Узы, что нас связывают (джен)

Маркус Сенделхейм лихорадочно бежал к огню, держа в руках лишь ведро воды. Оно было слишком тяжело для них, принадлежавших девятилетнему мальчишке, вода выплескивалась через края, и ладони тут же начинали гореть от стужи Вейнсбергского декабря, даже несмотря на жар пламени. Летящие каменные обломки из катапульты разрушили множество домов и разметали их камины, поджигая остальные окружающие строения.

Маркус выплеснул содержимое ведра на пламя, но это не помогло, оно понемногу начинало реветь. Это не действовало. Колодец был совсем рядом, но одно ведро за раз не помогало справиться с огнем. Кузница его учителя сгорит, а вместе с ней и будущее Маркуса как кузнеца. Нет! Его родители сделали все возможное, чтобы купить ему это обучение, незадолго до своей преждевременной смерти. Это несправедливо.

Вытирая злые слезы с глаз, мальчик увидел длинный железный цилиндр. Ну, не чисто железный, конечно, и из-за разнородного сплава разных металлов, потраченных на него, тот скрутился в дугу, когда учитель пытался нагреть его, чтобы изготовить крепеж для ворот. М-да. Ему все равно потребуется что-то еще.

Замерзшие босые ступни Маркуса коснулись чего-то, не похожего на камень, и мальчик взглянул себе под ноги, увидев одну из длинных толстых кожаных перчаток кузнеца. Выудив из кучи мусора рядом со зданием несколько кожаных полосок, Маркус плотно примотал перчатку к концу металлической трубки, а затем, используя маленький кинжал, что носил тайком от хозяина кузницы, отрезал от перчатки пару пальцев, соединяя отверстия и стараясь не вспоминать о побоях, которые наверняка заработает от владельца перчатки за ее порчу.

Затем он неуклюже подтащил трубу обратно к колодцу. И, держа перчатку направленной в сторону кузницы, сжимал опущенную в воду трубку, так что струя жидкости полетела на пламя. И это сработало! Действительно сработало! Маркус повторял действия снова и снова, пока огонь не погас и кузница не была спасена.

С победным криком он прыгал, хлопая в ладоши, вплоть до нового залпа, в результате которого огромный булыжник перелетел через кровлю кузницы и разнес большую часть строения. Победный крик превратился в вопль отчаяния. Все зря. Король Конрад III намерен уничтожить их всех. Он не доживет до 1142 года. Все было зря.

Маркус взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть еще один огромный камень, летящий прямо в него. Несмотря на все свое отчаяние, мальчик отказывался умирать. Не здесь. Не сейчас. Не так. Он снова вскочил, прекрасно зная, что не успеет увернуться от камня. И тут внезапно чьи-то грубые руки схватили его за плечи, оттаскивая назад, и мир вокруг исчез.

* * *

Марцелл наткнулся на мальчика случайно, просматривая время из своего собственного мира. Юный беспризорник, тощий, со светло-русыми волосами и темными глазами, его грубая рубаха и штаны были ему велики и болтались на невысокой стройной фигурке. Мальчик должен был умереть при осаде, однако, когда Марцелл увидел необыкновенную сообразительность ребенка при борьбе с огнем и его несгибаемую волю к жизни, то решил вмешаться. И спас мальчика, втащив его в Нуль-Время.

Поначалу он не знал, что делать с мальчишкой. Однако Маркус не был напуган или подавлен Нуль-Временем. Он был восхищен, впитывая реалии этого мира, как губка, желая знать все. И Марцелл не мог не научить его. Маркус оказался упрямым, своенравным и обаятельным проказником, и, честно говоря, учитель гордился им.

Хотя ему и хотелось, чтобы мальчик, точнее сказать, уже юноша, оставил свои затеи. Скипетр был творением провидения, но то, что создавал Маркус, могло стать опасным и безрассудным в приложении к времени и пространству, и серьезно изменить природу этого места. Но, сколько бы Марцелл ни запрещал, Маркус продолжал творить. Даже когда наставник нагрузил его дополнительной учебой и работой, он находил время, чтобы обдумывать все, что рождал его острый пытливый ум.

К неудовольствию Маркуса, Марцелл начал называть своего найденыша Лорд Синхронность, за то, что тот, казалось, все способен делать одновременно; прочие обитатели их мира подхватили эту идею и начали обращаться к юноше так же. Ничего не поделаешь, к бедному ребенку крепко приклеилось это прозвище. Кроме того, оно невероятно ему подходило.

