Паутина света. Книга 3 (гет)

Эпизод 3. Часть 2. Место: Япония, Такамия. 06.07.08, в районе 23.20

[Недалеко от додзе Разящего, между храмовым комплексом и остановкой автобуса]

— Ах, наконец-то прохлада! — Ринко смачно, заводя руки за спину (в одной зажат обернутый тканью боккен) потянулась прямо на ходу. — Какой прекрасный летний вечер!

— Скорее — ночь. — Ю, в отличии от подруги, особо бодрой себя не чувствовала. Щелкнув крышкой сотового, она хмыкнула:

— Двадцать минут двенадцатого! И зачем я только согласилась тебя ждать? Давно бы уже спала…

— Ну и глупо. — Кузаки прекратила незапланированную гимнастику и зажала тренировочный снаряд подмышкой. — Завтра — Танобата, так и так за полночь гулять будем.

— Это не повод гулять сегодня!

— А по-моему как раз повод. Тем более твои все равно умотали к бабушке.

— Вот-вот! И я, вместо того, что бы наслаждаться блаженной тишиной дома… где, между прочим, “официально” и ты со мной находишься!

— Зачем ты вообще тогда со мной поехала на тренировку? Ах, да! Птички!

История с воронами, жившими теперь при додзе, началась ровно после событий с участием “парада духов” и прайда тануки: заклинание Разящего собрало птиц со всего города, и некоторая часть после участия в “воздушной разведке” улетать просто отказалась. Впрочем, их можно было понять. Ворона — птица довольно умная и социальная: стаи этих черных* крупных всеядных “летающих крыс” по сложности организации не уступают стаям собак. Заклятие Тенгу не столько подчиняло, сколько обеспечивало “прохождение команд” от аякаси-оператора до “подключенной” птицы: таким образом, сложные поведенческие инстинкты и отменная система поиска интересненького на земле оказывалась в распоряжении глядего глазами вороны наблюдателя, требуя от последнего лишь общей координации движения да вменяемого целеуказания. Обратной стороной такого варианта взаимодействия было то, что голодная птица что-то, кроме еды, искать отказывалась напрочь! Естественно, сам Учитель Воинов был в курсе этой особенности — как-никак, это было его заклинание. “Призванные” вороны перед вылетом и после каждого возвращения на базу получали по куску мясного фарша… как и говорилось выше, вороны даже на фоне многих млекопитающих совсем не дураки. Достаточно сказать, что школу кендо уже сейчас иначе как “Вороньей” никто не называл. Птицы расхаживали по стенам, сидели на ветвях вишневых и сливовых деревьев, спали на коньках изогнутых крыш, изредка дрались. Младшие ученики их втихаря подкармливали, Тенгу было все равно (по крайне мере вид он делал довольно успешно, хотя новое название его явно прельщало), правда, скорее, со знаком “плюс” — в случае чего небесных разведчиков не надо было собирать, светя аурой на весь город.

[*японская ворона имеет чисто-черный цвет оперения и крупнее европейской]

И такая стихийная ситуация продолжалась до тех пор, пока Юто не попал в додзе утром, когда говорливая (Кар! Кар!) толпа только просыпалась по крышам и ждала возможности поклянчить завтрак у учеников. По счастью, это произошло до того, как прошел “день открытых дверей”. Теперь вороны обзавелись собственным вальером (впрочем, он не закрывался) с удобными ветвями для спанья и крышей, медицинским обслуживанием (включая прививки) и золоченым колечками на лапках (которым “дикие” вороны завидовали ужасно и пытались спереть — частенько вместе с лапой владелицы). Ну а школа БИ — уже “на смерть” прилипшим именем, собственной “особой фишечкой” и нарядами на чистку вальера для самых “отличившихся” обучаемых, не без этого. Надо сказать, что в любом другом месте фокус, скорее всего, не прокатил бы — вороны при своих габаритах животные довольно опасные при “близком общении”, но тут, понятное дело, условия были особыми. В начале мая, наконец, все птицы прошли вет-обследования и были вылечены, и… в додзе для учеников-людей появилась новая награда: особо отличившийся получал разрешение рассекать по территории школы с вороной на плече (доводя некоторых впечатлительных мамочек, пришедших забрать чадо с тренировок, до обморока)! Надо ли говорить, в чью замечательную, снабженную холодным интеллектом настоящего пилота и великолепным полетом фантазии прирожденного волшебника, голову, пришла эта “гениальная” идея?

