Чаровница (джен)

Отца Тор все еще любил, но уже не был слеп к его недостаткам и начал отделять любящего члена семьи от царя. Одному можно было простить ошибки, а второй подчас творил такую, как выражаются смертные, дичь, что ни прощения, ни понимания его делам не находилось.

Из каких побуждений исходил отец? Раньше Тору бы в голову не пришло о чем-то таком думать, потому что был убежден: царь прав всегда, по умолчанию. И лишь дикая ситуация с Локи и потрясение всех основ заставили его пересмотреть свою позицию.

Отец ошибся с Локи и продолжал ошибаться, поэтому когда брат рассказал о сестре и ее судьбе Тор даже не слишком удивился. Ощутил жгучую ярость, но не удивился.

Локи на него посматривал, явно готовясь хватать и не пущать… Но Тор не собирался бушевать, уж точно не в покоях матушки. К ней-то какие претензии? Это отец запихнул свою дочь в клетку и стер её имя из истории Асгарда. В нем бушевали не братские чувства — до этого дня о старшей сестре он ничего не знал, чтобы любить ее — а банальное осознание того, какую свинью ему и всем остальным подложил Один.

Хела была первенцем и отец объявил ее наследницей, никто его за язык не тянул. Да, после дочь стала ему неугодной и оказалась в Хельхейме — той ещё дыре, из которой были закрыты выходы. Тор представил пару тысячелетий подобного прозябания и поежился, он бы точно не выдержал бы такого. Но это все лирика, весь корень проблемы в том, что Всеотец устроил геноцид асов, верных своей старшей дочери.

Армия! Мертвая армия под тронным залом. Тор от такой новости настолько забылся что оставил подпалины в полу маминых покоев. Отец фактически восседал на склепе, на телах тех, кто сражался за Асгард, ковал его величие… Героев, после объявленных бунтовщиками и казненных.

Один, чтобы утвердить величие “этой” победы, построил тронный зал на костях лучших воинов, его чести и славы. Они отказались предавать Хелу и умерли за это. Это был такой эпичный пиздец, что Тор, слушая об этом, щипал себя за бедро в смутной надежде, а вдруг он спит, и это все всего лишь кошмарный сон, но никак не реальность, с которой придется жить.

Повезло что Амора с помощью Локи уничтожили некрополь. Громовержца просто мороз брал, стоило представить, как старшая сестра является домой, поднимает армию и режет асов. Тор не был уверен, что удалось бы отстоять город и царство при таком раскладе.

Имея в противниках ту, которая себя посвятила Смерти, очень “разумно” складировать трупы во дворце. Тела павших, над которыми не провели не один заупокойный обряд. И все это ради того, чтобы потешить свое эго… О, кажется Тор наконец понял, почему брат всегда такая саркастичная сволочь. Защитная реакция, чтобы разум сохранить.

— Я ее не знала, — мама нервно теребила золотой локон, накручивая его на тонкие пальцы. — Практически не знала. Один только сватался ко мне, царевне Ванахейма, и его старшую дочь я видела один раз. А потом обвинение в заговоре против царя, и царевна Хела пропала.

Невысказанным осталось: “Я не могла спрашивать”... Тор с горечью припомнил, что брак отца и матери был условием заключения мира между асами и ванами. И тогда матушка была лишь заложницей брака и своего высокого положения. Он внезапно вспомнил всех остальных братьев. Плоды любовных похождений отца, которые мама приняла и вырастила как своих.

Конечно Фригг их всех любила, просто по-разному, в этом никто не сомневался. Но насколько это было добровольно сперва? А Тор ведь даже никогда не думал о таком. Ему даже казалось нормальным, что царица с достоинством принимает свой долг. Только каково ей было растить бастардов собственного мужа и закрывать глаза на измены?

— Те, кто ей присягнул, что с ними стало?

— Воинов вырезали, Локи, ты это знаешь. В день моей свадьбы ужас полз по улицам города и по лицам гостей. Один продолжал чистки. Все несогласные исчезали. А я должна была родить ему законного наследника. Вы этой правды ждали, мои сыновья?

