Тайны Тёмного Лорда (гет)

— Повелитель, что вы намерены с ним сделать? — голос Беллатрисы заметно дрожал. Хоть глаза ее и были сухими, и ведьма не проронила ни одной слезы, все же на этот раз она не смогла скрыть своего волнения. Чародейка стояла рядом с Волдемортом, нервно переминаясь с ноги на ногу, в то время как колдун невозмутимо сидел в кожаном кресле за своим рабочим столом.

— А что, по-твоему, бывает с предателями? — съязвил черный маг. — Их ждет неминуемая смерть, Белла. Это также очевидно, как и то, что солнце встает на востоке и садится на западе.

— Но он не предавал вас, милорд! — попробовала было оправдаться ведьма.

— Вот как? Не предавал, значит? У него просто не поднялась рука на какую-то мерзкую грязнокровку, которая потом и ранила Мальсибера в последнем рейде.

— Милорд, я обучала его непростительным проклятьям, и на тренировках ему все удавалось!

— Твой кузен сказал, что это человек. Он совершенно забыл, раз грязнокровка, значит враг, которому нет пощады. Регулус просто ослушался моего приказа, Белла, и вообще решил пойти на попятную и отказаться от службы мне. Как, по-твоему, это называть? Или ты полагаешь, что у меня тут проходной двор: захотел — пришел, захотел — попросил отставку?

— Просто Регулус еще очень юн и не созрел для службы, повелитель. Но он чистокровный волшебник, преданный нашим идеалам.

— В самом деле? — усмехнулся Волдеморт. — Его молодость — не оправдание. Барти Крауч младший не на много старше его. Может быть заверения Регулуса в своей преданности мне звучат весьма красноречиво и, без сомнения, убеждают многих. Многих, но не меня. Меня убеждают дела. Великие дела на благо чистой крови.

Слушая все это, Беллатриса четче и четче осознавала, что просить Темного лорда бесполезно. Что бы она сейчас ни говорила, как бы ни умоляла, решения своего Волдеморт не изменит.

— Вы убьете его, да? — обреченно спросила чародейка.

— Лично мне ни к чему заниматься подобными пустяками. — Холодный голос колдуна звучал покойно и бесстрастно как, впрочем, и всегда, когда он отдавал своим слугам жестокие приказы. — Твоим кузеном займется Мальсибер, когда через несколько дней он сможет встать на ноги. А пока что Регулус посидит в подвале.

— Это я во всем виновата, милорд. Мне не следовало откликаться на его просьбу и представлять вам. — дрожащим голосом проговорила колдунья, без сил опускаясь на диван и закрывая лицо ладонями, чтобы скрыть две слезы, все же покатившиеся по ее щекам от осознания того факта, что ее любимый двоюродный брат приговорен к смерти, и ничто его уже не спасет.

Волдеморт пристально взглянул на Беллатрису, стремительно подошел к кушетке, на которой сидела волшебница, резко взял ее за подбородок и заглянул во влажные от слез глаза.

— Легилеменс! — послышался его властный голос, произносящий заклинание.

Платформа 9 ¾ на вокзале Кингс-Кросс, на которой суетливо толпятся ученики и их родители, как это всегда бывает 1 сентября. На рельсах стоит знакомый алый паровоз с дымящейся трубой, и его купе постепенно заполняются детьми и подростками.

Высокая женщина с темно-каштановыми волосами и карими глазами степенно шла по платформе в сопровождении трех дочерей — уже почти взрослых девушек, одетых в одинаковые школьные мантии. У двух из них были зеленые галстуки — атрибуты змеиного факультета, а одна носила желтый, четко показывающий ее принадлежность к Пуффендую. Волдеморт сразу узнал Друэллу и трех ее дочерей.

— Матушка, взгляните туда, — указывая рукой вперед, заговорила Беллатриса. — Кажется, это тетя Вальпурга с кузенами.

Им навстречу устремилась худая темноволосая, сурового и чопорного вида женщина с прямой спиной, горделиво вздернутым подбородком и надменным выражением на смугловатом лице. Вместе с ней шли и два ее сына, Сириус и Регулус. Старший Сириус старался держаться, по возможности, дальше от матери. Его бордовый галстук говорил о принадлежности к Гриффиндору, факультету, на котором никто из членов семьи никогда не учился. Младший сын был ростом пониже брата и худощавее, а на лице было заметно волнение, которое мальчик старался скрыть. Ребенок почтительно шел рядом с матерью, всем своим видом демонстрируя уважение, послушание и желание хорошо проявить себя в школе, дабы не уронить честь семьи.

