Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

В конце августа с Фрэнком захотел поговорить отец.

— Ты понимаешь, что этот год важен…

— Да, экзамены. Потому я и не хочу быть старостой!

— Нужно просто уметь распределять время, — примирительно сказал папа. — Пройтись по коридорам полезно после зубрежки. Кровь разогнать.

Фрэнк застонал.

— Но главное, что у тебя отнимает время — не новый пост, а морские заплывы.

— Нет, это не то, что у меня отнимает время. Это главное, ради чего я живу, — насупившись, ответил мальчик.

— Слишком громкие слова. Я уверен, ты мог бы сократить свои визиты на море, скажем, до одного дня в неделю…

— Нет!

Потом за дело взялась мама.

— Давайте сойдемся на компромиссном варианте, — наконец предложил Фрэнк. — Я попробую одну неделю — как вы предлагаете, другую — по-старому, только буду брать на море учебники и тетради. Сравню, сколько получается сделать, и если увижу, что плавание мешает подготовке, буду им меньше заниматься.

— Ты уже взрослый мальчик, — кивнула мама. — Я надеюсь на твою ответственность. СОВ очень важны для будущей жизни. Нельзя пустить ее псу под хвост ради сиюминутного увлечения. На каникулах я посмотрю, как у тебя получается.

«И если ты будешь валять дурака, то никаких больше гиппокампов», — этих слов никто не произнес, однако Фрэнк мог сложить два и два.

Старостой-напарницей стала Долорес Хорнби. Они никогда особо не дружили, и впервые поговорили наедине, пока патрулировали коридор Хогвартс-экспресса первого сентября. Хорнби завела обычную шарманку:

— Почему ты не ходишь на матчи в школе?

— Не интересуюсь квиддичем. И выходные у меня обычно заняты.

— А чем? — спросила Долорес лукаво. Неужели у него роман вне школы? Вот будет достойная новость.

— Тоже спортом, только другим. Подводные гонки. Есть одно хозяйство в Северном море…

— Ого! — теперь Хорнби точно заинтересовалась. — А их можно посмотреть?

— Ну да, наверное, — вяло ответил Фрэнк. Ему не хотелось слишком уж посвящать однокашников в свои дела, а с Долли они даже не друзья. Девушка заметила, что его не обрадовал вопрос, и замолчала. Через пару минут она произнесла:

— Могу сказать одну вещь. Видел среди старост девчонку с синими волосами?

— Ну, — Фрэнк вспомнил ведьму с прической, в которой чередовались черные и синие пряди.

— Это Лигейя Ноктурна…

— Слизеринка? — перебил Фрэнк.

— Нет, почему?

— Ноктурна — наверняка семейство черных магов, фамилия такая.

— Не знаю, может, когда-то и были, но Лигейя ни в чем таком не замечена. И она на Рейвенкло, даже волосы в синий покрасила.

— А, поэтому? Может, нам тоже покраситься красным?

Долорес хихикнула:

— А что, давай. Заведем новую моду. Но я не к тому про нее заговорила. Лигейя — отличница. Раньше не было повода подкатиться к ней насчет контрольных и всего такого, но теперь, раз уж мы оказались в одной команде — старостам придется часто видеться — я думаю навести мосты. Можешь тоже попытаться.

— У нас же, наверное, не совпадают курсы с рейвенкловцами?

— Вроде совпадают. Но даже если не совпадут, она же может просто посмотреть домашнюю работу и подсказать что-то.

— У нас тоже есть неплохие ученики.

Фрэнк не гнался за славой первого ученика, но признание чужого превосходства оказалось неприятным.

— До Лигейи им далеко. Она летом заняла второе место в каком-то общеевропейском магическом студенческом конкурсе.

— Но не первое.

— Ну у тебя и запросы! — Долли снова хихикнула.

Фрэнк не собирался дружить с кем бы то ни было ради контрольных. Он даже подумал, что это не по-гриффиндорски. Однако вскоре они и правда стали общаться. Сначала в школе пронесся слух, что директор решил возродить старую традицию и устраивать совместные занятия для учеников разных факультетов. Новость всех взбудоражила. Мало кто мог похвастаться, что знает хотя бы треть однокурсников с других факультетов — знали обычно игроков в квиддич, старост, известных хулиганов. Такого рода сведения, сказал Дамблдор, нельзя назвать способствующими дружбе и взаимопомощи между факультетами. Первый совместный урок у гриффиндорцев был с Рейвенкло.

