Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

В Эмин-Арнен сначала не придали особого значения отсутствию Кириона на завтраке и даже на обеде, решив, что юноша отлучился по поручению Принца. Но понимая, что скрывать его отъезд уже бессмысленно, за ужином Фарамир объявил, что Кирион уехал по приказу Короля в Харондор. За столами воцарилась мертвая тишина. Побелевшая Эрендис взглянула на свекра.

— Вы знали? И ничего не сказали мне?

— Кирион не хотел никого расстраивать прежде времени.

— Но вы знали?

— Да, в свой день рождения он рассказал мне… — вздохнул Дед.

— И вы позволили ему уехать?!

— Что я мог сделать?

— Не отпускать его!

— Увы, Король решил…

— Мне не интересно, что решил Король! Он погубил моего мужа, а теперь губит моего сына... Неужели того, что Эарнил подорвал здоровье, исполняя приказы Элессара, и умер, недостаточно?.. И вы, вы потеряли сына и теперь не вступились за внука?

— Если бы была хоть какая-то надежда, то я бы немедленно поехал к Королю, но он упрям, и это ни к чему бы не привело…

— Вы даже не попытались!.. Вы могли оставить Кириона в Эмин-Арнен… Не пошел бы Элессар на нас войной!.. Кирион ни в чем не виноват, и он не посмел бы брать его силой, чтобы выслать из страны. — Женщина встала из-за стола и вышла.

Амариэ заплакала. Эарвэн, которой было неловко перед супругом, громко вздохнула. Расстроенной Фириэль было жаль и Деда, и брата, и мачеху, и она не знала, как и кому помочь. Эрендис спустилась вниз и приказала подать повозку. Прежде чем кто-либо из домочадцев заметил, несчастная разгневанная женщина уехала в Столицу.

Ехать пришлось через Осгилиат, так как по ночам переправа не работала, и в Минас-Тирит она приехала только утром. Оставив повозку в Шестом Ярусе, она стремительно направилась в Цитадель.

Король с семьей заканчивал трапезу, когда ему сообщили, что его хочет видеть леди Эрендис. Судя по раннему часу ее визита Элессар догадался, что та узнала о том, что он отсылает Кириона, и согласился принять ее. Он вышел из своих покоев и предложил ей пройти в приемный Зал.

— Что вам угодно, леди Эрендис? — спросил он.

— Где мой сын? — едва сдерживая гнев и слезы, спросила она.

— Он уехал из Эмин-Арнен?

От глаз женщины не укрылось легкое удовлетворение, промелькнувшее на его лице.

— Да, и он должен вернуться, — сказала она.

— Леди Эрендис, ваш сын — сын, внук и правнук блюстителей Гондора... Он отправился к границам нашей страны, чтобы, испытав тяготы службы и возмужав, он смог стать гондорским блюстителем, — со значением произнес Элессар.

Эрендис слушала его с возрастающим раздражением.

— Мне не нужен гондорский блюститель… Мне нужен мой сын!

— Леди Эрендис, семьи, волей судьбы принадлежащие высшей знати, не принадлежат себе… Ваш сын…

— Это мой сын, и я не отдам его никакому Гондору.

— Леди Эрендис, мне жаль, что чувство долга перед страной говорит в вас меньше, чем материнская привязанность…

— Замолчите… Не надо рассказывать мне сказки, в которые вы сами не верите… Немедленно верните мне сына!

— Это невозможно.

— Что значит “невозможно”? Вы не хозяин в своей стране?

— Лорд Кирион уехал. Когда настанет время, он вернется и…

— Когда он вернется?

— Когда настанет время…

— Я не знаю, зачем вам это нужно… Но если он не вернется живым и здоровым… Я прокляну вас… вас и весь ваш род… Вы не можете не знать, что нет ничего страшнее справедливого проклятия матери.

— Леди Эрендис, вы забываетесь… Я хотел бы объяснить ваши слова тем, что вы все еще ослеплены горем… Но со дня смерти вашего супруга прошло уже больше семи лет. Пора бы вам уже взять себя в руки и…

— Замолчите… Что вы знаете о горе и боли?.. Вы не теряли любимого человека… А я теряла и я знаю, что это значит… Я не могу потерять сына… Верните мне его...

— Леди Эрендис, это невозможно… Не гневите меня.

— О… Как же вы себя любите…

— Покиньте дворец, иначе я прикажу страже вас вывести.

— Вы настолько меня боитесь, что готовы бросить гвардейцев на слабую женщину?

— Вы не слабая женщина, леди Эрендис, вы сильная и дерзкая…

— И я не смирюсь, пока Кирион не вернется!

