась, вопрос и впрямь был неожиданный.

— Гарри, я… О Мерлин, конечно же…

— Мама, ты любишь Сириуса?

Гарри свернулся клубочком. У женщин всегда вызывает умиление подобная детская поза, и это было на руку. Мама молчала, не переставая гладить его по голове.

— Мама, когда-то я прочитал книжку, там один волшебник дал обычному человеку кусок пергамента и велел написать на нем заветное желание, чтобы он его исполнил. Я недавно представил себя на его месте и… задался вопросом, а что бы написал там я? И я точно знаю, что написал бы… Я хочу, чтобы мама и Сириус были счастливы и не мучали себя.

— Мы и есть волшебники, Гарри, — тихо ответила мама. — Для нас не все так просто.

— Но мы ничем не отличаемся от маглов, кроме единственного магического гена! — Гарри перебрался к ней на колени и обнял ее. — Я читал, маглы не обнаружили его до сих пор лишь потому, что он слишком незаметный, и это единственное, чем мы отличаемся от маглов.

— Не в генах дело, дорогой, — Лили прижала его к себе. — Даже у маглов есть проблемы, решить которые нельзя и с помощью магии.

— Но ЭТО можно решить, мама… — Гарри почувствовал, что теряется. Вот Сириус его сразу понял. — Мама, я так хочу, чтобы вы были счастливы.

— Гарри, я не знаю, поймешь ли ты или нет в силу своего возраста… — Лили заставила его посмотреть ей в глаза. — Нет, — через минуту решила она. — Ты еще очень маленький.

— Скажи мне, — допытывался Гарри.

— Нет, — Лили грустно улыбнулась. — Но я попытаюсь, обещаю.

Они сидели, молча и обнявшись. На сим, решил Гарри, он сделал все, что мог, дальше ход Сириуса. Тот, кстати, поторопился выйти в кухню и радостно провозгласил:

— Гарри, в честь твоего вступления в столь почтенный возраст дарую тебе первые карманные деньги! И надеюсь, что распорядишься ты ими с умом!

Дальнейшее происходило в точности с разработанным ими планом. Гарри пожелал им спокойной ночи, и, сославшись на усталость, ушел к себе в комнату. Дело было за Сириусом. Гарри знал, что тот сейчас говорит с мамой на отвлеченные темы, чтобы пригласить ее завтра прогуляться в лондонский океанариум, и там уже, среди аквариумов и таинственного синего свечения сделать ей предложение.

Гарри, не сдерживая на лице улыбку, вприпрыжку поднялся к себе в комнату и закрыл дверь. Обернулся и…

— О Мерлин!

Свет он еще не успел включить, но успел заметить на кровати какое-то маленькое существо, которое стояло и таращило на него светящиеся глазищи. Подсознательно Гарри понимал, что это эльф-домовик, но его детская сущность отреагировала быстрее. Свет луны из окна падал прямо на кровать, отчего домовик казался ему еще более зловещим. Он не двигался.

Гарри дрожащей рукой дотянулся до амулета, активирующего свет. Комната медленно залилась светом, ожил и домовик.

— Гарри Поттер!.. — с обожанием произнес Добби, невероятно молодой Добби. — Я так мечтал увидеть вас хоть издалека, познакомиться с великим Гарри Поттером!

— Доб… Прости, как тебя зовут? — нашелся Гарри.

— Добби, сэр! — домовик спрыгнул с кровати и сделал пару робких шагов вперед. — Молодой хозяин просил спросить вас, один ли вы здесь, и не зайдут ли в вашу комнату посторонние?

Внутренне Гарри восхитился находчивостью Драко. Как, однако, совпали их идеи. Пока Гарри добивался уважения и любви Кикимера, Драко наладил отношения с Добби.

— Никого здесь не будет, — с готовностью ответил Гарри.

— Тогда Добби просит Гарри Поттера подождать его совсем немного, и тогда Добби доставит сюда молодого хозяина!

Гарри улыбнулся и дал согласие. Домовик исчез, и через полминуты в комнате появился Драко.

— Поттер, рад тебя видеть!

— И тебе не болеть, Малфой!

Они по старой привычке пожали друг другу руки.

— Поттер, у меня проблемы, — сразу без обиняков перешел к делу Драко. — Родители считают, что у меня есть какая-то тайна. Сегодня принялись выпытывать.

— Это не проблемы, — ответил Гарри ему, предложив мягкое кресло у окна. — Ты же не думал, что мы всегда сможем скрывать свой истинный возраст и нашу, как ты выразился, тайну?

— Вообще-то, думал, — Драко уселся в кресло по-хозяйски и соединил перед собой кончики пальцев. — Ты только что разубедил меня в этом. И когда планируешь открыть родителям правду?

Гарри устроился на кровати.

— Я считаю, что до школы это делать не обязательно. Круг людей, которых мы захотим посвятить, может расшириться. А Дамблдор не тронет нас, пока мы не под его крылышком.

— Кого еще ты хочешь посвятить?

— Я думаю, семья Уизли за исключением Рона заслуживает это. Гермиона должна знать, если ты планируешь с ней что-то в будущем. Профессор Снейп, наши семьи…

— Уизли? Снейп? — Драко совсем по-взрослому вскинул брови в удивлении. В исполнении ребенка это получилось несколько комично, но явственно передало его отношение к этой идее. — Ну хорошо, Уизли растят твою будущую жену, а Молли и Артур там заменили тебе родителей. Но крестный тебе зачем?

— Он сильно пострадал, — просто ответил Гарри. — Я считаю, он имеет право знать.

— А Рон? Ты уже отбросил его со счетов?

К сожалению, Гарри уже знал, что в семье Уизли младший сын после года сильно изменился. Рос тихим, покладистым. Это далеко не худшая черта, но Гарри знал, в чем дело. Когда Рону подлили зелье Империо, Гарри был еще совсем маленьким и изменить ничего не мог. Противоядия не было. Зелье уже давно поглотило его разум, сделав марионеткой в вечной игре жизни. Гарри знал это, потому что Вальпурга поддерживала связь со многими чистокровными семействами, и совсем изредка ему удавалось услышать что-то про семью Уизли. Давать Рону информацию значило давать ее Дамблдору. И все это Гарри подробно объяснил Драко.

— Я понял, — медленно кивнул он. — Ну, а что же Гермиона? Мы встретимся с ней только в одиннадцать лет, а расскажи мы ей все это, она сочтет нас простыми жуликами, набивающими себе цену.

— Это можно решить, — просто ответил Гарри. — Мы должны познакомиться с ней до школы.

Похоже, такая мысль Драко в голову не приходила, но очень понравилась ему. Гарри с удовольствием отметил, что в этой жизни он не будет таким занудным, если его невыносимость там была обусловлена практическим отсутствием Гермионы в его жизни.

— И как мы, пятилетние дети, отпросимся у родителей, чтобы поехать в Лондон? — поинтересовался Драко, чуть приподнявшись со спинки кресла.

— Мы это обдумаем, — неопределенно и словно бы нехотя ответил Гарри.

На самом деле, для них в нынешних телах это было большой проблемой. Там они были волей злополучной судьбы лишены семей, контроля и поддержки родителей, их советов. За несколько месяцев сиротливой жизни вдовцов там они отвыкли ко времени приходить домой, им некому было рассказать о делах на работе, не с кем встретить праздники. Как будто одичали. Тогда Гарри и начал понимать, как важна мужчине твердая, направляющая и заботливая рука женщины. В том детстве им управляла тетя Петунья, и пусть не совсем мудро и справедливо, но воспитала его именно она. В школе их с Роном опекала Гермиона, во взрослой жизни — Джинни. А потом никого из них не стало.

— Адрес тебе известен?

— Известен.

— Хорошо. Ну, допустим тогда, что мы удачно выбрались в Лондон без сопровождающих. Вот найдем мы дом Гермионы. И что мы скажем? «Девочка, ты волшебница»? — Драко, как всегда, рассуждал более здраво, чем Гарри. — И ее родители, и она сама нам поверят?

— Мы это еще обдумаем, — несколько смущенно пообещал Гарри.

Он всегда забывал смотреть в глубину идеи, разглядывая только поверхность вопроса. Драко подмечал каждую деталь, но всегда забывал найти ответ на главный вопрос. По истине, они были отменными и невосполнимыми сотрудниками, планы, составленные ими, были идеальны, а Кингсли ничего не смел сказать против Драко, потому что вероятность ошибок в планах и отчетах с его появлением на посту заместителя главы Аврората вполне объяснимо снизилась.

Малфой хмыкнул.

— Я постараюсь приходить каждый вечер, — он начал подниматься с места. — Я не могу отлучаться надолго, меня могут хватиться.

— Если что, Добби может доставлять записки, — предложил Гарри самый оптимальный на его взгляд вариант.

Добби, уже явившийся на зов Драко, отнесся к его предложению с чрезмерным восторгом.

— И еще, — молвил Драко перед своим уходом. — Твои родители ни в коем случае узнать обо мне не должны. Но моим родителям я скажу, что общаюсь с тобой. Не хочу подставлять Добби перед отцом.

И, увидев непонимающий взгляд, несколько раздраженно пояснил:

— Мой отец только рад будет, если я начну с тобой общаться.

— Знаешь, — улыбнулся Гарри, — я никогда раньше бы не подумал, что буду рад тому, что твой отец видит в твоем общении со мной выгоду.

— Времена меняются, Поттер, — Драко махнул рукой. — Ну, бывай!

— До встречи.

Драко с Добби исчезли, а Гарри, вновь оставшийся один, упал спиной на кровать. Он испытывал чувство правильности происходящего, будто принял Феликс Фелицис. Чувство, что наконец-то у него все идет так, как и должно.

Вновь прошли месяцы со дня рождения Гарри, и за это время он обрел полную семью. Мама, отчим и бабушка, и даже, в ближайшем будущем, маленький братик… Счастье Гарри вряд ли можно было измерить обычными мерками.

Свадьба Сириуса и Лили прошла в сентябре, через месяц после предложения. Гостей почти не приглашали, только близких друзей, среди которых были Лонгботтомы, Уизли, по особой просьбе тех же Лонгботтомов, и Драко Малфой с матерью Нарциссой, по требованию уже бабушки Вальпурги, грудью вставшей защищать своих родственников, и при молчаливой поддержке самого Гарри. Сестра Лили, тетя Петунья, по которой Гарри совершенно не скучал и в этой жизни не видел, явиться не соизволила. Впрочем, об этом никто не жалел.

Свадьба получилась тихой и на удивление мирной, хотя на ней и присутствовали непримиримые стороны в лице бабушки Невилла и Нарциссы Малфой. Вальпурга Железная Рука, как при Гарри называл ее Драко, полностью взяла под свой контроль проведение празднества.

Здесь Гарри впервые увидел Невилла. Мальчик рос слишком робким, если не сказать забитым, совсем как на его памяти. Драко пытался его разговорить, но Невилл держался здесь необыкновенно стойко, внимательно выслушивая его, но общаясь через Гарри. Августа Лонгботтом хорошо промыла ребенку мозги. Впрочем, Гарри вспомнил собственное отношение к Драко в школе, в особенности на шестом курсе. Здесь история еще не была написана, а значит, незачем было и обижаться на их сомнения и страхи. С разрешения взрослых Гарри и Драко поднялись к Гарри в комнату, оставив Невилла доедать свой кусок торта.

— Ну и как это понимать? — зло заговорил Драко, привычно уже устроившись в кресле у окна. — Почему меня винят в грехах даже не моих родителей, а сумасшедшей тетки, гниющей в Азкабане?

— Августу не переубедить, — пожал плечами Гарри, поправляя перед зеркалом галстук. — Здесь нужно действовать через Невилла. Он не глупый мальчик, просто на него слишком давит Августа.

Гарри в той жизни привык называть бабушку друга по имени. Встречаясь с самим Невиллом, он изредка посещал их дом, где бабушка была приветлива и добра с ним. Гарри даже с некоторой тоской вспомнил, какие пироги она пекла. Здесь он их явно не скоро попробует…

— Ну, а делать-то что прикажешь?

— Скажи, ты очень рвешься в Слизерин? — неожиданно спросил Гарри, покосившись на него в отражении зеркала.

Так он принял решение. Его смущал Гриффиндор, сильно подверженный влиянию Дамблдора, еще больше смущал Слизерин, переполненный идейными чистокровными снобами и в будущем подведомственный Темному Лорду. Оставалось только два факультета, из которых можно было выбирать.

— А ты, — догадался Драко, — не собираешься в Гриффиндор?

Гарри медленно кивнул.

— Я полагаю, у нас есть выбор. Равенкло, как ты смотришь на это?

— Для наследника древнего чистокровного рода не менее почетно, чем Слизерин, — отметил Драко. — Только, Поттер, в Равенкло абы кого не берут. Ум, помнишь?

— Я полагаю, знаний у нас достаточно, да и ума тоже, — заметил Гарри, оборачиваясь к нему. — Но я бы хотел взять с нами Невилла.

— Лонгботтом? — с ужасом воскликнул Драко. — Да по нему Хафлпафф плачет!

— Значит, — терпеливо объяснил Гарри, — мы его натаскаем.

— Поттер, он меня терпеть не может, да и к тебе относится из-за меня с подозрением.

— Предлагаю тогда, — Гарри на миг задумался, — встречаться в Косом переулке. Меня родители уже отпустят под присмотр Тома в Дырявом котле, а тебя отпустят, если узнают, что ты со мной. Бабушку Невилла уговорят родители.

— Уверен?

Драко поморщился. Идея Поттера была хорошей, но немного не додуманной. А что, если Лонгботтом решит рассказать бабушке, на встречи какого рода таскает его Поттер? И как они будут заниматься там, в пабе, если везде глаза и уши людей, возможно, доброжелательных Поттеру, но явно его недоброжелателей? Вопросы требовали ответов, но в их телах им нельзя было проявлять излишнюю настойчивость, инициативность и самостоятельность при родителях.

— Почти, — Поттер по привычке пригладил свои вечно топорщившиеся волосы на затылке. — Может, удастся встретиться с Невиллом здесь, чтобы были вроде и на виду, и не очень подозрительно. А тебя Добби может переносить.

— Вот это уже лучше, — удовлетворенно махнул рукой Драко. — Что касается Равенкло…

Дверь распахнулась в лучших традициях Деметры и отскочила от стены, оставив на ней неглубокий заметный след. На пороге возник Рональд Уизли. Он обвел прилипчивым взглядом комнату, бросил цепкий взгляд на костюм Гарри и, не удостоив внимания Драко, прошел и сел на кровать, смяв аккуратно заправленное покрывало.

— О факультетах говорите? — поинтересовался Рон, почесав пальцем кончик носа. — Если думаешь, куда поступать, Гарри, смело иди в Гриффиндор. Это лучший факультет из всех. Там сам Дамблдор учился!

Гарри досадливо поморщился. В той жизни он, может, и не замечал, как Рон настырно толкал его в спину к факультету Годрика Гриффиндора. Но здесь он ошибки не допустит. Более того, сработала давняя привычка, и он чуть не выставил Рона вон из кабинета, а сейчас жалел, что это его спальня и что он не глава Аврората, а запретить Рону входить в комнату он не мог. Это вызвало бы ненужные расспросы со стороны родителей.

— Рон, никогда не врывайся в частные покои и тем более в чужой разговор, это неприятно, — весьма дружелюбно укорил его Драко.

Рона не смутило его замечание. Он даже нарочно не обратил на него внимания.

— Я думаю, Рон, мы сами в состоянии решить данный вопрос, — поднял бровь Гарри.

Еще одна привычка главы Аврората. Но на Рона она впечатления не произвела.

— На Равенкло учатся одни зануды, — он развалился на кровати, опершись на локти, и уставился в потолок. — Там заставляют учиться и отнимают личное время.

— Что ж ты с нами, занудами, сидишь? — поинтересовался Драко, ухмыльнувшись. Его ухмылка скрывала раздражение.

— Рон, тебе нас не убедить. Кстати, внизу подают молочные коктейли и мороженое с малиной!

Рон пожал плечами и бросил полный презрения взгляд на Драко.

— А я не с тобой разговариваю, змея слизеринская. Уж про твою семью мне отец все рассказал. Твои предки насквозь прогнили в своем Слизерине, и тебе там же быть.

Заумная фраза для Рона, пятилетнего ребенка. Гарри подумал, что теперь он точно может идентифицировать, когда с ним говорит Рон, а когда зелье Империо от его лица. Оскорбления своего друга, однако, он терпеть был не намерен.

— Ты не мог бы выражаться приличнее, Рональд? — по этикету спросил Гарри, сжимая кулаки.

— Расслабься, Поттер, — вальяжно протянул Драко. — На большее он не способен. Этикет доступен только избранным. Как и мозги.

Рон сощурился, пытаясь уловить смысл фразы, а Драко рассмеялся. Дверь снова приоткрылась, и в проем робко заглянул Невилл.

— Можно к вам?

— Конечно, проходи! — вот кому Гарри действительно был рад всегда.

Невилл прошел в комнату, опустив голову, и присел на краешек кровати, почти полностью занятой развалившимся на ней Роном.

— Простите меня, что я так общался с вами, — тихо проговорил он, бросив короткий взгляд на Драко. — У меня была на то причина.

Рон встал и взмахнул рукой.

— Ладно, Гарри, я пойду вниз. Спрошу у мамы, можно ли тебе ко мне в гости приехать. Мы бы посмотрели мои плакаты Пушек Педдл… Ты же за них болеешь, да?

Гарри покачал головой. Рон передернул плечами и вышел, стащив с тумбочки лежавшую на ней шоколадную лягушку в упаковке. Гарри перевел взгляд на Невилла. Мальчик вздохнул и продолжил.

— Я, правда, считаю вас хорошими, но бабушка говорит мне не общаться с Драко.

Драко хотел фыркнуть, но наткнулся на предупреждающий взгляд Гарри. Невилл и так был слишком робок, не хотелось его напугать еще больше.

— Мы понимаем, — вместо этого сказал Драко. — Я на тебя не в обиде.

— Правда? — обрадовался Невилл. — Вы будете дружить со мной, ведь так?

— Мы уже друзья! — ободряюще улыбнулся Гарри и протянул руку.

Мальчик засиял ярче солнца. Драко в свою очередь пожал ему руку.

— А мы тут говорили о факультете, пока нас не прервал Рональд, — решил не тянуть быка за рога Гарри. — Ты на какой хочешь идти?

Невилл немного задумался, прежде чем ответить.

— Я бы хотел в Гриффиндор, но бабушка говорит, что мне в Хафлпаффе будет проще.

— Вот как? А мы в Равенкло хотим.

— Равенкло? Там надо много знаний… А я ничего не знаю, я все забываю, да и бабушка не дает мне ничего изучать.

— Мы вот что тебе предложить хотели…

Гарри и Драко обменялись заговорщицкими улыбками.

* * *

Прошел ровно год.

Невилл с радостью принял предложение двух друзей и с неохотного позволения бабушки и мамы Гарри стал приходить к ним все чаще и читать с ним книги. Изредка присоединялся и Драко, которого продолжал приводить верный и счастливый домовик. Добби они раз в месяц дарили носки «просто так, в благодарность», он принимал их и был готов на все. Домашние Гарри по-прежнему не знали о посещениях Драко их особняка. Родители точно бы не одобрили, Невилл пользовался их доверием, а Драко даже не мог на это рассчитывать.

Невилл делал успехи, небольшие, но все-таки делал. По общему согласию взрослых, им купили волшебные палочки раньше срока, и теперь Гарри мог вкладывать энергию в обыкновенное колдовство, что не могло его не радовать. К слову, палочка оказалась та самая, даже здесь не пожелавшая сменить хозяина, и Гарри с удовольствием чувствовал знакомое дружественное тепло. Невилл, к его удовольствию, понял азы магии, прилежно выучил основы основ и занялся легкой практикой. Его силы скапливались очень медленно, магических спонтанных выбросов почти не было, но на легкую Вингардиум Левиоса его хватало.

Драко приходил к ним с полным позволением Люциуса, внезапно обнаружившего в наследнике большой потенциал. Дружба с Поттером — вот что было нужно его семье, а Драко справлялся с этой задачей так, как он и представить не мог. Драко рассказывал, как отец не поверил собственным ушам, когда он предупредил его об их договоренности с Поттером. Он даже начал сомневаться в действенности разработанного ими плана, но Люциус призвал Добби, выразил ему благодарность и даже расщедрился на пару выходных для свободолюбивого эльфа. Добби плакал, Люциус был недалек от этого, когда гордо рассказывал Нарциссе о невероятном уме их сына. С этой стороны проблема была решена.

К несчастью, решить проблемы с Роном Уизли оказалось сложнее. После свадьбы родителей Гарри Рон начал часто наведываться к ним в гости, а Молли настойчиво зазывала его к себе. Лично против нее Гарри не имел ничего, он даже скучал по их семье, по веселым близнецам, по своей Джин… Но его приглашали затем, чтобы он играл с Роном в игрушки и общался насчет квиддича. Пару раз Гарри уже прокололся и ответил на приглашение согласием. Самым проблемным, однако, было не отказать в ответ на очередное приглашение, сославшись на болезнь, усталость, кариес, кота, порвавшего всю выходную одежду… Проблема была в маме, которая никак не хотела понимать, почему Гарри не нравится Рон.

— Я понимаю, что он немного неопрятный и не обучен этикету Кодекса Чистокровных, — говорила она. — Но Рон милый мальчик, их семья очень хорошая.

— Я знаю, мам… Просто мне не нравится с ним дружить, он при мне оскорбил Драко, хотя тот ничего ему не сделал…

— Этот твой Драко!.. — сердилась мама и забывала про Рона.

В общем, по ее мнению, Рон был лучше. Сириус одобрял только Невилла. Бабушка Вальпурга — только Драко. Так и жили.

У мамы родился ребенок, сын Сириуса. Крестный, а ныне отчим Гарри, был вне себя от радости. Бабушка Вальпурга плакала от счастья, наконец-то обретя родного внука. Братика Гарри назвали Рудольфом, а Гарри даже смог его взять на руки. Трепетно разглядывая маленькие ручки брата, Гарри мысленно перенесся в свои воспоминания о той жизни и даже поблагодарил Волан-де-Морта, что тот так удачно сделал крестражем кольцо Мерлина.

Последним, что их волновало, была Гермиона. Ей было шесть лет, она должна была уже бояться своих магических выбросов, так как никогда не была посредственной волшебницей. И весь год, втайне от родителей, Рона и, разумеется, Невилла, они планировали знакомство с ней, чтобы это не выглядело подозрительно.

* * *

Операция «Живоглот» была назначена на девятнадцатое сентября, день ее рождения.

Гарри и Драко делали уже несколько вылазок в Лондон, втайне от взрослых, чтобы следить за ней, знать, куда Грейнджеры пойдут, когда и зачем. Драко отпрашивался у отца на целый день, идя, якобы, к Поттеру. Он и приносил ценную информацию, то проникая в дом под дезиллюминационными чарами, то подслушивая под окном.

Спонтанные выбросы магии у Гермионы случались часто. Дома она пряталась от родителей в комнате, они пугались, но оставляли ее в покое, зная о странностях у дочери. На улице или в людных местах родители сразу уводили ее подальше и загораживали дочь собой. Гермиона, как говорил Драко, часто плакала по ночам, не понимая, что происходит вокруг, когда она радуется или злится. В школе ее странности заметили и постоянно обижали, обзывали «заучкой» и «лахудрой». Драко едва сдерживался, чтобы не вмешаться.

Наконец, тот день настал. Драко по их с Гарри уговору предупредил отца, что идет к Поттеру на весь день. Гарри отпросился у родителей в Дырявый Котел к дядюшке Тому, тамошнему бармену и старому другу его родителей. Мама была занята Рудольфом, бабушка Вальпурга пекла на кухне пироги, а Сириус махнул рукой и позволил.

Легкомысленность Сириуса иногда была очень даже на руку.

Встретились они и впрямь в Дырявом Котле. Драко в своем новом костюме излишне выделялся в толпе, но снять пиджак наотрез отказался.

— Поттер, — известил его Драко, приподняв подбородок, — в этот день встречи с моей будущей супругой я хочу выглядеть идеально. Это ты ходишь к Уизли в старом джемпере и магловских джинсах.

— Неправда! — возмутился Гарри. — Не было такого. Мама мне никогда бы не позволила так одеться.

Они подошли к ближайшему столику в пабе. Драко отмахнулся и стал придирчивым взглядом оглядывать стул, на который собирался сесть. Даже поскреб его пальцем. Наконец, стул прошел фейс-контроль, и Драко удостоил его чести сидеть на нем. Гарри так не заморачивался.

— Ну, — немного нервно протянул Драко, поглядывая на часы, — долго нам еще тут сидеть?

— Да расслабься, — Гарри издевательски ухмыльнулся. — Давай выпьем по чашечке сливочного пива, поболтаем…

— Сливочное пиво? Поттер, ты серьезно? Шестилетние дети… Ты бы еще огневиски предложил.

— Как скажешь, — пожал плечами Гарри. — До выхода нам еще полчаса.

Это время они провели в молчании. Малфой постукивал по столу пальцем в такт секундам и заметно нервничал. Гарри его прекрасно понимал, ведь и он сам когда-то перед тем, как увидеть Джинни, долго разглядывал себя в зеркале. Но, как и на его памяти, девочка влюбилась в него сразу же, как увидела. Ходил к Уизли он только ради нее, общался больше с ней, чем с Роном. Со временем малышка Джин перестала его стесняться и совершенно по-детски звала в свою комнату играть. Тянула за руку из-за стола, подмигивала, улыбалась. Молли на нее шикала, но Гарри всегда шел с ней. В ту комнату…

Комната Джинни. Здесь Гарри посчитал нужным открыть дверь и войти. Запустение и тишина. Сложно поверить, что когда-то давно здесь жила маленькая Джинни, мечтавшая, любившая…

С ней он с удовольствием играл в ее игрушки, не обращая внимания на занудное нытье Рона. Ей он рассказывал о Равенкло, надеясь, что однажды она решится и пойдет на этот факультет за ним, подальше от интригана Дамблдора. И учил ее книжкам. Палочку ей пока не давали.

Стук пальца Драко по столу не давал погрузиться в воспоминания полностью, и за это Гарри ему был благодарен, хотя звук немного раздражал. Сейчас ему будет нужна полная сосредоточенность, чтобы хватило сил на аппарацию и на интересное заклинание, способное им помочь. Это заклинание Гарри нашел в библиотеке Блэков, когда в одну из своих вылазок наткнулся на книгу «Как вызвать в детях проявления магии». Использовалось оно родителями, чьи дети долго не подвергались магическим выбросам. Из истории заклинания было известно, что пару раз в детях особо сильных волшебников, родившихся сквибами, оно пробуждало магию. Техника была проста — почти как Вингардиум Левиоса. Действие — заклинание вызывало у ребенка спонтанный выброс магии сразу же. Если не вызывало — ребенок или магл, или сквиб.

— Время, — прошептал Драко и крепко сжал часы.

Сегодня был день рождения Гермионы, и родители решили отвести ее в океанариум, совсем недавно отстроенный в Лондоне. К полудню они должны были туда приехать. Та же задача стояла перед мальчишками.

— Пошли!

Оба поднялись. Драко, следуя плану, последовал к кирпичной стене, за которой скрывался вход в Косой переулок. Гарри нужно было отпроситься у дядюшки Тома. Сделав большие глаза, он подошел к бармену.

— Дядюшка Том!

— Гарри? — бармен улыбнулся. — Принести тебе чего-нибудь?

— Нет, я хотел попросить отпустить меня с другом в переулок. Я не буду никуда уходить, честно-честно!

— Точно? — бармен сделал серьезное лицо. — Не потеряешься? Твоя мама убьет меня за это.

— Не потеряюсь, я уже большой! Мы только мороженое поесть хотим и в книжный магазин зайти… И мистера Олливандера проведать. Пусти, дядюшка Том!

Старый бармен улыбнулся и поставил на стойку протертый стакан.

— Ладно уж, иди, большой. Но только возвращайся, не беспокой старика почем зря!

Гарри широко улыбнулся.

— Вернусь, дядюшка Том.

И вышел вслед за Драко.

Время было рассчитано поминутно. Теперь им следовало добежать до места, где аппарация двух недопервокурсников не вызвала бы недоумения и острого желания рассказать все их родителям. Этим местом был Лютный переулок. Двое бегущих по улице мальчишек внимания не привлекали, чем они и воспользовались. Подождав, пока в проходе к Лютному переулку никого не будет, они зашли туда.

— Океанариум, значит, — быстро заговорил Гарри, выхватывая палочку. — Координаты знаешь?

— Обижаешь, Поттер, — ответил тихо Драко, оглядываясь. — Все выведал. Хватайся, задам направление.

Гарри схватил его за предплечье, и на счет "три" оба одновременно повернулись.

Темный зал океанариума, вероятно, тот, в котором Сириус делал маме предложение, возник перед глазами Гарри. Он поправил очки, тело вспоминало знакомые ощущения аппарации.

— И билеты не нужны! — молвил Драко. — Хорошо, что еще мало кому известно, что океанариум достроили. И что сегодня будний день, и все на работе.

— Да уж, — согласился Гарри, спрятав палочку в рукав. — Надо только охранникам на глаза не попасться, чтобы этих самых билетиков не спросили с нас.

— Ну, ты, Поттер, измельчал… Конфундус — и все дела. Навыки не теряй.

Про эту возможность Гарри действительно забыл. Хорошо все-таки, что у него есть палочка!

Согласно плану, они прошли в зал, мимо которого Грейнджеры точно не пройдут.

— Откуда ты знаешь, что они тут точно будут? — удивился Гарри.

— Поттер, думай, пожалуйста! Океанариум — это связанные меж собою коридоры. Это один сплошной коридор. Если они когда-нибудь захотят найти выход отсюда, они обязательно пройдут здесь, потому что мы ровно посреди океанариума, в центральном зале.

— Красиво тут!

Полюбоваться действительно было на что. Синяя подсветка воды, рябившей на поверхности от фильтров, падала на стены, создавая красивое свечение. Здесь в лампах или факелах не было нужды. Вокруг них стеной стояли громадные аквариумы, просто гигантские, и в них плавали невиданные рыбины. Скаты, акулы, морские ежи, сомы… Был зал с медузами, которые могли заворожить посетителей на несколько часов своими размеренными движениями. Стены обвивали лианы, искусственные тропические растения, какие-то цветы. Где-то стоял открытый аквариум, в котором плескался любопытный маленький скат, разбрызгивая вокруг воду. За стеклом, в душном маленьком аквариуме лежал, обвив искусственные деревья своим массивным телом, большой удав. Увидев его, Гарри подумал, что в каком-то роде история повторялась. Там он увидел питона в зоопарке с Дадли, на его день рождения. А здесь — в океанариуме, на день рождения Гермионы.

Малфой шикнул и потащил Гарри к одному из огромных аквариумов, позволявших видеть в зеркальном отражении все, что происходило позади. Он первым заметил Грейнджеров. Девочка, радостная и взволнованная, бегала от аквариума к аквариуму и комментировала каждую надпись о каждой рыбе. Драко напряженно выдохнул и сжал кулаки. Девушка, которую он любил, была рядом. Радостная, живая, красивая. И такая маленькая! Младше, чем была при первой их встрече там.

— Пираньи, подсемейство пресноводных рыб семейства харациновых, обитающих в реках и водоёмах Южной Америки… Отличаются мощными челюстями и… Мама! Смотри, какие зубищи!..

Гарри не смог пересилить себя и широко заулыбался. Маленькая Гермиона, забавное милое существо, его друг и наставница, помощница и вечная всезнайка бегала позади них, от аквариума к аквариуму. Мельком он заметил взгляд Драко, перебегающий по отражению стекла за ней. Друг начал размахивать руками, как бы что-то объясняя, пока Грейнджеры сгрудились у противоположного аквариума спинами к ним.

— Мама, это же хаплохромис васильковый, семейства цихлидовых! Смотри, пап, какой он яркий и красивый… А я читала, что если они синего цвета, они мальчики, а хаплохромисы-девочки не синие…

— Поттер! Не тяни! — прошипел Малфой. — Магловские камеры сюда не смотрят.

Гарри кивнул и повернулся к Грейнджерам. Рука сама по себе повторила сто раз отрепетированное заклинание, и, завершая контур руны, он тихо произнес:

— Магарикулум Вэрдикте!

И отвернулся.

Раздался тихий вскрик матери Гермионы, и как по команде, мальчики повернулись к ним. Над открытым аквариумом медленно воспарил скат, тот самый, который разбрызгивал воду и, видимо, порывался летать. Наконец, мечта его исполнилась.

Гермиона всхлипнула и направила на ската ладонь, чтобы как-то прекратить его вольный полет, но скат не слушался. Мистер Грейнджер тревожно начал оглядываться и заметил мальчишек, которые наблюдали за ними. Гарри с Драко медленно стали подходить. Отец Гермионы решительно преградил им дорогу, явно нервничая.

— Мальчики, не говорите, пожалуйста, никому, что вы видели тут… Я… Я могу вам дать денег, если вы пообещаете молчать…

Они переглянулись, и Гарри заговорил.

— Простите, сэр… Мы не хотим вреда вам и этой девочке. Так получилось, что мы знаем, что с ней происходит, и можем вам объяснить.

— Знаете? — мистер Грейнджер явно не поверил. — Ладно, мальчики, простите нас, ступайте.

— Нет, сэр, — настойчиво продолжил говорить Гарри. — Мы хотим, чтобы вы не боялись этих странностей, мы можем вам помочь. Ваша дочь — волшебница.

Гермиона, смотревшая на них ранее с испугом, взглянула по-новому, с интересом.

— Волшебница? — переспросила ее мама. — Мальчики, не шутите, ради всех святых…

— Мадам, — галантно обратился к ней Драко, чуть склонив голову. — Орхидеус.

В его руках возник красивый букет орхидей, и по всему залу поплыл их чарующий аромат. Грейнджеры застыли, мама Гермионы на автомате взяла букет, разглядывая его, как неземное чудо. Мистер Грейнджер уставился на палочку Драко, пытаясь понять, откуда он ею вытащил цветы. Гермиона выглядывала из-за спины матери с робкой надеждой в глазах. Скат продолжал жизнерадостно парить над водой на зависть сородичам.

— Девочка волшебница, — вновь заговорил Гарри, нарушая тишину. — Как и мы. Просто мы родились в семьях волшебников, поэтому знаем о том, кто мы. А она не узнала бы до одиннадцати лет.

— Почему? — спросил мистер Грейнджер.

— В одиннадцать каждому ребенку, обладающему магическими способностями, приходит письмо из специальной школы волшебства, — объяснил Драко. — К вам придет представитель нашего Министерства… Ну, я имею ввиду, взрослый волшебник.

— Вы нас разыгрываете?

Молча Гарри подошел к аквариуму и направил руку на ската. Тот медленно опустился обратно в воду и уплыл под камень, шевеля усиками. Беспалочковая магия произвела большее впечатление, по крайней мере, больше никто не сомневался в их шарлатанстве.

— Как такое возможно? — прошептала миссис Грейнджер.

— Врожденные способности, — ответил Гарри и улыбнулся Гермионе. — Как тебя зовут?

Девочка вышла из-за спины матери и тоже робко улыбнулась.

— Гермиона.

Драко улыбнулся ей.

— Красивое имя. Я Драко Малфой, представитель древней фами…

— Малфой, ради Мерлина! — прошипел Гарри, пиная его ногой.

Драко махнул рукой.

— Просто Драко, — подмигнул он ей. — А этот зануда — Поттер. Гарри Поттер.

— Очень приятно, — вежливо ответила Гермиона. — Моя фамилия Грейнджер. И у меня сегодня день рождения…

— С праздником тебя! — от души поздравили мальчишки.

— Мне не верится, — произнес мистер Грейнджер, помотав головой. — Простите, мальчики, просто не могу поверить, что существуют настоящие волшебники.

— Папа! — воскликнула Гермиона.

— Но, дочка, согласись, такое только в сказках и бывает!

Мама Гермионы молча согласилась.

— Вовсе нет, — возразил Драко. — Гарри, например, может говорить со змеями. В детстве он уничтожил нашего сильного темного волшебника, оттуда у него и шрам на лбу. Он только что левитировал ската. А я наколдовал букет, — он снова улыбнулся Гермионе. — Это нормально, все, что с тобой происходит. Если хочешь, мы можем тебя научить, как справляться с выбросами магии. Не нужно бояться. Лилиус!

И подарил взявшийся из ниоткуда букет белейших лилий Гермионе. Та засветилась, приняла букет и уткнулась в него лицом, словно хотела почерпнуть оттуда волшебство. Воистину, это был самый лучший день рождения!

— Мальчики, а вы не объясните нам подробнее, что это за магия и школа, в которой будет учиться наша дочь?

— С удовольствием, — учтиво ответил Драко. — Только давайте пройдем в более подходящее место. Маглам не надо знать о волшебстве, а тут повсюду камеры.

— Кто такие маглы? — спросила Гермиона, прижимая к себе букет.

— А… Это люди, обычные люди, не владеющие магическим даром.

— А волшебники их как-то отличают от себя? — поинтересовалась мама Гермионы. — У вас есть касты, социальные группы, классы?

— Ну… — Гарри думал, как ответить. — На самом деле на этом никогда не будет акцентироваться внимание, но в нашем Министерстве Магии, не имея старшего волшебника в семье, сложно устроиться.

— То есть, волшебники, рожденные простыми, находятся в услужении у родовитых?

— Что такое Министерство Магии?

Грейнджеры поинтересовались одновременно, и Гарри порадовался, что, благодаря должности главы Аврората, он мог решать в уме сразу несколько задач.

— Нет, не в услужении. Вот Драко — представитель древнего семейства волшебников. Все его предки были волшебниками. А моя мама родилась у простых людей, но она добилась уважения в нашем обществе. Сейчас она известный зельевар, скоро получит патент на свое изобретение. Ее даже приглашают на конференции, а в Министерстве молятся на нее. И она замужем за моим отчимом, Сириусом, он тоже очень древней фамилии.

— Ничего себе, — удивилась миссис Грейнджер.

Гарри перевел дух, Гермиона шла рядом с Драко, незаметно пристроившимся рядом с ней, и была абсолютно счастлива. Они шли к выходу из океанариума.

— Министерство Магии — это наше управление, наша голова, без него нас давно бы уже не было. Там столько различных отделов, и все занимаются сокрытием нашего существования от маглов!..

— Как интересно, — восхитился отец Гермионы.

Они вышли на пустой двор, и мальчики повели людей в угол, где их не могли заметить.

— Мы сейчас аппарируем, — объяснил Гарри. — Ну… Переместимся в пространстве в нужное место. Не беспокойтесь, вы можете нам доверять, потом мы вернем вас обратно туда, куда вам будет нужно. Только вам нужно крепче держаться за нас.

Грейнджеры послушно выслушали указания и окружили ребят. Гермиона схватила руку Драко и сжала так сильно, что она побелела. Миссис Грейнджер чувствовала себя несколько неловко, обхватывая Гарри поперек талии. Мистер Грейнджер, подобно дочери, ухватил обоих мальчишек за руки.

— Раз, — начал отсчет Гарри, представив Косую аллею. — Два… Три!

Первая аппарация неприятна. Семейство Грейнджеров не могло отдышаться после этого способа перемещения, пока Гарри, извиняясь, объяснял, что неприятно только в первый раз. Драко наколдовал три стакана воды, и люди с благодарностью их приняли. Потом мистер Грейнджер более осмысленным взглядом осмотрелся и воскликнул:

— Это восхитительно! Гарри, способ передвижения и впрямь не очень удобен, но так мгновенно в то место, куда хочешь… А так можно в любое место… аппарировать?

— Да, — с готовностью объяснил Гарри.

— Даже на море? — взвизгнула Гермиона.

— Да, — улыбался ей Драко.

«Драко, ты выглядишь, как придурок, с постоянной улыбкой на лице!»

К сожалению, мыслей Гарри Драко не слышал, полностью поглощенный расписыванием Гермионе мест, где можно побывать таким образом. Старшие Грейнджеры оглядывались с выражением восторга на лице, одним ухом слушая Малфоя.

— А где это мы? — спросила мама Гермионы, заметив кафе Флориана Фортескью.

— Это Косой переулок, — гордо представил местность Гарри. — Здесь можно купить все волшебное. Мы в Лондоне, но простым людям никогда не найти это место, если волшебник не покажет.

— А книги есть? — подскочила к нему Гермиона с фанатичным блеском в глазах.

— Ну… — Гарри повернулся к «Флориш и Блоттс». — Вон там продаются.

Гермиона впилась взглядом в вывеску магазина. Книжные сокровища о неизвестном ей, но реальном мире манили ее, точно магнит. Столько знаний, столько книг хранится здесь!

— Гарри, — обратился к нему мистер Грейнджер, — там же можно купить книги? Видите ли, у девочки день рождения, и самым дорогим подарком, видимо, будет не велосипед, а именно книга из этого магазина.

— Конечно, можно! — обрадовался Драко.

Они зашли в магазин. Гермиона, бежавшая до магазина со всех ног, здесь ходила тихонечко, от стеллажа к стеллажу, осматривая беглым взглядом корешки и названия здешних сокровищ, не смея даже прикоснуться к ним. Ее родители тоже притихли здесь, в волшебной обители знаний, какой им казался магазин. Они остались рассматривать книжные полки во все глаза, а мальчики подошли к Гермионе.

— Нравится? — поинтересовался Драко у нее.

— Все нравится… — еле слышно ответила Гермиона и повернула к ним светящиеся глаза. — Гарри… Драко, я так вам благодарна!

Драко лишь усмехнулся.

— Выбирай, какая больше нравится.

Судя по всему, такое предложение было для Гермионы едва ли не кощунственным. Глаза разбегались, хотелось впитать знания из каждой книжки, как тут одну выбрать. Гарри с хитрецой глянул на друга и подошел к соседнему стеллажу.

— «История Хогвартса», — сказал он. — Школа, где мы будем учиться. Советую, очень интересно!

Гермиона, не решавшаяся взять в руки хоть одну книгу, подлетела к Гарри и нежно подхватила протянутую книгу. Пробежалась глазами по содержанию и открыла первую страницу.

— Она так застрянет тут, если начнет читать, — тихо прошептал Драко. — Гермиона, я бы еще советовал вот эту! «История магической Англии за двадцатый век». И эту — «Магические обычаи и традиции».

— Все хочу, — Гермиона чуть не плакала. — Я не смогу унести все, что хочу!

Она окинула взглядом стеллажи. Гарри и Драко молча повели ее к продавцу.

— Нам эти три книги, пожалуйста, — Драко достал из кармана несколько галеонов.

— Книги — это мудрость, сбереженная в веках! — изрек продавец, подмигивая девочке, раскрывшей рот. — Приходи еще, малышка, если любишь читать! Есть сказки, есть история, есть обучающие книги, учебники.

— Я п-приду, — пообещала Гермиона, беря книги в руки бережно.

Когда они вышли, Грейнджеры ахнули.

— Ребята, ну что вы, — мистер Грейнджер начал расстегивать кошелек. — Зачем вы, мы бы купили все!

— Ваши деньги не приняли бы, — объяснил Гарри. — У нас в обороте не фунты и фартинги, а галеоны, сикли и кнаты. Нам ваши деньги будут бесполезны. А мы просто хотели сделать приятное Гермионе, она так хотела книги, а мы подсказали ей, что лучше.

— Ну и дела… — воскликнул мистер Грейнджер в очередной раз, закрывая кошелек. — Дочка, ты хоть спасибо сказала?

Гермиона испуганно бросила взгляд на мальчиков.

— Спасибо!

Они улыбнулись.

— А теперь мы предлагаем зайти в известное кафе Флориана Фортескью и поесть его лучшего на свете мороженого! — предложил Драко, указывая на кафе.

— Хм-м, никогда о таком не слышал, — заинтересованно протянул мистер Грейнджер, оглядывая вышеозначенное кафе.

— Оно известно только в нашем мире, — пояснил Гарри.

Мороженое, как и всегда, было отменным. Гермиона любила шоколадное, и Драко купил ей две порции. Она весело смеялась, когда мороженое в стаканчике, подтаяв, начинало превращаться в различные фигурки. Мистер и миссис Грейнджер поочередно задавали вопросы Гарри, узнавая про волшебный мир. Он восхищал их.

У Гарри с Драко все получилось!

На одиннадцатилетие Гарри пришли все, кого он хотел видеть в кругу своих друзей в школе. Странно, он был изумлен, что смог всего добиться за эти десять лет.

Здесь была Гермиона. Вскоре после встречи Гарри познакомил ее с мамой и отчимом. Бабушка Вальпурга приняла девочку, как собственную внучку, которая, кстати, вот-вот должна была родиться. Историю встречи с Гермионой Гарри поведал в несколько иной форме, чем было на самом деле. Получалось, что они сидели с другом в Дырявом Котле, и вдруг туда ворвалась с магловской стороны девочка. Ну, они-то сразу поняли, что она волшебница, а ее родители не могли видеть дверь в паб. Чтобы взрослые не беспокоились, ребята поскорее вывели ее. Там они и познакомились с ее родителями, пошли в Косой переулок, купили ей книги в подарок на день рождения и с тех пор стали друзьями.

Рядом с Гермионой занимал, еще не по праву, но свое место Драко. Очень долго Гарри пришлось убеждать родителей, что Драко просто с ним дружит и «ничему опасному не учит». Сириус и Лили относились к нему с подозрением, а вот Вальпурга поддержала Гарри, сказав, что у Люциуса и без него хватает проблем. Со временем они привыкли к его присутствию в их доме и даже стали дружелюбно к нему относиться. Ребенок чувствовал бы себя неуютно в такой атмосфере, но Драко не был в душе ребенком, поэтому просто мирно ждал, пока его полюбят как своего. Должно быть, эти мысли пришли и Лили с Сириусом, и они смягчились.

Рядом с Гарри по левую руку сидел Невилл. Мальчик уже мало чем напоминал того забитого робкого простофилю. С большим трудом Гарри и Драко удалось помочь ему стать раскованнее и смелее. Они помогали ему учить заклинания, уговорили его бабушку купить палочку раньше срока. Августа согласилась, но всем троим провела лекцию насчет использования магии в мире маглов. И наконец получилось. Невилл улыбался всем, со всеми мог поддержать разговор, от Драко больше не шарахался даже в присутствии суровой бабушки. Августа тоже смягчилась по отношению к Драко, когда Невилл ей рассказывал о его помощи в освоении заклинания Левитации. Поспешных выводов она не делала, но проявила некоторое одобрение.

По правую руку Гарри сидел его брат Руди, которому только недавно исполнилось шесть лет. Мальчик был так похож на Сириуса, что Вальпурга каждый раз утирала слезинки, вспоминая, каким тот был в детстве. Только глаза достались от мамы — зеленые. Руди уминал кусок торта за обе щеки и, как он думал, незаметно подкладывал Гарри в тарелку желейные кусочки, не нравившиеся ему. Гарри был так счастлив, что позволял ему хулиганить.

Перед ним сидела Джинни, по обе стороны от нее близнецы. Джин задорно улыбалась и отмахивалась от близнецов, пытавшихся заменить в ее тарелке оранжевый крем торта на корейскую морковь. Рона не было — его, по удачному стечению обстоятельств, отправили к тетке с Перси. Гарри даже мельком слыхал, что по этому поводу у них в Норе разыгрался скандал.

За столом сидели мама и Сириус, а рядом с ними — родители Гермионы, бабушка Невилла и мать Драко. Сириус был непримиримо против идеи приглашения Люциуса, но Драко по секрету рассказывал, что отец и так доволен сложившимися обстоятельствами, так что не обидится.

Родители Гермионы, уже несколько лет знакомые с магией, все еще наблюдали большими глазами, как чайник сам по себе летит к кружкам и наливает кипяток. Гермиона посвящала их в магию из книг, которые ей регулярно присылал Драко.

Заодно при встречах они посвятили девочку в деление на факультеты в школе и взрастили в ней желание попасть на факультет умников — Равенкло.

— Вообще не понимаю, как кто-то может хотеть поступить на факультет храбрецов, Гриффиндор, — рассуждала девочка, поедая торт.

— Кхм, Гермиона, — предупредительно откашлялась мать. — У всех есть выбор, и то, что выбрала ты, может не нравиться и не подходить другим.

— Совершенно согласен с Гермионой, — заявил Драко, салютуя ей ложкой.

Гермиона, ободренная его поддержкой, заговорила вновь.

— Я понимаю, что храбрость — это приключения, и это интересно, но для меня большей притягательностью обладают знания, которые можно получить на Равенкло. Хафлпафф, добрые и верные, это хорошо, но одной добротой сыт не будешь ведь. Нет, как бы там ни было, мне представляются наилучшими вариантами именно Слизерин и Равенкло.

Сириус поперхнулся, Лили пришлось стучать ему по спине, чтобы он откашлялся. Нарцисса прохладно глянула на него, но промолчала.

— Слизерин, Гермиона? — переспросил Сириус. — Там же одни темные маги. Почти, — смягчил он приговор, заметив суровый взгляд матери.

— Сириус, твоя точка зрения обоснована на давнем знакомстве только с одним из представителей факультета Слизерин, — объяснила Гермиона, размахивая ложкой. — Приверженность человека к темной магии не обязательно делает его преступником, ведь тетя Вальпурга изучает родовую темную магию, но никто не может приравнять ее к Темному Лорду…

— Гермиона, так неприлично говорить! — молвил отец, с интересом, однако, прислушиваясь к мнению дочери.

Вальпурга улыбнулась.

— Девочка права, мистер Грейнджер, пускай говорит. Мало кто в ее возрасте способен вот так просто рассуждать о делении волшебников на группы и об их моральных устоях.

Гермиона, почерпнувшая вдохновение из нового источника одобрения, продолжила говорить.

— А темная магия от светлой отличается чем? Ее статусом в Справочнике Запретных Заклинаний Министерства? Я, к примеру, могу взять Вингардиум Левиоса и поднять кого-нибудь в воздух на высоту Лондонского Тауэра, а потом сбросить человека. Вингардиум Левиоса не относится к темным заклинаниям, здесь дело только в человеке, который ее использует, и в его намерениях.

— Но, — возразил Гарри, с интересом втягиваясь в беседу. — Есть заклинания, которые требуют кровавой жертвы или смерти, иначе не сработают. Есть те, которым нужно, чтобы волшебник испытывал ярость или желание сделать больно, убить. Как же быть с ними?

— А это вот уже настоящие темные заклинания! — провозгласила Гермиона, бросив на него победный взгляд. — Их невозможно использовать в мирных целях.

— Почему же? — весело поинтересовался Драко, засовывая в рот полную ложку клубники в сахаре. — Если его использует министерский аврор на Пожирателе Смерти, чтобы тот показал ему, где содержатся пленники. Как тогда это понимать?

Взрослые переводили с одного на другого удивленные взгляды, и Гарри дал себе слово не зарываться, чтобы не сболтнуть лишнего. Как бы об этом пнуть Малфоя?

Гермиона подумала, прежде чем ответить.

— Я считаю, Драко, что авроры не могут использовать Непростительные на Пожирателях, даже если они совершили много зла. Чтобы найти пленников, можно использовать веритасерум, тогда человек не солжет.

— А если он не хочет пить?

— Есть же всякие заклинания, затормаживающие движения, парализующие. Петрификус Тоталус, допустим…

— Да. Отлично.

Драко заулыбался и откинулся на спинку стула. Сириус выдохнул и сказал.

— Ребят, не пора ли вам поиграть в игрушки? Полно читать, вы и так знаете больше всех первокурсников, вместе взятых.

Гермиона пожала плечами и рассеяно помешала ложкой клубнику.

— Я всего лишь доказывала, что Слизерин ничем не хуже Равенкло.

— Далековато вас занесло, — улыбнулась Лили. — В Слизерине делается упор на зелья, думаю, я быстрее добилась бы признания в Магическом Обществе Зельеваров, если бы обучалась там. Декан там Северус, мой старый друг, Гермиона. Ты видела его пару раз, он был у нас. А в Равенкло декан — профессор Флитвик, у него упор на Чары. Каждый факультет в чем-то хорош.

— Но! — воздел палец Сириус. — Гриффиндор лучший!

— Там весело, — подмигнули близнецы. — Будем ждать вас у нас, вы веселые ребята.

Джинни робко заулыбалась.

— Я тоже хотела бы в Равенкло.

Гарри почувствовал, как гулко и быстро забилось его сердце. Но внешне, как он надеялся, в нем ничего не изменилось. Он улыбнулся Джинни и засунул в рот ложку с клубникой.

В дверь зазвонили, и Вальпурга встала, чтобы пойти открыть.

— Кого там нелегкая принесла…

— Вы ждете еще гостей? — поинтересовалась Нарцисса.

— Нет, — удивленно ответила Лили, выглядывая в коридор. — О… Профессор Дамблдор?

— Дорогая Лили, я уже давно не твой профессор!

Гарри невольно напрягся. Драко, как он заметил, тоже. Нацепил на лицо благожелательную улыбку и повернулся к будущему директору спиной.

— Ну, — услышал Гарри его голос. — Где наш именинник?

Пришлось встать и натянуть на лицо счастливую улыбку. Дамблдор стоял перед ним, сверкая дужками, и смотрел поверх очков-половинок. Лили улыбалась позади него, а за ней стояла с каменным выражением лица Вальпурга. Вот уж кто всегда понимал Гарри в отношении директора.

— Держи подарок, Гарри!

Гарри взял красиво обернутую коробочку и разорвал оберточную бумагу. Лимонные дольки, ну кто бы сомневался…

— Спасибо, сэр! — вежливо ответил Гарри и положил коробку к остальным подаркам.

— В школу собираемся, а? — подмигнул Дамблдор.

— Чаю, профессор? — подскочил Сириус.

Директор поднял на него глаза и ласково покачал головой.

— Нет, Сириус, благодарю за приглашение. Я тут мимоходом. Был в банке, и вот решил, почему бы не поздравить будущего ученика, а заодно и письма не занести? — и протянул детям шесть конвертов с печатью Хогвартса, подписанных изумрудными чернилами.

Невилл с упоением читал свое, Драко лениво отложил в сторону, Гермиона вцепилась в него, как в билет в волшебную страну, Гарри пообещал раскрыть позже. Руди с жадностью смотрел на конверт, как и Джинни. Близнецы прочитали и отложили в сторону, чтобы потом передать матери.

