Паутина света. Книга 3 (гет)

Интерлюдия 7. Часть 1. Япония: Такасима. Харухи Гото (Хирано), Тахара Хирано, Хикари Гото (Пачи).

То, что в поднадзорном городе твориться что-то не то было отлично видно еще на траверзе: многометровое коричневое пятно растекалась по серо-голубой глади озера из обводного канала, и ничем иным, кроме как результатом спуска дамбы, быть не могло. И как раз одна такая “проблемная” дамба в городе была: водяные ворота, перекрывающие спуск с пяти рядом расположенных полей заклинило. Ситуация была в чем-то типичной, обычно помогала чистка земснарядом (заодно и воду слить частично), но именно сейчас полезный аппарат отсутствовал. Так что вакагашира уже договорился с фермерами о компенсации… но, видимо, что-то произошло, и ворота смолги открыть. Вернее, кто-то произошел. И, поскольку кандидат был ровно один…

Едва катер отшвартовался, местный главарь гокудо поспешил сойти на берег… что бы сразу наткнуться взглядом на несколько чуждо выглядящий среди небольших лодок и катеров гидросамолет, выкрашенный в синий цвет с белым низом фюзеляжа. Летчик сидел на причальном кнехте, меланхолично оглядывал горизонт и курил. Собственно, и все — но неприметного японца сновавшие мимо работники гавани обходили по большой дуге.

— Хирано-сама! Ваша дочь вернулась! Она тут, с мужем!

— Спасибо, я в курсе. — Мужчина прислушался и слегка покачала головой. Не показалось. Со стороны поместья доносилось хоровое пение в два десятка не слишком трезвых голосов. Учитывая, как его подчиненные всегда жалели и покрывали девчонку, повод (и источник) радости предположить было не трудно.

— Хирано-доно! Машина подана.

— Это хорошо. Поехали к дому — но через плотину, где был затор.

Попасть домой удалось только через час: радостные владельцы чуть не погубленного урожая устроили прямо на дамбе импровизированный пир вместе с соседями и знакомыми (в коих числилось пол-городка, разумеется) — и ни за что не соглашались отпускать своего “благодетеля”, пока тот не пропустит с ними “пару масу”. А ведь до поместья было всего три километра по прямой… Стихийные народные гуляния оказались на дамбе тоже не сами по себе: все-таки Тахара был опытным руководителем, и к алкоголю имел некоторую профессиональную устойчивость, чего о фермерах сказать было нельзя. Сложив некоторые восторженные реплики и задав несколько наводящих вопросов, Хирано-старший с некоторой долей достоверности воссоздал картину происшедшего. Дочь и ее беспутный муж, этот чокнутый Хикари, об которого он однажды чуть не сломал трость, прилетев на гидросамолете (сначала был пролет над городом, так что амфибию все разглядели), почему-то не стали пользоваться такси, а пошли пешком. Вопрос, как у дочурки и ее… ксо, все-таки мужа! — оказался в распоряжении летающий агрегат после прочтения письма не стоял: кланы аристократии всегда были не бедными. Правда, девушка и тут учудила, попав на работу к натуральному клану экзорцистов (впрочем, кто хочет — то найдет, да). Вообще, сам вакагашира не относился к этим представителям древней мистической профессии как мошенникам, уж он-то знал, что в мире не все так просто, и что-то помимо официальной позиции “сверхъестественного не существует” в мире определенно есть. Вот только он бы предпочел с “этим” не встречаться — включая экзорцистов…

Ладно, если вернуться к пешему путешествию парочки, то сначало все шло спокойно: муж и жена, задав немалый крюк, двинулись к местной базе “братков”, здороваясь со всеми встречными и поперечными. Ну конечно, кто не знал Харухи — дочь “смотрящего” и главного бузотера и воображалу (пусть и безобидного) Хикари. И вот тут они вышли на одного из пострадавших фермеров. Поохали, по сокрушались вместе с ним — и предложили посмотреть “по дороге” к площади у храма. В процессе осмотра парень предложил осмотреть ворота “с внутренней стороны”: все посмеялись… пока тот, быстро раздевшись, не нырнул. Три минуты (девушка, спокойная как скала не давала поднять панику) — и ее спутник вынырнул с камнем, видимо, вымытым из грунта водой и попавшем под неудачным углом в затвор. Оделся, спокойно подошел к рукоятям ручного привода… и в одиночку опустил противовес, открывая водяные ворота! Этот факт, повторенный так и эдак, видело множество людей — заставил Хирано задуматься в первый раз. Из глупой опасной затеи дочка с… ксо, надо уже признать себе — с зятем! — устроили впечатляющую демонстрацию. “Я работаю в морском подводном бизнесе” — так сказал Гото, и этот факт до сих пор склоняли. С учетом того, что дурацкий приятель и еще более дурацкий в прошлом ухажер его кровиночки уверенно предложил собрать “простенькую схему по единовременному запуску фейерверков… я с такими вещами на работе регулярно сталкиваюсь” в голове у Тахара прозвенел громкий тревожный сигнал. И сколько он себя не успокаивал (в том числе и спиртным), сколько не говорил себе, что люди (тем более, такие дурные) так за несколько лет не меняются — его мысли все время возвращались к событиям в Такамии. Пара как будто намекала специально намекнула якудза, что будет, если переговоры встанут. Водяные затворы и дамбы оросительной системы: подорвать, и никакого урожая не будет года три: столько придется восстанавливать поля после диверсии. “Синхронный подрыв”, ксо!

