Слизеринец (гет)

Поезд охраняли авроры. Зачем? Так от нападений Упивающихся Смертью, которые проявили свою звериную сущность на чемпионате мира по квиддичу. По крайней мере, так орала на всю платформу Молли Уизли. Да уж, плюнуть некуда, везде эти рыжие! Драко скривился и, быстро попрощавшись с отцом, ушел искать Панси. Сегодня он слегка задержался, и она должна была уже быть здесь.

Гермиона успела скрыться в недрах поезда, прижимая к себе любимого Живоглота, с которым теперь не расставалась. Она побежала искать Поттера с Лонгботтомом.

Первым, однако, Малфою попалась не подруга, а великий зельевар Лонгботтом, собственной прожорливой персоной. Невилл, отличавшийся некоторой излишней пухлостью, уже что-то жевал, внимательно слушая Грейнджер. Драко услышал слова «трибуна» и «огонь». Похоже, она рассказывала о пережитом. Что ж, Лонгботтому можно. Болтливостью он не отличался, и вообще на взгляд Драко был куда умнее, чем хотел казаться. Увидев Малфоя, Невилл улыбнулся и приветливо кивнул. Поприветствовав его, Драко продолжил поиски. В следующем купе обнаружился кто? Правильно! Перси Уизли! Едва не плюнув от досады, Драко двинулся дальше. А потом еще дальше. Наткнулся на близнецов Уизли, с которыми на удивление мирно разошелся. Вообще, эти рыжие братцы оказались наиболее вменяемыми из всей их многочисленной семейки, несмотря на всю свою, хм, шаловливость.

Панси обнаружилась в самом начале состава. Там же присутствовали и Тео с Милли. Вся троица весело болтала. Видимо, делились впечатлениями, скопившимися за лето. Да уж, впечатлений в этом году было с изрядным избытком. При воспоминании о пережитом на чемпионате Драко аж передернуло. А при виде того, насколько похорошела за короткое лето его любимая Панси, у Драко внезапно перехватило дыхание. Надо сказать, что ту он не видел с момента возвращения из школы. Она отдыхала где-то в Испании.

* * *

Драко замер истуканом, любуясь ей, а Панси, все поняв своим женским чутьем, наслаждалась его восхищением, слегка порозовев от удовольствия и смущения. Лишь минуту спустя он взял себя в руки и, подойдя, обнял ее, шепнув на ушко: «Какая ты стала красивая!» А смущенная Панси уткнулась лицом ему в грудь, тоже внезапно понимая, насколько ее, миниатюрную, перерос Малфой. Какой он стал… Нет, красивым он был и раньше, а… Мысли отчего-то путались, а в животе сладко заныло. Панси сглотнула и посмотрела ему в глаза. А он… Он ее поцеловал! И в этот миг для них не существовало вокруг больше никого и ничего. Ни Нотта, вытаращившего глаза. Ни улыбающейся Миллисенты. Ни несущегося к школе поезда. Был только этот, первый настоящий поцелуй любящих друг друга девушки и парня.

* * *

Как-то незаметно пролетела дорога до школы. Но вид довольного чем-то Дамблдора быстро изгнал из разума Драко сладкую муть. Узрев бородатую сволочь, он моментально подобрался и насторожился. Теперь расслабляться было нельзя, иначе все могло весьма печально закончиться. А время для любви и нежности еще будет. Может быть.

Насторожилась и Панси. Она тоже была истинной слизеринкой. Вскоре на весь слизеринский стол опустилась тишина. Затихли и равенкловцы с хаффпаффцами. Шумели только необузданные львята. Директор поднялся со своего трона, поприветствовал всех и величавым жестом отправил МакГонагалл за первокурсниками. Пришло время распределения. Спустя минут сорок Дамблдор снова поднялся на ноги и мановением руки очистил столы от остатков еды. По крайней мере так казалось тем, кто не знал о домовиках, обслуживавших школу.

— У меня есть для вас две новости, — начал директор, загадочно поблескивая очками и позванивая бубенчиками, вплетенными в бороду.

Гудевший до этого зал быстро затих, и Дамблдор продолжил:

— Соревнований по квиддичу в этом году не будет.

Зал взорвался негодующими воплями. А старик, переждав их, спокойно объявил:

— В этом году в Хогвартсе будет проводиться Турнир Трех Волшебников!

