Чаровница (джен)

Зимний многое мог рассказать о пытках и допросах в полевых условиях. Но брат Тора тоже не был новичком — профи всегда по достоинству оценит другого такого же. Им не нужно было, чтобы Малекит просто подох. Локи нужна была информация, и хотя Баки игры богов были глубоко фиолетовы, но все же он реально смотрел на вещи и понимал, что все они уже увязли в инопланетных интригах по самую маковку. Суперсолдат просто не верил, что Землю и их со Стивом просто так оставят в покое. Тем более теперь когда он вляпался в камень бесконечности.

От возможности стать сильнее Солдат никогда не отказывался. Именно поэтому внимательно слушал бывшего врага, который славно разнес Нью-Йорк и привел в их мир армию пришельцев. Слушал и замечал разницу между тем психанутым из прошлого и сегодняшним Локи — неординарным, гениальным и знающим очень-очень много. В сравнении с ним будущий царь Асгарда был что речная галька пред алмазом чистой воды.

Если бы Баки был на месте Одина, то выбрал бы в наследники именно этого царевича, хотя бы из желания сохранить благополучное царство. Пусть он не родной по крови, но был признан сыном и выращен, как член правящей семьи. Однако выбор был сделан в пользу Тора и, узнавая Локи, Зимний сильно сомневался в разуме нынешнего царя, предпочевшего Громовержца.

Тор был товарищем по бою, шумным, легким на подъем и приятным парнем хотя бы потому, что не способен ударить в спину. Таких друзей стоило ценить… Однако правитель из него будет в лучшем случае посредственным. А вот воином Одинсон был неплохим даже по меркам Зимнего Солдата — именно воином, а не убийцей или диверсантом.

Похоже, Локи сделал себя сам или, вернее, был рожден таким уникумом, которого не испортили царское воспитание и золотая ложка во рту. Амора умела выбирать себе союзников. Впрочем, Баки тоже был не лыком шит. Просто Чаровница ставила перед собой более глобальные цели, упрямо спасая царевичей, суперсолдат и вообще мир. Он же по-настоящему беспокоился о благополучии только одного человека. Сугубо эгоистичные мотивы так сказать.

— Разум любого существа, сколь бы грубым и примитивным оно ни было, тонок и, несмотря на внешнюю стойкость, его легко сломать изнутри, — Локи кружил над лежащим царем темным эльфов, как хищный коршун над добычей. — В твоих жилах, Солдат, в прямом смысле теперь течет сила повелевать реальностью. За миллионы лет Камень нашел себе достойного носителя.

— Какая честь, — с иронией отозвался Зимний.

— Оценишь еще, — оскалился Локи. — Ты изменишь реальность для Малекита, а я покопаюсь в его разуме. Двойной удар.

Звездоглазый описал Свартальвхейм внимательно слушающему Солдату, даже показал для наглядности несколько видов из своих воспоминаний, которые ему — тысячелетия практикующему магию иллюзий — показались плоскими, пресными и ненастоящими, стоило мидгардцу закрыть глаза и развести руки.

Мир подернулся алой рябью, и они оказались в мире темных эльфов. Реальность в пределах бункера изменилась.

— Хм, получилось.

Баки скептически посмотрел на темное небо, двойную луну — синюю и белую, и реку вдали, чьи воды напоминали расплавленный свинец. Он наклонился и сорвал ярко-фиолетовый с голубой сердцевиной светящийся цветок. На пальцах осталась пыльца, стебель и нежные лепестки были настоящими. Зимний понюхал цветок благоухающий терпко и сладко.

Они стояли на бесконечном поле таких цветов, ветер едва перебирал пряди волос Локи и был теплым и тихим. Баки обозначил для себя, что это место несло в себе покой и как-то не вязалось со своими обитателями. По крайне мере, с теми, с кем он успел познакомиться и убить.

— Нормально себя чувствуешь?

— Отлично. И даже концентрироваться не нужно, чтобы держать иллюзию. Я хочу быть на Свартальвхейме, и вот он здесь. — Зимний повернулся и ударом ноги выбил из руки Малекита кинжал. — Заболтались мы.

Кожа эльфа посерела еще больше… Он не пытался атаковать и безумным взглядом обводил пейзаж вокруг. Солдат подобрал тонкое лезвие и отбросил его в сторону реки. Локи предупреждал, что выпустит Малекита из плена своей магии. Он нужен был им в сознании.

— Малекит Проклятый узнаешь свой дом? Таким он был до того, как война стерла все живое с лика твоего мира? С Эфиром ты мог бы восстановить Свартальвхейм, вернуть пристанище оставшимся с тобой.

Эльф зашипел, как злой кот, и бросился на царевича Асгарда, но напоролся на подножку от суперсолдата и пропахал носом землю. А затем его придавило, перевернуло на спину и протащило вперёд. Серебристое море зрачков Зимнего Солдата пересекали алые линии. Именно он обездвижил темного эльфа, практикуясь в магии.

