Обретшие будущее (гет)

Дом на Тисовой улице. Он не планировал вновь увидеть это место. Если бы битва при Хогвартсе закончилась с другим результатом, он остался бы там. Защитник, не сумевший защитить своих людей…

Прошла неделя, другая — а Гарри до сих пор не верил в победу. Слишком тяжело она далась. Вместе со всеми, кто был способен держать палочку, он взялся за восстановление школы, хотя и тяжело было находиться в центре внимания. К нему подходили люди и пожимали руки, матери плакали, держа на руках детей, чьи отцы погибли в сражении или раньше. Люциус крутился во все стороны и пытался вновь соединить лопнувшие нити власти, сосредоточить в своих руках и благотворительность, и поддержку пострадавшим, и участие в установлении мира. Он строил приют для детей, оставшихся сиротами, подыскивал для них опекунов. Каждую ночь толпа детей волшебников, от младенцев до шестнадцатилетних снилась Гарри. Старшие держали на руках детей, помогали младшим.

И все они всё равно смотрели на Гарри, как на героя. Не вспоминая о том, что из-за его ошибок погибли их родные.

Тьма Волан-де-Морта ушла. В мире снова настала весна! Тени рассеялись, холода сменились оттепелью — но все это не ушло безвозвратно, потому что внутри у Гарри стояла суровая зима.

Мама, знавшая, что творится у сына в душе, положила руку ему на локоть и ободряюще сжала пальцы на нем.

— Знаешь, я вижу какое-то провидение в том, что уже в третий раз мы оказываемся вместе на этой улице, — мягко сказала Лили. — В прошлой жизни это был твой дом долгие шестнадцать лет, и ты возвращаешься сюда и возвращаешься. Ты не теряешь корни этой истории, не даешь себе забывать, к чему приводят самые малые ошибки — и это правильно, сынок.

— Да, но больше всего я хотел бы забыть обо всем, — буркнул Гарри и потер свободной рукой заспанные глаза.

— Нам еще многое предстоит сделать, — молвила Лили и ступила на бортик тротуара, совершенно по-детски пытаясь пройти по нему, не шагнув ни миллиметра в сторону. Гарри поддержал маму за руку, невольно улыбнувшись ее непосредственности. — Сириус просил тебе передать, что Кингсли и репортеры продолжают штурмовать Малфой-мэнор. На этот раз все уже серьезно, и Люциус пригласил их. Так что нам нужно будет вернуться через два часа. Они хотят говорить с тобой. Полагаю, это насчет избрания министра. В газетах уже писали, что спросят твое слово.

— Мама. — ему необходим был мудрый совет. — Люциус хочет через меня пробиться к посту министра. Его доводы мне понятны, и в целом я считаю, что говорит он мудро. Но не знаю, можно ли ему доверить общество. Он же… он же чистокровный с головы до ног, — невольно вырвалось у него. Гарри поджал губы. — Он может сколько угодно нам помогать, но сути его это не изменит. Он все равно будет радеть за свои старые идеи.

Лили некоторое время молчала, переступая по бортику.

— Или найдет компромисс, — наконец, сказала мама. — Понятия не имею, каким он был в прошлой твоей жизни, но знаю его теперь. Поверь, Гарри, именно сейчас наступает пора, когда нужно жить не воспоминаниями, а сегодняшним днем. Ты достаточно опирался на прошлую жизнь и немало ошибался из-за этого. Не соверши ошибку и теперь.

— Ты полагаешь, он достоин? — хмуро спросил Гарри.

— Я думаю, у каждого есть шанс, — серьезно ответила Лили и снова положила руку на локоть сына. — Не буду говорить про месть общества, если Люциус вдруг отступит от верного пути — поверь, он сам об этом знает. Если он говорил про это с тобой, значит, готов принять на себя ответственность. А еще он слизеринец, и у него есть своя корысть даже в этом деле. Но это не значит, что следует его опасаться. Все мы добиваемся наших целей своими методами. Как бы там ни было, помни, ты всегда будешь сильнее любого, если не забудешь о справедливости.

— Я никому об этом еще не говорил, — признался Гарри.

Лили улыбнулась.

— Никто другой и не дал бы тебе такой совет.

Они прошли, наконец, Тисовую улицу с ее одинаковыми домами и оказались у калитки столь памятного Гарри дома. Вот уж что не меняется, подумал он и слабо улыбнулся. Память… Верно мама говорит. Он точно знал, что не хотел бы увидеть на месте этой улицы такую же воронку, как в одной из частей Лондона.

— Кто там? — сквозь щелочку очень робко спросили из-за двери.

— Петунья, это я, — откликнулась Лили и, когда дверь открылась, улыбнулась. — Мы с добрыми вестями.

На пороге стояла тетя Петунья в домашнем халатике и с кичкой на голове. Гарри невольно улыбнулся, увидев прежний недоверчивый прищур. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

— Нас предупреждали, что нужно спрашивать посетителей, потому что это могут оказаться враги, — робко проговорила Петунья, преградив рукой проход, словно это могло им помешать войти. — И… Как звали мальчишку, который впервые рассказал тебе о… о магии?

— Северус Снейп, — Лили одобрительно кивнула. — Это правильно. Вас посещали члены Ордена Феникса?

— Петунья, кто там? — раздался знакомый басистый голос из глубины дома.

— Это Лили и Гарри, — крикнула в ответ тетя и посторонилась. — Проходите…

В доме все осталось неизменным. Та же блестящая чистота, картины в одном и том же положении на каминной полке — ни миллиметра в сторону. Лили и Гарри вошли и первым делом вытерли ноги о мокрую тряпку.

— Только один человек посещал нас в этом вашем укрытии, — вздохнула Петунья. — Настоящий лорд, такой аристократ, очень почтительный, хоть и из ваших. Люциус Малфой…

«Кто бы сомневался», — подумал Гарри, садясь на диванчик, прикрытый вязаными то ли ковриками, то ли пледами. Все вокруг так блестело чистотой, что он поневоле боялся к чему-то прикоснуться и оставить отпечатки пальцев.

На лестнице объявился Вернон Дурсль. Изрядно похудевший, что не могло хорошо отразиться на его настроении и дружелюбии.

— Это они… — проворчал он и тоже прошел в гостиную, заняв собой сразу полдивана. Дадли, который еще не дорос до размеров отца, оказался за его спиной и мелко протрусил в гостиную, с робостью кивнув на взгляд Гарри.

— И вам доброго утра, — прохладно поздоровался с ним Гарри.

Дядя Вернон прищурился, оглядывая его, но не сказал больше ни слова.

— Мы пришли удостовериться, что с вами все в порядке, — сказала Лили. — А также сообщить, что война окончена. Гарри одолел Волан-де-Морта, и теперь опасность вам не угрожает.

— Мы как-то сами догадались, когда нас вернули в наш дом, — снова подал голос дядя Вернон. — Мы ждали вашего визита в скором времени.

