Теория вероятности, или Чудеса случаются (гет)

Лайт сидел в комнате и ждал вестей от Мисы. Он прекрасно помнил прогулку с Клэр, помнил свои мысли по поводу того, чтобы сдаться с поличным. Теперь они казались бредовыми и нелепыми.

«Просто невероятно! — барабанил пальцами по столу мрачный Ягами. — Мой план чуть не полетел ко всем чертям… Если бы Миса в истерике не кинулась умолять Рэм рассказать о второй тетради, а та не пришла бы ей на помощь, я бы никогда не вернул память. Тетрадь бы спрятали в тайник, и, даже коснувшись тетради Рюка, я не вернул бы воспоминания. Миса да, а я нет. И все из-за этой девчонки! Клэр… Хорошо, что она уезжает. Ведь до сих пор я так и не понял, хотела она помочь поймать Киру, или ей было все равно…»

Лайт встал и прошелся по комнате. Ему несказанно повезло еще в одном: после смерти Хигути никто не касался тетради голыми руками. Иначе он никогда не восстановил бы права владельца. Но теперь можно было немного расслабиться. Хитрюга-Рэм не сказала страдающему амнезией Лайту о возвращении вместе с памятью и прежних желаний, за что теперь Ягами был благодарен ей. Ведь иначе он мог испугаться возвращения Киры и отказаться от воспоминаний. Все складывалось именно так, как Ягами предполагал. Даже несмотря на все ухищрения детектива L и вмешательства незапланированного действующего лица, судьба остается на его стороне. Лайт довольно ухмыльнулся сам себе. Да! Этот мир ждал именного его в качестве своего нового Бога, иначе как объяснить все эти чудесные совпадения?

По плану прошла и встреча с Мисой. Обрадованная возвращением фальшиво-любящего парня, она тотчас забыла обо всех обидах и снова поклялась в верности своему драгоценному Кире. По его повелению она отправилась в нужное место, чтобы откопать вторую тетрадь. Лайт знал, что девчонка не смогла запомнить настоящее имя Рюдзаки. Но он был уверен — Миса обязательно заключит сделку на глаза вновь. И останется устроить встречу, одну единственную.

Кира улыбнулся: «Ты проиграл, L. Наслаждайся последними деньками своей жизни!»

* * *

Весь день Хэйли не могла усидеть на месте. Решение уехать то выплывало на передний план, то казалось эгоистичным и жестоким. В любом случае надо было поговорить с Рюдзаки снова. Сказать о том, что хочет помочь, о том, что не может уехать просто так. Только когда Лайт покинет этот штаб, ей станет спокойней. Если бы она не знала о странном изменении чувств Лайта к Мисе, уехать было бы куда проще...

Ближе к вечеру Хэйли спустилась на этаж штаба. Но заходить не решилась и осталась аккуратно подглядывать в слегка приоткрытую дверь. Вопреки ожиданиям, там собралась вся команда. И поводом к этому оказались зарегистрированные новые случаи смерти преступников от сердечных приступов. В штабе царило оживление. Детективы спорили и возмущались. Никто не предполагал, что Кира появится вновь.

Много раз Хэйли хотела выйти из укрытия, но все время останавливала себя. Ведь ее роль сыграна, нельзя совать нос, куда не просят. И она мучилась в ожидании. Чтобы хоть как-то себя занять, она разглядывала в узенькую щелочку детектива L. Он сидел как обычно с ногами на кресле и листал черную тетрадку. Иногда что-то отвечал на вопросы и мрачнел. А потом и вовсе перестал обращать внимание на окружающих, уставившись в одну точку. Сердце Хэйли сжалось. Неосознанно кончики пальцев провели по двери, словно касаясь сгорбленной спины.

«Я должна с ним поговорить! Не могу оставить его сейчас…» — окончательно решилась Хэйли. Но, увы, следователи штаб покидать не собирались. Толочься под дверью надоело, и она расселась на полу, продолжая как идиотка глядеть в щелочку. «Словно маньячка, ей Богу! И хоть бы в бане за мужиками подглядывала, а то так, не пойми что!» — пыталась мысленно пошутить она, но было совсем не смешно.

