Белая овца (гет)

Выбор...

Это оказалась довольно интересная концепция.

Жон покрутил в руках золотую корону, украшенную одним единственным камнем, который располагался по самому ее центру. Вопреки своему не слишком впечатлявшему внешнему виду, артефакт был наполнен какой-то внутренней силой и к тому же оказался довольно теплым.

Что эта самая сила вообще делала?

Если Реликвия Знания отвечала на вопросы, а Созидание творило, то в чем конкретно заключался Выбор? Какая от него была польза людям, и без того имевшим свою собственную свободу воли?

Жон положил корону на стол. Стоило отметить, что каждая Реликвия находилась в отдельной комнате. Никто не знал, на какое расстояние их требовалось сблизить, чтобы призвать Богов, но раз уж те до сих пор так и не появились, то дистанцию в сотню метров друг от друга следовало считать достаточно безопасной.

— Она была спрятана в камне рядом с фонтаном, — сказала Руби.

Отправляться за Реликвией в Бикон пришлось именно ей вместе с Озпином и Пиррой. Нет, разумеется, Жон мог бы и сам туда слетать, но слишком уж его имя и внешность оказались известными. Внезапное появление в Вейле кронпринца Гриммов имело все шансы вылиться в никому не нужную массовую панику.

— Прямо внутри камня. Или этот камень создали вокруг Реликвии.

— Это была плита из песчаника, мисс Роуз. Не просто 'камень', а первый кирпичик, с которого началось основание Бикона. Я счел это вполне достойным местом для тайника, поскольку сам по себе Бикон является олицетворением выбора человечества, сделанного в пользу сражения с куда более сильным и многочисленным противником.

— И мы много раз проходили мимо этого тайника, — произнес Жон.

— Да, но никто так и не догадался ее там искать. Или вы хотели, чтобы я засунул Реликвию в защищенное хранилище, буквально кричавшее о наличии внутри чего-то очень ценного? — усмехнулся Озпин. — Одни любят прятать самое важное за крепкими дверями, другие — за смертоносными ловушками или множеством защитников. Но я? Я предпочел оставить Реликвию там, где никто и не заподозрит ее наличия.

Тут он не ошибался. Даже взяв Бикон штурмом и превратив его в руины, нападающие не нашли бы Реликвию. Вывернутый камень еще требовалось расколоть и внимательно проверить его осколки, а атака Синдер предполагала в качестве основной цели именно саму школу, а вовсе не ее двор.

— Честно говоря, я полагал, что она находилась в башне...

— Это была лишь приманка. Отличное место, выделявшееся на фоне всего остального Бикона. С моей стороны оказалось бы очень глупо спрятать что-то настолько ценное там, где стали бы искать в самую первую очередь. Как бы то ни было, мистер Арк, но теперь все четыре Реликвии находятся у вас. Вы уже думали над тем, где и как будете призывать Богов?

— Здесь. В Землях Гриммов.

— Много свободного места и никаких людей, которые могли бы случайно пострадать в процессе, — кивнула Руби.

Площадку для ритуала они выбирали все вместе, в итоге решив заниматься этим в пустоши подальше от башни.

— Хороший выбор, — одобрил Озпин. — А время?

— Не в ближайшие пару дней. Я собирался закончить всё как можно скорее, но Сиенна выразила желание поучаствовать.

Убедить ее помочь оказалось довольно просто. По крайней мере, так сказал Рен. С тем же Айронвудом и то возникло куда больше проблем, поскольку мысль об участии в деле Белого Клыка ему явно не понравилась.

— Думаю, выбор у нее был не слишком-то и большим, раз уж на кону стоят жизни всех фавнов.

— Давайте не будем впадать в пессимизм, мистер Арк. У Богов имеются весомые причины не любить нас с Салем, но даже при самом плохом варианте развития событий Ремнанту ничего не должно угрожать. В конце концов, вы же сами нас в этом убеждали. Не стоит теперь запугивать тех, кто с надеждой взирает на вас.

Жон посмотрел на Руби, которая улыбнулась ему в ответ. Она выглядела уверенной в своем решении идти до конца, но с другой стороны, страх ее никогда и не останавливал.

Скорее всего, Озпин был прав насчет того, что Жону следовало более ответственно относиться к своим подчиненным. Пожалуй, стоило брать пример с того же Айронвуда или Сиенны.

— Хорошо, буду иметь в виду. Просто не молчи, если у тебя найдутся какие-либо замечания.

Озпин рассмеялся.

— Об этом можете не волноваться. Когда на кону стоит судьба всего Ремнанта, то отсиживаться в стороне я точно не собираюсь. А сейчас, если вы меня извините, то я на время передам Оскару возможность управлять его собственным телом. Было бы довольно несправедливо с моей стороны полностью забрать у него контроль.

— Конечно, — кивнул Жон, еще раз посмотрев на лежавшую на столе корону. — Не буду вам двоим в этом мешать.

* * *

После полудня они собрались на обед в том помещении, которое Сан называл их 'штабом'. За огромным и ныне заставленным разнообразной едой столом сидели Жон, Янг, Руби, Вайсс, Рен, Нора, Пирра, Блейк, а также Эмеральд, Сан и Илия. Манни тоже присутствовал, поедая кусочки, которые ему давала Пирра, и наслаждаясь почесыванием со стороны Норы.

Разговор как-то не задался. Нет, попытки его начать были — например, расспросить о новостях или поделиться впечатлениями от посещения Вейла, но всё это очень быстро заглохло. Нужные решения оказались приняты, а настроение для пустой болтовни было совсем неподходящим. С учетом того, что Сиенна намеревалась приехать уже завтра, все ощущали неумолимое приближение судьбоносного для всего Ремнанта момента.