— Нас поселили в каком-то коттедже на берегу моря, — тетя Петунья явно разрывалась между диваном и чайником. Она, что, хотела угостить их чаем? — Дадли сразу простыл, а Вернон подвернул ногу…

— Их кривые лестницы… — проворчал дядя Вернон. — Как там вообще можно жить…

— Вы находились в коттедже «Ракушка», — Лили улыбнулась и взглянула на Гарри. — Билл купил его как раз за несколько дней до вашего переезда, сам он и предложил его в качестве укрытия.

— Эти меры безопасности хоть оправдали себя? — буркнул дядя Вернон, явно борясь с желанием одернуть тетю Петунью, робко наливавшую им чай.

— Ваш дом обыскивали очень тщательно, ища любую зацепку о вашем местонахождении, — серьезно сказала Лили. Петунья тут же прищурилась, представив незваных гостей в своем доме. — Более того, в Литтл-Уингинге планировалась атака. Ваш дом хотели сравнять с землей. Хорошо, что мы успели опередить наших врагов.

— Но меры предосторожности не лишние, — договорил за маму Гарри. — Авроры все еще гоняют по стране несколько группировок Пожирателей Смерти, так что вашу улицу еще какое-то время будут патрулировать. Думаю, не нужно говорить, что при первых признаках опасности надо делать то, что они говорят.

— А кто будет возмещать убытки?

— Какие убытки?

— Моя фирма за почти год моего отсутствия чуть не обанкротилась, — сердито заявил дядя Вернон. — Дадли скатился по учебе, и его чуть не выгнали из школы, а соседки растащили все садовое имущество Петуньи и пару моих дрелей из гаража.

— Как много «чуть» и «почти», — язвительно отозвался Гарри. — И это при том, что мы не услышали ни слова благодарности за то, что спасли вас в то время, когда ваш дом «чуть» не разнесли на кусочки, как и ваших соседок.

Тетя Петунья, трусливо поглядывая на мужа, поднесла им с мамой две чашки чая. Лили, подумав, не стала его одергивать.

— Спасибо, Лили, — кротко, словно давясь, произнесла тетя почти шепотом. — И тебе, Гарри…

— Еще кое-что, — вздохнула Лили и отпила чай. — Петунья, наша мама… В общем, в последние дни ей стало хуже…

В эти последние дни мама не могла выбраться из мэнора, чтобы передать бабушке зелье-лекарство, знал Гарри. Ни магловские врачи не могли ей помочь, ни магия, хотя мама старалась. Зелье сдерживало развитие онкологии, но болезнь, в конце концов, победила, и Смерть забрала еще одного родственника Гарри. Они редко виделись, Гарри редко о ней вспоминал. И чувство вины за это лежало на душе еще одним тяжелым камнем.

Тетя Петунья побледнела, и чайник из ее рук упал обратно на подставку, вода расплескалась.

— Мама?..

Лили покачала головой, ее глаза повлажнели. Губы тети Петуньи задрожали, грудь вздрагивала, словно она пыталась вдохнуть и не могла. Дадли тяжело вздохнул и отвернулся, а дядя Вернон сразу отбросил маску недовольства и подошел к тете, поддержал, помог сесть в кресло. Лили тоже подошла к ней, и через миг две сестры, разделенные непримиримыми противоречиями и разным отношением к жизни, плакали на плече у друг дружки, забыв обо всех ссорах.

Почувствовав, что сам недалек от того же проявления чувств, Гарри допил чай и вышел из гостиной в коридор, чтобы не мешать им. За ним последовал и подозрительно хмыкавший Дадли.

— Рад, что ты остался жив, — подумав, сказал толстяк. — Мы читали в газетах про тебя — в то убежище приносили почту совы. Это… страшно. Я надеялся, что у тебя все получится.

— Спасибо, Дадли, — Гарри пожал его влажную крупную руку. — Надеюсь, ты догонишь одноклассников по учебе. Хотя, не сомневаюсь, почти год каникул тебя порадовал.

— Я никогда в жизни столько не отдыхал, — улыбнулся Дадли и пожал плечами. — Но никогда не думал, что могу устать от безделья. Так что возвращение мне только в радость. Кут и Пикс думают, что мы отдыхали на курорте столько времени и очень завидуют. Ну, мои друзья, ты их не знаешь…

— Знаю, Дадли, — кивнул Гарри.

Двоюродный брат снова вздохнул и почесал брюхо — отцовский жест.

— Спасибо тебе, Гарри. За победу.

— Всегда рад, — хмыкнул он.

— Мама и тетя оплакивают бабушку, — Дадли скорбно опустил глаза. — Но я постоянно думаю, что… если бы не ты, то и я бы свою маму оплакивал. А может, и не оплакивал бы… Меня бы тоже не было.

Гарри пораженно кивнул, хотя сам не знал, зачем. Кузен похлопал его по плечу и, явно не зная, что еще сказать, ушел в свою комнату.

* * *

Эти две недели после победы они жили в Малфой-мэноре. Поместье опустело, люди, вынужденно выживающие здесь, вернулись в свои дома. Майкл, Миранда и Билл добровольцами отправились вместе с аврорами выслеживать сбежавших Пожирателей. Тонкс и Люпин переехали к Андромеде, матери Нимфадоры. К ним в гости, знал Гарри, стала часто наведываться Нарцисса. Две сестры обрели друг друга после стольких лет.

За эти дни мир перевернулся с ног на голову, и кто-то находил, а кто-то терял. Вернувшись с мамой в мэнор, Гарри заметил в саду одинокую фигуру в плаще с капюшоном. Это была Пандора. После победы Снейп отправился вместе с Майклом охотиться на Пожирателей, бесстрашно и даже безумно по отзывам Майкла рискуя жизнью, и с тех пор здесь не появлялся. Она всегда была одна, но Гарри казалось, что во всем мире не было более одинокого человека. Передав плакавшую маму Сириусу, который заикнулся о скором приходе репортеров, Гарри прошел в сад и остановился рядом с ней.

Фонтан, у которого она стояла, серебрился в свете солнца, а капли, которые она раз за разом поднимала левитацией из бассейна, красиво танцевали и сияли бликами над ее ладонью. Такая простая и красивая магия.

Поглядев на нее, он заметил на плече грубо обрезанную прядь золотистых волос — среди таких же, но нормальной длины прядей она выглядела странно.

— Ты пыталась постричься? — спросил Гарри, чтобы начать хоть как-то.

— Что? — Пандора удивленно взглянула на него, отвлекшись от своих невеселых мыслей.

— Прядь неровно обрезана.

— А… — она тронула волосы и слабо подернула плечами. — Не знаю, может, в битве обгорели.

— У нас не было возможности поговорить раньше, — Гарри правда не знал, с чего начать, потому что в их размолвке со Снейпом была его вина. — А я должен извиниться. В последнее время груз вины стал совершенно неподъемным. Я надеюсь, хоть чуть-чуть ты сможешь облегчить бремя моей души.

— Исцелить от вины невозможно, — сказала Пандора хрипловато от долгого молчания и облизнула пересохшие губы. — Только тебе ведомо, какой груз несет твоя совесть. Но передо мной тебе не за что извиняться. Ты поступил так, как мог, хоть и не так, как должен был.

— Я не за то, что спас твою жизнь, пришел прощения просить. Это имело смысл, в любом случае я не убил бы тебя, но я сделал это ради вас со Снейпом.

