Тайны Тёмного Лорда (гет)

Дом семейства Уизли.

— Никто из членов Ордена не сказал бы Волдеморту, что мы переезжаем этой ночью, — сказал Гарри Люпину. — Он нагнал меня лишь под самый конец пути, поначалу не знал, который из Поттперов — я. Если бы его посвятили в план, он с самого начала знал бы, что я лечу с Хагридом.

— Волдеморт нагнал тебя? — резко переспросил Люпин. — И что произошло? Как ты уцелел?

Гарри коротко рассказал, как гнавшиеся за ним Пожиратели смерти, по-видимому, опознали в нем настоящего Поттера и призвали Волдеморта.

— Опознали? Но как? Чем ты себя выдал?

— Я увидел Стэна Шанпайка… Помните, он был кондуктором в «Ночном рыцаре»? И попытался разоружить его вместо… Ну, он же не понимал, что делает, верно? Его наверняка сковали Империусом.

Люпин пришел в ужас.

— Гарри, время разоружать их прошло! Эти твари пытаются схватить и убить тебя! Если ты не готов убивать их, так оглушай, по крайней мере!

— От нас до земли было ярдов пятьдесят! Стэн действовал не по собственной воле, а оглуши я его, он бы упал и разбился, и это было бы все равно, что применить Аваду Кедавру! Экспеллиармус два года назад спас меня от Волдеморта.

— Конечно, Гарри, — с трудом удерживаясь от вспышки, сказал Люпин, — и множество Пожирателей смерти видело, что происходит. Извини, но в тот раз, под угрозой неминуемой смерти, твой ход был действительно весьма оригинальным. Повторять же его сегодня, на глазах у Пожирателей смерти, которые либо присутствовали при первом случае, либо слышали о нем, это было почти самоубийством.

— Я не стану убивать людей только за то, что им случилось преградить мне путь, — заявил Гарри. — Этим пусть занимается Волдеморт.

С этими словами Гарри вышел из дома к Хагриду и не услышал ответ Люпина, с которым Римус обращался уже больше к себе, чем к собеседнику.

— Молодо — зелено! — проворчал он себе под нос. — Когда-то я тоже думал примерно так же.

Гарри тем временем заглянул в окно.

— С Джорджем все обойдется?

При этом вопросе недовольство Люпина поступком Гарри словно испарилось.

— Думаю, да, хотя ухо, оторванное заклятьем, восстановить невозможно…

В этот момент они заметили метлу, которая неслась прямо к земле. Тонкс приземлилась так лихо, что метлу занесло, и от нее во все стороны полетели камушки и земля.

— Римус! — закричала она, бросаясь в объятия Люпина. Лицо у него было застывшее, белое, казалось, он разучился говорить. Рон, покачиваясь, побежал к Гермионе и Гарри.

— Ты цела, — пробормотал он еще до того, как его обвили руки Гермионы.

— Я думала… думала…

— Я в порядке, — произнес Рон, гладя ее по спине. — Все хорошо.

— Рон великолепен, — горячо сообщила Тонкс, отрываясь от Люпина. — Просто молодец. Оглушил одного из Пожирателей, прямо в башку попал, а когда целишься с летящей метлы в движущуюся мишень…

— Ну что, все вернулись? — спросил Рон.

— Нет, ответила Джинни, — мы все еще ждем Билла, Флер, Грозного Глаза и Наземникуса.

— Почему вы так задержались? Что случилось? — почти сердито спросил Люпин у Тонкс.

— Беллатриса, — ответила Тонкс. — Оказывается, я нужна ей не меньше, чем Гарри. Она очень старалась меня убить, Римус. Жаль, что я ее не достала. Я перед ней в долгу. А вот Родольфуса мы поувечили точно…

«Ну, слава Мерлину!» — подумал Люпин. — «Хоть у Нимфадоры достаточно решимости, и излишней сердобольностью она не страдает…»

Всем, кто вместе с Гарри вернулся, уже было известно о ране Джорджа Уизли, и ее следы он будет носить до самой смерти… Но им еще только предстояло узнать, что Грозного Глаза Грюма они уже никогда не увидят.

Поместье Малфоев.

