Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

Спустя несколько месяцев после смерти Блюстителя, в начале весны к капитану одного из Пеларгирских кораблей подошел хрупкий юноша, почти мальчик.

— Вы отправляетесь в плавание, господин капитан? — вежливо спросил он.

— Да, в Арнор.

— Пожалуйста, возьмите меня с собой…

Тот окинул его взглядом. Юноша был скромно, но чисто одет. В руках у него был маленький сундучок, за спиной кожаный заплечный мешок.

— Ты когда-нибудь ходил по морю прежде?

— Да, господин капитан, но только пассажиром.

— Зачем ты хочешь отправиться с нами?..

— Я хочу стать моряком, господин капитан.

— Что ты умеешь?

— Боюсь, из того, что нужно моряку, я умею лишь плавать… Также я хорошо умею обращаться с оружием. Но я очень люблю море и не боюсь его.

— Море нужно бояться. Оно не терпит дерзости.

— Но оно не терпит и трусости.

— Ты прав… Как тебя зовут?

— Хурин, — ответил тот.

— А по отцу как?

— Мой отец умер...

— Но как-то же его звали.

— Эарнилом.

— Значит, ты сын друга моря… Эарнил — хорошее имя для моряка… Твой отец…

— Он не был моряком, господин капитан, но море очень любил.

— Что ж, я могу взять тебя с собой.

— Спасибо, господин капитан.

Через несколько часов корабль снялся с якоря и двинулся к выходу из пеларгирской гавани. Юноша стоял на корме и смотрел на отдаляющийся берег. Жизнь, в которой он был лордом Кирионом, сыном блюстителя Эарнила, осталась позади. Она кончилась холодной ноябрьской ночью три месяца назад. И, наверное, живой, жизнерадостный лорд Кирион умер вместе со своим отцом, покоившимся теперь на вершине утеса, мимо которого проплывал корабль.

— Ты сюда пришел матросом? Или пассажиром? Чего стоишь и глазеешь?! — раздался голос Боцмана. — Иди учись ставить паруса.

Следующие дни были непростыми. Юноша драил палубу, помогал на кухне, учился обращаться с корабельными снастями и парусами. Когда на море был штиль, садился на весла. Руки его стерлись в кровь, спину и все тело нещадно ломило, но это помогало ему ни о чем не думать.

После смерти отца он не смог жить в Доме Блюстителей, где все так напоминало о нем. Сидя в библиотеке и поднимая голову от книги, сын каждый раз ожидал увидеть его. Заглядывая в комнаты покойного, он видел его в кресле у камина. Много дней, просыпаясь по утрам, Кирион надеялся, что болезнь и смерть отца были лишь ночным кошмаром, и ждал, что тот зайдет к нему. В очередной же раз, осознав, что отца больше нет, он неприкаянной тенью бродил по дому и не мог найти себе места. И Принц решился… Решился отпустить его в море. Кирион знал, как непросто было Деду пойти на это — потеряв сына, расстаться и с горячо любимым внуком. Но тот все же благословил его.

В нынешней жизни все было иначе. Некогда было любоваться морскими красотами, как прежде, — надо было работать. Однажды, забравшись на мачту, Кирион замер от восхищения и на миг потерял бдительность. Корабль неожиданно качнуло внезапным порывом ветра, и неопытный матрос сорвался. Каким-то чудом ему удалось зацепиться за один из канатов и все же благополучно спуститься вниз. Немного придя в себя и отдышавшись, он смотрел на свои окровавленные ладони.

— Ну и напугал ты нас… — заметил капитан. — Я думал, будем твои кости собирать.

Но, в целом, опытный моряк был им доволен. Юноша старался, был ловким и сообразительным, хотя, к некоторому удивлению капитана, почти не разговаривал, а лишь отвечал, когда к нему обращались.

Через месяц они пришли в Линдон, и Кирион с интересом разглядывал редкие, но еще стоявшие в гавани ладьи эльфов. Наконец, приняв новый груз и пассажиров, парусник взял курс на юг. У берегов Гондора они зашли и в гавань Пиннат-Гэлин. Кириону очень хотелось увидеться с Фириэль, но он не стал искать встречи. На корабле все знали его как Хурина, а сестра, обрадовавшись, могла выдать его. Потом парусник побывал в великолепной гавани Дол-Амрота, а затем отправился обратно домой к Пеларгиру.

В Пеларгире капитан на время отпустил Кириона, и юноша пересел на судно, шедшее в Столицу. Вскоре он смотрел, как издали поднимается Миндоллуин с многоярусным городом у подножия. Наконец корабль причалил, и юноша поспешил домой. В Блюстительском Доме было непривычно тихо. Он поднялся к покоям Деда и негромко постучал. Неподалеку были двери в комнаты отца, и на Кириона нахлынули воспоминания. Он бы много отдал ради того, чтобы они распахнулись, отец вышел ему навстречу и обнял его…

— Войдите, — послышался голос Принца.

Кирион помедлил и вошел. Увидев внука, Фарамир стремительно поднялся к нему навстречу и крепко обнял.

— Вернулся? Мальчик мой…

Кирион опустил голову ему на плечо. Они сели рядом.

— Как вы, милорд? Как мама? Как все?..

Фарамир взял его за руку. На ней проступили жилы, и она была шершавой от мозолей.

— Как?.. — вздохнул Дед. — Ты разве не встретился с мамой в Пеларгире?..

— Она в Пеларгире? Я думал, она еще в Столице.

— Здесь ей было слишком тяжело, она уехала сразу же после тебя.

— Понимаю.

— Она увезла младших — они сейчас у лорда Минастана.

— Жаль… Но я смогу навестить их перед тем, как снова уйду в море.

— Ты снова хочешь в море?..

— С вашего позволения, милорд.

— Если тебе там легче…

Юноша кивнул.

— Хорошо… Но знай, что я всегда жду тебя.

— Я знаю. — Кирион поцеловал ему руку и прижал ее к щеке. — А Эарвэн?

— Король и Королева захотели чтобы она вошла в свиту принцессы Эльвинг. Ей пришлось подчиниться, хотя она не слишком хотела этого. Теперь Эарвэн живет во Дворце, но почти каждый день навещает меня. Как и Линдиссэ, которая теперь в свите принцессы Гилраэнь.

— А как Эктелион?..

— Твой дядя приехал и увез его… Воспользовался тем, что мы в таком горе, и уговорил мальчика. — Фарамир расстроенно покачал головой.

— Итилиеном теперь управляет лорд Эльборон?

— Нет, мой мальчик. Король подумал и все же вернул управление княжеством мне.

— Это было единственным разумным решением.

— Ты прав.

Кирион вздохнул. Какой-то год назад вся большая семья была вместе и ничего не предвещало беды… Теперь же Дом был пуст, и никого не осталось кроме грустного, постаревшего Деда. Они вместе поужинали, потом юноша рассказывал Принцу про свою морскую жизнь. Незадолго до полуночи Кирион лег спать. Фарамир сидел рядом с его постелью и смотрел на спящего внука. Он явно повзрослел и возмужал, но все же в нем что-то осталось от прежнего ребенка... И как он был сейчас похож на того Эарнила, которого он когда-то так бессердечно выставил из Замка... Такого же юного и беззащитного. Нет, Эарнил был куда более уязвим и одинок… Кирион всегда был любимым и дорогим ребенком и знал это.

Поздним утром юноша проснулся. В окно светило солнце, все лежало на своих местах, словно он никуда не уезжал… И словно… Он закусил губу и приподнялся на постели. В комнату заглянул Фарамир. Увидев, что внук проснулся, он подошел и сел рядом.

— А кто теперь стал Блюстителем?.. — спросил Кирион.

— Король сделал своим помощником и заместителем Арантара, лорда-Казначея. Тот давно мечтал об этом, но его все же постигло разочарование.

— Почему?

— Король не стал приводить его к присяге и давать титул Блюстителя. Также ему пришлось обойтись без мантии и даже без жезла.

— Странно.

— Да нет, не думаю. Все же Элессар не хочет нарушать данную мне клятву. Но Эльборон не годится, а ты еще очень юн…

— А Барахир Ламедонский? Ваш старший внук?

— Возможно, Элессар и размышляет об этом. Но он недостаточно знает Барахира.

— Что думаете вы?.. Из него мог бы получиться Блюститель?

— Трудно сказать. Я тоже не каждый год его вижу. Но он весьма не глупый молодой человек… Может быть, и мог бы.

Вскоре после обеда пришла Эарвэн. Увидев брата, она ужасно обрадовалась.

— Ты вернулся? Дедушка так переживал за тебя…

— Я ненадолго. Я обещал капитану вернуться.

— Жаль…

— Возможно.

— Ты изменился…

— Ну, мне трудно судить.

— Ты очень изменился. Повзрослел.

— А ты? Как тебе во Дворце?.. — спросил брат.

— Вот уж чего я никогда не хотела, так быть тенью этой полуэльфийки. Ей уже сорок лет! Она, конечно, не старится, как мы, но я вхожу уже в третье поколение ее фрейлин. Лет через десять нас тоже разгонят и возьмут свежих. — Эарвэн вздохнула.

Зимой ей исполнился двадцать один год, и еще год назад она мечтала, что на следующий Праздник Коронации она пойдет на Торжества вместе с отцом и, возможно, подобно старшей сестре, найдет свою судьбу. Теперь отца не было, мать не находила себе места и металась между Минас-Тирит и Пеларгиром, а сама она была обязана везде сопровождать старшую дочь Короля. Единственным, что ей хоть немного помогало, было знание о том, что отец в детстве вообще был пажом, да еще и лорда Эльборона. «Он вытерпел это — вытерплю и я», — размышляла она, но все же мечтала об освобождении, которым могло стать замужество. Но теперь она была не дочерью Блюстителя, а тенью принцессы Эльвинг, а девушкам свиты было не положено затмевать свою госпожу.

Пробыв в Столице неделю, Кирион простился с Дедом, сестрой, Эделионом и семейством Гвиндора и отправился на юг. Мать он нашел в Доме Наместника Пеларгира. Увидев сына, она ахнула и прижала его к груди. Он обнял ее и прибежавших Фэамира и Амариэ. Показался Минастан.

— Я рад, что ты вернулся, — произнес дед, в свою очередь обнимая и целуя его.

— Я на три дня.

Минастан укоризненно покачал головой.

— Я обещал капитану вернуться.

— Можно поговорить с ним. Если хочешь, я пойду с тобой.

— Спасибо, милорд. Но не нужно.

— Тебя не было три месяца. Мать так переживала за тебя... Мне кажется, ты достаточно развеялся.

— Простите, но мне хотелось бы вернуться на корабль.

— Кирион, ты нужен семье.

— Если он снова хочет в плавание, пусть идет, — вмешалась Эрендис.

Минастан взглянул на дочь. После смерти мужа с ней стало совсем бессмысленно спорить, и он перестал это делать.

Три дня в Пеларгире были тяжелыми. Мать сильно изменилась, она почти не улыбалась, перестала петь. Жесты утратили мягкость, она стала резкой и жесткой. В ней появилась отстраненность и даже какая-то нетерпимость, которой не было прежде. Кирион проводил время с Амариэ и, особенно, с Фэамиром. Они много купались в море, и старший брат играл с младшим, как когда-то с ним играл отец.

— Ты опять уплывешь?.. — спросил Фэамир, прижимаясь к его руке.

— Да, братик.

— Жалко. Без тебя так грустно.

— Если я останусь, Фэамир, я тоже стану грустным и несчастным. И тебе станет еще печальнее. Море дает мне силы. Месяца через два-три я снова вернусь.

Фэамир вздохнул и умолк. Кириону было очень жаль мальчика, который за минувшие месяцы стал совсем тихим и незаметным, но он понимал, что остаться сейчас в Пеларгире и заменить ему отца он пока не в силах.

На следующий день рано утром Кирион отправился на корабль. Тот снова взял курс на запад, чтобы обогнуть Гондор, а потом повернуть к Северному Королевству. В основном, они шли под палящим солнцем, и даже ветер не приносил облегчения. Тяжелее всего приходилось на веслах: моряки обливались потом, от духоты у Кириона часто темнело в глазах, а после отдыха казалось, что он не может подняться.

Наконец они обогнули Андарст и взяли курс на северо-запад. Ближе к Линдону стало легче, но скоро ветер, принесший облегчение, окреп, и они попали в жесточайший шторм. Огромные изумрудные валы перекатывались через палубу, пытавшийся противостоять им парусник трещал и стонал. Забрав свою “жертву” в виде двух смытых за борт матросов, море в конце концов смилостивилось, и истерзанное судно вместе с измученной командой и насмерть испуганными пассажирами вошло в залив Люн.

И все же, несмотря ни на что, жизнь моряка нравилась Кириону. Борьба со стихией приносила удовлетворение, и он радовался, когда они выходили победителями. Смерти он совершенно не боялся.

Зиму юноша провел вместе с матерью и младшими детьми в Пеларгире, куда ненадолго приехал и Принц. Но Кириону было “тесно” на берегу, и весной он снова ушел в море. Больше всего его растрогало и расстроило прощание с младшим братишкой, который горько плакал.

— Можно мне с тобой на корабль?

— Боюсь, еще рано, малыш. Подрасти немного.

Фэамир опустил голову.

— Обещаю, если у меня когда-нибудь будет собственный корабль, я обязательно возьму тебя с собой.

— Собственный корабль?..

— Да. Мне очень нравится в море. Возможно, со временем у меня получится стать капитаном.

— Ты хочешь стать капитаном?

— Да, но не таким, как капитан Гвиндор, а морским.

Он наклонился и поцеловал мальчика в макушку, после чего повернулся и, не оглядываясь, ушел.

Этой весной они ходили в Харондор и Умбар, а затем снова в далекий Арнор. Капитан не без удивления выяснил, что “Хурин” хорошо знает созвездия и умеет по ним ориентироваться, разбирается в геометрии, а также прекрасно считает и грамотно пишет. Также капитану нравилось бесстрашие и хладнокровие юноши. Убедившись, что со временем из него может получиться отличный капитан, он, к большой радости Кириона, решил готовить его себе в помощники.

«Как только научусь всему, что должен знать капитан, — мечтал Кирион, — куплю себе корабль и буду плавать вдоль Средиземья и, если позволят, возьму к себе Фэамира».

В августе корабль в очередной раз покинул Линдон и взял курс на юго-восток. Путь назад оказался непростым, но когда, спустя три недели, они обогнули Андраст, в заливе Бэлфалас, защищенном с севера Белыми горами, погода благоприятствовала плаванию. Парусник снова зашел в гавань Пиннат-Гэлин, и Кирион даже видел Фириэль с мужем и сыном, но снова уклонился от встречи. Маленький Мардил подрос и все больше становился похож на лорда Анариона, своего отца. По-видимому, новая семья помогла сестре перенести утрату. Она показалась ему спокойной и свежей, хотя и несколько задумчивой.

Затем снова были Дол-Амрот, потом Линхир и после дня перехода — Пеларгир.

Кирион сошел на берег и пешком отправился в сторону Поместья, к утесу, где лежал отец. Было очень жарко, и по дороге ему захотелось искупаться. Он понятия не имел о том, что Король в этом году решил отправиться в Арнор по морю и вместе с семьей находится в Пеларгире.

Принцесса Эльвинг вместе с тремя девушками свиты прогуливалась пешком вдоль побережья. Утром было пасмурно, и они зашли довольно далеко, но теперь, когда показалось солнце, прогулка стала утомительной.

— Эарвэн, ты хорошо знаешь эти места. Долго ли еще до Пеларгира? — поинтересовалась утомленная госпожа.

— В часах или милях, миледи? — ответила девушка.

— В милях, конечно!

— Около двух миль.

— Значит, за час, наверное, дойдем… — вздохнула Эльвинг.

«Если будем без конца отдыхать, то и за два не дотащимся… И почему было не поехать верхом», — подумала Эарвэн. Ей предстояло далекое путешествие в Арнор, и ее это совсем не радовало. «Вот бы искупаться…» — перед ними раскинулся небольшой залив, где сверкающая лазурная вода манила прохладой. Они стояли в тени под деревом и смотрели на море. На одном из валунов с краю бухты были оставлены чьи-то вещи.

— Там кто-то купается… — заметила Ирильдэ.

— Счастливый, — вздохнула Нессаниэ.

Эарвэн пригляделась. Она была согласна с невольной подругой. В заливе плавал и нырял мужчина, а вернее, юноша. Приглядевшись она едва подавила восклицание. «Кирион?!. Ну вот, Кирион вернулся с севера, а мне туда еще столько плыть, сидеть там всю зиму и лишь потом возвращаться в Гондор…»

Не зная, что за ним наблюдают, юноша подплыл к берегу и вышел из воды. Загорелый, полностью обнаженный, он отжал густые волосы, потом наклонился, поднял камушек, бросил его в море и на некоторое время застыл, глядя, как тот прыгает по воде. А затем сел на камень, чтобы немного обсохнуть.

— Какой красивый… — пробормотала Нессаниэ, любуясь его сильным, но гибким и изящным телом.

Эарвэн была согласна с ней и подумала о том, как хорошо, что Кирион был ее братом, и у нее имелось “противоядие” к его красоте.

— Пойдем дальше, миледи? — предложила она.

— Жарко, я хочу еще побыть в тени, — ответила принцесса, не сводя глаз с юного купальщика.

Ирильдэ и Нессаниэ тихо, но горячо поддержали госпожу. Эарвэн тихонько фыркнула. Наконец юноша встал, взглянул в сторону тропинки, шедшей вдоль моря и заметил юных дам под деревом. На мгновение он смутился, но тут же взял себя в руки, отвернулся к воде и начал спокойно одеваться. Одевшись, он закинул заплечный мешок на спину, взял в руки обувь и двинулся к тропинке. Не глядя на девушек, он направился в противоположную от Пеларгира сторону.

Леди проводили его взглядом и наконец нашли в себе силы отправиться дальше. Они шли молча, но по задумчиво-мечтательным выражениям их лиц Эарвэн видела, что мысли их остались с ее братом. «А какие глаза… — со вздохом едва слышно прошептала Ирильдэ, но Эарвэн все же услышала ее. — Кем же он может быть?..» Эльвинг молчала, но ее пылающие щеки выдавали ее больше любых слов.

Побывав на могиле отца, Кирион вернулся в Пеларгир. Мать с Фэамиром и Амариэ жили в доме Минастана. Когда он вошел, примчался младший брат и повис на нем.

— Теперь ты вернулся? Совсем?

— Не знаю, братик.

— Мне так грустно и одиноко.

— Ты можешь читать.

— Я и так читаю, все время читаю, — вздохнул мальчик.

Кирион потрепал его по голове.

— Когда ты в море, от тебя нет даже писем…

— Писать письма нет смысла, они придут не быстрее, чем я вернусь…

Вечером в доме деда появилась Эарвэн.

— А я знала, что ты вернулся, — заявила она.

— Видела корабль в порту? — Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Нет, видела тебя в бухте. Нагишом.

— Вот как… Ты была там?!

— Ты уже совсем ничего не замечаешь?

— Я не приглядывался.

— А зря. Там была принцесса и еще две фрейлины кроме меня. И ты произвел на них неизгладимое впечатление. По-моему, Эльвинг и остальные теперь думать ни о чем другом не могут…

— Печально, что им больше не о чем думать. Это говорит не в их пользу.

— Согласна. И с такими особами я теперь обязана находиться день и ночь.

— Мне жаль тебя… Как и беднягу Фэамира. С уходом отца все так сильно изменилось… И наша семья тоже.

— Ты бы мог вернуться и… собрать нас вместе.

— Как, Эарвэн?

— Стать главой семьи.

— Я? Но как я могу быть главой семьи, когда жив принц Фарамир — а я надеюсь, он проживет еще долго — и дедушка Минастан.

— Ты меня не понял… Как бы тебе это объяснить?.. Стать центром семьи. Ее хранителем. Как отец. Ты бы смог...

— Не знаю… — Кирион покачал головой. — Отец был скромным, но очень сильным человеком… Это ощущалось, рядом с ним было так хорошо и спокойно. Мы чувствовали себя защищенными… Теперь же я не могу обрести даже самого себя… Куда мне быть чьей-либо опорой и защитой.

— Скажи еще что-нибудь… — вдруг попросила сестра и закрыла глаза.

— Что?

— Что-нибудь… У тебя голос стал так похож на отцовский… И манера говорить.

— Эарвэн…

— Еще.

— Моя маленькая. — Он подошел и обнял ее.

— Нет. Не обнимай. Тогда я знаю, что это ты… От отца пахло полынью…

— Мне тоже перекладывать одежду полынью?.. — Он опустил руки.

— Прости. — Эарвэн вздохнула. — Отца не вернуть... даже на миг. Пора смириться с тем, что его нет… Только уж очень трудно. — Ее глаза наполнились слезами, но она смахнула их. — Нам надо самим становиться сильными и учиться жить без него.

Через десять дней, которые он провел с Фэамиром, Кирион снова ушел в плавание. «Скоро я стану хозяином поместья, — размышлял он, — и смогу купить корабль». Теперь ему было даже непривычно спать на берегу, а в домах — невыносимо душно.

В ноябре корабль Кириона вернулся в Пеларгир. Шагая в сумерках знакомой дорогой к дому Наместника, юноша с грустью размышлял о том, что со дня смерти отца прошло два года, и как быстро и одновременно медленно идет время.

Ему открыли, и Кирион начал подниматься к новым покоям матери. Ни в Минас-Тирит, ни в Поместье, ни даже в доме отца Эрендис больше не занимала комнаты, где прежде жила с мужем.

— Кирион, — услышал он голос деда.

Юноша подошел к нему и поклонился. Минастан положил ему руки на плечи и поцеловал в лоб.

— Мама и дети здоровы, милорд? — спросил Кирион, смущенный мрачно-торжественным обликом деда.

— Да, и, разумеется, будут весьма рады тебя видеть. — В голосе Минастана прозвучала легкая укоризна.

Несколько мгновений они стояли и смотрели друг на друга.

— Около десяти дней назад пришло письмо от принца Фарамира. Тебе нужно прочесть его.

— Дедушка здоров?..

— Здоров, насколько это возможно в его возрасте и обстоятельствах.

Кирион прошел вместе с дедом в его кабинет, где тот вручил ему письмо. Юноша взял бумагу, сел ближе к огню, чтобы было лучше видно, и начал читать. Закончив, он поднял глаза и посмотрел на Минастана.

— Теперь, после смерти сына Эльборона, ты вновь наследник Итилиена и дома Хурина.

Пораженный Кирион молчал.

— Принц Фарамир хотел, чтобы по возвращении ты немедленно отправился в Минас-Тирит.

— Я поеду завтра же. Жаль только, Фэамир расстроится...

— Когда ты уходил в море, тебя не слишком волновали его чувства, — заметил дед.

Кирион хотел было возразить, но сдержался.

— Как бы то ни было, теперь вы будете видеться намного чаще, — закончил Минастан.

— Да…

— Можешь идти.

— Спасибо, милорд. — Внук поклонился.

На следующий день Кирион сел на первый же корабль, отправлявшийся в Столицу. — «Что могло случиться с Эктелионом? Сколько ему было лет? Около тринадцати?.. Или я что-то путаю… Тяжело ли переживает Принц?..» Юноша понимал, что с мечтой стать капитаном и завести собственный корабль теперь, скорее всего, придется расстаться. К его удивлению, в Харлондской гавани его ждал Борлас. Увидев Кириона, он подошел и поклонился.

— Рад вас видеть, лорд Кирион. Для вас готова лошадь.

— Благодарю.

Юноша подошел к коню, один из спутников Борласа с поклоном забрал у него дорожный сундучок и мешок, и маленькая группа всадников тронулась в сторону Столицы.

— Как чувствует себя Принц? — спросил Кирион у Борласа.

— Очень ждет вас, милорд, — уклончиво ответил тот.

Остальной путь до Города они молчали. Оставив коня в Шестом Ярусе, Кирион поспешил в Цитадель. Войдя в Дом Блюстителей, он взбежал по лестнице к покоям Принца, постучал и вошел.

Он застал Деда в кабинете, и они крепко обнялись.

— Как же я рад тебя видеть… — прошептал Фарамир.

— Я тоже ужасно соскучился, — ответил Кирион.

— Ты, конечно, знаешь?.. Лорд Минастан передал тебе мое послание?

— Да… Как это произошло?..

Принц вздохнул.

— Эльборон решил воспитывать из мальчика настоящего мужчину… Так, как он себе это представляет. Ты помнишь, сколько сил потратили Фириэль и я, пытаясь приучить его к книгам…

— Помню.

— Ему же это не понравилось, и он захотел… отучить сына от всего, что нам удалось ему привить… Он стал заниматься с ним оружием, постоянно брал с собой на охоту. Там и случилась трагедия. Новая, недавно присланная из Рохана лошадь испугалась кабана и понесла. Эктелион не сумел справиться с ней и неудачно упал.

— Разбился насмерть?.. — тихо спросил пораженный Кирион.

— Почти. Он умер у отца на руках в ту же ночь.

— Небо…

— Да... Воистину, для Эльборона это было страшной потерей: ведь ради этого ребенка он принес в жертву всю семью… Но ему некого винить, кроме самого себя…. Не удивлюсь, если он так и не станет принцем…

— Почему?..

— Не думаю, что он долго протянет. Теперь он беспробудно пьет.

Фарамир помолчал.

— Ты был рожден наследником Итилиена и Дома Хурина и ты им стал.

— Мне жаль Эктелиона.

— Мне тоже. Но для княжества и его жителей эта перемена к лучшему.

Кирион стиснул руки.

— Мне много лет, — продолжил Принц, — и, хотя тебя всегда воспитывали как будущего властителя, я хочу научить тебя всему, что может тебе пригодиться и как принцу Итилиена, и как Блюстителю Гондора.

— Вы полагаете, Король?..

— Не думаю, что он будет доволен работой лорда Арантара. Время покажет.

— Но мне нет еще и двадцати… Какой из меня Блюститель?..

— Ты достаточно взрослый, чтобы начать готовиться к этому.

Кирион кивнул и опустил голову.

— Если бы ты знал, как я скучал по тебе… — Дед сел рядом и взял его за руку.

— Простите, — ответил юноша и спрятал лицо у него на плече.

— Мальчик, ты мой мальчик... — Принц потрепал его по спине.

(C) 2020-2021 murzwin

За трапезой, поданной в покоях Деда, Кирион незаметно изучал его. Тот еще сильнее постарел, стал чуть ниже ростом и по-прежнему не снимал траура, который начал носить после смерти сына. Впрочем, теперь у него появилась новая причина для этого. Когда они встали из-за стола, Фарамир развязал стянутые шнурком волосы юноши, и они упали на плечи.

— Будешь носить длинные, как у эльфа? — спросил Дед, гладя его по волосам.

— Нет. Я человек, а не эльф. И не хочу быть похожим на них. Мы увядаем, старимся и умираем. И, в отличие от эльфов… не можем вернуться в этот мир. Мы — другие, и глупо подражать им. Не имея сути, цепляться за форму.

— Смотри сам.

Вечером Кирион побывал в купальне, а на следующий день, когда хотел одеться, обнаружил, что остававшаяся в Минас-Тирит одежда стала ему мала. Он подумал, накинул симару и пошел к комнатам отца. Они оказались не заперты, и Кирион вошел. В покоях было чисто: по-видимому, слуги регулярно там прибирали и проветривали. И все выглядело так, как в те счастливые дни, когда они с отцом возвращались осенью из Пеларгира. Даже живые цветы… Но что-то непонятным образом все же подсказывало, что комнаты пустовали.

Сын прошел в кабинет, а потом в спальню Эарнила. Последний раз он был там, когда отец еще был жив. Кирион открыл шкаф и нашел отцовские камзолы. И да, они были переложены свежими веточками полыни. Он взял камзол из серо-лилового бархата, такую же рубашку и надел их. Потом снова вернулся в кабинет. Нет, все же было видно, что в покоях никто не жил. Стол был абсолютно пуст. Ни бумаг, ни даже чернильницы и перьев… Кирион постоял немного, а потом вышел.

За завтраком он почувствовал, что Дед узнал одежду Эарнила, но Принц ничего не сказал. «Возможно, ему не очень нравится, что я ходил в покои отца и, тем более, без позволения трогал его вещи, — подумал Кирион. — Надо будет попросить расставить мои камзолы».

Около полудня пришел цирюльник.

— Не хотите оставить? — спросил он, расчесывая Кириону волосы.

— Нет.

Через час цирюльник закончил свою работу и ушел.

— Что прикажете делать с волосами, милорд? — поинтересовалась служанка, собирая срезанные пряди с пола.

— Бросьте их в камин, — ответил он и вышел из комнаты.

Однако женщина ослушалась его и превратила их в шиньон, который потом с удовольствием носила в праздники.

Кирион вернулся к Деду. Тот с удовольствием отметил, что сильные упругие волосы юноши всегда отлично лежат.

— Не хочешь пойти прогуляться? — спросил Фарамир, глядя на сосредоточенного и даже напряженного внука. — Погода хорошая для этой поры.

— Да, — согласился тот.

— Хотя бы в сад во Врачебных Домах. Я же прекрасно понимаю, что после приволья морских просторов тебе здесь тесно…

— Спасибо, что отпустили меня тогда.

— Я видел, что иного пути нет. Или потерять тебя… или отпустить. А потерять еще и тебя я не мог. Я утратил всех, кого очень любил: мать, брата, отца, теперь сына... Я не могу потерять и тебя. У каждого человека есть предел…

Кирион взял его за руку и поцеловал.

— Тебе весьма хорошо отцовский камзол… И сидит, и к лицу… Ты стал совсем взрослым… Иди пройдись. — Дед слегка сжал его ладонь.

Юноша надел плащ, вышел из дома и пошел куда глаза глядят. В Городе ничего не изменилось — даже книжная лавка, которую отец нашел в детстве, осталась на прежнем месте. Кирион поднялся по ступеням и вошел. На многочисленных полках лежали книги. Совсем уже старый хозяин поспешил к нему.

— Чего изволите, милорд? — услужливо спросил он.

— Ничего. Я… ошибся. Извините. — Кирион развернулся и быстро покинул лавку.

Он вернулся в Четвертый Ярус, подошел к дому Гвиндора и постучал. Иримэ открыла.

— Лорд Кирион? — удивилась она.

— Капитан Гвиндор?.. — после приветствия спросил он.

— В Цитадели. И Хирлуин с Игнолдом. И Даэрон. Он теперь один из королевских писцов.

— Спасибо. — Кирион поклонился и ушел.

Женщина некоторое время смотрела ему вслед. «Может быть, надо было пригласить его зайти… Угостить чем-нибудь…». Постояв минуту, она закрыла дверь и вернулась к дочери.

Дома Кирион снова пришел в покои отца и, открыв шкаф в кабинете, начал изучать содержимое. Там он нашел «Историю Нуменора» — книгу, происхождение которой ему было хорошо известно. Она была почти как новая — отец бережно обращался с ней. Юноша положил ее на стол, потом по очереди заглянул в несколько шкатулок. Там лежали письма: матери к отцу, Фириэль, Эарвэн и его собственные из Пеларгира.

Кирион взял одно из своих детских писем, прочел его и положил на место. В соседней шкатулке оказались письма, надписанные неизвестным ему аккуратным почерком. Развернув одно, он понял, что, по-видимому, их писала мать Фириэль, и положил его обратно. «Интересно, какой она была?.. — Отец редко, но всегда очень тепло упоминал о ней. — Если душа все-таки живет, встретились ли они там?.. И знают ли, что происходит здесь?..» — Кирион вздохнул. «Любовь не умирает», — вспомнил он слова отца, но не чувствовал этого.

Юноша поднял глаза и увидел еще одну шкатулку, стоящую особняком. Подумав, он все же открыл и ее. Там тоже были письма, но не пожелтевшие от времени, а новые. Даже запечатанные. Они были аккуратно связаны по несколько штук и надписаны рукой отца: «Эарвэн», «Фириэль», «Кириону», «Фэамиру»... «Амариэ»

Он взял несколько писем, предназначавшихся ему, и развязал ленту. «Моему Кириону в день совершеннолетия», — значилось на первом письме. Кирион ахнул, дрожащими руками спешно развернул его, но вдруг остановился. «Отец хотел, чтобы я прочитал его в день совершеннолетия… Значит, нужно подождать… Осталось меньше месяца…» Он бережно свернул письмо, но расстаться с ним у него не было сил. Кирион связал остальные письма лентой и убрал на место. Потом взял послание, которое должен был прочесть в свой двадцатый день рождения, вложил его в «Историю Нуменора», закрыл шкафы и отправился к себе.

Следующие дни юноша много читал, набрав книг в библиотеке, а когда Принц был свободен — беседовал с ним.

Накануне дня рождения Кириона, к его радости, из Пеларгира приехала Эрендис с младшими детьми.

В день совершеннолетия юноши из знатных семейств, имевшие от рождения титул лорда, вступали во все соответствующие их статусу права, получали перстень с личной печатью, а на голову им торжественно возлагали обруч как знак их высокого положения. Фарамиру было немного грустно. Ему возложили обруч не где-нибудь, а в Тронном зале Минас-Тирит. Эльборона он торжественно короновал в тронном зале Эмин-Арненского Замка. Эарнила в связи с тем, что он должен был пройти через признание Королем, тоже возвели в лорды в Тронном зале Дворца. Его же любимцу Кириону предстояла скромная церемония в гостиной Дома Блюстителей.

Утром юноша проснулся и первым делом достал письмо отца. Теперь, когда он имел право прочитать его, он не мог решиться. Наконец он все же развернул его и начал читать. «Мой дорогой, любимый мальчик…» — к горлу подкатил ком, на глаза навернулись слёзы. Кирион отложил письмо, чтобы не закапать его, и попытался успокоиться.

«Сегодня тебе исполнилось двадцать лет, и отныне ты считаешься взрослым… — Он почти слышал отцовский голос. — Я верю, даже знаю, что ты вырос умным, ответственным, благородным человеком и с честью будешь нести бремя лорда из Дома Хурина…»

Дочитав, Кирион уткнулся лицом в подушку и заплакал, потом снова взял письмо и перечитал его. «Люблю тебя, твой отец», — пробормотал он прощальную строчку. Даты в конце не было. «Если любовь и не умирает, похоже, что она не умирает именно так. Отец, как необыкновенно глубокий и чуткий человек, придумал, как побыть со мной в этот день, и спустя два года после смерти послал мне привет. Сказал, что любит меня… Как жаль, что я не могу ему ответить...»

К полудню он спустился в главный зал. Увидев его, Принц понял, что он плакал, хотя Кирион умылся и попытался привести себя в порядок. «Бедный мальчик…» — тихо вздохнул Дед. В Зал вошла Эрендис. Даже сейчас она была в глубоком трауре и не считала нужным скрывать свои чувства. В глухом черном платье и покрывале из черного кружева, с гладко зачесанными назад черными с проседью волосами, без каких-либо украшений, она казалась властительницей смерти. Лицо ее было прекрасно жуткой и безжалостной красотой, которая не знает ни тепла, ни сострадания. Фарамиру самому было тяжело смотреть на нее. «Каково же детям…» — подумал он.

Фэамир, которому скоро должно было исполниться двенадцать, со спокойным и дружелюбным любопытством взирал на старшего брата, которому после смерти отца досталась часть его любви и восхищения. Семилетняя Амариэ скучала.

Когда пробило полдень, Кирион подошел к Деду и преклонил колени. Тот аккуратно возложил на его склоненную голову обруч, потом надел на руку перстень. Слуги поднесли мантию, Фарамир набросил ее внуку на плечи, после чего провозгласил его совершеннолетним. Юноша поднялся, Дед крепко обнял и расцеловал его. Потом была праздничная, а вернее, уныло-торжественная трапеза, где те, кто мог есть, смотрели в свои тарелки, а кто не мог — ждал освобождения от повинности. Хоть какая-то жизнь была лишь за столами слуг. Когда обед закончился и Эрендис скрылась у себя, Фэамир подошел к брату и обвил его шею руками.

— Я хочу остаться с вами… С тобой и дедушкой Фарамиром, — прошептал он брату на ухо.

— Хорошо, останешься, обещаю, — удивляясь самому себе, ответил Кирион.

— Тебе придется уговорить мать… — заметил Принц.

— Придется. — Кирион вскинул голову.

«Эарвэн была права… Я должен собрать семью и сохранить ее. Но где мне взять силы?..»

Вечером, когда он остался один, Кирион задумался. Обращаться к Валар он не привык — они были странными и очень далекими. Зная историю Первой Эпохи, он не слишком полагался на их благость и милосердие. «Отец, — прошептал он, — если ты где-то все же есть… И можешь меня услышать… Дай мне сил. Помоги мне. Я так люблю тебя... и мне так без тебя плохо… Нам всем плохо…» Кирион расстегнул пряжку мантии, стянул обруч и рухнул на постель. Скоро в комнату заглянул Принц и заставил его раздеться и лечь «по-человечески».

Кирион уснул и оказался в поместье. Светило теплое, но не жаркое солнце, и перед ним сияло море. Повернув голову, он увидел до боли знакомый силуэт. Отец в непривычно светлом одеянии подошел и обнял его.

— Вы живы?! — ахнул Кирион.

— Разве я умирал, мой мальчик… — отец поцеловал его в лоб и провел рукой по волосам. — Ты стал совсем взрослым.

— Где вы были?.. Мне… Нам так не хватает вас... — Кирион сжал его руки.

— Ты взрослый, Кирион.

— Нет!

— Я знаю, что ты вырос достойным человеком.

— Не уходите! Только не оставляйте меня! Пожалуйста!

— Мой дорогой, любимый, мальчик… — Сколько тепла было в этом голосе. — Любовь не умирает.

Сын упал на колени и плача прильнул к нему.

Утром Кирион открыл глаза и увидел, что лежит у себя в спальне, в Минас-Тирит. «Сон, — с тоской подумал он. — Или?.. Моя молитва, нет, отчаянный призыв был услышан?.. И отец откликнулся?.. — Он сел на постели, открыл книгу и развернул послание. — Или это просто мой разум играет со мной после письма?..» Но слова «мой дорогой, любимый мальчик» словно остались с ним.

Кирион встал, умылся, оделся и пошел к покоям матери. Скоро она вышла.

— Мама. — Он поднялся.

— Что ты хотел? — Эрендис невольно залюбовалась им, и ее губы тронула улыбка.

— Я прошу вас оставить Фэамира со мной... и с Принцем, — поспешил добавить он.

— Нет, Кирион. Прости. — Она на миг смягчилась. — Фэамир и Амариэ — то немногое, что у меня осталось. Что держит меня здесь, иначе я бы давно… — Эрендис умолкла. — Фэамир поедет со мной, — твердо закончила она.

— Фэамир — живой ребенок. И он хочет остаться с нами. Также, он мальчик, и его должны воспитывать родственники со стороны отца.

— Я не собираюсь спорить.

— Я тоже. Фэамир останется со мной. Мне двадцать, я совершеннолетний и теперь имею право быть его опекуном.

Мать молчала.

— Ты хочешь использовать власть? — наконец произнесла она.

— Я могу ее использовать как наследник и правопреемник отца и глава семьи. Но это не моя прихоть, а желание Фэамира.

— Глава семьи, — повторила она.

— Да. Если вы не хотите расставаться с Фэамиром, вы можете остаться с нами, и я буду очень рад этому. Но мальчика я не отпущу. По крайней мере, пока.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. «Небо, куда пропал свет из ее глаз…» — с мукой подумал Кирион.