— Простите, сэр, — обратился к директору мистер Грейнджер. — Вы — будущий директор нашей дочери?

Дамблдор переключил свое внимание на родителей Гермионы, и Гарри расслабился. Слишком уж неприятен ему был пронзительный взгляд Дамблдора.

— Да, мистер Грейнджер, я полагаю?

— Вы правы, — отец Гермионы собрался с духом. — Как Гермионе попасть на факультет Равенкло? С тех пор, как девочка узнала про этот факультет, она спит и видит, как ее распределяют на него.

Гермиона вслушалась в разговор, как-никак он касался ее поступления в школу волшебства. Гарри мысленно дал себе подзатыльник за то, что не рассказал о Распределяющей Шляпе.

— Дети все хотят в Равенкло, — заметила Лили, присаживаясь обратно.

— О времена, о нравы… — вздохнул Сириус.

Дамблдор поднял брови в легком изумлении.

— Вы уже знаете о факультетах, маленькая леди? — поинтересовался он у Гермионы, которая зарделась под его внимательным взглядом. — Ну, что ж, к сожалению, на распределение я никак не могу повлиять, ведь им занимается древний артефакт. Но если вы уверены, что он вам подходит, скорее всего, там и окажетесь. Ведь, — он мягко улыбнулся всем присутствующим. — Человека делает самим собой не свойство характера, а сделанный им выбор! А Равенкло хороший факультет, но мне кажется, тебе, Гарри, больше подойдет Гриффиндор.

— Нет, сэр, — вежливо, но непререкаемо ответил ему Гарри, глядя в глаза. — Мне нужен Равенкло.

— А знаний хватает?

Голос директора был ласковым и добрым. Но старая аврорская привычка Гарри читать по глазам не подвела, и мальчик увидел в его глазах напряженную работу и рождение какой-то неприятной мысли. Идея с Равенкло ему явно не понравилась, а уверенность Гарри в правильности «неправильного» решения — и того меньше.

— Директор, — фыркнул Сириус. — Они только что вели светскую беседу о правильности использования аврорами Непростительных и об их моральном поведении. С тех пор, как научились читать, ребята прочли столько книг, что впору в их комнатах библиотеки открывать. И Невилл, и Гермиона спешно их догоняют в этом, и, видимо, скоро даже дадут форы.

— Вот как? — заулыбался директор. — В Хогвартс приедут умные ученики. Ну, что ж, тогда честь и хвала, ребята! Знания — сила.

— Вы останетесь на чай? — повторила Лили, предлагая директору уже полную чашку.

Он удрученно покачал головой.

— Нет, Лили, пойду. Дела. Перед сентябрем ремонт на кухне затеяли вот, успеть бы…

Дамблдор попрощался и вышел, Вальпурга молча сопроводила его до дверей. Лили, вставшая было, чтобы проводить его, присела обратно, Сириус подтащил к ней поднос с пирожными.

— Предлагаю поехать за вещами завтра же, — заговорила Нарцисса. — Будет много детей в этом году. Если вы хотите, я возьму с нами и ваших детей, а вечером приведу сюда.

Визит профессора Дамблдора как-то унес за собою все праздничное веселье. Взрослым оставалось только согласиться.

* * *

Печально известная платформа.

Гарри вновь и вновь закрывал глаза, чтобы прогнать видения прошлого. Умирающие матери, дети… Вспышки заклинаний. Падающая в обрыв Джинни…

— Хэй, Поттер!

Малфой подхватил его под локоть и потащил за остальными. Гарри с трудом разлепил глаза.

— Как они не додумались поставить ограду? — проговорил Гарри.

— Поттер, прекращай, — зашипел Малфой, подгоняя его. — Нас ждут. Поезд вот-вот отойдет, все уже вошли в вагон.

Гарри зашевелил ногами, толкая перед собой тележку. Вообще тележка и сундуки для первогодок были не самым оптимальным решением. Чего стоило старшим купить детям чемоданчик или сумочку, наложить на нее чары расширения пространства и облегчения веса? И дети не мучились бы. А уж тащить в клетке сову по магловскому вокзалу было вообще верхом идиотизма. Какой уж тут Статут о Секретности. Совы прекрасно находят дорогу, только скажи им «Лети в совятню Хогвартса» — и дело в шляпе. Именно это Гарри и объяснил встретившим их Сириусу и Люциусу. Сириус был не в восторге от такой компании, но против слова жены и матери идти не хотел, поэтому они мирно игнорировали друг друга.

Ни Сириус, ни отец Драко сказать им ничего не могли по данному вопросу.

— Мистер Поттер, — произнес Люциус, чуть кивнув в знак согласия. — Вы несомненно правы. Это глупые пережитки прошлого. Волшебники сильно измельчали, раз используют магию не для решения бытовых и практических задач, а для глупых развлечений.

Для того Гарри подобное признание Люциуса, возможно, и было нормой, но здесь, где ему не пришлось еще испытать на себе десятки Круциатусов…

— А ты что думал, Поттер, — пожал плечами Драко, когда они нашли свое купе и высунулись в окно помахать родителям. — Отец не просто так пошел за Темным Лордом. Это здесь он еще не знает, что все обещания того — полная лажа.

— Это понятно, — ответил Гарри, махая рукой Руди и Джинни. — Но странно осознавать, что Темный Лорд все же в чем-то был прав.

Поезд загудел, из трубы вырвался белый пар и объял весь первый вагон. Родители отозвали ребятишек от края платформы, и красный паровоз сдвинулся с места и поехал, постепенно набирая скорость. Мама и Сириус шли рядом с окнами Гарри, Руди бежал за окном и размахивал шоколадной лягушкой. Джинни махала братьям и ему. Дети высовывались из окон и кричали последние слова прощания, а родители — напутствия и наказы учиться хорошо. Гарри махал рукой до тех пор, пока платформа девять и три четверти не скрылась за поворотом. Потом они с Драко поставили чемоданы на верхние полки.

— Поттер, я пойду разыскивать наших, — предупредил Драко, открывая дверь купе. — Не скучай тут без меня!

— Да ну тебя! — отмахнулся Гарри на его хитрую улыбочку.

— Других не пускай и место нашим займи.

И вышел. Гарри сел, достал из кармана пирожок с картошкой, который ему заботливо дала с собой Вальпурга, и принялся есть, разглядывая дорогие сердцу пейзажи за окном. Когда-то он хотел оказаться в этом поезде рядом со своим сыном… А потом с двумя, которых в тот же год отнял у него Темный Лорд.

Как все изменилось… Теперь у него есть мама, Сириус, заменивший отца, даже бабушки… Вальпурга и бабушка по маме. Он понимал, почему в той жизни не знал ее — мама умерла и не варила ей больше зелий для поддержания здоровья. Там бабушка Джесс скончалась через полгода после гибели мамы и папы. А здесь до сих пор жива, очень любит внука и балует его пирогами и блинами. И Гарри у бабушки Джесс очень нравилось, особенно в ее яблоневом саду. Жаль, что дедушку он так и не увидел, хотя и помнил по фотографиям в доме тети Петуньи седого, но бодрого старичка с такими же зелеными глазами, как у мамы. Он умер от рака еще до рождения Гарри.

Теперь у него есть друзья. Он не гадал на «Кингс-Кросс», где эта чудная платформа девять и три четверти находится. Он не прибыл сюда один, не поведется на слова Рона о Гриффиндоре. Его проводила его собственная семья, встретит школа и новый факультет, новые люди и новая гостиная. Достаточно ли он изменил прошлое? Или еще стоит пытаться менять все, что было в той жизни?

Дверь в купе отворилась. Гарри обернулся с надеждой увидеть Невилла, близнецов или Гермиону, но вошел Рон.

— Здесь свободно? — спросил он Гарри, указывая на сидение напротив. — В других купе вообще сесть некуда.

Гарри вспомнил, что соседние купе заполнены не были. Рон опять выбрал специально именно его купе. Тогда — чтобы познакомиться, сейчас — чтобы наставить на путь истинный. Ну, что же, решил он, менять так менять.

— Вообще-то не свободно, — ответил он, разведя руками. — Сейчас сюда придут люди.

Рон замер на пороге, но быстро опомнился и вошел.

— Я все равно, пожалуй, присяду.

Рыжий быстро уселся. Гарри вздохнул и принялся смотреть в окно. Друзьями они не были, всего лишь знакомыми, и Рон, честно говоря, давно успел набить им с Драко оскомину своей постоянной болтовней о превосходстве Гриффиндора над другими факультетами. Эх, ему бы на тот ужин на день рождения Гарри, когда Гермиона рассуждала насчет идеи превосходства одних магов над другими и разных точек зрения на это. Хотя Гарри сомневался, что Рон понял бы, о чем речь. Свое мнение превыше всех — был его девиз.

Рон украдкой покосился на Гарри, но тут же перевел взгляд, делая вид, будто его очень интересует пейзаж за окном. Наверное, подыскивает слова, как бы в последний момент убедить его сменить факультетские предпочтения, злорадно подумал Гарри. Это должно случиться что-то из рук вон выходящее, чтобы он отказался от Равенкло. Еще Гарри заметил у него на носу черное пятно, которое миссис Уизли все пыталась оттереть. К слову, ей так и не удалось, она взяла с него обещание сделать это в поезде, но Рона, кажется, оно не слишком волновало.

— Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдем. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везет.

— Ну, идите, — промямлил Рон.

— Гарри, как тебе поездка? — близнецы улыбались. — Не скучай, мы видели Невилла и Гермиону, скоро придут. Еще увидимся.

— До встречи, — почти одновременно произнесли Гарри и Рон. И близнецы ушли.

— Ну, что, Гарри? — поинтересовался Рон. — Действительно не собираешься в Гриффиндор?

Гарри стало очевидно — Рона распирало от желания заставить его сменить факультет. Он действительно ради этого и подсел в купе Гарри, хотя в вагоне была куча свободных мест.

Увы, так действовало зелье Империо, при нем Гарри не мог говорить ничего важного, потому что все дойдет до Дамблдора. И помочь старому другу он ничем не мог. Оставалось только прятаться от него, уходить от вопросов и давать неверные ответы.

Гарри кивнул.

— О, а я думал, что ты так шутишь все время, — разочарованно выдохнул Рон. — Не якшался бы ты с Малфоями. Я говорил тебе уже об их семейке. Они одни из первых перешли на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит…

— Рон, — предупреждающе поднял руку Гарри. — Мне известно наперед, что ты мне сейчас расскажешь. Будь добр, избавь от своего нытья и позволь спокойно доехать до Хогвартса с людьми, которые разделяют мои предпочтения.

— Ну, и ладно! — кажется, он обиделся. — Хоть колдовать можно, а то мама не разрешала.

Рон достал свою волшебную палочку и продемонстрировал ее Гарри. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблескивало что-то белое. Гарри действительно знал наперед все, что он скажет, и ждал.

— Шерсть единорога почти вылезла наружу, — заметил Рон, мгновенно краснея. — Итак, давай попробуем…

Но не успел он поднять палочку, как дверь, к облегчению Гарри, снова открылась. На пороге появился расстроенный Невилл, а за ним маячила Гермиона в школьной одежде. И когда только успела переодеться, с улыбкой подумал Гарри.

— Гарри, вот ты где! — воскликнул Невилл, протискиваясь в купе. — А мы тебя ищем… Нам Драко сказал, что ты в этом вагоне. По правде, мы ищем еще и мою жабу, — парень смущенно пожал плечами. — Тревор убегает постоянно.

— Гермиона, Невилл! — Гарри вскочил с места и пошел здороваться с друзьями. — Рад вас видеть! Невилл, не переживай, я выучил одно хорошее заклинание с Вальпургой… Акцио, Тревор!

Жаба вылетела откуда-то из-под сидения и смачно квакнула. Гарри поймал Тревора рукой и протянул Невиллу, тот с благодарностью его принял. Гермиона ахнула.

— Но нам же нельзя колдовать вне стен школы!

— Гермиона, — заулыбался Гарри, пряча палочку в рукав — старая привычка аврора. — Это среди маглов колдовать нельзя, а здесь можно. Тем более Министерство не сможет идентифицировать нарушителя в таком магическом месте, как поезд «Хогвартс-Экспресс».

— Правда? — обрадовалась Гермиона и перевела взгляд на Рона, доставшего свою жабу. — О, Рон, ты собираешься показать чудеса? Давай, мы тоже посмотрим.

Гарри ухмыльнулся и подвинулся в проходе, чтобы друзья могли протиснуться и сесть. Невилл и Гермиона уселись напротив рыжего и начали созерцать его с внимательностью искушенных учеников. Гарри сел рядом с Невиллом, уступившим место Гермионе у окна, и тоже начал наблюдать. Рон смущенно закашлялся и явно занервничал.

— Э-э-э… — нерешительно протянул он. — Ну ладно.

Он еще раз прокашлялся и снова поднял палочку.

— Жирная глупая жаба, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, что, по его мнению, могло помочь заклинанию стать эффективнее, но ничего не произошло. Жаба Короста по-прежнему оставалась зеленой и все так же безмятежно спала. Гермиона хмыкнула, Невилл промолчал, явно не уверенный, что у него получилось бы лучше.

— Ты уверен, что это правильное заклинание? — скептично поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться. И все получилось. Тебе надо было с нами учить заклинания из учебников, это интересно!

— Стать заучкой, как ты? — хмыкнул Рон. — Лохматым заучкой…

— На твоем месте, Уизли, я бы прежде грязь с носа стер, чем указывал другим, какими нужно быть и какими не быть, — раздался холодный голос от двери.

Дверь незаметно для всех открыл Драко. Он держал в руках «Ежедневный Пророк», который чуть ранее, видимо, представлял для него большой интерес, но сейчас опустил его и с презрением глядел на Уизли. Рон пожал плечами.

— А я бы на твоем месте, Малфой, прежде обелил свою фамилию, чем указывал светлым магам, что делать.

Драко не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна. Драко злился, и Гарри понял, что лучше их остановить, пока дело не дошло до драки. Хороши они будут, устроив драку в первый же школьный день еще в поезде.

— Спокойно, Драко, остынь, — посоветовал он другу. — А ты, Рон, не по-джентльменски общаешься с девочкой, и тебе должно быть стыдно. Если тебе не нравится наше общество заучек, можешь поискать себе другое купе.

Сказал он это твердым голосом, хотя внутри так и бурлила злость. Не на Рона, подверженного Империусу, а на директора, который лишил его одного из друзей и распорядился чужой душой «ради всеобщего блага». Рон кивнул, пожал плечами и поднялся с места.

— Там, где Малфои дороже друзей, мне не место, — трагическим голосом возвестил он. — Я ухожу, Гарри, надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

И покинул купе. Драко брезгливо подвинулся, когда Рон выходил и назло наступил ему на начищенные до блеска туфли.

— Придурок, — покачал головой он, закрывая дверь и усаживаясь на его место. — Гермиона, он тебя не сильно обидел?

Гермиона улыбнулась и покачала головой.

— На обидчиков не следует обращать внимания, и обижаться плохо, — сказала она. — Мне мама так говорит. Меня в школе часто обижали, но как-то продержалась.

— Не прощай такого, — попросил Драко, раскрывая газету. — Зло должно быть наказано.

Невилл взглянул на заголовки, крепко держа Тревора.

— Главная новость о новых назначениях в Хогвартсе? — спросил он. — Что-нибудь интересное, Драко?

Гарри тоже мельком глянул на заглавие, но тут дверь опять открылась. В купе заглянула улыбающаяся старая женщина с ямочкой на подбородке.

— Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?

Гарри недавно съел свой пирожок и особо голодным себя не чувствовал. Однако любовь к шоколадным лягушкам, которых ему вечно не хватало дома, пересилила, стоило ему услышать столь заманчивое предложение. Драко отложил газету и достал деньги.

— Выбирай, Гермиона.

Девочка густо покраснела и попыталась отказаться, но Драко настоял. Гарри взял себе и Невиллу «Друбблс», лакричные палочки, шоколадных лягушек и «Берти Боттс». Драко набрал всего понемногу и разложил перед Гермионой.

— Угощайся, не стесняйся.

— Гермиона, пользуйся, пока дают, — подмигнул Гарри. — Вообще Драко жадный, так что хватай все и суй в карманы.

Драко показал кулак и скрылся за газетой, а Гермиона робко взяла шоколадную лягушку.

— А что это? — спросила она. — Это ведь не настоящие лягушки, правда?

— Нет, не настоящие, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Невилл, запихивая в рот лакричную палочку. — Шпашибо, Гайи…

— Не за что, — отмахнулся Гарри и вновь перевел взгляд на Драко. — Ну, что пишут?

— Хотел показать тебе, Поттер, — Драко повернул газету к нему. — Дамблдор сместил Флитвика.

— Что?

Гарри и Невилл зависли над газетой. Гермиона взяла драже «Берти Боттс» и, пока разворачивала, тоже глянула на статью.

— Это наш будущий учитель по чарам?

— Да, — ответил Гарри, не отрываясь. — Прочитай, пожалуйста, вслух, Драко, Гермиона не видит.

Драко кивнул, встряхнул газету и начал читать.

ДАМБЛДОР ЗАНЯЛ В ХОГВАРТСЕ НОВУЮ ДОЛЖНОСТЬ!

Директор Хогвартса, глава Визенгамота, кавалер Ордена Мерлина первой степени Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор на днях занял новую должность в школе, сместив профессора Филиуса Флитвика с доселе занимаемой им должности декана факультета Равенкло. Директор сообщил прессе, что отныне хочет сам возглавлять факультет великой Основательницы. Филиус Флитвик рассказал, что груз ответственности для него слишком велик, поэтому без возражений остался только преподавателем Чар, передав бразды правления уважаемому директору.

«К своему прискорбию, вынужден признать, что силы у меня уже не те, чтобы нести ответственность за детей факультета Равенкло, — признался профессор Флитвик вашей покорной слуге. — Директор Дамблдор, хоть и обучался на факультете Гриффиндор, вполне способен нести это бремя, более того, выразил желание заместить меня на должности декана, когда я пришел к нему с этой просьбой. Я очень благодарен нашему директору за это понимание».

Директор в свою очередь заверил Попечительский Совет Хогвартса, что справится с двойным грузом ответственности, павшим на него, и сумеет понять равенкловцев, так как Шляпа когда-то предлагала ему выбрать именно Равенкло.

Следите за новостями! С вами ваша покорная слуга, репортер Рита Скитер!

Гарри вспомнил, что он жевал шоколадную лягушку. Невилл, по видимому, тоже. Одна Гермиона была в неведеньи, что такого случилось.

— Понимаешь, Поттер? — сказал Драко ровным тоном.

Даже для Невилла эта статья значила меньше, чем для них.

— Странно, — сказал мальчик. — Ведь профессор Флитвик всегда любил равенкловцев. Никогда не тяготился обязанностями…

Итак, подумал Гарри, разглядывая упаковку. Дамблдор взял под свой контроль Равенкло. И именно из-за них, он даже не сомневался. Если бы они тогда, на его дне рождении, не говорили про факультеты, возможно, все осталось бы по-старому. И Флитвик вряд ли просто так отказался от действительно любимого им факультета. Империус? Директор заставил? Или завалил работой настолько, что маленький профессор действительно сам захотел облегчить себе жизнь? Гарри видел, те же мысли бродили и у Драко в голове. Это значило, что теперь им срочно необходимо было менять факультетские предпочтения, а главное — убедить в этом друзей. Вот уж действительно случилось из рук вон выходящее…

— Профессор Флитвик не сам ушел с должности, — начал Гарри в надежде, что Драко подхватит его мысль, поймет и будет развивать.

— Я тоже так думаю, — закивал Невилл, отодвигая коробочки со сладостями. — Он приезжал к нам однажды, говорил, что хотел бы, чтобы я был его учеником.

— Нельзя основываться только на словах такой давности, — возразила Гермиона. — Может, человек просто устал.

— Он никогда бы не бросил Равенкло, Гермиона, — ответил Невилл. — Ты просто не знаешь его. Он до смерти будет учить нас, и какой бы груз ответственности на нем ни был, не бросил бы детей на человека, который даже не учился на факультете.

— Ну, в этом, возможно, что-то есть, — согласилась девочка, старательно что-то взвесив в своей голове.

— Его заставили, — прямо заявил Драко, откладывая газету. — Давайте смотреть правде в глаза.

— Этого мы знать не можем, — рассудила Гермиона. — Кому-то это тогда нужно. Причем для своих целей.

— Директор, — высказался Гарри. — Мне Дамблдор всегда не нравился.

— Ты что, Гарри? — испугалась девочка. — Это же великий человек.

— Сама подумай, Гермиона, зачем директору занимать пост декана чужого ему факультета.

— Ну, может, из корысти, это плохо, да, но деньги лишними не бывают, — предположила она. — Или не нашел преподавателя. Да и что из себя представляет должность декана? Это же глупо, как делить обязанности классного руководителя и учителя. Классный руководитель нужен за тем, чтобы раз в пару месяцев сообщать новости детям, чтобы организовать пару праздников, деньги собрать, донести до родителей сведения об успеваемости их детей…

Просто маленькое изменение в планах.

— Во всяком случае, — покачал Гарри головой. — Я не хочу учиться у него на факультете.

Когда они, наконец, добрались до источника его переживаний, все поняли, что у него на уме.

— Согласен, Поттер, — согласился с ним Драко. — Ради профессора Флитвика.

Ну, про последнее он загнул, подумал Гарри. Однако Невилл с ними оказался солидарен, и только Гермиона ахнула.

— А как же наши планы? Факультет самых умных? Менять предпочтения только из-за смены декана?

— Гермиона, — обратился к ней Драко, протягивая тыквенное печенье. — Смена преподавательского состава очень сильно меняет сам уклад на факультете. Если над математическим классом поставить преподавателя-юриста, хорошо не будет ни детям, ни преподавателю. Они не поймут его, а он их. От таких перемен лучше держаться подальше. А учат, если тебя это беспокоит, везде одинаково. Дело в репутации факультета в социуме…

Гарри прокашлялся. Иногда Драко забывал, что им по одиннадцать лет, как тогда, когда в пять лет рассказал маме про первопричину отсутствия структуры магических соединений в магическом вакууме. Сказать, что он поразил мать — ничего не сказать. Гермиона-умница, однако, его поняла, а Невилл был занят разворачиванием очередной лягушки.

Драко понял его и замолчал, а Гермиона кивнула.

— Ты прав, в этом есть что-то, — и вздохнула. — Так что, мы не на Равенкло?

— Верно, — с облегчением вздохнул Гарри.

Вот уж не думал, что так относительно легко удастся переубедить Гермиону. Драко тоже улыбнулся и даже взял драже.

— Фу! — поморщился он. — Брюссельская капуста!

— А куда тогда? — спросил Невилл, быстро откладывая приглянувшийся «Берти Боттс» коричневого цвета. И с надеждой спросил. — В Гриффиндор?

Драко поджал губы.

— Меня вы туда не затащите!

— Это правда, — подтвердил Гарри. — Куда-куда, а в Гриффиндор Драко дороги нет. Если уж какой-то факультет и выбирать, то тот, который подойдет всем. Да и над Гриффиндором влияние Дамблдора будет распространяться. Там же декан — МакГонагалл, а она во всем слушает только Дамблдора.

— Хафлпафф? — неохотно спросила Гермиона.

Этот факультет не очень ей нравился.

А вот здесь приходилось сильно подумать. Влияние Дамблдора касалось всех деканов, в большей или меньшей степени. На Хафлпафф он вполне мог бы перевестись в следующем году, пойди они туда. Профессор Стебль уделяла внимания детям не больше, чем своим теплицам, и за это директор вполне мог на нее нажаловаться в Попечительский Совет. Равенкло отныне — его вотчина. Гриффиндор — факультет, полный детей, готовых услужить кумиру всем, чем только смогут. Оставался только один вариант.

— Слизерин? — шепотом спросил Невилл. — Меня бабушка убьет…

— Слизерин? — задумчиво проговорила Гермиона, уже просчитывая плюсы и минусы.

Драко пожал плечами, и Гарри взял слово на себя.

— Слизерин — единственный факультет, куда не придет директор. Гриффиндорский декан и слизеринцы — это страшнее Бомбарды. Такого даже Попечительский Совет не допустит.

— И зелья можно изучать, — подумала вслух Гермиона.

— И баллы снимать не будут, — обрадовался Малфой. — Единственное, что не радует, это конфронтация с другими факультетами. Да и Ронни нас возненавидит…

— Беда-то какая, — закатил глаза Гарри. — Зато дальше от директора.

— А меня Шляпа не пустит в Слизерин, — прошептал Невилл, пряча глаза. — Я слишком открытый…

— Зато чистокровный, — предоставил ему список его слизеринских черт Драко. — Получится, Невилл.

— А может, нам не обязательно так сильно менять предпочтения? — спросила еще раз для проформы Гермиона. — Ну, подумаешь, директор — наш декан…

Мальчишки дружно покачали головами, и она сдалась. Знать истинные причины такой смены вариантов для будущего ей было рановато.

Так они ехали. Поезд увозил их все дальше и дальше от дома. За окном вечерело, пейзаж лугов и полей постепенно сменился на скалы, горы и озера в низинах. Красиво, ничего не скажешь. Даже волшебно как-то.

— Поезд прибывает на станцию Хогсмид через пять минут, — разнесся по вагонам голос машиниста. — Просьба переодеться в школьную форму и выйти в тамбуры. Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно.

Паровоз начал замедлять ход, являя знакомые места за окном. За дверьми купе началось оживленное движение, и ребята поспешили выйти.

— Как чемоданы оставить? — очень удивилась Гермиона. — Где гарантия, что мои вещи не перепутают с другими?

— Здесь все делают домовики, Гермиона, — объяснил Драко. — Они не перепутают.

С нежеланием девочка оставила вещи, и, тряхнув волосами, вышла в тамбур. В коридорах возникла жуткая толкучка, но вот поезд остановился, и дети оказались на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно. Гарри поежился, с удовлетворением вдыхая знакомый воздух, чувствуя во рту привкус волшебства. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачался большой фонарь, и Гарри услышал голос Хагрида.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке?

Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида.

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Гермиона поджала губы.

— Он не будет проверять по списку наше присутствие? — поинтересовалась она. — А вдруг кто заблудился? Или еще не вышел из поезда? Или не успел протолкнуться к нам из задних вагонов?

Драко схватил ее за локоть и потащил за всеми.

— Не знаю, Гермиона, но до сих пор никто не терялся. Ведь для этого есть старосты, которые курируют поезд. Пошли, чтобы самим не потеряться.

Оскальзываясь на мокрой земле и спотыкаясь о камни, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Главное было — не оступиться и не проехать весь путь до озера на пятой точке. Их окружала такая плотная темнота, что детям казалось, будто они продираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, только Невилл нарушал тишину, периодически чихая.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера, которыми была богата местность. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.

Гарри еще раз поблагодарил кольцо Мерлина за предоставленную ему возможность вновь увидеть это чудо.

Они по команде Хагрида расселись в лодках по четыре человека. Гарри сел в кругу друзей, их лодка принадлежала только им, вынужденным будущим слизеринцам. Флотилия двинулась, лодочки заскользили по черной глади озера. Дети не отрывали от замка глаз, даже Гарри и Драко, однажды уже видевшие его. По мере их приближения к утесу замок все больше возвышался над ними, поражая своей древней величественностью. Невилл, чуть не упавший в воду, но подхваченный друзьями, выронил свою жабу, и та плыла за лодкой, жалобно квакая.

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид.

Они подплыли к утесу, и лодки оказались в зарослях плюща, скрывавших расщелину. Миновав заросли, они оказались в темном тоннеле, и наконец причалили к пристани. Дети вылезли и встали на холодную темную гальку. Гарри невольно вспомнил шестой курс, пещеру, куда они ходили с директором за крестражем. Невилл выловил жабу и заботливо укутал ее в рукав мантии.

Хагрид повел их по каменной лестнице подземелья, освещая путь лампой, и вскоре они оказались на влажной от недавно прошедшего дождя лужайке перед парадным входом. Хагрид внимательно осмотрел продрогших, но счастливых детей, пересчитал и, убедившись, что все в порядке, повел их к воротам замка.

Двери распахнулись. Из проема вырвалось долгожданное тепло и не менее долгожданный, неповторимый запах школы. За дверью стояла женщина пожилого возраста в черной длинной мантии и остроконечной шляпе. Если бы Гарри попросили охарактеризовать профессора МакГонагалл двумя словами, он сказал бы — строгость и дисциплина. Из своего опыта он знал, насколько она строга, но справедлива, что с ней лучше не спорить. Он помнил седьмой курс и ее, побитую жизнью, замученную событиями в школе, но несломленную. Ее гордость за него. Драко опустил глаза, и Гарри знал, что он вспоминает день Последней Битвы за Хогвартс, когда при всех и при ней, в том числе, пошел на зов родителей в стан Волан-де-Морта. Вина перед ней и перед самим собой грызла его там, грызет и сейчас.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я забираю их. Первокурсники, за мной, пожалуйста. Разбейтесь по парам.

Они прошли за ней по знакомым коридорам, разглядывая картины на стенах. Люди на картинах приветствовали их, сквозь стены даже просочились некоторые приведения. Гарри с удовольствием увидел сэра Николаса и Серую Даму, помахавших им бесплотными руками.

Профессор провела их мимо Большого Зала, где собралась вся школа, в маленькую комнату, которая, должно быть, служила Филчу в остальные дни кладовкой для швабр. Здесь было тесно, и дети сгрудились в маленькую кучку, дыша друг другу в затылки.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде, чем вы сядете за столы, вас распределят по факультетам. Церемония отбора — очень серьезная процедура. Факультет, на который вы попадете, отныне и до конца школы станет вашим домом. Факультетов всего четыре — Гриффиндор, Хафлпафф, Равенкло и Слизерин. У каждого из них своя древняя история, из каждого выходили выдающиеся волшебники. Ваши успехи будут приносить вашему факультету очки, ваши провинности — отнимать их. В конце года факультет, набравший большее количество баллов, побеждает в соревновании между факультетами и получает Кубок Школы. Это огромная честь, и я надеюсь, что каждый из вас будет достойным членом своего факультета. Церемония начнется через несколько минут в присутствии всех учеников школы. А пока у вас есть время собраться с мыслями и привести себя в порядок.

Две девочки достали расчески и дрожащими руками начали причесывать растрепавшиеся волосы. Невилл поправил мантию и спрятал Тревора в карман на застежке. Гермиона пригладила волосы, Драко был всегда великолепен. Рон пытался стереть с носа черное пятно.

Минуты прошли, данное время истекло, и профессор повела их в Большой Зал. Здесь, уже во второй раз, Гарри начал ощущать волнение перед распределением. Когда-то Шляпа предлагала ему выбор между Слизерином и Гриффиндором, но даст ли она выбирать сейчас?

Зал был освещен тысячей свечей, паривших в воздухе над четырьмя столами разных расцветок, за которыми сидели другие курсы. На столах не было ничего, кроме скатертей, Гарри услышал, как у Рона забурчал живот. Он разглядывал столы, ища знакомые лица. Вон Седрик… Сидит и смеется над удачной шуткой друзей. Вон Чжоу сидит и разглядывает волшебный потолок. Перси и близнецы, Флинт, Вуд, Алисия, Анжелина… В этот момент Гарри горько жалел, что не будет на Гриффиндоре. Они были его друзьями, но захотят ли стать ими, когда он будет представителем враждебного им факультета?

На другом конце зала за длинным столом сидели преподаватели, и Гарри ощутил ностальгию, заметив профессора Снейпа и его немного неприязненный усталый взгляд. Квиррелл в знаменитом тюрбане задумчиво обмахивался головкой чеснока, как веером. Его первое испытание…

— Какой интересный потолок, — прошептала Гермиона.

А Гарри даже не нужно было смотреть наверх, чтобы увидеть, какое там небо…

Их шеренга остановилась перед помостом, кафедрой, или как это еще можно назвать. На возвышении перед ними стоял почему-то трехногий табурет, а на нем — старая залатанная Распределяющая Шляпа. Профессор МакГонагалл поднялась к табурету и взяла со стола длинный свиток с фамилиями, а Шляпа тем временем пошевелилась, в ней появилась дыра, похожая на рот, и она запела.

Песня была та же, как и в первый раз, когда изумленный маленький Гарри ее слышал. Как только она закончилась, зал единодушно зааплодировал. Рот ее исчез, и она замерла.

Волнение дошло до коленок и затрясло их. Профессор МакГонагалл шагнула вперед, разворачивая длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Итак, начнем. Аббот Ханна!

Девочка, причесывавшая в маленькой комнатке расческой белые косички, побледневшая от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из их шеренги, поднялась и взяла Шляпу. Шляпа была для нее слишком большая, потому что закрыла ей глаза и уши. Зал замер. А через мгновение…

— Хафлпафф! — громко крикнула Шляпа.

Крайний правый стол разразился аплодисментами, и девочка пошла к ним.

— Боунс Сьюзен!

— Хафлпафф!

Вторая девочка с расческой засеменила вслед за первой.

— Бут Терри!

— Равенкло!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева.

Один за другим дети шли вперед на зов профессора и уходили за столы, приветствовавшие их аплодисментами. Первой слизеринкой стала Милисента Булстоуд. Она показалась Гарри довольно милой, если бы не презрительное выражение на ее лице.

Теперь его серьезно начинало трясти. С одной стороны это было хорошо, по крайней мере, директор, сверливший его взглядом, не усомнится в нем. С другой — ну очень он переживал. Очередь Невилла была после Гермионы, а он действительно не был уверен, что Шляпа даст ему выбирать. Тот же Драко со своей наследственностью мог не переживать, Гермиона умна и расчетлива, хотя никогда не применит свой навык в эгоистичных целях. Ему Шляпа уже предлагала выбор, было на что надеяться и в этот раз, но у Невилла был только один козырь — его чистокровность. Прислушается ли Шляпа к зову крови и самого Невилла? Ответа не было, оставалось только ждать.

— Финч-Флетчери Джастин!

— Хафлпафф!

Красивый парень, спотыкаясь, пошел к своему столу. Настал первый решающий момент.

— Грейнджер Гермиона!

Подруга вышла к Шляпе, гордо задрав голову, на трясущихся ногах. В душе Гарри ей позавидовал. Гермиона повернулась к ним и села на табурет. Перед тем, как Шляпа закрыла ей глаза, она бросила на друзей внимательный взгляд.

Гарри, Драко и Невилл ждали, а Шляпа будто специально не торопилась с ответом. Невилл что-то шептал тихо, волнуясь, Драко побледнел, а сам Гарри до крови прикусил губу. Гермиона крепко вцепилась в стул. Наконец, Шляпа открыла рот, похожий на дыру и…

— Слизерин!

Девочка широко улыбнулась и направилась к зеленому столу. Драко полностью расслабился и позволил слизеринской сущности захватить себя. Она попала на его факультет, и, независимо от того, будут ли там остальные друзья, она будет с ним. Невилл выдохнул, когда профессор заговорила снова.

— Лонгботтом Невилл!

На Невилле Шляпа провела еще больше времени, то улыбаясь, то хмурясь. Невилл кусал губы, сжимал в руках Тревора, у которого уже вылезали глаза, но, в конце концов, победил:

— Слизерин!

Гарри видел, как несколько преподавателей, в том числе и Снейп, раскрыли рты. Невилл, очень смущаясь смотреть по сторонам, снял Шляпу и, поблагодарив ее, направился к столу Слизерина, разразившемуся довольно жидкими аплодисментами.

Пока очередь не дошла до Драко, тот стоял лицом к столам факультетов и перемигивался с Гермионой, утешавшей Невилла.

— Малфой Драко!

Почему-то Драко нахмурился, когда надел Шляпу. Но, надо отдать ей должное, она не стала держать его долго.

— Слизерин, молодой человек!

И Гарри остался в полном одиночестве, глядя, как Драко уходит к друзьям. Ну, наверное, если получилось у Невилла, и у него получится?

Мун, Нотт, Паркинсон, близнецы Патил, Салли-Энн Перкс и, наконец…

— Поттер Гарри!

Гарри сделал шаг вперед на прямых, не сгибающихся ногах, и по залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Момент истины настал, и последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. Еще он увидел взволнованные лица друзей, пока на глаза не опустилась черная стена.

«Еще один путешественник во времени?» — поинтересовался голос Шляпы прямо в его ухо. — Вижу, вижу, что вас с молодым Малфоем сюда за беда принесла. Цель благородная, гриффиндорская…

«Не в Гриффиндор!» — упрямо сжал зубы Гарри.

»…Разум твой вижу, глава Аврората. Ты достоин Равенкло…»

«Не в Равенкло!» — отрезал он.

«Ты очень верен своим друзьям, трудолюбив и добр… Настоящий хафлпаффец…»

«Не в Хафлпафф!» — продолжал настаивать Гарри.

«И ты хитер, расчетлив и даже чистокровен, подобно слизеринцу. В тебе присутствуют в равной степени все черты каждого факультета… Представляю, каким хорошим начальником ты был в своей первой жизни. Но на каком же факультете остановишь ты свой выбор? Я догадываюсь верно, я думаю… Твои друзья оказались там, мистер Лонгботтом долго спорил со мной, хотя я хотела отправить его на Равенкло или Хафлпафф. Мисс Грейнджер в равной степени достойна и Равенкло, и Гриффиндора, но умоляла отправить меня подальше от директора на Слизерин. Мистер Малфой умен и хитер, и только его любовь к маленькой мисс Грейнджер смогла меня убедить, что ему будет лучше в Слизерине…»

«Благодарю вас, дорогая Шляпа!» — искренне ответил Гарри.

— Слизерин!

Гарри не нужно было оборачиваться на преподавательский стол, чтобы посмотреть на лицо Дамблдора. Он затылком видел его взгляд, не понимающий, раздраженный и изумленный. Он подошел к столу Слизерина, разразившемуся аплодисментами, тогда как остальные три стола молчали, как громом пораженные. Друзья, мысленно обратился к ним Гарри, разве мог он победить Волан-де-Морта, не будучи с ним одних мыслей, одного факультета. Клин клином вышибают, что ж, ваш любимый герой идет к факультету, который его ненавидит, но сейчас именно они приветствовали его как друга, а остальным он сделался чужим. Флинт лично встал с места, чтобы пожать ему руку, и сел рядом с ним. Непривычно было принимать знаки внимания от человека, который так его не любил когда-то, но Гарри справился. Гермиона, Драко и Невилл похлопали его по плечу.

— Отлично, Поттер! — подмигнул Малфой. — Ты на директора взгляни.

Такой враждебности Гарри от него не ожидал, когда повернулся. Шрам немедленно кольнуло, потом он почувствовал, как его мысли пытаются прочесть.

— Надо научить вас окклюменции, — сообщил Драко Невиллу и Гермионе. — Кажется, наши мысли пытаются прочитать.

— Такое возможно? — ахнула Гермиона, прикрывая рот руками. — Это не запрещено? Ведь так можно и списать на экзаменах!

Гарри только усмехнулся. Если бы дело ограничивалось экзаменами…

Дамблдор вовсе не был единственным враждебно настроенным субъектом за столом преподавателей. Квиррелл, казалось, готов его убить, но взглядом василиска не владел.

Профессор Снейп был шокирован не меньше, разглядывая его, как неприличествующий его факультету феномен. Враждебность в его взгляде мгновенно сменилась в обреченность. Против своих не воюем.

Церемония отбора закончилась, но многие до сих пор не отошли от странного выбора Шляпы. Теперь на Гарри глядели с жалостью, но никто даже не подозревал, что Слизерин — это его собственный выбор. Минерва МакГонагалл села, Дамблдор, наоборот, встал и широким театральным жестом развел руки в стороны, словно собирался обнять всех разом. На его лице играла лучезарная улыбка, скрывавшая эмоции. У него был такой вид, будто ничто в мире не может его порадовать больше, чем сидящие перед ним ученики.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я бы хотел сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел, и зал разразился аплодисментами.

— Он, что, ненормальный? — шепотом спросила Гермиона, косясь на директора.

— Ну, что ты, Гермиона, — весело ответил ей Драко. — Просто у старичка свой юмор!

Но, кажется, Гермиона окончательно убедилась, что они не зря отказались от Равенкло. Тем временем столы наполнились доверху. Стоявшие перед ними тарелки были наполнены едой. Ростбифы, пудинги, пюре, жареная курица, яйца всмятку, чипсы, сардельки, салаты, соусы, копченая рыба… Живот жалобно заурчал, и Гарри поспешил начать есть.

После такого сытного ужина Гарри отодвинул тарелку и чуть ослабил ремень на брюках. Невилл тянулся к аппетитной куриной ножке, но не успел, и блюда исчезли вместе с тарелками.

Директор прочитал им лекцию о технике безопасности, призвал не ходить на третий этаж, потому что там опасно, но Гарри уже мало что понимал. Хотелось спать, день был насыщенный, он очень устал. Поэтому после пожелания директором спокойной ночи они пошли за старостами, совершенно не стараясь запомнить дорогу. Малфой мог пройти туда с закрытыми глазами, Гарри помнил весьма приблизительно, а Невилла с Гермионой они бросать не собирались. Ожидание мягкой кровати и мирного сна без тревог было слегка попорчено объявлением старост, что сейчас в гостиную придет декан и будет говорить.

Декан явился незамедлительно, пронесся по гостиной, навевая страх на первокурсников, и резко остановился. Снейп обвел взглядом всех, задержавшись на Невилле, Гермионе и Гарри.

— Добро пожаловать на факультет Слизерин, — произнес он устало. — Если вы сюда попали, значит, в вас есть то, без чего здесь выпуститься не представится возможным. Я полагаю, вам известно отношение трех факультетов к нам, но вы не должны стыдиться, что попали в дом, который все ненавидят. Слизеринский диплом — это такая же честь, как и Равенкловский, а уж какой вы волшебник, зависит только от вас. Я призываю вас быть семьей на время обучения. Слизеринские ученики выпускаются более закаленными и готовыми к жизни, чем все остальные. Вы должны оставить все распри в дверях этой гостиной, когда выходите отсюда, запомните, вы одна большая семья. Заступайтесь один за другого, как я за всех вас перед другими преподавателями. Каждый из вас должен стремиться к наилучшим оценкам и не посрамить честь вашего факультета. Ленивые вызовут мое… раздражение.

Тут действительно было, чего испугаться. Гермиона открыла рот и смотрела на сурового профессора со страхом. Невилл дрожал, остальные боялись Снейпа ничуть не меньше. Раздраженный Снейп — это страшно. Профессор обвел взглядом свою аудиторию, наслаждаясь произведенным эффектом, и вдруг спросил:

— Поттер, мне известно от вашей матушки, что вы старательно готовились к поступлению в Равенкло. Что же случилось?

Гарри выступил вперед, решаясь сказать правду про Шляпу. Все-таки теперь Снейп его декан, а еще друг его мамы. Ложь была не во благо. Драко попытался его удержать за рукав, но, увидев поднятую бровь профессора, прекратил попытки.

— Шляпа сказала мне, профессор, что я достоин разом всех факультетов, и я выбрал Слизерин.

— Почему? — брови профессора почти улетели под потолок.

— Здесь оказались мои друзья, сэр, и здесь я буду дальше от директора.

— Дальше от директора? Хотите сказать, вы просто не одобрили таким образом его назначение на пост декана факультета Равенкло?

— Да, сэр, — кивнул Гарри, не замечая за спиной Снейпа выпученных глаз Флинта. — Изменения на факультете меня не устраивали, профессор Дамблдор не равенкловец, у него не будет взаимопонимания с факультетом. А странные слова, сказанные им перед ужином, окончательно убедили меня в правильности моего решения.

Уголки губ профессора затронула улыбка, но он не позволил себе улыбнуться, лишь кивнув.

— Что ж, Поттер, я рад, что вы говорите мне правду. Почти не сомневаюсь, что ваши друзья по той же причине избрали мой факультет, хотя мистера Лонгботтома я… ну совсем никак не ожидал здесь видеть.

Невилл вздрогнул и опустил виновато взгляд. При виде такого ужаса, Снейп все-таки не сдержался и улыбнулся.

— Мистер Лонгботтом, я вас не съем, не бойтесь меня.

Драко обмер. На вопросительный взгляд Гарри он прошептал.

— Не думал, что крестный умеет улыбаться…

Снейп его, по всей видимости, услышал, но виду не подал.

— Итак, все поняли важность вашего распределения? Друг за друга горой, учебники в зубы и вперед учиться! И чтоб Кубок Школы в конце года был наш! — рявкнул он.

Уже отправив письмо родителям и укладываясь спать, Гарри улыбался, думая, что если бы МакГонагалл с такими словами обращалась к своим подопечным, те побеждали бы год за годом. Но, Мерлин, как же хорошо в теплой, мягкой, слизеринской постели…

* * *

Мальчишка попал на Слизерин. Случайность? Опять все планы фениксу под хвост, вон сидит, ухмыляется желтым клювом.

В нем все больше черт темного мага, но не все потеряно, мальчика еще можно спасти и направить на путь истинный. Есть же Северус, а он верно будет докладывать информацию о мальчишке. И какая разница, на каком Поттер факультете? У него везде свои шпионы и еще куча козырей.

Рон Уизли ему сейчас не нужен. Бедный мальчик, надо же было попасть под действие этого опасного зелья… Расколдовать его? Нет, станет безвольной тряпкой, привлечет внимание. Тут надо действовать хитрее…

* * *

Профессор Снейп со стаканом огневиски думал иначе и шпионом быть не хотел. Мальчишка умный, но плохо ли это? Вон как Дамблдора раскусил. И сделал шикарный ход конем, убедив друзей, что им нужно на Слизерин, при его-то репутации. Но у него был один вопрос, который, к сожалению, он не мог задать никому.

На каком основании они сошлись? Еще до школы, он почти не сомневался. Магла, не побоявшаяся факультета чистокровных. Лонгботтом, исключительно скромный даже для Хафлпаффа. Драко, сын своего отца. И Поттер…

Снейп сменил позу и продолжил размышлять, глядя на отсветы огня камина через стакан. Люциус позволил водиться сыну с маглой? Да Драко с нее глаз не сводит. Трудно даже предполагать, чтобы Люциус одобрил такой союз, тем более, насколько знал Северус, у него были виды на Асторию Гринграсс. Вот он расстроится, когда узнает о вкусах сына! Здесь, скорее, Малфой-старший дал ему указание водиться с Поттером, это уже звучит благоприятнее. А Поттер как повелся с Драко, если учесть, что у него самого есть крестный-отчим, который Малфоев терпеть не может? С другой стороны — Вальпурга. Ладно, это тайна за семью печатями. Но Лонгботтом, Мерлин же ты мой!!! Что за насмешка судьбы?! Тоже бабку не слушает, какие плохие Малфои? Говорят, он на Равенкло собирался… Он на Равенкло!!! Мир медленно, но верно, идет к концу света… А магла? Гермиона Грейнджер, кажется. Она девочка умная, это заметно. Наверняка будет на занятиях взлетать на одной вытянутой руке… Но тогда она не могла не знать о том, как здесь не любят таких как она. Как они связались с ней?

Тайна, достойная Темного Лорда. Снейп отхлебнул огневиски, поморщился и поставил стакан на стол, приняв решение. Он напишет Лили обо всем, что тут случилось. И о выборе факультета. И об ответе Поттера о причине выбора факультета. И свои собственные сомнения и неясности, в надежде, что она сумеет их разъяснить…

* * *

Лили сидела в гостиной и читала газету «Ежедневный Пророк». Что-то ей не нравилось, но она не понимала, что именно. Отстранение Флитвика от должности декана было более чем странным, замещение его профессором Дамблдором — еще более невероятным событием. Ни разу не было такого, чтобы преподаватель, учившийся на одном факультете, руководил другим. И Гарри туда собирался.

Страшно подумать, что сейчас там начнется, какие перемены. В глубине души Лили не одобряла теперь поступление Гарри и его друзей на Равенкло. Им же спокойнее будет, если они попадут куда-нибудь в Гриффиндор или Хафлпафф.

— Хозяйка хочет какао? — спросил Кикимер, появившись рядом с ней. — Кикимер только что сварил отличное какао с молоком и принес маленькому хозяину.

Лили рассеянно кивнула и приняла у него чашку с какао. Женская интуиция отказывалась работать напрочь, были только эмоции от беременности, которые она унимала время от времени. Лили погладила живот и вновь задумалась.

— Думаешь о ребенке? — в гостиную зашел Сириус, лопавший за обе щеки пирожные.

— Да, — ответила женщина. — О Гарри.

— А что такое?

Лили протянула газету. Сириус прочитал короткую статью о Хогвартсе, но был слишком безмятежен, чтобы попытаться понять смысл.

— И что?

— Странно все это, — молвила Лили, откладывая газету. — Мы говорим Дамблдору, что Гарри идет на Равенкло, и Дамблдор становится деканом этого факультета.

— Думаешь, совпадения? — нахмурился Сириус.

Лили устало пожала плечами.

— Время покажет. Просто мне что-то не нравится в сложившейся ситуации, а что — не понимаю…

— Я понимаю, — ответил Сириус и улыбнулся. — Клубники с сахаром?

— Да, — согласилась Лили.

В этот момент в окна влетели две совы и сели перед Лили.

— Сириус! — позвала она вышедшего мужа. — Это Букля Гарри… А это… От Северуса?

— Что? — Сириус вернулся. — Что там?

— Откроем сначала письмо Гарри, — решила Лили и вскрыла конверт.

«Дорогие мама, Сириус и бабушка Вальпурга!

В поезде мы прочитали заметку в газете про директора и решили, что подобное нам не нужно. Беру на себя ответственность за свой выбор и выбор моих товарищей — факультет Слизерин. Приняли нас здесь хорошо, и даже, не смотря на мои опасения, Гермиону. Профессор Снейп напугал своей первой речью, но, думаю, мы с ним подружимся. Сразу хочу объяснить свой выбор — мне кажется, что директор следит за мной, он все распределение глаз с меня не сводил. Не удивлюсь, если через месяц он уволится с должности декана Равенкло. Мне не нравится директор, мама, поэтому прошу, успокой Сириуса. Знаю, он не одобрит мой выбор, но такой уж я. К слову, Шляпа предложила мне все четыре факультета, сказав, что я подхожу одинаково ко всем. Рон при мне оскорбил Гермиону, поэтому на Гриффиндор я, как это ожидаемо, не захотел. На Равенкло Дамблдор. А Хафлпафф нужен профессору Стебль так же, как Снейпу платье, извини за тавтологию. Хотим записаться к профессору Снейпу на дополнительные курсы по зельеварению.

Мама, пришли мне, пожалуйста, учебник по Защите от Темных Сил. Кажется, я его забыл.

Сириусу и бабушке привет!

P.S. Бабушка, хогвартские пироги с твоими даже не ровняются, пришли, пожалуйста, своих, а то по пути в Хогвартс я их все съел. Спасибо!

Ваш Гарри!»

На Сириуса было жалко смотреть.

— Дополнительные занятия у Снейпа? — он схватился за голову. — Гарри рехнулся.

Про себя Лили была довольна выбором сына, но об этом она ему напишет без Сириуса. Зато Вальпурга как будет рада!

Она раскрыла второе письмо, Северуса.

«Здравствуй, Лили!

Надеюсь, что ты сможешь разъяснить непонятную мне загадку знакомства твоего сына с Драко и Гермионой Грейнджер, а так же их выбор факультета, именно выбор, в чем я не сомневаюсь. Гарри мне объяснил, что это из-за директора, но мне все равно не верится. Да, Дамблдор преследовал свои личные цели, когда устраивался на должность декана Равенкло. Я почти не сомневаюсь, что дело в Гарри. Но откуда ребенок это может знать и с такой уверенностью говорить об этом преподавателю? Я думаю, что Дамблдор завтра меня призовет, чтобы просить приглядывать за Гарри и его друзьями, но правду я ему говорить не буду. Не всю, по крайней мере. И еще, мне показалось, что директор пытался использовать на Гарри легиллименцию, но не преуспел. Вы учили его окклюменции? Приятно поражен его силой и познаниями, будет сильный ученик, если не начнет лениться.

Искренне Ваш, декан факультета Слизерин, Северус Снейп!»

Лили уронила письмо, Сириус со стоном схватился за голову.

Вот и первый день учебы.

А начался он с того, что их подняли аж за час до завтрака.

Гарри досматривал десятый кошмар про платформу девять и три четверти, когда его довольно грубо растолкали. Оглядев полутемный расплывающийся мир суженными глазами, Гарри нашарил рукой очки и сел на кровати.

— В чем дело?

Драко, стоявший перед ним в полном облачении, приобрел четкие очертания. Его недовольное лицо — тоже.

— И тебе доброго утра, Поттер. Построение у нас в гостиной перед завтраком, как всегда!

— Сейчас только… — он бросил взгляд на часы. — восемь утра!

— Стал слизеринцем — не жалуйся, — изрек Малфой и вышел из комнаты.

Недовольство ранним пробуждением угасло, как только Гарри понял причину абсолютной дисциплинированности слизеринцев. Их задирали все факультеты, прохода не давали даже младшим курсам, только потому, что «они слизеринцы». Он когда-то заметил, что слизеринцы всегда сидят в полном составе за столом на завтраке, обеде и ужине. Исключительная дисциплинированность была только на их факультете. И пока три факультета приходили в Большой зал, кому как хочется, заспанные и в мятой одежде, «змеи» уже завтракали всем факультетом, прилично одетые и причесанные. Официоз и холодность разума. Дети, попавшие в Слизерин, априори ставились в сложное жизненное положение, сталкивались с постоянной неприязнью, зато держались как одна семья. Ничего удивительного, что из слизеринцев получались отличные управленцы и политики. Из них готовили ярых защитников древних традиций, учили противостоять всему миру, а потом ненавидели за это. Отсюда Гарри сделал вывод — обществу нужно было винить кого-то во всех грехах, сваливать вину за все преступления, и слизеринцы как никто иной подходили под определение «козлов отпущения».

Гарри смирился с мыслью о коротком сне и уже полностью готовый спустился в гостиную. Старосты собирались проводить инструктаж по технике безопасности в школе и примерному поведению. Несмотря на то, что Гарри примерно во столько же вставал, будучи главой Аврората, он пришел одним из последних.

— Первокурсники, — обратился к ним староста. — Слушаем инструктаж и правила поведения в школе. У нас он несколько длиннее, чем у других факультетов, но у них его даже не проводят. Итак. Каждое утро ровно в восемь у нас построение. Приходить вовремя, уже одетыми, причесанными и умытыми. Все вещи для учебного дня по расписанию носить с собой — и ничего лишнего! В половину девятого выходим на завтрак, завтракаем плотно и сытно, чтобы до обеда не голодать. В девять пятнадцать дружно выходим из-за стола.