— Приветствую вас! — сдержанно и сухо обратилась Вальпурга к четырем дамам. — Регулус последовал ее примеру, в то время как Сириус лишь нехотя кивнул, и то только потому, что тут была его любимая кузина Андромеда, к которой и подошел мальчик. Регулус же направился прямиком к Беллатрисе, которая невольно улыбнулась ему и присела на корточки так, чтобы их лица были на одном уровне.

— Привет, Рег!

— Белла! — лицо мальчика зарумянилось от радости.

Тем временем Сириус и Андромеда заметили в толпе мальчика с темными вихрами волос и в круглых очках.

— Джеймс! — весело воскликнул Сириус. — Пойдем, Меда, поздороваемся!

— Постой! — прозвучал строгий голос Вальпурги, и Сириус нехотя подчинился. — Надеюсь, в этом году мне не придется как в прошлом краснеть за твое неподобающее поведение и регулярно получать письма от преподавателей с жалобами, что мой сын нарушает школьные правила. Ты не имеешь права позорить нашу благородную семью. — Сириус насупился и кивнул. — Можешь идти! — холодно продолжала мать, протягивая руку для поцелуя, но сын и не подумал прикладываться к ней.

— Злыдня и ханжа! — тихо процедил Сириус. Он знал, что гордость не позволит матери прилюдно отчитывать или, тем более, наказывать его, и воспользовался случаем, чтобы выразить свое отношение к родительнице. Кроме того, слова были сказаны достаточно тихо, чтобы кто-нибудь посторонний расслышал их в сутолоке вокзала.

— Ты как с матерью разговариваешь? — возмутилась было Беллатриса, но кузена уже и след простыл.

— Оставь его, дорогая! — презрительно отозвалась Вальпурга. — Я уже настолько привыкла к его скверным выходкам, что скоро, наверное, совсем перестану обращать на них внимание. Он и до школы не отличался уважением к своей семье, а уж когда его распределили в Гриффиндор, то совсем отбился от рук. Подумать только, все Блэки испокон веков учились в Слизерине, а он нарушил традицию. Верно говорят: в семье не без урода.

— Вэл, — подала голос молчавшая до этого Друэлла, — но ведь моя средняя дочь тоже не в Слизерине. Она с прошлого года староста Пуффендуя, в то время как Беллатриса — Слизерина.

— Ах, Дру, — чуть повысила голос Вальпурга, — по мне так лучше быть последним учеником в факультете славного Салазара Слизерина, чем старостой в Гриффиндоре или Пуффендуе. — Глаза ведьмы неодобрительно смотрели, как сын и племянница о чем-то весело болтают со своими однокурсниками. — А после того, как директором стал Альбус Дамблдор, Хогвартс просто кишит всяким грязнокровным сбродом.

— Но Сириус, похоже, подружился с Джеймсом Поттером, а это сын чистокровных волшебников. — попыталась сгладить острый угол Друэлла.

— Дру, ну как ты не понимаешь, — раздражилась Вальпурга, — ведь общение с этими маглокровками, а также явное покровительство им директора, извращают умы многих наших детей. Они уже и не знают, как полагается себя вести представителям знатных чистокровных родов, особенно если не попадают в Слизерин. Возьми хотя бы таких предателей чистокровных идей как нищеброды Уизли или маглолюбы Пруэтты, которые готовы восхищаться простецами и всякими их безделушками. Ими эти бездари заменяют истинное волшебство! А Поттеры хоть по виду и уважаемые чистокровные маги, мракоборцы, однако и они весьма лояльно относятся к этим выскочкам! — фыркнула колдунья. Потом немного помолчала, а взглянув на Беллатрису, смягчилась, и на ее лице появилась сдержанная улыбка.

— Но знаешь, пока у нас есть такая вот здравомыслящая молодежь, то еще не все потеряно. Сигнус и ты можете по праву гордиться своей старшей дочерью: красавица, очень сильная волшебница, воспитанная в лучших традициях нашего чистокровного чародейства, кладезь талантов. Держу пари, от предложений руки и сердца у нее отбоя нет! Все чистокровные претенденты у ее ног, не так ли? — тон у Вальпурги стал игривым. — Подойди ко мне, милая, я тебя поцелую!