Внезапно он обнял ее и прижал к себе. Сначала она пыталась отстраниться, но он был сильнее. Внезапно Эрендис сдалась и заплакала.

— Мама, я так люблю вас… — прошептал он. — Отец не может вернуться к нам, но вы можете…

— Кирион…

— Пожалуйста.

Наконец она успокоилась.

— Хорошо. Фэамир останется с тобой… И я передам тебе опеку над ним, — негромко сказала она и стремительно вышла.

Кирион хотел броситься к брату и обрадовать его, но понял, что у него подкашиваются ноги. Даже во время штормов он не чувствовал себя настолько обессиленным и опустошенным. Перед завтраком он сообщил Фэамиру, что мать позволила ему остаться, и тот страшно обрадовался. Теперь старший брат каждый день гулял с ним, или они катались верхом.

Однажды братья проезжали по западному берегу Андуина неподалеку от Эмин-Арненского замка.

— Ты теперь наследник Итилиена? — спросил Фэамир.

— Да.

— Что случилось с Эктелионом?

— Тебе не рассказывали?

— Нет.

— Он упал с лошади, ударился головой и спустя несколько часов умер.

— Ему было всего двенадцать… Как мне.

— Да. Но не бойся. Мы же не делаем глупостей верхом.

— Я не боюсь.

Кирион подумал, что он недостаточно хорошо знает и не до конца понимает Фэамира. На первый взгляд, ребенок был весьма задумчивым, тихим и спокойным, но что-то говорило старшему брату, что мальчик был намного интереснее и глубже. Когда Кирион был занят, Фэамир брал книгу и садился в кабинете Деда. Часами он сидел у ног последнего подобно преданному псу, которого радовало, если время от времени его трепали по голове, и оживал немного, лишь когда Кирион играл с ним.

Весной из Арнора вернулся Король с семейством. Вместе с ним в свите принцесс приехали Эарвэн и Линдиссэ. Они не знали о случившемся с Эктелионом, но если Эарвэн была скорее рада переменам — ведь, превратившись в наследника Итилиена, Кирион, наконец, вернулся домой и теперь потихоньку становился правой рукой Деда — то Линдиссэ расстроилась. Она по-своему все еще любила Эльборона и привязалась к младшему брату после того, как они оба пожили в семье у Принца.

— Пойми, Эарвэн, у нас тоже когда-то была хорошая семья. И отец был славным и жизнерадостным человеком… Но она разрушилась намного раньше. И я не знаю, что лучше: потерять отца или знать, что он сам на себя не похож и беспробудно пьет.

— Он сам выбрал этот путь.

— Тем страшнее он сейчас наказан — и мы вместе с ним.

Линдиссэ отчасти чувствовала себя изгоем. Она знала, что ее мать осуждена и в темнице. Отец не хотел ее видеть и совершенно ей не интересовался. Единственным человеком на земле, который любил ее, оставался Дед, но теперь он был надломлен смертью младшего сына. К тому же Линдиссэ чувствовала, что, хотя Принц и уделял ей много внимания, к детям Эарнила он был привязан больше. Знать держалась с девушкой отстраненно, и считалось, что Король проявил неслыханное снисхождение и милость, когда ее взяли в свиту принцессы Гилраэнь.

Правда, в жизни бывшей семьи Эльборона намечалось важное событие. Линдориэ, вторая и самая красивая из его дочерей, получила предложение руки и сердца от наследника королевства Дэйл. В свите принцесс шушукались о том, что, разумеется, лорд Бранд не знает о том, что творится в семье невесты, и, конечно, знай он об этом, он обратил бы свой взор на более достойную партию. Линдориэ же и ее второй дед лорд Калиондор Лоссарнахский весьма гордились ее предстоящим замужеством и тем, что со временем она станет королевой. Свадьба должна была состояться летом, в июне, и Фарамир готовил приданое, которое не уступало приданому Глорэдэль и Фириэль, его старших внучек.

Невеста ожидала, что младшая сестра поедет с ней в Дэйл, но они давно уже не были близки, и Линдиссэ отказалась, так как понимала, что сестра хочет лишь покрасоваться перед ней. «Ты зря не едешь с нами, — заметила Линдориэ, — глядишь, и нашла бы достойного человека». Но Линдиссэ все же отказалась.

Возвратившись, Король решил созвать Совет Минас-Тирит. Как и ожидал Принц, Элессар был немало разочарован деятельностью лорда Арантара в качестве главы государства. После окончания Совета Король попросил Фарамира задержаться.

— Мне стало известно, ваш внук от Эльборона, признанию которого способствовал покойный Блюститель, погиб из-за несчастного случая.

— Да, это так, милорд.

— Как видите, незаконнорожденные дети ни к чему хорошему не приводят и долго не живут.

Фарамир не ответил.

— Наследником Итилиена стал лорд Кирион, ваш внук от младшего сына?

— Да, милорд.

— Насколько я помню, Кирион уже совершеннолетний?..

— Да. В декабре ему исполнилось двадцать, милорд.

— Он всегда производил на меня впечатление умного и незаурядного юноши… Его отец, лорд Эарнил, был неплохим Блюстителем. Возможно, сын мог бы пойти по его стопам… Я ничего не обещаю, но надеюсь, он оправдает ожидания. В любом случае, Блюстителями никогда не становились моложе тридцати лет, а ему всего двадцать. Я хочу, чтобы он вошел в Совет Минас-Тирит и Большой Совет Гондора. Ближайший Большой Совет состоится уже в последнюю декаду апреля, и я жду его.

— Как вам угодно, милорд, — поклонился Принц, и Элессар отпустил его.

Придя домой, Фарамир нашел внуков играющими в шарады. Он вспомнил, как накануне вечером Кирион долго не ложился, сочиняя эти шарады для Фэамира, и подумал, что Кирион очень ответственно подходит к тому, чтобы если и не заменить младшему брату отца, то дать ему как можно больше из того, что мальчик потерял из-за его преждевременной смерти.

— Король хочет, чтобы ты вошел в Советы. Как Минас-Тирит, так и большой Совет Гондора, — сказал Принц.

Фэамир понял, что у брата будет еще меньше свободного времени, и вздохнул.

— Насколько я помню, это не самое приятное времяпровождение… — ответил Кирион, — и вы радовались, когда избавились от него, — улыбнулся он.

— Это часть бремени лорда и особенно — правящего лорда. Со временем ты станешь принцем Итилиенским, и тебе нужно привыкать к этому.

— Я не думал, что меня пригласят в Советы так рано.

— Это не рано, мальчик мой. Я тоже участвовал в Советах с двадцати лет. Хотя нет, участвовал — слишком громко сказано, — улыбнулся Фарамир. — Сидел и слушал умных людей.

— Но у меня будет право голоса?

— Да, но твой голос, пока не будет иметь особой силы.

— О чем вы говорили с дедушкой, когда обсуждали силу голоса? — спросил Фэамир у старшего брата, когда Принц вышел. — Тебя пока не будут слушать?

— Конечно, не будут. Мне двадцать, и для всех я мальчишка, к тому же Элессар больше всего любит слушать себя, — усмехнулся Кирион. — Но не только. При голосовании, если оно вообще проводится, голоса членов Совета имеют разную силу. Самый «веский» голос у Короля, к тому же у него есть право «вето». Даже если большинство проголосует иначе, он может все равно сделать по-своему. Но обычно люди чувствуют его настроение и пожелания, поэтому немногие решаются голосовать против… Но если уж большинство в Совете все же проголосовало против, Король тоже не спешит использовать «вето» — все же он не хочет злить знать.

— А какая сила будет у твоего голоса?

— У капитанов и старейшин голос равен одному голосу. У людей с титулом и генералов, — двум, у правящих лордов и Блюстителя, если присутствует Король, — трем, а у самого Короля пяти.

— В одном короле помещается пять капитанов?

— Получается, что так.

— Значит, у тебя будет как бы два голоса?

— Да.

— Тебе все это дедушка рассказал?

— Не только, многое я знаю еще из рассказов отца…

— Понятно… — тихо ответил Фэамир. — Знаешь… Мне кажется, из тебя бы вышел хороший Блюститель… — он взглянул на Кириона.

— Я твой брат, ты меня любишь, и потому тебе так кажется… А для остальных я пока мальчишка, и не думаю, что кто-то хочет видеть меня Блюстителем. Кроме капитана Гвиндора, может быть… — добавил он.

— А как же дедушка Минастан, капитан Аксантур, ну и Принц, конечно.

— Посмотрим. Но самому молодому Блюстителю в истории Гондора, лорду Хадору, было тридцать два года, когда он вступил в должность. Отцу — около тридцати трех…

— Почему?.. — спросил Фэамир, но не договорил.

— Что почему?.. — Кирион положил брату руку на плечо и наклонился к нему.

— Почему отец умер так рано?..

— Он тяжело заболел. Ты же помнишь…

— Почему он заболел? Почему… почему заболел он, а не лорд Эльборон, например? Дедушка Минастан говорил, что Высшие Силы любят добрых и благородных людей… Но отец умер, а столько людей намного хуже него продолжают жить...

— Не знаю, кто и кого любит, Фэамир, но мне иногда кажется, что чем лучше человек, тем тяжелее ему живется. И добрым и благородным человеком надо быть, несмотря ни на что… Просто потому, что ты иначе не можешь… Как отец.

Мальчик заплакал, и Кирион обнял его.

(C) 2020-2021 murzwin

Через неделю Принц вместе со старшим внуком отправились на Совет. Кирион последнее время только радовал его. Он старательно и терпеливо помогал Деду в делах, а все свободное время посвящал младшему брату.

Они пришли в тронный Зал немного раньше первого заседания. Кирион нашел свое место, которое оказалось довольно далеко от дедовского, и немногим ближе к трону, чем места капитанов.

Кто-то окликнул его и, обернувшись, он увидел капитана Аксантура. Они дружески обнялись и сели рядом. В зале появился Гвиндор.

— А-а, вот и ты, тебя не хватало в Совете, — сказал он.

— Я не понял, капитан Гвиндор, вы рады или сожалеете? — улыбнувшись, спросил Кирион.

— Без твоего отца здесь стало довольно тоскливо…

Юноша бросил взгляд на Блюстительское кресло, которое пустовало уже почти три года, и понимающе кивнул.

К удивлению Кириона, к нему подошло еще немало как военных, так и гвардейских капитанов, чтобы поприветствовать его. «Это в память об отце», — подумал он, весьма тронутый их вниманием.

Появился лорд Минастан. Он заметил внука, улыбнулся, подошел, поцеловал юношу в лоб, придирчиво осмотрел его и остался доволен. Со вторым дедом отношения у Кириона складывались не так просто: он не раз вызывал неудовольствие последнего, тем приятнее ему было довольно теплое приветствие наместника Пеларгира.

— Мама и Амариэ здоровы, милорд? — спросил он.

— Амариэ — да, ну а про маму ты и так знаешь.

— Ей так и не стало легче?..

— Смотря с чем сравнивать. Если со временем смерти твоего отца, то да.

Минастан против воли был сердит на зятя за то, что тот оставил его дочь вдовой, и она очень страдала, хотя умом и понимал, что Эарнил меньше всего виноват в этом. Кирион же, которого в детстве он считал «своим» чадом, давно стал ребенком Фарамира.

Скоро пришел Король, и Совет начался. Кирион сидел и старался внимательно слушать, хотя мысли периодически уносили его на юг, в море, где ветер дул ему в лицо, а волны и усталость позволяли ни о чем не думать и притупляли боль утраты.

Элессар рассказывал, как идут дела в Умбаре, и о том, что к очередной годовщине низвержения Саурона была восстановлена колонна в честь победы над темным властелином еще во Вторую Эпоху.

«Хотелось бы мне знать, прекратилась ли в тех краях торговля детьми?.. — подумал юноша. — Но об этом никто не заговаривает».

Когда первое заседание Совета закончилось, Кирион дождался Принца, и они вместе вышли из Зала.

— Пойдемте домой, милорд? — спросил он.

— Да, надо еще отдохнуть перед этим… ужином, — негромко ответил Дед.

После смерти сына он постарел и если в своем присутствии на Советах еще видел хоть какой-то смысл, то празднества в его возрасте и душевном состоянии стали для него непереносимы.

Они остановились в Фонтанном Дворе, и Фарамир присел на скамью. — «Неужели он уже настолько устает?.. — расстроенно подумал Кирион. — Но принц Эльфир Дол-Амротский год назад уже умер, хотя был моложе кузена почти на четыре года». Кирион понимал, что Дед может уйти в любой момент, и осознание этого очень тревожило его. «Хотя кто бы мог подумать, что отец умрет раньше Принца?..»

Мимо них упругой походкой проследовала юная особа лет двадцати. Увидев Кириона, она невольно на мгновение застыла, но поспешила дальше. Поднявшись по ступеням и оказавшись в тени, девушка обернулась. Прекрасный юноша в тонком обруче и мантии лорда напомнил ей купальщика, виденного ею в Пеларгире в прошлом сентябре. Правда, тот оделся в выцветшую тунику, похожую на те, что обычно носят моряки. «Что ж, — подумала она, — этот юноша — лорд и, скорее всего, член Совета, а значит, будет на Ужине, где его можно будет потихоньку рассмотреть».

Ближе к вечеру Кирион размышлял о том, как ему одеться. Он и так приковывал к себе взгляды: как новый наследник Итилиена и Дома Хурина, как сын покойного Блюстителя и новый член Совета. Его яркая внешность начала тревожить его, но он не знал, что делать. Одеться как можно проще и скромнее? Но это могло быть расценено как неуважение к Королю и событию. Подстричься как можно короче? Но с непривычно короткими волосами он будет привлекать внимание еще и этим. Он не глядя вытащил первый попавшийся камзол и надел его. Но отцовские камзолы были сшиты с большим вкусом, и ему шло абсолютно все. Кирион махнул рукой и отправился к покоям Принца. Увидев его, Фарамир улыбнулся, и они начали спускаться вниз.

В Трапезном зале сидели семьями, и юноша занял место по правую руку от Деда. Появился Элессар с супругой и детьми. Кирион разглядел среди фрейлин в одинаковых бледно-зеленых платьях Эарвэн. Да, она была краше всех остальных и даже в скромном платье явно выделялась. Принцесса Эльвинг блистала в платье из столь любимого его матерью и сестрой лилового шелка. «Эарвэн это платье пошло бы больше», — подумал он, но не мог не признать, что старшая дочь Короля тоже была изумительно хороша собой. Правда, лицо сестры было живым и умным, а на лике принцессы царила уверенная в себе безмятежность. Собравшиеся начали замечать Кириона и разглядывать его. В первую очередь это делали леди, так как мужчины уже видели его на Совете. Он улыбнулся сестре, и та слегка подмигнула ему.

Эльвинг не спеша обводила взглядом присутствующих и вдруг увидела Кириона. Глаза ее были необыкновенно остры, и теперь она смотрела на него с удивлением, так как узнала в нем незнакомца из Пеларгира. «Жаль, что он остриг волосы... — подумала она, — но я не ошиблась: он не мог быть простолюдином». Будучи на четверть века старше брата, Эльвинг не была близка с ним и прежде никогда не интересовалась хорошеньким мальчиком, выбранным отцом тому в товарищи. Теперь же юноша пленил ее окончательно. «Как идут ему серебряный обруч и мантия… Если бы я не знала, что этого не может быть, то приняла бы его за принца эльфов». Она невольно вспомнила его в бухте и слегка покраснела.

Кирион почувствовал, что принцесса заметила его и теперь явно изучает. Он тоже вспомнил их встречу у залива и немного смутился.

После окончания Ужина к внуку подошел Минастан.

— Ты замечательно выглядишь, — заметил он.

Кирион предпочел бы выглядеть попроще, но поблагодарил деда.

— Камзол из отцовских или уже шили для тебя?

— Отца.

— Тебе к лицу серо-голубой бархат. Больше, чем ему.

«Неправда», — подумал юноша.

— Простите, милорд… Боюсь, Принц очень устал, и, учитывая его годы… Я хочу проводить его.

— Разумеется.

Кирион попрощался. Затем подошел, взял Деда под руку, и они отправились домой.

Незадолго до конца Трапезы Эльвинг заявила девушкам свиты, что хочет спуститься в фонтанный Двор подышать воздухом. Эарвэн принесла ей плащ, и сразу после ужина принцесса в сопровождении Ирильдэ, Нессаниэ и сестры Кириона спустилась вниз.

Они успели вовремя: через несколько минут лорд Фарамир и заботливо поддерживающий его внук вышли из дверей Дворца и, обменявшись поклонами с молодыми леди, пересекли Фонтанный Двор и повернули в сторону Дома Блюстителей. Вскоре после того, как Кирион скрылся из вида, Эльвинг объявила, что они возвращаются во Дворец.

Сидя перед зеркалом у себя в покоях, она размышляла о красивом купальщике, оказавшемся лордом. «Конечно, я намного его старше… Но я почти не старюсь, а у матушки с отцом разница во много столетий. К тому же он принадлежит к одному из знатнейших родов Средиземья…»

Девушки закончили разбирать ей волосы и приготовили постель. Они тоже были молчаливее обычного, так как узнали в Кирионе юношу из пеларгирской бухты. И если Эльвинг и Нессаниэ, происходившую из дома властителей Мортонда, обрадовало то, что юноша оказался знатного рода, то Ирильдэ, бывшая дочерью военного капитана и взятая во Дворец исключительно за красоту, была скорее опечалена.

Когда Принц с Кирионом вошли в дом, навстречу им вышел сонный Фэамир.

— Ты почему до сих пор не спишь? — строго спросил старший брат.

— Соскучился. — Мальчик подошел и по очереди обнял Деда и Кириона.

— Иди ложись, я скоро зайду к тебе.

Юноша проводил Фарамира до его покоев, помог раздеться и лечь.

— Иди скорее отдыхай, — велел Дед. — Совет только начался, а там предстоит еще и Праздник Коронации, — усмехнулся он.

— Я обещал зайти к Фэамиру. — Кирион поцеловал Принцу руку и обнял, — Доброй ночи, милорд.

Кирион надеялся, что младший братишка уже спит, но тот мужественно боролся со сном и ждал его, сидя на кровати.

— Расскажи что-нибудь... — Фэамир уткнулся в него.

— Уже скоро полночь, малыш…

— А ты что-нибудь... быстрое.

— Однажды мы попали в такой шторм… Что волны были намного выше палубы, а одна, когда мы были в ложбине между валами, была выше мачты и шла на нас стеной…

— Ты испугался?

— Было не до этого. Я с несколькими матросами пытался удержать руль. Нам пришлось привязать себя, иначе нас бы смыло за борт. Но выглядело это впечатляюще. Корабль не смог подняться на ее гребень, и она прокатилась по палубе, сметая все на своем пути.

— Ничего себе.

— Да, погибло два матроса.

— Хорошо, что ты не погиб.

— Наверное.

— А что тебе больше нравится?.. Быть лордом и сидеть в Совете или плавать в море?

— Конечно, плавать в море. Но жизнь лорда состоит не только из Советов. И так как я рожден был лордом, наверное, мне и суждено им быть. Хотя иногда я очень жалею, что не стану капитаном парусника. Спи. — Он погладил мальчика по голове.

— Может быть, отец приснится… — прошептал Фэамир.

— Ты часто видишь его во сне?..

— Да, но не каждую ночь. С ним хорошо... И он обычно радостный и редко бывает уставшим и грустным, как это было наяву.

— Что ж, я очень рад. Спи — и пусть он тебе приснится. — Кирион укрыл брата и вышел.

Совет продолжался. К большому разочарованию юных леди, принц Фарамир, ссылаясь на преклонный возраст, попросил Короля освободить его от необходимости посещать все вечера. Элессар внял его просьбе, а Кирион с готовностью оставался дома с Дедом. Впрочем, скоро юноша получил повеление присутствовать на всех торжественных мероприятиях, и теперь Фарамир проводил вечера дома с Фэамиром, к большой радости последнего. Кирион не знал о причинах этой перемены, и без Принца ему было неуютно. Выручали дед Минастан и, в особенности, капитан Аксантур. Кириону было очень приятно, что этот незаурядный и весьма непростой человек так расположен к нему, и с удовольствием слушал остроумные комментарии капитана, которыми тот делился с молодым другом.

Досаднее же всего было настойчивое внимание дам. «Я не женюсь еще минимум лет десять… — сердился он. — И они должны понимать это». Но леди упорно не желали об этом думать и, стоило ему появиться, обращали на него пристальные взгляды. Еще одним не слишком приятным сюрпризом было то, что принц Эльдарион вдруг вспомнил об их прежней дружбе и пожелал возобновить общение. И если королевскому сыну было довольно интересно с умным и начитанным юношей, последний снова тихо страдал от его самодовольства.

У Кириона была надежда, что Дед пойдет хотя бы на музыкальный вечер, но Принц сказал, что останется дома.

— У меня хватает дел, мой мальчик… Жизнь во время Советов никто не отменял. И управление княжеством — тоже.

Поэтому к назначенному часу Кирион пришел один и хотел было сесть где-нибудь с краю, но его увидела Эарвэн, и он занял место возле сестры.

— Как тебе Совет? — поинтересовалась она.

— Еще не знаю. Не могу сказать, что очень интересно, но и надоесть пока не успел… Вечера утомили больше.

— Привыкай.

— Придется.

Неподалеку сидела принцесса Эльвинг и иногда поглядывала на них. Появились Король с Королевой и эльфы-музыканты.

«Они же не старятся… — подумал Кирион, — и, возможно, это те же эльфы, что более тридцати лет назад играли в этом зале, когда совсем еще молодой отец любовался юной и прекрасной матерью. Почему время и вообще жизнь так безжалостны к людям?»

Один из эльфов ударил по струнам арфы, ему ответил другой, затем третий, и музыка начала заполнять все вокруг. Зазвучали флейты, запели скрипки. Одна из девушек или женщин сделала шаг вперед, и ее чудный высокий голос зазвенел, возносясь под купол зала. Кирион слушал и с грустью думал, что с тех пор, как заболел отец, мать больше не пела.

Одна мелодия сменяла другую; теперь пело несколько эльфов-мужчин, а потом снова девушка. Теперь она пела балладу, которую любил отец и часто пела мать. Кирион сидел, стиснув руки, и его глаза невольно наполнились слезами. Музыка унесла его далеко в безвозвратно минувшие благословенные времена. И когда мелодия закончилась, он словно очнулся и смахнул выступившие слезы. Восхищенная Эльвинг украдкой смотрела на него.

Кириону стало грустно. Радостная и светлая музыка сейчас почти не трогала его, а печальная — наполняла душу воспоминаниями и заставляла страдать сильнее. К счастью, Король взял слово и обратился к собравшимся, а потом случился маленький перерыв. Воспользовавшись этим, юноша простился с сестрой и выскользнул из Зала.

— Уже все кончилось? — удивился Принц.

— Нет, но мне удалось относительно незаметно уйти. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Фарамир, понимая, что Кирион хочет отвлечься, предложил ему составить небольшой акт, и тот с готовностью принялся за работу.

Утром юноша проснулся от того, что Дед осторожно тряс его за плечо.

— Скоро начнется заседание Совета... Ты не заболел?

Кирион сел на постели, и Принц потрогал ему лоб.

— Как скоро?

— Через четверть часа.

— Я быстро!

Юноша спешно оделся, и они вышли. У входа во Дворец им навстречу вышла Эльвинг в сопровождении девушек свиты. Фарамир и Кирион поклонились. Эарвэн успела на мгновение взять Деда за руку и кивнуть брату. Накануне вечером, вернувшись в свои покои, принцесса отпустила Ирильдэ и Нессаниэ и принялась подробно расспрашивать Эарвэн о ее семье. Та с удовольствием рассказывала ей про Амариэ, Фэамира и даже малыша Мардила.

Незадолго до ужина, сестра подошла к Кириону.

— Будь осторожнее.

— А что случилось?

— Принцесса окончательно влюбилась. В тебя. — Эарвэн усмехнулась. — Долго же она ждала…

— Только этого еще не хватало.

— Почему? Она красивая, медленно старится, в ней сильна кровь эльфов. Должны получиться здоровые и красивые дети.

— Сколько Элессар ждал сына? Около пятидесяти лет?.. Меня на столько не хватит.

— Ну… Ей же не три тысячи лет, как ее матери… И отец у нее — человек. Должно получиться быстрее.

— Эарвэн, мне рано жениться и думать об этом.

— О-о, она довольно терпелива. Ее мать ждала несколько десятилетий, так что подождать лет восемь-десять для нее…

— Послушай, мне она не нравится. Зачем мне жена на двадцать пять лет старше, даже если она и выглядит юной... и я совсем не хочу становится зятем Элессара. Я наобщался с ним, когда считался другом Эльдариона.

— Зря. Ты поднимешься очень высоко.

— Я не хочу ради этого жертвовать своей свободой.

— Что ж, посмотрим, — ответила сестра и оставила его.

Кирион сидел за столом и размышлял об услышанном. Он не сомневался в том, что Эарвэн права насчет чувств старшей из принцесс. Неоднократно, поднимая голову и скользя глазами по сидящим за главным столом, он замечал устремленный на него взор Эльвинг. — «Надеюсь, она все же устанет ждать, пока я стану старше, и обратит свой взор на кого-нибудь из более подходящих ей молодых людей». Тем более, вокруг принцессы всегда хватало восторженных высокородных поклонников, чей возраст позволял жениться немедленно.

Кирион взглянул на сестру. К его радости, последнее время она выглядела намного более живой и даже веселой. «Что же послужило причиной перемены?.. Эарвэн привыкла к своему новому положению и отчасти смирилась с ним?.. Или сыграло роль мое возвращение?..» Принц после того, как внук вернулся, явно воспрял духом и ожил.

В тот вечер Кирион едва дождался конца ужина и после ухода Короля немедленно сбежал домой.

Эльвинг же, отпустив девушек свиты и оставшись одна, предалась мечтам о Кирионе. Перед ее мысленным взором сияли его полные слез глаза. «Когда-нибудь он будет стоять передо мной на коленях… И эти прекрасные глаза со слезами будут умолять о любви… Я подниму его, и он станет самым счастливым человеком на свете...» Отныне принцесса твердо решила, что этот чудесный юноша рано или поздно станет ее мужем.

Совет кончился и плавно перешел в Торжества по поводу праздника Коронации. Последние лет двадцать-тридцать Король довольно часто проводил Большие Советы Гондора перед самым Праздником. Почти вся знать была в сборе, что придавало ему дополнительную значимость и пышность.

В этом году исполнилось семьдесят лет со дня передачи власти Фарамиром Арагорну-Элессару, и Король изъявил желание, чтобы тот обязательно присутствовал на торжествах. В качестве особой милости к пожилому лорду и в знак прощения за его проступок более чем восьмилетней давности на той части празднества, которая проходила в Тронном Зале, Элессар предложил Принцу занять блюстительское кресло. Фарамир не стал возражать.

Кирион впервые наблюдал за присягой очередных новоиспеченных гвардейцев. Капитан Ородрет несколько лет назад ушел в отставку, и Школу гвардейцев возглавил капитан Исилион. Принц рассказывал внуку, что эту довольно почетную должность предлагали Гвиндору, но тот отказался.

(C) 2020-2021 murzwin

Наконец и Коронация осталась позади. Освободившийся Кирион поехал с младшим братом на берег Андуина. Кирион знал, что Деда ребенком возил туда лорд Дэнетор, потом Принц возил туда взрослого Эарнила, затем уже Эарнил любил туда ездить с сыновьями. Последний раз они были там около четырех лет назад. Старший брат расстелил покрывало и сел под деревом в тени. Фэамир бродил по колено в воде.

— Не заходи далеко. Захочешь искупаться — скажи мне, пойдем вместе.

— Я не маленький и очень хорошо плаваю.

— В Андуине холодная вода и сильное течение... Фэамир!

— Ладно, тогда расскажи что-нибудь, — смирился мальчик, выходя из реки.

— Я уже рассказал тебе все, что мог.

— Отец всегда находил, что рассказать.

— Ему, знаешь ли, было сорок семь лет, когда ты родился. А мне всего двадцать. В моей жизни было не так уж много интересного…

— А как же Умбар? И морские путешествия? — Фэамир улегся на живот, подпер ладонью подбородок и изучал брата.

— Я тебе уже столько раз про них рассказывал…

— Тебе нравится Эмин-Арненский замок? — вдруг спросил мальчик, взглянув на противоположный берег.

— У него потрясающий Сад. И да, Замок красивый и удобный, хотя и относительно небольшой.

— Делся бы куда-нибудь этот Эльборон — мы могли бы туда ездить… Я так хочу увидеть комнату, в которой жил отец…

— Наверное, можно съездить ненадолго. Поговори с дедушкой.

— Я его боюсь…

— Дедушку?! — изумился Кирион. — А-а, Эльборона…

— Ага.

— Чего его бояться, он несчастный человек…

— Он нас ненавидит…

— Мало ли кто и кого ненавидит. Не обращай внимания.

— Он проклял отца, и тот заболел и умер…

— Кто тебе сказал эту глупость?!

— Эделион.

— Я поговорю с ним, чтобы он не забивал тебе голову всякими дурацкими суевериями.

— Не ругай его, пожалуйста.

— Поговорить и отругать — это не одно и то же.

— Ему Инголд сказал, сын Гвиндора.

— Вот как?.. — вздохнул Кирион.

— Когда отец и дедушка забирали Эктелиона из Замка, Эльборон проклял его.

— Малыш… Если бы проклятия так легко действовали на людей… Боюсь, их было бы в два раза меньше. — Брат потрепал Фэамира по голове.

Мальчик задумался.

— Мы поедем в Пеларгир этим летом? — спросил он.

— Хотелось бы…

— Я скучаю по маме… И дедушка Минастан уехал...

— Я тоже скучаю… “По прежней маме”, — мысленно добавил Кирион, вспоминая холодную, жесткую вдову в черном. — Идем искупаемся и поедем домой… — Старший брат поднялся. — Держись возле меня.

Вечером Фэамир попросил Деда съездить в Эмин-Арнен.

— Почему бы и нет... — согласился тот. — Мне, кстати, нужно в Итилиен… Кирион?

— Как вы сочтете нужным, милорд, — отозвался юноша, поднимая голову от книги.

— Когда-нибудь Эмин-Арненский Замок и Итилиен станут твоими.

— Этого никто не знает.

— Давай не будем думать о плохом.

— Хорошо. Я попробую.

Через несколько дней Принц в сопровождении обоих внуков и нескольких гвардейцев отправился в Эмин-Арнен.

— Новые господа явились, — хмуро заявил Эльборон, увидев племянников. — Дождаться не можете?..

Наследник был еще не слишком пьян. Слуги исправно выполняли свой долг, и Эльборон был прилично одет и причесан, но весь его облик выдавал опустившегося человека.

Фэамир взял Кириона за руку.

— Покажешь мне комнату отца? — прошептал он.

— Скоро, малыш.

Эльборон рассматривал их. «Новые любимчики отца, — с неприязнью подумал он. — Конечно, этот занудный красавчик в его вкусе. Он меч-то вообще держать умеет?.. Отцу всегда нравились скучные книжные тихони, а не настоящие мужчины, от которых пахнет потом, железом и лошадьми».

Кирион и Фэамир вместе с ключницей подошли к комнате Эарнила, и та отперла ее. Братья вошли, и мальчик осмотрелся.

— Комната сильно изменилась?.. — спросил он.

— Отец говорил, что нет. Почти все осталось, как в его детстве. Кстати, ему было примерно столько же, сколько тебе, когда он тут поселился. — Кирион заставил себя улыбнуться.

— Можно я буду жить здесь?

— Спроси у Дедушки… Думаю, он не будет возражать.

Естественно, Принц позволил, и Фэамир поселился в комнате Эарнила. Вечером перед сном Кирион и Фарамир пришли к мальчику. Горела неяркая масляная лампа, и в комнате царил полумрак. Тот уже лежал в кровати и внимательно смотрел на них своими живыми, блестящими глазами.

— А где будет спать Кирион?.. Он же раньше жил здесь?

— Рядом с моими комнатами, малыш, — ответил Дед.

Темноглазый Фэамир был удивительно похож на отца, и теперь Принцу казалось, что он видит сына в детстве.

— Расскажите что-нибудь? Пожалуйста, — попросил мальчик.

— Хорошо, — улыбнулся Принц. — Иди ложись, Кирион.

Юноша поцеловал брата в макушку и вышел. Через полчаса уставший после дороги Фэамир заснул. Фарамир некоторое время задумчиво смотрел на него. Когда-то более сорока лет назад — и тоже в мае — прежний обитатель комнаты покинул ее. О чем были его мысли, когда в последнюю ночь перед отъездом он лежал в полумраке без сна?.. И как он искал в себе силы, чтобы принять это?.. Отец так и не узнал. Деликатный Эарнил никогда не напоминал ему о той печальной странице в своей жизни, и они избегали говорить об этом.

Дед заглянул в спальню к Кириону. Тот лежал и читал.

— Милорд... Не опасно ли Фэамиру спать в незапертой комнате? Мне отец всегда говорил закрывать ее изнутри на засов, когда я ночевал в Эмин-Арнен…

— Думаю, что нет. Мстительных существ вроде Майрен в замке давно нет… А Эльборон, как бы ни напился, не причинит Фэамиру вреда. Все же ненавидеть и предпринять что-то всерьез…

— Надеюсь… — пробормотал Кирион, очень любивший младшего братишку.

Принц пожелал ему доброй ночи и ушел к себе. Юноша отложил книгу и погасил лампу. — «Эарвэн хотела, чтобы я стал хранителем семьи… Но, что я могу?.. Играть с Фэамиром, плавать с ним наперегонки, обнять Эарвэн. Сколько-то помогать Принцу… Но отец был удивительно сильным и благородным человеком, а я всего лишь мальчишка, надевший отцовский камзол».

Фарамир пришел в свою спальню, лег и скоро начал засыпать. Но вдруг его словно что-то толкнуло. Он вспомнил слова Кириона о том, что Эарнил велел ему всегда запираться. — «Зачем?..» Принц еще какое-то время лежал, а потом все же решил проведать младшего внука. Он встал, вышел из комнаты, тихо прошел по коридору и неслышно заглянул в комнату мальчика. Тот, раскинувшись, спал. Дед приблизился и поправил одеяло. Фэамир на мгновение открыл глаза, узнал его, улыбнулся, повернулся на бок и опять уснул. Фарамир немного посидел у его постели и решил вернуться к себе. Однако, открыв дверь, он неожиданно увидел пьяного Эльборона, с мутным взглядом стоявшего перед входом в комнату.

— Что ты здесь делаешь? — строго прошептал Принц.

— Что он здесь делает?! Эарнил!

— Небо, какой Эарнил?! Эарнил умер два с половиной года назад.

— Эарнил... там, — Эльборон махнул в сторону двери.

— Совсем допился. Балроги еще не чудятся?.. Идем. — Принц взял сына за руку и повел его прочь. — Анардур, — обратился он к слуге Эльборона. — Лорд Эльборон не должен покинуть свою спальню до моего распоряжения. Следи за ним, если он удерет и что-нибудь случится… — Фарамир не любил угрожать.

— Не извольте беспокоиться, милорд, — грустно отозвался слуга, — прослежу.

Фарамиру стало жаль его. Анардур служил в Замке около полувека, из которых большую часть был личным слугой Эльборона, и на его глазах молодой Наследник из достойного человека превратился в горького пьяницу.

Утром Принц первым делом заглянул в комнату Фэамира — тот еще спал. Завтрак для себя и внуков он велел подать в своих в покоях. Вскоре после того, как они начали трапезу, двери без стука открылись, и в комнату ввалился Эльборон. За ним шел расстроенный Анардур.

— Что это такое? — заявил сын.

Фарамир медленно повернул голову и взглянул на него.

— Потрудись спросить по-человечески, про сыновнюю почтительность я умолчу.

— Хватит уже меня воспитывать. Все равно у вас ничего с этим не вышло.

Отец не ответил. Кирион продолжал завтракать, глядя перед собой, Фэамир притих, глядя то на Деда, то на брата, то на дядю.

— Почему мне не дают выпить?!

— Тебе дадут вина за обедом, а также перед сном.

— Какого Балрога?

— Потому, что ты уже ничего не соображаешь и у тебя галлюцинации. Пора это прекратить.

Эльборон выругался и покинул комнату. Глядя ему вслед, Кирион вспомнил недавние слова младшего брата и невольно согласился с ним: «Почему этот дурак и пьяница с красной физиономией живет, а отец уже два с половиной года в могиле? Нет, справедливости в жизни нет. Как… и… целесообразности».

После завтрака Кирион и Фэамир пошли гулять в сад. Фарамир остался у себя и вспоминал то далекое время, когда он впервые стал отцом. Ему было тридцать девять лет, и они с Эовин были три года как женаты. Брак тогда еще не казался ошибкой, и, когда жена забеременела, он был по-настоящему счастлив. Как хорошо помнил он тот день, когда супруга благополучно родила. Сына. Наследника их великого рода, как он тогда думал. Как радовался он, когда впервые взял его на руки, как мечтал, что ребенок подрастет и станет его другом… Если бы ему тогда сказали, что этот чудный, здоровый, красивый мальчик превратится из гондорского лорда в опустившегося пьяницу… Он бы никогда не поверил. Но это случилось, и теперь ему порой казалось, что смерть была бы не худшей участью для старшего сына, пока он не натворил новых бед.

После полудня начал накрапывать дождь, и Фэамир пришел в кабинет к Деду. Он прошел мимо шкафов, вытащил одну из книжек и, окинув кабинет глазами, сел на скамью у окна и начал читать. «Совсем как Эарнил в детстве…» — с грустью подумал Принц и погрузился в чтение документов.

Обед был в Трапезной. Когда Принц и Фэамир спустились туда, они увидели Кириона у дверей.

— Ты почему не заходишь? — Дед положил ему руку на плечо.

— Он там.

— Выпил-таки?

— Не знаю, трудно сказать.

Когда Фарамир вошел, Эльборон нехотя приподнялся и отвесил отцу поклон, после чего снова развалился по правую руку от отцовского кресла. Кирион и Фэамир сели по левую руку от Деда и снова чувствовали себя не в своей тарелке. Слуги подавали обед и налили вина.

— Это что, все? — спросил Эльборон, глядя на небольшой кубок.

— Пока хватит, вечером получишь такой же, — ответил отец.

Эльборон фыркнул, но ничего не сказал.

Когда дождь кончился, Кирион и Фэамир снова отправились в сад. Фарамир стоял у окна и смотрел на внуков. К нему подошел капитан Бергил.

— Милорд… Это, конечно, не мое дело… Но если бы вы нашли возможность вернуться в Эмин-Арнен… Или хотя бы иногда жить в замке подольше. Люди измучены лордом Эльбороном.

— Я понимаю, Бергил, я все понимаю…

Принц задумался. Ему и самому иногда хотелось снова поселиться в Замке, гулять в Белом Саду. Он чувствовал, что состарился, и ему все чаще хотелось тишины, неспешных прогулок и спокойного созерцания. Его жизнь тоже неумолимо приближалась к неизбежному концу. Как хотелось бы ему окончательно отойти от дел, которыми ему снова пришлось заняться после смерти Эарнила. Но теперь, наоборот, ему нужны были силы. Управлять княжеством, вырастить внуков. Лет через пять Кирион, скорее всего, сможет взять Итилиен на себя, а там, вполне вероятно, Король все же сделает его Блюстителем.

