Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

В кресле свободно развалился Али Башир, купец, космополит и, как подозревал Дамблдор, шпион.

— Очень вероятно, Альбус, прямо-таки крайне вероятно, — жизнерадостно отозвался Грюм, когда на днях Дамблдор поделился с ним последним соображением.

— Но неважно? – переспросил профессор.

— Аврорат внешними сношениями не занимается. А в отделе международного сотрудничества им, наверное, самим интересно, что ж такого важного у нас есть, чтобы понадобилось выведывать, — аврор засмеялся.

Вероятно, повторил про себя Дамблдор, поддерживая обмен вежливыми фразами. Ничто в наряде гостя не выдавало иностранца, и даже отличия в манерах и акцент были незначительны. Цели поездки Али Башира были исключительно коммерческими, однако в своем плотном графике он нашел время для встречи с Дамблдором и прислал чрезвычайно цветистое приглашение. С собой принес огромную клетку.

— Нафрини, моя египетская красавица, — в клетке сидел феникс в расцвете лет, оперение переливалось разными оттенками красного и золотого. – Когда мы встретились, она была птенцом… разумеется, не первый раз в своей жизни. Она на много веков старше меня. К сожалению, нынешний визит у меня очень насыщенный – вернее, почему к сожалению? я должен радоваться, раз дела идут бойко – но моя ласточка целые дни сидит и скучает в номере одна. Я был бы счастлив и необычайно вам обязан, если бы ваш Фоукс разделил ее одиночество.

— Давайте посмотрим, примут ли они друг друга, — предложил Альбус.

— Конечно, конечно. И, разумеется, я буду рад оказать ответную услугу в любое время, когда вы будете в наших краях.

— Я в высшей степени благодарен, — ответил Дамблдор, который никогда не оставил бы питомца в руках малознакомого человека.

— Красота-то какая! – восторгался вечером профессор Кеттлберн.

— Вы уверены, никаких заклятий не наложено? – спросил Дамблдор.

— Нет, все чисто, лучше и не бывает. А вот сладким ее кто-то перекармливает, — нахмурился профессор.

— Возьмете их обоих к себе в дом? Вероятно, где-то на неделю.

— Отлично! – с восторгом согласился Кеттлберн.

— Только внимательно приглядывайте. Это важно.

— А вы подумаете насчет тех кельпи?..

— Никаких кельпи, — отрезал Дамблдор. – У нас тут дети. Фураж для гиппогрифов могу предложить спитцеровский. Или яйца руноследа на выведение.

— Еще на природу мы давно не ходили, — попытал счастья Кеттлберн.

— И не пойдете. Одного несчастного случая хватит.

— А можно фениксов на урок взять? Дети бы так обрадовались.

— Берите, Марвин, и покончим на этом, — поспешно ответил Дамблдор.

— Тридцать процентов таможенной пошлины на ковры? Вы меня без ножа режете!

— Не мы регламентируем размер пошлины, – вздохнул чиновник. – Решение Визенгамота.

— У почтенных членов высокого собрания много свободного времени, — сардонически заметил Али Башир. – Они не хотят принять закон, чтобы метлы все были одной длины? Или унифицировать днища котлов для зелий?

— Может, удастся вывести пошлины из их ведения, — негромко сказал чиновник.

— Что ж. Я заинтересован, — в тон ответил египтянин.

— Неужели ты взял птицу? – спросил Никола Фламель.

— Да. Поддержал международные отношения… Фоукс и в самом деле обрадовался обществу.

— Дело твое, — пожал плечами Фламель. – В кабинете ее не оставляй.

— Обижаешь! – засмеялся Дамблдор.

— Я шестьсот лет оберегаю философский камень. Это вырабатывает определенную, я бы сказал, аккуратность в поведении.

— Спрос отличный, когда в следующий раз ждать партии? – спросил плюгавый человечек, сидевший напротив смуглого горбоносого волшебника.

— Скажем, через два месяца, — смуглый вертел в руках салфетку. – Я слышал, служители закона хотят взять нас за глотку?

— Есть немного, — жизнерадостно ответил плюгавый. – Я об этом хотел поговорить. Есть один человек… Можно прикрыть задницу от копов. Нужно только немного денег.

— Кто он? – подобравшись, спросил смуглый. – И какие гарантии?

Ковры-самолеты отлично подходили для провоза дурман-травы, из которой на месте варили популярное зелье. Однако жизнь не стоит на месте.

