Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

Нарцисса отправилась в больничное крыло, как только кареты доставили учеников в Хогвартс. Гораций Слагхорн мягко пожурил Беллу за слишком сильные охранные чары, наложенные на чемодан.

— Но там были артефакты, связанные с моей домашней работой по Защите от сил зла, — ответила ведьма. — Я сочла, что нужно соблюсти повышенную осторожность.

Декана удовлетворило такое объяснение.

Вечером Белла пошла навестить Нарциссу. По дороге столкнулась с профессором Спраут, относившей медиведьме целебные травы. Помона Спраут недолюбливала Блэков и проводила девушку тяжелым взглядом. «Однако нужно быть справедливой, она все же беспокоится о сестре», — подумала Помона. Впереди ждали теплицы, и перспектива повозиться в земле пару часов стремительно улучшала ее настроение.

Подходя к оранжерее, Помона услышала какую-то возню и приглушенные восклицания. Она ускорила шаг, рванула дверь на себя. В темноте непонятно было, есть кто внутри или нет. Помона засветила Люмос и осмотрелась.

— Гоменум ревелио!

Заклинание не выявило никого.

--

— Радуешься, да? — визгливо спросила Нарцисса, увидев Беллу в дверях.

— Встреча с тобой — всегда праздник, — скривилась Белла. — Да, я в восторге.

— Целительница сказала, мне придется пролежать здесь не меньше суток!

— Значит, хорошо вышло заклинание, — вполголоса заметила Белла. — Это важно, ведь впереди ЖАБА.

— И я напишу обо всем родителям.

— Пиши, — оценивающе посмотрела Белла. — Не забудь объяснить, зачем пыталась вскрыть мой чемодан.

— Я не пыталась… это случайно…

— Да, случайности подстерегают нас на каждом шагу. Например, может так случиться, что одна второкурсница намочит постель в больничном крыле, как будто ей пять лет. А в Хогвартсе быстро распространяются слухи…

Она резко встала и сделала пару шагов к двери.

— Белла! Перестань, я пошутила! — напряженно попросила Нарцисса.

— Дорогая, я отлично знаю, что ты еще попытаешься достать меня, — небрежно сказала Беллатрикс. — И мне плевать. Проблемы ты создашь только себе.

— Но ты все-таки пришла сюда, — заметила Нарцисса. «Значит, я все-таки представляю для тебя опасность».

— Это хорошо выглядит, — пожала плечами Беллатрикс. — Забота о пострадавшей сестре. Надо же соблюдать некоторые социальные условности перед чужими.

--

— Теперь ты наконец уделишь время подруге, — Гвен шутливо толкнула Палладию.

— Все мое время — твое, — улыбнулась та. Они забрались с ногами на кровать Палли, пока остальные девочки были еще в факультетской гостиной. — Ну что, начать с квиддичных сборов? Я тебе еще летом писала про них.

— Я так понимаю, с «Гордостью Портри» ничего не понятно?

Палладия вздохнула:

— Об этом пока говорить рано.

— Ну ладно, расскажи тогда про Бродмура, легендарного забивалу.

Палладия застонала:

— Неужели и ты на него запала? Потасканный спившийся бабуин, как Офелию не тошнит от его поцелуев…

— Нет, меня просто заинтриговал его роман с Офелией. Но если бы и… Палли, да у Алисы Уайтхорн висит его плакат над кроватью!

— Да, и я не удержалась, высказала свое мнение об этом. Больше не висит.

— Надо же. Мне казалось, она железная девушка, никого не слушает.

— Не совсем так. Слушает тех, кто авторитетен в важных для нее вопросах. Свою деканшу, например. Я — очень хороший квиддичный игрок, так что тоже могу угодить в авторитеты.

— Когда она поймет, что ты лучше нее в квиддиче, может, наоборот, затаить зло.

