Школьный демон. Пятый курс (гет)

Хогвартс-экспресс несся на север. Сидя в купе, наглухо отгороженном от прочей реальности не только обычными человеческими чарами, но и запретным колдовством варпа, мы с Миа и Луной читали свалившееся прямо нам в руки на платформе 9 3/4 письмо. Драко с Дафной сидели напротив, и с интересом поглядывали на нас, но вопросов не задавали.

Письмо было написано на тончайшей золотой пластинке. Вообще-то, золото такой толщины должно быть очень непрочным, и рваться от легкого прикосновения… но это было не простое, а заклятое золото, так что его можно было спокойно дать в руки троллю — и тот ничего не смог бы с ним сделать.

Изящная вязь позабытых людьми символов (чтобы их прочитать, пришлось обращаться к Некротеку, благо, и Драко, и Дафна, и, тем более, Луна с Миа вполне устойчивы к его песне) извещала «Воина Зимнего двора, известного как Черный камень иного мира, Ксенос Морион», о том, что его «с подругами и подобающей случаю свитой» приглашают на прощальный бал Летнего двора.

— А когда этот самый «прощальный бал»? — поинтересовалась Дафна отвлекаясь от полировки ногтей.

— В ночь с 22 на 23 сентября, — ответила Миа. — Сила лета убывает, сила Зимы — растет. Ты мне лучше скажи, — обратилась она ко мне, — почему Мориона обозначили как «воина Зимнего двора»?

— Потому что для фейри так оно и есть, — улыбнулся я в ответ. — И ты, и я — мы воины Зимнего двора. Не чтим традиции, несем перемены… И при этом — уже не люди.

— Не люди?— удивилась младшая княгиня демонов, леди Аметист.

— Конечно, — кивнул я. — Ни ты, ни я, ни даже они, — я кивнула в сторону Драко, Дафны, да и Луны тоже. — С момента первого появления в варпе без якорей, с того мига, когда мы доказали, что можем там выжить без опоры на материум, мы — Повелители Хаоса, его Дети… Для тех, кто живет на твердом берегу единственно истинной реальности — «демоны». Но не люди. Увы.

Я остановился, присматриваясь к собеседникам. Вообще-то, это один из самых трудных моментов в обучении будущего демона: миг, когда ученик осознает, что учитель привел его, мягко говоря, не совсем туда, куда тот рассчитывал прийти. И теперь возникает выбор: идти дальше… или же плюнуть в морду обманщику и свернуть с навязанной дороги. Увы, перед Миа такой выбор не стоит: проклятый Полог Отчаяния отнял у нее такую возможность. Но вот остальные…

— Всегда хотел быть особенным, — отозвался Драко, притягивая к себе Дафну. Та, не отрываясь от орудования пилочкой, кивнула, соглашаясь со своим парнем.

— А морщерогого кизляка найдем? — заинтересовалась Луна. Впрочем, в ее случае вопрос не имел особенной остроты, так как назвать высшего вампира «человеком» — это серьезное заявление…

— Обязательно, — отозвался я. — В варпе можно найти что угодно. Главное хотя бы приблизительно представлять, что ищешь. Вот найти какого-то конкретного морщерогого кизляка — это уже проблема…

— А мне хоть какого-нибудь, — отмахнулась Луна.

— Значит — найдем, — улыбнулся я.

— Что вообще можно сказать о Дворах? — поинтересовалась Миа.

— Зимний двор… — протянул я. — Мы импульсивны, непостоянны, склонны потакать своим страстям и желаниям… хотя и можем быть удивительно упорны в достижении своих целей.

— «Страсть дает мне силу»? — процитировала Миа.

— Ага, — кивнул я. — Очень похоже.

— А Летние? — заинтересовалась Дафна.

— Летние более стабильны, чтят традиции, обычаи, предпочитают, чтобы их считали благородными. Вот только…

— Что «только»? — спросила Миа, когда я задумался о том, как правильно сформулировать следующее предложение.

— Летний двор всегда оказывается на стороне победителя*. Традиция у них такая. А поддержание традиций — суть и смысл существования Летнего двора.

/*Прим. автора: «Было глупостью доверять ей, сестренка. Она любит быть на стороне победителя, Королева Благого двора» Кассандра Клер «Город потерянных душ»*/

— Добро всегда побеждает, — вздохнула Миа.

— А потому, кто победил — тот и добрый, — продолжил я.

По вагону, потерянно оглядываясь, брела Джинни. Она вздыхала, что-то искала и не могла найти. За ней тащился Рон и о чем-то непрерывно нудел.

— Встретишь ее на ТОЙ стороне? — спросил я у Миа.

— Конечно, — улыбнулась она, радуясь возможности сыграть небольшую шутку над /Роном. Путеводные книги произвели не нее большое впечатление.

Я достал из запасников печать-офуду, не то, чтобы специально нарисованную под этот случай, но вещь удобную и многофункциональную.

— Откройтесь Врата Магано! — возгласил я, и печать накрыла обеих девочек.

Рон застыл на месте, увидев, как его сестра исчезает в золотой вспышке. А через мгновение Миа и Джинни шагнули в реальность нашего купе. Миа недовольно скривилась, и взмахом палочки очистила одежду от призрачной крови обитателей варпа, оказавшихся недостаточно разумными, чтобы уступить дорогу княгине демонов. При этом недовольную гримасу вызвал скорее факт «бездарной и бесцельной растраты ресурсов». Ведь эту же кровь можно было обратить в золото и политическое влияние, продав Свартальвхейму.

— Что это был за кошмар? — заинтересовалась Джинни после завершения обязательной вежливости.

— Варп, — ответила Миа.

— Но ведь он не такой! — воскликнула Джинни. — Я же помню совсем другое. А это… Кошмар настоящий! Разрушенный поезд, кровавые потеки, красные линии, как будто набухшие вены на ткани мироздания…

— «Сущность грезит грезой формы. Формы проходят, но сущность остается,

грезя новой грезой», — процитировал я князя Калкина, Обуздателя*. — Но греза пластична, и легко может обратиться кошмаром. Не зря же обитателей варпа зовут демонами?

/*Прим. автора: «Князь Света», Роджер Желязны*/

Так, обсуждая философские основы сущности инобытия, мы все вместе наблюдали, как Рон мечется возле прозрачной двери купе, не имея сил и возможности взглянуть в нашу сторону. В конце концов на его метания обратила внимание староста Слизерина, патрулировавшая поезд.

— Рональд Уизли? — холодно спросила она. — Что Вы здесь делаете?

— Джинни! — выкрикнул Рон, кажется, даже не обратив внимания на то, с кем разговаривает. — Она пропала!!!

— Правда что ли? — удивилась Паркинсон. — И куда же она могла деться прямо из коридора вагона?

— Не знаю! — выкрикнул Рон. — Она засветилась… и пропала. Прямо вот здесь!

— Ронникинс — дурак! — заявила Джинни, высовываясь из открытой нами двери. — Я просто свернула в купе к Гарри-и-Гермионе. Поболтать о том, о сем… и отдохнуть от твоего беспросветного занудства!

В принципе, тут она не сказала ни слова неправды. А то, что ее путь в купе был немного извилист… Так умолчание — не есть ложь.

И Джинни громко хряпнула дверью, принявшись громко выспрашивать у Гермионы, почему она отказалась от предложенного ей значка старосты Дома.