— Все испортила только я, — Пандора пожала плечами и отступила от фонтана. Капли упали в воду с тихим плесом, вызвав рябь. — Но не переживай, Гарри, — она слабо улыбнулась и коснулась его плеча, поделившись чувством бодрости. Ему показалось, что вина, которую он чувствовал, была усталостью, так как с каждой минутой ему было все легче. — Я жива, здорова. Жив мой отец, мой родной человек. Я решила, не буду возвращаться в Хогвартс. Я нужна моему отцу. Раньше из-за астмы я не могла работать, но теперь, когда он… — она потупилась. — …вылечил меня, я могу пойти в больницу помощницей медсестры. Буду исцелять людей. Это мое призвание.

— Думай как хочешь, — горько сказал Гарри, взяв ее за руку. — Но в мире волшебников ты тоже нашла бы его.

— В мире волшебников куда больше волшебства, чем в мире маглов, — улыбнулась Пандора. — А им оно нужно иногда не за тем, чтобы превратить спичку в иголку или вскипятить воду.

— А Снейп? — решился задать беспокоивший его вопрос Гарри.

Она серьезно взглянула ему в глаза и быстро отвела взгляд.

— Пусть все останется как есть, если ему так лучше. Я ничего не могу с этим поделать.

Сам Гарри воспринимал Пандору как девочку, которая вот-вот начнет плакать, но она была полна светлой печали, спокойствия и готовности оставить боль в прошлом. Вела себя как взрослый человек — это он уважал. Правда, тень такой боли никогда не забудется.

— Я слышал, он отчаянно рискует жизнью в рейдах, — осторожно заметил он, наблюдая за переменами выражения ее лица. — Это не похоже на человека, который сдался и доволен своей судьбой. Тем более не похоже на Снейпа.

Пандора молчала.

— Вернись с нами в Хогвартс в день празднования Победы, — предложил Гарри и отступил, увидев, как в окно ему машет Сириус. — Это хотя бы шанс.

— Передашь это ему? — Пандора стянула с пальца перстень с красивым камнем и передала ему. — Он мне подарил. Нечестно будет, если я заберу его с собой.

— Сама вернешь, — отрезал Гарри и вернул ей перстень на палец. — Даже если ничего и не выйдет из этого разговора, вы хоть поговорите. Нехорошо уходить просто так. Недосказанность останется, а она мучает не хуже совести, поверь мне.

На крыльце его встретил Драко.

— Отец сказал мне присутствовать при твоей встрече с репортерами, — сказал он несколько недовольно. Друг все косился на конюшни, где Гермиона гладила свою лошадь Диомеду по гриве. — Говорит, это важно.

— Они еще не прибыли? — ребята вошли в поместье.

— С минуты на минуту. Там будет присутствовать Сириус — на этом настоял Кингсли, утверждая, что визит будет официальным, а значит, присутствие родителей или опекунов необходимо.

— А вы с Гермионой когда вернулись из Хогвартса?

Они оба участвовали в восстановительных работах. Над Хогвартсом трудилась целая армия волшебников, когда-то там обучавшихся и вернувшихся на помощь. Объединяя силы, знания родов и чары из книг, они обещали воссоздать Хогвартс таким же, каким он был, или сделать его еще лучше. Работы там было навалом.

— Минут десять назад. Сегодня закончили разгребать завалы рухнувшей Северной башни. Всю школу к празднику не восстановить, осталось всего пять дней. Однако Большой зал уже приводят в порядок. Будут декорации, будет новый сад, угощения. Армия эльфов опять обитает на кухне и кормит армию волшебников. В целом, ничего нового.

Они оказались в гостиной у камина. На нем тикали волшебные часы, отмеряя оставшиеся минуты, и в дверь вошли Люциус с Сириусом, о чем-то беседовавшие ранее. Гарри поприветствовал кивком отца Драко и снова повернулся к другу.

— А Джинни?

— Осталась там, но очень по тебе скучает, — ответил Драко, незаметно для самого себя оправляясь и приглаживая и без того идеальные волосы. — Кстати, ты знаешь, что на завтра у нас запланирована сдача СОВ?

— Черт… — Гарри взъерошил волосы на макушке. — Совсем забыл.

— Что-что, а образование подрастающих поколений первоочередная задача, — глубокомысленно заявил Драко. — У нас это зельеварение, а у Гермионы еще и руны. В Министерстве. А потом можем отправиться в Хогвартс, посмотришь, как все поменялось.

— А то я не видел.

— Брось, не все же здесь сидеть.

Часы пробили ровно двенадцать, и камин вспыхнул зеленым огнем. На ковер вышел, отряхнувшись, старый знакомый Гарри по Ордену Феникса.

— Кингсли, — Гарри пожал ему руку и пригласил в гостиную. — Прошу вас.

Кингсли вошел, оглядываясь на высокие сводчатые потолки зала мэнора. За ним гуськом, левитируя магические фотоаппараты, прошли несколько фотографов с форменными мантиями издательства «Ежедневный пророк». Процессию ожидаемо замыкала Рита Скитер, при виде встретившего ее у камина Гарри сладко улыбнувшаяся.

Гарри ответил ей кислой улыбкой и прошел за гостями. Сириус и Кингсли уже пожали друг другу руки, к нему подходил Люциус с обычной для себя непроницаемой маской. Поприветствовали они друг друга довольно холодно, и Гарри знал почему. Для него вовсе не была тайной причина визита Кингсли. Общество в спешке восстанавливалось, и люди требовали избрания нового министра. Так как Фадж погиб и не оставил преемника, а люди из администрации бывшего министра так и не пришли к согласию, кого хотят видеть на управляющем посту, власть не была передана еще никому. Так долго продолжаться не могло.

— Рад, наконец, встретиться с тобой, Гарри, — заговорил первым Кингсли и расположился в предложенном ему Сириусом кресле. — Я долго этого ждал.

— Обстоятельства, что поделать, — несколько напряженно ответил Гарри и прошел к креслу Сириуса, что опереться на него. Его тут же ослепили две фотовспышки. Рита тут же принялась делать заметки в блокноте. — Полагаю, визит официальный, раз с вами пришли репортеры и фотографы?

— Ты прав, Гарри, — подтвердил Кингсли, тоже раздраженно поморщившись на вспышки. — Необходимость, что поделать. Общество ждет, что Избранный выведет его из послевоенного кризиса, поэтому в час нужды мы вынуждены вновь обратиться к тебе.

— Я перестал быть Избранным тогда, когда одолел Волан-де-Морта и упрятал демонов обратно за Грань, — терпеливо пояснил Гарри.

— Это не совсем так, Гарри. Многие продолжают смотреть на тебя, как на лидера, Дамблдор это предсказывал.

— Мне пятнадцать лет, и все, чего я хочу — спокойно продолжать жить без прессы, судьбоносных решений и ежегодных проблем с Волан-де-Мортом.

— Я понимаю. Но это в будущем, обещаю тебе, — Кингсли сочувственно кивнул ему. — Сегодня мы хотим знать, так сказать, твои политические предпочтения…

— Прошу прощения, мистер Бруствер, — перебила его Рита. — Не только. Мы хотим знать о нем все.

