Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

От автора. Линии разных персонажей сплетаются теперь более тесно; они уже знают что-то друг о друге, иногда одно и то же событие повторяется в разных главах с точки зрения разных зрителей.

— — — —

Теперь Белла и Фламиний старались продумывать свой код. В обычных разговорах заменяли часть слов по звуковому сходству, и остальную фразу подстраивали так, чтобы придать смысл результату. Иногда остальные члены компании замечали, что они говорят странно, но не доискивались, в чем дело.

В один из дней накануне отъезда Белла, проснувшись, не нашла свою змею. Она звала Серпи, думая, что та заблудилась в доме, потом, встревожившись, вышла в поместье. В гости зашел Фламиний и присоединился к поискам. Через несколько часов они привели ребят на обочину дороги, далеко от поместья Розье. Серпи неподвижно лежала в пыли. Белла опустилась на землю, заговорила с ней, звала и тормошила.

— Она мертва, — наконец тихо сказал Фламиний.

— Нет, она не могла… — обессиленно прошептала Белла.

— Почему? Вы применяли к ней какую-то магию? — жадно спросил юноша.

— Нет. Просто… она была так молода…

Белла сказалась больной и проплакала весь день, запершись в спальне. Фламиний заходил в камин в гостиной, домовик проводил его к дверям спальни, но Белла отказалась открыть. Вскоре раздался стук в окно.

— Я не желаю никого видеть! — закричала Белла.

— Вашим родным не понравится, если я разобью стекло, — ответил маг.

— О Мерлин, — в сердцах бросила Белла. Стекло зазвенело, распадаясь на куски, и впустило волшебника на метле. Он взмахнул палочкой:

— Репаро.

— У меня красные глаза, — вяло предупредила Белла.

— Неважно.

— И я не в состоянии развлекать вас.

Она снова легла в кровать, под покрывало.

— И не надо, — Фламиний опустился на колени рядом с ее головой. — Меня не пугают слезы, плачьте, если хотите.

— Я больше уже не могу, — слабо произнесла Белла. — Наверное, надо попить воды, чтобы слезам было из чего образоваться.

— Агуаменти! — Фламиний приманил стакан со столика и наполнил водой.

— Спасибо, — Белла приподняла голову, но все равно часть воды пролилась на подушку. — Никому моя любовь не приносит радости…

Фламиний погладил ее ладонь:

— Может быть. И все же я хотел бы попробовать.

Никто не стал бы расследовать смерть домашнего животного, тем более змеи. Но Белла провела свои изыскания. Опытный зоолог заявил, что повреждения на голове Серпентины оставлены, скорее всего, клювом грифона.

— У нас многие их держат, — согласился Фламиний.

— Зачем?

— Для охраны поместий или тайников.

— А многие — это кто?

— Мог быть кто угодно. Не все рассказывают о своей живности; к тому же, сказать о грифоне — значит сознаться, что у тебя есть чем поживиться.

Белле было не так уж важно, чьи сторожевые птицы прикончили Серпи. Просто поиски создавали иллюзию действия. Так она меньше казнилась, что недоглядела за питомицей. В последний год вообще многое проходило мимо внимания ведьмы.

Пора было возвращаться домой. Белла собрала вещи. Тело змеи она решила взять с собой, чтобы втихомолку похоронить дома. Французские приятели собрались на скромную прощальную вечеринку, а потом Фламиний тайно прилетел к ней в спальню. Они проговорили всю ночь. Когда над лесом зарозовел новый день, маг попросил:

— Обещайте писать мне.

— Хорошо.

На британском портальном вокзале служащий, встретив ее, протянул руку за палочкой:

— Рутинная проверка, мисс.

Белла спокойно отдала ее. Хорошо, что с Аяксом в свое время она разобралась без помощи палочки. Надо взять на заметку на будущее.

Палочку вернули без претензий, а затем попросили подождать немного. Через несколько минут к девушке подошел незнакомый волшебник.

— Добрый день, мисс Блэк. Я старший аврор Грюм.

— Аврор? — Белла с недоумением подняла на него глаза. — Чем я могу вам помочь?

— У меня есть несколько вопросов по поводу вашего багажа.

Он замолчал, буравя собеседницу взглядом.

— Я слушаю, — поощрительно сказала Белла, когда пауза затянулась. Легилименцией он владел получше Дамблдора. Впрочем, нет, сообразила ведьма. Просто он не считает меня несмышленым ребенком, с которым дотошность ни к чему.