— В прямом смысле мы не конкуренты, — возразила Палли. — Разные позиции в игре. Хотя, конечно, в итоге… В команды профессиональной лиги мы обе, думаю, попадем. А вот до национальной сборной Алиса уже вряд ли дойдет — хотя мне-то она нравится, я бы ее с удовольствием там увидела. Но в ближайших года два-три она в этом себе не признается — что шансы ее невелики — так что завидовать будет, на ее взгляд, нечему. Ну и вообще, для нее много значат понятия типа «честная игра», она считает ниже своего достоинства завидовать и подсиживать других. Считает, это ее унизит.

— Принципы могут меняться, — заметила Гвен. — Хотя удобно иметь благородных друзей…

— Сказала моя корыстная подруга, — хихикнула Палли. — Я тебе недостаточно благородна?

— Ты — собрание всех совершенств. Но иногда я удивляюсь, почему тебя не распределили на Слизерин.

— Мое место — на факультете верных. Я несокрушимо верна самой себе. Кстати, что делала в нашем купе Андромеда Блэк?

— Ее Тед позвал. Нашел в коридоре.

— Интересно, он знает, что делает? — спросила саму себя Палли. — Блэк не бездомный котенок, чтобы ее можно было найти… без последствий.

--

В понедельник с утра раздали расписания занятий. Первой парой шла трансфигурация. Профессор Макгонагалл требовала результата СОВ по крайней мере «Выше ожидаемого». Фрэнк про себя посчитал учеников — большая часть класса сидела здесь. Значит, экзамен почти все сдали хорошо. И уж конечно, набрав нужное число баллов, никто не отказался бы от трансфигурации по своей воле. Это был один из самых важных предметов.

— В этом году мы переходим к следующей ступени обучения, — заявила профессор. — Вам предстоит освоить одновременную трансфигурацию нескольких объектов.

Фрэнк оглядел сахарницу — такие же получили остальные ученики.

— Откройте и высыпьте сахар на парту, — скомандовала Макгонагалл. — Ваша задача — превратить его крупинки в муравьев.

Заклинание было новым для ребят, и к концу урока никто не достиг особенного успеха.

Весь урок нумерологии профессор Вектор потратила на проверку и обсуждение летнего задания. Фрэнк хорошо справился с ним и получил десяток баллов.

Последней парой шли прорицания, Гриффиндор вместе со Слизерином. После СОВ аудитория изрядно поредела, всего осталось десятка два учеников. Бренн Барквит углядел Фрэнка и холодно спросил:

— Еще не передумали?

— Нет, — сухо ответил Фрэнк. — В зале наград. Глядите, сами не передумайте.

Профессор Толкотт опаздывал. Вместо него появился Альбус Дамблдор.

— Профессор сегодня заболел, — объявил он, оглядывая класс из-под очков. — Так что вы займетесь самостоятельной работой. С чайной гущей. Прошу всех подойти и взять чайные принадлежности.

Минут через десять, когда ребята понемногу опустошили чашки, директор поднялся:

— Когда закончите, запишите ваши результаты и сдайте листы. Оставляю вас на попечение старост. Старосты — ваше дело следить за порядком и собрать пергаменты в конце урока.

Дверь за директором захлопнулась, и класс негромко загудел.

— Там до сих пор лежат гадальные блюдца, — уловил Фрэнк слова Максимилиана Нотта. Слизеринец привстал и открыл шкафчик рядом со своим столом. Бренн Барквит с протестующим жестом подался в его сторону, как будто собирался помешать, но тут Долорес Хорнби взвизгнула:

— Как ты можешь! Профессор запретил! — и слизеринец с перекошенным лицом опустился обратно на свой стул.

— Разве? — повернулся к ней Нотт. — Напомни, в каких выражениях?

— Он велел соблюдать порядок, — вмешался Фрэнк.

— А кто-то не соблюдает? — приподнял брови Нотт.

— Не делай вид, что ничего не понимаешь, — сердито воскликнула Долорес. Нотт, не отвечая, установил блюдце за своим столом.

