Паутина света. Книга 3 (гет)

26

Кто ходит в гости по утрам, тарам-парам, парам-тарам? Ну, допустим, сейчас три часа дня, а я — вместо медведя. Вот только вместо пчелок у меня в оппонентах…

— Тебе кого, мальчик? — Все-таки Такамия одна большая деревня! Хорошая, престижная школа. Особенно теперь — после “прокачки” от Охаяси, которые взяли учебную линейку младшая-средняя-старшая Торью под свое крыло. И как вы думаете, где мне задали этот вопрос? В УЧИТЕЛЬСКОЙ! Причем по школе я шатался минут, наверно, пятнадцать — оказалось, что старшая школа, хоть и построена по тому же проекту, внутри имеет слегка измененную планировку. В частности, учительская оказалась вовсе в другом крыле, да еще и на другом этаже. И хоть бы одна сволочь попыталась выяснить, что я тут делаю! Нет, пялились, с любопытством… и все.

— Мне, пожалуйста, увидеть Кисараги Сае-сенсея!

— О, ясно! Сая-тя-ан! Тут ребенок, и он утверждает, что твой!

-... — Мне захотелось постучаться лбом о стену. Или постучать стеной об “очень умного” шутника. Мужик, тебе лет тридцать и ты преподаватель в старшей школе! Что за манеры?

— Что еще за ребе… а, Юто...-кун, ты все-таки пришел. Заходи! — Сая выделила голосом паузу перед постфиксом к имени, показывая мне, что она бы и рада сказать “сан” в уважение к моему статусу главы клана Амакава, но, “конгсп’иация, батенька!” (с) Идя вслед за женщиной, я с некоторым любопытством оглядывался по стронам, но особых отличий от школьной учительской Торью не нашел: такая же большая комната в стиле “опен эйр” — личные столы сенсеев, и никаких перегородок. Пару растений в больших напольных горшках и вдвое больше зелени “подоконникового” формата. Ну, и конечно же, кипы бумаг на каждом столе. Еще лет десять, и, возможно, все-таки большая часть учебного процесса перейдет “по ту сторону монитора”, но пока — бесконечные контрольные, тесты, срезы знаний, да и просто анкеты учеников громоздились кипами. Я даже заподозрил, что японцы-преподы так разделяют пространство, заменяя отсутствующие европейские перегородки: по крайне мере из-за одной из куч на столах я услышал довольно отчетливый храп…

Правда, большую часть внимания у меня “съела” сама Сая: как и все аякаси, она обладала близкой к идеалу красоты внешностью и… скажем так, отлично развитым телом женщины лет тридцати: когда все выпуклости и стати уже имеют максимальный размер, но при этом сохраняют молодую упругость. Ну, “тридцать лет”, это, конечно, условно, некоторые голивудовские дивы и в пятьдесят похвастаться могут… и вообще, женщине столько лет, на сколько она выглядит: просто именно этот образ возник у меня в голове, когда я попытался вербализировать зрительные ощущения. Под нежной кожей перекатывались мышцы — худышкой эта спортивная “школьная леди” отнюдь не выглядела. И вообще, не видя лица, я бы отнес Саю к европейцам: у японок… скажем так, обычно заметно более узкие попы, из-за чего им до крайности идут широкие и пышные банты, так любимые рисователями аниме… Прибавить к этом мини-юбку, приталенный жакет и туфли на шпильках — и образ плохой училки будет полным!

— Присаживайся сюда, Юто-сан. — Демон-учитель S-класса одним движением переместила высоченную бумажную башню прямо на раскрытый сейф, где стопками лежали еще не обработанные личные дела учеников. Бумаги даже не шелохнулись — это при том, что Сая не использовала ни капли магии: вот что значит большой опыт! Перехватив мой взгляд, она пояснила: — Это такой способ застолбить “лишний” стул, иначе “уведут” как только я пойду вести занятия. Хм, ну, слушаю тебя, Амакава-сан.