— Тетушка! — Белла подставила ей свой лоб, а Друэлла засмеялась.

— Да, мы всерьез рассчитываем, что наша Беллатриса составит замечательную партию. Кое-кто из молодых людей в Хогвартсе уже прозвали ее пожирательницей мужских сердец.

Регулус в это время стоял рядом с матерью и робко смотрел на нее снизу вверх. Наконец, Вальпурга обратила снисходительный взор на сына.

— Мой дорогой, — улыбнулась она. — я надеюсь, что ты и дальше будешь радовать меня!

Чародейка протянула сыну руку, и тот немедленно ее поцеловал.

— Если и тебя распределят не в Слизерин, то я тогда просто с ума сойду.

— Постараюсь, матушка! — смутился и заволновался Регулус.

— Можете быть спокойны на этот счет, тетушка! Я уверена, факультет Слизерин получит замечательного ученика.

— Дай Мерлин!

— Белла, дорогая, — мягко заговорила Друэлла, — поезд скоро отходит. Вам пора!

— Присматривай за младшим кузеном, Беллатриса! — попросила Вальпурга. — А с того непутевого… — волшебница мотнула головой в сторону старшего сына, который с Джеймсом и Андромедой уже проходил в вагон. — … не жалей снимать баллы. Может быть так ума наберется!

— Обязательно, тетя! Регулус мне как настоящий брат. — С этими словами горделивая девица взяла за руку кузена и пошла вместе с ним в вагон старост. Нарцисса последовала за ними. Окно было открытым, а провожающие своих чад матери стояли напротив, и Белла слышала каждое слово их последующего разговора.

— Дру, на твоем месте я бы основательно занялась средней, Андромедой. Девушка учится в Пуффендуе среди всякого грязнокровного отребья, и это, с позволения сказать, общество, как я смотрю, на нее весьма дурно влияет. С кем поведешься, от того и наберешься!

— Трудно с этим спорить! — вздохнула Друэлла. — Меда и в самом деле относится к нашим идеалам весьма прохладно. Часто спорит с отцом, когда он запрещает ей дружить с кем-то. Я и сама опасаюсь за ее судьбу, но не знаю, что делать!

— Да что тут думать! — воодушевилась Вальпурга. — Замуж ее нужно срочно выдавать, вот и все решение!

— Но Беллатриса старше Андромеды! — недоумевала Друэлла.

— Белла замуж успеет и после Андромеды. Желающие взять ее в жены всегда найдутся. Да и вообще вашей старшей дочери можно дать свободу в выборе будущего супруга. Она девушка умная и не ошибется. А вот среднюю пристраивайте поскорее, иначе наживете с ней неприятности, помяните мое слово. Когда Меде исполняется семнадцать?

— В феврале.

— Вот прямо в пасхальные каникулы объявляйте о помолвке, а уже летом играйте свадьбу, чтобы Андромеда и опомниться не успела. И спрашивать ее согласия тоже нечего. Сама потом благодарить будет, когда поумнеет. Как ты в свое время!

В эту минуту поезд тронулся, и Беллатриса не успела дослушать разговор и узнать, кому в итоге Андромеду предназначили в жены.

Сцена переменилась.

В одной из просторных спален в поместье Блэков восседала, словно королева на троне, красивая чернокудрая девушка в белом атласном платье, верх которого был украшен изящной вышивкой. Рядом суетился домовой эльф, который поправлял шлейф роскошного подвенечного наряда, а Вальпурга внимательно осматривала уже законченную прическу.

— Мисс Белла! Ах, какая красавица! Молодая хозяйка выходит замуж! Кикимер был так рад прислуживать мисс Беллатрисе! А мистер Кребб мисс Беллы недостоин! — причитал гнусавым голосом Кикимер, в то время как из его больших глаз текли слезы, которые он вытирал куском простыни, служившей ему одеждой.

— Замолчи, Кикимер! — раздражилась ведьма. — И без твоих соплей тошно!

Тут в комнату чародейки вошли два мальчика. Кузены Сириус и Регулус вместе с отцом и матерью прибыли на свадьбу раньше остальных гостей.

— Поздравляю, дорогая кузина! — ехидничал Сириус. — Какой вы, право, сделали удачный выбор! Просто замечательная партия! Чистокровный союз. Вашей сестре Андромеде в этом смысле повезло куда меньше.

— Пошел вон! — процедила колдунья.