«О чем и говорилось ранее», — раздраженно подумал Гарри, и Драко понимающе хмыкнул. Он стоял рядом с креслом отца, но оба находились в сторонке, как вольные слушатели. Если честно, Гарри предпочел бы быть на их месте.

— Это потом, Рита, — одернул ее Кингсли. — А пока же у нас вопрос — кого бы ты, Гарри, хотел видеть на посту министра магии?

— Вы хотите руководствоваться мнением пятнадцатилетнего парня при выборе министра магии? — уточнил Сириус, нахмурившись. — Кингсли, это несерьезно.

— Я уже говорил с репортерами, что не хочу делать этот выбор, — добавил Гарри, благодарно кивнув отчиму.

— И все же общество ждет от тебя этого, — вздохнул Кингсли, и Рита застрочила по блокноту с новой силой. — Не смотря на твой возраст, ты, Гарри, ближайший сподвижник Дамблдора, главный организатор восстания, ты Избранный, в конце концов! Это тяжелое бремя.

— Я не хотел этого, — переглянувшись с Драко, холодно произнес Гарри. — Все, чего я хочу — спокойной жизни. Которой я был бы хозяином. Хозяином только своей жизни, а не тысяч других.

— Расскажи об этом подробнее, Гарри, — ласково улыбнулась ему из своего кресла Рита. Прытко Пишущее Перо поставило жирную точку в конце предложения и приготовилось писать новое. — Что ты чувствуешь, став победителем самого великого волшебника современности?

— Дамблдор был самым великим волшебником современности, — неожиданно буркнул Люциус, но его услышали. Рита, довольная его словами, принялась что-то нашептывать перу.

Ненадолго в гостиной повисло молчание. Кингсли сверлил Гарри взглядом, пытаясь проникнуть в его мысли — Гарри это не понравилось. Нет, он ничего не имел против Бруствера — он как раз отлично справился с восстановлением общества в прошлый раз. Но был недостаточно силен, чтобы обеспечить мир надолго.

— Мы не хотим долго тебя мучить, Гарри, — наконец, вздохнул Кингсли. — Поверь, мы ждем только твоего ответа. Имена нескольких претендентов на пост министра тебе известны. Не скрою, твое слово, как Избранного и победителя в войне, будет решающим. Подозреваю, что у тебя мало опыта, чтобы понять, кто будет лучше, и кандидатов ты знаешь мало. Но сегодня это должно решиться, потому что на днях новый исполняющий обязанности должен присутствовать в Хогвартсе на траурной церемонии и вручении наград.

— Исполняющий обязанности? — не понял Сириус. — То есть мы сейчас выбираем не министра?

— Министра, — терпеливо ответил Кингсли. — Считайте это испытательным сроком. Страну надо восстановить, и мы не можем наделять абсолютной властью человека, который с этим не сможет справиться.

— Назовите имена, — сказал Гарри и оперся на спинку кресла Сириуса.

— Амелия Боунс, Арнольд Миргуд, Милисента Багнолд и я.

— Милисента Багнолд очень стара, — снова негромко сказал Люциус. — Естественно, она заслуженный работник министерства и подготовила Фаджа своим преемником очень хорошо. Но у нее нет хватки.

— Мистер Малфой знал мисс Багнолд лично, — заметила Рита. — Я помню, была статья о знакомстве министра магии с семьей Малфой. Кажется, тогда еще ваш отец, Абраксас, принимал у вас в особняке высокую гостью.

— Она вызвалась помочь, — объяснил Кингсли. — Разумеется, с воли общества. Но люди в замешательстве. Таким образом, выбирать приходится нам, главным лицам войны.

— А какая у вас политика, Кингсли? — поинтересовался невзначай Гарри.

Тот выпрямился, словно у него был заготовлен ответ на этот вопрос.

— Во-первых, я поставлю на ноги Аврорат и прикажу собрать Визенгамот для суда над пойманными Пожирателями. Известные фамилии из списка «Священных двадцати восьми» будут проверены, исключая, конечно, семьи, принявшие нашу сторону. Я планирую восстановить Хогвартс, поймать преступников и заполнить ими Азкабан, а затем мы примемся за Министерство. Я полагаю, настало время очистить общество от плевел — последователей идей Салазара Слизерина.

Драко, молча слушавший их в стороне, напряженно дернулся. На его лице проступило выражение легкой обреченности и совершенного несогласия с мнением кандидата в министры.

Гарри знал, почему. Однажды под эти послевоенные репрессии попал один отпрыск чистокровной семьи. Виноватый лишь в том, что был вынужден бороться за жизнь на той, другой стороне, враждебной победителям.

Да, эти тяжелые годы на пути исправления изменили его к лучшему, в конце концов, сделав парня мужчиной, прекрасно знавшим, по чем пуд соли и лекарства в магловском мире. Но какой ценой…

Были и те, кто пострадал, кто сошел от такого вынужденного образа жизни с ума. Кто-то сбежал из страны. Министерство говорило, что проблема решена, что сторонники Волан-де-Морта наказаны, но почему-то конфликт тлел и через года нашел новый способ загореться. Но Мерлина ради, в чем были виноваты их дети, на момент сражения за Хогвартс учившиеся в школе?!

Гарри коротко глянул и на Люциуса, который на правах хозяина дома и организатора восстания присутствовал при этой встрече. Ему тоже не нравился ход мыслей Бруствера, однако Люциус молчал. И внимательно глядел на Гарри, словно бы напоминая об их недавнем разговоре: «Я же говорил».

— Победивший всегда прав, — задумчиво кивнул Гарри, все еще обмениваясь взглядами с Люциусом. — Не так ли?

— Наказание Пожирателей и их наследников необходимо, — уверенно сказал Кингсли и сцепил руки в замок перед собой. — Это снизит напряжение в обществе. Многие потеряли родных и близких в сражениях с ними. Это опасные преступники, и мстительные настроения, несомненно…

— О, да. Особенно их дети, — язвительно высказался Драко.

— Они достаточно взрослые, мистер Малфой, чтобы быть пособниками родителей. Некоторые из них были осведомителями в Хогвартсе. Да что я говорю, вы сами докладывали Аластору о них.

— Десять лет общественно-исправительных работ для слизеринцев — вот ваш курс?

— Я не нуждаюсь в вашем одобрении, мистер Малфой, — прохладно известил его Кингсли и снова посмотрел на Гарри. — Всем известно о прошлом вашей семьи, и только слово мистера Поттера защитило вас от суда.

Драко вдохнул, чтобы несдержанно выпалить что-то возмущенное, но последние слова заставили его подавиться воздухом.

— Это нехорошо, Кингсли, — Сириус выпрямился в кресле, продолжая хмуриться. — Я понимаю, народ требует мести, но разве не поиск «золотой середины» между враждующими сторонами, разве не нахождение баланса является важной послевоенной задачей? — Гарри невольно признал за ним правоту. Люциус так и сверлил его взглядом. — Не говоря уже о том, что вы подозреваете в чем-то семью Малфой. Если бы не они, моей семьи не было бы в живых. Гарри не было бы в живых! Понимаете?