Наблюдая за мальчиком, которого вырастил как собственного сына, через окна различных миров, куда отправлял его на обучение, не ограничиваясь Нуль-Временем, Марцелл принял решение. Его все больше тяготила его ноша, и постепенно он все более и более готов был двигаться дальше, что бы ни случилось.

Может быть, поэтому он вложил часть своей силы в мальчика, когда решил оставить его при себе. Именно поэтому Марцелл учил его так старательно, сглаживая его непокорство дисциплиной. Он решил сделать умного ребенка своим преемником. Скоро, совсем скоро настанет время передать полномочия. Для него, наконец, настанет время отправиться на покой.

* * *

Маркус вздохнул. Он становился старше, возможно, из-за того, что часто находился вне Нуль-Времени. Но было так много различных миров, в которых по причине науки или магии нарушился естественный ход времени. Все они требовали тщательного контроля. Он не мог просто сидеть в Нуль-Времени, заботясь лишь о себе.

Маркус остановился напротив хрустального контейнера, который приказал Т-нульмелингам* изготовить для тела Марцелла. Как тот в одиночку мог справляться со всем так долго? Он был ошеломлен и польщен, когда Марцелл передал ему все полноту власти и ответственности. Ни к чему в своей жизни прежде Маркус не относился так серьезно. Но ему было одиноко без своего наставника. Без отца. Время от времени Маркус наблюдал за ним.

Марцелл вернулся в Римскую республику, женился и жил мирной жизнью на своей загородной вилле до самой смерти. Маркус перенес в свой мир и сохранил его тело, но правда заключалась в том, что он был по-прежнему одинок.

Еще раз вздохнув, он отвернулся от Марцелла и поднял скипетр. Тут же его грубая крестьянская одежда превратилась в длинную белую мантию, головной убор цилиндрической формы и накидку с капюшоном, отделанным темно-синей полосой.

Несмотря на странные синие железки, что появились с обоих сторон его головного убора, Маркус подозревал, что на это одеяние его вдохновили римские католические епископы, обладающие высокими полномочиями в его время, так же, как Марцелл был вдохновлен одеяниями сенаторов и военачальников, правивших в его годы. Это было своеобразное воплощение того, чем восхищался обладатель скипетра, что видел символом власти, почета и неограниченных возможностей. А также одиночества.

Как же Марцелл вынес это? Он обзавелся учеником, вот как. Мысль эта породила приятную тяжесть в голове. Да. Ученик. Наследник. Попутчик. То, что сделает эту жизнь, эту обязанность переносимой. Ему просто нужно найти подходящего человека.

* * *

За все, что случилось, Саванти Ромеро в тысячный, должно быть, раз проклинал мясника. Конечно же, это мясник виновен во всем приключившемся безобразии. Просто обязан быть.

Для всех остальных он казался просто начинающим художником. Но, по правде говоря, Саванти был алхимиком. Каждую минуту свободного времени он посвящал разгадке тайны создания несметного богатства. Открытия превращения свинца в золото.

Хотя создать золото ему так и не удалось, и даже начало казаться, что это невозможно, кое в чем ему повезло. Саванти сумел изготовить из дешевых исходных материалов реалистичную подделку под золото. Он знал, что пользоваться ей слишком опасно, но ничего не мог с собой поделать. Соблазн был слишком велик.

Так он обманул торговца мясом однажды или дважды, а может, и несколько раз; ему надо было что-то есть, а картины покупали не слишком хорошо. Саванти никогда не думал о последствиях, что будет, если мясник однажды обнаружит его обман.

Он не задумывался о них и тогда, когда инквизиция короля Фердинанда и королевы Изабеллы создала свой постоянный филиал здесь, в Толедо, еще в 1488 году. Чего ему бояться? Откуда было знать, что родители его перешли в христианство из иудаизма? Они никогда не рассказывали ему об этом.

Но когда мясник — а это должен быть мясник — донес на него инквизиции, незнание это не имело никакого значения. У Саванти конфисковали все, что у него было, и оставили гнить в этой клетке — сколько, говорите? — вот уже как два года, безотлагательно и без малейшего шанса на пересмотр дела.

В этом месте он потерял способность отслеживать время. Это не стоило затраченных усилий. Его некогда белая льняная рубашка стала рваной и постоянно заскорузлой от пота и грязи. Бечевки, ранее стягивавшие ее ворот в виде буквы V на шее, давно отвалились. Его упругие кожаные штаны испорчены без возможности восстановления. По крайней мере, ботинки, пусть и стали грязными, но остались в приличном состоянии. Не то чтобы в совсем приличном, но ему все равно некуда больше пойти. И все из-за мясника.