— Это черная магия, — негромко сказал Фрэнк. — Так постановило Министерство. Барквит, ты не собираешься вмешиваться?

— Не вижу убивающих артефактов, — буркнул Бренн Барквит, поглядев на него исподлобья. — Три года назад мы легально проходили вызывание духов на уроках. С тех пор оно стало резко опаснее для души? Открылись ранее неизвестные данные о загробном мире?

— Какая разница, — нахмурился Фрэнк. — Из-за этой дурной шалости учителям может серьезно попасть.

— Я иду звать преподавателей, — вскинула голову Долорес.

— Давай-давай, ябеда гриффиндорская, — вполголоса сказал кто-то со слизеринского крыла.

— Если Нотт сейчас же вернет блюдце на место, мы не станем докладывать директору, — громко пообещал Фрэнк. — А нет — так нет.

— С какой стати ему что-то возвращать? — спросила девчонка, имени которой Фрэнк не знал. — Я поддерживаю Макса. Мы имеем права на знание. А не на тот суррогат, которым нас пичкают под руководством Дамблдора. Никакой теории, никакой системы. Несколько разрозненных практических навыков, чистящее заклинание, зелье от пятен, защита от боггарта — и вперед по жизни, как будто эльфов-домовиков из нас готовят!

Кто-то возражал, другие кричали что-то одобрительное, раздался и смолк свист с задних парт. Фрэнк с изумлением выслушал ее речь — вот что, оказывается, на уме у змей, и видно, у многих, раз поднялся такой переполох. Лигейю бы сюда, она бы нашла что ответить. Но не было времени задумываться на отвлеченные темы. Нужно было навести порядок и дать возможность дописать работу хотя бы тем, кто пытался.

— Хорошо, — Фрэнк перекричал шум. — Желающие заниматься некромантией — занимайтесь тихо, не мешая остальным. После урока мы подадим директору докладную с вашими именами, как и обещали. А сейчас — замолчали все!

Начав мирно, к третьей фразе он уже кипел от тихой ярости — вражда в классе вспыхнула и разрослась мгновенно, и сейчас, оглядывая противников и встречая их взгляды, Фрэнк почувствовал себя внутри стремительного потока.

— Мы не нуждаемся в ваших разрешениях, — крикнул кто-то из слизеринцев.

— Спокойно! — сказал Бренн Барквит. — Кто хочет, может гадать. Но не забывайте, нам еще нужно сдать контрольную.

Шестикурсники понемногу затихли и занялись делом. Гадальные блюдца взяла пара человек, остальные торопились дописать пергамент с чаиночными предсказаниями. Нотт, зачинщик ссоры, мирно беседовал с духом какого-то никому не известного министра магии прошлого века. А парень, завладевший другим блюдцем, не понижая голоса, воззвал:

— Локсий, победитель Варнавы Деверилла! Ответь, ты слышишь меня?

Долорес ахнула, и, увидев напрягшееся лицо Барквита, Фрэнк подумал, что тот тоже не рад.

— Локсий, расскажи, кто убил тебя?

Блюдце оставалось неподвижно.

— Кто отобрал у тебя Старшую палочку? Кто тебя победил?

Блюдце не шелохнулось, и Фрэнк понадеялся, что история на этом кончится. Но внезапно гадальщик откинулся назад, чуть не переломив шею, захрипел страшно. Кто-то из учеников вскрикнул, а тело гадальщика скрутило судорогой.

Бренн, разразившись витиеватой бранью, вскочил и замахал палочкой, но дух явно был ему не по зубам. Лори, вторая староста слизеринцев, обмякла на своем стуле, упав в обморок. А вот Долорес повела себя разумнее всех, она, мигом оценив обстановку, кинулась к двери, бросив на бегу:

— Сейчас позову преподавателей!

