Чаровница (джен)

Рассвет над Асгардом — короной девяти миров — был прекрасен. Амора любила это время. И та, что умерла, и я-новая. В такие минуты даже на самую растревоженную душу снисходил пусть мимолетный, но покой. Он был мне нужен. Встревоженная, злая и отчаявшаяся я не помогу ни себе самой, ни друзьям. На ошибках нужно учиться, а не казнить себя за них тысячекратно, тем более что все мы их совершаем.

Да, в ситуации с Малекитом и Эфиром контролем и не пахло, и обошлось без жертв с нашей стороны не иначе как чудом. Однако я сделала все, что в моих силах, ведь была далека от звания гения интриг или опытного военачальника. Пусть моя цель была грандиозной, но идти к ней придется с тем набором умений и навыков, что есть сейчас.

Стив был прав: одна угроза ушла, чтобы ее место заняла новая. Личность кукловода нам неизвестна, и просвета в тёмном будущем пока не видно. Правда, это вовсе не означает, что мы сдаемся. Смотря на ставший родным Асгард, я осознала, что хватит себя винить. Да, мне не все удавалось по плану, но главное сделано — Фригга жива. Канон случался каждый раз так или иначе, и в этом тоже можно было найти плюс: я знала, откуда в нас всех прилетит пиздец.

— Любуешься?

Присуствие Звездоглазого было неощутимо, пока он не проявил себя, задав вопрос. Пугаться я уже устала, поэтому просто кивнула и посмотрела на шпили Золотого дворца, кажущегося незыблемым, но являющимся очень хрупким на самом деле.

— Ты что-то нашел?

На самом деле, очередной перепад в настроении Локи интересовал меня мало. А вот то, ради чего князь перенес совещание и срочно умчался в Асгард, — да. Искать ответ на вопрос: почему Локи внезапно взъелся на меня — можно было бесконечно долго. Хотела ли я знать? Не уверена. Потому что князь был сложным союзником и тем более врагом.

— Ничего, что бы стоило внимания.

Пришлось повернуться к застывшему у другого края постамента Локи, чтобы понять, сколько правды, а сколько лжи было в его словах. Лицо прекрасное, чего уж таить, было совершенно бесстрастно. Скажем прямо, Звездоглазый играл в эти игры дольше, чем я жила, и прочесть его было непосильной задачей. Раньше в этом не было особой необходимости, ведь мы были на одной стороне, да и за спасения своего разума и жизни он был мне благодарен. Что изменилось теперь?

— Локи, что случилось?

Мне показалось, что спросить прямо, было лучшей идеей. Потому что в подковерных играх с тысячами оттенков смысла одной фразы Звездоглазый меня точно переиграет. Да, и кроме того Локи, несмотря на титул Бога Обмана, вполне ценил откровенность, потому что его редко таким баловали. Я же старалась быть ему другом и казалось, что князь увидел во мне, в Аморе, нечто больше, чем пешку и вечный раздражитель для брата.

Мы уже стояли так на крыше, когда Лафей пришел убивать Одина, а сам Звездоглазый пылал яростью и обидой за ложь длиною в его жизнь. Правда, тогда была ночь и во дворец рвались ётуны, щедро лилась кровь асов и ледяных великанов, но чувства дежавю у меня не было. Сейчас я скорее ощущала одиночество и грусть.

— Кто ты?

От этого вопроса я опешила. Взгляд князь обратился в тысячу пылающих кинжалов в его зрачках, он сделал шаг ко мне вплотную, и я увидела отражение собственного бледного, изумленного и перепуганного лица. Можно сказать, выдала себя с головой. и отрицать что либо было бессмысленно. Он знал, но откуда?! Хотя так ли это важно?

Локи явно ждал ответа, то бишь признания, и врать было не просто бесполезно, но и явно опасно. Случай с бывшей наставницей четко проиллюстрировал, что бывает с теми, кто врет князю в лицо или злоумышляет против него и его близких. Разделить судьбу Кармиллы и принять наказание Звездоглазого я не была готова и вовсе не считала, что это трусость.

— Я Амора и в то же время некто другой.

— Сохранила ее воспоминания? — Пауза и сухая усмешка. Рука Звездоглазого нежно легла на мою щеку. — И ее эмоции?

Мне было неуютно, однако уйти я не могла. И ежу было понятно что он бы мне этого не позволил. Поглаживание могло обратиться в стальную хватку на шее. И мы оба это понимали так что оставалось сжать зубы и терпеть. Правда, мысленно называть Локи мудлом мне никто не запрещал. Малое, конечно, утешение.

— Да. Отпусти пожалуйста.

