Тайны Тёмного Лорда (гет)

Просторная спальня утонула в молчании, а Волдеморт и Беллатриса, лежа в обнимку, медленно возвращались из плавания по морю счастья. Никогда еще Темный Лорд не ощущал себя так, словно на седьмом небе, куда его вознесло запоздалое осознание своей любви к Беллатрисе. Сейчас колдун был уверен в себе и в своем успехе как никогда раньше, но ведь и в ту памятную ночь Хэллуина ему тоже было невдомек, что его ждет. А между тем приближалось неизбежное наказания за все совершенные злодеяния: ни Волдеморту, ни Беллатрисе уже не суждено было наслаждаться обретенным счастьем, дано было лишь чуть пригубить его только для того, чтобы испытать горечь потери. Что до ведьмы, то все эти минуты, которые она была со своим милордом единым целым, из ее темно-карих глаз текли слезы. Еще вчера Беллатриса даже в самых смелых мечтах и в самых прекрасных снах не могла вообразить, будто Волдеморт полюбит ее, да еще открыто признается в этом. Но к ощущениям безграничного счастья примешалось и горькое отчаяние. Ведьма и верила Волдеморту, видела, что он искренен в своих словах и намерениях… Но в то же время каким-то шестым чувством, как и в далекую ночь Хеллуина она знала, что больше ей уже не доведется снова ощутить поцелуи, которыми Волдеморт осыпал ее, а руки любимого и любящего человека обнимают ее в последний раз. Потому Белла хотела запомнить каждую долю мгновения всего, что происходило, и на страсть Темного Лорда отвечала со всем пылом, на который была способна.

Приходя в себя, колдун уже снова думал о предстоящей схватке с Поттером… Но среди обычных мыслей об угрозе со стороны мальчишки затесалась одна совсем уж крамольная и невероятная: просто незаметно проникнуть в Хогвартс, тайно забрать хранящийся в школе крестраж и вернуться опять сюда, к Белле, в ее объятия, и больше ни о чем не думать. Но тут же маг вспомнил, что Поттер узнал его сокровенную тайну, и теперь уже мальчишка не оставит его в покое. Пути назад к отступлению уже не было, а впереди — решающая схватка.

Волдеморт нехотя встал и надел мантию, и Беллатриса последовала его примеру.

— Я не хочу, чтобы ты сегодня сражалась. — тихо прошипел Волдеморт, взяв волшебницу за руку.

— Не буду, повелитель, если вы прикажете. Но я бы хотела попросить вас: позвольте мне только поквитаться за все с моей лжеплемянницей Нимфадорой Тонкс и этим оборотнем Римусом Люпином. После того, как она ранила Родольфуса, у меня просто руки чешутся от желания прикончить ее вместе с муженьком. Вы ведь и сами хотели того же, милорд! — с воодушевлением проговорила ведьма, а в глазах у нее загорелись хищные огни.

— Хорошо, только будь осторожна, а покончив с ней, сразу же возвращайся в лес.

— Да, милорд.

— Возьми тисовую палочку. Пришло время. Ты ведь не потеряешь ее, правда?

— Повелитель, — благоговейно отозвалась Беллатриса, поднеся руку Темного Лорда к губам. — Ее вырвут у меня из рук только вместе с душой из тела.

При этих словах Волдеморт с силой сжал одну руку в кулак, а другой — ладонь чародейки так, что у нее чуть не захрустели кости. По холодному змееподобному лицу мага прошла судорога.

— Не смей так говорить! — велел он. — У меня другие планы на твою душу.

— Что вы имеете в виду? — недоумевала Беллатриса.

— Это ты узнаешь в ближайшее новолуние. — коротко пояснил Волдеморт, и колдунья не решилась на дальнейшие расспросы.

Они спустились к парадному входу в замок и оттуда вместе трансгрессировали к Запретному лесу. Ожидавшие своего повелителя Пожиратели смерти, завидев его, низко кланялись в знак приветствия, а Волдеморт не отпускал руку Беллы, как бы давая понять, что эти знаки почтения принадлежат и ей, а в скором времени, как только умрет его заклятый враг, все слуги вспомнят, кто их госпожа.

Темный Лорд, убедившись, что все в сборе, оставил Беллатрису в первом ряду Пожирателей смерти и вышел вперед. Маг поднял руку, призывая к тишине, и заговорил как будто в микрофон, голосом, усиленным магией. Волдеморт обращался к Хогвартсу.

— Я знаю, что вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам время на раздумье до полуночи.

