Эта тайна (гет)

— А ведь была у меня в юности мысль стать анимагом. Не пришлось бы утруждать вас, — сокрушался Скримджер, неловко поднимаясь с четверенек.

— Думаете, вам бы сейчас пригодился навык оборачиваться львом? — с иронией спросила Аврора.

— Вы правы. Меньше чем на снежного барса я бы не согласился. Впрочем, молодость не отличается мудростью, — ответил Скримджер, пригладив взъерошенные волосы.

Превращения из уважаемого всеми человека в столь жалкого зверя неприятно щемили его самолюбие. Аврора каждый раз замечала это, равно как и то, что просить о помощи женщину ему было непривычно и тяжело. Но без Авроры обернуться животным он не мог, а иначе покидать стены Выручай-Комнаты было совсем уж безрассудно.

— Может все-таки скажете, что именно вы ищете? Так ведь будет проще. Я могу сама…

Скримджер облокотился спиной на тяжелый дубовый стол и в раздумьях посмотрел в фальшивое окно с видом на Лондон. При нем Выручай-Комната приняла подобие наискучнейшего министерского кабинета с небольшой приемной. Низкий потолок, настенная грифельная доска с пришпиленным к ней планом Хогвартса времен Основателей, внушительный письменный стол — перо, чернильница и тяжеленное пресс-папье в виде головы льва — пара дубовых стульев, черный кожаный диван и аккуратно сложенный у края красный плед — тут Скримджер спал.

— Это слишком опасная информация, — после недолгих раздумий заключил бывший министр.

— Не доверяете мне, — ответила Аврора.

— Нет, дело не только и не столько в этом, — неожиданно согласился Скримджер. — Во-первых это действительно опасно. Предметы, вещи… которые я ищу, содержат в себе наитемнейшую магию. Не принимайте это на свой счет. Пожалуй общение с подобными артефактами я бы мог поручить только Аластору Грюму, когда он был на пике формы. А во-вторых… — он внимательно посмотрел на Аврору и во взгляде его ясно читалось, что во-вторых, Синистра действительно была сообщницей Пожирателя смерти, пусть даже она казалась ему крайне привлекательной женщиной.

— А во-вторых, без вашего содействия у меня все равно ничего не выйдет. Аврора, мне нужно пробраться в кабинет Альбуса Дамблдора. Это самое важное место из моего списка.

Скримджер просил об этом не раз, но вести на территорию Снейпа голубоглазого мракоборца Аврора не хотела. Этот шаг тянул на серьезное предательство с какой стороны не посмотри.

— Это невозможно. Даже если я проведу вас туда и Северуса не будет в Хогвартсе… Портреты, они шпионят по его указке.

— Так отвлеките их!

— Как? Как отвлечь дюжину брюзжащих стариков?

— Я полагал, что женщины в этих делах не знают равных.

Аврора пропустила его слова мимо ушей. О своем решении помочь бывшему Министру Магии она жалела примерно по пять раз на дню. Стоило ей покинуть Выручай-Комнату, как в голове нарастающим гулом звучали сомнения: ничего не получится, это безумие, лучше сидеть тихо и не высовываться. Их поймают и будут убивать, пытать и снова убивать. И вот она уже видела, как ее за волосы тащат в директорский кабинет и там оттачивают на ней Круцио, пока Снейп, великодушно смилостившись, не отсечет ей голову мечом Гриффиндора.

Она думала об этом во время занятий, теряя нить лекции, а ночью не могла уснуть. До рассвета ворочаясь в постели, она проклинала то Скримджера, то Снейпа, из-за которых она и влипла в это беспросветное дерьмо.

Но следующей ночью, вернувшись в человеческий облик, Скримджер вновь убалтывал ее воодушевляющими речами. И Аврора на какое-то время снова верила, что у них все получится. Правда, как именно этот бравый герой собирался порешить со злом, оставалось загадкой.

— Вы в порядке? — спросила она, так как Скримджер подозрительно растирал поясницу.

— А? Фантомные боли. Хвост прищемили, — и он незамедлительно выпрямился и с легким озорством посмотрел на Аврору.

Она машинально сняла очки.

— Зря, очки вам идут.

Аврора изумленно вскинула брови: пусть очертания лица она видела расплывчато, но, судя по голосу, он улыбался.

