Тихий герой (Кастелян - 2) (джен)

Илинг — это пригород. Suburb. Queen of Suburbs. Старый, доживающий в этом амплуа второй век. Почтенный, как сказали бы о человеке. Давно уже находящийся ближе к центру, чем к границам Большого Лондона, но всё равно — пригород.

Десятки узких улочек, тщетно пытающихся выстроиться в прямоугольную сетку, но от этого ещё больше запутывающих географию. Тысячи маленьких двухэтажных домиков, сплошными одинаковыми рядами теснящихся вдоль дорог.

Мне казался скучным Литтл Уингинг? Я не понимал своего счастья, живя там. Взять типичный дом с Тисовой улицы, сжать его в тисках раза в два, подпереть с боков такими же бедолагами — и выложить ровными сплошными линиями до полусотни в ряд. Проложить дорогу в три узкие полосы, две из которых сразу забить припаркованными малолитражками, добавить крохотные тротуары, символические дворики в пять шагов и заборчики из живой изгороди не выше колена.

Как они могут жить в таком муравейнике, где из окон гостиных видно, что читают в гостиной соседей через дорогу?

Одинаковые стены красного кирпича. Одинаковые крыши из потемневшей черепицы. Одинаковые дымовые трубы. Телевизионные антенны — и те абсолютно одинаковые и смотрят в одну сторону. Извините, это видовая деформация — я прежде всего обращаю внимание на то, куда может присесть отдохнуть уставшая сова.

Уже полчаса я нарезаю круги над Западным Илингом. Чувство направления сбоит, постоянно отклоняя полёт в сторону. Если бы я не видел Юки, страдающего от выбросов — подумал бы, что его дом скрыт ослабевшим «Фиделиусом». Нужно и вправду сесть, передохнуть и обдумать новую тактику.

Поисковое заклинание устойчиво выдаёт картинку белых стен с небесно-голубыми оконными рамами и голубыми же вставками на месте несущих конструкций. Два этажа, без архитектурных излишеств, добротная черепичная крыша почти чёрная, кое-где в пятнах зелёного лишайника. Отдельно стоящий дом, мимо на задний двор идёт грунтовая дорога.

Я огляделся вокруг. Долбаный красный кирпич. Двухквартирные дома, стены красной кладки с белоснежно-белыми декоративными элементами, с коими на мой, привыкший к Литтл-Уингингу вкус, был откровенный перебор, учитывая доступную для творчества площадь фасада. Эркеры-ризалиты, арки с пилястрами, вычурные крылечки под резными навесами и рамы с фальшивыми балясинами… Хорошо, о вкусах не спорят — но всё это было *одинаковое*! Два десятка домов с одинаковыми эркерами и навесами над крыльцом, одинаково покрашенных и с одинаковыми ступеньками…

Если бы я перемещался традиционной аппарацией — следуя на слепок *образа* места — я не смог бы здесь зацепиться за что-либо конкретное. Меня постоянно выбрасывало бы в случайной точке квартала. Тут всё… а, нет, не всё! Входные двери в глубине крылец — одинаковой формы, но по-разному покрашены. Наверное, именно так местные жители отличают свой дом от соседского.

Юки, где же ты засел? Сегодня воскресенье, ты должен быть дома. Подождать до завтра, когда пойдёшь в школу? Луна просила навестить тебя именно сегодня.

В топку чувство направления. Ищем глазами: белый дом с голубыми элементами в стиле «под Тюдор». И чтоб ещё в этой переполненной банке со шпротами рядом с домом могло найтись место под грунтовку на задний двор, а также обширное *нечто* за домом, оправдывающее существование этой дороги.

Дом обнаружился спустя несколько минут. Очередной плотно застроенный квартал кто-то решил пересечь Г-образным проулком. Вот в углу этой буквы «Г» и находилось нужное строение. Именно «в», а не «на» — в том секторе, который 270 градусов, а не 90.