«Умный, ответственный, благородный мальчик. Как он возится с младшим братом, чтобы тот не чувствовал себя сиротой… — Снизу раздался смех Фэамира. — Перебраться в Эмин-Арнен? Мальчикам тоже было бы здесь лучше. Сад, вокруг леса и рощи, чудесные озера… Но Эльборон… Фэамир его явно боится, а Кириону просто неприятно с ним общаться. И не выгонишь его… Это все же его дом, и ему некуда больше податься. Даже роханские родственники теперь не заинтересованы в нем. Блюстителем он никогда не будет, и, по всей видимости, после моей смерти управление княжеством перейдет к Кириону. Если Эльборон и станет принцем, то только титулярным. К тому же, кто знает, что он еще может выкинуть?.. Что он делал возле комнаты Фэамира?.. Все же пусть мальчик живет в комнате, примыкающей к моим покоям…»

Через несколько дней, вечером, когда Принц и Фэамир были одни, в комнату ввалился Эльборон.

— Опять напился. Значит, не уследили… — отметил отец.

— Мне нужны деньги.

— Зачем это еще? У тебя все есть.

— Послушайте… Я не лишен прав и даже не сильно в них ограничен!

— Это легко исправить, по крайней мере на территории Итилиена.

— Да что уж… Прикажите меня повесить, чтобы я не мешал отпрыскам вашего бастарда. Ведь вы хотите, чтобы все унаследовал этот ваш красавчик Кирион.

— Я ценю Кириона не за внешность, а за ум и ответственность.

— Что ж мне поделать, если я дураком родился?

— Неправда. Ты родился вовсе не глупым и вполне способным. Просто тебе было не интересно упражнять свой ум…

— Вот что… У меня ничего в жизни не осталось… И не надо лишать меня последнего.

— Последнее — это возможность выпить или возможность расточительствовать?

— Возможность жить, не оглядываясь на этих сопляков… Да и на вас тоже.

— Хочешь, чтобы я уехал?.. — Отец посмотрел на него в упор.

— Да. И забрали этих. — Эльборон кивнул головой на Фэамира.

— Я правильно понял, что мешаю тебе вести привычно свинский образ жизни… Так?

— Понимаю, для вас мать и я всегда были существами второго сорта…

— Вот уж неправда, — возмутился Фарамир.

— Я — свинья, вы сами только что это сказали.

— В том и беда, что ты не свинья, а ведешь себя…

— Возвращайтесь в Столицу. Я уж молчу о том, что уже совсем не могу распоряжаться в Замке, а вы мечтаете окончательно отстранить меня и передать управление вашему смазливому мальчишке. Но хотя бы пока — оставьте меня в покое! Я умру, и все достанется ему. Потерпите.

— Я не могу допустить, чтобы ты разорял княжество.

— Понимаю, можно было выгрести все деньги из казны, чтобы купить Поместье этому…

— Его давно уже нет, и это он просил Короля о признании…

— И что?! — перебил его Эльборон. — Мой сын мертв!

— Кто же виноват в этом?!

Пьяный мужчина подошел совсем близко.

— Как же вы бессердечны… Обвинять меня в его смерти. Жестокий, лицемерный человек… Который считает себя образцом благородства.

— Довольно, Эльборон, — устало произнес Принц, — оставь нас.

— Не оставлю!

Дверь открылась, и в комнату вошел Кирион.

— Лорд Эльборон? — произнес он глядя на нависающего над Дедом человека.

— Заткнись!

Юноша направился к нему.

— Оставьте комнату и лорда Фарамира.

— Ты кто такой, чтобы мне приказывать?.. Сын ламедонского ублюдка и внук шлюхи и прелюбодея.

Раздался звон пощечины. Эльборон взревел и толкнул отца. Через мгновение Кирион был рядом и схватил его за руку. Эльборону давно этого хотелось, и в первое мгновение он не сомневался, что племяннику сильно не поздоровится. Теперь, не ожидавший достойного отпора от хрупкого на вид юноши, он рычал, обдавая того перегаром и изрыгая ругательства.

— Если вы, лорд Эльборон, еще раз поднимете руку на лорда Фарамира или откроете рот и посмеете оскорбить моего отца, Деда, бабушку или мать… Я убью вас. Я вызову вас на поединок и убью.

— Убей меня, и тебя повесят!!!

— Не важно, даже если повесят. Но я не позволю вам больше распускать руки или извергать брань. — Кирион подволок пьяницу к дверям, вытолкал из комнаты и запер дверь. — Мне кажется… нам лучше уехать в Столицу... милорд… — Он сел в кресло, чтобы отдышаться.

— Я уже думал об этом, Кирион. И оставить слуг и остальных обитателей замка у него в заложниках?

— Фэамир, малыш, мне нужно поговорить с Дедушкой, — произнес старший брат.

Мальчик взглянул на Фарамира.

— Иди ко мне в спальню и почитай пока там, — предложил Принц, и ребенок послушался.

— Милорд, мы не можем остаться здесь, — начал Кирион, когда брат вышел. — Фэамир его просто боится…

— Я сделаю так, что у Эльборона не будет возможности кого-либо пугать.

Внук вопросительно посмотрел на него.

— Придется обустроить пару комнат в Замке, чтобы они не отличалась от жилых покоев, но при этом были надежны, как тюремная камера, и поселить его там, — ответил Фарамир.

— Вы полагаете…

— Не думаю, что ему можно как-то помочь, и никто не должен страдать из-за этого.

Следующие дни Кирион и Фэамир почти не разлучались с Дедом. Меньше чем через неделю особые покои были готовы, и Принц отправился к старшему сыну. Тот, по обыкновению, был нетрезв.

— Я весьма сожалею, но жизнь в целом Замке не должна подчиняться безрассудству одного человека, — произнес отец.

— И что?

— Ты будешь жить под постоянным надзором.

— Этот Анардур и так шпионит за мной день и ночь.

— Анардура, как выяснилось, оказалось недостаточно.

— Приставите ко мне Бергила и гвардейцев? — ухмыльнулся Эльборон.

— Да, и для облегчения их задачи тебе придется переехать.

— Куда это еще?

— Идем со мной.

— Нет уж.

— Капитан Бергил, проводите лорда Эльборона в его новые покои.

Тот кивнул. К Эльборону подошло несколько гвардейцев.

— Я вам этого не прощу!

— У меня нет выбора. — Фарамир развернулся и вышел.

Скоро Кирион и Фэамир услышали дикие крики и ругательства и вышли из покоев Деда.

— Фэамир, вернись в комнату, — велел старший брат, и тот нехотя послушался.

Гвардейцы волокли по коридору сопротивляющегося Эльборона. Скоро его увели, и стало тихо.

Теперь он жил в дальней, восточной части Замка и никого не тревожил. Раз в день его выводили прогуляться по Саду, и в это время братья не покидали комнат Принца.

(C) 2020-2021 murzwin

В конце мая братья ненадолго вернулись в Столицу, а затем отправились в Пеларгир. Когда они прибыли в Дом Наместника, к ним вышла Эрендис.

— Мама! — Фэамир бросился к ней и обнял.

Эрендис прижала его к себе и взглянула на старшего сына. Кирион приблизился и поцеловал ей руку.

— Надеюсь, принц Фарамир здоров, — сказала мать.

— Да. Более-менее здоров. Мы ожидаем, что в августе он сможет присоединиться к нам.

Появился Наместник и тепло приветствовал внуков.

— Поместье теперь твое, ты совершеннолетний, — заметил Минастан за ужином.

— Я пока не собираюсь в нем ничего менять и тратить доход. У меня все есть… А стать капитаном парусника мне, скорее всего, не суждено...

— И хвала Небу, — ответил дед.

— Я люблю море…

— Ты теперь наследник Итилиена, и это справедливо.

— Не уверен.

— Ты был им рожден и стал им вновь.

— Лорд Барахир Ламедонский тоже был рожден наследником Итилиена...

— Он внук принца Фарамира по женской линии, запасной вариант на самый крайний случай. В Гондоре подобное родство рассматривается в последнюю очередь.

Кирион промолчал.

Следующие дни юноша наслаждался морем. Сначала он подолгу играл и купался вместе с Фэамиром, а потом часами плавал в одиночку.

— У тебя скоро жабры вырастут, — шутил Минастан.

Он чувствовал, что Кирион больше не ребенок, иначе ощущает себя, и пытался осторожнее себя с ним вести.

В один из вечеров, ближе к концу лета, Кирион пришел к матери. Они с Амариэ сидели у нее в покоях, и Эрендис учила девочку разным стежкам.

— Мама…

Она подняла голову от шитья.

— Я хотел бы попросить вас вернуться с нами.

— Мой дом здесь и поместье тоже, и… его...

— Мама, нам плохо без вас.

Эрендис молчала.

— Отцу было бы больно узнать, что мы разделены... — решился он.

— Не говори от его имени.

— Вы же знаете, что это так. Мы потеряли его, но еще страшнее то, что мы потеряли вас, хотя вы живы и порой даже находитесь рядом.

— Я не смогу стать прежней, — помолчав, произнесла Эрендис.

— Никто из нас не может стать прежним… Мы должны стать лучше, добрее, снисходительнее… Горе может сделать человека глубже и сострадательнее, а может ожесточить…

— Я страдаю сама, и у меня нет сил на сострадание другим.

— Попробуйте, пожалуйста.

— К тому же я не хочу в каменную Столицу. Я перебралась туда только из любви к твоему отцу, а теперь, когда его там нет… И покоится он здесь… возле моря.

Кирион опустился на колени.

— Отец ушел. Что бы мы ни думали про загробную жизнь… Его душа не здесь.

— Его душа рядом с морем.

— Если его душа жива, то она рядом с нами… С теми, кого он любил. И если вы уедете, он останется с вами.

— Кирион, я хочу жить в Пеларгире. И довольно об этом.

— Дедушка хочет перебраться в Эмин-Арнен. Там чудесно… Мы провели там около трех недель в мае…

— Небо, туда я точно не поеду!.. Иметь удовольствие общаться с этим пьяницей Эльбороном?!

— Принц запер его. Эльборона не видно и не слышно.

— Все равно… Это не наш Замок… Это Замок первой жены Принца, этой роханки Эовин и ее детей…

— Нет, мама, это именно Замок Принца. Все было устроено и продумано им. И люди очень любят его и хотят, чтобы он вернулся. О ней никто и не вспоминает…

Эрендис вздохнула.

— Мама…

— Нет, Кирион, и я больше не хочу об этом спорить.

Юноша поцеловал матери руку, затем коснулся губами ее щеки и вышел. Расстроенный, он спустился на берег. Луны не было, мерно дышало раскинувшееся черной бездной море, в небе рассыпались серебряные искры звезд, вдали стрекотали сверчки. Он долго стоял так, размышляя о том, может ли он еще что-нибудь сделать, а потом ушел к Фэамиру.

На следующий день, к его удивлению, мать надела не черное, а темно-лиловое шелковое платье, сняла покрывало, и на голове у нее появилась маленькая диадема из аметистов — один из последних подарков отца. Выглядела она несколько обескураженной. Обрадованный этой переменой, Кирион пригласил ее пройтись по набережной, и она, подумав, согласилась. Некоторое время они шли молча, наслаждаясь приятной свежестью нежаркого августовского дня.

— Знаешь… Я, наверное, все же вернусь с вами…

— Правда?! — спросил он, боясь поверить..

Ему хотелось узнать, что же ее переубедило, и она, словно почувствовав это, ответила.

— Не сейчас, Кирион. Потом когда-нибудь я, возможно, расскажу тебе…

Сын, разумеется, не стал настаивать и просто радовался случившейся перемене.

В сентябре в Пеларгир приехал Принц, а в самом начале октября вместе с младшими внуками и невесткой он отправился по Андуину на Север. Не заезжая в Столицу, через три дня они прибыли в Эмин-Арнен. Пока оба внука оставались в Пеларгире, Фарамир не терял времени даром, и в Замке все было устроено для жизни семьи. Подготовлены покои для наследника Кириона, уютные и просторные комнаты для Амариэ, Фэамира и Эарвэн, а также семейства Фириэль на тот случай, если они захотят приехать. Принц хорошо знал вкусы внуков и их матери, так что все были приятно удивлены. Теперь Амариэ вместе с Фэамиром носились по саду, Кирион помогал деду, Эрендис занималась младшими детьми или бродила по окрестностям Замка.

Слуги были по-своему счастливы. Спустя столько лет их любимый хозяин вернулся, да еще и не один. Они были в восхищении от их новой прекрасной госпожи, хотя ее поведение и казалось иногда немного странным. Но она была добра и совершенно не придиралась к ним. Кириона они запомнили еще в мае как умного и воспитанного юношу, а Фэамира — как славного, скромного мальчика.

Через некоторое время Эрендис вместе со старшим сыном решили съездить в Минас-Тирит. При первой же возможности появилась узнавшая об их приезде Эарвэн. Они вместе пообедали, и мать увела ее к себе в покои. Там на постели и креслах были разложены ее платья.

— Я не буду больше носить светлые и яркие цвета… Фигуры у нас похожи — если что-то и не подойдет, легко перешить.

Эарвэн пришла в восторг и до ужина примеряла наряды. Когда Кирион заглянул к ним, на сестре было платье из «винного» бархата, в котором мать некогда блистала на Музыкальном вечере незадолго до объяснения с отцом.

— Ой, ты здесь… Посмотри, какая красота! — заявила сестра.

— Согласен.

— К нему есть и сетка для волос с рубинами…

Кирион тихо вздохнул. Он был рад за счастливую Эарвэн, но то, что мать навсегда отказывалась от ярких, нарядных одежд опечалило его. Пожалуй, сестры — и Эарвэн в особенности — первыми оправились после смерти отца и снова радовались жизни. «Что ж… прошло уже три года. Нельзя всю жизнь жить прошлым и страдать», — подумал он.

— Кстати, ты же пригласишь кого-нибудь на свой день рождения? — поинтересовалась сестра.

— Зачем?

— Хотя бы, чтобы у меня был повод надеть нарядное платье, а не блеклые цвета девиц свиты, раз уж ты такой нелюдимый.

— Хорошо, но ты же можешь красиво одеться и на семейное торжество…

— И кто меня увидит кроме слуг?

— А тебе нужно, чтобы тебя видели?

— Да.

— И кого я, по-твоему, должен пригласить?

— Хотя бы принца Эльдариона… И еще кого-нибудь из знатной молодежи.

— О Небо, нет.

— Почему? Он расстраивался, что ты был в Пеларгире, когда он праздновал свой.

— И хвала Небесам.

— Боишься принцессы? Так не приглашай ее.

— Эарвэн, мне намного приятнее, когда рядом со мной близкие и дорогие мне люди. Мама, дедушка, ты, Фэамир и Амариэ. Эделион. Дедушка Минастан, если он найдет возможность приехать. Можно пригласить капитана Гвиндора с женой и детьми… Капитана Аксантура. Было бы славно, если бы приехала Фириэль...

— Правильно, пригласи еще всех старейшин Минас-Тирит. Ты не юноша, а молодой старичок! Уходи, — надулась она.

Он поднялся и оставил ее. — «Выполнить ее просьбу? В конце концов, можно сделать два праздника. Семейный и для гостей. Все же Эарвэн грустно во фрейлинах. Фириэль в ее возрасте уже давно была замужем и даже родила ребенка…»

Разобравшись с вещами, а вернее, отдав значительную часть нарядов дочери, Эрендис в сопровождении Кириона вернулась в Итилиен.

В один из первых вечеров юноша рассказал Деду о пожелании сестры.

— Может быть, это и неплохо… Мы могли бы устроить торжество в Доме Блюстителей… или здесь. Правда, если сильно похолодает, переправу через Андуин могут закрыть, и тогда гостям из Столицы придется добираться через Осгилиат, а это уже не так близко…

Кирион написал сестре, и она ответила, что для праздника куда больше подойдут Залы Эмин-Арненского Замка, чем главная гостиная Дома Блюстителей. Юноша смирился и заранее отправил приглашения. Первое приглашение было отправлено Фириэль в Пиннат-Гэлин. Чуть позднее их получили капитан Аксантур и Гвиндор с семейством. Наконец вежливое послание было отправлено во Дворец. Принц Эльдарион милостиво сообщил, что постарается найти время и посетить Замок друга.

Кирион чувствовал себя довольно скверно. Он не только не ощущал Замок своим, но даже не чувствовал себя в нем дома. Ему не давало покоя то, что где-то в восточном крыле заперт Эльборон. Пусть даже гости не увидят его и даже не узнают об этом… И хотя челядь Замка уже полюбила Кириона и явно была рада угодить, он чувствовал себя не в своей тарелке. Иногда ему казалось, что в Замке незримо присутствуют предыдущие хозяйки: леди Эовин и Майрен — и они явно не благоволили новым обитателям.

Кирион ругал себя за мнительность, но ощущение неуместности своего присутствия здесь не покидало его. Фарамир же сочувственно отнесся к идее празднования дня рождения Кириона в Эмин-Арнен. В Замке давно не было никаких торжеств, и слуги с воодушевлением готовились к Празднику. Были заново убраны и проветрены комнаты для гостей, украшены флагами и цветами из оранжерей тронный Зал и Большая Трапезная.

За два дня до назначенной даты, к большой радости всей семьи, в Замок приехала Фириэль с супругом и пятилетним Мардилом, а накануне Торжества из Столицы выехала процессия с Эльдарионом во главе. Неожиданно похолодало, и переправу все же закрыли. Кирион поехал навстречу гостям. Судя по количеству всадников, наследный принц прихватил с собой едва ли не половину обитателей Дворца, и среди них, к огорчению юноши, было много дам. «Похоже, принцесса все-таки приехала…» — расстроенно подумал он, но все оказалось еще хуже. Приехали обе принцессы и прихватили с собой значительную часть своей девичьей свиты.

Кавалькада въехала во двор Эмин-Арненского Замка. Кирион спешился, спешился и Эльдарион, после чего «друзья» обнялись и облобызали друг друга. Кирион надеялся, что Наследник поможет своей старшей сестре, но тот, по-видимому, решил отдать эту честь хозяину. Эльвинг взглянула на Кириона и протянула руку. Ему ничего не оставалось, кроме как поспешить к ней и помочь сойти с лошади. Красавица улыбнулась в знак признательности, но Кирион, не поднимая глаз, уже помогал Эарвэн, а затем кузине Линдиссэ. Эльдарион, в свою очередь, помог Гилраэнь.

В просторном холле высоких гостей приветствовал Принц, и скоро слуги проводили их к приготовленным комнатам. Менее чем через час довольно нарядная Эарвэн, неизвестно когда успевшая соорудить прическу и облачиться в не самое будничное платье, показывала своей госпоже, ее брату и сестре Замок. Глядя со стороны, никто бы не заподозрил, что очаровательная леди не родилась и не выросла здесь, ибо вела она себя, словно сызмальства была тут госпожой и хозяйкой.

Эльдарион и Гилраэнь, никогда прежде не бывавшие в Эмин-Арнен, с интересом осматривали Замок и слушали. За принцессами следовала их свита. Кирион заметил Линдиссэ. Девушка была явно опечалена. Ведь она родилась здесь, до тринадцати лет жила дочерью хозяина, а до десяти была вполне счастлива. Кузену стало жаль ее — ведь теперь в Замке ничего не напоминало о ее семье и родителях. Об Эльбороне все, включая слуг, предпочли благополучно забыть. Исключением были лишь его личный слуга и несшие при нем стражу гвардейцы. О Майрен, уже много лет томившейся в подземельях Минас-Тирит, тоже никто не вспоминал.

Вечером Кирион пришел к Эарвэн.

— Ты хотел что-нибудь? — спросила она.

— Эарвэн… Мне кажется, тебе нужно быть немного посдержанней.

Сестра не понимающе взглянула на него.

— Все же наша семья совсем недавно поселилась в Замке… И это, в первую очередь, дом Линдиссэ и ее семьи. Она родилась и выросла здесь… И, боюсь, ей больно видеть…

— Это Замок нашего Дедушки! И он принадлежит нам ничуть не меньше, чем Линдиссэ, — возразила Эарвэн. — Принц Эльдарион и принцессы хотели осмотреть его, и неужели я должна была предоставить это ей?! Она бы ничего толком не рассказала и не показала.

— Линдиссэ, конечно, не столь красноречива… но если бы ты во время показа вела себя… немного скромнее...

— Вот еще. Мне хватает скромности во Дворце, где мы должны бледными молями плестись в хвосте у принцесс. А здесь я у себя дома.

Кирион, понимая, что ничего не добьется, пожелал ей доброй ночи и вернулся к себе. На следующий день, проснувшись, он перечитал отцовское письмо. «Получив» таким образом поздравление от отца, юноша поднялся. Скоро к нему пришел Фарамир и поздравил с днем рождения. Следом прибежал Фэамир и повис у него на шее. Потом появились мать и Амариэ, а после них — Фириэль с лордом Анарионом и Мардилом.

В полдень Принц принял гостей в тронном зале Замка и поздравил внука уже публично. Пышных речей Фарамир по-прежнему не любил, и его поздравление Кириону было коротким и теплым.

В Трапезной был устроен праздничный обед. Когда брат увидел Эарвэн, он подумал, что со стороны именинницей выглядела именно она. Девушка надела платье из винного бархата, роскошные волосы были убраны назад и распущены, в темных волнах сияли рубины и бриллианты. «Если она хотела хотя бы раз затмить принцесс, то у нее это получилось…» — подумал Кирион. Дочери эльфийки, Эльвинг и Гилраэнь не любили оттенки красного и не выглядели столь ярко. Платье старшей из принцесс было серебристо-серым, а младшей — золотистым. Леди Фириэль, любимая супруга наследника Пиннат-Гэлин, выглядела в своем нарядном сине-зеленом платье намного строже, а на Линдиссэ было довольно скромное платье лимонного цвета, как у остальных девушек свиты принцессы Гилраэнь. Да, у Эарвэн получилось.

Скоро появились Принц и считавшаяся нынешней хозяйкой Замка Эрендис. Во время Трапезы Кирион видел, что все без исключения дамы, не считая матери и Эарвэн, смотрят на него. Ирильдэ и Нессаниэ он видел уже много раз, как и свиту Гилраэнь, но сейчас он обратил внимание на цепкий взгляд одной из девушек. Она была миловидна, даже по-своему красива, хотя лимонная ткань платья делала цвет ее лица несколько болезненным. Потом Кирион отвлекся, но постоянно ловил на себе взгляд незнакомки.

Вечером гостей ждали танцы. Кирион был музыкален и танцевал очень хорошо, а Эарвэн в этом искусстве вообще было мало равных. И совсем не удивительно, что принц Эльдарион предпочитал танцевать именно с ней. Кирион как хозяин и виновник торжества был вынужден пригласить старшую из принцесс, что было непросто, так как он знал о ее чувствах. Следующий танец он танцевал с Гилраэнь, а потом, к большой радости Линдиссэ, подошел к ней. Затем ему снова пришлось танцевать с Эльвинг, но Линдиссэ пригласил Эделион. «А для такого увальня он танцует весьма недурно», — подумал Кирион.

Внезапно он снова почувствовал на себе взгляд. Бледная девушка стояла у дальней стены одна и пристально смотрела на него. Кириону стало жаль ее — похоже, у нее не было никакой надежды станцевать хотя бы единожды. Он приблизился, поклонился и предложил ей руку. Она сильно побледнела и молча коснулась его ладони дрожащими пальцами. Танцуя словно на деревянных ногах, она не поднимала глаз. Рука ее была ледяной, и, когда один раз она отстала, догоняя, больно стиснула его кисть. Уставший от неуклюжей партнерши Кирион был ужасно рад, когда танец закончился. Остаток вечера он по очереди танцевал с дочерьми Короля.

После окончания танцев все снова прошли в Трапезную, где был подан праздничный ужин, закончившийся ближе к полуночи. Кирион надеялся, что, возможно, на следующий день гости уедут, но те поздно встали и явно не торопились домой. К тому же через день был день рождения Принца, и Эльдарион без смущения сообщил, что он и его сестры задержaтся, дабы почтить его. Нельзя сказать, что Фарамира обрадовала эта почтительность, но возражать он, естественно, не стал, а Кирион расстроился. Ему так хотелось, чтобы праздник Деда был тихим, семейным торжеством… Зато Эарвэн блаженствовала.

(C) 2020-2021 murzwin

Ближе к вечеру, когда на улице едва начали сгущаться ранние зимние сумерки, юноша вышел прогуляться в Сад. Накануне ночью шел снег, и теперь все в саду серебрилось голубоватым светом. Ветви лиственных деревьев переплетались белоснежным кружевом, воздух был чистым и почти морозным. Юноша брел по саду и с наслаждением дышал. Вокруг было пронзительно тихо.

Углубившись в Сад, Кирион увидел новую беседку, сделанную вместо снесенной после отравления Вэаннэ. К его немалому удивлению, там кто-то был. Высокий мужской силуэт в меховом плаще, под полой которого укрывалась фигурка пониже, очевидно, девичья. Юноша замер, не зная, что ему делать. С одной стороны, ему не хотелось нарушить чье-то уединение, с другой — не хотелось поворачивать назад.

Пока он размышлял, меховая пола откинулась, и из под нее выскользнула девушка в легкой накидке. Он был готов поклясться, что это была Эарвэн. Тенью ее хрупкий силуэт таял в сумерках, когда она торопилась к дому. Кирион подумал, что было бы неплохо узнать, с кем сестра целуется в Саду, и он отступил с дорожки в тень деревьев.

Похоже, что влюбленные знали толк в конспирации. Человек оставался в беседке не менее четверти часа, прежде чем вышел и направился в сторону Замка. Было уже довольно темно, но Кириону все же удалось разглядеть принца Эльдариона. «Вот как!.. Вот почему служба во Дворце перестала быть Эарвэн в тягость… Она влюблена». Ошеломленный, он еще некоторое время бродил по саду и, когда начал замерзать, вернулся.

За ужином, глядя на сестру, Кирион еще больше уверился в этом. Ее глаза сияли не меньше, чем у Фириэль, когда у той начался роман с лордом Анарионом. Встревоженный и расстроенный этим открытием, он решился поговорить с Эарвэн. Дождавшись часа, когда она покинула спальню принцессы и вернулась к себе, Кирион постучал и вошел. Сестра вопросительно взглянула на него. Он сделал знак служанке, чтобы та вышла.

— В чем дело? — спросила Эарвэн.

— Я видел тебя…

— Не удивительно, ты же не слепой.

— Эарвэн, я видел тебя в беседке в Саду. И ты была не одна…

— Ты следил за мной?!

— Нет, я просто вышел прогуляться и, поверь мне, совсем не ожидал вас там встретить.

Девушка шумно вздохнула.

— Да, это была я и принц Эльдарион… И что? — с вызовом спросила она.

— Эарвэн… Ты старше его почти на три года и…

— И что?! — она снова перебила его. — Три года, даже меньше — это смешно.

— В Гондоре принято, чтобы жена была моложе супруга, и даже браки между ровесниками — большая редкость.

Она рассмеялась.

— Забавно это слышать, особенно учитывая, что мать Эльдариона старше его отца на двадцать восемь веков. — Девушка откинулась на спинку кресла, с иронией глядя на брата.

— Мать Эльдариона — эльф, а ты — нет.

— Я принадлежу к очень знатному роду и стариться буду медленно.

— Все равно. В Гондоре знатные юноши женятся поздно, обычно после тридцати, а ему только недавно исполнился двадцать один… Он женится самое раннее лет через девять.

— Я подожду.

— Тебе будет тридцать три.

— Ну и что? Мама родила Фэамира в тридцать семь, а Амариэ — в сорок два, и вообще, до болезни и смерти отца она почти не старилась. Я смогу родить Эльдариону наследников.

— В Гондоре девушки выходят замуж до тридцати.

— Всегда существуют исключения из правил.

— А если вы все же не поженитесь? А твои лучшие годы уйдут...

— Почему мы не должны пожениться? Мы любим друг друга, и мы созданы друг для друга. И на ком же еще ему, скажи на милость, жениться?! Я правнучка последнего правящего блюстителя Гондора лорда Дэнетора, внучка Фарамира принца Итилиенского и сестра будущего Принца. И — надеюсь, ты не будешь отрицать этого — самая красивая невеста в Гондоре. По крайней мере, не считая его родных сестер...

— Эарвэн, никто не оспаривает ни твою красоту, ни происхождение…

— Тогда в чем же дело?

— Я не знаю, чем все это может кончиться… Нет, выслушай меня! — Кирион шагнул вперед. — Поверь мне, если ты выйдешь замуж за Эльдариона и будешь с ним счастлива, я только порадуюсь за тебя… Но что-то подсказывает мне… Эльдарион слишком поверхностен. — Брат покачал головой.

— Он полуэльф, они позднее становятся взрослыми и серьезными.

— Тем более, это означает, что, скорее всего, он не будет готов к женитьбе и через десять лет, а то и через двадцать, Эарвэн.

— Эльдарион любит меня, я люблю его, и мы будем вместе.

— Тогда… Пообещай мне одну вещь…

Она молчала и смотрела на него.

— Ты не станешь его тайной женой, пока не состоится свадебный обряд.

— За кого ты меня принимаешь?! — возмутилась сестра.

— Все же обещай. Ни после помолвки, ни даже после тайной супружеской клятвы. — Кирион взял ее руки в свои и сжал их.

— Послушай, я не собиралась этого делать, и почему я вообще должна отчитываться перед тобой?

— Ты моя сестра, я очень люблю тебя и желаю тебе добра.

— Кирион…

— Дай мне слово.

— Чего ради? Глава семьи — не ты, а дедушка Фарамир.

— У него хватает забот. Но раз уж мне открылась ваша с Эльдарионом влюбленность, прошу тебя, ради памяти отца пообещай мне. Если ты и не собиралась становиться его женой до брака, то почему не хочешь дать слово? — настаивал Кирион.

— Если я пообещаю, ты оставишь нас в покое? И не будешь вмешиваться?

— Да. Но дай клятву именем отца.

— Обещаю, — вздохнула она.

— Дай слово. И пусть отец будет свидетелем.

— Я даю слово отцу и в память о нем сдержу его, — наконец произнесла Эарвэн.

— Спасибо. — Он поцеловал ей руку, пожелал доброй ночи и вышел.

Ночью Кирион спал плохо. Что-то подсказывало ему, что любовь сестры к наследному принцу обречена. Да, они, конечно, осторожны, но ведь он увидел их в беседке… А выйти прогуляться в Сад и заметить их мог и кто-то другой… Пошли бы слухи, которые непременно достигли бы ушей Элессара и Королевы. Захотят ли они увидеть Эарвэн супругой своего единственного сына и будущего короля?.. Вполне возможно, они предпочтут, чтобы его женой стала какая-нибудь леди из Арнора, принадлежащая дому Исилдура, а не дочка хоть и признанного, но бастарда… Насколько Эльдарион в случае их неодобрения готов сражаться за Эарвэн и все же настоять на своем?..

Постель казалась ему нестерпимо горячей, и он сел. Что он должен сделать? Или, наоборот, не сделать?.. Рассказать Деду? Но Эарвэн сочтет его предателем… К тому же он пообещал ей, что, если она даст слово, он не будет вмешиваться.

Утром Кирион проснулся с головной болью и после завтрака снова сбежал в сад. Сестры и ее возлюбленного не было — по-видимому, они нашли новое укромное место для встреч. Но в Саду он снова был не один: судя по росту, там гулял Эделион — и тоже с дамой. «Интересно, на кого он все же обратил внимание… Ему уже двадцать восемь — самая пора задуматься о женитьбе».

Через некоторое время они вновь показались на боковой аллее. Было довольно холодно для Южного Королевства, и девушка куталась в плащ. Кирион узнал подол дурацкого лимонного платья. «Значит, кто-то из свиты Гилраэнь… Надеюсь, не эта бледная, немного странная барышня», — подумал он. Кирион пригляделся: нет, девушка была повыше. Он продолжил бродить по дорожкам, и они невольно столкнулись. К некоторому удивлению, Кирион узнал Линдиссэ. Она была задумчивой, но, скорее, довольной. По крайней мере, ей было приятно внимание Эделиона. Они раскланялись, и Кирион ушел в восточную часть Сада.

«Надо бы подарить ей нарядное платье», — подумал Кирион. После смерти Альмариан, которая искренне заботилась о внучке мужа, о девушке некому было подумать. Мать она не видела уже более десяти лет. Сестры неплохо вышли замуж и не вспоминали о ней. Принц был уже довольно стар, и княжество отнимало у него почти все силы. Эрендис все еще была поглощена своим горем, а чуткий и деликатный отец… Кирион не то вздохнул, не то всхлипнул.

Когда он почти дошел до высокой каменной ограды — все же Замок строился в то время, когда в Итилиене еще встречались орки — стала видна восточная башня, где был заперт Эльборон. Юноше вновь стало неуютно, и, несмотря на то, что ему нравился Замок и, особенно, Сад, он снова почувствовал себя чужим. Эльборон никуда не делся, и, хотя все предпочитали не вспоминать о нем, по-прежнему был здесь. Со всей своей желчью и ненавистью к бастарду, который, как он думал, лишил его всего.

Сквозь ветви деревьев Кирион видел окна башни, где обитал дядя. «Что бы он сказал, если бы узнал, что Эделион пытается ухаживать за Линдиссэ?..» А ведь из-за того, что в детстве девушка оказалась невольно замешана в отравлении любовницы отца, многие относились к ней с предубеждением. И, возможно, большой добряк Эделион, начальник караула в Гвардии Цитадели, был бы для нее не самой плохой партией, даже учитывая ее происхождение. Внезапно, словно почувствовав на себе чей-то враждебный взгляд, Кирион развернулся и быстро зашагал прочь.

Когда он вернулся в юго-западную часть сада, он увидел Фириэль и лорда Анариона, игравшего с сыном. Кирион обрадовался и подошел к сестре. Она тоже была рада его видеть.

— Как ты? — спросила она.

— Не знаю. Пытаюсь помогать Дедушке и прижиться в Замке.

— Замок чудесный, а какой сад!.. Даже зимой в нем необыкновенно хорошо. И окрестности замечательные: рощи, озера... Я рада, что когда-нибудь все это станет твоим.

— Это станет возможным только после смерти Принца, а я этого очень не хочу.

— Согласна.

— К тому же между мной и Итилиеном есть еще лорд Эльборон…

— Не думаю, что Король позволит ему стать принцем. Жители Итилиена ничем не заслужили, чтобы их властителем стал подобный человек.

Вышедшее из-за облаков солнце заиграло на золотисто-каштановых кудрях Мардила и Анариона. Фириэль с любовью смотрела на них.

— И тем не менее, он старший сын Принца, — продолжил брат.

— Порой майорат — не лучшая вещь. Но думаю, или Элессар, или сам Дедушка исправит это. Да, я хотела тебе напомнить, что мы с лордом Анарионом, лордом Эраданом и леди Мелиан всегда очень рады тебя видеть, и если ты найдешь возможность погостить в Пиннат-Гэлин...

— Буду рад, и если у меня появится время, обязательно приеду, — заверил он.

— Жаль, что Дедушке уже непросто путешествовать… Он так и не побывал у нас… А вот отец успел. Даже дважды, — тихо добавила она.

К ним подошли Анарион и Мардил. Сын обнял мать, а супруг с нежностью поцеловал.

«Хотя бы у Фириэль все хорошо, и она счастлива», — размышлял Кирион по дороге к Замку.

На следующий день был отпразднован сто шестой день рождения принца Фарамира. Танцев не было; по желанию Принца был устроен просто музыкальный вечер, на который пришла и Эрендис. После его окончания она сообщила дочери, что хочет поговорить с ней. Когда все начали расходиться, Эарвэн отправилась к матери.

— Вы хотели меня видеть? — Девушка подошла и поцеловала ее.

— Да, Эарвэн… Я заметила, что твое сердце несвободно…

Та напряглась.

— Значит, Кирион наябедничал…

— Вот как!.. Получается, он знал?.. И очень зря молчал.

— Почему вы все против меня ополчились?!

— Не против тебя, а против твоего увлечения Эльдарионом.

— Это не увлечение, мама, мы любим друг друга.

— Не надо лишний раз использовать это высокое и прекрасное слово, ибо не каждая влюбленность есть любовь.

— Я люблю принца Эльдариона, а он любит меня…

— Погоди… Ты сама призналась, что любишь принца.

— А кто он, если не принц?!

— Скажи мне правду, Эарвэн, ты бы любила его, если бы он не был принцем и будущим Королем?..

— Я не задумывалась над этим. И он принц.

— А ты любила бы его, будь он всего-навсего младшим офицером в Гвардии?

— Что за странные вопросы?

— Когда я встретила твоего отца и полюбила его, он был всего лишь младшим капитаном в Гвардии Цитадели и считался бастардом, но никакой принц или король не заменил бы мне его. — Глаза Эрендис смотрели куда-то вдаль.

Она снова стояла в Фонтанном дворе чудесным весенним вечером и смотрела на молодого красивого офицера с умными глазами и детской улыбкой.

— Эльдарион родился принцем, почему я должна представлять его гвардейцем?

— Потому, что тебя привлекает возможность стать королевой.

— А вы, мама, не хотели бы стать королевой?

— Я хотела, в первую очередь, быть женой человека, которого люблю.

— Вот и я хочу стать женой человека…

— Ты не ответила… Представь себе, что все изменилось, и Эльдарион — изгнанник… Ты хотела бы стать его женой?

— Да, — ответила дочь, — я люблю его не за титул и положение.

— Он на редкость красив, согласна. Но красота преходяща. Он тоже может преждевременно состариться или тяжело заболеть. Может получить рану, которая сделает его калекой или обезобразит лицо. Будешь ли ты по-прежнему его любить?..

— Мама, почему мы говорим о каких-то маловероятных ужасах?

— Потому, что истинная любовь любит душу человека, а не внешность... И, тем более, положение. — Эрендис взглянула дочери в глаза.

— Я уверена в своих чувствах.

— Хорошо… Но это только твоя половина… Любит ли он тебя, несмотря ни на что?

— Любит.

— Ты так уверена?

— Да.

— А какое испытание прошла его любовь?..

— Я уверена в нем.

— Он полуэльф, а ты — человек. К тому же ты немного, но старше его. Ты состаришься раньше. Будет ли он по-прежнему предан тебе? И не будет ли тяготиться тобой и сожалеть о решении, принятом в юности?

— Мама…

— Ты необыкновенно хороша собой, дитя мое, но наша красота слишком эфемерна… А он привык к вечно молодой, нестареющей матери.

— Я уверена в его чувствах и преданности.

— А я — нет. Тебе кажется, что ваши чувства никому не известны. Но все тайное рано или поздно становится явным. По твоим же словам, про вас знает Кирион. Заметила неладное и я.

— Неладное?! — обиделась Эарвэн.

— Король и королева непременно узнают об этом. Это лишь вопрос времени. И вот тогда его любовь пройдет проверку — они не одобрят его выбор. Можешь обижаться, но запомни мои слова.

— Его родители, особенно отец, преодолели множество преград на пути к своему счастью. И почему я не должна устроить их в качестве невестки?!

— Это вовсе не означает, что Эльдарион захочет повторить их путь. Твой дядя Эльборон — старший сын и пока еще формальный наследник такого замечательного человека, как принц Фарамир… Очень ли они похожи? И можно ли по характеру и достоинствам твоего Деда судить о характере и достоинствах Эльборона?

