Чаровница (джен)

Я сама лично вызвалась охранять Хелу или же хранить Асгард от нее? Все равно. Она здесь, во дворце. Одна царевна все же лучше эпицентра скандала и мордобоя в царском семействе. Хотя при Фригге драку не затеют, но после. Поэтому тихие покои Локи казались прибежищем мне сейчас. Тем более, что здесь нас мало кто рискнет потревожить без позволения на то.

Передышка дала осознать, что дальше будет так же трудно. Поэтому от кольчуги и доспеха я не избавилась. Просто перед входом во дворец спрятала боевое облачение под черным плащом. В Играх престолов мелочей не бывает. Чаровницу привыкли видеть в вычурных роскошных нарядах. Боевое облачение привлечет внимание, которого нам пока желательно избегать. За каждым из сыновей Одина стояла свита, прихлебатели и те придворные, которые делали на этого конкретного царевича ставки. Вот с этими персонажами нужно быть осторожнее.

— Береги ее, Амора. — Братцы Тор и Локи попросили практически одновременно, прежде чем оставили нас одних. Не считать же за человека рабыню Звездоглазого, даже если она когда-то была леди.

Я удивилась тому, как быстро оба прониклись родственными чувствами к Хеле. Совершенно беспредельное скотство отца и Не-отца, видимо, очень впечатлило Тора и Локи. И царевичи стремились позаботится о Хеле. Хотя бы так.

Я же просто сторожила дочь Одина и думала, что при попадании такое мне и не снилось. Оказалось, одна взбалмошная девица, которая ушла за Грань, и кто-то более спокойный на ее месте. Это тот самый камень, который сдвинул лавину с гор. Одно было ясно — Всеотцу теперь не жить. Неважно, кто и как его прикончит, но с Хелой в Асгарде Одину не выжить.

— Странно было очнуться и понять где ты, Амора?

Пришлось оторваться от гипнотизирования закрытых дверных створок и посмотреть на Хелу и Сиф. Последняя меня нервировала ничуть не меньше царевны. Воспринимать ненавистницу, как предмет мебели, не выходило. И я по понятным причинам не хотела, чтобы Сиф грела уши. И чтобы слышала обо мне правду — тем более. Но заткнуть рот дочери Одина? О нет, На такой подвиг я была пока не способна. Хела перехватила мой взгляд на склоненную черноволосую макушку.

— Она нас не услышит, пока мы прямо к ней не обратимся. Звездоглазый предусмотрителен, жесток и умен. Жаль, что ему не быть царем Асгарда.

Я ослышалась? Или же…

— Почему ты так смотришь?

От Хелы плеснуло весельем. Чуть отравленным, правда.

— Один получил идеального наследника. Но вот шалостью Норн, Локи не его сын.

Мда. Одину повезет просто сдохнуть без изысков. Потому что темная бездна глаз Хелы говорила о многом. Она жаждала раздавить отца, и это было неудивительно. И вот честно, меня ее желание не слишком тревожило. Просто потому, что во всем остальном царевна была разумна, выдержана и думала не только о своих интересах и мести. Правда, все это не значило, что Хелу стоило гладить против шерсти. Это понимала я, понимал Локи. И даже Тор осознавал.

— Я банально злорадствую. Просто эмоции мне доступны, к всеобщему счастью. Будь я безумным монстром из сказки Одина, это было бы иначе.

В тонких плечах чувствуется напряжение. В движении пальцев, которыми Хела водит по бедру, раздражение. Обманчивая безмятежность с нее слетает, и мне становится понятно, что ей тоже трудно сидеть вот так, ждать и доверять брату и Локи. Особенно сейчас, когда решается ее судьба. Бездействовать. Причем тысячи лет Хела просто ждала в заточении и ничего не делала. Так что ее выдержка просто поразительна.

Чары легко вспорхнули с моих пальцев, отрезая Сиф возможность подслушать. Локи, я верила, но все равно предпочитала перестраховаться. После того, как Сиф отправила Звездоглазого в лапы Таноса, недооценивать ее причин не было. Как и то, насколько Амора Чаровница ей ненавистна.