Такими словами Волдеморт желал показать себя великодушным для того, чтобы потом с большей легкостью утвердить свою власть, а кроме того, ни на кого из тех волшебников, которые сейчас находились в школе, он не имел зуб. Только Гарри Поттер, заклятый враг и угроза, был ему нужен. Времени оставалось немного, около получаса. Минуты шли, и в воздухе воцарилось напряженное ожидание. Тридцать минут прошли, потом сорок. Наконец, Пожиратели Смерти различили в темноте какое-то движение и услышали голоса. Все достали волшебные палочки, готовые в любую минуту атаковать, но приблизившиеся фигуры стали приветствовать их. То были старшие ученики со Слизерина, пожелавшие присоединиться к Волдеморту, а за людьми из Запретного леса выползли огромные пауки-акромантулы, потомки того самого, некогда любимца бедного Хагрида. Они надеялись на легкую поживу, которой станут все, кто осмелился противостоять Волдеморту. Непокорные и побежденные — их законная добыча. Студенты-слизеринцы сообщили, что преподаватели и ученики остальных трех факультетов отказались выдать Гарри Поттера. Тогда Темный Лорд отдал приказ штурмовать Хогвартс. Пожиратели смерти немедленно выстроились в боевом порядке и пошли в наступление, а впереди всех — Беллатриса.

Темный Лорд, едва колонна двинулась вперед, окликнул Долохова.

— Антонин!

— Слушаю вас, милорд!

— Следуй за Беллатрисой и не отставай от нее ни на шаг. — холодным голосом приказал он и, подумав, добавил. — Прикрой, если понадобится, но до времени не высовывайся, чтобы она не догадалась.

— Милорд, я все понял. Ваши приказания будут исполнены.

Волдеморт сделал едва заветное движение волшебной палочкой, и на лице его слуги мелькнуло сначала изумление, а потом довольство.

— Повелитель, — с восторгом заговорил Долохов, становясь на колени и целуя край мантии Темного Лорда. — Я чрезвычайно польщен вашим доверием, тем, что именно мне вы поручили оберегать госпожу. Уверяю вас, я позабочусь о безопасности миледи пусть даже ценой собственной жизни. — заверил колдун.

— Знаю, Антонин. В твоих глазах горит та же преданность, что и тот день, когда я даровал тебе метку. Поспеши же! — последовал ответ.

* * *

Большой зал старинной школы волшебства и прилегающие к нему коридоры было не узнать. Куда ни глянь — везде шли поединки. Однако Беллатриса, как велел ей Волдеморт, на этот раз старалась не ввязываться в бой, ограничиваясь отражением случайных противников. Правда, нашлось немало желающих сразить ведьму, ведь всем было известно о ее кровожадности и беспощадности, и потому на лице любого мага, завидевшего и узнавшего Беллатрису, тут же вспыхивало негодование, а в сердце разгорался гнев. Колдунья тем не менее без особого труда расправлялась со всеми, ведь сама она пылала злобой и неописуемой жаждой мести, удесятеряющей силы и без того боевитой ведьмы. Эти наглецы в глазах Беллатрисы, решившиеся поднять на нее палочку, сильно докучали воительнице, потому как осложняли дело, ради которого она и явилась сюда. Белла нетерпеливо разыскивала Тонкс. Наконец, она заметила, как в толпе сражающихся мелькнули ее огненные с ярко-бордовым отливом волосы, и бросилась в ту сторону.

Через несколько мгновений двое заклятых врагов встретились лицом к лицу. Тонкс тоже узнала тетку, и в глазах ее вспыхнул огонь.

— Остолбеней! — крикнула Нимфадора.

— Протего! — усмехнулась Беллатриса.

— Экспеллиармус!

— Силентио! — ловко уворачиваясь от разоружающего заклятья и одновременно пуская в соперницу другое, процедила Белла.

Беллатриса со злорадным удовлетворением отмечала, что молодая мракоборка и член Ордена Феникса на порядок уступает ей как в быстроте реакции, так и по части владения боевой магией, а уж о темных проклятьях он вообще понятия не имела. Даже сильно потрепанная в сражениях двух войн, даже после четырнадцатилетнего заключения в Азкабане, Белла все же превосходила свою противницу настолько, что просто забавлялась этой схваткой. Тонкс кружила вокруг нее, а Беллатриса стояла на месте, не позволяя, однако, подступиться к себе ни на шаг, парируя все выпады. Сказывалась боевая выучка, вернее муштра Волдеморта.