Первый курс на уроки первые две недели будут провожать старосты или назначенные ими старшекурсники. Запоминайте, как пройти к аудиториям, чтобы потом не теряться. На уроки ходить группой и ни в коем случае не поодиночке! В Запретный Лес не ходить, школьный Устав не нарушать. Любые нарушения будут осуждаться всем факультетом на утренних или вечерних построениях. Профессор Снейп не снимает с нас баллов, но не всегда может нас прикрыть, и наша задача — не подставлять его перед другими преподавателями. Вы не должны допускать, чтобы за вас ругали профессора и вычитали баллы, от вас требуется делать домашнее задание и правильно отвечать на вопросы преподавателей. Девочек защищаем, согласно древнему кодексу чести, но этому, я думаю, вас научили родители… Что еще сказать, Миранда? — беспомощно обратился Майкл Дотер к старосте.

Раньше Гарри казалось, что все слизеринцы наделены исключительно неприятной внешностью. Теперь он понимал, что это был предрассудок, вложенный ему стараниями Рона. Миранда Спайдерс, очень миловидная девушка, улыбнулась первокурсникам и добавила:

— Никогда не задирайте учеников других факультетов, отвечайте с честью и достоинством. Возвращайтесь в гостиную до отбоя. И никогда — слышите? — если есть возможность, не позволяйте другим факультетам свалить вину на вас, даже если она ваша, — Миранда подмигнула Гарри. — Вас не должны поймать, что бы вы ни сделали…

Гермиона хлопала рядом полусонными глазами, никак не понимая, почему этот факультет держится так обособленно.

— Они ведь шутят? — спросила она у Драко, который всегда охотно отвечал на ее вопросы. — Тут действительно все так строго?

— Строго, — согласился Драко. — Но, когда ты увидишь другие факультеты, вопросы отпадут. Я, когда в первый раз увидел, я-а-а… — он бросил испуганный взгляд на Поттера, проклиная свой язык. — Я имел в виду, я еще вчера увидел все, что… Ну, ты поймешь уже сегодня на завтраке, Гермиона.

— Кого из нас воспитывают тут? — поинтересовался шепотом Невилл. — Я слышал, в Гриффиндоре все гораздо проще.

— Джентльменов, — ровным голосом ответил Драко, с согласием глядя на старосту. — Джентльменов и леди, Невилл.

Гарри был с ним солидарен. Именно дисциплины и не хватало Гриффиндору, который утерял свой собственный инструктаж и не проводил его уже больше двух веков. Как другие факультеты. А Слизерин до сих пор чтит традиции волшебства.

Все, с первого по пятый курс, собрались в гостиной, и старосты повели их через подземелья. Гарри заметил, что шестого и седьмого курса не было, но быстро понял, что им, как старшекурсникам, уже позволялось ходить одним.

Снова их провели коридорами подземелий и вывели на первый этаж. Они шли строем, с первого по третий курс — парами, правда, не держась за руки, как в яслях. В пустых, тихих коридорах их шаги даже отдавались эхом от стен, как один чеканный шаг.

Навстречу вылетел Пивз, но их не тронул, просто помахал подсвечником. Некоторые дети ахнули, Гермиона взвизгнула и схватилась за руку Драко, Невилл подпрыгнул и отдавил Гарри ногу.

— Это наш полтергейст Пивз, — объяснила Миранда первокурсникам. — Нас он не трогает, призрак нашего факультета держит его под контролем, но… — она коварно улыбнулась. — С ним можно договориться, чтобы подделал какую-нибудь гадость гриффиндорцам. Это не наказуемо, потому что он сам решает, делать или нет, сам мелкий пакостник и сам никогда никому ничего не расскажет. Например, — она повернулась к улыбающемуся полтергейсту. — Пивз! Хочешь пошутить?

Пивз перекувыркнулся в воздухе и подлетел к Миранде. Девушка заговорчески подмигнула.

— Загородишь шкафом проход в гостиную Гриффиндора?

Пивз расхохотался и умчался со злобным кудахтаньем. Гермиона ахнула.

— Да как же это так?!

— Успокойся, — отмахнулся Драко, когда они продолжили путь по пробуждающемуся замку. — Я уверен, ты и сама скоро будешь его просить об этом.

— Не буду, — возмутилась Гермиона. — Мне Гриффиндор ничего не сделал.

— Это пока, — объяснил Гарри, с возрастом понявший несправедливость отношения к Слизерину. — И надейся, что ничего не сделают. Потому что инструктаж читают только на Слизерине. А на других факультетах именно на нас и натравливают.

— Увидим, — отмахнулась Гермиона, даже не замечая, что приобретает манеры Драко.

Гарри и Драко переглянулись и подумали об одном и том же. Гермиона, слишком умная для своего возраста, будет вызывать раздражение теперь у всякого ученика других факультетов. Остается надеяться, что за это ее полюбят в Слизерине.

Они вошли в абсолютно пустой Зал. Старосты провели первокурсников ближе к преподавательскому столу, где им и предстояло сидеть весь год. Остальные курсы рассаживались по своим местам. Младшие — ближе к преподавателям, старшие — ближе к дверям. Еще одно отличие от других факультетов, подумал Гарри. Там все рассаживались спонтанно, вразброс.

Домовые эльфы, вероятно, знали о расписании Слизерина. Еда на столах появилась, как только они сели. Староста раздал расписания и ушел к своему курсу, предварительно напомнив, что на завтрак у них есть сорок пять минут.

Гермиона первая схватила расписание и пробежалась глазами по списку на нынешний день.

— Трансфигурация, Защита от Темных Искусств, Зельеварение, — сообщила она. — А что значит Г?

— С Гриффиндором, — ответил Драко, поливая ей соусом жареную картошку. — Исключительно неприятные пары.

— Увидим, — снова отмахнулась Гермиона. — Как же хорошо, что первые курсы будут провожать до кабинетов.

Гарри поперхнулся, вспомнив, как они с Роном там опоздали на первую же пару, потому что искали кабинет.

— Нет, Гермиона, — Невилл по-дружески постучал Гарри по спине. — Бабушка рассказывала, что первокурсников не провожают. Мол, это закаляет характер.

— Что? — жутко удивилась Гермиона. — Перед рассерженным преподавателем, что ли?

— Отсутствие дисциплины и уважения к старшим, — отсалютовал ей вилкой Драко.

— Профессор Снейп будет нами гордиться…

— Это вряд ли, — покачал Малфой головой. — Не будет, потому что-то, как мы себя ведем, как раз нормально.

Время постепенно передвигало часовую стрелку к девяти, когда в зал ввалились хафлпаффцы. Ввалились в прямом смысле слова, в зале сразу стало намного шумнее. Слизеринцы поморщились, но ни один ничего не сказал. Глядя, как они поедают большинство продуктов руками, Гермиона дала зарок сидеть к ним спиной.

Потом пришли равенкловцы, но их поведение было более приемлемым.

Подошел староста Майкл и велел завершать завтрак, на что дал пять минут. Ребята уже поели и в любой момент готовы были идти.

Прибыли совы. Каждый из ребят вчера вечером перед сном отправил по письму домой. Драко хвастался отцу, что уговорил Поттера в последний момент сменить факультет в связи с новым назначением Дамблдора. Письмо сочиняли всей компанией. Гермиона написала о своем факультете родителям все, что слышала, а теперь пыталась переосмыслить. Невилл ждал расправы от своей бабушки, Гарри от родителей.

К сожалению, письма открыть они не успели. Староста повел их по знакомым коридорам в кабинет трансфигурации.

Профессор МакГонагалл уже сидела за столом и что-то писала. Окинув взглядом вошедших слизеринцев и остановившись на Гарри, она вздохнула, покачала головой и продолжила писать. Гарри сел за парту перед ней, вместе с ним друзья. Стол вмещал за собой четырех человек. Остальные первокурсники пугливо расселись на задних партах.

Гарри положил на стол пергамент, перо и палочку, и занялся письмами. Одно, весьма ожидаемо, было от Хагрида. Его содержание Гарри примерно знал, поэтому приступил сразу к родительскому. Драко с любопытством сунулся к нему.

«Дорогой Гарри!

Твой выбор факультета немного обеспокоил нас, но объяснил ты его вполне понятно…»

— Пишет Сириус, — констатировал Гарри.

»…Снейп нам с мамой, кстати, тоже написал. Он подтвердил, что твои опасения вполне имеют место, и директор ради тебя стал деканом Равенкло. Представляю, как он бесится!..»

— Я же говорил, — сказал Драко, не отрываясь глазами от письма.

«Я не понимаю поведение Дамблдора, но внимания на этом акцентировать не буду…»

— Он псих! — перевел Драко тщательно завуалированную фразу Сириуса, но тут же притих под суровым взглядом МакГонагалл.

«В общем, Гарри, веди себя хорошо, и, раз такой расклад получился, будь достойным слизеринцем. Мама передает тебе привет, книгу обещает прислать попозже. Ест клубнику ведрами, объедает Англию, поделать ничего не могу.

Держись Снейпа, он хоть и гад, но слизеринцев в обиду не даст. Регулярно пиши, мы скучаем все.

Кстати, Снейп интересуется, что вас всех вместе свело. Мне тоже кажется, что компания подобралась странная. Объясните нам эту тайну, пожалуйста!

Твои родные мама, Руди, бабушка и я!

P.S. Бабушка обещает прислать большой короб пирогов голодающему внуку. Расширяй парадный вход, чтобы он смог влезть в замок!»

Концовку письма Гарри прикрыл рукой и с тревогой глянул на письмо Драко. Тот замер, а потом резко разорвал бумагу конверта. Гарри немедленно перегнулся через его локоть. Письмо представляло собой короткую аккуратную записку на дорогом пергаменте.

«Драко, сын, я тобой горжусь!

Мистер Поттер многое найдет на факультете Слизерин. Эти годы меня убедили, что ваша дружба идет на пользу и ему, и тебе. Передавай ему от меня наилучшие пожелания. Ваше решение держаться от Дамблдора подальше весьма правильное, я разглядел в тебе и в нем большую мудрость, способную в будущем сделать вас великими. Приглашай друзей на уикенд к нам, настало время и мне познакомиться с мистером Поттером. Все вопросы с родителями беру на себя.

С гордостью, отец и мать!»

Драко выдохнул с облегчением, покосился на МакГонагалл и прошептал Гарри:

— С историей правды можно повременить до Рождества, — и уже всем. — Гермиона, Невилл, поедем ко мне на выходные?

Согласие было дано, и Драко немедленно написал отцу ответ, чтобы отослать за обедом, когда к нему прилетит его филин.

Судя по лицу Невилла, бабушка обрушила на него десять проклятий египетских и отреклась, но в конце написала что-то очень приятное. Вероятно, через парадный вход пройдут два короба с пирогами.

Прозвенел звонок. Ребята торопливо встали с мест, но МакГонагалл за столом не оказалось. Вместо этого там сидела кошка. Гермиона ахнула и во все глаза уставилась на нее.

— Что животное делает в кабинете? Это подопытное животное?

Гарри прыснул, представив, как отреагирует МакГонагалл на эти слова в человеческом обличье. Драко чуть не заржал в полный голос.

— Гермиона, — шепнул он. — Это преподаватель.

— О, Мерлин…

Гермиона густо покраснела и прошептала кошке «Извините». Та холодно взглянула на нее и сделала короткое движение головой, которое при определенной фантазии можно было принять за кивок.

В кабинет начали заходить гриффиндорцы, сшибая стулья, парты, и производя много шума. Когда все наконец расположились, на доске появилось задание. Мел поднялся в воздух и красивыми буквами начал выводить первую тему. Ребята послушно взяли перья и принялись писать. Гермиона долго вертела его в руках, не понимая, как им пользоваться. В магловском мире перья давно эволюционировали в ручки.

Когда они написали первый абзац, дверь в аудиторию неожиданно распахнулась, и в нее ввалился Рон. Гермиона окинула его придирчивым взглядом, покачала головой и продолжила писать. Посмотреть действительно было на что. На голове рыжего был ежик, мантия перекошена и ее застежка висит на левом плече вместо груди. На носу злополучное черное пятно, руки жирные.

— Очевидно, о таком приспособлении, как салфетки, он еще не узнал, — констатировал Невилл, всегда деликатный в вопросах внешнего вида других.

Рон оглядел класс и плюхнулся на стул возле Симуса Финнигана.

— Хорошо, что старая кошатница еще не пришла, — во всеуслышание проговорил он, высыпая из сумки на парту мятое перо и пергамент в каких-то крошках. — А то задала бы она…

В этот момент кошка спрыгнула со стола и в воздухе успела обратиться в строгого профессора. Подобная трансформация кого угодно заикой оставить может.

Она стремительно подошла к обмершему Рону.

— Мистер Уизли, минус пять баллов за оскорбление учителя. Будьте добры записать все, что написано на доске. Внимание, класс! На этом первом уроке мы уже приступим к практике. Сегодняшнее задание — простейшая трансфигурация. Вам надлежит превратить спичку в иголку. Кто знает, почему эта трансфигурация называется простейшей?

Рука Гермионы взметнулась вверх чуть ранее руки Невилла, который, явно уступая даме, опустил свою. Профессор МакГонагалл перевела взгляд на Гермиону.

— Да, мисс…

— Грейнджер, профессор. Спичка и иголка имеют одинаковую форму, для этой трансфигурации не нужно задавать мысленно форму и размер объекту превращения.

МакГонагалл чуть подняла бровь в удивлении, но честно наградила Гермиону баллами. Ребята-слизеринцы поглядели на Гермиону с восторгом, гриффиндорцы — с еле заметным раздражением. Рон его так и вовсе не скрывал.

Гарри и Драко стоило приложить большие усилия, чтобы сразу не обратить спичку в иголку, а сделать это хотя бы позже Гермионы. Невиллу, к его великому восторгу, это почти сразу удалось, спичка приобрела маленькое металлическое ушко, но до конца урока так и не желала превращаться в полноценную иголку. А впрочем, к концу пары они все вчетвером и еще пара сокурсников, обратившихся к ним за помощью, сумели выполнить задание. Гермиона была очень довольна и попросила у МакГонагалл оставить себе иголку на память.

Урок профессора Квиррелла скорее напоминал «Путешествие в мир мифических тварей в почти реальной обстановке». Главными тварями были, конечно, вампиры, слава Мерлину, только на картинках. Средства обороны Квиррелл показывал на себе. К концу урока они усвоили, что вязанка чеснока и серебряный крест на плечах разгонит нежить на несколько миль вокруг. Учеников тоже, если прогнивший чеснок срочно не заменить хотя бы свежим.

Зельеварение… Снейп, как и тогда, начал занятие со знакомства с учениками.

— Мистер Поттер, — поднял он бровь. — Наша новая знаменитость.

Рон глупо захихикал, вероятно, пытаясь ему досадить. Снейп бросил на него холодный взгляд, но ничего не сказал.

— Вы здесь для того, чтобы изучить тонкую науку приготовления зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку…

В классе стало тихо-тихо. Гермиона почти не дышала.

— Многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей науки, когда узнают, что глупое махание волшебной палочкой здесь не нужно. Я могу научить вас закупоривать смерть, сварить любовь и славу, триумф и известность, но… Это все при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада баранов, которое обычно посещает мои занятия.

Гермиона заерзала на стуле, желая доказать, что к стаду баранов ее ну никак нельзя отнести. Невилл сгорбился и постарался стать незаметным. Его хронический страх перед профессором брал свое даже в этой жизни. Драко улыбался, Гарри тоже. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

— Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Гарри был готов к этому вопросу, поэтому с легкостью ответил:

— Сильнейшее усыпляющее зелье, называемое научным языком Напитком Живой Смерти, сэр.

Взметнувшаяся было рука Гермионы огорченно опустилась вниз. Снейп взглянул на ее расстроенное лицо и неожиданно смягчился.

— Мисс Грейнджер, если я попрошу принести мне безоар, где вы будете его искать?

Гермиона заулыбалась, но к концу вопроса немного растерялась.

— Сэр, я… Безоар находится в каждой аптечке по правилам медицинского Кодекса.

— Нет, мисс Грейнджер, — мягко не согласился Снейп. — Я имею в виду его природный способ добычи.

— О-о, — Гермиона выдохнула. — Безоар извлекают из желудка козы, он является противоядием от большинства ядов.

Снейп кивнул и добавил им обоим по пять баллов. Но тут неожиданно возмутился Рон.

— Вы их специально подговорили!

Снейп медленно повернулся к нему и поднял бровь. От его тона по телу ползли мурашки.

— Что вы сказали, мистер Уизли?

Драко выпучил глаза и отвернулся, борясь со смехом.

Рон продолжал лютовать.

— Они знали ответы заранее. И вопросы, которые вы зададите!

— Что вам дало в этом такую уверенность? — тон Снейпа стал насмешливым.

Рон сердито выдохнул и развел руками, пытаясь показать глобальность посетившей его мысли. Снейп чуть склонил вбок голову.

— Мистер Уизли, я задал вопросы наугад, и если бы вы потрудились прочитать первую главу учебника, вы бы тоже знали на них ответы. Ну, что ж, давайте тогда сразу и проверим? А если вы мне не ответите, будете месяц ходить ко мне на отработки. Так скажите мне, мистер Уизли, в чем разница между волчьей травой и клобуком монаха?

Рон открывал и закрывал рот, пытаясь скосить взгляд на страницу с ответом, милостиво открытую ему Симусом.

— Без подсказок, мистер Финниган, — ласково и оттого страшно протянул Снейп. — Ну, что же, мистер Уизли, я убедился, что вы не знаете первую тему урока. Минус двадцать очков с Гриффиндора и месяц отработок. Приходите с понедельника по пятницу в восемь часов вечера.

Он стремительно развернулся к Рону спиной и прошел за учительский стол, а его мантия по закону жанра развевалась сзади, как крылья вампира. Хм, может, профессор Квиррелл темной ночью наткнулся на самого Снейпа и оттого признал его за «черную волосатую нежить с бледной кожей»? Гарри поделился этой мыслью с Драко, Невиллом и Гермионой, и они тихо засмеялись. Сзади раздалось шипение Рона, отчего-то решившего, что смеются они над ним. Сделалось еще смешнее.

На время практики они разбились на пары, чтобы приготовить зелье от фурункулов. Драко тут же завербовал Гермиону, польщенную его вниманием, а Гарри достался Невилл. Честно говоря, Поттер с опасением готовил с ним зелье, но никакого взрыва не произошло. У них.

Рон расплавил котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье стекло на пол, прожигая ботинки стоявших неподалеку учеников. Класс оказался на стульях с ногами, а Рона окатило зельем, отчего он начал покрываться красными гнойниками. Снейп одним движением палочки убрал варево с пола и зло навис над Роном.

— Идиот, — прорычал он. — Неужели нельзя прежде, чем готовить, прочитать графу в конце главы, чего делать не нужно? Зачем вы добавили иглы дикобраза, не сняв с огня котел?

Рон заплакал.

— Мистер Финниган, отведите мистера Уизли в больничное крыло. И минус двадцать очков с Гриффиндора.

Снейп промчался к столу с развевающейся за спиной мантией, и, должно быть, для детей выглядел весьма устрашающе. Но Гарри и Драко видели его другим. Окровавленного, с порванной шеей, умирающего… Драко судорожно вздохнул, пытаясь прогнать неожиданно нахлынувшую на глаза пелену детских слез. Там он давно разучился плакать.

— Мистер Малфой, вам нехорошо? — заботливо поинтересовался у него Снейп.

Драко вздрогнул и покачал головой.

— Нет, сэр, простите меня. Просто мучают очень плохие воспоминания.

Они пришли на обед в сопровождении старосты. Гермиона поддерживала двумя руками свою сумку, готовую треснуть по швам из-за количества книг, когда к ней подошел староста.

— Ты — Гермиона? — спросил Майкл, сурово взирая на нее сверху вниз.

Она почувствовала недоброе и сжалась, как нашкодивший котенок.

— Да! — пискнула Гермиона.

— Разве ты не присутствовала сегодня на чтении инструктажа?

— Присутствовала…

— Тогда почему твоя сумка набита ненужными сегодня учебниками?

— Я…

Гермиона беспомощно взглянула на Драко, и он вступился.

— Майкл, она уже пришла на построение с кипой книг, а дальше мы сразу пошли на завтрак. Мы ей поможем нести книги.

Староста бросил на него суровый взгляд и покачал головой.

— Как бы там ни было, она могла выложить учебники в гостиной, там бы их никто не тронул. Сегодня вечером разберем этот случай, чтобы остальным неповадно было.

И ушел к своему курсу. Гермиона всхлипнула. Драко взял ее сумку и посадил за стол.

— Не бойся, — сказал Невилл. — Это не тяжелая провинность, они просто пожурят тебя.

Гарри подумал, что дело тут может быть серьезнее, так как обычай нарушила не чистокровная ведьма, а маглорожденная. Здесь у слизеринцев было большое и непререкаемое предубеждение, на его взгляд.

Но не успели они приняться за обед, как Драко сзади кто-то задел локтем. И он бы не обратил на это внимания, если бы тут же не раздался голос Рона:

— О, Малфой, я тебя не заметил.

Гарри взглянул на Рона, а через него на Дамблдора. Старик необычайно внимательно следил за всем происходящим.

— А извиниться не следует? — поинтересовался Драко, оборачиваясь к нему лицом.

— Перед кем? Тебе перед Гарри, за то, что затащил его на этот факультет?

Вокруг начали собираться недовольные. В первую очередь это были близнецы Уизли, возникшие за спиной Рона. И обидеть брата не дадут, и ему обижать слизеринцев. Около Гарри появился третий курс, затем четвертый и старосты. Высказывание Рона доброты во взглядах им не добавило. Гарри, раз дело коснулось и его, встал рядом с Драко.

— Помнится, ты сам не захотел иметь дела с заучками, — напомнил ему Гарри сцену в поезде.

— Тогда вы собирались на Равенкло, — осклабился Рон. — Кто же знал, что тебя занесет не в гнездо орлов, а в змеятник… Так низко пасть, Гарри.

Староста сжал кулаки, но к своей чести, промолчал. Недовольство проявилось со второго по четвертый курс в виде глухого ропота. Первокурсники сидели тише воды, ниже травы, испуганные явной неприязнью гриффиндорца. Но тут внезапно встала Гермиона.

— Рон, кажется, мы уже говорили, что каждый факультет хорош собой, каждый выпускает великих волшебников и волшебниц. И Слизерин — это лучш…

— А ты молчи, грязнокровная заучка! — плюнул в нее Рон.

Такого слизеринцы уже потерпеть не могли. Они редко обзывали этим словом, только если человек был слишком наглым, но оскорбление девочки со своего факультета с рук не спускали. Однако раньше, чем староста снял с Гриффиндора десять баллов, Драко выхватил палочку и направил прямо в лицо Рону, которого утаскивали братья.

— Я вызываю тебя на дуэль за оскорбление дамы, — и махнул палочкой наискось.

В воздухе возникла огромная серебристая перчатка, сотканная из потоков магии, дотянулась до Рона и огрела его по вытянувшейся физиономии. Слизеринцы и все, кто наблюдал за происходящим, замерли. Братья отпустили Рона и умоляюще поглядели на Гарри. Но как бы он ни хотел помочь, сделать ничего не мог — нарушение обычая накладывало отпечаток позора.

Гермиона замерла и присела, пытаясь понять, что она такого натворила. Невилл положил руку ей на плечо и загородил собой.

— Вы принимаете вызов, мистер Уизли? — учтивым, но презрительным тоном поинтересовался Майкл.

Рон гордо вскинул голову.

— Принимаю.

Теперь-то Гарри понимал, что его целью было не переманить Гарри на Гриффиндор, что было невозможным, не рассорить с Драко, а накалить межфакультетскую вражду. Он бросил взгляд на Дамблдора. Старик уже что-то говорил Северусу и МакГонагалл, но ментально скрыть свои эмоции не мог. Он был доволен.

Слизеринцы назначили секундантов. У Рона это были братья, бранимые в данный момент Перси. Гарри вызвался на роль секунданта Драко. Назначили и время — завтра в обед в холле. Но мирно разойтись им не дали.

— Что здесь происходит, мистер Дотер? — поинтересовался шелковым голосом Снейп, неслышно подошедший к толпе студентов.

За ним маячила МакГонагалл, то же самое спрашивающая у Перси.

— Сэр, — ответил Майкл. — Рональд Уизли только что оскорбил девочку с нашего факультета, и мистер Малфой вызвал его на дуэль.

— По всей форме, я полагаю? — Снейп бросил взгляд на Драко.

— Так точно, сэр.

Они с МакГонагалл переглянулись.

— Директор приказал обойтись только наказаниями и вычетом баллов, — сообщил Снейп недовольно. — Но, я вижу, без дуэли уже никак.

— Никак, сэр, — согласился Майкл.

— Что ж… — МакГонагалл растерянно оглядывала воинственно настроенных слизеринцев. — Тогда в присутствии преподавателей… И мадам Помфри.

— Согласен, — кивнул Снейп.

Профессора ушли, разошлись и ученики. Гермиона сидела, понуро глядя только в тарелку.

* * *

Вечером в гостиной проводилось вечернее построение, правда, не так, как утреннее. Все слизеринцы вышли в гостиную, и расселись, кто куда уместился. Вперед вышел староста.

— Сегодня у нас был очень насыщенный день. Я полагаю, всем известно про дуэль, на которую мистер Малфой вызвал гриффиндорца Рональда Уизли. Благородство этого поступка возвышает Драко в наших глазах. Вступился он за девочку-первокурсницу, которую Уизли посмел оскорбить. А мы все завтра вступимся за него.

Раздались аплодисменты, и Драко зарделся. Гермиона потупила взгляд.

— Далее, эта девочка нарушила инструктаж. Нельзя носить с собой книг больше, чем положено. Ничего лишнего. Мы отвечаем и за ваше здоровье тоже. Однако она же принесла нам сегодня баллы по зельеварению и трансфигурации. Простим?

— Простим, — отмахнулись слизеринцы и тоже поаплодировали. Некоторые были не согласны, беря во внимание факт, что она не знает правил и традиций, к тому же не чистокровная ведьма.

— Но, — заметил староста. — Постарайся впредь, если взяла что-то лишнее, отложить на стол у камина. Никто здесь чужого добра не возьмет, как на Гриффиндоре. Если будешь уважать наши обычаи, мы будем уважать тебя.

Справедливо, подумал Гарри, согласно кивая головой.

Дальше пошли благодарности ученикам, сумевшим набрать баллы на занятиях. В конце построения к ребятам, дружно занявшим места у камина, подошла Миранда.

— Гермиона, — улыбнулась она ей. — Мы с Майклом подумали и решили, что тебе необходимо изучить обычаи чистокровных, чтобы никого не обидела ненароком. Поэтому мы скинулись всем пятым курсом и купили тебе Кодекс Аристократа. Девочка ты старательная. Изучай, возможно, тогда тебе станет более понятен наш мир.

Такого добра Гермиона не ожидала от слизеринцев, которые, по словам многих, терпеть не могли таких, как она.

— Ох, я… Спасибо большое! — она осторожно взяла довольно тяжелую книжку и прижала к груди. — Я обязательно изучу…

Миранда улыбнулась и ушла.

Поздним вечером только Драко и Гарри остались сидеть у камина. Пламя тихо трещало, разбрасывая снопы искр, облизывая дрова, рассыпая угольки в пепел.

— О чем думаешь? — спросил Драко, наблюдая за огнем.

Джинни… Ее развевающиеся на ветру волосы…

Профессор Снейп, окровавленный, теряющий последние капли жизни…

Миссис Уизли, бледная, словно спящая…

Холодная гранитная плита с именами его родителей.

— Да так, — ответил Гарри. — О прошлом.

Драко кивнул.

— Я надеюсь, мы меняем все в нужную сторону. Одним нам не справиться.

— Мы расскажем родителям, — кивнул Поттер. — Когда-нибудь расскажем.

Драко еще раз удовлетворенно кивнул и уставился на пламя.

* * *

Дуэль… Слизерин… Готовность отречься от Равенкло — миф или реальность? Мальчишка догадлив, он стал деканом Равенкло ради него. Подсказал кто или нет? Не имеет значения. Теперь надо отвязаться от должности декана, вернуть на это место Флитвика и просто наблюдать за мальчишкой. Скоро у них будет ночная прогулка, надо его заколдовать, чтобы направить в коридор к трехглавому псу. И тогда Поттер пройдет первое испытание.

Но это уже позже, значительно позже…

* * *

Очень плохие воспоминания? Серьезно?

Северус сочинял письмо уже второму родителю из этой компании уже на второй день после начала учебы. Люциус бил мальчишку, что ли? Сложно даже поверить, чтобы у такого избалованного ребенка, как Драко, могли быть плохие воспоминания. Аж пробившие на слезы. Поттер тоже хорош. Тоже плохие воспоминания мучают?

Северус скомкал лист, который закапал чернилами, задумавшись, и взял новый. Напишет семейству Блэк, а к Люциусу сам зайдет. Может, это его паранойя, но дети действительно порой ведут себя странно. И еще эта дуэль. Да, теперь есть уважительный повод, чтобы спросить у родителей, чем же обусловлено странное поведение детей, и изложить свои подозрения…

* * *

Люциус сидел в гостиной, потягивая огневиски, и читал газету. День выдался нелегким. Артур Уизли опять выбивал в Министерстве ордер на осмотр Малфой-мэнора, министр способствовал этому, мотивируя это решение тем, что слишком давно не проводились рейды в его особняк. Даже не смотря на нормальные отношения с ним и постоянные пожертвования Люциуса в фонд Святого Мунго, ему не верили до сих пор.

Нет, ошибкой вступление в ряды Темного Лорда Малфой-старший не считал. Последние полвека чистокровных стали сильно притеснять, Фадж при вступлении на должность министра магии показал себя полным придурком, объявив родовую магию темной и запретной. Хорошие отношения с министром были нужны ему, но его идеи Люциус не поддерживал, даже презирал за них. Темный Лорд обещал дать им свободу и полную волю в изучении родовой магии и поставить маглорожденных на место. Тогда чистокровные волшебники, год за годом подвергающиеся унизительным министерским проверкам на использование родовой магии, пошли за ним. Первые годы идеи Темного Лорда яро отстаивались. А потом люди упустили момент, когда он стал превращаться из человека в чудовище. Жестокость стала нормой, а первоначальные идеи потерялись среди мелких целей.

Мистер Поттер весьма вовремя подоспел со своей бессмертностью. Темный Лорд начал тогда сомневаться в верности Люциуса, над его семьей нависла опасность.

Камин налился зеленым светом, и в нем возникла голова Северуса:

— Люциус, к тебе можно зайти?

Люциус отставил бокал в сторону, и ответил согласием. Голова Северуса исчезла из камина, и через минуту он вышел оттуда весь целиком. Очистил мантию одним легким движением палочки и поприветствовал его.

— Здравствуй, друг.

— Присаживайся, Северус, — пригласил его Люциус и отложил газету. — На ужине к нам присоединишься? Нарцисса будет рада.

— Нет, благодарю, — покачал Снейп головой. — В Хогвартсе кормят как на убой. Как ваши дела с Нарциссой?

— В Министерстве опять хотят начать проверки, — лениво поведал Люциус. — Они явно забыли, что мы начали воевать с ними как раз из-за того, что они притесняли нас. Особенно старается этот любитель маглов, — он презрительно скривил губы. — Артур Уизли. А у тебя как дела, Северус?

— Это у вас, видимо, наследственное, — усмехнулся Снейп, подхватив подлетевший к нему бокал с огневиски.

— Что?

— Вражда с Уизли, — объяснил профессор. — Наследственное.

— Уизли чем-то досадили моему сыну?

Голос Люциуса стал угрожающим, усталость слетела. Как бы холоден ни был Люциус прилюдно к сыну, Драко он любил.

Снейп хмыкнул.

— Вот уж не знаю, какая муха укусила младшего Уизли. Насколько знаю я, он прошел мимо Драко, задел его локтем и не извинился.

— А Драко?

— Подобно аристократу, даже в лице не изменился. Тогда Рональд остановился и начал оскорблять Слизерин. Мои подопечные были очень недовольны, — Северус сделал глоток огневиски и продолжил. — Мимоходом, кажется, Уизли оскорбил мисс Грейнджер, и Драко вызвал его на дуэль за оскорбление дамы.

Люциус расплылся в улыбке. Он знал, что хорошо обучил сына Кодексу Аристократа, и Драко в грязь лицом не ударит.

— Неплохо, право, — молвил он.

— Твой сын попал в хорошую компанию, — заметил Снейп. — Они делают большие успехи в освоении магических наук.

— А у мисс Грейнджер тоже получается? — поинтересовался Люциус.

— Она справляется быстрее всех.

— Интересное развитие событий.

— Люциус, скажи, ты специально свел их с Поттером? По правде говоря, компания подобралась более чем странная. Лонгботтом, твой сын, эта Грейнджер и Поттер.

— Это Драко начал общаться с Поттером, — признался Малфой. — Когда-то он его узнал в Косом переулке и пожелал подойти познакомиться. Такой прыти я от него, честно говоря, не ожидал, когда он признался, что каждый вечер просит Добби перенести его к Поттеру в комнату, чтобы они могли поболтать о своем детском.

— Неплохо, — оценил Северус, отставляя пустой бокал.

Люциус выглядел, как довольный кот, объевшийся сметаны.

— Я позволил. А то, что он сошелся там и с Лонгботтомом, и с этой девочкой — пускай. Мистер Поттер стоит этого.

— А если Драко однажды попросит твоего благословения на брак с этой самой девочкой, ты согласишься? — хитро сощурился Снейп.

Люциус задумался.

— Это, конечно, не хорошо. Я думал об Астории Гринграсс, как тебе известно, у нее один минус. Она приходится Драко троюродной сестрой, а это уже слишком близкое родство. Сев, чистокровных становится все меньше, все сложнее становится искать невест сыновьям. Но если эта девочка действительно будет хотя бы равна по силе Лили Блэк, красива в будущем, умна и достаточно прилична, я, пожалуй, подумаю над этим вопросом.

— А я уж волноваться начал, — съязвил Снейп. — Обеспокоила меня их странная дружба. Но это еще не все. Странности мистера Поттера и твоего сына скоро перейдут границы.

— Что он еще учудил? — устало поинтересовался Люциус, прикрывая глаза.

— Сегодня на зельях Рональд Уизли взорвал котел…

— Болван.

— Когда его повели в Больничное Крыло, я вернулся к своему столу и, обернувшись, внезапно увидел, как Драко смотрит на меня. Серьезно говорю, я подумал, что он тяжело болен или его что-то мучает. Он побледнел, глаза стали влажными, пульс как будто участился. Руки чуть тряслись. Я спросил его, что с ним — и знаешь, что он ответил?

Люциус открыл глаза.

— И?

— Что его мучают очень плохие воспоминания.

Малфой-старший приподнялся в кресле.

— Это какие же?

— Я задаюсь тем же вопросом, — пожал плечами Северус. — Могут ли быть у мальчика, у которого всего в достатке, очень плохие воспоминания? Чтобы аж трясло, как сегодня. И самое интересное — мистер Поттер смотрел на меня точно так же.

— У них какая-то тайна, — Люциус встал с кресла и медленно прошел к окну, сжав рукой в черной перчатке наконечник своей трости. — Когда-то Драко дал мне понять, что у него есть тайна, которую он расскажет позже. Мы думали, что это детская дурь, влюбленность, хоть и не в кого было ему… А теперь и Поттер ведет себя так же.

— Я уже писал родителям Поттера, — признался Снейп. — Лили ответила, что ничего не знает, но делает скидку на возраст, мол, в этом возрасте дети любят выдумывать.

— Я пригласил их на выходные, — сообщил Малфой. — Понаблюдаю за ними, может, домовика приставлю, подслушивать разговоры.

— Дельная мысль, — согласился Снейп, тоже поднимаясь. — Хотел похвалить его при тебе. Драко с мисс Грейнджер в паре сварили сегодня превосходнейшее зелье от фурункулов. Поттер и Лонгботтом от них не отстали ни на йоту.

— Приятно слышать.

— Я пойду, — Снейп шагнул в камин. — Сдали первые работы, проверять полночи буду.

— Удачи, — рассеянно согласился Люциус. — Завтра расскажи мне, как прошла дуэль. А то у меня своя тут намечается… С Артуром Уизли.

— И тебе удачи! — усмехнулся Снейп и исчез в языках зеленого пламени.

За короткое время новость о дуэли облетела весь Хогвартс и все факультеты, так что к следующему утру каждый знал время, место и в лицо — участников. Как и следовало ожидать, три факультета поддержали Рона, который ходил надутый как индюк в сопровождении двух братьев. Драко постоянно пытались обидеть, унизить, подставить подножку, осмеять, но вел он себя, к своему достоинству, разумно. Гарри ходил с ним, и при нем друга не трогали. Видимо, авторитет Мальчика-Который-Выжил колебался совсем чуть-чуть. Гермиона ходила с Невиллом и тоже подвергалась насмешкам.

— Заучка…

— Это — дама?!

— Лохматое чудовище…

Староста настоятельно посоветовал не обращать внимания и к группе первокурсников приставил нескольких старшекурсников. Гермиона ходила тихая, глаз от пола не поднимала, но обидные реплики больно ее задевали. Драко бледнел от злости, но ничего не мог поделать — только победа в дуэли смогла бы поставить на место этих зазнавшихся детей.

На уроках Рон не слушал преподавателей. Они сидели на Чарах, Флитвик показывал им заклинание Левитации. Невилл справился с ним с третьей попытки, Драко и Гарри общими усилиями сделали это после него, а Гермиона не могла сосредоточиться.

— Хэй, — шепнул ей Драко. — Расслабься, они тебя не обидят. Не обращай внимания — и все.

Но у девочки в глазах стояли слезы, Рон громко шептал сзади «Заучка, заучка». Драко сжал кулаки, но продолжил успокаивать ее.

— Гермиона, слушай, они ничем не лучше тебя. Ты у нас умная, ты молодец, а они просто завидуют, что им лень учить столько, а тебе нет.

— Вот именно, Гермиона! — подтвердил Невилл с уверенностью. — Мы тебя любим, ты наш лучший друг, а на этих недоносков не обращай внимания.

— Давай, Гермиона, у тебя получится! — подбодрил Гарри, положив перед ней перо.

Гермиона сквозь слезы улыбнулась и направила палочку на перо.

Перо взлетело и запорхало над партами вместе с тремя перьями мальчиков.

— Отлично, мисс Грейнджер, — похлопал ей Флитвик.

В этот момент раздался грохот, и все обернулись к источнику шума. Рон и Симус сидели с опаленными бровями, перед ними их перо осыпалось горсткой пепла.

Урок закончился, и слизеринцы группой пошли на обед. Филиус Флитвик решил пойти вместе с учениками и ненароком пристроился к слизеринцам.

— Мистер Малфой, ваш поступок показался мне очень смелым. Вы правильно сделали, что вступились за мисс Грейнджер.

— Что вы, сэр, — смутился Драко.

— Благородство в таком виде редко присуще детям, — заметил Флитвик. — Вы, мистер Лонгботтом и мистер Поттер — замечательные ученики. Мисс Грейнджер — умная девочка. Вы бы могли учиться и на моем факультете. Мистер Поттер, мистер Малфой, я от всей души желаю вам удачи.

Гарри решил воспользоваться ситуацией и прояснить все для себя из первых рук.

— Профессор Флитвик, а почему вы ушли с должности декана Равенкло?

Профессор хмыкнул.

— Профессор Дамблдор сказал, что силы не те, но… Мистер Поттер, я скажу вам так. Мое мнение — он сделал это ради вас. И только.

На обеде они сели на свое привычное место, но в Большом Зале изменилась сама атмосфера. Напряжение за столом слизеринцев почти искрилось. Три враждебных им факультета тоже ждали дуэли, но успевали еще и отпускать шуточки и насмешки. У Рона, кажется, поубавилось спеси, когда он осознал, что до поединка осталось не так уж и много времени. Братья сидели с двух сторон от него, угрюмо ковыряя что-то в тарелках.

Гермиона кусала губы и нервничала. Ведь это из-за нее сейчас будут драться, а она этого не хотела. Дамблдор поднялся с места.

— Прошу внимания! Как вы знаете, вчера произошла ссора между учеником первого курса Слизерина Драко Малфоем и учеником первого курса Гриффиндора Рональдом Уизли. Школьным Уставом дуэли запрещены, однако в качестве исключения по причине традиционного вызова на дуэль им было разрешено драться в присутствии преподавателей. Итак, дуэлянты, вы готовы?

Драко и Рон поднялись глядя друг на друга и одновременно кивнули.

— Секунданты? — со своего места поднялись Снейп и МакГонагалл.

Гарри и братья-близнецы Уизли тоже кивнули.

— Выходите в холл, — провозгласил Дамблдор. — Остальные, останьтесь и продолжайте обед.

Но разве же кто-то будет обедать в то время, когда в Хогвартсе будет проводиться единственная разрешенная дуэль. Ученики повскакивали с мест и устремились в холл, так что преподавателям ничего не оставалось, кроме как смириться и следовать за ними.

— Не убей Рона, — прошипел ему Гарри, когда Драко уже встал на положенное место.

— Постараюсь, — пожал плечами Драко.

— Дуэль заранее нечестная, тебе пятьдесят скоро…

— Ну, ты нашел время напомнить о возрасте, — закатил глаза Драко. — Резерв сил у нас один, пусть выкручивается. Я вот тоже не смогу сейчас десять Патронусов сотворить…

Дуэлянты встали в стойку и поприветствовали друг друга палочками. За спиной Драко сгрудились слизеринцы, за Роном — все остальные. Старосты и деканы подошли дать последние напутствия сражающимся.

— Драко, — обратился к нему Майкл. — Не посрами. Не пропускай заклятия. Атакуй чаще, чем защищайся…

— Мистер Дотер, — отстранил его профессор Снейп и молвил. — Просто удачи, мистер Малфой.

Директор дал сигнал к началу, выпустив из палочки золотые искры, и дуэль началась.

Рон бросил в Драко некачественную Таранталлегра. Драко воспользовался Мобиликорпус. Оба заклинания не попали в цель и были поглощены щитом, отстранившим дуэлянтов от зрителей. Драко понял, что использовал слишком сложное заклинание, и ограничивался Экспеллиармус и Ступефай. Он с легкостью парировал и отражал Протего заклинания Рона, которым его, видимо, в спешке вчера обучали братья. И с каждой мелькнувшей вспышкой становилось понятнее для всех, что Драко поддается, тянет время. Слизеринцы радостно зашуршали за спиной Гарри, три факультета за Роном шумели гораздо громче, подбадривая рыжего, в воздух взлетали кулаки, а Рон настолько возгордился своим мнимым успехом, что сделал ошибку. Он повернулся к толпе и помахал палочкой, тут-то его и настигло заклинание Драко.

— Ступефай!

Красный луч долетел до Рона и попал прямо ему в грудь, когда он повернулся к нему лицом. Рон уронил палочку и медленно упал на спину. Дуэль была закончена. Слизеринцы ликовали, а Гермиона подбежала к Драко и бросилась ему на шею. Парень неловко обнял ее и густо покраснел, когда Гарри ему хитро подмигнул.

Праздник на факультете Слизерин продолжался до ночи, так что профессору Снейпу пришлось тащиться к детям перед сном и разгонять их.

* * *

— Он заменит Темного Лорда.!

Планы рушились, все замыслы пошли фениксу под хвост. Может, пора подключать к делу Квиррелла? Раньше — не значит, что результат будет хуже… И еще один вопрос добавлялся к списку предыдущих — стоит ли оставлять в живых Гарри Поттера? Мальчишка владеет огромной силой, он опасен, у него могучие друзья-слизеринцы… Так не предотвратить ли новую возможную в будущем войну?

Дамблдор устало вздохнул. Ошибки прошлого терзали его, он вечно стремился исправлять их и пресекать на корню новые. Теперь подозрительность могла все испортить. Нет, надо его еще проверить, а там будет видно…

* * *

— Ну, что, Северус? Как все прошло?

Люциус развалился в кресле. Он устал, но усталость была приятной. День был плодотворен на хорошие результаты, дела спорились сегодня просто прекрасно.

Северус устало отхлебнул чаю, который заботливо принесла Нарцисса.

— Честно сказать?

— Он не справился? — Малфой враз посуровел.

— Он меня удивил, — честно ответил Снейп. — Знанием заклинаний.

— А… Прочитал в библиотеке, это не странно, я бы тоже так готовился к дуэли в его возрасте.

— Мобиликорпус, Люциус?!

Люциус напрягся.

— Что? Заклинание пятого курса? И у него хватило сил?

Снейп фыркнул и случайно облился чаем.

— Хватило? Да Драко еще полчаса после этого осыпал Уизли Экспеллиармус, Протего, Ступефай и Петрификус Тоталус. А Поттер ему все шептал, сдерживайся, мол, сдерживайся… — Северус незаметно стряхнул с влагоустойчивой мантии несколько капель на ковер.

Люциус упал на спинку кресла и закрыл глаза.

— Что происходит, Северус?

* * *

Неужели они дожили до выходных?

Гарри варил зелье от тошноты на последнем занятии по зельям в пятницу вместе с Невиллом. Эта неделя стала для них настоящим испытанием, но после победы на дуэли три враждебных факультета притихли. Рона заставили извиниться перед Гермионой прилюдно, и теперь он ходил недовольный, даже непримиримо злой, но, тем не менее, молчал. А слизеринцы обрели второе дыхание.

Родители прислали согласие на проведение Гарри выходных в Малфой-мэноре. Невилл, к своему изумлению, получил такое же от бабушки, а Гермионе даже трудиться не надо было. Однако Люциус Малфой зачем-то поехал и к ее родителям, чтобы пригласить ее к ним в гости. Родители дали согласие.

Прозвенел звонок, Гарри и Невилл начали наливать кипящее зелье золотистого цвета в колбу. Драко с Гермионой справились чуть раньше, поэтому уже ждали их за дверями кабинета. Невилл робко, но без страха посмотрел на профессора и поставил образец на стол. Они собрали сумки и уже почти вышли за дверь, когда Гарри окликнул голос Снейпа.

— Мистер Поттер, задержитесь, пожалуйста!

Гарри сказал друзьям отправляться в подземелье, а сам вернулся к столу Снейпа.

— Профессор?

Снейп оторвал задумчивый взгляд от пятна на столешнице и глянул на него:

— Я хотел бы поздравить вас и мистера Малфоя с победой в дуэли, первой после запрета дуэлей в Хогвартсе.

— Драко здесь нет, — заметил Гарри.

— Да, потому что я хотел поговорить именно с вами. Присядьте.

Гарри послушно сел. Снейп встал со своего кресла и подошел к окну. Его что-то беспокоило, пальцы за спиной были сплетены и сжаты.

— Мистер Поттер, у вас появляются новые друзья.

— Это так, профессор.

— Тогда вы понимаете, что слово «друзья» не синоним «преданности» и «правдивости». Под личиной друга может скрываться самый злейший враг.

Гарри вспомнил Рона.

— Я знаю, что вы скажете, профессор, — ответил осторожно он. — Эти враги могут быть доносчиками главного врага.

Снейп сцепил пальцы еще сильней, выражения его лица видно не было.

— Вы знаете, кто ваш враг, Поттер?

— У меня два врага, сэр. Вы про Волан-де-Морта?

Снейп обернулся к нему с безмерным удивлением на лице.

— Два врага, мистер Поттер? А кто второй, кроме Темного Лорда?

Гарри понял, пора готовить будущих посвященных к правде. От Снейпа он скрывать ничего не собирался, как и от родителей. Он заслуживал правды, которую ему раскрыли только незадолго до смерти… И той части, которую он узнать не успел.

Окровавленный… С глубокими ранами на шее, пульсирующей струей крови… Судорожно зажимающие рану красные пальцы… Взгляд, из которого медленно уходит блеск жизни.

Гарри помотал головой, чтобы прогнать леденящие душу воспоминания, и продолжил.

— Я не могу сейчас сказать вам.

Снейп, видимо, решил, что это какой-нибудь лондонский магл, которому Гарри задолжал денег, или мадам Пинс… Мало ли какие мальчишке мерещатся враги, и внимания на этот вопрос он больше не обратил.

— Смело называть его по имени с вашей стороны… Знаете, о вас было сделано пророчество… О вас с Темным Лордом.

— Я знаю, сэр, — вздохнул Гарри.

Профессор замер.

— Откуда? Вам… мать рассказала?

— Нет, — уверенно ответил Гарри. — Давайте не будем на этом останавливаться. Просто я знаю о нем.

— И вы знаете, что должны либо умереть, либо убить? — с недоверием поинтересовался Снейп.

— И ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой, — процитировал Гарри, глядя ему прямо в глаза.

Сражение взглядами длилось всего минуту.

— Откуда у вас такой блок на мыслях, мистер Поттер? — тяжело дыша, спросил профессор. — Вы давали Непреложный Обет?

— Нет, — удивился Гарри. — Почему вы так думаете?

— Я не вижу иного объяснения ему в вашем возрасте.

— Профессор, смиритесь с мыслью, он есть! А как, откуда, почему и что я скрываю — это мое дело.

— Вы полны тайн, мистер Поттер, — усмехнулся Снейп, устало усаживаясь в кресло. — О нем не знают даже родители…

— Это просто маленький детский секрет, профессор, — мягко ответил Гарри.

— Значит, все-таки Непреложный Обет.

— Как хотите.

— Собственно, я хотел бы вас попросить остеречься заводить новых друзей и держаться ближе к нынешним, какая бы тайна вас ни связывала.

— Я умнее, чем вы думаете, профессор, — вздохнул Гарри. — Может, вы не поймете, но я по возрасту ближе к вам, чем к самому себе.

— Не пойму, — согласился Снейп. — Не люблю шарады. И еще… Будьте добры, мистер Поттер, не забудьте от Малфоев вернуться в школу со сделанными уроками.

— Не забуду, — обещал Гарри и встал со стула. — Я могу идти, профессор? Невежливо опаздывать…

— Ступайте! И десять очков Слизерину. За ваше как всегда идеально сваренное зелье.

* * *

— Чего он хотел? — поинтересовался Драко, когда они собирали вещи.

Гарри отмахнулся, что значило — ненужная ерунда. Друг тоже знал, что пора готовить людей к правде. Под джемпером неожиданно нашлась какая-то свернутая бумага. Гарри взял ее и развернул.

— Драко… Я забыл про Хагрида.

— Не успеем, наверное, — с сомнением ответил Драко. — Отец убьет, если опоздаем ко времени. Причем только меня.

Но бросать Хагрида не хотелось. Гарри с трудом смог уговорить Драко пойти к нему, так как добродушного великана парень недолюбливал.

Ребята без пяти три вышли из замка, и пошли по школьной территории к дому Хагрида. Как и тогда, он жил в маленьком деревянном домике на опушке Запретного Леса. Над входной дверью висел охотничий лук и пара огромных галош.

Гарри постучал в дверь, и ребята услышали, как кто-то отчаянно скребется в нее с той стороны и оглушительно лает. А через мгновение до них донесся зычный голос Хагрида:

— Назад, Клык, назад!

Драко отшатнулся от двери и сморщил нос. Гарри, когда-то готовый его порвать за такое отношение к его друзьям, теперь даже немного понимал его. Хагрид жил в некотором бардаке, такое не приветствовалось не то что чистокровными семьями, но и его собственной мамой.

Дверь приоткрылась, и за ней показалось знакомое лицо, заросшее волосами.

— О, Гарри! — воскликнул Хагрид. — Драко… Заходите! Назад, Клык!

Хагрид пошире распахнул дверь, с трудом удерживая за ошейник огромного Клыка. Драко посторонился и пропустил Гарри, думая, вероятно, что если его и успеют съесть, то он-то убежит подальше.

В доме была только одна комната. С потолка свисали огромные окорока и выпотрошенные фазаны, на открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, покрытая лоскутным одеялом.

— Вы… э-э… Чувствуйте себя, как дома… устраивайтесь, — сказал Хагрид, отпуская Клыка.

Пес кинулся к Драко и начал лизать ему уши. Драко начал отбрыкиваться.

— Ты, эта… Драко, — Хагриду явно было не по себе от нахождения с ним в одном помещении. — Не бойся его. Он, эта… Играется.

— У нас были борзые когда-то, — сказал Драко, стараясь держать обслюнявленную морду Клыка подальше от своей мантии. — Я знаю, что играется.

Хагрид чуть расслабился и поставил перед ребятами чайные чашки размером с ведра. К чести Драко, тот губы не скривил, пока пил, и даже поблагодарил. О каменные кексы, которые он решил попробовать, можно было ломать зубы, поэтому Драко сунул такой кекс в карман и пообещал потом доесть.

— Слыхали, ребятки? — Хагрид бросил Клыку на пол шмат мяса, и пес отстал от Драко. — «Гринготтс» обокрали.

— Чье хранилище? — поинтересовался Гарри.

Сомневаться не приходилось — он как сейчас помнил цифры на каменных дверях с хитроумным замком. Семьсот тринадцатый сейф.

— Так наш, хогвартский. Я там бывал в тот же день, но чуть ранее, — великан отхлебнул чаю. — Забирал кое-что по заданию директора.

— Вора найдут, — махнул рукой Драко. — Урон по гоблинскому самолюбию. Они его из-под земли достанут.

— Да-а, — Хагрид, видимо, сильно озабочен поимкой вора не был. — Как первая неделя-то? Как выходные проведете?

— О выходных, кстати, — мальчики переглянулись. — Хагрид, не обижайся, но нам пора. Мы едем к мистеру Малфою на выходные. Опаздывать нельзя.

— О, ну, конечно, идите, да еще заходите, ребята!

Хагрид шумно высморкался в платок, похожий на скатерть. Драко отвернулся от него и сморщил лицо. Видимо, долго без этого выражения лица он жить не мог.

Они направились из хижины Хагрида прямо к профессорскому кабинету. Там они условились встретиться с Невиллом и Гермионой.

* * *

Выходные прошли незаметно. Всего-то два дня отдыха, часть из которых они занимались уроками, беседовали с мистером Малфоем и летали на метлах. Последнее Драко заставил сделать всех без исключения, и если Гарри был счастлив оказаться в воздухе, то Невилл и Гермиона смотрели на метлы с ужасом.