Сама учительница плюхнулась в офисное кресло на колесиках, стоящее у стола, и, заложив ногу за ногу, чуть подалась вперед: типа, вся во внимании. Да блин!

— Сая-сенсей, а ты случайно не хиноенма? — Спросил я вовсе не то, что хотел. При этом мне не очень вежливо пришлось удерживать взгляд прямо ей в переносицу — иначе глаза так и норовили “съехать” ниже… и еще ниже!

— Эм, нет. — Женщина демонстративно чуть улыбнулась, демонстрируя совершенно ровные зубы без выражено-удлиненных клыков. — А что?

— Заподозрил родство по стилистике подбора одежды. — Честно ответил я, сдавшись, и разглядывая уже вырез декольте. — Например, у дорогумо это точно видовое, я уже убедился.

— Вот как? — Кажется, мне удалось выбить собеседницу из колеи своими словами, по крайне мере она начала осматривать себя с каким-то новым интересом. — Хм, никогда бы не подумала. А что не так?

— Все так, просто мне не совсем понятно, как ваши, сенсей, ученики что-то усваивают из объяснений, когда вы у доски стоите… или сидите!

— Хм. — Еще раз хмыкнув, женщина села ровно, выпрямив спину. При этом она, конечно же, поставила ноги “по-нормальному”, и… я стал примериваться к цветочному горшку, неведомой силой выжившего на крою стола: если хорошо постучатся головой, то, может, меня до вечера “отпустит”? Хорошо, что Агеха, несмотря на уже чуть округлившийся животик, вполне в состоянии… и всего “в настроении” — чувствую, ей сегодня достанется двойная порция внимания!

— Хм. — Видимо, по глазам поняв, что “все равно что-то не то”, Сая… да, именно Сая-тян, иначе такую милашку... в такой одежде, называть совершенно не хотелось! — задумчиво произнесла:

— Вообще-то я всегда так одеваюсь, и ты первый, кто сделал замечание…

— Любого мужика, который сделает это при свидетелях, завтра найдут закатанным в бетон по самую шею, и коллеги будут дружно отвечать, что не при чем. — “Открыл глаза” аякаси я. — А у женщин, наверно, от яда челюсти сводит. А вот и шепчутся за спиной — обязательно.

— Хм. — Еще раз хмыкнула демон-эска и еще раз украдкой осмотрела себя. — Я тебя все равно не совсем понимаю. Это важно?

— Как сказать. — Теперь настала моя очередь хмыкать. И доставать то, чего обычные школьники как правило при себе не таскают: портмоне с визитками. — Вот. Ая Канаме, мой деловой партнер, совсем человек, но в теме. У нее лучше получится объяснить, наверное… без купюр, так сказать. А я, собственно, пришел вот за этим:

“Гражданский кодекс Особой зоны Такамия”, отпечатанный в “несерьезном” А6 формате, кроме, собственно, текста, имел приложенный ЮСБ-брелок, токен-ринг для авторизации на сайте “особой зоны”, который мы все-таки начали “пилить”. Текст законов все еще претерпевал изменения (о чем в книжке было указано), и мне было выгодно, что бы особое население города было, по возможности, в курсе. По крайне мере, зоны покрытия системы подавления заметности ауры и мест вроде офиса Социального Комитета, куда соваться не рекомендовалось категорически.

Сая быстро проглядела книгу и убрала ее и приложения в сумку. Мне оставалось только вежливо поклонится и валить, раздумывая, правильно ли я сделал, что натравил монстра неодолимой силы и на женственную и беззащитную... Кисараги. Впрочем, вопль (то есть простите, “тихий шепот”!) оставшегося для меня безымянным коллеги сенсея про “так это был твой ребенок, Сая-тян?!” быстро убедил меня в том, что все сделано верно!

* * *

— Милый домик. — Сообщил я Михаилу, открывшему мне калитку. — И сад тоже неплохой. Вы тут вчетвером живете?

