Зелёный Цветок (гет)

Truth is stranger than fiction.

Правда диковиннее вымысла.

Незадолго до рассвета Лили разбудила Лая и Гэндальфа. Она рассказала им о последних словах Нойна — о бумаге, которую надо было читать при луне. Они нашли на поясе гнома тайник, вынули записку. Гэндальф развернул её и присел возле костра. Луна стояла ещё высоко и ярко освещала и повозку, и дорогу, и лес вокруг. Едва лунный свет коснулся бумаги, на ней сквозь запёкшуюся кровь засеребрились красивые крупные изогнутые завитками руны. Гэндальф держал бумагу перед собой, а хоббиты заглядывали ему через плечи.

— Я много слышал о тайнописи гномов, — сказал маг, разглядывая надпись под разными наклонами, — однако, лунные руны держу в руках впервые.

— Ты сможешь их прочитать? — с волнением спросила Лили.

— Секрет этого письма — в чернилах, — задумчиво продолжал Гэндальф. — Их тайный состав передавался от гнома к гному лишь по линии родства. И разгадать его секрет я, пожалуй, не смогу. Руны светятся в лунном сиянии, и здесь видны двенадцать строк. И вот что в них написано:

Томиться всем гномам

Под властью дракона,

Покуда не минет сто лет,

И Серый Волшебник

К порогу Ногрода

Спасителей выведет след.

Приметы их броски,

Ведь у королевы,

Сияющей медью волос,

Есть брат — полурослик,

Король от рожденья,

Который Нимфелос принёс.

Воцарилось молчание. Все уставились друг на друга. Потом все вдруг разом заговорили:

— Брат-полурослик — это я что ли? — удивился Лай. — Ведь это я нашёл жемчужину!..

— А я что тогда королева? — больше возмутилась, чем удивилась Лили.

— Зато Серый Волшебник ни у кого не вызывает вопросов, — подытожил Гэндальф. — М-да-а, — протянул он, — здесь больше вопросов, чем ответов на них. И боюсь ответы нам с вами не очень-то понравятся. Ведь когда речь идёт о драконах…

Он не успел закончить, как Лили вскочила вдруг с горящим взором и сжатыми кулачками. Она заговорила быстро и уверенно, чтобы её не перебили. Вся её фигурка излучала решимость:

— Что бы там ни было, нам надо отправиться дальше по этой дороге. Тайна, которую скрывали гномы, нам ещё не ясна. Но я чувствую, как важно исполнить просьбу Нойна и найти старый город в Синих Горах. От нас теперь зависит жизнь целого народа. Давайте посмотрим, что в сундуке.

Тем временем стал заниматься рассвет. Сначала проверили, как там гном. Он лежал неподвижно на спине в углу повозки. Казалось, что он умер, однако мерное дыхание выдавало в нём ещё теплящуюся жизнь. Нойн очень изменился. Лаилоту даже показалось, что это совсем другой гном. Посеревшее и осунувшееся лицо, ввалившиеся глазницы, поредевшая борода и совершенно белые волосы. Даже страшно было на него смотреть. Лили опустилась на колени, взяла его руку в свои и всё гладила и приговаривала что-то, что Лай не слышал, но по интонации её голоса понял, что она что-то горячо обещает гному. Гэндальф проверил повязки, внимательно всматриваясь в лицо Нойна. Ни малейшего движения.

Сундук стоял позади гнома. Он был такой большой, что занимал всю заднюю часть повозки. Чтобы открыть крышку, надо было снять его. Кое-как Лай и Гэндальф спустили сундук на дорогу. Он был тёмно-зелёный, обитый кованым серебром, потемневшим от времени. На крышке сундука было нарисовано дерево. Ствол и ветви его были голубыми, а листья — розовыми и от этого оно казалось сказочным. В вещах гномов Лили нашла подходящий ключ. Гэндальф вставил его в замок и повернул. Раздался тихий щелчок, и замок раскрылся. Хоббиты подались вперёд, Гэндальф откинул крышку сундука.

Внутри сундук был обит белым шёлком. До верху его заполняли небольшие полотняные мешочки, завязанные шнурами и верёвочками. На каждом стояли руны, аккуратно начерченные углём. Гэндальф взял один из верхних и прочитал: «Луковицы за маленький топорик». Раскрыв мешочек, он высыпал оттуда на ладонь несколько маленьких белых луковичек, которыми был полон мешочек. Лай и Лили изумлённо смотрели то друг на друга, то на содержимое сундука. Они брали другие мешочки, развязывали их, смотрели и недоумевали ещё больше. В одних были семена, в других клубни, в третьих луковицы и корешки, на дне — пара мешков побольше с зерном.

— Они что, все деньги потратили на семена? — ошарашено подытожил Лай. — А мы-то думали, что в сундуке — сокровища…

— Может, это и было самым ценным сокровищем для них? — предположила Лили. — Семена и клубни нужны, если ты заводишь новый огород.

— И ценными они становятся только, если у тебя их нет, — закончил её мысль Гэндальф.

— Значит, народ Синих Гор хочет завести огород, а Нойн и Нейн везут им из Форноста семена, — медленно произнёс Лай. — Причём же здесь драконы и короли?

— Везли, — поправила его Лили, — а теперь будем везти мы.

И тут начались споры о том, как им продолжить путь. Лили горячо настаивала на том, что надо дальше отправиться по гномьему тракту, выйти к Синим Горам и затерянным в них городам гномов. Находка в сундуке ещё больше убедила её в важности последних слов Нойна — она решила исполнить обещанное ему, во что бы то ни стало. Гэндальф поддерживал её в том, что раненного гнома необходимо доставить к его сородичам — они ближе других к ним и точно смогут помочь — в этом маг не сомневался. Лаилот же указывал им на недостойное поведение гномов и очень сомневался в важности всех этих семян и луковиц. Он всегда недолюбливал огородничество, считал его женским занятием, и не видел в нём большой важности. Вот только тайна, связанная с лунными письменами, разжигала его любопытство, а особенно — упоминание в них о короле-полурослике и жемчужине Нимфелос. Недолго поворчав, Лай согласился отправиться по пути гномов к Синим Горам.

На споры много времени не ушло, и, подкрепившись, они собрались и отправились в неведомый никому из них путь.