Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

В гостиной Блэков собрались родные Сигнуса.

— Ты опять ужинал с Рупертом, — Вальбурга, раздраженно.

— Твои сведения, как всегда, точны, — Альфард, безмятежно.

— Ты постоянно с ними крутишься. Огдены, Лонгботтомы, Прюэтты, — начал Сигнус.

— Что плохого в том, чтобы общаться с родственниками? — деланно удивился Альфард.

— Хватит дурачка строить. Неужели ты не понимаешь, для чего они тебя обхаживают? Надеются, что ты сболтнешь что-нибудь, что им поможет вредить нашим интересам — нашим общим интересам, Фа!

— А какие у нас общие интересы?

— Ты на какие деньги живешь, обалдуй? — повысила голос Вальбурга.

— На награбленные, — мирно ответил Альфард.

— Так иди и раздай их бедным, тупоголовый кретин! — закричала она.

— Я так и делаю. Каждую неделю делюсь с бедными девушками на Таттер-лэйн.

— Какая грязь!.. При детях! — прошипела Вальбурга.

— Так зови меня к себе домой, у тебя ведь нет детей, — без запинки ответил Альфард.

— — —

Осенью Беллу начали учить музыке, письму и счету — нанятые репетиторы, конечно. Потом добавились иностранные языки. Буквы она уже знала — раньше нравилось их разбирать, но, как только письмо из интересной возможности превратилось в обязанность, удовольствие испарилось. Однако уроки Белла делала исправно, отчасти из страха наказания, отчасти из гордости: было бы неприятно показать, что она не может чего-то освоить. Родители пообещали ей, если будет хорошо учиться, купить палочку.

И вот долгожданный день настал. Белла переступила порог магазина, и внутри раздался мелодичный звон. Из глубины помещения, погруженного в полумрак, поспешил продавец.

— Здравствуйте, мистер Олливандер, — склонил голову отец.

— Добрый день, мистер Блэк, — кивнул Олливандер. — Вяз и жила дракона. Как вы с ней сработались?

— Спасибо, не жалуюсь, — вежливо ответил отец.

— Вяз меньше всего склонен к несчастным случаям, глупым ошибкам… Да, полагаю, он хорошо вам служит. Миссис Блэк. Позволите взглянуть на вашу? Работа Валлена?

— Да.

— Волос водяного, — пробормотал Олливандер, рассматривая палочку. — Я отказался от такого типа сердцевин. Частенько им не хватает силы. Боярышник… конфликтная натура? Не слишком гармоничное сочетание.

Друэлла промолчала.

— Собираетесь приобрести запасную?

— Нет. Мы хотим купить для дочери палочку на вырост.

Продавец внимательно посмотрел на Сигнуса:

— Полагаю, постановление Визенгамота вам известно. Я продам палочку под вашу ответственность. Подойдите поближе, мисс.

Белла сделала пару шагов к прилавку.

— Возьмите палочку в руки. Сделайте несколько движений. Постарайтесь почувствовать ее.

Она послушно помахала палочкой, ничего особенного не ощущая.

— Держите следующую.

Несколько механических взмахов. Белла подумала, что родители могут рассердиться, если выбирать слишком долго, а потом, со страхом — что вдруг у нее нет нужных магических сил.

— Гм, попробуем такую, — негромко сказал Олливандер.

В отличие от прежних, палочка была кривоватая и с виду девочке не понравилась. Но стоило взять ее в руку, как Белла почувствовала ответное движение где-то в глубине древесины, взмахнула рукой — узкие коробки по бокам магазина подпрыгнули, внутри стен раздался глухой стон камня.

— Грецкий орех и сердце дракона, — произнес Олливандер. — Интеллектуальная древесина. Часто она выбирает новаторов, исследователей и преобразователей магии. И необыкновенно покорна владельцу. Сердце дракона сообщает наибольшую силу и яркость заклинаниям. Любопытно будет посмотреть, мисс, какую пару вы с ней составите. Я буду ждать. И помните, по закону вы не имеет права колдовать до поступления в школу.

— Мы в состоянии проследить за воспитанием своих детей, мистер Олливандер, — холодно прервал отец. — Благодарю за помощь.

Запрет Визенгамота был хитрого свойства: формально он существовал, но привлечь кого-то к ответственности за нарушение было практически невозможно. На практике любое магическое проявление у детей дошкольного возраста трактовалось как стихийная магия, не поддающаяся контролю, метлы маленького размера считались игрушками, и даже ребенок с палочкой в руках был бы воспринят как несмышленыш, решивший поиграть. В школьном возрасте следящие чары оставляли на помещении, а не на ребенке — такой подход обосновывался заботой о здоровье детей, но его усиленно лоббировали представители чистокровных кругов.

Так что Сигнусу никто не мешал приступить к обучению дочери. Не было возможности только взять гувернера со стороны.

Нельзя сказать, чтобы Беллатрикс с большим нетерпением ждала уроков. Она побаивалась отца. Белле бы больше понравилось, если бы он позволил ей самой освоиться с палочкой. Впрочем, Сигнусу роль наставника тоже пришлась не по душе. Он раздражался оттого, что у дочери заклинания получались не с первого раза, кричал на нее и мог наказать за непонятливость. Андромеда бы расплакалась и убежала, а Белла упрямо повторяла заклятья, глядя на отца и мечтая, чтобы ему надоело. Какие-то чары она все же выучила. Потом Сигнус решил, что достаточно помучился, и на этом затея иссякла. Мать преподала несколько хозяйственных заклинаний. Дальше Белла управлялась самостоятельно.

Вскоре к иностранным языкам добавились древние. Андромеда часто приходила, устраивалась в углу и слушала, как сестра читает и переводит; потом попросила, чтобы учебники давали и ей. Искусство незаметно сидеть в углу Меда освоила в совершенстве. Это был ее способ выживания. Читать она тоже быстро научилась, и в основном проводила время за книгами. Чужие языки ей были интересны, хотя усваивала она их по-другому, чем Белла. Старшей было интереснее разговаривать и понимать общий смысл речи, песенки или книги, младшей — разгадывать общие принципы языка, подмечать сходства в строении слов.