Наконец, детективы стали расходиться. Хэйли, засидевшись под дверью, чуть не пропустила этот момент. Испугавшись так глупо попасться, она кинулась в коридор и спряталась за углом лифтовых кабин. К счастью никто не слышал ее взволнованного дыхания и не додумался завернуть за угол. Она стояла там и с замирающим сердцем считала по шагам, сколько человек ушло. Последний уходил Лайт. Его легкие эльфийские шаги она ни с чем не могла спутать. Наконец-то! Дождалась. Улыбнувшись себе, она осторожно выглянула из-за поворота и направилась к входу в штаб. Мысленно она умоляла Бога, чтобы в ближайшее время рядом с Рюдзаки не было синигами. Но кто-то приближался навстречу с той стороны. Быстрые шаги по лестнице. Хэйли поспешила вернуться в свое укрытие, испугавшись, что просчиталась.

Когда дверь открылась, она узнала последнего. Немного шаркающая походка, но торопливая, вопреки привычке. Хэйли выглянула из-за угла и уставилась в спину удаляющегося детектива. Для него совершенно несвойственно было покидать рабочее место. И Хэйли повиновалась внутреннему порыву. Она разулась, оставив обувь за углом, и тихонько последовала за парнем. «Вот смешно будет, если я за ним в туалет иду или в ванну», — подумала она. Но Рюдзаки миновал эти комнаты и направился по лестнице туда, где она была лишь однажды — в комнату самого детектива. Пока Хэйли шла за ним, то увидела чернеющую в его руках тетрадь. Поначалу она хотела окликнуть Рюдзаки, но теперь не стала, решив проследить до конца.

Закрыть дверь в собственную комнату он не удосужился, не изменив привычкам. И это сыграло на руку крадущейся за ним Хэйли. Представив себя осьминогом, она осторожно просочилась в помещение. Пройдя несколько шагов по плохо освещенной прихожей, она остановилась у входа в маленькую комнату. Сейчас, возможно, он увидит ее и устроит нагоняй. Ну и пусть! Понаблюдать за детективом без его ведома было слишком соблазнительно. Удивительно, но он был так сильно поглощен собственными мыслями, что до сих пор не замечал ее присутствия.

Рюдзаки бросил тетрадь на стол. Прошелся к соседнему, взял из стаканчика ручку, вернулся. Хэйли смутно подозревала, что сейчас он напишет чье-то имя, но чье? Парень раскрыл тетрадь. И, поколебавшись пару мгновений, стал быстро размашисто писать. Как ужаленная, шпионка выскочила из своего укрытия и заорала в голос. Хоть она не представляла, что он там пишет, предчувствие не позволило дождаться результатов. Детектив от неожиданности вздрогнул, выронив ручку.

— Хэйли… как ты… — тихо проговорил он.

Хэйли выхватила тетрадь. «Elias Law…» Фамилия была написана не полностью.

— Ты что делаешь?! — заорала охрипшим от долгого молчания голосом Хэйли. — Чье имя ты хотел записать? Чье?!

Растерянные черные глаза замерли на ее лице.

— ЧЬЕ имя ты записал?! Это тебя так зовут? Ты Элиас на самом деле?

Детектив сделал шаг назад. Отпираться нет смысла.

— Да, Элиас Лоулайт мое настоящее имя. И я хотел записать его, — мрачно произнес он.

Хэйли выпучила глаза. До конца она отказывалась принимать свои догадки, ища оправдание его действиям.

— Я не понимаю… — простонала она. — Зачем?

Рюдзаки пристально и с обидной смотрел на нее. Волосы, казалось, растрепались больше обычного, а глаза нездорово блестели.