 — Баланс будет найден позже, — упрямо заявил Кингсли. — Мы же не можем пожурить убийц, мол, больше так не делайте, и отпустить на свободу. Да люди на следующий же день свергнут такого министра.

Тут нужно более тонкое чутье, способность сплетать расползающиеся в руках шелковые нити, тушить огонь, не заливая его океаном воды.

Политика Кингсли была не лишена здравого смысла, но вдруг Гарри вспомнил, что именно желание следовать по следам его былой жизни приводила их к беде. Так может, пришла пора попробовать что-то новое?

— Твой ответ, Гарри, — поторопил его Кингсли, нетерпеливо взглянув на часы. — Нам пора запускать статью в тираж. Завтра у общества уже будет исполняющий обязанности министра магии, а через пять дней он проведет церемонию награждения в Хогвартсе.

Сириус вновь откинулся на спинку кресла, Драко и Люциус перевели на него взгляды.

— Говорите, люди меня поддержат? — обратился Гарри к Рите, и та взволнованно кивнула. — Тогда пишите, Рита. Я сделал выбор. Я выдвигаю новую кандидатуру, — все замерли. — Люциуса Малфоя.

Драко расширил глаза и уставился сначала на него, потом на отца. О его планах он ничего не знал, а Гарри решил ему не говорить, не желая, чтобы к холодным рассуждениям прибавился голос друга. Сириус молчал и не двигался, затем сделал головой движение, отдаленно похожее на поощрительный кивок. Люциус с достоинством поднялся из кресла и сделал шаг к удивленным репортерам, опираясь на свою вечную трость.

— Я верю, что он справится с этими обязанностями, если все же общество меня поддержит, — продолжил говорить Гарри. — Мистер Малфой — один из моих ближайших сподвижников, он много лет был нашим осведомителем в рядах врага и вложил немало усилий, чтобы его свергнуть. Он — один из организаторов восстания, посредник между нами и премьер-министром маглов, опытный политик и представитель аристократического общества. Кто, как не он, может понять обе стороны и найти решение конфликта? Кроме того, его, так скажем, предвыборная кампания была оценена мной по достоинству.

Кингсли был поражен, но и не думал спорить. Рита с новыми силами принялась терзать блокнот, фотографы кружили по гостиной, запечатлевая фотокамерами исторический момент. Люциус прохладно улыбнулся и склонил голову в знак благодарности.

— Благодарю за поддержку, мистер Поттер. Полагаю, сейчас я должен объяснить, что намерен делать, если в дальнейшем бремя власти ляжет на мои плечи.

— Извольте! — попросила на высоких тонах Рита, погрузившаяся в очередную сенсацию.

— Прежде всего я собираюсь учредить фонд помощи пострадавшим в военное время. Дети, оставшиеся сиротами, будут в первое же время отправлены на воспитание к согласным на это семьям волшебников, и для них будет открыт отдельный фонд. Исключениями не станут и дети Пожирателей Смерти, если только они не были замечены в оказании поддержки нашему врагу. Для наследников родов, поддержавших сторону Темного Лорда, будет составлена специальная программа исправления, затем оказана помощь в становлении на ноги. Преступники будут отправлены в Азкабан, затем обязаны также пройти эту программу. Я изменю некоторые из законов, притеснявшие чистокровных, и введу в Хогвартсе новый предмет. Изучение слоев общества не должно быть направлено только на волшебников, и магловедение вместе с новым предметом по изучению магических традиций станут обязательными предметами. Изменение общества начинается с его детей, так как они — наше будущее. Какие семена будут посеяны, такая рожь и взойдет. Не станет коррупции, и чистокровные начнут работать в Министерстве наравне с обычными волшебниками. Это вкратце, — скромно добавил Люциус и, кивнув Рите, коротко взглянул на Гарри.

— Достойно, — признал Кингсли и поднялся со своего места. — Я так понял, что вы придерживаетесь политики «золотой середины», как высказался Сириус.

— Новый мир не должен начинаться с репрессий, — ответил Люциус крепко сжав трость. — Иначе в будущем нам придется повторить не пройденный урок.

Драко, еще не веривший в происходящее, хмыкнул и благодарно кивнул Гарри. Сириус молча показал большой палец, выказав одобрение.

Что ж, достойно. Гарри мысленно пожал самому себе руку и поздравил себя с правильным выбором направления будущей политики. Интересно, к чему это приведет через двадцать один год? В том, что Люциус взялся за политику с корыстными целями, он отдавал себе отчет. В том, что он будет достойно исполнять свои обязанности, Гарри, впрочем, тоже не сомневался.

Ведь в будущем, которое взялся создавать Люциус, в конце концов будут жить и его наследники.

* * *

В три часа следующего дня они с Драко и Невиллом вышли из Министерства и отправились в ближайшее ко входу для посетителей кафе. У них только что закончился экзамен по зельеварению, который, как были уверены все трое, они сдали на «превосходно». Гермиона, страшно нервничавшая из-за своего зелья, получившегося на пол-оттенка светлее, ушла на экзамен по рунам, а они, прогулявшись по открытым для гостей коридорам Министерства, решили ее подождать.

Война прошлась самыми тяжелыми шагами по главным учреждениям, и Министерство еще представляло собой полуобрушенные помещения с осыпавшейся штукатуркой, отваливающейся от стен изумрудной плиткой и подпалинами от заклятий. Пока они сдавали экзамен, в соседнем помещении шли ремонтные работы, а зелья в котлах покрывались рябью. Принимала экзамен известная Гарри и Драко профессор Марчбэнкс.

 — Почему они решили провести экзамен в конце марта, а не в положенное время в июне? — спросил Невилл, когда они сели за блестящий лаковым покрытием столик у окна.

— Из-за студентов седьмых курсов, — негромко сказал Драко. К ним подошла пухленькая симпатичная официантка забрала заказ на три капучино и ушла. — Очень мало их стало… Много ребят погибло. Их хотят поскорее выпустить в свет, дать работу. К тому же школа будет закрыта до осени, и нет смысла тянуть с экзаменами.

— Всем, кто учился на других курсах, оценки проставлены автоматом, потому что на них просто нет времени, — добавил Гарри и отпил горькую пенку.

Время было рабочее, так что в кафе не было других посетителей. Однако играла негромкая музыка, поэтому ребята могли не беспокоиться, что их подслушают.

Через час колокольчик над дверью кафе звякнул, и к ним подсела рассерженная Гермиона. Оглядевшись, она достала из сумки учебник и принялась его листать.

— Как твои руны? — заботливо поинтересовался Драко.

— Я неправильно перевела «эхваз», — свирепо гаркнула Гермиона, листая учебник так быстро, что страницы мелькали перед глазами расплывчатым пятном. — Это значит «товарищество», а не «защита». Я перепутала его с «эйхваз».

— Да ладно тебе, — Драко приобнял ее, щурясь на солнце. — Все равно получишь свою «андарэ» — «превосходно».

— Умолкни! — огрызнулась Гермиона. — Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена.