Портал перенес Беллатрису и Родольфуса прямо в огромный холл особняка Малфоев, и на истошные крики ведьмы тотчас прибежали Люциус и Нарцисса. Сестра попыталась было поднять Беллатрису с колен, но та не желала ничего ни видеть, ни слышать, вцепившись в безвольно лежащую руку мужа мертвой хваткой. Было совершенно ясно, что кроме него чародейка никого не замечает, даже самого Темного Лорда, внезапно появившегося в доме вместе с Северусом Снеггом. Остальным Пожирателям, возвратившимся после неудачной ловли, было приказано отправляться восвояси по домам.

Глаза ведьме застилала пелена напрасно сдерживаемых изо всех сил слез, а перед ее внутренним взором одна за другой, как в калейдоскопе, сменялись разные картины, правда, сходные в одном: везде в них был Родольфус. Вот ее будущий муж беседует с тестем и одной лишь фразой пресекает все попытки Сигнуса говорить о дочери как о живом товаре. Вот уже после свадьбы он терпеливо пытается расположить к себе юную супругу, великодушно дожидаясь, когда же она соблаговолит дать то, что вообще-то уже принадлежит ему по закону. Вот оба они стоят в саду Лестрейндж-мэннора рядом с вновь ожившим кустом темно бордовых роз, и Белла впервые после расставания с Волдемортом начинает радоваться весне… Потом Руди отпускает ее к другому, но при этом продолжает заботиться о ее безопасности. Вот перед ней камера временного заключения при Министерстве магии, и муж пытается втолковать обезумевшей от горя и отчаяния колдунье, как отныне следует себя вести, чтобы выжить и дождаться своего часа. И, наконец, последнее…во время ловли. По мере того, как память Беллатрисы воскрешала все эти сцены, из глаз ведьмы все сильнее и сильнее, как два соленых ручья, текли жгучие слезы. Она и подумать не могла, насколько, оказывается, Родольфус ей дорог, особенно теперь, когда в любую секунду он мог уйти навсегда. Руди столько сделал для нее и ничего не попросил при этом взамен. Тут ведьма сжалась в комок, обхватив голову и колени руками, словно желая спрятаться от неумолимой, утопленной в невинно пролитой крови и, казалось бы, давно уже погребенной под спудом грехов, а теперь вот так некстати проснувшейся совести.

Наконец, колдунья заметила прямо рядом с собой полы черной мантии Волдеморта. Не помня себя, она бросилась к чародею, обхватив руками его колени, голося при этом.

— Повелитель! Прошу вас… Я никогда не просила и больше не попрошу, но сейчас умоляю: сделайте же что-нибудь! Вы сильный волшебник и многое можете. Умоляю вас!

Волдеморт не шевелился и молчал, при этом внимательно и неотрывно разглядывая ведьму своими красными глазами, а Белла вся сотрясалась от рыданий. Рядом с Темным Лордом молча стоял Северус Снегг, с виду, как всегда холодный, бесстрастный и ко всему равнодушный. Будь на его месте кто-то другой из Пожирателей смерти, то он непременно счел бы, что стал свидетелем весьма интересной, прямо-таки интригующей сцены, о которой так и тянет поведать любому встречному. Гордая аристократка, надменная мадам Лестрейндж, строптивая Беллатриса и пожирательница мужских сердец, которая даже с чистокровными благородными магами порой лишь два слова скажет, и вдруг валяется в ногах у Темного Лорда, умоляя того спасти жизнь ее мужу. Однако, зельевар лишь коротко сказал своему повелителю.

— Похоже, у мадам Лестрейндж сильная истерика, милорд! Правда, на то у нее есть причина.

— И что ты стоишь? — злобно прошипел Волдеморт. — Кто из нас зельевар?

Снегг бросился в свою лабораторию и быстро вернулся, держа в руке заполненную до краев пробирку с плотно притертой пробкой. Полутемный холл осветила красная вспышка, вырвавшаяся из палочки Темного Лорда. Беллатриса мгновенно остолбенела, в то время как зельевар быстро подошел к колдунье, сноровисто запрокинул ей голову и влил в рот все содержимое хрустального сосуда — концентрированное успокоительное и снотворное зелье. При этом Снегг пристально посмотрел на волшебницу.

— Выпей, и станет легче!