Дамблдор явился через несколько минут, в течение которых дети, помертвев от страха, наблюдали проявления беснующегося духа. Директор сделал всего пару пассов палочкой и произнес несколько слов. Когда тело слизеринца перестало дергаться, Дамблдор наколдовал носилки и отправил его в больничное крыло. Перед тем, как уйти, профессор распорядился:

— Старост жду в своем кабинете. Пароль: «полосатые носки».

Лори, так удачно лишившаяся сознания, избежала визита в кабинет Дамблдора, а трое других старост сидели в одиночестве уже минут пятнадцать. Фрэнк разглядывал портреты бывших директоров Хогвартса. Дайлис Дервент, знаменитая целительница, хорошо знакомая по маминому кабинету, благосклонно кивнула ему, однако, оценив обстановку, расспрашивать не стала. Дуэль, видимо, срывается, но при Долорес и портретах Фрэнк не стал обсуждать это с Барквитом.

Сам Барквит по сторонам не глядел и, хотя старался держать лицо, явно нервничал.

А Долорес внимательно, с жадной улыбкой, наблюдала за ним. Фрэнк удивился, решив сначала, что Бренн ей, наверное, нравится — но странно, не было никаких признаков, она даже на сегодняшних занятиях особо им не интересовалась. А потом догадался: Долли предвкушает головомойку, которую Барквит получит от директора, и злорадствует. Им, возможно, влетит тоже, но основная ответственность за поведение слизеринцев — на старостах Слизерина.

--

Слух про неудачный урок прорицаний расползся по школе мгновенно. Лори, оправившись от обморока, в слизеринской гостиной рассказала все старостам-семикурсникам. Беллатрикс выслушала с непроницаемым лицом, а внутри мгновенно вспыхнуло: провокация.

— Кто предлагал вызов духов? — уточнила она.

— Нотт, Мегсон… — начала перечислять Лори, но Белла перебила:

— Кто из гриффиндорцев?

— Ладно тебе, они бы ни за что… — недоверчиво воскликнул напарник Беллы. Она поморщилась, а Лори подтвердила:

— Нет, из них никто, конечно.

— Что за «конечно»? — спросила Белла. — Ты под влиянием предубеждения о гриффиндорцах даже не рассматриваешь мысль, что подкинуть идею мог кто-то из них.

— Ну… — неуверенно заговорила Лори, уловив, к чему ее подталкивает семикурсница, — да, может быть, кто-то и из них предлагал…

Но Беллатрикс уже решила, что этот ход мало что даст. Она знала, что Дамблдор владеет легилименцией и уже допросил участников событий. Даже если кто-то из ребят понемногу убедит себя, что среди зачинщиков были и «львята», на преподавателей это не подействует. Разве что для создания информационного противовеса, для внутрислизеринского потребления такая дезинформация сгодится.

Из очевидцев больше ничего не выжмешь, заключила она. А вот профессора Толкотта посетить стоит.

--

Родерику Олсоппу, старосте школы, шепнул новость Почти Безголовый Ник, и Родерик примчался к кабинету директора еще до того, как оттуда вышли притихшие шестикурсники — Фрэнк, Долорес и Бренн. Директор рассеянно успокоил Олсоппа и выпроводил в дверь, а из камина уже лез следующий визитер.

Родерик поделился с Арахной Хиббинс, а она пересказала все в рейвенкловской гостиной. Эмбер, квиддичная охотница, передала рассказ хаффлпаффцу Урии Смиту, с которым у нее что-то было. Смит порадовал красочным повествованием Палладию, к которой подбивал клинья.

Долорес Хорнби поболтала с дюжиной приятельниц с разных факультетов.

--

Профессор Толкотт и правда выглядел вялым и больным. Рассказ Беллатрикс взволновал его и расстроил.

— Как неосмотрительно, — прошептал он, узнав о бесновании духа. — Нельзя было этого допускать… но кто же знал…

— Профессор… мне неловко спрашивать… но как вы считаете, этот инцидент произошел совершенно случайно? — Беллатрикс тоже понизила голос.