— Я ведь прав?

Вместо ответа она снова надела очки и внимательно на него посмотрела. В светло-голубых глазах отражалось дрожащее пламя свечей.

— Не думайте, я не умею читать мысли, я ведь уже говорил, — он действительно улыбался. — Большинство женщин стесняются носить очки, считая, будто это делает их менее привлекательными. Однако это заблуждение.

Аврора поджала губы — она всецело разделяла это мнение, но формулировка заставила чувствовать себя неуютно.

— В вашем случае так точно, — добавил Скримджер. — Но если вас это так раздражает… Вы знаете, маглы очень изобретательны. Вы слышали о линзах для глаз?

Аврора понятия не имела, что это. Как и большинство волшебников, она мало интересовалась миром маглов, но то, о чем рассказал Скримджер, ее зацепило. Звучало — как нечто невероятное и волшебное, а значит, довольно безопасное.

— Откуда вы все это знаете?

— О, двадцать лет назад, когда я служил рядовым мракоборцем, половина вызовов приходилась на магловский Лондон. В большинстве своем сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть были не только подлецами, но и трусами, а потому предпочитали нападать на беззащитных маглов.

Расспрашивать о подробностях Аврора не стала, хватало того, что Скримджер и так не упускал случая рассказать о злодействах Пожирателей Смерти. И в эти моменты ей становилось рядом с ним неуютно, будто даже не произнося имени ее Северуса, он поносил именно его.

Масло в огонь подливало и то, что Аврора так и не смогла помириться со Снейпом, хотя закрываться от легилименции она худо-бедно научилась. А в то, что Снейп насильно полезет в мысли, поверить было все еще сложно. Хотя, возможно, и напрасно. За последние недели Северус настолько изменился, что подчас Аврора сомневалась, знала ли она его по-настоящему близко. Быть злым на язык и с наслаждением оскорблять любого, кто попадался ему на пути, а затем с нескрываемым удовольствием наблюдать, как школьников проклинали круциатусом — не одно и то же. Разве что сам он, по наблюдениям Авроры, палочку ни разу не поднял. Но Снейп действовал чужими руками. Под раздачу попадали и учителя. Не трогали в Хогвартсе только Аврору, но и общаться с ней никто не хотел. Ее демонстративно игнорировали не только коллеги, но и ученики. Никто, за исключением слизеринцев, с ней даже не здоровался. Так, волей случая, единственным ее собеседником в эти недели оказался Скримджер.

Снейп встреч с ней больше не искал. Лишь изредка Аврора замечала на себе его ледяной взгляд, но стоило обернуться, как он отводил равнодушные, ничего не выражающие глаза. Да и появлялся на людях он нечасто и всегда в компании Пожирателей Смерти, только если раньше его знакомство с Кэрроу казалось Авроре нелепым недоразумением, то теперь Снейп ничем им не уступал.

Как понять такую перемену, и чем на этот раз оправдать его поведение, Аврора не знала.

Догадывался о ее терзаниях и Скримджер. И, выбрав наихудший момент, он вкрадчиво спросил:

— Условия нашего соглашения. Вы все ещё не передумали?

— Что вы имеете в виду? — вспыхнула Аврора.

— Я видел то, что сегодня произошло у кабинета чар, — он сделал паузу, чтобы дать ей время осмыслить сказанное. — И видел вас. Вам хотелось остановить этот кошмар. — Скримджер вновь замолчал.

— Любому захотелось бы.

— Любому. Но не Снейпу, — испытующе добавил Скримджер. — Вы не могли не заметить этого.

— Флитвик тоже был там! И тоже не вмешался! — возмутилась Аврора, потому что — да. Она тоже все это видела.

— Увы, — презрительно фыркнул Скримджер. — Признаться, тут я разочарован. Я помнил профессора чар добродушным весельчаком. Сегодня он открылся мне с неожиданной стороны. Но разговор все же не о том. Аврора, вы все ещё уверены в том, что хотите гарантий свободы для человека, который отдает такие приказы?

— Вы дали мне клятву, — напомнила она, так как отвечать на этот вопрос ей не хотелось. Да, она хотела гарантий для человека, с которым провела шесть лет своей жизни.

— Да.

— Значит и говорить тут не о чем, — отрезала Аврора.