— В первый момент — да. Странно и страшно, царевна. Очень. Сейчас же я не мыслю себя иной.

Взгляд зеленых глаз столкнулся со взглядом темных. Обманчивая жизнь и такой же коварный мрак. Одна словно ясный день, другая — как ночная тьма. И обе вынуждены выживать в мире, где быть только сильной мало. Наверное, вот так Тор ощутил симпатию к старшей сестре, как сейчас я ощущаю к царевне. Было в первенце Одина нечто, притягивающие к ней сердца и души.

— Царевна, я могу задать вам вопрос?

Осторожность — вот что было моим девизом. Именно с того самого копья, острие которого уперлось мне в подбородок на той крыше, где я пыталась отговорить Локи от безумств. Ощущение, когда стоишь в шаге от смерти, отлично стимулирует думать, прежде чем открывать рот. Когда споришь с членами царской семьи, тем более нужно выбирать слова.

— Спрашивай.

Легкий, воистину царственный кивок.

— Вы знаете кем была ваша мать?

Лицо Хелы заледенело, крылья тонкого носа дрогнули. И нет. Ничего не произошло. Хотя она была то ли в ярости, то ли в гневе. Ощутить что-либо магически было невозможно. Хела закрылась от меня, став непроницаемой полностью. Молчание между нами трудно было назвать уютным и приятным. Оно просто было. Однако жалела ли я о том, что набралась отваги задать царевне сей вопрос? Нет. Потому что никто из детей Всеотца и близко не обладал мощью Хелы.

— Нет. Один никогда не говорил о том, как я появилась у него. Это одна из тайн моего отца. И перед тем, как снесу ему голову, попробую спросить. Можешь не боятся. Я не убью друга Локи. Ту, что спасла нас всех.

Неужели так заметно? И что же я трусливая такая на фоне всех пережитых передряг? Можно было уже привыкнуть или хотя бы научится лучше держать лицо, потому что быть самой слабой как то неудобно, когда вокруг все как один бравые воины или великие интриганы. Правда, винила я себя недолго. Свеж был урок с проклятием от родной сестры. Ну да вечно я переживаю. Зато Асгард цел. Герои на Земле не пересрались до смерти между собой. И мы все живы. Есть чем гордиться.

— Спасибо, царевна.

Моя благодарность ни в коей мере не отдавала иронией. Я оценила данное мне обещание. Оно значило безопасность, а ее я ценила. Кроме того, здоровый скептицизм мешал верить в то, что со своим семейством Тор разберется без потерь. Все это время ощущалось сильное напряжение, такое, что порой горло перехватывало. Но это были лишь эмоции. Пока во дворце царил штиль, как первый предвестник бури.

Посох Хелы стоял, небрежно прислоненный к ручке кресла. Магическое оружие Некроса привлекло мое внимание. Посох было ни за что не спутать с просто палкой. У меня была уверенность, что древко выдержит удар Гром-секиры. И, скорее всего, не один.

— Нравится?

Хела погладила древко.

— Это не дерево, Чаровница. Ты заблуждаешься. Это кость Целестиала. И нет, я не убила одного из них.

Прозвенел хрустальный холодный смех. Хела склонила голову, и костяная корона на ее челе, удерживающая буйные черные косы, загорелась белым мертвенным огнем. Черную бархатную бездну глаз Хелы прорезал белый полумесяц. Это был зрачок. Владычица Хель заговорила:

— Адом Хельхейм сделала вовсе не я, Чаровница. Он уже был мертвым проклятыми миром, когда отец сослал меня туда. Хельхейм был жив и процветал, пока не пришел час рождения нового Небожителя. За миллионы лет до Асгарда новый Целестиал не смог покинуть ядро планеты, и его кости пронзили Хельхейм.

— Что же случилось?

