Тайны Тёмного Лорда (гет)

Годриковая Лощина.

— Добрый день, сударыня! — как можно любезнее, однако сдержанно и с достоинством обратился Реддл к даме средних лет, которая открыла ему дверь. Это была одна из многочисленных Уизли, с такими же рыжими волосами, однако, как отметил Реддл, даже не прибегая к легилименции, довольно сварливая, своенравная, вздорная и капризная. Не в пример своей многочисленной родне.

— Том Марволо Реддл, представитель фирмы «Горбин и Бэркс». — продолжал он, протягивая визитную карточку.

— У меня нет с этим магазином ровным счетом никаких дел! — отрезала миссис Уизли.

— Да, это так, сударыня, но два дня назад я отправил вам сову с письмом, в котором спрашивал разрешения посетить вас сегодня в это время. И поскольку я не получил отказа, то полагал…

— Вы неправильно полагали!

— Что же, сударыня, в таком случае я удаляюсь, но примите хотя бы конфеты, которые я приобрел для вас! — Реддл, казалось, ни капли не замечал грубых слов собеседницы и ничем не выказал даже малейшего раздражения. Напротив, невесть откуда вытащил коробку дорогих шоколадных бобов. Мюриэль Уизли после этого стушевалась и решила сменить гнев на милость.

— Что же, благодарю! — ответила она. — Пройдите, в таком случае, в дом, раз уж пришли. Том переступил порог и оказался в небогатой, но уютной гостиной. У окна стояла небольшая софа с белой кружевной накидкой на спинке. Рядом был круглый столик, покрытый белой скатертью с кружевными же краями, а около него были три маленьких стульчика. Вдоль одной стены Том заметил сервант с чайным сервизом. Хозяйка указала посетителю на один из стульев, тогда как сама села за другой.

— Что вас привело ко мне, молодой человек? — спросила она.

— Как я уже писал вам, сударыня, фирма «Горбин и Бэркс» хотела бы выкупить у вас диадему гоблинской работы и намерена предложить за нее весьма достойную цену.

— Ну уж нет, юноша с диадемой я не намерена расставаться ни за какие коврижки. Она веками хранилась в нашей семье, так что для нас это не просто галеоны.

— Понимаю, сударыня.

— Так что здесь я вынуждена вам отказать, но не желаете ли чашку чая?

— С удовольствием!

Миссис Уизли движением волшебной палочки левитировала из комода на стол пару чашек и маленький фарфоровый заварной чайник. Однако, наколдованный ею чай оказался хоть и неплохим на вкус, но холодным, и волшебница невольно покраснела перед своим гостем.

— Не извольте беспокоиться, сударыня! — улыбнулся Реддл. Одного небрежного взмаха тисовой палочкой оказалось достаточно, чтобы чай стал горячим.

— Спасибо, мистер…

— Реддл, сударыня.

— Мистер Реддл, а не скажете мне, почему мистер Бэрк сам не пожаловал ко мне с визитом?

— Мистер Бэрк теперь поручает мне вести переговоры о покупке волшебных артефактов для его магазина.

— И как давно вы у него служите?

— Меньше недели, миссис Уизли.

— Полагаю, что и Хогвартс вы закончили в этом году.

— Совершенно верно.

— Должно быть, вы, как и все студенты, в восторге от несравненного Альбуса Дамблдора, победителя самого Гриндевальда. — В голосе Мюриель звучали явный сарказм и неприязнь к человеку, о котором шла речь.

— Признаюсь, нет, сударыня.

— Нет? — удивилась собеседница. — А какой, позвольте узнать, факультет вы заканчивали мистер Реддл?

— Слизерин! — с затаенной гордостью отозвался Реддл.

— Ну, тогда все понятно! — благосклонно кивнула хозяйка. — Честно говоря, никогда особо не жаловала этот факультет, но тот факт, что кто-то из студентов не визжит от восторга при упоминании этого досточтимого мага, меня хоть немного утешает.