— Этот мальчик… — не унимался Скримджер. — Кажется, он с Гриффиндора.

— Лонгботтом, — глухо проговорила она — Невилл Лонгботтом, да, он с Гриффиндора.

— Лонгботтом? Действительно? Что ж. В таком случае многое становится понятнее, — он замолчал, очевидно, рассчитывая, что она спросит, но Аврора молча смотрела перед собой, и задать вопрос пришлось Скримджеру. — Вы знаете, что случилось с его родителями?

Аврора покачала головой. Опекуном Лонгботтома являлась его бабка, это Аврора, конечно, помнила, но что именно сталось с его родителями в учительской при ней никогда не обсуждали.

— Тогда позвольте я расскажу вам. Я расследовал это дело и знаю больше подробностей, нежели писали в «Пророке».

Аврора шумно выдохнула, но Скримджер сделал вид, что ничего не заметил. Он поднялся с места и, сложив за спиной руки, подошел к фальшивому окну. Лучи восходящего солнца упали на его лицо, подсвечивая точеный профиль и пышные седые волосы.

Знал он действительно много, хотя рассказывал о том роковом дне без наслаждения. Северус на его месте смаковал бы каждую отвратительную деталь, в этом Аврора сейчас не сомневалась…

— А затем был последний суд над Пожирателями Смерти, — закончил Скримджер. — Супруги Лестрейндж и Барти Крауч Младший получили пожизненые сроки.

— Ему было восемнадцать.

— Краучу? — переспросил Скримджер, внимательно глядя на Аврору. — Кажется больше, но разве это что-то меняет?

— Как Северусу удалось избежать Азкабана? — неожиданно для самой себя спросила Аврора. — Вы говорили, что почти всех арестовали в первые дни после падения Того-Кого-Нельзя-Называть. Или никто не знал о том, что он тоже…

— Вы, возможно, удивитесь, но его не было даже в списках подозреваемых, — признался Скримджер. — Ну а после того, как его сдал Каркаров, вмешался Дамблдор…

— Что? — ошарашено перебила Аврора. — Каркаров? Я не понимаю.

— Каркаров на тот момент уже около полугода сидел в Азкабане, и в обмен на смягчение приговора он начал выдавал подельников, — пояснил Скримджер. — Погодите, вы не знали, что Каркаров тоже был Пожирателем?

Аврора ошарашенно покачала головой.

— Вы ведь и с ним встречались во время Турнира Трех Волшебников.

— Да, и он казался обычным человеком. Не самым приятным, но и…

— Не таким как Кэрроу? — договорил за нее Скримджер.

— Да.

— Не знаю, действительно ли Каркаров раскаялся в своих преступлениях или нет, но встречи с бывшими дружками он не зря боялся. Думаю, за болтливость его в конечном счете и убили, — буднично заключил Скримджер.

— Убили? — одно потрясение сменилось другим.

— В июле прошлого года. Вы и этого не знали?

— Нет. Северус действительно мне почти ничего не рассказывал.

Какое-то время Скримджер заинтересованно изучал Аврору взглядом, а затем продолжил:

— Каркаров прятался почти год, но в конце концов Тот-Кого-Нельзя-Называть добрался до него где-то в Карпатах. Думаю, не каждый продержался бы так долго. Он был далеко не дурак.

— Как же его тогда нашли?

— Полагаю через Темную Метку. Я видел лишь копию заключения местных мракоборцев, от его левой руки осталась одна головешка. По моим ощущениям, Тот-Кого-Нельзя-Называть пришел за ним сам.

У Авроры не было слов. Значит, бежать невозможно — а ведь это была ее последняя надежда. Мысли о побеге с завидной регулярностью приходили ей в голову. Она предпочла бы Францию, но Северус не знал ни одного иностранного языка, а значит путь их лежал в Штаты. Или на худой конец в Австралию. Аврора никогда не грезила о переезде за океан, но казалось, что уж там-то их не достанут.

Однако спасительный план рассыпался пеплом.

Метка… проклятая метка. Она вспомнила воспаленную красную кожу вокруг омерзительной черной татуировки, и почувствовала приступ тошноты, моментально вообразив, что таким образом его медленно убивал Тот-Кого-Нельзя-Называть.

