Паутина света. Книга 3 (гет)

Эпизод* 1. Часть 1. Место: Япония, Токио, ДРК “Ребенок под присмотром”, Время: 14.21

[* “глава”, именуемая “эпизод” содержит сцены от 1 — 3 лица и обезличенные сцены “от виртуального наблюдателя”]

[- 1 минута от начала действия, виртуальный наблюдатель]

В таких случаях, обычно, принято писать что-то вроде: “если бы в этот момент кто-нибудь смотрел на сорока этажное здание в глубине “квартала отелей”, он бы мог заметить…” Что ж, пусть будет классика. Итак: день, улица, отель…

На улице слитные хлопки, слившиеся в один невнятный звук, слышны почти не были — все-таки тройной стеклопакет, да и принудительная вентиляция без возможности “открыть окошечко” выше 20 этажа — это вещь! А вот вспышку, если смотреть с затененной стороны “небоскреба”, в окнах 25 и 26 этаже рассмотреть было вполне можно. Но, видимо вспышка и “бум” все-таки были последствием взрыва, возможно, не очень сильного — сначала робкие, потом все более жирные струйки дыма стали просачиваться сквозь технические отверстия в стенах указанных этаже. Вот пистолетным выстрелом треснуло и выкрошилось первое зеркальное стекло фасада — и на дым, наконец, обратили внимание прохожие. Обеспокоенный швейцар из отеля напротив утопил кнопку экстренного вызова пожарной охраны…

[момент “0”, 35 этаж, холл с закусочной в зоне “15 лет”, Юто Амакава, Куэс Джингуджи]

Террористов было трое — один сейчас неторопливо (для меня) двигался по направлению к сжавшейся за братом девчонке лет восьми (самой маленькой тут), а двое других — вошли в зал следом, причем один держал небольшую видеокамеру (а оружие болталось на ремне), а второй, придерживая “укорот” (вот этот автомат я сразу узнал!), что-то негромко и неторопливо наговаривал “в сюжет”, типа он репортер. На большинство детей напал ступор — логично, я вообще не слышал, что бы после инцидента 2003 года были масштабные захваты заложников… Тут я понял, что прошедший уже полпути до малышки мудак неторопливо так вытягивает из-за спины “кукри” — так, что бы его не было видно тек, кого, похоже, назначили в жертву. Рядом коротко, зло — и тихо выругалась Куэс.

— Что? — Прошептал я.

— Оружия нет. — Лакончино донеслось в ответ.

— Магия?

— Запрещено.

“Запрещено? Какого хрена?!” — это я подумал уже проваливаясь в “боевую” медитацию: времени уже не осталось. Рывок к цели. Удачно все еще заведенная за спину, но уже отводимая для удара рука цели сработала, как рычаг: руки на локоть и за кисть у рукояти: одна из связок, на которые меня натаскивает Ворон. Пользуясь преимуществом более низкого роста — локоть вниз, кисть противника по ходу моего движения. Сознание безучастно отметило влажный, растянутый во времени от ускорения хруст и влажное хлюпаний — а я с трофейным клинком в руках уже разворачивался ко входу в помещение — и оставшейся двойке противников. Расширяющиеся глаза того, кто с камерой, и второй, уже схватившийся за “калашникова”. Тенгу категорически запрещает выпускать из рук оружие — бросок ненамного превосходит скорость рывка: вот такая загогулина столкновения законов природы и возможностей манаюзеров. Несомненно, я уже заучил нужный условный рефлекс, но, в том-то и сила, и слабость “боевой” медитации — растормаживаются ВСЕ рефлексы. Кто не знает, сообщу — рефрекс на метание предметов любой формы на заданное расстояние у человека врожденный, и есть совершенно у всех. Человек относится к приматам, а приматы ВСЕ умеют кидать подручные предметы на поражение. Просто нам, людям, как самым умным, для его реализации нужна расторможенная соответсвующая зона коры головного мозга — обычно это происходит под влиянием всепоглощающей эмоции, вроде гнева, страха… или вот так. Кукри отправился в полет — пока мое тело компенсировало предыдущий импульс и разгонялось на вторую цель, кривой как бумераг, клинок, сделав полтора оборота, рукоятью раздробил переносицу. Тенгу, как всегда, оказался прав — третьего противника я достиг еще до того, как второй начал заваливаться на спину, неестественно расслабив руки. В этот раз мозг под медитацией предпочел условный рефлекс — растопыренными пальцами левой — в живот, открытой ладонью правой — под подбородок. А дальше — “паром” правой. Расходящиеся от места касания линии — и рассыпающаяся техника, разрывающая сознание. На хомяках работало — на аякаси работало — сработало и на человеке. Отталкиваясь (и передавая набранный импульс уже обезвреженному противнику) — я с пробуксовкой оттормозил по гладкому полу, поворачиваясь к оставленным за спиной врагам, отметил, что ближайший враг — “репортер” — упал и лежит без малейшего движения… и увидел Куэс. Джингуджи лицом была бела, как мел, губы слегка посинели, в руке был обоюдоострый клинок — длинный кинжал с листовидным лезвием и гардой. Крови на нем не было — но поверженный противник не проявлял признаков жизни. Минус один. “Репортер” тоже не дышал — подшаг, осмотр. Носовая кость вошла в мозг — вот удачно я попал. Минус два. Подобрал “укорот”. Единственное оружие, которое я держал в руках “там” — это был АКМ на стрельбище от военной кафедры. По идее, мы должны были его разбирать и собирать и выпустить по рожку патронов, в разных режимах… м-да. Ну, по крайне мере, выпустить шесть одиночных и пощелкать переводчиком огня мне дали. Через секунду “руки вспомнили”, и переводчик огня лег в положение “одиночные”. В полном молчании я уже с нормальной скоростью преодалел холл: два десятка пар глаз следили за мной, несколько детей — за Куэс. Воспитатель наконец сделал попытку встать.

