Не детская игра (джен)

— Мисс Гринграсс!

— Да, мистер Малфой?

— Примите, пожалуйста, мою искреннюю благодарность за помощь. Признаю себя обязанным…

— Была рада помочь, но мне кажется, ваша благодарность не по адресу.

— Вы считаете, что мистер Полански…

— Мистер Полански фактически нейтрализовал палочку нашего оппонента, что и привело в конечном счёте к успеху. Но если вы обратитесь к нему с выражениями признательности, он вероятнее всего скажет что-то вроде «сочтёмся как-нибудь» — и забудет об этом.

— Он настолько игнорирует правила хорошего тона?..

— Он считает, хотя в нашей среде это и попахивает ересью, что существуют вещи превыше правил хорошего тона. Позвольте вас предупредить, мистер Малфой, что с точки зрения мистера Полански его отказ признать за вами долг будет не оскорблением, не принижением, а скорее выражением приятельских чувств. Мол, какие долги между своими.

— Своими?..

— Почему бы и нет? В конце концов, вы его одноклассник. Но речь, собственно, не о нём, он просто к слову пришёлся. Первой к вам на помощь пришла моя сестра Астория, мы с мистером Полански лишь поддержали её. В первую очередь именно её вам и следует благодарить. Что же вы так тяжело вздыхаете, мистер Малфой?

* * *

Мисс Астория Гринграсс спокойно выслушала выражения признательности от мистера Малфоя, не менее спокойно влепила совершенно не ожидавшему Драко «петрификус» и только тогда сорвалась:

— Дурак! Хулиган! Балбес! Провокатор! Идиот! Мерзавец! Мерзавец! Мерзавец! Куда лезешь?! А если бы он тебя убил?! Ты! Хорёк несчастный! Запомни! Тебя убивать имею право только я! Недоумок! Убьют — потом не попадайся! Поймаю и пришибу! Скотина! А ну дай сюда!

Последняя фраза была обращена уже не к обалдевшему парализованному Драко, а к Гойлу. Астория выхватила из его руки бутылку сливочного пива и опять повернулась к Малфою:

— Финита! Сейчас сама тебя прибью! За каким акромантулом в драку полез?! У, ехида белобрысая!

Она замахнулась бутылкой… И Малфой вскочил и побежал.

Увы, физкультура не была самой сильной стороной наследника древнейшего и благородейшего рода. Слизеринская гостиная стала местом пятидесятисекундной погони, в ходе которой были опрокинуты три кресла, этажерка с книгами и два не вовремя вошедших первокурсника. О последних Драко споткнулся и врезался башкой в подлокотник дивана, заработав великолепную шишку на лбу.

— Ладно, живи пока, — бросила будущая миссис Малфой, возвращая бутылку Гойлу. Тот ухмыльнулся, глядя на страдающего босса, и вскрыл вожделенное пиво. Крэбб своё уже вылакал: ему было на всё плевать.

* * *

— Ну что, на первый взгляд профессор Муди на вас не взъелся. За весь урок только одно замечание, и то Лаванде…

— Неудивительно. Однажды он уже недооценил противника, второй раз на те же грабли не наступит.

— Разумеется. Особенно его заинтересовал мистер Полански. Чего ждать от всех остальных, он более-менее представляет. Кстати, вы заметили, что на уроке он был с головы до ног обвешан защитными амулетами?

— Да, теперь его так просто не подловишь. Стреляный воробей.

— Собственно говоря, поводов его подлавливать он и не давал.

— Или давал? Гермиона, ты там ещё не собралась бороться за права пауков?

— Энтони!

— Ладно, прости, виноват.

— Вообще-то пауки могут и подождать. Мы о профессоре. Кто-нибудь заметил его собственное отношение к продемонстрированным проклятьям?

— А что там особенного, Дафна? Мы чего-то не заметили?

— Ему нравится их использовать. Все три. Даже на пауках. И нравится вгонять класс в ужас. А вот это уже не нравится мне. И ещё мне не понравилось, как он смотрел на Малфоя во время рассказа об «империусе», на Невилла, когда толковал о «круциатусе», и на Поттера…

— Когда показывал третье, так?

— Вот именно. Такое впечатление, что он выделял из класса студента, родители которого пострадали именно от этого проклятья, и злорадствовал.

— А ты не ошибаешься? Может, у него, наоборот, сочувствие так маскируется? Вон, Невилла он потом к себе позвал, книгу подарил… Ты как там себя чувствуешь?

— Да мне-то что… По-моему, профессор не знает, что моим родителям лучше, а вот каково Гарри…

— Сочувствие к мистеру Лонгботтому или к мистеру Поттеру — возможно. Но к Малфою? Сомневаюсь, судя по событиям вечера пятницы. Хотя ошибаться могу, конечно. Его бы моей маме послушать…

— Боюсь, твою маму на его урок мы обеспечить не можем. Придётся самим. Увы, бывают в полиции такие типы, которым просто нравится применять силу. Думаю, в аврорате тоже такие водятся — в любой семье не без урода. А этого ещё и в отставку выперли, говорят, за превышение власти…

— И такой человек нас учит!

— Да ладно! На первом курсе тебя вообще Волдеморт учил!

— Мне показалось, он хочет стравить Гриффиндор со Слизерином.

— А как вы думаете, он не засёк, что мы дружим через границу? Мы можем этим воспользоваться, ну, для противодействия?

— Тоже мне секрет… Все профессора знают.

— Лаванда говорила, он почти не общается с другими профессорами. Только с директором, и то нечасто.

— А она-то откуда знает?