— В отличии от тебя, мне домашнее животное светит только тогда, когда я съеду от родителей. Знаешь, как я мечтала о коте или попугайчике? А мне даже рыбок и тех не разрешили... — Вздохнула “вечная староста”, поправляя очки. — И потом, должна же я была проследить, все ли правильно сдали документы в школы? В конце-концов, заботиться о вассалах — это ли не обязанность...кхм, старшей жены?

— Это вместо рыбок, что ли, “кхм, старшая жена”?

— Сама такая!

— Эм… уела, уела.

— Так-то! — Наставительно подняла указательный палец Ю. — Не спорь с Ю-сама. Слушай Ю-сама, она плохого не посоветует!

— Да уж! А кто на математике мне подсказал неправильно теорему подобия треугольников?

— Упс! Ну бывает, бывает! Не могу же я помнить все? Ты теперь до старости мне будешь этим поминать?

— Пфррр! Я уверена, ты мне предоставишь еще массу возможностей!

— Злобная, злобная Ринко! И кого я только веду в опустевший родительский дом на чизкейк и домашний лимонад?..

— Чизкейк? Сказала “чизкейк”?

— Ох, Ринко. Тебя так просто подкупить? Тебе пора учиться навыкам закулисной борьбы — иначе твое место подле нашего господина будет занято более пронырливыми…

— Ю! Прекрати нести чушь с таким серьезным видом!!! Тем более, что с местом уже… не все нормально…

Резко растерявшая все веселье Кузаки отвернулась — наверняка сейчас кляла себя на все лады, что позволила эмоциям прорваться в словах. Шимомуро немного помедлила — она совершенно не представляла, что в таких случаях надо говорить…

— Эм. Ринко. Прости, что надавила на “больное место”...

— Да что уж там. Сделать-то все равно ничего нельзя.

— Мне казалось, что ты обрадовалась ребенку… — Осторожно уточнила подруга мечницы. — Да и Юто устроил это все не специально. Раз уж так получилось — что переживать?

— Что переживать? Да ничего такого, просто теперь Юто каждую ночь спит с ней!

— Ну да… и что?

— И что?!

— Именно. “И что?” — Пожала плечами Шимомуро. — Или ты хотела бы оказаться на ее месте?

— А?! — Ринко, внезапно оказавшаяся поставленной перед таким вопросом, оказалась не готова отвечать и мучительно покраснела. — Я?! С Юто?! Сейчас?!

— А я вот думаю через годик попробовать. — Глубокомысленно кивнула своим размышлениям Ю. — В инете говорят, что с тринадцати уже нормально… да и Юто к тому моменту уже чему-нибудь научится… по крайне мере, должен.

— Ю?! — Ринко была близка к том, что бы провалиться сквозь землю от стыда. — Ты что такое несешь?! Как у тебя вообще язык поворачивается говорить такое бесстыдство вслух?!

— Почему бесстыдство-то? — Даже обиделась девочка. — Мы с тобой, между прочим, жены одного мужа, все равно, что сестры, даже ближе! С кем мне еще такое обсуждать? И потом, тебе это сейчас нужнее, чем мне.

— Мне?! — Теперь реакция Кузаки была близка к панике. — Я… я так не могу!