— Эльдарион…

— Эарвэн. Я старше тебя и, поверь мне, пока еще немного умнее. Ты — мое первое дитя и бесконечно дорога мне. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты нашла свою любовь и была счастлива, как я некогда была счастлива с твоим отцом, хотя наше счастье было недолгим… Но я уверена, что вы с Эльдарионом не подходите друг другу.

— Вы неправы, мама, и вы увидите это.

— Я буду рада ошибиться, но, боюсь, время лишь подтвердит мою правоту. Ты упряма, и я прошу тебя хотя бы быть осторожнее.

— Хорошо.

Эрендис обняла дочь, та поцеловала ее и выскользнула из комнаты.

«Как же они утомили меня своей мнительностью и осторожностью! Недоверием к Эльдариону. Сначала этот юнец Кирион возомнил себя отцом, а теперь и мама. Эльдарион любит меня и женится на мне. И тогда они, наконец, убедятся, что были неправы!» — Раздраженная девушка скрылась у себя в спальне.

На следующий день, к облегчению большинства обитателей Замка, королевские дети и их свита уехали. Кирион тоже вздохнул спокойно, к тому же вся семья была под одной крышей, и даже Фириэль с сыном оставались с ними. Хотя все же нет. Вместе с принцессами уехала Эарвэн, причем, похоже, без особых сожалений. Гвиндор с семьей и Аксантур решили задержаться в Эмин-Арнен — к большой радости хозяев Замка.

— Все же не привык я вместе с такими людьми… — сказал Гвиндор Кириону после завтрака. — Чувствую себя не в своей тарелке.

— Мне тоже легче, когда их нет, — признался юноша.

Гвиндор взглянул на него. Кирион своей теперешней задумчивостью и сдержанностью напоминал ему ушедшего друга, но в тоже время был и не похож на него.

— Фириэль приглашала меня в Пиннат-Гэлинский Замок, — сказал Капитан. — Но я не знаю… Мне как-то неловко.

— Вы разве ни разу не были там?! Я был уверен, что каждый раз, приезжая в Пиннат-Гэлин, вы хотя бы недолго гостите у нее…

— Мне неудобно.

— Почему?!

— Они знатные люди, потомки самого лорда Хирлуина Прекрасного…

— А вы — сын одного из его лучших воинов!

— Это совсем другое.

— Неужели вы думаете, лорды чем-либо отличаются от обычных людей?

— Конечно.

— И чем же? — невольно улыбнулся Кирион.

— Ну-у… — протянул Капитан.

— Нет, все же? — настаивал юноша. — Мы умеем летать? Или предсказывать будущее? Болезни нас не берут?

Гвиндор насупился.

— Не мешай, дай подумать.

Некоторое время он выразительно сопел, а Кирион изо всех сил старался не улыбаться.

— Властители в Гондоре — самые лучшие люди, — наконец произнес Гвиндор. — Самые благородные, самые смелые, самые… красивые.

— Не согласен, — сказал юноша.

Гвиндор взглянул на него.

— Возьмите лорда Эльборона.

— Это исключение!

— Что же касается красоты, знатные мужчины просто имеют больше возможностей выбирать спутницу жизни и мать детей, потому и вероятность рождения красивых детей выше, — добавил Кирион.

— А образованность, таланты?!

— Образованность и таланты... Способные дети рождаются у всех, но не у всех есть возможность развивать своих детей… Простые люди вынуждены работать от зари и до зари — где им учить своих детей музыке или рисованию? Не говоря о том, чтобы начинать их учить читать в три-четыре года. Денег на учителей у них просто-напросто нет. Времени тоже. Вот они и учат детей своему ремеслу. А если бы у них была возможность…

— Не думаю.

— Не надо далеко за примером ходить: Эделион. Он родился сыном кузнеца и был почти обречен им стать. Теперь он грамотно пишет, прекрасно считает, разбирается в истории и астрономии… Умеет даже танцевать. Также он великолепный воин. Никто не сомневается, что он со временем станет офицером в Гвардии Цитадели.

— По нему видно, что он простолюдин, — возразил Гвиндор.

— Не слишком. Может быть, в его облике и нет утонченности, но выглядит он ничуть не хуже иных аристократов. Другое дело, что он одевается и ведет себя скромнее. Мне иногда кажется, что если бы всех детей с самого начала растили и воспитывали одинаково, то дети знати вовсе не обязательно были бы первыми во всем.

— Не знаю.

— По крайней мере, знатные люди устроены точно так же, как и все остальные: страдают от голода и жажды, нуждаются в отдыхе и сне, в теплой одежде и удобном жилище… И да, господин капитан, мы справляем нужду, и она не пахнет розами или медом.

— Похоже, ты любишь умничать, — ответил Гвиндор. — В конце концов, наши господа были дарованы нам свыше, и мы испокон веков должны были защищать их и о них заботиться. Умереть за своего господина — великая честь.

— Кто вам сказал, что господа дарованы свыше?! И почему жизнь аристократа должна цениться выше жизни обычного воина? Неужели простой человек не умеет любить и не заслуживает жизни в той же мере? А слезы жены или матери лорда тяжелей слез незнатной женщины?.. Конечно, жертвенность — великая и благородная вещь, но объявлять одних людей более ценными, нежели других?..

— Вот что, Кирион… Так всегда было у нашего народа, с древности. Не считаешь же ты себя умнее всех?.. Рано тебе еще судить наш уклад и наследие предков. — Гвиндор поднялся и ушел.

Юноша со вздохом посмотрел ему вслед. Он с самого раннего детства знал Гвиндора, был привязан к нему и по-своему уважал. И ему совсем не хотелось его обидеть, но и согласиться с ним он не мог. Кирион встал и пошел к Деду.

— Тебе не кажется, что с Эарвэн что-то происходит? — спросил тот.

— Кажется, — ответил Кирион.

— Она просила, чтобы торжественно был отпразднован и ее день рождения, а до него меньше трех недель… Не то, чтобы я был против… Да и слуги, столько лет проведшие без торжеств и праздников, пока относятся к ним с воодушевлением… Но то, с какой горячностью она настаивала…

Юноша молчал и не знал, поделиться ли ему с Принцем своим открытием.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Простите, милорд… Я обещал ей, что не буду вмешиваться. А с другой стороны, я очень переживаю, и мне порой кажется, что лучше бы вам знать об этом.

— О чем?

— Эарвэн влюблена.

— Я догадывался.

— Она влюблена в принца Эльдариона. Я видел, как они целовались в Саду.

— Боюсь, Эльдарион не подходит ей в силу различных причин.

— Я пытался поговорить с ней, но она ничего не хочет слушать…

— Это не удивительно. Влюбленные не любят прислушиваться к голосу разума. Я уверен, что ничего хорошего из этого романа не выйдет, кроме осадка и горечи. И цена, которую заплатит Эарвэн, будет выше. Но я все же устрою еще один праздник в Замке.

Кирион удивленно посмотрел на него.

— Если бы они не приехали сюда на твой день рождения, нам не скоро бы открылись ее чувства,— объяснил Дед. — Так мы будем в курсе развития их романа… К тому же я хочу, чтобы Король как можно скорее узнал об этом.

— Хотите?!

— Да. Элессар не одобрит этот союз, и я сильно сомневаюсь, что Эльдарион будет бороться за него. Так что чем скорее Эарвэн узнает правду, тем легче ей будет смириться и исцелиться… Сейчас же она все глубже проникается этой влюбленностью, которую принимает за настоящую любовь, и с каждым днем последующий разрыв будет болезненнее.

— Тогда… возможно, нужно поговорить с Элессаром.

— Нет, Кирион. Не нужно ничего форсировать. Они все больше будут терять бдительность, и в один прекрасный день их заметят. Поверь, среди барышень свиты мало настоящих подруг, их просто собрали вместе, и они вынуждены друг друга терпеть. Каждая из них мечтает о своем счастье. И не каждую порадует счастье подруги. Кто-нибудь из них непременно донесет Королю.

— Думаете, они настолько вероломны?..

— Мальчик мой, они найдут множество оправданий своему поступку. Люди не так уж часто сознательно идут на откровенную подлость. Нет, перед этим они оправдывают себя, а совесть — это такое чувство… У многих она любит соглашаться с хозяином. Они будут считать, что поступают так ради блага принца Эльдариона или Гондора, или даже самой Эарвэн. Утешать себя тем, что если Король одобрит этот союз, то никакого вреда ей и не будет, ее скорее объявят невестой. А если нет, то хорошо, что все прекратится… Только на самом деле в них будет говорить не желание сделать доброе дело или помочь, а банальная зависть…

— Значит, будет еще один праздник?

— Да.

— Милорд, я хотел поговорить с вами еще вот о чем. У Линдиссэ, похоже, нет никакого по-настоящему нарядного платья… А ведь здесь она тоже внучка хозяина Замка и имеет право не быть лишь одной из девушек свиты.

— Ты прав, Кирион. Возьми необходимую сумму денег и попроси маму или Фириэль помочь Линдиссэ с выбором.

— Спасибо, милорд, надеюсь, платье будет готово ко дню рождения Эарвэн.

Фарамир улыбнулся, и внук оставил его.

После трапезы Кирион подошел к Фириэль и попросил помочь с платьем для Линдиссэ. Сестра отнеслась к его просьбе с энтузиазмом. Пока она жила в Минас-Тирит, платья ей выбирала Эрендис, теперь же наряды и украшения ей, в основном, дарили супруг и леди Мелиан, и хотя Фириэль во многом разделяла вкусы свекрови, ей было интересно что-то выбрать самой.

Они отправились в Столицу, где молодая женщина узнала мерки кузины, выбрала ткань, и скоро новый наряд был заказан у одного из лучших портных. Кирион оплатил все расходы, и к новому празднику нарядное платье для Линдиссэ было готово.

Фириэль с мужем решили задержаться и до этого торжества. Она очень любила Деда и понимала, что очередная разлука с ним может стать уже вечной. К тому же Фарамир с большой охотой общался с Мардилом.

(C) 2020-2021 murzwin

Однако до дня рождения Эарвэн были еще и дни рождения Фириэль и Фэамира, которые, наконец, смогли отметить в семейном кругу. Когда Кирион был в Минас-Тирит, он зашел в кабинет отца и проверил шкатулку. К его радости, первое письмо Фэамиру предназначалось именно на тринадцатилетие мальчика. Следующее было только уже на совершеннолетие. «Интересно… а второе письмо мне...» Кирион развязал ленту и проверил. «Моему Кириону в день свадьбы», — прочитал юноша. «Значит еще нескоро», — вздохнул он. Предыдущее послание он давно знал наизусть, но все равно постоянно перечитывал.

В ночь накануне дня рождения мальчика старший брат неслышно зашел к нему в спальню и положил письмо на соседнюю подушку. Утром Фэамир в одной рубашке с письмом в руках сам прибежал к нему.

— Ты видел?! Это письмо от отца! Представляешь? Он написал мне!!!

— Написал…

— Получается, он приходил ночью?

— Приходил?.. — не понял Кирион.

— Да! Иначе откуда бы оно взялось?

Юноша собирался рассказать, откуда на самом деле появилось письмо, но теперь растерялся.

— Наверное, им оттуда нельзя приходить так, чтобы их видели, и разговаривать с нами, и он принес письмо. Но значит, он был! — выпалил Фэамир.

— Да, ты прав, — ответил несколько обескураженный Кирион.

Фэамир был так обрадован случившимся, что открыть ему действительное происхождение письма у старшего брата не хватило духу.

— Знаешь… Не рассказывай об этом письме никому… и береги его, — сказал он.

Весь день Фэамир был необыкновенно счастлив. И никакие поздравления и подарки не радовали его так, как его тайна. Несколько раз он уединялся у себя в комнате и перечитывал отцовское послание. Когда Кирион пришел пожелать ему доброй ночи, брат лежал с письмом в руках.

— Как ты думаешь?.. Он напишет еще? Через год, например?.. — Фэамир смотрел на него своими выразительными темными, как у отца, глазами.

— Знаешь, малыш… Боюсь, что нет.

— А если я попрошу его?.. Он же услышит…

— Я не думаю… что людей, ушедших в мир иной, легко отпускают к нам, братик… Если отцу и позволили прийти, то только в виде большого исключения… Да, он услышит твою просьбу и будет страдать от невозможности ее исполнить…

— Понятно… — сник Фэамир. — Но знаешь, я ужасно рад, что он есть… Пусть не с нами… Но когда мы умрем, мы обязательно с ним встретимся.

— Встретимся, малыш.

— Он придет за мной, когда я буду умирать?

— Попроси, и если его отпустят, придет… Но пока поживи еще, пожалуйста.

Фэамир обнял его.

— Поживу. Чтобы вас всех не расстраивать.

Через десять дней после Дня рождения Фэамира из Столицы снова прибыли наследный принц, его сестры и их свита. Эарвэн по-прежнему наслаждалась всеобщим вниманием. «Зря… Зря, — сердился и расстраивался брат. — Неужели она не понимает? Ей хочется быть яркой и красивой ради Эльдариона, но этим она вызывает раздражение и зависть остальных девиц…»

После ужина к Кириону подошла Линдиссэ.

— Спасибо за платье, — застенчиво улыбнулась она, — завтра я его надену.

— Я рад. Если тебе что-нибудь еще понадобится… Пожалуйста, всегда обращайся. Ты не должна ни в чем нуждаться.

Следующий день был днем торжества Эарвэн. В одном из лучших нарядов матери она принимала поздравления. Перед ужином был музыкальный вечер с танцами, и снова именинница не расставалась с наследным принцем. Правда, помня о словах деда, Кирион уже не так расстраивался и размышлял о том, знают ли принцессы о ее увлечении их братом. Но, похоже, Эльвинг и Гилраэнь больше интересовал он сам. Почти все танцы ему пришлось танцевать со старшей из принцесс, и даже пригласить Линдиссэ у него не было никакой возможности. Правда, кузина была не обижена вниманием. Эделион не оставлял ее ни на миг, и ей это было приятно.

Во время ужина Кирион мучительно соображал, как бы ему скрыться от Эльвинг, явно искавшей возможности с ним пообщаться, но так, чтобы это не выглядело невежливым. Он несколько раз смотрел на Деда, надеясь, что тот заметит его взгляды и догадается дать ему какое-нибудь поручение, но Принц был занят беседой с любимой внучкой Фириэль, которая на днях должна была уехать. Наконец, не придумав ничего лучше, нарезая мясо, Кирион полоснул себя по пальцу и с позволения собравшихся ушел обработать порез.

Он вышел в коридор, показавшийся темным после ярких огней трапезного зала, и медленно направился к себе. Внезапно дверь за ним распахнулась, и его догнал Эделион.

— Можно я помогу?

— Я справлюсь… Спасибо Эделион.

— Я… я хотел поговорить с тобой. Посоветоваться.

— Конечно.

Эделион огляделся.

— Хочешь, пойдем ко мне, — догадался Кирион. — О чем ты хотел поговорить? — спросил он, когда они пришли в его спальню.

— Сначала твоя рука.

Кирион вытащил из шкафа небольшой ящичек.

— Давай я. — Великан аккуратно промыл порез спиртом и перевязал чистой тряпицей.

Кирион вопросительно посмотрел на него.

— Как ты думаешь?.. Мне нравится… вернее… я люблю леди Линдиссэ. И, по-моему, она симпатизирует мне. Я понимаю, что она леди, внучка принца Фарамира, а я всего лишь сын кузнеца, и если бы не милость твоего батюшки, так и остался бы…

— Ты хочешь жениться на ней?

— Понимаю, что это дерзость с моей стороны, но если бы мне позволили, я был бы счастлив…

Эделион умолк, словно испугавшись собственной храбрости.

Кирион задумался, вспоминая теперь уже такой далекий разговор между отцом и Дедом, когда они возвращались в Пеларгир из Умбара. Отец был готов отдать Эделиону в жены даже Фириэль, если бы та любила его.

— Она, Линдиссэ, любит тебя?

Эделион смутился

— Ну, наверное, это громко сказано. Я же не принц и не лорд. Но мне кажется, я все же сколько-то нравлюсь ей.

— Если она согласна, то почему нет?..

— А как ты думаешь?.. Принц Фарамир…

— Не могу говорить за него, но я поддержу тебя, если понадобится, и попрошу за вас.

— Спасибо, Кирион! Я конечно понимаю, что я всего лишь Начальник караула… И никакого наследства или имения у меня нет… Но как только я стану младшим капитаном и у меня будет жалованье получше…

— Хорошо.

Эделион стиснул его в объятиях и убежал.

— «Интересно, согласится ли Дедушка, но, похоже, у Линдиссэ это единственная возможность выйти замуж за человека, который будет любить ее и заботиться, при этом считая ее даром, а не снисходя до нее».

Дверь в спальню приоткрылась, и показалась мордашка Фэамира.

— Не будешь возвращаться на ужин?

— Нет, Фэамир. Я устал от них… Только не выдавай меня, — с улыбкой добавил он.

— Я тоже от них устал. — Мальчик забрался в кресло и вопросительно посмотрел на брата. — Поедем летом к Фириэль?

— Летом будет видно.

— Мардил забавный такой.

— Да.

— Поиграем во что-нибудь?..

— Давай.

— В шахматы?

— Хорошо. — Кирион вытащил доску и начал расставлять фигуры.

— Ты устал, наверное… — встревоженно спросил Фэамир, когда брат проиграл ему.

— Нет, просто сразу обо многом думаю.

— О чем?

— Долго перечислять. Иди ложись, уже поздно.

— Зайдешь ко мне?

— Зайду.

— Как твоя рука? — вспомнил Фэамир.

— Ерунда.

Когда брат ушел, Кирион подошел к окну и смотрел на падающие снежинки. «Хоть бы не случилась метель, тогда вся эта честная компания задержится», — подумал он.

Но ночью снегопад усилился, и утром все единогласно решили остаться в гостеприимном Замке принца Фарамира. Кирион с Фэамиром скрылись в библиотеке, где их случайно нашел капитан Аксантур.

— Прячетесь, значит? — подмигнул капитан.

— Приходится, — ответил Кирион.

— Здесь найдут.

— Тогда придумаю еще что-нибудь.

— Только не надо больше себя резать.

— Я постараюсь найти менее кровожадный способ, господин капитан.

— А ты попался, дружок. Принцесса привыкла получать все, что захочет.

Кирион на мгновение замер. «Заметил!..»

— Боюсь, это не может продолжаться вечно, — сказал он. — Нет на свете людей, которые получили бы все, что захотят.

— Ну почему же? Что в жизни не получил Элессар, ее батюшка?

— К счастью, мне это не известно.

Дверь в библиотеку открылась, и на пороге показалась Эльвинг, но, к ее немалому разочарованию, лорд Кирион был не один. Они встали и поклонились ей.

— Я ищу брата и сестру, — нашлась она.

— Они не заглядывали сюда, миледи, — вежливо ответил Кирион, и принцесса исчезла.

— Сезон охоты открыт, — усмехнулся Аксантур.

«А хорошо, что со мной были капитан Аксантур и Фэамир», — подумал Кирион.

Однако он понимал, что прятаться вечно у него не получится. Уехать из Замка «по делам» тоже, так как метель не кончилась, и дороги пока не чистили. К обеду ему пришлось спуститься в трапезный Зал. Эльвинг была уже здесь и не спеша подошла к нему.

— Как ваша рука, лорд Кирион? — Голос ее был приятным и мелодичным.

— Не стоит вашего внимания, миледи, — ответил он и невольно взглянул на нее.

Она была необыкновенно хороша и казалась не намного старше него, хотя Кирион знал, что она была всего лишь на три года моложе матери. Он ощутил исходивший от нее изысканный аромат, и ему стало интересно, пользуется ли она душистыми маслами, подобно его сестрам и другим знатным барышням, или это ее собственный запах.

— Вы превосходно танцуете, и мне с сестрой было бы очень приятно, если бы вы почаще бывали во Дворце и принимали участие в наших торжествах. К тому же у принца Эльдариона мало по-настоящему достойных друзей, и ему так не хватает вас.

— К сожалению, принц Фарамир, мой дед, уже очень стар, миледи, и я должен помогать ему. Боюсь, я не смогу часто бывать в Столице.

— Жаль, что его любимый сын и ваш отец покинул нас так рано. — В голосе ее слышалось неподдельное участие. Принцесса подошла ближе.

— Увы, миледи, — ответил он, чувствуя, как по щекам растекается румянец, делая его еще привлекательнее.

Фэамир заметил замешательство брата, подошел к ним и лихо поклонился Эльвинг.

— У нас здесь есть отличный пруд, миледи. Летом мы будем ловить там лягушек, — заявил он.

— Лягушек?..

— Ага, и жаб. Мне Эделион говорил, что видел там во-о-от такую жабу — и всю в бородавках! — со счастливой физиономией заметил мальчик.

— Вот как?! Но для чего они вам?

— Жабу можно посадить кому-нибудь в сундук, например Эарвэн. Представляете, как она подпрыгнет? А вы любите жаб, миледи?!

— Я… не задумывалась над этим.

— А мы и вам можем подсадить… Вот вы и узнаете.

— Думаю, что все же это не лучшая идея, малыш. — Эльвинг заставила себя улыбнуться.

— А еще Эарвэн и Линдиссэ боятся дождевых червей. Они такие противные и так извиваются! — Фэамир смотрел ей в глаза.

— Правда?..

— А еще можно поймать ужа. Вы знаете, как отличить ужа от ядовитой змеи, миледи?

— Нет, но я не собиралась их ловить...

— Если у змеи на голове есть пятнышки, напоминающие уши, то это уж, а если нет… — Глаза мальчика азартно горели.

В Трапезную вошел Принц, и все устремились к своим местам. Кирион предложил руку Эльвинг и проводил ее на почетное место, которое она обычно занимала, а сам сел рядом с Фарамиром.

После трапезы принцесса попросила Кириона показать ей Сад. Он предложил ей прогуляться с Эарвэн, сославшись на то, что сестра знает Сад намного лучше, но его уловка не сработала. Скоро, облачившись меховые плащи, они спустились вниз. Деревья были укрыты снегом, на лужайках лежали сугробы, но садовники уже расчистили дорожки, и прогулка обещала принцессе быть приятной.

Они не спеша шли меж белых деревьев и кустарников.

— Сейчас Белый Сад и в самом деле белый, — произнесла Эльвинг, нарушив молчание.

— Летом он полон белых цветов и потому тоже в полной мере оправдывает свое название.

— Правда? Это, должно быть, необыкновенно красиво. Надеюсь, мне удастся посетить его поздней весной и увидеть во всей красе.

Кириону ничего не оставалось, кроме как пригласить принцессу в Замок и заверить ее, что Принц и остальное семейство будут рады ее видеть.

— Вы любите зиму? — продолжила она.

— Обычно нет, но снежные зимы мне нравятся.

— В Гондоре снежные зимы редкость, в Арноре они случаются намного чаще.

Пройдя еще сотню ярдов, они увидели на засыпанной снегом лужайке лорда Анариона, который, к большой радости Мардила и Амариэ, строил небольшую снежную крепость.

«Надо почаще играть с Амариэ, — подумал Кирион, — она тоже осталась без отца, причем совсем маленькой».

— Ваша сестра очень удачно вышла замуж, — заметила принцесса.

— Да, Пиннат-Гэлин — это еще и родина ее матери.

— Кем была ее мать?

— Дочерью всадника из отряда лорда Хирлуина Прекрасного, но боюсь, его имя вам мало что скажет. Капитан Гвиндор из Гвардии Цитадели — ее брат.

— Пиннат-Гэлин — благодатный край и, насколько я помню, имеет выход к морю.

— Да, миледи, это так.

— Вы любите море?

— Да, миледи.

— Эльдарион говорил мне, что вы около двух лет служили на корабле и неоднократно отправлялись в плавание.

— И это верно.

Снова пошел снег, снежинки падали на его густые пышные волосы и не таяли.

— Вернемся в Замок, миледи? — предложил он, и принцесса была вынуждена согласиться.

Когда они оказались в холле, Кирион, сославшись на дела, попросил позволения удалиться, и оставил ее. Придя к себе, он решил написать письмо Минастану. Снизу раздавались радостные вопли Фэамира, Амариэ и Мардила, вероятно, игравших в снежки. Кирион не возражал бы присоединиться к ним, но поскольку он сказал принцессе, что занят, его появление около снежной крепости показалось бы странным. Он просидел у себя в комнате до вечера и даже ужин попросил подать к себе.

Вечером пришел Дед.

— Ты не заболел? Тебя почти не видно…

— Простите, милорд, но я так устал от них.

— Понимаю, но нужно уметь терпеть гостей. Даже если они высокопоставленные и навязчивые.

— Все немного сложнее.

— Сложнее?

— Да. Похоже, принцесса Эльвинг неравнодушна ко мне.

— Ты уверен?

— Увы, да. Мне говорила об этом Эарвэн, капитан Аксантур, и я сам это почувствовал.

— Это неудивительно. К тому же ей давно пора замуж.

— В этом и дело, милорд… Я слишком молод для нее.

— Дело только в этом? — Принц сел у камина и внимательно смотрел на внука.

— Наверное, нет… Я хочу выбрать спутницу жизни сам, а не быть выбранным.

— Она нравится тебе?

— Не знаю. Она очень красива, но для меня как… Как искусно выполненная картина. Я отдаю должное ее красоте, но она не трогает меня. Не будем же мы любить картину или статую просто за их внешнее совершенство.

Ночью снегопада не было, утром дорогу к Осгилиату расчистили, и гости, наконец, приняли решение вернуться в Столицу. Задерживаться дольше просто не было смысла: Кирион не показывался и вышел лишь попрощаться, а Эарвэн уезжала вместе с ними.

Еще через день уехала и Фириэль. Расставание было невеселым, так как молодую женщину очень тревожило, что она может больше не увидеться с Дедом. Фарамир обнял и благословил внучку, ее мужа и правнука. Кириону стало жаль сестру, и, чтобы немного отвлечь ее, он предложил проводить их до Осгилиата. Фэамир немедленно начал упрашивать взять его с собой, и старший брат нехотя, но согласился.

Во второй половине дня они добрались до древней Столицы и попрощались. Скоро снова повалил снег, и Анарион, поразмыслив, решил остановиться на постоялом дворе. Кирион же и Фэамир покинули Осгилиат еще до снегопада, и он застал их в пути.

«Вот ведь…» — с досадой подумал юноша. Лошадям все тяжелее было идти по снегу, а на улице начало темнеть. «Еще и этот поросенок со мной увязался.» — Кирион обернулся и взглянул на брата, облепленного снегом.

— Скоро Замок? — довольно бодро спросил тот.

— Боюсь, что нет, и мы здорово влипли.

— Почему?..

— Гляди, дороги почти не видно, и вот-вот стемнеет.

— Что делать?

— Не знаю… Смотри вокруг, если увидишь огонек — скажи.

Они снова двинулись вперед. Старший брат все время проверял, не отстает ли Фэамир, но кобыла мальчика утомилась, и когда он обернулся в очередной раз, его было едва видно. Кирион подождал его, спешился и взял обоих лошадей под уздцы.

— Так ты хотя бы не потеряешься, — проворчал он.

— Прости.

— Фэамир, если я и сержусь, то только потому, что ужасно переживаю за тебя… И извинения с сожалениями нам не помогут.

Они снова двинулись вперед, снегопад не заканчивался, огней было не видно, как и дороги, а идти наугад становилось опасно. Кирион вздохнул, подошел к ближайшему дереву и привязал лошадей.

— Кирион…

— Что.

— Я боюсь…

— Малыш, бояться нужно было раньше. Сейчас надо думать, как переждать ночь.

— Кирион… Мама… и Дедушка.

Юноша закусил губу.

— Ничего не поделаешь. Дедушка знает, что я легко не сдаюсь.

Кирион с помощью кинжала начал обламывать ветки ели. Из веток и мокрого снега он соорудил подобие укрытия, оставшиеся ветки пошли на подстилку. Наконец они забрались туда, и старший брат прижал к себе Фэамира.

— Замерз?

— Немного.

— На, перекуси, — Кирион вытащил кусок буженины и немного хлеба.

— Ага, — сказал Фэамир.

— Спать нельзя.

— Почему? — жуя спросил ребенок.

— Можно не проснуться.

— Не пугай меня.

— Я не пугаю. Говорю то, что есть. — Кирион подышал мальчику в лицо. — Вот что... давай я заделаю снегом выход… теплее будет.

Какое-то время они сидели молча. Юноша распахнул свой плащ и укрыл им брата. Тот прильнул к нему.

— Скажи что-нибудь… — велел Кирион.

— Что? — сонно отозвался Фэамир.

— Что угодно, нам нельзя спать, — сказал старший брат, подавляя зевок.

— Как думаешь, нам попадет?

— Меня сейчас это волнует меньше всего. Хотелось бы, чтобы Дедушка решил, что мы заночевали в Осгилиате.

— Тогда он не будет сильно волноваться?

— Надеюсь.

Но вскоре, несмотря на все усилия Кириона, Фэамир все же уснул. Юноша сидел в кромешном мраке, прижимая к себе младшего братишку. Он вспомнил свою ночь в море: «Выдержал тогда — выдержу и сейчас…» Время остановилось.

Когда он проснулся, было уже относительно светло. Он в ужасе наклонился к Фэамиру.

— Фэамир!..

— У-у… — сквозь сон пробурчал тот.

— Просыпайся, метель кончилась. Чем скорее мы доберемся до Замка, тем скорее согреемся.

Кирион вылез наружу. За ним, щурясь, выбрался Фэамир.

— А где дорога?.. — спросил он.

— Наверное, вон там…

— А лошади смогут идти по такому снегу?

— Должны. Главное, теперь можно ориентироваться, и есть надежда, что мы не свалимся в присыпанное снегом озеро, например…

Фэамир забрался на лошадь, Кирион сделал то же самое, и они тронулись в путь. Дорога едва угадывалась под толщей снега, лошади шли очень медленно, и Замка они достигли лишь незадолго до полудня. Стражники открыли ворота, двор был расчищен от снега.

— Принц Фарамир сильно волновался? — осторожно поинтересовался Кирион у одного из грумов.

— Разве вы не заночевали в Осгилиате? — спросил тот.

— Ну, мы же не предупредили… — нашелся Кирион.

— Мне кажется, что нет…

— Хвала Небу… — пробормотал он.

Внезапно Кирион понял, что устал, замерз, проголодался и хочет лечь.

— Фэамир, скажи, чтобы тебе сделали горячую купальню. Только не ленись, обязательно надо прогреться…

— Хорошо…

Кирион прошел к себе, снял сапоги, придвинулся к камину и начал греть ноги. В комнату пришел Дед.

— Заночевали в Осгилиате?

— Не совсем, — ответил юноша, глядя на огонь.

— В одном из Селений по пути?

— Мама сильно волновалась?..

— Волновалась, но я ее постарался успокоить.

— Спасибо, милорд, — улыбнулся Кирион и снова повернулся к огню. — Мы ночевали в сугробе, — наконец признался он.

— В сугробе?! — Не сводя с него глаз, Принц подошел и опустился в соседнее кресло.

— Непогода застигла нас на полпути, причем ближе к Осгилиату… Становилось темно, было не разглядеть дороги, пришлось заночевать прямо на обочине.

— Как вы не замерзли?!

— На улице все же было не слишком морозно. Я сделал что-то вроде шалаша из еловых веток и мокрого снега.

Когда Принц ушел, Кирион разделся, забрался в кровать и мгновенно провалился в сон.

Проснувшись, он первым делом навестил младшего брата. У того были Дед и лекарь. Кирион вопросительно посмотрел на них.

— Отогрели.

— Хорошо.

— А ты был в купальне? — вмешался Фэамир.

— Нет.

— Так всегда… — вздохнул мальчик, — меня заставляешь, а сам не делаешь.

— Себя мне не жаль.

— Так нельзя, Кирион, — вмешался Принц.

Юноша вернулся к себе и снова лег. Он все же простудился и несколько дней провел в постели. Когда старший брат не спал, у него в комнате болтался Фэамир и, как мог, развлекал его.

— А если бы пошел в купальню, то не заболел бы… — Мальчик скинул башмаки, забрался на кровать Кириона и смотрел на брата.

— Я промочил ноги, когда шел по глубокому снегу.

— Почитать тебе?

— Почитай.

— Голова болит?

— Немного.

Фэамир взял книгу, лежащую на столе у брата, и раскрыл ее. Из «Истории» выпало письмо. Мальчик поднял его.

— Моему Кириону в день совершеннолетия… — прочитал он. — Отец и тебе приносил письмо?!

— Наверное...

— Но... как же!.. Значит, его еще отпускали. Значит… — Фэамир взглянул на брата. — Твое совершеннолетие было чуть больше года назад… Значит, один раз в год…

— Не значит, Фэамир. Не значит. Отец написал мне и тебе по письму и утешил нас… Не знаю, когда он теперь сможет прийти… И сможет ли…

Мальчик расстроился.

— Мы плохо знаем, что там. Но мы точно знаем, что отец очень любил… любит нас, — поправился Кирион. — Дай. — Он протянул руку, и брат отдал ему письмо.

— Можно мне прочесть?

— У тебя есть свое, малыш… — Кирион закрыл глаза.

Через пару часов Принц заглянул в спальню внука. Врачи сказали, что простуда не опасна, но он все равно тревожился за Кириона. Дед тихо подошел и склонился над ним. В руке спящего юноши лежало письмо. Фарамир аккуратно забрал его. «Моему Кириону в день совершеннолетия…» Как хорошо он знал этот почерк, но… Ведь Эарнил умер более чем за два года до этого события.

Кирион открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь?.. — спросил Дед.

— Лежу…

Фарамир помолчал.

— Откуда у тебя это?..

— Я нашел его в шкатулке в кабинете отца.

— Получается… он заранее написал его?..

— Да. И Фэамиру на тринадцать лет…

— Правда?

— Да. Фэамир был на седьмом небе от счастья. Он решил, что отец написал его на том свете и лично принес ему, пока он спал… Я не стал разубеждать его. Теперь он свято верит, что отец где-то живет, и что когда он умрет, они обязательно встретятся.

— Кто знает, возможно, так и есть… Я бы очень хотел этого… — негромко сказал Принц, присаживаясь на его постель.

— Но в любом случае мы не можем получать оттуда письма… — Кирион грустно улыбнулся.

— Мне писем не было? В той шкатулке… — вдруг спросил Фарамир.

— Нет, милорд…

— Если бы действительно знать, что смерть — это не разлука навсегда…

— Многие в это верят…

— Многие во что только не верят… — отмахнулся Принц. — Хотелось бы, чтобы это на самом деле было так…

— Пока мы не окажемся там, не узнаем. Хотя… Однажды я позвал отца, и он приснился мне.

— Боюсь, это был просто сон. Он иногда снится и мне... — Дед вздохнул. — Написать вам заранее письма, чтобы спустя годы вы не чувствовали себя покинутыми… Это так на него похоже.

— Нам необыкновенно повезло с отцом... А мне повезло, что я прожил рядом с ним почти восемнадцать лет... Фэамир и, особенно, Амариэ были еще маленькими.

— Когда я потерял отца, я был уже совсем взрослым. Почти в два раза старше тебя. К сожалению, по глупости и самоуверенности я поссорился с ним, а помириться нам не довелось… Меня ранили, а когда я очнулся, отец был уже мертв. До сих пор не могу простить себе этого.

— Уверен, что он простил вас…

— Я не сомневаюсь в этом. Но как бы я хотел попросить у него прощения. Если бы души оставались живыми, то я мог бы сделать это хотя бы после смерти… И, конечно, встретиться с твоим отцом.

Кирион сел на постели и обнял Деда.

— Ты горячий. Ложись…

(C) 2020-2021 murzwin

Снегопады сменила оттепель, от частых дождей и растаявшего снега в саду стало грязно. Кирион начал выходить из своей комнаты, но в сад не спускался и в основном помогал Принцу или возился с Фэамиром и Амариэ.

Весна пришла рано, когда земля немного подсохла, и зазеленели луга, Кирион и Фэамир начали выезжать верхом. Иногда юноша брал с собой покататься и младшую сестренку.

К Празднику Коронации Принцу, Эрендис и Кириону пришло приглашение явиться во Дворец на торжества. Вдова отказалась ехать, и теперь Фарамир и Кирион понимали, что если откажутся и они, это вызовет неудовольствие Элессара. Поэтому в предпоследний день апреля Принц отправился в Столицу с обоими внуками, так как Фэамир опять увязался за братом.

— Мало тебе было приключений?.. — поинтересовался Кирион.

— Сейчас снега нет…

Кирион посмотрел на физиономию упрямого младшего братца. «Все же я вместо отца никак не гожусь, позволяю вить из себя веревки…» — подумал он.

В сопровождении трех гвардейцев Белого отряда они выехали из Эмин-Арнен и теперь не спеша направлялись к пристани, чтобы перебраться через Андуин. Было уже очень тепло, и Фарамир пребывал в благостном настроении. Кирион и Фэамир радовали его. От Фириэль пришло письмо, где она сообщала, что ждет второе дитя…

К вечеру они достигли Столицы. При виде Дома Блюстителей на Кириона нахлынули воспоминания, слишком прочно тот был связан с отцом. Их встретил сияющий Эделион. Он был не на дежурстве и радостно приветствовал Принца и его внуков. Гвардеец поцеловал руку Фарамиру, и тот обнял его в ответ, затем Эделион подошел к Кириону.

— К празднику Коронации меня произвели в младшие капитаны! — тихо, но очень значительно произнес он.

— Понял, — улыбнулся Кирион. — Помню.

Эделион обрадовался.

На следующий день появилась Эарвэн.

— Я очень рада, что Дедушка и вы приехали.

— Мы тоже.

— Линдиссэ совсем с ума сошла…

— Разве?..

— Ну да! Представляешь, у нее роман с Эделионом, и она не скрывает этого.

— И что?...

— Как это что? Она внучка принца Итилиенского. Эделион — славный парень, но не замуж же за него выходить…

— Если он славный, то почему нет…

— Подумай сам. Ее сестра станет королевой Дэйла, Фириэль — супругой правящего лорда Пиннат-Гэлин… А она собралась замуж за сына кузнеца. Надеюсь, Принц не допустит этого.

— Эарвэн, она же не тебя за него выдает, верно?.. И с восьми лет его воспитывал наш отец. Он сын кузнеца, но он и воспитанник блюстителя Эарнила.

— Это унизит наш род.

— Глупости! Брак с достойным человеком никого не может унизить! И хватит оценивать людей по положению и титулу.

Удивленная Эарвэн смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Не смей так со мной разговаривать! — воскликнула она.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть…

Девушка развернулась и, хлопнув дверью, выбежала из комнаты.

Через какое-то время к Кириону пришел слуга и сообщил, что его хочет видеть Принц.

— Заходи… — улыбнулся Дед, когда юноша появился у него в покоях. — Кирион, Эарвэн сказала мне, что Эделион ухаживает за Линдиссэ, и ты благосклонно к этому относишься…

— Почему я должен относиться к этому иначе, милорд?.. Мы знаем Эделиона с восьми лет. Его личные качества нам хорошо известны, он весьма достойный юноша. И я помню, что отец был готов выдать за него Фириэль… если бы она пожелала. А Линдиссэ вовсе не возражает стать его женой.

Фарамир вздохнул.