С этими размышлениями Аврора провела следующую бессонную ночь, а на утро обещала провести Скримджера в бывший кабинет Дамблдора и сделать так, чтобы ни Снейп, ни портреты ничего не заметили.

* * *

Грейнджер практически безвылазно торчала с Поттером на Гриммо, и отчасти это было даже не плохо — по крайней мере за ее безопасность голова у Снейпа пока не болела. Увы, того же нельзя было сказать о ее моральном облике. То, каким образом малолетняя паршивка коротала время в бывшем штабе Феникса, доводило Снейпа до исступления. Да он в ее возрасте не вылезал из библиотеки! Магия и опыты — вот то единственное, что его интересовало. В кого у Грейнджер оказались такие подпорченные гены, Снейп даже не представлял и с каждым днем выходил из себя все больше, так что докладывавший о событиях на Гриммо Финеас Блэк стал не на шутку опасаться за сохранность собственного портрета, а потому перестал вдаваться в подробности. Однако фантазия Снейпа с лихвой дорисовывала всё те мерзости, которые очкастый засранец проделывал с Гермионой.

Один раз недоумки даже совершили вылазку в город, чудом не навлекши на себя неприятностей. Заносчивый портрет Финеаса Блэка преподнёс это как хорошую новость, а затем не без сарказма пояснил, зачем отпрыску Джеймса Поттера приспичило в магловскую аптеку. Первым порывом было незамедлительно кастрировать мерзавца. Однако представив поочерёдно дюжину разнообразных членовредительских процедур, Снейп все-таки успокоился. По крайней мере Гермионе не полностью отказали умственные способности, и о том, как не залететь, она все-таки задумывалась.

Неужели Дамблдор в серьез рассчитывал, что эти бестолочи будут разгадывать тайну крестражей? Да у них же только одно на уме.

Сам Снейп в поисках крестражей правда тоже не преуспел, но ему-то было некогда — он маниакально следил за Авророй. Интуиция нашептывала неладное, и он ходил за ней по пятам, неминуемо срываясь на попадавшихся под ноги учеников. И когда Аврора видела это, взгляд ее наполнялся таким презрением и ужасом, что Северус не смел даже заговорить с ней. Он с равнодушием принимал презрение коллег и ненависть учеников, но видеть в глазах Авроры разочарование было невыносимо. И он молчал. После трех безуспешных попыток примирения он слишком боялся получить последний, окончательный отказ и ждал, надеясь, что она сама остынет и придет к нему.

И через долгие три недели она действительно пришла.

Он узнал ее по цоканью каблуков на винтовой лестнице и то, что бубнил портрет Дамблдора, в одно мгновение перестало иметь значение.

Аврора распахнула тяжелую скрипучую дверь, и Дамблдор смолк, уставившись на гостью, как и все остальные портреты. Гелиотропа Уилкинс прокашлялась, Филлида Спора ахнула, Эдвард Эверард присвистнул. Уолтер Арагон едва слышно процедил: «Явилась», а Финеас Блэк ядовито добавил: «Это теперь такая мода, или она так спешила, что забыла одеться?»

Неодобрение покойных директоров Снейп прекрасно понимал — под распахнутой мантией виднелось короткое магловское платье на манер комбинации — где она только смогла сейчас достать. Аврора выглядела вызывающе сексапильно, а значит, она хотела мира. И даже если она до сих пор злилась, Снейп был уже прощен. Правила этой игры Северус отлично знал и, криво улыбнувшись, он посмотрел Авроре в глаза и ошарашено замер. Звенящая пустота не была похожа на монолит собственной окклюменции, но все равно ошеломляла. Аврора больше не желала пускать его в свои мысли, и это оказалось страшнее самых жестких обвинений. Лучше бы она проклинала его и бранилась.

— Надо же, ты все-таки научилась, — холодно проговорил он после очень долгой паузы.

Это прозвучало совсем не так, как он хотел, и Аврора моментально огрызнулась.

— Удивлён, что я оказалась не такой уж дурой?

— Я никогда не считал тебя дурой, — он поморщился, не понимая, как теперь говорить с ней. Все рушилось. — Послушай, если ты решила таким образом наказать меня…

— Наказать? — возмущенно перебила она. — Знаешь, другие люди мыслят не только категориями взысканий и отработок!

— Я понимаю, что ты злишься из-за этой проклятой должности.