— Тогда не дуйся на Юто, пусть он сбрасывает напряжение, как может. В любом случае пусть лучше так, пока мы еще в недееспособном состоянии…

Школа и техники обучения Тенгу не даром прошли шлифовку в течении сотен лет: от всплеска эмоций и выброшенных в кровь гормонов Ринко, что называется, “потеряла голову”... и ее организм, на чистых, вбитых в подсознание тренировками с Учителем Воинов рефлексах начал проделывать дыхательную гимнастику: два коротких вдоха — пауза, два коротких выдоха — пауза, два коротких…

— Ю! — Как только возможность говорить не задыхаясь от эмоций вернулась к Ринко, она ей тут же воспользовалась. — Ты хоть понимаешь, что все это: брак, ребенок, наши отношения — это все по-настоящему, это не игра? Это не твоя любимая визуалка-”гаремник”, не история из манги, даже не чей-то занимательный рассказ — это все сейчас происходит с нами! И ты об этом так спокойно говоришь!

Шимомуро открыла рот, пытаясь вставить хоть слово в тираду, потом закрыла. Когда Кузаки, наконец, выдохлась, она еще некоторое время помолчала, потом заговорила тихо и серьезно:

— Может быть, ты и права… Я действительно повелась на всю эту мишуру — демонов, магию, возможность прикоснуться к неведомому ранее миру. Я когда-то пыталась представить, каково оно — быть магом “по-настоящему”, каким бы был “Хогвардс”, если бы я взаправду получила туда письмо? Ведь в книгах много вымысла, условностей. Превращать крысу в кубок, хе! Да узнай любой европейский политик про такой урок в школе — это был бы последний день их директора на его должности! Я… много думала, представляла, ведь в реальности должно быть интереснее, логичнее и жестче. Но, вытянув “счастливый билет”, я и не представляла, что будет настолько жестко! Да, признаю, я пошла за Амакава из любопытства: как же, “таинственный принц”, маг, и у нас в школе?! Я не могла такое пропустить — тем более, Юто не требовал за “пропуск в свой мир” ничего взамен. И я влезла туда с ногами и головой — хотя и понимала, что “за просто так” ничего не бывает. И вот, наконец, озвучили цену: не за “остаться в мире чудес”, заметь, а за “играть там хоть какую-то значимую роль”. И эта цена, вообще-то, довольно небольшая: немного секса, родить ребенка, не предавать. Это все. Ками, да за озвученные параметры я бы и за обычного мужчину вышла замуж! Любовь, говоришь? Только не тогда, когда тебе под тридцатник, а мозгов в голове слишком много, что бы компенсировать внешнюю миловидность. Я прошлой весной, на каникулах, от нечего делать смотрела телевизор: ситкомы, ток-шоу, просто фильмы — все подряд. И случайно наткнулась на историю такой женщины. Послушала, посмотрела… и меня как молнией ударило — вот оно, мое будущее! Красивая, сильная, успешная (я в себе не сомневаюсь) — и одинокая. Папа мог позволить себе маму, для которой место расположения пальмочки в доме — самая большая мировая проблема на свете: ведь ее не может решить даже умница-муж! А я не смогу жить с мужчиной, который тупее меня!

Ю постепенно “заводилась”, голос звучал громче и увереннее. Она как будто выплескивала все, что накопилось у нее на душе.

— Да, я не люблю Юто… по крайне мере не люблю так, как ты, Кузаки. И нечего краснеть — я в отличии… я не слепая дура, что бы этого не видеть! Не знаю, что вас такого связывает, что тебя так колбасит от одного присутствия Агехи… я не буду в это лезть. Но я точно знаю — мне Амакава нравится! Мне хорошо с ним, интересно с ним говорить и делать клановые дела. Возможно, я просто не понимаю, что такое “настоящая любовь”, возможно, я однажды увижу кого-нибудь, и “потеряю голову”, как полная дура. Ну что ж, тогда я пойду к Амакава и скажу: “Извини Юто, я хочу быть с другим”. И знаешь, что он мне скажет? “Хорошо, Ю. Мне очень жаль, что так произошло… и мне придется заблокировать некоторые твои воспоминания, которые смогут нанести вред клану, но — ты свободный человек, я уважаю твой выбор”. Вот так он скажет… надеюсь, такого никогда не случиться.

— Надеешься? — После паузы переспросила Ринко.

— Надеюсь. Впрочем, если у меня достанет дури в голове отказаться от мужа, который обеспечивает меня “зарплатой” в сотню тысяч йен за то, что мне и так нравиться делать, так мне и надо!