— Случайно? — слабо переспросил профессор.

— Случайно или же по какому-то умыслу?

— У Изнанки… свои закономерности… — пробормотал профессор, потом взмахнул рукой, собравшись с мыслями: — но она не личностна. Она не обладает направленной волей. Нет, от нее не нужно ждать злоумышлений.

— Я говорю не об Изнанке, а о посюсторонних… факторах. Живые люди обычно обладают направленной волей.

Профессор замолчал, внимательно глядя на студентку.

— Знаете что, мисс Блэк, — наконец произнес он куда тверже, — сейчас я, пожалуй, вынужден буду прервать нашу беседу. Спасибо, она была чрезвычайно интересной.

--

После уроков ребята потянулись к озеру, насладиться редким теплым деньком. Алиса, увидев Палладию Геддес, замахала руками, подзывая сесть рядом.

— Если ты собираешься рассказать мне о сегодняшнем сеансе духовидения, то будешь пятой, — предупредила Палли, усаживаясь.

— И не думала, а что тебе рассказывали?

— Да то же, что все знают, никаких тайных деталей. Пострадал один слизеринец, лежит теперь в больнице.

— И сам виноват, — кивнула Алиса. — Как они все-таки обнаглели! Прямо на уроке черную магию замутить!

— Да, неосторожно, — мимолетно улыбнулась Палладия.

Они обсудили перспективы слизеринцев и рейвенкловцев в борьбе за Кубок. В обеих командах выбыли игроки, закончившие школу этим летом, и вскоре предстоял отбор. А потом Алиса рассказала, как зашла в гости к Рэнди Флинту.

Палли задала вопрос, которого ее подруга не ожидала:

— А зачем?

— Что?..

— Вроде незаметно было, чтобы он тебе нравился.

Алиса молча пожала плечами.

— Ты думаешь, он не разболтает? — через несколько мгновений спросила Палли.

— Кому? — не поняла Алиса.

— Кому угодно, — ответила Палли, вертя в руке травинку.

— Да какая разница? Ты вон целуешься с кем угодно…

— Это разные вещи. Хотя дело твое, конечно. Но вот честно, Рэнди — не тот парень, которого я бы подпустила так близко. Хотя он вполне мил на своем месте.

— А кого бы подпустила?

Палли засмеялась:

— Может, такой и найдется со временем.

Поздний шмель возился в чашечке красного цветка, породы которого Алиса не знала. Она рассеянно щелкнула пальцем по стеблю, цветок качнулся, шмель выбрался наружу и отлетел в сторону. Алиса проводила его взглядом и, не оборачиваясь к подруге, произнесла:

— Я хотела тебя спросить.

— Да?

— Есть же что-то для таких случаев. Чтобы не было последствий.

— Зелье? А Рэнди не предложил?

Алиса помотала головой.

— Молодец, — сухо сказала Палли. — Да, у меня есть зелье. Не хочется только тебя поощрять на новые рискованные шаги.

— А откуда у тебя?

— Мать всучила.

Алиса раскрыла глаза пошире.

— Родители вечно перестраховываются, — махнула рукой Палли. — У меня и в голове ничего такого не было, но матушка заставила взять флакон с собой. Мне он не понадобится.

— Да я тоже не планирую…

— Да я тебе и не предлагаю. Уж больно ты инициативна. Это достоинство, конечно, — улыбнулась Палли. — В теплицах сегодня была катастрофа.

— Да ну? — не особо дружелюбно переспросила Алиса. Ей не понравилось, как Палли резко закрыла тему.

— Один наш парень выращивал там горячительное дерево. Профессор Спраут разрешила. Так вот, ночью кто-то был в оранжерее, обжимались, наверное, и случайно сломали деревце.

--

В директорском кабинете сидел очередной посетитель. Альбус откинулся в кресле, глядя на взъерошенного профессора Толкотта.