— Втроем. — Кемеров улыбался до ушей. — Если ты имел в виду Кукера, то это ниньзя растворился в ночи вместе со своими вещами уже на пятый день, как мы съехались.

— Почему? — Меня изрядно удивило такое поведение второго защитнику “звездной” парочки детишек.

— Угадай, кто готовит завтрак, обед и ужин, если в доме есть профессиональный повар?

— Все по очереди? — Попытался угадать я.

— А вот и нет. Готовит тот, у кого есть младшая сестренка с во-от такими огромными грустными голодными глазами!

— Бедный Кукер!

— И не говори! Ладно, пошли в дом…

Гостиная дом Кемеровы-Охаяси-Момочи напоминала сейчас место какого-то безумного мозгового штурма: везде валяются распечатки, где стопками, где по листочку, ксерокопии каких-то рукописей, три раскрытых лаптопа… И среди всего этого бардака — две красивые девчонки… тоже валяются. Прямо на полу. Япония…

— Присоединяйся, Юто-кун. — Михаил, подавая пример, плюхнулся прямо на распечатки. — Может, чаю?

— Нет, спасибо, лучше я до кухни потерплю, чем мы будем мокрые липкие бумаги разбирать. — Отказался я, следуя примеру русского. — Ну как, есть чего?

— Есть. — Хонде, похоже, было совсем не весело. — Вот смотри. Сканы с текстов кланового архива, у тебя, наверняка, тоже такие есть.

— Хм, и ты просто так даешь мне это прочесть. — Если честно, я был изрядно удивлен. Вот уж кому постороннему точно не стоило показывать рукописное наследие предков.

— Тут выборки, специально архивист переписывал. — Уточнила Охаяси, и только после я взял в руки скрепленные скрепкой бумаги. — Несчастные случаи и странные “самоубийства”. В том числе и после экспериментов. Возможно, действительно поможет предупредить… случайные эффекты практических опытов, так?

— Все так. — Я уже читал первое описание найденного трупа, пытаясь понять, чем в совершенно пустой комнате из дерева и бумаги можно было “обуглиться аки уголь древесный”. Четырнадцатый век? Хм, может, убили? Причем тогда могли и магией… да и демон вроде Зары мог напасть.

— Сначала сюда посмотри. — Подуснул мне под нос копию распечатки на машинке (на русском языке!), датированную 1935 годом Кемеров-младший. — Знакомая фамилия?

— Еще бы. — Еще бы я не знал фамилию “Тесла”! — Все-таки родственники Охаяси?

— Седьмая вода на киселе, — сообщил парень, протягивая мне копию теперь уже рукописного листа и по-японски, — вот, видимо эта “ветка”. “Изгнали с позором”... “подозревается в краже секретов главной семьи”. Ассимилировался, а потом у потомка, внезапно, оказался очень выраженный вариант генома… и мозги в нужную сторону повернутые. По статистике мое… клана отца, лучший шанс передать рабочее “наследство крови” при браке между двумя носителями сильно выраженного кеккен генкай. Некоторые геномы могут проявляться через несколько поколений — внезапно, у ничего не подозревающей семьи… видно, у Охаяси как раз такой.

— Спасибо за информацию. — Серьезно поблагодарил я и посмотрел на Сору. — Что-то неприятное нашла?

— Как сказать. — Девушка подняла на меня взгляд. — Архивы Момочи, как ты понимаешь, по большей части были уничтожены, но характерные “приветы” из прошлого все равно можно найти. С одной стороны, ждать от меня что-то вроде шаровых молний не нужно, а с другой… вот, полюбуйся.

— “Двадцать четыре сотрудника полиции были расчленены неизвестным мечником, скрывшимся с места преступления”? — Прочел с протянутого лептопа я. — “Киотская газета”?