— Как на такой усидеть? — переживала Гермиона.

Если бы по полетам были учебные пособия, и им можно было научиться по книгам, Гермиона давно бы уже порхала в небе без метлы.

— На земле как-то удобнее, — отказывался Невилл.

— Вперед! У нас в понедельник урок полетов, мы же не хотим ударить в грязь лицом перед гриффиндорцами?

Призыв Драко не остался без внимания, поэтому все утро воскресенья они провели в воздухе, где Невилл научился летать, и Гермиона тоже довольно сносно овладела метлой. Гарри только сожалел, что теперь его не пустят на матч до второго курса. Малфой не выхватит у Невилла напоминалку, не бросит ее в окно МакГонагалл.

Еще у Гарри было ощущение, что мистер Малфой пристально за ним наблюдает. Что Гермиону и Невилла пригласили сюда из-за него, но это не главное. Ему казалось, что Люциус видит его насквозь, при знакомстве Гарри даже закрыл разум окклюменцией. В той жизни, уже старый и в Азкабане, Люциус был другим. Несломленным, но уже близким к этому. Поубавилось спеси, безмерной гордыни. И это было хорошо, но Гарри задавался вопросом — если они с Драко все изменят, станет ли Люциус еще когда-нибудь таким, каким они его помнили в последний день там.

* * *

В три тридцать Гарри, Драко и остальные первокурсники Слизерина торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, трава шуршала под ногами. Именно за это Гарри отдал бы в тот день на платформе девять и три четверти все — вновь очутиться в этом волшебном месте.

Ученики дружным строем спускались с холма, находящегося вдалеке от Запретного Леса, покачивающего своими темными верхушками деревьев на ветру.

Первокурсники из Гриффиндора были уже там — как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Многие из них были почти не пригодны для полетов с треснувшими древками и облупившимися названиями. Гарри невольно задумался, чего стоило школе закупить новые метлы, если не для игроков, то хотя бы для первокурсников, ради соблюдения техники безопасности. Или закупить игрокам в квиддич метлы одинаковой модели и скорости. Чтобы превратить квиддич в соревнование талантов, а не кошельков родителей игроков. Моментально оглядев метлы, он выбрал самые лучшие, на его взгляд, и поставил напротив них Гермиону и Невилла. Драко одобрительно подмигнул и встал напротив Гермионы.

— Готовы, ребят?

Близнецы Уизли обосновались за спиной Гарри. Вопреки здравому смыслу их отношения после дуэли не испортились, чему Гарри был чрезвычайно рад. Близнецы, когда-то заменившие ему родных братьев, старались держать с ними контакт, не давая предрассудкам факультетов и озлобленности друзей с Гриффиндора окончательно поставить «железный занавес» между ними и Слизерином. И теперь Фред и Джордж стояли рядом с ними, под устремленными на них взглядами гриффиндорцев, и приветливо улыбались.

— Готовы, — махнул рукой Гарри, жмурясь от солнечного света. — Солнце яркое слишком.

— Поверь, это лучше, чем дождь, — наставительно произнес Джордж, подставив лицо теплым осенним лучам. — Уж мы и в дождь, и в слякоть играли в квиддич.

— Слякоть на земле… — заметил Невилл, попинывая древко своей метлы.

— Не важно, — тут же аргументировал свои слова Джордж. — Холодно, мокро и темно, и ни черта не видно, не лучшая погодка, согласись, Невилл.

— А что вы тут делаете? — спросила Гермиона. — Разве у вас не должны быть сейчас занятия?

Близнецы переглянулись и дружно покачали головами, коварно улыбаясь.

— У нас окно, правильная девочка. На старших курсах такое бывает. А пришли, чтобы удачи пожелать.

— Предупреждаю, — наклонился Фред к Гарри и зашептал. — Некоторые метлы начинают вибрировать, так что высоко не поднимайтесь, а есть такие, которые забирают влево, оттого сложно управлять.

— Мы учли, — кивнул Гарри на их метлы.

— Ну, тогда мы тут не нужны никому, Джордж!

— Верно, Фред, оставим их на волю судьбы…

— И уйдем…

— Навсегда…

Близнецы отсалютовали палочками и, осыпав всех искрами, направились к замку.

Искры упали на детей и обратились в пепел. Гермиона хмыкнула и отряхнулась.

— Они ужасны…

— Не будь так строга, Гермиона! — улыбнулся Драко. — На самом деле они самые нормальные гриффиндорцы, которых я встречал.

Рон, которого задела последняя фраза, что-то тихо прошипел Симусу, и оба уставились на друзей с враждебностью, способной испепелить на месте Волан-де-Морта. Но мадам Трюк, объявившаяся на площадке, разрядила обстановку.

— Ну и чего вы ждете? — рявкнула она. — Встали напротив метлы? Шевелитесь!

Первокурсники вжали головы в плечи и рассредоточились по оставшимся метлам. Гермиона поджала губы. Она явно не одобряла методов преподавания мадам Трюк.

— Вытяните правую руку над метлой, — скомандовала мадам Трюк, доставая свисток. — И громко скажите «Вверх».

— Вверх!

Десятки голосов разнеслись над лужайкой. Метлы Гарри и друзей сразу прыгнули им в руки, но у большинства первокурсников возникли проблемы. Дети, не подготовленные к уроку полетов, откровенно испугались преподавателя. Многие, как понял Гарри, вообще предпочитали оставаться на земле. Что касалось метел, то непринужденным взглядом специалиста он осмотрел их и сделал вывод, что большинство скоро сломаются. Причина их непослушания была именно в неисправности.

Наконец, метлы оказались в руках первокурсников, и мадам Трюк прошла по рядам. Кого-то она поправила устно, кому-то собственноручно вручила правильно метлу, предварительно вырвав ее из рук ребенка. Но перед Драко профессор остановилась совсем.

— Мистер Малфой, вы неправильно держите метлу.

Рон зло ухмыльнулся, и они с Симусом вновь начали перешептываться. Драко, надо отдать должное его воспитанию и выдержке, никак не отреагировал на замечание профессора, не возмутился, не начал пререкания. Лишь поднял бровь как бы в удивлении.

— Не так важно уметь держать метлу, — изрек он спокойно. — Гораздо важнее уметь на ней летать.

— Вот полетите вниз головой, тогда и поговорим, — фыркнула профессор Трюк.

Гарри подумал, что она не права. По долгу службы, как он знал, Драко часто летал на метле, а ранее он играл в квиддич ловцом, и ни разу умение держать метлу «большим пальцем по направлению древка» ему не пригодилось. Что тут думать, Гарри и по своему опыту знал это, а потому выступил вперед и вступился за друга.

— Вы не правы, мадам Трюк. Можно и обезьяну научить держать метлу, но летать от этого она лучше не станет.

— В полете все важно, мистер Поттер, — обернулась к нему Трюк. — Если вы так много знаете о полетах, почему бы вам не записаться у директора в кандидаты на мою должность?

Уже большая часть гриффиндорцев захихикала, и достаточно громко. Гарри знал, что мадам Трюк поддерживает их, так как сама училась на их факультете, но его это не смутило.

Годы службы на посту главы Аврората вновь напомнили о себе, он чувствовал неодолимое желание доказать, что он прав, и уличить во лжи.

— Меня больше интересует, как вы, профессор полетов, держите в полете свою метлу. Вы прижимаете древко большим пальцем или обхватываете его поперек пальцами, не касаясь ладонями дерева?

Тут уже замерли даже гриффиндорцы. Гермиона чуть прикрыла рот рукой, Драко за спиной Трюк чуть покачал головой из стороны в сторону. «Не нарывайся», — услышал его ментальный голос Гарри.

Профессор шумно выдохнула и обвела толпу детей своими желтыми жуткими глазами. Ей не понравилось, что на глазах учеников ее унизил малолетний выскочка, как ясно читал ее гневные мысли Гарри. Он и сам только что пришел в себя и теперь жалел, что вообще ввязался в этот разговор.

— Мистер Поттер, я обучаю вас дисциплине, — сухо ответила мадам Трюк, встав перед ним. — Это ваше дело, как вы будете держать метлу в полете, если вам будет удобно, держитесь хоть за прутья. Но это мой урок, и я должна присвоить вам уважение к взрослым. Когда вы будете моего возраста, возможно, все поймете, если не дурак. А теперь все возьмите метлы так, как правильно мне сейчас сказал мистер Поттер. По моему свистку отталкивайтесь ногами от земли и поднимайтесь в воздух на несколько дюймов, слышите?! Несколько! Дюймов!

Да, она была права, и Гарри раскаялся, признав ее правоту. Пока дети живут под крышей замка, преподаватели за них в ответе, и легче защитить их от опасностей, если дети будут слушать, что говорит взрослый волшебник. Мадам Трюк просто пыталась его усовестить, а он начал искать в ней врага.

Молча дети сели на метлы, и преподавательница поднесла к губам свисток…

* * *

— Зачем ты нарывался?!

Гермиона встряхнула его за плечи и толкнула в грудь, так, что Гарри отлетел на шаг назад. Девочка бушевала, неуважение к преподавателю, которое проявил Гарри, сильно задело ее, и вот уже полчаса Гермиона увещевала его вернуться и извиниться. Гарри не стал никому говорить, что чуть раньше, когда друзья переодевались в раздевалках, сам подошел к мадам Трюк. Ему было стыдно, что он сорвался, и больше всех его понимал Драко, сейчас сочувствующе выглядывающий из-за спины Гермионы. Невилл только мрачно поправлял сумку и старался не смотреть на друзей.

— Гермиона, я…

— И не пытайся мне тут ля-ля! — девочка уперла руки в бока. — Что с вами происходит?! С тобой, с Драко? Вы ведете себя часто слишком странно.

— Наверное, потому что мы волшебники, — осторожно заметил Драко. — А ты совсем недавно в волшебном мире.

— Вы, уважаемые, ведете себя страннее, чем иные волшебники! — Гермиона обернулась к нему, взмахнув топорщившимися, наэлектризованными волосами.

Драко попятился.

— Вы как хотите, а я пойду извинюсь перед мадам Трюк! И кстати, в брошюре по полетам указано, что правильно держать метлу, как она нам говорила!

Девочка повернулась к ним спиной и направилась обратно к полю для квиддича. Драко затаенно улыбался, глядя ей в спину.

— Беги за ней, — хмыкнул Гарри и подхватил под локоть Невилла. — Мы еще пойдем в библиотеку!

— В библиотеку?.. — удивился Невилл, но парень уже тащил его прочь.

Драко ухмыльнулся и направился вслед за Гермионой, неся на плече ее сумку, которую всегда помогал таскать девочке.

Осень мягко вступала в свои права. Кроны Запретного Леса медленно меняли свой цвет на ярко-желтый и красный, и к концу октября с башен замка и из окон было видно только огромное, бушующее в холодных осенних ветрах яркое море листвы. Озеро начинало замерзать, и на утро берега покрывались тончайшим слоем ледяной корочки. Тучи все чаще стали закрывать солнце, дожди хлестали как из ведра, погода портилась.

После памятной для ребят дуэли время летело незаметно — вновь все встало на свои места. Учителя задавали домашние задания, устраивали контрольные, проводили практические уроки. Студенты учились по мере своих возможностей, делали уроки и с нетерпением ждали каникул. Слизерин мало чем отличался от остальных факультетов в этих вопросах — там учились такие же дети, по воле судьбы попавшие на факультет, живший своей обособленной от остальных жизнью. И нельзя сказать, что слизеринцам казалось, будто они обделены.

Гермиона завоевала себе звание самой умной студентки-первокурсницы, заставив всех сокурсников уважать себя. По мере возможности Драко и Гарри помогали ей с обучением, на что девочка реагировала больше отрицательно — ей хотелось всего добиться самой. Невилл стал учиться намного лучше, стал раскованнее и смелее, и на вечерних построениях его хвалили старосты.

Гарри и Драко немало времени уделяли самообразованию, и профессора только радовались, видя такую тягу к знаниям. Профессор Флитвик, искренне любящий свой факультет, только вздыхал — какие студенты не попали к нему! Снейп довольно потирал руки — давно Слизерин не выходил так скоро в лидеры в соревновании между факультетами благодаря трудам одних только первокурсников.

Гарри получал письма от мамы и Сириуса, а Вальпурга еженедельно присылала ему небольшие коробочки с пирожками собственного производства. Такого тепла в душе мальчик давно не ощущал — столько лет прошло, а он до сих пор не мог поверить, что у него есть семья, мама, Сириус, бабушки! Тени прошлого мелькали во снах, но теперь они становились все туманнее, все меньше напоминали о себе. Кошмар прошлой жизни исчезал в памяти, забвение мягким туманом скрывало воспоминания и лечило искалеченную душу.

Так пролетело два месяца обучения на первом курсе…

* * *

Хэллоуин подкрался незаметно, ознаменовав свое появление такими приятными вещами, как хруст опавшей листвы под ногами, первые морозные узоры на стеклах окон и запах пирогов и запеченной тыквы — обязательного атрибута этого праздника.

Рано по утру накануне праздника Гермиона первая выскочила из спальни девочек-первокурсниц, которую делила с Пэнси Паркинсон и Милисентой Булстроуд, и направилась к спальням мальчиков.

— Драко! Гарри! Невилл!

Окликнутые ребята поморщились и укутались в одеяла. В этот день, когда большая часть преподавателей объявила в честь праздника выходной, они хотели отоспаться, но маленькая фурия явно была с этим не согласна.

— Гермиона… — пробурчал Драко из-под подушки, которой накрыл голову. — Что ты имеешь против здорового сна?

— Мы хотели пойти в библиотеку! — Гермиона плюхнулась рядом и растормошила незадачливого слизеринца. — Ты помнишь. Ты ведь мне обещал помочь с чарами Тишины!

— Гермиона, — простонал Драко. — Это тема пятого курса. Что тебя заставляет думать, что я хочу просыпаться рано утром в выходной, в Хэллоуин и идти отрабатывать его с тобой?

Гарри отвернулся от них и тихо хмыкнул в подушку. Драко, озабоченный привлечением внимания Гермионы, добился своего — девочка теперь постоянно была с ним рядом. Он был счастлив, но порой Гермиона слишком сильно углублялась в изучение известных ему заклинаний, количеству которых поразился бы любой преподаватель. Силенок девочки-первокурсницы не на многое хватало, но трудилась она с фанатичным блеском в глазах.

— Ты же обещал… — Гермиона потрясла его за плечо, и сонный Драко наконец сел, окинув завистливым взглядом ухмыляющихся товарищей.

— Хорошо, мы пойдем с тобой в библиотеку, — сдался он, укутываясь в одеяло. — Но не раньше, чем я приведу себя в порядок.

— Ура!

Девочка заулыбалась и подскочила с кровати. Быстро чмокнула Драко в щеку и испарилась из комнаты. Драко сощурился на яркий свет факела и со стоном повалился обратно на кровать.

— Поттер, почему… Почему девочки вхожи в комнаты мальчиков?

Гарри только ухмыльнулся. Когда-то и они с Роном задали этот вопрос Гермионе, когда друг попытался попасть в их комнату.

— Потому что со времен Основателей считалось, что девочки приличнее мальчиков. В ее комнату, например, ты попасть не сможешь.

— Сплошное невезение…

Драко встал с кровати и начал одеваться. Невилл уже сидел, укутавшись в одеяло, и зевал.

— А если серьезно, Драко, — молвил он. — Что тебя не устраивает? Если я не ошибаюсь, ты сам подписался на это.

— Сам, — мрачно подтвердил Малфой и начал начищать до блеска свои туфли.

— Я думал, что мы можем отложить изучение теоретического аспекта стихийной магии и практику на первое января, — Гарри глумливо ухмыльнулся и скрылся за пологом от летевшего в него ботинка. — Оно же у тебя свободно? Ботинки летят, обгоняя время… Зачем же досталось тебе это бремя?!

Драко отмахнулся, прихватил все необходимые вещи и вышел из спальни, так и не оценив стихотворный шедевр. Невилл помахал ему, укутался в теплое одеяло и продолжил смотреть свои детские сны. Гарри немного ему завидовал. Пусть с того момента и прошло время, но годы службы в Аврорате так и не дали ему спокойно высыпаться во втором детстве, когда его уже разбудили. Полежав в постели еще некоторое время, он тоже встал, оделся и вышел из спальни.

По гостиной шатались ученики первых трех курсов, освобожденные от занятий. Время завтрака еще не наступило, и делать, кроме уроков, было решительно нечего. Старост не было, поэтому несколько второкурсников затеяли игру со вспыхивающими картами, которая была строго запрещена в гостиной Слизерина. Несколько пятикурсников сидели у окна на диване и о чем-то тихо беседовали, листая одну книгу. «Стандарты обучения волшебству — аспекты сдачи» гласило название. Решив, что тут ничего интересного нет, Гарри вышел из гостиной в подземелья и направился к первым этажам.

Бессмысленное шатание по коридорам наскучило, но он решительно не знал, куда податься. Может быть, пойти поздороваться с Миртл? Или найти Кровавого Барона? Скука в выходные была неприятным аспектом его времяпрепровождения. Обучение в Хогвартсе хоть как-то отвлекало, но слишком надоедало скрывать свои настоящие познания. Душа взрослого в теле ребенка — печальное зрелище.

Да, Гарри с нетерпением ждал своего взросления, хотя бы семнадцати лет, когда можно будет уже не скрывать силы, когда он снова станет молодым и сильным, а не маленьким и слабым. Его резерв магических сил станет стабилен, он сможет колдовать почти беспрепятственно. С ним будет его маленькая Джин…

— Здравствуй, Гарри!

Мальчик замер и медленно обернулся. Он и не заметил, как ноги принесли его в коридор, где находился кабинет Дамблдора. Старый волшебник стоял за ним и улыбался, глаза чуть хитро смотрели поверх очков-половинок.

— Профессор Дамблдор, — Гарри полностью повернулся к нему и закрыл разум окклюменцией. На всякий случай.

— Не хочешь зайти на чай ко мне в кабинет?

— Я чем-то провинился? — осторожно поинтересовался Гарри.

Дамблдор покачал головой и с улыбкой повел рукой в сторону каменной горгульи, скрывающей вход в его кабинет.

— О, нет, просто ищу компанию к чаю! Сегодня будет пир, не хотелось бы идти на завтрак и наедаться перед таким праздником.

— Конечно, сэр!

Горгулья медленно поднялась, и винтовая лестница привела их к дубовой двери.

Кабинет профессора Дамблдора был таким знакомым. Гарри с ностальгией узнал знакомый шкаф, где хранился Омут Памяти. Насест феникса сейчас пустовал, должно быть чудесная птица куда-то улетела через открытое окно. Как ни странно, несмотря на распахнутую створку, в кабинете было жарковато.

— Садись, Гарри, мальчик мой, — гостеприимно предложил Дамблдор и уселся в директорское кресло.

Гарри выбрал стул и сел напротив. Принюхался к протянутой чашке чая. Веритасерум не имел своего запаха, но, как глава Аврората, он должен был уметь различать малейшие признаки наличия яда или зелья в чашке даже томатного сока. Зелья Правды там не было, Дамблдор действительно случайно наткнулся на него в коридоре и пригласил, чтобы ближе познакомиться.

Как бы там ни было с Роном, Гарри почувствовал облегчение. Он все еще почитал Дамблдора, как своего наставника в той жизни, и не мог просто отмахнуться от всего, чему старый волшебник его учил. Пусть поведение директора изредка странное, пусть он маразматик, параноик или еще кто — за Рона Дамблдор ответит когда-нибудь, но старик не опасен.

— Итак, как тебе Хогвартс? — поинтересовался директор и улыбнулся ему. — Лимонную дольку, Гарри?

— Нет, спасибо, -— Гарри с некоторой неприязнью бросил взгляд в вазочку, которую он ему двигал. — Я люблю Хогвартс, директор. Школа мне как второй дом.

— У тебя много друзей здесь, здесь учились твои родители, — понимающе кивнул Дамблдор. — Возьми дольку, мальчик мой, не обижай старика.

— У меня от кислого зубы болят, — пожал плечами Гарри, но дольку послушно взял, чтобы положить ее на краешек блюдца. — Да, мои друзья меня поддерживают во всем, помогают учиться, мне нравится здесь.

— А на факультете тебя не обижают? Прости мое любопытство, мальчик мой, просто твое распределение слишком многих удивило, в том числе профессора Снейпа и меня.

— Мне нравится Слизерин!

— Ты очень сильный волшебник, Гарри, — Дамблдор положил на стол какую-то коробочку перед ним. — Скажи, ты можешь поднять ее с помощью палочки?

Удивительный вопрос, подумалось Гарри, но он достал палочку и произнес заклинание Левитации. Коробочка легко запорхала над столом, в ней перекатывалось что-то крупное, достаточно тяжелое и ценное.

— Отлично, Гарри, отлично! — улыбнулся ему ласково директор и дважды хлопнул в ладоши. — Вижу, тебе легко удается осваивать заклинания. А можешь ли ты так сделать без палочки?

— Без палочки? — удивился Гарри. — Вы имеете ввиду беспалочковую магию?

— Мне просто интересно, не пойми меня неправильно. Ты еще в детстве поразил меня своими силами. Если ты не знаешь, я был тогда в вашем доме, когда вы с мамой спаслись…

— Я знаю, мне рассказывали, — кивнул мальчик. — Профессор, я не умею.

— А ты попробуй! — подмигнул Дамблдор.

Ну ладно, решил Гарри, несколько удивленный поведением директора. Волшебник его проверял, это понял бы даже глупец, но какова была его цель? Беспалочковой магией он владел, но отнюдь не стремился демонстрировать ее всем. Поэтому покружившая в воздухе коробочка, едва пропала волшебная палочка, упала на стол. Крышка отлетела, и по кружевной салфетке, разложенной на столе, покатился…

Дамблдор усмехнулся в бороду и достаточно прытко ухватил выпавший из коробочки предмет. Философский камень. Конечно, Гарри понимал, что именно это будет его первое испытание, к которому подводил его Дамблдор, но не рассчитывал, что директор начнет подманивать его к нему вот так явно.

Мальчик сделал удивленное лицо и пожал плечами.

— Видите, не получилось.

Судя по выражению лица, Дамблдор был доволен.

— Прости, Гарри, просто я боялся, что твоя магия слишком сильно и быстро развивается. Тебе ведь известно, почему на детей накладывают ограничительные чары?

— Да, сэр, — вежливо ответил Гарри и спрятал палочку. Изображать ребенка при явном понимании назревающего замысла старого волшебника становилось все сложнее. — Но мне это не нужно. С возрастом у меня были выбросы магии не больше, чем у Драко и других детей, а сейчас я и вовсе выкладываюсь на уроках.

— И ты не чувствуешь никакой обиды, что кто-то сильнее тебя? — допытывался Дамблдор, забыв об осторожности. — Может быть, у тебя бывают всплески ярости?

Гарри покачал головой, честными-честными глазами глядя на волшебника.

— Вы считаете, я могу стать опасным?

— Ну, что ты, мальчик мой, — Дамблдор чуть склонил голову, глаза блеснули над очками. — Просто я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Хотел вот спросить тебя про Слизерин и, может быть, даже уговорить тебя заново пройти распределение…

— Мне нравится на Слизерине, профессор, — молвил Гарри, слезая со стула. — Правда. Я не хочу никуда больше идти.

— Ладно, — улыбнулся директор. — Потом еще поговорим. Можешь идти, вижу, тебе не терпится покинуть этот кабинет, чтобы не выслушивать бредни старика.

— Спасибо за чай, сэр, я возьму лимонную дольку?

Взгляд Дамблдора сверлил его до тех пор, пока дверь не закрылась и винтовая лестница не вернулась к изначальное положение. Гарри перетрясло — брр. Ну и денек! Интересно, что еще изменилось, если о Философском Камне на этот раз он узнал не от Хагрида, а прямым намеком от директора? Смутные воспоминания о Хэллоуине первого курса всплыли в памяти — согласно им, сегодня Квиррелл проникнет к Пушку, Снейп пойдет за ним, и пес его укусит, а тролль найдет Гермиону. Девочка с Драко, и Гарри был уверен, что ей ничего не угрожает.

* * *

Гарри планировал насладиться этим Хэллоуином сполна. Праздник удался на славу — над столами летали несколько десятков тыкв среди свечей и летучих мышей, которые, скорее всего, были не настоящими. Сегодня над столами не висели флаги с цветами их факультетов — там хватало декораций. Над меню домовики потрудились тщательно, и столы ломились от традиционных блюд и новшеств, кажется, иностранной кухни. Они собрались в зале, выслушали речь Дамблдора и теперь насыщались, как могли — каша на завтрак была всем, что им позволила съесть совесть, ублаженная ароматами из кухни.

— А где Гермиона? — поинтересовался Гарри, накладывая себе пюре с тертым яйцом.

Драко пожал плечами.

— Утром мы позанимались с ней. С тех пор я ее не видел.

В голове Гарри щелкнуло, и он обернулся к столу Гриффиндора. Рон что-то рассказывал Дину и Симусу и злорадно смеялся, изображая какую-то пантомиму, не слишком искусно.

— Драко…

Друг не мог знать, и Гарри мысленно дал себе подзатыльник за то, что расслабился и не предупредил. Как в тот раз ее обидел Рон, так, видимо, случилось и в этот. Мальчик решительно встал из-за стола и, привлекая на себя взгляды, отправился к столу Гриффиндора. Драко подавился пирогом, но тоже поднялся и последовал за ним.

— Хэй, Поттер! В чем…

— Гарри, привет! — Рон покрутил перед ним куриной лапой в тыквенном соусе. — Решил пересесть к нам от змей? Ребят, подвиньтесь…

— Где Гермиона? — холодно спросил Гарри, не обратив внимания на освободившееся место.

Драко подошел и встал рядом, непонимающе вслушиваясь в разговор. Дамблдор смотрел на него, Снейп и МакГонагалл одновременно приподнялись с мест, чтобы в случае чего сразу исчерпать конфликт своим появлением. Рон нахмурился, а потом отмахнулся, не обращая внимания на недовольство братьев-близнецов.

— А, эта заучка? Отстирывает колготки в туалете на третьем…

Стол Гриффиндора зло взорвался смехом, кроме нескольких людей, а именно Перси и близнецов. Староста Слизерина Майкл Дотер подошел к Гарри и положил руку на плечо. Поттер поборол желание сбросить ее и навалять Рону по физиономии — только из уважения к Снейпу и братьям Уизли.

— Мистер Поттер, что происходит? — поинтересовался Майкл.

Драко побледнел и сжал кулаки.

— Что вы, мрази, с ней сделали?

— Мистер Малфой! — тихо осадил его Майкл. — Повторяю вопрос. Что…

— Мы не станем жаловаться, Майкл, — ответил Гарри спокойно. — Рональд чем-то досадил Гермионе Грейнджер, вследствие чего она отсутствует сегодня на ужине.

— Это решать профессору Снейпу, — ответил староста и положил руки им на плечи. — Идемте за стол.

Дамблдор наблюдал за ними свысока, с интересом исследователя флоббер-червей, хотя невооруженному взгляду казался независимым наблюдателем. Сейчас Гарри впервые позволил себе высказать в ответном взгляде неприязнь и подозрение. Всеобщее благо… Он никогда не знал Рона таким, каким он мог бы быть — таким его не знали даже родители. Кем же надо быть, чтобы бросить на алтарь войны жизнь ребенка, навечно сделать его рабом одного-единственного Империуса?

Майкл их усадил и успокаивающе похлопал по плечам, а сам направился к преподавательскому столу, где Снейп уже ждал от него объяснений. Невилл отложил от себя тарелку с тыквенным печеньем и встревоженно придвинулся к друзьям.

— Что произошло?

— Они что-то сделали с Гермионой, — прошипел Драко, ухватившись за вилку так, словно она была шеей Рона.

Гарри ничего не мог сказать ему, слишком много людей к ним прислушивались. Им оставалось только ждать — Квиррелла уже не было за столом преподавателей. Взяться считать секунды до открытия дверей Большого Зала Гарри не решился бы, зато с уверенностью мог предсказать каждое слово, сказанное в дальнейшем Дамблдором…

Двери распахнулись, и в них влетел сопровождаемый вьющимся за спиной краем тюрбана профессор Квиррелл. Он выглядел ужасно перепуганным и сразу привлек к себе внимание всех четырех столов, только Гарри хмыкнул — потрясающая актерская игра в повторном исполнении уже не вызывала восторга.

— Тролль в подземелье! Тролль в подземелье! Спешил… вам сообщить…

Гарри даже не стал раскрывать глаз, которые закрыл за мгновение до этих слов, картина происходящего и так ясно стояла в сознании. Глухой удар — и профессор Квиррелл лежит на полу, точно марионетка, которой подрезали веревочки. Еще миг — и крики паники и ужаса наполняют зал.

— Поттер! Не спи!

Драко растормошил его за плечо и начал поднимать за локти. Пока вокруг царил переполох, Гарри схватил Невилла и Малфоя за руки и прошипел.

— Гермиона в туалете для девочек на третьем этаже. Тролль будет там.

— Но… Гарри… — Невилл выглядел испуганным, и Гарри чертыхнулся, вспомнив, что мальчик не знает, что будет дальше. — Тролль в подземелье…

— Как на третьем будет? — Драко побледнел.

Поттер понял, что настала пора говорить откровенно и надеяться, что Невилл в суматохе не поймет ничего и, по своей забывчивости, не станет им напоминать об этих словах.

— На нашем первом курсе Рон обидел Гермиону, и та не появлялась на Хэллоуине, — шепнул он. — Она плакала в туалете для девочек, а пока мы тут лясы точим, тролль, запущенный Квирреллом, поднимается на третий этаж. Если бы мы не пошли за ней в тот раз, она была бы мертва.

— Гермиона…

— Гарри, я… Не понял…

Не обращая внимания на друзей, Гарри оглянулся на стол преподавателей. Дамблдор вызвал салют и привлек всеобщее внимание.

— Тихо! Старосты, уведите факультеты в свои гостиные! Преподаватели, за мной!

Майкл застыл неподалеку от Снейпа, и его сомнения были понятны — только глухой не слышал, как Квиррелл сказал, что тролль в подземелье, и как идти туда слизеринцам, никто не подумал. Пока старосты отвлеклись на порядок, а в дверях зала возникла толкучка, Гарри медленно потащил их к толпе равенкловцев. Драко решительно вытащил палочку и прошел вперед, Невилл, раздираемый сомнениями, следовал за ними. Снейп что-то скомандовал Майклу и провел глазами по рядам первокурсников, но толпа уже скрыла их от взглядов преподавателей.

В панике никто не заметил, что в рядах равенкловцев затесались три слизеринца, но они так же быстро исчезли. На третьем этаже никого не было, и они побежали вперед, сопровождаемые запоздалым эхом собственных шагов.

— Фу! Что это за запах?

Невилл сморщился, и Гарри, включивший инстинкт аврора, отвлекся на его слова. Вонь в коридоре и впрямь разносилась жуткая. Память заработала на полную, воскрешая те детали, которые запросто не вспомнить. Он бросил взгляд на Невилла. Еще было время дать ему шанс уйти и остаться в счастливом неведении…

— Невилл, беги к Снейпу, — шепнул Гарри, доставая палочку. — Он тут, недалеко, у входа в Запретный Коридор. Сообщи, что тролль направляется на третий этаж в туалет для девочек. Беги же!

Невилл помедлил, прежде чем кивнуть и побежать назад. Палочка в его руках дрожала, когда он в сомнениях поворачивался к ним на бегу. Гарри вздохнул — все же Невилл настоящий гриффиндорец.

— Класс опасности С, — шепнул Драко, выглянув из-за угла. — Подкласс — полудикое существо, два варианта обработки.

— Да забудь ты про классы, — прошипел ему Гарри. — Я отвлекаю, ты действуй. Гермиона будет прятаться в кабинке.

— Горного тролля не пробить простыми заклинаниями, выкладываться по полной?

— На поражение.

Главное было прояснено. Гарри выскочил первым и ударил Бомбардой дверь туалета, за которой только что исчез тролль. Не было страха — годы работы в Аврорате дали ему необходимую способность сохранять холодный рассудок в минуты опасности. Протего защитил их от летящей каменной крошки и пыли. Отвратительный запах ударил в нос. Тролль стоял к ним спиной и ревел на Гермиону, в ужасе застывшую у кабинки с приоткрытой дверью. Гарри бросил взгляд на Драко — тот даже бровью не повел, только крепче сжал палочку. Нужный момент настал.

— Эй! Гермиона!

Гарри выскочил вперед и отразил заклинанием Деревянного Щита удар тролля. Девочка упала на пол, но он не растерялся и, подхватив ее, увернулся от нового удара. Тролль потерял свою цель всего на миг, но когда Гарри вернулся к нему, Гермиона уже находилась в более менее безопасном месте.

Полетела первая вспышка невербально направленного заклинания. Сектумсемпра оставила на груди тролля глубокие резаные раны, но не пробила толстую кожу, чтобы это угрожало жизни или здоровью. Драко поджал губы и увернулся от удара, посылая в него заклинание Заморозки, но оно угодило в случайно подставленную дубину.

— Диффиндо Максима! Флавиус Файре! Импедимента!

Пламя полоснуло тролля по раненной груди, и он взвыл яростно, так, что детям заложило уши. Гермиона сидела в уголке, вжавшись в стену, и испуганными глазами наблюдала за мальчишками, смело бросившимися на ее защиту. Заклинание торможения попало в голову тролля, и он замер на несколько секунд. Драко их хватило. Его режущее проклятие ударило тролля по шее. Отсеченная голова полыхнула синим пламенем и исчезла на полпути к полу.

— Бомбарда Максима… — шепнул Гарри, когда обезглавленный тролль шатнулся в их с Гермионой сторону.

Заклинание огромной силы ударило чудовище в грудь, и кровь фонтаном брызнула на детей, что не произвело никакого впечатления на бывшего начальника Аврората и его заместителя. Тело тролля, оттолкнутое ударом в сердце, вместо которого чернела обугленная сквозная дыра, медленно завалилось назад, и с потолка посыпалась каменная крошка. Гарри утер с лица капли крови и обернулся к Гермионе. Драко уже сидел около нее и пытался заставить ее не смотреть на багряные капли, стекавшие по стене, и красную лужу, в которой она сидела.

— Гермиона…

— Ты в порядке? — чуть жестче, чем требовалось, поинтересовался Гарри, пряча палочку в рукав.

Услышав свой голос со стороны, постарался смягчить тон.

— Теперь все хорошо, его больше нет.

Драко поднял ее на ноги, и между ними сразу был заметен резкий контраст. Они оба были детьми… Только Гермиона смотрела на тролля с испугом и была в шоковом состоянии, тогда как Драко жестко смотрел вперед, не обращая внимания на стекавшую по лицу кровь, и во взгляде его было спокойствие. Холодное спокойствие аврора, только что устранившего очередную опасность или преграду.

В коридоре послышались спешные шаги, и Гарри не успел взять себя в руки. Палочка в его руках нацелилась на вбежавших Снейпа и Дамблдора. Те замерли в дверях. Где-то за их спинами ахнула МакГонагалл. Гарри немедленно опустил палочку и бросил короткий взгляд на ногу профессора Снейпа — тот, заметив его взгляд, прикрыл рану полами мантии.

— Мерлинова борода, — выдохнул Дамблдор, осмотрев ущерб, нанесенный троллю и туалету. — Мистер Поттер, что… Что произошло?

Невилл робко протиснулся в двери туалета и подошел к Гермионе, чтобы помочь ей отойти.

Драко глубоко вздохнул, сделал большие глаза и поежился.

— Профессор… Мы…

— Не так, мистер Малфой, — рыкнул Снейп. — Как у вас это вышло?

— Профессор, я случайно подслушал однажды, как отец рассуждает о заклинаниях, и запомнил некоторые, — Драко перешел на жалостливый скулеж, но обмануть этим Снейпа не удалось. — И вот сейчас они вдруг всплыли в памяти… Я не знал, что так будет! Извините…

На взгляд Гарри отмазки были высосаны из пальца — голова тролля так и не появлялась, одному Мордреду известно, куда ее отправил Малфой в пылу сражения и когда она вернется. Обугленная дыра в груди, проделанная им самим, дымилась и смердела. Гермиона еще не обрела дар речи, Дамблдор шагнул вперед и заклинанием поднял тролля в воздух. Снейп отвел ребят в сторону.

— Вы страшный враг, мистер Малфой, — молвил директор. — По незнанию такое натворить.

— Тем не менее, ребята защитили мисс Грейнджер, — возразил Снейп. — Мистер Поттер, мистер Малфой. По пятьдесят баллов каждому. И вам, мистер Лонгботтом, двадцать. Вы не ранены?

Гарри только покачал головой и стер с лица пугающие потеки крови тролля. Драко незаметно привел себя в порядок заклинанием Очищения.

— Профессор Дамблдор, я заберу детей. Нужно известить родителей.

Дамблдор только промычал нечто невразумительное, что при определенной доле фантазии можно было принять за согласие. МакГонагалл и Квиррелл медленно вошли в туалет, чтобы совместными усилиями отлевитировать тролля из замка. Снейп, прихрамывая на одну ногу, повел их в подземелья.

* * *

— Гарри!

— Сын!

В кабинет Снейпа, куда тот отвел ребят около четверти часа назад, ворвались сразу несколько человек. Директора среди них, слава Мерлину, не было — удовлетворился, значит, их версией произошедшего. Гарри с радостью разглядел среди вошедших маму и Сириуса, по которым успел соскучиться, но выражения их лиц ясно давали понять, что легкой непринужденной беседы не получится. Драко чуть сгорбился, пытаясь уйти от гневного, справедливо разящего взгляда отца. Гермиона сидела рядом с ним, поникшая и мокрая от луж в туалете. Профессор Снейп привел с собой Невилла, который потупил взгляд и, словно извиняясь, пожал плечами. Гарри и Драко знали, что, когда они ушли спасать Гермиону, Невилл побежал за помощью профессоров. И почти вовремя привел.

Люциус встал посреди кабинета, сжимая свою трость, и, вероятно, собрался произнести гневную отповедь, но его бесцеремонно оттолкнула Лили, бросившаяся к Гарри.

— Сынок… Как ты?! О, Мерлин, ты весь в крови…

— Гарри, — заговорил Сириус, тяжело дыша после бега по длинному коридору. — Это был храбрый, но безответственный поступок. Гермиона… Я не ожидал от вас такого…

— Драко… — только и смог вымолвить Люциус, когда его перебили.

— Лили, Люциус, Блэк, давайте успокоимся, — предложил Снейп, на миг спрятав лицо в ладонях. — Присядьте, а мисс Грейнджер пускай нам расскажет. И всю правду, мисс Грейнджер! Я не сомневаюсь: то, что мистер Малфой наплел директору, даже не полуправда, а просто ложь. Почему я промолчал перед ним, даже для меня остается тайной.

Гермиона окончательно опустила голову и поникла, словно вина за все произошедшее лежала на ней. Взрослые присели, родители напротив детей. Лили сидела как на иголках и очищала мантию Гарри заклинанием; Сириус выглядел сурово, но, вспоминая обо всех их проделках, Гарри не мог не улыбнуться ему. Крестный и отчим прекрасно знал, о чем он думает, и ему не удалось скрыть дрогнувшие в улыбке губы. Люциус сурово взирал на отпрыска из любимого кресла зельевара. На Снейпа места не хватило, поэтому он просто встал у стены.

— Я… Все началось утром, когда перед праздником ко мне подошел Рон, — дрожащим голосом заговорила девочка. — Он начал задирать меня, пытаться оскорбить, обзывал. В конце концов, бросил в меня какое-то заклятье, которое задрало мне… ну… юбку. И засмеялся. Мне это показалось настолько обидным и несправедливым, что я заплакала и убежала в туалет для девочек, даже на праздник в Большой Зал не пошла. А потом, когда решила выйти, я увидела тролля… Я растерялась, не сразу смогла понять, что мне делать. Он бы убил меня, если бы не Драко и Гарри. Они применили какое-то взрывное заклятье, разнесли дверь в щепки…

— Стоп, — остановил ее поток красноречия движением руки Снейп и заговорил сам. — Позвольте продолжить мне, мисс Грейнджер, вы начинаете преуменьшать. Меня позвал мистер Лонгботтом сразу после того, как преподаватели скрылись в подземельях. Честно говоря, мне непонятен приказ Дамблдора. Он велел всем факультетам спрятаться в их гостиных, но после предупреждения о тролле в подземелье, который, кстати, еще неизвестно, как вообще забрался в Хогвартс, слизеринцы не могли пойти к себе и остались в Большом Зале. А эти герои побежали спасать мисс Грейнджер. Хоть бы старост предупредили. Но это пока ерунда. Дорогие родители, они разнесли в щепки не просто дверь, но и полстены. Это могла быть только Бомбарда Максима. Но в таком возрасте… — он бессильно развел руками. — Далее, когда пришел я, что я увидел? Разнесенный туалет, обрушенные кабинки, разбитые раковины, мистер Поттер, держащий меня под прицелом палочки, а главное, тролль с обугленной дырой в груди. Где его голова, до сих пор остается загадкой.

Лили прикрыла рот руками и воззрилась на Гарри с выражением ужаса и крайней степени страха. Люциус приподнял бровь, и только пальцы руки, сжавшие трость, побелели, выдавая его беспокойство. Сириус непонимающе уставился на Снейпа.

— Что значит — где его голова?

— А то, Блэк, — едко ответил Снейп, не меняя положения. — Тролль был обезглавлен этими юнцами, детьми их язык назвать не повернется. Более того, втайне от директора я обследовал тролля на предмет темных заклинаний.

— И? — поинтересовался Люциус.

— Молодые люди, откуда вам известно заклятье Сектумсемпра, которое придумал я? А так же Иммобелиус, Бомбарда, Импедимента и Флавиус Файре?

Люциус зашелся кашлем — невовремя вздохнул и подавился. Сириус через пару мгновений стучал ему по спине. Драко переглянулся с Гарри и с молчаливого согласия друга сказал.

— Это наш секрет.

— Мистер Поттер, — тоном заботливой, но сердитой бабушки произнес Снейп. — Это опасные заклинания, отбирающие много сил. Они не должны быть вам известны, как нормальному среднестатистическому волшебнику.

— Тогда смиритесь с мыслью, сэр, — язвительно ответил Гарри, — что не среднестатистический волшебник. Мне хватит сил вызвать Адское Пламя, чтобы сжечь Хогвартс, и укротить его, а потом развеять пепел по ветру.

— Откуда у вас такие силы, мистер Поттер? — хрипло выдохнул Люциус, взирая на мальчишку.

— Отец, — вступился за друга Драко. — Просто поверь, они есть. Просто факт.

— Гарри, — всхлипнула Лили. — Гарри, сыночек, что же такое делается с тобой…

Она горько заплакала, Сириус прижал ее к себе, а взгляд, направленный им на Гарри, ясно сказал — говори правду, какой бы она ни была. Смотреть, как плачет мама, Гарри не хотел. Он не хотел ее беспокоить, расстраивать, дорожил каждым моментом, каждой ее эмоцией, улыбкой.

— Мама… Не бойся, в этом нет ничего ненормального…

Но ему не верили. Снейп стоял, казалось, расслабившись, но готов был сорваться с места в любую секунду, чтобы подавить внезапный выброс магии мальчишки, которым еще недавно его пугал Дамблдор. Тогда Северус отнесся к предупреждению директора легкомысленно и теперь жалел об этом. Люциус был сердит, но тщательно это скрывал.

— Отец, — заговорил Драко. — Я владею теми же знаниями, что и Гарри, может, послабее только буду. Я снес голову троллю, но он продолжал крутиться в разные стороны, тогда Гарри прожег ему грудь. Мы сделали это только ради Гермионы, она была в опасности.

— Это очевидно, сын, — вздохнул Люциус, пытаясь расслабиться. — Я недоволен двумя фактами. Ты не говоришь, откуда у вас эти знания, и ты повел себя как гриффиндорец — безрассудно.

— Я заступался за даму, — просто ответил Драко, вставая и прохаживаясь по кабинету. — Кодекс Аристократа обязывает. Дело чести.

— А откуда эти опасные знания? — спросил Сириус. — Не юлите, пожалуйста, дети, это опасно, мы беспокоимся за вас.

Гарри покрутил в руке палочку. Повисшая тишина ему не нравилась, но долго скрывать у них вряд ли бы получилось.

— Если мы расскажем это, — заговорил он своим настоящим тоном, тоном главы Аврората. — Эта правда изменит наши жизни навсегда. Я не только про себя, Драко, Невилла и Гермиону. Я и про вас…

— Поэтому, — подхватил Драко его мысль. — Мы вам расскажем все. Но не сегодня…

— Позже, — кивнул Гарри, глядя с мольбой на маму.

— На Йоль, — закончил Драко. — Этот древний праздник обладает магической силой, тем более Йоль будет являться в каком-то смысле круглой датой, с чего все началось.

Взрослые медленно переглянулись. Сейчас даже Люциус и Сириус были заодно, поэтому тени неприязни не было в пространстве кабинета. Лили утерла слезы. Снейп заметно расслабился и даже присел на стол.

— Йоль, — медленно произнес Люциус, опираясь на трость. — Почему же не Самайн, который мы отмечаем сегодня? Или Белтайн, весенний праздник?

Друзья опять переглянулись. Как объяснить, что именно два праздника были здесь взаимосвязаны. Йоль и Самайн. На Йоль все началось там, на Самайн здесь. Между двумя великими праздниками древности создалась магическая воронка, так они и оказались здесь в Хэллоуин. Страшно подумать, что реши они уничтожить кольцо Мерлина в иной день, не в Йоль, их бы никуда не перенесло. Это было единственное, что вспомнил Драко оттуда. Кольцо действовало только в Йоль, Самайн и Белтайн. Иначе его владельцы переносились бы в прошлое раз от раза.

— Так получилось, — только и мог сказать Драко.

Взрослые опять переглянулись и пришли к молчаливому согласию.

— Ну, что ж, — снова заговорил за всех Малфой-старший, поднимаясь с кресла. — Можно и подождать. Полтора месяца осталось до Йоля.

— Но с условием, — согласился Сириус, тоже приподнимаясь вместе с Лили. — Что вы все точно расскажете, без утаек.

— Можем дать Непреложный обет, — молвил Гарри, чем вызвал очередной ах у присутствующих. — Но у нас тоже условие. Вы позовете только тех людей, которых одобрим мы с Драко.

— Кого же? — спросил Малфой-старший.

— Сначала надо решить, где будем праздновать Йоль, — нашлась с вопросом Лили, сминая в руках платок Сириуса. — У нас на Гриммо не получится… Там нужно открытое пространство, нам некуда вмещать…

Люциус опустил голову и через минуту ответил:

— Приезжайте на Йоль в Малфой-мэнор. Мы празднуем его каждый год. А кого вы хотели бы позвать, мистер Поттер? Хотелось бы сразу знать, кому рассылать приглашения.

— Гермиону, — первым делом ответил Драко.

Девочка, до сих пор тихо сидевшая в сторонке, подняла глаза на него.

— Само собой, — кивнул Люциус, бросив на нее заинтересованный взгляд.

— Родители, бабушка, — кивнул им Гарри. — Невилл, его бабушка. Вы, мистер Малфой, и леди Нарцисса. Профессор Снейп. Семья Уизли, кроме Рона.

— Почему такая антипатия к мистеру Уизли? — спросил Снейп.

Гарри сжал палочку, но честно ответил.

— На нем действие особо опасного зелья.

Лили ахнула. С ее эмоциональностью Сириусу не следовало ее брать, так как она была беременна. Снейп живо заинтересовался.

— Какое зелье? Можно дать ему антидот…

— Профессор, — усомнился Драко. — К зелью Империо нет антидота, даже безоар помогает только в первые полчаса. Нам доподлинно известно это, мы все потом расскажем… Просто поверьте, Рон опасен.

Снейпу только оставалось молча кивнуть и поразиться смышлености детей.

— Пока все, — объявил Гарри.

— Хм-м… — Люциус находился в небольшом затруднении. — Мистер Поттер, я понимаю, важность вашей тайны может быть слишком большой, но все же… Уизли в моем доме… Артур Уизли под Убивающим к нам… Я имел в виду, ни под каким предлогом к нам не придет без отряда авроров.

— Это тоже решаемо, — известил его Гарри. — Мы позовем Уизли потом к нам. Да, мам?

Лили подавленно кивнула.

— И все это — лучше втайне от директора, — предупредил Драко. — Не спрашивайте пока, но ему лучше не знать, что мы все встретим Йоль в Малфой-мэноре. У нас насчет него некоторые подозрения, которым еще не найдено достаточно подтверждений.

Все было решено, и родители отправились по домам через камин. Лили и Сириус предварительно взяли с Гарри обещание не влипать в переделки, а со Снейпа — следить за ним. Северус при всем желании не смог бы ей отказать, и Гарри в очередной раз подумал, насколько же несчастен этот человек. И помочь ему он ничем не сможет…

* * *

Снейп проводил детей в гостиные и вернулся в свою комнату. Первое, что он сделал — бросился к шкафу с дополнительными учебниками для бездарей, именующихся учениками. Его учебник за шестой курс лежал в неприкосновенности, сигнальные чары не были тронуты, даже пыль лежала ровным слоем. Конечно, Северус не думал, что Поттер снял чары, прочитал Сектумсемпра и, наложив их обратно, посыпал учебник пылью, но мало ли…

Прочтенное над книгой заклятье Последнего Прикосновения не показало ничего подозрительного — касался его в последний раз только он.

Северус устало развалился в кресле с бокалом огневиски. После долгого рабочего дня ему только и оставалось, что вот так вот сесть и заливать усталость алкоголем.

Пламя в камине полыхнуло зеленью, и мысленно Северус застонал.

— Северус, я зайду?

Многоуважаемый директор не дает покоя даже вечером в его законное время отдыха. Ну, что ж… В конце концов, он слишком многим обязан их темному светочу, как сказал бы Поттер. Прогнав эти мысли, Северус кивнул, и через мгновение из камина вышел Дамблдор.

— Северус, мальчик мой!

Снейп про себя простонал и отставил бокал.

— Директор. Чем обязан?

Дамблдор усмехнулся.

— Ты устал?

Снейп отмахнулся.

— Это мне, а не вам приходится каждый день созерцать малолетних тупиц и пожинать плоды их творчества, — показал он на стопку непроверенных работ. — Дабы увековечивать их в туалете или камине.

Директор взглянул на него поверх очков.

— Эти дети — наше будущее, Северус.

— Тогда я желаю переместиться в параллельную вселенную.

— Ты дал знать родителям о произошедшем?

— Дал. Они были тут. Очень ругали отпрысков, особенно Люциус.

— Почему же они не зашли ко мне?

Северус мысленно наподдал Поттеру пинка.

— Родители были в гневе, вряд ли им было до вас. Лили Блэк даже грозилась забрать Гарри из школы…

— Вот как?

— А Люциус грозил отлучить Драко от наследства.

Можно было бы приплести еще, что Драко тут же на месте скопытился от отцовского проклятья, а Поттер в ногах у матери вымаливал прощение, но переигрывать Северус не стал. Странное шутливое настроение приходило не часто, но неожиданно.

— Хм-м…

Дамблдор задумчиво пригладил бороду.

— Как дети победили тролля?

Северус сделал вид, что устало прикрыл глаза. На самом деле смотреть директору в глаза было не нужно сейчас. Дамблдор читал мысли, а Поттер просил не выдавать их тайны.

— Именно так, как и сказал Драко.

Снейп от всей души надеялся, что директор не осматривал тролля слишком придирчиво. Отсутствие головы у тролля и способ ее отсечения едва ли можно было оставить без внимания. Хотя почему-то отсутствие мозгов у большинства студентов никто не замечал…

— Голова тролля оказалась у меня на столе, — помолчав, молвил директор. — Когда Минерва первой зашла в кабинет, ее пришлось отпаивать успокоительным зельем из моего личного запаса.

Снейп понял, что надежда на неведенье директора испарилась.

— Я сварю вам новое, как и себе, — это было единственное, что он мог сказать.

— Хорошее дело, — кивнул Дамблдор. — Но, Северус, я хотел бы поинтересоваться у тебя кое о чем. Как ты считаешь, дружба мистера Малфоя и Гарри нормально сказывается на втором мальчике?

Отвечать смысла не было, у директора уже был готовый ответ.

— Мне кажется, нет, Северус. А потому я бы хотел перевести Гарри на Гриффиндор.

— Что?

Снейп моментально сбросил полусонное состояние и сел нормально.

— Как — перевести? Мистера Поттера определила на мой факультет Шляпа, профессор!

Дамблдор по-дружески похлопал его по предплечью и покровительственно улыбнулся. Груз ответственности давил на старика, это было заметно, почти физически. Директор выглядел очень уставшим.

— Я понимаю, Северус, Гарри — лучший ученик среди первого курса школы, и ты не хочешь терять баллы, которые он может принести Слизерину… Но мы должны позаботиться о бедном ребенке. По роду Гарри — гриффиндорец, этого нельзя не брать во внимание. Также мистер Малфой — не самый подходящий друг, если учесть, что его отец — Пожиратель Смерти, а Темный Лорд набирает силу…

— То есть вы, директор, решили выбирать, с кем дружить ребенку? — поинтересовался Снейп, сжимая в руке стакан.

— Ради общего блага, Северус, мальчик мой.

— Гарри — свинья на убой на этом алтаре войны ради всеобщего блага? Безвольное существо?

— А ты привязался к мальчику, — улыбнулся Дамблдор.

— Я любил когда-то его мать, я ради него стал шпионом и посвятил вам свои молодые годы, директор, вам это известно! Вы хотите решать судьбу ребенка за него? У него есть родители! Вы аргументируете это тем, что Поттер по роду — гриффиндорец. И что? Блэк вон тоже из слизеринского рода, его мать чуть не отреклась от него, а попал он на Гриффиндор. Но что-то вы не спешили перевести его на факультет, который положен ему по роду!

Дамблдор спокойно слушал Снейпа и ждал, пока буря в нем утихнет. Снейп чувствовал, как горит его лицо, как гнев затмевает другие чувства, но не мог ничего поделать. Единственное, что он понимал теперь — Поттер все это знает, и его тайна скоро станет известна ему. А директор с его идеями о всеобщем благе всегда был опасен, с того времени как повелся с Гриндевальдом, и маразм его с каждым годом все крепчал с той поры.