Переждав шквал воплей, он расплылся в довольной улыбке и закончил:

— И Святочный Бал.

В этот момент с грохотом распахнулась массивная входная дверь, и взглядам обернувшихся учеников предстал ОН! Аластор Грюм собственной персоной!

Отставной аврор и, по совместительству, главный параноик Англии, вошел в зал, клацая по полу когтистым протезом. Сей дивный конструкт заменял ему ногу, потерянную в одной из схваток с Волдемортом. На учеников уставился неестественно синий, круглый и страшный магический глаз. Его родного предшественника Грюм оставил там же, где и ногу. Его дубленую обветренную кожу пятнало множество шрамов, придавая лицу вид какой-то демонической рожи. Этот вид усиливало и отсутствие кончика носа. Даже посох и потрепанный коричневый плащ были, как говорится, в тему.

— Мама! — пискнул в тишине чей-то детский голосок.

— Мамы вам не помогут, — хриплым голосом немедленно откликнулся этот человекоподобный монстр, окидывая зал острым злым взглядом. — Я покажу вам, где раки зимуют, но ЗОТИ вы у меня будете знать лучше матерых авроров!

— Позвольте представит вам нашего нового преподавателя ЗОТИ, — разулыбался Дамблдор. — Профессор Аластор Грюм!

«Вот только его нам тут и не хватало», — пронеслась мысль в голове Драко Малфоя. Грюм — профессор! Да это то же самое, что дементор — колдомедик! Как говорится — мы исцелим вас от всего! Ага, одним поцелуем. Так и тут! Ему бы драконов дрессировать, а не детей заиками делать! Вон, мелкие так напуганы, что наверняка писаться и орать ночами от кошмаров будут! Ага, в кубках появилось успокаивающее зелье, значит, и крестный того же мнения.

И вообще, как Грюм умудрился профессором-то стать? Его ж из Аврората выперли за черезмерную жестокость к подозреваемым и параноидальную подозрительность! Там какой-то знатный скандал был. Вот только замяли его, причем так, что деталей никто посторонний не узнал до сих пор! Даже отец. А тут — милости просим в школу. Ну-ну, бедных авроров пожалели и избавили от такого начальника, а детей, значтитца, не жалко? А предыдущие «профессора»? Люпин? Локхарт? Про Хагрида уж и говорить нечего. Нынче что, профессором может назваться каждый? А где проверка в министерстве? Освидетельствование на психологическую и физическую пригодность в Мунго? Ее же уже лет двести назад ввели! Что, необязательной стала? Научные работы где? Признание учеными людьми? Вот взять Флитвика, Снейпа, МакГонагалл…. Да даже Трелони-алкоголичку! У них-то все это есть! Даже Трелони-предсказательница, было время, занималась наукой и писала работы и статьи. Великие истины искала. Дар-то у нее был родовой. А значит, он должен быть довольно сильным. Она и спилась-то всего лишь лет пять назад. Что-то нашла, видимо. А эти? Ну почему в Англии вечно все через …опу?

* * *

— Альбус, что это значит? — глаза Северуса Снейпа метали молнии, а голос приобрел шипящие нотки, как в минуты сильнейшего гнева. Дамблдора передернуло. Снейп знал, что директор терпеть не мог подобного голоса — змей Альбус боялся всегда, несмотря на всю свою магическую силу. А всего-то, в детстве Альби ужик цапнул за одну из загребущих ручек. Ерунда — верно? А у Дамблдора страх перед любыми змеями сохранился до сих пор! Волдеморт вон даже Нагини завел, зная об этой фобии. Ну да ладно об этом. В данный момент Снейпа интересовал ответ на вопрос о том, какого лешего директор притащил в школу Аластора Грюма?

— Так надо, мой мальчик, — ласково проворковал старый интриган. — Так надо.

— Зачем, Альбус? — продолжал допытываться Снейп, у которого было на редкость отвратительное настроение. — Ведь проблемы наверняка будут. Он же ненавидит всех слизеринцев поголовно, невзирая на пол и возраст!

Дамблдор сделал многозначительную мину и потянулся за чашечкой сладкого чая. Это означало, что отвечать он не собирается.

