Паутина света. Книга 3 (гет)

32.

- Каждый несет в себе свою судьбу. — Говорит Тамаки, собирая палочки с письменами. — Демон, человек, зверь ли, даже горы и Океан — все, что в мире есть. У гор судьба простая, у воды — сложнее, больно субстанция непостоянная, а про воздух я и не говорю. А вот у разумных судьба бывает попроще — потому что те, кто разум имеет, сам себя в некие границы ставит: редко кто может быть хаотичным, как океанская волна. Вот тебе, молодой глава, простой пример: идет себе человек по зимним горам — и вдруг решает: побегу! Врага увидел аль друга — неважно, важно, что готов по горам бегать, головой рисковать. Никто еще не знает, что он побежит — может, и он сам, а только облачка пара изо рта его уже совсем другие поднимаются, вот как. Да, Амакава-доно, может, и рефлекс, только, веришь или нет, а дыхание есть у всего: и горы дышут, и моря, и даже звезды. Ну, положим, звезды я читать и не умею — хотя, говорят, есть такие умники, а вот что касается вещей на земле… Почему “знаки на облаках”, а не “дыхание”? Так не видно его, дыхания-то, а вот пар хорошо видно… Вот и палочки в твоих руках — это как тот пар дыхания, ты загадываешь — ты кидаешь. Ладно, молодой глава, задумывай вопрос да и… м-да! Не знаю, что ты там задумал (и нет, не говори ни в коем случае!) да только выкинул ты самое плохое сочетание! Если на дело — отложи его месяца на три как минимум, а если на события — что ж, приготовься к проблемам! Да, срок тот же — месяца три...

— Эй, ты! — Останавливаюсь. Ребята мне смутно знакомы: вроде бы вот это светловолосое чувырло зовут Валера и учится он в седьмом “А”... И чего пристали? Иду, никого не трогаю…

— А чей-та ты один сегодня, а, друг? — Смотрю на него с недоумением. Один? А с кем должен быть? В классе у меня есть друзья… ну, скажем, хорошие приятели, только живут они в противоположной стороне… С другой стороны, что-то такое смутно ощущается: я действительно давно не хожу один… и чего они от меня хотят?

— Так получилось. — Пожимаю плечами. И, вежливо, как мать постоянно долбит, добавляю. — Могу еще чем-нибудь помочь?

Тупые взгляды. Ну, не могу — значит не могу. Прохожу вперед… и получаю пинок в спину. За что? В смысле, что за? Мышцы отзываются звенящим напряжением — амулетизация. Шаг, шаг, шаг, поворот — мой сенсей научил меня правильно реагировать на “роняющие” удары, оперируя собственным центром тяжести как противовесом, да и рюкзак за спиной помогает — там учебники, около четырех килограмм… Взгляд юного подпевалы полон превосходства и рот распахнут в щербатой улыбке… идиот, что ли? Удар с ускорением “пробивает” никак не подготовленный пресс — теперь ущербный долго не закроет пасть…