— А теперь успокойся, Северус, — директор устало вздохнул и присел в кресло. — Гарри — великий волшебник в будущем, и мы должны его готовить к победе. Уже в конце этого года его, я тебе по секрету скажу, будет ждать испытание. Философский камень, который мы защищаем… Именно его Гарри и предстоит достать. Квиррелл опасен — но именно у него Гарри предстоит отбить Камень! А Слизерин — не будь в обиде на меня — не очень подходит для миссии воспитания защитника людей. Здесь мыслят холодной головой, а Гарри нужна будет капля безрассудства… И у меня есть опасения, что мальчик с его силами может набраться у слизеринцев дурных идей и пойти по кривой дорожке. Новый Темный Лорд нам не нужен, я надеюсь, ты понимаешь это.

— Это бред, директор, — вздохнул зельевар и прикрыл глаза. — Мальчик силен, но добр, едва ли ему дадут дома забыть, кому он обязан смертью отца. Он недавно сообщил мне, что считает Темного Лорда своим главным врагом, и если вас беспокоит, станет ли он нашим мессией… Не переживайте, Альбус. Мальчик не станет новым Темным Лордом.

— Так или иначе, Северус, — директор встал, и Снейп понял, что шутки закончились. — Гарри должен заново надеть Шляпу.

— По Уставу, — непререкаемо ответил профессор. — Это возможно только с позволения родителей и согласия самого ребенка. А испытание, к которому вы готовите ребенка — бесчеловечно! Альбус, дайте ему детство!

— Ради общего блага, — повторил Дамблдор. — Многие ради будущего должны жертвовать собой, и Гарри не исключение. Известите родителей, Северус, но не говорите об испытании. Этим вы сделаете большой вклад в развитие будущего.

Приказ есть приказ. Дамблдор исчез в языках зеленого пламени, а Снейп накинул мантию и взял палочку со стола. Эх, а он так хотел отдохнуть…

Второе распределение было назначено на середину ноября. Лили и Сириус согласились на него, Гарри, поразмыслив, тоже. Отчего бы не успокоить директора. Шляпа его выслушает и опять отправит на Слизерин, Дамблдор успокоится, и до конца года его не тронут.

Снейп не рассказал родителям Гарри про Философский Камень. В конце концов, все зависит именно от выбора Поттера, а Лили, если бы узнала, убила бы директора голыми руками.

Поттер вместе с профессором Снейпом поднялись по винтовой лестнице к кабинету профессора, и Снейп со словами «Удачи вам, Поттер», открыл дверь.

— Гарри, мальчик мой! Северус!

Гарри вошел вслед за профессором. По Уставу, декан был обязан присутствовать при разговоре с несовершеннолетним учеником, и почему в прошлом все разговоры с ним проходили наедине, Гарри не знал.

Дамблдор сидел за своим столом, перед ним стояла чашка чая и вазочка с лимонными дольками. При виде Гарри он широко по-отечески улыбнулся и повел рукой в сторону кресла напротив.

— Садись, Гарри. Северус, прошу тебя!

Они послушно сели. Дамблдор махнул рукой, и к ним подлетели давно заготовленные чашки с чаем.

— Итак, Гарри, ты, наверное, задаешься вопросом, почему я решил провести перераспределение?

Гарри сделал удивленное лицо. Где-то внутри него глава Аврората ухмыльнулся и положил ноги на стол прямо в сапогах. Ботинки на сапоги не тянули, и Гарри пришлось прятать их под стул, чтобы не поддаться искушению.

— Наверное, ты понимаешь, что в будущем тебя ждут великие дела…

— Профессор, — перебил его ребенок. — Я просто мальчик. Великие дела ждут мужчин, старцев, как вы. А я хочу прожить жизнь спокойно, чтобы у меня было нормальное детство.

— А общее благо? — Дамблдор закусил лимонной долькой и хитро глянул на ребенка поверх очков.

— Какое мне дело до блага, — пожал плечами Гарри. — Ни один из тех, за кого вы пытаетесь заставить меня сражаться, не защитил моего отца. А мать спас я.

— Ребенок прав, Альбус, — поддержал его Снейп. — У каждого должно быть детство.

Дамблдор немного грустно улыбнулся, но Гарри видел его настороженность. Должно быть, видел это и Снейп.

— Гарри, Гарри, Гарри… Мы не выбираем участь героев, это она выбирает нас. Разве тебе не хочется славы? Богатства?

Решив сыграть на слизеринской части Гарри, директор только проиграл. Потому что в одном он был прав — Гарри коренной гриффиндорец.

— Слава — это маска, которая разъедает лицо, сэр, — ответил Гарри. — Мне хватает славы Мальчика-Который-Выжил. И больше мне ничего не надо. Давайте приступим к распределению, чтобы у вас не осталось сомнений, что я слизеринец.

Директор умело скрыл замешательство за кивком и доброй понимающей улыбкой.

— Все уже готово, Гарри!

Профессор Снейп провел Гарри к уже знакомому стулу с Распределяющей Шляпой.

Гарри сел и надел Шляпу.

«Так-так, мистер Поттер. Не ожидала вас так скоро!»

«Уважаемая Шляпа, прошу вас вновь за Слизерин!»

«Я не стану менять своего решения. Это был ваш выбор»

«Я не понимаю, почему он так ко мне относится. Потому что я выбрал Слизерин?»

«Он боится, что вы станете темным магом, преемником Темного Лорда, он боится ваших сил. Дамблдор — ваш союзник, мистер Поттер, но его нужно еще заполучить»

«Дорогая Шляпа, прошу вас…»

— Слизерин!

Шляпа не дала ему мысленно с ней договорить — она заранее знала все, что он думает. Снейп с облегчением стащил с него Шляпу. Гарри встал, сверкая улыбкой, допил чай и поправил волосы на лбу, которые сбил древний артефакт. Директор нахмурился, над чем-то раздумывая.

— Я могу идти, профессор?

— Да, Гарри, конечно.

За дверью Гарри поджидали друзья. Они были наслышаны о решении директора от Гарри о перераспределении, и теперь с нетерпением ожидали нового решения старой Шляпы.

— Слизерин? — спросили Невилл и Драко одновременно.

Гермиона прикусила губу и начала заламывать руки, что за ней наблюдалось в последнее время в особо тревожные моменты.

— Слизерин, — подтвердил Гарри, все еще улыбаясь. — Идем быстрее, я еще маме хочу написать.

Они вышли в жилые части замка и спустились вниз по лестнице в ставшее уже родным для всех четверых подземелье. Многое изменилось в их жизнях — новые воспоминания замещали старые, хорошие преобладали над плохими, а главное — после победы они могли спокойно продолжить учиться. Гарри и Драко сильно скучали по квиддичу, но, несмотря на их демонстрацию навыков полета на метле, брать их в команду отказались. Мадам Трюк все еще держала на Гарри обиду за его выпады в ее сторону на первом уроке по полетам, а Снейп, к которому они обратились, квиддич не любил и решительно им отказал, посоветовав прийти на испытания в следующем году, а пока же наблюдать с трибун. Подумав, Гарри и Драко действительно решили отложить квиддич.

Философский камень на этот раз не заботил Гарри, и Драко предложил ему запечатать дверь к Пушку заклинанием Вечного Приклеивания, но собаку все-таки было жалко. По долгу службы Гарри когда-то сталкивался с отдаленными родственниками Пушка — они звались австрийскими псами или адскими гончими, но, несмотря на грозный облик и страшное название породы, отличались небывалой нежностью ко всем, кто с искренним восхищением подойдет к ним, накормит или сыграет мелодию. К сожалению, завести такого песика дома означало раскрыть свой образ жизни маглам и тесниться где-то в подвале дома, потому что остальную жилплощадь занял бы он… Но щенки у них были довольно милые.

Это все не имело значения сейчас. Он на Слизерине (который пока не мог назвать любимым факультетом в силу старых предрассудков, но уже мыслил о нем более чем положительно), с друзьями, и ему не придется искать камень. Что же еще надо для счастья человеку, ставшему ребенком?

Оказалось нужно, но это прояснилось уже потом.

* * *

Начало декабря принесло мягкое похрустывающее утро, заиндевевшие деревья и тончайший слой льда на лужах во дворе школы и на поверхности озера. Близились каникулы, предпраздничное настроение окутало Хогвартс и залетело во все уголки замка. Студенты возбужденно бегали меж столами в Большом Зале во время завтрака, обеда и ужина, советовались, шептались, переговаривались с товарищами. Девочки круглосуточно щебетали, пытаясь вызнать, кто какие подарки задумал и что заказывает.

Предрождественский ажиотаж овладел всеми.

Профессор Флитвик свел все оставшиеся уроки к массовому труду по украшению замка. Профессор МакГонагалл учила их все той же трансфигурации, но в конце каждого занятия все предметы должны были обратиться в новогодние игрушки, а уж какого цвета, размера, формата, вида — уже было на совести студентов, что придавало урокам веселости и вовлеченности. Профессор Снейп был все так же строг, но и мрачный зельевар, никак по научению Дамблдора, заставил их варить густое зелье, из которого в итоге можно было, как из густого меда, доставать особыми заклинаниями гирлянды, серебристые дождики и даже маленькие игрушки. Правда, последнее у всех, даже у Гермионы, получалось объемными кляксами.

Домовики тоже почувствовали приближение Рождества, и на завтрак, обед и ужин на столах обязательно появлялись какие-нибудь новогодние блюда, пироги с подарками или традиционные пудинги.

Но не только Рождество приближалось неспешными шагами к Хогвартсу — на начало декабря был объявлен матч по квиддичу, где сражались Гриффиндор и Слизерин за выход в полуфинальные соревнования в марте. Последний матч за год ни Гарри, ни Драко, ни кто-либо ещё пропускать не собирались.

Они сидели на завтраке в Большом Зале. Несмотря на свою любовь к квиддичу, сегодня Гарри не завидовал игрокам — тучи и холодный ветер, носившиеся под потолком зала, не внушали должной радости. Обе команды ходили мрачные, но если Слизерин еще как-то держался благодаря командному духу, то Вуд сидел хмурый. Флинт несколько раз пытался задеть его, но старосты быстро урезонили слизеринца, а Снейп, приподнявшийся из-за стола преподавателей, плюхнулся обратно на стул.

— Вы взяли шарфы? — обеспокоенно поинтересовалась Гермиона, насыпая в тарелку жареного картофеля. — Драко?

— Взял, — парень продемонстрировал под черным теплым пальто серо-зеленый шарф-каноэ. — Что я, дурак, что ли, сидеть в мороз на ветру без шарфа.

— Гарри? Невилл?

Невилл показал теплый шерстяной шарф, лежавший на скамейке рядом с ним. В куртке он пока не нуждался — пусть в зале было и холодно, он был в теплой, подбитой мехом мантии. Гарри только отмахнулся.

— Гермиона, я не ношу шарфы.

— Упс… — тихо прокомментировал его положение Драко и с ухмылочкой уткнулся взглядом в свою тарелку.

Девочка вперилась в него острым, строгим взглядом, и Гарри стало немного не по себе, но виду он не подал. Невилл утащил прямо из-под носа друга последнюю куриную ножку, к которой он как раз прицеливался.

— Вот простынешь и будешь лежать в Больничном Крыле! — сдержанно молвила Гермиона.

— Выпью бодроперцовое зелье и через сутки буду здоров.

— Проболеешь все каникулы, а на Йоль мы едем в Малфой-мэнор!

— Мама меня домой не пустит больным, на пороге и вылечит.

— Я напишу миссис Блэк! — Гермиона упрямо поджала губы и встала, взмахнув непримиримыми с расческой кудрями. — И скажу старосте и профессору Снейпу!

И ушла на трибуны, куда начали собираться уже многие ребята с их факультета. Драко сидел, ухмыляясь своей тарелке, Невилл сочувствующим взглядом проводил взглядом Гермиону. Гарри попытался унять свою красноту, которой горело лицо.

— У меня два варианта, — прошипел он сквозь зубы. — Либо я с возрастом становился терпимее и привычка брала свое, либо она по мере взросления понимала, что быть такой настырно-заботливой не следует.

— Угомонись, Поттер, — ответил Драко, тоже поднимаясь. — Ты сам напросился, знаешь же, что она упрямее тролля.

— Там, правда, холодно, Гарри, — заметил Невилл. — Я даже куртку взял.

— Да знаю, — махнул рукой Гарри, стараясь унять странное раздражение.

Раньше такого не было. Оно проявилось совсем недавно, и двух дней не прошло с тех пор, как Гарри начал ощущать, что его все раздражает. Атмосфера приближающегося праздника не трогала его, студентки всех курсов, весело обсуждающие платья, подарки, выбивали его из колеи. Нет, это даже не было обычное раздражение, какое бывает у парней, это была именно беспричинная злость. Гарри не помнил, с чего это началось. За несколько дней рядом с ним остались только друзья, а причин того, почему на него еще не нажаловались старосты, он не знал.

И вот сегодня это перешло все границы, но, к его облегчению, энергия уходила в какое-то иное русло.

— Я не хочу идти на матч, — вдруг, неожиданно для самого себя молвил он. — Гриффиндор нас разобьет, это мне наперед известно, так смысл?

— Откуда ты можешь знать, — удивился Невилл. — У нас сильная команда. Пойдем с нами, что делать в пустой гостиной?

— Тебя с ними нет, Поттер, — фыркнул Малфой и закинул руку ему на плечи, чтобы увлечь за собой на поле. — Невилл прав, идем, нечего ошиваться по пустому замку.

— Вы не понимаете… — начал было возражать Гарри, но друзья его не послушали.

Весело переговариваясь, Невилл и Драко потащили Гарри на стадион, куда уже стекалось все больше народа. Все было как всегда — Равенкло и Хафлпафф болели за Гриффиндор, а Слизерин сидел особняком — даже невооруженным глазом была видна пустая полоса между факультетами — и громогласно поддерживал своих игроков.

Нежелание смотреть на игру достигло своей высшей точки, когда он увидел команду Гриффиндора — столько знакомых людей, хороших, смелых и сильных. Многих он помнил, как они сражались за Хогвартс, не щадя своих жизней, как поступали в Аврорат, как некоторые из них гибли. И противным ему было то, что в этой жизни они общались с ним через силу, потому что он слизеринец. Глупо.

Он чувствовал, что ему надо уйти, что его что-то звало. В глубине души Гарри понимал, что это ненормально, но желание бежать к месту, которое он даже назвать толком не мог, заглушало голос разума. Когда прозвучал свисток мадам Трюк, он вскочил с места и подхватил сумку.

— Поттер!

Драко попытался перехватить его, но мальчик грубо вырвал руку. Староста Майкл встревоженно и строго уставился на них с первых рядов.

— Мне надо уйти…

— Гарри, сюда идет Миранда, — прошептала Гермиона, дергая его за рукав.

В кончиках пальцев закололо, и Гарри с ужасом понял, как рвется изнутри магия, как она готова заполнить собой все пространство. Сжигать Миранду и вблизи сидящих в его планы не входило, и парень попробовал контролировать эмоции. Не получилось.

— Гарри? — Миранда мягко положила руку ему на плечо, повелевая сесть. — С тобой все в порядке?

— Мне… э-э, надо в туалет, — молвил он, заикаясь от напряжения, чтобы не выпустить магию из пальцев. — Очень. Потом к мадам Помфри пойду.

— Ну… ладно, иди, — растерялась Миранда. — Осторожно, не споткнись, — крикнула она вслед, когда мальчик побежал по ступеням вниз.

Его, наверное, провожали взглядом многие, но парень не замечал трех самых заинтересованных его исчезновением людей.

Гарри бежал так, как никогда в жизни, его ноги сами передвигались, даже не вызывая чувства усталости. Появилась назойливая мысль, что он должен понять что-то важное, увидеть, и обязательно тайно, один. Где-то мысленно Гарри попытался оспорить ее, но чужая воля была сильнее. Окклюменция помогала слабо, и с ней приходила усталость от бега, начинала болеть лодыжка, которую он, торопясь, подвернул на главной лестнице. Наверное, впервые за многие годы или даже десятилетия Гарри испугался. И последним своим усилием он направил руку с палочкой себе за спину и четко произнес:

— Экспекто Патронум! Сальвио Гексиа! Апарекиум Малфой! Драко, помоги мне!

Ноги внесли его в какую-то комнату на пятом этаже Хогвартса, и Гарри рухнул на трясущиеся колени, подняв палочку. Невидимого врага в комнате не было, но из угла на него упал лучик света.

* * *

Поттер был не прав — Гриффиндор стремительно продувал этот матч. Драко размахивал зеленым шарфом, который, вопреки возмущению Гермионы, сорвал с шеи Невилла. Этот матч мог бы растянуться надолго. Слизеринцы играли честно — радость большого отрыва от Гриффиндора и азарт заставили их забыть обо всех нарушениях, значительных или нет. Они не были большими мастерами квиддича, но в сердцах их горело пламя победы. Драко ухмыльнулся и сел на место — гриффиндорцы и их подпевалы видят все со своего ракурса через призму неприязни, вряд ли они способны оценить в полной мере их силу и шансы на победу. Честную победу.

— Итак, Алисия Спиннет вырывается из ловушки, которую ей подстроили Флинт, Пьюси и Монтессю… Простите, профессор МакГонагалл, никак не могу выговорить, Монтеккю… Монтесплю…

— Монтегю! — громыхнула профессор трансфигурации, очень недовольная своим подопечным.

Драко только поморщился, когда остальные слизеринцы негодующе взревели. А гриффиндорцы еще возмущаются, почему факультет Слизерин их терпеть не может. Дела до этого ему не было. И куда это Поттер запропастился?

Ответ на вопрос пришел сам по себе. Над стадионом пронесся белый олень, сквозь которого летали бладжеры и игроки. Драко насторожился. Должно быть, оленя никто не видел, кроме него, Поттер использовал редкое сочетание заклинаний, чтобы Патронус был невидим, но видел его только один человек. Умно, но страшно представить, сколько энергии на это затрачено. Драко вскочил.

Олень медленно переступил по воздуху и подошел к нему.

— Драко, помоги мне! — голосом Гарри возвестил он и растворился в воздухе, оставив только подрагивающий шарик света.

— Драко? — шикнула на него Гермиона.

— Мне тоже надо в туалет, — сдавленно молвил парень и наклонился к Миранде, которая сидела перед ними. — Миранда, мне тоже плохо, видимо, много съел, тошнит. Я тоже потом к мадам Помфри.

— Ты уверен, что все в порядке? — забеспокоилась девушка. — Может, тебя отвести? Может, лучше сразу в Больничное Крыло? Может, гриффиндорцы что-то подложили в ваши тарелки?

Драко улыбнулся, словно у него заболели зубы. С одной стороны, если вдруг придется с чем-то драться, пятикурсница им пригодится, но тогда придется расширять круг посвящаемых или накладывать Обливиэйт. Драко немного подумал, прежде чем ответить.

— Не стоит, Миранда, спасибо тебе. Как только станет получше, сразу доложим тебе или Майклу, что сказала мадам Помфри.

Миранда кивнула, и Драко постарался спуститься спокойно, а не убегать, как Поттер. Краем глаза он заметил, как на противоположной трибуне приподнимается профессор Снейп и тревожно переговариваются Дамблдор с Квирреллом.

Шарик света полетел перед ним, как только он выбрался с поля. Приходилось спешить, и Драко пожалел, что все эти годы ленился заниматься спортом. Пробежка от стадиона до замка вызвала легкую одышку, но, взбегая по лестнице вверх, он уже готов был вызвать из школьного склада метлу. Патронус все летел и летел, и Драко стал переживать, что когда он ворвется в нужную дверь, ему не хватит духу сказать самое простенькое заклинание.

Вдруг шарик остановился и испарился перед дверью на пятом этаже. Примечательной она не была. Драко замер и прислушался, стараясь унять дыхание и бешеный стук сердца. За дверью была тишина, и парень похолодел. Что там с Поттером?!

Авроры не стареют и навыки не теряют. Драко с ноги вышиб дверь и влетел в открывшийся проем, прикрываясь от потенциальных заклятий. Наверное, в исполнении ребенка это выглядело странно, но внезапность была на его стороне. Однако в него не полетели лучи заклятий, в комнате стоял только Поттер. Мальчик встал на ноги и неуверенно подошел к другу. Гарри стоял и молча смотрел в отражение зеркала. Может быть, оно магическое, и друг не откликнется на голос, поглощенный этим зловещим артефактом?

— Поттер! — позвал Драко и тронул его за плечо.

Друг обернулся и удивленно уставился на выбитую дверь.

— Мерлин тебя подери, Поттер! — прошипел Драко, пряча палочку. — Ты выдрал меня с матча, чтобы я увидел, как ты пялишься в зеркало?

— Не все так просто, — поджал губы Гарри и опять повернулся к нему. — Меня заколдовали.

— Чтобы привести тебя сюда? — сразу сбавил тон Драко и уставился на зеркальную раму с уже большим интересом.

— Ага, — Гарри коснулся стекла и чуть провел по нему пальцами.

— Что тут написано? Еrised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi… Что?

— Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание, — молвил Поттер. — Это зеркало Еиналеж, и в прошлой жизни я столкнулся с ним, когда бродил ночью по коридорам под мантией-невидимкой моего отца.

— И какую роль оно играло в твоей цели?

— На третий раз, когда я пришел сюда, меня встретил Дамблдор, рассказал, что это за зеркало и отправил спать. Больше я сюда не приходил. И лишь когда пошел за Философским камнем, увидел его вновь. Оно будет стоять в Запретном Коридоре под лапами Пушка, и из него я должен буду достать камень. Это Дамблдор познакомил меня с этим зеркалом, чтобы в будущем мне было проще исполнить свое предназначение.

— Ага, — фыркнул Драко и засунул палочку в рукав по привычке. — То есть, нам известно, кто тебя заставил сюда придти.

Он не спрашивал, а утверждал. Поттер кивнул, но по-прежнему стоял у зеркала и смотрел на свое отражение. Пару минут помолчали, и когда Драко это надоело, он потянул друга за рукав.

— Может, пойдем? У нас в гостиной есть очень красивые зеркала…

— Загляни в него тоже, — вдруг сказал Гарри и притянул друга к зеркалу. — Вот, встань прямо. И смотри.

— Ну, — скептически поджал губы Драко. — Мы побеждаем, может на матч? Ничего нового я здесь…

Он замолчал, и Гарри немного грустно улыбнулся. Драко дернулся и взглянул на себя.

— Гермиона?

Он обернулся, но они были одни. Драко коснулся стекла и опустил руку.

— Ты видишь это? — спросил он, но Гарри снова покачал головой, чтобы не нарушать магию момента. — Она такая красивая… И я взрослый. Мы целой семьей стоим здесь. Мама, отец, Скорпиус, Гермиона… Мы счастливы!

Драко вдруг потер левое предплечье.

— Метки нет, — молвил он. — Что это, Поттер?

— То будущее, которое ты хочешь.

— Но не то, что будет?

— Не то. Будущее в твоих руках. Его еще нужно заслужить. Обрести. Нам обоим.

— А что видел ты?

— Мою семью, Джинни, моих детей, — Гарри пожал плечами и усмехнулся. — То же, что и ты. Когда меня несло сюда, я послал тебе Патронуса, опасаясь неведомого врага. Когда я сюда попал, я сразу все понял, но не удержался, захотел понять, что же мое истинное желание сейчас. В той жизни я видел своих родителей. А в этой вижу сочетание желаний — мои родители, Сириус и моя погибшая семья.

Они вышли из комнаты с зеркалом, но каждый мальчик обернулся — им махали их семьи будущего. За окнами над стадионом сверкал зеленый салют, реденький и слабый, потому что запускали его ученики только одного факультета.

— Наши победили, — Драко потянулся, и на его лице появилась улыбка. — Предчувствую, что Уизли будет плеваться ядом! Говорю же, тебя с ними не было, Поттер!

— А что скажем Миранде?

— Много съели, — отмахнулся друг. — Бывает же. Лучше подумай, как отреагировать на действия Дамблдора.

— А что мы можем? — откликнулся Гарри. — Идти прямо сейчас за камнем не имеет смысла, раз Еиналеж еще не спрятано. Жаловаться кому-нибудь — да ни в жизнь не поверят. Будем ждать.

— Гермиона волновалась, — задумчиво молвил Драко. — Может, поспешим? Не хочется на праздник опоздать. До кухни добежим? Миранда нас без праздничной еды оставит, хоть немного себе в комнату притащим.

— А давай!

И оба мальчика бросились наперегонки к кухне на несколько этажей выше. Гарри обгонял Драко, улыбаясь во все лицо. Ему было над чем посмеяться; неужели он не предпринял бы меры предосторожности от подслушиваний тайных разговоров? Более того, он только что сделал так, что мантия-невидимка снова появится в это Рождество в числе его подарков. Но это все будет потом. Вечер ожидался знатный, давненько Слизерин так не гулял!

* * *

Он расхаживал по кабинету, хмурясь и теребя пальцами бороду.

Несколько недель он вынашивал план по знакомству мальчика с зеркалом Еиналеж, которое потом должно было стать его испытанием — годен он или нет на роль Избранного. На крайний случай был, конечно, Невилл Лонгботтом, но ему не хотелось отходить от пророчества. Дамблдор еще не скинул со счетов Гарри Поттера, который действовал совсем не по его идеальному плану.

Квиддич был специально назначен на начало декабря. Заболевших мадам Помфри напоила бы зельем, а ему нужна была возможность оставить мальчика одного, без друзей, которые были с ним практически везде. Пройдя мимо него по коридору, Дамблдору, наконец, удалось наложить нужное заклинание, оставалось только ждать.

Внушать мальчику желание сбегать на пятый этаж в заброшенную часть замка было сложно — он сопротивлялся. Дамблдор даже мог сказать, что у него на мыслях мощный щит, но было ли это последствием удара заклинания Темного Лорда, которое он не успел изучить, или что-то врожденное — ему не было известно.

И вот день настал. Напряжение сказывалось в них обоих — Дамблдор пересиливал мальчика, Гарри сопротивлялся. Тщетно. Когда ребенок вскочил на квиддиче, директор вздохнул с облегчением. Поттер исчез, и этот первый раз должен был произойти без вмешательства посторонних, но Драко Малфой через некоторое время неожиданно подскочил и убежал.

— Что там у слизеринцев происходит? — недоуменно поинтересовался Квиррелл, внимательно наблюдавший за Гарри с самого начала матча, и здесь Дамблдор мог только недоуменно пожать плечами и ответить что-то незначительное.

Вскоре и он засобирался — надо было проследить за мальчишкой. Портал перенес его в начало того коридора и, наложив на себя Дезиллюминационные Чары, он вошел в дверной проем, дверь в комнату прямо перед ним выбил Малфой-младший.

Но за дверью все вдруг изменилось. Он сам видел, что маленький слизеринец бежал к другу, как на последнюю в жизни схватку — такой решительности сложно было ждать даже от взрослого гриффиндорца. Он решил послушать, что же они будут говорить.

— Гарри? Вот ты где! Я беспокоился. Гермиона просила передать, что ты потерял свой шарф.

Поттер молчал, глядя в зеркало, и Дамблдор приготовился слушать, на всякий случай отойдя в дальний конец комнаты.

— Клянусь Мерлином, я устал, — выдохнул Малфой и, подойдя, положил руку ему на плечо. — Дай зацеплюсь за тебя. Что это за зеркало?

— Волшебное, наверное! — ответил Гарри.

— Красивая рама! — добавил Драко, осмотрев зеркало.

Гарри ткнул в него пальцем.

— Что тут написано? Еrised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi… Что?

— Не знаю, ерунда какая-то, — ответил ему друг. — Вот бы быть невидимым, чтобы приходить сюда каждую ночь! Поближе познакомиться с этим зеркалом!

— И какова цель? Просто зеркало.

— У меня странное чувство, что оно поможет мне исполнить мое предназначение, — и тише продолжил. — Уничтожить Темного Лорда.

— Верное дело тебя сюда привело, — фыркнул Драко. — Может, пойдем уже? Мы побеждали вроде, но снитч еще могут поймать гриффиндорцы.

— Загляни тоже, — предложил Гарри и поставил друга лицом к зеркалу.

Малфой уставился в зеркало и побледнел.

— Шерстяные носки?..

Он обернулся к Гарри, и тот кивнул ему на зеркало. Слизеринец продолжил разглядывать отражение, видное только ему. Дамблдор глядел во все глаза.

— Ты видишь это? — спросил он, но друг покачал головой. — Такие красивые, из дорогущей овечьей шерсти, в народе называемой золотой пряжей! Теплые! Весь шкаф набит ими! Это будущее?

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Возможно, у тебя мерзнут ноги, и в глубине души…

— А что видишь ты?

— Книгу, — серьезно ответил Мальчик-Который-Выжил. — Тысяча и один способ оборониться от темных заклятий. Редчайшая ценность. Мама говорила, что я обожаю книги?

— Сотню раз.

Они вышли из комнаты, еще о чем-то перемолвились и побежали по коридору наперегонки.

Дамблдор вернулся в кабинет еще до начала обеда и теперь размышлял над неизбежным. Такой странный мальчик должен будет стать Избранным. А то, что именно ему, а не Невиллу Лонгботтому, суждено стать великим волшебником, уже не вызывало сомнений.

Впрочем, козыри в рукавах у него были. Мальчик видит книгу — пусть книгу. Он хочет познакомиться с зеркалом поближе, значит, до конца января оно будет здесь, а на Рождество он получит мантию своего отца. Придется чем-то жертвовать ради будущей победы и будущей славы.

Он был готов.

Зима полностью вступила в свои законные права, и снежные бури, бушевавшие до середины декабря, полностью замели местность, укрыв Запретный Лес белым одеялом и украсив снежными шапками крышу Хогвартса. Холодный ветер сквозняками проникал в замок, но камины и факелы прекрасно справлялись с утеплительной функцией. Тем не менее, запах свежести, рождественских пудингов и мандаринов витал по всей школе, поддерживая праздничное настроение и радость в сердце каждого студента или преподавателя.

Последний школьный обед немного затянулся, так как эльфы перестарались с готовкой. Уйти, не отведав хоть по кусочку каждого блюда, было бы кощунством, и ученики радостно набивали животы перед долгой дорогой в поезде, кто хотел заново очутиться в «Хогвартс-Экспрессе». В Зале стояла красивая елка; ее хвойный аромат бодрил тех, кто еще не выспался, и те спешили в этот день на последние контрольные.

У первого курса Слизерина сегодня последней контрольной работой было зельеварение в паре с гриффиндорцами. Ни написание теоретической основы, ни изготовление зелья не беспокоило Гарри — со всем он мог справиться сам. Невилл тоже стал учиться намного лучше, он лишь иногда, чтобы убедиться в верности своих решений, интересовался, правильно ли думает, и зачастую был прав. Все предметы у них были сданы на высший балл. Флитвик после своего экзамена даже добавил Драко двадцать баллов за то, что он в запале написал несколько заклинаний, которые «вычитал в книге Чар». Гермиона по праву гордилась собой и ими, а на общих собраниях, к которым они уже привыкли, их хвалили старосты и подходили спрашивать что-нибудь по учебе некоторые ребята с третьего курса.

Снейп снисходительно относился к своим подопечным, но все же Гарри счел неприличным выбрать легкое зелье из тех двух, которые им предлагались на высший и низший балл. Зелье от мигреней имело сложный состав и уровень третьего курса, но профессор обещал добавить по сто баллов тем, кто сварит его правильно и без ошибок. Из всего класса только четыре слизеринца, в их числе Гарри и Драко, и два гриффиндорца взялись за него. К концу занятия Снейп обходил кабинет и с вялым напускным интересом заглядывал к ученикам в котлы. Рон удостоился гримасы, Гермиона — кивка, Парвати размахивала над котлом рукой в слабой попытке уклониться от паров темно-зеленого дыма. Гарри и Драко переглянулись и бросили помешивать свои зелья — за время, которое им было дано, они успевали коротко переговариваться и варить одновременно.

Снейп не порицал.

Невилл продемонстрировал зелье в черпаке, и профессор удовлетворенно кивнул.

— Недурно, мистер Лонгботтом, недурно! А вы, мистер Малфой и мистер Поттер? Опять поразите нас? Быть может, ваши переговоры во время контрольной, за которые мне хочется назначить вам наказание, помогли вам доварить зелье, на которое требуется три часа?

Пусть прилюдно Снейп и не мог попустительствовать им, но наказания не назначил, это было уже хорошо.

— Опять, профессор, — улыбнулся Гарри. — Помогли.

И оба предъявили совершенно готовые к употреблению зелья. Снейп замер, потом взял черпак Гарри и коснулся им поверхности варева — пошла специфическая рябь, чуть заискрилось там, где с черпака капала жидкость.

— Я удивлен, — молвил он, стараясь скрыть замешательство. — Внимание, класс! Мистер Поттер и мистер Малфой великолепно справились с заданием. Поглядите, какой чистоты искры. Если кто читал последнюю главу в разделе «Дополнительный материал», тот знает, что чем светлее и ярче искра, тем действеннее зелье. Поздравляю вас, — Снейп одним взмахом палочки опорожнил котлы многих, оставив только пять-шесть зелий, удовлетворивших его мастерское чутье. — Факультет Слизерин получает двести баллов, и еще по пятьдесят я, пожалуй, присвою за зелья мистера Лонгботтома и мисс Грейнджер, которые доварили их только наполовину. Что касается вас, мистер Уизли, я надеюсь, вы лучше подготовитесь в теории к пересдаче, — Снейп вернул ему его листок из общей стопки, в котором было полно перечеркнутых предложений и клякс. — Запомните, теория — ключ к практике. И вы, мисс Патил. Думаю, зелье от мигреней лучше отложить и приготовить сыворотку от угрей, что выбрали ваши товарищи. Все свободны кроме мистера Финнигана. Будьте добры подойдите к моему столу. Если вы думаете, что я спущу вам с рук дыру в полу, вы ошибаетесь.

Снейп двинулся к столу, куда и положил стопку не проверенных работ. Симус с виноватым выражением на лице подошел к нему. Драко подтолкнул его локтем.

— Собираешься? Или так и будешь здесь стоять?

Гарри обернулся — Гермиона и Невилл уже ждали у двери.

— Да, я просто хотел спросить, когда нам приходить, чтобы переправиться в Малфой-мэнор.

— После обеда, идем, — поторопил его Драко.

На обеде они прощались с одногруппниками — Кребб, Гойл и все остальные относились к ним с искренним уважением. Майкл и Миранда изредка ходили вдоль стола и раздавали всякие листочки с запретами на пользование магией дома, оценками за предметы и тому подобным. Гермиона как-то отделилась от них и подбежала к Миранде. Староста улыбалась, когда они говорили. Позже, когда подруга вернулась, Гарри и Драко потянулись к ней, чтобы узнать, о чем они говорили.

— Я прочитала книгу, которую они мне подарили, — чуть покраснев, ответила Гермиона. — Помните, по традициям английских волшебников? И еще несколько книг из библиотеки у мадам Пинс спрашивала. Подходила извиниться, что несколько раз нарушала запрет на ношение кучи книг в сумке и еще несколько случаев, когда по незнанию говорила глупости.

— Миранда добра, — ответил Драко, пытаясь дотянуться до тостов. — А вот прежде чем подходить к Майклу или Флинту, лучше изучить тщательнее все традиции и обычаи. Их семьи строго придерживаются Кодекса Аристократа.

После ужина они прошли прямо к кабинету Снейпа. Камин располагался в его личных комнатах, так что они не пошли, решив дождаться хозяина.

Профессор вскоре явился, когда они на второй раз проверяли доставленные домовиками чемоданы на предмет забытого или оставленного.

— Мистер Малфой ждет вас, — удивленно сообщил он. — Что вы тут делаете и почему еще не в мэноре?

— Простите, профессор, — сказал Невилл. — Мы решили дождаться вас.

— Думаю, ваша тайна подождет до вечера? — поднял бровь Снейп. — Я прибуду к праздничному ужину, Драко, передай это отцу. И, кстати, мистер Поттер, я все еще жду, что вы расскажете мне, как вам удалось сварить зелье за такой короткий промежуток времени.

— Это вечером, профессор, — улыбнулся Гарри. — Когда все тайны будут раскрыты.

— Ладно, — поторопил их зельевар. — Отправляйтесь.

По очереди они отправлялись по сети каминов. Мама лично прислала Гарри разрешение отправиться сразу в Малфой-мэнор, потому что в доме на площади Гриммо затеяли ремонт в гостиной — Руди случайным выплеском энергии сжег ее так, что картины еле успели убежать. Финеас Найджелус очень долго бранил ребенка.

— Мистер Поттер! — Люциус Малфой встретил их в гостиной мэнора, опираясь на свою любимую трость. Драко стоял рядом с ним и матерью. — Рад приветствовать вас и ваших друзей в нашем доме!

— Здравствуйте, Гарри, Невилл, Гермиона, — Нарцисса по очереди обняла их. — Располагайтесь наверху, в ваших комнатах, вы знаете, где это!

— Здравствуйте, мистер Малфой, — Гарри пожал руку Люциусу. — Миссис Малфой! — он поцеловал ей руку, и женщина обняла его еще раз.

— Ужин в восемь, мистер Поттер, — сообщил Люциус. — К тому времени все приглашенные прибудут, и никого лишнего. Я полагаю, ваша тайна стоит такого фарса?

Гарри не стал отвечать, недоверие со стороны старших было непременным атрибутом ожидаемых впечатлений. Конечно, им кажется, что тайны детей настолько незначительны и глупы, что тратить на них время бессмысленно. Родители выслушают их только потому, что это напрямую касается их незаурядных способностей, которые, по словам Снейпа, могут им навредить. Но Драко не промолчал.

— Она стоит тысячи таких встреч, отец.

Люциус ничего не сказал, но его взгляд был красноречив, словно слова недоверия большими буквами выплывали у него на лбу.

Гарри только успел войти и поставить чемодан в углу своей комнаты, где находились кровать, стол с зеркалом, кресло, стул и удобный шкаф. Малфои обладали безукоризненным вкусом. Тяжелые бархатные портьеры и белая тюлевая ткань красиво оформляли окно, пушистый ковер на полу создавал ощущение уюта.

Драко вошел к нему в комнату и сел в кресло. Спину он держал ровно, губы были сжаты в тонкую полосу — верные признаки беспокойства. Сказать, что его не беспокоит будущий рассказ и доверие родных, Гарри не мог. У него самого еле заметно подрагивали руки. Не верилось, что тайна, так долго и бережно хранимая, будет раскрыта. Он, в прошлом глава Аврората, научился бояться — ему было, что терять.

Драко первый нарушил тишину.

— С чего начнем?

Гарри неопределенно пожал плечами и начал разбирать вещи, чтобы было чем занять трясущиеся руки. Друг невольно сглотнул и продолжил.

— Страшно вспоминать все, что случилось тогда. И даже рассказывать это кому-то.

— Один раз можно пересилить себя, — ответил Гарри. — Родные должны знать, они могут нам очень помочь, один твой отец чего стоит! Эта война может быть выиграна раньше, чем мы можем представить, если не только Снейп будет шпионом Темного Лорда. Мы сможем многих спасти, хотя история уже идет не в том ключе, и Мерлин знает, что изменилось в будущем.

— Им сложно будет поверить.

— Наши способности говорят сами за себя, наше знание старых событий, которые мы в силу возраста не можем помнить, за нас. У нас в арсенале много фактов, которые мы не можем знать, нам их негде было прочесть или услышать. Хоть кто-то да поверит.

— Насчет Уизли, — Драко встал с кресла и отошел к окну. — Большая вероятность, что они не придут. Отец приглашал всех без намеков на главное событие вечера, в случае с ними он решил пригласить взрослых и старших детей, чтобы уладить конфликты прошлого и помириться. Я краем уха слышал громовещатель Артура Уизли. Так не общаются с теми, с кем желают заключить мир и дружбу.

— Может быть, маме удалось их уговорить, — предположил Гарри.

На некоторое время они замолчали. Снаружи завывал ветер, в свете окон было видно, как разыгралась метель. Снег покрывал пушистым, белым и таким совершенным одеялом просторы земель, принадлежавших Малфоям. Ни одной черной проталины не было видно из окна. Лес, охваченный тяжестью снега на ветвях, не шелохнулся ни под одним порывом ветра. Казалось, мир замер в глубоком сне, и замок был единственной точкой на многие мили вокруг, где царили праздник великой ночи и жизнь.

* * *

— Йоль празднуется, когда темная половина года уступает права светлой половине, и ночи становятся короче и светлее. В этот день все члены семей, чтущих традиции, собираются вместе, чтобы встретить солнце, восходящее из мрака, и обозреть возрожденный мир. Магловское Рождество и магический древний Йоль имели много общих корней, но со временем границы стали явнее. И пусть в этот день, когда старая как мир магия проявляется в силе магов и стихий, объединяет семьи и рождает новые союзы, познаются скрытые тайны, упадут покровы ночи и настанет счастливый новый день!

Люциус пронес бокал с красным дорогим вином над пламенем свечи, стоявшей перед ним, и медленно осушил его. Вслед за ним выпили вино и остальные присутствующие на празднике. Оно, должно быть, грело душу и тело, но Гарри, как одиннадцатилетний ребенок, мог об этом только догадываться. И мечтать. Он бы с удовольствием выпил один бокал для храбрости.

Руди давно отправили спать — семья Блэк по дружному согласию с Малфоями на эту ночь оставалась в их замке. Невилл и Гермиона сидели рядом с ними в кругу детей, но и они сегодня словно были ограждены от них с Драко невидимой, но прочной стеной. Профессор Снейп развалился в кресле и уставился на них своим фирменным суровым взглядом. Родители молча повернулись к ним, Вальпурга поджала губы.

— Ну же, молодые люди, — поторопил их Снейп. — Вы собрали нас здесь, заставили волноваться ваших родных и оторвали меня от уединенного празднования Рождества в своем доме. На это должна быть серьезная причина, и вы уверили нас, что она есть. Мы ждем объяснений.

Драко ничем не выдал своего беспокойства — сказалась аврорская и аристократская выучка. Только пальцы побелели, сжав подлокотник кресла. Гарри не стал искать у своих родных поддержки. Не знал, как начать, но уже пора было говорить.

— В общем-то, — он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Тайна эта… Очень… Невероятная. И начну я с того, что опишу свое детство.

— Детство, — фыркнул Снейп, на время становясь опять невыносимым, каким был в той жизни. — Ваша биография, мистер Поттер, известна каждому ребенку и взрослому, прекратите этот самомнительный…

— Оставь, Снейп, — напряженно отрезал Сириус. — Пусть говорит.

— Я опишу не то детство, которое вы помните и знаете, — быстро ответил Гарри. Недоверие в глазах окружающих стало слишком заметно. — Потому что эта жизнь, которую мы проживаем, для нас уже была прожита… когда-то.

— В моей жизни ничего не изменилось, — поспешно подтвердил Драко. — Я был наследником древнего рода Малфой, меня учили относиться к маглам, как к отребью… Гермиона, прости, прошу тебя, это была политика нашего… хозяина.

— Хозяина, — побледнев, повторил Люциус. — Я не рассказывал тебе о нем.

— А я служил у него, как и ты, отец! — воскликнул Драко, его рука невольно потянулась к левому предплечью. — Когда он вернулся. Я учился на Слизерине, а на шестом курсе принял от него Метку и получил задание — уничтожить Дамблдора любым способом или найти возможность для Пожирателей проникнуть в Хогвартс.

У Лили расширились глаза, но Гарри не стал на нее смотреть. Вальпурга хмурилась, о чем-то размышляя, Сириус старательно прятал гримасу отвращения. Бабушка Невилла, Августа, обнимала внука, сидевшего рядом. Гермиона задумчиво потирала подбородок. И только на лицах Нарциссы, Люциуса и Снейпа застыли два выражения — недоверия, но в то же время понимания, всего понимания ужасающей картины, которую пытался им открыть маленький ребенок, смотрящий на них взглядом взрослого, повидавшего мир мужчины.

— А я рос без родителей, — горько молвил Гарри. — И без тебя, Сириус, — предупредил он непонимающий взгляд отчима. — В тот день, когда Волан-де-Морт напал на мою семью… Не вздрагивайте, страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит. В тот день маму убили вслед за папой. Дальше было все, как я знаю из рассказов Дамблдора. Хагрид отвез меня на байке Сириуса Дурслям, и десять лет я жил с ними на правах слуги.

— Где был Сириус? — поинтересовалась бабушка Вальпурга.

— В Азкабане… Петтигрю сбежал, перед этим убив двенадцать маглов, а на месте преступления застали Сириуса. Без суда и следствия его упекли в тюрьму, — Гарри чуть виновато подернул плечами. — Ты, бабушка, меня не знала. Ты умерла вскоре после того, как осталась одна.

— А родители Невилла? Алиса и Фрэнк? — Августа им поверила, наконец.

— Все было так же, — ответил Гарри, и Невилл поник.

— Когда вернулся Темный Лорд и как вы это узнали, мистер Поттер? — выдохнул Люциус, сжимая наконечник трости в пальцах.

— На четвертом курсе, через три года, — ответил Драко, и Гарри пришлось его перебить.

— Меня выбрали четвертым участником Турнира Трех Волшебников. На Кубок наложили Конфундус, это сделал Барти Крауч-младший, выпивший Оборотное Зелье и ставший Аластором. Он подбросил мое имя. На третьем испытании я нашел Кубок, но он был заколдован в портал, и меня с Седриком Диггори перенесло на кладбище, — легкая дрожь от тех воспоминаний пробежала по нему. — Там был Хвост, он нес слабое воплощение души Волан-де-Морта. Он убил Седрика. С помощью моей крови воскресил Темного Лорда и дал ему кровную защиту, которую дала мне ты своей жертвой, мама.

Взрослые молчали, и Гарри поймал минуту, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Большой объем информации лился из него, как из бездонной бочки, и все было так запутано, что он не знал, о чем скорее надо рассказать.

Лили безмолвно плакала, Сириус ее обнимал. Вальпурга и Августа словно состарились на десяток лет, Снейп понуро сидел, уставившись в камин, его ладонь лежала на левом предплечье. Нарцисса и Люциус впервые утратили самообладание, осознавая страшное будущее и прошлое этих мальчишек.

— Когда мы перенеслись сюда, я был главой Аврората, мне было тридцать шесть, — словно извиняясь, произнес Гарри.

— А я был его заместителем, — кивнул Драко. — В тот год погибли наши семьи и дети. Мой Скорпиус погиб. Мама погибла. И тебя убили, отец.

— И Джинни, моя жена, — Гарри почувствовал, как екнуло сердце. Он слышал, как звучат эти слова из уст ребенка, и они казались ему страшными. — И трое детей. Альбус Северус, Джеймс Сириус и Лили.

— Альбус Северус? — тихо сказал Снейп. — Поттер, вы удивили меня.

— Как они погибли? — спросил Сириус.

— В тот день мы узнали, что Волан-де-Морт опять вернулся. В третий раз. Когда Дамблдор погиб в конце нашего шестого курса от руки профессора Снейпа, — Гарри чуть кивнул побледневшему профессору. — Он дал мне задание — планомерно уничтожать крестражи, которые держали душу Темного Лорда на земле. Будь он мертв, его бы не убило ничто; он был слабым духом, пока на нашем первом курсе он не овладел профессором Квирреллом…

— Квиррелл? — ахнула Августа. — Невилл, он же…

— Да, он преподает сейчас, и Волан-де-Морт уже в нем, — подтвердил Драко.

— Да, и после Рождества…

— Так, стоять, Поттер! — Снейп вскочил с места и начал нервно расхаживать по залу, украшенному рождественскими украшениями и парящими свечами, но уже не хранившему тепло праздника. — Я? Я убил Дамблдора?! Что вы несете?

— Без должных воспоминаний это сложно доказать, — Гарри покрутил в пальцах палочку, уставившись в пол. — Позвольте нам рассказать все по памяти и порядку.

И так, изредка торопясь и сбиваясь от волнения, Гарри и Драко в унисон поведали обо всем. Давно пришел и ушел нарождающийся месяц, оплыли свечи, и воск мягко и беззвучно капал на канделябры, за окном завывала вьюга. Их родные и друзья сидели и слушали, почти не перебивая с вопросами, и изредка их потряхивало от ужаса.

Мама Гарри уже не плакала — что толку оплакивать то, чего в этой жизни уже не существует; но крепко сжимала руку Сириуса, так, что она побелела. Сириус не обращал на это внимания — он и представить не мог, что двенадцать лет ему пришлось сидеть в Азкабане за преступление, которого он не совершал. Что могло послужить в этой жизни такой причиной — он не знал. Подозрения Гарри были встречены очень серьезно. Если бы не оставшаяся в живых Лили, очень многое изменилось бы. Снейп сидел с безучастным выражением лица, иногда сжимая пальцы меж собой. Гарри честно рассказал ему об их взаимоотношениях с первого по шестой курс и благородной жертве Снейпа. Из уважения к профессору он не стал рассказывать о воспоминаниях, которые тот ему передал, и о причине службы Дамблдору, за что был одарен благодарным взглядом. За годы дружеского общения с семьей Блэк профессор давно привык к обществу Лили, но чувства давно прошли, ему не хотелось, чтобы кто-то вновь вспоминал о них. Он не идеализировал в своих мыслях погибшую женщину, видел ее счастливой женой, любящей матерью, и это не способствовало его страданиям более. Еще много лет назад он стал являться в дом на площади Гриммо как друг, и с того момента им и оставался для Лили, и, как бы это ни удивляло, Сириуса. Невилл краснел всякий раз, когда ребята упоминали, как храбро он сражался с Пожирателями Смерти. Августа была очень горда внуком, хоть и старалась это скрыть. Гермиона тоже краснела, когда Драко начинал расхваливать ее ум и находчивость, называл «достойной гриффиндоркой» в хорошем смысле слова и не менее великолепной слизеринкой. Кажется, друг забылся, но Гарри не мог остановить его, не привлекая внимания. А тем временем Люциус Малфой переглядывался с хитро ухмылявшимся Снейпом и наблюдал за девочкой.

Малфои-старшие встретили известие о собственном бесчестии в последней войне с безбрежной стойкостью и силой. Здесь уже говорил Драко, и говорил о том, как не желает, чтобы его семья снова пропала, будучи унижена властью, а потом уничтожена былым хозяином. И Люциус внимал ему, изредка кивал своим мыслям и его словам, а Нарцисса сидела с опущенной головой, не в силах поднять глаза на тех, кто страдал от рук монстра, именующего себя их хозяином.

— И мы просим вас помочь, — закончил Гарри. — Вы — моя родня, мои друзья, пусть мы и разного возраста, но тогда я спокойно мог звать профессора Снейпа Северусом, а вас, мистер и миссис Малфой, Люциусом и Нарциссой. Я был главой Аврората, иногда жестоким, но всегда боролся за правду. Все, что я рассказал вам про Дамблдора, в том числе мои подозрения, следует принять во внимание. Он хороший человек, и без всякого сомнения действует во имя всеобщего блага… Но он фанатичен. Мы можем избежать многих жертв будущей войны, мы знаем места их встреч и имена будущих сторонников, знаем, где и когда они нападут, и на кого будет точно наложен Империус. Ход войны известен. Местоположение крестражей известно. Их количество известно. Но, — он заговорил чуть тише, остановившись у камина. — Мы дети, и многие силы нам пока не подвластны. А ждать мы не можем. Он вернется на четвертом курсе — и до этого момента нам нужно успеть сделать многое, чтобы наша последняя битва произошла там.

— Но вам будет только четырнадцать! — возразил Снейп. — Мистер Поттер, вы же взрослый… тьфу, умный человек. Вы встречались с ним много раз. Вы должны знать, что он могучий волшебник, и даже Дамблдор с трудом сможет его одолеть.

— Именно он и должен мне помочь.

— Но, судя по вашим словам, ему нельзя доверять.

— Его надо обезвредить. Все его ловушки и испытания, которые он мне готовит. В это время кто-то должен заняться поиском крестражей.

— Что это за предметы? — подала голос мама.

Гарри вздохнул и начал загибать пальцы.

— Змея Нагайна, диадема Равенкло, дневник Темного Лорда, чаша Хафлпафф, медальон Слизерина, кольцо Марволо, кольцо Мерлина и я. И два из восьми крестражей находятся у нас под носом.

— Поясните, — попросила Нарцисса.

— Мистер Малфой, у вас есть какая-то черная книга, отданная на хранение Темным Лордом, — Гарри повернулся к бабушке. — Бабушка, а у нас дома медальон Регулуса. Он хранится у Кикимера, поскольку Регулус взял с него клятву уничтожить крестраж.

— Регулус? — схватилась за сердце Вальпурга.

Сириус решительно встал, и Лили пересела к ней — успокаивать побледневшую свекровь. Нарцисса тоже в мгновение ока оказалась рядом с ней.

— Я принесу медальон, — сказал Сириус, прежде чем шагнуть в зеленое пламя камина.

Люциус поднялся, тяжело опираясь на трость.

— Есть такой дневник, — подтвердил он. — Я верю вам во всем, мистер Поттер, потому что в тот день Темный Лорд и я были одни во всем мэноре. Меня изумило, когда он потребовал стеречь пустой дневник как зеницу ока, под сотней охранных чар. Теперь я вижу, какое зло он причинил нашей семье.

Прошло немного времени, за этот короткий период Гарри устало сел, чтобы отдохнуть. Невилл подсел к нему, пока бабушка утешала Вальпургу, и тихо поинтересовался.

— Я гадал когда-то, что заставило тебя с таким упорством заводить дружбу между мной и Драко. Теперь я вижу. Гарри, я благодарен тебе за все, но у меня есть вопрос. Пусть сейчас очень рано спрашивать об этом, но…

— Ее зовут Полумна Лавгуд, — улыбнулся ему Гарри. — Она поступит в следующем году на Равенкло.

— О, — Невилл покраснел. — Сп-пасибо.

— Обращайся, — подмигнул ему подсевший Драко.

Гермиона тоже села к ним.

— Поверить не могу, что вы молчали все это время! — возмутилась она. — Я удивлялась, какой же случай привел вас в день нашего знакомства в океанариум! Я чуть в мистику не ударилась, в прорицания всякие, что обычно считаю ерундой!..

— Драко настаивал, — ухмыльнулся Гарри, глядя, как друг заливается краской.