* * *

— Молчать, когда я с вами разговариваю! — орал Грюм, брызгая слюной на замерших и бледных учеников. — Здесь вам не тут! Я вас научу ЗОТИ любить!

В этот момент приоткрылась дверь, и в кабинет робко заглянул, как всегда опоздавший, Рон Уизли.

— Ну и что ты там стоишь? — рявкнул Грюм, бешено уставившись на рыжика, но разглядев цвета Гриффиндора, чуть сбавил тон. — У тебя что, языка нет, чтобы постучаться?

— Виноват, сэр! — вытянулся Уизли покраснев и состроив дебильную рожу. — Исправлюсь, сэр!

— Вольно, — смягчился Грюм. — Займи место в строю.

Уизли бегом кинулся к своей парте. Проводив его одобрительным взглядом, Грюм вновь осмотрел вытянувшихся по стойке смирно учеников и рыкнул:

— Сидеть! И не дай Мерлин, я хоть один шорох увижу!

Затем он подождал, когда ученики опустятся на стулья, и продолжил.

— Тема урока — дементоры.

* * *

Неделю спустя Драко лежал в личной ванне, в теплой воде, покрытой обильным слоем пены от добавленного туда зелья, и отмокал. Только что закончилось третье занятие по ЗОТИ. Слизеринцы уже выли. Грюм оказался настоящим садистом. Мало того, что он буквально вбивал знания в пустые головы учеников, так он еще и люто ненавидел слизеринцев. Это вылилось в то, что факультет уже ушел по баллам далеко в минус. Впрочем, Гриффиндору пришлось не легче. В отместку за такое демонстративно-предвзятое снятие баллов начал зверствовать Северус Снейп, придираясь к гриффиндорцам на зельеварении по любому поводу. Это заставило взвыть уже Минерву МакГонагалл, и вышел знатный скандал, однако ничего не изменилось.

На первом занятии ЗОТИ Грюм дал теорию, надо признать, в весьма полном объеме. Многих деталей Драко, интересовавшийся дементорами специально и перерывший обе доступные ему родовые библиотеки, не знал. На второе занятие отставной аврор сумел добыть дементора и все занятие дрессировал, а иначе этот процесс было и не назвать, учеников, держа их в одном небольшом помещении рядом с чудовищем. Зато на третье занятие чары Патронуса вышли у большей части учащихся всех четырех факультетов. Оставшимся пришлось приседать и отжиматься все занятие. Кроме того, Грюм пообещал им, что они не сдадут экзамен по ЗОТИ, если будут так отвратительно учиться. Трое из бедолаг были слизеринцами. Это были Грегори Гойл, Винсент Крэбб и Миллисента Буллстроуд.

Драко пошевелился, чувствуя как зелье буквально отъедает пот и грязь с тела, и взялся за мочалку. Дольше нежиться в воде он себе позволить не мог. Ребятам требовалась помощь.

* * *

Северус Снейп мрачно сверлил глазами учеников. Под этим взглядом аппетит пропадал даже у толстокожих гриффиндорцев. Впрочем, причину отвратительного настроения декана Слизерина знали все. Достаточно было взглянуть на пустое место за слизеринским столом, где обычно сидел его белобрысый любимец.

Гермиона сглотнула, когда черные бездны глаз Снейпа прошлись по ней и замерли на Поттере.

За столом преподавателей тоже пустовало одно место. Сегодня случилось страшное. Насмерть сцепились Грюм с Драко Малфоем! А произошло это так: многочисленная компания гриффиндорцев столкнулась с пятеркой слизеринцев недалеко от Большого зала, когда шла на обед. Слизеринская сторона была представлена Малфоем и его друзьями. Среди гриффиндорцев была сама Грейнджер, Уизли, который Рон, и Поттер, а также несколько человек с других курсов. И все бы ничего, но Уизли не смог спокойно пройти мимо Драко. С него-то все и началось. Слово за слово. Подключился Поттер, который с некоторых пор видел в Драко абсолютное зло. И вот слизеринцы уже вынуждены обороняться с палочками в руках!

— Хорек поганый! — выкрикнул оскорбление Уизли, поймавший связывающие чары и больно ударившийся об пол, не удержав равновесия.

