О полезных демонах, рыжих кошках и настоящих именах (джен)

В своих первых двух жизнях Джеймс не имел с аристократией никаких дел. Ему, национальному герою и спасителю всея магической Британии, категорически претили шумиха, восхваления и попытки примазаться к славе. Так что светские мероприятия, устраиваемые в его честь, он игнорировал, неизменно предпочитая праздники в компании близких друзей и их семей.

Став доктором Эвансом, он ни на йоту не приблизился к модным увеселениям верхушки Викторианской Англии. Максимум, куда его, врача, могли пригласить, это на маленький провинциальный домашний бал. И его всё устраивало.

Менее всего он желал бы оказаться посреди дурдома, именуемого приёмом для знатных дам и господ. Однако избежать его не представлялось никакой возможности. Напротив, Джеймс должен был находиться в самом центре событий и внимательно следить за гостями.

Они втроём с Сиэлем и Себастьяном едва не сломали голову, как узнать, кто из их гостей — волшебник. Но вдруг Джеймса осенило: магглоотталкивающие чары! Всё, что требовалось, это прикрыть ими один из столиков с закусками и следить, найдётся ли тот, кто к нему подойдёт. Такими же чарами в итоге решили заколдовать портрет Сиэля в холле и один из выходов на балкон из бального зала. На более смелые проверки они не отважились — провоцировать того, кто, вероятно, был ответственен за несколько кровавых убийств, не хотелось.

Накануне детей отправили в другое крыло поместья под присмотром матушки Анны, слуг переодели и причесали. Себастьян привёл откуда-то тринадцать почти одинаковых вышколенных официантов и полчаса их муштровал.

Бальный зал, холл, лестницы и курительные комнаты отмыли сверху донизу, мрамор отполировали, а наборный паркет — навощили до скрипа. Балкон, где полагалось сидеть оркестру, отделали красным бархатом. Вдоль стен появились небольшие столики, накрытые скатертями в какой-то особой манере. Когда Джеймс попытался вмешаться и помочь магией, Себастьян просто выставил его вон, ещё и нарычал, чтобы не мешался под ногами.

Сад подстригли, ветви увили бумажными гирляндами, которые сразу создали рождественское настроение. И, наконец, на кухне взъерошенный Бард и шестеро нанятых поваров и кухарок трудились над закусками и поздним лёгким ужином.

И только Сиэль остался далёк от всех приготовлений. Большую часть времени он проводил в кабинете, только изредка дёргая Себастьяна со срочными поручениями. Джеймс лично слышал требования немедленно испечь миндальный бисквит, принести какую-то книгу из библиотеки и завязать тесёмки на рукавах. Но вмешаться не решился.

В день бала он обнаружил на кровати строгий чёрный фрак, штаны и туфли к нему, а также рубашку, галстук, запонки — всё необходимое. Стоило ему рассмотреть наряд, как в комнату втёк Себастьян, тоже во фраке и зачем-то в прямоугольных очках.

Встал у двери, сложил руки на груди.

— Я думал наколдовать одежду, но спасибо.

— Если кто-то случайно расколдует ваш наряд, это испортит впечатление о вечере, чего я как дворецкий семьи Фантомхайв, разумеется, допустить не могу.

— Дашь переодеться?

— А разве я мешаю?

Демон умильно поднял обе брови, состроив крайне обиженное лицо. Очки почему-то усилили эффект, и Джеймс махнул рукой. Не до шуток. Его одолевали мрачные предчувствия.

— Мы собираем в доме целый клубок ядовитых змей, — пробормотал он, влезая в штаны, — и планируем тыкать в него палкой. Ведь укусят, пари держу.

— Идея господина о том, чтобы собрать всех подозреваемых в одном месте, очень разумна, — возразил демон.

Джеймс покачал головой. Да, разумна. Да, эффективна. Вот только интуиция вопила о том, что всё пойдёт не по плану. Но где, в чём? Как подстраховаться? Учитывая, что только на памяти Джеймса Сиэля похищали дважды, он собирался не спускать с мальчишки глаз.

К сожалению, оставалось слишком много других опасностей, которые он совершенно не в силах был предусмотреть.