Зайдя в кабинет, Фрэнк увидел, что большинство мест уже занято. Мэтт, сосед Фрэнка по гриффиндорской спальне и по парте, сидел у окна рядом с какими-то «воронами»; он поймал взгляд приятеля и виновато пожал плечами. С первой парты помахала рукой Хорнби, и Фрэнк подсел к ней. Кивнул сидевшей рядом Лигейе Ноктурна. Значит, Долли уже начала воплощать свой план, подумал он. Когда

Флитвик раздал контрольные, написанные на прошлом уроке, Фрэнк, помня разговор в поезде, глянул на листок Ноктурна. «Превосходно». Сам он получил «Удовлетворительно». Лигейя заметила его взгляд и как-то невесело посмотрела в ответ. Фрэнк понял, что ее, наверное, все ребята достают с заданиями. На уроке закрепляли Манящие чары. Флитвик раздал подушки и мягкие игрушки. К концу урока Фрэнку удалось приманить к себе игрушечного гиппогрифа. Он оглянулся и увидел, что Лигейя со скучающим видом гоняет подушку к себе — от себя — обратно. Под партой у нее на коленях лежала книга.

Первые выходные Фрэнк провел в морском хозяйстве. На открытой воде можно было разве что заклинаниями заниматься, и то водная среда их искажала. К тому же люди и русалиды были рядом, болтали и отвлекали. Ночевал мальчик в комнатушке при баре, и там пытался посидеть с учебником, но было темно и спать уже хотелось. На следующей неделе он, сжав зубы, выполнил обещание и в субботу остался в Хогвартсе. Наука в голову не шла, мысли все крутились вокруг Дионы. Ей он пока не сказал, что, может, весь год придется реже видеться, малодушно медлил. Выучить удалось не больше, чем в прошлый раз. Дальше Фрэнк снова на оба выходных отправился на море, а потом еще пару раз так делал, успокаивая себя тем, что в школе все равно результаты занятий были не лучше. Идя патрулировать коридоры, он тоже брал с собой учебник, но тут уж совсем без толку.

— Угадай, что у меня есть? — спросил Мэтт. В котле кипела заготовка для мази от ожогов, пока что безнадежно серая, и Фрэнк, отсчитывая минуты, отмахнулся:

— Сдаюсь.

— Да ну тебя.

— Огонь слишком сильный, молодой человек, — остановился рядом Слагхорн. Фрэнк, вздрогнув, пригасил пламя. Мэтт заткнулся, но к концу урока не выдержал, вытащил какую-то склянку и помахал перед носом приятеля.

— «Визг баньши», прошлогодний концерт.

— Клево, — кивнул Фрэнк без особого энтузиазма. — Послушаем вечером?

— А зачем, по-твоему, я их притащил? — гордо спросил Мэтт.

Группа была известная среди молодежи, можно даже сказать, культовая. Фрэнку это не было интересно, но он понимал, что нужно хотя бы в общих чертах представлять, что волнует окружающих. Этот урок он усвоил после пары курсов в Хогвартсе — когда наконец смирился с необходимостью жить в школе. Если ты ладишь с однокашниками, это сильно облегчает жизнь. А чтобы ладить, нужно говорить с ними на одном языке. Например, чтобы не стать изгоем, нужно разбираться в дурацком квиддиче. И Фрэнк пролистал пару книжек, а потом на каникулах сходил в спортивный бар, дальше мог уже поддержать разговор на квиддичную тему, и всегда, когда случалось пропускать школьные матчи, спрашивал, как они прошли. Старался каждый день хоть с кем-нибудь поболтать немного. И правда, стал лучше представлять, что на курсе творится, какие-то приятели завелись. Назначение старостой как будто подтверждало, что его тактика работает. Вот и модную группу нужно будет послушать.