Еще через пять минут застольного разговора выяснилось, что празнование на дамбе устроили тоже не просто так: Харухи тут проявила свой дар “замутить на пустом месте” во всей красе, собрав и заболтав народ (слух об открытии гидрозатвора уже успел обежать половину города). Народ споро натаскал бамбук в специальных кадках, столы, угощение — и началось. А доченька со своим “ненаглядным” с чистой совестью отправилась “делать хорошо в поместье папочки!”. Хирано-старшего от цитаты почему-то пробрала нервная дрожь!

Но дома, против ожидания, оказалось все довольно мирно. Ну, перепившиеся кёдай устроили веча… день творческой песни — ладно. Да, самые пьяные товарищи щеголяли фингалами и шиками: решили показать “наглому выскачке” как уводить “дочь босса”. Показали, ага. Зато, восполнили дружеским возлиянием вместе с “противником” испорченное настроение — заодно и анестезия, ага. Харухи удалось расшевелить даже флегматичную повариху и старшего слугу: дом гудел, как растревоженный улей, но, против некоторых своих выходок, в этот раз девушка свела разрушения к минимуму…

— Папочка, здравствуй! — А вот и она, легка на помине. Дочка повисла на шее более низкорослого отца — чуть не повалила, расцеловала в щеки, и только потом, отойдя на пару метров, изобразила вежливый поклон вместе со своим Хикари. Ну-ну. Отец “украденной кровиночки” смотрел на вынужденного зятя с плохо скрываемой злостью… пока тот не поднял взгляд. ЭТОТ Хикари Гото… внушал. Жесткие, почти что старые глаза — и “вопящая” вопящая внутри интуиция, требующая немедленно отвести взгляд от этих болотных омутов! С огромным трудом сведя начавшийся поединок взглядов на нет, Тахара немного посидел за общим с подчиненными столом, исподтишка разглядывая “новую” дочь и совершенно преобразившегося “первого дурака на деревне” Гото. Пара, даже сейчас, “работала” дуэтом, причем отец со смешанными чувствами замечал за ребенком (уже давно не ребенком!) “свои” интонации и жесты. Более того, сейчас она показательно “рулила” перед вакагашира его расслабившимися кёдай. И нужно было понять, что случилось, почему бывшая Хикари-младшая, признававшая только одну мотивацию — “по приколу”, теперь, в самый разгар одного из так любимых ею праздников, работала. Пожалуй, впервые в жизни на глазах у своего родителя.

* * *

Интерлюдия 7. Часть 2. Япония: Такасима. Харухи Гото (Хирано), Тахара Хирано, Хикари Гото (Пачи).

— Здесь нам никто не помешает. — Тахара лично выглянул в коридор прежде, чем закрыл сдвижную дверь и уселся по другую сторону от низкого столика на корточки. — Сайко-комон-доно был так любезен, что дал мне прочесть твое послание, дочь… И я хотел бы получить объяснения!

— Пусть Пачи сначала скажет, у него хорошо получается. — Кивнула Харухи на мужа.

— Я скажу, — согласился тот, — только хочу спросить у уважаемого вакагашира, представляет ли он, насколько далеко простирается долг вассала перед господином?

— Что за намеки? — Хирано-старший лишь с некоторым трудом обуздал эмоции. Сколь не будь устойчив к выпивке, а все равно алкоголь возьмет свое. Учитывая, что начал он с самого утра… — К чему вообще этот вопрос?

Последняя фраза была произнесена более спокойно — во-первых набитые табло местных забияк он уже осмотрел во все красе, а во-вторых — несмотря ни на что, сейчас посланец не говорил сам за себя — он представлял сюзерена. Правда, повторно кулаки не сжать получилось только огромным усилием воли: его дочь и этот… в открытую переглянулись, что-то решая, и Харухи легонько кивнула.