Срываться и давать Звездоглазому тем самым повод быть еще более грубым я не собиралась. У меня и так сердце билось где-то в горле от понимания, что реакция Локи может быть любой, и от того, что он может меня убить и не только. Беспокойный умом был любопытен и обожал разгадывать загадки.

— Перворожденная душа… Даже любопытно, что Амора сделала. И я. — Он отступил от практически переставшей дышать меня. — Какой самодовольный глупец, даже не заметил подмены, только удивлялся, как предсказуемая Чаровница изменилась.

Не зол? Скорее, негодует на собственную глупость… Странно, но не для Звездоглазого. Я всё ещё боялась его гнева и старалась размеренно дышать, чтобы банально вернуть контроль. И все же его реакция на правду была удивительной — будто Локи нарочно давал мне крохотную, но все же передышку, время оправиться и говорить с ним не перепуганным комком чистой паники. Я оценила такое благородство и снисхождение ко мне. А что? Вещи нужно называть своими именами, это упрощает жизнь.

— Твое предвидение возможного будущего из прошлой жизни? Ты быстро освоилась, чтобы не знать о нашем мире ничего.

Звездоглазый резко повернулся, и его плащ взметнулся вверх черно-зеленым крылом.

— Да. В моем мире были мифы древних скандинавов о их богах… Только я не верила в высшие силы, видимо, зря. А то, что сейчас происходит, — это было в кинофильмах и комиксах, которые я нежно любила. Все мои знания о будущем и наших проблемах оттуда.

Сказать ему это было трудно. С тех пор как гордыня стала причиной его падения (случай с Сиф) Локи стал менее заносчивым. Жуткие пытки и последовательная ментальная ломка с кого угодно спесь собьют. Правда, каково ему узнать, что в какой-то вселенной он персонаж фильма или комикса? Думаю, не очень радостно.

— Как я закончил в фильмах и комиксах? Не удивляйся, я знаю, что это такое, Амора.

— Тебя убил Танос.

Локи на секунду прикрыл глаза, а я тяжело сглотнула, потому что сейчас от него шло по-настоящему жуткое ощущение. Прямо до оторопи и желания сбежать куда подальше, причем полностью наплевав на последствия такого неразумного шага. Ведь найдет и поймает. Оставалось только радоваться, что мы союзники.

— Как именно и все остальное обсудим у меня в покоях, после того как ты выпьешь травянной сбор или пинту медовухи и перестанешь дрожать, как лань пред львом.

Хотя во мне полыхнули гнев и обида… Зачем пугать так?! Но руку в протянутую ко мне ладонь Звездоглазого я покорно вложила. Пренебрежения он бы не простил, как и строптивости. Да и зачем глупо показывать характер? Нас ждал невероятно долгий и тяжелый разговор. Силы мне понадобятся. Отчаянно не хватало присутствия Зимнего и Стива. С суперсолдатами рядом я бы чувствовала себя в безопасности.

Локи мягко перенес нас в свои покои, небрежно сбросил плащ в руки темноволосой служанки, что тут же подошла к нам и стояла опустив лицо в пол, безмолвная и недвижимая, и радушно указал мне на кресло.

— Подай нам травянной сбор. Или все же медовуху из Альфхейма, сладкую и дарящую покой утомленному разуму.

— Чай лучше, — ответила я коротко и натолкнулась на ненавидящий взгляд прислуги. Локи хмыкнул и небрежно махнул рукой, прогоняя служанку. Она ушла тут же… Это была бывшая Сиф, отважную воительницу было не узнать. Тень от тени себя прежней. Уже не леди и не одна из нас. Собственность Звездоглазого, его рабыня навеки.

— Я ее не бью, — отреагировал на мое смущение Локи, — и не пытаю если ты об этом. — Он чуть подумал и добавил. — Физически не пытаю, есть более интересные методы.

Несмотря на деланное веселье, в голосе Отца Чудовищ звучал холод. Он не забыл, что пережил по вине влюбленной в брата глупой девицы. И то какой Сиф бывала надменной. Прощать Локи не умел. Сиф оставалось посочувствовать, но сил у меня на это не было.

— А если попытается убить себя?

От жуткой улыбки Звездоглазого мне стало очень жаль, что вообще открыла рот. Зачем вообще переживать за эту идиотку и интересоваться у Локи, что он будет делать со своей собственностью, которую в короткий срок отучил от строптивости и прочих проявлений дурного гонора.

— Пусть попробует… Она моя и умрет, если я захочу.

По моей спине прошли мурашки размером с корабль читаури. И вместе с мыслью, что Сиф наверняка плюнет в мой чай, пришла другая — что нужно было выбрать что-нибудь алкогольное. Выпить нужно не для храбрости, а чтобы чуть притупить восприятие и обрести тот самый сулящей медовухой производства альвов покой. Иначе как я все это разом снесу?