Тайны Тёмного Лорда (гет)

При мысли о беременности Беллатрисы Волдеморту стало совсем не до яда для Дамблдора. Он просто поручил Снеггу выбрать отраву по своему усмотрению и, отпустив слугу, немедленно трансгрессировал в Слизерин-кэстл. Едва чародей оказался в гостиной, как тут же упал в кресло и схватился руками за голову, до боли сжимая виски, потому как миллион мыслей одолевал его. Внезапно открывшаяся истина казалась столь невероятной, сколько и радостной. Как?! После четырнадцати лет Азкабана, наполненных холодным отчаянием и пытками дементоров, Белла все же носила ребенка. «Где же она теперь?» — лихорадочно размышлял колдун. — «Куда в отчаянии подалась, чтобы спрятаться от всех и вся, а больше всего от моего гнева? Неужели скитается среди мерзких маглов, как в свое время моя мать, которую этот подлец, так называемый папаша, оставил совсем одну без средств к жизни?»

Темный Лорд нажал на темную метку, нарисовав перед собой образ темнокудрой ведьмы, и отчаянное желание увидеть ее охватило все его существо. Минуты тянулись медленно, неимоверно медленно, и маг заметил, что его холодное сердце сейчас бьется вдвое быстрее, чем тикали секунды на часах. Десять, двадцать минут, полчаса — более чем достаточно, чтобы добраться до какого-нибудь антитрансгрессионного барьера. Но Беллатриса так и не явилась на его зов, который прежде считала за величайшее счастье и на который спешила, как только могла. Ледяной ужас подобно хищному страшному зверю пробрался в сердце и вцепился в него острыми когтями так, что Волдеморт невольно задрожал всем телом от страха. Он, Темный Лорд, перед которым трепетала вся волшебная Британия! Сейчас впервые за всю свою жизнь он действительно жалел о содеянном, ругая последними словами свое неоправданно жестокое поведение с Беллой, кляня на чем свет стоит и себя самого. Все сказанные при ссоре слова пришли ему на память, и сцена расставания родителей, которую он извлек из воспоминаний отца, вдруг предстала перед ним с необычайной ясностью. А что, если уже случилось непоправимое, и Беллатриса все же сварила зелье, от которого погибли и она, и ребенок. Его дитя, его плоть и кровь! Ни на один из вопросов, которые маг сейчас задавал себе, ответов не было. Он даже не узнает, где их могилы, как и до сих пор, даже владея необыкновенно сильной магией, не знает, в каком неведомом месте обрела последний покой его мать. Самое изощренное волшебство оказалось бессильным в попытках отыскать могилу.

Волдеморт за годы своей жизни так или иначе убил уже столько людей, что вершил очередную расправу над врагом не только с легкостью, но и с наслаждением, со злорадным торжеством и, порой, с особой жестокостью. Но все эти убитые не были людьми в его понимании. Так, никчемные маглы, плебейские выскочки-грязнокровки, полукровные и даже чистокровные предатели крови. К ним, да и ни к кому другому Волдеморт не испытывал ни капли жалости, туда этим людишкам и дорога! Но чтобы так… Обречь на гибель женщину, носящую его ребенка. Прямо как тот мерзавец Том Реддл, так называемый отец, отказавшийся от своего сына и бросивший его на произвол судьбы. Даже спустя столько лет Волдеморт продолжал его до дрожи ненавидеть и не мог простить, а теперь вот сам чуть не уподобился этому ничтожеству.

— Нет! — вдруг воскликнул колдун. — Я — не ты, мерзкий ублюдок! Я лорд Волдеморт! Лорд Волдеморт не оставит ни свое дитя, ни его мать. Лорд Волдеморт дорожит не просто чистой, но своей родной кровью. Я все исправлю, и раздери меня гиппогриф, если не найду их!

Чародей почему-то был уверен, что Беллатриса жива. Ощущал это всеми фибрами оставшегося у него осколка души, который по неведомой причине еще был способен на какие-то чувства.

Темный Лорд снова погрузился в размышления, но пребывал в них недолго, всего несколько минут, а потом вернулся в Малфой-мэннор и срочно вызвал Снегга.

— Повелитель, я подобрал яд. Если пожелаете, могу поведать вам о его свойствах… — начал разговор зельевар, уверенный, что с этой целью Волдеморт и призвал его в очередной раз. Однако ошибся.

