Тайны Тёмного Лорда (гет)

В первый же день учебы за завтраком в Большом зале профессор Дамблдор сообщил всей школе, что Тому Марволо Реддлу присвоено сразу целых сто очков, а декан Слизерина Гораций Слизнорт вызвал своего лучшего ученика в центр зала и вручил ему медаль за заслуги перед школой. Вид довольного лица Тома, со спокойным достоинством принимающего награду, заставил Сигнуса Блэка прямо-таки позеленеть от зависти.

После занятий студенты всех курсов Слизерина поздравляли Тома в гостиной факультета, а вечером, когда все ложились спать, Родольфус вдруг неожиданно спросил его.

— Твоего отца звали Том Реддл?

— Да.

— Откуда же это двойное имя Том Марволо? — Допытывался Дольф.

— Это в честь деда с материнской стороны.

— Вот как? Тогда, может, мать, а не отец, принадлежала к волшебникам?

Родольфус озвучил мысль, которая уже приходила в голову и самому Тому.

— Почему ты так считаешь? — Реддл был явно заинтригован.

— Это имя почему-то кажется мне знакомым. — Задумчиво проговорил Родольфус. — Что-то я о нем уже слышал.

— Что именно? — С замиранием сердца воскликнул Том.

— Не помню! — Сморщив лоб от напряжения, отвечал Лестрейнж.

На другой день Тома ждал неприятный сюрприз, когда он вместе с Родольфусом вернулся из библиотеки. Вообще-то веселый приятель Реддла хоть и не был бесталанным, однако особого рвения к учебе не проявлял и рисковал на годовом экзамене завалить нудную, по его представлениям, историю магии. Поэтому Том в этот раз заставил его полностью самому подготовить по ней домашнее задание, написав стандартный доклад на метровом пергаменте, и ни в какую не соглашался дать почитать свое эссе. Так Руди волей-неволей настрочил его сам, а заодно в течение целого вечера отчасти наверстывал прогулянные и мирно проспанные занятия. Мальчики вернулись в гостиную уже глубоким вечером, усталые, с испачканными в чернилах и одеревеневшими от письма пальцами, со свитками в обеих руках, но очень довольные. Когда оба оказались в гостиной, то на пути у них неожиданно возник Сигнус Блэк вместе со своим дружком — громиллой Амикусом Крэббом.

— Ой, надо же, гордость Слизерина! — Язвительно усмехнулся он. — Явился-не запылился! Глядя на тебя, Реддл, даже и не подумаешь, что тезка, а может и родственничек каких-то грязных нищебродов, окажется кладезем волшебных талантов.

— О чем ты? — Холодно спросил Том, чувствуя, как от лица отхлынула кровь, от чего оно стало еще более бледным, в то время как уши, наоборот, покраснели и горели от непонятного стыда.

— Ты не понимаешь? Хотя, конечно, откуда же выросшему на магловской помойке знать о чистокровных магах? Зато мне прекрасно известны родословные всех священных двадцати восьми. — С этими словами Сигнус достал уже знакомый Тому справочник “Волшебная знать. Священные двадцать восемь.”

— Марволо Мракс! — Брезгливо скривил Блэк надменное смуглое лицо. — Нищий полудегенерат, который ни сам не учился в Хогвартсе, ни детей своих не смог собрать и отправить. Вот уж настоящее бельмо на глазу волшебной аристократии, недостойное называться благородным чародеем! Я бы не удивился, если бы они все-таки спутались с погаными маглами, среди которых жили.

— И тем не менее, Сигнус, ты, в отличие от Мраксов, не можешь похвастаться родством с самим Салазаром Слизерином. И даже за все свои галеоны не сможешь добавить трех сотен лет, чтобы сравняться с ними в длине родословного списка. — Неожиданно твердо заговорил Лестрейнж.

— Мерлин, Дольф, с кем ты связался!

— Молчать! — Невозмутимым шелковым голосом, в котором все присутствующие явно различили страшную угрозу, проговорил Реддл, небрежно взмахнув волшебной палочкой, и Сигнус тотчас же умолк.

Реддл окинул быстрым взглядом всех присутствующих, заметив, что никто, ни сосед по спальне Абраксас Малфой, ни староста Грегори Нотт, ни капитан сборной по квиддичу Винсент Мальсибер не разделяют веселья Блэка, а скорее просто удивлены. Но Том чувствовал жгучий стыд, хотя и понимал умом, что в данной ситуации это не совсем уместно. Сигнус просто завидует.

— Знаешь, Блэк, глупо с твоей стороны проявлять такое тупое упрямство. Не лучше ли просто удовольствоваться скромной ролью второй скрипки, а? Потому что на первую ты, как ни старайся, все равно не тянешь. А сейчас, обливиэйт!