Надо сказать, что Реддлу и самому было приятно, когда не только он, но и какой-то другой человек питает к заместителю Хогвартса неприязнь, и ему захотелось поподробнее расспросить чародейку. Верно сказал Бэрк, что знакомства, которые ему сулила работа в магазине, могут быть очень интересны и полезны.

— Знали бы маглокровки и маголюбы, кем они на самом деле так восхищаются, то по-другому бы заговорили.

— В самом деле? — поинтересовался Том, отпивая глоток чая из чашки. Он заметил, что Мюриэль Уизли получает огромное удовольствие от общения с таким внимательным слушателем, который даже и не думает опровергать ее слова и дает возможность всласть посплетничать.

— Молодой человек, вы в курсе, что отец нашего уважаемого поклонника маглов, Персеус Дамблдор, закончил свои дни в Азкабане?

— Вот как? — Том был само внимание.

— Да, и угодил он туда за убийство трех маглов, причем детей.

— Невероятно! — деланно изумился Реддл.

— Не верите? Можете посмотреть старые номера «Ежедневного пророка», хотя в школе вы их по понятным причинам вряд ли найдете.

— Непременно посмотрю. Вы меня просто заинтриговали, мисси Уизли!

— Мистер Реддл, вы первый волшебник, который не называет меня сумасшедшей или злословной, когда я говорю об этом. Похоже, не всех Дамблдор еще ослепил. Но большинство чародеев даже раньше говорили, а сейчас, после его победы над Гриндевальдом, вообще трещат без умолку: Дамблдор то, Дамблдор это. А его мать, — продолжала тем временем волшебница, смакуя каждое слово. — Скверная была баба, скажу я вам. Кто-то из обожателей Дамблдора, вроде его дружка Элфиаса Дожа, скажут вам, что достойная была женщина. Но по мне, так большего высокомерия я ни в ком не видела. Когда они с мужем еще только переехали сюда в Годриковую Лощину, то она первое время вообще ни с кем не разговаривала и только позже стала общаться с Батильдой Бэгшот.

— С Батильдой Бэгшот? — подняв брови, переспросил Реддл. — Автором «Истории магии?»

— С ней самой. Кроме Альбуса у Персеуса и его жены Кендры был еще один сын Аберфорт и, как оказалось позже, дочь Ариана.

— Что значит «оказалось позже», миссис Уизли? Не понимаю. — недоумевал Том.

— Ну да, еще бы! Мы, жители деревни, тоже мало что понимали, когда из дома вынесли гроб с ней. А до этого Арианы никто в глаза не видел. Хорошо, знать, они ее дома взаперти держали.

— Но почему?

— Да Кендра сама от магла родилась, вот и произвела на свет самого, что ни на есть сквиба. И большего позора она для себя не видела. Иначе как объяснить, что девочка никогда не училась в Хогвартсе? — Мюриель уже выпила одну чашку чая и налила себе вторую, заедая шоколадными бобами. — Кто-то говорит, что девочка была слаба здоровьем, но ведь это же не повод прятать ее ото всех и держать дома без позволения выходить на улицу. Один мой родственник работал тогда в больнице святого Мунго. Так вот, ему доподлинно известно, что Ариана никогда не обращалась за помощью к колдодокторам, да и на дом к ней целителя никто не приглашал.

— Это действительно очень странно, сударыня! — ответил внимательно слушающий свою собеседницу Реддл.

— Конечно, странно. Тем более что Ариана скончалась вскоре после гибели самой Кендры.

— Ну вот это как раз неудивительно! — немного подумав, отвечал Том. — Насколько я знаю, профессор Дамблдор с юных лет отличался выдающимися способностями. Чиновники из Министерства до сих пор вспоминают, как он сдавал СОВ. А потом он стал и почетным членом Визенгамота, и активистом волшебной молодежи, и членом всевозможных ассоциаций магов. А с учетом того, что вы мне только что поведали о его сестре, то ли сквибке, то ли тяжелобольной…

— Вот именно! — вскрикнула Мюриэль, видимо, будучи в восторге от своего собеседника. — Естественно, при таком раскладе ему что сквиб, что больная стала бы тяжелой обузой и препятствием на пути к своим целям. Во всяком случае, у меня есть все основания полагать, что Ариана могла погибнуть по недосмотру как минимум, а может, и в результате злого умысла. Ведь этот скандал на похоронах наводит на разные мысли…

— И что же произошло на похоронах? — нетерпеливо спросил Реддл.

