Узы, что нас связывают (джен)

Караи моргнула. Глаза казались ей чужими и неестественными. На самом деле все тело ощущалось… неправильным. Содрогнувшись, она снова приняла маленькую более привычную форму. Зрение все еще было странным, кожа все еще казалась чешуйчатой, а клыки загибались к нёбу, как она могла ощутить непривычно тонким раздвоенным языком. Очевидно, это настолько близко к норме, насколько она может добиться. Даже сейчас тело было неустойчивым, словно она могла неожиданно изменить его случайной мыслью.

Взгляд, брошенный на руки, был вознагражден парой змеиных голов. Изо всех сил стараясь не закричать, Караи заставила их вернуться в нормальную форму, или хотя бы ту, в которой они были прежде. Она инстинктивно попыталась вытереть руки об одежду, как будто это как-то избавило бы ее от змеиного запаха.

К своему ужасу, Караи поняла, что на ней нет одежды. Очевидно, одежда слилась с ней во время мутации и теперь была частью ее чешуйчатой змееподобной формы. Тело ее выглядело и было сформировано так, словно она носила свой костюм куноити, но было лишь ее плотью. Чешуйчатой бронированной плотью, но без настоящей ткани или металла.

На мгновение ей показалось, что ее стошнит. Монстр. Она стала ужасным отвратительным чудовищем! Зачем она так боролась за возвращение сознания? Теперь у нее не осталось ничего.

Его заботит, кто ты, а не какая ты. Откуда взялась эта мысль? Это не имело значения, Караи чувствовала, что снова может дышать. Лео. Он был причиной, по которой она вернулась к этому. Если бы она позволила змее управлять собой, то могла бы причинить ему боль. Или своему отцу. Особенно отцу.

Одна лишь мысль о нем заставляла клыки сжиматься, и Караи боролась со своими инстинктами, силясь подавить их. Это потребует некоторых усилий. Лео. Тоска и страх боролись в ней, пока ее разум не наполнился искаженными и отрывочными воспоминаниями о нем за последние несколько месяцев, и тоска победила.

Последний раз, когда Караи видела его, запечатлелся в ее памяти как редкий момент просветления. Лео думал, что сумеет вернуть ее, спасти. Он был так убит горем, когда это не удалось. Но он все равно хотел, чтобы она вернулась домой. После всего, что она сделала. Несмотря на то, что она была опасным монстром.

Он все еще мог видеть ее. Каким-то образом Леонардо всегда мог заглянуть ей в душу и извлечь из нее все самое лучшее. Не имело значения, была ли она смертельным врагом, поклявшимся убить его, или монстром, подстрекаемым инстинктом нападать на него. Он игнорировал опасность и тянулся к ней. Но она не могла подвергать его риску.

В тот единственный миг, когда ее разум был неповрежденным, Караи решила спасти его, защитить. Сделать первый ответственный выбор за всю жизнь, полную лжи и ошибок. Неважно, удастся ли ей когда-нибудь снова стать человеком. Это не его забота. Так или иначе, она получит контроль и власть над этим телом и его смертоносными побуждениями. Тогда она найдет дорогу домой. К нему.

Эта мысль заставила Караи оглядеться вокруг. Она была в гигантском террариуме. Где? Жужжащий звук привлек ее внимание к лаборатории за пределами ее тюрьмы. Знакомая муха-мутант порхала от набора пробирок к доске, полной научной тарабарщины.

Почему он использовал это, когда повсюду были компьютеры? Да почему угодно. Он всегда был странным идиотом.

— Стокман! Вытащи меня с-с-сейчас же!

Тот подпрыгнул при звуке ее голоса, почти инстинктивно реагируя на излучаемую им властность, пока Караи не зашипела. Приблизился к стеклу перед ней.

— Караи?

— Кто же ещ-щ-ще, придурок? Отпусти меня с-с-сейчас же, — шипение слишком быстро становилось привычным. Ей просто нужно работать дальше. Как и любую другую привычку, ее можно контролировать.

— Это для Ш-ш-шредера, — вспышка ненависти и страха, смешанная с непонятным оттенком любви, пронзила ее при звуке прозвища ее бывшего отца.

Как она могла испытывать к этому чудовищу что-то, помимо ненависти? Как могла полностью игнорировать свое детство? Почему это не может быть так просто? Если бы она сумела выбраться отсюда. Если бы могла вернуться домой к Лео. Он поможет ей понять. Никто не понимал ее лучше.

— Тогда приведи его. Я хочу выбраться отсюда, — никакого шипения. Караи облегченно вздохнула. Она сможет это сделать.

Стокман нервно пожал плечами.

— Ты выбереш-ж-жься отс-зюда, когда мас-зтер решится на контроль раз-зума, — с этими словами он бросился обратно к доске, оставив ее дрожащей и ошеломленной. Контроль разума? Внезапное воспоминание из ее змеиного времени поразило Караи, заставив задохнуться.

Вспышкой она увидела Рафаэля, привязанного к лабораторному столу в комнате перед ней. Он боролся изо всех сил. А потом Стокман запустил в него этого отвратительного червя. Это было ужасно. Караи вздрогнула и постаралась подавить тошноту.

Но это было не самое страшное. Ученый-человек наблюдал за сражением на одном из компьютерных мониторов. Шредер вместе со своими приспешниками и… марионетками против оставшихся черепах и их друзей-мутантов. Но перед этим… до того, как Караи увидела, пытался убить собственного брата.

После того, как… это оказалось в нем, Рафаэле, он стал так послушен и раболепен. По отношению к собственным врагам. Рафаэль никогда не был ни послушным, ни раболепным, ни перед кем, не говоря уж о людях, которых ненавидел. Он по команде опустился на колени перед Шредером.

Боже. Неужели это ее судьба? Все эти страдания и сокрытие. Отказ от предложения Лео о помощи. Боль от возвращения контроля над собой. В любом случае, все это лишь для того, чтобы быть превращенной в оружие против него? Караи закричала, колотя по стеклу перед собой.

— Нет!