Наверное, стоило просто уйти — но я еще пару секунд смотрю на корчащееся тело: изо рта пострадавшего идет кровавая пена, но эмоций по-прежнему нет. С криком “да ты че!” отмирает Валера… и достает нож. Держа вю — я уже видел этот клинок, точнее, одинаковые “выкидухи”, которыми пацаны понтовались во время “похода” в десятом классе. Аккуратно, правда, хвастались — классная на раз-два отбирала “опасные предметы” — и хрен потом назад получишь. Тогда они вызывали у меня естественное опасение — это хоть и тупое, как выяснилось, и короткое лезвие вылетает слишком быстро. Не люблю холодное оружие, и вообще не люблю оружие. Особенно не люблю оружие, нацеленное на меня. Подшаг и шаг в сторону — истерящий пацан, “лучшего друга” которого я отоварил только что оказывается сзади-сбоку: обычный человек не успевает за магом, а уж за Амакава… Удар раскрытой ладонью… скорее, касание — и запутавшийся в собственных ногах противник падает на асфальт. “Изменяющий свет” — оружие и инструмент, и созидание, и разрушение, правильно дедушка говорил. Справа — и тоже с ножом накатывает этот самый белобрысый “шеф” местной школьной шайки. Идиот. До меня с некоторым опозданием доходит, что придурок просто затеял очередное укрепление авторитета — смутно припоминаю, как слышал разговор пьяных лбов на выпускном: мол де “пырой” даже шкет из ботаника вытрясет бабло, даже если тот ботан уже в институт ходит. Отвожу руку с клинком и — касание другой до лба. Фу! Умываться чаще надо! Первая эмоция пробивается через барьер отрешения — и вместе с ней накатывает чувство неправильного… нелогичного… что не мешает мне подобрать валяющуюся ветку. Свет! И бросок. Целую вечность в ускоренном времени смотрю, как кувыркающийся в воздухе метательный снаряд догоняет спину самого умного из все “шайки”. Придурок — ну кто убегает по прямой? И главное, место подобрали какое — между двух зданий, вроде и дорога с тротуаром близко, и не видит никто… Амулет-ветка все-таки втыкается в спину противника и срабатывает: мягкий толчек золотого света в глаза — и последний нападавший падает головой вперед. Сотрясение мозга гарантировано. Морщусь. Дед будет ругать — световая вспышка при работе амулета показывает на совершенно херовый КПД продукта “парома”. Стоп, какого еще парома? У нас на озере нет никаких паромов — только речные трамвайчики… то есть на реке. Хм, странно, Москва-река, а город называется Такамия… да, точно, вон видны далекие пики гор над знакомой пятиэтажкой дома… Но у дома деда нет парка… и школы нет… и я только что “уработал” четырех детей — правда, шлялись они по клановой территории, и на холодную просьбу покинуть земли Амакава (я подражал деду — вот у кого высококлассно получается управлять голосом!) ответили насмешками, а один кинул грязью. Ну да, будут слушать семилетки пятилетку — и Химари как на зло в лаборатории приходит в себя после того злополучного падения. Так, стоп! Я все понял! Это не нелогично — я просто сплю! И если открыть глаза…

… в панорамное окно гостиницы с видом на ночное море заглядывала огромная, круглая Луна. Полнолуние. Ночное “светило” висело низко над горизонтом, и атмосфера, как хороший телескоп, “приблизила” диск небесного тела, да так, что я отчетливо видел рельефные кратеры по “боковой “ поверхности... Сон, нелогичный, странный, бредовый, тускнел… но отпечатался в памяти крепко. Сон, всего лишь сон… в котором я без всякой жалости, используя свои “супер” по сравнению с обычным человеком силы, отправил на больничную койку четырех детей. Двоих — точно надолго, двоих — навсегда. Правда, у сна свои законы — тогда мне это казалось логичным и правильным… странный сон. После “переноса” мне, конечно, тоже снились сны — но обычно я ничего не помнил на утро. Бледные сны — не то, что недавно “проигранный” сюжет: я действовал там совершенно... “реально”? Вот в “прошлом мире” мне такие яркие сюжеты снились не то, что бы часто… периодически. Особенно в первые ночи под установкой в лабе — как раз всякие сценки из прошлого “переигрывались”... блин. Ксо! Черт-черт-черт!!! Только не говорите мне, что…

… что я способен на сноходчество без всякой машины… теперь. “Такая медитация — ключ к глубокой работе с собственным сознанием. Глубокий анализ собственных поступков, управляемые сны и даже пресловутый “истинный внутренний мир”, куда мангаки отправляют каждого второго своего героя…” Шимата! Я что, все-таки “сломал”, в смысле, “взломал” свои мозги во время сумасшедшего амулетостроительного рывка?! О, черт… Или я путаю класс явления, и бывают “просто сны”? Такие яркие… кажется, я могу вспомнить каждый фрагмент посекундно… И действительно, я ощущаю, как будто бы делал это все… сознательно?