— Вы всегда путешествуете с мертвыми змеями в саквояже?

— А что, аврорат теперь расследует дела о гибели домашних любимцев?

— Для чего вам понадобился змеиный труп?

Белла сжала пальцы в кулак. «Труп». А он не церемонится, министерская сволочь.

— Она была моей любимицей. Несколько лет. Я хочу похоронить ее дома… И пожалуйста, не называйте ее трупом, — выпалила девушка наконец.

Грюм торопился, понимая, что времени мало. Оснований для задержания нет, а если Блэки узнают, то устроят большой скандал. Легилименция вроде бы подтверждала слова девчонки, но от Арчи Эндрюса он знал, что мисс Блэк не так проста. Это если нужны еще какие-то основания подозревать человека по фамилии Блэк.

— Если вы подозреваете меня в чем-то, изложите ваши обвинения, — потребовала Белла. — Иначе я иду в камин.

— Вы свободны, — сжав зубы, ответил Грюм.

Он подозревал, что змея нужна мне для черной магии, думала Белла, вываливаясь из очага в родительском доме. А что, это мысль. По крайней мере, так она будет со мной. Спасибо, мистер Грюм. «Надо будет поблагодарить его как-нибудь», — злорадно решила Белла. Пусть сам догадывается, за что.

— — — -

— Некоторых людей нужно кастрировать по достижении половой зрелости, — буркнул Аластор. — А может быть, даже до.

— Ты не голоден? — Альбус рассеянно обвел взглядом свой кабинет. — Я бы не отказался от обеда.

— Я знаю, ты не разделяешь моих взглядов… — Аластор откинулся в кресле, вытянув ноги в ботинках из драконовой кожи. Ботинки ему чрезвычайно нравились и стоили при покупке половину аврорской зарплаты, а она считалась одной из самых высоких в магической Британии.

— На механизмы превенции преступлений? — уголки губ Альбуса приподнялись. — Здесь ты прав. Кастрация не представляется мне наиболее действенным способом…

— Эту семейку пора пресечь на корню. Вспомни мерзавца Сигнуса…

— Теперь он законопослушный гражданин, — прервал Альбус.

— Теперь он гниет в могиле. Да, там Блэки могут быть, наконец, законопослушными.

— Я думал о его внуке.

— А я — о его правнучке.

— Прекрасные ботинки, — улыбнулся Альбус.

Аластор тоже засмеялся, потом сказал мирно:

— Я понимаю, это слишком сильные слова. Я выгляжу пристрастным и все такое… Ботинки Доркас выбирала, кстати.

— Вы с ней не собираетесь… впрочем, это, конечно, не мое дело. Не Блэки наша главная головная боль. Один умный человек сказал: беда стратегов в том, что они готовятся к прошедшей войне. Прошлое не повторяется в неизменном виде. А что до Блэков… жестокость и страх — плохие орудия воспитания, только и всего.

— — -

Доркас прижала к себе Аластора, и он завозился во сне. Какой он все-таки милый, нежно подумала она. Сначала эта интрижка не казалась чем-то серьезным. А теперь Доркас иногда в голову приходила мысль жить вместе. Завести детей. Но когда Аластор об этом заводил речь, она сразу обрывала. Не сейчас. Слишком большая игра сейчас идет, чтобы позволить себе нерациональные шаги, увеличить свою уязвимость, показать врагу, чем ты дорожишь — и значит, на чем тебя можно поймать.

Мысли вернулись к работе. Раньше всех в отделе Доркас заинтересовалась самозваным лордом, Волдемортом, и теперь события подтверждали ее дальновидность. Хоть Дамблдор, ученый друг Аластора, и говорил, что Волдеморт только запаливает огонь под котлом, который наполнили другие, Доркас эти метафоры не впечатляли. Социальные законы, взаимодействие разных общественных слоев — это было какое-то высоколобое бла-бла-бла. Доркас — аврор, и зло для нее было персонифицировано.

— — —

— Альбус спрашивал, не собираемся ли мы пожениться, — прокричал Аластор сквозь шум воды.

— Неужели? — приподняла брови Доркас. — Мне казалось, он для такого слишком деликатен.

— Он замялся на середине вопроса! А я — нет.

Ну вот, опять...