В уютном закутке образовался избыток бесхозной площади, где невозможно разместить нормальное жильё, потому что оно не имело бы доступа в переулок. Искомый дом стоял отдельно, имел крохотный парадный дворик, неудобно выходивший на поворот дороги, но вот с остальных трёх сторон…

Невидимый с улицы, участок у Мацудо оказался в несколько раз больше соседских. С боковых сторон дом утопал в саду — преимущественно вишнёвом и яблоневом. Задний двор был обширнейший, в нём хватило места и для игровой площадки, и для небольшой теплицы с основательным хозяйственным сараем, и для густых зарослей шиповника, вместе с плющом, сиреневыми кустами и высоким дощатым забором укрывавших двор со всех сторон. Мимо дома действительно проходила грунтовая колея, уводившая внимательного путника на задворки примыкающих домовладений, где несколько рачительных хозяев устроили компактные крытые гаражи для своих автомобилей.⁽¹⁾

Это был крохотный деревенский уголок посреди сугубо урбанизированного мегаполиса. Здесь никогда не работала газонокосилка, а грунтовка оказалась добротно засыпана каменноугольной золой из домашних печей, собираемой сюда не одно десятилетие. Вся натужность фасадной показухи, правящая бал буквально в десяти метрах отсюда, заиграла новыми красками. Я развеселился.

И да — на доме обнаружились остатки скрывающего заклинания. Очень старого — не менее полувека от последней подпитки — и давно не действующего, иначе сквибы не смогли бы здесь жить. Однако остатков хватало на то, чтобы сбивать поиск по чувству направления.

Наличие хорошего заднего двора решало вторую проблему: где вести разговор. Ещё раз напомню: между фасадами через дорогу — не больше пятнадцати метров. Переплюнуть можно. Куда бы я ни встал, я кому-нибудь мешал бы. Какой уж тут приватный разговор и тем более выброс, даже в Круге невнимания.

Приземлившись на яблоневой ветке, с которой уже давно облетела листва, я принялся изучать дом и его обитателей. Две ауры — взрослая и детская, сквиб и будущий маг. Миссис Мацудо возилась на первом этаже — на кухне или в гостиной, Юки — сидел на втором, у окна, что-то записывая или рисуя. Благодаря своему зрению, я уверенно его опознал. Вопрос в том, узнает ли он меня? Видели ли мы один и тот же сон? Помнит ли он его?

Выброс у Юки должен был случиться совсем скоро. Луна, как всегда, оказалась права, торопя меня с визитом. Если в ближайшее время он меня не заметит и не узнает, придётся как-то выманить его на улицу и… напугать, что ли? Ждать целый день у меня времени нет.

Я осмотрел двор, пытаясь понять, чем живут эти люди. Юки определённо является аккуратистом. Ни одной валяющейся просто так игрушки: все сложены в ящик под навесом или висят на стене на гвоздиках. Или это пресловутая японская дисциплина, или мама намеренно тренирует умеренный и упорядоченный характер, минимизируя выбросы.

Случайно ли то, что японская семья с ребёнком-магом выбрала жильё со старыми чарами «ненаносимости»? Что за маг здесь жил до них? Куда делся? Живёт ли здесь отец Юки?

В теплице выращивают какие-то овощи, зелень и цветы. Точнее сказать нельзя: конец декабря, парник не отапливается, грядки убраны, а многолетние кусты заботливо укрыты на зиму.

Розы. Кто-то здесь — наверное, мама — неравнодушен к розам. Несколько особо теплолюбивых кустов — в теплице, и множество — в цветниках вокруг. И шиповник на заборе. Прямо как у тёти Петунии.

Ну и вишня. Сакура у нас не выживет, но не удивлюсь, если цветы у вишнёвых деревьев в этом саду — нежно-розового…

Задняя дверь в доме хлопнула, и во двор выбежал Юки. Бежал он поначалу уверенно, но быстро перешёл на шаг, а к «моей» яблоне подходил медленно и осторожно. Опасался спугнуть птицу.

Остановился и, задрав голову, стал внимательно меня рассматривать. Возможно, углядел кольцо на ноге. Я сидел на уровне окон второго этажа, чтобы мальчик мог заметить меня из дома, но теперь такая позиция не очень подходила для дальнейшего диалога. Нужно спуститься.

— Tegami wa arimas’ ka?

Эм… Классно звучит, парень, но мне бы чего-нибудь по-английски или на Син-Талиш. Я демонстративно встряхнулся и непонимающе нахохлился.

