Тайны Тёмного Лорда (гет)

Спустя несколько секунд все присутствующие в холле увидели клубы темного дыма, из которого перед ними нарисовался Волдеморт. Он яростно обвел глазами волшебников и, обращаясь к Беллатрисе, спросил.

— И зачем ты вызвала меня? — злобно прошипел он. — Ради удовольствия лицезреть весь этот бедлам? — пылающие яростью красные глаза осматривали погром, устроенный беглецами.

В этот момент к Темному Лорду пошел Люциус, пришедший в себя после оглушающего заклятья. Малфой упал на колени и поцеловал край черной мантии Волдеморта. Он непременно хотел первым представить повелителю свою версию произошедшего дабы оградить от наказания семью и себя самого, пока Беллатриса, по его мнению, желая оправдаться перед господином, не свалила бы всю вину на них.

— Повелитель, — быстро заговорил волшебник. — Фенрир Сивый с егерями в самом деле доставили сюда Поттера и его компанию. Вот только им удалось бежать.

— Что? — гневно воскликнул Темный Лорд, направив на Малфоя свою волшебную палочку. — Знаешь, что я с тобой за это сделаю?

— Милорд! — исполненным отчаянного страха голосом завопил Люциус. — Я ни в чем не виноват! Ведь у меня даже волшебной палочки до сих пор нет! Как в таком случае можно было управиться с ними?! Какой же с меня спрос?

— Чтобы вызвать меня, волшебная палочка не требуется, мой скользкий друг. — Волдеморт продолжал сверлить мага своими красными глазами.

— Повелитель, я несколько раз хотел это сделать, но Белла все время мешала мне. Сперва хотела непременно вызвать вас самой, чтобы заслужить милость, а потом ей вздумалось самой допросить грязнокровку, дабы узнать, не выкрали ли они из вашего хранилища меч Гриффиндора! Она всем распоряжалась, а мы здесь совершенно не при чем.

Волдеморт сильно изумился при этих словах, ему даже стало не по себе, и рука с тисовой палочкой невольно опустилась. Люциус уже было обрадовался, что каким-то чудом сумел выйти сухим из воды. Он не сказал больше ни слова, но мыслей своих сдержать не смог: «Любовница ваша всему причиной, с нее и спрашивайте, со шлюхи, и за побег Поттера, и за меч!» Темный Лорд, который все еще внимательно смотрел на Малфоя, прочитал эти мысли. Черного мага при этом охватила лютая злоба, однако голос его при этом прозвучал тихо, нарочито учтиво и ласково. Но у Люциуса от него мурашки поползли по коже.

— Ай-ай-ай, Люциус! Как это нехорошо, прятаться от наказания за женскую юбку. Разве подобное поведение достойно аристократа из благородного чистокровного рода? Что же, придется не только наказать тебя, но и для твоего же блага немного поучить хорошим манерам. Этого урока, поверь мне, ты вовек не забудешь! Круцио! — с наслаждением крикнул он, и стоящий на коленях чародей завопил от непереносимой боли, опрокинувшись на пол. После Круциатуса последовал ряд других темных заклинаний, имитирующих разные пытки, и уже через несколько минут гордого надменного аристократа было не узнать: одежда превратилась в лохмотья, тело покрылось синяками и кровоподтеками, один глаз заплыл и не открывался. Нарцисса, отвернувшись, в отчаянии заламывала руки, а Драко словно окаменел от ужаса.

Покончив с наказанием Малфоя, Волдеморт грубо схватил за руку Беллу, которая все это время стояла ни жива, ни мертва в ожидании своей участи. У нее даже не достало сил урезонить свояка, язык словно прилип к пересохшему от страха небу так, что ведьма не могла произнести даже слова. Как бы последнее время ни испортились ее отношения с Люциусом, но такого подлого удара она от него все равно не ожидала. Удивительно, но это была та самая ведьма, которая не далее, как полчаса назад легко, словно играючи, вывела из строя четверых мужчин. Темный Лорд быстро повел волшебницу за собой. Нарцисса с ужасом проводила пару глазами. Дойдя до двери своих покоев, колдун втолкнул туда Беллатрису и закрыл дверь запечатывающими чарами. Не говоря ни слова, он применил к Белле легилименцию, просмотрев воспоминания последнего часа, а потом наотмашь ударил ее по лицу.

— Милорд, я… — попробовала было что-то сказать Белла, но Волдеморт с силой схватил ее за плечи и несколько раз резко встряхнул. Он забыл даже о палочке.

— Да как ты посмела! — маг словно задыхался от переполняющей его через край злобы, голос у него срывался. — Никчемная идиотка! — шипел он. — Да я могу прямо сейчас вырвать тебе язык, чтобы не болтал больше лишнего. Теперь каждому встречному-поперечному известна тайна, где хранится меч Гриффиндора! И не только меч!

Волдеморт с силой тряс Беллу, и в его руках безвольное тело волшебницы казалось тряпичной куклой.