— Не хочу тебя пугать, Гермиона, — ухмыльнулся Гарри. — Но на моей памяти у тебя была точно такая же ошибка…

— Мамочки… — простонала Гермиона, схватившись за голову. — Мамочки…

— А какие у меня были оценки, Гарри? — тут же влез, заинтересовавшись, Невилл.

— Вот уж чего не помню… Гермионины помню! Все на одну оценку, кроме одного предмета.

Молчание, повисшее после этих слов, звучало гнетуще.

— Но не буду тебя пугать раньше срока, — продолжил Гарри и отгородился от тяжелого тома локтем. — Эй, я сказал же, что скажу потом!

— Готовься тщательней, Гермиона! — рассудительно произнес Малфой. И тоже получил в свою очередь книгой по затылку.

— Кажется, у тебя сдают нервы, — философски изрек Невилл, потягивая свой капучино. — Успокойся, это всего лишь один экзамен. К тому же ты не семикурсница, и вряд ли руны будут когда-нибудь пригодятся тебе в жизни, будущая леди Малфой!..

— Отнимите у нее учебник, иначе мы не досчитаемся друга, — громко шепнул Гарри с усмешкой.

На них косо и презрительно смотрели две официантки. Гермиона убрала книгу и глубоко вздохнула.

— Что ж, вы правы, я на самом деле перенервничала, — сказала она, когда ей принесли такой же капучино.

— Я тут захватил номер «Ежедневного Пророка», — сообщил Невилл, вдруг закопошившись в сумке. — Тут про тебя, Гарри.

— О, нет, уберите… — Гарри даже отгородился от газеты руками.

— Ну-ка, дай! — Драко жадно выхватил у него из рук «Пророк», на первой странице которого была крупная фотография Гарри с величественным, суровым ликом и фотография Люциуса, тоже такая, но поменьше. — Хм-м, мистер Поттер назвал своего кандидата в министры магии… — Гарри спешно наложил на их столик маглоотталкивающие чары, и две официантки, глазевшие на газету и замершие фотографии, удалились на кухню. — На заре новой эпохи мир меняется гораздо серьезнее, чем мы могли предположить раньше… Избранный, мессия… Так! Кандидатура Люциуса Малфоя была срочно внесена в список конкурирующих претендентов и нынешним утром единогласно одобрена Визенгамотом!

— Серьезно? — поднял брови Гарри. — Я же просто так сказал, в шутку… — Драко косо на него глянул, а Невилл и Гермиона с интересом повисли на его плечах, читая статью.

— Нынешним утром в Министерство стекаются волшебники со всех краев Англии, считающие своим долгом поддержать выбор своего Защитника, — пробормотала Гермиона, бегая глазами по строкам. — Хотя выборная кампания только началась, уже никто из принимающих голоса волшебников не сомневается, что мистер Малфой станет нашим новым министром магии! Это же здорово, Драко! Гарри, ты молодец, что подал такую идею!

— Надеюсь, голосующие тоже считают так, а не слепо чтут своим долгом поддержать меня.

— Брось, Поттер, — Драко торжествующе вручил статью Невиллу и откинулся на стуле. — Отец знает, что делает. Если он обратился с этим к тебе, значит, давно это планировал и нашел способ учесть интересы общества при новых реформах.

— Честно говоря, это белое пятно в нашем будущем, — признался Гарри и допил капучино. — А все неизвестное меня немного беспокоит.

Он нарочно не сказал «пугает».

— Кстати о газетах, — Гермиона обеспокоенно выпрямилась. — Мне удалось подслушать на выходе из Министерства, что наши обнаружили на берегах Ла-Манша при попытке переправиться во Францию еще одну группировку Пожирателей, наверное, завтра об этом напишут. Их отправили в Азкабан.

— Поделом, — жестко ответил Невилл. — Надеюсь, политика мистера Малфоя возымеет успех.

— Это не все, — вздохнула Гермиона. — Сказали, что там был профессор Снейп…

Гарри почувствовал, как по спине пополз холодок. С утра он видел в саду Пандору, такую же одинокую и молчаливую. Он еще думал, как бы их свести снова, хотя давно дал себе слово не лезть в чужие отношения. Так теперь…

— Только не говори, что он…

— Нет, — она покачала головой. — Но его ранили. Доставили в Хогвартс из больницы, там он и будет до самого праздника. Я подумала, может, нам навестить его?

— Хорошая идея, — признал Драко и допил свой кофе. — Пойдемте. Но на обратном пути зайдем в Хогсмид! Нужно отбить вкус этого капучино сливочным пивом, иначе я уже к вечеру стану похож на лукотруса.

Оставив на столике деньги, друзья вышли из кафе и нашли уединенный закоулок, где их никто не мог увидеть. Оттуда они и аппарировали.

В Хогвартсе защитные чары еще не были восстановлены, поэтому они оказались прямо на лужайке между школой и домиком Хагрида.

Окрестности замка сияли на солнце, как чисто вымытые; безоблачное небо улыбалось своему собственному отражению в искрящейся глади озера. Трава еще не колосилась, так как в последние дни стало холоднее, и вернулись зимние ветры, но «весенняя лихорадка» уже охватила природу. То и дело из голых ветвей Запретного Леса выпархивали стайки птиц, пахло талым снегом, влажностью и свежестью. Домик Хагрида был восстановлен, а огород вспахан. Из трубы поднимался в небо уютный дымок.

Переглянувшись, друзья подошли к двери и постучались. Сначала им показалось, что его не было дома, но тут выскочивший из-за угла Клык едва не сшиб Драко на землю от радости. Вслед за псом появился и хозяин.

— Привет, привет! — радостно замахал им Хагрид огромной граблей, выбираясь из огорода. — Я, того… фасоль собирал. Что осталось от нее, точнее… Пойдемте в дом, выпьем по чашке одуванчикового сока! Что новенького, Гарри?

Хагрид открыл дверь в дом, и они окунулись в его приятное тепло.

— Все по-старому, Хагрид, — откликнулся Невилл, сдергивая с плеч мантию. — Приходим восстанавливать Хогвартс, сдали сегодня в Министерстве СОВ, зельеварение, а Гермиона еще и руны… — Гермиона грозно глянула на него. — Ну, точнее мы думаем, что она сдала руны.

Драко хмыкнул и выдвинул перед ней стул.

— О, какая умничка Гермиона, — Хагрид налил им в огромные кружки сок, пахнувший травой, но на вкус оказавшийся довольно приятным. — Конечно, сдала, что тут сомневаться! Такой умнице не поставить высший балл — уже преступление!

— Спасибо, Хагрид, — улыбнулась Гермиона и с вызовом уставилась на друзей, мол, я же говорила. — А ты как?

— Хорошо, спасибо, что зашли, уж больно скучал по вам, когда… — великан понизил голос и помрачнел. — Ну, скитался по горам с Гроххом, ну вы понимаете. Тяжелое время было, да… Слава Мерлину, ты, Гарри, осилил этого гада, и теперь мирно заживем! Грохха я оставил в горах, ему там лучше. Оборудовал ему пещерку, буду ходить каждое воскресенье и навещать.

Оставалось радоваться, что Хагрид поселил в горах не дракона, а то за ним станется. Великан — еще куда ни шло.