— Потом расскажешь, Северус! — холодно прервал его темный маг. — Впрочем, я убежден, что ты справился со своей задачей. — Снегг молча склонил голову, услышав похвалу. — А сейчас, — многозначительно взглянув на собеседника своими красными глазами, продолжал Волдеморт, — мне нужно, чтобы ты предоставил мне полный перечень всех колдоаптек и зельеварен магической Британии. И как можно скорее.

— Всех, милорд? — позволил себе несколько удивиться Снегг.

— Всех! — коротко отрезал Темный Лорд.

— Как прикажете, мой лорд!

— Ты не поинтересуешься, зачем мне эти сведения? — внимательно глядя на собеседника, спросил чародей.

— А зачем, повелитель? Меня ведь это не касается, не так ли? — Снегг понял, что именно такой ответ и нужен Волдеморту.

— Вот за это, помимо твоих талантов зельевара и прочих способностей, я и ценю тебя, Северус! Ты никогда не задаешь лишних вопросов, не суешь нос не в свое дело и умеешь помалкивать. Может быть поэтому тебе часто известно гораздо больше, чем другим моим пожирателям?

— Все может быть! — последовал неопределенный ответ.

— Хорошо, сколько времени тебе понадобится, Северус, чтобы выполнить мое поручение? Как мне известно, это самое время ты тоже терять не привык.

— Милорд, — подумав минуту, заговорил пожиратель смерти. — Я попробую выполнить это задание сегодня к вечеру, в крайнем случае к завтрашнему утру.

— Что же, буду ждать. Как только все будет готово, немедленно вызывай меня.

— Я все понял, повелитель! — как всегда спокойно и бесстрастно отвечал зельевар.

К вечеру Волдеморт уже держал в руках внушительный список, включающий в себя порядка ста крупных заведений и еще больше небольших лавочек. Для чародея это была единственная возможность напасть на след Беллатрисы, точнее, найти ее саму. Ведь для того, чтобы сварить абортивное зелье, по словам Снегга, необходим котелок из чистого золота, а его просто так не купить. В большинстве колдоаптек необходим предварительный заказ и внесение полной, либо частичной предоплаты. Конечно, в Косом переулке они бывали в наличии, но Беллатриса туда вряд ли пойдет. Скорее предпочтет отправиться куда-нибудь подальше, где ее не узнают, и не окажется знакомых.

В последующие три дня Темный Лорд сам обходил по списку все места продажи зелий и ингредиентов для них. Колдун отменил общие собрания и частные аудиенции, совсем позабыв о всех своих делах, чего с ним никогда в жизни не случалось. Беллатриса и их еще неродившийся ребенок затмили для него все. Империус, Легилеменс и Обливиэйт — вот три основные заклинания, которые вылетали из волшебной палочки Волдеморта в эти дни, когда он трансгрессировал по указанному адресу, заходил в очередную колдоаптеку, ловил испуганный взгляд мага-продавца, накладывал на него заклятие подчинения и просматривал воспоминания, не являлась ли сюда черноволосая кудрявая дама и не заказывала ли при этом золотой котелок. После этого работник заведения благополучно забывал о странном посетителе. Темный Лорд молил Мерлина, чтобы ведьма не успела уже получить свой заказ или не додумалась бы воспользоваться еще и оборотным зельем. Второе, впрочем, было маловероятным. Кроме того, если среди всех заказчиков золотых котелков не удастся увидеть Беллу, то на этот случай у него тоже был план. Волшебник хотел приказать аптекарю превратить золотой кубок в портал, который бы доставил колдунью прямо в Слизерин-кэстл. Если же ни в чьих воспоминаниях он не увидит ведьмы, то в порталы будут превращены все золотые кубки, заказанные в Британии. Тогда даже использование оборотного зелья не позволит Беллатрисе скрыться от него. Но как бы точно колдун все ни рассчитал, он все же не был полностью уверен в успехе, и одна лишь мысль, что уже может быть поздно, сводила его с ума. В конце третьего дня, обойдя таким образом с две сотни аптек, Волдеморт позволил себе вздохнуть с облегчением. В одном из небольших городков Уэльса в маленькой неприметной зельеварне воспоминания колдоаптекаря очень ясно показали Темному Лорду его ведьму, которая должна была явиться за своим заказом на другой день.

