Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

В гости к дяде и тете Беллу не взяли. Меда устала чинно сидеть за столом и ушла в детскую, развлекать племянников. Сириус принялся прыгать вокруг нее с криками:

— Книжки! Книжки! Грабители могил! Эйрик Истребитель Нечисти!

— Угомонись, истребитель сладостей, — смеясь, Меда увернулась от мальчишки. – Неси свои книжки.

Стопка журналов с картинками уже валялась на столе.

— Почитай «Эвридику, принцессу мертвых»! – попросил Регулус.

— Вот еще! Чушь для девчонок! – презрительно заявил старший брат, и младший немедленно бросился на него с кулаками. Дрались мальчишки постоянно и слишком жестоко, на взгляд Андромеды.

— А ну хватит! Кричер!

Домовик с хлопком материализовался посреди комнаты, кинув быстрый взгляд на детей, схватил Регулуса и оттащил от брата, пока Меда держала Сириуса.

— Все скажу госпоже! Обоих оставит без сладкого! – ворчливо сулил домовик.

— Не надо, дружок. Я им сейчас почитаю, они будут тихо сидеть, правда?

— Правда, — хмуро пообещал Регулус, а его брат презрительно промолчал.

— Почему ты сам им не почитаешь, Кри? – ласково упрекнула Меда.

— В большом доме у эльфа достаточно дел, – с достоинством ответил домовик. – Я выполняю указания госпожи и господина.

— Ладно, иди тогда занимайся делами. Спасибо за помощь, — суховато ответила Меда. Выслушивать отповедь от слуги было не слишком приятно. Мама иногда жаловалась родным, что у Блэков слишком разбалованные домовики. Взять одни эти головы на лестнице. Домовика должно быть не видно, не слышно, говорила мама – да и отец тоже – а здесь им устроили прямо торжественную усыпальницу. Конечно, Кричер обожал хозяев, а на весь остальной мир смотрел свысока.

Андромеда взяла в руки стопку журналов, выбирая, с чего начать.

— Давайте Истребителя нечисти, а?

— А давай лучше поиграем, поиграем, поигра-а-аем! Читать скучно! Ты моя любимая двоюродная сестра!

— Грубая лесть не поможет, — отшутилась Меда.

— Поиграем, что здесь гробница, — Сириус показал на стол, — а мы египетские грабители…

— Хочу в принцессу мертвых! – не отставал Регулус.

— Что тут у нас за шум? – с порога громко спросил дядя Альфард, и мальчики бросились к нему.

Вальбурга продолжала принимать брата. Может, и мои с ним помирятся, понадеялась Меда. Дети пока оставили ее в покое, а дядя и всегда не слишком интересовался племянницей. Она села на пол, обхватив руками колени.

Что со мной не так, грустно подумала Андромеда. Должно быть что-то не так. Почему с Беллой все хотят дружить, и в Валентинов день ей присылают больше всего валентинок, а Меда… любимая двоюродная сестра Сириуса. Компания братьев-дошкольников все-таки не то, о чем мечтает девушка в четырнадцать лет. Почему Андромеда здесь, а Белла… впрочем, Белла сидит дома наказанная.

Меда взялась за журналы. Текста в развлекательных историях было совсем мало, основу составляли картинки. Поэтому читатель видит только события, а не отношение к ним персонажей… в литературе есть чувства, размышления… а здесь только поверхность. Меда перелистнула страницу, погруженная в эти мысли. Зато как в жизни – мы видим только лица, оброненное письмо, брошенный камень, но проникнуть в чужую голову и изнутри понять, что чувствует другой, не можем. Почему, к примеру, дядя Альфард никогда не говорит с Медой – знает ли он вообще, что она существует?

Дома она уже не стала беспокоиться о сестре. Домовика попросила принести ужин в спальню, взяла французский роман и устроилась на подушках. На подносе стоял кувшин с горячим шоколадом, Меда наливала в чашку, мазала сдобную булочку паштетом из дичи и перечитывала похождения одного не слишком чистоплотного континентального мага. Она отлично помнила все перипетии сюжета и, отвлекшись на еду, подумала, что удовольствие приносит именно безопасность. В книге ни слова уже не изменится, и где бы ты ни находилась, всегда твердо знаешь, что будет дальше. Ничего неизвестного, не то что в жизни. Перечитывать Андромеде куда больше нравилось, чем читать впервые.

--

Дни увеличивались, а холод не отставал. Но выбираться из замка и не нужно: шестикурсники больше не ходили в идиотские теплицы профессора Спраут, и у профессора Кеттлберна на уходе за волшебными тварями учеников осталось мало. Первый квиддичный матч еще не скоро, да Белла туда и не собиралась.

Настал февраль. В Валентинов день Белла получила обычную порцию записок. Из Франции пришла коробка, наполненная карамельными сердцами разного размера. Сама Белла отправила туда музыкальную открыточку.

Серпентина обреталась где-то в глубинах слизеринских подземелий, и призывала ее хозяйка нечасто. Потом решила показать свое достижение приятелям – теперь они уже достаточно друг о друге знали.

— Ого! – присвистнул Кассий. Эдна подалась вперед, шокированная и любопытная. Белла подняла руку, и змея подползла к ней; в ответ на отталкивающий жест отползла обратно.

— Палочку нежелательно использовать для таких дел, — пояснила Белла. – Могут проверить.

Рабастан серьезно кивнул.

— А когда ты это все провернула? Вроде совсем недавно змея была еще живая. Или уже тогда?.. Ты ее на плечах носила… – содрогнулась Эдна.

— С начала года работала. У меня свой курс Защиты от сил зла, — хмыкнула Белла. – Внеклассный.

