Чаровница (джен)

Тор никогда не задумывался о том, что бывает с мирами, по которым прошла армия Асгарда. Он вообще о последствиях войн не думал… Важны были только победа и слава, слава и победа — все остальное Тор считал мелочами и отказывался слушать тех, кто имел иную точку зрения. Брата прежде всего.

Теперь он смотрел на разрушенный Свартальвхейм и не ощущал удовольствия от славной победы деда, воспетой скальдами. Зато было недоумение и почти страх от понимания, насколько сильной была битва, раз целый мир оказался выжжен до состояния бесплодной пустоши, очень враждебной не только из-за кусачего ветра и неестественной тишины.

Тор чувствовал, что на этой земле, щедро политой кровью асов и темных альвов, им не рады. Только вот это вряд ли могло поколебать решимость Локи. Тот пер вперед с упорством боевого кабана дядюшки Фрейра. Жуткая тварь, к слову…

Перенестись прямиком во дворец, или хотя бы поближе к нему не получилось. Даже Биврест сбоил от мощи аномалии, что окутывала дворец Малекита Проклятого.

Впрочем, то, как загорелись глаза Локи, намекало, что тот в восторге от неудобства. Тор был уверен что присутствие аномалии на руинах царского дворца лишь утвердило Локи в том, что там есть что искать. Впрочем, энтузиазм Локи разделяла только сосредоточенная Чаровница, а Тор и Бальдр, увязавшийся за ними, были насторожены и рук с оружия не спускали.

Раньше он был бы рад хорошей драке, но теперь мыслил шире. Да, только безумец мог напасть на троих царевичей Асгарда разом и неслабую ведьму. Тор Локи от себя и Бальдра не отделял, тот тоже был царевичем, где бы ни родился, и что бы Один об этом ни думал. Об отце Тор старался не вспоминать, слишком больно кололо разочарование. Все самое светлое, что было до этого, очернила правда о Хеле и резне подданных. Тор пока не определился, как с этим будет жить дальше.

— Мы почти на месте. — Локи указал на скальную гряду рукой, затянутой в черную перчатку. — За теми скалами.

— Лучше ускорится, скоро сумерки станут ночью. — Взгляд серых глаз Бальдра скользнул по безжизненной долине, разбросанным валунам и темнеющему небу. — Не хочу лезть через гору ночью.

— Царевич прав. — Амора заправила золотую прядь за ухо и нервно затопталась на месте. — Локи, здесь что-то обитает… живет... И оно очень голодное.

Тор не стал сомневаться и переспрашивать, просто погладил молот, зная, что его молнии выжгут и живое, и неживое. Хлопнул по плечу Бальдра и пошел вперёд первым, жалея, что не догадались взять летающую ладью. С ней было бы быстрее и безопаснее. Он уже дорос до понимания того, что не во все битвы стоит ввязываться с голыми кулаками, и это не делало его трусом. Подраться, конечно, можно, но есть вещи поважнее, особенно когда он нужен семье, как опора.

До скал, перепрыгивая пышущие жаром трещины в земле, они добрались быстро. Вершины черных пеньков будто лезвием срезали. Или ударом Гунгнира.

— Перелетим?

Локи задал вопрос именно Аморе, и та легко кивнула.

— Я подниму Бальдра, а Тор может сам. Мой царевич, вы разрешите?

Собственно, их младшенький был не идиот, чтобы отказывать красавице, которая просит и протягивает раскрытую ладонь. Они взлетели в зеленом облаке магии. Локи, поганец этакий, с насмешкой ему подмигнул и воспарил ввысь. Тор вздохнул и, сняв с пояса молот, начав его раскручивать. Летать он обожал, только полет оказался кратким. Тор рухнул вниз свечкой, и под его ботинками треснули остатки одной из плит на площади перед главным дворцом.

Руины, в которых ощущался налет былого величия, чуждая асам архитектура, которая будила в Громовержце неприязнь даже в виде развалин. Может, когда-то это и было красиво, но от желания доломать остатки дворца Тора это не избавило. Ему здесь не нравилось. Тор стал еще более настороженным, чувствуя опасность. От желания затолкать Локи, Бальдра и Амору за спину его удержало понимание, что они дружно дадут ему за это по шее. Чаровница, конечно, вряд ли, но вот Локи и Бальдр — да. А им только братской потасовки не хватало в месте, где велик шанс вернуться не со щитом, а на щите в дохлом виде.

— Хорошая защита. — Бальдр повел в воздухе руками и бесцветно закончил: — Сколько же живых за нее полегло. Дед был прав, когда выжег эту мерзость.

— Или нет, — возразил Локи. — Не забывай, чтобы процветал Асгард, умер Имир. Тоже жертва. Убийство во имя великой цели. Или одного убить можно, а тысячи нельзя?

— Хватит, пожалуйста, Локи, — вмешалась Амора. — Нас интересует подземелье, а не полемика о ценности жизни. Пошлая от начала до конца, потому что мы все убивали и будем делать это снова.