Легко было заявить, что они станут договариваться с Богами, но куда сложнее оказалось хотя бы просто представить себе подобный разговор.

— Итак, завтра, — произнес Сан.

— Ага.

— Наверное.

— Никаких проблем с Сиенной не возникло? — спросила Блейк.

— Нет, никаких, — ответил ей Рен. — Я попросил Жона, чтобы Неверморы не нападали на ее Быкоглавы...

— Я уже отдал соответствующий приказ. Всё будет в порядке.

— Хорошо.

— Угу.

Некоторое время раздавались только звуки, с которыми ножи и вилки соприкасались с тарелками, а также скрип деревянных стульев и нервное покашливание. Жон не отрывал взгляда от своей еды, не желая сейчас смотреть друзьям в глаза. К чему-то подобному он был совсем не готов.

Это оказалось не как в Атласе и не как во время их похода в Земли Гриммов. Там тоже имели место страх и множество сомнений, но они заглушались пониманием того, что их команда так или иначе справится со всеми возможными неприятностями. Именно уверенность в этом заставляла их двигаться вперед. Теперь Жону оставалось лишь гадать о том, куда она подевалась.

— Нам не обязательно нужно это делать...

В тишине помещения слова эхом отразились от стен.

Жон попытался найти того, кто их прошептал, но обнаружил, что все смотрели именно на него. Это были его собственные слова, и теперь друзья ожидали от него продолжения.

— Я... — начал было он. — Просто...

— Нам необходимо это сделать, Жон, — спокойно и уверенно произнесла Пирра. — Что мы будем за люди, если просто спрячемся и обречем следующие поколения на крах из-за того, что испугались?

— Игнорирование этой угрозы сродни тому, чтобы не обращать внимания на издевательства над фавнами в школе, — кивнула Блейк. — Кому-то это может показаться всего лишь детскими шалостями, но потом оно всё равно перерастет в серьезные проблемы.

— Подтверждаю... — прошептала Илия.

— Думаю, Айронвуд и Сиенна тоже это понимают, — сказал Рен. — Иначе их не было бы с нами. Тот же Айронвуд легко мог всё предотвратить, отказавшись передавать нам Реликвию Созидания и куда-нибудь ее запрятав. Но он не стал так поступать. И более того — лично принес ее сюда.

— Зачем всё останавливать? — спросила Янг, прикоснувшись к руке Жона. — У тебя есть какие-то сомнения?

— А разве у вас всех их нет?

Остальные некоторое время переглядывались друг с другом, не решаясь ему ответить. Вопреки всем их возражениям против мысли отменить призыв Богов, ни у кого не нашлось достаточно уверенности в правильности этого поступка.

Ответила ему Эмеральд:

— Сомнения у меня имелись пару дней назад, а сейчас они уже породили свои собственные сомнения и сомнения сомнений. Но это вовсе не означает, что нам следует всё бросить.

— Хорошо сказано, — похлопала по плечу свою верную служанку Вайсс. — Мы все очень сильно нервничаем, но в этом нет абсолютно ничего удивительного. Просто мы являемся людьми.

Блейк кашлянула.

— И фавнами, — закатила глаза Вайсс. — Я имею в виду, что сомнения — это совершенно нормально. Уверена, что Озпин, Салем и Айронвуд тоже их испытывают. Но всё это не меняет того факта, что нам необходимо действовать. Кто-то должен закончить уже начатое дело, и ты, Жон, прекрасно об этом знаешь. Так зачем же отступать?

Поскольку его загнали в ловушку, то он мог ответить только одно:

— Потому что вы все выглядите так, будто именно этого и желаете...

Вайсс смущенно отвела от него взгляд, как, впрочем, и Руби.

— В каком-то смысле так и есть, — признала его правоту Янг. — Но это не означает, что мы должны оставить дело незавершенным. Я вот хочу всё бросить и куда-нибудь спрятаться каждый раз, когда отец ведет меня к стоматологу, но ведь всё равно туда иду.

— Мне кажется, что призыв Богов слегка отличается от установки пломбы или выдирания зуба.

— Ага. Между походом к стоматологу и концом света лично я выберу последнее.

— Это точно, — кивнула Нора. — С Богами еще можно сразиться, а за побитого стоматолога меня очень сильно ругали.

— Ты ему челюсть сломала, — заметил Рен.

— А он мне зуб вырвал!

— Именно это от него и требовалось.

— Без разницы.

Спор Норы с Реном развеял царившую до этого мрачную атмосферу и заставил остальных рассмеяться. Впрочем, судя по ухмылке первой и отсутствию каких-либо усилий по донесению до нее мысли о неприемлемости подобного поведения со стороны второго, они это сделали специально.

Янг привлекла к себе внимание Жона касанием его ноги и кивнула на дверь. Поскольку обед уже закончился, он послушно поднялся из-за стола и последовал за ней. Остальные их ухода, похоже, так и не заметили.

За столь недолгое пребывание в башне Янг довольно быстро научилась ориентироваться в хитросплетении ее коридоров, так что на поиски уединенного места у нее много времени не ушло.

— Ты ведь не испытываешь никаких сомнений в правильности наших действий, да? Тех самых сомнений, о которых говорила Вайсс.

— Ну...

— Я имею в виду, что тебя тревожат не только и не столько они, верно? — уточнила Янг, осмотревшись по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии кого-либо постороннего, а затем взяла его за руку. — Несмотря на твой титул кронпринца Гриммов и всё прочее, никто не считает, что ты чем-то от нас отличаешься. По крайней мере, никто из нас так не думает.

— Знаю.