— Расследование в тупике, — стал объяснять он, отведя взгляд. — Снова стали умирать преступники. И первое убийство произошло после вчерашней встречи Ягами Лайта и Аманэ Мисы спустя два часа сорок пять минут. Синигами стала чаще пропадать. А Лайт выпрашивает у отца остаться в штабе… Да и не просто так ты видела тетрадь в его доме. Что, если, отказываясь от владения тетрадью, исчезают и воспоминания о ней? Я пересмотрел записи с камер во время заточения Мисы и Лайта. Перед тем как измениться, Лайт произнес фразу «отказываюсь». И пусть в контексте эта фраза подходила к нашему разговору, но что, если это было кодовое слово? Камера не сможет увидеть синигами. Но что, если он был там, рядом с ним? А Миса, вообще, умоляла убить ее. И обращалась она не ко мне, уж точно. Лайт был Кирой и стал им вновь. И он снова попытается убить меня с помощью тетради. Сам он не сможет, но, вероятно, синигами поможет ему.

Хэйли отрицательно покачала головой.

— Это ужасно, ужасно…

Рюдзаки пожал плечами.

— Завтра Ватари тайно от следователей установит камеры в доме Мисы. Я уверен: Миса уже нашла вторую тетрадь. А я до сих пор жив лишь потому, что она не помнит мое имя, увиденное ею в университете. Поэтому, прошу тебя, отдай тетрадь. Ведь если мое предположение на счет бога смерти верно, я могу умереть в любой момент, даже не встречаясь с Аманэ.

Он протянул руку. Хэйли отступила на шаг.

— Пожалуйста, Хэйли, — Рюдзаки смотрел на нее уверенным взглядом человека, просчитавшего все возможные риски. — Единственное, что я могу сделать, это написать свое имя, назначив максимально возможную дату смерти. И тогда у меня будет двадцать три дня, чтобы покончить с этим.

— Ценой своей жизни? — пролепетала Хэйли.

Тот молчал. Лишь умоляюще смотрел на нее.

— Не могу поверить! Ты так легко хочешь расстаться с жизнью? — она продолжала пятиться к стене.

— У меня нет выбора, Хэйли, — прошептал он. — Так я буду знать, сколько мне отпущено. Киру надо остановить, и моя жизнь — малая цена. Отдай тетрадь.

Рюдзаки протянул руку и сделал шаг вперед. Хэйли опустила голову. Она понимала его. Чувствовала его одиночество. Никто не верит, все на стороне Лайта. Ведь доказательств нет. Ни одного. Кроме тех слабых свидетельств, что она ему предоставила. Наверное, она поступила бы так же на его месте.

— Хорошо, — прошептала она и подняла глаза. — Ты хочешь записать свое имя в тетрадь, пусть… но прежде, чем запишешь, в тетради должно появиться имя еще одного человека.

Рюдзаки удивленно замер. Во-первых, он рассчитывал на более длительные уговоры и предполагал, что придется применить силу. А во-вторых, что за имя, которое должно быть записано? Кто-то из недругов, чтобы она могла спокойно жить после?

— Чье имя ты хочешь, чтобы я записал? — осторожно спросил он, предполагая различные варианты.

Нет смысла что-либо скрывать и мучиться. Она долго молчала, сомневаясь в себе и в нем, в правильности своих действий и слов. Раздумывала над последствиями. Но сейчас для нее было важно только одно: жизнь человека, стоящего напротив — чудаковатого гения, поедающего тоннами сладости и не заботящегося о правилах приличия. Она грустно улыбнулась.

— Хэйли Уайт, — произнесла она. — Ты запишешь свое имя только после моего.

L растерянно заморгал, прежде чем осознать, что это лишь хитрый ход, рассчитанный на то, что он пожалеет ее и не станет писать никого.

— Это не игрушки, — сердито заявил он. — Какой смысл лишаться жизни? Если не будешь выдавать свою заинтересованность в деле, тебе ничего не угрожает. Не используй против меня подобного рода шантаж.

— Это не шантаж… — еле слышно продолжала она. — Когда я сказала, что не помню в своей жизни ничего собственного, что у меня нет воспоминаний, принадлежащих Хэйли Уайт, я солгала.