— Вам придется смириться, или вы будете наказаны.

— Я не боюсь никакого наказания.

— Довольно. Уведите ее.

К Эрендис подошло два гвардейца.

— Леди Эрендис. Пожалуйста, просим вас добровольно подчиниться.

— Если Кирион в ближайшее время не вернется… Я все сказала...

Она презрительно взглянула на Элессара и вышла из зала.

К Королю подошла Эльвинг.

— Что случилось, отец? Я никогда прежде не видела леди Эрендис в таком состоянии.

— Она — несчастная вдова, так и не научившаяся жить после смерти супруга.

— Все же она была слишком не в себе… Не случилось ли что-то серьезное в Эмин-Арнен?..

— Ничего достойного твоего внимания.

— Но, все же, что так взволновало ее, что она поспешила к вам, отец?

— Она преувеличивает случившееся. И я ничем не могу помочь ей.

— Может быть, я смогу ей помочь?..

— Не думаю. Не переживай, дитя мое. Мне нужно заняться делами. — Элессар поцеловал дочь и скрылся в кабинете.

Эльвинг ненадолго задумалась, а потом решительно направилась к Дому Блюстителей. Слуга с поклоном пропустил ее внутрь.

— Я хочу увидеть леди Эрендис…

— Я доложу о вас.

Через несколько минут слуга вернулся и с поклоном предложил принцессе пройти. Эльвинг поднялась к покоям женщины и вошла. Эрендис, не вставая, кивнула ей.

— Вы хотели видеть меня, миледи? — холодно спросила она.

— Да, леди Эрендис… Я видела, что вы очень взволнованы, и хотела спросить, не могу ли я чем-нибудь помочь вам…

— Благодарю за участие, но не думаю, что вы сможете мне помочь.

— Все же… Что-то явно случилось…

— Случилось? — Женщина горько усмехнулась. — Ваш отец решил лишить меня самого дорогого, что у меня есть после смерти мужа…

Эльвинг вопросительно, но сочувственно взглянула на нее.

— Самое дорогое для вас — это ваши дети…

— Вы догадливы, леди Эльвинг. Вашему отцу оказалось мало смерти моего Эарнила, и он отправил в этот проклятый Харондор Кириона. — Эрендис сжала подлокотники кресла.

— В Харондор?! Но зачем? Надолго?..

— Вы спрашиваете это у меня, леди? Я обнаружила это вчера вечером. Когда Кирион уже был не в одном десятке миль от дома… — Эрендис взглянула на нее. — Ваш отец отказался его вернуть. — Взгляд ее был почти неприязненным.

— Правда?.. Признаться, зная судьбу вашей семьи, я не ожидала подобного…

— Я тоже.

В дверь постучали. Появился Фэамир.

— Мама, что случилось?! — Он заметил принцессу и поклонился ей.

— Элессар отправил Кириона в Харондор.

— Что?.. Надолго? Почему?! Мы даже не попрощались... — Глаза Фэамира наполнились слезами.

— Потому, что наш Король черств и безжалостен, как я могла еще раз сегодня убедиться.

— Леди Эрендис, я понимаю ваши чувства… Но все же вы не правы… — возразила принцесса.

— Я права. Я просила вернуть мне сына… Как можно было отправить его в Харондор, который несколько раз сыграл роковую роль в жизни его отца и привел его к гибели… Это — бессмысленная жестокость.

— Отец не мог сделать это просто так. Он чем-то руководствовался, и я уверена, его намерения были благими… Хотя я согласна, что место лорда Кириона — рядом с вами и принцем Фарамиром, особенно учитывая, что лорд Эарнил оставил вас.

— Лорд Эарнил не оставил нас… Его довели, и он заболел и умер.

— Я поговорю с отцом, миледи. Надеюсь, он сможет найти иное решение, и лорд Кирион вернется к вам.

Эрендис пронзила ее взглядом. «А вдруг у нее получится?.. Надо использовать любую возможность».

— Что ж, леди Эльвинг, если у вас получится вернуть его, я буду весьма вам признательна, — заставила себя произнести она.

— Я немедленно поговорю с ним, леди Эрендис. — Принцесса поднялась и оставила их.

Она торопилась во Дворец настолько быстро, насколько могла. Девушка постучала в покои отца и, не дожидаясь ответа, вошла.

— Что ты хотела, дочь моя? — По ее взволнованному виду Элессар догадался, что беседа не будет легкой.

— Это правда, что вы отослали лорда Кириона в Харондор?

— Да.