— А что я такого сказал? — с нарочитой учтивостью и спокойствием отозвался Сириус. — Я всего лишь поздравил свою двоюродную сестру со столь знаменательным событием, как и полагается в таких случаях, не так ли, матушка?

Вальпурга лишь бросила на сына неприязненный взгляд, но ничего не ответила на двусмысленные издевки, хорошо замаскированные под дань приличиям и галантные слова.

— Не печалься, сестренка! — воодушевился вдруг Регулус. — Я всего через шесть лет закончу Хогвартс и еще раньше обучусь каким-нибудь заклятиям и не дам тебя обижать.

Беллатриса невольно улыбнулась наивным словам кузена.

— Мой маленький благородный рыцарь!

— Крепись, девочка! — прошептала Вальпурга на ухо Белле.

— Конечно, тетя! — обронила Беллатриса лишь два слова в ответ, и пожилая волшебница удовлетворенно кивнула. Невеста тем временем как бы невзначай провела рукой по верху своего корсажа, как будто поправляла его, а на самом деле желая убедиться, на месте ли пробирка с ядом.

Сцена снова переменилась.

Шестнадцатилетний темноволосый юноша стоял совсем рядом с Беллатрисой, и в его черных глазах читались одновременно волнение и мольба.

— Белла, когда ты сможешь представить меня Темному лорду? — нетерпеливо спрашивал Регулус. — Уверяю тебя, у него не будет сторонника вернее, чем я. Ведь отстаивать законные вековые интересы чистокровных волшебников я считаю своим долгом и делом своей жизни!

— Регулус, — пыталась охладить пыл кузена Беллатриса, — служить милорду вовсе непросто, а ты еще так юн, даже Хогвартс не закончил.

— Но ведь ты же справлялась, дорогая!

— Это потому, что Темный лорд лично обучил меня многим заклинаниям.

— Белла! — восхитился Регулус, потом взял чародейку за руку и благоговейно посмотрел на левое запястье, на котором была черная метка. — Ну, пожалуйста! Ведь кроме тебя мне больше не к кому обратиться. Мои родители хоть и солидарны с идеями Темного лорда, однако вступить в ряды пожирателей смерти побоялись. Твои тоже ему не служат. Кто же тогда представит меня и скажет о моем искреннем желании служить ему?

— Хорошо, Рег! — сдалась кузина. — Подумай только в последний раз как следует еще хотя бы неделю. Если твое намерение не изменится, тогда я поговорю о тебе с повелителем и скажу, как сильно ты желаешь служить ему.

— Белла, ты просто чудо! — вскричал юноша.

Волдеморт, наконец, вышел из сознания ведьмы, но продолжал неотрывно смотреть на нее своими безжалостными, налитыми кровью глазами, так что колдунья вся сжалась в комок от его взгляда, и Темный лорд очень хорошо чувствовал ее страх перед ним. Будь это любой другой человек, хоть враг, хоть союзник, то такое положение дел вполне удовлетворило бы колдуна. Но этой чародейке он почему-то не хотел внушать ужас. Его Волдеморт и так видел в любом маге, которого встречал. В Белле ему куда больше по нраву были преданность и обожание, неизменно светящиеся в ее карих глазах. Страх здесь все только портил.

— Идем! — коротко приказал он. Беллатриса покорно поднялась и последовала за магом, словно добыча, загипнотизированная змеей. Колдунья даже не имела сил спросить, куда он ее ведет. Они миновали первый этаж и спустились в подвал. На полу, поджав колени и уткнувшись в них лицом, сидел Регулус. Услышав скрип отворяющейся двери, юноша поднял голову, а в его глазах Белла прочла обреченность и страх, страх человека перед лицом неминуемой смерти. И весь ужас, который он испытывал, передался через этот взгляд и чародейке. Беллатрисе вдруг пришла в голову кошмарная мысль, что именно ей Волдеморт и прикажет убить Регулуса. “Мерлин, только не его! Кого угодно, только не его!” — билась в голове одна мысль.

— Подойди! — приказал Темный лорд узнику.

Тот, не помня себя, встал и, шатаясь, подошел к Волдеморту.

— Ты дашь мне Непреложный обет, который, как тебе должно быть известно, нельзя не выполнить. Иначе смерть. — Регулус молча кивнул.

— Подойди, Белла! — велел чародей. — Ты скрепишь обещание!

Ведьма покорно достала волшебную палочку. Темный лорд правой рукой взял правую кисть юноши, а Беллатриса коснулась переплетенных ладоней палочкой.