Теперь она сделала к детективу несколько маленьких шажков. Рюдзаки не понимал к чему она клонит, но ее приближение заставило волноваться. Хэйли подняла голову. Мокрый изумруд ее глаз приковал к себе. Неосознанно он перестал мигать, не в силах отвести взгляд. Когда она стала так дорога ему? В тот момент, когда узнал в ней ту саму девочку из детского дома? Если бы только и он был ей так же дорог…

— Это неправда, — продолжала она еле слышным тонким голосом, как если бы хотела признаться в сокровенном. — Я помню черноглазого мальчика, протягивающего мне руку. Его чересчур умные речи, его не умеющие врать глаза. Я помню, как он ругал меня, когда я, бегая по лужам, промочила ноги. И как я разбила коленку в погоне за жабой. Я плакала, а он мазал мне ссадины зеленкой, читая нотации. Совсем как взрослый. Иногда мне казалось, что он и есть взрослый. Взрослый, застрявший в теле ребенка…

Рюдзаки замер. Он не мог пошевелиться, не мог моргнуть, почти не дышал. Слышать то, что он слышал, было пределом его мечтаний. Она помнила его, она думала о нем. Тем временем Хэйли оказалась так близко, что чувствовалось тепло ее тела. Она продолжала:

— И он единственное, за что я уцепилась, оказавшись вновь собой. Не сразу, но я узнала. Поначалу лишь искала сходства, разглядывая временами. Ты раньше не сгибал спину и был не выше меня… — Она сделала глубокий вдох и продолжила еле слышным голосом: -Теперь этот мальчик изменился… и пытается уйти из жизни. Ему тяжело, и он хочет умереть. Потому что не может найти выход.

Рюдзаки судорожно сглотнул. От нахлынувших эмоций голова закружилась. Чтобы не пошатнуться, L отошел. Выносить ее близость было невозможно. Ее признание словно разбудило от глубокого сна. То — запретное, что он подавлял в себе много дней, вырывалось наружу.

— Как давно ты знаешь, кто я? — хрипло проговорил он, пытаясь выкинуть из головы совершенно неуместные желания и картинки. То, что она вспомнила его, ни о чем не говорит. В конце концов, она думает только о себе. Просто он — единственное, что помогло ей вспомнить себя, просто призрак прошлого.

— На самом деле, давно, — призналась Хэйли, немного смутившись.

Щеки залились румянцем. Если бы Рюдзаки знал, какие мысли возникли в голове этой девушки несколько секунд назад, не стал бы строго относиться к своим.

— Я давно думала, что ты именно тот мальчик, Рюдзаки… Но боялась, что ошибаюсь.

— Что ж, — проговорил он и вернул невозмутимое выражение на лицо. — Я рад, что ты вспомнила меня, потому что и я тебя узнал. Мне жаль, что моему другу детства досталась такая участь. Я надеялся, что у тебя будет нормальная жизнь. К тому же я сам оказался твоим палачом. Ты до сих пор в обиде на меня?

Он коротко взглянул на нее, пытаясь уловить тень обиды. Но Хэйли улыбалась.

— Нет, ты вытащил меня из ада, пусть и не самым деликатным способом… так что не обижаюсь.

Детектив тоже улыбнулся. На душе действительно потеплело. Сейчас ему хотелось, чтобы она взяла его за руку, увела подальше от Киры и от расследований. Хотелось говорить с ней, узнать, как она жила. Хотелось пойти к Ватари и рассказать о том, что случилось. Сейчас ему трудно было справиться с эмоциями, ведь он давно смирился с тем, что его не помнят и не знают, привык наблюдать со стороны и думать: а что, если бы… А теперь это «если бы» сбылось. Она помнит, знает и до сих пор с теплом к нему относится. Тяжело было собраться с мыслями, но рациональная часть его знала: как бы то ни было, это маневр. Она пытается отговорить его от затеи. Ведь, узнав его, до сих пор молчала. Берегла на особенный случай, такой как этот… и мысли не дали раствориться в нежности, с которой девушка смотрела на него.

— Я действительно рад твоим словам, но это глупо. Лишаться жизни просто так… У меня нет выхода, а у тебя он есть. Забери свои слова обратно и отдай тетрадь, — холодно проговорил он.

Хэйли перестала улыбаться.