Джеймс вздрогнул, когда Себастьян возник совсем рядом с ним, твёрдо перехватил его руки за запястья и опустил вниз, а потом сам быстро завязал галстук. Поправил, отошёл немного и прищурился, проверяя, насколько ровно получилось.

— Так лучше.

Джеймс поблагодарил и не сильно удивился, когда демон вмешался и в застёгивание пуговиц, и в надевание запонок. Зато спросил:

— Как вышло, что все эти люди согласились побывать на этом приёме? Он не то чтобы вписывался в правила этикета.

Себастьян широко улыбнулся, причём в этот раз неестественно-длинных клыков у него не наблюдалось.

— Мой господин умеет совершать невозможное. И знает, на кого надавить, чтобы получить желаемое.

При упоминании желаемого у Джеймса засосало под ложечкой. Он расправил и без того идеальные манжеты, но, видимо, всё испортил, потому что демон с шипением принялся выравнивать их заново.

— Это не моё дело, но каково условие? Его душа станет твоей в тот момент, когда свершится месть?

— Когда убийца его родителей будет убит. Мой господин вышел на прямую дорогу к свершению своего желания.

— Себастьян… — Джеймс осёкся, но всё же завершил вопрос, — почему иногда мне кажется, что ты не слишком-то помогаешь в расследовании?

Ему показалось, что демон не ответит. Он отошёл в сторону, на лице возникло нейтральное пустое выражение идеального слуги. Джеймс не сводил с него глаз и увидел тот миг, когда Себастьян принял решение. Его глаза полыхнули красным.

— Скажи, Джеймс, — прошипел он, змеиным движением оказываясь совсем близко, приближая губы к уху, — а ты бы хотел вернуться в ад?

И прежде, чем Джеймс успел хотя бы осознать услышанное, демон исчез.

* * *

Приём по аристократическим меркам считался небольшим, прямо-таки камерным — всего пятьдесят человек. Сиэль встречал гостей на лестнице в холле, на второй ступеньке. Рядом каменным изваянием застыл Себастьян, игравший роль наставника и учителя юного графа.

Джеймсу, к семье Фантомхайв никакого отношения не имевшему, надлежало затеряться среди гостей, что он и делал — с переменным успехом.

Лорд Эш, он же очевидный Малфой, был, пожалуй, самым приметным в зале. Он не изменил любимому белому цвету, и его обрамляли чёрные фраки остальных гостей, стремившихся хоть ненадолго привлечь его внимание. Джеймс собирался приглядывать за ним — хотя бы краем глаза.

Но особого внимания, конечно, заслуживали восемь подозреваемых. Две женщины, шестеро мужчин. Джеймс изучил их портреты, зарисованные Себастьяном по памяти, выслушал подробные биографии. Несмотря на некоторые странности, они все казались весьма правдоподобными. Увы, большинство злодеев всё же не удосуживаются приобрести характерную змееподобную рожу, красные глаза и манеры маньяка-психопата.

Шелестели разговоры. В свете электрических ламп блестели драгоценности на женщинах, лаково-чёрным отливали фраки. Джеймс прислонился к стене возле скрытого магглоотталкивающими чарами столика с бокалом пунша и приготовился ждать. Гости разбивались на группки, перемешивались и соединялись снова. То и дело откуда-то раздавались вспышки смеха. Официанты носили бокалы на подносах, оркестр на возвышении начал наигрывать первые мелодии, предваряющие бал.

Издалека, с другого конца зала, доносился громкий звонкий голосок невесты Сиэля, леди Элизабет, которая находила приём «очаровательным», а самого Сиэля — «душкой». Джеймс с трудом сдержал зевок, на миг зажмурился и тут же встретился взглядом с лордом Эшем. Тот изящно наколол на вилку кусочек ананаса, подмигнул и отошёл, взмахнув блондинистым хвостом. Почти сразу следом к столу приблизилась графиня Дэшвуд, и Джеймс сделал вид, что смотрит в другую сторону.

