Зелёный Цветок (гет)

A friend in need is a friend indeed.

Друг познаётся в беде.

В это время на козлах повозки Гэндальф и Нойн говорили совсем о другом:

— Ах, я старый дурень! — терзался Гэндальф. — Как я мог быть таким беспечным! Если мы встретили накера в озере, почему бы не встретить его и в реке? Ведь ясно было сразу, что это именно нора! Нора проклятого зверя. Зачем я разрешил вам туда соваться? Бежать бы оттуда подальше и со всех ног. Хорошо, что всё так обошлось. Я уверен, Лай теперь быстро пойдёт на поправку…

— Благодаря Лили, — задумчиво вставил гном. — Она стала просто волшебницей. Настоящая королева. Я конечно не в курсе родословий хоббитов, но уверен, что наши маленькие друзья не простого роду-племени.

— И ты тоже почувствовал эту перемену?

— Да я это знал всегда! Как только увидел её, то сразу понял, что на её голове когда-нибудь засияет венец!

— Ну, гномов-провидцев я ещё не встречал, — улыбнулся маг.

— Смейся, смейся, — серьёзно продолжил гном. — Вот и Нейн всё не верил мне, говорил, что Лили разве что «королева грибной похлёбки»… — лицо его помрачнело. — А потом… он ведь спас её на болоте… ценой своей жизни…

— Твой брат был благороднейшим из наугримов, — без тени иронии торжественно произнёс Гэндальф, — и умер он достойным памяти своих предков.

Нойн глубоко вздохнул и замолчал на время.

— Теперь ты наверное знаешь, почему мы пристали к вам в «Гарцующем Пони»? — нарушил молчание гном.

— Да, признаться я был удивлён вашим предложением, ведь я-то знаю, как ваш народ не любит соваться в чужие дела и впутывать в свои инородцев. Особенно непонятно мне было то, что в Аннуминосе вы остались с нами так надолго — что вам было за дело до поисков эльфийского камня? Догадываться я стал, когда мы с Лаем вышли на старый гномий тракт в Рудаурском нагорье… Ну, а потом Лили дала нам прочитать пророчество…

— Сколько было в нём строк?

— Двенадцать.

— Значит, тринадцатая была только для меня… И показалась она в тот самый день, когда должна была показаться…

— А что в ней было?

— «Пророчество исполнится, если за него заплатят самым дорогим…», а дальше не было клочка, который Нейн оторвал, чтобы оставить вам с Лаем записку.

— Жаль, что мы не знаем эту строчку до конца. Однако я уверен, что в Ногроде найдётся копия пророчества, и мы всё выясним.

— Завтра к полудню, самое позднее к вечеру, мы должны будем достигнуть подножия Синих Гор. Как-то нас встретит Эред Луин?

— Надо подготовиться к встрече, — заметил Гэндальф. — У тебя парадный пояс с собой?

Гном только фыркнул в ответ. Вообще-то замечание мага было, как говорится, не в бровь, а в глаз: гномы всегда обожали украшать свои парадные пояса самыми прекрасными камнями, какие только рождают горы. И, конечно, у Нойна был парадный пояс. И, конечно, с собой…

К вечеру похолодало. С востока надвинулись низкие серые тучи. На закате они ещё не успели закутать своим тяжёлым саваном всё небо — солнце садилось за Синие Горы в узкой чистой полоске. Уходящими лучами оно окрасило тучи в ярко-алые тона — казалось, что они то пылают, словно угли в жаровне, а то светятся снизу как раскалённый металл. А когда по обеим сторонам от солнца, уже скрывшегося за горизонт, вспыхнула яркой бирюзой полоска неба, Нойн глубоко вздохнул и сказал:

— Соскучился я по молоту и наковальне… Вот доберусь до них, и такие чудеса сотворю!..

— Сотворишь, сотворишь, — усмехнулся в бороду маг. — Наверно какой-нибудь топор или кольчугу? — рассмеялся он окончательно.

Нойн что-то буркнул в ответ и отвернулся — видно было, что он обиделся на шутку мага. Гэндальф же в этот момент серьёзно и пристально посмотрел на спину гнома, тихо про себя промолвив: «Ничего, больше будешь стараться, старина Нойн, только так ты сможешь превзойти себя…» И он загадочно улыбнулся.

* * *

Утром следующего дня у самого подножия гор показались стены Ногрода. Когда путники приблизились к ним ещё на несколько лиг, они смогли различить, что город выстроен на небольшом плато, со всех сторон окружённом отрогами Синих Гор. Он не напоминал ни расцвеченный яркими красками пышный и богатый Форност, ни мрачные развалины некогда гордой столицы Арнора. Это был город-крепость.