Вечером Мэтт достал думосбор. Не самая дешевая вещь, он еще на четвертом курсе ее притащил. Триумфально продемонстрировал соседям, потом парни часто смотрели воспоминания о квиддичных матчах — кто-то раздобыл прошлый Кубок мира, это был хит; потом еще несколько игр с «Фалмутскими соколами», долбанутыми загонщиками Бродмурами, их многие любили. Популярность Мэтта поднялась, и Фрэнк подумал, надо же, как просто. Можно просто покупать любовь сверстников или хотя бы лояльность. До сих пор он считал эту идею циничной глупостью, не могли же люди быть настолько примитивными — а оказалось, она и правда работает.

Может, он и сам мог бы чем-нибудь откупиться, тогда не пришлось бы тратить силы на ненужное общение и подстраивание под чужие интересы. Впрочем, денег у Фрэнка было немного, так что шикарные вещи вроде новой метлы или думосбора были недоступны. Он знал, что родителям и так в копеечку влетает его плавание, и старался не просить у них ничего подобного.

— Прошу, — Мэтт откупорил пузырек над чашей. Фрэнк сунул голову в клубящийся серебристый пар воспоминания. Вокруг оказалось темное помещение, похожее на бар или спортивный зал. Было душновато, тянулся табачный дымок. Потом со сцены раздались разрозненные звуки — музыканты пробовали инструменты, настраивались; послышался долгий скрежет, который Фрэнк принял за часть приготовлений и только после заметил в нем своеобразный ритм. Следом вступил человеческий голос — то плачущий, то вкрадчивый и нежный, то резкий. Слова казались бессвязными, но было в них что-то, вызывающее приливы энергии, и тоски, и горького веселья. За песней — следующая, и еще одна, и каждая накрывала с головой, завораживала и отступала, оставляя слушателя ошарашенно приходить в себя.

Вернувшись в настоящее, Фрэнк выдохнул и заявил:

— Это нереально круто!

— Вот видишь, — довольно заулыбался Мэтт. Нечасто удавалось поразить Фрэнка.

— Спасибо. А можно я потом еще послушаю?

— Ни в чем себе не отказывай, — хмыкнул Мэтт.

Вечером завтра по чарам нужно было повторить охлаждающие, по рунам — разобрать один пергамент девятого века, но Фрэнк, забросив все, одолжил у соседа думосбор с записью и прослушал концерт дважды подряд.

— А где они выступали? — спросил он у Мэтта.

— В «Мануфактуре».

— Это где?

— Лондонский клуб. Вроде там когда-то была подсобка или склад компании «Чистомет».

— Ты был когда-нибудь у них на концерте?

— Бывал, — кивнул приятель. — У меня сестра их любит, следит, где они играют. Пару раз и меня с собой брала.

А вскоре Мэтт взволнованно рассказал, что «Визг» приедет в Хогсмид.

— Обычно-то музыканты в Лондоне тусуются, там легче заработать… В следующую пятницу концерт.

— Во сколько?

— Объявлено, что в девять начало. Но Монгфинн говорит, они всегда опаздывают на час-полтора.

Фрэнк вздохнул. До отбоя никак не успеть.

— Если уж идти — то на всю ночь, — бодро заявил Мэтт.

— Ты с ума сошел, — уставился на него Фрэнк.

— Ты что, никогда не сматывался тайком из замка?

— Мне некогда было, — буркнул Фрэнк. — И потом, ты на ночь тоже никогда не отлучался. Соседи заметят, что нас нет, и будет куча неприятностей. А я еще и староста.

— Соседи не станут стучать, ты что. И Арт сам туда же собирается.

— Втроем нас точно засекут.

Но искушение было слишком велико. Фрэнк позволил себя убедить, а Мэтт и так был твердо уверен, что отправиться одним на ночь в деревню — отличная, истинно гриффиндорская идея. Ребята знали один тайный проход в Хогсмид из дальнего коридора школы. С соседями по спальне договорились, что те прикроют, уйти решили до отбоя, а вернуться рассчитывали к завтраку. На случай, если несовершеннолетних не станут пускать, запасли старящего зелья. Арт, третий обитатель мужской спальни Гриффиндора, в последний момент передумал, и мальчишки отправились вдвоем.