Еще до открытия зельеварни колдун проник в помещение и скрытый дезилюминационным заклинанием стал дожидаться появления Беллатрисы. Она зашла в лавку и заявила, что пришла за своим заказом — маленьким золотым котелком. Когда его принесли, а чародейка уже собралась окончательно расплатиться, как вдруг ощутила, что кто-то невидимый схватил ее за руку, и в следующую секунду ноги ее оторвались от земли, а перед глазами все завертелось и закружилось. Не успела ведьма и глазом моргнуть, как уже стояла во дворе Слизерин-кэстла, а за ладонь ее держал Волдеморт. Увидев его перед собой, Беллатриса вскрикнула от испуга, попыталась вырваться и убежать куда глаза глядят, но теперь уже обе худые руки держали ее в кольце, не позволяя даже пошевелиться, причем без всякой магии.

— Что же ты задумала, ненормальная? — заговорил колдун высоким холодным, непривычно громким голосом. Чародей чуть ли не физически ощущал ее страх, чувствовал ее дрожь. Он заставил Беллатрису смотреть ему в глаза, применяя легилименцию. Ужас, паника, неимоверное смятение испытала волшебница, когда поняла, что находится в положении. Поначалу она даже предположить не могла, что именно оно и стало причиной ее неудачных попыток сотворить волшебство там, в Министерстве магии. Но когда к этому добавилось отсутствие регулярного женского недомогания, а еще чуть позже тошнота и небывалая чувствительность к запахам, то сомнений не осталось. Чародейка даже не представляла, что ей делать, ведь Волдеморт явно не нуждался в ней, не звал к себе даже на очередное собрание пожирателей. Метка на ее запястье не жгла. Значит, и известие о беременности, такой неожиданной, такой невероятной и в другое время такой желанной, теперь ни капли не взволнует его. Тогда Белла с обливающимся кровью сердцем решилась на столь отчаянный шаг, как самостоятельное изготовление опасного абортивного зелья, втайне надеясь, что вместе с ребенком состав убьет и ее.

Поняв все это, Волдеморт не сказал ни слова, но холодная ладонь, тихо гладившая черные кудри, говорила лучше любых слов. Гнев его окончательно прошел, а в голове стали возникать такие странные мысли, что спустя даже очень короткое время маг не мог поверить, что действительно думал такое: «Мерлин, мы столько лет мечтали о встрече, ты — в Азкабане, я — в Албании! Претерпели столько невзгод! И вот сейчас, когда никто и ничто нам не мешает, ты не в моих объятиях! Как нелепо!» Теперь, когда возможность потерять ведьму снова предстала перед Темным Лордом, ему показалась абсурдной сама причина, из-за которой он так наказал и чародейку, и самого себя вместе с ней. Да будь хоть десять таких провалов в Отделе тайн, это не стоило и сотой доли тех слов, что Белле довелось услышать от него тогда.

От трепетных прикосновений Волдеморта Беллатриса постепенно успокоилась и перестала дрожать. Из глаз выкатились несколько слезинок, которые Темный Лорд лишь аккуратно стер с щек, но ни капли не рассердился при этом, а только крепче прижал колдунью к себе.

— Не плачь! — глухо попросил он. — Скажи лучше, когда он должен родиться? — худая белая ладонь несмело легла ей на живот.

— В начале весны. — прошептала чародейка. — Но откуда… То есть как вы…

— Забудь обо всем, Белла! Я не хотел, чтобы так вышло! — прервал волшебницу маг и поцеловал. И Белла забыла. Не заклинание «Обливиэйт», а руки и губы Волдеморта заставляли ее забывать обо всем на свете. От прикосновений его ладоней ведьма сходила с ума, не могла думать ни о ком и ни о чем, кроме Темного Лорда, который составлял для волшебницы весь ее мир и был для нее смыслом жизни. Волдеморт же хоть пока и не осознавал умом, но всем своим существом чувствовал, что как в Слизерин-кэстле без этой женщины не зажгутся камины и свечи, так и сам он без нее утонет во тьме.