В основу сна легло мое реальное воспоминание о школе “оттуда”: и короткий сквер между домами, и странное нападение четверки — меня так же токнули и я рассадил ладони об асфальт. “Умирание чувств” в критической ситуации — это для меня нормально, вот, помню, в шесть лет… так, не отвлекаться. Я тогда показал скалящимся придуркам свои ладони (не вставая с земли) и совершенно спокойным голосом попросил йод или зеленку — обработать. Кажется, я их не то, что бы смутил или напугал… опасно согнул шаблон. “Жертва” должна была трепыхаться, а не спокойно говорить. “Пошли отсюда” — и потом, в следующий раз, я пообщался с ними на выпускном. Просто обходил эту компанию — а они не замечали меня. Выпускной… м-да, я тогда много интересного услышал от бывших одноклассников и других выпускников, включая и эпизод с гоп-стопом и ножами-выкидухами (парни собирали “еще на водку”, уже изрядно подшофе). Собственно, так сильно ненавидел я их совсем по другой причине — уже дома мать обнаружила порванные о дорогу на коленях штаны (падать правильно меня “там” никто не учил) — и устроила грандиозный скандал! Вещи тогда “доставались” с трудом — но, на мой тогдашний взгляд, все-таки не на столько, что бы орать… Это было в первый раз, когда мои нервы не выдержали, и вместо холодного молчания она получила сухую отповедь… видимо, нервная система не выдержала двух подряд погружений в безэмоциональное состояние... и совершенно напрасно я тогда раскрыл рот. Трехдневная истерика и потом… отец стыдливо отводит глаза: в доме у моей семьи был отчетливый матриархат. (Ксо! Только не говорите мне, что моя текущая “гаремная” семья — это попытка компенсации за детские психотравмы?!) А я думал, что уже простил мать… тем более, теперяшняя шестидесятисеми летняя пожилая женщина совсем не походила на тот сорокалетний клубок нервов конца девяностых годов… Короче, я этих уродов был готов убить — даже проигрывал в голове сценарии, как заманиваю их вечером в парк, лучше по одному… дурацкие жестокие детские мысли. Кстати, и во сне, видимо, я думал все-таки не совсем ясно: “паромом” надо было “замкнуть” мозги всех четверых — больно родители у “Валеры” были непростые, менты, кажется… Б…! Я что, реально сейчас об этом подумал?!

Я соскользнул в медитацию — и с удивлением понял, что, встреть я-взрослый-там кого из четверки, непременно подгадил бы, если бы смог… если бы был магом или с “паромом”. “Там” я все-таки был обывателем… уверенным в том, что мое отличие от остальных — в моих мозгах. Моей науке… А что — амулет на основе дерева с “толкающей” структурой… СТОП! ЧТО?

-Телекинетический толчок. — У деда мягкая, добрая улыбка, но я знаю — внутри он холоден и собран. Настоящий Амакава! Хочу быть таким! А не как папа с мамой — дедушка говорил, они… слишком мягкие. Не слабые, нет — просто не хотят убивать. А убивать надо — плохие должны быть уничтожены. Только без эмоций — “эмоции слишком опасны”. Это тоже дедушка говорил, ага. Дедушка учит входит в “правильное состояние” — говорит, я смогу видеть “изменяющий свет” на предметах и лю… существах. Это важно! Очень! Только так можно изучить клановое искуство — и только так я смогу стать главой клана. Я должен! Я буду стараться! Я слушаю тебя, дедушка, очень внимательно слушаю! — ...конечно, давать тебе сейчас изучать что-то — скорее, профанация… но да ладно. Ты ведь расстроился, что Химари так выдохлась, спасая тебя? Так что я пойду против правил и научу одному… ммм, воздействию — но только ему. (в сторону: “Не хватало еще, что бы внук в следующий раз убился в горах насовсем”) Смотри, вот амулет — наш клановый амулет, я только что его сделал. А теперь — убери свои чувства, как я учил, и попробуй почувствовать его...

— …это земли клана Амакава, вы должны немедленно покинуть их. — Голосом я стараюсь подражать деду, и, даже вроде получается. Даже Гинко говорит — получается хорошо (после чего норовит немедленно облизать, смешная такая!), но Химари попросила меня так не делать. Я и не делаю при ней — но сейчас кошки рядом нет: все еще в лаборатории, болеет. Я знаю — дедушка починит ее… а пока нужно разобраться с нарушителями самому. — Здесь не место для глупых игр.