Графине в этом году исполнилось тридцать два года. Рослая красивая шатенка с тёмными глазами и белоснежной кожей, она плохо подходила под модные стандарты эпохи — слишком много в ней было жизни и энергии. Пережив двух супругов, она твёрдо поклялась никогда более не выходить замуж, круглый год жила в Лондоне и часто бывала при дворе. Помимо этого, она держала собственный салон во французском стиле, куда приглашала исключительно политиков, учёных и писателей. Женщин графиня не жаловала. В свете пересказывалась история о том, как однажды одна дебютантка удостоилась от неё высочайшей похвалы: «Вы умнее, чем выглядите».

И вот эта привлекательная остроумная женщина, проигнорировав чары, взяла со стола кусочек ветчины, заела ягодкой винограда и отошла — тут же вокруг неё появились мужчины, желающие услужить и очаровать.

Первая.

Постепенно хаотичные движения гостей начали обретать смысл — гости расступались, освобождая место для танцев.

Бал открывался лёгкой кадрилью. В какой-то момент Джеймс услышал достаточно длинный кусок спора леди Элизабет с матерью о том, что она ни в коем случае не может присоединиться к танцам. И вообще пусть будет благодарна за то, что ей позволили появиться на приёме — в её-то годы. Леди Элизабет надулась. А вот Сиэль, прогуливающийся с каменным лицом от группы к группе, кажется, радовался избавлению.

Кадриль длилась и длилась. Пары перестраивались из одной фигуры в другую, менялись, кружились, вышагивали с носка или высоко подскакивали в едином порыве, подчиняясь велению музыки. Джеймс некстати подумал, что, если смотреть с метлы, было бы зрелищнее. Или с маггловского квадрокоптера.

Внезапно Джеймса окликнули по имени — к нему шли Сиэль и блистательный лорд Эш.

— Видите ли, — тот сверкнул ослепительной улыбкой, — я страшно любопытен. А потому буквально заставил графа подойти к вам. Итак?

— Лорд Эш, позвольте представить вам моего друга Джеймса Эванса. Джеймс, тебе посчастливилось встретиться с доверенным лицом Её Величества и самым модным человеком при дворе.

Сиэль произнёс эту фразу сквозь зубы.

— Вы оказали мне услугу, граф, — заявил лорд Эш, — я перед вами в маленьком, но всё же долгу. Итак, мистер Эванс, давно ли вы прибыли в Британию?

На мгновение Джеймс опешил. Он её и не покидал, во всяком случае, надолго. Потом понял: лорд Эш догадался, что он волшебник, но откуда-то точно знал, что из Хогвартса никакого Эванса в последний год не выпускалось.

— Я британец и вырос на острове, — ответил он осторожно, — а в моих не слишком светских манерах виновато домашнее обучение.

Лорд Эш приподнял одну бровь отточенным движением и немедленно извинился, после чего подозвал официанта, раздал Джеймсу и Сиэлю по бокалу вина и провозгласил тост за знакомство. Тут же за плечом Сиэля нарисовался демон и очень вежливо прошипел:

— Граф, должен напомнить, что алкоголь в вашем возрасте не рекомендуется.

— О, конечно! — ещё шире заулыбался Эш. — Как я мог забыть? Простите, граф. Но мы с мистером Эвансом выпьем. Почему-то я чувствую в вас, мистер Эванс, некое сходство. Вы верите в родство душ? Я нахожу эту идею невероятно романтичной. А романтика — то, чего не хватает нашему циничному времени, не так ли?

Вот змеюка! Чисто Малфой. Красивые словечки, а по сути — чистый яд.

— Лорд Эш, вот я вас и поймал! Не думали же вы, что будете скрываться вечно?

Игнорируя чары, к ним, к их столику, к лорду Эшу устремился ещё один подозреваемый.

Лорд Хамфри, тридцать четыре года. От матери-ирландки унаследовал буйные рыжие кудри, которые не усмирял даже лучший воск, веснушки на носу (по слухам, неоднократно пытался их вывести) и голубые, как весеннее небо, глаза. От отца — огромное состояние и непомерную гордость. Лорд Хамфри был убеждён, что его таланты политика или хотя бы полководца непременно послужат на пользу Британской Империи. Но, в отличие от многих других, предпочитал не рассуждать об этом на собраниях клуба, а обивать пороги королевских дворцов и резиденции премьер-министра. Он строчил длинные письма, готовил чертежи, писал законопроекты — и каждый раз получал отказ.