---

С утра был урок у Грайма, гоблина. Алиса плохо выучила тему «Мое жилище», и учитель задал еще раз ее повторить, дополнительно к новому заданию.

— Опять сплошное ургхх и грукхх, — весело сказал Рас, когда ребята высыпали в коридор. – Учи, учи, в жизни ой как пригодится.

— Я уже сто раз раскаялась, что взяла этот язык, — буркнула Алиса. – Ну что, муховерток красть будем?

— Так уж и красть. Мы их просто незаметно одолжим. Давай накануне следующего урока.

В этот раз Райан успел достать ее Экспеллиармусом. Схватив трофейную палочку, он расслабился и не стал атаковать, когда Алиса подошла вплотную – а она протянула ладонь и резко рванула, выкручивая его руку с оружием. Ведьма оказалась неожиданно сильной, неожиданно готовой к рукопашной, застала слизеринца своим нападением врасплох. Они боролись несколько мгновений, а потом Алиса, дернув, вытащила-таки обе палочки. Во время этой возни она была слишком близко, касалась его своими волосами, слышно было ее дыхание. Что-то сообразив, она придвинулась совсем близко, почти касаясь губами губ, насмешливо улыбнулась – а потом резко отвернулась и ушла. Захваченную палочку бросила на пол. Вокруг уже появились люди, Райан стоял и смотрел ей вслед, и только когда гриффиндорка свернула за угол, прошептал: «Вот сука!».

На выходных школьников отпустили в Хогсмид. Алиса сначала заглянула в «Зонко» с одноклассниками, полчаса смотрела, ничего не купила. А потом захотелось поесть, и она осела в «Трех метлах». Тут можно было недорого взять какой-нибудь салатик. Когда за спиной раздался знакомый голос, она уже поела и собиралась уходить, но теперь изменила планы.

— Вечер добрый, — профессор Грайм негромко заговорил с какой-то соплеменницей. Учеников он не узнал. Бросив украдкой взгляд, Алиса увидела, что гоблинша едва достает до стола макушкой.

— Давай я попрошу высокий стул, — тихо сказал учитель.

— Нет, — это слово Алиса достаточно хорошо выучила, чтобы узнать по-гоблински. Дальше пошли какие-то щелкающие и рычащие звуки. Алиса не могла видеть, что делается за их столом, но голос учителя звучал не особенно счастливо:

— Лучше по-человечьи.

Собеседница на его просьбу наплевала, и в ответ сам профессор тоже перешел на гоббльдигук. Алиса понимала плохо – тут она пожалела, что не слишком старалась на занятиях.

— Что? Кто там был?

Дальше опять незнакомые звуки, а потом гоблинша вдруг с сильным акцентом выдала длинный поток английских ругательств. Интонация была неожиданная: бесстрастная старательность, как будто женщина отвечала выученный текст на уроке.

— Просто не смотри там ни на кого, а лучше вообщи обходи Рябиновый стороной, я ведь просил, — ответил профессор Грайм тоже по-английски. Голос звучал глухо, страдальчески, а потом Алиса поняла, почему его подруга именно те слова выдала по-английски. Потому что слышала их от людей. И, наверное, легче было на чужом языке пересказать, не так унизительно. Она, может, жила в колдовском квартале или приходила повидаться с профессором, и тогда огребала. «Жабья слизь» — еще одни знакомые слова; ею, кажется, в маленькую женщину кинули; попали. «Я тоже», и дальше профессор опять нагородил непонятного, Алисе сначала показалось, он говорит, его тоже задевали и пытались избить, но она засомневалась. Не могли же задирать хогвартского профессора, пусть и гоблина.

— Чего на холоде толчешься? – спросил Улисс, столкнувшись с ней за дверью бара. Алиса дернула плечом. Они не говорили наедине с самого бала.

— Денег нет пожрать нормально? Давай я угощу.

— Опять с девушкой поссорился? – угрюмо спросила Алиса.

— Ты чего? – удивился он.

— Не нужно было меня использовать, — сказала она. – Товарищам по команде доверяешь, не ждешь от них подлянки.

— Слушай, извини… что так вышло. Ты мне правда нравишься. Но с Селестой у нас давно… с весны еще… У нас такие сложные отношения.

— Это все нужно было сказать перед Хэллоуином, когда ты меня приглашал. А сейчас ты вроде немного запоздал, — заявила Алиса.

— Кто ж такие вещи говорит, — изумленно посмотрел Улисс.

— Я говорю. Правда, все удивляются, — признала Алиса.

— Ну хорошо. Ты меня простишь?