— В этом есть как хорошие, так и плохие стороны. Для Вайсс ты всё еще остаешься напарником-идиотом, для Руби — парнем, который флиртовал с ней и по ошибке принес букет цветов мне.

Янг поцеловала его, но после этого немного отодвинулась, не дав увлечься этим процессом.

— Мы не видим в тебе начальника. Рен с Блейк работали в Менаджери не из-за твоих приказов, хотя и в твоих интересах. Просто они верят, что ты ведешь нас в правильном направлении. То же самое касается и Вайсс в Атласе. Она отправилась договариваться с Айронвудом не из-за твоей просьбы, а потому что желала доказать самой себе, что сможет это сделать.

Жон не понимал, к чему Янг вообще затеяла этот разговор, но ему нравилось находиться в ее объятьях.

— И насчет призыва Богов... Это просто какое-то безумие... — пробормотала она.

— Знаю. Именно поэтому я-...

— Нет-нет-нет, — прижала палец к его губам Янг. — Позволь мне сначала закончить. Это безумная идея, и ее предложил ты. Но мы согласились на нее вовсе не потому, что ты нам что-то приказывал или как-либо еще принуждал. Если бы я считала, что мы не должны были ничего делать, то так бы и сказала. Если бы Вайсс сочла твою мысль глупой, то влепила бы тебе подзатыльник. Если бы Блейк решила, что воплощение твоей идеи в жизнь является угрозой фавнам, то лично остановила бы тебя. И Руби тоже не осталась бы в стороне. Мы же не какие-то там тупоголовые фанатики, которые последуют за своим лидером куда угодно.

Она хихикнула.

— Ты ведь даже нашим лидером не являешься. Может быть, работодателем, если, конечно, начнешь платить зарплату, но уж никак не мозгом всей нашей компании. Эта обязанность принадлежит Вайсс и иногда Рену.

Жон улыбнулся.

— Они и есть лидеры наших команд...

— Ага. Похоже, в этом выборе Озпин все-таки не ошибся. Но ты отвечаешь за дух нашей компании, а также физическую силу и, как ни странно, хитрость. Руби — наше сердце, Нора с Блейк — руки, а я... — Янг слегка наклонила голову. — Я являюсь сексуальной привлекательностью.

— В скромности тебе не откажешь.

— Еще скажи, что это неправда.

— Чего не могу, того не могу.

— Льстец, — усмехнулась Янг, несильно стукнув его в грудь. — Как бы то ни было, я говорила о том, что призыв Богов мы выбирали вместе с тобой. Да, все очень сильно нервничают, но это не было твоим единоличным решением, так что прекрати вести себя так, будто тебе одному нужно за всех нас отвечать. Не нужно спасать нас от самих себя и чувствовать вину за то, что может произойти.

— Я всё равно буду чувствовать себя виноватым...

— Мне тоже становится очень плохо, когда кто-нибудь страдает, — кивнула Янг. — Но все мы влезли в это дело добровольно и осознаем вероятные последствия. Завтра может не остаться никакого Ремнанта, а если он продолжит существовать и дальше, то на нем не будет, например, ни тебя, ни твоей семьи. Или Иня. Я не хочу, чтобы это произошло, а потому собираюсь сражаться. И ты тоже должен сосредоточиться не на чувстве вины, а на противостоянии тому, что нам всем угрожает, иначе просто сойдешь с ума.

— Ты права.

Разумеется, последовать ее совету будет гораздо сложнее, чем с ним согласиться, но хоть какой-то груз с плеч Жон все-таки сбросил. Его друзья понимали, что именно им предстояло, и были с этим согласны.

— Пф-ф. Я всегда права.

— Конечно, — усмехнулся Жон.

— Хоть чему-то ты учишься, — тоже усмехнулась Янг. — Но есть еще одна вещь...

Жон с любопытством посмотрел на нее.

— И какая же?

— Завтра может перестать существовать весь мир... или только мы, — сказала Янг. — Как бы то ни было, никто из нас всё равно не сможет перестать об этом размышлять. Никогда не думала, что дойдет до чего-то подобного, и тем более о том, что я стану принцессой Королевства Гриммов, а также якобы беременной невестой-девственницей с Гриммом-ребенком...

— Эм... прости. Большая часть перечисленного тобой — это моя вина.

— Ага. Но меня больше всего удручает пункт насчет девственницы.

— Что? — уставился на нее Жон.

"Нет!" — взвыл Реми.

— Да! — радостно завопила Салем.

Янг с Жоном удивленно посмотрели на нее, не заметив ни того, как та здесь появилась, ни тем более момента, с которого она начала подслушивать их разговор. И теперь они с Янг стали неудержимо краснеть.

— Не обращайте на меня внимания. Вам одолжить мое подземелье? Может быть, трон или рабочий кабинет? Могу заверить, что у стоящего там стола просто идеальная высота для-...

— Кхем. Милая, — прервал ее Николас Арк.

— А, точно. Простите, но кабинет уже занят. Мы с Ники как раз сейчас собирались туда, чтобы-...

— Кхем! — уже громче кашлянул Николас. — Дорогая, я имел в виду совсем не это...

— Хм? Я-... ох! — зажала себе рот Салем. — Прошу прощения. Я вам помешала?

Ярко-красная Янг уткнулась лицом Жону в грудь, сумев выдавить из себя только:

— Да...

— Испортила всё настроение?

— В-в некотором роде… — пробормотал Жон.

— Ох! Я вовсе не нарочно. Просто... Ладно, оставлю вас вдвоем. Пожалуйста, давайте сделаем вид, будто меня тут не было.

Салем подмигнула им и отступила на пару шагов назад. Янг застонала, так и не оторвав лица от груди Жона.