— Хорек, говоришь? — внезапно донесся до учеников голос Грюма! А сам он вдруг обнаружился всего в пяти метрах от толпы замерших ребят. — Сейчас проверим, какой из него хорек!

И Грюм, шагнув ближе к гриффиндорцам, запустил в Малфоя какие-то чары! Крик боли Драко, которого сложило пополам при их попадании, вдруг сменился вигом и каким-то тявканьем. Затем на месте упавшего Малфоя с пола поднялось нечто мохнатое, черно-белое, довольно крупное. А в следующее мгновение, с глухим утробным рыком, зверь, размером со среднюю собаку, похожий на помесь медведя и куницы, в которого вдруг обратился слизеринец, бросился на преподавателя! Гриффиндорцы кинулись врассыпную. Быстрее всех удирал Рон Уизли. Поттер же, напротив, неподвижно замер. Грюма подвело то, что он подошел слишком близко к ученикам. Часть пути зверь прикрывался ими. А миновав учеников, он увернулся от бордового луча и, взвившись в коротком прыжке, вцепился в левую руку отставного аврора, которой тот успел прикрыть горло. Хрустнули кости, поддаваясь мощным челюстям. Крик человека слился с рычанием рвущего его зверя, остервенело мотающего головой. Все смешалось! Упавшие тела на полу. Вспышки чар. Человечья и звериная кровь. Какой-то незнакомый, но очень мерзкий запах, скорее, даже вонь! Крики и глухой рык. Неизвестно, чем бы это в итоге закончилось, но вмешался примчавшийся на крики Филиус Флитвик. Он мгновенно парализовал обоих противников. Только тут стало возможным отчетливо рассмотреть страшно изрезанного зверя, в котором Гермиона узнала крупную росомаху, несколько нетипичной черно-белой расцветки. Ее челюсти намертво вцепились в ключицу Грюма, чуть-чуть не достав до его горла.

Их так и унесли вместе в Больничное крыло. Говорят, даже целителя Сметвика пришлось вызывать, чтобы сохранить Малфою жизнь, настолько сильны были повреждения от режущих чар. Сейчас он находился в Мунго. Нелегко пришлось и Грюму, на которого целители смотрели с презрением и не церемонились. А здесь находился Снейп, свирепевший с каждым часом все сильнее и сильнее. В таком состоянии его опасались даже слизеринцы. И даже Дамблдор начал кидать на него опасливые взгляды.

* * *

Драко приходил в себя медленно. Сначала вернулась боль. Сильная боль. Это вызвало желание залезть в глубокую темную нору и зализать раны. Никто не должен видеть, что он ранен, иначе сожрут. Потом возник вопрос — какая нора? Кто сожрет? Что вообще происходит? Он зверь. Нет, он человек! Его зовут Драко Люциус Малфой-Блэк. Но он зверь? Да, он был зверем, когда на него напал преподаватель. Как это возможно? И сразу всплыл в еще затуманенной памяти ответ — анимагия! Грюм, злобная скотина, спровоцировал его первое обращение насильно! Ну и немудрено, что поплатился за это. Инстинкты взяли верх. Драко сглотнул. Он еще помнил хруст костей на зубах и великолепный вкус живой крови. Великолепный? Драко передернуло, что вызвало острый приступ режущей боли по всему телу. Эта боль заставила его сжать челюсти и замереть. А в голове снова пронеслось:

«Никто не должен видеть, что ему плохо. Что он ранен».

Это снова вызвало неприятие и вопрос.

«Почему? Колдомедики... Нападут! — подсказывала звериная часть, посылая образы, где эти самые колдомедики рвут его тело желтыми клыками. — Бред!» — передернуло его от таких видений и, собравшись с силами, он постарался взять верх над проснувшимися звериными инстинктами. Сейчас было не их время.

Спустя примерно пятнадцать минут Драко смог открыть глаза. Он находился в больничной палате и, похоже, что в госпитале Святого Мунго. Помещения в Больничном крыле Хогвартса отличались от того, что он видел сейчас. Хотя потолки и здесь были белыми, но вот стены были выкрашены в салатово-зеленый цвет, в отличие от голубого в Больничном крыле. Кровати были такими же, как там, как и ширмы, пара которых стояла в углу у двери.