— Мы в одной команде играем. Волей-неволей приходится многое прощать, — вздохнула Алиса.

Через неделю Рассел подвалил насчет идеи запустить муховерток профессору Грайму, но Алиса рассказала о подслушанном разговоре.

— Не надо нам, думаю, его задирать. А то он подумает, что мы против него. Как те. Потому что он гоблин.

С утра в столовой Райан проводил Алису Слизневым заклятьем, она увернулась, конечно, а когда слизеринец зачерпнул макарон из своей тарелки, то на вилке увидел лениво копошащихся червей толщиной в палец, ясно, чьих рук дело. Он уронил вилку, осыпав червями соседей, и выпалил: «Фините инкантатем». Безрезультатно. В заклинаниях она была неплоха.

На уходе за волшебными существами профессор Кеттлберн показал двоих фениксов. Птицы были размером со здорового лебедя, ало-малиново-золотые, очень похожие друг на друга.

— Повезло вам, ребята, — начал урок профессор. – Феникса вообще-то нечасто увидишь, а чтобы пару!..

— А это мальчик и девочка?

— Ну, как бы сказать. Пол разный, но лет им будет побольше, чем мне, так что девочкой или мальчиком их не назовешь.

— А как различать? Эти вроде почти одинаковые.

— На вид пол не определишь, по крайней мере, если не видишь их постоянно. Вообще-то, для таких целей есть специальное зоологическое заклинание, но оно не в обязательной программе.

Один из фениксов издал мелодичную трель, чуть запрокинув голову.

— Ну-с, кто-нибудь знает, где они обитают и чем питаются?

— Говорят, один обитает в кабинете нашего директора, — серьезно сказал Дариус Огден. Алиса посмотрела на него с завистью: слух смахивал на правду, и жаль было, что у самой Алисы источников такой информации нет.

— И питается двоечниками! – страшным шепотом добавил Рассел. По класу прошелестели смешки.

— В дикой природе где они живут? – раздраженно переспросил профессор, и ребята сразу притихли. — Молчим? Не отпускаем непочтительных шуток? Фениксы гнездятся высоко в горах. Едят горные травы, что там растут. Жизнь у фениксов очень долгая, а можно даже сказать, что это много жизней: когда тело состарится, оно сгорает, а из пепла возрождается птенец, с новым, молодым телом. Полная регенерация. Нафрини уже много поколений людей пережила.

— А возраст их как-то можно узнать?

— Обычными средствами — очень приблизительно. Можно примерно вычислить количество циклов, но у них тоже может быть разная продолжительность. От одного возрождения до следующего проходит несколько десятков лет, но сколько именно – зависит от кучи причин.

— А у них будут птенцы? – спросила Эйприл.

— Вряд ли, — усмехнулся Кеттлберн.

Когда гурьбой шли обратно в замок, Алиса увидела слизеринца, Райана, и отстала от своих. Он взялся за палочку, правда, пулять заклятьями не спешил.

— Хочешь отомстить за червей? – спросила Алиса. Парень пожал плечами, настороженно глядя на нее.

— Ты тогда начал первый.

— Угу, успел. Иначе ты бы успела раньше.

— А может, я бы не стала ничего делать?

— Все время делала, а тут бы почему-то не стала, — усмехнулся Райан. Разговор выходил странный, но и вся эта история с гриффиндоркой не менее странная. У Райана давно не было вражды с девчонками, наверное, с того времени, как сестра выросла. Алиса вела себя по-другому. С ней, пожалуй, было в чем-то даже приятно, признал он. Сейчас они оба молчали, стоя близко, почти вплотную, а потом как-то само собой вышло, что губы их соприкоснулись. Райан схватил ладонь девчонки, притянул ее к себе, еще ближе, они привалились к стене. «Черт, как здорово», — подумал он, толкая язык ей в рот. Когда они отлепились друг от друга, в голове у него не было ни одной мысли, а гриффиндорка просто повернулась и ушла.

Почему она так поступила. Потому что ей Райан нравится – или потому что она с кем угодно готова, и не так важно, с кем? Вопрос, на который нет ответа. Райан видел, что она с хаффлпаффцем гуляла, приятелем суки Палладии. Напрягшись, вспомнил какую-то историю с другим игроком гриффиндорской команды, с которым Алиса появилась на балу осенью. То ли у него, то ли у нее при этом были и другие отношения, и вроде был скандал. Интересно, из Рейвенкло есть кто-нибудь, грустно пошутил Райан. Ответ, похоже, выходил не в его пользу. Она коллекционирует парней.