— Я не знаю. Но потерянная девушка оказалась достаточно сильна, чтобы выжить в Хельхейме и, более того, добыть осколок кости Целестиала, из которого создала оружие. — Сияние погасло. Хела откинулась на спинку и стала отрешенной и еще более холодной, как свет мертвой звезды. Кажется, царевна тосковала. Когда я была совсем юна, дед уже передал корону Одину и умирал. Но почему-то царь Бор любил меня и сделал подарок, достойный своего величия. Связал внучку и кровь Имира, навсегда сделав Асгард моей частью. Так правнучка Бури, создавшего мир в венце Иггдрасиля, стала неуязвима в Асгарде.

— Но как же…

— Военный лагерь, Амора. Очередная война по приказу Всеотца и удар в спину. В Асгарде Один бы меня не тронул. Дед сделал все, чтобы корона досталось мне, первенцу его сына. Но история повернулась другой стороной. И нам пора. Тор закончил говорить семьей, и они идут сюда.

Ошеломление пришлось срочно прятать за маской спокойствия. Хела была очень откровенна и дала ответы на многие вопросы. Я терзалась, почему Асгард питал дочь Одина, почему только его гибель смогла сокрушить Хелу. И узнала . А насчет крови матери в жилах царевны. Она и сама не знала, кем была эта женщина.

Первой вошла царица Фригга, а за ней сыновья. Пришлось встать и вслед за Сиф склониться перед членами царской семьи. Мне очень хотелось вернуть домой, чтобы все хорошенько обдумать. И да, Хела столь же ошеломительно прямая, как и Тор. Просто один в один. Она ответила на мои вопросы. Пусть я не все рискнула задать вслух. И она точно не читала мои мысли. Это было невозможно. После случая с Локи мой разум был защищен.

Однако мои терзания царевная разглядела как-то по-другому. Как и поняла об иной душе в теле Аморы Чаровницы. О чем ей еще ведомо?

— Сестра, я хочу познакомить тебя с семьёй.

Тор смерил братьев предупреждающим взглядом, где звуков грома и молний было больше, чем родственных чувств. И Громовержец встал так, чтобы была возможность закрыть собой Хелу. Мило, конечно, однако я бы за сыновей Всеотца больше переживала, решив они попереть на Хелу всей толпой.

Он взял руку Хелы, сжал и погладил пальцы. Я с трудом сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Тору, оказывается, для счастья сестры не хватало. Сразу и нежность, и осторожность, и максимально защитная позиция прорезались в нашем знаменитом забияке. Судя по каменной физиономии Звездоглазого, он думал примертно о том же, потому что подмигнул мне из-за плеча матери.

Трогательная семейная сцена прервалась ощущением смерти. Эхо ухода того, кто был столпом Асгарда. Ничем иным это быть не могло.

— Один…

Имя супруга сорвалось с уст Фригги. Бальдр одним ударом в челюсть вырубил Тюра. Локи мгновенно перехватил руку Брагги с кинжалом, и столб света снес отряд городской стражи куда-то в коридор. Фригга прижималась к Локи. Брагги пытался ударить Локи прямо через тело матери. Но Тор успел первым. Гром-секира ударила Брагги в грудь и убила его. Еще одно эхо смерти. Тор левой рукой вжал в себя Хелу, закрывая целым каскадом молний от стрел, которые летели снаружи.

Мне понадобилось мгновение, чтобы сосредоточиться, увидеть сад, из которого велся обстрел, снести солдат и вмять в землю и в деревья полный состав Совета Всеотца. Бальдр вышел в коридор, прокручивая в руках парные клинки. С таким лицом, что было понятно: милосердным Милосердный царевич как раз не будет.

Нас только что пытались убить. Один мертв. Брагги тоже истекает кровью, пришпиленный к стене. Локи трясущимися руками ощупывает мать. А я с бесконечным удовольствием бью голой силой, как гигантским молотом, по тем, кто пытается встать в саду. А Бальдр разбирается с заговорщиками во дворце. Князь Локи осознал, что только что чуть не лишился матери, а наследник престола бережет новоиспеченную царицу. Замечательно!