— Вопрос вполне закономерный, вакагашира-доно. — Пачи резко посмотрел своему визави в глаза, отчего тот дернулся. — Я не считаю ни вас, ни Сайто-Комон, ни якудза в целом клиническими идиотами. Наверняка главный финансист ДО того, как позвал вас на “разговор”, навел справки — все-таки Амакава в Такамии ровно один… и во всей Японии тоже. Ваши действия, простите, вашей организации действия заставили нас озвучить имя своего покровителя — иначе ваш оябун несмотря ни на какие “сигналы с мест” развязал бы “войну банд”. Быть сильным и без крыши — это же не по понятиям, не так ли?

Тахара с трудом разорвал зрительный контакт (пусть это сто раз невежливо!) и теперь смотрел строго в центр груди Гото. Проклятье, что такое произошло с этим парнем? Откуда такой… прессинг? Заданный вопрос он едва не пропустил, кивнув с заметным опозданием. И плевать сто первый раз, что невежливо. Они тут не на светский раут собрались, и вообще он даже с учетом “накачки” от Нагато-доно не ожидал… такого!

— Моему господину сейчас двенадцать лет. — Тем же голосом продолжил Хикари. — Информации из Круга Экзорцистов у вас скорее всего еще нет, слишком тема не в профиль, но я скажу авансом (все равно она открытая): свои обязанности официально Амакава еще не начал выполнять. Так, вижу, надо пояснить. ОФИЦИАЛЬНО не начал выполнять. Например, мне он спас жизнь. ЛИЧНО.

Глава “городского” отделения Якудза и его дочь в одинаковом удивлении уставились на Пачи: эту “милую подробность” мужчина как-то забыл донести до своей жены.

— Экзорцисты обладают некоторыми… особыми талантами, скажем так. Моему господину пришлось специально продемонстрировать один из них, доставляя наш подарок. В клане есть и другие должники Амакава… но позвал он нас за собой не в уплату. Могу сказать только, что доводы вступить в клан были достаточно веские, что бы в случае чего дойти до конца, отстаивая наши интересы. И НАШ город. Я надеюсь, мы достаточно хорошо поняли друг друга? Если в чью-то “светлую” голову придет идея “устранить” того единственного, что по праву крови дает нам статус клана — то вашего клана гокудо так же не станет. А что бы лучше дошло… то знайте, что необычными талантами не обделен не только Амакава-сама.

Сакэ сыграло подлую шутку с вакагашира: он не только не заметил, как говоривший пропал из-за стола, он еще секунд пять пялился на пустое место рядом с дочерью, не осознавая, что голос теперь слышит из-за спины. Смазанного, очень быстрого, но все же фиксируемого глазом движения он, в отличии от девушки, не разглядел. И запоздало сообразил, что воздушная волна, прошедшая по комнате, оказалась вовсе не сквозняком от порыва ветра, залетевшего под крышу. Впрочем, резко обернувшись и увидев как ни в чем не бывало сидящего на корточках представителя Амакава у себя за спиной, Хирано почувствовал что трезвеет. От охренения. Одно дело увидеть шкаф… и совсем другое дело — живая демонстрация. И что-то желание цепляться к зятю определенно отпало. Совсем.

— Мы — гокудо, а не какие-нибудь там отморозки. — Услышал он как со стороны свой надменно-подчеркнуто-гневный ответ.

— Прошу прощения, Хирано-сан. — Не поленился изобразить поклон мужчина… и теперь движение вакагашира разглядеть успел. Этакая размазанная лента в цветах одежды владельца. Достойные “держатель земли” даже икнул — проклятое сакэ! — но все сделали вид, что ничего не было. — Тогда продолжит ваша несравненная дочь.

— Я слушаю, Харухи-сан.

— Все просто, папочка, — как всегда проигнорировала статусное обращение девушка, — ты сам мне всегда твердил, что там, где живут люди, всегда будут и те, кто станет гокудо. “Братья из тех, кого отвергли”. Наш “Отряд Взаимопомощи” не претендует на место “теневой силы” — у него другие задачи. Можешь не верить, но взаимопомощь — это не вывеска. Приезжай и убедись, папочка! У Юто-куна большие планы на город, а, значит, город скоро стал бы сам по себе интересен якудза. Деньги… и кто-то должен контролировать “нижний слой”. Как ты мне и рассказывал: если не придет “организованная семья”, то начнется беспредел. Я наладила общение с местным кагикей… но теперь, после “рейда”, этого недостаточно. Слишком привлекли внимание. А, “если не можешь остановить процесс — возглавь его”...

— И вот по-этому ты решила подставить под этот “процесс” старого больного отца. — За дочь продолжил ее родитель. — Чудно. А я только хотел дожить свой век без шума и пыли в тиши и покое отлаженного дела — наглотался проблем и… хех, свершений, досыта, в юности. Ну, спасибо тебе, доченька!

— И передать свое “отлаженное дело” — кому? — Продолжала игнорировать правила приличия Харухи.

— Да уж нашел бы достойного приемника, дочь.