— Но почему? Он так нужен семье!.. После смерти лорда-Блюстителя он…

— Эльвинг. Я отправил его, чтобы он, став настоящим воином и командиром, мог стать достойным гондорским блюстителем. Как и его отец прежде.

— В Харондоре опасно. Кочевники, южане, умбарцы… Болезни, в конце концов!

— Жизнь не бывает легкой. Если ему суждено вернуться, он благополучно вернется.

— А если нет? Это разобьет сердце его матери и Деда. После преждевременной смерти отца он стал их главной опорой и… радостью.

— Дочь моя. Гондору нужен хороший Блюститель. Лорд Кирион — не единственный ребенок у леди Эрендис и даже не единственный сын… Как и не единственный наследник у принца Фарамира. Разумеется, я надеюсь, что он благополучно вернется, но я не вижу причин, из-за которых нужно идти на поводу у слабости его матери.

— Проявите снисхождение, отец. Для милосердия не нужны причины или целесообразность. Покажите, что вы добры и снисходительны.

— Нет, Эльвинг. Я принял решение и не собираюсь его менять.

— Отец… Тогда... верните его ради меня.

Элессар внимательно взглянул на нее.

— Отец, я люблю его… Это не каприз и не мимолетное увлечение. Если с ним что-нибудь произойдет… Я не перенесу этого.

— Эльвинг…

— Услышьте меня, отец. Я люблю его и только его. И не выйду замуж ни за кого другого. Если он погибнет, с ним умрет и моя душа.

— Он незаурядный молодой человек… Но его семья. Его прадед сошел с ума, его дед, несмотря на множество несомненных достоинств, изменял супруге, что привело к серьезному скандалу, последствия которого в Доме Хурина не улеглись до сих пор… Лорд Кирион — не лучшая партия для тебя…

— Я выйду замуж за лорда Кириона или не выйду никогда, — твердо ответила она. — И если вы не вернете его, я поеду в Харондор и не успокоюсь, пока не найду его.

Король помолчал.

— Что ж, дочь моя. Узнай, зачем я отправил лорда Кириона в Харондор.

Она внимательно смотрела на него.

— Я хочу испытать его. И если он с честью преодолеет испытания, он получит не только блюстительство... — Элессар помолчал. — Он получит твою руку и станет моим зятем, — торжественно закончил он.

Принцесса недоверчиво улыбнулась.

— Лорду Кириону всего двадцать пять. Слишком мало, чтобы стать блюстителем или жениться. Через три года ему исполнится двадцать восемь. И если он достойно преодолеет выпавшие ему трудности, а твои чувства к нему останутся неизменными… — Король пристально взглянул на дочь. — Но ты должна ждать и терпеть. Твоя мать ждала меня сорок лет. Тебе же нужно подождать всего три года.

— Для меня три года больше, чем для нее сорок… И она ждала вас, будучи обрученной с вами. Если бы я была невестой лорда Кириона…

— Если ты не доверяешь ему, то как ты собираешься выйти за него замуж?..

— Я доверяю ему!

— Тогда в чем же дело?

— Почему его отправили так неожиданно?.. Он не попрощался ни с матерью, ни с братом…

— Ты видела, в каком состоянии до сих пор пребывает его мать? Она своими истериками и скандалами не дала бы ему спокойно уехать… Принц Фарамир, как мудрый человек, отпустил его, не оповестив остальных членов семьи.

— А его младший брат?

— Лорд Кирион оставлял его и уходил в море. К тому же в последнее время Фэамир не жил вместе с братом, и он уже достаточно взрослый. Надо уметь превозмогать разлуку и ждать… — многозначительно произнес он, взглянув на дочь.

Эльвинг кивнула.

— Мне нужно работать.

— Разумеется, отец, — ответила дочь и оставила его.

Шло время. Через месяц Кирион получил ответ от Принца. Услышав, что для него есть письмо, юноша схватил его, узнал почерк Деда и, едва поблагодарив, убежал к себе.

— От девицы, что ли? — провожая его глазами, хмыкнул Комендант. — Он же, вроде бы, радовался, что не женат.

— Думаю, с его внешностью у него от девиц нет прохода, — произнес Келегорм, — но одна-то, может, и нравится…

— Тогда ему должно быть хорошо у нас, — заявил Анборн. — У нас тут на много миль ни одной барышни.

— Есть местные, за рекой.

— Зачем бы ему местные… А у нас в крепости их нет.