Стоило ему немного пошевелиться, как вскоре снаружи затопали и из коридора ввалилась пара колдомедиков, один из которых оказался знакомым Драко Гиппократом Сметвиком. Увидев очнувшегося Драко, Гиппократ расплылся в широченной улыбке.

— Вот видишь, дружище, — прогудел он. — Если пациент хочет жить, то колдомедицина бессильна!

При этом он легонько пихнул локтем в бок щуплого напарника. Впрочем, того едва не швырнуло на пол. Если этот колдомедик был невысок и фигурой напоминал скорее подростка, то сам Сметвик походил больше на былинного богатыря.

— Все бы тебе шутить, — отозвался щуплый, восстановив равновесие и ничуть не обидевшись. — Не пугай мальчишку.

— Да напугаешь его, — усмехнулся Сметвик, подходя к Драко и накладывая на него диагностические чары. — Ты бы Грюма видел. Этот мальчишка ему чуть руку не отгрыз.

— И правильно сделал! — откликнулся тот. — Вот только не отчислили бы мальчишку за нападение на преподавателя.

Сметвик довольно расхохотался в ответ.

— Учить надо было устав Хогвартса, а не девкам под подолы заглядывать! Пункт сто сорок первый глава одиннадцатая гласит — ученик имеет право на самозащиту при нападении на него преподавателя или любого другого взрослого мага или ученика, любыми доступными средствами, если есть угроза его жизни и здоровью. Так что не отчислят. Грюму вообще не следовало нападать. Более того, это прямо запрещено уставом школы!

— А кто его видел-то, этот устав, — слабым голосом проговорил Драко. — В библиотеке его нет.

— Как это нет? — Возмутился Сметвик. — Я держал его вот этими самыми руками!

И он потряс перед носом Малфоя своими крупными ладонями. От ни пахнуло какими-то травами.

— И тем не менее, его там нет, — откликнулся Драко. — Я искал его не раз. А библиотекарь молчит!

— Так! — Сметвик стал предельно серьезен. — А вот этого я терпеть не стану! Хватит!

Быстро напоив Драко зельями, он куда-то направился с самым решительным видом.

— Бороду Альбусу он на этот раз повыдерет, — сказал щуплый колдомедик, которого Драко представили как целителя Шаффика. — Гиппократ его терпеть не может, а тут такой повод! Нападение преподавателя на ученика и пропажа такого важного документа! А на Альбуса у шефа давно руки чешутся. Тем более Гиппократ с некоторых пор состоит в совете попечителей, а значит, имеет законный доступ в школу.

* * *

На следующий день настроение Северуса Снейпа начало улучшаться с самого утра. Сначала пришло письмо, что вчера поздно вечером пришел в себя крестник. Об этом его уведомил Люциус. А затем Альбус выполз на завтрак каким-то помятым, покряхтывая и постанывая. И только изрядно присмотревшись, Северус узрел тщательно замазанный чем-то фингал под правым глазом директора и несколько поредевшую бороду! Кроме того, Альбус несколько раз щупал языком зубы и кривился, когда думал, что на него не смотрят. А все вместе это могло означать только одно: кто-то основательно намял великому магу Альбусу-много-имен-Дамблдору бока! Хотел бы Северус пожать руку этому безрассудному, но храброму человеку.

* * *

В школу Драко вернулся только спустя три недели, как раз к прибытию гостей из других магических школ. В министерстве набирал обороты нешуточный скандал. Грюма временно отстранили от преподавания, хоть и оставили в Хогвартсе. ЗОТИ временно начал преподавать вполне вменяемый пожилой аврор Маркус Кап. А Аластор Грюм теперь мрачно сверлил взглядом учеников, встречаясь с ними в основном только за приемом пищи. А старого аврора в свою очередь теперь часто сверлили холодные серые глаза. Несколько раз Драко ловил себя на том, что наблюдает за Грюмом, словно зверь из засады, готовый броситься и вцепиться в горло. Нет, это поведение его не устраивало. Он безусловно отомстит Грюму, но чуть позже. А пока нужно переключиться с него на что-то другое. И этим другим стало прибытие в Хогвартс гостей.