Однако он им еще покажет. Он хотел выбраться отсюда и показать им всем. Саванти старательно сохранял и копил отбросы. Он думал, что разберется как сделать из них взрывчатое вещество, такое, как черный порошок. Это должно сработать. Ему просто нужно время. И что есть у него еще, кроме бесконечного времени?

Внезапно вспыхнул ослепительный красный свет, словно в воздухе его камеры открылось окно, и из него вышел невысокий человек, лет примерно тридцати, в самых странных одеждах, что узник когда-либо видел. Тайный член инквизиции? Саванти впал в панику и пошарил вокруг себя в поисках чего-либо, чтобы защититься.

— Тише, Саванти. Я не причиню тебе вреда.

Узник сухо хмыкнул.

— После стольких лет заточения, думаю, тебе сложно поверить. Я не из инквизиции.

Саванти скептически поднял бровь.

— Я наблюдал за твоим упорством и изобретательностью, и, хотя и огорчен твоим эгоизмом, все же впечатлен.

Саванти моргнул. Что за высокомерный категоричный ублюдок! Кто этот придурок в рясе, что смотрит на него с презрением?

— И поэтому я решил забрать тебя к себе в ученики. Я не стану принуждать тебя, но если ты желаешь большего успеха в жизни, чем сейчас, то, пожалуйста, пойдем со мной.

Саванти окинул взглядом свою камеру, и черные глаза его расчетливо сузились. Кто бы ни был этот псих, он предлагает ему выход из тюрьмы. Изобразив покорную и благодарную улыбку на своем лице, он согласно кивнул и последовал за странным низкорослым незнакомцем через портал.

* * *

Маркус в шоке наблюдал, прикованный силой скипетра к месту, где стоял, как Саванти Ромеро, его протеже и друг, которому он доверял, готовит ритуал, чтобы отобрать у него силу разрывать время и пространство, прежде чем полностью уничтожить его. Маркус никогда не ощущал себя настолько преданным. Он доверял Саванти, любил его как младшего брата. Как такое могло случиться?

Со скипетром в руке Саванти выглядел как испанский король, увешанный всеми драгоценными трофеями конкистадоров, недавно вернувшихся из Нового света. Человек был похож на павлина. Таково его представление об авторитете, власти и почете?

Маркус понял с горечью, что никогда не знал Саванти настолько, насколько ему казалось. Тот хорошо скрывал свою жадность и честолюбие на протяжении длительного периода обучения и подготовки. Теперь Маркус мог видеть, что сделал Повелителем времени и пространства монстра, который использует власть для собственной выгоды, а не для защиты целостности временного континуума.

Однако это лишь его вина. Одна только его недальновидность привела к случившемуся, не видя, игнорируя лживое пассивное сотрудничество Саванти. Тот не перенял всех его знаний и даже малой толики опыта.

Незаметно для своего ученика Маркус аккуратно извлек печать, в то время как Саванти подготавливал ритуал, и терпеливо ожидал нужного момента. В конечном счете, ему потребовались обе руки, чтобы завершить круг мелом и разместить в нем свечи, и Саванти опустил скипетр, возвращаясь к прежнему обличию в тюремных лохмотьях.

В миг, когда его ладонь отпустила скипетр, Маркус вскочил, разрушая чары, удерживавшие его на месте, и призвал жезл в свою руку. Саванти изумленно уставился на него, открыв рот, не веря собственным глазам. Высокомерный эгоистичный юнец.

Но он всегда был таким, и Маркус хорошо знал это, даже если не желал принять. Это была его ошибка, а не Саванти. Он не мог убить человека за собственную недальновидность. Со вздохом и какой-то затянувшейся привязанностью к предателю Маркус отнял у него силу, что даровал когда-то, и Саванти оплакивал ее потерю. А затем изгнал несостоявшегося ученика в Испанию 1046 года.

Это было время, полное возможностей, начала раннего Средневековья. Реконкиста против Каифы, сменившей павший халифат на юге с прошлой осени, и халифов Кордовы была в самом разгаре. Человек с познаниями Саванти в истории и науке мог добиться многого в то время и в том месте. Он мог наконец получить богатство и насытить свое честолюбие, насколько пожелает, не причиняя большого вреда.