— Нетрудно понять, какую пользу можно извлечь из сегодняшнего происшествия. Для меня не секрет, что вы считаете мой предмет бесполезным, а некоторые его сферы — черной магией — я бы отметил это противоречие, но оставим… — тускло цедил профессор. — Вы вправе придерживаться каких угодно взглядов — и каких угодно предрассудков в отношении слизеринских учеников…

— Амброзиус, вы не правы, — мягко прервал Дамблдор. — Позвольте перебить вас, пока вы не наговорили слов, о которых сами будете жалеть.

— Альбус! — Помона Спраут ворвалась в кабинет и остановилась, только заметив профессора прорицаний. — Я гоняюсь за вами весь день, выслушайте меня, наконец!

— Что-то срочное? — еще больше помрачнел директор.

— Сегодня сломали экземпляр Горячительного дерева, который рос в теплице. Вы должны что-то сделать…

— Я очень сожалею, — сквозь обычную вежливость Альбуса пробивались усталые нотки. — Но я не герболог, дорогая Помона, чем я могу вам помочь? И, простите, я не договорил с Амброзиусом.

--

— Меня окружают параноики, — горько пожаловался Альбус. За окном уже давно стемнело, первый учебный день, принесший столько тревог, катился к концу.

— М-м? — Аластор Грюм кинул взгляд в сквозное зеркало, не откладывая бумаг; он все еще сидел в своем кабинете в аврорате.

— Учитель прорицаний считает, что я как-то спровоцировал явление духа, чтобы его, учителя, уволить! Или чтобы опорочить невинных слизеринцев…

— Ну, ты ведь и так можешь его уволить? — рассеянно спросил Аластор. — А невинных слизеринцев не бывает… Но вообще-то ты правда уверен, что никто по сю сторону жизни и смерти не приложил руку к этому сверхъестественному безобразию?

— А герболог думает, что дерево в теплицах сломали из-за того, что его выращивал маглорожденный ученик.

— А ты твердо знаешь, что не поэтому? — переспросил Аластор.

— Ты мне не помогаешь, — упрекнул Альбус. — Я надеялся на твой аврорский цинизм.

— Аврорский цинизм подсказывает мне, что все возможно. Вот, например, что я тебе подарил на прошлый день рождения? — Аластор улыбнулся, показывая, что шутит. Глаза у него оставались серьезными.

— Если бы я был врагом, принявшим облик Альбуса Дамблдора, и полез разговаривать с тобой, то уж такую деталь точно бы не упустил, — отмахнулся профессор.

--

Дуэль со слизеринцами, отложенная на конец недели, прошла неудачно. Дариус с Райаном вдарили друг другу пару раз, отделавшись незначительными повреждениями, а потом заклинание, посланное Райаном, срикошетило от стенки и попало в затылок Фрэнку, секунданту. Пока он приходил в себя в больничном крыле, глуша лекарства и отчаянно скучая, остальные участники поединка отрабатывали взыскания.

Августа прислала Фрэнку сердитое письмо и музыкальную открытку с песней «Визга баньши». Надо же, улыбнулся Фрэнк. Он всего пару раз упомянул о «Визге» и даже не думал, что мама запомнит. И, конечно, музыкальных открыток не любил.

Но эта трогала. Говорила, что маме важны его интересы и что она хочет сделать ему приятное, а не только ругать.

--

— Ну и неделька выдалась! — зло заметила Минерва, раскладывая пергаменты для проверки. — Отлично учебный год начинается!

— И ведь все слизеринцы, — поддержала ее Помона Спраут. — И мисс Блэк, и духовидение, и дуэль. И горячительное дерево они сломали, я ручаюсь.

— Високосный год, — произнесла Аврора Синистра, не отрываясь от книги.

Минерва посмотрела на своих собеседниц поверх очков, крылья ее носа яростно затрепетали, но профессор сдержалась и молча уткнулась в контрольные.