Николас виновато на них посмотрел и потащил жену прочь.

— И не забудьте рассказать мне потом, как всё прошло! — крикнула Салем перед тем как скрыться за поворотом.

Несколько секунд стояла неловкая тишина. Еще более неловкая, чем во время их недавнего собрания. Боги могли подождать до завтра, а прямо сейчас у Жона имелись проблемы и поважнее.

— Я ее ненавижу, — прошептала Янг. — Как же я ее ненавижу...

Жон нервно рассмеялся.

— Эм... Это означает, что мы не-...

— Нет, не означает, — ухватила его за воротник всё еще красная, но весьма серьезно настроенная Янг. — Скоро наступит конец света, у нас есть ребенок, и за всю мою жизнь меня еще ни разу так сильно не унижали. А потому ты сейчас отведешь меня в свою комнату и напомнишь о том, почему я вообще решила с тобой связаться.

Жон сглотнул, ощущая смесь паники и возбуждения.

— Да, мэм!

* * *

Пирра открыла дверь своей спальни, увидев стоявшую в коридоре Руби. Та была красной и испуганной. Одна рука всё еще не опустилась после того, как она отчаянно барабанила в дверь, а другая сжимала одеяло и подушку.

— Эм?..

— Можно мне переночевать у тебя? — спросила Руби.

— Конечно.

— Спасибо, — кивнула она, пробравшись внутрь, положив одеяло на пол и рухнув на него сверху.

— Мне стоит интересоваться тем, почему ты пришла в мою комнату?

— Потому что моя находится рядом с той, которую заняли Жон с Янг.

— И в чем тут заключается проблема?

В дверь снова постучали. Поскольку Руби явно слишком сильно устала, чтобы подниматься со своего одеяла, Пирра сама пошла ее открывать.

— Можно мне здесь переночевать? — спросила Блейк, чьи глаза оказались красными, а губы дрожали. — Я бы обратилась к моей напарнице, но ей является Нора.

Пирра почему-то ничуть не сомневалась в том, что 'напарница-Нора' была более чем весомой причиной, чтобы не пытаться переночевать в ее комнате. Отступив от двери, она пропустила Блейк внутрь, ответив кивком на тихие слова благодарности. Рядом с Руби появилось еще одно одеяло.

— Моя комната расположена напротив Жона, — пояснила Блейк.

— Я не-...

— И не надо, — продолжила та. — Тебе всё равно не захочется это знать. Просто скажу, что Янг никогда не отличалась тихим и незаметным поведением.

Она замолчала, прислушавшись к громкому стону, проникшему к ним через несколько стен и коридор.

Пирра моментально покраснела, а Руби закрыла голову подушкой.

Пять минут спустя они втроем стучались в дверь к Рену. Тому хватило одного единственного взгляда, чтобы молча пропустить всех внутрь.

— Ничего не рассказывайте, — сказал он. — Не хочу ни о чем знать.

Пирра кивнула.

— Мудрый выбор.

* * *

Утро выдалось пасмурным. Облака над Землями Гриммов казались темно-фиолетовыми из-за окружающего ландшафта и поднимавшейся в воздух пыли. Впрочем, Руби ни в чем сейчас не была уверена. Эти мрачные тучи прекрасно отражали их нынешнее настроение.

Их компания пришла пораньше и принесла с собой три Реликвии. Четвертую в качестве меры предосторожности везла Пенни на отдельном Быкоглаве. Никто не знал, насколько близко их следовало друг к другу подносить, а потому они не хотели рисковать понапрасну.

Впрочем, силы Атласа тоже уже начали прибывать. Огромный боевой корабль завис в тысяче футах над землей, и из него вылетели Быкоглавы с солдатами. Вдалеке виднелись Гриммы, а рядом бродили несколько Беовульфов, Урс и Смертоловов — то ли им просто было интересно, то ли так выглядела личная охрана Салем и Жона, находившихся в самом центре отведенной под призыв площадки.

Всех, кто непосредственно не участвовал в ритуале, отвели подальше. Под эту категорию попали сестры Жона, кроме Сапфир, стоявшей возле матери и державшей в руках оружие, и дяди Кроу, выглядевшего уставшим, измотанным и очень довольным.

Руби понятия не имела, что именно с ним произошло, но судя по весьма схожей улыбке на лице у Жона, вряд ли ей понравился бы возможный ответ на этот вопрос. Янг казалась не такой уставшей, но двигалась как-то иначе, так что Руби старалась просто не задумываться обо всем этом.

Впрочем, никаких проблем с другими темами для размышлений у нее не возникло, если учесть то, чем в данный момент они собирались заняться.

Она еще раз проверила Кресент Роуз. В последний, хотя этих самых 'последних разов' набралось уже очень и очень много. Никто не желал переходить к насилию, но лучше уж было перестраховаться, чем потом жалеть. Пирра делала то же самое, а Вайсс ушла к солдатам Атласа и сейчас разговаривала с сестрой.

Они все очень сильно нервничали, да и Жон добавил масла в огонь своими вчерашними разговорами о сомнениях. Руби даже пришлось напомнить себе, что им всё равно требовалось это сделать. Как бы они ни желали отступить, проблема должна была так или иначе оказаться решена.

Звук нескольких двигателей возвестил о приближении Быкоглавов Белого Клыка. Всего их оказалось шесть — ничтожная величина по сравнению с силами того же Атласа, но они все-таки явились. Возможно, с ними прилетели и независимые Охотники-фавны от Менаджери, но с такого расстояния Руби не могла как следует их рассмотреть.