— Говоришь, прям как Хироэ. — Передернула плечами мечница и зажала боккен под другой подмышкой.

— До Хироэ мне далеко… — Усмехнулась “вечная староста”. — Она-то в себе не сомневается. И деньги ей не нужны — ей нужен сам Юто, пусть даже и в “совместном пользовании”. Там такая страсть — мам не горюй!

— С чего ты взяла?! — Ринко затормозила так резко, что Ю чуть не врезалась в нее. — У этой стриженной одни манипуляции на уме! Она без этого даже спать не ложиться, я уверена!

— Вот-вот! — Ю победно поглядела на подругу. — Именно так. И все вокруг в этом уверены. А наш Юто умудрился разглядеть за всей этой “крутизной” женщину, саму Канаме. Помнишь, она рассказывала о своей семье, про мать и отца? Только вот Амакава на два порядка круче — он в курсе “игры”, сам в ней участвует, а в ней все равно видит человека. За Хироэ можешь даже не волноваться — она свое место подле мужа определила и сделает все, что возможно, что бы дела у Юто не дай Ками не пошли прахом. Только в отличии от тебя, она клан Амакава от лидера Амакава не отделяет… ну, ты слышала. И только потому мы находимся под ее защитой: мы часть клана в ее понимании. Ее семья. Иногда это немного пугает… но лучше уж так.

— Только немного пугает?

— Да, немного. Потому что пугать, вообще-то, должно не это. Мы сейчас находимся на самом верху “семейной корпорации”, и ответственность от каждого нашего шага все увеличивается: вот где нужно бояться накосячить! Месяцев десять назад все наши собрания можно было бы посчитать игрой — не так уж на что они влияли… а теперь, допустим, я скажу: “нам нужен собственный Интернет-провайдер”... и Котегава его нам купит. Вот так, просто. Не рассуждая, не задавая вопросов — как с этой больницей было. Так что, не знаю, как ты — а я искренне уговариваю свой организм влюбиться именно в Юто. Ну где еще я получу такие стартовые условия? Ценят, любят, доверяют, деньги дают… организм, не подкачай! Я верю в тебя! — Последние фразы Ю проговорила немного иронично, рисуясь и картинно обхватив себя руками.

— Все равно. — Упрямо и насуплено проговорила Кузаки. — Деньги, вещи, ответственность — это все не то. Если нет чувств, то какая может быть семья? А я даже не знаю, что он ко мне чувствует! Относиться, как ко всем…

— К тебе?! Ха! Кузаки, ты реально курица слепая! Он так с тобой носится вечно — ах, Ринко то, Ринко это, давайте поможем Кузаки, ой, у Кузаки соревнования, сделай пожалуйста за нее вот это… Блин, я даже ревную немного...ой! — Ю сообразила, что сказала, и прикрыла рот ладошкой. Девочки, остановившись, посмотрели друг на друга расширившимися глазами — и начали синхронно краснеть. Слов ни у одной, ни у другой как-то не находилось.

Девочки остановились у самого края квартала — справа от них было шоссе, и та автобусная остановка, к которой они шли. Слева начинался пологий холм, по которому широкими уступами взлетала “главная” лестница местного храма. Было довольно людно — так бывает вечером пятницы, только народу было еще больше. Несмотря на полуночное время, улица была оживленной — перед Танобатой, как перед Рождеством или другим праздником, все не такие многочисленные такси расхватывались на несколько часов вперед, а, учитывая участие в грядущих гуляниях Общества и Школы почти в полном составе (а что? Заслужили! Особенно ученики последней — после ударного строительного труда!), занят оказался и весь клановый колесный транспорт. Впрочем, для Японии это нормально — даже замминистра может на работу ехать общественным транспортом, без пафоса: а что делать, если ни на чем другом вовремя не успеть, а вертолет только министрам по штату положен?

В общем, девочки могли простоять так еще долго — автобус подходил к остановке по расписанию…

— Слышишь? — Кузаки воспользовалась первым попавшимся предлогом, что бы “сменить тему”, продолжать говорить на которую было выше ее сил — и так сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Что угодно, только сменить разговор! — Какой-то шум с холма?