— Yuki, uwagi o kite! — крикнули из дома строгим маминым голосом.

Мы оба посмотрели в том направлении. Секунду, а он вообще по-английски говорит? Во сне-то с этим проще, там языкового барьера нет.

— Ты принести… принесла мне письмо?

Ага, это упрощает дело. Вообще-то мальчик выбежал под декабрьские «плюс три» в одном жилете поверх рубашки, так что общение лучше не затягивать. Я кивнул и спрыгнул с ветки вниз.

Как всегда, мой оборот происходит с отводом глаз окружающих. Юки завертел головой в поисках упущенной совы, а потом внезапно увидел меня перед собой. Испугался, отпрянул, споткнулся и полетел на землю. Во все стороны выстрелили резвые пёстро-голубые ленты выброса. Я поспешно охватил их, упорядочивая и перенаправляя вверх, и…

Лондон с окрестными графствами, видимый из очень высокой точки — намного выше, чем может забраться птица. Холод шершавой земли со жгучими угольками людских кварталов, колючая прохлада грязной Темзы, банная влага облаков, бархатистые потоки воздушных ураганов в верхней тропосфере и симпатичный барашек затянувшегося циклона. Ты почти правильно сформулировал свою волю, ведь ты желаешь этого последние две недели. Мы внесём лишь небольшие правки побочных эффектов: вот этот шквальный фронт на севере умягчим, и вот этот ливень из огненно-рыжих лягушек под Хитроу изгладим. Люди не оценят. Глупые двуногие, правда?

Вне себя от ужаса, к нам бежала миссис Мацудо. Будучи сквибом, она, конечно же, почувствовала выброс — мощнее обычного, а потому сулящий много больше бед.

— Ничего не получилось? — тихо спросил Юки, вместе со мной задравший голову и глядящий на облака.

Куда же ты спешишь… «Ничего не получилось» в твоём возрасте — отличный результат. Куда хуже будет, если «получится». Потому что «пробовать» тебе пока что нельзя.

— Снег пойдёт минут через десять. Снежинки — не капли, им нужно время, чтобы долететь до земли.

Налетела мама, с судорожной осторожностью затормошила сидящего на земле сына и что-то затараторила по-японски.

— Хитроу закроют на день. Коммунальщики с удовольствием расчехлят редко используемый ангар, для вида костеря природные катаклизмы. Службы новостей оживятся прекрасным поводом для репортажей с прямым включением.

— Вы… — миссис Мацудо обратила внимание на меня. — Что ты тут делать?

— К завтрашнему утру облака вытрясут все свои запасы и сойдут. Похолодает ниже нуля. На неделю установится ясная морозная погода.

Я опустил глаза и посмотрел на юного мага.

— Ты подарил Лондону прекрасное снежное Рождество, Юки-мороз. Но ты должен обещать мне, что не будешь пытаться такое повторить, пока тебе не исполнится одиннадцать лет.

— Почему?

— Да… кто ты такой?

Бледность постепенно сходила с материнского лица. Миссис Мацудо убедилась, что с сыном всё в порядке, и теперь всерьёз переключилась на подозрительного парня в поношенных джинсах, непонятно что делающего на огороженном заднем дворе.

— Konnichiwa, Мацудо-сан, — я поклонился. — Меня зовут Гарольд Поттер. Мы можем где-нибудь спокойно поговорить?

* * *

— Такие дела, госпожа Мацудо, — закончил я повествование.

За окном сплошной белой стеной валил обильный рождественский снег. Он начался как-то сразу, без долгого разогрева, словно с неба вдруг упали огромные тюлевые занавески. Но домочадцы, пригласившие меня на чай, этого не заметили, внимательно слушая мой сбивчивый рассказ.

Ничего выраженно японского в доме не было: раздвижные двери, рисовая бумага, татами и низкие столики — всё это отсутствовало. Да и дорого это, наверное, — устроить полную смену стиля двухэтажного жилища. Однако множество мелких вещей — статуэтки, рисунки на стенах, чайная посуда — выдавали происхождение хозяев.

А ещё меня попросили снять обувь на входе. Юки зачем-то развернул мои ботинки носками к двери. Мне выдали тапочки: в доме была отнюдь не летняя Окинава.