— Нет, L! — крикнула она. — Твоя затея ненамного умнее моего предложения. Я уверена, есть другой выход. Ты же гениальный сыщик, что за настрой?! И ты не один. У тебя есть я! Узнав в тебе того мальчика, помимо своей воли, я стала думать о тебе иначе… я хочу помочь, как и тогда. Как и тогда, я буду на твоей стороне!

Он внимательно смотрел на девушку. «Помимо воли, — промелькнуло в голове. — Что ж, честно. Хотя, тут и обижаться не на что. Наши отношения поначалу были далеки от дружеских». Потом он сделал решительный шаг к Хэйли. Девушка еле успела отпрыгнуть.

— Отдай тетрадь! — приказал он.

— Я же сказала: напишешь мое имя первым, и я согласна.

Детектив медленно приближался.

— Ты пытаешь добиться от меня отказа. «Он пожалеет меня и решит не записывать в тетрадь никого». Так?

Хэйли пятилась, пряча тетрадь за спиной под майку.

— Я в самом деле не хочу, чтобы ты умирал! Если ты умрешь, я не знаю, что мне делать! Считай это эгоизмом, манипуляцией, да чем хочешь! Я не переживу еще одну потерю! С меня достаточно!

Рюдзаки скептически фыркнул:

— Кажется, недавно кто-то радовался: раз Киру поймали — можно и на свободу. Ты же сама хочешь уйти, и чем дальше — тем лучше. Или сейчас скажешь, что это не так?

Хэйли прикусила губу, продолжая медленно отходить.

— Даже если я хочу уйти, это не значит, что я хочу твоей смерти, — возмутилась она. — Ты должен жить, гениальная твоя голова! Жить, ясно тебе?!

Детектив не ответил. Он резко приблизился, схватив ее за руку. Хэйли отпрыгнула, потом сделала полшага к нему, рывком освободила руку и помчалась из квартиры Рюдзаки, потирая красное запястье. Он кинулся за ней. Босиком по холодному полу Хэйли бежала туда, где ей могли помочь — к Ватари. L догонял. Какой бы проворной она не была, Хэйли понимала, что не уйдет. Пробежав еще два поворота, она увидела горящий впереди свет в комнате с оборудованием. Ватари точно там. Со всех ног она устремилась туда. Свет в конце тоннеля. Надежда на спасение. Увы… Рюдзаки схватил ее сзади за плечо и резко дернул на себя. Хэйли сдавленно запищала и потеряла равновесие. Но детектив успел подхватить ее прежде, чем она свалилась и прижал к себе. Хэйли попыталась вырваться. Безуспешно.

Тогда она изловчилась и укусила его за плечо. Детектив простонал сквозь зубы, но не отпустил. Хэйли не оставляла попыток освободиться, и, кое-как развернув ногу, ударила его по коленкам. С грохотом оба рухнули на пол. Хэйли, воспользовавшись обстановкой, развернулась лицом к нему. Рюдзаки тут же оказался сверху, придавив своим весом.

— Помогите!!! — закричала Хэйли, надеясь докричаться до Ватари. — А-а-а! Помогите!!!

Рюдзаки закрыл ей рот рукой и тут же пожалел об этом. Теперь одна ее рука осталась без контроля и всячески пыталась сделать ему больно, заставляя слезть. Рюдзаки подумал, что надо перевернуть ее и лишить возможности полноценно действовать руками. Но сделать это оказалось куда сложнее, чем он предполагал. Изворотливая девчонка не давалась, пыталась выползти из-под него. Она умудрилась поцарапать его сквозь футболку так сильно, что он даже взвыл. Появилось желание вырубить ее головой об пол.

— Хэйли, прекрати! Просто отдай! — возмутился он, отпустив ее рот и поймав вторую руку.

Яростно сверкающие глаза дали понять, каков ответ. Он завел ее руки за голову.

— Не-е-ет! Помогите мне пожалуйста!!! — снова закричала Хэйли. — Вата-а-ари!!!

Детектив решил, что лучше быстрее достать тетрадь, чем затыкать рот. Вцепившись, что есть сил, в ее руки правой, левой рукой он полез под майку.

— А-а-а!!! Спасите!!! — вопила Хэйли, стараясь мешать ему до последнего.