— О, это целая история, — цокнула языком Мюриэль. — Вы можете себе представить потасовку над гробом во время заупокойной мессы?

— С трудом! — улыбнулся Реддл.

— А между тем она имела место. Младший брат Дамблдора, Аберфорт, ни рыба, ни мясо, а тут вдруг прямым текстом обвинял Альбуса в смерти сестры. Мало того, еще и в драку с ним полез. — Мюриэль деланно закатила глаза.

— И получил, наверное, от брата на орехи!

— Кто получил? Аберфорт? Нет, ошибаетесь, мистер Реддл! — назидательно проговорила чародейка. — Это Дамблдор получил в нос, который Аберфорт ему сломал, а наш дорогой Альбус и не думал сопротивляться.

— Вы сами все это видели? — спросил Том.

— Я нет, но вот Батильда Бэгшот была при всем этом, ее разговор с моей матерью я за дверью подслушала. Известный колдоисторик и автор «Истории магии» жила по-соседству с Дамблдорами и была чуть ли не единственным человеком, с которым Кендра более-менее общалась. Сама Батильба очень хорошо относилась к Альбусу, видя его незаурядные дарования. Относилась настолько хорошо, что даже познакомила его со своим племянником, который приехал к ней на каникулы. Угадайте, с кем?

— Понятия не имею, сударыня! — развел руками Реддл, предоставляя собеседнице удовольствие самой назвать имя. — Даже не берусь гадать!

— С Геллертом Гриндевальдом! — с апломбом и торжеством произнесла злословная сплетница.

— Как? — Реддл на это раз даже не скрывал своего изумления, тем более, что именно такой реакции и ожидала Мюриель. Чуть не выронив чашку, Том все же спросил, так как все это казалось уж больно невероятным.

— С наитемнейшим магом современности, желающим поработить маглов? Дамблдор, этот убежденный маглолюб?

— Да, именно так! Геллерт Гриндевальд, как вы знаете, с юных лет проявлял блестящие способности, но вместо того, чтобы употребить их на добрые дела или, в конце концов, на получение разных премий и наград, не в меру увлекся темными искусствами до такой степени, что даже руководство Думстранга, весьма терпимо относящийся к черной магии школы, не стало терпеть сомнительные эксперименты этого мальчишки. Гриндевальд был исключен из школы в шестнадцать лет и приехал на каникулы к своей тетушке Батильде, которая и познакомила юношей, потому как видела, какие они оба умницы. И ребятки подружились, надо сказать. Ах, будь сейчас жива моя матушка, уже год как скончавшаяся, то поведала бы вам куда больше, ведь она была очень дружна с Батильдой Бэгшот. Как-то Батильда даже показала ей записочку Геллерту от Альбуса, которому так не терпелось поделиться с другом своими идеями, что он прислал сову прямо среди ночи. Жаль, не могу точно воспроизвести ее текст, поскольку она не у меня, а у Батильды. Я же просто при разговоре присутствовала.

— Ну, это не беда! — улыбнулся Реддл. — Если вы позволите, то я могу посмотреть все в ваших воспоминаниях.

— Но у меня нет Омута памяти, уж больно дорогая штуковина, да и без надобности она мне. И воспоминания извлекать я тоже не умею.

— Ничего страшного! — стараясь приятно улыбаться, сказал Реддл. — Я немного сведущ в легилименции, и если вы позволите… Право слово, ваш рассказ очень меня заинтересовал. — добавил он, чтобы побороть колебания собеседницы.