— Про Гарри тут в газетах писали сегодня, — снова подал голос Невилл, поглаживающий по голове Клыка. Пес благодарно пускал слюни ему на брюки. — Читал?

— Вы же в гости не приходите, вот из газет про вас и узнаю, — проворчал по-доброму Хагрид, сев на свой громадный стул. — Не знаю, Гарри, что выйдет из твоей затеи. Против Люциуса ничего не имею, кроме предрассудков… Не знаю. Странно это.

— Он справится, — уверенно сказал Гарри. Почему-то к нему, едва он оказался на просторах школы, вернулась былая уверенность. А то в последние дни был сам не свой. — Мы с ним много об этом говорили, у меня много ожиданий от него.

— Так-то оно так, — озабоченно проговорил Хагрид и виноватым взглядом окинул помрачневшего Драко. — Только корысть-то никто не отменял.

— Не беспокойся, я ему верю. Если корысть и есть, то ничем не противоречащая нам и нашему видению мира.

— Это хорошо… Эх, — Хагрид откинулся на спинку стула и заулыбался, при этом не заметив, как пролил на себя половину одуванчикового сока. — Хорошо-то как теперь, когда тьмы Волан-де-Мортовой не стало! Да, я теперь не боюсь его имени! Дамблдор говаривал, что страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит.

— Кто теперь станет руководить школой, Хагрид? — спросил Драко. — И как будешь ты? Останешься на должности?

— Рановато об этом думать, Драко, — покачал головой лесничий. — Дела-то вон какие делаются. Думаю, к осени и решится. Мне за радость уже жить здесь, понимаешь? Дышать воздухом без скверны, глядеть, как детишки гуляют, радостные.

— И мы вернемся осенью, Хагрид, — радостно сообщила Гермиона. — Нужно два года все-таки доучиться. Мы все вместе это решили.

— Как будто у вас был выбор, — проворчал Хагрид, улыбаясь. — Что, бросить меня тут хотели?

— На имя Гарри уже приходили несколько заявок с мест работы, — выдал тайну Невилл, очень скучавший по лесничему, а потому горевший желанием поделиться с ним всеми новостями. — Так что он легко мог сдать экзамены и пойти работать.

— А что ж ты так не сделал? — удивился Хагрид. — Ты же, это, всю жизнь про Аврорат грезишь. Там сейчас, поди, нужны такие люди.

Гарри не сразу ответил, сначала допил сок.

— Понимаешь, — зашел он издалека. — Нужно уметь делать правильный выбор. Уметь видеть жизнь в мелочах, жить ими. Пусть мне знакома программа школы, пусть я уложу на лопатки любого аврора, а мелочи-то вот они, здесь. Хочу жить спокойной, нормальной жизнью студента. Ходить с Джинни в Большой зал, в библиотеку с Гермионой и Драко, не смотря на то, что иногда буду им мешать, — улыбнулся Гарри, и Гермиона зарделась. — С Невиллом к тебе. Однажды сделанный неправильный выбор может испортить все будущее. А это будущее я хочу построить таким, о каком всегда мечтал. Уход из школы тогда был неправильным поступком, — сказал он друзьям, и Драко понимающе кивнул. — А теперь я хочу просто радоваться таким мелочам, как учеба с друзьями и чай в гостях у самого большого друга.

Хагрид прослезился. Пусть он и не все понял, но и не обратил на это внимания.

Вскоре, простившись до праздника с лесничим, они вышли из его хижины и бодро пошли в школу.

По пути Гарри оглядывал разрушения и беспорядок в окрестностях и в итоге отметил, что стало гораздо чище и больше похоже на прежний Хогвартс. Волшебники проделали масштабную работу по восстановлению школы, но, судя по плачевному виду замка, трудов впереди еще много.

— Здесь был настоящий кошмар, — говорила Гермиона, показывая, над чем именно они работали. — Целая гора камней. Часть, конечно, разобрали для починки пробитых стен, но остальные приходилось уменьшать и обращать в песок, чтобы очистить территорию. Видите, сколько песка под ногами? Над Северной башней предстоит поработать основательно. Вообще выяснилось, что замок от фундамента до крыш был отстроен магически, ни одна рука каменотеса не касалась этих камней. Но какая же магия нужна была для строительства такой крепости!.. В старых учебниках о ней есть упоминание. Будем надеяться, что сможем ее освоить…

Большой зал был полностью переделан. То есть, конечно, возвышение для стола преподавателей, некоторые барельефы на стенах, волшебный потолок и своды остались прежними, но появились искусно вытесанные лица людей в камне. Гарри зашел в зал, отделившись от друзей, чтобы оглядеться, а Драко уговорил остальных оставить его, и повел в подземелья.

В каждом каменном изваянии было что-то знакомое.

— Привет, Гарри, — раздалось приветствие из-за спины.

— Привет, Полумна, — Гарри указал на стены. — А что это?

— Их много, не правда ли? — девушка печально вздохнула и палочкой смела в сторону кучу пыли, которую убирала. — Жертв войны. Это их лица вмурованы в камень навсегда. Чтобы юные волшебники росли со знанием, во имя чего столько людей принесли свои жизни на алтарь войны.

Оглядывая зал и выступающие из стены лица, Гарри похолодел. Он бы и не понял этого, если бы Полумна не сказала. Они так органично смотрелись, что и мысли не появилось. Как же их много…

— Это Филч, — Полумна подвела его к ближайшему факелу, и в изваянии рядом с ним Гарри действительно увидел знакомые черты погибшего завхоза. — Над столом преподавателей, соответственно, погибшие преподаватели. МакГонагалл, Флитвик, Трелони, Дамблдор, Квиррелл даже есть. На той стене Кэти Белл с Гриффиндора, Лаванда Браун, слизеринцы тоже… А на стене, где двери зала, все остальные защитники — родители, авроры, министр…

— Стой, — Гарри сглотнул ком в горле и отступил от граненых лиц. — Не надо…

— Мне тоже тяжело смотреть на них, — вздохнула Полумна и принялась снова выметать из зала грязь. — Как ножом по сердцу каждый раз, как смотрю. Но это необходимо, Гарри, ведь многие войны случаются потому, что о причинах и жертвах забывают. Мы бы и так их не забыли, но ведь будут наши дети, и здесь они получат настоящие уроки добра и самопожертвования ради великой цели, ради мира. И будут беречь этот мир.

— А где Джинни?

— Она в коридоре второго этажа, тоже помогает с уборкой.

— Я пойду, — Гарри нервно отошел к дверям, еще чувствуя, как колотится в горле сердце. — Было приятно тебя увидеть.

— И мне тебя, Гарри, — улыбнулась Полумна на прощание.

Джинни нашлась быстро. Увидев Гарри, она так обрадовалась, что выронила палочку. В следующий миг он уже крепко ее обнимал, а она ласково перебирала его волосы.

— Как же хорошо, что ты зашел, — сказала она счастливо. — А то сидишь в своем мэноре и носу не кажешь. Здесь твоя помощь тоже нужна.

— Репортеров избегаю, — признался Гарри и, чмокнув ее в волосы, отстранился.