Гермиона перевела непонимающий взгляд на него, и Драко поспешил скрыться от нее за кружкой сока, которым тут же поперхнулся. От объяснений его спасло появление Люциуса и Сириуса. Они одновременно вышли с разных концов комнаты — один из камина, другой из дверей зала. Один нес в руках книжку в черном переплете, другой — золотой медальон на тяжелой цепи, с выгравированной на нем буквой С — «Салазар». Все присутствующие в комнате обратились во внимание, когда зловещие вещицы легли на стол перед Гарри.

— Это они, — незамедлительно подтвердил он.

Чужая воля чувствовалась нутром — именно она заставляла трепыхаться внутри каждого из предметов заключенный в ней кусок искалеченной души.

— Воля моего сына закон, — твердо молвила Вальпурга. — Просьба Регулуса будет исполнена. Так просто эти вещи не уничтожить. В нашей библиотеке есть упоминания о крестражах.

— Нужен Адский Огонь или клык василиска, — ответил Драко. — Пока, я думаю, следует оставить эти вещи в надежном месте.

— Клыки василиска продаются на черном рынке, но нужно найти качественные, что сложно, — немедля встрял Люциус. — Лютный переулок — когда пригодятся, я схожу.

— Должного ли качества? — усомнился Снейп, до этого задумчиво потягивающий из бокала огневиски. — Ты же знаешь этих торгашей, яд теряет свои свойства от долгого хранения, а кто знает, сколько десятков лет они пролежали на складе магазина, травя крыс.

— Василиск есть в Хогвартсе, как я уже рассказывал, — ответил Гарри. — Если дневник не попадет мне в руки, не будет и проблемы с Тайной Комнатой. Я смогу туда спуститься и договориться с василиском.

— Ни за что! — ахнула мама. — В своем ли ты уме?

— Выбора нет, — ответил просто Гарри. — Плюс, пока я крестраж, я могу использовать перселтанг. Василиск воспримет меня своим хозяином.

— Вы не безнадежны, Поттер, — ухмыльнулся Снейп. — Представьте, сколько можно собрать его чешуи, которая является одним из сильнейших антисептиков! А яд…

— И не вздумай! Снейп! — Лили грозно глянула на него. — Он же ребенок!

— Кхм, Лили… — откашлялся Сириус. — Ему больше лет, чем нам.

— Нет, мама права, я ребенок, — кивнул Гарри. — Но за моей спиной больше пойманных Пожирателей Смерти, чем у каждого из вас. Я владею силой, которая была дана мне от рождения тобой, мама. Неужели ты сомневаешься?

— С крестражами разобрались, — перебил их Снейп. — Что делать с Квирреллом, Поттер? С такими данными его хоть в Азкабан.

— Не знаю пока. Потом увидим.

— А с Дамблдором? — поинтересовался Люциус.

— Просто проходить его испытания с минимальными потерями.

— Постойте, — вдруг воскликнул Драко. — Постойте! Вы рассуждаете обо всем так, словно у нас есть ключи к победе, и победим мы завтра. Но никто не думает о крестражах, об их поиске. О том, что возвращение Темного Лорда грядет, и к нему надо готовиться. Я полагаю, все здесь присутствующие, определились сегодня со стороной, определились со своим будущим. За поиск крестражей нужно приняться сразу же, едва мы вернем Гермиону и Невилла в школу… Мы…

— О чем это вы, мистер Малфой? — сузил глаза Снейп. — Никто не допустит вас до поисков крестражей. Во-первых, ваша сила еще имеет границы, и довольно узкие; во-вторых, только мистер Поттер знает, где их искать и как защищаться от охранных чар; в-третьих — вам дана жизнь, детство, которого у вас не было. Я бы на вашем месте прожил его так, как подобает ребенку, а не заместителю главы Аврората.

Он был прав. При всей своей готовности к боям Гарри все еще стремился к тихой и спокойной жизни, которой ему так не хватало. Его ждала маленькая Джинни, которую он будет защищать от всех бед. Он так хотел мира, но не принимал его, когда он был ему доступен.

Утихомирился и вскипающий Драко, мельком глянувший на Гермиону. Вот кто еще больше хотел мирной счастливой жизни, не получив ее в прошлом. Девочка смотрела на него большими карими глазами, смешно, по-детски сидя на стуле — свесила ноги и болтала ими, уперлась обеими руками в сидение и вжала голову в плечики. Он так сильно ее любил, что готов был на все. В последнее время Драко удавалось скрывать чувства, но сейчас они словно прорвались в его взгляде. А за ними обоими внимательно наблюдал Люциус. И нравилось ли ему то, что он видит, или нет, он не мог сказать и сам.

— Думаю, детям пора спать, — тихо молвила Августа.

Эти слова словно пробудили всех из транса. Неимоверная усталость сковывала веки Гарри, заставляя их слипаться. Он точно знал, что не хочет ждать рассвета, как это будут делать взрослые — все-таки у детства есть свои плюсы. Однако не все вопросы еще были прояснены.

— Обо всем мы еще поговорим завтра, — молвила ему бабушка, и остальные дружно закивали. — Даже для нас груз информации на сегодня слишком тяжел. Драко правильно сказал, — она улыбнулась внучатому племяннику. — Нам о многом еще нужно думать. И мы с вами, дети. И всегда вас поддержим. Знайте это.

Благодарность Гарри бабушке нельзя было измерить никакими весами. Сириус и мама, Августа и Малфои согласно кивнули, а Снейп все еще разглядывал лежащие на столе крестражи. Действительно, Гарри и Драко выдали на сегодня слишком много информации, но им самим стало легче, словно с плеч упал незримый, но тяготивший их ранее груз тайны. Теперь его несли не одни они, теперь станет меньше недопонимания со стороны родных и друзей.

Теперь все будет хорошо.

Йоль прошел, хотя празднование продолжалось еще несколько дней. Старый год уходил, вместо него чистыми, еще не писанными страницами открывался новый. Такой волшебный, пахнувший пудингами, в готовке которых особо отличился расстаравшийся Добби. Новый год отдавал ярким хвойным запахом ели, стоящей в главном зале замка, и свежестью наступивших морозов; похрустывал снегом под копытами лошадей, принадлежавших семье Малфоев, и звучал бубенчиками запряженной тройки, весь день катавшей обрадованных детей по просторам снежного поля перед мэнором, величественно возвышавшимся над окрестностями.

Утро Йоля не праздновали, но для детей, собравшихся в замке, Люциус все же решил устроить сюрприз. Позже Гарри задумывался, как он сумел пойти против вроде бы нерушимых традиций семьи, но сказать, что его такие изменения не обрадовали, не мог.

В такое утро грех было не поспать подольше, но аромат пудинга и пирогов с изюмом, которые наверняка были покрыты — м-м-м! — белым, тающим во рту белковым кремом, разбудил Гарри скорее, чем справились бы Пробуждающие Чары. Такие ароматы витали по всему замку, так что спать, вдыхая их, стало невозможным, вдобавок заурчало в животе. Ребенок в нем радовался, а вот аврор что-то уже просчитывал. Гарри сел на кровати и свесил ноги, коснувшись ими ковра. Сегодня, он это сразу вспомнил, должен прибыть самый нужный и заветный подарок. По традиции, под елку. Елки в его комнате не было, она находилась в большом зале. Одевшись в брюки, рубашку и сюртук на всякий случай, Гарри спустился.

Гермиона, Невилл и Руди, радостно перекликаясь и ахая, разбирали рождественские подарки, красиво уложенные под елкой. Вокруг летала бумага, рождественские заколдованные шутихи, и они вызывали у Гермионы настоящий восторг — девочка никогда раньше не бывала на Рождество у волшебников. Пол был усыпан цветастыми конфетти, а на камине висели длинным ровным рядом большие, красные с белой оторочкой носки. Люциус, довольный устроенным праздником, сидел у камина и вместе со Снейпом потягивал огневиски. Профессор зельеварения морщился, когда Гермиона и Руди особо громко ахали или мимо пролетала искрящаяся шутиха, но и он в какой-то мере был доволен рождественским утром. Нарцисса в дальнем конце зала предводительствовала над десятком домовых эльфов, занимавшихся сервировкой и украшением стола. Маленькие домовички тоже получили подарки — каждый был одет в чистую новую одежду рождественских цветов. Гарри ухмыльнулся — когда-то и он решил подарить Кикимеру подарок, не освобождая его от службы. Столько о себе он ни от кого в жизни не слышал, зато потом домовик готов был его на руках носить, если хозяин попросит. Мальчику было интересно, сколько плача, криков и молитв перетерпел Люциус, пока сумел вставить хоть слово о том, что это подарок без какого-либо дурного подтекста.

Драко стоял у дверей — он только что вошел и теперь изумленно хлопал глазами, разглядывая творящийся в гостиной полухаос-полупраздник, доселе невиданный. Гарри хмыкнул и подошел к нему.

— Доброе утро, — поздоровался Драко, кидая на отца вопросительный взгляд. — Что здесь происходит, Поттер?

— Обычное рождественское утро. Честно говоря, сам я так давно праздновал Рождество, что и мне не по себе.

— Хорошо, что теперь не придется прикидываться, что мы искренне и по-детски радуемся этому.

— Ой, брось, — отмахнулся Гарри. — Как бы там ни было, ты ребенок, и все равно где-то в душе хочется не устраивать праздник детям, а вместе с ними праздновать и вскрывать подарки.

Люциус махнул ему на елку. Драко немного постоял еще в замешательстве, а потом хитро улыбнулся.

— Будь по-твоему, Поттер. Ай да к подаркам!

И, разметав полы сюртука, бросился к елке. Гарри устремился за ним и лишь на миг отстал — первым подарка коснулся все же Драко.

— Аврорские навыки не устаревают? — усмехнулся он. — Что-то ты давно не тренировался.

— Драко! — Гермиона налетела на них, как ураган, и повисла на шее у парня. — Спасибо! Эта книга просто великолепна!

Под внимательными взглядами Снейпа и отца Драко зарделся и постарался отлепить ее от себя, но это было не так просто.

— Посмотри, что я тебе подарила! — она указала рукой на бумажный пакет у самого ствола елки.

— Не задуши его, — полушутливо произнес Гарри, и Гермиона со счастливой улыбкой отпустила его.

Драко первым делом развернул ее подарок. Это оказалась огромная сфера из хрусталя, внутри которой — верно, магическим способом — вился снег, даже если ее не встряхивать. Внутри шара расположились, точно на объемной магической карте просторы Хогвартских земель, усыпанные снегом. По внутреннему двору и у внешних стен носились маленькие фигурки — едва различимые копии тех, кто на каникулы остался в замке.

— Гермиона, — Драко не находил слов. — Это прекрасно…

— Я сама сделала, — покраснела девочка. — Купила простую сферу и прочитала много книг, чтобы сделать такое. Сделала и вторую, послала подарком родителям. Они еще никогда не получали такой красоты.

— Действительно красоты, — подтвердил Драко. — Гермиона, спасибо тебе огромное! Ты прекрасная волшебница!

Гарри отошел от них, чтобы поискать свои подарки. К нему тут же пристал Руди, протягивающий какую-то машинку.

— Поиграй со мной! — попросил брат.

Гарри взял и осмотрел ее — обычная магловская машинка на радиоуправлении. Подарок Гермионы, скорее всего. Стоит ли говорить, что в батарейках пульт управления не нуждался?

— Как в нее играть? — спросил Рудольф, и Гарри присел на корточки рядом с маленьким братом.

Пульт оказался у него в руках, и мальчик нажал на кнопку «Вперед». Машинка поехала, и брат проводил ее изумленным взглядом.

— А она еще летать умеет, — подскочила Гермиона. — Дай покажу!

Оставив подругу с Руди, Гарри встал на ноги и повернулся к горе подарков. За всей этой суматохой он так и не смог добраться до главного. Руки деловито перебирали свертки, коробки, пакеты, откладывая в сторону свое и отодвигая ненужное. Маленький серебристый сверток лежал в самом дальнем конце и был завален другими подарками. Взяв в руки пакет, Гарри взвесил на руке его — знакомый вес, давненько он не касался заветной мантии отца. К свертку прилагалась записка, и Гарри развернул пергамент.

«Дорогой Гарри! — гласила она. — Многие годы эта вещь лежала у меня и ждала своего часа, пока я смогу вернуть сыну вещь его отца. Об одном прошу — не показывай ее матери и отчиму. Стыжусь, что в день, когда она могла спасти жизнь твоего отца, находилась у меня.

С Рождеством, Гарри!

А.Д.»

— Ты не изменился, старик, — пробормотал Гарри и порвал оберточную бумагу.

На руки упала драгоценная, давно желанная ткань. Следовать просьбе Дамблдора Гарри и не подумал и тут же накинул на плечи легкую мантию. Прошло немного времени — полминуты, наверное — прежде чем заметили, что у него нет тела.

Гермиона вскрикнула, и все как по команде, повернулись к нему. Снейп выпрямился в кресле, Люциус сдержанно поднял бровь. Невилл и Нарцисса удивленно разглядывали его, Гермиона побледнела. Драко, много раз на службе видевший, как друг надевает ее, даже бровью не повел.

— Мантия отца, — пояснил собравшимся Гарри. — Дамблдор прислал.

— Отличная вещь, мистер Поттер! — молвил Снейп. — Теперь, однако, и мне многое ясно из школьных времен.

— Она много раз помогала мне на заданиях, — похвастался мальчик, складывая ее обратно в пакет. — Один из Даров Смерти, принадлежащий нашему времени. Я вчера рассказывал…

— Мы помним, мистер Поттер. И мы хотели бы с вами еще раз кое-что…

В зал вышли мама и Сириус счастливые и выспавшиеся. По очереди обняли детей, пожелали всем счастливого Рождества и перемолвились парой слов с Люциусом. Снейп, собиравшийся задать Гарри какой-то вопрос, махнул рукой и отложил разговор на потом.

Дальше был завтрак, за которым, по задумке Нарциссы, каждый должен был рассказать какую-нибудь рождественскую историю. Гарри давно так не смеялся, когда Сириус, увлекшись, рассказал историю, случившуюся с ним на шестом курсе, частично неприличную. Мама пыталась его урезонить, но тоже улыбалась. Гермиона и Невилл старательно делали вид, что ничего не поняли, но красные уши выдавали их с головой. Бабушка Невилла уехала домой, сказав, что оставить книззлов одних не может надолго, но внука оставила в гостях у Малфоев.

Рождественское утро не было испорчено мрачными разговорами и воспоминаниями из прошлого, и за это Гарри и Драко были благодарны родным. Матери устроили настоящий праздник, а Сириус, Снейп и Люциус смогли, почти позабыв былую вражду, удалиться в кабинет Люциуса, чтобы побеседовать. Женщины остались наедине с детьми.

— Ушли, — улыбнулась Нарцисса.

— Может, к десерту вернутся? — понадеялась мама Гарри.

— Вряд ли. Зная Люциуса, могу сказать, что они еще долго будут распивать огневиски из личного запаса мужа, который тот старательно прячет от меня, — усмехнулась Нарцисса. — И курить кальян.

Две женщины, отлично общавшиеся и раньше, крепко сдружились. Гарри до школы часто видел маму в компании Нарциссы, выбирающую из каталога журнала «Ведьмополитен» новые наряды, а Нарцисса часто звала их в гости. Видя такое дело, Гарри начинало казаться, что все налаживается, что все ошибки той жизни исправляются, а в этой идет так, как всегда должно было быть в идеале.

— Ну, может, покатаемся на лошадях? — спросила Нарцисса у детей. — У нас есть отличная тройка и большие просторы. Как смотрите?

— Давайте!

У Гермионы загорелись глаза, и Драко невольно обратил на нее внимание. Под мантией-невидимкой Гарри незаметно для всех пнул друга. Пусть теперь у него на лице выражение возмущения, зато не глупого детского обожания.

— Одеться тепло! — строго скомандовала Лили. — На улице холодно. Палочки не брать, не приведи Мерлин сломаете!

На улице и впрямь было холодно. Они могли бы наложить на сани сферу Тепла, но какой же тогда был прок от их занятия. Кони, запряженные в сани с бубенцами, похрапывали и переступали с копыта на копыто, готовые к веселью. Гермиона что-то радостно рассказывала насчет забав, которые приняты у маглов, и одновременно пыталась залезть в сани вперед Невилла и Руди. Гарри бросился помогать брату, Драко — Гермионе, и вскоре веселая потасовка обратилась в игру в снежки. Нарцисса и Лили, пришедшие чуть позже в конюшни, переглянулись и задорно поддержали детей. Невилл оказался не у дел, но ему периодически доставалось и от той, и от другой команды сражавшихся.

Победили Нарцисса, Драко и Гермиона и, как победители, первые заняли в санях лучшие места. Впрочем, другие тоже не остались обиженными.

Весь день они катались по сугробам и заметенным просторам земель Малфоев. Вечерело быстро, сумерки незаметно подползли. Солнце село, и на безоблачном ясном небе зажглись первые вечерние звезды. Гарри впервые ездил на лошадях, и это ему напомнило полеты на метле, только не вверх и вниз. Чувство свободы, когда впереди он видел снежное поле и темную стену леса, зашкаливало. Морозный ветер восторженно трепал его выбившиеся из-под шапки волосы. Где-то сзади весело визжали Гермиона и матери, все продолжавшие игру в снежки на ходу движения саней. Руди подзадоривал его ускорить бег коней, Драко и Невилл давно перебрались повыше к нему и собирались, пока за ними не смотрели, прыгнуть в седла…

Замерзшие и усталые, они вернулись в замок, но им было хорошо. Нарцисса сразу позвала домовиков и велела приготовить молочное какао, чтобы согреться. Лили отправила Гарри помочь Рудольфу раздеться. Гарри, улыбаясь, повел брата в свою комнату. Он почитал это за счастье — ведь они знали, что он уже был взрослым, но относились к нему с прежней лаской и заботой.

По мере спуска обратно в зал Гарри слышал все громче голоса. Руди, уцепившийся за его руку, с ребячьим недоумением глянул на него, но брат ничего не мог ему сказать. Слышались голоса Снейпа и Люциуса, к ним присоединился и голос Сириуса. Их тон был тревожным.

— Поттер! — из-за угла коридора вышел Драко и махнул ему рукой. — Мама просила не вмешиваться, идем на кухню, там поужинаем.

— А что случилось? — поинтересовался Гарри, тащивший за собой с усилием упирающегося Руди.

— Я к маме хочу! — возопил он, когда за дверями зала послышался голос Лили.

— Руди, нельзя! Так в чем дело, Драко?

— Отцу из Министерства прилетела сова, один из друзей прислал сообщение, что на завтра назначена проверка нашего замка.

— А почему его это тревожит?

— Потому что у нас дома не только картины да елки, Поттер, — раздраженно откликнулся Драко. — Наша семья — потомки черных магов, к тому же у нас крестражи. Потерять их мы не можем.

— Почему Люциус не может отказаться от досмотра и уплатить штраф? — Гарри опять говорил как глава Аврората.

— Потому что это попущение вступит в силу только лет через десять-одиннадцать, и я напомню тебе, что именно ты в роли заместителя главы Академии Аврората подписывал его.

— Запамятовал, — пожал плечами Гарри. — Тогда унесем их в дом на Гриммо, двенадцать. Нас никто не станет обыскивать.

— Дело в том, что за три дня до обыска камины отслеживаются, не проносят ли в дом темномагическую вещь. Мне ли тебе напоминать, как мы схватили Рубенсона и де’Коссе? Всего лишь слежка, на тот уже момент усовершенствованная. Камины нас оповестили, что в дом проносятся оборотные зелья и запрещенные законом предметы из Лютного переулка, среди них по протоколу череп, скрывающий в себе тайник с ядами, гипнотизирующая трость…

— Да-да! — воскликнул Гарри. — Помню. И лампу с мифическим джинном, на деле оказавшуюся распылителем смертельно опасного яда. Хорошо, мои ребята, идя на это дело, съели по безоару.

— Не суть, — отмахнулся Малфой. — Вчера Сириус принес медальон. Камины его почувствовали.

— Его не идентифицировали?!

— Нет, как я уже говорил, заклинание не усовершенствовано еще. Аврорат только получил сигнал, что что-то темное было пронесено в дом и не вынесено. Выносить нельзя, иначе Министерство заблокирует камины и занесет вашу семью в список подозреваемых.

— Знаю… Руди, там шоколадный торт! В нем сюрприз! И что нам делать?

— Что-что… Это я у тебя хочу спросить.

Братик успокоился, и Гарри спокойно завел его на кухню, где уже сидели Гермиона и Невилл. Лили торопливо накрывала на стол, но было видно, что спешила.

— Гарри, там небольшие проблемы, посмотри за Руди, я должна бежать…

— Мама, я с тобой, — уверенно ответил Гарри. — Гермиона, Невилл, присмотрите за Руди?

Гермиона согласно кивнула, но мама казалась непримиримой.

— Сынок, там, правда, взрослое…

— Я знаю, что там происходит и по какой причине. Я взрослый, мама, давно уже. Мне одиннадцать лет, — улыбнулся он, смягчая жесткие слова.

Лили заколебалась.

— Ладно, идем. Гермиона, деточка, присмотри, пожалуйста, за Рудольфом.

Они поднялись по лестнице в главный коридор и пошли к дверям зала. Голоса мужчин не стали тише, когда Лили осторожно открыла дверь. Нарцисса сидела в стороне и читала пергамент, видимо, письмо друга из Министерства. Люциус встревоженно ходил по залу, из кармана его мантии торчал черный дневник, на руке болтался на цепи медальон.

— Может быть, я попробую унести их порталом? — предложил Снейп.

— На Хогвартс наложены Следящие Чары, — возразил Сириус. — Мы с Джеймсом как-то пытались протащить туда адамант…

— Не суть, — остановил его Люциус взмахом ладони. — Грозный Глаз увидит их, даже если сделать крестражи и пару иных темных предметов невидимыми…

— Аластор будет? — с порога поинтересовался Гарри. — Аврора неподкупнее нет.

— Нам это известно, мистер Поттер, — сообщил Люциус и с интересом повернулся к мальчику, который тут же сел на диван с Драко. — Кстати, раз уж вы здесь, может, просветите нас, каков образ мыслей у главы Аврората? Может, есть шанс как-то проскочить.

— Начальник мыслит как человек, — хмыкнул Драко. — Я, без пяти минут глава Аврората, точно могу сказать — он не думает дни напролет, как бы изловить всех преступников, а как человек, хочет скорее вернуться домой к семье.

— Грюм не человек, — убежденно известил его Люциус.

— Он своеобразный аврор, — пожал плечами Сириус. — Пусть строг и иногда фанатичен, но не безумен. Отличный парень, если хорошо с ним общаться.

— Я бы не сказал, — буркнул Снейп. — Как с ним ни общайся, делу это не поможет, если ты в списке подозреваемых. А Грюм на Малфоев давным-давно зуб точит.

— Может быть, Лили и Сириус выступят с заверениями, что это Гойл или Кребб принесли к нам что-нибудь простенькое? — выступила с предложением Нарцисса.

— Что? — поинтересовался Люциус. — Оно должно было остаться дома, а подставлять Крэббов или Гойлов даже чем-то мелким — нехорошо.

— Мы согласны заступиться за вас, — молвила Лили.

— Мистер Поттер, — обратился к нему Снейп, подняв руки, чтобы установить тишину. — Ваше слово. Есть ли способ в обход Аврората вынести из замка опасные вещи?

— Нет, — просто ответил Гарри. — Но есть способ спрятать их так, чтобы даже глаз Грюма был бессилен увидеть их.

Люциус, до сих пор меряющий гостиную шагами, остановился. Тихо звякнул на цепочке медальон.

— Я само внимание, мистер Поттер.

Но ответил ему Драко.

— По долгу службы я иногда проносил домой темномагические вещи. Как заместителю Поттера мне это было дозволено, а вот как бывшему Пожирателю Смерти из семьи, бывшей в списке особо опасных сторонников — нет. Закон расходился во мнениях насчет меня, это чуть не привело к расколу Аврората на две части, одной из которых руководил бы Уизли. Поттеру приходилось проверять мэнор, чтобы не допустить этого. Я нашел способ сделать хранилище, не без помощи Поттера, конечно. Зеркало в моей комнате можно заколдовать и разместить там некоторые предметы, а заклятие Отражения не даст Грюму увидеть, что находится в магическом хранилище.

— Заколдовать зеркало заклинанием Отражения? — переспросил Сириус. — Это же боевое заклинание.

— Его используют и для того, чтобы создать магические зеркала, — пояснил Гарри. — Поэтому простое зеркало или магическое будет, Аластор не обратит на него внимания. Зеркала вне его компетенции.

Молчание длилось недолго. Люциус что-то просчитывал, Снейп сосредоточенно о чем-то думал.

— Отлично, мистер Поттер, — наконец, он вынес вердикт, и Гарри позволил себе улыбнуться. — Теперь нужно отправить вас домой, потому что присутствие в доме посторонних не добавит доверия.

— Мы понимаем, — кивнула Лили, но Гарри остановил ее.

— Аластор нужен нам. Он благоразумен — да, Люциус, он весьма разумный человек! Он может стать сильным союзником и сильным соперником. Я бы предпочел видеть его в рядах друзей.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался Люциус. — Или мне обращаться к вам по имени, мистер Поттер?

— Привычка, — заступился за друга Драко. — Не сердись, отец, Гарри не раз приходилось тебя допрашивать. Надеюсь, в этой жизни такого не случится.

Люциус пожал плечами и повернулся к Гарри. Все присутствующие тоже, как один, перевели внимание на мальчика.

— Нужно убедить его, — уверенно молвил Гарри. — Рассказать то же, что мы рассказали вам.

Еще минута в тишине.

— Гарри, — мягко заговорила Нарцисса. — Вы обладаете большой силой убеждения, но все же… Мы поверили вам, потому что вы наши дети. Вы рассказали много фактов о том, что не могли помнить даже в теории. Вы хотели позвать Уизли, но если бы они пришли — как им можно сказать все и не показаться выдумщиками? И если откровенно, именно Артур Уизли, получив приглашение от нас, насторожился и послал Аластора к нам. А как вы убедите Грюма?

— Так же, как собирались убеждать Уизли, — пожал плечами Гарри. — Доверьте это мне.

Дальнейшее было решено — и спорить не о чем.

* * *

— Проснись, ты!

Гарри ощутил толчок под бок и резко сел на кровати. Рядом стоял Драко, под его черной мантией угадывалась смешная пижама с розовыми слониками. Гарри посмотрел на свою — ничуть не лучше, котятки. Стыдиться вроде бы нечего.

— Поттер, просыпайся! Какие слоники?!

Наверное, все эти мысли он произнес вслух.

— Что случилось? — поинтересовался он, приходя в себя.

— Полчаса до прихода Грюма, — оповестил его друг и бросил ему мантию. — Одевайся.

Сонный и мерзнущий Гарри спустился в гостиную, где уже нервным, сбивчивым шагом расхаживал Люциус.

— Вот и вы, мистер Поттер, — молвил он. — Крестражи спрятаны, подставной темномагический предмет создан. Грюм будет думать, что именно его принесли вчера. Это книга из библиотеки Блэков, на которую наложены чары, навевающие крепкий сон. Не страшное заклинание, но камины вполне могли его обнаружить и принять за темный артефакт.

— А палочка, которой делали это заклинание? — спросил на ходу Гарри. — Вы достаточно ею колдовали, чтобы она не откликнулась на Приори Инкантатем?

— Северус сейчас этим и занят, — Люциус сжал набалдашник своей трости. — Вам нужно что-нибудь?

— Нет, просто пусть делает свое дело.

Гарри ушел из зала, убедившись, что все хорошо. Мама на время отправила Руди обратно домой, к Вальпурге, и они с Сириусом приготовились встречать Аластора. Ее взволнованный взгляд провожал сына до двери, и Гарри чувствовал, как свербело в спине. Сириус тихо пожелал ему удачи. Снейп ушел через каминную сеть в Хогвартс — здесь он явно был лишним.

Его план был прост — зная Грюма, он мог заставить его поверить во что угодно, если удастся продемонстрировать силу, которой ребенок его лет обладать не может. А Грюм станет при удачном стечении обстоятельств сильным союзником. Мощь Аврората будет в его руках, что даст лишние шансы на прикрытие дома Малфоев, который уже по умолчанию стал их штаб-квартирой, куда не вхож Дамблдор. Авроры смогут выполнять секретные задания, а в случае опасности быстро придут на помощь. Министерство и Аврорат на памяти Гарри были почти две разные организации. Власть и сила. Политики и армия. И теперь, если удастся убедить Аластора, получится и окончательно разъединить эти два столпа магического общества. Так крепче держаться будет. Тогда, если Волан-де-Морт захватит власть в Министерстве, Аврорат не подчинится ему. Уверенный в своей правде, Гарри пришел в нужный коридор и скрылся в тени…

Темноту коридоров не освещал тусклый свет факелов, специально приглушенных и развешанных с завидной редкостью. Под потолком клубился дымный чад, шипел магический огонь. Коридор делился на светлые и темные островки, и каждый воспринимался, как прыжок в мир света или сквозь завесу тьмы. Тихо раздались шаги в конце закругленного коридора северной башни, и на свет вышел Грюм. Старый аврор, слишком много повидавший на своем веку, чтобы воспринимать спокойно подобную обстановку, крался, готовый к удару из-за поворота. Тени от неровного света факелов избороздили его лицо шрамами и углубили морщины так, что он казался еще старее и страшнее, чем был. Он все приближался.

 — Здравствуй, Аластор.

Прохладное приветствие разлетелось по коридору резким, неприятным звуком, и глава Аврората вздрогнул. Вглубь коридора полетел красный луч Оглушающего заклинания.

— Кто здесь? — рявкнул он. — Люмос Салем!

Из кончика его палочки вырвался яркий луч солнечного света и разогнал тьму коридора. Из темноты выступил Гарри, державший в руках палочку.

— Гарри Поттер, — назвал он себя с ноткой дружелюбия в голосе. — Опусти палочку, Аластор.

Грюм, казалось бы, вздохнул с облегчением, но его палочка, чуть дрогнувшая, чтобы опуститься, опять нацелилась на мальчика.

— Что сказал мне восьмилетний Гарри Поттер, когда мы встретились впервые?

Гарри позволил себе улыбнуться. Грюм оставался прежним.

— Видит ли ваш глаз истину, скрытую лжецами.

— Гарри, вот Мерлин же, — удивленно опустил палочку Грюм и подошел к нему. — Что ты делаешь тут один? Я видел, конечно, в холле твоих родителей, но не думал, что тебя тоже привели. Спокойно бродишь по замку темных магов?

— Жду тебя, Аластор. Поговорить бы.

— О чем? — Грозный Глаз относился к Гарри, как дедушка. Добрый, строгий дедушка. — Я при исполнении.

— О заговоре, который проглядел Аврорат и не увидит еще много лет. О глобальном плане, который приведет современное общество к таким изменениям, что его будет не узнать.

— О чем ты, Гарри?

Гарри был ребенком, который нес околесицу, в которую не поверили бы, даже будь ему двадцать пять. Грюм был главой Аврората. Было, наверное, много способов доказать ему, что к мальчику стоит прислушаться, но Гарри выбрал только один.

— Экспеллиармус!

Во взгляде Грюма успело лишь мелькнуть изумление, когда он отбил выпад. Дальнейшие заклятия произносились невербально, а коридор озарился вспышками. Немало Гарри потратил сил, прежде чем Грюм из глухой обороны перешел в наступление.

— Кто ты, черт возьми?! — выдохнул он, когда ему едва удалось отбить три разных заклинания высшего уровня. — И где Гарри Поттер?

— Гарри Поттер я, — ответил Гарри, прекратив атаки. — Я с детства таков. Не стоит удивляться.

Но Грюм пустил в него заклятие Пут, которое мальчик, впрочем, отбил без труда.

— Еще раз повторяю! Где Гарри? — рявкнул он. — Где настоящие Лили и Сириус? Это ловушка, я прав?

— Не совсем. Ты готов слушать ребенка, который тебе с самого начала предложил поговорить?

— И что же ты мне скажешь? Пожиратель Смерти!

— Загляни в мои воспоминания, и ты поймешь, что это я, дядя Аластор, — вздохнул Гарри и откинул палочку в сторону. — Ну же!

Грюм колебался лишь мгновение, держа на прицеле ребенка, а после в грудь Гарри ударило мощное заклинание Легиллименс. Перед глазами быстро замелькали картинки прошедших недель, месяцев, лет, именно на тот момент, о котором старый аврор его спрашивал. В этой жизни мальчику редко приходилось открывать кому-то свою память, но он ясно вспомнил, как точно также начиналось его путешествие в новую жизнь. По мере просмотра воспоминаний лицо Грюма все больше вытягивалось. Наконец, он опустил палочку, и Гарри вздохнул с облегчением.

— Что с тобой случилось, сынок? — аврор опустил палочку и подошел. — Откуда у тебя столько сил?

— Вот об этом, Аластор, я и хотел с тобой поговорить, — ответил Гарри, поднимая палочку. — Отошли авроров.

— Нас прислал министр, — возразил Грозный Глаз, но послушно пошел вслед за ним. — Мы не можем уйти, не осмотрев весь замок.

— Вам есть, что искать, — подтвердил Гарри. — Но я прошу тебя выслушать нас с Драко, прежде чем ты перевернешь замок вверх дном. Артефакт тебе все равно не найти, а едва ты узнаешь, что это за вещь, и услышишь нашу историю, как сам возьмешься оборонять это место от Министерства.

Драко их уже ждал в выделенной им под беседу с Грюмом Люциусом комнате. Он вежливо поздоровался с неприятным ему аврором, но Аластор принципиально не обратил на него внимания.

— Итак? — он оперся о стол и скрестил руки на груди. — Гарри, у тебя есть пять минут, после чего я забираю вас с Драко в Министерство и отдаю под суд Визенгамота.

Это была его излюбленная манера пугать. Когда-то, притворяясь ребенком, Гарри делал вид, что его это страшит. Даже мама иногда не чуралась попугать Авроратом, его вотчиной и третьим домом (после Гриммо и Хогвартса). Они переглянулись с Драко, друг ухмыльнулся и запер дверь. Аластора ждал очень серьезный разговор…

* * *

— Хельга! Деннис!

Из коридоров, уходящих в разные части замка, вышли двое и вытянулись по струнке. Гарри почти удалось скрыть ностальгическую улыбку. Грюм, перед которым стояли его главные помощники, медленно прошелся по коридору, заложив руки за спину, а потом гаркнул:

— Собирай своих. Уходим. Дом Малфоев отныне под личным наблюдением Аврората, без всякого касательства со стороны Министерства.

Хельга, темноволосая молодая женщина с пучком а-ля МакГонагалл, выступила вперед.

— Что писать в отчете Фаджу?

— Что-что! — рявкнул Грюм. — Сочините всем отделом, вместе с Алфеей.

— Алфея уходит в отпуск с завтрашнего дня, — предупредил низенький, коренастый, но очень крепкий на вид молодой человек, Деннис.

— У аврора не бывает отпусков. У нас вся жизнь — это работа. Так и передайте, скажите, еще на неделю отсрочиваю.

Два серебристых Патронуса, воробей и бык, двумя струями света вылились из палочек авроров и разлетелись в разные крылья замка. Хельга и Деннис с уважением кивнули и двинулись прочь из коридора, к камину, через который прибыли. Туда же стали подходить и все авроры, присутствующие на обыске, и, один за другим, исчезали в зеленом пламени. Только одна женщина, очень напомнившая Гарри манерами и внешностью Деметру, обернулась к Аластору.

— А вы, мистер Грюм? — даже ее голос чем-то напоминал молодую, расторопную девушку, ходившую под началом Драко в должности секретаря. — Вы останетесь?

Взгляд Аластора, прежде такой мрачный и угрюмый, немного потеплел. Женщина улыбнулась мальчикам, и Драко нетерпеливо ткнул Гарри локтем в бок.

— Ай! — зашипел он. — Да вижу я, вижу.

— Алфея, прости за восьмую отсрочку отпуска, — повинился Грозный Глаз и махнул рукой на них. — Выяснилось нечто из рук вон выходящее… Ты же знаешь, нам без тебя никуда. Помню, что у Деметры день рождения через три дня. А знаешь, я зайду к вам. И… да, в этот день, так и быть, будет тебе выходной!

Алфея заулыбалась еще ярче, и сходство стало еще более очевидным. Забавно, но Гарри никогда не думал, кто родители Деметры, училась ли она в Хогвартсе в его годы, был ли он с ней знаком. Она была гораздо младше них. Скорее всего, в Хогвартс она поступила, когда они были на шестом курсе.

— Привет Деметре передавайте, — вдруг молвил Драко и тут же густо покраснел.

Мать Деметры радостно кивнула и помахала им, когда зеленый огонь поглотил ее, а к Грюму тут же вернулся его грозный облик.

— А что не так с этой девочкой? — спросил он.

— Все так, — усмехнулся Драко. — Просто она так похожа на мать. Деметра работала у меня секретарем, отличная девушка.

— Даже не заглядывайся! — предупредил его Грюм и кивнул на дверь.

Вскоре они оказались в зале, где, собственно, все и началось. Аластор со всей возможной скоростью хромал вслед за ними, опираясь на посох, но здесь в силу своего роста и возраста ни Гарри, ни Драко помочь ему не могли. В зале их уже ждали семьи. Мама заулыбалась, когда увидела, как сын подал ей знак, что все прошло хорошо. Расслабилось и семейство Малфоев. Драко прошествовал к гордому отцу.

— Покажите мне эти артефакты! — без предисловий повелел Грюм.

Нарцисса, до этого уже доставшая крестражи из зеркала Драко и пронесшая их мимо авроров в зал, покорно положила перед ним на стол обе вещи. Старый аврор поддел палочкой золотую цепочку и поднял в воздух каким-то неизвестным заклинанием. Тяжелый, отливающий густым золотистым блеском медальон переливался в свете тысяч свечей, паривших под потолком, и пламени камина. Тихо звенели кольца цепочки в наступившей тишине — и в ней же слышался голос рока. Странный шелест, словно шепот, исходил от медальона, и звучание его было неприятно. Гарри не знал, слышат ли его другие или только он, благодаря крестражу в голове, чувствует его.

Книжица, дневник Тома Реддла, тоже взмыла в воздух.

— А я поверил тебе еще тогда, Поттер, когда ты начал рассказывать свои подозрения про Дамблдора, — вдруг молвил Грюм, и крестражи опустились на стол подальше от людей.

— Я знал, что не ошибусь в тебе, дядя Аластор, — просто признался Гарри. — Ты один из тех людей, которых я хотел бы видеть рядом с собой в будущей борьбе. Ты стал когда-то моим учителем. Постоянная бдительность нам не повредит, — и улыбнулся.

— Кто еще знает? — в упор спросил Грюм у Люциуса, и тот надменно поднял подбородок. — Пусть вас выбирал Поттер за какие-то заслуги, которых вы не совершали в этой реальности. Я не верю вам.

— Снейп, — прохладно сообщил Люциус и отвернулся от него к окну. — Вальпурга, Августа, двое детей, Гермиона и Невилл, они вернутся сегодня под вечер. И все присутствующие здесь.

— Аластор, — Лили мягко коснулась его локтя. — Мы должны доверять друг другу. Прошу тебя.

Грюм окинул Люциуса неприязненным взглядом и передернул плечами.

— Меня попросил ускорить проверку Артур Уизли, — сообщил он, словно нехотя. — Возможно, вам следует поговорить и с ним, ребята. Особенно тебе, Гарри. Насколько я понял, тебе лучше налаживать отношения с этой семьей.

Гарри почувствовал, как заалели уши.

— Всенепременно.

— Артур Уизли не ответил на мое приглашение, — вновь подал голос Люциус. — За пределами мэнора эта история не должна повторяться. В целях соблюдения тайны.

— Я сам скажу ему придти, — гаркнул Грюм больше по привычке. — Но вот что скажи мне, сынок. Почему ты так стремишься к дружбе с Дамблдором? По твоим словам, он преступник, упекший Сириуса в Азкабан.

Лили снова побледнела, как случалось с ней всякий раз, когда она слышала о своей судьбе или судьбах Сириуса и Вальпурги в памяти мальчиков.

— Он стал моим наставником, — вздохнул Гарри и оперся о стол. — Как бы там ни было, он первый узнал про крестражи. Он привел нас к победе, какими бы горькими ни оказались ее плоды. И потом, я верю, что ему по силам излечить Рона.

Драко закатил глаза, и они с Люциусом понимающе переглянулись, но это мало кто заметил.

— Я начну собирать сведения о кольце Мерлина с завтрашнего же дня, — поведал Аластор, медленно приближаясь к камину. — Быть может, удастся обнаружить и следы змеюки Темного Лорда, Нагайны. И естественно, все в строжайшей тайне!

— Спасибо тебе за все, дядя Аластор, — с искренностью ответил Гарри. — Я рад, что смог, наконец, тебе открыться.

— Аластор, — позвал Люциус его. — Уизли я жду не раньше завтрашнего вечера. Пусть вспоминают манеры.

— Пусть возьмут с собой близнецов и Джинни, — крикнул ему Драко.

— И приходи почаще к нам на чай! — позвала Лили.

Грюм исчез в пламени камина, прежде кивнув каждому, кто к нему обратился. Рейд Аврората завершился успешно.

* * *

А на следующий день Уизли прибыли к семи часам вечера, точно к ужину. Тяжел был откровенный разговор с ними, даже для Драко, который не питал к ним никаких дружеских чувств или привязанностей. Чистокровный сноб, он таким и оставался, но прекрасно умел ставить себя на место других. И страшнее всего было видеть выражение отчаяния в глазах Молли, взгляд Артура, полный ужаса за содеянное Дамблдором; мир близнецов, в котором кумиром выступал директор Хогвартса, рушился на глазах. И Джинни. Маленькая еще для таких разговоров, откровенно скучающая, даже она поняла, что что-то не так с Роном. И в этот вечер Гарри не стеснялся сидеть с ней рядом, потому что чувствовал, что она нуждается в поддержке. А ее родителей утешали Лили и Сириус.

Встреча Уизли и Люциуса была прохладной, но по мере рассказа Артур стал по-другому смотреть на Драко, и даже потеплел немного к Люциусу. Этого было недостаточно, чтобы разрушить крепкую стену, многие лета выстраиваемую двумя семьями, но начало было положено.

Как и Лили, Молли отреагировала на известие о собственной, уже невозможной, к счастью, смерти с ужасом. В эти минуты говорить стал Драко. Он рассказал о Черной Росе и о том, что обнаружили в итоге подведомственные ему авроры.

К концу того вечера они приобрели еще нескольких союзников. Не каждому ведь удается узнать свое будущее, а потом исправить его. Эти люди получили шанс.

Но, несмотря на мрачные обсуждения и страшные воспоминания, дни проходили отлично. Рождественские каникулы кончались, но дети не упустили ни дня, и вволю порезвиться и развлечься им удавалось с блеском. Конечно, пришлось и делать нудные домашние задания на каникулы. Несколько свитков с сочинениями на каждый предмет были написаны однажды за завтраком и заброшены в чемоданы, чтобы в итоге сдать их преподавателям и получить высшие оценки. Темы были простейшими, и лучше всех рассуждал Драко.

— Да ты на этом собаку съел! — восхитилась Гермиона, когда он закончил длинное и интересное повествование за завтраком восьмого января о простейших преобразованиях нумерологических формул заклинаний.

Драко подавился и закашлялся, так что Снейпу пришлось стучать ему по спине. Его укоризненный взгляд смутил девочку. Люциус недоуменно переглянулся с Нарциссой, и из всех присутствующих на завтраке только Лили и Гарри рассмеялись.

— Никого я не ел! — возмутился Драко, незаметно утирая капли чая, вылившиеся из носа.

— Это… такое выражение, Драко, — утирая выступившие слезы смеялась Лили. — Оно означает, что ты большой специалист в данной области.

И в дальнейшем Гермиона старательно фильтровала свои фразы, чтобы не попасть в такое неловкое положение.

Но день отъезда настал, и в уговоренный час ребята собрались с чемоданами в зале, чтобы в последний раз пообедать с семьями. Лили и Сириус, загостившиеся дольше, чем планировали, тоже собирались домой. Вальпурга принесла свои самые вкусные пирожки, чем очень порадовала Люциуса, весьма жалующего домашнюю выпечку. Августа тоже пришла, чтобы проститься с внуком и наказать им не влипать в неприятности. Руди устроил истерику, что тоже хочет в Хогвартс, и был наказан — лишен десерта. Грозный Снейп в предчувствии конца тихих, приятных каникул явился за студентами, но был заманен Люциусом в комнату со спрятанными втайне от Нарциссы запасами огневиски, что тайной ни для кого не являлось, и милостиво остался на обед. Грюм тоже пожаловал по приглашению и также отдавал дань уважения выпечке Вальпурги.

— Итак, мистер Поттер, — заговорил Люциус, первым нарушивший молчание после анекдота Снейпа про Оборотное Зелье и сказочный Пень-Зубоскал. — Многое стало нам известно о вас и Драко. Многие ваши поступки стали понятны. Но беспокоиться за вас и моего сына мы меньше не стали, даже узнав, какими силами вы обладаете. Понимаете, к чему я веду?

— Понимаю, — ответил Гарри, культурно отставив чашку на блюдце. — Но легче от ваших слов мне не становится. Я должен убить Волан-де-Морта — да хватит вздрагивать! — Это мое предназначение. И первый шаг к нему — забрать Философский Камень, к чему меня и ведет Дамблдор, думающий, что я ничего не понимаю.

— Гарри…

Лили тяжело вздохнула. Сириус сжал ее руку и кивнул.

— Мы понимаем, Гарри. И лишь об одном просим. Будь осторожен.

— Философский Камень окружен охранными чарами, — жестко молвил Грюм, тут же принявший установленную на ближайшее будущее задачу. — Без авроров не пройти. Дамблдор особо не распространяется, но я слышал, там сильные чары.

— Ничего такого, — хмыкнул Гарри. — Я даже скажу последовательность заклинаний. Гармониа Салем, Люмос Максима, Акцио, Сектумсемпра, маленькая бутыль слева и Авада Кедавра.

— Прозрачная крайняя справа, Поттер. И кого вы собрались убивать? — сузил глаза Снейп.

— Если там будет Квиррелл, — пояснил Гарри. — Кровной защиты матери у меня нет, от моих прикосновений он не испепелится. Следовательно, есть только один верный способ.

— Не убивай, Гарри, — подала голос Августа, бабушка Невилла. — Ты говорил, что единственное ваше различие с Тем-Кого-Нельзя-Называть в том, что у него расколотая многими убийствами душа, а у тебя цельная и чистая. И ты должен сохранить ее такой, чтобы было легче победить.

Гарри не мог не признать — слова миссис Лонгботтом были полны разумности и правды.

— Оставьте Квиррелла мне, Поттер, — мрачно ответил Снейп на невысказанный вопрос. — Я с ним посчитаюсь.

— Северус, ты не можешь раньше времени раскрыть себя перед ним, — тихо молвила Лили. — Ты Его шпион, ты наш шпион. У него не должно быть и тени сомнения насчет тебя.

— Оставьте его мне, — поднял руку Люциус. — Я член Попечительского Совета школы. Драко даст мне повод, и я сделаю так, что он к школе и отдельно к Гарри не приблизится и на двести лиг. И перед Темным Лордом чист останусь.

На том и порешили. Чай давно был выпит, а чемоданы, неприятно напоминающие, что детям пора, стояли у камина. В последний раз были прочитаны наставления и просьбы поберечься. Матери и бабушки обнимали детей, Люциус по-аристократски прощался с сыном — почти без проявления чувств. Гарри оглянулся, чтобы никто не видел его, и подмигнул брату.

— Руди! Иди-ка сюда!

Рудольф, всеми забытый и обиженный, все же подбежал, видимо, в надежде, что его возьмут в Хогвартс. Гарри коварно улыбнулся.

— На моем стуле за скатертью стоит фужер с мороженым. Ешь, пока не видят!

И крепко обнял любимого брата. Руди что-то прошептал ему о шоколадной лягушке в заднем кармане его чемодана и бросился искать фужер. Гермиона, не только увидевшая, но и услышавшая, о чем они говорили так тихо, подозрительно сузила глаза, но не могла ничего сказать, глядя, как счастливо за ножкой стола уплетает мороженое ребенок. Только улыбнулась и погрозила пальцем. Гарри перевел взгляд на Драко — тот опять уставился на нее.

Один за другим ребята стали исчезать в камине. Лили и Сириус нашли Руди, который спрятал фужер, но, увы, не вытер губы, и теперь ругали его. Вальпурга отдавала эльфам указания касательно уборки — как дальний родственник, она имела на это право. Августа о чем-то беседовала с Нарциссой в стороне.

— Эй, ты уснул? Давай за мной сразу, — махнул ему рукой Драко. — До встречи, отец! Подземелья Хогвартса!

И исчез в зеленом пламени.

— Мистер Поттер!

Зеленое пламя камина потухло, и Гарри разжал кулак над горшком, высыпая Летучий Порох. Люциус медленно приблизился к нему и встал рядом. Видно, что ему неудобно было говорить, но все же вопрос мучал его.

— Я не мог спросить об этом у Драко. Он бы не понял и осердился на меня. Но все же ответьте — кем была его супруга? Мать моего внука?

Гарри отставил горшок на каминную полку и взглянул на него. Когда он уже сможет смотреть на людей с равного уровня, а не снизу вверх?

— Это была Астория Гринграсс, — осторожно сообщил он. — Но Драко не был с ней счастлив. Он любил всю жизнь и любит другую.

— Астория — хорошая партия. А Малфой должен повиноваться традициям.

— Вы сделаете его несчастным, если вновь заключите их помолвку, — прохладно ответил Гарри. — Он взрослый человек, по воле судьбы ставший опять ребенком. Он многое пережил, многое такое, о чем мы вам не рассказали. Он имеет право на то, чтобы хоть эту жизнь прожить счастливо.

— Кто его избранница, мистер Поттер?

— Гермиона. Гермиона Грейнджер.

Люциус не двинулся — только на лбу сошлась глубокая морщина. Хитрый слизеринец всегда все просчитывал, но во всех своих расчетах следовал традициям. Принять выбор Драко для него означало нарушить заветы предков. Наверное, они в гробу бы перевернулись, дай он согласие на их помолвку. Гарри его понимал.

— Гермиона вовсе не так плоха, единственный ее минус — происхождение, — молвил он, применив всю силу своего убеждения. — Она отличная волшебница, старательная и умная девушка, весьма высоко поднялась в обществе после войны… Она еще не любит Драко, но если вдруг ему удастся заполучить ее внимание — моя просьба к вам, как мужчины к мужчине — не препятствуйте им. Видеть ее счастье — радость и для меня. Гермиона погибла на моих глазах, когда Пожиратели Смерти захватили платформу девять и три четверти. Она заслоняла собой детей. Если не достойна она — никто больше не сделает Драко счастливым. Подумайте, Люциус.

И ушел в зеленое пламя, полыхнувшее навстречу знакомым теплом, оставив отца его друга размышлять над сказанными словами. Поттер и не сомневался в том, что он примет верное решение. Не раз и не два Гарри замечал, как Люциус наблюдает за друзьями, и если Гермиона еще как-то смущалась от его взгляда, то Драко, будучи полностью поглощенным наблюдениями за ней, не видел ничего. Друга надо было спасать, и Гарри надеялся, что сделал все верно.

— Чего долго так? — спросил Драко, когда он вышел из камина в кабинете Снейпа. — Отец тебе огневиски предложил? Других причин такой задержки я не вижу.

— Нет, просто спрашивал, как мы добьемся союза с Дамблдором, — отговорился Гарри. — Пошли вещи разбирать.

Они наперегонки бросились из кабинета своего декана в гостиную Слизерина. Оба соскучились по школе, хоть и не признавали этого. Были рады встретить даже двух гриффиндорцев, угрюмо направлявшихся на отработку наказания к Филчу. Мелко поругавшись с ними, ребята зашли в гостиную и в свои комнаты.

Хогвартс, второй дом, вновь встретил их.

— Как же мне надоела его трескотня! — прошипел Драко, потирая уши.

Гермиона шикнула на него и с обыденным вниманием уставилась на Квиррелла, который держал в руках игуану и объяснял простейшее заклинание Отталкивания. Его заикание и впрямь раздражало, особенно когда отлично осознавался тот факт, что профессор в принципе способен говорить нормально, но по непонятной причине этого не делает. Роль запуганного вампиром мужика ему не очень удавалась, зато отлично действовала на нервы.

— Он же ничего полезного нам не расскажет, Поттер! — Драко протер глаза и широко зевнул, не скрываясь. — А в любой из описываемых им сфер и классов опасностей наш арсенал гораздо шире и глубже его!.. Что, Гермиона?!

— Пусть так, но если он чему-то может меня научить, пускай учит, — поучительно прошептала девочка. — Тем более, если вам известны эти заклинания, совсем не факт, что они известны окружающим. Могли бы не ходить на его занятия…

— О, отличная мысль, Поттер! — Драко немного встрепенулся. — Давай, я упаду, как бы без сознания, а ты вытащишь меня в Больничное Крыло?

— Перестаньте! — умоляюще пролепетал Невилл, старательно конспектирующий каждое слово. — Я ничего не слышу!

Гарри только хмыкнул и отмахнулся. Ему тоже не хотелось находиться на этой паре, тем более занятия шли сдвоенные с Гриффиндором. Спина свербела ужасно — Рон не прекращал прожигать ее взглядом, но деваться им было некуда. Квиррелл изредка бросал на него любопытные взгляды, и Гарри ему весьма доброжелательно улыбался. Как глава Аврората мог бы улыбнуться новому воплощению Волан-де-Морта. Зная, что глаза извечного врага сейчас пристально наблюдают за ним, и даже сквозь тюрбан, провонявший чесноком, когда Квиррелл поворачивался спиной, мальчик не мог расслабиться. Пройти по второму кругу победу над Квирреллом он мог запросто, но не хотел. Нужно же что-то менять. Да и сам Квиррелл человек, в общем-то, неплохой. Вот если бы Грюм смог устроить проверку в Хогвартсе и поймать его… Но на это пока рассчитывать не приходилось — он был крепко занят в Аврорате.

— М-мистер М-малфой, вам не интересен м-мой р-рассказ? — Квиррелл заметил неуважение Малфоя к его ораторскому искусству.

— Что вы, сэр! — удивился Драко.

— Может, мне показалось, но вы хвалились тем, что знаете намного больше меня и более опытны в области защитных чар. Не желаете продемонстрировать?