— У меня чисто.

— Чисто. — Как-то механически повторила Джингуджи. Не нравится мне ее состяние — хотя держится она хорошо. И что за фигня с “нельзя” на магию? Но, сначала, информация.

— Представьтесь, и скажите, кто были эти люди. — Приказным тоном потребовал я.

— Мальчик? Успокойся, я…

Так, похоже, кто-то не въехал. Покрытие пола, похоже, из чего-то вроде пластмассы, но на всякий случай я выбрал угол так, что бы рикошет, если будет, ушел в дальнюю часть зала — там все равно труп и почти труп. Спокойно отщелкнул приклад, упер в плечо и... “Машинка” рявкнула, вылетела гильза. Рикошета не было. Зная подлую привычку (правда, чисто потому, что читал об этом) “калашей” подбрасывать ствол при выстреле, выбрал зону левее, а не выше/ниже, чем кончалась его нога: что характерно, действительно подбросило. О, Сработало! Вот как автомат животворящий на восприятие влияет!

— Д-дайчи!

— Отлично, Дайчи-сан. А теперь — про ваших спутников.

— Он-ни пришли снизу, по в-второй лестнице. Несколько человек с ор-ружием. — Воспитатель выразительно посмотрел на мой автомат, который я держал направленным стволом в пол. Тайчо вбивал мне на стрельбище несколько простых правил: в том числе НЕ целиться в того, в кого не хочешь стрелять. Жизнь — не боевик про “Крутого Уокера”, а оружие имеет только одно применение: убивать. Но в моих руках оно компенсировало двойную разницу в возрасте даже так. — Трое отделились, остальные пошли в-выше. Меня з-застали около л-лестницы, б-было распоряжение от р-руководства по пейджеру з-занять свои рабочие места и з-занять детей, что бы не выходили из помещений. А эти сказали, что они спецчасти полиции. Я не п-поверил, н-но м-меня заставили! С-сказали, здесь нужная панорама из окон...

Заставили поверить? Интересная пози…

— ВСШШШВВВ! — Звук, донессшийся со стороны эскалаторов, заставил вздрогнуть всех. Под потолком на равном расстоянии вспыхнули красные лампы — довольно редкие, надо признать, и почти тонов в освещение не добавившие.

— Огнестойкие д-двери опустились!

Как будто я сам это не вижу! Окрашенная красным плита довольно медленно, кстати, наглухо перекрыла створы спуска и подъема.

— Выводи детей, мы с вами. С оружием обращаться умеешь?

— Нет, нет!

— Тогда мы сами пойдем вперед, а вы — за нами.

— Нет, нельзя! Двери опустились — внизу пожар! Перекрытия в-выдерживают высокую температуру, огню не подняться! Нужно ждать здесь! Так в инструкции!

Судя по повышению градуса истеричности в голосе, мужик решил, что я нарочно погоню его и детей, против распоряжений инструкции-сама. Вот идиот.

— Подсобное помещение, куда можно убрать тела, есть?

— Нет!!!

— Тогд… — Тут до меня дошло, что я не так сказал, и я поправился. — Тогда открывай ближайшую подсобку.