— Как же нам жить? — спросила Кимико. — Если никому нельзя рассказывать… Что дальше? Это только усиливается с каждым годом!

— Вам нужно дотерпеть до одиннадцатилетия Юки, — повторил я. — После этого к вам придут и расскажут всё необходимое. Юки предложат пойти учиться в школу для… таких, как он. Волшебников. После начала обучения выбросы прекратятся естественным путём: он станет колдовать осознанно.

— А если мы откажемся?

— Они будут очень убедительными, — вздохнул я. — Мэм, поймите: обучение юного мага — это необходимость. Нельзя оставлять такую силу неуправляемой. Вы можете выбрать школу из имеющихся или найти частного учителя — но не отказаться от обучения.

— Частного учителя? Возможен и такой вариант?

— В теории. Я бы не рисковал: преподаватель должен быть хороший. В шестнадцать лет каждый молодой маг сдаёт экзамены установленного образца. Те, кто их провалит… В общем, лучше бы их сдать хотя бы на минимальный проходной балл.

— И что же бывает с двоечниками?

— Их выводят из мира магии. На здоровье это сказывается не лучшим образом. — Я посмотрел на помрачневшее лицо женщины и поспешил сменить тему. — Мэм, до этого ещё далеко. Не беспокойтесь, у Юки всё будет нормально, он не настолько отпетый бездарь.

Юки слушал нас внимательно, игнорируя светящуюся бабочку, которую я выпустил ему для развлечения.

— Не понимаю, — сказала Кимико, глядя на Юки. — Если сохранение секретности для вас настолько важно, почему никто не интересуется такими, как мой сын? До исполнения одиннадцати лет, я имею в виду. Мы же опасны и… заметны для окружающих! Или эти «выбросы» происходят не у всех?

Хороший вопрос. Не припомню, чтобы Грэйнджер жаловалась на постоянные разгромы и пожары в доме. Высушенная одежда, стихийная аппарация, починившаяся статуэтка.

— Гарольд, а может, есть какие-то… подготовительные курсы для «ваших»? Начальные классы, воскресные школы?

— Вы задаёте вопросы, на которые у меня нет ответа, Мацудо-сан, — вздохнул я, с тоской глядя в окно. — Знали бы вы, как я мечтал даже не о школе, а о том, чтобы найти такого же «урода», как я. Познакомиться, поделиться бедами… Понять, почему мы такие.

— «Урода»?

— Меня за выбросы сильно наказывали. Пытались выбить из меня «ненормальность».

— Разве может родная мать…

— Мои родители погибли. Кто-то подбросил годовалого ребёнка к родственникам, обычным маглам… извините, обычным людям, ничего толком не объяснив, но запретив отдавать ходячую бомбу в приют. Дядя с тётей просто пытались решить проблему, как могли. У них свой ребёнок под той же крышей живёт.

— Это…

— Это в прошлом, госпожа Мацудо. Я рассказал вам свою историю, чтобы вам было понятнее, почему я не прошёл мимо. — Я посмотрел на мальчика. — Мы с подругой хотим сделать для Юки оберег.

— Луна? — оживился Юки. — Она тоже… ну…

— Да, я говорю о Луне. Полное имя — Полумна, — пояснил я для матери. — Проблема в том, что этой девочке тоже нет одиннадцати лет, и зачаровывать обереги ей рано.

Собственно, Луна сильно рисковала, зачаровывая мой защитный оберег без палочки — даже с учётом особой магии на Самайн. Подозреваю, ей кто-то помогал. Кто-то, кто мог это сделать только в день, когда истончаются границы.

И потому приступать к изготовлению оберега ещё и для Юки я ей категорически запретил, взяв на себя заботу о мальчике до нужного срока. Я помнил, что на просмотр мультфильма мы ходили на пасхальные каникулы, и у Луны уже была палочка, как у полноправной одиннадцатилетней ведьмы.

— Что за оберег? — уточнила Кимико.

— Самодельный медальон, который будет поглощать резкие выбросы магии и медленно рассеивать её вокруг безопасным потоком. Этакий конденсатор, говоря техническим языком.

— И ты знаешь, как он должен быть устроен? Почему тогда не сделаешь сам?