К сожалению, Маркус не видел, как Саванти схватил сумку, приготовленную к ритуалу, прежде чем он насильно втолкнул бывшего ученика в портал. Это было упущение, о котором он вскоре пожалеет.

* * *

Саванти тяжело плюхнулся на землю в чистом поле, крепко вцепившись в прижатую к груди сумку и проклиная чудесное спасение Лорда Синхронность, нарушившее все его тщательно подготовленные планы. В следующий раз все будет иначе. Тогда он просчитает все. В следующий раз все пройдет идеально. Тогда он станет Повелителем и Хозяином времени и пространства.

Саванти открыл сумку и дрожащими руками осторожно извлек три вещи, которые на протяжении этих лет сумел украсть из коллекции Лорда Синхронность. Металлические полосы, что крепятся на запястья и оплетают руки, один темно-синий кристаллический амулет и простую стальную палочку.

Палочка должна была стать уменьшенной копией скипетра, но была слабой и неполноценной. Она перемещала своего владельца во времени и пространстве слишком неточно и лишь одни раз за сутки, расходуя всю энергию в этом единственном порыве. Но все же может перемещать и поможет ему вернуться в Нуль-Время.

Отбросив эти мысли, Саванти взял металлические полосы и наложил на свои руки. Плотно примкнув, они срослись с плотью с мучительным ощущением, не отличающимся от горения. Когда боль прошла, Саванти почувствовал звон в своем теле. Его плоть более не была смертной, перейдя в вечное существование, как в Нуль-Времени.

Теперь у него было неограниченное время, чтобы довести свои планы до конца. И его невозможно убить. Но это не совсем верно. Его могли убить, но сущность останется прикованной к телу этими полосами. Неважно, что произойдет с его телом, душа вернется в него, и ущерб будет компенсирован. Он сможет избежать смерти. Он станет непобедим.

Со слегка безумным хохотом Саванти схватил амулет и прижал ко лбу, закричал, когда тот впился в плоть, пронзая его череп. Потом боль утихла, оставив его тяжело дышащим. Саванти сосредоточился на воспоминаниях о магии времени и пространства, закрепляя их в камне. Теперь он был неуязвим.

А сейчас посмотрим, что будет, когда старый хрыч вновь использует против него свою священную магию. Остается только найти Нуль-Время. Крепко сжимая палочку, Саванти начал поиск.

* * *

Брайан Тилли поплелся прочь из военного лагеря с приказом найти своих товарищей. Ему казалось, он вспомнил упоминание о посещении соседней деревни в поисках развлечений, но так и не смог припомнить там ничего занимательного.

Эта маленькая деревушка не отличалась от той, в которой вырос он сам в Англии. Люди там жили просто и счастливо, вопреки трудностям, причиненным наполеоновскими войнами. Но, как и в любом небольшом поселке, там мало чем можно было заняться, кроме работы на ферме и проведения времени со старыми знакомыми.

Впереди он отчетливо расслышал женский крик, полный боли и ужаса. Сорвавшись на бег, Брайан был ошеломлен представшим ему зрелищем. Его товарищи, его соотечественники напали на беззащитную молодую женщину. Француженку или нет, в любом случае это было скверно.

Несмотря на спутанные волосы и грязное заплаканное лицо он узнал ее. Брайан видел женщину несколько недель назад в поселке, несущей бушель** зерна, смеющейся и болтающей со своими друзьями. Он не понимал языка, но те называли ее Ренет. И вот теперь платье ее порвано, двое его соратников держат ее за руки, а третий насилует. Остальные же стоят рядом, издеваясь и дразня. И это было уже слишком.

— Отстаньте от нее! — прежде разумного осознания Брайан пнул насильника достаточно сильно, чтобы отбросить от женщины. Затем еще двумя стремительными ударами достал двоих, что держали ее за руки. Но прежде, чем он успел предложить пострадавшей помощь, подоспели те, что стояли в стороне. Брайан был знатным скандалистом и получил немало хороших ударов, но на этот раз был оглушен ими. Их было слишком много.

Одни держали его, а другие били. Это оказалось больнее, чем Брайан думал, но он не сдавался. Ему нужно освободиться и спасти бедную девушку. Ренет. Затем один из нападавших выхватил кинжал и ударил его в живот. Четыре раза.

Нападавшие позволили ему рухнуть наземь, уходя в мир боли, ведущей к медленной мучительной смерти. Глубокая рана приведет его к поражению, и с этим уже ничего не поделаешь.