* * *

Беллатриса снова вернулась в Слизерин-кэстл, хотя и продолжала часто бывать в Малфой-мэнноре. С позволения Волдеморта она поделилась невероятной новостью с Нарциссой, и сестра, когда узнала, была столь ошеломлена, что чуть со стула не упала. Люциус, разумеется, тоже был в курсе дела, но вот сообщать Драко о скором появлении у него кузена или кузины Темный Лорд запретил. Младшему Малфою было поручено ответственное задание в Хогвартсе, и если юноша потерпит неудачу, то к нему могут применить легилименцию, напоить сывороткой правды, и тогда велик риск, что враги узнают об еще нерожденном ребенке. А этого Волдеморт допускать не хотел: нельзя давать врагам лишний козырь в борьбе. Даже его связь с Беллатрисой до сих пор была под покровом тайны.

Закончился июль, летние каникулы близились к своему завершению, и хозяйка Малфой-мэннора с каждым днем волновалась все больше. Наконец, Нарцисса решилась попросить свою старшую сестру об услуге. Миссис Малфой знала, что Волдеморт обучал Беллатрису окклюменции, и владение этой наукой могло помочь Драко справиться с заданием. Темный Лорд, кстати, был того же мнения, и поэтому поручил Белле обучать племянника в течение того месяца, который у него оставался до начала учебы. Для самой чародейки это была хорошая возможность потренироваться в легилименции. Срок беременности ведьмы был еще небольшим, и племянник ни о чем бы не догадался. Сейчас она вполне спокойно и даже с удовольствием проводила с ним время, зная, что скоро сама станет матерью и то и дело бросая взгляды на свой пока еще плоский живот. Драко проявлял неплохие способности в этой области магии, а кроме того, внимательно слушал и неукоснительно выполнял все рекомендации Беллы во время занятий и после, когда пытался самостоятельно отрабатывать полученные навыки, понимая, что все это в его же интересах. За это Беллатриса прониклась к племяннику некоторой симпатией и в этом году даже вместе с Нарциссой ходила с ним в Косой переулок и провожала в Хогвартс.

Все то время, пока просторные мантии скрывали ее живот, колдунья появлялась на людях и на собраниях пожирателей, но к концу ноября это стало невозможно, и в жизни ведьмы начался период затворничества. Впрочем, он был весьма кстати. Дело в том, что время и Азкабан поработали не только над внешним видом волшебницы. С развитием беременности Белла стала чувствовать себя хуже, хотя старалась это скрывать, а здоровье ведьмы пошатнулось настолько, что уже не только внимательная Нарцисса, но и Волдеморт, мало что понимавший в таких делах, осознал: с чародейкой не все в порядке. Это ему не нравилось, и потому колдун решил незамедлительно принять меры.

Рождество чародей провел в Слизерин-кэстле вдвоем с Беллой. Правда, во время каникул он один раз все же наведался в поместье Малфоев, дабы осведомиться об успехах Драко. Когда же маг узнал, что за несколько месяцев юнец не продвинулся в этом деле ни на шаг, то не смог удержаться от Круциатуса, свирепея о нерасторопности и бестолковости мальчишки. Яд, предназначавшийся Дамблдору, вместо директора случайно выпил Рональд Уизли — закадычный друг Поттера, и, конечно же, его спасли. Тогда Волеморт решил прибегнуть к темным артефактам, которыми изобиловали его магазины. После возрождения волшебник наведался в каждый из них. Поразмыслив немного, он приказал Грею Горбину доставить из Лютного переулка проклятое ожерелье, от одного прикосновения к которому наступала мгновенная смерть. Его Драко взял в Хогвартс, тщательно соблюдая все меры безопасности.

В Беллатрисе же тем временем проснулся инстинкт матери, и она с энтузиазмом взялась готовить приданое для новорожденного. Ведьма даже занялась колдодельем: от взмахов ее волшебной палочки то серебряная иголка летала, рисуя золотыми нитками узоры на зеленом балдахине для детской кроватки; то тихо стучали заколдованные спицы и вязали из разноцветных ниток детские вещички. Лицо чародейки в эти моменты казалось удивительно спокойным и умиротворенным, как будто это была какая-то другая женщина, а не та злобная черная ведьма, без колебаний жестоко расправлявшаяся с врагами Темного Лорда и с упоением пытавшая тех, кому не посчастливилось стать ее жертвой.