Слизеринец (гет)

— О, да! — едва закрыв за собой дверь личных апартаментов, Драко дал волю чувствам и широко и радостно заулыбался. Сработал его совет Поттеру, как впрочем, и все остальное. Авроры нагрянули в школу лишь через неделю, но в тот момент, когда это наконец случилось, события понеслись вскачь. Снейпа прихватили прямо на уроках. Это событие вызвало бурную радость гриффиндорцев. Затем к директору вызвали Поттера. Потом исчез Квиррелл. На это никто, кроме Драко, не обратил внимания. А вот когда авроры сунулись в запретный коридор, то вдруг обнаружилось, что цербер, находясь в совершеннейшем бешенстве, существенно расширил лаз вниз, каким-то образом справившись с каменной преградой, вырвал из стены вмурованную цепь и последовал за обидчиком! А о том, что тот был, свидетельствовала кровь и оторванная рука. О том, что пол порушил именно цербер, говорили глубокие борозды от когтей. Пришлось аврорам и Дамблдору ускориться. Следы цербера, капли крови Квиррелла и самого пса, как и разрушения, надежно указывали путь. Пес походя выносил зачарованные двери, проломился по шахматной доске, оставив только разбитых големов и брызги собственной крови, разорвал, похоже, уже дохлого тролля и упорно пошел дальше по кровавому следу обидчика. Не остановил его и огонь.

Квиринус Квиррелл обнаружился в зале с осколками зеркала Еиналеж. Точнее, то, что от него осталось. Судя по кровавым отпечаткам и брызгам на стенах и низком потолке, следам от применения Бомбард и темномагических проклятий, он сопротивлялся отчаянно. Сам цербер тоже был здесь. Он, чудовищно израненный, лежал без сил в огромной луже своей и чужой крови среди кусков того, что еще недавно было человеком. Увидев новых противников, он оскалился и тихо зарычал, но подняться уже не смог.

Все это доставило Драко, услышавшему новости от Тонкс, знакомой с некоторыми молодыми аврорами, немалое удовольствие. Он хорошо сделал свою часть работы, а то, что не справились авроры — их проблемы. Главное, Квиррелл получил то, что заслужил, а Поттер не пострадал. Некоторое сожаление вызывал лишь тот факт, что цербер погиб. Но тот исполнил свою роль качественно и до конца. Добби лишь немного помог ему с цепью и проникновением вниз. Там дверные проемы были широки и не смогли остановить малоуязвимую магическую тварь, одержимую идеей порвать обидчика в клочья.

* * *

Освобожденный Северус Снейп недоверчиво смотрел из-за стола преподавателей на совершенно счастливого крестника, старавшегося казаться невозмутимым, а в голове вертелась только одна нецензурная мысль — «Какого... происходит? Неужели целью Драко был Квиррелл?»

* * *

Незаметно пролетело время. Как-то быстро прошли экзамены, и вот на дворе середина июня. Уже застучатли на стыках рельс колеса Хогвартс-экспресса. Драко в абсолютно благодушном состоянии лежал на мягком сидении, устроив голову на коленях Панси, оживленно болтавшей с Миллисентой. Девчонки договаривались о совместном времяпровождении летом. Думать не хотелось. С Теодором и Тонкс все уже было оговорено. Тут пальчики Панси зарылись в его шевелюру, заставив Драко блаженно улыбнуться и счастливо засопеть, погружаясь в дрему. Жизнь была хороша, и жить было хорошо.

Время до дня рождения пролетело как-то совершенно незаметно. Пару дней Драко просто отсыпался и отдыхал. Родители, понявшие, что сын вернулся в прекрасном настроении, существенно расслабились. Они были правы, у Драко не было никакого желания портить отдых ненужными сейчас конфликтами. Мама была счастлива. Она всегда тяжело переживала конфликты в семье. Отец сделал вид, что забыл о своеволии сына в вопросе помолвки. Он тоже устал от затянувшейся войны с сыном, которого по-своему любил.

Отдохнув, Драко сделал домашнее задание, которым учеников осчастливили коварные преподаватели. Он не захотел отодвигать это дело, на лето у него были планы.

День рождения Драко двадцать первого июня отметили в узком кругу. Из детей присутствовали Панси Паркинсон, Нотт и Миллисента Буллстроуд. Ну и Крэбб с Гойлом, куда ж без них. Раскрывать свое общение с Тонкс, Поттером и Лонгботтомом, а уж тем более с Грейнджер, Драко не стал. Время для этого еще не пришло, до и само общение было пока очень м-м-м... зыбким. Драко опасался делать в этом направлении необдуманные шаги.