— Мерлин, нет. Не хочу это снова выслушивать, — наигранно выразительно вздохнула Аврора и, развернувшись, схватилась за дверную ручку.

Но Снейп успел подскочить и, резко упершись ладонью в дверь, захлопнул ее перед носом Синистры. Вышло грубо, Аврора вздрогнула. Очевидно, она и без того считала его чудовищем. Ничего не оставалось, кроме как сказать правду.

Прижавшись носом к ее затылку, Северус быстро зашептал.

— Прости меня, Аврора, прости. Тогда накануне ночью я узнал, что в министерстве подписано разрешение на непростительные в Хогвартсе. Я не хотел, чтобы вина за то, что здесь происходит, легла на твои плечи.

— Ты мог предупредить меня, — проговорила она после долгой паузы.

— Я не успел. — И он отпустил дверь, а затем решился осторожно обнять ее за плечи. Она не оттолкнула.

— Ладно, — Аврора обернулась и, перехватив его руки, посмотрела в глаза.

Снейп поморщился как от нового удара. Казалось, что к этому невозможно привыкнуть. Необъяснимым образом ее защита обезоруживала его.

— Больше не доверяешь мне?

— Я просто больше не хочу, чтобы ты лез в мои мысли, — спокойно ответила она, продолжая как ни в чем не бывало переплетать их пальцы. Она делала так всегда, но сейчас у Снейпа холодели руки.

— Зачем ты пришла?

— Мне не хватало тебя, — она повела подбородком, будто это было так очевидно. — Я скучала. Двадцать три дня и двадцать две ночи…

Это было ложью, Снейп понял это и без легилименции.

Она поерзала плечами, выпутываясь из мантии, затем аккуратно бросила ее на пол у вычурного трюмо, оставшегося от Дамблдора и, придвигаясь, запрокинула голову, будто Северус собирался ее поцеловать. Выглядело это до странности фальшиво, но Снейп списал это на окклюменцию.

— Хочешь сказать, что не желая пускать меня в свою голову, ты хочешь переспать со мной? — усмехнулся Снейп.

— Ты делал так всегда. И я принимала это, — она перевела дыхание. — Это не мешало мне любить тебя.

Слова давались ей очень нелегко. Она боялась его, Снейп ясно почувствовал это. Поэтому и пришла. На мгновение ему захотелось проломить ее чертову защиту, что в целом было несложно. Ментальное насилие давалось ему легко и без этических сомнений, но страх увидеть правду победил.

— Если ты хочешь, — она была так близко, что их губы едва не соприкасались: — Если тебе это нужно, я могу говорить вслух, что и как я хочу с тобой делать…

И он ответил на ее поцелуй, сначала нехотя, а затем с горьким отчаяньем. Он терял Аврору. Сегодня ли, завтра или через месяц, но она оставит его. Земля в который раз уходила из-под ног в этом проклятом кабинете. Голова кружилась от шквала чувств, с которыми он более не мог совладать. Почему он верил, что она примет его любым? Разве это было возможно?

Вскоре Аврора вырвалась из его рук. Не замечая того, что творилось у него на душе, она продолжала свою игру. Дерзко забравшись на директорский стол, она одним движением смахнула на пол ворох пергаментов и, опершись ладонями на стол, провокационно развела колени. Белья на ней не оказалось, но это не заводило, а лишь сильнее ранило. Финеас Блэк громко запричитал, и Северус поспешил скрыть ее наготу за собственной спиной. Аврора восприняла его жест иначе. Ни оттолкнуть ее, ни принять ее поддельную страсть он не мог.

Это был откровенный вызов. Он был готов ради нее на все что угодно, но заниматься любовью там, где за ним могли наблюдать, Северус просто не мог, и Аврора это знала. Чудовищное сомнение, что она хочет унизить, пронзило разум. Не думала же она, что он сделает это перед двадцатью портретами покойных директоров, включая Дамблдора.

В первую очередь перед Дамблдором! Да и зачем ей это? Однако продолжить в спальне она наотрез отказалась. Будто это было жизненно важно. И он сдался. Не смея оглянуться на вереницу осуждающих лиц, он попросил обитателей портретов удалиться, оставив их ненадолго наедине. А когда шорохи стихли, он опустился перед Авророй на колени.