В паре метрах распахнула дверь. Оказывается, Ватари находился не в дальней комнате. Более того, он спал. В пижаме и с пистолетом в руке он выскочил в коридор и увидел возню двух тел. Одно отчаянно вырывающееся и пищащее принадлежало Клэр, а вторым телом был Рюдзаки — его милый воспитанник. Он прижимал девушку к полу и пытался снять с нее одежду. Ошеломленный зрелищем Ватари не сразу понял, что происходит. А потом, решив, что у паренька поехала крыша, кинулся спасать несчастную.

— Спасите! Ватари! Пожалуйста! — умоляла Клэр.

— Ватари, не подходи! — хрипел Рюдзаки. — Это не то, что ты думаешь!

Но что еще можно было подумать? Старичок размахнулся, собираясь вырубить своего подопечного на какое-то время. Детектив еле успел пригнуться, уткнувшись при этом лицом в грудь Хэйли. Она завопила еще громче. Ватари схватил парня за шиворот и стал оттаскивать.

— Он!.. — начала Хэйли, сбивая дыхание. — Он собрался умереть! Сделайте что-нибудь!

Рюдзаки перебил ее, не дав Ватари ничего понять:

— Я все потом объясню! Отпусти меня! Она украла кое-что важное.

Ватари слегка ослабил хватку, чего Рюдзаки только и ждал. Оттолкнув старичка, он вновь кинулся к цели. Хэйли поняла, что тут каши не сварить, и понеслась обратно, решив забежать в свою квартиру и закрыться там до поры до времени. Рюдзаки кинулся следом, крикнув Ватари еще раз, что он — то бишь его правильный со всех сторон подопечный — ничего плохого ей не сделает, лишь хочет добиться справедливости. Ватари побежал в комнату одеваться. Почему-то особой веры словам воспитанника у него не было. А еще большую роль сыграло простое человеческое любопытство. Вечно сдержанный спокойный Рюдзаки раздевает девушку на полу в коридоре. Это нечто новенькое!

Хэйли с трудом оторвалась, заскочила к себе в квартиру на этаже, но дверь закрыть не удалось. Рюдзаки уже влетел в нее плечом.

— Хэйли, прекращай! Я все равно сильнее тебя. Только синяков друг другу наставим! И… царапин, — морщась пробормотал он.

— Может быть, мне именно этого не и хватало, — внезапно задорным голосом ответила из-за двери Хэйли.

Рюдзаки сильнее надавил на дверь и протиснулся внутрь. Последние слова его немного озадачили. Они стояли друг напротив друга взъерошенные, запыхавшиеся. Белая футболка на спине детектива-сладкоежки слегка пропиталась кровью, коготочки у хрупкой девушки оказались как у дикой кошки. Какое-то время они напряженно смотрели друг на друга. Точно нежданно встретившиеся на охоте хищники.

Отдышавшись, Рюдзаки сделал решительный шаг. Но Хэйли больше не убегала. Она завела руки за спину, защищая тетрадь. Детектив обнял ее, прижал к себе, руками забравшись под майку на спине. Гладкость ее кожи сбивала с толку. Бессознательно он провел по ее пояснице вверх-вниз и совершил фатальную ошибку — посмотрел в глаза. Посмотрел и тут же замер. Ласковые, мягкие, притягательные и немного колючие. Они влекли его, тянули точно магниты. Алые бархатные губы приоткрылись и чуть подались вперед. В следующее мгновение Рюдзаки прежде сделал, чем подумал, что было с ним впервые.

Он прижал ее к себе сильнее и наклонился, коснувшись губами ее рта. И она не отпрянула, не удивилась, а, будто с готовностью, ответила. Мягкие, податливые губы вторили ему и одновременно направляли. Ее мокрый горячий язычок коснулся его языка, заставив дрогнуть. Дыхание сбилось. Ногти, до того оставляющие на нем болезненные полосы соблазнительно и легонько касались спины, шеи, затылка. От этих прикосновений по телу пробегали волны мурашек. Его бросало в жар от каждого движения, от каждого ее вздоха. Он крепче прижал к себе хрупкое девичье тело, пресекая любые возможные попытки вырваться. Но она и не думала вырываться. Рюдзаки перестал чувствовать ноющую боль от синяков и ссадин, легкое опьяняющее головокружение захватило его, и он, забыв про тетрадь, переместил руки на шею и лопатки девушки. Она тоже перестала держать вторую руку за спиной, запустив пальчики в лохматую шевелюру.