Дни рождения Панси, Тео и Милли отметили двадцать восьмого июня, разом, во Франции. Вернулись оттуда аж двадцать пятого июля.

А уже на следующий день Драко начал претворять в жизнь задуманное. Он знал, что мама, в угоду мужу, давно не виделась с сестрой Андромедой. Нарцисса была младшей из сестер и самой мягкой по характеру. Она любила старших сестер, но была лишена общества обеих. Неистовая Белла после пропажи Темного Лорда была заключена в Азкабан. Андромеда еще раньше разругалась с родителями и сестрами и сбежала, обручившись с магглорожденным Тедом Тонксом. А Нарцисса вышла замуж за Малфоя, который искренне не любил магглов и магглорожденных. Так и пролегла между сестрами Блэк глубокая пропасть. Вот только, по мнению Драко, все это сикля ломаного не стоило. В итоге Нарцисса отправилась снимать столик в маггловском кафе неподалеку от лондонского парка, где было много детских развлечений. Отказать сыну она не смогла, а скривившийся Люциус отказался посещать маггловский мир, на что, собственно, Драко и рассчитывал. Отказывать сыну после мирно проведенного вместе времени Люциусу тоже как то не хотелось. И это было учтено хитрым мальчишкой. А маггловский мир он решил изучить основательно. В дальнейшем это могло ему пригодиться. Поэтому он уговорил Тонкс втайне от всех провести ему несколько ознакомительных экскурсий. Об этом кафе и парке с развлечениями он от нее и узнал. Узнал он и многое другое, что позволило составить отличный план на весь день.

Тридцать первого июля Драко сидел за столиком в кафе и терпеливо ждал, заранее предвкушая немалое развлечение. Ждала и Нарцисса, сидевшая рядом. Вот только она думала, что увидит Панси, Тео и Милли, и совсем не ожидала узреть Андромеду с дочерью, Лонгботтомов — бабку с внуком, магглорожденную Грейнджер с матерью-магглом,= и неуверенно озирающегося Гарри Поттера!

Увидев скривившуюся рожу Августы Лонгботтом и сообразив, что тщательно подготовленный план оказался под угрозой, Драко поднялся, учтиво поздоровался со всеми и, натянув на свое ангельски-красивое и невинное лицо одну из лучших масок, заговорил. К такому варианту развития событий он был готов.

— Я собрал всех вас, являющихся, кроме Гермионы, нашей родней, пусть и дальней, по важному поводу, — он быстро окинул всех взглядом и торопливо продолжил, видя что бабка Августа готовится вспылить. После того, как Белла довела до безумия пытками ее сына и его жену, Августа, мягко говоря, не любила Блэков. — Сегодня, как вам, несомненно, известно, день рождения Гарри Поттера, волей судьбы оказавшегося на воспитании у простых людей, которые его, мягко говоря, не любят. Я считаю нашим долгом, как родственников и друзей, подарить ему первый в его сознательной жизни настоящий праздник.

Все, шах и мат! Как бы ни бесило Августу и Андромеду присутствие их с матерью, а поделать с этим они уже ничего не могли. Как и уйти. Как они могли отказать сироте? Да и слезы, побежавшие по щекам Поттера, увидели все. Драко намеренно упомянул о жизни того у родни. Благодаря Добби Малфой теперь многое о ней знал, как и о характере Гарри, за которым исподволь наблюдал весь прошедший год. Домовик следил за Поттером и его родственниками с начала каникул.

Так вот, Гарри мог стойко терпеть побои и унижения, но был полностью беззащитен против доброго слова. Этим-то и воспользовался коварный Драко. Он бы заставил Поттера пролить необходимые ему слезы в любом случае. Нужные слова для этого были давно подобраны — как и луковый экстракт в миниатюрном распылителе в руках невидимого Добби, на всякий случай. Нет, будь Поттер постарше, слова уже не сработали бы в должной мере. Но и на такой случай у Малфоя был заготовлен неплохой план. Вырваться из заботливо расставленных им сетей родственнички могли бы только с великим трудом.

Но все великолепно сработало, а значит — Да будет праздник!