В его голосе на этот раз ведьма не услышала привычной злой иронии и едкого сарказма, а черные глаза были вовсе не колючими, напротив, они смотрели на волшебницу с пониманием и даже сочувствием. А потом перед глазами Беллы все поплыло, тело окончательно обмякло. Волдеморт левитировал колдунью на диван и снова отдал приказ слуге.

— А теперь займись, наконец, ее мужем. Твори заклятья, вари какие угодно редкие зелья, хоть галеоны расплавленные в рот заливай, но вырви его из когтей смерти!

— Сделаю все, что в моих силах, милорд, но…

— Никаких «но»! — тихо и угрожающе проговорил Темный Лорд. — Иначе… — Он не закончил фразы, но яростный взгляд горящих, как угли глаз, красноречивее любых слов говорили, что если его приказ не будет исполнен, то зельевару, мягко говоря, сильно не поздоровится.

Снегг послушно кивнул, достал палочку, и неподвижно лежащий Родольфус медленно поплыл в комнату на втором этаже.

Волдеморт, оставшись один рядом с крепко спящей Беллатрисой, молча сидел на диване, а на его челе лежала печать тяжелого раздумья. Повеление, отданное Снеггу, чтобы тот из кожи вон вылез, но вылечил дышащего на ладан слугу, было обусловлено совсем не порывом милосердия или сострадания. Подобные чувства давно уже были неведомы этому темному чародею. Просто реакция Беллы на произошедшее с Родольфусом многое показала ему. Дольф был одним из первых и самых преданных сторонников Волдеморта и при этом человеком, к которого колдун испытывал едва ли не столь же сильную ненависть как Гарри Поттеру или Альбусу Дамблдору, и чародей до сих пор не убил его только потому, что еще не до конца использовал в своих целях. Сперва Руди был ему необходим, чтобы завербовать сторонников, а потом должен был хранить тайну его отношений с Беллой, чем и занимался по сей день, давно уже став ее фиктивным мужем. Но ни Темный Лорд, ни сама Беллатриса не могли предполагать, насколько сильно ведьма привяжется к Родольфусу. Волдеморт всегда привык брать то, что принадлежало ему или на что положил глаз, при этом не считаясь с кем бы то ни было. Соперников он не терпел нигде и ни в чем, незамедлительно и без колебаний расправляясь с любым, кто имел несчастье оказаться у него на пути. И Родольфуса он бы сейчас с удовольствием убил, не задумываясь, за то, что посмел когда-то, хоть и совсем недолго, обладать Беллатрисой, а теперь вот (неслыханная наглость!) посягнул не только на ее тело, но и на мысли, на место в ее сердце и душе! А ими-то Волдеморт желал владеть безраздельно. И сейчас, как никогда, Родольфус был ему в этом соперником. И очень серьезным на самом деле соперником. Но вот беда: расправиться с ним привычным образом, метнув смертельное проклятье, было невозможно. От этого Беллатриса не перестанет думать о нем, напротив, всю оставшуюся жизнь считала бы себя виновной в гибели мужа, которым все же дорожила. Мертвый Родольфус в данном случае был бы хуже живого. Какое досадное недоразумение, что мертвая тень встанет между ним и Беллой, никогда не позволив полностью обладать этой сумасшедшей ведьмой. А вот если бы Лестрейндж выжил и поправился… Тогда все проще, и эта совершенно неуместная сентиментальность колдуньи угаснет сама собой. Парадокс, но в сложившихся обстоятельствах единственным способом избавиться от соперника и заполучить в качестве победного трофея всю Беллу целиком стало сохранение жизни Родольфусу. Это обстоятельство порядком злило его, не меньше, чем очередная неудачная поимка Поттера. Сейчас, оставшись один, Волдеморт даже не пытался сдерживать свой гнев и стал метаться по комнате, как беспокойный зверь. Временами ни с того, ни с сего падали вещи вокруг него: ваза со стола, картина со стены, обитатель которой невольно вскрикнул. Оконное стекло покрылось, словно паутиной, сетью мелких трещин и с трудом держалось в раме. Стихийный всплеск магии был довольно силен и заметен невооруженным глазом. Темному Лорду срочно был нужен объект, на котором он бы мог сорвать свою злость. И такой человек отыскался мгновенно: с этим магом у Волдеморта все равно намечался очень важный разговор. Так почему не сейчас? Колдун обернулся темным дымом, потому как идти пешком у него уже не было терпения, и ринулся в подземелье, где все также томился плененный мистер Оливандер.