Тор плюнул на все и сел рядом с матерью, обняв её хрупкие плечи.

— Почему он не убил Хелу?

Холодное “он” вместо имени отца. Тор сам себя не узнавал. Но вот кивок гладившего волосы матери Локи показал, что вопрос он задал наконец правильный. И Тор пытался найти причину своим умом — почему ссылка? Судя по всему, неугодная царевна была отцу ненавистна, а мягкостью Один, сын Бора, не отличался. Так почему оставил дочери жизнь, когда щедро лил кровь всех кто от нее не отрекся?

— Потому что не смог, — Фригга горько усмехнулась. — Хела была чудовищно сильна, и ее питал сам Асгард. Мощи Одина не хватило, чтобы лишить ее жизни, а вот заточить — да.

— Чудовищно сильная, обиженная и ненавидящая, — начал перечислять Тор, — связанная с Асгардом, и за тысячи лет Хела стала, скорее всего, еще сильнее. Локи, я ничего не упустил? Если нет, то нам всем придется плохо, когда сестра вырвется на свободу.

— Тор, — мягко произнес Звездоглазый, — ты забыл что Хела прежде всего придет за Одином и тобой как его наследником? Мама, царь, — яда в одном слове было предостаточно как и брезгливого недоумения на лице Локи, — позаботился о том, чтобы формально лишить свою старшую дочь звания наследницы?

Конечно, Тор бегал от любых попыток вдолбить в себе голову все то, что обязательно должен был знать царь. И законы Асгарда были одной из нелюбимых им частей обучения. Зачем царю закон, если он будет править справедливо? А все эти бумажки, это так мусор. Однако кое-что наставники умудрились заставить его запомнить.

Локи смотрел почти с жалостью, а Тор лихорадочно вспоминал — официальная церемония была, но ее прервали йотуны. Никаких указов о назначении его следующим царем не было. Отец просто назвал его наследником и все. Да, это царская воля, и Один провозглашал Тора своим преемником не раз, но бумаг никаких не было.

Акты, решающие судьбу царства, и завещания бывших царей хранились в личном царском архиве. Доступа к которому даже у членов царской семьи без разрешения царя не было.

— Не уверена, — Фригга выпрямилась. — Об этом может знать лишь Один. У него и спросим.

Она поднялась, поправила волосы — попыталась — её пальцы дрожали… Тор мысленно помянул Суртура и его хвост, но передал Локи гребень. Тот уложил косы мамы так, чтобы было красиво. Сам Тор эту красоту трогать не рисковал, не умел он. Звать чужих они со Звездоглазым не хотели — один взгляд — и они пришли к общему решению быть с мамой и помочь ей.

Когда Локи закончил, то его поцеловали, а затем поцелуй в щеку достался Тору.

— Спасибо, мальчики.

Фригга светло и нежно улыбнулась, немного успокоившись. Этот эпизод помощи с прической напомнил царице, как маленькие Локи и Тор “помогали” ей собираться на официальные выходы, внося хаос, сумятицу и смех в сборы и умиляя ее служанок.

Их легко пропустили в зал Совета. Матушке было достаточно кивнуть стражам и двойные двери распахнулись. Тор нахмурился — он как бы наследник… Но о сегодняшнем Совете ему никто и не подумал сообщить. Раньше он бы порадовался, что отец отстал и избавил его от необходимости проводить несколько тоскливых часов, решая скучные вопросы, но теперь тот факт, что им пренебрегли, зацепил. Хотя Тор в этот раз был достаточно критичен, чтобы признать — сам виноват. Меньше бы игнорировал свои обязанности наследника, и такого бы не случилось.

— Оставьте нас, — Фригга приказала советникам, и никто не осмелился возразить, даже нахмурившийся Один, который явно не понимал, почему супруга явилась в такой час и привела с собой Тора и Локи. Последнего Всеотец не был рад видеть практически до изжоги. И да, ему доложили о странной активности сына и Локи. Один намеревался поговорить с Тором, чтобы понять, что в очередной раз задумал приемыш и союзник. Союзник с которым пришлось договориться, чего Один не переносил, однако ради блага Асгарда мирился.