— Но вместо этого, — Локи встал так, чтобы ненавидящий взгляд Малекита упирался прямо в него, и вкрадчиво продолжил, — ты снова предпочел войну на уничтожение. Зачем?

— Я ничего не скажу тебе, сын Одина.

— Предсказуемо, — скучно заключил Звездоглазый, неторопливо обошел Малекита, сел на корточки возле его головы, прикоснулся кончиками пальцев к его вискам и кивнул Зимнему.

Мирная картина сменилась адом, который превратил процветающий Свартальвхейм в мертвую пустошь. Небо пылало, и обломки кораблей сыпались на землю уже без того покрытую пеплом.

Баки оценил разницу. То что он видел, было новым уровнем войны на тотальное уничтожение, усиленным Эфиром в десятки раз для восприятия темного эльфа, который видел агонию своего мира, своих поданных. Локи просил дать Малекиту почувствовать боль потери и, судя по задушенным хрипам со стороны эльфа, тому было действительно больно.

Шли минуты, и Баки уже начал беспокоиться: как там в реальности, всё ли в порядке? Конечно, врагов почти добили, когда Амора отправила его к Локи, но там же остался Стив. Исходя из своего опыта, Солдат мог сказать, что друг может найти неприятности где угодно.

— Имир, значит.

Локи отряхнул пальцы, словно сбрасывая прилипшую к ним жидкую грязь. Он вытащил из крепления на поясе кинжал и всадил его по самую рукоять в глазницу Малекита, завершив историю тысячелетней ненависти одним ударом. Нравилось ему или нет, но Асгард это его дом и то место, где живет матушка, — он обязан был их защитить. Хотя планов на свой собственный мир Звездоглазый не оставлял.

— Локи, что ты узнал?

Баки свернул иллюзию, и они снова оказались в бункере с трупом Малекита между ними. Нахлынули звуки: их звали Стив, Тор и Амора… Значит, маленькая войнушка закончилась.

— Придут остальные, объясню, чтобы два раза не повторять.

На них налетела нервная Амора, на ходу собираясь выговаривать, но, увидев труп и вытекшую лужицу крови, остановилось и явно подобрела, если можно было так сказать. Огни в зеленых глазах Чаровницы уже не были такими яростными.

— Мертв. Отлично. Но где вы, во имя костей Имира, были? Мы чуть с ума не сошли!

— На Свартальвхейме до его разрушения и во время оного, — любезно пояснил Локи и полюбовался, как союзница поперхнулась, а с её тонких пальцев сорвались зеленые искры. — Спокойно, Амора, Джеймс всего лишь использовал Эфир и великолепно, нужно сказать. Он в порядке.

— Зачем? — она в бессилии опустила руки. — Нельзя было прирезать его прямо здесь? — легкий кивок в сторону тела.

— Мы его допросили. Брат, Капитан и Старк.

Локи кивнул всем троим по очереди, но их интересовали только тело и Барнс. А вот Чаровница продолжала смотреть на него и, кажется, замечала откат магии. Она отбросила за спину золотую косу, подошла и без спроса сжала его холодную ладонь в руке. Локи омыла волна целительной магии, и он благодарно улыбнулся. В некоторых аспектах Амора была на диво талантлива.

— Что он сказал?

— Кроме жажды мести, ненависти и желания сжечь вселенную дотла я мало что увидел в его разуме. Малекит действительно был великим, до того как во снах ему стал являться прародитель темных эльфов. Позвольте перенести вас в настолько старую легенду, что мы с Тором слышали ее от матушки, как сказку.

Бункер утонул во тьме очередной иллюзии, и в темноте зажглись первые вспышки света — робкие и маленькие. Но свет разрастался и порождал колоссальных существ. Локи приблизил одного из них, отдаленно похожего на человека или аса, йотуна или эльфа: белая кожа, белые волосы и абсолютная бирюза глаз — огромный, обнаженный, без каких либо признаков пола, с прекрасным, но абсолютно равнодушным лицом.

— Это Имир — первое живое существо и чистая сила, обретшая форму инеистого великана. Совершенный и обреченный. Древние викинги верили, что с него начался тот мир, который они знали. — Локи качнул головой. — Я его потомок через Лафея, а далекий предок Тора принес это живое чудо в жертву. Видите ли, создание новой ветви Иггдрасиля требует чудовищного количества силы.

— Но никто не знает точно, что произошло, — почти прошептала Амора завороженная, как все, голосом Звездоглазого.

Зеленые нити ее магии вплелись в чужую иллюзию, и белоснежный гигант исчез, отдав бирюзу глаз звездной бездне, а плоть — сияющему неземным светом острову — Асгарду… Их дому.

— Одна из легенд эльфов гласит, что в наказание потомкам Бури за первое убийство, из плоти Имира произошли темные эльфы, как плотоядные черви, как кара миру.

— Чушь собачья, — вмешался Старк, зажигая репульсоры и выбираясь из своего доспеха. — Вы на богов не очень похожи. Да и не верю я в них, но верю в науку. Звучит так, словно ушастому кто-то запудрил мозги, так ведь?