О полезных демонах, рыжих кошках и настоящих именах (джен)

Они сидели друг напротив друга в креслах. Джеймс барабанил пальцами по подлокотнику. Себастьян сложил ладони на коленях и сохранял полную неподвижность.

— Я оставил Сэмюэля Пиквика в гостинице, — после очень долгого молчания произнёс Джеймс, ощущая жгучий отвратительный стыд куда острее, чем слабый страх. — Он, наверное, уже голоден… Может, персонал гостиницы его покормит?

Себастьян на удивление чуть улыбнулся.

— Всё же люди — странные создания. Разумеется, я покормил твою маленькую кошку, когда был в Лондоне.

— Но…

— Я ведь принёс тебе эклеры.

Джеймса затопило огромное облегчение. Он прикрыл глаза. От усталости голова казалась тяжёлой и мутной. А между тем следовало поторопиться и начать соображать. У Выручай-комнаты было немало интересных свойств. Но ни разу Джеймс не слышал, чтобы она отказывалась кого-то выпускать. Тем более — после твёрдого и настойчивого требования.

— Я не чувствую магии, — сказал Джеймс, с трудом разлепляя веки. — И не понимаю, каким вообще заклятием можно было бы заблокировать дверь из Выручай-комнаты. Во всяком случае, это не Конфундус.

Он уже попробовал убедить дверь в том, что она предназначена именно для того, чтобы открываться и закрываться. И даже, немного поколебавшись, попытался применить Конфундус ко всей комнате — тщетно. Те, кто её создал, постарались, чтобы вмешаться в тонкую работу магии было непросто.

— Как ты считаешь, Джеймс, — негромко начал Себастьян, — если бы кто-то встал за дверью и схватился за неё достаточно крепко, это бы сработало?

Звучало бредово, хотя и возможно.

— Интересно, кто должен держать её на той стороне, раз даже ты открыть не смог.

— Демон. Эльф-домовик. Напитанный энергией хозяина инфери. Мои возможности велики, но не безграничны.

Звучало так, будто этот факт Себастьяна сильно печалил.

— Думаю, я сумел бы вытащить нас отсюда, — продолжил демон спокойно, — если бы меня позвал господин. Или если бы я почувствовал, что он в опасности.

— Он в тюрьме, если помнишь! И это достаточно большая опасность.

— Опасность? — демон фыркнул, слегка наморщив длинный прямой нос. — Это не более чем развлечение. Уверен, господин в полном порядке.

Только благодаря тому, что Джеймс внимательно изучал демона в последнее время, он заметил лёгкую нотку грусти в его тоне. Быть запертым ему не нравилось. И, пожалуй, он был бы рад сейчас почувствовать приказ хозяина.

— Почему бы тебе не поспать немного?

Джеймс вместо ответа широко зевнул, но упрямо покачал головой.

— Всё равно не усну. Кофе бы…

Себастьян подскочил в кресле, но тут же опомнился и плавно опустился обратно. Увы, достать кофе в Выручай-комнате было невозможно. А до того дня, как она откроет прячущимся от террористического режима студентам проход в «Кабанью голову», ещё очень долго ждать.

Где-то на каминной полке бессмысленно тикали часы. Тихий звук вбивался в утомлённый мозг. Джеймс, обхватив себя руками за плечи, впал в какую-то полудрёму. Тело потеряло подвижность, но мысли упорно ворочались в голове.

Будь Хамфри тёмным лордом, он бы не разбрасывался предсказаниями, а использовал в своих целях. Джеймс вспоминал то, что от него слышал. Проблемы в колониях — это, конечно, предупреждение об англо-бурской войне. Бисмарк, опять же. Хамфри крутился возле сильных мира сего, настойчиво пытаясь обратить их внимание на свои смутные догадки насчёт политической ситуации в Британии и в мире.

Или же это хитрая маскировка. Играй дурачка — и никто никогда тебя не заподозрит.