— Не знаю…

— В пятницу утром мы вчетвером у всех на глазах трепались за рейвенклошным столом. Не верю, что опытный аврор этого не заметил. Не стоит недооценивать противника.

— Всё-таки противника, мистер Полански?

— Что поделаешь, мисс Гринграсс. Мы явно вляпались всеми лапами, и никаких шагов по разрешению конфликта со стороны профессора не наблюдаем. Посему, товарищи, постоянная бдительность!

* * *

— Я так больше не могу! Эта Чжоу!.. Он так на неё пялится!

— У Гарри мозгошмыги завихрились. Такое случается иногда с мальчиками…

— Ага! У него, видите ли, в мозгах завихрение, а меня, значит, забыть можно! Ещё и квиддич с этим дурацким Турниром отменили!

— А ваш, маленький, без бладжеров? Тоже отменили?

— Луна! Умничка! Его никто не отменял! Сейчас с Корнером договоримся…

— Не с Гарри?

— Гарри сам прибежит, как услышит, что его команда играет! Я его знаю!

— Это хорошо, что знаешь… Только ты поосторожнее. Когда ты Гарри видишь, у тебя у самой мозгошмыги завихряются и то розовыми становятся, то алыми, пламенными…

— Плевать!

* * *

— Ой, девочки‑и‑и! А что бы-ы-ыло! У Малфоя-то с младшей Гринграсс та-акая любовь! Та-акая! Ух! Просто слов нет! Они даже всю слизеринскую гостиную разнесли! Та-акая любовь!

— Погоди, Лаванда… Любовь? В гостиной? Да такая, что эту гостиную разносит?

— Ой, да чего ты понимаешь! Это же та-ак романтично!..

— Что это с ней?

— Очень тяжёлый случай. Боюсь, она сейчас поймает Уизли и начнёт с ним на пару разносить нашу гостиную. Дури у них, пожалуй, будет не меньше, чем у Малфоя.

— Гостиную разносить? Зачем?

— А для романтики!

* * *

— Лимонную дольку, Аластор? Чаю? Ах да, я и забыл…

Хромой профессор зыркнул волшебным глазом на директорские сладости и отхлебнул из фляжки:

— Что за Полански? Тёмная лошадка!

Директор зазвенел чайной ложечкой:

— Тони Полански… Это очень интересный мальчик из России. Учится хорошо… Легко трансфигурирует всё что угодно из воздуха, но только из воздуха. От легилеменции закрыт…

— Русский? Знавал я, помнится, парочку русских, обоих посадил… Жаль, одного выпустили!

— Аластор, друг мой, Игорь честно сотрудничал…

— А я говорю, кто предал однажды, предаст снова! Все эти твои «вторые шансы»… Да! Ты про Полански подробнее скажи! Русским не доверяю!

— Ты, Аластор, лучше с профессорами поговори. Всё же я, как директор, нечасто с ним встречаюсь. Вот Филиус мальчика хвалил, Аврора… Его декан — Северус, он больше моего рассказать может.

— Снейп? Снейпу не доверяю!

— Аластор, я верю Северусу!

— А я — нет! Постоянная бдительность, Альбус!

* * *

— Что-то коллега Аластор к нам не пришёл…

— Занят небось. Они с Альбусом явно чего-то задумали, а нам не говорят…

— Было бы удивительно, если бы сказали. Когда вообще Альбус что-нибудь кому-нибудь говорил о своих планах?

— В начале века. Гриндевальду.

— Ага, и обжёгся на этом. Теперь строит из себя тихопомешанного и никому ничего не говорит…

— А вам не кажется, что обсуждать в таком тоне отсутствующего директора?..

— Да ладно, ему не привыкать. Но директора мы всё-таки немного знаем, а вот с новым коллегой познакомиться получше не помешало бы!

— Минерва, он вообще в курсе насчёт наших собраний?

— Разумеется. Но приходить не обещал.

— Я бы на его месте тоже не пришёл. Постыдился бы. Профессора защиты обезоружили три студента, даже не старшекурсники! Это как если бы…

— Это как если бы профессора зельеварения два младшекурсника-гриффиндорца посадили на универсальный клей. Кстати, Северус, не напомните, кого именно года четыре назад пришлось отсоединять от унитазного сиденья в служебном туалете минус второго этажа? Кто просидел там больше часа и не освободился самостоятельно, ибо от бешенства выронил палочку и никак не мог до неё дотянуться?

— Подумать только! Какие интересные факты всплывают!

— А вы, Минерва, стало быть, не были в курсе? До сих пор не знали, почему у близнецов Уизли все текущие оценки по зельям неудовлетворительные, а СОВ — «Превосходно»? И даже не поинтересовались причиной столь вопиющей необъективности коллеги Северуса в отношении студентов вашего факультета? Согласен с вами полностью. Какие интересные факты всплывают!

— Знаете, Филиус, вам тоже есть что припомнить. Не забыли мисс Лавгуд и её прошлогодних «нарглов»?!

— Что ж, вынужден согласиться: из четверых глав факультетов не проштрафилась разве что Помона.

— Коллеги, а вы не обратили внимания, что и к случаю с «нарглами» опять-таки приложили руку господа Уизли?

— Вы ещё предложите мне извиниться перед ними! Признать ошибки и публично покаяться!

— Что ты, Северус! Настолько хорошо здесь никто о тебе не думает!

— Кстати, Филиус, как единственный непроштрафившийся декан могу заверить, что ты на правильном пути. Во всяком случае, ты постарался разобраться в случившемся, исправил ошибку и принёс извинения за свой недосмотр. В отличие от некоторых.

— Вроде Северуса…

— И тебя, Минерва, тоже. Северус хоть чужих студентов гнобит… А тебе на своих наплевать.