Драко стоял в толпе слизеринцев, обнимая прижавшуюся к нему Панси. Этот осенний день выдался на редкость холодным, ветреным и ненастным. Ледяной ветер норовил забраться под просторные мантии и холодил тела. С затянутого низкими тучами неба сыпал мелкий противный дождь. Вот Пэнси и жалась к нему, гостеприимно укрывшему ее полами широкого теплого плаща. Ученики мерзли, мокли, ворчали, но любопытство пока пересиливало неудобства. Им было обещано фееричное зрелище!

— Смотрите-смотрите! — раздался чей-то крик со стороны барсуков. — Там, в небе!

Драко зашарил глазами по тяжелым серым тучам. Ага, вот оно! Разрезая серую хмарь, по небу аки по земле неслись огромные и тяжелые даже с виду кони. Они были красновато-рыжей масти и абсолютно бескрылыми! В воздухе их несомненно поддерживала исключительно магия. Их было аж восемь штук! За ними двигалась огромная золотая карета, переливавшаяся даже в нынешнем тусклом свете. Истинные размеры коней и транспортного средства Драко смог оценить только когда копыта первых с тяжким грохотом ударили в землю. Да, на этакой лошадке даже Хагрид казался бы младенцем! Под стать лошадям оказалась и директриса Шармбатона, для которой расторопный мальчишка в голубом шелковом одеянии выдвинул из недр кареты специальную лесенку. Мадам Максим оказалась на голову выше Хагрида!

Вспомнив о леснике, Драко быстро нашел его взглядом. Лесник стоял словно громом пораженный! Перед ним точно была женщина его мечты.

Хмыкнув, Малфой продолжил наблюдения. А между тем из кареты уже высыпали и остальные пассажиры. Оказалось, что там находилось два десятка девушек и десяток парней. Увидев их голубые шелковые одежды, Драко вновь хмыкнул. На холодном ветру кожа французов уже начала приобретать цвет их собственных одежд! Видимо, узрев это, опомнился Дамблдор и гостеприимно пригласил гостей в замок, отрядив МакГонагалл в провожатые.

— Там-там! — снова донесся чей-то голос, и головы синхронно повернулись к озеру. А там, из темных глубин медленно поднимались мачты огромного корабля. На них и на вантах виднелись ракушки и водоросли. Вода стекала с обрывков парусов. Вздох ужаса вызвали несколько суетящихся на палубе скелетов, бодренько спихивавших за борт приобнявшего корабль гигантского кальмара, внезапно оказавшегося вне родной среды обитания. Когда громадная туша с плеском обрушилась в воду, эти же костлявые ребята шустренько подвели корабль ближе к берегу. А там откуда-то появился причал, хотя Драко мог бы поклясться, что секунду назад его и в помине не было! Пока он приходил в себя от неожиданного открытия, о причал уже грохнули сходни и на берег направились три десятка парней в сопровождении высокого мага. Все они были одеты в теплые, отороченные мехом плащи. По причалу топали тяжелые ботинки. В руках каждого из прибывших был посох.

— Крам, Крам! — разнеслось среди несдержанных гриффиндорцев. Бросив взгляд туда, Драко едва не засмеялся. У Рона был такой вид, словно его напоили амортенцией! Он желал Виктора Крама целиком и полностью! И ладно бы только он один. Тот, о ком шла речь, даже с шага сбился, узрев такое непотребство! Ему явно захотелось обратно на корабль.

Потом был пир. И Крам, усевшийся напротив Драко. Дурмстранговцы, видимо, выбрали самый, по их мнению, подходящий стол. Впрочем, слизеринцы всегда отличались манерами и сдержанностью в лучшую сторону. Поэтому поступок иностранцев Малфоя не удивил. Удивил Крам, обратившийся именно к нему на вполне неплохом английском.

— Разрешите представиться, Виктор Крам.

— Драко Малфой, — так же коротко представился Драко.

Именно в этот момент на столе появились разнообразные кушанья, многие из которых он видел впервые. Приглядываясь к иностранцам, а иногда и обращаясь к тому же Краму за пояснениями, он попробовал борщ, пельмени со сметаной, блины с начинкой и без и многое другое, названий чего он попросту не запомнил.

Уже в конце обеда Виктор, как он предложил себя называть, привлек внимание Драко и негромко поинтересовался, невольно ежась под жадными взглядами нажравшихся гриффиндорцев.

— Чего это они?