— Достойного приемника со стороны? Который в юном возрасте будет ценить “тишину и покой отлаженного дела”, и при этом будет обладать достаточным авторитетом, что бы оставить его под собой? Ой ли.

— Да что б ты понимала, женщина! — Вот тут, задетый за живое, Хирано уже не сдержался, повысив голос.

— Да уж побольше тебя, папаша! — Не осталась в долгу Харухи. — Хочешь, что бы твое дело уцелело, вместе со всеми фермерами и традициями, изволь заполучить кровного наследника. А заполучить ты можешь его только отсюда!

Девушка хлопнула себя двумя ладошками по перевязанному поясом подтянутому животу. Раскрывший было рот Тахара осекся и как-то “сдулся”. Харухи, на шеках которой играл румянец, гневно смотрела на родителя.

— Когда мама умерла, мне было пять. Сколько раз ты мне с тех пор твердил “мое дело”, “труд все жизни”, а?

— Ребенка можно и усыновить, совсем маленького, — глядя в сторону, не очень уверено проговорил вакагашира. Сейчас, увидев этого враз постаревшего, с тусклыми, усталыми глазами пожилого человека, большинство кёдай не узнали бы своего всегда бодрого и во все вникающего босса.

— Ну, допустим, можно. — Улыбнулась девушка. — Хороший выход. Вот только сумеешь и успеешь ли ты воспитать его, как нужно? С дочкой что-то не особо вышло…

— Ага, именно поэтому дочка сейчас приехала ко мне в ультимативном порядке требовать взять под руку еще один город, в пять раз больше моего. — Носящий фамилию Хирано пожилой мужчина внезапно тоже улыбнулся. Все-таки они были близкими родственниками, и во многом были похожи. — И даже убедительно надавила на Сайто-Комон, хехе, шкафом, что бы он сам принялся меня уговаривать согласиться на твое предложение.

Мужчина помолчал, потом поднял глаза, и в них светилась такая знакомая Пачи веселая ярость, что захотелось помотать головой.

— Но с вас, щеглы, наследник! Что б был через два года, как штык, и только попробуйте наделать мне девчонок! Вертитесь как хотите, раз уж заставили вертеться меня!

— Ваша воля будет исполнена, Ото-сан* — За себя и за внезапно ставшую “примерной дочкой” Харухи ответил Пачи, когда они оба, не вставая, низко поклонились старшему родичу.

[*Ото-сан — яп. “отец”, офиц. и семейное обращение]

— Я… — что-то хотел сказать Хирано-старший, и недоуменно замолчал. В пылу семейной разборки они перестали прислушиваться к окружающим звукам, и сейчас по ушам внезапно ударила практически мертвая тишина: даже ветер перестал шуметь в окружающих “базу” гокудо в Такасима деревьях. Тишина, через пару секунд сменившаяся восторженным… даже не криком, а многоголосым ревом со двора!

— Подслушивали, сволочи! — Сил сердиться на подчиненных, которые из “благих намерений” “совершенно случайно проходя мимо” услышали финальную часть ведущейся на повышенных тонах беседы после выматывающего разговора не было. К сожалению, бумага и тонкие рейки в качестве материала стен не способствуют конфиденциальности переговоров, совершенно — особенно если орать! Но проучить подлецов стоило… завтра, например. Как раз заиленные стоки для чистки освободились от застоявшейся воды, а опекаемым фермерам ну вот позарез нужна помощь на свежем воздухе. Часика два без опохмела помахать лопатой, — самое то будет завтра, судя по интенсивности выказываемой радости.

— Теперь задний ход уже не дать. — Беззлобно усмехнулся вакагашира, доставая “особое” сакэ и набор для его принятия внутрь. — Сегодня к вечеру каждая собака и лягушки через одну будут знать, что старый вака-доно пообещал дочке. Еще и обрадовались, придурки безголовые, не понимают, что я только что на себя — и на них повесил… Ладно, давайте что ли отметим семейное воссоединение, дети, как у нас принято… пока тебе еще можно, доченька, хехе! Сегодня хватит о делах, расскажите о себе, ребята! Хочу, знаете, получить повод пустить пьяную слезу умиления, привязывая очередную глупую записку к бамбуковой ветке! А завтра вы мне постараетесь качественно испортить настроение тем, о чем старый козел Нагато мне так ничего и не сказал. От кого мне прикрывать ваш “маленький семейный бизнес” в Такамии, что эти нехорошие личности не побоялись стравить оцевскую гокудо и людей наследника клана Экзорцистов. Ну, не стройте такие рожи, не стройте! Маленькие вы ищщо тягаться с папочкой в разматывании клубков, маленькие. Ничего, научитесь еще… я надеюсь. А теперь — выбросили всю гадость из головы, и быстро улыбнулись! Сегодня — гуляем! И начинайте рассказывать свою историю уже! Папочка в предвкушении!