Впрочем, одна из новоприбывших — женщина с темной кожей и необычными предпочтениями в одежде — подошла к ним, пройдя мимо Жона и заговорив с Реном. Руби хихикнула, когда Жон проводил ее удивленным взглядом, опустив протянутую для рукопожатия ладонь, но та же Нора в этом ничего забавного не увидела, вцепившись в руку Рена.

— Похоже, все уже здесь, — сказала Пирра. — И нас набралось довольно мало.

— Мисс Гудвитч нужно присматривать за Биконом, а что касается остальных... Думаю, наше число не так уж и важно.

— Может быть. Кто-нибудь знает, как вообще нужно сражаться с Богами?

— Надеюсь, что нам не придется это делать. Мы тут стоим в качестве моральной поддержки. Ну, и доказательства нашей правоты. Если уж Белый Клык с Атласом и люди с Гриммами выступают на одной стороне, то взаимную ненависть мы уже точно переросли. Или что-то вроде этого.

Пирра улыбнулась.

— Твои слова звучат довольно убедительно, особенно если убрать последнюю часть.

— Ага. Но для этого осталось всего лишь убедить в них саму себя.

— Понимаю, — положила ладонь ей на плечо Пирра. — Но что бы тут ни произошло, знай, что я была рада оказаться твоей напарницей, Руби. Ты стала для меня замечательной подругой.

— Ага, — улыбнулась в ответ та, не обращая внимания на грозившие политься из ее глаз слезы. — Ты тоже, Пирра.

* * *

— Всё готово, — произнес Озпин. — Все желающие уже прибыли, Реликвии на месте, а Гриммы стоят на своих позициях. Салем со всеми попрощалась — просто на всякий случай. Я тоже. Осталось только призвать Богов.

Жон кивнул и повернулся к собравшимся. Их было сотни три, а может быть, и больше, если, конечно, не считать Гриммов. Две трети прибыли из Атласа, а остальные входили в Белый Клык. Это число никак нельзя было назвать большим, но его увеличение могло разве что ухудшить их положение. Сестры находились в относительной безопасности, а родители стояли неподалеку, держась за руки и терпеливо ожидая неизбежного.

Откладывать призыв было некуда и незачем.

Жон сам заварил всю эту кашу, и теперь наступило время отвечать за свои слова.

Янг сжала его ладонь и уверенно кивнула, а затем отпустила, позволяя повернуться в сторону сил Атласа и Пенни.

— Верь в нас, — прошептала она. — Ты не один. Мы вместе участвуем в этом деле.

Вместе. Не только их команды, но еще и Атлас с Белым Клыком.

В сторону Айронвуда и Пенни Жон шел с высоко поднятой головой.

— Мы готовы начинать.

— Мы тоже, — отозвался Айронвуд. — Солдаты на позициях, Винтер приказы получила. Пенни?..

— Я готова к бою, сэр, — отозвалась та. — И к тому, что тут может произойти, тоже.

— Хорошо, — вздохнул Жон. — Ты лично понесешь Реликвию?

— Да, — кивнула Пенни, посмотрев на Айронвуда. — Сэр?

— Иди, Пенни.

— Спасибо, сэр.

Подойдя вместе с ней к месту призыва, Жон остановился возле Озпина и Салем. Дальше Пенни пошла одна, держа в руках выглядевший совершенно безобидным посох. Положив его рядом с тремя остальными Реликвиями, она начала ждать, как, впрочем, и все собравшиеся здесь люди и фавны.

В конце концов, никаких инструкций или руководств у них не имелось.

Жон понял, что задержал дыхание, когда ему стало не хватать кислорода. И судя по судорожным вздохам вокруг, так поступил не только он. Но ничего не произошло: не появилось никаких вспышек света, не прогрохотал гром, и небо не потемнело.

"Ты расстроишься, если у вас не получится их призвать?" — поинтересовался Реми.

"Сомневаюсь..."

Внезапно направление ветра поменялось на противоположное, а его порывы стали трепать волосы Янг, откидывая их в сторону Реликвий. Судя по остальным людям и фавнам, точка призыва просто засасывала воздух.

— Они идут, — сказал явно испытывавший немалый страх Озпин. — Теперь пути назад уже нет.

— Его никогда не было, Озма, — произнесла Салем. — Не после того, как они нас прокляли.

Всё прошло с гораздо меньшими разрушениями, чем ожидал Жон, но это его почему-то ничуть не успокаивало. Воздух ринулся к Реликвиям, но те не взлетели вверх, не стали сиять и не слились воедино. Всё еще находившаяся рядом с ними Пенни пережидала внезапно возникший шквал, когда они замерцали так, словно на них упал солнечный свет. А потом замерцал и весь мир. Как будто на краткий миг исчезли все цвета, чтобы тут же появиться вновь.

За Реликвиями стояли две гигантские фигуры.

— Это они, — прошептал Жон.

— И они оказались... больше, чем я ожидала, — пробормотала Янг.

Боги действительно возвышались над обычными людьми и не имели никаких видимых признаков пола. Впрочем, телосложение у них было все-таки больше похоже на мужское.

Фигуры, казалось, состояли из самого света или силы. Один был ярко-золотым с оленьими рогами, а другой — темно-аметистовым с бараньими. В общем, перед собравшимися предстали два гигантских светящихся фавна, разве что глаза у них отсутствовали. И они чего-то ожидали, заложив руки за спины.

Жон внезапно понял, что просто не знал, как начать этот разговор.

Вперед вышла Салем. Янг зашипела, но та не обратила на нее абсолютно никакого внимания, двинувшись дальше. Жон ее перехватить просто не успел.

Николас последовал за женой, намереваясь ее поддержать, а секундой позже его примеру последовал и Озпин.

