Узы, что нас связывают (джен)

Ее разум оцепенел. Полностью и окончательно. Когда к месту ее высадки был прислан пакет, первый с момента начала миссии, Мей не знала, что и думать. К ее удивлению, это оказались дневники. Дневники ее отца. Брат нашел их и прислал их.

Теперь Мей знала все. Знала, как изменились она сама и другие черепахи и что она не их сестра, разлученная с ними, как в каком-то слезливом романе. Мей всегда была дочерью своего отца. В большей степени, чем думала сама. Ее человеческая часть при мутации была унаследована от него. Поэтому она обладала его наследственной силой.

Он знал. Знал все это время и не сказал ни слова. Как он мог не доверять ей? Мей любила его. Он ее отец. Она никогда бы его не бросила. Никогда. Ни за что. Но он сомневался в ее любви. Сомневался в ней.

Он не доверял ей настолько, чтобы сказать правду, и это ранило сильнее, чем Мей могла себе представить. Что сделала она такого, что заставило его усомниться в ней? Чего не хватало в ней как в дочери?

Одиночество пустого склада, казалось, смыкалось вокруг нее. Она была тут одна так долго. Это невыносимо. Мей хотелось сбежать домой и притвориться, что ничему не научилась. Но она не могла. У нее была миссия. Которая намного важнее, чем она сама.

Пришло время признать, что Мей не способна справиться с ней в одиночку. Она никогда не найдет Повелителя драконов даже с помощью своей лопани без помощи кого-то более духовно опытного — того, кто сможет направить ее силу. Ей нужен тот, о ком упоминал отец в своих дневниках. Отец других черепах.

Мей не могла больше от этого прятаться. Не могла похоронить себя в прошлом и сбежать от будущего. Пришло время оставить нынешнее «я» и двигаться вперед. Мей стояла на краю жизненной пропасти. И не зная, куда сможет приземлиться, должна прыгнуть.

Мей сидела, скрестив ноги, с закрытыми глазами и дышала так, как ее учили, позволив своей «ци» объединиться с «ци» окружающего мира. И в ней чувствовала тяжесть своего прошлого, отягощенного страхом и сомнениями.

Дышать. Вдох и выдох. Вдох и выдох. На очередном выдохе Мей отпустила «ци», чувствуя, как та истекает из нее. Ярко-голубые глаза распахнулись. Прежде, чем она успела задать себе вопрос, Мей уже собирала свои скудные пожитки. Освежающий ночной воздух ударил ей в лицо, когда она бежала в темноту, бесстрашно спрыгнув с обрыва в надежде на безопасное место приземления.

* * *

Глядя, как закрывается окно Эйприл, Донателло выждал несколько минут, на случай, если она по какой-либо причине вернется. Она редко делала это, не вернулась и сегодня, но он всегда ожидал. На всякий случай.

Донателло знал, что братья беспокоятся о нем, считая это плохой идеей, но все же не мешали ему провожать Эйприл до дома в те ночи, когда брали ее с собой в патруль. Они позволяли ему выставлять себя дураком наедине с собой и верили, что он будет осторожен, возвращаясь в логово в одиночку.

Донателло не знал, радоваться ему или обижаться, но в любом случае не мог остановиться. В Эйприл было необъяснимое магнетическое притяжение, и он не знал, как этому противиться. Черепашка вздохнул. Эти мысли бесполезны и ходят по замкнутому кругу. Пора подумать о чем-то другом.

Пока он грациозно перескакивал с одной крыши на другую, позволяя вечернему воздуху освежить его кожу, мысли Донателло вернулись к другой проблеме, что давила на разум всех, пусть они и не говорили об этом. Кроме Майки. Он говорил. Много. Все время. Он был ужасно взволнован возможностью обзавестись второй сестрой и не мог перестать думать об этом.

Бедный Лео ежился каждый раз при этих словах. Казалось, все, кроме Майки, понимали, что его чувства к Караи не были братскими. С тех пор, как он узнал, что она — дочь их сэнсэя, Мива, Лео пытался бороться с собой. Изменить себя. Заставить себя почувствовать к потерянной дочери отца то, что должен. Но Донателло знал, что это не подействует. Мы не можем выбирать что чувствовать. Только то, что делать с этим.

Донателло не завидовал положению Лео, но у того хотя бы не было неприятного соперника-человека, к которому Караи бы необъяснимо тянуло. Так что у всех них были свои препятствия. Но он отвлекся. Вопрос, который стоило бы рассмотреть им всем, не только бедному Лео — другая претендентка в сестры. Черепаха-сестра.