* * *

Гарри лежал на своем продавленном Дадли матрасе под старым вытертым одеялом и смотрел в потолок. На его губах играла счастливая улыбка. Сегодня был великолепный день. Как правильно сказал Драко, это был первый в его жизни настоящий праздник. Гарри и не заметил, как в первый раз мысленно назвал Малфоя по имени. Он был благодарен белобрысому слизеринцу, подарившему ему этот счастливый день.

Праздник начался с чаепития в том кафе и куска великолепного торта. Затем они всей детской ватагой катались на каруселях, качелях и прочих аттракционах. Постреляли в тире из арбалетов и пневматических винтовок и пистолетов. Взрослые проводили это время за ожиданием, а потом и беседой. Но у Гарри не было времени наблюдать за ними. Он использовал представившуюся ему возможность и развлекался вовсю. Правда, заводилой и главным генератором идей все равно оставался Драко Малфой. Потом были сытный обед и долгая прогулка по зоопарку. Затем ужин, после которого они, усталые, довольные и полные впечатлений, разошлись по домам. Его самого в Литтл Уингинг — как и оттуда ранее — доставил домовик, принадлежавший Драко.

Поттер улыбнулся и вздохнул. Жаль, что день кончился так быстро. Но немало радости ему доставили и подарки, которых было немало. Правда, большую их часть подарил все тот же Малфой. В подаренной им уменьшенной коробке был полный комплект новой дорогой, красивой одежды и обуви, безразмерная сумка, выполненная в виде рюкзачка, пара книг, а также множество красивых и качественных мелочей, необходимых для учебы. Гермиона подарила подарочное издание истории Хогвартса. Тонкс — настоящую аврорскую аптечку. Андромеда с Августой — альбом с колдографиями его родителей. Невилл подарил кольцо-определитель вредных примесей в пище. И это все не считая разнообразных сладостей и поющих открыток.

Гарри так и уснул, обнимая альбом и с улыбкой на лице.

* * *

А вот Драко не спалось. Дома он получил выговор от мамы, но это его нимало не расстроило. Главное было сделано. Не выдержав и половины дня, сестры Нарцисса и Андромеда начали общаться! Старая Августа немного поумерила свое недовольство, глядя на детей. Поттер и Лонгботтом с Грейнджер были счастливы. Он, Драко, выложился по полной, обеспечивая им веселый досуг и меняя их мнение о Малфоях еще немного в лучшую сторону. Да, гудящие ноги, трещавшая голова и потраченный день стоили этого.

Поворочавшись и придя к выводу, что не уснет, он вызвал Добби и приказал принести зелье сна без сновидений. Выспаться было необходимо. Завтра предстоял трудный день. Нужно было вытащить крестного из зельеварни и убедить его заняться тренировками. Драко требовалось стать сильнее и опытнее в схватках. Преследовавшие его Уизли заставили ощутить собственную беззащитность. Нет, он знал и умел уже немало, вот только опыта применения этой части знаний на практике не имел совершенно. Требовалось это срочно исправить.

* * *

— Весь отпуск насмарку! — жаловался другу Люциусу Северус Снейп. — Найми ты этому маленькому чудовищу учителя. Я ж зелья варить не успеваю! Только займусь экспериментами, как…. — он протянул, подражая голосу Драко с просящими нотками. — Ну кре-естны-ый! Пойдем занима-аться.

Люциус Малфой захохотал в голос, не сдерживаясь. Уж он-то своего сына знал прекрасно. Если Драко втемяшилось в голову, что Снейп нужен ему как учитель для дуэлинга и боевки — на собственных занятиях тот мог ставить жирный крест! И отказаться было попросту невозможно. Он непременно затаил бы обиду, а к чему это могло привести, знали оба.

— Откупиться не пробовал? — поинтересовался ухмыляющийся папаша, отсмеявшись. Северус только махнул рукой, подразумевая, что это бесполезно, пробовал, мол.

— Ну тогда гоняй его так, чтобы даже подняться не мог.

— Уже!

— И как? — заинтересовался Люциус. Северус не успел ответить. Дверь в кабинет приоткрылась, и на пороге появился тот, кого они только что обсуждали. Драко был встрепан и передвигался с некоторым трудом. Однако глаза его горели огнем и азартом.

— Крестный?

Снейп метнул взгляд на камин, а Люциус едва не сполз на пол, задыхаясь от смеха.

