Паутина света. Книга 3 (гет)

33.

— Практически в лечении аякаси никаких проблем нет. — Ясусадо-сан, облаченный в белый халат, расхаживал кругами по своему кабинету на четвертом этаже, а мы — я, мизучи и Агеха — внимали. — Фактически, из-за двойственной природы тела демона вся медицина сводится к ликвидации опасных последствий ранений: остановить кровь, зашить или забинтовать раны — и все, остальное организм сделает сам. Дальше нужна только еда — причем более энергия, чем материя. Что интересно, чем сильнее приближается демон к биологическому прототипу, тем сильнее его потребность в материальной пище, и слабее — во внешнем источнике доступной маны. Однако, человеком аякаси в полном смысле этого слова все равно не стать — энергия продолжает повелевать материей, а не наоборот, как у человеческих магов. То есть, несмотря на всю свою мощь, не один известный мне маг не перешагнул порог естественной длительности жизни человека, а даже самый “человечный” демон все еще способен на биологически-недоступные прототипу реакции. Например, утрата конечности — при наличии энергии и пищи она просто отрастет назад. Долгое время считалось, что лекарства в классическом понимании аякаси просто не нужны — они не подвержены болезням, а в случае травм не нужно подавлять воспаления или увеличивать стойкость организма к инфекциям. Таким образом, вся “фармацевтика” демонов была “заточена” на яды — от ослабляющих до летальных. Таких специалистов всегда были единицы — фактически, создается классический амулет, причем “заточенный” под конкретную… ну ладно, пусть будет “физиологию” — энергетику и строение тела. Рекомый амулет в составе пищи или через рану внедряется в организм реципиента и начинает свою разрушительную работу, искажая энергетику. Скорее искусство и гениальный талант, чем наука — определить степень “перехода” между сгустком энергии и био-прототипом не всегда можно достаточно однозначно. Те же Они например — могут двигать предметы и выглядит как человек, а на разрез — как картошка: однородное содержимое, и ни намека на мышцы и ткани. Магия в силовом коконе, считай: зачем вообще нужна материя? Только как накопитель? Очень неудобно было исследовать — только разрежешь и сразу распада… гхм!

Добрый доктор искоса оглядел нас, убедился, что его оговорка впечатления не произвела и начал, наконец, говорить по делу:

— Что касается беременности — фактически ситуация равнозначая с поддержкой структуры тела: все “запросы” плода выполняются, можно сказать, автоматом! Пластичность физиологии тут играет на руку будущей матери — мне неизвестно ни одного случая, когда у аякаси были проблемы с вынашиванием и родами. Опасность для ребенка может представлять только серьезное ранение матери — если только организм демона решит, что плод оттягивает критически важные для выживания ресурсы — будет или выкидыш… или мать его просто... усвоит.

Ксо! Идиот! Агеха аж передернулась и опять рефлекторно схватилась за живот. Я поспешил вскочить и обнять ее за плечи, взглядом надавив на “врача”.

— Я же говорю — беременность ничем, кроме ранения не осложнить — даже не прервать без желания матери. — И не подумал смущаться аякаси. — Можно нервничать сколько влезет. Биохимия стресса, насколько она вообще у нас есть, просто не дойдет до плаценты.

Я открыл рот, намереваясь дать отповедь на тему врачебной этики — и закрыл. Бесполезно. Какую надо иметь репутацию, что бы сами аякаси выставили из “скрытой деревни” столь редкого специалиста? (Не тогда, когда Нурарихен их сюда послал, а около ста лет назад.) Хоть убейся, но профессиональная этика — это не то, что должно быть прописано в “Кодексе”. С другой стороны, немного пообщавшись с Ясусадо, я вполне понимал, что при человеческой будущей матери он такого не ляпнет — он же, мать его, профессионал. И вообще, с человеком… ну и не только с человеком эффективно говорить можно только “на его языке”.

— Моя биохимия утверждает, что я должен защищать мать своего ребенка от всего вне зависимости от того, насколько угроза реальна. — Вежливо улыбнувшись, намекнул я.