Ребята вели политические беседы, иногда довольно открыто. В клубе профессора Слагхорна они чаще всего не стеснялись.

— Смешение с маглами ухудшает магическую кровь, — говорил Рабастан. – Все преимущества, которые она дает: долголетие, устойчивость к физическим травмам…

— Зато к психическим, наоборот, растет предрасположенность… у чистокровных, — перебила Лигейя Ноктурна, и на мгновение все удивленно на нее посмотрели. Басти деликатно сменил тему, а потом, когда рейвенкловка ушла, пояснил:

— У нее папаша ку-ку… полный вперед… да и прадед, как говорят.

— А, ну да, — кивнула Белла.

— Не мог же я, глядя ей в глаза, ответить, что нет, проблема твоего отца не в чистой крови…

— Так она поэтому такая странная! – воскликнул Кассий. – Все делает невпопад.

— Она очень способная ведьма.

— Дружит с гриффиндорцами.

— От магловского воспитания идет пренебрежение знанием. Предпочтение грубой техники пониманию. Техницизм, антиинтеллектуализм, вырождение…

— Я попрошу не делать таких заявлений в моем присутствии! – вспылил профессор Слагхорн. – Здесь не место для разговоров о вырождении маглокровных. Я лично знаю нескольких весьма достойных людей магловской крови!

— О. Разумеется, я не говорю, что все маглорожденные лично отвратительны. Речь не о кнокретных людях, а о культуре, которая им привита…

— Я прошу вас выбрать другое место для провокационных бесед! – сердито перебил профессор.

— Он сердится, потому что крыть ему нечем, — проницательно заметил потом Рабастан. – Возражение-то беспомощное. Частные примеры не опровергают общих закономерностей. Слагхорн не может нам просто запретить говорить то, что ему не нравится – это был бы провал его линии, он же всегда претендует на то, что такой понимающий, что с ним все можно обсудить разумно и победит тот, у кого наилучшие аргументы. Поэтому пришлось сделать ставку на правила приличия, дескать, мы их нарушим, если скажем что-то неподобающее про его личных знакомых. Хотя никто про них и не говорил, он сам завел о них речь…

Через три недели на новой вечеринке профессор объявил, что сегодня юбилей одного важного изобретения.

— Реанимационное зелье на основе драконьей крови было революционным шагом в целительстве, — заливался Слагхорн.

— Интересно, кого он пригласит под это дело, — хихикнула Эдна Эйвери. – Может, директора госпиталя святого Мунго?

Когда дверь отворилась, впуская профессора Дамблдора, Белла сразу сообразила:

— Ну конечно. Он же исследовал драконью кровь!

Рабастан переглянулся с ней, сделав выразительный знак глазами.

— Вы спросите, зачем приглашать профессора, которого мы и так можем видеть каждый день…

— Не спросим, — прошептал Кассий. – И так понятно. Чтобы он нам выговорил за наши непозволительные взгляды.

— Не думаю, — тихо возразил Рабастан. – Скорее, чтобы разговорить нас, подтолкнуть к неосторожным высказываниям. Не болтайте лишнего.

Они отошли подальше от директора и первых полчаса успешно избегали контакта с ним. Нужно было не только держаться в стороне, но даже в своем кружке избегать скользких тем. Дамблдор в это время захватил почти всеобщее внимание. Оратор он хороший, признала Белла. Хотя и другие факторы играют роль. Он в школе наивысшая власть. И он никогда не общается с учениками близко, сохраняет дистанцию, а значит, и некоторую загадку. Разве не каждому будет интересно узнать, что думает человек, от которого ты зависишь, особенно если случай лично побеседовать выдается редко?

Белла чувствовала, как растет напряжение у тех, кто не привык ограничивать себя, привык на слизеринских сборищах высказываться свободно.

— Может быть, пойдем в факультетскую гостиную? – негромко спросила она у Рабастана.

— Да, идея преимуществ, даваемых магической кровью, известна, — говорил директор своим хорошо поставленным голосом, заполняющим всю комнату. – Целитель Дервент в свое время посвятила ей внушительный фолиант. Мисс Дервент рассмотрела все виды расстройств, с которыми ей приходилось иметь дело в своей практике, и множество других, известных по описаниям. Специфика сильно варьировала…

— Я слышала, что магическая кровь повышает риск ментальных повреждений, — вмешалась Эдна.

Строит из себя ловкую лицемерку, усмехнулась про себя Белла. Она не верила, что Эдна продержится долго.

— Да, такая версия существует, — согласился Дамблдор. – Видите ли вы в ней какие-либо изъяны?

— Не знаю, — растерялась Эдна. – Я не знаю, какими фактами она подкреплена…

--

— Нда, риторическое состязание мы продули, — подвела итог Белла. Еще мягко сказано, за час-полтора директор просто размазал своих оппонентов по стенке — спокойно, вежливо, задавая доброжелательные вопросы.

— Ну, он в этом ас. Много лет в Визенгамоте, — пожал плечами Кассий.

— Зачем вообще было лезть спорить? – поморщился Рабастан. – Сидели бы, улыбались и соглашались. Но нет, надо было его переубедить. Ему сто лет. Что вы ему хотели рассказать такого, о чем он не знал? Придумать аргументы, которых еще никто не приводил?

— Зато информации он выложил кучу. По-хорошему, надо бы посидеть с думосбором, записать всю конкретику и проверить. Контрдоводы подобрать. У Лигейи был вроде думосбор.

— Не у Лигейи, а у ее друзей-гриффиндорцев, — покачал головой Рабастан. – Можно, конечно, у них одолжить. «Знаете, мы сомневаемся в словах Дамблдора и хотим доказать, что грязнокровки неполноценны. Вы же рады будете поделиться думосбором ради такой цели?». Очень сплотит факультеты.