Малфой хмыкнул. Его потянуло немного пошутить. Впрочем, в каждой шутке есть только доля шутки, ведь так? А остальное-то там — голая правда!

— Так у нас довольно-таки свободные нравы. Это, конечно, не одобряется администрацией школы, но и особо не осуждается. Главное, не попадаться. Ну и некоторые мальчики с мальчиками… Понимаешь?

Драко с невинным видом смотрел, как по мере осознания в глазах Крама поселяются отвращение и ужас, а ближайшие слизеринцы с трудом сдерживают смех. Они-то знали, что и такое, конечно, бывало, но довольно редко. С близнецами Уизли, например. Впрочем, гриффиндорцы на Крама действительно смотрели как-то уж очень странно. Увидев это, начали хмуриться и внезапно призадумавшиеся слизеринцы. В их умах явно поселилось сомнение.

— А? — вопрос застрял в горле Крама, только взгляд красноречиво прошелся по слизеринцам.

— Не. У нас такого непотребства нет, — усмехнулся Малфой, припомнив, впрочем, пару закончивших школу личностей, бросавших на него когда-то сальные взгляды. — Практически все из нас уже помолвлены, а кто-то уже и женат. Нам рода продолжать надо, — Драко отхлебнул яблочного сока. — Ах да, — продолжил он после недолгой паузы. — Должен предупредить, раз уж разговор зашел об этом. К Хагриду, когда он пьян, лучше не подходите. Вот это по настоящему опасно.

— Почему? — тут же заинтересовался Крам, да и ближайшие дурмстранговцы тоже навострили уши.

Дальше Драко лишь слушал. Нашлось много желающих просветить новичков, как оказалось, неплохо знавших английский язык, о местных реалиях. Например, о том, кого и почему боялись дементоры.

* * *

Проснувшись утром, Драко долго валялся в постели, благо раннее пробуждение это позволяло. Однако как бы хорошо не лежалось, а занятий никто не отменял. Сладко потянувшись, он вылез из-под одеяла и поплелся в ванную комнату. Прохладный душ взбодрил и прогнал остатки сна. Быстро одевшись, он покидал в сумку пергаменты и нужные учебники. Затем, зевнув напоследок во всю пасть, благо никто не видел такого нарушения аристократического образа, он покинул апартаменты. Дождавшись Панси, отправился на завтрак, по пути здороваясь и раскланиваясь с встречавшимся населением замка. На подходе к Большому залу пришлось пропускать толпу барсуков. Многие хаффлпаффцы разулыбались в ответ на его приветствие. Да, определенно, мнение барсуков о себе ему удалось существенно изменить и улучшить. Это был несомненный плюс.

За столом уже расположились дурмстранговцы в полном составе. Ночевали они на своем корабле. Как оказалось, на нем были весьма комфортные каюты. Даже питаться, в принципе, они могли там же. В наличии были великолепный камбуз и умелый кок, отлично кормивший живую часть команды и пассажиров. Но и посмотреть на жизнь Хогвартса гостям было любопытно. Кстати, выяснилось, что и учиться гости будут продолжать вместе с местными, благо размер аудиторий это позволял.

Не успели они с Крамом разговориться, как со своего трона поднялся Дамблдор и объявил, что уже завтра с утра начнется прием заявок от учащихся на участие в Турнире. Для этого из министерства будет доставлен специальный артефакт, называемый Кубком Огня. Участвовать могли только лица, достигшие семнадцати лет. Это ограничение Малфою пришлось весьма по душе. Участвовать самому ему не хотелось абсолютно. Не видел он ничего привлекательно в том, чтобы соревноваться или тем более сражаться с кем-то на потеху толпе, да еще за столь скромный, по меркам Малфоев и Блэков, приз, как тысяча галеонов.

Затем радостно гомонящая толпа поспешила на занятия. У Драко сегодня были сдвоенные зелья и история. Весь день он занимался тем, что наблюдал за гостями и искренне забавлялся. Да, Северус Снейп на пару с Биннсом могли впечатлить кого угодно, к ним непривычного. Первый — своими знаниями, требованиями и гнетущей для постороннего человека атмосферой занятий. Второй — убийственной монотонностью речи, которая, несмотря на то, что призрачный профессор рассказывал весьма интересные и познавательные вещи, усыпляла так же верно, как зелье Живой Смерти. Впрочем, зная об этом, Биннс никак не реагировал на засыпающих, чем многие и пользовались.