* * *

Драко вскрыл очередной тайник и рассматривал его содержимое. В его нынешнем времяпровождении был виноват сбежавший Северус Снейп, которого хватило только на полторы недели занятий! Драко и сам не знал, обидеться ему или посмеяться, как папаша, который ржал вслед крестному так, что потекли слезы и началась икота. Вспомнив, как крестный выскочил из лаборатории и, ругаясь, понесся к камину как был, в рабочем халате, Драко замер и улыбнулся. Нет, обижаться на Снейпа он не мог. Сам довел, не рассчитав в азарте тренировок. Решив не обижаться, он снова сунул любопытный нос в пыльную нишу. Там лежал узкий кинжал, судя по виду, предназначенный для скрытого ношения. Ножен видно не было. Под ним находился огромный фолиант в кожаном переплете. Письмена на нем были незнакомыми. Да и вообще трогать его Драко не собирался. Это могло быть опасным. А вот кинжал он извлек, ухватив его деревянными щипцами, которые сам и изготовил для подобных целей. Прежде чем хватать что-либо рукой, нужно было определиться с тем, не опасна ли эта вещь. А значит, нужно было вытащить ее из тайного хода, скрытого даже от домовиков, и показать Добби. Этим он и занялся, осторожно удерживая потенциально опасную вещь. Но нет, Кинжал был самым обычным, просто старинной гоблинской работы. Поэтому, дав Добби приказ сшить для него ножны из толстой кожи, Драко снова скрылся в тайных ходах. А ими был пронизан весь манор. Даже в комнатах хозяев и наследника были скрытые лазы аж в две независимых системы ходов. Все вместе они представляли из себя сложный лабиринт, который Драко и изучал год за годом. Целая сеть ходов уходила даже под землю. Но сейчас он, освещая дорогу фонарем, в котором горела свеча, шел к конкретному тайнику. Требовалось перед отбытием в школу пополнить запас зелий, множество флаконов с которыми он насобирал по тайникам и выклянчил у крестного. Сам тайник располагался в стене. Разблокировав и повернув на оси камень, Драко принялся вытаскивать из открывшейся ниши довольно большие ящички с наложенными на них чарами стазиса. Подобные ящики использовали зельевары для хранения зелий и их компонентов. Затем он извлек из кармана тряпичный сверток в кулак величиной и принялся его разматывать. В конце концов на его ладони оказался большой кроваво-красный камень, похожий на невероятных размеров рубин. Полюбовавшись бывшим сокровищем Фламеля, стащенным из-под самого носа Альбуса Дамблдора, он снова завернул философский камень и сунул его в маленькую нишу, скрытую в глубине основной. Каменная плитка, когда-то извлеченная им оттуда, была найдена на полу под ногами и снова встала на свое место. Затем на место вернулись и ящики, из которых он взял несколько флаконов.

В целом Драко остался доволен тем, как прошли эти каникулы. Он многое успел. Самыми значимыми достижениями были, пожалуй, улучшение отношений между мамой и Андромедой. Немного ближе стали Поттер, Лонгботтом и Тонкс. Регулярные совместные прогулки позволили приблизить и Тео с Милли. Они тоже с огромным интересом изучали мир магглов. Но объединять их и родственничков с Грейнджер Драко отнюдь не спешил. Время тому еще не пришло. Панси о его планах на сближение с родней и усиление рода любыми способами знала. Она отлично умела хранить тайны, Драко любила с детства, потому он и не видел причин от нее скрывать свои планы, правда, не посвящая в детали. Но вот о Квиррелле и камне она понятия не имелане знала. Такую информацию Драко разглашать не собирался вообще. Организовывая праздник для Поттера и встречаясь с ним ради совместных прогулок в маггловском мире, Драко понимал, что об этом неминуемо узнает Дамблдор. Однако в общении с родней он не видел ничего предосудительного, ведь ничего опасного для себя любимого он Поттеру не раскрывал. Да и на отца в ситуации обострения отношений с директором он мог рассчитывать. Тем более, что Люциус последовал его совету и закупил партию неплохих метел для школы. И в начале сентября он готовился отправиться в Хогвартс, чтобы принести их в дар на глазах учеников, тем самым улучшив репутацию семьи.

Еще одним важным достижением был некоторый успех в анимагии. Драко удалось трансформировать ногти на руках в крепкие когти. Не забрасывал он и занятия окклюменцией.