Жон почувствовал, что его ноги как будто приросли к земле, но Янг взяла его за руку и кивнула, после чего они направились к Богам. Он не собирался оставлять ее в этом деле одну.

Боги явно следили за ними, но каких-либо эмоций не выражали. А может быть, их просто оказалось нельзя прочитать по тем сгусткам света, что заменяли им лица. Почему-то казалось, что Бога Тьмы куда больше интересовал окружающий ландшафт, а вот Бог Света уделял внимание именно приближавшимся к нему людям.

Они остановились на приличном расстоянии, но Салем сделала еще несколько шагов вперед и — к немалому удивлению Жона — медленно опустилась на колени.

— Интересно, — мягким голосом произнес Бог Света. Он напоминал Жону отца, который что-то объяснял маленькому ребенку. — Когда мы виделись в последний раз, на колени вставать ты точно не собиралась. Скорее уж наоборот.

Сложно было сказать, имелось ли здесь какое-то осуждение, гнев или хотя бы разочарование, но его голос звучал просто констатацией факта с едва заметными нотками ностальгии.

— Это так, — отозвалась Салем. — Я была... слишком молодой.

— И Озма, — сказал Бог Света, когда Озпин тоже выступил вперед и опустился на колени. — Когда я разговаривал с тобой в последний раз, то предложил тебе возможность объединить Ремнант. Но разве я не предупреждал о том, что твоя жена изменилась и принесет тебе только боль?

Бог Тьмы внезапно посмотрел на брата. Он не произнес ни слова, но почему-то выглядел очень удивленным.

— Я помню это, и вы оказались правы. Должен добавить, что боль являлась результатом именно моей ошибки, и испытывали ее в течение этих столетий мы с Салем вместе. Но, — сказал он, поднимая взгляд, — в остальном всё выполнено. Человечество объединено.

— Хотелось бы верить...

— Какое знакомое место, — впервые заговорил Бог Тьмы. Голос звучал гордо и самоуверенно, а продемонстрированное Салем и Озпином повиновение его, казалось, ничуть не волновало. — Я узнаю эти земли. Как же давно всё это было.

— Именно здесь вы и жили, — произнесла Салем.

— Да, помню. Именно здесь я оказался обманут, и это стало началом конца. Глупые людишки...

— Это было давно. С тех пор прошло уже много времени, и Ремнант сильно изменился, пусть кое-что осталось прежним. Теперь вопрос заключается в том, как именно поменялось человечество.

— Тебя ждет разочарование. Насколько оно могло измениться за столь короткий срок?

— Я предпочитаю надеяться на лучшее.

— Как пожелаешь, брат.

Бог Света вновь повернулся к ним.

— Когда человечество предало нас, мы осознали, что тоже можем ошибаться. Но мы многое поняли и дали вам возможность учиться на ваших собственных ошибках, как у нас получилось с нашей. И всё же я должен признать, что удивлен твоим здесь присутствием, Салем. Зачем ты сюда пришла?

Та опустила голову.

— Я... я хочу извиниться перед вами, — с некоторым трудом произнесла она. — И попросить о снисхождении.

— Разве я не говорил, что если ты не изменишься и продолжишь просить у нас о милости, то мы тебя уничтожим?

Жон заметно напрягся и потянулся к мечу. Все остальные сделали примерно то же самое, и в какой-то миг битва казалась неминуемой, но Салем вновь заговорила:

— Я не прошу у вас о милости! Лишь снять проклятье, чтобы я... могла наконец умереть. Сейчас мне уже понятен смысл смерти.

— Правда?

— Она теперь стала иной. Я чувствую в ней свою силу, как и в некоторых других. Как ты смеешь говорить, что не ищешь нашей милости, украв при этом часть моего могущества и повелевая моими созданиями?

— Я сделала это не специально. Просто попыталась убить себя, утонув в вашем озере!

— Решила сбежать от созданных тобой же проблем? Подобный поступок вовсе не говорит о каких-либо изменениях.

— Это было больше тысячи лет назад, — вмешался Озпин. — Людям для того, чтобы поменяться, требуется гораздо меньше времени. Она перестала быть той полной ненависти женщиной и стала любящей женой, а также заботливой матерью.

— Ее любовь к тебе и привела когда-то к катастрофе.

— Нет.

— Ты не согласен?

— К катастрофе привела боль утраты, — пояснил Озпин. — Боль и отсутствие того, на кого можно было опереться. Если бы нашлись те, кто поддержал бы ее после моей смерти, то ничего подобного бы не произошло. Большинство проблем связаны с тем проклятьем, которое на нее легло.

— То есть ты обвиняешь во всем нас?

— Я этого не говорил...

— Тогда скажи, почему мы должны снять это проклятье, которое является ее справедливым наказанием?

— Справедливым? — пробормотал Жон. — Здесь нет ни капли справедливости...

Оба Бога тут же уставились на него.

Жон замер, внезапно осознав, что его тихие слова не остались незамеченными. Янг напряглась, а Салем с Озпином оглянулись.

— Не видишь справедливости? — прошипел Бог Тьмы. — Или желаешь бросить нам вызов?

— Успокойся, брат. А ты, дитя, подойди поближе. Я хочу с тобой поговорить.

— Пожалуйста! — взмолилась Салем. — Он не имел в виду ничего такого! Ему вообще не довелось жить в то время, так что не нужно его во всё это вмешивать!

— Он стоит перед нами и уже участвует в этом деле. Подойди.

Жон заставил себя двинуться вперед. К его удивлению, Янг пошла вместе с ним, держа его за руку. Боги практически не обращали на нее внимания, хотя Бог Тьмы бросил в ее сторону полный недоумения взгляд.