Забытая тетрадка соскользнула по спине и обиженно шлепнулась на пол. Рюдзаки не обратил бы ни малейшего внимания, если бы Хэйли не подалась назад, увлекая его за собой. Он слегка пошатнулся и, чтобы не упасть, открыл глаза, при этом не разорвав сладость поцелуя. И в этот же момент включился разум. L отстранился, взволнованно дыша, и опустил взгляд туда, где на черной тетрадке стояла нога Хэйли. «Ну конечно! — промелькнуло у него в голове. — Это было ее последнее средство». Обиженно и растерянно он смотрел на удивленную Хэйли.

— Я проиграл, — тихо и виновато проговорил он. — Я не стану писать своё имя.

Хэйли обернулась на тетрадь, на которой она стояла, в недоумении, потом вновь посмотрела на детектива.

— Рюдзаки… — только и смогла произнести она.

— Это было твое «последнее средство»? Как далеко ты была готова зайти? — спросил он, не сводя с нее взгляда обманутого ребенка, которого дразнили большой конфетой в блестящей обертке, а когда все же дали ее, внутри оказался кусок пластилина.

Но вопрос был скорее риторический, потому что ответить ей не дал, продолжив:

— Не делай так больше. Не играй со мной… — и добавил холодным тоном: — Тетрадь отдашь Ватари, он сейчас придет.

Рюдзаки развернулся и торопливо покинул комнату. Хэйли хотела кинуться за ним, хотела закричать, что ничего она не играла, а наступила на тетрадь случайно, но сил не хватало даже чтобы пошевелиться. Да, она целовалась множество раз с разными мужчинами, играя возлюбленную, но все эти поцелуи самое большое были не противны. А сейчас, словно земля ушла из-под ног, вскружив голову и забрав способность мыслить. В ту минуту она хотела его не меньше чем он ее, и так же забыла про эту злополучную тетрадь. О! Как она сейчас ее ненавидела, как ненавидела себя за свое невезение, как ненавидела Рюдзаки за переизбыток ума.

Он ушел, а чертова тетрадь осталась валяться на полу. С ненавистью Хэйли посмотрела на нее и подняла резким движением.

«Человек, чье имя будет написано в тетради, умрет.»

Она провела по обложке подушечками пальцев. Совершенное ужасающее оружие. И ведь владелец тетради, записывая туда людей, как бы не убивает их лично. Как удобно. Словно кровь погибших на руках бога смерти, что стоит за его спиной. Хэйли зло ухмыльнулась. Какое заблуждение. Она пошла к кровати и уселась на нее по-турецки. Сейчас придет Ватари, и она отдаст ему тетрадь. Главное, продержаться еще немного и не разрыдаться при нем.

Пытаясь отвлечься, она снова коснулась тетради, пролистала страницы. И вдруг ее осенила безумная, ужасная мысль. Самое страшное оружие сейчас тут, у нее в руках. Как бы L не старался, он прав, ему не победить богов смерти. Как может кто-то противостоять им? Его жизнь висит на волоске. Но что можно сделать, чтобы спасти его? А что, если сбежать с тетрадью? Вернуться в родную секту? Да ее причислят к лику святых за находку!

Не-е-ет! Она заявится туда, но не для того, чтобы отдать тетрадь. Она разрушит своими руками все, что Совет создавал потом и кровью несчастной паствы своей на протяжении многих лет. На лице Хэйли возникла зловещая ухмылка. «И тебя, L, я спасу. Кира точно отвлечется на меня. И, пока я буду собственными руками совершать месть, ты поймаешь его. И меня потом… Но это уже будет неважно. Главное, отвлечь Киру и синигами на себя. Хм… Что я должна сделать, чтобы стать владельцем? Может быть, убить предыдущего? Это Лайт или Миса?»