— Ты разочаровал меня, мастер! — холодным голосом изрек Темный Лорд, неожиданно появляясь в камере, и узник в страхе попятился. — Ты утверждал, что проблему родства наших с Поттером палочек, из-за которого не был возможен полноценный поединок, будет решена, если я возьму другую палочку.

— Так и должно было случиться! — убеждал Оливандер.

— Однако, не случилось! Палочка Поттера уничтожила ту, что я взял у Малфоя. Почему? Говори! — шипел от злости Темный Лорд.

— Я не знаю!

— Неправильный ответ! Круцио!

Старый мастер распростерся на полу, весь изгибался и дрожал, борясь с невыносимой болью, которая чуть ли не расплавляла кости.

— Я не знаю! Не знаю! — снова закричал мастер истошным голосом.

— Посмотрим! — вкрадчиво отвечал Волдеморт. — Легилеменс!

Просмотрев воспоминания узника, колдун убедился, что несчастный мастер не лжет. Он мог бы сразу воспользоваться легилименцией, но после неудач одновременно на двух фронтах — в поимке Поттера и в борьбе за безраздельное обладание Беллатрисой, точно своей собственностью — он желал выплеснуть свою злость и разочарование. И мистер Оливандер сейчас прекрасно подошел для этой цели. Волдеморт снял, наконец, пыточное проклятие, но не из жалости, а потому, что старик начал уже терять сознание от боли, но его при этом нужно было расспросить еще кое о чем. Мастер с облегчением выдохнул, продолжая лежать совершенно разбитым.

— Что тебе известно о Бузинной палочке? — спросил Волдеморт.

— Это один из трех даров Смерти, которым владел Антиох Певерелл…

— Можешь не пересказывать мне Сказку о трех братьях. Кроме того, историю магии я, смею заметить, знаю неплохо. Бузинная палочка действительно существует, хотя временами ее кровавый след теряется, а потом появляется вновь. И каждый раз ее появление сопровождается убийством предыдущего владельца. Но тебе, мастеру волшебных палочек, наверняка известно куда больше, чем всем остальным. Кто владел ею последний раз?

— Я не знаю!

— Ложь! Слушай, Оливандер, я все равно вытяну из тебя правду. Мне ничего не стоит, как ты убедился, исследовать твою память. Но тогда я жестоко накажу тебя. Круциатус, который ты сейчас испытал покажется цветочками. А есть масса других заклятий, после которых ты уже не встанешь… Говори, или я буду пытать тебя! В нашу первую встречу ты, помнится, прочитал мне целую лекцию о волшебных палочках, помнишь каждое свое изделие и его покупателя. Ты просто не можешь не знать о судьбе самой могущественной палочки в мире. В благодарность за сделанную для меня тисовую палочку, верой и правдой служившую мне на протяжении десятилетий, я проявлю к тебе милость и дам возможность рассказать мне все добровольно.

Мистер Оливандер ничего не ответил.

— Молчишь? — прошипел Волдеморт со все возрастающей злобой. — Ты не оставляешь мне выбора, мастер! Кру…

— Нет-нет! — быстро со страхом залепетал старик. — Я все скажу! Все, что знаю! Последним владельцем Бузинной палочки или Жезла Смерти был Грегорович.

— Производитель волшебных палочек из Болгарии?

— Именно так! Говоря об обладании сильнейшей в мире палочкой, Грегорович рекламировал свой магазин. Он утверждал, что занимается исследованием Бузинной палочки и стремится повторить ее свойства в тех, которые изготавливал сам.

— Ему это удалось?

— Нет, и уже не удастся. Несколько лет назад Грегорович ушел на покой.

— Хорошо, мастер. Скажи мне только адрес его последней квартиры, и я оставлю тебя в покое.

Когда Волдеморт, узнав все, что хотел, вышел из темницы, настроение его заметно улучшилось, а на губах зазмеилась усмешка. Это было удачей… получить сведения о Бузинной палочке. И эта удача в некоторой степени компенсировала сегодняшний провал. Правда, сейчас Волдеморт пока решил отложить свое турне на континент и сконцентрироваться на другой ключевой цели — захвате Министерства магии.