* * *

Неприятно громкие женские стоны, видимо, и были тем самым сигналом, которого так изнурительно долго ждал Руфус Скримджер, прячась под старинным трюмо, куда Синистра швырнула свою мантию. С присущей бывалому аврору осторожностью Скримджер выглянул из-за облупленной ножки шкафа. Черные глазки-бусинки пробежались по ряду пустых холстов — расчет этой стервы оказался верным, никто из покойных директоров Хогвартса не пожелал наблюдать за предложенным действом. Скримджер и сам предпочел бы этого не видеть, но выбирать не приходилось.

Не без труда вскарабкавшись вверх по шторе на край неаккуратно задвинутого ящика, он все-таки сунул мордочку внутрь и чихнул…

Нужно было, не теряя времени, осмотреть все.

Какой же у Дамблдора царил бардак!

Рабочие бумаги на гербовых пергаментах из Министерства и открытки из разных уголков мира, записные книжки, письма, разнообразнейшие приборы, порванные четки, нелепые сувениры, цветастые шерстяные носки и носовые платки, вырезки из газет, поломанные оправы очков, перья феникса, обгрызенные карандаши, разноцветные нитки и клубки, фальшивые волшебные палочки, пузырьки с зельями, магловские одеколоны и всюду, всюду фантики из-под конфет!

Аврора снова застонала, и Скримджер обернулся — как он не старался, взгляд примагничивало к белым манящим бедрам Авроры на фоне черной неопрятной шевелюры Снейпа. Жгучая волна неприятного, давно подзабытого чувства, комом подступала к глотке Руфуса: Синистра, что, не могла просто подлить этому ублюдку снотворного да убрать картины в угол под предлогом уборки? Зачем нужно было устраивать эротическое представление? Хотя Руфуса здорово впечатлило, как лихо эта модница вертела одним из самых опасных и вероломных преступников современности.

Он и сам находил Аврору достаточно привлекательной женщиной, и в других обстоятельствах, возможно, сам уложил бы ее в постель, как укладывал всех женщин, которые ему нравились, но никогда бы он не стал перед ней так стелиться.

Закончив с рядом пыльных стеллажей, Скримджер проскользнул в потайную гардеробную Дамблдора, но и тут дела обстояли не лучше. Пропахшие старостью нелепые разноцветные мантии, ночные рубашки с пуховыми оборками, остроконечные тапочки с помпонами и несуразные шляпы с перьями создавали впечатление, будто нереализованным желанием Альбуса была карьера в кабаре.

Единственным местом, которое Дамблдор поддерживал в порядке, оказалась горка доверху набитая колбами с воспоминаниями. После всего увиденного Скримджер даже предположил, что таким образом старик боролся с подступающей деменцией.

Аврора снова застонала и Скримджер, поскользнувшись на мраморном ободке, едва не упал в омут памяти.

Работать в таких обстоятельствах не представлялось возможным. И недовольно фыркнув, Скримджер опрометью кинулся к приоткрытой двери в личные покои нынешнего директора Хогвартса.

Синистра обещала минут пятнадцать — от силы двадцать, значит надо было собраться и спешить, ведь он не сомневался, что один из крестражей Волдеморт вручил самому близкому и надежному человеку, коим несомненно являлся Снейп. Теорию подтверждало и то, что дневник много лет хранил у себя Малфой. Гарри по неопытности предполагал, что искать стоило в Гринготтсе в сейфе Беллатрисы Лестрейндж, но разве мог Волдеморт доверится истеричной бабе? Положиться на слабохарактерного, жалкого Рудольфуса? — Еще маловероятней. Видел он этого франта в цепях на допросе. Нет, из всех известных Скримджеру Пожирателей Смерти, Снейп был ближе всех к Волдеморту. Особенно после убийства Дамблдора. Пожалуй, засадить его в Азкабан Скримджеру хотелось немногим меньше, чем изловить самого Волдеморта.

А прямо сейчас, пожалуй, даже больше.

Злясь то на себя, то на покойного маразматика Дамблдора, то на бестолковую Синистру, приторные стоны которой по-прежнему доносились из кабинета, Скримджер дотошно обследовал едва ли каждую половицу. Но и здесь поиски не увенчались успехом — крестражей в покоях нового директора Хогвартса определенно не было. Зато вскоре в дверях появился сам обитатель этих комнат.