За все эти минуты больше никто не появился — ни дети, ни враги. Последние видимо все прошли выше, а дети распоряжением неведомого руководства были “заняты на месте”. Зато пришла в себя Джингуджи: “ее” труп был перевернут, а в руках — достаточно уверенно сжат трофейный ствол. Вот только…

— Посмотри запасные обоймы в карманах, — порекомендовал я ей, одновременно щелкая переводчиком огня в положение “на предохранителе”, — а ты — открывай подсобку. Вот так, несколько секунд — и три трупа за душой. Три, потому что приложенный “паромом” тоже окачурился — может, инсульт? Точнее все-таки два, и один на “принцессе” — но лучше я буду говорить “три”, если девушке от этого станет легче. Вообще, если философски глядя, убийство аякаси с полным разумом не слишком отличается от убийства человека… вот результат немного разниться. Не помню, что бы от первых убитых мной, Ринко и мизучи врагов так не несло свежей кровью — и немного нечистотами (хотя они тоже не ромашками пахли). А вот в здании комитета я насмотрелся на трупы более, чем достаточно — прайд Тануки изрядно повеселился над беззащитным, в основном, персоналом. Нареченная, думаю, тоже не в первый раз трупы людей видит — я не говорю уже про демонов: иначе бы так быстро не взяла себя в руки...

— Сможешь затереть им память на последние пятнадцать минут? — Очень тихо спросил я, когда очередь дошла до “ее” трупа.

— Смогу.

Ну и отлично. И уже громче спросил, наудачу:

— Эй, Дайчи-сан! С руководством не по телефону связаться можешь?

— Нет, планшеты тоже не работают.

— А проводной телефон?

— Не знаю, где он…

Отпад! В прочем, думаю, телефон бы мне не помог — наверняка линии приходят туда, откуда пришло последнее распоряжение...

* * *

Мы шли коридору, начинающемуся неприметной дверью (магнитные замки не работали), руководствуясь указателями “лестница номер два”. Первая, широкая, так же перекрывалась опускающимися огнестойкими щитами, хорошо, у этого Дайчи хватила ума мне об этом в последний момент сказать. Была еще третья, но она шла “с разрывами”, спуститься можно было только на один этаж. Хорошо, что в отличии от нас, детишки свою психотравму благополучно забыли — а ключи от подсобки я перед коррекцией памяти, естественно, не вернул.

— Извини меня, Ю-тян…

— За что?! — Я действительно не понимал.

— Я… тебе не помогла. А когда очнулась и стала готовить удар, ты уже положил остальных двух…

Честно говоря, я боялся раньше прикоснуться к девушке — никогда не знаешь, что во время нервного срыва придет человеку в голову, фактически — незнакомому человеку. Но тут я заглянул ей в глаза… и просто притянул к себе. Прижал, крепко. Девушка, уткнувшись носом в плечо, заговорила:

— Нам рассказывали, что за последние полвека, ни одного мага, убившего заклинанием намеренно, не было оправдано. Даже когда он защищал родную дочь от нападавших. Не только в Европе, у нас и в США так же. Еще одна причина, по которой магу нужно оружие. Можно стереть память, можно оглушить — убивать нельзя. В Академии… в БМА нам говорили, что существует целый класс заклинаний против людей, причем многие из них — универсальные, относятся к магии лечения. Их не преподают с 1947 года — правительственный запрет по санкции ООН. Кто будет уличен в применении подобного к человеку, не важно, магу или нет, может распрощаться со свободой на пять лет. Даже в лечебных целях! Нам сказали, что по эффективности они не превосходят современные лекарственные препараты или результаты хирургического вмешательства, так что… просто уведомили, что такое существует. Ю-тян, прости! Я не сообразила, что можно просто стереть память свидетелям и уничтожить трупы! Испугалась, дура! Нам каждый год об этом твердили на “теории заклятий”, специальный семинар каждый год. С примерами, свежими. Прости!

— Значит, мы поступили правильно! — Непоколебимо-уверенно сообщил свой вывод я. Ну а то, что попади кукри не так удачно, могли и начаться проблем (у “репортера” были хорошие рефлексы, видать) — кого это волнует? Заиграно!

— Правда? — “Принцесса” подняла голову от моего плеча. И глаза как-то подозрительно блестят

— Правда! — Пришлось привстать на цыпочки, что бы дотянуться до ее губ. Такого улетного поцелуя, как в первый раз, учитывая обстановку, не получилось. Но, оторвавшись через минуту от губ девушки, выражение ее глаз я оценил как “почти пришедшая в себя Королева Мира” — у Джингуджи это можно было считать нормальным. — А теперь идем.

— Вверх или вниз? — Деловито поинтересовалась колдунья.

— Вниз, естественно. Выбираться отсюда надо — бандитов нам самим всех не выбить (хорошо, что в первый раз повезло!), а вот “пожар” нам, возможно, будет по силам.