Однако оставалось нерешенным еще одно важное дело, которым он не собирался с кем-либо делиться. Он задумал подгрести под себя наследство семьи Блэк. Да, был еще жив последний представитель мужской линии этого рода, вот только его изгнала из рода собственная мать. А значит, что? Значит, на наследство могли претендовать: сам Драко, Поттер и Лонгботтом, как носители крови рода. Об Уизли и думать не хотелось, да и не приняла бы их магия. А вот Поттер… Нет, Драко не имел ничего против этого мальчишки как наследника. Вот только ему не давал покоя некий опекун, носивший имя Альбус Дамблдор. Директору Драко не доверял совершенно. Слишком подозрительно выглядела его деятельность в войнах с Гриндевальдом и Волдемортом. Слишком большая смертность была среди чистокровных магов в последние десятилетия. Кому досталась их собственность? Почему об этом нет никакой информации? Слишком подозрительно выглядело возвышение Дамблдора после дуэли с Гриндевальдом. Слишком подозрительной была сама дуэль. Слишком странной была пропажа наследия Геллерта Гриндевальда и многих магов Третьего Рейха. Слишком удобным был для старого паука беззащитный, но богатый сирота. Жаль, нельзя было узнать у гоблинов о состоянии сейфов семейства Поттер. Паранойя упорно твердила Драко, что там далеко не все благополучно. В общем, слишком много было странностей вокруг директора Хогвартса. Вот Малфой и решился на второй отчаянный шаг. Наследовать угасающему роду можно было двумя способами: приняв перстень наследника, что хранился у гоблинов в Гринготтсе, и соответственно оповестив об этом всех заинтересованных, или на алтаре рода. Вот только взойди он на алтарь, и пути назад уже не будет. Неудачника будет ожидать неминуемая и страшная смерть. Однако был у этого способа и огромный плюс, перевешивавший в глазах Драко все минусы и опасности. Находясь на алтаре, можно было провести несложный ритуал и скрыть наличие и личность наследника. Наличие его, конечно, выявится, если некто пожелает прибрать к рукам собственность рода. Наличие, а вовсе не личность! И отторгнуть собственность и деньги станет невозможным! И это было огромным плюсом. Драко нужно было время, чтобы окрепнуть и набраться знаний, опыта и сил.

Ждать и тянуть с попыткой принятия наследия он не собирался. Поэтому шестнадцатого августа, рано утром, он велел Добби перенести его на площадь Гриммо, что в Лондоне. Там он позвал Кричера, так звали последнего домовика Блэков.

— Кто звал старого Кричера? — старый домовик, бесшумно появившийся перед Драко, выглядел ужасно. Он был сильно сгорблен, ужасно грязен и страшно худ. Длинные уши, у того же Добби воинственно торчавшие вверх, у старика болтались, как у вислоухой собаки. Кожа на костях висела так, словно там полностью отсутствовало мясо. А увидев бельма на глазах, Драко понял, что верный слуга, переживший своих хозяев, был еще и слеп. На глаза едва не навернулись слезы от жалости, домовиков Драко понимал и ценил, но нужно было делать дело, а для чувств время было совершенно неподходящее. Да старый домовик и не понял бы этих проявлений чувств. Драко пока был для него практически посторонним, а отнюдь не хозяином.

— Меня зовут Драко. Я сын Люциуса из рода Малфой и Нарциссы из рода Блэк, — начал он произносить ритуальное представление претендента на наследие. Как и что говорить, было прописано в изученном им списке кодекса Блэков.

— Я, носитель крови и магии Рода, пришел, чтобы увидеть Алтарь и пролить на нем кровь свою во благо Рода!

Слепой домовик внимательно выслушал его и тяжело поклонился.

— Слуга Рода услышал.

Он протянул руку, в которую Драко вложил свою ладонь, и, унося мальчика, исчез с громким хлопком. Для ориентирования в доме, которому он принадлежал, Кричеру не требовалось зрение. Поэтому он появился точно перед алтарем. Драко поразился запущенности алтарного зала. Здесь одной пыли был слой не менее дюйма толщиной! Удивившись тому, откуда ее столько взялось в закрытом зале, Драко полностью разделся и, прихватив найденный в тайнике кинжал, влез на черный куб алтаря. Все, пути назад для него больше не было. Если что-то пойдет не так, его кости навсегда останутся в этом зале, став его частью. Но, приняв решение, он больше не колебался. Улегшись на спину, он полоснул кинжалом по левому запястью, а потом, перехватив его в левую руку и морщась от боли, и по правому. Кинжал упал на алтарь, выскользнув из руки, но он больше был и не нужен. А Драко прижал окровавленные руки к черному камню. В следующее мгновение по алтарю прошла заметная дрожь, и Драко показалось, что под ним находится не камень, а нечто живое, что с едва уловимым утробным рычанием пьет его кровь! Но, прогнав подступившую панику, он расслабился и заговорил, произнося ритуальные фразы.