— Ты нарвался… — прошипела Гермиона и неуверенно подняла руку.

— М-мисс Грейнджер, — слегка улыбнулся ей Квиррелл. — Это не вопрос к классу, только к м-мистеру Малфою. Ну же, вставайте, мистер Малфой.

Драко встал и шутовской походкой подошел к его столу. Квиррелл положил на стол игуану и сделал пригласительный жест. Мальчик закатал рукава и достал палочку.

— Наука Защиты от Темных Искусств различает три вида защитных заклинаний, — продекламировал он, повернувшись к классу. — Первый и самый безобидный для врага, в нашем случае, — он покосился на ящерицу. — Для игуаны. Отталкивание, что приводит врага в замешательство и заставляет лишний раз подумать над тем, нужен ли ему такой соперник, как вы. Этот вид подразделяется на подвиды, такие как отброс, оглушение, замирание, полная или частичная парализация и так далее, — поочередно он продемонстрировал все простейшие заклинания на ящерице. — Второй вид более опасен, и изучается на третьем, четвертом и остальных курсах. Характеризуется большей психической неустойчивостью врага, но имеет слабые стороны, в основном потому, что заклинания этого вида отбирают много энергии. Цель этих заклинаний — напугать, навредить, заставить бежать. Такие чаще всего применяются аврорами, средним и младшим составом Аврората, — он благоразумно убрал палочку. — И третий вид — самый опасный. Настолько, что запрещен законом. Заклинания этого вида отбирают энергию эмоций. Цель — подчинить себе врага, унизить, причинить невыносимые страдания, от которых сходят с ума. Убить. Самые известные из заклинаний этого вида — Круциатус, Империо, Авада Кедавра. Их не изучают в школе, их не должен знать и использовать никто, кроме авроров высшего состава по приказу главы Аврората.

Гарри медленно покачал головой, радуясь уже тому, что он не стал показывать на игуане все заклинания. Первокурсники и так сидели притихшие. Гермиона, тщательно конспектировавшая каждое его слово, смотрела на него с ужасом. Невилл, менее устойчивый к подобным рассказам, побледнел.

— С-садитесь, м-мистер Малфой, — ошарашенно кивнул Квиррелл. — Ваш рассказ был очень з-занимателен, но я не д-думаю, что п-п-первокурсникам положено з-знать такие вещи.

— Вы правы, профессор, извините, — повинился Драко, вальяжно разваливаясь на своем стуле. — Я прочитал это в нашей домашней библиотеке, и мне очень понравилось, как изложена теория.

— Ч-что ж, десять баллов Слизерину. Ит-так, продолжим…

Гарри наклонился к нему и прошипел, косясь на Квиррелла, который смущенно отошел в другую часть класса.

— Нужно же было тебе выпендриваться!

— Зато развлекся хоть немного, — Драко потер плечи. — И согрелся. Надо же, древний замок, а с теплом так ничего и не придумали.

Гермиона задумчиво смотрела на свой конспект, потом на Квиррелла, затем снова на конспект. Было заметно, что ее мучил какой-то вопрос.

— А эта теория настоящая? — наконец, поинтересовалась она.

— Ты же видела, он не поправил.

— А… ты можешь мне рассказать еще? — и покраснела, вспомнив, как совсем недавно подвергала его знания критике. — Ты просто, вправду, интереснее и понятнее рассказываешь…

Драко только ухмыльнулся, так и не заметив, как у него заалели уши. Тихо, чтобы не мешать профессору, он начал ей рассказывать основы теории Защиты от Темных Искусств, а девочка тщательно конспектировала. Вид при этом у обоих был донельзя довольный. Невилл подумал-подумал и тоже стал прислушиваться, а за ним и несколько парт вокруг них сидящих слизеринцев. Гарри только снова усмехнулся и покачал головой — а что ему еще оставалось?

* * *

Вскоре вся школа была осведомлена о произошедшем на уроке Защиты от Темных Искусств. Такие слухи разносятся быстро — далеко не каждый первокурсник может произнести такую речь, безошибочно и верно по сути воспроизведя теорию. Не всем, однако, понравилось выступление Драко. Первокурсникам, по глубокому убеждению Гарри, вообще не стоит высовываться дальше первой парты, а Драко нагло прочел лекцию вместо профессора. И пусть ему и зачли баллы за «несравненные знания», но санкции за это тоже полагались.

Первым опять же начал Квиррелл: он придрался к девочке со второго курса Слизерина за то, что ее перо слишком громко скрипело, и это можно было бы списать на испорченное настроение профессора, если бы он не начал систематически снимать баллы с младших курсов Слизерина. Снейп был вторым, кому все это надоело, и, вытерпев полдня, за которые его факультет лишился ровно половины баллов от общего количества, вызвал Драко и Гарри к себе.

— Мистер Малфой, что вы натворили на этот раз? — закрыв за ними дверь, поинтересовался декан.

Драко пожал плечами. Он уже был осведомлен о поведении Квиррелла в отношении его одноклассников.

— Я всего лишь ответил на его вопрос, когда меня вызвали к доске.

— Квиррелл никогда не вызывает студентов к доске, особенно демонстрировать умения, и особенно, Драко, на первом курсе, — Снейп отвечал сдержанно, скрывая дурное настроение. — Что ж, Поттер, послушаем, что скажете вы.

— Это действительно не вина Драко, сэр, — честно ответил Гарри. — Мы скучали на его паре, Драко обмолвился тихо, что нам известно во много раз больше, чем ему. Квиррелл услышал и, видимо, обиделся. Драко пересказал текст из учебника и продемонстрировал первый вид защитных заклинаний на игуане. Квиррелл наградил нас десятью баллами, а что изменилось с того времени, мы не знаем.

— Может, просто задели преподавательскую гордость? — предположил Драко. — Кто ж знал, что он такой обидчивый.

— Вряд ли, — фыркнул Снейп и присел на парту. — Вы поступили неосмотрительно, Драко. Не следует выдавать ваши знания сразу, это подозрительно. Вы знали, что у него на затылке… — они с Драко оба потерли автоматически левое предплечье. — Он следит за всеми нами.

— Хотите сказать, что Волан-де-Морт приказал Квирреллу специально третировать слизеринцев?

Снейп перевел взгляд на Гарри и нахмурился.

— Он не пожалел бы даже слизеринцев для достижения своих целей. Баллы — это мелочь. Я считаю, он проверяет вас на привязанность к этому факультету. Помните, при нем вы не должны особо дружно общаться с Драко. Делайте вид, что вам это неприятно. Что всех слизеринцев считаете неприятелями.

— Какой толк? — удивился Гарри. — На вашей шпионской деятельности, как и на отце Драко, это не скажется, тем более, чем ближе ко мне будет Драко, тем ценнее в ЕГО глазах будет Люциус, а нам это важно.

— Он изучает вас, Поттер, — Снейп встревоженно скрестил на груди руки. — И вам же лучше, если у вас будет меньше привязанностей к людям.

— Это ни на что не повлияет, — возразил Драко. — Поттер со многими связан, многие окажутся в опасности, когда он вернется. Сейчас он просто изучает, наблюдает за былым врагом. Но его цель — воплотиться в тело. Философский камень!

Снейп немного помолчал. Гарри, который снова почувствовал себя в привычной колее, внимательно наблюдал за ним. Камень день ото дня становился его головной болью — он совсем запутался. Они так изменили историю, что он не мог понять, можно уже идти за камнем или лучше ждать, когда же за ним пойдет Квиррелл. Он не помнил, когда Хагрид позовет их смотреть на вылупливание Норберта, и не знал, нужно ли ему еще что-то узнать для виду, так сказать, для Дамблдора. Чтобы старик дал, наконец, добро на добычу Камня. Он очень надеялся, что кто-нибудь ему поможет разобраться во всем.

— Значит так, — профессор на мгновение спрятал лицо в ладонях, потом устало отнял их и оперся руками о стол. — Ваша первейшая цель — Философский Камень. Если будет возможность достать его раньше — позовите меня, Поттер, вместе и пойдем.

— Вместе? — удивился Гарри.

Снейп только отмахнулся.

— Ваш отчим велел приглядывать за вами.

Драко только фыркнул.

— Профессор, он глава Аврората, и, если по делу говорить, он старше вас лет на двадцать!

— А ты не смейся, Драко, и Люциус просил приглядывать за тобой.

Им оставалось только переглянуться. Не могли же они ругать судьбу, даровавшую им снова семьи, их заботу и тревоги.

— Ступайте.

Снейп отвернулся к столу, давая понять, что воспитательная беседа закончена, и начал копошиться в бумагах, исписанных кривыми почерками первокурсников. Драко пожал плечами и вышел, а Гарри еще подумал и остановился, жестом велев другу идти без него. У него было еще дело к профессору, которое долгое время не давало ему покоя.

— Сэр, — обратился он к нему.— Я все еще не понимаю, как мы поступим с Квирреллом.

— Поверьте, Поттер, — ответил ему Снейп, не оборачиваясь. — Если бы я знал, как избавиться от него — я бы уже сделал это.

* * *

Спустя несколько часов Гарри, Драко, Гермиона и Невилл сидели в гостиной и делали домашнее задание по гербологии. Вечернее построение уже было; на нем Майкл, внезапно расщедрившийся на похвальбы, поставил Драко в пример всем. Большие знания в области защитных чар поощрялись, а с преподавателями, кроме, пожалуй, профессора Снейпа, мало кто из слизеринцев считался. Учили их предметы, уважали — но не более, а неприязнь к слизеринцам и вовсе считалась нормой у их факультета.

Гербологию ни Гарри, ни Драко не считали важным предметом, он не входил во вступительные экзамены в Академии Аврората, а все, что положено было знать, им дало зельеварение. Поэтому здесь Невилл и Гермиона выбились вперед.

— Цветки златоглазки уникальны по своей сути в природе, — объяснял Невилл, почувствовав себя в своей колее. В их воспоминаниях он был прекрасным преподавателем гербологии. — Златоглазка — одно из немногих растений, которое используется в зельях разной сложности, может менять свои свойства в зависимости от компонентов, которыми обычно сглаживают мягкий и оздоравливающий эффект снотворного златоглазки…

— Подробнее про эффект, Невилл, — остановил его Драко, вальяжно развалившийся в кресле у камина, и заскрипел пером по пергаменту. — Название работы именно «Свойства и характеристики златоглазки полевой». Можно просто перечислить.

— В обучении важны дополнительные познания, а не глупая зубрежка и перечисление, когда можно расписать подробно, — Гермиона с улыбкой кивнула Невиллу. — Продолжай, я поправлю, если что.

Пока Невилл радостно расписывал свойства златоглазки и ее применение в зельях, дозировку корней и цветоножек, Гарри, радостно скалясь, наклонился к Драко.

— Вот и подтянем гербологию, — прошептал он. — Уж я помню, как заставлял тебя учить справочник «Тысяча и один лист природы», а ты отговаривался работой и домашними заботами.

Драко только отмахнулся. Сам он был в состоянии, близком к дреме, и уже готов был лечь спать, когда Гермиона вдруг напомнила всем об отложенном домашнем задании. Невилл, сделавший его, списать не дал, но вызвался помочь. Гермиона радостно строчила и изредка переспрашивала его, Драко угрюмо зевал и делал на пергаменте кляксы и пометки. Гарри с усмешкой наблюдал за ними всеми и радовался тому, что хоть здесь он находится в полном состоянии покоя. Он вспоминал, как на Гриффиндоре ему не давали прохода, его знаменитость всегда летела впереди него. Здесь было иначе. На Слизерине собрались аристократы, золотые дети, баловни судьбы, чьи родители были лордами, как у Драко, графами, как у Паркинсон, и обладали еще многими чинами. Он был причиной, по которой большинство родителей этих детей оказались в опале после падения Темного Лорда, но здесь это не имело значения. Гарри размышлял о том, что гриффиндорцы были единой семьей только тогда, когда у них были общие поводы для радости или горя. Чужие друг другу люди. Они сбивались в свои компании, им мало было дела до тех, кто слабее их. А здесь было по-другому. Потому что Снейпу, Майклу и Миранде удалось сплотить факультет в семью, внутренние распри решались за пределами Хогвартса, а здесь все знали, что варятся в одном котле.

— Гарри? Гарри Поттер?

От раздумий его оторвал голос Миранды. Девушка стояла у раскрытого входа в гостиную и держала в руках его сову. Букля вся взъерошилась, но не клевала ее руки, видимо, сильно устала.

— Письмо адресовано тебе, — сообщила она и подошла. — Твоя сова не могла попасть в гостиную.

— Спасибо, Миранда! — поблагодарил ее Гарри и взял Буклю в руки. Тут-то она и не преминула раздраженно клюнуть его в палец до крови.

— От кого письмо? — тут же заинтересовался Драко, отодвинув ненавистные перо и пергамент. — От родных?

— От Хагрида, — удивленно сообщил Гарри, разворачивая письмо. — Странно, я думал, еще рано для Норберта.

— Норберт примерно в апреле родился, судя по вашему рассказу, — вспомнила Гермиона. — Читай.

Гарри предпочел прежде прочесть про себя, а уже потом прочитать друзьям.

«Дорогой Гарри!

Буду очень рад, если ты зайдешь ко мне на чай сегодня вечером. Приходи один! У меня кое-кто, кто желает познакомиться с тобой.

P.S: Захвати с собой тыквенные кексы, он их любит, а у меня уже закончились.

Р. Хагрид»

— Хагрид зовет тебя в такое время в гости? — ахнула Гермиона.

— Это запрещено, — вторил ей Невилл и очень серьезно посмотрел на друга. — Гарри, Майкл тебя не выпустит из гостиной, а Миранда и вовсе смотрит подозрительно.

Драко забрал у него письмо и перечитал, пока друг думал, что делать.

— Меня больше смущает тот, кто хочет познакомиться с тобой, — признался он. — Ты знаешь, кто это может быть? Может, ты помнишь что-нибудь?

Все как один повернулись к Гарри. Гермиону и Невилла с тех пор, как они рассказали правду о себе, влекло все, что они вспоминали. Но их четверка привлекала слишком много внимания — на них уже смотрели многие.

— Не знаю, но я должен пойти, — решил Гарри. — У меня есть мантия-невидимка. Прикроете меня?

— Ты, что, оглох? — удивился Драко и ткнул пальцем в текст письма. — Тебя кто-то ждет, а где гарантия, что это безопасно? Это может быть ловушка, вспомни случай Смита…

— Это решено, — прервал его Гарри и встал. — Хагрид не звал бы в ловушку, значит, надо идти.

— Тогда я с тобой.

Драко поднялся вместе с ним. Гарри несколько устало повернулся к упрямому другу.

— Нет. Во-первых, Хагрид звал меня одного; во-вторых, там может быть опасно.

— Мы всегда ходили в рейды вместе, пока я не лишился ног, — Гермиона побледнела при этих его словах, Невилл уставился на ноги друга. — Я даже на первом курсе все время следовал за тобой. Да, чтобы подловить на чем-нибудь и сдать, но не будем нарушать традицию.

— Я останусь здесь, — сообщил Невилл. — Идите, я отвлеку всех, когда вы будете открывать дверь гостиной.

Гарри согласно кивнул — хоть один благоразумный товарищ оказался — и повернулся к Гермионе.

— Гермиона?

— Я, наверное, тоже останусь, — девочка неуверенно посмотрела на Драко. — Еще надо домашнее задание доделать…

Они попрощались с друзьями и под любопытными взглядами гостиной пошли в спальню. Несколько знакомых слизеринцев, в том числе Крэбб и Гойл, державшиеся особняком, пожелали им спокойной ночи, и они ответили тем же. В комнате Гарри достал из чемодана мантию-невидимку. Сириус долго не хотел отдавать ее, аргументируя это тем, что Гарри будет лезть на рожон, и с ней будет легче. Это было так, но мог ли Сириус от всего его уберечь, зная, какая сложная будет у него судьба?

— Я потренируюсь в Дезиллюминационном, — предупредил Драко. — Давно не было практики, а оно мне никогда не давалось хорошо.

— Ты уверен, что сейчас тот самый момент, когда его нужно тренировать?

— Лучше бы курсу к пятому мне уже владеть им идеально. Мантию можно и потерять, бежать с ней не удобно, а сведения добывать всегда удобнее с чарами.

— Я надеюсь, мы уже одолеем Темного Лорда к пятому курсу, — несколько прохладно сказал Гарри, подходя к двери.

— Знаешь, чем ближе четвертый курс, тем меньше я в это верю. Я готов.

Они проскользнули в приоткрытую дверь спальни. Гарри наложил на них по привычке Связующее заклинание — так они хотя бы не потеряют друг друга. Проходя мимо Невилла, он задел лист с их конспектами, чтобы тот упал. Невилл все понял и дал им нужное время, чтобы подойти к двери, а затем закричал:

— Майкл! Майкл, иди сюда! Миранда! Я видел в камине чью-то голову!

Внимание ему было обеспечено, а дверь оказалась полностью в их распоряжении. Никто даже не заметил, как открылась и закрылась стена, скрывающая проход в их гостиную.

Топать и разговаривать тоже не приходилось — сразу за углом коридора, где открывалась обзору гостиная, ребята встретились с МакГонагалл. Они со Снейпом часто курировали территории друг друга — Снейп, чтобы наказать гриффиндорцев, а МакГонагалл — чтобы назначить взыскания слизеринцам. Каждый из них считал свой факультет самым правильным, а противоположный — полным хулиганов. Хотя их хватало на обоих факультетах.

Мальчики отнеслись к этому, как к очередному рейду. Красться по темным коридорам, невидимыми, с палочкой наизготовку и ощущать Связующие чары — это была их стихия. Стоило закрыть глаза, и каждый вспоминал рейды, в которых побывал, опасности, заклинания, какие-то Статуты и постановления насчет потенциальных пленников. И все было бы отлично, если бы не сквозняк, вдруг откинувший с головы Гарри капюшон мантии.

— Идешь куда-то, Гарри?

Мальчик замер, когда перед ним неожиданно возник Дамблдор. Старик смотрел на него доброжелательно, как всегда, поверх очков-половинок, не смотря на то, что Гарри был сильно ниже его. Свет палочки директора ослепил ненадолго глаза, привыкшие к темноте.

— Да, здравствуйте, профессор, — Гарри отошел на пару шагов, он не ожидал этой встречи. — Я иду к Хагриду.

— Скучаешь по старому другу? — улыбнулся волшебник.

— Извините, я знаю, что по ночам ходить по школе нельзя.

Спиной он ощущал, что Драко медленно подкрадывается сзади к волшебнику. Гарри было даже немного страшно — лишь бы друг ничего не учудил. Конфундус не всегда лучшее решение.

— Это серьезное нарушение, но, — Дамблдор весело подмигнул. — Но почему бы и не посетить друга ближе к вечеру, когда уже все домашние задания сделаны, а уроков нет?

— Спасибо, сэр! — Гарри сделал попытку улыбнуться, но лицо одеревенело. — И за мантию спасибо! Я узнал у мамы, она сказала, мантия была у вас.

— Не за что, Гарри. Как у тебя дела? — они пошли по коридору, и Драко пришлось отступить к стене, чтобы его не задели.

— Все отлично, сэр!

— Я слышал о ваших успехах. И о происшествии с мистером Малфоем тоже, — Дамблдор немного помолчал. — Честно говоря, такие познания для первокурсника не предназначены. Я ничего не хочу сказать плохого, но его родители были темными магами. А ты уже знаменит. Мальчишки тянутся к тем, кто обладает знаменитостью. Это значит иметь какую-то власть над сердцами людей, а семья Малфой помешана на власти.

— Драко — хороший друг, профессор, — возразил Гарри, думая, можно ли уже прощупывать почву или еще не стоит. — Мы давно с ним дружим, нас многое связывает.

— Ничего не подумай, Гарри, — Дамблдор снова улыбался. — Но почему бы тебе не попробовать подружиться с Рональдом Уизли?

— Изначально не сложилось, сэр, — и решил перевести тему. — Сэр, как-то я бродил по замку и наткнулся на одно зеркало… Оно показало мне то, чего на самом деле еще нет. Можно ли полагать, что оно показывает будущее?

Гарри отнюдь не был уверен, что ему удалось подделать в голосе должную надежду. Драко слышно не было, но он был когда-то лучшим мастером маскировки, и напоминало о нем только Связующее заклинание.

— Зеркало Еиналеж, я понял тебя, Гарри… Оно показывает не будущее, но желание. В нем находят отражение все твои мечты, все, чего хочешь достичь.

Дамблдор выдержал некоторую паузу, словно размышляя, но Гарри знал, что у старика уже давно готова следующая фраза.

— Но оно опасно. Оно может увлечь тебя, настолько, что потеряешь себя, забудешь о жизни. Многие люди заглядывали в него, но немногие из них находили силы оторваться от отражения и жить прежней жизнью. Поэтому оно будет перенесено в надежное место. И тебе не следует больше его искать. А теперь, Гарри, давай разойдемся. Я как раз шел на кухню за любимым парфе. Ты пробовал когда-нибудь парфе?

— Нет, сэр!

— Как-нибудь попробуй, — Дамблдор улыбнулся и подмигнул. — А теперь делаем вид, что друг друга не видели, и расходимся.

— Да, спасибо, сэр, до свидания, сэр!

Дамблдор сверкнул половинками очков и ушел вверх по лестнице. Гарри снова накинул на голову капюшон и ускоренно устремился к дверям вестибюля, которые Филч еще не закрыл.

— Эй, Поттер! — услышал он неподалеку шепот Драко. — Что это он тут про мою семью говорил?

Гарри предпочел не отвечать. Они уже выбежали на улицу, и в лицо, даже прикрытое мантией, ударил сильный ветер с ледяным острым снегом. Посильнее запахнув меховые плащи, они устремились к хижине Хагрида, в окне которой уютно горел свет, а из трубы валил дым.

— Поверить не могу, что придется торчать на улице, — рычал Драко, пробираясь меж двумя сугробами.

— Я предупреждал тебя, — слабо отозвался Гарри.

В январе окрестности Хогвартса сильно замело снегом, который подчас коварно прикрывал лед. Морозные узоры покрывали окна школы, пар шел даже от курток тех, кто быстро выбегал во двор, чтобы перейти из одного крыла в другое, не обходя длинные коридоры. Озеро покрылось толстым слоем льда, еще не было такого, чтобы гигантский кальмар, как водилось, проломил лед и вновь ушел в глубины. Силы были на исходе, когда сквозь курганы из сугробов ребята пробрались к одиноко стоящей хижине. Замок возвышался вдали от них темной громадой на фоне яркой луны, из некоторых его окон лился свет.

Гарри собрался с духом и вытащил руку из-под плаща. Возникло ощущение, что в руку вонзаются тысячи осиных жал. Скорчившись от холода, он постучал несколько раз в обледеневшую дверь. Хагрид тот час же распахнул ее, словно ждал уже за ней.

— Гарри! Здарова! Заходи!

Тепло хижины овеяло его еще с порога, и, мысленно не завидуя Драко, он вошел в избу. Мантию, промокшую и заиндевевшую, великан тут же отнял и осторожно развесил у камина сушиться. Неизвестного гостя Гарри заметил сразу же.

Сложно было не заметить в углу разлапистой, грязной хижины такое прекрасное существо. Почти белоснежный, с черными пятнами на лошадиной части тела кентавр терпеливо ждал его. Он приветливо склонил голову, и его белокурые волосы начали переливаться в свете огня. Голубые глаза сверкнули таинственным, призывным светом. Гарри узнал бы его из тысячи — Флоренц. Его приход знаменовал большие изменения в истории, ведь их знакомство должно было состояться в лесу, в конце апреля.

— Гарри Поттер, — кентавр поднялся с пола и сделал пару шагов к нему. — Рад познакомиться с вами. Даже среди кентавров вы — знаменитость. Мое имя Флоренц, и именно я стал причиной вашего нахождения вне школы в такое позднее время. Я прошу простить меня.

С великаном и кентавром, стоящими в полный рост, в хижине стало явно тесновато, но Хагрид не собирался задерживаться надолго.

— Я, это… Пойду, Гарри, меня Филч звал сегодня. Что-то ему нужно от меня. А вы поговорите пока. Гарри, чаво эт ты стоишь? Чай уже на столе!

— Спасибо, Хагрид! — от души поблагодарил его Гарри, горячий чай был как нельзя кстати.

Хагрид шумно высморкался в большой платок в пятнах, похожий на скатерть по размерам, взял арбалет со стены и вышел из хижины, впустив ненадолго сквозняк и мороз. В хижине сразу стало свободнее. Гарри улыбнулся кентавру и сел на стул, к нему тут же подбежал за подачкой Клык. Мальчик бросил ему один из каменных кексов.

— Гарри Поттер… — задумчиво проговорил Флоренц. — С вашим именем связаны многие тайны. Порой недоступные даже пониманию кентавров.

— Что вы хотите сказать? — полюбопытствовал Гарри.

Мальчик всегда симпатизировал Флоренцу. Он был из тех, чья мудрость не оставляла кислого послевкусия зла или добра. Он был почти на нейтральной стороне.

— Я многие десятилетия наблюдал за звездами, но после вашей победы над Темным Лордом все изменилось. Я давно хотел поговорить с вами. Пережить жизнь заново не многим дано, а вы попали в сложную ситуацию.

Неужели звезды чем-то выдали его тайны? Каким образом? Гарри вперился взглядом в спокойного кентавра.

— Ваш друг здесь, — печально сообщил Флоренц. — Я предвидел, что вы придете вместе. Пусть не мерзнет, пригласите его в этот дом.

Удивленно Гарри махнул рукой, и Драко, наблюдавший за происходящим в хижине через окно, радостно ввалился в дверь, стуча зубами.

— Чт-то происходит? — поинтересовался он.

— Это Флоренц, кентавр Запретного Леса, — тихо поведал Гарри. — Он знает, кто мы. Он пришел поговорить.

— Вы тесно связаны на всю жизнь, — заметил кентавр, разглядывая их. — Вы многое претерпели и многое вам еще предстоит. Я всегда мог предсказать судьбу по звездам, но теперь нет. Потому что вы слишком спешно меняете ее.

— Вы пришли уговорить нас этого не делать? — осторожно спросил Гарри.

— Нет, я пришел предупредить, — Флоренц подошел к окну, его копыта зацокали по деревянному полу. — Путь, который вы избрали, опасен и труден. Погибнут многие из нашего народа.

— Из кентавров? — перебил его Драко.

— И из людей, — подтвердил кентавр. — Вы меняете судьбу, чтобы оставить в живых тех, кто вам дорог, но не думаете о жизнях других. Неужели они меньше достойны жизни?

— Мы не хотим этого, Флоренц. Мы думаем, что идем по верному пути, потому что желаем уберечь всех живых, — Гарри нервно прикусил губу. — Но если вы можете нас направить, прошу вас, помогите.

— Вы выбрали неправильный путь, — сурово ответил Флоренц и обернулся к ним, в его светло-голубых глазах сверкнуло раздражение. — Вы спасете родных, но другие погибнут. События, которые вы торопите, которые текли в вашем времени своим ходом, ускорятся, и вы потеряете власть над временем. Вы думаете, что пламя войны в ваших руках, что вы никогда не позволите ему разгореться, но вы играете с огнем. Упустите одну искорку — и из нее вырастет новый пожар, по сравнению с которым предыдущий был просто малый костер.

— Мы не упустим ничего, — возмутился Драко. — Мы здесь именно затем, чтобы ничего не упустить на этот раз.

— Мне сейчас лучше знать, — вздохнул кентавр. — Я прошу вас, оставьте все как есть. Вы понятия не имеете, что сулит вам будущее, а я не могу открыть его вам, потому что вы горячи и не внемлите призывам о сострадании.

— Мы хотим только помочь!

— Но сами сотворите беду, еще более ужасную, чем была с вами.

— Не вам судить, — разъярился Драко. — Вы не теряли родных и близких. На ваших глазах не погибла любимая женщина, вы не видели смерти детей. Вы не знаете, что такое настоящая боль, вы живете в лесу и смотрите на звездочки, а я жил в отчаянии, жил только надеждой на месть… Я — не вы! — смотрел на останки обгоревших в пламени детей, я искал среди них своего сына, я хоронил родителей! Не вы, Флоренц!

Он обернулся за поддержкой к Гарри и получил ее. Гарри тоже помнил свое ужасное состояние, помнил так, словно только вчера из него вышел. Джинни, летящая с обрыва в пропасть, вновь возникла перед глазами.

— Не сердись, юный наследник древнего рода, — печально, вновь без раздражения, молвил Флоренц. — Много боли вы пережили, и судьба только в ваших руках. Я видел смерть моих близких по звездам. Я пришел вас просить за них.

Драко молча отвернулся к камину и сжал кулаки, но вовсе не от злости. Так он скрывал невольно проступившие слезы. Флоренц молчал, глядя на них. У Гарри возникло чувство, что он ожидает от них решения судьбы кентавров.

— Вас послал Магориан или Бейн? — спросил он.

— Я сам пришел, — ровным голосом ответил Флоренц. — У нас не принято выходить из леса и говорить с людьми. Это только мое желание.

— Если не принято, — поднял на него чуть суженные глаза Гарри. — Что же тогда случилось в мире, что кентавры бросились воевать с нами плечом к плечу и потеряли многих своих?

— Странные и страшные события грядут, Гарри Поттер. Кентавры тоже сражаются за свою свободу.

— Тогда я предлагаю вам нейтральную сторону и обещаю, что ваши земли война не затронет.

— Меня это устроит, Гарри Поттер, — кентавр переступил с копыта на копыто, и по хижине разнеслось громкое цоканье. — Но без нас вы проиграете ту битву.

— Но не войну.

— Я перед вами в вечном долгу за это.

Флоренц склонил голову в знак почтения и перевел взгляд на Драко.

— Не обижайся на меня, юный лорд. Каждый защищает то, что имеет.

— Флоренц, одна просьба все же есть, — Гарри много размышлял, прежде чем высказать такую мысль. — В ваши леса скоро придет зло.

— Я знаю, Гарри Поттер.

— Об одном и прошу. В качестве отдачи долга, — мальчик взглянул кентавру в лицо, но он не хмурился, из чего Гарри сделал вывод, что может продолжить. — Не допустите его в лес. Так мы быстрее расправимся с ним.

— Вы опять торопите время, Гарри Поттер, — вздохнул Флоренц. — Но мы сделаем это, раз вы пообещали не впутывать кентавров в войну между людьми и злом.

Благодарностей он слушать не стал, только кивнул и ушел. Дверь, скрипнув, закрылась, и в окно было видно, как Флоренц ускакал в лес. Тьма быстро поглотила его, белоснежное тело кентавра скрылось в буране.

— Он ведь так и не сказал, что видел в звездах!

Драко скрестил руки на груди и присел в кресло у камина. Гарри еще поискал глазами на заметенной снегом тропе фигуру Хагрида, возвращавшегося домой, но не преуспел.

— Он сказал, что события больше не будут течь своим ходом, — пояснил он, оборачиваясь к другу. — Сам его приход сюда значит, что уже слишком многое изменилось. Он сказал, мы можем потерять контроль над изменением истории.

— Мы этого не допустим. Не для этого мы прожили жизнь заново.

— Может, действительно не будем менять многое? — засомневался Гарри. — Ведь единственное наше упущение — это кольцо Мерлина.

— Где гарантия, что он не наклепает еще крестражей? — Драко брезгливо заглянул в свою кружку с чаем и отодвинул. — Нам остается только планомерно уничтожать их и следить за тем, чтобы он это не заметил раньше срока своей кончины.

Глядя на сомнение друга, Малфой встал со стула и подошел. Он умел проявлять понимание, когда это было необходимо.

— Мы многое поменяли, — покачал головой он. — Поздно идти назад! А вот в замок самое время, а то этот пес закапает мою мантию слюнями.

Клык радостно завилял хвостом, с уголка его пасти угрожающе свесилась огромная капля слюны.

Прихватив мантии, ребята с сожалением попрощались с теплом хижины и бросились за дверь, в прямом смысле слова. Сквозь жестокий буран оставалось прорываться только с боем.

* * *

Он, Альбус Дамблдор, был доволен. Страшные мысли, приходившие ему насчет мальчика ранее, испарились — он сам слишком нагнетал для себя обстановку. Да, ребенок попал не на Гриффиндор и завел не тех друзей, но и это можно использовать в целях ради всеобщего блага. Мальчик растет добрым, Слизерин закаляет его характер, учит школе жизни — чем же это плохо? Главное, что Гарри, наконец, подчинился его плану, идет большими шагами к Философскому камню и даже сам интересуется им. Остается только осторожно подталкивать его в спину к приготовленным загадкам, которые в, конце концов, подведут мальчика к его основной цели…

* * *

Снейп сидел в своем кабинете и занимался благодарным делом — отдыхал. Бокал разбавленного огневиски в руке, чтобы не заболела голова, потрескивающее пламя в камине и тишина — что же еще надо для счастья? Когда-то он подумал бы — Лили. Но сейчас сам усмехался своим мыслям. Он был волком-одиночкой, мрачным деканом Слизерина, и за годы, проведенные в подземелье Хогвартса, привык к покою и одиночеству. Оно было приятным. А она… Когда он увидел ее в ту ночь в Годриковой Впадине, в нем, да, еще оставалось что-то к ней. Но сейчас она счастлива, она мать троих детей, счастливая жена, почти дочь Вальпурге, тоже давно поменявшей свое отношение к Лили. Снейп даже признавался себе, что любил их дружбу. Короткое юношеское увлечение прошло давным-давно, остались только ошибки, из-за него сотворенные и давно изменившие его жизнь.

Он почти задремал, когда камин полыхнул непривычным для уставших глаз зеленым пламенем. Снейп тут же выпрямился в кресле и отставил бокал. Из камина на него глядел Дамблдор.

— Альбус? — просыпаясь, вымолвил Снейп. — Какого.?

— Я только что встретил Гарри в коридоре, — сообщил директор.

Снейп недовольно перевел взгляд на часы. Казалось, он сидел в кресле час или два, но с его прихода после вечернего дежурства прошло от силы минут двадцать. И, между прочим, отбой уже был.

— Ему опять на заднице не сидится?

— Проследи за ним, он пошел к Хагриду.

— Вы думаете, с ним что-то случится?

Ему было откровенно лениво.

— Не знаю, но вид у мальчика был взволнованный, — Дамблдор кивнул ему и пропал.

Камин снова загорелся усыпляющим желтым пламенем, но теперь горел не для него, а для пустого кресла и бокала с огневиски на столе. Чертов Поттер, как папаше, не сидится ему…

Завывания бурана за окном не внушили должного желания идти к хижине Хагрида, и Снейп ограничился тем, что поднялся на пятый этаж и стал наблюдать за хижиной. Мальчишка с трудом пробрался сквозь сугробы, намокшая мантия-невидимка уже не нужна была ему. Его силуэт довольно ярко выделялся на фоне белого снега. Немного засветился открытый проем двери, и вскоре Гарри там исчез. Через две минуты оттуда выбрался Хагрид и тяжело направился в сторону леса. Снейп прищурился, пытаясь что-то разглядеть сквозь усилившийся снегопад — что за дела? Мальчишка к нему в гости, а великан, значит, вон из дома?

За разгадкой этой задачи он и не заметил, как к нему сзади кто-то подкрадывается. Дверь хижины как раз отворилась еще раз, и оттуда выбрался… Снейп чуть не протер глаза — кентавр? Буран вновь усилился, и от хижины теперь были видны только огоньки окон.

Снейп вздохнул и собрался перейти в холл, чтобы встретить мальчишек, как вдруг наткнулся прямо на Квиринуса.

— Квиррелл! — воскликнул он. — Такое резкое появление обычно может испугать и свести в могилу.

— В-вас? — заикнулся Квиррелл.

— Не меня, — ядовито ответил Снейп и пошел по коридору к северной башне. — Обычно тех, кто меня так пугает.

Он пошел за ним — Снейп ускорил шаг, он почти чувствовал, как нагревается Метка на левом предплечье.

— Погодите, Северус, я должен с вами поговорить.

— О чем?

— Уделите мне пару минут?

Квиррелл приоткрыл дверь пустого класса, и Снейпу ничего не оставалось, кроме как пройти туда. Дверь крепко закрыли, и на кончиках их палочек засветились огни.

— Что-то серьезное, Квиринус?

— Да, — Квиррелл теребил край своего тюрбана. — У нас есть кое-что, что нас связывает.

— Прошу, говорите скорее, у меня голова начинает болеть.

— Я буду конкретен, — он подошел к зеркалу, невесть как оказавшемуся тут. — У вас ведь есть Черная Метка, — он не спрашивал, а утверждал. — Вы носите знак своего повелителя.

Снейп ощутил, как по коже бежит дрожь.

— Да, но какое ВАМ до этого дело, Квиринус?

Квиррелл немного помолчал, прикусывая губы и всем видом выдавая волнение. Он перестал заикаться, и это наталкивало на неприятные мысли. Снейп отлично помнил рассказ Поттера. Он смотрел на него со смесью раздражения и неприязни на лице и надеялся, что это в свете их палочек выглядит страшно, потому что сам сейчас выглядел взволнованным.

— Вы его слуга, — продолжил Квиррелл, подняв на него пронзительный взгляд. — А я — его тело…

Этого не может быть! Снейп еле сдержал себя, чтобы не отшатнуться. Неужели Поттер в чем-то просчитался, и история изменена настолько, что именно сейчас, а не через три года, ему откроется лик его хозяина.

— Не понял, — сдержанно промолвил он.

Словно прочитав его самые ужасные мысли, Квиррелл начал разматывать тюрбан…

Снейп с ужасом вглядывался в зеркало, в котором вот-вот проявятся черты его ненавистного мучителя. Внешне не дрогнув, он встретил убийственный взгляд знакомых красных зрачков, отраженный зеркалом.

— Северус… — прошипело существо на затылке Квиррелла.

— Мой Лорд!

Выдохнув, чтобы успокоиться — его волнению было оправдание, он только что увидел давно погибшего хозяина! — Снейп опустился на одно колено перед Квирреллом. Глаза он скрыл, потому что не было сил и смелости смотреть в это страшное отражение.

— Ты, как и многие, забыл обо мне.

— Никак нет, милорд. Я помнил о вас все эти годы.

— Ты оказался хитер, мой друг, — лицо в зеркале скорчилось в жуткой усмешке. — Пригрелся под крылышком Дамблдора… Чтобы в нужный час прийти на помощь мне и исполнить мой приказ.

Монстр не спрашивал, готов ли он. Он утверждал. И ради своего дела Снейп должен был согласиться с ним и сказать, что любой его приказ будет исполнен.

— Этого я и ожидал от тебя… Страха и покорности. И это хорошо. Значит, ты еще веришь в мои силы.

— Мой Лорд, я готов ради вас на смерть.

Он по-прежнему не смотрел в глаза отражения. Со стороны Квиррелла донеслась злобная усмешка, от которой леденела кровь.

— Убей мальчишку и добудь мне Философский камень. Я знаю, ты имеешь к нему доступ.

Вместе с моим другом Квиринусом вы пройдете все испытания, приготовленные Дамблдором и его подпевалами, и поднесете мне секрет вечности…

Снейп сильнее склонил голову. Волосы скрыли его лицо, и он смог зажмуриться, чего так давно хотел. Язык словно сам собой задвигался, голос предательски дрогнул:

— Слушаю и повинуюсь, мой Лорд!..

Предсказание Флоренца оказалось верно, но ни Гарри, ни Драко, закаленные в боях и привыкшие к скорому течению событий, не ожидали, что оно начнет так быстро исполняться. Если бы в книгах были какие-то упоминания о том, что кентавры владеют магией и способны торопить время, все можно было бы переложить на него. Странным казалось то, что сразу после его предупреждения все пошло не по плану.

Снейп оказался не робкого десятка и не растерялся. Дамблдор воспринял новости с олимпийским спокойствием, но четкого плана, по которому Камень, мальчик и профессор зельеварения оказались бы целы, выработать сразу не смог. Он велел ему пойти отдохнуть, а на следующий день приходить. Директор тоже взволновался; после ухода Северуса он долго еще расхаживал по кабинету, выискивая причины сложившейся ситуации, стараясь придумать решение…

Снейп и тут не растерялся и взял все в свои руки. Ему тоже не хотелось умирать, он снова становился двойным агентом. Казалось, только все наладилось, и встреча с былым господином грозит только через три года летом… Все, кто был посвящен в тайну мальчишек, были немедленно созваны на совет, а ребята, вернувшиеся с ночной прогулки к хижине Хагрида, были пойманы с поличным в коридоре уже у дверей гостиной.

— Поттер!

Гарри вздрогнул и обернулся. Капюшон мантии опять оказался не на голове, а как разу эту самую голову, плывущую в воздухе, и заметил профессор Снейп, карауливший у входа в гостиную.

— Что вы опять делаете в коридоре ночью?

Стараясь не ощущать себя гриффиндорцем, Гарри вытянулся перед ним и стащил с плеч мантию.

— Мы были у Хагрида. Встречались с кентавром Флоренцом.

— Я знаю, — Снейп нервно оглянулся. — За вами никто не шел?

— Только Драко, — Гарри повел рукой в сторону, где, по его мнению, находился друг, и Драко тут же появился.

— Я имею в виду за вами обоими никто не следил?

— Насколько я знаю, нет, мы только с Дамблдором встретились… Но что произошло?

— Идемте ко мне в кабинет.

Ночные коридоры не располагали к беседам. Снейп выглядел встревоженным, как бы ни старался показать обратное. Он быстрым шагом направился к своему кабинету, мантия за его плечами развевалась, как крылья летучей мыши. Идя вслед за ним, Гарри вспоминал, какой грозой студентов был Снейп на его памяти и каким стал. Мягче, что ли…

В его кабинете их встретили семьи в полном составе. Драко сразу же оказался в объятиях матери, Люциус стоял рядом, скрывая эмоции, но в итоге тоже обнял сына. Сириус помог Лили подняться с дивана. С ее животом это было уже сложно сделать самой — мама вот-вот должна была родить.

— Мама, — Гарри обнял ее и был счастлив почувствовать материнское тепло. — Что случилось? Я думал, ты дома, ешь клубнику.

— Без шуток, Гарри, — оборвал его Сириус, как никогда серьезный. — Снейп созвал нас и уже рассказал в деталях, что случилось. Волан-де-Морт открылся ему и велел достать тебя.

— И Философский камень, — встревоженная мама опять заключила его в объятия. — Что вы опять натворили, Гарри?

Неприятные подозрения закрались в его мысли, но Флоренца обвинять было бессмысленно. Драко, только что услышавший подобную версию от своих родителей, заговорил первым. Он коротко описал их визит к Хагриду (Люциус поморщился, но ни слова не сказал), слова Флоренца и их выводы. Сириус отнесся к его словам несколько скептически.

— Я понимаю, что в нашем деле нам надо на что-то опираться, но не на слова прорицателя, — он обвел всех присутствующих взглядом. — Одно из пророчеств на нас уже висит тяжелым камнем. Я считаю, не нужно брать его слова всерьез. Кентавр радел за свой народ, а не за будущее.

— Ты не прав, — возразила Лили и села поудобнее. — Кентавры более всех живых существ наделены даром провидения, и если Трелони говорит дельное пророчество раз в несколько лет, то у них и впрямь получается предсказывать по звездам.

— Лили права, — вдруг сказала Августа. — Они не люди, нам не может быть открыто то, что открыто им.

— Проблема в том, что мы уже пошли по намеченному пути и спустили первые камни, которые приведут к лавине, — задумчиво заметил Люциус. — Нам остается плыть по течению и стараться максимально сгладить острые углы.

— Это все конечно восхитительно, — ядовито высказался Снейп. — Но что делать с миссией, которая возложена на меня Темным Лордом? Дамблдор тоже ничего не смог сказать мне, кроме избитых метафор про лавину и нелицеприятных эпитетов в адрес Темного Лорда.

Они мрачно переглянулись с Люциусом и Нарциссой. Все замолчали, но вдруг из темного угла кабинета, ранее незамеченный, вышел Грюм.

— А что тут думать-то? Заявление на нахождение в Хогвартсе Темного Лорда есть? Будет. Подозреваемый имеется? Имеется. Я приеду и заберу его в Азкабан, там и разберемся, сам он позволил в себя вселиться этой мерзости или в нем поселились насильно.

Казалось, план безупречный, но Гарри смущала пара деталей.

— Профессор Снейп не должен подорвать доверие Волан-де-Морта, — он медленно кивнул в ответ на кивок Снейпа. — А тут получается, что вдруг, ни с того ни с сего, Квиррелла хватают и увозят в Азкабан из-за какого-то странного заявления. Учитывая то, что о Волан-де-Морте знал только профессор Снейп.

— Парень, я понимаю, — хмыкнул Грюм. — Но наша работа… Ты ведь в курсе, Гарри. Зная, что где-то, где находится куча детей-школьников, есть темный маг, Аврорат не может бездействовать.

— Нужно заглядывать и в будущее, дядя Аластор.

— А что, если вы сначала схватите профессора Снейпа?

Невилл всегда робел, когда обращался к Грюму. Тот с детства казался ему страшным человеком из-за его шрамов, а в кабинете Снейпа, который когда-то был для него воплощением страха, и вовсе… Странные зеленые отсветы от некоторых склянок с зельями только добавляли ему мрачности. И сейчас Грюм повернулся к нему, а отсветы огня в камине только углубляли его ужасные черты. Все повернулись к Невиллу.

— Под каким-нибудь предлогом, — подхватил его мысль Драко. — Скажем, на допрос касательно какого-либо незакрытого дела Пожирателей Смерти, находящихся в Азкабане. Насколько я помню, когда я вступил на свой пост заместителя, со времен войны таких оставалось трое, они рьяно убеждали суд, что действовали под Империусом. Только сделать это нужно прилюдно, при Квиррелле.

— Верная мысль, — заметил Люциус. — Грюм, почему бы не сделать так?

Грозный Глаз задумчиво перевел взгляд на Невилла, который сжался за креслом бабушки. Его глаз перебегал с одного лица на другое, глядел на дверь, потолки. Они могли не опасаться, что их подслушают.

— Я могу вызвать Снейпа, но как мне составлять отчеты для министра?

Драко мрачно переглянулся с Гарри. Бумажная волокита была, в основном, его проблемой. С этой частью работала и Деметра, но большинство отчетов все равно лежало на нем.

— Пускай Северус побудет у нас, — вдруг предложила Нарцисса.

— В отчетах можно записать, что это был рейд по изъятию опасной книги, пронесенной кем-то из Лютного переулка, — высказал мысль Драко. — А профессора попросили проследовать в Министерство, потому что одновременно заведено дело на одного из Пожирателей.

Грюм задумался, его глаз завращался с бешеной скоростью.

— Нужна книга! — рявкнул он, так что все вздрогнули.

— Будет, — переглянулись Гермиона и Драко.

Сириус отчего-то покачал головой.

— Но что делать после того, как Снейп исчезнет?

Действительно — Снейп исчез на сутки, что это меняет? Всего лишь то, что жизнь Гарри может быть продлена на день, а камень не будет захвачен. Многие из присутствующих повернулись к мальчику — вывод был очевиден, но зависел только от него. Квиррелла Гарри не боялся: как недавно Драко правильно сказал, они по всем пунктам превосходили его и в боевой мощи, и в познаниях, и в меткости.

— Я заберу камень.

— Гарри…

Лили снова встревоженно приподнялась с дивана.

— Я справлюсь, — уверенно подтвердил свои слова Гарри. — Со мной может пойти Драко. Невилла и Гермиону я не стану впутывать в это.

— А если там будет Квиррелл? — спросила Августа.

— Это ничего не изменит. Я заберу камень, даже если придется пройти по его трупу. И сделаю с камнем то, что должен сделать.

— Я помогу, — вдруг вызвался Снейп. — Я не стану долго находиться в мэноре. К полуночи того же дня после моего ухода с Грюмом я вернусь и буду дежурить у коридора на третьем этаже. А потом снова уйду, чтобы не присутствовать при захвате Квиррелла аврорами.

Лили нахмурилась. Заметно было, что ей не нравится подобная перспектива — отпускать сына на такое опасное дело. Гарри смотрел только на нее. Теоретически он не нуждался в ее разрешении, но хотел его услышать. Сириус только развел руками и согласно кивнул — он его прекрасно понимал; за годы, проведенные в Хогвартсе, Мародеры побывали и в более сложных ситуациях.

— Ладно, — наконец, согласилась мать, и Гарри облегченно выдохнул. — Но письмо мне написать! До того, как пойдешь, и после.

— А потом мы все вместе придем, а ты подробно расскажешь, как все прошло, — строго добавила Вальпурга.

На том и порешили. Пора было действовать.

* * *

«Здравствуй, мама!

Как и обещал, я пишу тебе письмо перед тем, как пойти на обговоренное нами дело. Не волнуйся! Все будет хорошо. Я прохожу этот путь уже второй раз. К тому же с помощниками проблем нет — от Драко так просто не отвязаться (но я это в шутку — я рад, что он идет со мной!), Снейп будет ждать нас и поможет беспрепятственно добраться до коридора. Загадки, приготовленные Дамблдором, мне заранее известны. Будучи первокурсником, я легко с ними справился с помощью друзей. Я отпишусь, как вернусь; жди мою сову.

Не волнуйся, мама! И привет Сириусу, бабушке и Руди!

Г. Поттер»

Строки этого письма отголосками странного эха отдавались у него в голове с каждым шагом. Букля, обычно капризная, на этот раз сама подала лапу, чтобы привязать к ней письмо, и на прощание нежно клюнула в палец.

Гарри крался по ночным коридорам Хогвартса, скрытый на этот раз простым Дезиллюминационным заклятием. Мантию он мог повредить во время прохождения пути, она могла не вовремя распахнуться. И вообще заклинание удобнее. Связующие Чары ясно подтверждали, что совсем рядом, скрытый таким же заклятием, крадется Драко. Отвязаться от него действительно было не просто, к тому же, Гарри совсем не кривил душой, когда писал о нем матери. Снейп уже ждал его в коридоре, Добби доставил ему записку от профессора, который сообщил, что успешно поменялся местами дежурств на эту ночь с Флитвиком и теперь курировал коридор на третьем этаже под Скрывающими Чарами. Профессор был очень доволен перспективой отдыха, учитывая, что в этот день его ждали три пары с гриффиндорцами. Осчастливленные представители этого факультета тоже были довольны — пар нет, баллы никто не снимает, в конце концов, как не позлорадствовать, когда Снейпа забрали авроры. Начало дня Гарри вспоминал с легкой усмешкой…

Снейпа забрали сегодня утром. На завтраке, проходившем мирно, двери Большого зала вдруг отворились. Грюм выступал впереди нескольких авроров, его пугающий глаз перебегал с одного лица на другое. В Зале тут же повисла тишина — суровое выражение лица главы Аврората не добавляло радости, к тому же его знали и боялись. Грозный Глаз прошел вперед, наслаждаясь тишиной и разом наступившим порядком. Дамблдор поднялся с места.

— Аластор! Какими судьбами к нам?

— Дамблдор, рад видеть, что в школе все в порядке! — они пожали друг другу руки, и Грюм обежал суровым взглядом притихшие столы. — Все, да не все… Звоночек поступил нам от какого-то анонимного писателя писем.

— Какой звоночек? — удивился директор.

Студенты начали переглядываться друг с другом и вытягивать шеи в ожидании, что же скажет глава Аврората.

— Говорят, в Хогвартс пронесли опасную книгу по зельям, купленную в Лютном переулке.

МакГонагалл, на паре которой и обнаружилась данная книга, кем-то подброшенная, привстала с места.

— Все так, Аластор, — сдержанно молвила она. — Но меры уже приняты, книга в надежном месте.

— Я бы хотел видеть ее лично, — непримиримо ответил Грюм. — И забрать на экспертизу. Не зря же мы приехали. Заодно у меня есть еще одно дело… Но прежде о книге. Что случилось на уроке?

— Ничего серьезного, — поморщилась Минерва. — Ее подбросили в шкаф с дополнительной литературой, а первокурсник, извлекший ее по незнанию, взял себе. В итоге из заколдованной книги полезли Акромантулы.

Гермиона гордо выпрямилась, и они с Драко перекинулись с улыбками. Гигантские тарантулы — их рук дело, но Гарри точно знал, что не хотел бы, чтобы в его руках оказалась такая книга, и дал себе зарок не злить этих двоих.

— Пауки кого-нибудь покусали? — невозмутимо поинтересовался Грозный Глаз, словно спрашивал о самой обыденной вещи. — Смерти были? Кровяные язвы на месте укусов? Ампутированные конечности?

Студенты, сидящие ближе к преподавательскому столу, побледнели. Многие в зале с отвращением отложили ложки.

— Нет, что вы?! — пораженно воскликнула МакГонагалл. — Единственное — мы так и не узнали, кто это сделал.

— Аврорат этим займется, — сделал вывод Грюм и подал знак аврорам. — Олдридж, Керк, Дайсон. Пройдите с Минервой и извлеките книгу.

Дамблдор вышел из-за стола и подошел к Грюму.

— Полно, друг мой, стоит ли беспокоить Аврорат из-за такой ерунды?

— Мы можем забрать не книгу, а студента, который нас вызвал, — ответил Грюм. — Произведем допрос, накатаем протокол и заведем дело. Это статья, Дамблдор. Дезинформация Отдела Безопасности, применяющиеся санкции — пятьсот галеонов с лица или отработка сроком в полгода в Министерстве.

— Все верно, — улыбнулся ему Дамблдор и повел рукой на свободное место за столом. — Дети все же. Не присоединишься к завтраку?

Грюм резко обернулся к дверям Зала. Отпущенные им авроры уже возвращались на места, МакГонагалл недовольно глядела на книгу в руках Олдриджа. Ближайшие к нему студенты вздрогнули — глава Аврората славился своей непредсказуемостью, кто знает, что взбредет ему в голову: проверить действие книги на ком-нибудь из студентов или забрать одного с собой с подозрениями, что это сделал он. Гарри с ностальгией наблюдал, каким ровным шагом выступают авроры. Да, он всегда мог с уверенностью сказать, что выбрал профессию по душе…

— В другой раз. И еще, Дамблдор… — Грюм снова обвел стол преподавателей взглядом. — Я хочу забрать Северуса Снейпа на допрос. Открыто дело касательно одного из заключенных Азкабана. Нужен тот, кто был с ним близко знаком.