Теперь Кирион получал письма каждые две недели и отправлял ответ с каждой почтой. Когда повозка уходила, он начинал считать дни до ее следующего прибытия. В начале весны помимо письма ему привезли два небольших сундука. Воины помогли ему отнести их в его комнатки. В одном сундуке оказалась лампа и большой сосуд с маслом, а в другом — книги. «Как же иногда немного нужно для счастья… — Кирион поставил лампу на стол и налил в чаши масла. — Отныне можно не сидеть по вечерам с остальными офицерами, слушая болтовню и бесконечные шуточки господина Коменданта, а читать у себя». Он вытащил новую «порцию» книг и положил их на полку.

Теперь его жизнь стала чуть менее тоскливой, холода отступили, степь покрылась ковром из травы и цветов. «Прошло три месяца… Это одна двенадцатая…» Но в конце апреля Кирион почувствовал недомогание. Сначала он не обратил на это особого внимания, но скоро боль в животе усилилась и стала почти нестерпимой.

— Мастер Келегорм, капитан Хурин не вылезает из уборной, займитесь им, — заметил Комендант.

Спустя полчаса юноша лежал в особой комнате на попечении главного лекаря и его помощников. Его лихорадило, спазмы не отпускали, мучила рвота.

Один из лекарей попробовал дать ему лекарство, но «Хурина» снова вырвало.

— Вливай по одной-две ложки в минуту, — велел Келегорм.

— Как он? — спросил Комендант, взирая на землистое лицо скорчившегося от боли юноши.

— Похоже на харондорскую лихорадку. Помучается дня три-четыре.

— Слышишь? Хурин? Этим все болеют, когда сюда приезжают, и обычно выздоравливают… — Анборн попробовал подбодрить юношу. — На моей памяти всего два человека померло. Или все-таки три?..

Келегорм на мгновение воздел глаза к небу.

— Господин Комендант, мы справимся.

— Разумеется.

На следующий день Кириону не стало легче. Он лежал в полузабытьи, поджав колени к подбородку, и почти ни на что не реагировал.

— Мастер Келегорм… Почту привезли. Письмо для господина помощника Коменданта…

Главный лекарь взял письмо и подошел к постели Кириона.

— Господин капитан?.. Капитан Хурин? — Келегорм на мгновение задумался. — Вам письмо, милорд.

Кирион повернул голову и наконец протянул руку. «Вот на что ты отзываешься, мальчик… «Капитан Хурин» — усмехнулся лекарь.

Юноша сломал печать на письме, развернул его, но едва начав читать в изнеможении закрыл глаза. Келегорм немного подождал и, когда пальцы Кириона разжались, аккуратно забрал бумагу. Соблазн был велик, и лекарь пробежал ее глазами. «Мой дорогой Кирион, — прочитал он, — твой любящий Дед, Эмин-Арнен, десятого апреля семьдесят третьего года», — значилось в конце. Лекарь взглянул на юношу, свернул письмо и аккуратно положил его Кириону под подушку.

Спустя примерно час юноша застонал и открыл глаза.

— Лорд Кирион… — позвал его Келегорм.

Тот посмотрел на него своими огромными страдающими глазами.

— Худо? — участливо спросил врач и погладил его по голове.

— Да… — Внезапно лицо Кириона исказилось от боли.

— Таз? — понял Келегорм.

После очередного приступа рвоты обессиленный Кирион упал на постель.

— Письмо? — вдруг вспомнил он.

— У вас под подушкой, милорд. Прочесть вам?

— Н-нет. Я сам…

— Хорошо, — ответил лекарь и вышел.

— Ну, как он? — спросил за ужином Комендант.

— Думаю, через неделю оклемается, — ответил Келегорм. — Тяжело переносит.

— Да, я видел… Но я так и думал, что он тяжело харондорской лихорадкой переболеет. Слишком хрупкий.

— Хрупкие бывают по-своему выносливыми, — заметил Эарнур, — а физически он развит хорошо.

— Ничего, дней через десять вернется к своим обязанностям, — пообещал Лекарь. — Кстати, на «милорда», он откликается намного быстрее чем на «капитана».

— Что вы хотите этим сказать, мастер Келегорм?

— То же, что и раньше. Никакой он не капитан Хурин. Мальчик из знатной семьи. Из очень знатной.

— Вы и семью назовете?.. — полюбопытствовал Финрод.

— Думаю, что да. Столь ожидаемые и вожделенные письма ему приходят из Эмин-Арнен. От принца Фарамира Итилиенского.

— Вы хотите сказать?.. — спросил Анборн.

— Да, это его внук и наследник — лорд Кирион. Сын покойного блюстителя Эарнила.

— Вы уверены?

— Да. Я назвал его лордом Кирионом, и он отозвался.

Комендант засопел.