Взгляд Сигнуса на мгновение стал бессмысленным, а потом в нем появилось недоумение. Стало ясно, что он благополучно забыл весь последний разговор. Несколько быстрых взмахов тисовой палочкой, и со всеми остальными свидетелями этого неприятного для Реддла происшествия произошло то же самое, включая Родольфуса. Изучение легилименции и других приемов работы с человеческой памятью не пропали даром. Никто из присутствующих даже и не вспомнил о том, что Реддл считал своим позором, но сам он, сам Реддл, конечно же, не забыл и дал себе слово когда-нибудь непременно поквитаться. Он, пока Блэк приходил в себя, незаметно забрал у него книгу и как ни в чем не бывало сел в одно из свободных кресел.

Ночью, закрыв полог своей постели, он при свете волшебной палочки прочел небольшую статью о старинном роде Мраксов. Этому семейству в отличие от других уделялось, на взгляд Тома, слишком мало внимания, учитывая его корни. Но увидев, что в числе главных составителей справочника были Блэки, Реддл этому не удивился. Вот что гласила эта маленькая заметка.

“Мраксы — древнее чистокровное семейство. По некоторым сведениям, его представители являются прямыми потомками одного из основателей школы чародейства и волшебства Хогвартс — Салазара Слизерина. В большинстве своем владеют парселтагом, языком змей — редким даром, присущим основателю школы и одноименного факультета. Известны своим неукоснительным соблюдением чистоты крови во всех поколениях и даже заключением с этой целью браков между близкими родственниками. Мраксы нетерпимы к маглам и маглокровкам, которых не только презирают, но и поколениями ненавидят. Представители этого семейства в прошлом были баснословно богаты, но на момент составления сего справочника живут в нужде и крайней нищете. В настоящее время единственным представителем рода является Морфин Мракс, сын Марволо Мракса, скончавшегося осенью 1926 года. За неоднократные нападения на маглов отец и сын Мраксы были приговорены к тюремному заключению в замке Азкабан сроком на шесть месяцев и три года соответственно. Единственная дочь Марволо — Меропа Мракс — бесследно исчезла летом 1925 года, и о ее судьбе ничего не известно.

Место проживания семейства Мракс: деревня Литтл Хэлтон, графство * * *

.”

Не смотря на неприятности сегодняшнего дня Том все же считал его одним из самых удачных в своей жизни. За обиду, причиненную ему, Блэк рано или поздно все равно поплатится, и несравненно большим позором, но не оскорби его Сигнус, мальчик до сих пор пребывал бы в неведении, где еще ему искать свои корни. Конечно, рано или поздно он бы все равно изучил справочник по чистокровным родам, чтобы подготовить какое-нибудь эссе по истории магии, или другой волшебник сказал бы ему о тезке с редким именем. Но неизвестно, когда бы это произошло, а тут Том, уже было совсем отчаявшийся разыскать хоть какие-то сведения о семье, неожиданно напал на след.

Справочник о двадцати восьми чистокровных родах стал той самой ниточкой, благодаря которой, если потянуть за конец, можно вытащить очень много. Короткая сухая заметка о Мраксах стала отправной точкой в его поисках. То, что этот самый Марволо приходится ему дедом, Том практически не сомневался. Других волшебников, как показали его исследования школьного архива, вот уже на протяжении почти полутора столетий в Хогвартсе, а значит и в магической Британии, не было. Кроме того, Мраксы были прямыми потомками самого Салазара Слизерина. Вот тебе и ответ на вопрос, откуда у него врожденная способность разговаривать со змеями.

Вообще, мальчишка всегда знал, что в истории его рождения есть какая-то тайна. Только если раньше она была покрыта сплошным мраком, в котором ничего нельзя было рассмотреть, то теперь Тому казалось, что он идет по темным извилистым коридорам, освещая себе путь фонарем, и ведомый своим острым умом. А по мере продвижения вперед заветная цель узнать правду становилась все ближе и ближе к нему.

Том старался подкреплять свою мысль логикой. Единственная дочь Марволо пропала после того, как ее отца и брата посадили в Азкабан, и о дальнейшей судьбе девушки ничего не известно. А примерно через полтора года в магловском Лондоне в приюте объявляется никому неизвестная нищенка, которая, едва родив ребенка, умирает и перед смертью нарекает его не только вполне обычным именем “Том” в честь отца, но и, весьма странным, “Марволо” в честь деда. Да, несомненно, то была его мать. Теперь он хотя бы знал ее имя — Меропа Мракс. Но как девушка из чистокровной волшебной семьи могла попасть в приют для маглов? Мальчик в который раз внимательно прочитал заметку: “За неоднократные нападения на маглов Марволо и Морфин Мраксы были приговорены к тюремному заключению…” “Они решились напасть на маглов.” — Думал Реддл. -“Причем не особо обременяли себя мерами предосторожности и попались мракоборцам…” Том помнил также, что об отце сведений так нигде и не нашел. Увы, следовало признать, что в Хогвартсе его отец не учился и никогда не переступал порога волшебной школы. Скорее всего, это был даже не маглокровка, а самый обычный маггл. Мальчик подумал, что неплохо бы узнать поподробнее о нападениях Мраксов на маглов. “Ну что же! Это, пожалуй, нетрудно сделать. О таких происшествиях чаще всего пишут в “Ежедневном пророке” — Размышлял Реддл. И, встав ни свет ни заря, Том отправился в библиотеку, едва она открылась, и попросил у мисс Сэд подшивку старых газет за тот месяц и год, когда происходило слушание по делу Мраксов. Пролистав всего несколько номеров, он действительно нашел статью под названием “Марволо и Морфин Мраксы получают срок”, посвященную нападениям Мраксов на жителей деревни Литтл Хэнтон.