— Обещаешь ли ты никогда не сражаться против меня и моих сторонников? — холодно спросил Волдеморт, сверля Регулуса красными глазами.

— Обещаю! — тихо ответил узник.

Сверкающий язык пламени вырвался из палочки, изогнулся, словно окружив сплетенные руки докрасна раскаленной проволокой.

— Обещаешь ли ты ни сам никогда не вступать в Орден Феникса, ни других не вербовать в стан моих врагов?

— Обещаю! — сказал Регулус.

Второй язык пламени вылетел из волшебной палочки и обвился вокруг первого, так что получилась тонкая сияющая цепь.

— Обещаешь ли ты никогда и никому не сообщать что-либо из услышанного в Темном Ордене?

— Обещаю! — в третий раз проговорил Регулус.

Потрясенное лицо Беллатрисы осветила красная вспышка, и третий язык пламени, вырвавшись из волшебной палочки, сплелся с первыми двумя, опутал крепко стиснутые руки Волдеморта и Регулуса словно веревка, а потом исчез. Затем Темный лорд, отпустив правую ладонь юноши, взял его за левое запястье и коснулся волшебной палочкой. Кузен Беллатрисы скривил лицо от боли, а черная метка стала бледнеть, оставляя красный болезненный след.

Волдеморт отпихнул Регулуса от себя.

— Теперь можешь убираться ко всем дементорам! — презрительно зашипел Темный лорд. Регулус от потрясения не двинулся с места.

— Вон! — снова процедил темный маг. — И благодари Мерлина, что тебе так несказанно повезло!

Повторного приказа не потребовалось, и молодой волшебник стремительно выскочил из камеры. Беллатриса невольно улыбалась от радости и облегчения, в то время как Волдеморт обратил к ней искаженное от ярости лицо.

— Довольна, да? — злобно выкрикнул он, швыряя чародейку на каменный пол камеры и набрасываясь на нее, как дикий зверь на добычу.

— Что же ты творишь, а? — Темный лорд резко рванул вырез на ее платье, и в прорехе показалась голая упругая грудь; торопливо скомкал юбки, не в силах обуздать непреодолимое желание. В полумраке подземельной камеры ярко горели красные глаза, а тишину в ней нарушало горячее сбивчивое дыхание. Лежать прижатой к холодному каменному полу было совсем неудобно, но чародейка об этом даже и не думала, но лишь преданно смотрела в лицо своего возлюбленного милорда. Сам же Волдеморт безнадежно тонул в море чистой преданности, что плескалась в темно-карих глазах ведьмы, и никого в этом мире не существовало сейчас для него, а только лишь одна Беллатриса.

Спустя несколько минут послышался холодный голос Волдеморта, откинувшегося на пол.

— Не думай, что я поступил так ради него или тебя. Это все в моих же интересах.

— Как это, повелитель? — смутилась Беллатриса.

— Сама подумай! Сейчас идет игра по-крупному, у меня каждый пожиратель на счету, и от каждого требуется максимальная отдача. Много ли будет от тебя пользы, если твоя голова будет забита всякой чепухой, вроде гибели никчемного кузена? Кроме того, я потратил на твое обучение слишком много своего драгоценного времени и не хочу, чтобы оно пропало зря.

— Я все равно рада, милорд! — прошептала Беллатриса.

Однако через несколько дней Регулус бесследно исчез, и никто не знал, куда он мог подеваться. Спесивая Вальпурга выплакала все глаза, пребывая в неведении, что стало с ее любимым, а после побега Сириуса, единственным сыном. Пожиратели смерти были уверены, что юнец поплатился жизнью за свое ослушание Темному лорду. И только одна Беллатриса знала, как все обстояло на самом деле. Колдунья, пытаясь утешить тетку, даже ясно намекнула ей: Волдеморт все-таки помиловал юношу, а что с ним стало потом ей тоже неизвестно. Волшебники из Ордена Феникса были того же мнения о судьбе младшего Блэка, что и пожиратели смерти. Оно главным образом основывалось на словах его старшего брата Сириуса, убежденного, что Волдеморт приказал кому-нибудь из своих сторонников разделаться с горе-пожирателем, вздумавшем выйти из игры. Сам же Темный лорд против такой интерпретации не возражал, ведь это было ему на руку. То был хороший способ припугнуть остальных последователей, показав, какая участь уготована отступникам.