Не то чтобы они знали об ее с ними родстве, но если он сможет взять у нее образец ДНК, это легко будет проверить. Но если они не родственники? Что это будет значить для их семьи? Мысль о биологической возможности следующего поколения занимала его мысли, пожалуй, не меньше, чем невозможность другой случайной мутации, так схожей с их собственной, с ужасно нестабильным мутагеном.

Это невозможно. Должно быть, это ошибка, но что, если?.. Мысль о том, что он может стать дядей, если один из братьев влюбится в нее, была довольно приятной. Определенно, не он. Он принадлежит Эйприл, но у него трое свободных братьев, если предположить, что Лео когда-нибудь оставит мысли о Караи. Донателло никогда не думал об этом раньше, из-за абсолютной невозможности подобного, но сейчас — вполне может быть.

И все же тут слишком много переменных. Не в последнюю очередь — то, что они могут никогда с ней не встретиться. Очевидно, она ничего не знает о них, а правда сильно ранит.

Сведения о Кренгах и их роли в мутации стали лишь частью осознания, и к тому моменту Дон уже знал, что он мутант. А если бы не знал? Что бы было без этого знания? Если бы он вырос в одиночестве, единственный в своем роде и без малейшего понимания почему? Донателло не представлял и потому не мог винить незнакомую черепаху в нерешительности и скрытности, как бы это ни было неприятно.

Он хотел отправиться искать ее и знал, что Майки разделяет его мнение, но Лео решил, что они проявят уважение к ее решению и подождут. И Лео был прав. Донателло понимал эту правоту, но хотел знать. Он никогда не умел сдерживать любопытство, а эта тайна была такой личной. Он ненавидел быть терпеливым.

Пока мысли его крутились по очередному бессмысленному кругу, Донателло понял, что за ним наблюдают. Может быть, это клан Фут? А он тут один. Как глупо. Хорошая ночь или нет, ему пора вернуться в канализацию.

Постаравшись не выдать, что заметил слежку, Донателло незаметно вытащил че-фон. Он уже почти у входа в логово. Братья будут здесь меньше чем через пять минут. Но пять минут — это очень долгий срок, чтобы продержаться в бою. Особенно если шансы против тебя. Нужно отправить сообщение и подобраться как можно ближе к дому до начала битвы. Необходимо выиграть время.

Нет! Следящий за ним на крыше аппаратной прямо перед и над ним. Он станет легкой добычей. Времени не осталось. Лучшим шансом станет внезапное нападение. Выронив телефон, другой рукой Донателло выхватил бо.

Держа оружие обеими руками, не успев отдышаться после осознания, Донателло прыгнул в сторону аппаратной, выставив шест вперед и максимально используя его длину. Кто бы там ни был, слава богу, всего лишь один, кажется, перевернулся в воздухе.

Что-то похожее на кунай на веревке метнулось к нему, и хотя оно не коснулось его, Донателло инстинктивно отбил его своим бо, заставив обмотаться вокруг конца шеста, как лассо, и запутаться.

Кто бы это ни был, он перевернул толстый силовой кабель, уклоняясь от первоначального удара, и когда приземлился по другую от него сторону, веревочное оружие перекинулось через кабель, используя собственный вес нападавшего, чтобы вырвать бо из его рук.

Не дожидаясь, пока враг окончательно опутает его оружие, Донателло бросился вперед, и тот выпустил запутавшуюся веревку куная, чтобы откатиться в сторону, уклоняясь от бокового удара. Но вместо того, чтобы продолжить атаку, черепашка откатился назад, перехватив шест. Противник двигался по кругу, пока Дон разматывал веревку.

Нападавший, кто бы он ни был, был с ног до головы одет в серо-черный костюм, но определенно не униформу Фут. Да и стиль боя был совершенно другим. Кто-то новый. Неужели тайна его семьи оказалась под угрозой?

Нет! Он защитит отца и братьев. Донателло бросился вперед и выставил шест, активируя лезвие нагинаты, чтобы поймать врага, если тот отскочит назад. Тот не стал делать этого, решив отклониться вбок, позволяя удару протечь мимо себя; Донателло повернул оружие лезвием к противнику, перенаправив движение в сторону его груди.

А затем его атака была остановлена, когда враг откатился назад под силой его удара. Донателло недоверчиво моргнул, увидев, что его шест пойман. Противник его держал в руках парные ножи с толстыми рукоятями и изогнутыми лезвиями, смутно напомнившие саи Рафа, которыми тот так же ловил его бо.