— Да еще и этот гоблин вместе с остальными пленниками сбежали, прихватив даже твою палочку! А если они попытаются проникнуть в Гринготтс?! Круцио!

Ведьма затряслась мелкой дрожью с головы до ног, как будто ее током било. Беллатриса закусила губу, чтобы сдержать крики, а зубы у нее скрипели. Не в силах стоять на ногах, она сползла по стене и распростерлась у ног Темного Лорда. Спустя минуту Волдеморт снял проклятье.

— Повелитель! — едва дыша, умоляла Беллатриса. — Не было случая, чтобы Гринготтс кто-то ограбил. Ведь надежнее нет места. А я немедленно сообщу работникам банка, что моя волшебная палочка украдена, и они должны проявлять повышенную бдительность, раз возможен обман.

— Ты еще смеешь оправдываться! — повысив голос, сказал Темный Лорд. Он схватил колдунью за плечи, поднял и прижал к стене, взял за подбородок. — Ты хоть понимаешь, кто перед тобой? — многозначительно добавил он, поражаясь своему непонятному терпению. Почему эта столь провинившаяся перед ним ведьма, даром что мать его дочери, это ничего не меняет, уже не извивается от мук, причиняемых Круциатусом или другими темными заклинаниями? Волдеморт не сомневался, что будь это кто другой, то давно бы уже получил в грудь смертельное проклятье.

— Повелитель! — отвечала Беллатриса. Вы повелитель моего сердца и души! — чародейка подняла на него взгляд, виноватый и преданный. Волдеморт был уверен, что сейчас она безропотно примет от него любое наказание и не воспротивится.

— Не смей так на меня смотреть! — велел он, отпуская Беллу, и она, повинуясь приказу, опустила глаза в пол.

И в тот же миг Волдеморту стало не по себе. Он вдруг снова увидел себя в большой спальне Слизерин-кэстла, темной и холодной, освещенной лишь слабым дребезжащим огоньком одной маленькой свечки. Эта искра, конечно же, не могла охватить все огромное помещение и разогнать мрак, но благодаря этому единственному источнику света можно было ориентироваться в пространстве, а не тыкаться вслепую, пытаясь отыскать путь. Но стоило Белле опустить глаза, полные бесконечного обожания и преданности, как Волдеморту показалось, что эта единственная свеча погасла. Охваченный смятением маг тут же взял лицо волшебницы в свои ладони, уже сам заглядывая ей в глаза. И свеча снова засветилась для него во мраке, а волна бешеной ярости, бушевавшая в Волдеморте, вдруг внезапно схлынула, словно разбилась о неприступный каменный утес. Он снова смотрел в два глубоких темно-карих омута и как когда-то давно в родовом поместье Блэков, так и теперь безнадежно тонул в море чистой преданности, слепого обожания и какого-то безграничного преклонения.

— Я прощаю тебя! — вдруг сказал Темный Лорд и сам не поверил, что впервые в жизни произнес эти слова, хотя они и были лишь словесной печатью на том, что он и так уже сделал в тот день, когда в доме Элфиаса Дожа, не помня себя в последний момент бросился на помощь своей ведьме и отказался отомстить ей.

Беллатриса смотрела на него со счастливым и благодарным выражением на бледном лице.

— Милорд, — вдруг сказала она. — Ваше лицо снова изменилось, как и в тот раз.

— Пусть! — коротко отозвался он.

Тогда Волдеморт, снова повинуясь неведомой и неодолимой силе, тихо привлек к себе женщину, осторожно и трепетно обнял, словно боясь причинить вред своими прикосновениями, хотя еще несколько минут назад злобно подвергал Круциатусу и готов был запытать до смерти. Затем он сел в кресло, усадил Беллатрису к себе на колени, погладил костлявой рукой пышные кудри, спину и с наслаждением потерся щекой о шелковистые блестящие локоны. И опять ему было очень спокойно, и легко, и хорошо, не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем. Через какое-то время он снова будет жалеть о неуместном всплеске этой дементоровой сентиментальности, но в эти минуты для Волдеморта существовало только настоящее. Белла задремала, положив голову ему на плечо. Тогда Темный Лорд осторожно переложил ее на кровать. Еще какое-то время он молча смотрел на лицо спящей колдуньи, а потом зашипел на парселтанге, чтобы даже если она и проснется, то все равно не поймет слов: «Что же ты сотворила со мной, ведьма? Каким неведомым даже мне колдовством заворожила? И что же, гиппогриф тебя раздери, мне с этим делать?» Потом Волдеморт тихо растворился в воздухе.

Однако, стоило ему удалиться из комнаты, как эта короткая, но такая прекрасная метаморфоза, прекратилась. Снова это был беспощадный властолюбивый Темный Лорд, который опять строил хитрые и коварные планы, как ему сокрушить своего врага, не дающего ему покоя. Лицо его опять сделалось змеиным. Колдун отправился в Хогвартс. Там, в большой белокаменной гробнице его ждал очередной трофей — похороненная вместе с ненавистным Дамблдором Бузинная палочка.