Он занимал всё плато полностью и был окружён очень высокой стеной, толщина и мощь которой просто не поддавалась хоббитской фантазии. Стена эта словно вырастала из скал, которыми обрывалось плато. За внешней стеной на некотором расстоянии от неё поднималась ещё более высокая внутренняя стена. Огромные серые камни, из которых они были сложены, казались делом рук каких-то великанов.

Чтобы попасть в город надо было подняться на плато по узкой, петляющей по склону, дороге. Эта дорога намеренно была выстроена так, чтобы хорошо просматриваться и простреливаться со стены. По всему было видно, что город давно держит упорную оборону.

Перед подъёмом наши друзья по вчерашнему договору подготовились к встрече с жителями Ногрода. И вот теперь вверх стала подниматься маленькая процессия: впереди шагал Нойн в прекрасном бархатном камзоле малинового цвета. За его спиной реял на ветру шёлковый малиновый плащ с капюшоном, а талию украшал прекрасной ювелирной работы золотой пояс, украшенный рубинами, некоторые из которых были величиной с крупный лесной орех. Пояс оттягивали ножны из сафьяна, украшенные затейливой серебряной оплёткой. И были они не пусты, а в руках гном держал свой боевой топор. Его длинная седая борода была заткнута за пояс, а лицо и вся фигура выражали непомерную гордость и мужество, упорство и несгибаемость, на какие только были способны гномы.

Следом за ним шагали маг и Лили. Гэндальф был облачён в длинную — до самых пят — мантию из чудесной серой, отливающей серебром, ткани, ниспадающей мягкими складками. Голову его украшала неизменная старая шляпа. Левой рукой он опирался на свой посох, а правой поддерживал Лили. На ней было то самое «чудесное» платье, которое хорошело с каждым днём. Сейчас оно было золотистым и даже в такую пасмурную погоду сияло, словно на него падали лучи солнца. Когда-то платье было коротким и едва прикрывало Лили колени, а теперь оно ещё и удлинилось до самой земли, стало пышным. Так что Лили, не привыкшей к длинным подолам, теперь действительно не помешала бы поддержка мага.

Гэндальф не стал расставаться со своими старыми чёрными башмаками, а Лили наотрез отказалась надевать обувь, хотя гном и предлагал смастерить ей башмачки. И теперь эта парочка смотрелась удивительно: высокий (выше всех из процессии) старик в тяжёлых башмаках, вышагивающий рядом с маленькой босой Лилиэн, вприпрыжку поспевающей за ним. Из-за этого контраста Лили казалась ещё меньше, ещё изящнее и ещё более хрупкой. Поднявшийся сильный холодный ветер трепал и раздувал их одежды, но почему-то Лили вовсе не чувствовала холода — наверное из-за волшебного платья.

Замыкала процессию повозка. Защитный тент с неё был заранее снят, и посередине в ней красовался огромный зелёный сундук. На козлах сидел Лай. У него не было никакой «парадной» одежды, и поэтому он был одет как всегда: в коротких штанишках и светло-зелёной курточке, купленной в Форносте. Нагрудный карман курточки сильно оттопыривался, а рукава её были Лаю коротки. И тут надо заметить, между прочим, что накануне вечером, когда все стали доставать из мешков свои самые приличные вещи, выяснилось, что хоббиты-то подросли! Да, да, все куртки были лаю коротки именно потому, что они с Лили за последнее время вымахали почти на пол головы! Никто не замечал этого, пока хоббит и гном не стали меряться ростом.

Когда процессия достигла ворот города, Нойн остановился первым и крикнул что-то повелительное на гномьем языке. Сначала повисла тишина, и только из-за стены доносился тихий неясный гул. Спустя несколько минут, что-то сильно загрохотало, и верхняя часть мощных железных ворот стала подниматься. Как только это произошло, друзья увидели, что красивый кованый узор, полосой проходящий посередине от левого до правого края ворот, не что иное, как сомкнутые края зубцов, венчающих как верхнюю, так и нижнюю половину этих ворот. Когда ворота стали открываться, они стали похожи на пасть огромного зверя. Верхние зубцы достигли арки, и снова на мгновение настала тишина, а затем опять загрохотало, и стала опускаться вниз нижняя половина. Когда она полностью спряталась, внизу что-то щёлкнуло, и та ниша внизу, куда убрались ворота, скрылась за широкой железной полосой. Это было очень кстати, а то Лай уже стал подумывать о том, как же повозка преодолеет такое препятствие, как ниша в полу, ведь толщина ворот оказалась почти в локоть!