— Империо! — наконец выкрикнула ведьма.

Она, конечно, уже несколько раз могла сразить соперницу смертельным проклятьем, но хотела перед этим поразвлечься и поиграть на свой манер, а к тому же, кое-что высказать напоследок. Поэтому Беллатриса повела теперь уже покорную противницу вон из гущи схватки сначала в более свободный, прилегающий к Большому залу коридор, а потом, заметив какой-то пустующий класс, велела ей войти туда и прикрыла за собой дверь.

— Остолбеней! — процедила Беллатриса сквозь зубы, снимая при этом с Тонкс заклятие Империус. И тут же покорный бессмысленный взгляд молодой обездвиженной женщины сменился другим, исполненным ужаса.

— Ну что, попалась, мерзкая полукровка? — ухмыльнулась Беллатриса. — Теперь ты за все ответишь — и за Родольфуса, и за позорный брак с оборотнем и вообще за то, что на свет родилась.

— Белла, — тихо проговорила Нимфадора. — У меня недавно родился сын. Пожалуйста, ради ребенка, не делай этого, ведь он ни в чем перед тобой не виноват. Он же сиротой останется.

Но ведьма только злобно усмехнулась в ответ. Прошло то время, когда подобные слова могли бы поколебать ее. И если в первую магическую войну Беллатриса еще не окончательно превратилась в беспощадную фурию, то теперь это была картина, которой Темный Лорд, выступивший в роли своеобразного художника, дал последний удар кисти. Сейчас можно было с полным основанием говорить: жена, достойная своего мужа.

— Раньше думать надо было, за кого замуж выходить и от кого рожать, да и вообще, чью сторону принимать. Хотя чего можно ожидать от магловского отродья? Эти выродки никогда не отличались ни умом, ни волшебной силой, ни талантами и мастерством.

— Во мне течет и кровь Блэков тоже.

— Да, хоть тебя и нет на нашем родовом древе, но это сохраняло тебе жизнь как полукровке до того, как ты вступила в орден этой ощипанной индюшки, тем самым открыто восстав против Темного Лорда. На кого тявкать вздумала, глупая? На лорда Волдеморта, победившего даже смерть? Или, — Беллатриса понизила голос, приблизив голову к самому уху Тонкс, — на Темную Леди, его законную супругу и мать его дочери? Глупо. Очень глупо было поднимать палочку на Родольфуса, которого я необыкновенно ценю и дорожу как другом. О, да ты ни капли не удивлена?

— Нет, конечно. Чему тут удивляться. Я догадывалась об этом, ведь ради своего хозяина ты даже кровных родственников порешить готова: сначала Сириуса, теперь меня. Вы со своим лордом стоите друг друга, два сапога — пара. Вот уж наглядный пример союза василиска и змеи.

— Спасибо, дорогая, — прогнусавила в ответ колдунья с гаденькой ухмылкой на губах. — Думаешь нас этим оскорбить? Не выйдет. Это, знаешь ли, наши патронусы. Мы с милордом вполне счастливы, и наше счастье будет длиться целую вечность, чего нельзя сказать о тебе с муженьком. Я потому и открыла тебе то, что было до времени тайной, ведь все равно ты сейчас сдохнешь от моей руки, а потом и твой противный волчара. И как уже приняли смерть ваш Аластор Грюм, чей грозный глаз сейчас шпионит в Министерстве для Милорда, и обожаемый Альбус Дамблдор. И так будет с каждым, кто у Темного Лорда на пути встанет!

Нимфадора в этот момент поняла, что смерть ее действительно неизбежна, но недаром же в ней текла кровь надменных Блэков, а потому волшебница не собиралась покорно склонять голову перед своей мучительницей и убийцей.

— Да ты на своего урода посмотри! — дерзко выпалила она. — Во сне приснится — помрешь со страху. Нет, правда, Белла, может скажешь мне перед смертью как женщина женщине, — тон молодой волшебницы стал игривым, — ты, даже после Азкабана такая эффектная и привлекательная особа, что нашла в этой змеюке, а? Однозначно не мой типаж. Или я по молодости и неопытности что-то не понимаю? Но от одной мысли, чтобы целоваться с таким страшилищем… Да еще в постель с ним ложиться… Прямо дрожь берет и просто тошнит!

— Заткнись, тварь! — дрожащим от злости голосом прохрипела Беллатриса. — Круцио! — с наслаждением добавила она.

Тонкс закричала от боли, но Беллатриса почти сразу же сняла пыточное проклятье, чтобы ее жертва не потеряла сознание.