Весь день ученики мечтали и делились своими, по большей части идиотскими, планами на Турнир. Большая часть мечтала об участии. Даже многие из тех, кто не подходил по годам, думали, как обмануть чары защиты Кубка. А в том, что такие чары будут, их уверил директор.

Кубок привезли не утром, как он обещал, а лишь к обеду. Установили его перед преподавательским столом и сразу наложили защитные чары. Только теперь Малфою удалось рассмотреть эту весьма примечательную вещь. Кубок был огромен — не меньше чем ведерной емкости чаша стояла на толстой витой ножке, увитой лозами растительного орнамента. Сделан сей артефакт был из бронзы.

При виде сей чудной вещицы у Малфоя пронеслась мысль, что из него мог бы хлебать вино тот же Голгомаф, например! Однако никакого вина в кубке не было. Там полыхал негасимый магический огонь! И, как мотыльки на свет, к кубку немедленно стали слетаться кандидаты на участие в Турнире. Первыми прошли гости. За ними потянулись и хогвартские желающие. Каждый из них бросал в огонь клочок пергамента со своим именем.

Основательно позабавили близнецы Уизли, не подошедшие по возрасту, но горевшие желанием если не поучаствовать, то поприкалываться. Они напились старящего зелья и пересекли черту, которой служащие министерства прямо на полу отметили границы защитных чар Кубка. В итоге братцы обзавелись длинными бородами, седыми шевелюрами, скрюченными и больными спинами, основательно ослабшими ногами, которые дрожали при каждом шаге. Обзавелись они и шикарными пигментными пятнами, а также морщинами. А у Фреда, или Джорджа, впрочем, неважно, еще и геморрой появился. Его близнец заработал простатит в период обострения. В общем, они познали весь спектр ощущений немагического старика, пахавшего на «дядю» всю свою жизнь в поте лица и основательно угробившего здоровье! Их собственные лица надо было видеть! После такого фиаско желающих жульничать как-то сразу поубавилось. Впрочем, в Больничном крыле до вечера обосновались еще трое «пенсионеров». Самое занятное было в том, что преподаватели не вмешивались, а лишь позабавились вволю, наблюдая со стороны.

На следующее утро Большой зал был полон, что в иное время было делом невероятным и попросту невозможным. Все ждали, когда будут объявлены имена чемпионов.

Вот, пользуясь правом хозяина, к кубку подошел Альбус Дамблдор и сотворил какие-то чары, быстро вычертив в воздухе неимоверно сложный знак. Кубок словно вздохнул, просыпаясь! Пламя на мгновение втянулось внутрь, а в следующий момент с ревом взметнулось на двухметровую высоту. Во все стороны полетел невесомый пепел, выброшенный из чаши. Директор ждал. Ждали, затихнув, и все остальные. Вот огонь слегка осел и взвился вновь, на этот раз выбрасывая из чаши кусочек обгоревшего пергамента. Загребущая рука Дамблдора перехватила его еще в воздухе, и директор провозгласил, повысив голос.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

Зал взорвался приветственными криками. Красивая блондинка поднялась из-за стола Равенкло и по знаку директора подошла к преподавательскому столу. А в воздухе уже кружился следующий клочок с чьим-то именем.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — объявил Дамблдор и схватил третий, горящий кусочек пергамента.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

На этот раз ученики Хогвартса орали так, что, казалось, стены того и гляди пойдут трещинами, а крыша рухнет! А Драко во все глаза смотрел, как волнуется в кубке пламя. Что-то явно шло не по отлаженному сценарию! Вдруг, взревев, словно лесной пожар, огонь взвился на высоту метра в четыре, спалив пару зависших над кубком свечей. А в воздухе закружились еще два обгорелых клочка! Это событие привело к тому, что в зале мгновенно установилась мертвая тишина. Было слышно, как скрипят и трещат суставы у Дамблдора, который не успел поймать сию неожиданность. Из-за этого он, кряхтя, подбирал эти клочки с пола. Затем директор недоуменно уставился в них и надолго замер неподвижно. Затем он осмотрел притихший зал и произнес:

— Гарри Поттер и Драко Малфой!