— Милорд... Дедушка… С Эделионом Линдиссэ будет как за каменной стеной. Можно, конечно, выйти за лорда вроде Эльборона…

— Я подумаю, — пообещал Принц. — но помирись с Эарвэн, она на тебя обижена.

— Поверьте, я не хотел ее обидеть, но она совсем теряет голову во Дворце. Похоже, она уже возомнила себя если не супругой наследника и будущей королевой, то невестой Эльдариона. И кузина в королевах Дэйла нравится ей куда больше, чем кузина-супруга гвардейца.

— Ты прав, мой мальчик. Поглядим, что будет дальше.

«Интересно, насколько далеко зашел роман у Эарвэн и держит ли она данное отцу и мне слово?..» — размышлял Кирион.

— Фэамир... — Он пришел к младшему брату.

Тот с лучезарной улыбкой взглянул на него.

— Фэамир, ты должен мне помочь!

— Как? — спросила мордашка.

— Иди к Принцу и займи его часа на два, а лучше — больше.

— Зачем?

— Надо. Попроси его поиграть с тобой в шахматы.

— А потом скажешь зачем?

— Может быть.

— Ладно, — согласился мальчик.

Вскоре после того, как Фарамир с внуком начали игру, в комнату вошел Кирион.

— Вы не дадите мне ключ от вашего кабинета, милорд? Я кое-что оставил там.

— Конечно, Кирион. — Дед протянул ключ.

Юноша поклонился, взял ключ и оставил их. Он открыл кабинет Принца и запер за собой дверь. Теперь нужно было найти шкатулку — шкатулку с Палантиром. Кирион аккуратно открывал по очереди все шкафы и сундуки… Нигде ничего не было. Потом он вспомнил, что в одном из шкафов есть полупустая полка, и принялся изучать ее. «Потайная дверца!» — понял он. Через минуту завернутый в бархатную ткань шар лежал у него в руках. Он сел лицом к Дворцу и начал смотреть в Палантир. Сначала в его руках разгорелось пламя, потом проступили обугленные руки. Кирион напрягся, пытаясь увидеть в Сфере Дворец. Наконец, спустя какое-то время и несколько попыток, у него получилось. «Где искать эту вертихвостку?» — вздохнул он. Прошло более часа, прежде чем он нашел Эльдариона, но ему “повезло”: сестра была рядом.

— Если ты любишь меня, почему не хочешь объявить меня своей невестой?.. — спросила у Наследника девушка.

— Эарвэн, мне рано жениться. Как только я войду в возраст…

— Я и не прошу жениться!!! Только о помолвке…

— Я и так люблю тебя… Или ты сомневаешься?

— Не сомневаюсь и готова ждать, сколько потребуется… Но твоя мать ждала отца, будучи его невестой…

— Для нее, эльфа, это была такая жертва.

— Да, я не эльф, Эльдарион, и я не вечно молода. Мои годы идут, я хочу знать, что стану твоей женой.

— Я же сказал, что люблю тебя.

— Почему я не могу стать твоей невестой? Перед всеми? Хотя бы для того, чтобы нам не нужно было прятаться…

— Мне всего двадцать один год.

— Я готова ждать сколько угодно, но я устала скрываться и скрывать свои чувства.

— Эарвэн. — Он провел рукой по ее щеке, потом наклонился и поцеловал в губы. — Ты же знаешь…

Расстроенный Кирион не мог ничего слышать и, когда сестра и Эльдарион начали целоваться, отвел взор. В Палантире снова пылал огонь. Он завернул Шар в ткань, спрятал его в шкатулку и убрал в потайную нишу в стене. Юноша оглядел кабинет Деда, чтобы убедиться, что не оставил беспорядка, вышел, запер дверь и направился к себе.

Во дворце наследный принц продолжал целовать Эарвэн. Щеки ее пылали, кружилась голова.

— Эльдарион… Я знаю… но пойми… Если твоим родителям станет известно, что мы встречаемся тайком…

— Не станет. А узнают — я поговорю с ними.

— Но почему не поговорить с ними сейчас?.. Пока на нас не донесли…

Он не ответил и снова осыпал ее поцелуями. Наконец она отстранилась. Но с каждым разом ей все тяжелее было это делать. И, если бы она не помнила об обещании, которое буквально вырвал у нее Кирион…

Фарамир пришел к старшему внуку. Тот сидел за столом и что-то писал.

— Простите, я забыл принести ключи… — Кирион встал и протянул их.

— Не страшно. Кстати, Фэамир уже очень неплохо играет. Пытался отыграться, и у него почти получилось.

— Я рад… — тихо ответил Кирион.

Весь оставшийся день он ждал и опасался, что Дед обнаружит, что он «хозяйничал» у него в кабинете, но или с возрастом Принц стал менее внимательным, или Кириону удалось неплохо замести следы.

На следующий день приводили к присяге новых гвардейцев, а после смотра гвардии Король устроил праздничный обед. Теперь девушки свиты были в светло-серых платьях, но сестра расшила свое серебристым шелком, и оно выгодно отличалось от нарядов остальных фрейлин. Кирион опять притягивал взгляды собравшихся дам. Чаще всего он заставал на себе взгляд принцессы и, как ни странно, бледной девушки. Трапеза шла своим чередом, и больше всего наследник принца Фарамира мечтал попасть домой.

— Ну как? — спросил Фэамир у брата, когда они с Принцем вернулись.

— Все по-прежнему, — отмахнулся тот.

— Я не хочу сидеть один…

— Подрастешь и пойдешь.

— Ну почему?..

— Я не знаю, почему детей не пускают на праздничные трапезы и Вечера музыки...

На следующий день Фэамир продолжил капризничать.

— Я тоже хочу послушать пение эльфов, например!..

— Фэамир, перестань ныть, честное слово! — в конце концов не выдержал Кирион.

В комнату вошла Эарвэн.

— Теперь Фэамира обижаешь? — Сестра подошла и обняла мальчика.

— Я так его обижаю, что он везде за мной увязывается.

Кирион взглянул на них; младший брат вытянулся за последние месяцы, и они с Эарвэн были примерно одного роста. Внезапно ему пришла в голову хулиганская мысль.

— Эарвэн, а ты могла бы привести подружку во дворец? И спросить у принцессы позволения посетить музыкальный Вечер для нее?..

— Наверное, да… Но какая еще подружка?..

— Сейчас... Принеси пожалуйста свое платье…

Через несколько минут слегка удивленная девушка вернулась.

— Фэамир, надевай!

— Что? — не понял мальчик.

— Платье.

— Зачем?..

— Ты же хотел пойти на Вечер, правда?

— В платье?!

— Ведь так ты ребенок, а барышня из тебя получится постарше. Давай.

Смущенный Фэамир снял тунику и рубашку и напялил платье.

— Нет, сидит плохо, бюста-то нет. — сказал брат.

— Ну и что?! — воскликнула Эарвэн, и ее глаза загорелись. — Думаешь, у всех барышень есть этот бюст? Наивный. Ждите меня.

Через час она вернулась и велела младшему брату снова надеть платье.

— Выйди-ка, — велела она Кириону, и тот послушался.

Через некоторое время сестра позвала его. Юноша ахнул. Вместо Фэамира перед ним стояла очаровательная юная леди. Сестра вставила под лиф подушечки, зачесала волосы мальчика назад и ловко закрепила накладную косу. На ушах красовались каффы, на шее — бусы.

— Ну что, очень милая барышня, получилась… Будешь моей подружкой из Пеларгира, — заявила Эарвэн.

Фэамир подошел к зеркалу и, увидев себя, на мгновение закрыл лицо руками.

— Не-ет… Не надо…

— Надо. Я зря что ли старалась? — фыркнула Эарвэн.

— Зато в следующий раз будешь думать, — сказал Кирион.

— А если?.. Если меня узнают?..

— Не узнают, — сказала сестра.

— Скормят балрогам, — ответил Кирион.

Вскоре Эарвэн увела Фэамира во Дворец.

— Что-то нашего мальчика не видно… — заметил Принц, когда они со старшим внуком, в свою очередь, вышли из дома.

Оказавшись в музыкальном зале, Кирион начал высматривать Келебвэн — так сестра назвала «подружку». По-видимому, принцесса позволила, и Фэамир с большими глазами сидел в одном из последних рядов. Со стороны трудно было заподозрить, что это не стеснительная провинциальная барышня, а переодетый мальчик. Они встретились глазами.

«Теперь он точно не будет за мной увязываться», — подумал Кирион.

Скоро пришли эльфы, и музыкальный Вечер начался. Старший брат поглядывал на Фэамира, который не знал, куда деваться от смущения, и жаждал одного — чтобы все кончилось, и он удрал домой.

От принцессы не укрылось то, что лорд Кирион без конца бросает взгляды на барышню из Пеларгира. Эльвинг тоже начала рассматривать подругу Эарвэн. «Неужели она нравится ему?! — расстроенно подумала принцесса. — Никак не ожидала, что у него настолько непритязательный вкус. Девочка угловата, ужасно стеснительна…» Она снова взглянула на наследника Итилиена. «Нет, все же нет. Он не влюблен в нее. Кажется, его забавляет ее провинциальная неловкость…» — отлегло у Эльвинг.

Фарамир уже много лет не посещал королевских музыкальных вечеров и теперь с горечью вспоминал, как много лет назад отчитал Эарнила, когда тот без позволения пришел послушать эльфов. «Сначала выставил мальчика из дома… Лишил всего... музыки… интересных книг… Он же так любил музыкальные вечера в Эмин-Арнен и всегда их так ждал… Кому он помешал тогда?.. Ох уж это высокомерие и уверенность в том, что люди ниже нас по происхождению должны знать свое место…»

Когда Вечер закончился и Королевская чета вместе с эльфами покинула зал, Кирион направился к брату.

— Понравилось?

— Н-не знаю… Скоро домой?

— Как получится.

— Пожалуйста, Кирион… — взмолился мальчик.

К братьям подошел Принц.

— Ты куда убежал? — с улыбкой спросил он у старшего внука.

Испуганный Фэамир не слишком изящно поклонился и взглянул на Деда. Принц приветливо кивнул в ответ и вдруг замер в изумлении: слишком уж хорошо он знал эти темные глаза.

— Фэамир!.. — тихо ахнул он, когда к нему вернулся дар речи.

Мальчик чуть не плача смотрел на Деда.

— Что это?.. — Фарамир тяжело опустился в ближайшее кресло и перевел взгляд на Кириона.

— Мне кажется, нам пора домой. Всем, — ответил тот.

Юноша предложил руку «Келебвэн» и повернулся к Принцу. Тот встал, и они не спеша направились к выходу. На ступенях Кирион второй рукой поддерживал Деда, и так втроем они пришли в Дом Блюстителей. Оказавшись в холле, Фэамир уткнулся в Принца и заплакал.

— Тебе не стыдно? — укоризненно спросил Фарамир у Кириона. — Зачем ты это устроил?! Это же издевательство над ребенком. Я был уверен, что ты любишь его, заботишься о нем и не станешь рисковать собственным братом ради того, чтобы развлечься…

— Простите, милорд.

— Прощения нужно просить не у меня.

— Прости меня, братик. — Кирион наклонился к Фэамиру и коснулся рукой его плеча. — Я не думал, что ты примешь это так близко к сердцу.

— Дело не только в этом. А если бы кто-нибудь понял, что это переодетый мальчик? Каково было бы ему в этом случае?! — ответил Принц.

— Но я не думал…

— Ты умный, Кирион, и для тебя это не оправдание.

Юноша молча слушал.

— Ты будешь наказан. Отправляйся к себе в спальню и не смей из нее выходить без моего позволения. Немедленно, — закончил Дед.

Кирион поклонился и ушел к себе.

— Пойдем, малыш, — сказал Принц и взял Фэамира за руку.

Когда они оказались у мальчика в комнате, Дед начал помогать ему избавиться от шиньона и наряда, но это оказалось не так просто. Эарвэн постаралась, и Фарамиру пришлось повозиться, чтобы понять, как закреплена коса. Наконец, освобожденный от лишних волос и платья, Фэамир умылся, с наслаждением надел свою рубашку и теперь, сидя на кровати, смотрел на Принца.

— А можно мне завтра к Кириону? — спросил он. — Вы ведь наказали его…

Фарамир про себя улыбнулся. Все же братья были очень привязаны друг к другу.

— Уже не боишься, что он устроит с тобой еще что-нибудь?.. — вслух поинтересовался он.

— Ну… Я сам тоже немного виноват… Я приставал к Кириону и ныл, что мне пока нельзя на торжества во Дворец, вот он мне и устроил… посещение, — вздохнул мальчик. — Простите его, пожалуйста…

— На самом деле, я не сержусь. К тому же для Кириона это не такое уж и наказание. Он не из тех, кто боится одиночества. Побудет у себя, выспится, почитает. Я предупрежу, чтобы его не будили.

— Но мне же завтра можно будет к нему?

— Конечно, малыш.

Фарамир поднялся и случайно задел платье. Из лифа на пол вывалились подушечки. Принц покачал головой, погладил внука по голове, пожелал ему доброй ночи и ушел к себе.

Принц оказался прав, и на следующий день Кирион проснулся около полудня. «Вот было бы хорошо, если бы мое наказание распространилось и на вечер вместо похода во Дворец…» — подумал он. Дверь тихо приоткрылась, и показалась физиономия Фэамира.

— Проснулся? — Мальчик подошел и забрался к брату на кровать.

— Ну что, ревушка-коровушка? — усмехнулся Кирион. — Разжалобил вчера Дедушку?

— Прости. Но я на самом деле ужасно боялся, что кто-нибудь догадается… — Младший брат на четвереньках подполз поближе и улегся рядом. — Будешь лежать?

— Не знаю. Я выспался, но мне все равно никуда не пойти…

День Кирион провел с младшим братом. Впрочем, к вечеру юноше было даровано прощение. «Придется идти во Дворец…» — вздохнул он. Фэамир тоже приуныл и с грустной мордашкой проводил Деда и старшего брата до крыльца.

— Если хочешь знать, мне без тебя на торжествах совсем тоскливо, — с улыбкой заметил Дед, взяв Кириона под руку.

— А я так надеялся, что мое наказание продлится хотя бы до утра, но если вам так хоть немного веселее… — Он накрыл руку Деда своей ладонью.

В одном из парадных залов уже толпились люди. Сегодня ожидался вечер танцев для молодых людей и неспешных бесед для старшего поколения. Внимание Принца и его внука немедленно привлекли Эарвэн и Эльвинг. Голову первой украшала искусная прическа из темных кос перевитых жемчугом. Девушка выделялась в свите, хотя формально и соблюдала правила для фрейлин. Принцесса же сразу заметила Кириона. «Она и сегодня будет танцевать только со мной? — подумал юноша. — Сейчас в Зале хватает молодых и знатных людей… Тот же лорд Хирлуин Дол-Амротский, и он все-таки постарше, чем я».

Снова все ожидали королевскую чету и не начинали без них. К Кириону подошел капитан Аксантур.

— А ты мастер маскировки, — произнес он.

— Во вчерашней маскировке моя заслуга — только замысел, а исполнение принадлежит Эарвэн.

— Но получилось здорово. Хотя ты в детстве играл лучше.

— Все же мне не приходилось прикидываться девчонкой, да еще и на Вечере у Короля… Хотя, если честно, мне даже нравилось разыгрывать харадцев и умбарцев.

— Сегодня, как я погляжу, юная леди не решилась посетить Дворец.

— Ей хватило вчерашнего. Приходит в себя, — усмехнулся Кирион.

— Тем временем сезон охоты продолжается, — заметил Аксантур.

— Увы, да. Тем более, сегодня танцы… — вздохнул Кирион.

— Насколько я помню, твой отец никогда не танцевал.

— Он толком не умел танцевать. Все же его воспитывали как простого пажа, а не как знатного юношу.

— Но образован он был очень хорошо.

— И Принцу, и учителям нравилось с ним заниматься, и он усвоил намного больше, чем ему собирались дать изначально. Но лорд Фарамир считал, что умение играть на музыкальных инструментах или танцевать ему не пригодится, и его не учили ни музыке, ни танцам.

«Значит, Принц все же на самом деле до поры до времени не догадывался, что Эарнил его сын. Интересно…» — подумал Аксантур.

(C) 2020-2021 murzwin

Двери распахнулись, и Элессар с Арвэн прошли в Зал. Благосклонно ответив на приветствие собравшихся, они проследовали к креслам на возвышении. На танцевальных Вечерах играли уже не эльфы, а самые искусные музыканты гондорской Столицы и окрестностей.

Когда танцующие юноши и мужчины начали приглашать дам, Кирион стремительно подошел к сестре и предложил ей руку. Она недовольно фыркнула.

— Ты разве не знаешь, чье приглашение я ждала? — тихо сказала она.

— Думаю, с ним тебе предстоит еще немало танцев… Помоги мне поменьше танцевать с твоей госпожой.

Эарвэн была слегка раздосадована, но танцевать страстно любила, а так как Кирион танцевал выше всяких похвал, с наслаждением отдалась музыке. Но стоило первой мелодии кончиться, как к ним приблизились Эльдарион и Эльвинг. Наследник пригласил Эарвэн, а Кириону ничего не оставалось, кроме как стать партнером принцессы. Как и все эльфы и полуэльфы, она была весьма музыкальна и грациозна, но танцевала не столь эмоционально, особенно по сравнению с его сестрой. Юноша надеялся, что на этом вечере у принцессы будут и другие партнеры: в зале было немало знатных кавалеров, которые горели желанием потанцевать со старшей дочерью короля, — но, к его огорчению, она всем отказывала.

В паузах между танцами Кирион осторожно посматривал на сестру. Он увидел, что к ней подошел лорд Хирлуин Дол-Амротский. Эарвэн любезно улыбнулась, но, прислушавшись, брат разобрал ее ответ: она обещала следующий танец принцу Эльдариону. «Вот глупышка… Нельзя же настолько выдавать свои чувства!.. Король или королева наверняка обратят внимание на то, что они не разлучаются весь вечер, и сейчас это никак не объяснить отсутствием других искусных танцоров».

Наконец Король взял слово и обратился к собравшимся, а после Кирион, сказав принцессе, что ему нужно узнать, как себя чувствует Дед, оставил ее. Проходя мимо Эарвэн, он заявил сестре, что ее хочет видеть Принц. Вместе они подошли к Фарамиру.

— Милорд, — опередил Кирион сестру, — вам не кажется, что Эарвэн должна танцевать не только с… Иначе это вызовет подозрения. — Он красноречиво взглянул на Деда.

— Вы хотели видеть меня, милорд?.. — спросила внучка.

— Да, дитя мое.

Принц понимающе взглянул на внука.

— Твой брат совершенно прав.

— Небо… — начала она.

— Пожалуйста, Эарвэн, смени партнера хотя бы на пару танцев, — негромко, но властно произнес Фарамир.

— Спасибо тебе, братец, — заявила девушка, когда они покинули Принца.

— Эарвэн, это для твоего же блага… Ответь хотя бы на приглашение лорда Хирлуина, если он еще раз подойдет. Пожалуйста.

Впрочем, наследник Дол-Амрота не заставил себя ждать, и Эарвэн все же довольно благосклонно приняла его приглашение. Кирион не успел на этот танец к своей прекрасной партнерше, но та не расстроилась и спокойно ждала его, чтобы насладиться следующим. Не ожидавший, что он останется без Эарвэн, Эльдарион подошел к другу.

— Твоя сестра потрясающе танцует.

— Согласен. В этом искусстве я не знаю ей равных, — ответил Кирион следя глазами за девушкой. — Нет ли известий из Арнора?

Эльдарион слегка удивился.

— Все как обычно.

— Просто если Государь, твой отец, соберется туда, Эарвэн снова придется надолго покинуть нас…

— Что поделаешь, быть в свите — большая честь и ответственность.

«Сам бы ты хотел быть в чьей-либо свите, ответственный?..» — подумал Кирион.

Музыка доиграла, и он спешно продолжил разговор, чтобы не пустить Наследника к сестре.

— А милорду Элессару больше по нраву путешествие по морю или сухопутный путь через Рохан?

— По морю, пожалуй. Так и быстрее, и комфортнее, — ответил сын Короля.

— Мне тоже морской путь кажется предпочтительным, — произнес Кирион, чтобы потянуть время.

Эарвэн, убедившись, что Эльдарион не подходит к ней, снова приняла предложение лорда Хирлуина. «Ух, поросенок... Устрою я тебе, умник», — подумала она, бросив сердитый взгляд на брата. Но Хирлуин танцевать умел, был весьма хорош собой, как и большинство людей из их рода, и скоро девушка не без удовольствия кружилась под музыку.

— Твоего отца морскому делу учили эльфы Линдона? — спросил Кирион.

— Конечно, кто же еще. Его обучал сам Кирдан Корабел!

— Я так и подумал... — ответил друг.

К ним не спеша приблизилась старшая из принцесс.

— Мой дорогой брат, надеюсь, вы закончили разговор? — произнесла она.

Эльдарион совсем не возражал сбежать к Эарвэн и потому с готовностью оставил Кириона сестре, и в следующем танце все вернулось на круги своя.

Вскоре к Кириону подошел Гвиндор и сообщил, что Принц почувствовал некоторое недомогание и хотел бы вернуться домой. Кирион немедленно, но учтиво простился с принцессой и направился к Фарамиру.

— Милорд? — встревоженно спросил он.

— На улице мне станет легче.

Внук бережно взял его под руку, и скоро они медленно спустились по широкой лестнице вниз, покинули Дворец и повернули к дому.

— Что случилось?.. — Кирион расстроено заглянул ему в лицо.

— Ничего, мальчик мой, — тихо ответил тот, — просто я хотел помочь тебе, а учитывая мой возраст...

У юноши свалился с души камень, и он с облегчением прижал руку Деда к щеке.

— Идем домой, Фэамир заждался… — усмехнулся Принц.

— Спасибо, милорд!

Шли они не спеша. На улице было свежо, но не холодно. В темном прозрачном небе мерцали звезды. Глядя на их прекрасный, но ледяной свет, юноша подумал, что, вероятно, такова их создательница Варда-Элентари, королева Валар. Пламенная вблизи, но холодная и отстраненная для людей в далеком Средиземье — людей, жизнь которых слишком быстротечна, чтобы занимать высшие силы. «Что для них сто и даже двести лет… — размышлял он. — Как не задумываемся мы о мотыльках, чей срок жизни один лишь день, так и мы ничтожны для них…»

Кирион взглянул на состарившегося Принца и с ужасом осознал, что годы неумолимо идут и приближается скорая и неизбежная разлука с ним. К горлу его подступил ком. Потеряв отца, которого он бесконечно любил, Кирион слишком хорошо знал и помнил, что такое утрата самого дорогого человека на свете. Мысль о том, что спустя несколько лет ему придется похоронить и Деда, стиснула его сердце мучительной тоской. У юноши перехватило дыхание, и он невольно замедлил шаг.

— Кирион, мальчик мой, с тобой все хорошо?.. — Фарамир встревоженно сжал его ладонь.

— Да, — солгал тот и попробовал улыбнуться.

Но улицу освещал масляный фонарь и Принц увидел на его щеках слезы.

— Что случилось?..

— Простите…

Фарамир вздохнул и они пошли дальше.

— Вернулись! — по ступеням навстречу к ним спешил радостный Фэамир. — Ой, ты плакал?!

— Сам не знаю, что на меня нашло, извините... — Кирион поцеловал руку Деда и устремился к себе.

Очередные торжества по поводу Коронации кончились, знатные гости начали разъезжаться. К Кириону пришел Эделион.

— Кирион… Помнишь, мы говорили о Линдиссэ? Я ведь младший капитан теперь… — Великан смотрел на друга сверху вниз, несмотря на то, что Кирион был высок для гондорца, как и все мужчины в его роду.

— Помню, Эделион.

— Ты обещал… Что поговоришь с милордом…

— Да, я обещал и, конечно, поговорю, — улыбнулся Кирион. — Сначала ты попросишь руки Линдиссэ у принца Фарамира, или мне подготовить его?..

— Может быть, подготовишь?.. Я, скажу честно, очень боюсь…

— Хорошо, Эделион, когда?

— Может быть, сегодня?.. Или завтра, — спешно добавил он. — Когда ты сочтешь нужным.

— Я поговорю с ним в ближайшее время.

— Спасибо! — обрадованно поблагодарил Эделион.

Кирион подумал, что время вряд ли что-то изменит, и после того, как друг оставил его, отправился к Принцу.

— Входи, мой мальчик, — приветливо встретил его Дед.

— Милорд… Я хотел поговорить о Линдиссэ.

— О Линдиссэ?..

— Да. Есть человек, который любит ее и хотел бы назвать ее своей женой.

— Правда? — обрадовался Фарамир. — И кто же это? Почему он сам не пришел?..

— Он очень стеснителен и просил меня прежде поговорить с вами.

— И кто же это? — после минувшего праздника Коронации Принцу хотелось верить, что это кто-то из знати.

— …Эделион.

— А-а, Эделион... — в голосе Деда чувствовалось разочарование.

— Да, милорд.

— Ну, тогда понятно, почему он не пришел сам… — вздохнул Принц. — Не обижайся, Кирион, но все же какими бы ни были отец и мать Линдиссэ, она моя внучка и принадлежит одному из знатнейших родов Гондора. Конечно, рассчитывать на брак с равным человеком в родной стране она вряд ли сможет. Но найти равнородного мужа в Рохане или Дэйле — вполне.

— Милорд… Будет ли этот брак счастливым? Сможет ли Линдиссэ прижиться в другой стране? С иными обычаями и порядками. Вдали от родных и близких. Это нелегко.

— Если муж будет любить и поддерживать ее...

— Лорд Фарамир… Дедушка… Вы готовы отправить Линдиссэ за много сотен миль от нас, расстаться с ней… возможно, навсегда. И ради чего? Чтобы ее брак считался равнородным?.. Неужели для счастья это важнее, чем брак с добрым, надежным и любящим человеком?.. Выслушайте меня, прошу! — Кирион взял Принца за руку и сжал ее. — Мы знаем Эделиона двадцать лет. Знаем, что он славный, неглупый и порядочный юноша. Будь его происхождение повыше, вы бы благословили их союз. Почему же нужно отказывать ему?!

— Ты сам ответил на свой вопрос, Кирион. Эделион — сын кузнеца. Да, твой отец привез его в Столицу ребенком и воспитал. Но брак сына кузнеца с правнучкой правящего Блюстителя Гондора… Подумай.

— Нельзя человека оценивать не по личным достоинствам, а по происхождению. И лишать права на любовь и счастье. Отца в свое время дедушка Минастан выгнал из дома, когда тот, будучи всего лишь капитаном, осмелился просить маминой руки. А спустя несколько лет благословил их союз потому, что отец превратился в лорда… Но был ли он капитаном хоть в чем-либо хуже?

— Твой отец был лордом по крови и по своей сути.

— Лорд Эльборон — лорд по происхождению и крови, но хотели бы вы такого мужа для Линдиссэ?!

— Кирион… прошу тебя. Эльборон — это моя боль…

— Милорд, вы бы знали, как тяжело было отцу, когда его оттолкнули, растоптав его чувства только потому, что они не были подкреплены равнородным происхождением! Ни его сердце, ни ум, ни мужество, ни жертвенность… Все было обесценено и отвергнуто.

Фарамир молчал.

— Вспомните, милорд… Почти десять лет назад… Когда мы возвращались из Умбара… Отец сказал, что благословил бы брак Эделиона с Фириэль, если бы она ответила ему взаимностью. Линдиссэ хочет стать женой Эделиона. Позвольте им пожениться. Ради памяти отца. Он считал Эделиона достойным своей дочери и вашей внучки.

— Кирион… Сейчас Линдиссэ хочет замуж. Подумай, с каким презрением отнесутся к этому браку ее родные. Глорэдэль, Линдориэ… Эльборон. Лорд Калиондор…

— По-моему, лорд Эльборон сегодня — последний человек, мнение которого…

— Выслушай до конца и не перебивай! Не начнет ли она спустя несколько лет клясть тот день, когда решила из леди превратиться в жену гвардейца!.. Пути назад у нее не будет.

— Милорд… Линдиссэ привыкла к пренебрежению знати. Для нее это не станет чем-то новым после замужества. Для жен же остальных гвардейцев она останется…

— Кирион, я все обдумал и я против этого брака, давай не будем ссориться.

— Милорд, вы полагаете, что титул леди важнее, чем брак с достойным человеком?

— И брак с достойным человеком может оказаться непосильным бременем. Иногда лучше совсем не выходить замуж.

— Я правильно понял, милорд, вы считаете, что для Линдиссэ лучше ради сохранения титула отказаться от возможности стать женой и матерью… И провести всю жизнь тенью одной из принцесс?..

— Я считаю, что двадцать пять лет — это возраст для девушки, в котором можно еще не торопиться с замужеством. Возможно, спустя несколько лет для нее найдется более подходящий человек. И довольно об этом, — закончил Принц.

Кирион встал, низко поклонился и ушел прочь.

— Ну как?.. Что сказал милорд?.. Есть у меня надежда?.. — вечером спросил Эделион.

— Знаешь… Принц еще не решил… Для него это оказалось слишком неожиданно… Пока тебе не надо говорить с ним. Как только он примет решение, я немедленно сообщу тебе.

— Конечно… Я понимаю… Спасибо тебе... Ты здоров?

— Да. Голова только болит… — солгал Кирион.

— Отдыхай больше. А то милорд Эарнил совсем себя не берег… И его не берегли… — грустно добавил Эделион.

— Ты прав, Эделион, он никогда не жалел себя… Но я хочу быть достойным его, а не жить долго и благополучно.

На следующий день в Дом Блюстителей прибежала Линдиссэ. Она постучала к кузену и, почти не дожидаясь ответа, ворвалась к нему.

— Кирион!.. — запыхавшись произнесла девушка.

— Небо, что стряслось?!

«Вроде же, я более-менее обнадежил Эделиона», — пронеслось у него.

— Пожалуйста, сядь… — попросил он, глядя на ее бледное, взволнованное лицо.

— Кирион… Принц Эльдарион просил у Короля и Королевы руки Эарвэн! И они отказали!.. Тебе нужно к ней... к Эарвэн.

Юноша вскочил на ноги.

— Проводишь меня?

Еще не до конца отдышавшаяся девушка кивнула. Кирион выбежал из комнаты, Линдиссэ устремилась следом. Но неожиданно в холле Дома юноша столкнулся с сестрой. Она была неестественно бледна, глаза ее странно остановились, губы искривились, словно от боли.

— Эарвэн!.. — Он поспешил к ней.

— А… Можешь радоваться… Ты оказался прав… — она усмехнулась.

— Эарвэн, девочка моя… — Брат обнял ее.

— Пусти… Не хочу тебя видеть… Никого не хочу видеть… — Нетвердой походкой она начала подниматься наверх.

— Видишь… — прошептала Линдиссэ. — Я боюсь за нее.

Кирион судорожно вздохнул.

— Эгалмот, — обратился он к одному из слуг, — срочно пошли человека в Эмин-Арнен за леди Эрендис. Пусть попросит ее как можно скорее приехать, но обязательно скажет, что все здоровы.

Показался Фэамир.

— Дедушка спрашивает, что тут у вас случилось… — сказал он.

— Фэамир… иди к Эарвэн!

— Во Дворец?! — испугался мальчик.

— Нет, к ней в комнату… Она здесь, постарайся ни в коем случае не оставлять ее одну… Ей очень нехорошо сейчас, и если она все же прогонит тебя, жди у дверей ее комнаты. Если там будет что-то происходить, зови слуг. Я — к Деду.

Младший брат ушел, а Кирион поспешил к Принцу.

— Что стряслось? — спросил тот.

— Эльдарион попросил у Элессара позволения жениться на Эарвэн, но ему отказали. Она здесь и в ужасном состоянии…

— О Небо... — Фарамир поднялся.

— У Эарвэн дверь заперта… — просунув голову в дверь, сообщил Фэамир.

Принц и Кирион переглянулись, после чего юноша бросился к спальне сестры.

— Эарвэн, милая, пожалуйста открой… — негромко постучал он, но ему не ответили.

Подошел Фарамир.

— Не отвечает?..

— Я прекрасно ее понимаю, она никого не хочет видеть… Но как узнать, что с ней все в порядке?..

— Может быть, выломать дверь? — тихо предложила расстроенная Линдиссэ.

— Попробуйте уговорить ее отпереть, милорд… Вдруг она вам все же откроет… — произнес Кирион и куда-то ушел.

Оказавшись в соседней с покоями сестры комнате, он вышел на балкон и прикинул расстояние до балкона Эарвэн: «Около трех ярдов? Должно получиться». Юноша встал на перила и прыгнул, зацепившись руками и повиснув на ограждении. Два года на паруснике не прошли даром, через несколько секунд он был на балконе и заглянул в комнату. Эарвэн сидела на кровати сцепив руки и невидящими глазами смотрела перед собой. Он толкнул дверь и вошел.

— Уйди.

— Пожалуйста.

— Уйди!!!

— Эарвэн. Ну, хочешь… Хочешь я вызову его на поединок и убью?..

— И тебя казнят… Вот Дедушка обрадуется, — нервно усмехнулась она.

— Милая… — Он подошел ближе.

— Уйди! — Внезапно она разрыдалась.

Кирион сел рядом и обнял ее.

— Маленькая моя, хорошая моя девочка... — пробормотал он, гладя ее чудесные волосы.

Через несколько минут ключ с грохотом вылетел из скважины на пол. Кто-то вставил второй ключ снаружи и отпер дверь. Кирион поднял голову. В дверях стояли Принц, Фэамир, Линдиссэ, ключница и еще какой-то человек — вероятно, лекарь.

Фарамир и врач тихо зашли в комнату. Юноша смотрел, как лекарь налил в кубок какое-то средство и протянул Принцу.

— Тебе нужно выпить это… Это лекарство, — произнес Фарамир.

— Эарвэн, сестричка, выпей, пожалуйста… — прошептал Кирион.

— Уйдите, уйдите все… Что вы здесь все собрались? Что вы на меня смотрите?.. — всхлипывая произнесла она.

— Они здесь потому, что любят тебя… Выпей пожалуйста…

— Пусть они уйдут…

— Как скажешь, только выпей. Тебе станет лучше.

— Мне не станет лучше…

— Выпей.

Наконец кубок с лекарством опустел. Врач с поклоном вышел и теперь ждал, не понадобится ли его помощь. Линдиссэ вывела Фэамира. Через четверть часа снадобье начало действовать. Головка Эарвэн поникла и легла брату на плечо, измученная девушка начала впадать в забытье. Принц вышел и позвал Линдиссэ. Она помогла брату снять с Эарвэн платье, и они бережно уложили ее в постель.

— Побудешь с ней?.. Я все-таки мужчина…

— Конечно… — ответила она.

Кирион поднялся и медленно вышел из комнаты.

— Фэамир, будь рядом, — устало сказал старший брат.

Он взглянул на Деда; тот, опустив голову, сидел на скамье неподалеку. Внук склонился над ним.

— Идите к себе, милорд… Пока мы не можем сделать что-либо еще. Проводить вас?

Через минуту они были в покоях Принца. Старый лорд опустился в кресло и сидел, качая головой. Кирион, закусив губу, думал о том, что он может еще предпринять. Внезапно раздался громкий стук в дверь. Фарамир вздрогнул и поднял голову. Кирион подошел и открыл.

— Милорд, — произнес слуга обращаясь к Фарамиру, — вас хочет видеть Король. Прямо сейчас.

— … Хорошо… Передай, что я иду... — наконец произнес тот.

— Я пойду с вами! — воскликнул внук.

— А я иначе просто не дойду, — ответил Принц.

«Балрог бы побрал этого Короля и всю его семейку, — подумал Кирион, когда они медленно шли во Дворец. — Нам и так известно наше место… Недостойны мы их полуэльфского сокровища... Зачем мучить старого человека в такой момент… Что за ненужная жестокость?»

Наконец путь в три сотни ярдов, внезапно показавшийся бесконечным, кончился, и они очутились во Дворце. Фарамир не преувеличивал, когда сказал внуку, что не дойдет сам. Ступени сейчас давались ему особенно тяжело, и они часто останавливались отдохнуть. «Если еще и придется ждать…» — подумал Кирион.

Но ждать не пришлось. Двери в приемный зал распахнулись, и Фарамир в сопровождении Кириона прошел внутрь. Вопреки обыкновению, Элессар был не один, а с Королевой. Для Принца поставили кресло перед возвышением, он сел, Кирион встал сразу за ним.

— Как я вижу, лорд Фарамир, вам уже известно о случившемся, — произнес Король.

— «Какая поразительная проницательность, однако!..» — в тихой ярости подумал юноша.

— Да, милорд, — заставил себя ответить Принц.

— Мне очень жаль, что наше с Королевой решение настолько огорчило вас и вашу семью. — Венценосная чета переглянулась.

— «Нас огорчило горе Эарвэн, а не ваши решения…» — рука Кириона сжалась в кулак.

— Но, увы, у нас не было иного выбора. — продолжил Элессар.

— «Надо же…»

— Леди Эарвэн, ваша внучка, достойная молодая девушка. Но наш сын еще слишком юн, чтобы жениться. Мне отведен особый срок жизни, нашему сыну — тоже. Потому принц Эльдарион должен вступить в брак так, чтобы его наследник был относительно молод, ко времени его ухода в мир иной. Дело не в вашей внучке, а в том, что наследный принц не женится в ближайшие двадцать, а то и тридцать лет… Леди Эарвэн же через двадцать лет будет уже сорок пять... — Король развел руками.

Принц молчал, думая о том, как ему утешить внучку.

— Подумайте еще и том, что этот брак не принес бы ей счастья… — произнесла Королева. — Она даже старше принца Эльдариона, и несмотря на то, что девушка происходит из знатного рода потомков нуменорцев, она будет стариться намного быстрее, чем он… Каково было бы ей рядом с сохранившим юность мужем, когда ее молодость была бы уже так скоро и безвозвратно утрачена?..

— Иногда всего лишь несколько лет счастья могут осветить всю оставшуюся жизнь… — заставил себя ответить Фарамир.

— Если это счастье в конце концов омрачено, оно оставит лишь горечь, — ответил Король. — В истории человеческого рода не было случаев, чтобы эльф вступил в брак с обычной девушкой. Слишком скоротечным был бы такой союз, и слишком болезненным — его конец. Наш сын, конечно, человек, но в нем очень сильна кровь эльфов… Его невеста и супруга должна быть намного моложе чем он, и, возможно, даже еще не родилась.

— Браки между эльфами и людьми могут заключаться лишь по особому благословению свыше, — произнесла Королева. — Надеемся, ваша внучка встретит достойного человека и будет счастлива. Она хороша собой, знатна, богата… Но не ее судьба стать женой принца Эльдариона.

— Мы ни на чем не настаиваем, миледи. Просто Эарвэн поверила словам вашего сына, он уверял, что любит ее.

Кирион аккуратно положил руку Деду на плечо.

— Эльдарион еще почти мальчик и принял юношеское увлечение за истинную любовь. Но ему сейчас тоже нелегко. Меньше всего хотел он обидеть леди Эарвэн и огорчить ее, — пояснил Король.

Фарамир сжал руку внука.

— Мы понимаем, что девушке теперь будет не просто находиться в свите леди Эльвинг, нашей дочери… — снова заговорила Арвэн. — И мы освобождаем ее от этого служения. Отныне ваша внучка свободна от обязательств перед принцессой. Нам кажется, что лучше ей будет пока уехать из Столицы, чтобы успокоиться и принять случившееся. Надеемся, когда-нибудь она поймет, что сегодняшний отказ был благом для нее. — Королева сочувственно улыбнулась.