Владелец ножей повернулся, опуская одну руку и поднимая другую одним слитным движением, вырвавшим шест из рук ошеломленного Донателло; в то время как незнакомец — кто бы он ни был — прокрутился вокруг себя, ударив его в висок металлической рукоятью ножа.

Перед глазами Донателло вспыхнули звезды, затуманивая видимое, и он попятился, пытаясь удержаться на ногах. Он слышал, как где-то за спиной на землю со стуком упал бо. Но прежде, чем успел что-либо рассмотреть, чужая нога ударила черепашку в пластрон, опрокинув на панцирь и выбивая воздух из легких. Он с трудом дышал, когда зрение наконец прояснилось.

Донателло лежал на спине, а противник навис над ним, приставив клинок к его горлу, и ниндзя был полностью в его власти. Вот оно. Он погиб. Отчетливо женский голос с экзотическим акцентом произнес:

— Хватит.

* * *

Мей тяжело дышала, прижимая парня-черепаху к земле. Он был хорош в бою. Даже лучше, чем она думала. И очень опасен. Мей не ожидала, что он заметит ее и нападет. Она думала, ей повезло, что она наткнулась на него одного. Что легко будет проследить за ним до его дома. Это был серьезный просчет.

Контролируя дыхание, Мей оттолкнула его и вложила в ножны свои парные худи шуньдао*. Она пыталась избежать ближнего боя, требующего использования ножей-бабочек, но после того, как он обезвредил ее джохьо, у нее не осталось выбора.

Она видела свой веревочный дротик, валявшийся на земле рядом с электронным устройством черепахи. Тот же все еще лежал на спине, недоумевающе моргая мягкими карими глазами. Время спасать ситуацию, пока еще можно.

Мей протянула черепахе руку в перчатке. Тот нерешительно взялся за нее, и с немалым усилием Мей подняла его на ноги. Он был худым, но очень высоким, что делало его тяжелее, чем казалось с виду, и все еще ошеломленным от удара по голове. Мей не хотелось начинать с этого. Что она могла сказать?

Пока она пыталась найти слова, способные внушить доверие, замешательство черепахи превратилось в удивление, когда он заметил, что их руки одинаковые. Он широко открыл рот, обнажив щель меж зубами.

На миг он показался Мей ребенком, впервые увидевшим фейерверк. Он был очень юным и невинным. Мей уже почти забыла, как близок он был к тому, чтобы сразиться с ней. Свободной рукой она сняла маску, и он ахнул.

— Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы это превратилось в сражение. Мне просто нужно поговорить с тобой.

Он кивнул, все еще обдумывая ее слова. Чтобы выиграть время и привести мысли в порядок, Мей отпустила его руку и взяла джохьо.

Она слышала, как за ее спиной парень-черепаха спотыкается, собирая шест и электронное устройство, явно все еще ошеломленный. Наверно, не стоило бить его по голове, но сражение набирало темп, и нужно было остановить его. Время объясниться.

— Значит, ты — Мей Пи Чи?

Мей напряглась и резко обернулась, чувство предательства царапнуло в животе. Собеседник ее прочитал выражение ее лица и поморщился.

— Нет, Куртцман не говорил нам. Он хранил твой секрет.

Что?

— Но как?

— Когда он оставил нас, один из его коллег просматривал файлы и нашел дневник. Там была ты.

Мей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать гнев в голосе.

— Значит, этот коллега, прочитав дневник и узнав мои пожелания, все равно откровенно проигнорировал их?

По крайней мере, у него хватило такта выглядеть пристыженным из-за того, кто не имел понятия о благоразумии.

— Он думал, что мы имеем право знать. Что он действовал в наших интересах. Мы не собирались искать тебя. Ждали, когда ты будешь готова. До сегодняшнего дня, думаю.

Значит, они знали, что она была слишком слаба и боялась противостоять им все эти месяцы? Она надеялась не выдать этого. Раздосадованная, Мей закрыла глаза и вздохнула. Что сделано, то сделано. Оставалось только двигаться вперед.

— Да. Я — Мей Пи Чи.

Он одарил ее усмешкой и поморщился, когда это движение отдалось головной болью.

— Я — Донателло. Можешь звать меня Дон.

Мей кивнула.

— Приятно познакомиться, Дон.

— У меня много вопросов. Думаю, у тебя тоже. С чего бы начать?

— Мне нужно поговорить с твоим отцом. Мне нужна его помощь.

____________________________

* худи шуньдао — парные ножи-бабочки