— Как носитель Крови и Магии Рода я, Драко Люциус Малфой, претендую на наследие. Обращаюсь к вам, Предки — судите меня. Обращаюсь к тебе, Покровитель, — испытай меня. Отдаю себя во власть вашу во благо Рода.

В следующее мгновение он оказался во тьме, не ощущая тела, алтаря, верха и низа. Вокруг не было ничего, кроме безбрежной и бесконечной Тьмы. Сколько он висел в этом безбрежном Ничто, он не знал. Но в какой-то момент глаза или то, что было вместо них, вдруг уловили какое-то неясное движение. Оказалось, что вокруг него кружат какие-то существа, напоминавшие дементоров, виденных им на картинках в книгах. Вот одно из них приблизилось, и Драко смог рассмотреть вполне человеческое лицо, принадлежавшее пожилому мужчине. За ним был юноша. Потом дородная женщина. Сотни существ заглядывали ему в глаза и удалялись во тьму спустя какое-то время. Последних из них он узнал. Да и сложно было не узнать Ориона, Вальбургу и их сына Регулуса. Около него задержалась только Вальбурга. Она долго всматривалась в глаза, словно видела саму его суть. Хотя, может быть, так оно и было. Наконец она улыбнулась, и Драко услышал ее голос.

— Достоин, — она произнесла всего одно слово и приникла в поцелуе к тому месту, где должен был быть лоб Драко. Впрочем, Малфой так ничего и не ощутил.

А в следующее мгновение он оказался посреди громадной пещеры, пол которой устилал толстый слой костей. Причем оказался он там во плоти! Черепа, как и кости, были всех размеров, от крохотных до поистине исполинских. Человеческие черепа терялись на фоне других, некоторые из которых выглядели жутко, а какие-то превосходили размерами маггловский легковой автомобиль. Один и вовсе был таким огромным, что Драко пришлось задрать голову, чтобы окинуть его взглядом. Запах мертвечины валил с ног. А затем Драко увидел ЕГО. Громадное существо напоминало чудовищного пса. Оно спокойно сидело и рассматривало мальчишку мерцающими в полутьме глазами. Драко низко поклонился этой овеществленной Силе и замер, ожидая решения своей судьбы. Здесь он был лишь песчинкой рядом с горой, и даже мысль о каком-либо сопротивлении, случись что, не посещала его голову. Как понял Драко, увидев чудовище, покровитель Блэков, Гримм, был зверобогом. Древним, умным, хитрым и неимоверно сильным. У них, Малфоев, никогда не было покровителя. Только теперь Драко понял, почему Блэков, последних из родов, имевших покровителя, так боялись прочие маги. Кому хотелось послужить пищей для такого монстра?

— Детеныш? — раздался в голове мальчика низкий бас. — Последний. Др-р-ругие не подойдут. Один — пр-р-редатель, втор-р-рой слишком тр-р-руслив и слаб, тр-р-ретий испор-р-рчен. А этот? Мелкий и слабый, но уже одолел пер-р-рвого вр-р-рага. А их вокр-р-руг еще много, и они сильны.

У Драко создалось впечатление, что божество беседует само с собой или же просто озвучивает мысли.

— Жаль тер-р-рять хор-р-роший р-р-род, но детеныш не спр-р-равится, — продолжал чудовищный бог. — Помочь? Зачем? Слишком слаб, может, не мучить и сожр-р-рать? А р-р-род? Служили вер-р-рно. Детеныш смел. Жалко тер-р-рять.

Чудовище надолго замолчало, что-то обдумывая.

— Хор-р-рошо! — рыкнуло оно вдруг, видимо приняв решение. — Помогу. Но будешь должен сильную жер-р-ртву. Нет, две, по количеству дар-р-ров. Это и будет тебе испытанием. И не забывай пр-р-риносить жер-р-ртвы, когда повзр-р-рослеешь! Иначе накажу.