— Оберег делают женские руки. Такой, как задумали мы, обычно мастерят матери-волшебницы для своих детей. Луна смастерит, а наденете на Юки его вы, госпожа Мацудо.

— Вот как… Я вас не тороплю, но как скоро ваша подруга сможет…

— День рождения у неё в середине февраля. Затем ей понадобится какое-то время… В общем, до марта я бы хотел поработать заменой оберегу, навещая вас с короткими визитами каждые три-четыре недели. Лучше чаще, но меньше, чем так, как сегодня.

Мы невольно посмотрели на снегопад, который и не думал истощаться.

— Но ведь красиво же получилось, — сказал мальчик.

— Юки! — укоризненно произнесла мама. — А людей, которые не смогут сегодня сесть на самолёты, тебе не жалко?

— Конечно, красиво, — кивнул я. — Особенно когда я убрал ливень из живых лягушек над многострадальным Хитроу.

Госпожа Мацудо схватилась за сердце. Юки испуганно уставился на меня.

— Именно поэтому, Юки-кун, тебе нужно учиться, — подвёл я черту под дискуссией. — А до того прекрасного дня — не стоит будить такие силы вслепую. Надорвёшься сам и наделаешь бед другим.

Отличная цитата, Гарольд, чтобы закатать в рамку и повесить у себя в комнате. Авось будешь перечитывать её хотя бы раз в неделю. Docendo discimus.

Кимико принялась закреплять полученный сыном урок, а я вызвал «Темпус», заставив слегка вздрогнуть обоих.

— Думаю, мне пора, госпожа Мацудо. Спасибо за чай.

— Погоди, Гарольд, — остановила меня мама Юки. Помедлила, подбирая слова. — Скажи, а как отдыхают дети-маги на праздники? У вас ведь тоже, наверное, должны быть каникулы?

— Ну, мы… — начал я, но тут до меня дошло, что именно хочет узнать Кимико. — До Рождества я буду занят — подарки готовить и тому подобное. А после… хочу покататься с Луной на коньках. Показать ей праздничный Лондон. Да и самому посмотреть, чего уж там.

— На коньках? У вас есть крытый каток?

Вопрос непраздный. В Лондоне, да и почти на всём Альбионе редко бывает устойчивая отрицательная температура. Даже зимой. Водоёмы не замерзают, это не наш аномально холодный кусок горной Шотландии.⁽²⁾

— Эм… это не совсем коньки. Скорее магические скользящие ботинки, чуть парящие над землёй. Я их сделал Луне в подарок, вот теперь оба будем учиться на них… э-э, не падать для начала.

— И это у вас называется «покататься». Хорошо, а с Лондоном что? Куда хотите пойти?

— Даже не знаю. Лондонское Око не построено…

— Что, прости?

— А, ерунда. Огромное колесо обозрения в центре, на берегу Темзы.

Можете представить моё раздосадованное удивление, когда я обнаружил, что *здесь* этот символ Лондона не построили? Возможно, *ещё* не построили, а может, и не собираются — мне без разницы. Куда Луну теперь прикажете вести и как ей город показывать?

Хорошо хоть, я заранее это узнал. Вот хохма была бы, выйди я с подругой на набережную и обнаружь там шиш с постриженным газоном!

— Похоже, ты имеешь в виду Millennium Wheel. Удивительно, откуда ты о нём вообще узнал: это пока лишь неясный проект к концу тысячелетия.

— Ну, будем считать, оно мне неудачно приснилось.

— Что ж… Но в Лондоне есть и другие колёса — в Гайд-парке, например. Там оно, конечно, не такое высокое, как твоё «Око» согласно проекту…

Да. Был я в Гайд-парке. Скукотища страшная эта их Winter Wonderland. Но это мне, в теле совы. Луне-то их дурацкие карусели и понравиться могут.

— Вы хотите предложить что-то конкретное, госпожа Мацудо?

— Мы с Юки планируем такой же поход в праздничный Лондон. Может, объединим усилия? И свою Луну приводи обязательно.

— Кхм. Вы не знаете, о чём просите, — вздохнул я. — Луна — необычная девочка. Она завалит вас сотнями странных вопросов — от железных верёвок на столбах до мозгошмыгов в дренажных решётках, — а вы так никогда и не догадаетесь, это ли её и вправду интересует или она вас тонко троллит.