Запойно целуя обвивавшую его голыми ногами любовницу, Снейп нес ее в сторону кровати и лишь чудом не наступил на замешкавшегося Скримджера. Едва ли не швырнув Синистру на постель, он сразу же придавил ее сверху, будто собирался задушить. Выглядело это настолько зловеще, что Скримджер с трудом сдержал порыв что есть мочи укусить подлеца за щиколотку, спасая даму. Он даже привстал на задние лапки, приготовившись к прыжку. Однако защищать Аврору не пришлось. Упершись ладонями в грудь, она заставила своего мучителя приподняться и, проворно заерзав бёдрами, сама заползла под Снейпа так, что её голова оказалась где-то под его пахом. Дальше, судя по звукам, она расстегнула его брюки…

Скримджер в оцепенении замер посреди комнаты.

Что ж, очевидно сношать мозги Снейп любил не только в переносном смысле. Впрочем, на этом его больная фантазия не ограничилась. Скримджер никогда не считал себя пуританином в постели, напротив, в его арсенале было пять или даже шесть позиций, но ничего подобного ему и в голову не приходило. Самым невероятным было то, что Синистра не сказать чтобы страдала и мучалась.

Не в силах более наблюдать за утехами пожирателя, Скримджер поспешил вернуться в кабинет. Багетные рамы по-прежнему пустовали, и теперь он понимал почему. Руфус любил женщин, и каждую из тех, с кем ему довелось переспать, он искренне уважал. Он был джентльменом в постели и никогда бы даже не предложил подобное.

Настроение продолжать поиски у него совершенно пропало. Тем более предполагаемые тайники он проверил, а больше идей у него не было. Подавленным и изнуренным он вернулся в укрытие под шкаф.

— А я ведь предлагал добавить в устав Хогвартса положение о целибате для директоров школы! — неожиданно громко сказал кто-то с углового портрета.

Скримджер вздрогнул от неожиданности. В какой момент вернулись обитатели портретов, он не заметил.

— Помнится вы еще предлагали обучать магии только юношей, оставив девицам удел бытовых заклинаний для приготовлений стряпни, — поддел коллегу появившийся на своем месте Финеас Блэк.

— А что такого? Помнится, многоуважаемый Альбус идею поддержал!

Дамблдор прочистил горло.

— В теории, дорогой Файверли, разве что в теории. Ведь в противном случае нам пришлось бы строить второй Хогвартс для девочек, — с улыбкой закончил Альбус. — Нельзя же оставить юное поколение волшебниц без должного воспитания.

— Нельзя… Иначе вон оно что получается, — подхватил Диппет с соседнего полотна, и портреты закивали, единогласно осуждая произошедшее.

— А сколько было клятв, сколько обещаний! — раздосадовано продолжил Диппет. — Волосы на себе, помниться, рвал этот ваш любимый Пожиратель Смерти.

— Ну, протеже Дамблдора сдержанностью, равно как и рассудительностью, никогда не отличались, — ядовито поддел Финеас Блэк.

— Душой Северус предан Лили, — благодушно возразил Дамблдор.

— Слова, слова, слова, — иронично заметил Эверар.

— Уста — врата души, друг мой, — глубокомысленно произнес дряхлый старик с самого дальнего полотна.

— Да уж мы видели, куда он эти врата направил, — ехидно отозвался Блэк, и все снова замолчали.

— А вы, Финеас, все-таки остались тут? — поинтересовался однофамилец и очень дальний предок Скримджера.

— Поверьте, там на Гриммо все еще хуже.

— Молодость, молодость, — меланхолично повторил Дамблдор.

— Все-таки зря вы, Альбус, эту порочную особу из Хогвартса не выставили. Сорвет она весь ваш блестящий план, — не унимался Финеас Блэк. — Уломает она вашего писаного красавца бежать с ней в Париж и прости-прощай сладкая греза отправить Тома к праотцу.

— Это исключено, — спокойно проговорил Альбус. — Признаться, я опасался этого до самой последней минуты своей земной жизни. А сейчас я уверен: Северус не подведет, и Аврора Синистра поможет пройти ему этот путь до конца.

Скримджер понял далеко не все из того, что обсуждали портреты. Но одно стало очевидно: Дамблдор не мог угомониться даже на том свете.