Последняя фраза — еще одна цитата “из дедушки”, я их часто повторяю Бабушке нравится! На меня всегда действует! А вот на четверку семилеток… подействовало, но как-то странно. Интересно, зачем лежать и смеяться?

— Ухаха! Мелочь пузатая! Свали к мамочке под подол! — Орет самый мелкий… и бросает комком грязи из ручья. Не больно — но мокро и противно. И — кажется смешит их еще сильнее. Почему? Иду к ним.

— Уходите.

Веселый смех!

— Вам здесь не место.

— А твое место в …! — Орет опять мелкий, а старший отвешивает ему затрещину… слегка. Незнакомое слово — потом спрошу у бабушки.

— Прошу в последний раз — уходите.

— В …! В …! В …! Сам иди!

— Маме пожалу… — опять грозит старший, но я уже подошел. Близко, почти в упор — и в руках у меня ветка-сучок. “Свет!” Удар. Удачно — фронт волны перебрасывает их за ручей и валит на землю. Неудачно — камней нет, и, кажется, они так ничего и не поняли.

— Уходите. — Удар.

— Че такое проис…

— Уходите. — Удар. Ну наконец-то, хоть кому-то рассекло бровь корнем.

— Уходите.

— Ёкай! — С этим криком трое из четверых подрываются и бегут, четвертый мгновение смотрит на меня — и бежит за ними.

— Стойте, там… — Долетает до меня его голос. Убрались. А теперь — к бабушке, пусть объяснит. Я редко общаюсь со сверстниками…

— …не дерись со сверстниками, когда пойдешь в школу. — Мама почему-то переживает за людей. Почему? Сложно понять — они забрали меня от дедушки и бабушки только два дня назад, я их вообще сначала там не узнал. Да еще и амулет дедушкин… на голову давит, неприятно так.

— Я не буду их бить. — Соглашаюсь я. — Только если для защиты.

— Защиты?

— Чести клана, моей чести, или твоей и отца. — Поясняю я. — Я хорошо заучил основные положения кланового Кодекса — и пообещал дедушке, что не забуду их.

— О, Ками-сама. — Мама трет лоб. — А если кто-то скажет, что твоя фамилия — дурацкая, ты его прибьешь?

— Нет, конечно, мамочка. — Терпеливо объясняю я. Смешная, мне дедушка давно все объяснил. — Просто испугаю в нужном месте, дальше они сами.

— Что сами?

— Сами убьются. — Поясняю недоуменно. Что тут непонятного?

— Э, это как? — Мамочка, да что ж ты такая… странная?

— Как те четверо два года назад. Испугались, побежали, упали в ущелье. Полиция трупы только через неделю доставала — дедушка ходил смотреть… Мама?

Бледная мама отступает от меня назад, глядя на меня расширившимися глазами, пока не упирается спиной в дверь — и убегает. Ну да, ее контролю эмоций никто не учил — она же не имеет Силы Крови. Неужели я ее расстроил?

— Дорогой!!! — Ее крик проходит сквозь межэтажное перекрытие и закрытую дверь. — Наш сын!..

Воспоминание, яркое, связное, лоскутное… единственное? Видимо, по ассоциации сон вытащил его на поверхность из глубины подсознания. Его и… я потянулся и вытащил карандаш из подставки на низком японском котацу — фирменный, от гостиницы. Паром! Полукольцо пыли, выбитое из татами, беззвучно засеребрилось в свете падающей за горизонт луны. Я активировал “глаза”... и тут же забыл про новый амулет. Кровать и пол под ней косо расчерчивали три “пятна” парома — “паралич”, “слом сознания” (одно и то же, на самом деле, влияет на проницаемость мембран клеток для ионов, только место применения разное) и незнакомое… уже знакомое теперь — амулет ударной волны. Черт. ЧЕРТ! Реалистичный сон! Слава Ками, в гостинице я сплю один — не стали мы палиться перед любопытным персоналом. Или мне потому кошмар приснился? Вот б…!

Часы на стене пикнули и показали “ноль часов ноль минут, первое января”. Ну, что ж. Здравствуй, жопа, новый год!!!