— Нам его прислали как капитана Хурина, сына Мардила. Значит, так мы и должны его именовать. А кто он на самом деле...

— На самом деле, я рад, что мы теперь знаем, кто он, — не выдержал Финрод. — По крайней мере, теперь мы будем осторожнее упоминать его родных.

— Возможно, Финрод прав, — задумчиво произнес Эарнур. — Для нас все же лучше знать, с кем мы имеем дело.

— Что ж. Знаем — и знаем. А мальчик понял, что вам известно его происхождение? — спросил Анборн.

— Думаю, что в нынешнем состоянии — нет.

— Вот и хорошо. Продолжаем называть его капитаном Хурином и делаем вид, что ничего не знаем, — со значением произнес Комендант.

Через два дня болезнь отступила, и ослабевший Кирион начал выздоравливать. Он лежал и, когда хватало сил, читал. Единственное, что его огорчало, это то, что из-за болезни он не отправил Деду ответ, и теперь переживал, что Принц будет волноваться.

Неожиданно после обеда верхом на отличной лошади в крепость въехала дама в сопровождении четырех провожатых. Изумленные воины немедленно сообщили об этом Коменданту. Женщины не появлялись в крепости годами, и теперь все пришло в оживление.

— Таки твоя явилась? Я ж запретил! — возмущенно спросил Комендант у Эарнура.

— Мериль сидит дома! И она отродясь не ездила верхом. Я понятия не имею, кто это.

Комендант в сопровождении друга отправился вниз. Увидев его, женщина спешилась. Анборн, никогда прежде не видевший подобной красавицы, подошел и довольно неуклюже поклонился. Дама протянула руку, и он поцеловал ее.

— Чем могу служить?.. — наконец произнес он, пораженный обликом незнакомки.

— Я ищу своего сына. Мне сказали, что он служит офицером в этой крепости…

Комендант растерялся.

— Вашего сына? — Он взглянул на даму. — Миледи, — сообразил он.

— Да, лорда Кириона, сына блюстителя Эарнила.

Не зная, что отвечать, Анборн бросил взгляд на Эарнура, но тот только слегка развел руками.

— Простите, миледи, но у нас нет офицера по имени Кирион. — Комендант покраснел до ушей.

— Я знаю, что он служит под чужим именем… — нетерпеливо произнесла дама. — Он должен был приехать сюда в январе.

— Вы, наверное, ищете капитана Хурина? — радостно произнес один из солдат.

— Наверное, — согласилась Эрендис, — где он?

— Он хворал и сейчас у лекарей.

— Он болен?! Где он? — Глаза женщины тревожно сверкнули. — Отведите меня к нему! Немедленно!

— Разумеется, миледи, — поклонился подошедший Келегорм.

Через несколько минут Эрендис ворвалась к Кириону. Тот повернул голову.

— Мама?! — ахнул он.

— Мальчик мой. — Женщина бросилась и обняла его.

Ошеломленный юноша прижался к ней, а мать гладила его по голове и целовала.

— Бедный… Что это за напасть?..

— Какая-то местная болезнь… Говорят, что все, кто приезжает сюда надолго, болеют ей. Не переживайте, мне уже намного лучше.

Эрендис снова поцеловала его. Через какое-то время Кирион начал засыпать, но тут же проснулся, ища мать глазами.

— Я здесь и не снюсь тебе.

Он улыбнулся, поцеловал ей руку и теперь не отпускал.

— Спи, малыш…

В офицерской трапезной Анборн держал очередной совет.

— Что будем делать? — хмуро спросил Комендант у своих офицеров.

— А разве мы можем что-то сделать?.. — поинтересовался Келегорм.

— Знатная дама у нас в крепости!..

— Она не к нам приехала, а к сыну. Думаю, все остальное ее не беспокоит, — заметил главный лекарь.

— Но ее же нужно кормить… И не нашим же пшеном. Также она наверняка захочет мыться! Вы ее волосы видели? Ей не три ушата, ей три бочки потребуется!

— Значит, увеличим запасы воды. Не будет же она три года тут вместе с сыном сидеть.

— А может быть, она приехала за ним, они благополучно вернутся домой, а нам вернут Телемнара? — с надеждой предположил Анборн. — Ничего не имею против мальчишки, но ему тут не место…

— Я бы не рассчитывал на это, — заметил Эарнур.

— Наверное… Полагаю, надо пригласить ее на ужин…

— Она останется с сыном, — сказал Келегорм. — Вот когда он поправится, тогда и она придет на ужин. У нас есть пара-тройка дней, чтобы подготовиться.

(C) 2020-2021 murzwin