“Слушание по делу Марволо и Морфина Мраксов состоялось 20 сентября 1925 года в главном зале суда Министерства Магии. Отец и сын обвинялись в нападении и наведении сыпной порчи на магла Тома Реддла, сына крупного плантатора, а также в нарушении Международного статута о секретности. Морфин Мракс, проходивший по делу в качестве главного виновника, был приговорен к трем годам заключения в замке Азкабан, а его отец, признанный соучастником — к шести месяцам. На суде Мраксы сознались в совершении противоправных действий в отношении магла Тома Реддла, но виновными себя не признали. Причины своего поступка Марволо и Морфин в очень туманных и неясных выражениях объяснили защитой чести своей семьи, однако что-либо конкретное сообщить отказались. В результате оба были признаны Визенгамотом виновными во вменяемом им преступлении и прямо из зала суда под конвоем отправлены в Азкабан.”

Вот теперь Том, наконец, узнал, что хотел. Теперь ему было известно не только, как звали его родителей, но и где они жили и к каким семьям принадлежали. Более того, те сведения, которые ему удалось добыть, позволяли сделать довольно точные и правдоподобные предположения об обстоятельствах своего рождения. Мальчик прекрасно понимал, из-за чего Марволо и Морфин отказались подробно рассказать о причинах, побудивших их напасть на магла. Разумеется, когда дочь и сестра с ним связалась, то Мраксы, уже которое столетие соблюдающие чистоту крови, сочли это чистой воды оскорблением. Вот только, желая проучить незадачливого магла, Мраксы не могли знать, что будет только хуже для них. Оставшись одна, Меропа не замедлила воспользоваться своей неожиданно обретенной свободой и ушла из дома к своему возлюбленному. Но как тогда из Литтл Хэлтона она попала в Лондон? Том еще раз, тщательно анализируя каждое слово, прочитал заметку, и внимание его остановилось на фразе “Том Реддл, сын местного состоятельного плантатора.” Ну конечно! Мальчик достаточно пожил среди маглов и понимал, что вряд ли богатые родители его отца были в восторге от выбора сына, связавшегося с нищей оборванкой, какой была в их глазах его мать. В таком случае двум влюбленным оставалось только одно: бежать, чтобы пожениться и быть вместе. И лучше всего было уехать туда, где их было не так-то легко найти. И как раз в таком большом городе как Лондон, было легче всего спрятаться, затерявшись среди его жителей.

Том горько усмехнулся. Союз его родителей был мезальянсом в глазах как тех, так и других родственников, а сам он — никому ненужным выродком, позором семьи. И вздумай он показаться на пороге хоть у Мраксов, хоть у Реддлов, то непременно был бы вышвырнут на улицу как собака. Что же, тем хуже для них! Когда-нибудь они об этом пожалеют! Сейчас же Тома больше занимал вопрос, почему, сбежав с отцом, мама осталась одна в таком трудном положении? Родители отца лишили его наследства за неугодный им брак? Ну, так что с того? Разве не мог молодой и образованный мужчина сам обеспечить себя и семью? Нет, здесь у мальчика, которого жизнь сделала не по годам взрослым, невольно возникла совсем другая догадка. Уже в детстве он убедился, какая пропасть лежит между детскими сказками с неизменно хорошим концом и суровой реальностью. Потому Том не очень-то верил в красивую историю о бедной Золушке, покорившей сердце прекрасного принца. Все объяснялось куда как прозаичнее. Скорее всего, сынок богатеньких родителей вскружил голову неимущей деревенской простушке, не видавшей мир и не знавшей людей, а потому так опрометчиво доверявшей им. А когда он вдоволь натешился игрушкой, и мать ему надоела, то без зазрения совести оставил ее одну со своими проблемами в чужом мире, к которому чистокровная волшебница была совсем не приспособлена. Более того, сличив дату своего рождения со временем выхода деда Марволо из тюрьмы, Том убедился, что мать тогда была уже в положении, а значит вернуться домой тоже не могла. Вот потому и оказалась в приюте. Но тогда почему, умирая, мама дала ему имя отца, если он так дурно поступил с ней? Может, он все-таки ошибается, и здесь что-то другое? Может с отцом что-то случилось? Что ни говори, а все-таки Тому хотелось надеяться на лучшее. Тут ответов у Реддла уже не было, но он не отчаивался, потому что ему было хорошо известно, где теперь их искать. Нужно только отправиться в эту деревню и под каким-нибудь благовидным предлогом осторожно потихоньку расспросить ее жителей. Сейчас он этого сделать не мог, но дал себе обещание, что непременно найдет и время, и деньги, чтобы отправиться в Литтл Хэнтон как можно скорее.