Тор вздохнул, зная, что Локи в споре не победить, а Бальдр хотел продолжить, хотя это совершенно лишнее и бесполезное занятие, когда они у цели. И Тор знал, что у них в семье локальный кризис. С виду все мирно и благородно, но регенством матушки не все довольны, как и тем, что отец спит не совсем добровольно. Тюра, например, едва убедили не рыпаться. Тот рвался в бой, обвиняя во всем Амору и Локи, чем последнего изрядно изумил. Как получилось, что в списке подлых злодеев он оказался лишь на втором месте после Чаровницы? Бальдр был поспокойнее и едва не первым присягнул матери, но никто не верил Локи до конца.

— Ты права. Что будем делать с защитой?

Локи отвернулся от Бальдра и сосредоточился на той хрени, что наворотили тут альвы. Тор, конечно, еще тот специалист в магии. Ну, не давалось ему искусство сейда, поэтому он во дворец не полезет, пока брат не разберется с защитой.

— Снимать не вариант. — Амора поежилась и туско усмехнулась. — Предлагаю уничтожить на узком участке, чтобы мы могли войти и выйти. Какой смысл тратить силы на всю площадь? Чтобы до подземелья мы добрались в состоянии новорожденных котят, и нас там сожрали?

— Думаю, там, — Тор указал молотом на руины, — есть кому жрать. Брат, укажи куда, и я долбану со всей дури.

— У тебя её больше, чем надо, — улыбнулся Локи. — Я сожгу кости, на которых держится защита, а ты, братец, прогнешь ее для меня. Ударим вместе. Найти бы умельца, который её установил, снять с него шкурку полосками и заставить сожрать.

Амора закашлялась, скрывая смех. Такой “гуманности” от Звездоглазого она не ожидала. И Тор ее понимал — не каждый день Локи так яро не одобрял чей-то чародейский живодерский опыт, что хотел пообщаться лично. Обычно он приходил в нехороший восторг от чужой изобретательности, если она мешала лично ему и его планам.

Тор поднял молот к безрадостному небу, и в вышине начала собираться буря. Локи встал рядом с ним и в тот миг, когда на дворец пал каскад молний, простер вперед правую руку. Из-под земли начал доносится вой, который звучал все громче и громче, а потом резко затих.

Амора пробормотала оберегающее заклятие, которое прохладными каплями упало на всех них. Тор поежился, словно в холодной росе искупался, и вдруг сообразил, что её магия стала другой. Не тягучей, словно топкая трясина. С чего бы это? Впрочем, маги меняются всю жизнь. Локи даже когда-то рассказывал о причинах таких перемен, но Тор, к своему стыду, брата тогда не слушал, потому что голова гудела после пирушки.

— Дамы вперед.

— Любезность твоя, мой князь, не знает границ, — отрезала Амора, но границу переступила первой. — Безопасно. Если ловушки и есть, то они внутри руин.

Тор поспешил пойти первым, перед этим одарив веселящегося Локи неодобрительным взглядом. Конечно, Амора не хрупкая дева, но его шуточки иногда бывали за гранью. Вот как сейчас: их трое сильных мужчин, а вперёд отправили женщину — какое бесчестье для них!

Дальше пробирались с трудом. Локи давно обогнал всех и шел первым, ведя их в одном ему известном направлении через обломки колонн, стен и камни. Временами они наталкивались на останки, и не было понятно защитники ли это дворца или те, кто шел на штурм твердыни темных альвов. Тор только надеялся, что асы, павшие здесь тысячи лет назад, теперь в Вальхалле. Они заслужили вечную славу и почести.

— Здесь. — Локи остановился посреди небольшого зала, извлек из складок плаща фиал с темной жидкостью и вылил её на пол. Сквозь грязь и пыль полыхнула огнём печать, а потом пол провалился вниз, и образовались ступени. — Без крови Малекита мы бы не вошли. Хорошо, что я оказался таким предусмотрительным.

— Смотри, не лопни от самодовольства, брат, — проворчал Бальдр, который умудрился по дороге порвать свой плащ и изгваздаться в пыли. — Думаю, внизу нас ждет крупная гадость.

— Это не отменяет моей гениальности, — фыркнул Локи, запустив десяток магических светляков в какой-то слишком живой и алчный мрак подземелья.

Тор предложил руку Аморе, но та танцующим шагом, избежав его касания, поспешила вниз. Тор решил, что зря доставал ее в прошлом, стремясь вернуть былую страсть к себе. Такое поведение не было честным по отношению к Чаровнице и к Джейн, которую он действительно любил.

— Плоды прозрения, как правило, горьки. — Бальдр сочувственно кивнул ему и посоветовал: — Оставь Амору в покое. Это скорее улучшит ваши отношения, чем попытки быть галантным кавалером.

Интересно, в кого он такой умный?