— Если вы не хотите что-либо сказать, вы свободны, — произнес ее супруг.

— Благодарю. — Фарамир поднялся, поклонился и, опираясь на руку Кириона, покинул их.

Вернувшись в Дом Блюстителей, Принц добрел до своих покоев, и, не говоря ни слова, устало опустился в кресло. Кириону было больно смотреть на него. «Свободна от обязательств!!! Надо же, какое снисхождение!.. — у юноши все клокотало внутри. — Конечно, ей лучше уехать… Чтобы не расстраивать их особенного благословенного сыночка. Как же, наверное, приятно ощущать свою особенность и неповторимость… Особый срок жизни… Особое благословение на брак… Можно подумать, остальные не в состоянии по-настоящему любить и меньше страдают».

— Пойди узнай, как Эарвэн, — попросил Принц, взглянув на бледного внука.

— Спит, милорд, — вернувшись, ответил тот.

— Хорошо… Я… никогда не думал, что из этого романа может получиться что-то доброе. Жаль, что она так переживает…

Кирион сел рядом и взял Деда за руку. «Небо, у него руки дрожат!.. Если он умрет после случившегося, я пойду и убью этого самодовольного Элессара, и пусть со мной делают, что хотят!..»

(C) 2020-2021 murzwin

К ночи приехала Эрендис. Кирион немедленно вышел к ней.

— Что произошло?!

— Эльдарион спросил у отца позволения жениться на Эарвэн.

— Поняла, дальше можешь не рассказывать… Где она?..

— Лежит у себя. Лекарь дает ей снадобье, от которого спят.

— Я пойду к ней… Иди отдохни, на тебе лица нет. — Мать положила ему руки на плечи, встала на цыпочки, он наклонился, и Эрендис поцеловала его.

Кирион пришел к себе, но уснуть не смог. Он поднялся и подошел к покоям Деда. Увидев тусклую полоску света, юноша тихо постучал и заглянул в комнату.

— Не спишь? — вздохнул Принц.

— Нет.

— Садись.

Юноша сел рядом и обнял его.

— Как вы?

— А… — отмахнулся Фарамир. — Старый болван, который знал, что так и будет, но почему-то все равно расстроился. А то я их не знаю… Семьдесят лет рядом. Даже больше.

Кирион вздохнул и прижался щекой к его щеке.

— Кирион.

— Да, милорд.

— Обещай мне… Что не наделаешь глупостей… Прошу. Если что-нибудь случится еще и с тобой, я не переживу этого. Пожалуйста.

— Ради вас, милорд… — помолчав, ответил внук.

— Ну, вызвал бы ты этого этого самодовольного павлинёнка на поединок… Кому бы стало легче?.. Уж точно не нам. В лучшем случае, он бы ранил тебя, и на том все закончилось. Ты же не имеешь права сражаться с ним, и в случае победы тебя ждал бы эшафот.

— Зачем нужна жизнь, если в ней нет справедливости, милорд?! И если за ее восстановление нужно платить жизнью.

— Затем, что есть люди, которым ты бесконечно дорог и которые нуждаются в тебе. И своей победой над Эльдарионом и смертью ты все равно бы ничего не добился, кроме проклятий верноподданных Элессара… Короля бы это не сделало лучше. А просто заставить его страдать… Это месть, мальчик мой. Избегай ее.

Какое-то время они молчали.

— Знаешь, Кирион… Наверное, ты прав… — нарушил тишину Фарамир.

Юноша удивленно посмотрел на него.

— Я о другом… Об Эделионе… Если Линдиссэ любит его, я готов благословить этот союз. Нужно ценить людей за их личные качества, а не происхождение и положение. Нам больно, когда кто-то считает нас недостойными себя и своей особенности, как наши венценосные властители. Значит, мы не должны уподобляться им и обижать других.

— Спасибо, милорд! — Кирион прижал руку Принца к губам.

— Я благословлю их, а остальное пусть решают сами. Тем более, они столько лет прекрасно знают друг друга.

Юноша кивнул.

— А Эарвэн нужно увезти из Минас-Тирит... Лучше в Пиннат-Гэлин к Фириэль. Там ей ничего не будет напоминать о полуэльфе. Жаль, мне уже не под силу такие путешествия…

Наконец Кирион оставил Деда и ушел к себе. Утром он подошел к спальне сестры. К нему вышла Эрендис. Сын рассказал ей о предложении Принца увезти Эарвэн в Пиннат-Гэлин.

— Это очень хорошая мысль. Она давно не была там, и новая обстановка должна хоть сколько-то ей помочь… Тем более, что впереди лето — самое лучшее время для таких мест, как Пеларгир и Пиннат-Гэлин.

После не слишком веселого завтрака с Принцем, Фэамиром и Линдиссэ Кирион отправился к Эделиону. Помощник капитана Второго Отряда заполнял учетную книгу.

— Я не помешаю? — спросил Кирион.

— Что ты!

Эделион встал.

— Я слышал, что принц Эльдарион…

— К балрогам его. Я пришел не из-за него. Принц Фарамир согласен отдать Линдиссэ за тебя замуж.

— Правда?! Спасибо! — Эделион подошел к Кириону и стиснул его в объятиях. — Когда мне можно подойти к нему?

— Наверное, все же не сейчас…

— Ой, разумеется, ты прав!.. Как милорд переживает случившееся?.. Как Эарвэн?

— Принц Фарамир ожидал этого, хотя ему все равно очень неприятно, и он весьма огорчен из-за Эарвэн.

Эделион расстроенно кивнул.

— Скажи… — помолчав, спросил Кирион, — про Эарвэн и Эльдариона всем известно?..

— Ну, как сказать… Мне рассказала Линдиссэ, она тоже очень расстроена была. Но я никому не говорил!.. Хотя девицы свиты наверняка знают.

— Я понял. Не буду тебе мешать.

— Я всегда ужасно рад тебя видеть…

Кирион вышел из Дома Второго Отряда и скоро оказался в Фонтанном Дворе. Из Дворца показался хмурый Эльдарион. Увидев Кириона, он окликнул его. Юноша остановился. «Ты хочешь говорить со мной — ты и подходи…» — подумал он. Несколько мгновений они стояли и смотрели друг на друга, но Кирион не шелохнулся. Наконец Эльдарион все же подошел к нему.

— Как она?..

— О, не беспокойся. Она сама виновата, нельзя быть такой доверчивой и принимать близко к сердцу слова молодого человека, начавшего вещать о любви. Ибо слова без дел не стоят ничего, а движения языком никогда не требовали значительных усилий и, тем более, жертв.

Наследник уставился на него.

— Пойми, Кирион, я и в самом деле очень люблю ее… — произнес он, обретя дар речи, — Но… но так будет лучше для нее… Поверь! Матушка моя Королева сказала, что ей будет очень тяжело состариться, в то время как я останусь молодым… Она бы страдала...

— Спасибо, что столь великодушно и милосердно избавили ее от будущих страданий, заставив страдать сейчас. Но лучше бы ты подумал об этом прежде, чем начал упражняться в излияниях любви.

— Кирион… Я все же сын Короля и...

— Я думал, ты мой друг. А у друзей друг для друга нет титулов.

— Кирион…

— Мне надо идти, Эльдарион. Всего наилучшего.

Кирион слегка поклонился и, не оборачиваясь, ушел, оставив ошарашенного Наследника, который долго смотрел ему вслед.

Дома пока ничего не изменилось: когда Эарвэн не спала, она плакала и по-прежнему не хотела никого видеть, терпя рядом лишь мать. Фарамир занимался делами, Фэамир читал у него в кабинете. Кирион присоединился к ним и начал составлять указы, которые Дед, просмотрев, подписывал. Перед ужином Принц отпустил его. Юноша направился к себе, где, к его удивлению, его ждал Гвиндор.

— Рад вас видеть, капитан Гвиндор.

— Я тоже рад, Кирион… Мне нужно поговорить с тобой.

— Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — сдержанно, но довольно приветливо спросил юноша.

— Ох, Кирион, я очень переживаю, как бы помощь не понадобилась тебе.

— Мне?.. — Кирион удивленно взглянул на него.

— Гвардейцы весь день говорят о том, как ты обошелся с принцем Эльдарионом.

— Я обошелся с ним так, как он этого заслуживает.

— Кирион, Эльдарион — наследный принц Объединенного Королевства…

— И что же? Они иные существа? Им позволено предавать и малодушничать?

— Кирион! Выслушай меня. — Глаза Гвиндора сверкнули. — Твой отец перед смертью просил меня присмотреть за тобой…

Юноша вздохнул.

— Ты очень дерзко вел себя с Наследником. Это недопустимо. Ты можешь впасть в немилость к Элессару.

— Я не нуждаюсь в его милости.

— Пойдут слухи, что внук и наследник принца Итилиенского не уважает Короля и его семью.

— Я уважаю только тех, кто этого достоин.

— Кирион, мальчик, я не хочу, чтобы ты сломал себе жизнь или… тебе ее сломали...

— Капитан Гвиндор, я очень признателен вам за заботу, но я не собираюсь терпеть и угождать. С тех пор, как отец покинул этот мир, моя жизнь не слишком нужна мне. И чем скорее я умру, тем скорее встречусь с ним, если это возможно.

— Можно не умереть, а жить и мучиться, — удрученно вздохнул Капитан. — Подумай все же над моими словами.

Гвиндор откланялся и с тяжелым сердцем оставил его.

Через несколько дней Эарвэн в сопровождении матери с Амариэ и Кириона села на корабль, идущий вниз по Андуину. Фэамир ужасно хотел поехать вместе с ними, но Эарвэн была не в состоянии видеть даже младшего братишку.

В Пеларгире их встретил Минастан. Эрендис предупредила его, отправив письмо, но все же Наместника поразило и расстроило состояние любимой внучки. Переночевав в доме у деда, они сели на парусник, идущий в Пиннат-Гэлин. Послания лорду Эрадану и Фириэль все же опередили их, и лорд Анарион с отцом встретили их в гавани. Эрендис с дочерьми сели в повозку, для Кириона была готова лошадь. Путь в Замок был неблизким, и добрались они лишь незадолго до захода солнца.

Фириэль и Мелиан вышли им навстречу. Под складками платья молодой леди угадывался живот, но выглядела она хорошо. Старшая сестра была, с одной стороны, очень рада видеть Кириона, Эрендис и Эарвэн с младшей сестренкой, с другой — ей было очень жаль девушку. Она по очереди обняла всех, после чего радушная леди Мелиан пригласила их в дом.

Оказавшись в отведенной ему комнате, Кирион подошел к окну и стал смотреть на последние лучи тонувшего в розовом море солнца. Потом он огляделся. Последний раз он гостил у сестры еще пока был жив отец, и они занимали именно эти покои. Две уютных комнаты окнами на море. Юноша хотел было броситься купаться, но все же передумал: скоро должно было стемнеть, а дорога по бесчисленным ступеням в темноте могла оказаться не слишком приятной.

Раздался стук в дверь, и вошла Фириэль.

— Не отдыхаешь? — Она села в кресло.

— Нет.

Он взглянул на сестру. В ее лице было какое-то доброе, милосердное спокойствие, и взгляд умных внимательных глаз удивительно напоминал отцовский. — «Мы осиротели без них… Без отца и Фириэль. Хорошо, что хоть у нее все благополучно…»

— Как чувствует себя Дедушка?..

— Очень расстроился, Фириэль.

— Жаль, что я далеко и ничем не могу помочь ему…

— Он всегда так радуется твоим письмам.

— Письма — это совсем не то.

— Согласен. — Кирион сел на кровать. — Мне очень жаль его. Жизнь не дает ему расслабиться даже в старости.

— Да. Кто знал, что отец так рано покинет нас…

— И теперь, в столь преклонном возрасте, Принцу нужно управлять княжеством и растить непутевых внуков.

— Он очень доволен тобой. Пишет, что ты его друг и помощник, и он не знал бы, что бы без тебя делал, — улыбнулась Фириэль.

— Бедный Дедушка воспитал себе друга и помощника из нашего отца, а теперь вынужден заново растить его из меня...

— Ты справишься.

— Спасибо, Фириэль.

Утром Кирион первым делом отправился купаться. Возвращаясь назад, он вспомнил, как отец не мог без отдыха преодолеть лестницу, и как он, будучи глупым мальчишкой, подшучивал над ним. Он не имел в виду ничего дурного, но теперь, понимая, что слабость была предвестником тяжелого недуга, унесшего его жизнь, испытывал угрызения совести.

Пробыв у старшей сестры десять дней, Кирион отправился обратно. Мать пока осталась с Эарвэн.

Когда он вернулся в Столицу, Дед начал готовить свадьбу Эделиона и Линдиссэ, назначенную на середину июля в Эмин-Арнен. Многие были весьма удивлены, что Принц отдает внучку за сына кузнеца, но Фарамира это, казалось, ничуть не смущало.

Накануне бракосочетания неожиданно выяснилось, что почтить своим присутствием свадьбу фрейлины хочет принцесса Гилраэнь. Старшая сестра решила не отставать от нее, и обе дочери Элессара появились на торжестве. Эльдарион в этот раз скромно остался в стороне.

В день Преполовения лета в главном Зале Эмин-Арненского Замка в присутствии довольно многочисленных гостей и свидетелей Эделион и Линдиссэ обменялись клятвами верности. После обильного праздничного обеда к Кириону подошла Эльвинг.

— Надеюсь, лорд Кирион, вы покажете мне Белый Сад во всем его великолепии?

— Как вам будет угодно, миледи.

Они спустились вниз и медленно пошли по аллеям.

— Как вы думаете, леди Линдиссэ будет счастлива с этим… младшим капитаном Эделионом?.. — спросила принцесса. — К тому же дочери лордов не выходят замуж меньше, чем за капитанов. Или я ошибаюсь?..

— Леди Эльвинг, я уверен, что со временем Эделион станет капитаном. Но надо ли было Линдиссэ и Эделиону тратить лучшие годы в ожидании формального соответствия своего союза?..

— Если их воссоединение принесет им счастье… — Эльвинг взглянула на него. — Какие прелестные розы. — Она наклонилась и вдохнула аромат одного из белоснежных цветков.

Юноша вытащил небольшой кинжал, срезал один из самых красивых полураспустившихся бутонов, удалил шипы и протянул ей. Она улыбнулась и поблагодарила, и они так же не спеша пошли дальше. У беседки они остановились, и принцесса снова взглянула на него.

— Мне очень жаль, что мой брат не женится на леди Эарвэн… Ваша сестра — чудесная девушка. И мне кажется, было бы правильно объединить королевский род с одним из знатнейших родов Гондора. Тем более, что ваши с Эарвэн предки правили королевством много столетий.

«Неужели в венценосном и особо благословенном семействе все же вспомнили об этом?.. Или принцесса просто хочет произвести на меня впечатление?..» — Пытаясь понять это, Кирион невольно заглянул в ее серые бездонные глаза. Она улыбнулась, и он почувствовал, как на его щеках проступает румянец. «Какой же он все-таки красивый… — подумала она, глядя на юношу. — И с каким достоинством всегда держится».

Они еще немного побродили по саду и повернули в сторону Замка, когда принцесса заметила на некотором расстоянии одну из девушек свиты младшей сестры.

— Что-нибудь случилось? — спросила Эльвинг.

— Простите, миледи… — пробормотала девушка, — вы ушли совсем одна.

— Не думаю, что в саду Эмин-Арнен со мной могло что-то случиться. К тому же я не одна.

Кирион пригляделся. Это оказалась неуклюжая бледная девушка. «Интересно… Там нет дорожки. Значит, она просто шпионила за нами. Элессар, обжегшись на том, что Эльдарион спросил позволения жениться на Эарвэн, теперь велел свите следить за принцессами?.. Дабы они не обратили свой взор на недостаточно особенных людей… К коим относится наш род». Ему даже ненадолго стало жаль Эльвинг: «Все же свобода и доверие всегда лучше золотой клетки».

За ужином Кирион смотрел на кузину и Эделиона, отныне ставшего ее мужем. Молодой супруг явно был счастлив. Радостной казалась и его жена, но Кирион все же почувствовал, что радость ее была не полной. Он не был уверен в том, что именно омрачало для нее этот знаменательный и радостный день. Воспоминания детства, когда она жила в этом Замке с родителями? Отсутствие их на бракосочетании, так как в нынешнем их состоянии это было вряд ли возможно? Пренебрежение деда Калиондора и бабки по матери, которые получили приглашение на Свадьбу, но с неодобрением отнеслись к ее выбору и проигнорировали событие?.. Возможно — презрение сестер… Или все же брак с гвардейцем и простолюдином по происхождению был компромиссом для нее?..

Линдиссэ заметила, что Кирион смотрит на нее, и улыбнулась в ответ. После трапезы она подошла к нему.

— Спасибо, что просил за нас Дедушку. Честно говоря, я знала, что он добр и снисходителен и, в первую очередь, ценит душу человека, но до последнего не была уверена.

— Я рад, если смог помочь.

— Мне не хотелось уезжать из Гондора, подобно сестрам, а Эделиона я знаю с детства — он славный и надежный человек, и, надеюсь, нам будет хорошо вместе.

— Мне бы очень этого хотелось.

— Лорд Калиондор, к сожалению, не одобрил наш брак и заявил, что не хочет теперь меня знать, поскольку я буду женой сына кузнеца.

— Он ожесточен. Возможно, со временем он смягчится…

— Сомневаюсь… Он уже стар, а после истории с моей матерью озлоблен на все итилиенское семейство… Он искренне считает, что Принц позволил мне выйти замуж за Эделиона, желая унизить…

— Зачем бы?!

— Он полагает, что лорд Фарамир не любит дочерей Майрен.

— Какое заблуждение… Принц любит всех своих внуков и внучек.

«Да, это так, но некоторых он любит больше…» — подумала Линдиссэ. Она любила кузена, его брата и сестер, но не могла не видеть, что Дед души не чает в детях младшего сына.

— Не знаешь, как Эарвэн? — спросила она.

— Когда я уезжал, ей было ненамного лучше. Но мама и Фириэль полагают, что время сделает свое дело, и она постепенно успокоится.

Кирион почувствовал на себе взгляд и обернулся.

— Линдиссэ… Скажи, а что это за барышня в свите Гилраэнь?

— Какая?

— Как тебе сказать… Бледная и немного… нескладная.

— Я поняла о ком ты. Это Зимрафель. Она родом из Ламедона. Или откуда-то из тех краев… Если честно, мне не понятно, почему ее взяли в свиту. Она не слишком знатного происхождения, не красавица, как та же Ирильдэ, миловидна, не более… Может быть, ее отец имел какие-то заслуги… А почему ты спрашиваешь?..

— Она следила за старшей из принцесс.

— Любопытно… Она довольно замкнута… И ни с кем по-настоящему не сдружилась… Я бы назвала ее странной. Ты полагаешь, она следила за Эльвинг?

— Она высматривала ее в Саду, и, по-моему, принцесса была удивлена этим.

— Да, это странно, но Зимрафель вообще странная.

— Я подумал, что, возможно, после истории с Эарвэн ей велено следить за госпожой, чтобы та ненароком не влюбилась в кого-нибудь...

— Вряд ли… Мне кажется, Король и Королева считают Эльвинг относительно взрослой. И даже если бы они хотели, чтобы за принцессами присматривали, они бы выбрали для этого более подходящего человека.

К жене подошел сияющий Эделион. Линдиссэ улыбнулась, и они оставили Кириона.

(C) 2020-2021 murzwin

В августе Фарамир вместе с внуками уехал в Поместье. Место это было очень дорого всему семейству, хотя Эарнил купил его всего четырнадцать лет назад. Несмотря на то, что он был хозяином совсем недолго и жил там всего лишь месяц в году, слуги сохранили о нем добрую память и всегда очень радовались приезду его сыновей и Принца.

В первый же день вечером Кирион и Фэамир отправились к обрыву над морем, где отец нашел свой последний приют. Осенью должно было исполниться уже четыре года после его смерти, и боль утраты более-менее притупилась. Но когда они пришли к усыпальнице, Фэамир уткнулся в старшего брата и заплакал. Какое-то время они стояли, обнявшись, а потом не спеша пошли к дому. Солнце склонялось к горизонту, внизу «дышало» море.

— Искупаемся? — спросил Фэамир, когда внизу перед ними раскинулась любимая бухта.

— Давай.

Они сбежали вниз по ступеням, скинули одежду и бросились в воду.

— Знаешь, Кирион, я тебе завидую, — вздохнул Фэамир, когда они отплыли от берега.

— И чему же ты завидуешь?

— Ты прожил с отцом около восемнадцати лет. Стал почти взрослым… А мне не было даже десяти…

— Рядом с таким человеком это все равно ничтожно мало. И что тогда говорить про Амариэ… Ведь ей едва исполнилось пять, когда он ушел.

— Она девочка.

— И что же? Ей не нужен отец? И у тебя есть дедушка Фарамир…

— Он тоже может скоро умереть.

— Не думай о грустном прежде времени. Его прадед, Дол-Амротский принц Ангелимир, умер в сто семнадцать. Надеюсь, Дедушка станет долгожителем по нынешним временам.

— А наш отец умер очень рано…

— Он тяжело заболел, малыш. Если бы не болезнь, он прожил бы намного дольше... Солнце почти село, давай повернем обратно.

Братья вышли на берег, сразу оделись и начали подниматься к усадьбе. Когда они оказались наверху, Кирион обернулся и взглянул на бухту, а потом на дом. Он всегда считал поместье своим и особо не задумывался над этим: ведь отец купил его именно ему, когда после рождения кузена он перестал быть наследником Итилиена. Но теперь он снова стал наследником целого княжества, а у Фэамира, как у младшего, ничего не было. «Пожалуй, было бы справедливо, если бы Поместье досталось ему... — подумал Кирион. — Надо будет обсудить это с Дедушкой».

— Кирион…

— Что, братик?

— Скажи, ведь лорд Эрадан, отец мужа Фириэль, сын лорда Хирлуина Прекрасного?

— Капитан Гвиндор без конца же твердит об этом, — усмехнулся Кирион, — а почему ты спросил?..

— Я думаю, как леди Аэрин Дол-Амротская может быть его сестрой. Она лет на десять его моложе, а лорд Эрадан говорил, что его отец погиб, когда он был совсем маленьким, и он едва помнит его…

— Она его двоюродная сестра. После смерти лорда Хирлуина регентом в Пиннат-Гэлин стал его младший брат, лорд Хиргон. Весьма благородный человек. Он заменил мальчику отца, и, когда лорд Хиргон женился, семья дяди стала его семьей. Лорд Хирлуин вырос вместе с Аэрин и всегда относился к ней, как к родной сестре. Кстати, лорд Хиргон еще жив… Его очень любят и уважают в Пиннат-Гэлин.

Они вернулись в дом, поужинали с Принцем и вышли посидеть на террасу. Над головой чернело южное небо, усыпанное мириадами звезд. Над морем висел новый месяц. Фэамир задрал голову и некоторое время смотрел на них.

— Кирион…

— Угу.

— Как ты думаешь?.. Отец видит нас?.. Или хотя бы знает, что с нами?

— Я не знаю, Фэамир. Может быть, и знает.

— Эделион рассказывал, что когда наш отец забрал его с собой из Долины, он говорил ему, что он встретится со своими родителями после смерти и с ним тоже… И ведь принес же отец мне письмо.

— Отец говорил, что любовь не умирает.

Какое-то время они молча смотрели на звезды.

— Скажи, ведь капитаны в море ориентируются по созвездиям? — спросил Фэамир.

— Да.

— Это сложно?

— Кому как.

— Ты еще хочешь стать капитаном?

— Очень.

— Наверное, тебе бы подошло быть капитаном…

— Почему?

— Твое имя означает «моряк».

— Верно. Но на корабле все знали меня как Хурина.

На террасу вышел Принц и присоединился к внукам. Фэамир немедленно уселся рядом и обнял его.

— Пришли письма, в том числе от Фириэль… — сказал Дед.

— У нее все хорошо?

— Да. Через два месяца с небольшим должен родиться малыш. — Фарамир улыбнулся, но с грустью подумал, что второго внука Эарнил уже не увидит.

— А как Эарвэн?..

— Она еще не пришла в себя, но Фириэль надеется, что скоро ей станет легче.

Кирион вопросительно взглянул на Деда, но понял, что они поговорят об этом позднее.

— По-моему, ты хочешь спать, — сказал Принц, потрепав Фэамира по голове.

— Ага, я уйду, а вы будете обсуждать все самое интересное, — надулся мальчик и тут же невольно зевнул.

— Иди, мы скоро тоже пойдем… — отозвался Кирион.

Фэамир поцеловал Деда, а потом брата, поклонился и нехотя ушел.

— Что пишет Фириэль? — спросил юноша, когда младший брат скрылся в доме.

— В Пиннат-Гэлин приехала леди Аэрин с сыном, лордом Хирлуином, повидать отца и семью брата.

— ?

— И, судя по всему, он оценил красоту Эарвэн.

— Нужно еще, чтобы ее красоту оценили его родные.

— По поводу этого можно не сомневаться: он юноша с характером и, если захочет, сумеет настоять на своем. Это не Эльдарион, воспитанный в полном и едва ли не священном преклонении перед родителями, — ответил Принц.

— Но захочет ли Эарвэн оценить его? Хотя он, бесспорно, весьма хорош собой и, к тому же, со временем станет принцем Дол-Амрота. Фактически, второй по значимости наследник в Гондоре после сына Короля.

— Партия блестящая. Она может захотеть выйти за него хотя бы ради того, чтобы заставить Эльдариона страдать.

— Невелика радость выходить замуж или жениться не по любви, а чтобы кому-то насолить…

— Хирлуин весьма незаурядный юноша. И когда боль от разлуки с Эльдарионом поутихнет, она вполне может полюбить его и со временем стать счастливой. По крайней мере, у нее хватает ума быть с ним очень любезной.

Кирион кивнул.

— Милорд, — произнес он помолчав. — Это поместье было куплено отцом для меня, когда он думал, что я остался без наследства. Теперь я снова стал вашим наследником… Мне кажется, было бы разумно и справедливо, чтобы поместье досталось Фэамиру.

— Это очень хорошая мысль, мальчик мой… Пока не говори ему ничего — кто знает, как и что сложится… А на совершеннолетие сделаешь ему сюрприз… — улыбнулся Дед.

Над ними что-то скрипнуло, и в окне показалась взлохмаченная голова Фэамира.

— Сказали, что тоже пойдете спать… а сами…

— Ах ты, поросенок!.. — беззлобно возмутился Кирион. — И не стыдно тебе подслушивать?!

— Не знаю, — честно ответил мальчик. — Но то, что интересно, — точно.

На следующий день после завтрака братья снова отправились купаться. Принц спустился вместе с ними в бухту и сел в тени. Фэамир разбежался и, поднимая тучи брызг, бросился в воду и теперь самозабвенно обрызгивал Кириона.

— Смотри, попадешься ты мне! — Старший брат поймал его и в шутку «утопил».

— Подожди, вот я подрасту — и мы еще посмотрим, кто кого утопит, — заявил мальчик.

Они поплыли к выходу из бухты.

— А ты смог бы доплыть отсюда до Пеларгира? — спросил Фэамир, когда показался город.

— Я плавал намного дальше, когда меня вышвырнули за борт.

— А, точно… Слушай… Давай как-нибудь сплаваем отсюда в Пеларгир… И вылезем возле дома дедушки Минастана!..

— Когда-то я тоже хотел сделать это.

— А сейчас?

— Сейчас я немного поумнел.

— Зануда.

— Ах, ты… — Кирион хотел было окунуть наглого братца под воду, но решил не делать этого на глубине.

— Кирион…

— Чего тебе?..

— А почему Дедушка не купается?

— Не знаю, наверное, потому, что он стал совсем пожилым…

— Неужели и мы после ста лет не захотим купаться?..

— До ста лет нужно еще дожить.

— Да, — погрустнев, согласился Фэамир.

Через полчаса они вернулись на берег.

— Милорд, а почему вы не плаваете? — спросил у Деда мальчик.

— Я слишком стар, малыш.

— Ну и что. Искупайтесь с нами…

— Может быть.

— Не хотите искупаться вечером, когда стемнеет? — предложил Кирион.

— Если смогу спуститься по этой лестнице в темноте.

— Мы поможем! — обрадовался Фэамир.

Когда полностью стемнело, Фарамир вместе с внуками снова отправился в бухту. Кирион помог Деду спуститься вниз и снять одежду.

— Далеко не заплывать, — велел Принц, заходя в воду.

— Ну вот… — пробурчал мальчик.

— Еще стукнешься о камень в темноте, — напомнил Кирион.

Было темно, и они едва различали друг друга.

— Кирион…

— Чего тебе?

— А тебе страшно было тогда ночью, в воде?

— Да.

— Очень?

— Не то слово. Мне даже вспоминать об этом жутко.

Когда они вышли на берег, Кирион помог Деду вытереться и одеться. Он потянулся за своей туникой и внезапно понял, что Фэамира нет.

— Фэамир?.. Милорд, вы не заметили, этот поросенок вылез из воды или нет?

— Мне казалось, что да…

— Ну попадись же ты мне… Фэамир!.. — Кирион озирался, вглядываясь во мрак.

Откуда-то сбоку, из кромешной тьмы раздалось хихиканье.

— Напугал?

Рассерженный брат не ответил. Они начали подниматься по ступеням ведущим в усадьбу.

— Кирион…

— Я с тобой не разговариваю.

— Почему?

— Дурацкий розыгрыш! Ты напугал меня и, что намного хуже, — Дедушку.

— Ладно, не сердись на него. — Фарамир потрепал внука по руке.

— Ему уже тринадцать с половиной лет! Надо же хоть немного думать…

Кирион проводил Принца в его комнаты и ушел к себе. Утром первое, что он увидел, была мордашка Фэамира.

— Прости, — лучезарно улыбнулся мальчик.

— Что ты делаешь у меня в комнате? Могу я хотя бы во время сна отдохнуть от тебя?..

— Не сердись… — младший брат обнял его.

Кирион только вздохнул.

Шли дни, Фириэль продолжала исправно писать письма. Иногда приходили послания и от Эрендис. Кирион ожидал, что, возможно, мать захочет вернуться в Минас-Тирит или хотя бы в Пеларгир, но пока она оставалась с дочерьми в Пиннат-Гэлин.

В конце сентября они вернулись в Столицу, а затем — в Эмин-Арнен, и скоро Принца известили, что у Фириэль родился еще один мальчик, которого родители назвали Эарнилом. Кирион про себя подумал, что с радостью назвал бы так сына, но теперь сестра опередила его. «Интересно, на кого он похож? Если на Фириэль и, тем самым, на отца, то неудивительно, что они выбрали это имя…»

Кирион скучал по матери, Эарвэн и Амариэ, но постепенно свыкся с жизнью в исключительно мужском составе семейства. Правда, иногда Деда и кузенов навещали Линдиссэ и Эделион. Они же были единственными гостями на Днях рождения Кириона и Фарамира, если не считать семейство Гвиндора. Если принцессы и желали приехать в Эмин-Арнен, то предлога у них не было, а весьма скромное празднование явно не предполагало гостей.

Весной Король решил снова созвать Большой Совет Гондора. К его началу неожиданно вернулась Эарвэн с матерью и Амариэ. Кирион встретил их на пристани. Взгляд сестры был довольно жестким, но теперь было очевидно, что она вполне владеет собой, даже если ее сердечная рана не до конца исцелилась. Он поцеловал руку матери, а затем Эарвэн. На пальце девушки сверкало кольцо из митрила с бриллиантом.

— Тебя можно поздравить? — негромко спросил Кирион.

— Да, летом я выйду замуж. Надеюсь, теперь ты не будешь возражать.

— Судя по кольцу, ты уже помолвлена. Почему я должен возражать против серьезных чувств?

Глаза Эарвэн на мгновение сверкнули, но она сдержалась.

— Твой избранник Хирлуин Дол-Амротский?

— Какая проницательность.

— Я рад за тебя.

— Премного благодарна, — заявила сестра и прошла к повозке.

«Надеюсь, с женихом она ведет себя помягче…» — подумал Кирион.

Брат понимал, что Эарвэн не до конца оправилась после вынужденного разрыва с Эльдарионом, и, поскольку он был против их романа, для нее он был как бы одним из виновников их расставания. Кирион проводил мать и младшую сестренку в повозку, вскочил на коня, и они отправились в Замок.

Следующие несколько дней Эарвэн с матерью и Принцем обсуждали предстоящую свадьбу. Она должна была состояться в Дол-Амроте и девушка желала, чтобы бракосочетание было необыкновенно торжественным. Ей хотелось самое нарядное и дорогое платье, свиту, приданое больше чем у остальных внучек Фарамира… Дед понимал, что Эарвэн выходит замуж в значительной мере для того, чтобы впечатлить Наследника и не противоречил ей.

За день до начала Совета, Принц с семьей отправился в Столицу. Поехала и Эрендис с Амариэ. Мать переживала за дочь и опасалась, чтобы, оказавшись рядом с Эльдарионом, та не наделала глупостей. Властитель Дол-Амрота прибыл в Минас-Тирит вместе с наследником, который хотел снова увидеться с прекрасной невестой. Принц Альфрос был несколько удивлен тому, сколь быстро вспыхнули чувства между его сыном и красавицей из Итилиенского семейства, но принял выбор сына. К тому же его супруга, леди Аэрин, была наслышана от родных о добродетелях Фириэль и надеялась, что ее сестра, дочь покойного Блюстителя и внучка принца Фарамира будет достойной женой их сыну. Мать Альфроса вдовствующая леди Дол-Амрота не одобрила выбор внука, но вмешиваться на стала.

Совет, как и в прошлые годы, сопровождался праздничными трапезами и музыкальными вечерами, где теперь блистала леди Эарвэн Итилиенская, не стесненная никакими правилами. Обычно она появлялась вместе с братом, а общалась в основном с женихом. Лорд Хирлуин уже прилично потерял голову от прекрасной кузины — ее прабабка Финдуилас была старшей сестрой его прадеда Имрахила. Девушка была чрезвычайно мила и внимательна с женихом и его родителями, что не мешало ей безжалостно затмевать собой остальных.

На вечере танцев она сначала выбрала своим партнером брата и танцевала с ним, пока королевские дочери, устав ждать лорда Кириона, все же не начали танцевать с другими юношами. Лишь тогда безжалостная красавица отпустила брата и начала танцевать с женихом. Принц Эльдарион молча страдал. Он действительно был влюблен в Эарвэн и, когда, поддавшись уговорам отца и матери, согласился расстаться с ней, все же надеялся, что со временем все может измениться и они снова будут вместе. Он никак не ожидал, что потеряет ее и теперь, глядя как она танцует с женихом, испытывал смешанные чувства растерянности, ревности и боли.

Отпущенный сестрой Кирион отошел в сторону и теперь наблюдал за танцующими. Эарвен явно была настроена всех ослепить, и вместе с Хирлуином они без труда затмили все остальные присутствующие на вечере пары. За ними жадно наблюдал Эльдарион и, как заметил Кирион, не только он. За наследником Дол-Амрота и его невестой очень внимательно следили Король и Королева. «Интересно, что им теперь не нравится?.. — размышлял Кирион, глядя на королевскую чету. — Эарвэн рассталась с их ненаглядным сыном, провела почти год вдали от Столицы, ни разу о себе не напомнив… Почему она не может обратить свое внимание на другого молодого человека?..»

Он поймал на себе взгляд Эльвинг, которая, увидев, что Кирион свободен, отправила восвояси своего кавалера и теперь, вероятно, ожидала приглашения от Кириона. Юноша сделал вид, что погружен в себя и не замечает этого. Несколько разочарованная принцесса подошла поближе и села так, чтобы задумчивый внук принца Фарамира все же заметил ее.

Внезапно Кирион ощутил на себе тяжелый взгляд и, незаметно оглядевшись, увидел бледную девушку. «Как Линдиссэ сказала ее зовут?.. Зимрафель?..» Ему стало неуютно. Он уже начал думать о том, чтобы пробраться к Деду, но к нему не спеша направилась принцесса. Кирион хотел было ускользнуть, но на миг замешкался, и теперь его побег был бы откровенно некрасивым.

— Я рада, что ваша сестра оправилась от потрясения, и, похоже, нашла незаурядного человека, готового оценить ее несомненные достоинства.

— Я тоже очень рад этому, миледи.

— Вы хорошо себя чувствуете, лорд Кирион? Вы почти не танцуете сегодня…

— Я могу понадобиться принцу Фарамиру, — ответил он.

— Ваш Дед не один и поверьте, если вы вдруг понадобитесь ему, я немедленно отпущу вас.

Она стояла совсем близко и теперь подняла лицо и взглянула ему в глаза. Удивляясь самому себе Кирион протянул ей руку, и они направились к танцующим. Впрочем танец больше смутил юношу, чем доставил удовольствие. Ее светло-серые сияющие глаза словно гипнотизировали его, и он был в отчаянии от того, что отчасти терял привычный контроль над собой. Ему хотелось вырваться и прийти в себя, но Эльвинг не отпускала его. Танец за танцем они не расставались, и постепенно Кирион перестал замечать что-либо, кроме прекрасной полуэльфийки. Вдруг он понял, что хочет обнять и поцеловать ее, и даже больше... Ему хотелось обладать ей.

Спасение от дурмана явилось в облике капитана Аксантура, сообщившего, что внука хочет видеть принц Фарамир. Кирион поклонился, поцеловал красавице руку и немедленно покинул ее. Юноша подошел к Деду, и тот встревоженно посмотрел на его пылающие щеки.

— Принцесса не оставляет тебя? — негромко спросил он.

— К сожалению — да.

— Не поддавайся. Король явно не настроен связывать себя узами родства с нашим семейством… Он не посмотрел на чувства Эльдариона, и скорее всего, его не тронут чувства дочери.

— Я и не собираюсь поддаваться, — заверил внук. — И буду рад, если Король намекнет ей, что она ошиблась с выбором. Может быть вернемся домой? — с надеждой спросил он.

— Я бы не хотел оставлять без присмотра Эарвэн. Эльдарион не забыл ее и кто знает, во что это может вылиться.

Кирион кивнул. Скоро к ним подошел Аксантур.

— Пока что принцесса побеждает тебя… — тихо заметил он. — И у нее стало больше шансов.

— Что вы имеете в виду? — шепотом спросил Кирион, поворачиваясь к нему.

— Элессар собирался выдать старшую дочь за Хирлуина Дол-Амротского, а теперь, если он достанется Эарвэн…

— Он может поискать для нее какого-нибудь высокородного потомка Исилдура в Арноре…

— Они конечно высокородные, но бедные по сравнению с гондорскими властителями. И брак дочери с одним из них мало что даст Элессару.

— Это не беда… Можно пожаловать ему земли в Гондоре…

— Можно, но захотят ли этого гондорцы… Твоя сестра спутала ему все планы…

— Они сами виноваты. Эарвэн вполне была ровней их отпрыску.

— Будь осторожнее, Кирион. У стен есть уши. — Капитан поклонился и оставил его.

После окончания Вечера, итилиенское семейство направилось к Дому Блюстителей. Лорд Хирлуин провожал невесту, Кирион поддерживал Деда.