— Итак, ты считаешь наше наказание несправедливым. Я желаю услышать от тебя причины подобного мнения.

Причин так считать у него имелось более чем достаточно, но очень уж тяжело было назвать их, стоя при этом прямо под взглядами двух Богов.

— Говори только правду. Я узнаю, если ты попытаешься мне солгать.

Ну что же, никаких других вариантов всё равно не оставалось. Озпин явно не знал, что ему следовало предпринять в данной ситуации, а Салем лишь в ужасе смотрела на Жона, как будто желала спрятать его от Богов. И тот ее понимал. Они легко могли взмахом руки убить или оживить кого угодно, как поступили когда-то с Озмой.

Но раз уж их интересовали причины, по которым Жон считал их решение несправедливым, то их он им и назовет.

— Салем — моя мама — не заслужила того проклятья, которое вы на нее наложили, тем самым не дав ни воссоединиться с любимым человеком, ни хотя бы просто отдохнуть. Оно слишком жестоко и не соответствует совершенному ей преступлению.

— Она подняла восстание человечества против нас и устроила катастрофу мирового масштаба.

— Со всем уважением, но эту катастрофу устроила не она, а именно вы.

Бог Тьмы чуть ли не отшатнулся от него.

— Поясни.

— Мама попросила вас вернуть к жизни ее мужа. Вы отказали ей, и это ваше право. Баланс жизни и смерти необходим нашему миру.

— Я рад, что хоть кто-то это понимает.

— Но насколько мне известно, люди могут подавать прошения любому из вас. Вы ей отказали, и тогда мама обратилась к вашему брату. — Жон посмотрел на Бога Тьмы, который молча кивнул. — Я признаю, что она не сказала ему о вашем отказе, но разве существовало какое-то правило на этот счет? Разве вы запретили людям обращаться к вам обоим?

— Исполнение ее прошения нарушило бы баланс. Проблема заключается не в самом обращении к моему брату, а в том, что она проигнорировала мое предупреждение.

Жон пожал плечами.

— Не совсем так... Я имею в виду, что ее прошение действительно нарушило бы баланс, но только один раз. Она же не хотела вообще отменить смерть. Признаю, что это было бы не слишком честно по отношению ко всем тем, кто тоже потерял любимых людей, но на конец света подобное событие всё же никак не тянуло.

— Она убедила человечество восстать против нас, — буркнул Бог Тьмы.

— Ага. Но уже после того, как вы ее прокляли, — возразил ему Жон. — И тем самым, к слову, обеспечили успех ее предприятия. Что же касается самой катастрофы, то это не человечество раскалывало луну. Если я ничего не перепутал, то тут вы всё сделали исключительно сами.

— В чем-то он прав, брат.

— Ты что, решил принять их сторону?!

— Нет. Но кое в чем это дитя действительно право. Люди бы не восстали, если бы мы сами не прокляли ее бессмертием, которое Салем использовала в качестве доказательства своих слов. Это я признаю. И в то же время хочу заметить, что она угрожала не только балансу, но и самому существованию нашего мира. Твоя мать спровоцировала наш с братом конфликт. Подобное сражение вполне могло уничтожить всю планету, и за это она должна понести наказание.

— Я не могу с этим согласиться.

Бог Света замер. Если бы его лицо выражало хоть какие-то эмоции, то на нем наверняка появилось бы удивление.

— Поясни.

— Я понимаю, о чем вы сейчас сказали, и согласен с тем, что сражение между вами привело бы планету к гибели. Но разве вы не сами решили драться? Мама не просила и не принуждала вас прилетать к вашему брату. Это он напал на вас, и это вы решили ему ответить.

— Потому что она им манипулировала.

— Только в той части, которая касалась возвращения к жизни Озмы. Драться никого из вас мама не просила.

— Она пообещала стать моей самой верной последовательницей. И сделала это для того, чтобы получить мое расположение...

— Именно так всё бы и было, — сказал Жон, посмотрев на Салем. — Мама, если бы Бог Тьмы вернул к жизни Озму, то ты стала бы ему служить?

— Н-ну, да. В то время меня волновал только Озма, и ради него я была готова на всё. Так что я стала бы вернейшей из последовательниц того, кто помог бы мне получить его обратно.

Бог Тьмы предпочел промолчать.

— Вот видите, — произнес Жон. — Разумеется, кое о чем мама тогда умолчала, но драться вы решили сами, а наказали за это ее. Нет, я вовсе не говорю, что она вообще ни в чем не виновата, но мне эта кара кажется несправедливой. Я понимаю, что вы разгневались, но ведь она тоже ощутила несоразмерность полученного наказания и потому начала предупреждать людей о вашей несправедливости, тем самым готовя восстание.

— Что ты вообще можешь знать о тех временах, когда тебя и на свете не было?

— Немногое. Но зато мне знакомо понятие дипломатии. Сейчас на всем Ремнанте я наиболее близок к тому положению, в котором тогда оказались вы. Люди видят во мне того, кто способен их в любой момент уничтожить. Именно поэтому я считаю важным продемонстрировать им мою разумность и умение прощать.

— Умение прощать... Ты считаешь, что мы должны продемонстрировать его твоей матери?

— Да. Разумеется, она совершила немало ошибок, но разве с вами самими ничего подобного не происходило?

— Возможно...

Озпин посчитал это удачным моментом, чтобы вмешаться:

— Жон говорит правду. Хотя я не могу отрицать того, что человечество поступило с вами очень плохо, но вина за это лежит на всех.

— Хм.

— Ближе к делу, Озма.