Брайан сумел собраться с силами достаточно, чтобы осознать, что девушку он спасти все же не смог. Его товарищи перестали насиловать ее и собирались уходить. Оба рухнули наземь, на миг встретившись глазами. А затем последний солдат склонился над жертвой, перерезав ей горло. Брайан смотрел, как жизнь уходит из ее глаз, повторяя просьбу о прощении.

Если бы у него была дочь, он назвал бы ее Ренет. Если бы это могло случиться. Ему девятнадцать, он умирает, не сумев спасти даже одну драгоценную жизнь. И тут Брайан заметил, что на него смотрит низкорослый пожилой человек с добрыми темными глазами в странных одеяниях.

— Ты хороший человек, Брайан Тилли. Пойдем со мной.

* * *

Брайан смущенно заерзал в углу японской гостиницы. Он знал, что его не смогут увидеть, использовал свою силу, чтобы оставаться незамеченным, как его учили, но все равно чувствовал себя неуютно. Содеянное было подозрительно похожим на подглядывание и казалось ему неправильным.

Но Лорд Синхронность сам поручил ему это задание, и он должен это увидеть. Провести год, скрываясь в тени, наблюдая за встречами лидеров во время реставрации Мейдзи в Японии, выявляя важнейшие для истории решения, казалось ему слишком сложным для первой самостоятельной задачи. До этого Брайан лишь исследовал и изучал врученный ему учителем дар — скипетр, всегда придающий ему странное облачение, как у генерала Веллингтона.

Брайан нигде не бывал прежде, кроме своей деревни в Англии, военного лагеря во Франции и Нуль-Времени. Вспомнив это, он прижал руку к животу, к месту, где, как знал Брайан, под британским пехотным мундиром сокрыты шрамы.

Он едва помнил первые несколько мгновений после прихода в сознание в каком-то ярко освещенном чужом месте, в окружении безумцев в масках, лежащим в постели, после чего вернулся Лорд Синхронность и перенес его в Нуль-Время. Теперь-то Брайан понимал, что побывал в далеком будущем, чтобы быть спасенным чудесной новой медицинской помощью, но произошедшее все равно с трудом вмещалось в сознание. Лучше сосредоточиться на непосредственной задаче.

Неожиданно в комнату ворвался другой человек, во вспышке света и энергии, напугав всех собравшихся и заставив их разбежаться. Незваный гость явно был путешественником во времени. Один из обученных защищать все сотворенное.

Человек, выглядящий как испанец, недовольно взглянул на него, и Брайан понял, что тот поражен, опустив щит, делающий его невидимым для окружающих. Незваный гость, похоже, был чем-то совершенно взбешен.

— Ты! Так, значит, ты думаешь занять мое место! Он заменил меня тобой! Ты жалкий червяк! Ты не стоишь этой силы.

Что?! Может, это бывший ученик Лорда Синхронность, Саванти Ромеро? Невозможно. Он должен быть изгнан в Испанию XI века. Но прежде, чем Брайан смог дальше рассмотреть ситуацию, Саванти напал на него.

Чужак не выглядел бойцом, но у него был примитивный кинжал. Брайан легко защитился бы от него безоружного, но оружие делало его серьезным противником. Он никак не мог пожалеть того, кто пытался заколоть его.

Огорченный, Брайан вытащил свой кинжал, поймал руку Саванти во время очередного дикого броска и одним быстрым движением перерезал ему горло. Легко и аккуратно. Затем осторожно опустил тело на пол, не зная, как исправить возникшее нарушение во времени. Может быть, попробовать связаться с Лордом Синхронность? В любом случае он пожелает узнать о Саванти.

Саванти резко сел и с яростным криком глубоко вонзил свой кинжал в бедро Брайана, заставив того также закричать и выронить свое оружие. Скверно. Но как же он выжил? Саванти выдернул свой кинжал из раны, вырвав новый крик боли, и полоснул Брайана по телу, но тот оттолкнул его руку, защищаясь, не желая жертвовать ими обоими.

Внезапно Брайан осознал, что может умереть, и ощутил настойчивую потребность бежать, оказаться где угодно, лишь бы не здесь. И все исчезло во вспышке синего света под аккомпанемент яростного и разочарованного крика Саванти.

_________________________________

* предположительно так назвал автор нечеловеческих обитателей Нуль-Времени (прим. переводчика)

** бушель — мера объема сыпучих тел, примерно 35-36 л