Снейп с обреченным видом поднялся, когда к нему вышли авроры. Дамблдор нахмурился.

— А ордер есть? Я бы хотел его видеть, Аластор. И я напомню, Северус был оправдан по всем пунктам.

Грюм усмехнулся.

— Это не арест, Дамблдор. Обещаю, скоро профессор вернется. Целым и невредимым. Нам нужны лишь его показания. Это не обсуждается! — вдруг резко рявкнул он.

Студенты вздрогнули.

Со стороны стола гриффиндорцев донесся еле слышный вздох. Старосты Слизерина, приподнявшиеся со своих мест, присели обратно, но весь факультет был словно на иголках, когда Снейп уходил из зала в компании авроров. Грюм еще раз окинул Зал взглядом, коротко попрощался с преподавателями и пообещал зайти к Дамблдору на чай вечером.

Авроры покинули Хогвартс. Завтрак возобновился, снова начались тихие беседы за столами студентов. Слизеринцы переглядывались, словно осиротевшие дети, даже не обращая внимания на злорадные взгляды со стороны других факультетов. Майкл хмурился, Миранда пошла успокаивать первокурсников. Драко оглянулся по сторонам, Гермиона и Невилл склонились к ним, чтобы никто иной не подслушал.

— Сегодня, Поттер?

Гарри медленно кивнул.

— Сегодня.

Майкл и Миранда долго беспокоились и под вечер решили написать письмо декану с вопросом, не нужна ли ему помощь от родителей. Слизеринцы в этот день ходили грустные, понурившиеся. Насмешники с других факультетов посчитали эти моменты благодатными для своих шуток и принялись задевать ребят со Слизерина, как только могли. Слизеринцы чуть не схватились за палочки, помогла только выдержка старост и их влияние на факультет. А вообще Гарри поразило, насколько крепко сплочен их факультет в такие тяжелые дни.

За спиной скрипнула дверь, и они с Драко резко обернулись — мимо нее они уже прошли, а она снова открывалась и закрывалась. Гарри сощурился и направил на них воздушную струю из волшебной палочки.

— Я же просил оставаться в гостиной.

Гермиона и Невилл, с чьих голов только что слетел широкий капюшон его мантии, виновато поджали губы.

— Мы идем с вами, — непримиримо ответила девочка. — Да, пусть вы и умнее нас и в разы опытнее, но мы друзья и не можем вас просто так отпустить.

Гарри обреченно переглянулся с Драко. Делать нечего, не отправлять же их обратно, когда пройден уже такой путь. Хоть они и были одного возраста, но им пришлось бы так или иначе переживать за этих двух… Детей? Они и сами дети.

— Ладно, — махнул невидимой рукой Драко. — Идем, только тихо. И как вы нашли нас, хотелось бы мне знать?

— Мы просто шли к коридору на третьем этаже, — тихо ответил Невилл. — Ориентировались на открывающиеся перед нами двери. А мантию я взял, Гарри. Извини.

В конце длинного коридора, в котором они стояли, по стене заплясал свет факела, и ребята испуганно притихли. Гарри расширил Связующее заклинание и на них, и медленно они начали красться вдоль стены в надежде, что впереди Снейп. Но это был Филч со своей кошкой.

— Филч!

Снейп возник внезапно из-за темного поворота коридора — в факеле он не нуждался. Завхоз вздрогнул, когда увидел его, но после улыбнулся.

— А, профессор, это вы! Хорошо, что вас уже отпустили.

— Я ненадолго, — прохладно ответил Снейп и оглядел коридор, в котором они скрывались. — Сегодня я курирую этот этаж. Вы можете идти спать.

— Хорошо, профессор. Я проверял, все ли спокойно на этаже и все ли двери заперты… Ну, вы понимаете, о чем я.

— Ступайте, Филч, я сегодня подежурю за двоих.

С благодарным ворчанием завхоз направился к ним вслед за миссис Норрис. Гарри поджал губы — эта кошка так ему надоела! Она кралась по коридору, принюхиваясь, а ее глаза выдавали подозрение настолько, насколько может что-то подозревать кошка. Остановившись посреди коридора, миссис Норрис громко и протяжно мяукнула. Гермиона и Невилл, испуганные, затаились в нише, но она направилась прямо к ним.

— Конфундус… — раздался рядом шепот Драко.

Волна магии пролетела совсем рядом с Гарри, как сквозняк от открытого окна. Миссис Норрис замерла, и через миг побрела вперед, понурившись. Филч прошел совсем близко от них. Когда дверь за ним захлопнулась, они выдохнули спокойнее и быстро пошли вперед.

— Профессор…

— Да, Поттер, я знаю, что вы здесь, — полушепотом ответил Снейп в пустоту — они так и не решились обнаружить себя и снять чары Невидимости. — В коридоре больше никого нет, ступайте. И еще… Вчера я попытался узнать у Дамблдора, какие задания он приготовил. Готов спорить на сотню галеонов — там не будет шахмат.

— То есть как? — Гарри остановился на полпути к заветной двери. — Преподаватели изменили задания?

— Точно не я и не Квиррелл, — ответил зельевар. — Моя задача такая же. Нужная вам бутылочка находится с правого края стола, маленькая, прозрачно-зеленоватая колба. Она отправит вас вперед. Чтобы пройти назад, нужна синяя, хрустальная. Думаю, размножить колбы на четверых вам не составит труда.

— Понял. Спасибо, сэр!

— Удачи вам.

Снейп остался в коридоре и осветил им дальнейший путь к двери своей палочкой. Невилл и Гермиона, оробев, первыми подошли к двери. Мантия тут же была спрятана Гермионой, чары Невидимости пропали — на двери стояло Демаскирующее Заклинание, которое было сложно обмануть.

Драко сделал только взмах — магия музыки была им изучена на уровне основ, дальше он не добрался. Это была весьма скучная область магического искусства. Скрипка медленно подплыла к двери и начала играть. По ночным коридорам разнеслась какофония звуков, которую даже при большом желании нельзя было принять за мелодию. Гарри, морщась, открыл дверь.

Как они и думали, усыпить Пушка не составило труда. Добрый пес при первых же звуках скрипки блаженно прикрыл огромные глаза — похоже, ему было все равно, что слушать. Совместными усилиями Гарри и Невилл оттащили его лапу в сторону и открыли люк. Сполох света, пущенный вниз, осветил небольшой тоннель и черные завитки в его конце.

— Дьявольские силки, — шепнул Гарри и присмотрелся. — Драко, там мандрагоры.

— Что заставило их усилить защиту? — возмутился Драко, помахивая палочкой в сторону смычка, который двигался ей в такт.

— Мандрагоры? — удивилась Гермиона, вглядываясь в яму. — Не могу разобрать, молодые или старые.

— Флоренц предупреждал, — покачал головой Гарри. — Невилл. Помнишь Люмос?

— Да, — уверенно ответил друг. — Профессор Стебль рассказывала, что дьявольские силки не любят свет, а от крика мандрагор можно закрыть уши.

— Стальными руками! — хмыкнул Драко.

Гарри отмахнулся.

— Я наложу на тебя новую модификацию Головного Пузыря, в нем ты не ничего не будешь слышать. Ты первый. Дальше Гермиона.

Невилл глубоко вздохнул и зажмурился. Короткий взмах палочкой — и вот он уже похож на космонавта. Гарри удовлетворенно кивнул. Однажды ему пришлось лицезреть человека, который решил по глупости послушать крик мандрагоры. Звук, который они издают, проходит с такой силой, которую мозг человека уже не способен воспринимать. Децибелы — страшная штука. Зрелище было жуткое.

Вздохнув, Невилл оглянулся на друзей и храбро шагнул в яму. Гарри поторопился наложить на себя и Гермиону заклинание. Драко кивнул издалека, что тоже готов. Звуки, издаваемые скрипкой, исчезли, и друг за другом они спрыгнули вниз. Яркий свет ослепил их, когда они упали, и дьявольские силки, задержавшие их падение, резко расползлись в стороны. Мандрагоры, мерзкие на вид, должно быть, кричали очень громко, но заклинание работало бесперебойно.

Они оказались в тоннеле, который упирался в большую, крепкую дверь со звукоизоляцией. Гарри махнул рукой, и ребята двинулись за ним. Когда дверь была крепко заперта, они сняли с себя заклинание.

— Это серьезное упущение! — возмутилась тут же Гермиона. — Как Дамблдор мог оставить тебе такие сложные задания?

— Я думаю, они были и в вашей истории, — предположил Невилл. — Просто мы идем здесь не в конце весны. Дамблдору же нужно было оборонять камень от Квиррелла до того, как ты созреешь для решения его задач. Он не знает, что мы сейчас здесь.

— Это не имеет значения, — оборвал их Драко. — В любом случае нужно быть готовыми к усложненным загадкам, возможно, реально опасным. Слышите?

Легкий звон маленьких металлических крыльев звучал совсем рядом. Гермиона, Невилл и Драко тут же достали палочки и настороженно огляделись.

— Наверху, — подсказал Гарри, разглядывая серебристое светящееся облако над ними.

Тысячи ложных ключей, обращенных волей МакГонагалл в полуптиц, порхали над ними, сталкиваясь, облетая других, постоянно перемещаясь с места на место. На другом конце коридора была дверь, к которой должен был подойти один из этих ключей. Но никакой метлы не было. Все это Гарри повторно объяснил друзьям. Драко только насмешливо фыркнул.

— Посмотрим, насколько дверь устойчива к Бомбарде.

— Мне кажется, все не так просто… — прошептала Гермиона, но он уже не слушал.

Настороженно поглядывая на облако ключей, Драко медленно пересек комнату и встал напротив двери. Гарри, хоть и сделал вид, что относится к его затее равнодушно, все равно приготовился ставить Щитовые Чары. Кто знает, что вытворят эти ключи…

— Бомбарда Максима!

Яркий взрыв света в стороне Драко чуть не ослепил их. Пол содрогнулся. Гермиона упала на колени и закрыла уши руками. Огненная волна пошла прямо на них, и Гарри быстро осознал, что Протего не поможет.

— Импервиус Файрэ!

Мощная световая волна вылетела из его палочки навстречу пламени. Сквозь нее пролетел спиной вперед Драко, отброшенный взрывной волной. Пламя расплескалось по прозрачному щиту, поблескивающему синими волнами. Раздался ужасный хруст, и щит, который создал Гарри, опал на землю оплавленными комьями странной сероватой глины.

Эхо еще долго отражалось от стен тоннеля. Ребята стояли на месте, не двигаясь, оглядывая разрушения. Словно в насмешку над ними дверь осталась цела; сильное заклинание, выпущенное сильной рукой, ни капельки не причинило ей вреда. Позади со стоном поднимался Драко и потирал плечо, которым больно ударился о запертую дверь.

— Есть что-нибудь посильнее? — тихо поинтересовалась Гермиона, поднимаясь с пола.

— Есть, — прохрипел Драко. — Только если я его использую, меня точно впечатает в стену. Этого я уже не перенесу.

— Адское Пламя? — неуверенно поинтересовался Гарри.

— Я помню, ты говорил, что у тебя хватит сил спалить замок Адским Пламенем, — вспомнила девочка. — Может, стоит?..

— Мы приукрасили, — мрачно ответил Драко. — Для этого нужно быть взрослым; мне оно подчинится, но долго я удерживать его не смогу. Оно практически неукротимо.

— Почему не воспользоваться самым простым способом? — тихо спросил Невилл, помогая ему отряхнуться. — Вон ключи, вон дверь…

— Один минус. Должна быть метла. При мне она была. А теперь ее нет.

— На то вы и взрослые волшебники. Загадка ориентирована на взрослый ум, — догадалась Гермиона.

Драко и Гарри переглянулись.

— Акцио, ключ! — попробовал Малфой, но из облака к нему ничего не вылетело.

Жужжание ключей усилилось.

— Кажется, они умеют злиться, — настороженно заметил Невилл.

Ключи ускорили свои перемещения внутри облака, но теперь оно разрослось. Почему-то больше не возникало сомнений в том, что их крылья острые, как лезвия бритвы. Загадка ориентирована на взрослые умы… Гарри вдруг внезапно пожалел, что взял с собой Гермиону и Невилла. Следовало отправить их назад еще в коридоре, не стоило даже допускать мысль о том, что они могут помочь…

Гермиона долго морщилась и хмурилась, рассматривая порхающее железо. Они стояли в молчании и наблюдали за облаком ключей, пока девочка вдруг не вышла вперед. Драко и Гарри вместе подняли палочки, чтобы в случае чего оборонить ее. Любые идеи сейчас пригодились бы.

— Может, их задержать в полете? — поинтересовалась Гермиона.

— Не думаю, что это так просто подействует, — засомневался Драко. — Гермиона, уйди оттуда!

— У них острые кончики, — Гермиона указала вверх пальцем. — Они легкие, и при падении будут оборачиваться ими к земле.

— Тем меньше резону тебе там находиться! Гермиона, встань сюда, пожалуйста.

— Здесь есть что-нибудь деревянное?

Девочка не стала его слушать, а побежала куда-то в сторону. Ключи хищно наблюдали за ней и поворачивались острыми кончиками к ней. Деревянных щитов не было, но Гарри вдруг понял ее идею.

— Я прикрою, Гермиона, — пообещал он и кивнул. — Драко, справишься с Чарами Деревянного Щита?

Драко сделал пару шагов назад и приготовился. Гермиона радостно кивнула.

— Вингардиум Левиоса!

И тут что-то изменилось. Движение ключей замедлилось, после звон крыльев и вовсе исчез. Ключи, все до единого имевшие острые как иглы кончики, вдруг развернулись ими вниз и начали падать с огромной скоростью.

Чары Деревянного Щита сработали идеально, и огромная доска, поддерживающаяся в воздухе магией ребят, задрожала от острых ударов сверху. Гермиона вскрикнула и пригнулась, в щите с нижней стороны прорезались острые кончики ключей. Если этот громадный тяжелый щит упадет на девочку…

Гарри сосредоточился на заклинании Левитации, для верности поддерживая щит беспалочковой магией второй руки. Как только последний ключ вонзился в дерево, Драко бросился вперед и помог Гермионе выбраться. Щит осторожно опустился на землю и Невилл первым подошел к нему. Золотой торчал в самой середине.

Осторожно оглядываясь, они проследовали вперед и открыли дверь. Открыли с опасениями, что может там оказаться. Ключи, жужжащие стальными крыльями, остались позади.

— Напомните, чтобы я забрал у крестного сотню галеонов, — хмыкнул Драко.

Им открылась огромная шахматная доска с уже расставленными фигурами. Возникло ощущение, что вот-вот над ними наклонятся два страшных великана и начнут свою страшную игру. Гарри изо всех сил попытался припомнить, как именно Рон победил в тогдашней игре, но не преуспел. Он думал, что они легко смогут перелететь шахматное поле, но над ним, упирающаяся в стены и потолок, едва заметно рябила защитная сфера. Войдя туда, они бы уже не вышли, не сыграв одну партию.

 — Попали же… — осознав тот же факт, сплюнул Драко.

— Идем, — вздохнула Гермиона. — Повернуть назад мы не можем.

— Погоди! — Гарри удержал ее от готовности переступить черту. — Мы пойдем с Драко. Вы с Невиллом идите назад, к Снейпу.

— Вот еще! — обиделся Невилл. — Мы с детства вместе. Да, сейчас грозит опасность, но она всегда нам грозила, едва мы ступили на порог школы, где учат Квиррелл и Дамблдор с его непонятными планами относительно тебя и твоих друзей.

— Мы знали, на что шли! — поддержала его Гермиона. — Так что от меня вы так просто не отвяжетесь!

Эта дерзость появилась в ней совсем недавно. Как за решающим голосом, все трое повернулись к Драко. Тот бросил короткий взгляд на Гермиону, пожал плечами и снова повернулся к полю. Первый шаг сделал именно он. Сфера легко поглотила его, лишь чуть-чуть заколыхавшись по самым краям. Невилл, решивший, что лучше идти вперед, чем назад, тоже скорее бросился туда. Им с Гермионой ничего не оставалось, кроме как проследовать за ними.

Драко уже пытался сдвинуть с места огромного коня.

— Кто умеет играть в шахматы? — беспомощно оглянулась Гермиона.

— Я умею только против отца, — несколько напряженно произнес Драко. — С остальными статистика моих побед оставляет желать лучшего.

— Я всегда проигрываю, — пожаловался Невилл.

Гарри тоже не мог похвастаться успехами. Драко устало отер лоб.

— Ладно. Значит так. Король — самая важная фигура на доске. Королева — самая сильная. Ладья — вторая по силе, держит под ударом четырнадцать полей. Слон силен только в паре со слоном, им играть сложно. Конь передвигается сложно… Гермиона, ты будешь королевой. Невилл, встань королем. Гарри, ты будешь слоном. И я… Тоже.

Фигуры, которые он обозначил, сдвинулись со своих мест. Чуть подрагивая, Невилл занял свое место. Все четверо теперь стояли рядом, защищенные от странного врага только передним рядом пешек. Драко поджал губы, еще что-то обдумывая, видимо, не решаясь начать партию.

— Игра началась! — негромко сказал Гарри.

Его слова разнеслись по всему залу. Белые фигуры спереди стояли без движения совсем недолго. Крайняя левая пешка выдвинулась вперед на две клетки. Драко побледнел, ответственность была слишком велика.

— Действуй, — шепнул ему Гарри. — Не переживай, если что-то пойдет не так, мы разнесем тут все.

— Е7 на Е6!

Черная пешка перед Невиллом выехала вперед. Неясно откуда появившийся звук ударов в гонг только напрягал.

В ответ белые выдвинули другую крайнюю пешку, тоже на две клетки. Конь слева от Гарри передвинулся, оставляя рядом свободную клетку. Теперь Невилл был защищен спереди конем. Соперник тоже пошел конем вперед. Драко прикусил губу.

— Моргана!.. Я выбрал не ту тактику!

Конь с другой стороны от него перешел вперед. Теперь все четверо стояли только за пешками. Опомнившись, Малфой махнул рукой пешке перед Гермионой. Неведомый соперник совершил ошибку.

Жуткий грохот разнесся по залу, когда белая пешка разлетелась на части. Клетка, на которой она стояла, полыхнула пламенем, столб которого достал до потолка. От кусков мрамора остался только пепел.

— Твою мать…

Драко схватился за голову, хотя победа над вражеской пешкой должна была обрадовать его. Остальные тоже стояли рядом, пораженные увиденным. Ни у кого не возникло сомнений в том, что уничтожаются таким способом не только белые.

Конь соперника невозмутимо двинулся вперед и встал совсем рядом…

— Гермиона, твой ход!..

Девочка дрожа вышла вперед. Не видя иного выхода, она взмахнула палочкой. Пламя, взметнувшееся вверх рядом с клеткой, где она встала, чуть не опалило ее. Зажимая глаза руками, Гермиона встала на клетку, где только что ликвидировался вражеский конь.

Драко взял себя в руки. Он стоял рядом и повелевал конями, ладьями и пешками, которые по одному его слову шли вперед. Там и тут вспыхивало пламя. Они потеряли четыре пешки и одного коня. Одна ладья была на грани «вымирания». Партия скрипела по швам, но проиграна еще не была.

Наконец, Драко устало остановился.

— Поттер, ты выдвинешься сейчас по диагонали налево и съешь ту пешку. Гермиона, ты не шевелись ни в коем случае.

Девочка стояла посередине доски и кусала губы едва ли не до крови, пара прядей ее волос дымились. Невилл прятался за второй ладьей в углу поля, его защищал так же второй конь. Гарри сглотнул и сделал пять шагов вперед. На его пути оказалась пешка, которая при взмахе палочки полыхнула огнем и опалила жаром. Он впервые сошел со своего места. Вражеская королева, разящая все их фигуры, опасно двинулась в сторону Гермионы. Еще один ход и…

— Гермиона, назад! До самого края доски! Сюда! — закричал Малфой не своим голосом.

Королева угрожающе передвинулась еще ближе к их стороне. Теперь Гарри стоял ближе всех к белому королю. Он не очень волновался — ближайшему белому коню было до него два хода, а белой пешке — три. Нужно было только правильно пойти…

— Поттер, G5 на E4.

Королева испуганно дернулась в сторону через всю доску в надежде догнать пропущенного слона, но Драко уже ликовал, празднуя небывалую победу.

— Поттер, вперед!

— Мат! — четко провозгласил Гарри, глядя прямо в лицо белого короля, повернувшегося к нему.

Полыхнувшее пламя исказило черты фигуры. Они потемнели и стали больше напоминать черную обуглившуюся глину, пока ее куски вдруг не стали опадать на пол.

Игра была закончена, и они поспешили покинуть эту комнату через открывшуюся за спинами белых фигур дверь. Вонь нестиранных десятилетиями носков и протухшего мяса встретила их уже на пороге.

— Тролль! — зажав нос, предупредил друзей Гарри.

Ждать очередную опасность долго не пришлось — тролли обладали отличным слухом. Но у ребят уже был опыт борьбы с этим существом.

— Куда ты опять отправил его голову? — закатил глаза Гарри, когда чудище рухнуло на пол, ни разу даже не занеся над ними дубину, оснащенную шипами.

— Туда же, куда и в прошлый раз! — пожал плечами Драко, устраивая на голове Пузырь с воздухом. — Невилл, Гермиона, выходите! Только… не смотрите на тролля.

Психическое здоровье друзей все же было им дорого. Гермиона, насмотревшаяся в Хэллоуин, добровольно отвернулась, а Невилл все же не сдержался. Глядя на перекошенное лицо парня, друзья поспешили его увести в следующую дверь.

Снейп дал им явные подсказки — две нужные бутыли они заметили сразу. Драко первым подошел к столу и подозрительно принюхался, присматриваясь к каждой бутыли.

— Обыкновенное портальное зелье, — сделал вывод он. — В остальных — тяжелые яды, в том числе Черная Роса.

Делить зелье на четверых не стали — слишком мало его было. Снейп рассказывал о заклинании раздвоения. Полученные копии мало что стоили, но свойства имели схожие, хотя и в скором времени проходящие. Столпившись у пламени, которое загораживало дверь к последнему залу, ребята дружно выпили их.

Длинный коридор, который Гарри помнил довольно смутно, вел их вперед. На стенах висели факелы с негасимым пламенем, тени угрожающе скакали вокруг них. Было страшно, на самом деле страшно, но иллюзия служила лишь для того, чтобы напугать дошедшего до камня. Помещать что-то опасное рядом с зеркалом Дамблдор не решился. И вскоре они оказались в большом круглом зале.

Негласно Гермиона, Драко и Невилл остались позади. Зеркало Еиналеж стояло в самой середине комнаты, и в нем отражался свет факелов. В поисках своего отражения Гарри вышел вперед.

— Я хочу взять камень, — проговорил он тихо. — Да, может, что-то и изменилось, изменился и я сам, но я не желаю использовать его. Я хочу поступить честно.

Отражение маленького мальчика одиннадцати лет в зеркале испытующе на него смотрело. Друзей позади видно не было, это немного пугало, но зеркало было магическим, ему были позволены такие штучки.

— Прошу.

Джинни возникла в отражении совершенно неожиданно. Она улыбнулась, взмахнула волосами и исчезла за его спиной. Другая, взрослая Джинни. Отвлекшись на нее, Гарри и не заметил, как изменился сам. Ему было тридцать шесть лет, и он улыбался. Зеркало отразило его настоящую суть, и Гарри понял — он может считать себя почти пятидесятилетним, но возраст тела никак не влиял на состояние души. Когда-то он задавался этим вопросом и вот нашел ответ. Взрослый Гарри Поттер в отражении зеркала подмигнул ему. Джинни стояла у него за спиной, обнимала за шею и плечи и улыбалась. Ее рука играючи полезла в карман его брюк и вытащила тот самый камень кроваво-красного цвета. Ощутив тяжесть в кармане, Гарри кивнул ей и улыбнулся. Джинни задорно показала ему розовый язычок, и оба пропали. Гарри снова видел только свое отражение.

— Надеюсь, нам не придется выходить из комнаты, преодолевая те же препятствия? — усмехнулся он, обернувшись к друзьям.

Ребята, прежде напряженно наблюдавшие за ним, облегченно выдохнули. В конце концов, самое трудное за спиной, а придется или нет заново играть в шахматы и спасаться от озлобленных ключей — какая разница? Вместе с друзьями всегда легче.

«Привет, мама!

Как и обещал, отписываюсь тебе. Все прошло замечательно! Задачи были сложнее, чем мы предполагали, но все обошлось. Мы достали то, за чем шли, и выбрались без повреждений, даже подружились с Пушком. Жаль его нельзя забрать! Я всегда мечтал о собаке (пусть Сириус не воспринимает всерьез!). Хочу надеяться, что на этот учебный год задания Дамблдора будут носить в дальнейшем исключительно экзаменационный характер.

Все остальное расскажем лично после осуществления последней задачи! Передавай привет бабушке, Сириусу и Руди! Скажи, что привезу ему гору шоколадных лягушек!

Г. Поттер»

— Сириус, откроешь дверь?

Лили сидела в любимом кресле, перечитывая письмо старшего сына уже в третий раз. Гостиная полнилась ароматами с кухни, сегодня Кикимер расстарался. Они ждали гостя, старого друга, для которого и решили устроить банкет. Стол перед ней ломился от всяких яств, а с кухни одно за другим вылетали новые блюда, чтобы взгромоздиться на столе, где места уже не хватало. Лили улыбнулась Сириусу, который довольно пошел открывать дверь, и положила ладонь на живот. До родов осталось совсем немного, она уже давно ждала этого ребенка.

— Сириус!

— Лунатик, как я рад тебя видеть!

Двое мужчин крепко обнялись в прихожей. Лили встала, чтобы приветствовать старого друга, и прошла вперед.

— Лили! — Римус обнял и ее. — Ты просто великолепно выглядишь!

— Римус, мы рады, что ты, наконец, вспомнил о нас, — заулыбалась она. — Давно не виделись!

— Очень давно, — усмехнулся он, разглядывая ее живот. — Скоро уже? Третий?

— Да! — Сириус гордо приобнял ее. — Мы не уверены, но мама говорит, что по приметам будет девочка!

— Но что же это мы держим гостя на пороге?! — спохватилась Лили. — Римус, проходи!

Они наконец прошли к столу. Гость в доме — счастье в доме, так всегда говорила ее мама. Вальпурга ничего не имела против Римуса, хотя они и опасались, что она примет оборотня с неприязнью.

Люпин окинул голодным взглядом бифштексы, но без приглашения сесть за стол не мог. Он сильно отощал за годы скитаний, бедность его была заметна издалека. О его жизни после школы и похорон Джеймса им мало что было известно, но именно это они и хотели наверстать.

— А это у нас…

Римус смотрел на маленького Руди, который осторожно таскал конфеты со стола. Его застали врасплох, но он не испугался. Сириус подхватил сластену на руки и поднес к другу.

— Это мой второй сын, Римус. Руди, Рудольф! И он очень любит конфеты!

Шоколадными губами Руди смущенно прошептал приветствие и сделал попытку слезть с рук отца. Римус улыбался, но от внимания проницательной Лили не ускользнула его грусть. Римус был очень одиноким человеком. На его лице было куда больше морщин от мрачности, чем от улыбки; его нигде не принимали, и подолгу он не задерживался ни на одной работе. Именно поэтому, услышав слухи о нем, они с Сириусом и пригласили его к себе пожить. Он долго отпирался, давил на то, что он оборотень, а у них дома несколько детей. И все же… они не могли оставить друга.

— Садись за стол! — махнул рукой Сириус весело. — Я голоден! Лили с утра не разрешала есть, чтобы не смущать тебя…

— Сириус…

Бестактность мужа была притчей во языцех, но Римус всегда все понимал и с радостью принял предложение Бродяги. Вальпурга из кухни дала понять, что придет чуть позже, и Лили тоже села за стол.

— Как у тебя дела, Лунатик? — Сириус обильно намазывал тосты маслом для Руди. — Ты так давно не давал о себе знать.

— Да так, то тут, то там, — неопределенно пожал плечами Люпин. — Нигде особо долго не задерживаюсь. Сниму квартиру на несколько месяцев — и переезжаю потом снова. К оборотням идти не хотелось. Однажды только пришлось, когда туго совсем было и с жильем, и с деньгами… Ну, это не стоит рассказывать, наверное.

— Расскажи, Римус, — проникновенно молвила Лили и улыбнулась. — Мы твои друзья.

Римус слабо улыбнулся в ответ.

— Оттуда я и приехал к вам. Что-то там нечисто, я скажу так.

— Ну еще бы, в доме жить лучше, чем в землянке! — понимающе кивнул Сириус.

— Нет, я не о том, — покачал головой Люпин. — Совсем недавно оборотни всполошились, некоторые поговаривали, что пришел долгожданный сигнал к всеобщему сбору. Точно обо всем знали только вожаки, альфы, но я не входил в круг доверия. Что-то серьезное произошло в мире, что несколько стай разом всполошились. Я покинул их незадолго до их объединения.

Тревожные новости. Флоренц тоже предупреждал. Неужели и в Запретном Лесу зашевелилась всякая нечисть, ведь оборотни живут не только в северной лесополосе Шотландии. С лица Сириуса разом пропала улыбка, он отпустил Руди и велел уйти к бабушке.

— А как ваш Гарри? — полюбопытствовал Римус, отбросив плохие мысли. — Давненько я его не видел. В Хогвартсе уже?

— Да… Римус, как ты смотришь на то, чтобы мы тебе рассказали кое-что про Гарри?

— Без его разрешения? — усомнилась Лили, положив пальцы на его руку.

— Он рассказывал, что доверял Римусу, — тише добавил Сириус. — Римус взрослый человек, он не раскроет эту тайну. Он наш друг.

Люпин с непониманием смотрел на них. Переглянувшись, Лили и Сириус подсели к нему ближе. Разговор предстоял длинный и непростой.

* * *

В ту ночь, когда они, уставшие, но счастливые, вернулись из тайного коридора на третьем этаже, Снейп встретил их прямо у двери.

— Ваше приключение затянулось, мистер Поттер! — прохладно поприветствовал он их. — Меня видели уже двое гриффиндорцев.

— Но вы же под Чарами Сокрытия! — удивилась Гермиона.

— Верно, но кто кроме меня донесет до них новость, что в десять вечера в школе отбой?

— Крестный, неужели я выбрался оттуда! — Драко устало потянулся. — Это было недетское приключение!

— И я себя спрашиваю, куда делось ваше благоразумие, слизеринцы? — ядовито изрек Снейп. — Лезть, сломя голову, куда ворон костей не заносит — черта гриффиндорцев, и в каждом из вас она определенно есть.

Гарри медленно разворачивал мантию-невидимку, чтобы накинуть ее на Гермиону и Невилла. Ему не было резону освещать уже прошедшие события, иначе он наверняка напоролся бы на раздражение Снейпа. Тот окинул суровым, как ему показалось, взглядом собравшуюся перед ним компанию и уже с прикрытым любопытством поинтересовался:

— Получилось, Поттер?

Гарри повернулся к нему и извлек из кармана брюк свою добычу. Философский камень сверкал красноватыми проблесками отражая свет волшебной палочки Снейпа. Все присутствующие смотрели в этот момент только на него. В руке мальчика была мечта тысяч философов и алхимиков, легенда, одна из сказок, которую матери рассказывают детям.

— Красивый… — вздохнула Гермиона. — Представляете, скольким людям!..

— Исключено.

Гарри убрал его в карман, и гипнотическое состояние окружающих тут же рассеялось. Невилл и Драко отвели глаза и принялись усиленно заниматься расправлением складок на мантии-невидимке. Снейп удовлетворенно кивнул и оглянулся, чтобы проверить, не идет ли кто по коридору.

— Что вы сделаете с ним, Поттер?

Гарри мановением палочки наложил на себя Дезиллюминационное заклинание.

Взгляд Снейпа стал рассеянным, он глядел в пустоту.

— То, что должен, сэр. Иначе у меня не получилось бы достать его. Vinculo directo!

Связующие Чары действовали, как всегда, безукоризненно.

* * *

Грюм прислал весточку Дамблдору, в которой указал, что, по его источникам, в замке находится темный маг. Это было сделано с целью предупредить директора о скором визите авроров в школу. Дамблдор обещал оказать посильную помощь. Голова тролля, вновь оказавшаяся на его рабочем столе, дала ему понять, что Аврорату известно гораздо больше, чем показывает Грозный Глаз, что Камень находится под угрозой. Снейп, пришедший к нему в ту же ночь, покорно сообщил, что под его присмотром Поттер на «отлично» справился с поставленной задачей, и камень отныне находится у него на руках. Этот разговор почти дословно был отрепетирован с Гарри и Драко, когда Гермиона и Невилл ушли спать.

* * *

— Что значит — камень у мальчика?! — воскликнул Дамблдор, теряя всякое спокойствие. — Защиту камня не одолела бы и дюжина взрослых волшебников! Да даже аврорам пришлось бы потратить уйму времени на разгадку.

— Вы же хотели, чтобы Поттер с друзьями достали Философский камень, — Снейп безразлично макал лимонную дольку в чай. — Он у них, испытания пройдены, а что до их сложности… Альбус, там, где не справится взрослый волшебник, непредвзятый ум ребенка возьмет верх. Не знаю как, но мыслят они довольно непредсказуемо.

— Но Гарри должен был бы встретиться с Квирреллом у зеркала.

Дамблдор начал медленно ходить кругами по кабинету. Снейп отдыхал в кресле с чаем, предвкушая скорое возвращение в мэнор и интереснейшую книгу, которую нашел сегодня днем в библиотеке Люциуса, под бокал огневиски в руке.

— Многое поменялось. Мы не думали, что Темный Лорд решится открыться мне и дать приказ убить Гарри. Пришлось действовать скорее. А Квирреллом, если я правильно понял, завтра займется Грюм.

Директор только устало махнул рукой и опустился в кресло напротив.

— Иначе никак. Волан-де-Морт не даст так просто выбросить себя из какого-никакого тела и из Хогвартса, где он ближе всего к возрождению. К тому же в школе много детей, мы не можем позволить ему навредить им.

— Я помню, вы говорили, что можно делать все ради всеобщего блага, — удивился зельевар.

— Времена меняются, мальчик мой, — вздохнул старый волшебник.

* * *

Утро, обозначенное в календаре нескольких людей, как день «Икс», наступило. Сегодня Гарри, Драко и Невилл провели все утро в молчании, собираясь на завтрак. По десять раз проверяли палочки и мантию-невидимку, на всякий случай. Гермиона, заметно нервничала, забирая их из спальни.

— Утреннее построение, — предупредила она. — Майкл недоволен опоздавшими.

В гостиную Слизерина они спустились одними из последних. Стоя, как и требовалось от первокурсника, в первом ряду, Гарри все еще проверял палочку, стискивал ее в пальцах и отпускал обратно. Ожидание боя — та вещь, которую он меньше всего любил в своей работе и жизни.

— Внимание всем! — немного нервно заговорил Майкл. — Сегодня особый день. Профессор Снейп намекнул, что не мешало бы посадить младшие курсы подальше от стола преподавателей, поэтому на сутки мы меняемся местами. Седьмой, шестой и пятый курсы должны сегодня сидеть ближе к преподавателям. Остаться на местах велено только мистеру Поттеру, мистеру Малфою, мистеру Лонгботтому и мисс Грейнджер.

Майкл и Миранда переглянулись, и девушка добавила:

— Но я бы все равно советовала вам сесть среди семикурсников, а не на краю стола, все же вы дети.

В девять часов ровно они были уже у Большого Зала. Старосты, пока не пришли преподаватели, командовали, кому и куда сесть. Гарри молча одобрял их выбор. Ему пришла мысль поинтересоваться у Майкла и Миранды, какие профессии они себе выбрали и, может быть, завербовать их на будущее, направить в Аврорат в непринужденной детской манере… На каникулах он выпросил у Грюма их личные дела. Семьи Дотер и Спайдерс были чисты как снег, а их отпрыски сильно отличались от сокурсников, чьи родители запятнали себя во время первой войны.

Завтрак появился вовремя, как всегда, но кусок не лез в горло. Одновременно с его появлением начали приходить студенты других факультетов, сонные и вялые. Зима все еще давила на всех. Одно дело было завтракать под слепящим солнцем и ясным небом, а другое — под затянутым тучами потолком, где сквозь темные облака просвечивало морозное небо с холодными звездами.

— Хочется надеяться, что приключения в этом учебном году закончатся сегодня, — высказал общую мысль Драко.

Разговаривать много не приходилось — вокруг них сидели семикурсники и мрачно посматривали на вход в Зал. По особому тайному распоряжению Майкла палочки все старшие курсы держали на столе, будучи в полной готовности схватить их. Гарри задавался вопросом, не рассказал ли Снейп им все в подробностях о предстоящем деле Аврората, но в итоге сделал вывод, что нет. Когда появился Квиррелл, взгляды слизеринцев остались такими же недоуменными и подозрительными.

— Вы не знаете, в чем дело? — поинтересовался у них не особо вежливо один из старших слизеринцев.

— Да, почему вас посадили здесь, а не с другими первокурсниками? — фыркнула одна из девушек. — Если что-то случится, вы только под ногами путаться будете.

— Не если, а когда, — тоже без должной вежливости ответил ей Драко.

Гермиона немного застенчиво положила ладошку на его локоть, чтобы урезонить. Семикурсница фыркнула вторично и отвернулась от них. Невилл обернулся к преподавательскому столу и кивнул на него. Все преподаватели были в сборе, кроме Снейпа — он отдыхал «на допросе» в мэноре с кофе, круассанами и интересной книгой.

Дамблдор разглядывал стол Слизерина, в планировке которого что-то неуловимо изменилось. Девочки теперь сидели дальше от преподавателей, младшие курсы — в самом конце стола. Гарри поймал его взгляд — директор коротко кивнул ему, чтобы заметил только он, и улыбнулся. Уже знает о камне, понял мальчик.

Двери в Большой Зал распахнулись так же стремительно, как и в прошлый раз, заставив ближайших к ним студентов вздрогнуть и выронить столовые приборы. Драко резко выпрямился, сжав край рукава, под которым была волшебная палочка. Последние минуты он пребывал в боевой готовности, воздух вокруг него чуть ли не искрил от напряжения. Взгляды всех присутствующих оказались прикованы к главе Аврората, который выступал с суровым мрачным выражением на лице впереди отряда авроров.

— Драко! — шепнул Гарри, сдвигаясь, чтобы по мере возможности скорее выпрыгнуть из-за стола.

Тот начал передвигаться, хищным взглядом наблюдая за Квирреллом. Гермиона в испуге схватилась за его локоть.

— Давайте подождем, давайте подождем!..

Дамблдор снова встал с места, его улыбка была напряженной и откровенно фальшивой. Вместе с ним встала и МакГонагалл, которая была не в курсе последних событий.

— Добрый день, Аластор! — жестко поприветствовал пришедших директор. — Скоро ли вернется мой преподаватель зельеварения?

— И вам доброго дня, Дамблдор, — кивнул Грюм, остановившись перед столом преподавателей. — Этого я сказать не могу, сегодня министр попросил переправить мистера Снейпа во Францию, чтобы дать показания тамошнему министру. Полагаю, следует ожидать, что на днях он вернется.

— Рад слышать. Полагаю, первый отряд «Альфа» не просто так явилось в Хогвартс в полном составе, — Дамблдор вышел из-за стола, внимательно осмотрев нашивки на мантиях авроров.

Студенты замерли. Грюм криво усмехнулся и сжал свою привычную трость.

— Верно, Дамблдор. На этот раз я к вам с ордером на арест.

Он обернулся к залу и пробежал по нему глазами, заставляя сжаться каждое сердце. Гарри поймал его взгляд и мелко кивнул, предупредив, что они готовы. Близнецы Уизли и Перси за гриффиндорским столом молча переглянулись и сжали палочки.

— Ордер на арест? — «удивился» Дамблдор. — Мне казалось, мы замяли тот инцидент с книгой.

— Я не насчет книги, — несколько авроров вышли из-за его спины вперед. — Квиринус Марк Квиррелл! Вы арестованы. Выйдите вперед и сдайте вашу волшебную палочку!

Любопытные студенты вне себя от изумления стали один за другим приподниматься с мест, чтобы лучше видеть происходящее. Что же мог натворить такой тихий и пугливый профессор?

Квиррелл поднялся на дрожащих ногах и медленно выступил на шаг вперед.

— М-меня?

— Вас! — жестко ответил Грюм. — Выйдите вперед и сдайте вашу палочку. Расследование все выяснит.

— Н-но в чем м-меня обвиняют?

— Вы обвиняетесь в пособничестве темному магу и опасному преступнику. Соучастие еще не доказано, — Грюм навел на него палочку. — Если вы без глупостей сдадитесь, это сыграет вам на руку, мистер Квиррелл.

Профессор начал выходить на дрожащих ногах, когда в Зале что-то неуловимо изменилось. Свет факелов притух, оставив помещение в полумраке. Гарри встал — при его росте это было незаметное движение, — и присмотрелся. В тени лица Квиррелла, которую отбрасывал тюрбан, ярко полыхнули красные глаза.

Авроры, видавшие и не такое, дернулись на шаг назад. Лицо профессора начало неуловимо меняться, кожа растягивалась и морщилась, нос, казалось, свободно перемещался по лицу и выглядело это отвратительно. Квиррелл обезумел от боли, но все его стоны и крики были подавлены новым хозяином умирающего тела на глазах всего Большого Зала. Как будто кожа — это всего лишь мешок для чего-то, что находится внутри. За миг Гарри понял, что сейчас произойдет.

— Протего!

Взрывная волна огромной силы была остановлена в паре десятков дюймов от студентов, которые замерли от неожиданности. Не сделай он этого — и несколько десятков ребят разного возраста погибли бы. Несколько секунд понадобилось всем старшекурсникам школы, чтобы додуматься до Щитовых Чар. Пламя рассеялось. Преподавателей оно не затронуло — Дамблдор уже стоял, готовый к атаке и обороне.

— Гарри!

Гермиона, Драко и Невилл выбежали вперед вслед за ним. Квиррелл резко обернулся к ним и рассек палочкой воздух. Зеленый луч ударил в пол рядом с мальчиком, но Гарри успел увернуться. При всем этом внешность Квиррелла не переставала меняться. Ему удалось несколько раз отбить атаки Грюма, поставить крепкий Щит против заклятий авроров и обороняться от Дамблдора. Времени на мальчика у него не осталось.

Ощущая силу, бившуюся вместе с пульсом в груди, такую знакомую, хоть и применял он ее только один раз, Гарри отстранил друзей и вышел вперед.

— Остановись, Квиррелл!

Купол вокруг них двоих раздвинул границы круга из студентов и преподавателей, и все заклинания, которые пускал Квиррелл в людей, в итоге оказались направленными против него самого. С трудом избежав их, бывший профессор затравленно заозирался, но выглядело это страшно в исполнении тела, бьющегося в конвульсиях. Гарри держал его на прицеле, боясь, что сфера может исчезнуть в любой миг. Силы испарялись с ужасающей скоростью, тело ребенка не было предназначено для магии такого уровня.

— Ты глупец, мальчишка! — раздался шипящий голос Волан-де-Морта, который занял место настоящего лица Квиррелла. — Тебе не хватит сил удерживать этот щит, а когда он падет, я уничтожу всех, кто дорог тебе.

— Если падет.

Дамблдор вошел в сферу снаружи — она пропустила его. Гарри удивленно воззрился на него, если бы не был в напряжении. Это была лучшая проверка на «вшивость» — Дамблдор был чист перед ними и ни о чем темном давно уже не помышлял.

— Опусти сферу, Поттер! Вместе мы его удержим!

Грюм, справившийся с проклятьем Квиррелла, последовал примеру Дамблдора. Ощущая невероятную усталость, Гарри мысленно приказал себе убрать защиту. К этому времени старшие студенты уже успели заслонить младшие курсы и наложить защитные чары. Преподаватели выстроились в ряд, готовясь атаковать и защищать детей. Момент для Квиррелла был упущен и эффект неожиданности испорчен мальчишкой, слабым первокурсником.

Красные глаза сияли в глазницах. Волан-де-Морт показал себя людям во всей красе. Квиррелл, настоящий Квиррелл, только что умер, потому что паразит в его теле занял полностью его разум. Это тело Темному Лорду больше не было нужно.

— Сдавайся, мерзавец! — рыкнул Грюм. — У тебя ничего не вышло на этот раз!

Квиррелл повалился на пол, извергая из себя фонтаны крови. Его конечности судорожно дергались, под спавшим тюрбаном взорам ужаснувшихся обитателей Хогвартса открылась кожа, пораженная некрозом. Гарри зашипел и схватился за шрам. Сознание звездочкой мигнуло перед внутренним сознанием и пропало.

Драко и Гермиона первыми заметили, что друг упал. Дамблдор склонился над ним, держа на прицеле Квиррелла, который извивался на полу, визжа от боли. Зрелище он представлял ужасное, тошнотворное. Его крик единственным звуком отдавался от стен эхом, когда с ним начал перемежаться ледяной, ненавидящий голос.

— Каждого ребенка… Каждую женщину и каждого мужчину… Каждого старика… Я убью всех, с кем ты связан хоть немного… Гарри Поттер…

Гермиона остановила Драко за руку.

— Не смей! — шепнула она. — Ты должен сохранять видимость равнодушия к Гарри!

— Эта мразь убила мою семью, Гермиона! — Драко прикрыл глаза, чтобы унять ярость, хлынувшую к голове вместе с кровью.

— Терпи!

Девочка бросилась к Гарри. Невилл последовал за ней, и вместе они оттащили друга в сторону. Квиррелл захлебывался в луже собственной крови, но никто, даже Грюм, не рисковал к нему приблизиться. Над его телом, бьющимся в затихающих конвульсиях, собралось темное облако, не имеющее формы. Простой клочок серого тумана вытекал из его груди. Дамблдор сделал резкий шаг вперед и рассек палочкой воздух. Тонкий вскрик, совсем непохожий на звучание страшного голоса, донесся до них — темное облако взмыло вверх и вылетело сквозь потолок из замка.

* * *

— Как вы могли, Альбус? Почему вы не предусмотрели подобное развитие событий?

Суровый голос мамы пробился сквозь какофонию странных звуков в голове, перемежающихся с эхом в Больничном Крыле (он не сомневался, что находится там). Кажется, он услышал продолжение какого-то спора. Как всегда в таких случаях, Гарри предпочел не открывать глаза. Приятно, когда ругают не тебя.

— Миссис Блэк, — раздался приятный, бархатный голос Люциуса, за которым, однако, скрывалась угроза. — Предсказать подобное, думаю, не в силах и десять прорицателей… Не переживайте, ваш сын почти не пострадал. Полагаю, все дело в наигранной избранности и…

— Ты обвиняешь Гарри в притворстве? — зло оборвал его фразу Сириус. — Что он для виду потерял сознание, когда твой бывший господин собирался уничтожить половину школы? Твой-то сынок стоял в сторонке и глазки прикрывал…

— Вы забываетесь, мистер Блэк, — голос Люциуса переменился на холодный и бездушный. — Помните, что мы с вами в приемлемых отношениях, не стоит портить их со мной и моей семьей, тем более в ваших бедах виноват не я, а Дамблдор.

— Дамблдор, к вам вопросы еще есть! — переключился Сириус на директора.

— Это неслыханно! — возмутилась невесть откуда появившаяся в больничном крыле бабушка Невилла. — Четверо первокурсников совершают похищение Философского камня, который в действительности защищен кучей защитных чар. За ним охотится Тот-Кого-Нельзя-Называть, а вы спокойно позволяете ему находиться в школе, полной детей!

— Я понимаю ваше возмущение, — покаянно отвечал Дамблдор, его голос звучал совсем рядом. — И прошу у вас прощения. Никто не мог знать, что наш преподаватель…

— Никто… — фыркнул Грюм. — Вы были обязаны это знать, Дамблдор! Чистая случайность, что я узнал об этом из своих источников!

— Не будем забывать, — немного повысил голос Дамблдор. — Нам так и не известно, где камень! Забрал его себе Гарри или нет, это мы сможем узнать только у него.

— Вы себя слышите, Альбус?! Мы говорим о том, что дети вырвали Секрет Вечности из-под носа темного мага, справившись с такими ловушками, которые и взрослым-то не всем под силу, а вы волнуетесь об этом камешке!

— Лили, успокойся, — спокойно ответил директор. — Тебе скоро рожать, не нервничай. Все обошлось. Мне жаль, что так вышло. Я буду присматривать за Гарри впредь… Сила этого мальчика мне не понятна. Я же рассказывал, как в моем кабинете снова оказалась голова тролля, который охранял…

— Просыпайся уже, Поттер!

Руки, встряхнувшие его, стали полной неожиданностью, и Гарри, наконец, распахнул глаза. Он находился в Больничном крыле в окружении друзей и родных. Люциус, на этот раз без Нарциссы, стоял в стороне и враждебно переглядывался с Сириусом. Естественно, это уже давно было больше показное, чем настоящее, и потом они извинятся друг перед другом, но выглядела их неприязнь донельзя натурально. Грюм прохаживался мимо кровати с суровым выражением лица. На стороне, где был здоровый глаз, белели бинты — режущее заклинание Квиррелла все же задело его. Лили сидела в изножье кровати сына в дурном настроении, готовая разобраться с каждым, кто его обидит. Августа находилась дальше всех от него, рядом с ней покорно стоял Невилл. С двух сторон от него сидели Драко и Гермиона.

— Очнулся! — обрадовалась девочка.

Все присутствующие потянулись к нему с поздравлениями и пожеланиями здоровья. Лили немного полегчало, по крайней мере, морщинка на лбу разгладилась. Сириус, стоявший за ее креслом, радостно подлетел к нему прыгающей походкой и крепко обнял.

— Вот наш парень!

— Ты валялся несколько дней, Поттер, — довольно заметил Драко как бы между делом. — Так что уже февраль.

Дамблдор с улыбкой подошел к нему.

— Ты молодец, Гарри! Вся школа выражает тебе благодарность за твою отвагу.

Лили сурово на него глядела, но директор не обращал внимания.

— Было сложно! — кивнул Гарри. — Но мы справились.

— Вы прошли коридоры на третьем этаже, — Дамблдор вздохнул. — Мне нужно было предвидеть, что это опасно.

— Вы бы не наставляли там ловушек, если бы не ждали, что Гарри их пройдет! — вновь предъявила претензии Лили и улыбнулась Гарри. — Сыночек, ты у меня просто молодец!

— В благодарность вам я могу предложить только большое количество баллов и отличные оценки по всем экзаменам, которые вы все четверо заслужили прохождением ловушек, — Дамблдор улыбнулся и похлопал его по плечу. — Но, Гарри… Только при условии, что ты скажешь, где камень.

— Минуту…

Гарри повернулся к тумбочке возле кровати, на которой лежала стопка писем и несколько коробок с конфетами. Популярность слизеринского Избранного растет, хмыкнул он и достал письма. Остальные присутствующие с любопытством наблюдали за ним. Друзья, которым он так и не сказал, куда дел камень, подобрались ближе.

— Ага, вот…

Он раскрыл один из конвертов и достал письмо, адресованное ему. Оно было написано на дорогой бумаге темно-синими чернилами и датировано несколькими днями ранее. Гарри развернул письмо, откашлялся в кулак и начал читать вслух.

«Уважаемый мистер Поттер!

Ваша слава всегда летела вперед иных Ваших характеристик, но по одному лишь этому поступку я могу судить о многом. Ваше благородство души — несоизмеримо по сравнению с Вашей славой, Ваша честность и порядочность велики настолько, насколько велико Ваше сердце…»

— Это еще что за словоблудие? — удивился Сириус.

Гарри подавился словами и рассмеялся. Только откашлявшись, он сумел продолжить.

»…Я благодарю вас за спасение Философского камня от рук злодея, но слова — не все, чем я на данный момент могу выразить свою благодарность. Камень я получил целым и невредимым. Вам же, мистер Поттер, я посылаю собственные наработки (их Вы получите прямо в руки от моего домовика; он на тридцатый день месяца июня прибудет к Вам в полдень), которые помогут Вам в Вашем благородном деле и, как я смею надеяться, изменят Вашу судьбу в лучшую сторону.

С огромной благодарностью к Вам,

Николас Фламель!»

— Я отослал его хозяину, — серьезно взглянув на Дамблдора, ответил Гарри. — Я честно рассказал ему, что происходило в Хогвартсе, и он оказался очень недоволен, что его камень находится под защитой каких-то ловушек. Мало того, в школе держат трехголового пса, когда студенты находятся на территории школы. Волан-де-Морт в школе. Когда я подошел к зеркалу за камнем, я желал только забрать его. И отослать к хозяину. Оригинальные вещи, живые или нет, тянутся к своим создателям, а создатели невольно тянутся к вещам, ими созданным.

По лицу Дамблдора сложно было сказать, согласен он с таким решением мальчика или нет, но все также дружелюбно улыбнулся.

— Тогда я не беспокоюсь за тебя, Гарри! Ты молодец! Отдыхай, а я пойду. Вам еще о многом нужно поговорить с родными.

— Альбус, мы еще пообщаемся с вами! — сурово напомнила Лили и переместилась поближе к сыну. — Я беспокоилась очень, Гарри.

— Всю клубнику съела! — фыркнул Сириус. — Бабушка тебе передает привет, ее мы оставили с Руди. Брат тоже очень скучает по тебе.

— У нас есть для тебя сюрприз, Гарри! — Лили улыбнулась. — Как только будут свободные выходные приезжай, увидишь.

— А где Снейп?

— Он в мэноре, мистер Поттер, — тихо сообщил Люциус, оглянувшись на каморку мадам Помфри. — Опустошает полки с круассанами и лучшим вином.

Гермиона тихо рассмеялась и бросилась другу на шею, Драко закатил глаза и разлегся рядом на подушках, блаженно вздохнув. Уже чувствовалось приближение заслуженного отдыха — Невилл тащил Гарри сверток, который только что принесла сова, и пах он пирожками бабушки Вальпурги.

Сейчас он ощущал абсолютное счастье, будучи увереннным — впереди только спокойные учебные будни и ожидаемые всю неделю выходные. Прогулки с друзьями, игры в шахматы (он дал себе зарок научиться играть), празднование Дня Всех Влюбленных, на который он уже замыслил отослать Джинни анонимную открытку и полюбоваться, как будет выкручиваться неугомонный Малфой; хождения весной к озеру на привычное место… Словом, великолепные детские будни!