— Да, начало двадцатого века. — Момочи закрыла компьютер и как-то грустно повела плечами. — Его так и не поймали, моего пра-прадеда. Отец… рассказывал эту историю, правда, немного не так. “Боевая ярость”. Просто заклинивает мозги от пустяка: для многих людей обычное дело. Только я, в отличии от обычного человека, могу голыми рукам сердце вырвать. Пра-пра просто на лысину плюнули. Во окно второго этажа — там как раз кабинет начальника был. “Неизвестный мечник”... да у него короткий нож был, и все! Ками! Я в детстве слушала и хотела стать такой же крутой — что бы любого обидчика: р-раз, и об колено пополам!

Момочи не плакала, даже голос бы не особо эмоциональный — просто уставилась в пол. Я поймал как Михаил и Хонда переглядываются… а потом Охаяси кивает на подругу. Михаил подвинулся так, что бы оказаться за спиной у шиноби и аккуратно приобнял за плечи. Ой! А вот и слезы… Так, пойду-ка я отсюда, сейчас я явно лишний…

— Там фотографии. — До крыльца Охаяси прошла за мной и неслышко притворила дверь. — Черно-белые, размытые… но специалисту понятные. Чертов мячик! Тот же “непроизвольный” удар!

— Уже и ругаешься по-русски? — Грустно улыбнулся я.

— А что тут сделать? А пра-прадед ее потом руки на себя наложил. В том же полицейском участке, через десять лет. На трупе нашли только кошелек с очень крупной суммой денег и записку. “Не искупить”. А в клане никто и не знал — заделал жене двоих детей, наработал денег — тогда заказов по профилю было очень много... и пропал. Бывает. Момочи тогда на Хоккайдо свалили, до них даже слухов не дошло... А сейчас мы начали копать — и вырыли эти две статейки… гребанные фото! Надеюсь, Мишка справится… Ты уж извини, что так вышло. Отменим один раз занятия в лабе? Лучше приходи послезавтра — добьем эти б...ие бумаги...

* * *

— Я дома! — Крикнул я в открытую дверь, провожая взглядом ворона, через которого сегодня меня в очередной “прикрывала” команда быстрого реагирования: на некоторые встречи нельзя притаскивать свиту — не поймут.

— Юто! Привет! — Необычайно довольная Хироэ в своей “совсем-взрослой-школьной-форме” ворвалась в коридор, чуть не сбив меня с ног, буквально повесилась на шею и… я с удивлением ответил на длинный, немного не уверенный, но очень “техничный” поцелуй.

— Эм, Хироэ?

— Ухх! Круто! Давно пора было… хех! Это ведь ты подослал к маме эту самую Сае?

— Что-то произошло? — Вот черт, неужели Канаме-старшая смогла “пробить” желание аякаси вести себя “как обычный человек”.

— Ну, как сказать. — Противно захихикала стриженная вредина, и я аккуратно выдохнул. Видимо, все нормально. — В общем, я покрутилась дома и свалила к тебя, по-любому это ты виноват!

— Виноват в чем? — Я был совершенно сбит с толку.

— Я сегодня вернулась позже всех, даже папы — невпопад ответила девочка, — Клуб, все дела… Ыыыы, видел бы ты эти три смущенные и довольные морды лица! Даже у мамы “покерфейс” бы какой-то… треснутый, хы-хы! В общем, я помахала рукой и свалила типа в гости, ага. И сегодня ночую у тебя, раз это ты виноват, дорогой!

— Иногда мне кажется, мир сошел с ума. — Доверительно сообщил я вышедшей в коридор мизучи: в фартуке с цыпленком (ага, том самом) и “пробовательной” ложкой на длинной ручке она смотрелась на удивление по-домашнему!

— Ты сам обещал “перевернуть мир”, а теперь ворчишь, знаешь ли? — Притворно удивилась Сидзука… и, быстро приникнув к моим губам, обозначила поцелуй. -Чу! А теперь все-таки иди ужинать, знаешь ли… Дорогой!