— Глупо спорить с биохимией. — Кивнул врач-аякаси. — прошу прощения, моя оплошность, Амакава-доно. Ваши сокрывающие амулеты удивительны, но совершенно не дают почувствовать, с кем говоришь.

Я только развел руками, мол — издержки статуса, что делать.

— Переходя к третьему вопросу — о действии “быстрой настройки” вообще и фармако-кинетичском смысле воздействия в частности… Ну, что я могу сказать? Ваш эксперимент не имеет аналогов — по крайне мере я про них ничего не слышал. Если ваша с уважаемой мизучи теория верна — да, ситуацию можно повторить не только с вашей… способностью, чем бы она не была…

— Как я и говорил, информация по клановой силе — только в обмен на клановую присягу. — Устало повторил я. — Вы должны понимать, эта не то, что можно разглашать без контроля.

— Клятва Амакава… сама по себе любопытный факт. — Хмыкнул “доктор демонов”. — Если то, что о ней говорят, правда… Возможно, молодой человек, я все-таки решу провести эксперимент на себе. В любом случае — я тут ничем не могу помочь: если говорить терминами современной медицины людей: я хирург, даже не терапевт. А вам нужен фармацевт… если такие еще остались в Японии. Слухи ходят — но… я даже примерно не могу указать район, где искать. А если бы и мог — все равно не советовал бы высылать поисковую группу. Высокий шанс, что никто не вернется:слишком уж профессия… нервная.

— Ясно. — Я переглянулся с Сидзукой и уточнил. — А как на счет того, что у мизучи и человека не может быть совместных детей?

— У меня таких сведений нет. Я вообще мало что могу сказать про водных демонов — даже про “пресноводных”, если так можно выразится. И тут дело не в удаленности био-прототипа от млекопитающего — мне достоверно известен случай беременности духа места: куда уж дальше то! Нет, все завязано на желание потомства и подстройку организма.

— Засада. Ладно, я понял, что шанс получить проводить исследования не с нуля — это найти фармаколога-отравителя. Мило. Ладно, тогда мне давайте обсудим действия персонала больницы на случай чрезвычайно ситуации: я их вижу две. Первая — одиночное критическое ранение — патруль оказывает первую помощь и нужна скорая. И вторая — массовые проблемы со здоровьем, так сказать — нападение на город или стихийное бедствие. Здесь, боюсь, вам придется выйти “в поле”...

* * *

— Я чувствую, как будто провалилась лет на 400 в прошлое! — Аой Хирадо радостно взмахнула листком, полученным мной от Ясусадо. — Нас в университете специально водили на экспозицию древней медицины — обороты один в один! И начертание! Только что бумага современная. Он что, так и пишет кистью?

— У него целый пищий набор на столе, знаешь ли. — Сидзука закатила глаза. Аой действовала так на всех — совершенно невозможно было соблюдать утонченное восточное чинопочитание и иерархию рядом с этой женщиной. Но, хотя бы мне попытаться стоило:

— Аой-сан, вы уже освоились со своими новыми обязанностями? Проблемы, может быть, пожелания?