— Это я к тому, что сделанное уже не исправишь. Но мы выросли и осознали свои ошибки, как вы того и хотели. Мы пережили множество лишений и страданий, но, как вы видите, здесь стоят люди, фавны и Гриммы. Мы сумели преодолеть разногласия тысячелетней давности, а Салем поняла необходимость баланса между жизнью и смертью, так что теперь намерена принять ее по своему собственному желанию. Разве вы не этого от нас хотели?

— Этого хотел мой брат, — буркнул Бог Тьмы. — А меня подобная ерунда вообще не интересует.

Озпин в отчаянии посмотрел на Бога Света.

— Да, это было именно моим желанием, — сказал тот, заставив Жона и всех прочих немного расслабиться. — Хотя люди нас разочаровали, но я не утратил надежду. Мне известно о войнах, которые вас разделили, а также о расизме и прочих конфликтах. Я знаю и о том, что часть этих войн началась под влиянием силы моего брата.

Бог Тьмы отвернулся.

— Испытаний оказалось так много, что я уже практически не верил в вашу возможность с ними справиться, пусть даже у вас имелись мои дары.

Бог Тьмы сложил руки на груди.

— Но я рад, что вы превзошли мои все ожидания. Ты хорошо потрудился, Озма.

— С-спасибо...

— А ты, Салем...

Та моментально напряглась.

— Да?

— Ты принесла много боли, но я готов признать, что далеко не всегда эти действия были продиктованы именно твоей волей. Сила моего брата изменила тебя. Это оказалось... чем-то, что мы не сумели предугадать. Твое проклятье должно было остаться до тех пор, пока ты не придешь к нам, раскаявшись в своих ошибках. В те времена я предполагал, что это произойдет через десять или, может быть, двадцать лет. Оставлять тебя проклятой на столь большой срок я не собирался, — произнес Бог Света, опуская руки. — И пытать тебя в мои планы тоже не входило.

Салем закашлялась.

— Я... понимаю. Это я вынудила вас уйти...

— Нет. Мы сами выбрали это решение. И наверное, оно тоже было ошибкой.

— Так вы снимете с нас проклятье? Позволите мне умереть?

— Да.

С Салем, казалось, свалился немалый груз, как, впрочем, и с Озпина. Да и не только с них. Жон ощутил такое сильное чувство облегчения, что ему хотелось прыгать и смеяться. Он и засмеялся, но только очень тихо. Позади него точно так же тихо радовалась Руби, а Сан хлопнул кого-то по подставленной ладони.

У них получилось. У них действительно получилось.

— Вы с Озмой покинете этот мир и сможете наконец отдохнуть.

Вся радость Жона моментально испарилась.

— Что?! — воскликнул он. — НЕТ!

— Жон, — улыбнулась ему поддерживаемая мужем Салем. — Всё в порядке. Мы говорили об этом с Озмой и Ники, а потому подготовились заранее. Если это означает, что все остальные смогут жить в мире, то нам стоит уйти прямо сейчас.

— П-пап?

Его отец печально улыбнулся.

— Не могу сказать, что мне нравится подобное решение, но я его понимаю. Кроме того, наша разлука не будет длиться вечно. Когда-нибудь я тоже уйду вслед за ней, а пока присмотрю за тобой и твоими сестрами.

На этот раз ноги Жона все-таки подкосились, и удержался он лишь благодаря Янг. Та сочувственно ему улыбнулась, поскольку когда-то уже потеряла мать, пусть боль это ничуть не уменьшило. Жон знал, что нечто подобное могло произойти, но почему-то не рассматривал такую возможность всерьез.

— Это просто нечестно...

— Баланс жизни и смерти никогда нельзя было назвать честным, но его необходимо поддерживать.

— Мы понимаем, — произнес Озпин, делая шаг вперед. — И у меня есть одна маленькая просьба. Это тело принадлежит не мне, хотя вы об этом наверняка и так знаете...

— Уйдет только твоя душа. Его останется на месте.

Озпин кивнул.

— Спасибо. Могу я узнать, что случится после нашего ухода?

— Как и было обещано, мы вернулись на Ремнант, чтобы вновь сделать его единым. Человечество снова начнет процветать вместе со всеми его... ответвлениями. — При этом Бог Света посмотрел в сторону членов Белого Клыка. — Мы отменим кое-какие изменения, ранее внесенные нами в жизнь планеты, и восстановим ее. Может быть, вернется и дар магии, но тут всё зависит от моего брата.

— Посмотрим... — рассеянно произнес Бог Тьмы, вглядываясь в Жона. Он практически ни на секунду не отводил от того взгляда с момента их спора насчет наказания для Салем. — Я чувствую в тебе часть меня. И в ней тоже. Как это вообще возможно? Отвечай.

Жон оглянулся на Янг.

— Я являюсь сыном Салем, а в Янг живет Гримм-паразит — наш с ней ребенок.

— Мои создания объединились с человечеством?

— Эм... в некотором роде.

— И совсем не так, как вы наверняка подумали, — добавила Янг.

Бог Тьмы слегка наклонил голову.

— Понятно...

— Еще один непредвиденный результат наложенного на Салем проклятья и ее падения в Озеро Тьмы. Это необходимо исправить.

Кровь Жона застыла у него в жилах.

— Прошу прощения?

— Мы вернулись на Ремнант, чтобы восстановить тот мир, которым он когда-то был — сверкающую жемчужину баланса и порядка. Но люди с силой Тьмы противоречат этому балансу, потому что тем самым приближаются к Богам. Они не являются частью нашего плана и не способствуют его осуществлению.

Бог Света посмотрел на них, но в этот раз Жон, Янг, Салем, Озпин и Николас непроизвольно отступили назад. Тот теперь выглядел гораздо выше и опаснее, хотя даже не шелохнулся.

— Поэтому их следует убрать.