Оказавшись у себя в спальне юноша вспомнил Эльвинг. «Какая же атласная, даже шелковая у нее кожа и как красивы руки… Нет. Довольно! Глупо думать о подобном». — Он решительно прогнал образ дочери Королевы-эльфийки и, взяв книгу, погрузился в чтение.

Эльдарион сидел у себя в покоях. Он не смог за год забыть Эарвэн и когда увидел девушку, чувства вспыхнули в нем с новой силой. Еще больнее и мучительнее было то, что она нашла избранника, и, как казалось со стороны, забыла о нем. Понимание скорой утраты сделали ее еще более желанной в его глазах. Но через пару месяцев ее супругом и господином станет другой человек… Впервые в жизни в сердце Наследника поднимался бунт против родителей. А правы ли они, решив, что не Эарвэн суждено стать его женой?.. Матерью его сыновей…

(C) 2020-2021 murzwin

Довольно рано утром в Дом Блюстителей принесли письмо. Кирион был уже на ногах и взглянул на него. Оно было надписано рукой принцессы Гилраэнь. Та приглашала Эарвэн во Дворец, чтобы увидеться и поговорить. Это Кириону очень не понравилось. «Если бы речь шла о подарке к свадьбе, то написала бы Эльвинг, в услужении у которой была Эарвэн… — подумал он. — Но послание от младшей принцессы… По-видимому, Гилраэнь написала его по просьбе Эльдариона. Эльвинг не пошла на это, так как заинтересована во мне…» Кирион отдал письмо служанке, чтобы та отнесла его госпоже, и сам пошел следом.

— Как приняла письмо госпожа, Нерданэль? — спросил он, когда та вышла из спальни Эарвэн.

— Была взволнована, милорд, — с поклоном ответила служанка.

— Если леди соберется выйти из дома, немедленно сообщи мне.

Через час Нерданэль постучала к нему.

— Миледи оделась и прихорашивается, — заявила она.

Кирион поспешил к Эарвэн.

— Что случилось? — спросила сестра.

— Тебя позвал Эльдарион?

— Нет, Гилраэнь.

— По просьбе брата, верно?

— Ты читал письмо?! — возмутилась она.

— Нет, но я видел вчера физиономию Эльдариона и неплохо знаю его.

— Мы увидимся с ним в присутствии его сестры.

— Зачем? Между вами все кончено, и ты — невеста другого человека.

— Почему мы не можем увидеться? Возможно, он хочет попросить прощения.

— Он может сделать это и после твоего замужества.

— Если его мучают угрызения совести…

— Если его мучают угрызения, он мог бы прийти в Дом Блюстителей и поговорить с тобой в присутствии мамы, например. Или Принца.

— Там будет Гилраэнь.

— Что ей помешает выйти?

— Не хочешь же ты сказать, что Эльдарион способен...

— Не хочу. Но если вы останетесь наедине, об этом в тот же час может стать известно Хирлуину или его родителям.

— Если они настолько не доверяют мне…

— Эарвэн... Ты не сможешь выйти замуж за Эльдариона. И глупо рисковать потерей лучшего жениха в Гондоре ради возможности побыть с ним наедине.

— Ты преувеличиваешь…

— Нет. И ты никуда не пойдешь. Разве что в сопровождении лорда Хирлуина.

— Кто ты такой, чтобы мне приказывать?!

— Наследник отца и глава семьи.

— Нет. Глава семьи — принц Фарамир.

— Тогда я все расскажу ему.

— Ты не посмеешь.

— Посмею. — Кирион вытащил ключ из двери, вышел из комнаты и, прежде чем сестра помешала ему, запер дверь.

— Ах ты!.. — Она принялась стучать изнутри и звать на помощь.

— Не выпускайте леди Эарвэн до моего распоряжения, — сказал брат подоспевшим слугам.

Вскоре во Дворец пришло послание принцу Эльдариону. Эарвэн, ссылаясь на то, что об их свидании во Дворце может стать известно, просила его о встрече в Саду Врачебных Домов за час до полуночи.

В назначенное время Наследник появился в Саду. Эарвэн в накидке с капюшоном сидела на скамейке.

— Ты все же пришла… Любимая… — прошептал он, припадая губами к ее руке.

Девушка молчала.

— Если бы ты знала, как я страдал…

Ответа не было.

— Пожалуйста… Ты же любишь меня… Меня, а не Хирлуина… Я… Давай поклянемся друг другу в любви…

Казалось Эарвэн вздрогнула.

— Мы будем всегда любить друг друга и хранить друг другу верность… Пожалуйста…

— А потом спустя несколько десятков лет ради блага Гондора ты передумаешь? — Из тени вышел Кирион. — А ее жизнь будет уже не вернуть.

— Как?.. Как ты посмел? — выдохнул полуэльф.

— Эарвэн — моя сестра, и мне, в отличие от тебя, не безразлично ее будущее.

— Как ты смеешь так говорить со мной?

— Мы остались без отца, и я должен защищать сестру, ее доброе имя и честь. А также ограждать ее от страданий, — закончил Кирион.

— Я никогда не покушался…

— Вот и хорошо, — перебил его Кирион. — Она убедилась, что ты не в состоянии ничего предложить ей, кроме одинокой, бездетной жизни… посвященной верности тебе.

— Думаешь, она будет счастлива с Хирлуином? Ведь она не любит его!

— Мой отец, когда женился первый раз, не был влюблен в свою жену, но скоро очень привязался к ней и по-своему был счастлив. Лорд Хирлуин — весьма достойный и незаурядный человек. Его есть за что любить, и со временем Эарвэн…

— Люди… Вы — люди… Эльфы, в отличие от вас, однолюбы. Мы любим один раз и на века…

— Не надо рассказывать мне сказок. Я слишком хорошо знаю историю и предания Первой эпохи, чтобы не верить этим басням. Финвэ, верховный король нолдор, женился второй раз. Очень зря, как оказалось. А его правнучка Финдуилас отреклась от благороднейшего эльфа Гвиндора, когда тот в плену утратил юность и красоту, и променяла его на болвана Турина!..

— Как ты смеешь судить их? Да кто ты вообще такой?

— Я имею право не верить легендам, если они противоречат фактам. И почему я не могу давать нравственную оценку их поступкам? На это тоже нужно особое благословение?

Эльдарион в ярости подошел к нему.

— Может быть, вам и вправду неведомо чувство вечной любви?.. Твой отец преспокойно женился после смерти первой жены, хотя не прошло и двух лет со дня ее кончины.

— Он никогда не претендовал на избранность и особенность. К тому же отец никогда бы не отверг любящую его девушку, даже если бы против них ополчился весь мир!..

— Нет… Нет… Вы… вы просто не умеете любить… Матушка и отец были правы… Если бы Эарвэн любила меня, она бы никогда не дала согласия выйти замуж за другого и так скоро…

— Неправда. Если у человека нет возможности выпить вина, он не должен пренебрегать молоком или водой, чтобы утолить жажду. Эарвэн любила тебя и очень страдала, когда ты отказался от нее. Но это не значит, что она не сможет стать преданной женой другому человеку.

— Я думал, что ее чувства ко мне настоящие… Похоже, она просто хотела стать королевой. Матушка и отец…

— Иди к ним, — перебил его Кирион. — Они прекрасны, мудры и все за всех знают. Зачем ты тратишь на нас свое драгоценное время?! Я прошу тебя лишь об одном. Раз и навсегда оставь Эарвэн в покое.

— Как я мог так обмануться?.. — простонал Эльдарион.

— Да, мы — люди. Ужасные, примитивные люди. У нас же нет возможности умнеть пару тысячелетий. Утешься. Может быть, твоя матушка отыщет тебе эльфийку… Хотя бы из лесных, раз уж других не осталось… Идем, Эарвэн.

Они покинули сад и не спеша вошли в Цитадель.

— Спасибо, Кирион… — тихо сказала сестра, когда они миновали Фонтанный двор. — У меня была надежда… Теперь ее нет, а хранить ему верность в одиночестве я не хочу.

Он скинул капюшон с головы.

— Пусть видят, что ты гуляла со мной.

Эарвэн взглянула на него.

— Боюсь, в том, чтобы ваш брак с Хирлуином не состоялся, заинтересовано слишком много людей…

— Ты так думаешь?

— Я это знаю. Эльдарион не хочет вашего союза из ревности, если не сказать — из жадности. Ведь жениться на тебе, как ты могла сейчас сама убедиться, он не собирается. А его родители хотели выдать за Хирлуина Эльвинг… Они точно не расстроятся, если ваша помолвка будет расторгнута.

Эарвэн невесело усмехнулась.

— Тебя бы это спасло от принцессы…

— От нее я и так как-нибудь спасусь… Не заставит же она меня жениться на себе насильно. И не будем забывать девиц свиты, которые откровенно завидуют тебе. Стать невестой Хирлуина хотела бы любая из них...

Они подошли к дому Блюстителей.

— Эарвэн! — раздался мужской голос, и из темноты возник лорд Хирлуин.

Девушка улыбнулась жениху.

— Тебя совсем было не видно сегодня… — сказал он.

— У меня с самого утра сильно болела голова. К ночи стало полегче, и Кирион вызвался прогуляться со мной.

— Я был бы счастлив сделать это для тебя.

— Прости, я подумала, что уже слишком поздно, и мне было неловко посылать за тобой.

Кирион оставил сестру с женихом и ушел в дом. «Скорее бы они уже поженились…» — вздохнул он, входя в спальню. Разговор с наследным принцем отнял у него много сил. «Пусть так… Пусть считает, что Эарвэн не любила его и лишь хотела стать королевой… Если это утешит его и поможет исцелиться от вечной любви... — Он усмехнулся. — Как бы еще исцелить принцессу?..»

Через день к нему подошла бледная Эарвэн.

— Что теперь? — обреченно спросил он.

— Ты был прав…

— В чем?..

— К родителям Хирлуина вчера пришли и рассказали про наш роман с Эльдарионом.

— Знаешь… Ваш роман с Наследником не зашел слишком далеко… Отвергли тебя по не самой унизительной, хотя и довольно неприятной причине. Из-за того, что ты старше его. Но Хирлуину двадцать семь, он не полуэльф и стариться будет так же, как и ты. Если он и его родители разумные люди, то это не должно их остановить. А если он разочаруется в тебе… То зачем тебе такой человек?

— Твои слова, как всегда, разумны. Но разочаровываться второй раз… Это больно, Кирион. Очень больно…

— Не нужно огорчаться раньше времени, сестричка. Я все же надеюсь, что он не настолько глуп… Любопытно, кто же поделился с ними вашей историей и как им это было представлено?..

— Не знаю.

— Король и Королева не стали бы этого делать… Если не из благородства, то из чувства собственного величия. Эльдарион тоже вряд ли побежал мстить…

— Какая разница?.. — вздохнула Эарвэн.

— Большая. Как на войне, необходимо узнать, кто на тебя напал, чтобы выбрать тактику при обороне.

— Скорее всего, это кто-то из свиты принцесс.

— Согласен… У тебя никого там не осталось, кому бы ты могла доверять?..

— Боюсь, что нет… По-настоящему я доверяла лишь Линдиссэ.

— Появится Хирлуин — веди себя с ним так, как будто ничего не произошло. Ты ни в чем не виновата перед ним.

— Хорошо.

— Если он обмолвится об этом или тебе станет известно, кто же наш “доброжелатель”, — дай мне знать.

— Я поняла.

— Улыбнись, Эарвэн. Скоро ты станешь женой лучшего юноши в Гондоре. И никто не сможет вам помешать. Хирлуин — умный и сильный человек и не станет отказываться от тебя из-за сплетен.

— Нет. Лучший юноша в Гондоре не он. — Сестра улыбнулась.

— Неужели ты считаешь, что полуэльф?..

— Конечно, нет. Лучший юноша в Гондоре — это ты, братик. — Она крепко обняла его. — Иди… Скоро начнётся заседание Совета.

Он поцеловал ее и поспешил вниз. В Холле сидел Дед и ждал его.

— Что-то ты поздновато сегодня. Ты же давно поднялся… — произнес Принц.

— Какие-то добрые люди рассказали принцу Альфросу и леди Аэрин об Эарвэн и Эльдарионе.

— Наша семья по-прежнему не дает людям покоя…

— Думаю, что дело в Эарвэн. Она слишком красива, и мало кто ей не завидует. Ей же удалось за один год влюбить в себя двух самых завидных женихов Гондора.

— Да, чтобы любить Эарвэн и желать ей счастья, нужно быть ангелом вроде Фириэль.

— Фириэль — сестра.

— Кирион… Иногда сестры — злейшие соперницы друг другу. И это не такая уж и редкость. Но Фириэль всегда признавала, что младшая сестра красивее ее, а Эарвэн соглашалась, что Фириэль умнее и образованней.

Они пришли во Дворец и начали подниматься по лестнице. Наконец она кончилась, и Фарамир остановился перевести дух. Кирион наблюдал за проходящими мимо людьми. К ним подошел Гвиндор и приветливо поклонился Принцу. Но, в целом, вид у капитана был довольно хмурым — после смерти лучшего друга он тоже несколько приуныл. Часть его оптимизма угасла, и теперь он нередко грустил, понимая, что лучшие годы уже позади и приближается осень. Юноша проводил его глазами. С недавнего времени он начал догадываться о еще одной причине, огорчающей Гвиндора. Став капитаном Третьего отряда всего в тридцать пять лет, тот отчаянно надеялся со временем дослужиться до Капитана Гвардии Цитадели, но годы шли, и он начал понимать, что его чаяния вряд ли сбудутся.

На Совете Кирион размышлял о сестре и ее грядущем замужестве. Он видел принца Альфроса, но по его лицу было невозможно сказать, о чем тот думает. Лорд Хирлуин был погружен в свои мысли и тоже выглядел довольно невозмутимым. «Кто же побывал у принца Альфроса и леди Аэрин?..» Но девиц свиты было не меньше дюжины, и подумать можно было на каждую из них. «Поговорить с Линдиссэ?..»

Внезапно объявили голосование, а Кирион прослушал, о чем вообще идет речь. В легкой панике он слегка наклонился вперед, чтобы увидеть, как проголосует Дед. “За” подняли руки многие, но Принца среди них не было. Фарамир и следом Кирион проголосовали против, но остались в явном меньшинстве. Король утвердил решение, после чего объявил перерыв. «Наверное, нужно все-таки слушать…» — вздохнул Кирион.

— О чем думаешь? — раздался сбоку и сзади голос капитана Аксантура.

— Я был бы рад не думать, но приходится…

— У Дол-Амротской четы вчера были посетители…

— Зачем вы тогда спрашиваете, капитан Аксантур?.. — улыбнулся юноша. — Вы умеете читать мысли или у вас кругом глаза и уши?..

— Это мой секрет. Помочь?

— Мне не хотелось бы, чтобы свадьба расстроилась… Для Эарвэн это будет слишком тяжким испытанием… — тихо ответил Кирион.

— Не расстроится. Хирлуин хочет жениться на ней, и мать поддерживает его.

— А принц Альфрос?..

— Он, как бы это сказать… Слегка под башмаком у матери… Но леди Анкалимэ стара и не имеет прежнего влияния в семье…

— Но ее здесь нет…

— Она есть в Дол-Амроте. И она сразу сказала, что не одобряет выбор внука.

— Вы и это знаете…

— Как и причину нелюбви к дому Хурина.

— Мне становится страшно рядом с вами… — пошутил Кирион. — Есть ли хоть что-нибудь, чего вы не знаете?..

— Тебе мой совет… Не думай об этом и не пытайся выяснить, кто это сделал.

— Почему?..

— Свадьба не расстроится, а если ты начнешь общаться с девицами свиты, то ни к чему хорошему это не приведет.

Кирион взглянул на него.

— Они не слишком любят твою сестру. Но мужской вариант леди Эарвэн им очень даже нравится. Они с готовностью помогут тебе... но не бескорыстно. Вообще, я бы на твоем месте опасался не столько принцессы, сколько этих девиц.

— Почему я должен их опасаться? У принцессы больше возможностей заставить меня жениться на ней, но я надеюсь, до этого все же не дойдет…

— Ошибаешься. И поверь мне, месть отвергнутой женщины может быть куда страшнее мести мужчины. Вспомни леди Майрен.

— Я знаю… Но она все же была законной супругой… И считала, что ее предали.

— Чтобы мстить, не обязательно иметь для этого основания, и жертва вовсе не обязательно должна быть в чем-то виновата.

— И что же мне делать? Я бы с удовольствием вернулся на корабль, но я не могу оставить принца Фарамира.

— Быть осторожнее. Ты часто пренебрегаешь этим, мой мальчик.

— Мне кажется, я вполне осторожен…

В Зале снова начали собираться люди.

— Я предупредил тебя.

После окончания Совета Кирион подошел к Деду.

— Забросил ты меня… Даже не подошел в перерыве, — пошутил Принц.

— Простите, милорд, я разговаривал с капитаном Аксантуром…

— И что же такое интересное он тебе рассказывал?

— Ему кажется, что Хирлуин не станет расторгать помолвку…

— А разве есть основания для ее расторжения ?

— Не все захотят жениться на девушке, которая была отвергнута королевской семьей...

— Если девушка нравится жениху, то это, как минимум, глупо, — заметил Фарамир.

— Тщеславие может возобладать над разумом.

— На танцевальном вечере было видно, что Эльдарион явно не охладел к Эарвэн… Так что тщеславие может сыграть нам на руку. Хирлуину может быть приятно, что он женится на девушке, которую любит наследный принц.

— Хорошо, когда в людях говорит любовь, а не расчет, тщеславие или зависть…

— Любовь часто слепа. Разум никогда не помешает.

Вечером на королевском ужине Хирлуин по-прежнему не отходил от невесты, и у Кириона немного отлегло. Однако на следующий день ему принесли письмо. Оно было написано одной из девушек свиты. Та сообщала, что может рассказать Кириону о том, кто хочет сорвать свадьбу его сестры с наследником Дол-Амрота, и просила о встрече. Кирион вспомнил предостережение Аксантура. «С другой стороны, что мне может угрожать?.. Почему не встретиться? Тем более, в Саду Врачебных Домов, как она предлагает?..»

В назначенный час Кирион пришел в Сад и теперь ждал. Через пару минут показалась девушка. Его несколько удивило, что она совсем не соблюдала мер предосторожности. Капюшон был откинут и, приглядевшись, он узнал бледную фрейлину из свиты Гилраэнь. Когда она подошла, он встал со скамьи и вежливо поклонился.

— Я рада, что вы пришли, лорд Кирион… Мне бы очень хотелось помочь вашей сестре. Она такая милая и не заслуживает того, чтобы с ней жестоко обошлись во второй раз.

— Вам что-нибудь известно?

— Меня зовут Зимрафель… — Она быстро взглянула ему в глаза и снова опустила их.

— Я знаю. — Кирион улыбнулся. — Так что же вам известно?

Она расцвела и слегка покраснела.

— К принцу и леди Дол-Амротским ходила Ирильдэ… Она давно завидует красоте и положению вашей сестры. Думаю, что именно она донесла на Эарвэн и Королю с Королевой, хотя в этом я все же не уверена. — Девушка покачала головой. — Но многое говорит за то, что это именно она… Вашей сестре следует опасаться Ирильдэ.

— Благодарю вас, Зимрафель, за предупреждение. — Он поклонился и хотел было оставить ее.

— Лорд Кирион…

Юноша обернулся.

— Я тороплюсь… Если вы не очень спешите… Может быть, я выйду из сада первой?

— Хорошо. Я подожду. — Он опустился на скамью.

Она улыбнулась, поклонилась и поспешила к выходу. Кирион некоторое время смотрел на солнечные лучи, прорезающие свежую весеннюю листву. Спустя некоторое время он поднялся и собрался уходить. Внезапно его взгляд упал на небольшую изящную корзиночку. «Забыла… — подумал он. — Я все равно иду в Цитадель». Юноша взял корзинку и направился в верхний Ярус. Он вошел во Дворец и остановил одного из слуг.

— Мне кажется, это забыла одна из фрейлин… Кажется, принцессы Гилраэнь. Вы не могли бы отнести ее и отдать хозяйке?

— Разумеется, милорд.

Слуга взял корзинку и направился к покоям младшей принцессы. Гилраэнь вместе с девушками свиты вышивала в своей гостиной. Он постучал и вошел.

— О, спасибо!.. — поднимаясь воскликнула Зимрафель.

Девушка подошла и забрала корзинку. Слуга поклонился принцессе и остальным девушкам и собрался уходить.

— Лорд Кирион ничего не просил передать?.. — внезапно спросила Зимрафель, глядя на слугу.

— Нет, госпожа, только корзиночку.

— Благодарю. — Девушка улыбнулась.

Гилраэнь и ее фрейлины замерли и уставились на Зимрафель. Та, смущенно опустив взор, вернулась к вышиванию и оставшееся время наслаждалась изумленными взглядами госпожи и невольных подруг.

(C) 2020-2021 murzwin

Кирион вернулся домой. Совет заканчивался, и он мечтал о возвращении в Итилиен.

— Кирион… — он услышал голосок Амариэ.

— Что, сестричка?..

Девочка подошла и обняла его.

— Скоро мы вернемся в Замок… — сказал он. — И обязательно поедем кататься верхом. А потом… Потом отправимся в Пеларгир. А затем — в Дол-Амрот. На свадьбу Эарвэн.

— Эарвэн тоже уедет от нас?

— Да.

— Почему?

— Женщины уходят в семью мужа. Так принято…

— Я не уйду от вас…

— Посмотрим. В любом случае, это будет не скоро.

— Я выйду замуж, как Линдиссэ, и останусь жить в Минас-Тирит.

— Посмотрим, малышка. Мы не знаем, что и как будет, — вздохнул он.

Они подошли к покоям Эрендис, и Кирион вошел вместе с сестрой. Эрендис сидела и шила. Сын поклонился.

— Береги себя.

— Почему?

— Мне снился сон…

— Какой?..

Мать не ответила.

— Не надо верить снам, — сказал он.

— Знаешь… Я не слишком суеверна. Но бывают вещие сны… Я так часто теряла твоего отца во сне и не могла найти…

Кирион вздохнул.

— И… Помнишь?… Ты хотел узнать, почему я согласилась уехать из Пеларгира… Я обещала со временем рассказать тебе.

— Помню. — Он сел рядом.

— Твой отец приходил ко мне… И велел ехать в Эмин-Арнен.

— Во сне?.. Или?.. — Кирион посмотрел на нее.

— Во сне. Но я поняла, что это не просто сон. Он пришел ко мне. — Мать помолчала. — Оттуда.

— Расскажите…

— Знаешь… Он никогда не сердился на меня, пока был жив… А тогда был строг. Сказал, что как бы я ни горевала, я не должна забрасывать детей… Что я должна быть с вами, и мы должны быть вместе. Подошел... и снял с меня вдовье покрывало.

— Он был в белом?.. — вдруг спросил Кирион.

— Да...

— Он всегда снится в белом… И мне, и Фэамиру. Хотя я не помню у него из одежды ничего белого, кроме мантии блюстителя.

— В белом… Молодой… Не старше, чем в то время, когда ты родился. Он так радовался тогда… Больше он никогда не был таким. Даже когда родились Фэамир и Амариэ.

Кирион грустно улыбнулся.

— Недавно он снова пришел. И велел беречь тебя.

— Если он действительно жив… То я, наоборот, хотел бы отправиться к нему.

— Смерть — страшная вещь, Кирион. Люди недаром боятся ее. И кто знает, какие испытания могут выпасть перед ней…

— Если отец где-то есть... И ему что-то открыто о нас... Почему он не пришел ко мне?..

— Я не знаю, Кирион… Мы очень многого не знаем. Но отец очень любит тебя. Он любит всех, но тебя — особенно.

— Забрал бы тогда меня к себе…

— Не говори так. Всему свой срок, и все должно происходить вовремя.

— Отец умер не вовремя. Он не должен был умереть… — Кирион стиснул руки. — Я не знаю людей лучше него… Но все живут… А он мертв… — Юноша встал и подошел к окну. — Почему? — Он резко повернулся к матери.

— Мы не знаем…

— Почему мы ничего не знаем?! Почему?..

Какое-то мгновение Кирион смотрел на мать, а потом развернулся и вышел.

Совет закончился, и лорды разъехались. Фарамир и Кирион готовили приданое для Эарвэн.

— Вы поедете на свадьбу, милорд?.. — спросил юноша в один из вечеров.

— Нет.

— Возможно, в Дол-Амрот приедет Фириэль с детьми… Можно же отправиться на корабле… Я приеду за вами из Пеларгира и буду сопровождать вас...

— Нет, Кирион.

Внук вздохнул.

— Дол-Амрот давно стал чужим мне. И мне там не рады. Когда-то я любил бывать там… Но мой дед, принц Адрахил, умер, а за ним довольно скоро и бабушка… С тех пор я туда не ездил. Прошло более семидесяти лет. А со дня смерти моей матери уже больше ста…

— Вы не хотите ехать из-за леди Анкалимэ?.. — Кирион взглянул на него.

— Нет. Эта рана давно затянулась и не беспокоит меня.

— Мне иногда кажется… Что душевные раны не проходят бесследно, и на душе тоже остаются шрамы. И даже если кажется, что они не болят, они есть… И могут напомнить о себе.

— Я не хочу ехать не из-за Анкалимэ и не из-за кого-либо еще. Когда я был ребенком, Дол-Амрот был родным для меня… А потом… Все изменилось. А что до маленького Эарнила… — помолчав произнес Дед, — я видел его. — Он улыбнулся.

— В Палантире? — догадался Кирион.

— Да.

— Это не то.

— Конечно, не то. Буду надеяться, что Фириэль приедет с детьми в Эмин-Арнен или хотя бы в Пеларгир...

Кирион промолчал. К тому же Линдиссэ и Эделион ждали ребенка, и, возможно, Принц хотел остаться в этот непростой и важный момент с внучкой. «Удивительно… — подумал Кирион, — ребенок Эделиона будет родным правнуком Принца. И соединит род Блюстителей Гондора и королей Рохана с родом кузнеца Борона из Долины Рингло...»

В начале лета Кирион с матерью, младшим братом и сестрами отправился в Пеларгир, а затем в Дол-Амрот. Он и прежде, еще моряком, бывал в столичной гавани княжества и был впечатлен великолепием этого морского города. Но теперь юноша был поражен куда больше. Город казался нуменорским. Белокаменные дворцы и сады над морем… Даже Пеларгир проигрывал прекрасной столице Белфаласа, и уж тем более уступал ей скромный Эмин-Арнен.

Когда Кирион подъехал к Дворцу принцев Дол-Амрота, ему казалось, что он прибыл в Нуменор времени его расцвета. В холле семью невесты ждали принц Альфрос и леди Аэрин. Хозяин учтиво поклонился и поцеловал дамам руки, а леди тепло обняла будущую невестку и ее мать.

Слуга проводил Кириона в отведенные ему комнаты. По-видимому, здесь тоже знали о его любви к морю, и из огромных окон его спальни открывался великолепный вид на залив. Он подошел, распахнул окно и, опьянев от ворвавшегося свежего ветра и шума прибоя, стоял, вспоминая свою недолгую жизнь моряка. Пенящиеся гребни были так близко, что ему вдруг показалось, будто комната начинает покачиваться, словно корабль.

Через час Кирион переоделся к ужину и спустился в трапезный зал. «Эарвэн должно здесь понравиться...» — подумал он, глядя на окружающее его великолепие. Когда все заняли свои места, Кирион обратил внимание на старую величественную даму. На ней был вдовий наряд, и он понял, что это леди Анкалимэ, мать принца Альфроса. Он знал, что некогда его Дед, уверенный в скорой гибели Гондора, расстался с ней, и она вышла замуж за его кузена, Дол-Амротского принца Эльфира. Знал Кирион и то, что леди до конца не простила своего первого возлюбленного… Теперь женщина смотрела на него в упор, и юноше стало неловко.

— Как чувствует себя лорд Фарамир? — спросил принц Дол-Амрота.

— Неплохо для его возраста, милорд, — ответил Кирион.

— Жаль, он не счел возможным посетить нас. Последний брак между нашими домами был заключен более ста лет назад. Увы, он не был счастливым. Надеюсь, лорда Хирлуина и леди Эарвэн ждет иная судьба.

— Лорд Фарамир стар и не может позволить себе длительные путешествия, иначе бы он с радостью почтил это событие.

— Тем более, что завтра-послезавтра мы ожидаем прибытия лорда и леди Пиннат-Гэлинских с сыном, его супругой и их детьми, — продолжил принц Альфрос.

Кирион улыбнулся.

— Воистину, принц Фарамир много потерял из-за того, что остался дома, но увы, время и возраст беспощадны к людям, — сказал он.

— Принцу Фарамиру выпал немалый срок жизни, — прервала его вдовствующая леди Дол-Амрота. — Мой супруг почил, не дожив до ста лет.

«Должен ли я что-нибудь ответить?» — подумал Кирион.

— Весьма сожалею, миледи, — произнес он вслух.

— После кончины лорда Фарамира следующим принцем станешь ты, — произнес Альфрос.

Кирион не понял, вопрос это или утверждение.

— Я очень надеюсь, что принц Фарамир еще проживет хотя бы лет десять.

— Полагаю, лорд Эльборон отстранен от наследования?

— Нет.

— Нет?.. Это довольно неосмотрительно со стороны лорда Фарамира. Он в любой момент может уйти в мир иной, и принцем по праву старшинства немедленно станет Эльборон. И убрать его будет нелегко. Вашему Деду необходимо срочно побеспокоиться об этом.

«Какая вам разница? — подумал Кирион. — Хотя, наверное, для них важно, чтобы Эарвэн была сестрой принца Итилиенского…»

— Лорд Эльборон все так же пьянствует? — спросила леди Анкалимэ.

— Он уже больше двух лет заперт в восточной башне Эмин-Арненского замка, и я не знаю, какой образ жизни он ведет, миледи.

— Принцу Фарамиру не расслабиться на старости лет, — заметила старая дама, но в ее голосе Кирион не услышал сочувствия.

Юноша взглянул на остальных. Мать была погружена в свои мысли. Эарвэн и Хирлуин потихоньку разговаривали друг с другом, Фэамир с интересом смотрел то на брата, то на хозяев. Наконец трапеза закончилась, и Кирион с облегчением ушел к себе.

На следующий день в гавань прибыл парусник с семейством из Пиннат-Гэлин. Кирион встретил их на берегу и, расцеловавшись с сестрой и зятем, взял младшего племянника на руки.

— Он и вправду очень похож на отца… — произнес Кирион, глядя на темноглазого малыша.

— Очень, — согласилась Фириэль. — Мы потому и назвали его Эарнилом.

— Никогда не подумаешь, что они с Мардилом братья.

— Сейчас — да, но, возможно, со временем что-нибудь и проявится...

— Трудно путешествовать с малышом?

— Он спокойный, хотя леди Мелиан и предлагала оставить его дома с нянями.

— Никакая няня не заменит хорошую мать.

— Наверное, ты прав.

Когда они прибыли во Дворец и поднялись в приготовленные для них комнаты, Фириэль вопросительно взглянула на брата.

— Дедушка все же не приехал?.. Хотя, конечно, ему уже тяжело…

— Я просил его. Но он остался в Эмин-Арнен.

— Я его понимаю. Дол-Амротское семейство достаточно высокомерно со всеми, кроме Элессара и его родных.

— И с вами тоже?..

— Да. Леди Аэрин — очень милая женщина, но всем во дворце заправляет ее свекровь. Когда она уйдет в мир иной, Эарвэн будет полегче.

— Никогда бы не подумал, что принц Альфрос…

— Он незаурядный человек, но он боготворит мать. А она этим… пользуется. Эарвэн сначала может быть непросто. Особенно учитывая ее независимый характер. Надеюсь, ей хватит ума первое время вести себя скромно и не перечить старой даме.

Прибежала Амариэ.

— Ой, какой миленький!.. — Девочка протянула руки к племяннику.

— Если хочешь — возьми его, но учти, что он уже довольно тяжелый. — ответила старшая сестра.

Приближался день свадьбы. Кириону не на что было пожаловаться, кроме некоторого высокомерия хозяев. Комнаты были удобными, еда — изысканной, в его распоряжении были библиотека дворца и роскошный сад… По малейшему желанию юноше готовили породистую лошадь или парусную лодку. Кирион, скучая по своей морской жизни, часто садился в нее и плавал неподалеку от столицы княжества. Иногда он брал с собой Фэамира, а порой и Амариэ.

— Тебе нравится тут? — как-то спросил Фэамир, глядя на старшего брата.

Кирион снял тунику и обувь и превратился в моряка.

— В лодке — очень, — ответил тот, поправляя парус.

— А вообще?

— Знаешь… Здесь все чересчур. Чересчур роскошно, чересчур вкусно…

— Я хочу в Пеларгир… И к дедушке Фарамиру.

— Я тоже. Надо будет купить себе похожую лодку в Пеларгире и катать вас.

— Себя ты тоже катаешь, — насупился Фэамир.

— Я иногда очень хочу побыть один. А во Дворце мне неуютно.

— Кстати, принц Альфрос удивлялся тому, как здорово ты ходишь под парусом.

— Это маленькая лодка.

— Он сказал, что в доме Хурина никогда не было моряков.

— Это не удивительно: владения нашего рода далеко от моря… К тому же, никогда не поздно начать.

Ветер раздувал парус, и лодка стремительно летела к выходу из залива. Кирион наслаждался ударившей в лицо свежестью и на миг закрыл глаза. Раздался негромкий всплеск. — «Фэамир?..» Ответа не последовало. «Фэамир?!» — Кирион открыл глаза и начал вертеть головой. Мальчика нигде не было. Он взглянул назад, ярдах в тридцати виднелась голова. «Тьфу ты, балрог… Свалился-таки!..» Юноша спешно переложил руль и схватился за канат, чтобы изменить положение паруса. Лодка сбавила скорость и начала медленно разворачиваться. Наконец Кирион подошел к «терпящему бедствие» брату, схватил его и вытащил из воды. Оказавшись в лодке, тот снова уселся с самым невинным видом.

— Я говорил тебе не баловаться и не свешиваться за борт?!

— Ну-у… говорил…

— И как же ты свалился?

— Я хотел опустить руку в воду. И у меня почти получилось.

— Жалко, тебя никто не укусил за непослушание. Я же тебя предупреждал!

— Ну, что ты так кипятишься… Котелок…

— Ах ты!.. Значит, я котелок?! А если бы ты утонул, балбес!

— Понимаю, героически проплыть десяток миль можно только тебе… Я, между прочим, тоже очень хорошо плаваю и даже не испугался.

— У меня не было выбора. Я очутился за бортом не по своей воле. И никогда не забуду тот ужас, который испытал, когда падал в воду, с трудом вынырнул и увидел, где корабль и где берег… Я и сейчас ни за что не хотел бы пережить это снова, даже если бы знал, что спасусь. Как вспомню ночь в море… — Кирион снова переложил руль и занялся парусом.

Когда он закончил и сел, Фэамир примостился рядом и обнял его.

— Прости пожалуйста. — Мальчик уткнулся носом ему в щеку.

— Я еще сержусь.

— Зачем?..

— Отстань, поросенок.

— Ну, тебе же было бы скучно без меня… Правда?.. — Фэамир продолжал ластиться.

— Ведешь себя хуже Амариэ. Она маленькая, а понимает, что баловаться нельзя.

— Конечно, понимает. В платье точно не выплывешь.

— Ты неисправим.

— А зачем меня исправлять?.. Я и так замечательный.

Кирион усмехнулся. Мальчик заметил, что брат «отходит» и обрадовался.

— Снимай тунику, надо ее отжать и подсушить.

Фэамир послушался.

— Не холодно?

— Нет.

— Может быть, наденешь мою?

— Нет уж.

— Только попробуй простудиться.

— Тебе, значит, можно без туники?

— Я закаленный.

— Я тоже.

— Простудишься — я тебя выдеру.

— Не сможешь — ты добрый.

— Хочешь проверить?

— Зачем? Я и так это знаю.

Старший брат вздохнул, покачал головой и умолк.

Накануне свадьбы из Столицы неожиданно приехали Эльвинг и Гилраэнь. Эарвэн это, скорее, обрадовало. Она знала, что Король хотел выдать замуж за Хирлуина одну из своих дочерей, и девушке было приятно, что хотя бы этому намерению Элессара ей удалось помешать. Кириона приезд принцесс огорчил, к тому же он обратил внимание, что Гилраэнь не взяла с собой Зимрафель. «Интересно, почему ее не взяли на праздник?.. Надеюсь, не из-за того, что она ходила ко мне и пыталась помочь?» — размышлял он.

Наконец настал день бракосочетания. Столица княжества была украшена многочисленными флагами и утопала в цветах. Для церемонии был подготовлен огромный Зал над морем. Его белоснежные мраморные стены и колонны стремились ввысь к куполу, украшенному драгоценными камнями, и когда Кирион поднимал голову, ему казалось, что он видит звездное небо.

Пробило полдень, двери распахнулись, и появилась невеста. На ней было изящное платье из белого шелка, украшенное маленькими бриллиантами. Голову венчала тиара, которая стоила не меньше половины пеларгирского имения. Нарядный жених в камзоле из темного-синего бархата, расшитого серебром, был ей под стать. «Любят ли они друг друга или хотят обладать друг другом как ценным сокровищем вроде этой тиары», — вздохнул Кирион.

На свадьбу любимой внучки из Пеларгира приехал Минастан и теперь стоял рядом с дочерью. «Вдовец и вдова… Почему им обоим выпала судьба в молодом возрасте потерять любимых супругов?.. Что это? Рок? Чья-то воля? Или даже проклятие?..» Кирион взглянул на брата и младшую сестру, стоявших рядом с ним. Дети с интересом наблюдали за новобрачными. Свадьбы Фириэль или Линдиссэ были несравнимо скромнее. Дед со стороны матери выполнял на Церемонии роль отца невесты. Поскольку принца Фарамира не было, многие ожидали, что в этой роли выступит Кирион, но он был рад остаться в тени.

Прозвучала клятва верности, скрепившая брачные узы, и многочисленные гости отправились в трапезный зал. Родители жениха выглядели довольными и милостивыми. Причем, у леди Аэрин было больше радости, а у принца Альфроса — любезного снисхождения. Фириэль пыталась радоваться за сестру, но ее, как и Кириона, настораживало отсутствие тепла на этой свадьбе. Добрые лорд Эрадан, леди Мелиан и их сын любовались прекрасными новобрачными и искренне желали им счастья. Обычно величественная и неприступная, леди Анкалимэ довольно ласково обняла и поцеловала новоиспеченную супругу внука. Принцессы выглядели привычно безмятежными и осознающими свою красоту и избранность. Поскольку они не были влюблены в Хирлуина и не разделяли планов своего отца, они вполне искренне поздравили Эарвэн, подарив ей великолепное ожерелье.

Кирион взглянул на девушек свиты. К его удивлению, Ирильдэ едва ли не приветливее всех смотрела на новобрачную. — «Неужели это она ходила к родителям Хирлуина и Королю с Королевой? Странно. Неужели она умеет так искусно притворяться?.. Или все же Зимрафель ошиблась?.. Почему она не приехала?..» Но ответа юноша пока не знал.

Свадебные торжества продолжались и в следующие дни. Единственным утешением Кириона было общение с Фириэль. Он порядком устал от великолепия и роскоши и хотел вернуться в рощи Итилиена к Деду. Эрендис была рада, что свадьба все же состоялась, и теперь тоже не хотела задерживаться. Спустя три дня после бракосочетания Минастан вместе с дочерью и внуками сел на корабль. На набережной их провожали лорд Хирлуин и Эарвэн, а также Фириэль с Анарионом и Мардилом.