Школьная жизнь Малфоя не содержала никаких тайн и загадок. Всё, что выставлялось напоказ, было совершенно безобидным. Квиддич, пусть и не в основном составе, отличные отметки, клубы, споры и примирения. То же, что и у остальных.

Тупики кругом. А где-то в Лондоне Сиэль ждёт освобождения из тюрьмы. Уставший, испуганный, пусть и очень сильный мальчишка, которому Джеймс не в силах помочь.

Открыв глаза, Джеймс встретился взглядом с Себастьяном. Тот, судя по всему, ни разу не шелохнулся. Всё сидел в кресле, глядя перед собой. Прямо сейчас он казался удивительно похожим на человека.

— Нет, — вдруг в некотором полусне сказал Джеймс, — я бы не хотел попасть в ад. Но я там и не был, а ты…

Демон негромко рассмеялся, откинулся на спинку кресла, явно не для удобства, а подражая человеческим повадкам, и спросил:

— А ты знаешь, что такое ад? Люди так забавно себе его представляют.

— Уж как научили в детстве. Хотя я сомневаюсь, что найду там хоть одну раскалённую сковородку для грешников. Да и самих грешников — тоже.

— А ещё стен, дверей и котлов. Ад нематериален, Джеймс. Это жар и голод, заточённые в нигде. Здесь, на земле, у меня есть разум и воля. Я осознаю себя, принимаю имя, подаренное господином, собираю воспоминания. Там ничего этого не остаётся. Один бесконечный голод.

— Я коснулся его по самому краю, — пробормотал Джеймс, — в монастыре. Неужели его способна утолить одна душа?

Не то чтобы ему действительно требовался ответ, и Себастьян его, по счастью, не стал давать.

— Если бы у тебя была возможность остаться здесь… — начал Джеймс осторожно. Себастьян дёрнул плечом. — До конца времён. Ты бы остался?

И это, несомненно, был ещё один вопрос, ответа не требующий. Себастьян отвернулся, и его умное лицо осветило пламя камина. Джеймс тяжело выдохнул, принимая окончательное решение. Но ничего говорить о нём не стал, вместо этого заметил:

— Там были дементоры.

— Неспокойное время — этот девятнадцатый век, — Себастьян слегка скривился, и стало понятно, что дементоры не вызывают у него никаких тёплых чувств.

— Ты не… Сочувствуешь им?

— Не более чем разлагающейся падали в парадной гостиной за полчаса до большого приёма в доме моего господина. А тебе действительно стоит хотя бы немного поспать, Джеймс. Ты можешь быть спокоен, я постерегу твой сон.

К сожалению, он был до отвращения прав. В углу появилась небольшая узкая кровать под балдахином — удивительно похожая на те, которые стоят в гриффиндорских спальнях. Джеймс трансфигурировал костюм в пижаму, применил простые медицинские очищающие чары и забрался под одеяло.

Удивительное дело, но присутствие демона совершенно не тревожило. С философским спокойствием смертельно уставшего человека Джеймс подумал, что это хороший знак, и провалился в глубокий сон без сновидений.

* * *

Выручай-комната по-прежнему не открывалась. На свежую голову Джеймс оказался несколько более изобретательным. Махнув рукой на сохранность исторического наследия, он взрывал стены, кромсал целые куски оплетавших дверь чар, применил Империус и приказал Себастьяну открыть дверь. Потом попытался использовать то же самое непростительное заклятие на самой двери.

И все эти усилия дали нулевой результат. Наколдовав чистой воды, Джеймс напился, тщательно игнорируя подступающий голод, и снова устроился в кресле. А потом, не иначе как от отчаяния, пожелал увидеть коробки с карточками, на которых записывались школьные нарушения и последовавшие за ними наказания. За, скажем, 1877-1879 годы.

Исключением из закона Гэмпа коробки не были, и комната предоставила их безо всяких проблем.