— Хамфри! У меня от вас болит голова хуже, чем от дешёвого шампанского поутру! — манерно-истерично воскликнул лорд Эш. — Ну не желаю я слушать ваши бредни о восстаниях в Африке, ради бога!

— Но… — глаза Хамфри под кустистыми бровями смешно выпучились, — но лорд Эш, дело не в Африке! Я проработал некоторые вопросы и считаю, что нам необходимо обратить внимание на ситуацию в Германии. Если вовремя не вмешаться, дело кончится отставкой Бисмарка, и тогда…

— Хамфри! — рявкнул лорд Эш безо всякого почтения. — Прямо сейчас меня не интересует Бисмарк, исключительно это великолепное вино и…

— Но постойте! — взмолился Хамфри и принялся оглядываться в поисках поддержки. С надеждой кинулся к молодому человеку в синем фраке. — Мистер Палмер, вы-то мне и нужны! — он вцепился в его локоть и почти силой потащил за собой.

А Джеймс, молча следивший за ходом диалога, ближе увидел ещё одного подозреваемого.

Мистер Палмер был моложе остальных, всего двадцать восемь лет. Тонкий красивый скорее юноша, нежели мужчина. Было в нём что-то такое готическое, байроновско-вампирское. Единственный наследник старой, хотя и не очень знатной семьи, он потерял отца в семнадцать, занял его место в Парламенте и, по слухам, отличался неожиданным для его возраста здравым смыслом. В последние годы часто бывал при дворе. Слыл заботливым сыном тяжело больной матери.

Понукаемый Хамфри, он почти дошёл до стола и вдруг поморщился.

— Простите, я… Лорд Хамфри, право, мне нехорошо, я…

— Вы сказали, мистер Палмер? — вдруг оживился лорд Эш и сделал несколько шагов к нему. — Простите, мы с вами нигде не встречались?

Мистер Палмер с выражением отчаянного страдания посмотрел на лорда, пробормотал какие-то извинения и сбежал. Джеймс выдохнул: как минимум он не сумел пройти сквозь магглоотталкивающие чары. Минус один.

— Как интересно, — пробормотал лорд Эш, — я уверен, что где-то его уже видел! А вы, Хамфри, — он вздохнул и привёл рукой по высокому лбу, — напишите мне эти ваши соображения про Бисмарка и отправьте завтра утром с посыльным. Я прочту. Только не больше двух страниц!

И взмахом руки отослал сияющего лорда прочь, а сам обернулся к Джеймсу.

— Так что вы скажете насчёт родственных душ, мистер Эванс?

— Боюсь, что не могу согласиться с вашей теорией, лорд Эш. Едва ли такое явление существует.

— Вот как? — он снова улыбнулся. — А как насчёт волшебного совпадения… Умов и характеров?

Быстро прикинув все аргументы за и против, Джеймс вынужденно согласился с тем, что в волшебные совпадения он верит.

— Мы обсудим эти волшебные, — выделил лорд голосом это слово, — совпадения позже. А пока наслаждайтесь вечером.

Танцы сменялись, официанты не переставали разносить напитки и обновляли лёд в огромных вазах — единственном спасении от жары при отсутствии магии и кондиционеров. Джеймс немного погулял по залу, но всё равно возвращался на свой пост.

К сожалению или к счастью, больше никто не проявлял интереса к совершенно свободному ломящемуся от угощений столу. Итак, трое волшебников — лорд Эш, он же вероятный Малфой, графиня Дэшвуд и лорд Хамфри.

Джеймс пересказал всё, что видел и слышал, Сиэлю — дословно, на всякий случай, даже болтовню лорда Хамфри.

— Отставка Бисмарка? — к его удивлению, переспросил Сиэль. — Вероятно. Это серьёзно повлияет на внешнюю политику Германской империи.

— Я думал, он просто молотит чушь.

— Напрасно. Хамфри шумный и раздражающий, но дурак? Никогда, — маленький граф серьёзно и строго покачал головой, прежде чем снова оставить Джеймса в одиночестве.

Неоднократно тот ловил на себе заинтересованные взгляды, но, не будучи представленным, не вступал в разговоры и был избавлен от лишнего внимания. А потом Себастьян появился совсем рядом и прошептал на ухо несколько пугающих слов.