— Все прекрасно, Юто-кун! Обанадзава-сенсей меня целый час тем же вопросом пытал — я, наверно, столько чая за раз никогда не выпивала. И отказаться неудобно — все-таки такой врач! Безумно повезло, что в тут согласился работать такой непревзойденный авторитет в области офтальмологии… — Женщина, поминутно всплескивая руками принялась рассказывать о достижениях своего университетского преподавателя. Я переглянулся с Сидзукой — наверное, у нас был одинаково глупый вид: магия, шмагия… назвать “замечательным” и “заботливым” восьмидесятипяти летнего глазного врача, действительно в прошлом хорошего прикладного ученого, которого за его “замечательный” характер выперли из Токио в Такамию вместо того, что бы дать руководить профильным отделением в одном из госпиталей города — это нужно быть не просто ангелом, а ангелом-специалистом по прикладной доброте… глухим, желательно. Шовинист, женоненавистник (по крайне мере, как специалиста женщину-врача он категорически отказывался воспринимать), язык острый, как режущая кромка скальпеля. Надо сказать, что он умудрился вывести из себя Айю Канаме — достижение, которое на моей памяти никому не удавалось! Должность для “старичка-бодрячка” была скорее формальная, чем реальная — все-таки у него был совсем не тот возраст, что бы тащить воз проблем по организации работы частного стационара, и он это прекрасно понимал. Нет, надо отдать человеку должное — дальше своего кабинета он в дела больницы не лез: в контракте его “представительские” обязанности были строго оговорены. Основное значение — “вывески” для клиники он выполнял и так… беспроводным, так сказать, методом, и слава Ками-сама! Реально же вся обязанности легли на плечи Аой — но той, занимавшей схожую должность в сельской больнице, похоже, было не привыкать: конечно, там под ее началом был неполный десяток человек (из которых кроме нее еще два врача, а остальные — младший медперсонал и водитель) а тут полный штат клиники был за сотню… штатных единиц, но сравните финансирование и снабжение! Кроме того, Хирадо была полностью “в курсе” ситуации — ее мужем был один из заявленных в списке переселенцев инженеров-аякаси, так что с этой стороны проблем, вроде бы, не намечалось…

— ...твои способности удивительны, Сидзука-тян! Я сама смотрела швы после твоей обработки — результат недельного лечения за несколько минут! Тебе обязательно нужно закончить медицинский факультет после школы — непозволительно, что бы такое чудо не было развито! Признаться, после общения с мужем я была уверена, что магическое лечение практически невозможно — и тут такой сюрприз! А диагностические задачи? Не знаешь, другие мизучи тоже так могут?

— Не знаю, знаешь ли. — Как-то растеряно ответила Богиня рек. — Никогда об этом не задумывалась. Меня мама научила…

— Семья Сидзуки была профессиональными врачами. — Аккуратно пришлось продолжить мне за опять ушедшую в воспоминания после упоминания родственников змею. — К сожалению, война между магами и аякаси не делает скидок на профессию и личные качества. Именно это мы и пытаемся изменить здесь и сейчас.

— Да, война… жутко звучит, брр! Я даже не представляла, что все так серьезно.

— На Хоккайдо Кагегакуре и старое поместье клана Джингуджи. — Напомнил я. — Остров не такой большой, северные причалы напичканы контрольной магией — русская граница, как-никак. Неразумные, асоциальные разумные, просто глупые аякаси там долго не живут — проблемы никому не нужны. Здесь, в Такамии мы тоже поддерживаем безопасность на уровне, но за городом я не смогу дать вашему мужу гарантий безопасности.

— По крайне мере, тут есть возможности для развития. — Аой ободряюще улыбнулась. — У меня голова кружится после демонстрации Сидзуки-тян: это настоящий прорыв в медицине. Если удастся превратить феномен хотя бы в методику, даже без понимания — смело можно вписать свою фамилию следом за Флемингом*. Ты уж постарайся, Юто-кун!

[* Александр Флеминг — первым выделил антибиотик пенициллин из плесневых грибов]

— Скорее, я должен сказать это вам, Аой-сан. Дерзайте!

— Увы, но я реально оцениваю свои способности: организовать работу еще могу, но наука — точно не мое.

— Мне двенадцать лет, и я учусь в младшей школе, и меня зовут не Марти Стью! — Еще раз обратил внимание на ситуацию я. — Я не могу заниматься сразу всем и быть во всех местах!

— Ты в двенадцать лет глава клана старого клана магов-экзорцистов, у тебя под контролем миллионный город и почти две сотни аякаси. Так что не нужно прибедняться. И потом у тебя есть огромное преимущество передо мной и другими так называемым “взрослыми людьми”.

— Это какое же?

— Юто-кун, ты что, мангу не читал никогда? — Деланно удивилась врач. — Обычный Японский Школьник — кто может быть круче?