— Эм… что-то слышу. — Ю, в отличии от Ринко, не унаследовала прекрасный слух от матери. — А что?

— Вроде, женщина кричала… или мужчина… — Кузаки наклонила голову и прислушалась. — И еще кто-то. Ну-ка, пойдем-ка, проверим.

— Ринко, ты чего. — Ю достала телефон. — Давай лучше в полицию позвоним. Наверняка там лотошники драку устроили или еще чего… эй! Ринко!

Кузаки, не слушая, быстрым шагом поднималась по лестнице, и Шимомуро волей-неволей пришлось ее догонять:

— Слушай, ночь же, а тут еще и крики… Может, ну их?

— Ю, ты пять минут назад агитировала меня за то, что клан — это наше дело. А город — это дело клана! Я не могу это так оставить… только не теперь.

— И что мы можем сделать? Две школьницы двенадцати лет? Сама же говорила — “мы не в манге”!

— Ну, ты можешь просто постоять и посмотреть, — Крики по мере подъема стали слышны более отчетливо. Кузаки распустила тесемке на чехле ее деревянного меча… после “парома света” по прочности не уступающего иному хай-тек композиту, одновременно “отпуская” свой внутренний резерв маны. Чувствуя, как под воздействием энергии мышцы теряют накопленную за день усталость, а мир вокруг привычно замедляется, одновременно даря уверенность в собственных силах. Конечно, Ринко никогда не сделала бы подобную глупость в нормальном состоянии, но “милая беседа” с Ю устроила организму кендоистки такую нехилую встряску, что хотелось только одного — кому-нибудь надавать по мордам. И “кто-нибудь” такую возможность девочке немедленно предоставили: лестница, наконец, закончилась, и в свете затененных листвой фонарей на главной алее предстала картина разрушения и хаоса: несколько временных павильонов, разломанные до состояния “в щепки и клочки”, разбросав по земле полу-выложенный на прилавки товар, “украшали” “скучный” пейзаж из аккуратных клумб, подстриженной травы и вездесущих сакур. Несколько человек в разных позах стонали на траве — фингалы и наливающиеся шишки хорошо демонстрировали причину. Еще троих “зажали” в “коробочку” около десятка дюжих “молодцев” — глумливо смеясь, выясняли что-то вроде извечного вопроса “ты чё такой дерзкий?”. На беду, на лицо одного уже побитого пожилого гражданина падал свет фонаря — и Ринко опознала живущего рядом с додзе владельца семейной пекарни — она сама, да и ученики Тенгу регулярно затаривались там лепешками. Это зрелище немедленно убедило Кузаки, что она на верном пути — и то, что многие павильоны остались нетронутыми, а их владельцы, опасливо косясь на бандитов, продолжали выкладывать и расставлять товар ее не насторожило. Да и “разборка” продолжалась как минимум больше десяти минут — а полиции почему-то все еще не было…

— Не знаю, кто вы и зачем портите наш праздник, но лучше бы вам прекратить это прямо сейчас. — Звонкий, высокий голос Ринко, звучащий еще выше из-за ускорения моторики речевого аппарата под действием амулетизации мышц, буквально прошил теплый ночной воздух над холмом, привлекая внимание всех участников мероприятия. И если обычные гражданские просто застыли, не в силах поверить в происходящее, то оборачивающиеся катагири (а это были люди из одно из трех отрядов с баржи, конечно же) рассматривали ЭТО, посмевшее поднять на них голос с непередаваемо-недоуменным выражением “Чо-о?!” на лицах. Спрятавшаяся за крайне сливой Ю только выругалась про себя, и стала набирать телефон додзе — в полицию звонить смысла уже не было, — второй рукой нащупывая цилиндр “скорчера” в сумочке. Она была очень благодарна Юто за то, что заставил “директорат” носить портативный “метатель молний” при себе… о чем Кузаки, кажется, благополучно забыла. “Ну, сейчас начнется” — молнией пронеслась у нее в голове мысль. И — началось!