Драко сглотнул. Убивать кого-то собственноручно он был совсем не готов. Вот только был ли у него теперь выбор? Увы, нет. И в сложившейся ситуации винить кроме себя было некого. Впрочем, а чего еще он мог ожидать от подобной сущности? Партейку в шахматы? Правильно говорят — за все нужно платить. Влип полностью по собственной воле! Однако времени на панику и сомнения не было, поэтому разум его заработал с утроенной энергией.

— А вы можете сделать тот кинжал, что лежит на алтаре, жертвенным? — вдруг спросил он, и торопливо пояснил: — Едва ли я смогу доставить на алтарь сильного мага или магическое существо, пока не подрасту. А воспользоваться кинжалом прямо на месте мне было бы проще.

Зверобог долго рассматривал наглую букашку, но затем рыкнул.

— Хор-р-рошо!

Затем его правая лапа вдруг стремительно приблизилась, и огромный коготь ударил в левую часть груди. Драко скрутила ужасная боль. Но и сквозь накатывающее забытье он услышал рычащий бас зверобога.

— Пер-р-рвый мой дар-р-р — сила. Втор-р-рой — защита р-рр-азума.

И уже самым краем сознания уловил.

— Тр-р-ретий дар-р-р ты получишь в самый тяжелый свой час, но только если оплатишь пер-р-рвые два.

Очнулся Драко на алтаре. Ужасно болела грудь. На ней расплывалось красно-синее пятно огромного кровоподтека. А вот на запястьях не было и следа от ран. Драко, собравшись с мыслями, зашептал слова, активируя ритуал сокрытия. Затем, шатаясь от слабости, он сполз с алтаря и добрался до одежды. Помочь было некому. Пришлось обходиться своими силами. Пара зелий немного придала сил. Это позволило натянуть одежду и держась за стену, выйти из алтарного зала. Здесь уже можно было вызвать домовика.

— Кричер! — позвал он, и когда домовик появился, склонившись в глубоком поклоне, признав хозяина, велел ему вернуть себя на площадь. Уже вызвав Добби и прощаясь, он попросил старика подождать немного; когда он восстановится, то сможет по всем правилам привязать домовика к себе, а следовательно, и одарить его своей магией. Ответа он не услышал, снова проваливаясь в беспамятство.

— Хозяин Драко вернулся с прогулки, поел и спит, — услышал он голос верного Добби, приходя в себя. Домовик сказал это, точно следуя полученным заранее от Драко инструкциям. Родителям не следовало видеть его таким, как и знать о принятии рода. Пока это знание для всех будет лишним.

Дождавшись, когда Добби появится рядом, Драко велел подавать зелья и пищу. Следовало до утра привести себя хотя бы в относительный порядок.

А уже утром, в ванной, он с изумлением узрел на своей груди, там, куда ударил коготь Гримма, черный отпечаток собачьей лапы, по размеру подобный его ладони. От расплывавшегося кровоподтека не осталось и следа. Драко потер его, пробуя стереть, но нет, это было нечто сродни татуировке. Вспомнив чудовищную лапищу, способную раздавить его, как таракана, он вздрогнул и вдруг улыбнулся, сравнив ее размеры с оставленным следом. Вот это шутка так шутка! Он представил, что было бы, оставь та лапа след в нормальную величину, и едва не захохотал. Негров среди Малфоев еще не было!

Снова глотнув укрепляющего и кроветворного зелий, что позволило вернуть здоровый цвет лицу, он отправился завтракать. Следовало показаться родителям. Какой-то прибавки сил он не ощущал — свое бы наскрести в прежнем объеме! Сегодня он планировал провести весь день дома, за чтением какой-нибудь развлекательной книги из тех, что успел прикупить в маггловском мире, и отдыхать. В мире магов, увы, интересной для него литературы такого плана не было совершенно. Впрочем, убивать время на подобное чтиво Драко мог позволить себе очень и очень редко. Но сейчас был как раз именно такой случай.

— Ну и когда ты планируешь помолвку с Паркинсон? — недовольным тоном поинтересовался отец.

— Так это, чем раньше, тем лучше! — тут же сориентировался Драко.

— Значит, я начинаю переговоры? — уточнил Люциус. Драко утвердительно кивнул.

— Вот и хорошо, — бормотал он, устраиваясь в кровати получасом позже, успев отправить Панси короткое письмо. — Вот и ладненько.