— Очень интересно! — улыбнулась Кимико. — Это не страшно, особенно после твоего предупреждения. Приводи её обязательно, мы ответим на все вопросы. Вы были когда-нибудь в цирке?

— Нет. А в Лондоне есть цирк?

— Мы хотим посмотреть вновь открывшийся, в Страдфорде.

— Так… стоп. А там дрессированные животные будут?

— Обязательно!

— Тогда нам лучше не портить вам праздник. Луна… в общем, она в состоянии *увидеть*, как этих животных дрессируют.

— Хм… Да, не лучшее знание для ребёнка.

— Мам, о чём это вы? — Юки, хоть и не любил много говорить, слушал всё внимательно.

— Я тебе потом объясню, хорошо? У Гарольда мало времени, — Кимико ненадолго задумалась. — Вот, вспомнила! Как раз для любителей коньков. На новогодние гастроли приезжают русские, из самой Москвы. Тоже цирк, но на льду! Ты видел, что вытворяют русские на льду?

— Что-то мелькало по телевизору, между дядиными матчами по регби… Но животных-то это не отменяет?

— Вряд ли там будут традиционные для арены номера. Коней по льду не пустишь. В лучшем случае выйдет пара медведей на коньках, но это маловероятно: брать на гастроли весь зверинец — накладно. Русским и так есть что показать.

— Хорошо. Танцы на льду по телевизору выглядели красиво.

— Тогда я беру четыре билета, и…

— Пять билетов. Возможно, отец Луны захочет присоединиться, если вы не против. И наши три билета оплатим мы. Они же недешёвые, наверное.

— Гарольд, не беспокойся, я в состоянии…

— Я настаиваю. Мэм, у меня имеется свой источник дохода, несмотря на возраст.

— Ершистый и самостоятельный, хоть и в потёртых джинсах.

— Эм… Вообще-то мы в другой одежде ходим, я просто взял первое попавшееся, когда лет… отправлялся сюда.

И правда, почему я не надел брюки Bulstrodes’? Или до сих пор не купил приличной магловской одежды? Свободные средства от сотрудничества с Дуаном и Булстроуд имеются, одежда у маглов — дешёвая, поменять на фунты можно попросить мистера Лавгуда.

С галер не вылезаю — вот почему.

— Хорошо, что напомнили. Это ещё одно дело, которое волшебники будут делать на каникулах.

— Прекрасно. Юки тоже стоит подновить гардероб.

— Нет! — меня рефлекторно передёрнуло. По-моему, и Юки тоже. — Мэм, я как-нибудь сам.

Я с ужасом вспомнил, что творилось у меня на глазах, когда тётя Петунья вытаскивала Дадлика в Debenhams «подновить гардероб». Это был безжалостный многочасовой пыточный конвейер. Редкий случай, когда кузену не помогали никакие истерики.

В последнее время, впрочем, Дурслям всё чаще приходится закупаться в дорогом Liberty: приличную готовую одежду нестандартных размеров найти непросто. Если тенденция сохранится, им понадобится помощь индивидуального портного.

— Посмотрим, — спокойно согласилась Кимико, для себя, очевидно, уже всё решив. — Как с тобой связаться? Телефон есть?

— Телефоны у нас не работают, — сказал я, доставая пару картонок и начиная зачаровывать протееву пару. — Британские маги общаются совами… В смысле, письмами, которые разносят почтовые совы.

— Вот как? То есть дрессировать бедных сов — можно?

— Их не дрессируют, их делают умнее. Почтовая сова служит добровольно.

— Так, значит, там на дереве была почтовая сова? — оживился Юки. — Куда же она делась? Или я не заметил письма, которое она мне бросила?

— На дереве сидел я, — сказал я негромко. — Но это секрет. Луна знает, а больше не должен знать никто.

— О чём секрет? — удивилась Кимико. — И почему секрет?

— Редкая способность. Позволяет мне уходить в самоволки вроде этой.

— Как — самоволки? У вас разве не каникулы сейчас?