— Так они тебя и здесь найдут, — просто объяснила Джинни. — Защитных чар нет, контроля гостей нет. Скитер может запросто порхать сейчас над нами, и никто ей не запретит.

— Надеюсь, скоро это закончится, — признался Гарри. — Ты хоть дома бываешь?

— Изредка, — пожала плечами она и снова легким движением уничтожила кучку строительного мусора и пыли. — Мама налаживает домашний быт, дом в запустении, но ей помогает Флер. Они с Биллом официально помолвлены, по-моему рано, но это их дело. Не мне их судить, — улыбнулась Джинни. — Так зачем ты в школу пришел? Не говори, что соскучился — ты стараешься сейчас держаться на расстоянии от этих мест.

— По тебе соскучился, по школе нет, — Гарри выглянул в окно, и подсознание вновь подсунуло картину с порхающим над двором демоном. Но нет, солнце, горы, весна. — И думаю, еще не скоро соскучусь, но учебу продолжить решил. Хочу рядом с тобой быть. Сдали сегодня СОВ по зельеванию, решили проведать Снейпа.

— Это вы зря, — фыркнула Джинни. — Редкостной язвой стал. К нему не подойди, этого не делай, убирайся вон — это три фразы, которые слышат сегодня все, кто пытается о нем позаботиться, даже мадам Помфри. Ему повезло, что подземелья не задеты. Сидит там, как в берлоге, ворчит на всех. Это из-за Пандоры?

— Да, Джин, — Гарри снова ее приобнял, и Джинни довольно подчинилась ему. — Но не будем развивать эту тему. Пусть сначала решат с ней.

— Ты идешь с ним об этом поговорить?

— Да.

— Но ты же не хотел вмешиваться в их отношения.

— Придется. Иначе они, как Драко с Гермионой, всю жизнь будут мимо друг друга ходить, но ни слова не скажут.

— Надеюсь, тебе удастся его вразумить, — вздохнула Джинни. — Иди уж. Но потом приходи, прогуляемся.

— Обязательно.

Подземелья и впрямь оказались не тронуты. Вернувшись сюда, Гарри снова ощутил себя студентом и с тоской глянул на стену, за которой скрывалась слизеринская гостиная. Он сделал правильный выбор, решив остаться в школе. Потому что по месту, которое было неприятно, так не скучают.

Драко, Невилл и Гермиона стояли над кроватью Снейпа, а тот читал им какую-то язвительную нотацию. Ребята были явно смущены, но появление Гарри внесло новое веяние в монолог зельевара.

— А, мистер Поттер, — Снейп поморщился, пересев поудобнее. У него было перебинтовано туловище. Гермиона сделала попытку поправить ему подушки, но он раздраженно оттолкнул ее руки. — Вот и спаситель мира явился поскорбеть над моей раной. Я ждал, что вы решите меня навестить, и заранее заготовил для вас совет — идите туда, откуда явились.

Решив, что лучшая защита — это спокойный тон и равнодушие, Гарри сел в кресло рядом с кроватью и скрестил на груди руки.

— Я так рад, что вы живы, сэр.

— Я же сказал, убирайтесь!

— Знаете, я сегодня сдал СОВ по зельеварению. Это ваша заслуга, сэр, вы многому меня научили.

— Мне, что, начать вычитать баллы и назначать наказания?

— С удовольствием к вам приду еще, профессор. Тем более я решил доучиться в Хогвартсе, хотя мне было предложено сразу поступить в Академию Аврората.

— Ну, и почему вы этого не сделали? — проворчал Снейп.

— Потому что я хочу выпускной, — с легким вызовом усмехнулся Гарри. — Хочу жить нормальной жизнью, наверное, впервые.

— Поттер, на ваш выпускной все оденутся в траурные одежды.

Гермиона и Невилл удивленно переглянулись, а вот Драко затаил усмешку.

— Это потому, что я уйду из школы? — не понял Гарри.

— Это потому, что я умру от счастья, — фыркнул Снейп. — А вы еще раз нам доказали, что вашему эгоцентризму нет границ.

— Нет, сэр, — хмыкнул Гарри. — От счастья вы точно не умрете, и об этом я хотел с вами поговорить.

Поймав его взгляд, Драко, Невилл и Гермиона спешно засобирались уходить. Взгляд же Снейпа стал колючим. На прощальное пожелание выздоравливать, он бросил только «И вам не сдохнуть», и сузил глаза.

— Только попробуйте затронуть в вашем приватном разговоре мою личную жизнь, Поттер, и предупреждаю, что исполню главную цель Волан-де-Морта.

— Я не буду ходить вокруг да около, сэр, — Гарри уселся на освобожденный стул и достал палочку. На всякий случай. — Я пришел поговорить о Пандоре.

— Что вы себе позволяете?

— У вас нет слов?

— Есть парочка, но, к сожалению, за них светит Азкабан.

— Сэр, я знал вас две жизни, — повысил голос Гарри. — И в одной из них вы погибли. Узнав вас, что вы держите за душой, — черт, да вашу душу! — я дал себе слово, что в этой жизни вы обретете счастье. Но я не в силах вам помочь, если вы выбрасываете подарок судьбы и подчиняете жизнь нелепым словам, сказанным, чтобы вы могли спокойно отпустить на смерть ту, которую любили.

— Какие сильные слова, — съязвил Снейп. — Она вас просила поговорить со мной? Вы зря теряете время.

Гарри немного помолчал. Снейп смотрел на него колко, холодно, и сейчас готов был отразить любой его довод язвительностью и мерзким характером. Маска, как однажды говорила Пандора, почти вросла в его лицо. Можно ли изменить такого человека?

— Она не знает, — сказал он, наконец, тихо.

— Так я и поверил. Романтизм мисс Блэр не доведет ее до добра, так ей и передайте.

— Я пришел только потому, что она собралась вернуться в мир маглов. А ее лечение, насколько я знаю, еще не закончено, — он сделал паузу, чтобы Снейп выплеснул порцию яда, но зельевар промолчал, сделав вид, что не слушает. — Она соврала, что уже здорова. Вы не хуже меня знаете, чем были продиктованы ей те слова. Вы не хуже меня знаете жертвенность Пандоры. Ее собственная жизнь для нее ничего не значит, когда на другой чаше весов стоят жизни ее любимых. А в том, что вы любимы ею, я не сомневаюсь. Она и для вас открытая книга, просто… в самый нужный момент вы вдруг отступили, не стали заглядывать глубже, искать в ее словах другой смысл. Вы ждали этих слов, и когда услышали, не усомнились в их истинности. И в итоге потеряли ее.

— Выговорились? — осведомился Снейп.

— Да, — Гарри поджал губы. — Но чувствую, что все мои слова как об стенку горох. Так говорят маглы.

— Вы правы. В последнем. Убирайтесь, — чеканил он слова со льдом в голосе. — И чтобы до праздника я вас больше не видел. И там постарайтесь ко мне не приближаться, иначе я вас убью, Поттер.

Гарри не стал настаивать на своем, поэтому поднялся и ушел.

Последнее он все-таки сумел заметить — кажется, на столе в открытой коробочке лежала прядь золотистых волос. Та, отсутствие которой сегодня при встрече с Пандорой заметил Гарри.