— Ну, так уж и быть! — отвечала Мюриэль, глядя в глаза Реддлу.

— Легилеменс!

Том оказался в той же гостиной, где был и сейчас. За этим же самым столом сидели две дамы, и одна из них протягивала другой маленький свиток пергамента, а девочка-подросток, дочь одной из них, стояла у матери за спиной и тоже могла свободно прочесть каждое слово. Впрочем, никто от нее ничего и не прятал.

«Геллерт! Твой тезис о том, что правление волшебников пойдет на пользу самим маглам, на мой взгляд, является решающим. Действительно, нам дана огромная власть, и, действительно, власть эта дает нам право на господство, но она же налагает и огромную ответственность по отношению к тем, над кем мы будем властвовать. Это необходимо особо подчеркнуть, здесь краеугольный камень всех наших построений. В этом будет наш главный аргумент в спорах с противниками — а противники у нас, безусловно, появятся. Мы возьмем в свои руки власть ради общего блага, а отсюда следует, что в случае сопротивления мы должны применять силу только лишь в пределах самого необходимого и не больше. Тут и была твоя главная ошибка в Думстранге. Но это и к лучшему, ведь если бы тебя не исключили, мы бы с тобой никогда не встретились. Альбус.»

Реддл перестал просматривать воспоминания Мюриэль.

— И что вы теперь скажете? — самодовольно спросила она. Но не успел Том ответить, как они услышали стук в оконное стекло, а взглянув на него, увидели, что это сова принесла почту.

Когда Мюриэль открыла створки, птица отдала ей свежий номер «Ежедневного пророка». Ведьма стала внимательно читать первую полосу и несколько минут даже не обращала внимания на своего гостя, а потом просто протянула ему газету.

— Полюбуйтесь!

Реддл взял в руки номер, на передовице которого была статья под названием «Гриндевальд осужден». В ней автор подробно перечислял все преступления этого темного волшебника, наказанием за которые стало пожизненное заключение в крепости-тюрьме «Нурменгард», которую чародей сам возвел для своих врагов. Под напечатанным крупными буквами заголовком была большая движущаяся фотография: огромный замок с мрачными башнями на скалистом берегу моря. Толстые неприступные стены с наложенными на них заклятиями, исключающими всякую возможность побега: прикоснись к камням, и упадешь замертво. А над широкими воротами-входом возвышалась внушительных размеров надпись «Ради общего блага».

Прочитав статью, Реддл все же не смог удержаться от ядовитых смешков, хоть и старался изо всех сил не показывать свои эмоции. Видя такую реакцию собеседника, Мюриэль засмеялась во весь голос.

— Дамблдор! — ядовито прошипел Реддл, вложив в слово как можно больше сарказма.

— Точно! — поддакнула Мюриэль.

— Еще дерзал поучать других!

— Не понимаю вас, мистер Реддл.

— Ну, когда мне понадобилось посетить запретную секцию в Хогвартсе, то довелось выслушать от него немало нотаций о пресловутой любви и о том, как опасно увлечься темными искусствами. Еще бы, кому как не наперстнику Гриндевальда знать про такое!

— Именно так!

Тут послышался стук в дверь.

— Должно быть, это Батильда. На днях была годовщина смерти моей матушки, а ее закадычной подруги в это время не оказалось в деревне, вот она и решила зайти ко мне сегодня.

Чародейка направилась к двери.

— Если вы не торопитесь, мистер Реддл, я могу представить вас ей.

— Почту за честь! — любезно согласился Том. Хотя ему и не доставляло большого удовольствия общество этой гусыни Мюриэль, но он не терял надежды выкупить у нее доспехи, да и рассказ о Дамблдоре его заинтересовал. Кроме того, завести знакомство с известным историком, да еще при случае незаметно покопаться в памяти волшебницы, посмотреть воспоминания о ненавистном Дамблдоре… От такой возможности тщеславный Реддл, уже начавший провозглашать себя лордом Волдемортом, ни за что бы не отказался.