— Акцио, бумаги с именем Малфоя, — произнёс Джеймс, и возле него аккуратной стопкой сложилось несколько желтоватых старых карточек, исписанных изумрудными чернилами.

Похоже, студентом Малфой был примерным. Или попадался только в исключительных случаях.

Первая же запись была датирована октябрём 1877 года — шестой курс. «Студент Малфой и студентка Палмер наказаны за непристойное поведение. Студент Малфой — 5 ударов розгами и неделя отработки под руководством завхоза. Студентка Палмер — две недели отработки под руководством школьной медсестры».

Человек из конца двадцатого века не сразу разгадал бы эту формулировку. Но Джеймс пожил в обличии доктора Эванса много лет, так что не сомневался — парочка целовалась в укромном уголке. В худшем случае. А вероятнее — держалась за руки.

Декабрь 1877 года: «Студент Малфой и студент Нотт наказаны за применение чесоточного проклятия и проклятия перепутанных рук в коридоре к студенту Боунзу. Наказание — 500 строчек каждому, включая студента Боунза». Из чего следовало, что студент Боунз нарывался, но формально не попался.

Март 1878 года, почти то же, что в первой записи — Малфоя с мисс Палмер застали после отбоя. А уже в июне этого года влюблённые, похоже, поссорились. Во всяком случае, обоих серьёзно наказали за дуэль.

В сентябре 1878 года семикурсник Малфой вместе со студентами Крэббом, Ноттом и Поттером попались на контрабанде огневиски. Потом в апреле 79-го Малфоя наказали за спор с преподавателем. Вот, собственно, и всё.

Джеймс раздражённо убрал карточки по местам, и коробки пропали. Даже здесь, в записях о нарушениях, не мелькнуло ничего значимого. Малфой был обычным студентом. А раз так — кому и зачем стирать ему память о школьной жизни?

Или (Джеймс потёр подбородок, так и эдак обдумывая эту мысль) он нарочно пустил их по ложному следу? Отвлёк от чего-то важного?

Он почти озвучил свои сомнения, но вдруг Себастьян вскочил и напрягся всем телом. Человеческая маска рассыпалась пеплом. И хотя внешне ничего не поменялось, Джеймс отчётливо ощущал в нём тёмную демоническую силу.

— Господин зовёт меня, — прошипел Себастьян и кинулся к двери.

Удар. Второй. Кажется, силы было достаточно, чтобы крошить камни. Но Выручай-комната не желала поддаваться.

Джеймс тоже поднялся на ноги и стиснул палочку в пальцах. Чтобы вырваться, пожалуй, он бы отважился вызвать даже Адское пламя. Но ему было совершенно точно известно, что оно не причинит стенам комнаты вреда — только сожрёт чары, которые позволяют ей менять внешний вид.

Себастьян остановился, прислушиваясь к чему-то далёкому, выдохнул и обернулся. Его алые глаза впились в Джеймса.

— Господин в опасности, Джеймс. Я прошу тебя… Вытащи нас.

— Я не…

— Конечно, ты можешь.

— Издеваешься! Я перепробовал уже всё, что мог!

Слегка прищурившись, Себастьян возразил удивительно спокойным тоном:

— Всё, кроме того, что отличает тебя от обычных людей.

Нет.

Просто нет.

Ни за что!

Намёк Джеймс понял моментально, но от идеи пользоваться своей властью Повелителя Смерти воротило с души.

А с другой стороны, какие варианты? Как волшебник он уже перепробовал всё. Демон бессилен. Тот, кто запер их здесь, отлично понимал принципы работы Выручай-комнаты и располагал большими силами. Едва ли он просто так отступится. А где-то в Лондоне Сиэлю угрожает опасность, и нешуточная, раз Себастьян так встревожен.

Его принципы не стоят чужих жизней.

Он отвернулся, не желая смотреть демону в глаза, поднял голову и мысленно позвал.