Благополучно миновав «порог» путники оказались в длинном тёмном тоннеле, ведущем через толщу оборонительной городской стены. Он причудливо освещался: на специальных подставках к стенам были приделаны железные ящички, вместо стенок у которых были вставлены стёкла, а внутри их горел огонь. Они были красиво украшены коваными вензелями и завитушками, а на переднем стекле каждого было изображение короны, увенчанной большой круглой жемчужиной. Наши друзья впервые увидели фонари — такой городской диковинки они не встречали даже в богатом Форносте. Между фонарями в стенах виднелись бойницы — высокие узкие проёмы, и все чувствовали, что за ними наблюдают. На выходе из тоннеля стояла стража: четыре гнома в доспехах и с боевыми топорами. Их лица, спрятанные в бороды, ничего не выражали, а вот глаза во всю с любопытством рассматривали путников.

Покинув тоннель, друзья оказались на очень широкой улице, с обеих сторон ограниченной множеством фасадов очень маленьких домов. Каждый из этих каменных фасадов имел крепкую дверь и был украшен соответственно вкусам хозяев: кроме каменной резьбы, ещё и фонарём или фонарями, форма и сочетание цветных и прозрачных стёкол которых никогда не повторялись. Однако сейчас рассмотреть эти достопримечательности было невозможно из-за плотной толпы гномов, запрудившей улицу. По её центру была оставлена лишь узкая дорожка для гостей.

Гномы, собравшиеся, наверное, со всего города, переговаривались между собой, внимательно рассматривая прибывших. За спинами гномов-мужчин виднелись и женские лица. Над толпой стоял тихий ровный гул, какой издаёт мирно работающий, не потревоженный, пчелиный рой.

Пони, отвыкшие за время долгого путешествия от такого количества незнакомцев, пугливо жались друг к другу и храпели. Гэндальф развернулся к повозке и легко подсадил Лили на козлы рядом с братом, похлопав легонько коней, и что-то тихо сказал им, после чего они сразу успокоились и пошли за ним без понуждения. Гэндальф и Нойн теперь вдвоём шли перед повозкой, о чём-то переговариваясь. У мага было слегка встревоженное выражение лица, хотя виду он старался не подавать. И тут в толпе стали раздаваться не то удивлённые, не то возмущённые выкрики. Лай спросил у сестры, освоившей вместе с письмом гномов и их язык, о чём кричат.

— Они говорят, что королева босая, — Лили спрятала смущённое лицо в плечо Лая и постаралась закрыть ножки подолом платья.

— Ну, это мы посмотрим, кто не станет уважать хоббитов… — и с этими словами он вынул из нагрудного кармана своей курточки Нимфелос.

Бросив вожжи, Лай поднялся во весь свой рост, и, встав на козлы, схватился левой рукой за дугу повозки, удерживая равновесие. Правую руку он поднял как можно выше, и в ней засверкала и засветилась мягким перламутровым отблеском огромная жемчужина. Толпа ахнула как один человек и тут же радостно и восторженно закричала. Гномы все захлопали и тоже потянули руки вверх, чтобы приветствовать чужестранцев. Поднялся невообразимый шум и волнение!

Гэндальф обернулся, и Лай встретился с ним взглядом. Маг улыбался, и Лай понял, что всё сделал правильно. Снова приняв торжественный вид, процессия двинулась дальше, пересекла вторую оборонную стену города, пройдя по подвесному мосту, и оказалась в центральной части. Здесь на возвышении располагалась приземистая крепость, скорее всего служившая резиденцией короля. Народу здесь было поменьше, но одеты они были побогаче.

Когда процессия поравнялась с воротами крепости, над ними на очень маленьком слегка выдающемся вперёд балкончике показалась фигура старика. Одет он был очень неброско, но при этом богато, а голову почтенного старца венчала корона. Точно такая, какая была изображена на фонарях в тоннеле, только жемчужины на ней не было.

Толпа мгновенно стихла, а Лай вернулся на своё место на козлах. Смущённый появлением короля, он спрятал Нимфелос снова в карман и склонил голову в почтении. Лили, маг и Нойн сделали то же самое. При этом все гномы обнажили головы. Когда король заговорил, Лили шёпотом перевела брату его речь:

— О, досточтимый Нойн, потомок славного Глейна из рода королей Серых Гор, приветствую тебя и твоих спутников в своих владениях! Во славу сдержанной тобой клятвы и во имя исполнения предсказанного, я, Нарихор, король Синих Гор, даю завтра пир в вашу честь! — при этих словах раздались радостные крики. — А пока прошу вас в полной мере воспользоваться моим гостеприимством, — закончил свою речь король.

Раскрылись ворота крепости-дворца, и оттуда вышли семь очень почтенных гномов с очень длинными бородами. Они пригласили гостей следовать за собой и развели их по разным покоям. Двое из них повели Нойна куда-то вниз на нижние уровни крепости, ещё двое увели Гэндальфа вверх по винтовой лестнице, устроенной в толще стены, ещё двое с хоббитами направились в дальние восточные покои, а последний увёл лошадей с повозкой в конюшню.