— Хочешь знать, что меня привлекает в моем милорде? — интимно понизила ведьма голос. — О, это величайший маг всех времен, разносторонний и умнейший чародей, быть рядом с которым — великая честь. А к тому же, галантный и обходительный мужчина, который всегда знает, как угодить даме. Ты давеча отметила мою привлекательность, не смотря на Азкабан и прочие «прелести», которые выпали мне на долю. Это от того, что в качестве свадебного дара я получила от повелителя зеркало, глядясь в которое не старюсь, а красота моя только прибавляется. Для меня милорд — лучший из мужей и изумительный любовник.

— Да-а-а, — протянула Тонкс. — Редкую дичь ты заарканила. А ведь и не подумаешь, что его вообще интересуют женщины.

— Только одна женщина! — гордо заметила Беллатриса. — Повелитель любит только меня! — воодушевилась колдунья.

— Любит? — скептично усмехнулась Тонкс. — Да никого он не любит, кроме себя и власти.

— Этого ты не знаешь. Милорд подарит мне бессмертие наравне с собой. А вот ты, моя несостоявшаяся племянница, доживаешь последние мгновения и щенка своего больше не увидишь. — глумилась Беллатриса над своей беспомощной жертвой.

— Как и тебе больше не видать ни своей дочери, ни бессмертия. — спокойным и каким-то отрешенным голосом отвечала Нимфадора, как будто в последние мгновения жизни увидела нечто, незримое другим. — До скорого свидания, Белла!

Ярость душила ведьму, когда она выкрикивала смертельное проклятье, но в тот же миг она услышала за спиной чьи-то шаги и голос, оравший: «Сектумсемпра!». Колдунья едва успела, бросившись на пол, перевернуться на спину, выставить вперед волшебную палочку и бросить в нового противника режущее заклинание. И одновременно с ней еще кто-то тоже сразил напавшего на нее этой же самой Сектумсемпрой. Опомнившись, Беллатриса увидела на полу у своих ног истекающего кровью Римуса Люпина, не удержавшегося на ногах от одновременно двух ударивших в него проклятий. Видимо, волшебник, сражавшийся где-то неподалеку, услышал крик жены, когда Белла пытала ее Круциатусом, и бросился ей на помощь. Рядом с собой ведьма увидела Антонина Долохова, который сперва почтительно поклонился ей, а потом припал к руке.

— Миледи, — быстро заговорил он. — Повелитель приказал мне следовать за вами и, если понадобится, оберегать.

— Благодарю, Антонин, ты и вправду достойно послужил милорду. — с нотками торжественности отвечала колдунья. — Повелитель и я этого не забудем и не замедлим как должно воздать тебе за преданность.

Беллатриса снова посмотрела на бедного Люпина и его глубокие раны, одна на груди, другая в горле. Заглянула в полные ужаса и страдания глаза.

— А, и ты здесь, мерзкое животное. Мне сегодня везет: на ловца и зверь бежит. Теперь ты понял, как глупо было поднимать свои грязные лапы на женщину, которая должна была родить ребенка самому Темному Лорду! — хрипло, чуть ли не рыча, выкрикнула Беллатриса, склонившись над поверженным противником и даже не обращая внимания на то, что его кровь брызжет ей прямо на мантию. — Теперь ты сдохнешь, как собака, вслед за своей женушкой. Не разлучать же в самом деле два любящих сердца! — хохотнула колдунья.

— Добить его, миледи? — осведомился Долохов.

— Много чести этому вонючему псу. Он и так уже труп, посмотри на его раны. Я обещала когда-то, что он захлебнется в своей крови. Его я потом в волка трансфигурирую и из шкуры себе коврик под ноги сделаю.

— Желаете ли, чтобы я левитировал его в Визжащую хижину, госпожа?

Тут они услышали усиленный магией голос Волдеморта. Казалось, что говорили сами стены древнего замка.

— Вы храбро сражались. Лорд Волдеморт умеет ценить мужество, однако вы понеси тяжелые потери. Если вы и дальше будете сопротивляться мне, то все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая капля пролитой крови — утрата и расточительство. Лорд Волдеморт милостив. Я приказываю своему войску немедленно отступить. Даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого, кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

— Уходим! — велела Белла Долохову и, кивнув на умирающего Люпина, злорадно добавила. — Оставь его здесь. Не стоит терять времени, он все равно никуда не денется.

И ведьма бегом бросилась из школы в лес вместе с отступающими Пожирателями смерти.