— Каникулы. Все каникулы я должен сидеть в четырёх стенах и играть в шахматы с тупящими неудачниками. А мне хочется увидеть что-нибудь подальше трёх миль от школы, — я придвинул к Кимико зачарованный картон. — Смотрите, это называется «протеева пара». Всё, что вы пишете на одном листе…

Язык отваливается повторять одно и то же в который раз. Однако у каждого нового собеседника это простое чудо вызывает неподдельный восторг и интерес, что с лихвой компенсирует мне мои усилия.

Но внимательно слушала меня только Кимико. Юки задумался о чём-то своём.

— А я так смогу? — тихо спросил он, дождавшись, когда миссис Мацудо дослушала инструкции и взялась за тестирование связного артефакта. — Превращаться в птицу?

— Будущее покажет, — ответил я, помолчав. — Совсем просто такое не даётся, придётся потрудиться.

Юки — сможет. Увидев сегодня магию его глазами, я понял: это неизбежно. Магу-погоднику проще работать, находясь в самой середине погодной кухни, а не на окраине-земле. Крылья для него — необходимость, а не развлечение. И его «болезнь небом» видна уже сейчас.

Я даже могу предположить, что за форма ему суждена. С незаметностью у него будут большие проблемы.

Но излишне обнадёживать его не стоит. Даром свои крылья он не обретёт. Придётся потрудиться.

— Гарольд, — отвлеклась от картонок Кимико. — У этой идеи — огромный потенциал. Почему бы просто не выпускать такие штуки в готовом виде, никак не упоминая о магии? Это же связь, которая работает и под землёй, и в космосе…

Ещё один наивный рационализатор. Потому что мы не в Средоточии, миссис Мацудо.

— Хотя бы с одного конца у этой пары должен быть маг, — ответил я. — Бумаге нужна батарейка, просто так она не работает. Кроме того… вы и сами всё понимаете. Придут люди из правительства, засекретят для военных нужд и потребуют отдать технологию как вопрос национальной безопасности. Интеллектуальная собственность за этой гранью не работает.

— Пожалуй, ты прав. Жаль.

— Мацудо-сан, пожалуйста, расстаньтесь с идеями как-то подружить наши миры. Мы чего только не перепробовали. Нам, например, запрещено серьёзно играть на бирже: мы умеем манипулировать вероятностями, и это может привлечь внимание. Хорошо хоть, с медициной не приходится делать жуткий выбор…

— Какой выбор?

— Спасать других, исцеляя, или спасать себя и семью, не открываясь. Большинство наших… лекарств работает только на тех, кто причастен к магии.

— Интересно. Эти лекарства лучше наших? Я могу приобрести запас для Юки? И инструкции к ним? И, кстати, а доктора-то у вас есть?

Я вздохнул. Теперь я лучше понимаю действия МакГонагалл, которая с порога бьёт по родителям «Конфундусом» и только потом приступает к рассказу о ребёнке-волшебнике. Уверен, про школьного педиатра врачи-Грэйнджеры её не спрашивали.

— В Лондоне есть торговая площадка для магов, — ответил я наконец. — Я спрошу у отца Луны. Если он даст добро, провожу вас туда.

— Хорошо, — кивнула Кимико, поняв, что достигла возможных пределов откровенности на сегодня. — Я напишу, когда и где точно будет представление, как только куплю билеты. Мы планировали в следующие выходные, 28-29 декабря. Это нормально?

— Да, вполне, — я поднялся. — Sayounara, Мацудо-сан. До встречи, Юки.

1) Я черпал вдохновение примерно с такой картинки: 8 College Rd, London W13 8LQ. Конечно же, бело-голубой дом должен быть один на улице, не двухквартирный и с куда более обширным задним двором. Но — такой же восхитительно заросший и живой.

Вернуться к тексту

2) Если честно, мне и в Шотландии не удалось найти мест с доступным архивом метеонаблюдений, в которых бывают зимы с устойчивыми отрицательными температурами. Где Роулинг отыскала бураны с замерзающими совами и снежными крепостями — неясно. Мечту свою нарисовала, наверное. Будем считать, что Хогвартс находится в таинственных горах внутри погодной аномалии, образуемой Источником и Запретным лесом. По этой же причине и в британских магических деревнях у меня зимой лежит немного снега.

Вернуться к тексту