— Когда малыш подрастет, пожалуйста, постарайтесь приехать к нам… — попросил старшую сестру Кирион.

— Мне и самой очень хочется приехать и показать Принцу маленького Эарнила. — Фириэль крепко обняла брата. — Передай Дедушке, что мы очень его любим и с нетерпением ждем встречи с ним.

— Конечно, передам, — улыбнулся Кирион.

Они поднялись на парусник, скоро он отчалил и взял курс на юг, чтобы, обогнув Белфалас, повернуть к востоку и направиться в Пеларгир. Пробыв там около месяца, Кирион с Фэамиром вернулись в Эмин-Арнен. Эрендис с Амариэ обещала приехать в конце сентября.

Когда корабль поднялся по Андуину к Столице, сердце Кириона забилось. Он очень любил Деда, и Эмин-Арнен за последние два года все же стал и его домом. Когда вдалеке показался Замок, он внимательно вгляделся. К его радости, белоснежный флаг Блюстителей привычно сверкал на главной башне и не был приспущен. На пристани Кириона и Фэамира встретили. «Откуда Дедушка всегда знает, когда мы приедем? Палантир?» Братья поднялись к Замку, спешились и теперь бежали по ступеням к покоям Деда. Тот поднялся к ним навстречу, обнял и прижал их к себе.

— Похоже, свадьба воистину была королевской, как и хотела Эарвэн, — сказал он.

— Да. Я никогда не видел подобного великолепия, — ответил Кирион.

— Согласен. И Эарвэн была удивительно хороша.

— Вы видели?.. — тихо спросил внук.

— Видел, — улыбнулся Принц. — Конечно, в Палантире все выглядит не настолько ярко, как воочию… Но я рад, что у меня есть такая возможность.

(C) 2020-2021 murzwin

Пришла осень, а с ней и обычные будни. В конце сентября Эделион привез в Замок Линдиссэ, и та с удовольствием много гуляла в саду. Однажды в необыкновенно теплый день Принц с внучкой спустились в Сад. Линдиссэ не знала новых порядков замка, а стражники что-то перепутали и привели туда Эльборона немного раньше обычного. До него дошло известие, что дочь стала супругой Эделиона, и тот преисполнился еще большего презрения к ней. Теперь, увидев Линдиссэ еще и беременной, он подошел к ней.

— А ты, оказывается, брюхата от своего простолюдина?.. — хмыкнул Эльборон, глядя на дочь.

Линдиссэ вздрогнула и отвела взгляд.

— Куда смотрит стража? — сухо спросил Принц.

— Что? Не нравится слышать правду, милорд?

— Замолчи.

— У вас так и не появилось новых слов для меня? Прискорбно.

— Уведите его, — велел отец подоспевшим стражникам.

— Внучатая племянница короля Эомера Роханского и правнучка блюстителя Дэнетора носит кузнечье отродье, — бросил Эльборон, когда его уводили прочь.

К счастью, Линдиссэ стойко отнеслась к неприятной встрече и в положенное время благополучно родила мальчика. Эделион был счастлив. Радовался и Принц с семейством. Ребенка назвали Хурином, и пока мать с малышом оставались в Замке, молодой отец навещал их при первой возможности.

На Праздник Коронации Принц вместе с внуками снова отправился в Минас-Тирит. Кирион уже год не общался с Эльдарионом, не считая поклонов на Советах Минас-Тирит, а с его сестрами — с лета. Потерявший Эарвэн наследник был по-прежнему расстроен. К тому же, осознав слова отца, что он женится лишь через двадцать-тридцать лет, и его жена, возможно, еще не родилась, он совсем приуныл. Кириону даже стало его немного жаль. «Променял Эарвэн непонятно на что… На тоскливое одиночество в тени венценосных родителей». Но, в целом, юноше казалось, что ничего не изменилось.

Однажды, уходя с одного из вечеров раньше остальных, Кирион столкнулся с Зимрафель. Он довольно приветливо кивнул девушке.

— Лорд Кирион. — Она сделала шаг навстречу.

— Да, госпожа. — Он нехотя остановился, но постарался не показать этого.

— Я так рада, что ваша сестра вышла замуж за лорда Хирлуина… Надеюсь, у нее все хорошо?..

— Да, благодарю вас за участие.

— Прошу вас, говорите мне “ты”… — Зимрафель заглянула ему в лицо.

— Мне неловко… Все же мы не родственники.

— Кто знает, возможно, это только пока… — ответила она.

Кирион замер.

— Я люблю вас, лорд Кирион… — решилась девушка и коснулась рукой его плеча.

— Это очень неожиданно… — тихо произнес он.

— Я ни о чем не прошу… — горячо проговорила она. — Только позвольте мне любить вас… Любить и надеяться.

— Зимрафель… Я еще очень молод… И не задумываюсь о женитьбе. Прошу вас, не тратьте свое время и чувства… Уверен, вы встретите достойного человека и будете счастливы. — Он взял ее руку, поцеловал, поклонился и быстро ушел прочь.

«Капитан Аксантур был прав. Надо держаться подальше от девиц свиты…»

Следующие дни принесли ему лишь новое беспокойство. Зимрафель все так же не сводила с него глаз, и теперь он знал, что означает ее взгляд. «Если бы не Принц… Если бы не Принц, я бы ушел в море подальше от всех этих девиц. Что мне делать?»

Когда празднование кончилось, Кирион с облегчением уехал в Эмин-Арнен. Следующий год прошел относительно спокойно. Зимой на день рождения Принца приехала Фириэль с мужем и детьми. Эарвэн осталась в Дол-Амроте, ограничившись проникновенным посланием.

Фарамир согласился, что маленький Эарнил очень похож на своего деда со стороны матери. Фириэль гостила больше месяца и, уезжая, обещала приехать и на следующий год, если все будет благополучно.

— Угораздило же меня родиться зимой, — вздохнул Фарамир. — Бедной Фириэль приходится путешествовать в не самое удобное время года.

— К сожалению, мы не выбираем, когда нам родиться… — ответил Кирион.

В апреле был опять созван Большой Совет Гондора. На него Эарвэн с супругом все же приехали. Глядя на сестру, Кирион пытался понять, кем она себя теперь ощущает. Похоже было, что из дочери блюстителя Эарнила и внучки принца Фарамира она превратилась в госпожу Дол-Амрота. В ней появилась некоторая надменность и нарочитая снисходительность, которых прежде не было. Роскошные синие ткани и редкой красоты бриллианты и сапфиры лишь подчеркивали это.

«Не знаю, понимает она это или нет, но она повторяет путь леди Анкалимэ… Та хотела доказать несостоявшемуся жениху, как он ошибся, теперь Эарвэн демонстрирует свое счастье и благополучие Эльдариону», — размышлял брат. Наследник не сводил с Эарвэн глаз. С Кириона не сводила глаз Зимрафель. Теперь взгляд ее был болезненно-жадным. Прошедший год никак не умерил ее страсти, и Кириону было тревожно. Он не ошибся. После танцевально вечера она снова подстерегла его. Увидев ее, юноша хотел пройти мимо, но она бросилась к нему и схватила за руку.

— Лорд Кирион.

— Прошу прощения, госпожа, но я тороплюсь.

— Кирион… Мы должны быть вместе… Никто не будет любить тебя, как я. Никто не будет заботиться о тебе…

— Зимрафель. Я желаю вам всяческих благ… Могу поговорить с принцем Фарамиром и попросить его помочь вам с приданым… Но я не женюсь на вас. Простите.

Она сжала его руку.

— Не отвергай меня… Ты не знаешь, что теряешь.

Он аккуратно освободился и попробовал уйти.

— Кирион… Нам суждено быть вместе. Любимый… — Она снова схватила его за руку, поднесла ее к губам и поцеловала.

— Я предпочитаю строить свою судьбу сам. — Он развернулся и стремительно ушел.

Весна была необыкновенно теплой даже для Гондора, Совет только что закончился, и в свободные перед грядущим праздником Коронации дни Кирион ездил на берег Андуина. Оставив лошадь в тени, он спускался к Великой реке и бродил вдоль нее в одиночестве. Впрочем, в один из дней его уединение было нарушено. На берегу его ждала Зимрафель. Увидев ее, он развернулся и хотел было уйти.

— Кирион… — Она догнала его.

— Зимрафель, оставьте меня.

Она обняла его, но он отвел ее руки.

— Зимрафель, чего вы добиваетесь?...

— Кирион… Любимый мой…

Юноша молчал.

Она опустилась на землю и обняла руками его колени.

— Я люблю тебя…

— Мне жаль вас.

— Пожалуйста…

— Нет.

— Ты не можешь быть таким бессердечным, я знаю… — Голос ее дрожал.

— Я не бессердечен, но я не могу заставить себя любить.

— Попробуй ответить мне, и любовь придет!..

— Довольно. Вы девушка из приличной семьи и должны уметь хоть немного властвовать собой. Не стоит так себя унижать.

— Вы отвергаете мои чувства, лорд Кирион? Это ваше последнее слово?

— Если вам так будет легче, то да.

— Помогите же мне подняться!..

Он наклонился и протянул ей руку. Зимрафель ухватилась за нее и начала медленно вставать. Внезапно словно дикая кошка или даже голодная змея она одной рукой вцепилась ему в лицо, а другой схватила тунику. Ткань не выдержала и треснула.

— Что вы делаете?! — Он схватился за разодранную щеку.

Тяжело дыша, она смотрела на него горящими глазами. Кирион почти бегом бросился к лошади, вскочил в седло и поскакал в сторону Минас-Тирит. Его трясло. — «Небо, она совершенно безумна…»

Юноша въехал в Столицу и, провожаемый изумленными взглядами горожан и гвардейцев, начал подниматься в Цитадель. Оставив лошадь в конюшне, он быстрым шагом направился в Дом Блюстителей.

— Лорд Кирион… — ахнул слуга.

Тот не ответил и скрылся у себя в комнате. Там он снял разорванную одежду, умылся, достал мазь на травах и смазал царапины. «Дикая кошка…» Он бросил взгляд на испорченную тунику. Кирион взял книгу и попытался читать, чтобы немного успокоиться.

Примерно часа через два он услышал голоса внизу. Сначала он не обратил на них особого внимания, но вдруг различил голос Деда, который явно повысил его. «Это что еще за напасть? Зачем же доводить пожилого человека…»

Кирион отложил книгу, поднялся и вышел из спальни. «Еще и физиономия у меня…» — подумал он, проходя мимо зеркала.

Он спустился в галерею. В Холле стояло несколько офицеров гвардии включая двух капитанов и не менее шести гвардейцев. Перед ними стоял Дед, младший капитан Беор из белого Отряда Итилиена, старший слуга Дома Блюстителей и еще несколько человек из челяди.

— Это невозможно, и я приказываю вам покинуть Дом, — произнес Принц.

— Милорд, если вы не позволите нам взять под стражу вашего внука, то мы сделаем это силой. И вы будете нести ответственность, если кто-то из гвардейцев Минас-Тирит пострадает или будет убит, а также, в любом случае, за неподчинение приказу.

— Это какая-то ошибка, и я прошу вас сначала разобраться. После чего у вас отпадет необходимость его арестовывать.

Офицеры заметили Кириона.

— Судя по его виду, у нас есть основания для ареста, — жестко произнес капитан.

Фарамир обернулся и тоже увидел юношу.

— Кирион?..

— Что случилось? — спросил внук.

— Надеюсь, вы нам это расскажете, милорд, — вежливо, но строго ответил капитан.

Дверь в дом распахнулась, и появился запыхавшийся Гвиндор. Увидев Кириона, он ахнул и застыл.

— Капитан Гвиндор, может быть, вы объясните, что происходит?.. — спросил Кирион.

— Мальчик мой… Говорят, ты изнасиловал одну из фрейлин…

— Что?! — выдохнул юноша.

Видя его изумление, капитан, возглавлявший отряд, немного смягчился.

— Лорд Кирион, я очень сожалею, но по подобному обвинению мы обязаны арестовать вас.

— Он не мог этого сделать. Я готов поручиться жизнью, — не выдержал Фарамир. — Почему на основании слов какой-то девицы…

— Лорд Фарамир, вы же принц Итилиена и столько лет были Блюстителем… Решать, виновен ваш внук или нет, теперь будет суд во главе с Королем.

— Это абсурдное обвинение, и я не отпущу его.

— Милорд… Дедушка… — Кирион спустился по лестнице и подошел к нему. — Я пойду с ними. Я ни в чем не виноват, надеюсь, это скоро выяснится, и я вернусь.

Он улыбнулся, поцеловал Принцу руку, обнял его и подошел к гвардейцам. Они немедленно окружили его и вывели из дома. Выходя на улицу, Кирион на мгновение обернулся и увидел бледное лицо Деда и испуганную физиономию Фэамира.

Теперь они оставили Цитадель и шли по улицам Города вниз. Почти все люди встречавшиеся по пути останавливались и смотрели на арестованного. По-видимому, молва оказалась скорой, и Кирион слышал шепот у себя за спиной. Он изо всех сил старался казаться спокойным и уверенным в себе. «Я ни в чем не виноват, и это должно скоро выясниться… Возможно, уже через час-два я вернусь домой». Кирион вскинул голову и теперь шел так, словно он был не арестантом, а властителем со свитой. Во втором Ярусе они свернули с главной дороги и направились в сторону тюрьмы. Старинные тяжелые двери распахнулись; после яркого апрельского дня Кирион почти ничего не видел в полумраке, в лицо пахнуло затхлостью. Появился Комендант тюрьмы.

— На осмотр, — приказал он, окинув юношу взглядом.

Кириона привели в камеру, где не было ничего, кроме небольшой скамьи.

— Могу я присутствовать? — спросил убитый Гвиндор.

Начальник тюрьмы кивнул.

Теперь кроме юноши в камере были Гвиндор, оба капитана, пришедшие его арестовывать, начальник тюрьмы, а также секретарь и еще четверо хмурых мужчин. Кириону стало не по себе.

— Разденьтесь догола, — приказал Комендант. — Вещи по одной отдавайте Хирдану. — Он кивнул на одного из суровых мужчин.

Тот подошел ближе. Кирион повиновался. Хирдан внимательно осмотрел тунику, штаны, обувь, и наконец нижние штаны.

— Все чистое, — объявил тюремщик.

Гвиндор с облегчением вздохнул.

— Теперь лекарь осмотрит вас, — произнес комендант.

Кирион закрыл глаза. «Приду — и немедленно в купальню…» — подумал он, закусив губу. Из оцепенения его вывел голос начальника тюрьмы.

— Лорд Кирион.

Тот вздрогнул и открыл глаза.

— Могу я одеться?

— Пока нет. Сколько времени вы провели дома перед арестом?

— Не знаю… Точно не меньше… не меньше полутора часов. И не больше двух.

— У вас была возможность побывать в купальне.

— Я не был там.

— Что было на вас надето в момент… В момент встречи с девушкой.

— Все то же самое… Кроме туники.

— Значит, вы не отрицаете, что встречались с девушкой.

— Я гулял вдоль Андуина и там столкнулся с ней. Я не ожидал этого. Похоже, она меня выследила.

Секретарь бесстрастно скрипел пером.

— Где туника, которая была на вас в момент встречи?

— Она порвана и осталась в моей спальне.

— Прикажите отправиться за ней, — распорядился Комендант. — Лорд Кирион, вы не отрицаете, что девушка порвала ее вам?

— Порвала. Она набросилась на меня, словно дикая кошка.

— Царапины тоже от нее?

— Да.

— Почему она набросилась на вас?

— Я сказал, что никогда не женюсь на ней.

— По-вашему, после этого она накинулась на вас, порвала одежду и исцарапала лицо?

— Да.

— Зачем бы приличной девушке из свиты принцесс было это делать?

— Как я теперь понял, чтобы оклеветать меня.

— Кто может подтвердить, что вы не обмывались после возвращения домой и не переоделись?

— Талион, мой слуга…

— Простите, но понятно, что слуга никогда не будет свидетельствовать против своего господина.

— А кто еще кроме слуг может это знать?.. Если хотите, вы можете проверить мою купальню. Если бы я мылся в последние два часа, то она бы еще до конца не высохла, — подумав, предложил Кирион.

— Мы проверим купальню, но обмыться можно и в тазу.

— Я не делал этого.

— Вы хотите сказать еще что-нибудь? В свое оправдание или?..

— Я ни в чем не виноват. Я поехал прогуляться и надеялся, что никого не встречу…

— Кого вы не хотели встретить?

— Кого бы то ни было. Я хотел побыть в одиночестве.

— Продолжайте.

— Там я, к несчастью, — Кирион нервно усмехнулся, — встретил госпожу Зимрафель. Она, как я уже сказал, начала уговаривать меня жениться на ней. Я отказался. Тогда она спросила, окончательное ли это решение. Я ответил, что да, и, услышав это, она вцепилась в меня. Я вырвался и ушел… Больше я ее не видел. А спустя около двух часов после моего возвращения в Дом Блюстителей пришли.

— Кто же изнасиловал девушку?

— Я же сказал, что больше не видел ее.

— Госпожа Зимрафель вышла на дорогу в порванном платье, в синяках… И просила о помощи. Во Врачебных Домах Минас-Тирит ее осмотрели… И она была в крови, — многозначительно произнес Комендант. — Ее обесчестили.

— Я понятия не имею, что произошло с ней после того, как я уехал.

— Она сказала, что была изнасилована. А потом, после некоторых уговоров, призналась, что это сделали вы.

— Это клевета!

— Тогда почему ее пришлось упрашивать назвать имя насильника?

— Вероятно, чтобы ей поверили!..

— Лорд Кирион… К счастью, судить вас буду не я. И, надеюсь, Король и члены Большого Совета разберутся, имело ли место преступление с вашей стороны или клевета со стороны девушки. Начальный допрос окончен.

— Я могу одеться?..

— Пока нет, ваша одежда, как и порванная туника, будут представлены на суде.

— Тогда пошлите в Дом Блюстителей…

— Вам принесут тюремную одежду.

— Тюремную?..

— Да. На суд вам будет позволено одеться в вашу собственную, но без украшений и знаков вашего высокого положения. Скоро за вами придут, вы оденетесь, и вас отведут в камеру.

Комендант и остальные вышли, оставив его одного. Гвиндор уходил последним, он обернулся и сочувственно взглянул на юношу. Раздался скрежет засова. Ошеломленный Кирион почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Он хотел бы сесть на скамейку, но, будучи совершенно нагим, побрезговал и прислонился к стене. Время тянулось бесконечно долго. Кириона начал бить озноб. Через четверть часа, показавшихся ему вечностью, пришел Хирдан и еще один тюремщик.

— Одевайтесь. — Он протянул юноше холщовую рубаху, такие же штаны и деревянные башмаки.

— Руки, — услышал Кирион, когда оделся.

— Что? — не понял он.

Хирдан взял его за руку выше запястья и защелкнул наручник.

— Идемте. — Его ладонь тяжело опустилась на плечо юноши.

Через несколько минут, преодолев пару коридоров, тюремщик привел Кириона в одну из камер и запер. Тот без сил опустился на узкую кровать, уткнулся лбом в стену и заплакал. В конце концов он не заметил, как уснул. Разбудил его щелчок замка. Юноша повернулся и приподнялся на локте. Вошел стражник с подносом.

— Будете есть?

— Попробую, спасибо. — Кирион сел.

Еда оказалась довольно съедобной — лучше, чем он рассчитывал, — но есть юноша не смог. Жадно выпив кружку воды, он сел на кровать. Скоро стражник вернулся и забрал еду. Судя по тому, что за маленьким зарешеченным окном начало темнеть, это был ужин.

«Что?.. Что же делать? — Кирион кусал губы. — Как доказать, что я ее не трогал?.. Бедный Дедушка… — он вспомнил о том, как Фарамир не хотел отпускать его. — Будучи Принцем и столько лет Блюстителем, он понимал, что меня ждет… А я, болван, думал, что сегодня же вернусь домой… Какой же я осёл… Небо… Я же ни в чем не виноват… — Кирион стиснул руки. — Зачем я вообще туда поехал?.. Хотя нет… Похоже, она все очень хорошо продумала… Даже не сразу заявила, что это я… Не напала бы она на меня сегодня, она сделала бы это в ближайшие дни… Она не девица… Небо, как мне доказать, что у меня никогда никого не было?.. Как?.. Девушку можно проверить… А мужчина от юноши ничем не отличается… — Кирион уронил голову и снова заплакал. — Они даже не хотят слушать показания слуг… А на кого я должен ссылаться? На Принца? На Фэамира? Но можно точно так же сказать, что родные никогда не будут против меня свидетельствовать…» За окном стемнело. В камеру принесли свечу.

— Худо? Я могу позвать тюремного лекаря.

— Спасибо, не нужно. — Кирион покачал головой.

Из-за того, что он подремал днем, Кирион не смог уснуть и всю ночь провел без сна. Утром принесли завтрак, но он снова не притронулся к пище.

— Вы зря не едите… — заметил тюремщик. — На суде вам понадобятся силы, а завтра вы не сможете держаться на ногах, если не начнете есть.

— Не могу… — тихо ответил Кирион. — Завтра суд?..

— Не знаю. Вряд ли Король захочет омрачать праздник Коронации судом.

Спустя несколько часов раздались шаги, и снова щелкнул замок. Дверь в камеру распахнулась — на пороге стоял Принц.

— Дедушка!.. — Кирион поднялся и бросился к Фарамиру.

Он хотел было обнять его, но цепь не позволила. Дед прижал его к себе.

— Мальчик мой…

Они подошли и сели на кровать. Принц взял его руки в свои.

— Как ты?

— Ничего страшного… Переживу. — Кирион улыбнулся, но его опухшие веки и покрасневшие глаза говорили об обратном.

— Я заберу тебя отсюда… Не знаю когда, но заберу. Обещаю… Потерпи…

— Конечно…

— Расскажи мне, что произошло.

— Она влюбилась в меня… Искала встреч… Сначала сказала, что знает, кто наябедничал на Эарвэн лорду и леди Дол-Амротским… Сказала, что хочет помочь…

— А ты?

— Я поблагодарил. И всё... Потом начала подстерегать меня… признаваться в любви. Я ответил, что мне рано жениться. Я не хотел обидеть ее… Она продолжила преследовать меня. Тогда я прямо сказал, что не люблю ее. По-видимому, она ожидала этого. Она порвала мне тунику и поцарапала лицо… Я убежал от нее. А вскоре за мной пришли.

— Тебе не в чем себя упрекнуть?.. — спросил Принц.

— Милорд... неужели вы допускаете, что я способен?..

— Что ты, дитя мое… Конечно, нет… — Дед провел рукой по его волосам. — Я не об этом. Ты точно не давал ей надежды?

— Нет! Если только… Я увидел ее первый раз на праздновании моего дня рождения. Помните?..

Дед грустно кивнул.

— Ее никто не приглашал, мне стало жаль ее, и я пригласил ее на один танец. И все…

— Мой бедный добрый мальчик… — Фарамир вздохнул. — Я все расскажу капитану Аксантуру. Надеюсь, он сможет помочь доказать твою невиновность.

— Боюсь, это будет непросто сделать… Мне уже сказали, что свидетельства слуг не заслуживают доверия, так как они преданы мне…

— Мы обязательно что-нибудь придумаем. Потерпи.

— Конечно. — Кирион попытался улыбнуться, но лицо его страдальчески исказилось. Он прижался к руке Деда и заплакал. Фарамир погладил его по голове.

— Мне нужно идти, малыш…

Кирион кивнул.

— Не отчаивайся. — Принц вышел из камеры, и юноша снова остался один.

(C) 2020-2021 murzwin

Через три дня, утром, в камеру принесли корыто с водой и одежду.

— Сегодня суд, — объявил тюремщик, снимая с запястий Кириона цепь. — Можете вымыться и привести себя в порядок.

Через полтора часа за юношей пришли.

— Руки, — бесстрастно произнес один из стражников.

На запястьях снова сомкнулся металл, и Кириона вывели из камеры. На улице было тепло и очень солнечно. Он с наслаждением вдохнул свежий воздух, но скоро «прогулка» перестала его радовать. Люди останавливались и глазели на него. На лицах многих было сочувствие, но также он слышал слова «негодяй», «мерзавец», «сволочь»... К горлу подступил ком. «Нет. Никто и никогда не увидит, как я плачу», — подумал он и заставил себя улыбнуться.

В Цитадели в Фонтанном Дворе помимо дежурного караула стояли расстроенный Эделион и старшие сыновья Гвиндора. Арестованного ввели во Дворец и повели к тронному Залу. «Раньше я входил сюда как лорд и член Совета…» — Кирион едва заметно усмехнулся. Через какое-то время двери распахнулись, и ему приказали войти. Юноша приблизился к Трону и с достоинством поклонился Королю. У подножия пустовало кресло Блюстителя из полированного черного камня. Кирион вспомнил, как свидетельствовал об отравлении Вэаннэ — тогда в кресле сидел отец и улыбался ему, чтобы подбодрить.

— Лорд Кирион, сын Эарнила, — обратился к нему Король. — Что случилось незадолго до полудня шестого дня на берегу Андуина?

— Я поехал прогуляться, милорд. Я люблю там гулять.

— Вы часто там бываете?

— Да, милорд, когда живу в Минас-Тирит. Особенно в хорошую погоду.

— Дальше.

— Приехав, я привязал лошадь к дереву и спустился вниз к реке. К сожалению, меня там ждала госпожа Зимрафель. Одна из фрейлин принцессы...

— Кто такая госпожа Зимрафель, всем членам совета уже хорошо известно. Продолжайте.

— Она подошла ко мне. И начала… — Кирион умолк подбирая слова.

— Начала что? — требовательно спросил Король.

— Уговаривать меня ответить на ее чувства.

— Вы знали о ее чувствах?

— Да, милорд.

— Откуда?

— Она и раньше признавалась мне в любви, милорд.

— А вы?

— Я давал ей понять, что между нами ничего не может быть. Сначала намекнул, что я очень молод, а когда она снова начала говорить об этом… Прямо сказал, что не женюсь на ней.

— Что было потом?

— Госпожа Зимрафель спросила, окончательное ли это решение… с моей стороны. Я ответил, что это так, и тогда она… напала на меня, — вздохнул Кирион.

— Вы утверждаете, что она напала на вас?

— Она вцепилась мне в лицо и порвала тунику. Что это, если не нападение?..

— Что вы сделали потом?

— Если честно, милорд, я никак не ожидал подобного… Я вырвался, убежал, сел на лошадь и немедленно вернулся в Минас-Тирит… Можно спросить у караула, дежурившего у городских ворот!.. — вдруг осенило Кириона. — Меня не было совсем недолго… Я бы просто не успел совершить то, в чем меня обвиняют.

— В полдень у главных Ворот сменился караул, — напомнил Элессар, — но гвардейцы будут допрошены.

— Благодарю, милорд.

— Капитан Орнендил, — обратился Король к капитану Первого Яруса. — Оба дежуривших караула должны будут дать показания, если потребуется. Позаботьтесь об этом.

— Разумеется, милорд. — Тот встал и поклонился.

«Похоже, будут еще заседания, — тоскливо подумал Кирион, — а я буду в тюрьме…»

— Итак, лорд Кирион, вы утверждаете, что ни в чем не виноваты?..

— Абсолютно, милорд.

— Господин Финдегил, прочитайте показания госпожи Зимрафель, — обратился Элессар к секретарю Совета.

— Госпожа Зимрафель перед лицом Короля и Совета засвидетельствовала, что за час до полудня шестого дня она отправилась прогуляться вдоль Андуина. Спустя некоторое время там появился лорд Кирион Итилиенский. Он подошел к ней и сказал, что соскучился.

Кирион нервно усмехнулся. Финдегил покосился на него и продолжил.

— Он обнял ее и начал целовать. Она попросила отпустить ее, но лорд Кирион не сделал этого. Госпожа Зимрафель пыталась отчаянно сопротивляться, ей удалось разорвать его тунику. Но он не остановился и затащил ее в кусты, где уложил на землю, разорвал платье, и овладел ей.

— Это ложь! — не выдержал юноша.

— Не перебивайте, лорд Кирион. Вам еще дадут слово, — строго сказал Секретарь. — Обесчестив ее, он поднялся и спешно ее оставил. Госпожа Зимрафель некоторое время приходила в себя после случившегося, а затем поднялась к дороге. Там она встретила портного Ломиона с женой и обратилась к ним за помощью, они помогли ей добраться до Столицы, где она сообщила гвардейцам о том, что произошло.

— Вы утверждаете, что это ложь, лорд Кирион? — спросил Король.

— От первого и до последнего слова! Единственное, что в ее словах правда, — это мое расцарапанное лицо и туника. Но она сама напала на меня.

— Лорд Кирион… — Элессар внимательно смотрел на подсудимого. — Девушку осмотрели лекари во Врачебных домах. Она была только что обесчещена и отныне не была девицей.

— Я не единственный мужчина в Гондоре, милорд.

— После некоторых уговоров госпожа Зимрафель нехотя призналась, что это сделали вы.

— Я не делал этого. Как я уже сказал, у меня даже не было времени на это, но не было и малейшего желания!..

— Кто же тогда изнасиловал девушку?..

— Я не знаю, милорд, и не могу знать!.. Не могла ли она сделать это сама?

— Простите, милорд, с вашего позволения, — обратился к Королю казначей Арантар. — Лорд Кирион, вы утверждаете, что девушка сама себя изнасиловала?..

— Я не исключаю этого. Она могла сделать это, чтобы отомстить мне.

— Отомстить за что?

— За то, что я отказался жениться на ней.

— Вы утверждаете, что госпожа Зимрафель сделала это с собой сама, чтобы отомстить вам за то, что вы ее отвергли?

— Я не утверждаю этого, но вполне допускаю, лорд Арантар.

— Что бы ей это дало?

— Хотя бы то, что теперь я в тюрьме и оправдываюсь перед Королем, вами и Большим Советом Гондора в качестве подсудимого!..

— Кто-нибудь еще хочет задать вопросы лорду Кириону? — произнес Король.

— С вашего позволения, милорд. Лорд Кирион… Девицы свиты принцессы Гилраэнь утверждают, что у вас был роман с госпожой Зимрафель… — произнес капитан Аксантур.

— Нет! Это неправда... По-видимому, она придумала это и рассказала им.

— Вы не писали ей писем?

— Никогда!.. Господин капитан.

— Но фрейлины говорили, что видели их…

— Я не знаю, что они видели... — покачал головой юноша, — но я никогда не писал ей!..

— Благодарю, лорд Кирион.

— Уведите его, — раздался голос Элессара.

Кирион поклонился и развернулся к выходу. Он успел улыбнуться Деду, а после старался ни на кого не смотреть. Оказавшись в холле у Тронного зала, он понял, что ему худо. «Тюремщик был прав… надо было есть… но я совершенно не мог…»

— Можно мне сесть? — обратился он к начальнику охранявшего его караула.

Тот посмотрел на измученное лицо юноши и его красные от слез и бессонницы глаза.

— Хорошо.

Кирион поблагодарил и опустился на скамью.

— Итак, — произнес Король, когда двери за Кирионом закрылись, — каково мнение досточтимых членов Совета?

— Простите, милорд, — встал лорд Эрадан Пиннат-Гэлинский, — я не верю госпоже Зимрафель и полностью доверяю лорду Кириону.

— На чем основано ваше доверие?

— Я знаю его не менее десяти лет, почти с детства. Это умный, благородный, ответственный юноша. Он никогда бы не пошел на это…

— Впечатление может быть обманчивым.

— Настолько обмануться невозможно, милорд…

— Возможно, лорд Эрадан, возможно, — раздался старческий голос, и поднялся лорд Калиондор Лоссарнахский. — Вспомните, что несколько десятков лет самым благородным властителем в Гондоре считался Фарамир, принц Итилиенский, в то время — Блюститель Гондора. Но в один прекрасный день выяснилось, что он более тридцати лет имел и скрывал от всех внебрачного сына… Впечатление может быть весьма обманчивым…

— Тем не менее, лорд Калиондор... Внебрачный сын и изнасилование — это несопоставимые вещи… — возразил Эрадан.

— Дед лорда Кириона — прелюбодей, прадед — сумасшедший, его родной дядя — двоеженец и пьяница!.. Теперь Дом Хурина подарил Гондору насильника!.. Достойное продолжение рода.

— Лорд Калиондор, напомню, что вина лорда Кириона не доказана. И пока ваши слова о том, что он насильник, являются оскорблением, — произнес Король.

— Лорд Эарнил — покойный Блюститель — был совершенно замечательным человеком с безукоризненной репутацией… — напомнил Эрадан, и несколько человек в Зале горячо поддержали его.

— Вы живете вдали от Столицы, лорд Эрадан, а здесь много говорили о том, что лорд Эарнил, тогда еще капитан Эарнил, привез с юга харадку и жил с ней! — заявил Калиондор.

— Это неправда!.. — не выдержал Гвиндор.

— Это было до признания лорда Эарнила отцом, — не обратил на него внимания старик. — После того, как молодой человек стал Блюстителем, он остепенился.

— Послушайте, это гадкие сплетни не имеющие ничего общего с…

— Капитан Гвиндор, вам пока не давали слова, — напомнил Король.

— С вашего позволения, милорд! — Гвиндор поднялся. — У лорда Эарнила никого не было до свадьбы, а первым браком он был женат на моей родной сестре!

— Капитан Гвиндор, вы очень наивны, — усмехнувшись произнес властитель Лоссарнаха, — откуда вам известно, что лорд Эарнил не знал женщин до свадьбы?.. С его слов?

— Прошу прощения, милорд, — поднялся капитан Исилион, — я сейчас подумал о том, что мужчины по-своему достаточно уязвимы. Если у женщин легко можно отличить женщину от девственницы, то у мужчин ничего подобного нет. Иначе лорд Кирион мог бы элементарно доказать свою невиновность.

— Пока что мы имеем лишенную девственности девушку, — напомнил капитан Эльдакар, — и многое говорит не в пользу лорда Кириона.

— Что говорит против него, кроме того, что он мужчина? — возразил Исилион. — Лично против него, а не против его дяди Эльборона или кого бы то ни было еще?.. Ничего. Только показания обиженной девицы. Почему мы верим девушке и не верим юноше. И у него, и у нее нет свидетелей. Почему голос одного человека весомее?...

— Свидетели есть. Хотя бы портной с женой, — возразил Эльдакар.

— Но они ведь не видели, чтобы лорд Кирион сделал это!

— Они видели его верхом во взбудораженном состоянии, в порванной одежде…

— Но они не видели насилия, верно? И девушку, по их же словам, они встретили по прошествии не менее получаса после всадника.

— Она приходила в себя.

— У нее нет свидетелей. Мы знаем, что происходило в эти полчаса, только с ее слов, — напомнил Исилион.

— Милорд. — К Королю обратился Минастан.

Элессар кивнул.

— Мой внук по своему происхождению принадлежит одному из знатнейших родов Гондора. Он наследник целого княжества, к тому же он — думаю, никто не будет со мной спорить — очень хорош собой. Зачем бы юноше, который может сделать предложение любой девушке в Королевстве, ломать себе жизнь, домогаясь и насилуя одну из фрейлин?..

— Я согласен с вами, — произнес Король. — Как минимум, это очень странно и неразумно.

— Милорд, — произнес Аксантур, — предлагаю еще раз пригласить госпожу Зимрафель и поговорить с ними обоими.

Элессар кивнул. В Зал снова ввели Кириона. Скоро в сопровождении отца появилась Зимрафель. Теперь оба они стояли перед Троном.

— Лорд Кирион, сын Эарнила, и госпожа Зимрафель, дочь Сакальтора. Сегодня один из вас будет осужден на смерть и скоро взойдет на эшафот, чтобы ответить или за изнасилование… или за клевету.

Зимрафель посмотрела на Кириона, но он не взглянул на нее.

— Прошу прощения, милорд, — встал капитан Аксантур, — есть еще третий вариант.

— Слушаю.

— Если лорд Кирион готов жениться на госпоже Зимрафель, и та даст свое согласие, то он не будет казнен.

«Капитан Аксантур…» — мысленно простонал Кирион.

— Госпожа Зимрафель, вы согласны простить лорда Кириона и стать его женой?.. — спросил капитан разведки.

— Да… — ответила она, бросив на взгляд на юношу.

— Лорд Кирион. У вас есть единственная возможность избежать позорной смерти. Вы согласны жениться на этой девушке?.. — спросил Элессар.

— Нет.

— Вы понимаете, что означает ваш отказ?

— Понимаю... Но, хотя я ни в чем не виноват, я лучше умру от руки палача, чем женюсь на ней.

— Уведите его, — велел Король.

Начальник караула положил руку на плечо побелевшего Кириона. Скоро двери за ними закрылись.

К девушке подошел капитан Аксантур.

— Госпожа Зимрафель, покажите нам пожалуйста, те письма, которые лорд Кирион якобы писал вам. Девушки свиты принцессы Гилраэнь рассказали, что, по вашим словам, он писал вам, и вы… встречались. Чтобы у Короля и Совета не осталось сомнений. А то получается немного странно… Юноша ухаживает за девушкой, та отвечает ему взаимностью, но он вдруг насилует ее. И даже под страхом смерти не хочет связать с ней судьбу.

Она молчала.

— Вы покажете нам письма?

Девушка закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Госпожа Зимрафель. Вы оговорили достойного и знатного юношу. За клевету, которая может привести к смерти невиновного, в Гондоре положена смертная казнь. Вы хотите что-то сказать в свое оправдание?.. — строго произнес Элессар.

Она затравленно посмотрела на Короля.

— После перерыва вам вынесут приговор. Если лорд Кирион найдет в себе силы просить за вас, то, возможно, он будет не столь суров, как вы того заслуживаете.

Через минуту в Зал опять ввели Кириона. Держась из последних сил, он подошел к Трону и снова поклонился.

— Лорд Кирион, с вас сняты все обвинения, и вы свободны.

Юноша взглянул на Короля, но не увидел его. Все поплыло перед глазами, и он рухнул на пол. Не ожидавшие этого гвардейцы склонились над ним. Многие члены Совета приподнялись со своих мест. Фарамир не выдержал и бросился к внуку настолько быстро, насколько позволял его возраст. Гвардейцы подняли Кириона на руки и уложили на скамью. Кто-то послал за лекарем.

— Освободите его от цепи, наконец, — напомнил Элессар начальнику караула.

Тот спешно вытащил ключ и снял наручники. Появился лекарь. Он попросил всех, кроме Фарамира и Минастана, немного отойти, чтобы было больше воздуха. После чего расстегнул Кириону камзол, распахнул рубашку и смочил виски и грудь уксусом, а затем поднес к лицу нюхательную соль. Юноша вздрогнул, поморщился и открыл глаза.

— Кирион… — позвал Фарамир.

— Дедушка...

Он сел, обнял Деда и опустил голову ему на плечо. Тот погладил его по волосам.

— Мальчик мой, — произнес Принц так тихо, что никто кроме внука не услышал его.

— Милорд! — вдруг раздался чей-то взволнованный голос.

Все, включая Кириона повернули голову. Перед Королем стоял бледный начальник караула, несшего стражу у наружного входа в Тронный зал.

— Госпожа Зимрафель выпрыгнула из окна, милорд…

По Залу прокатился гул.

— На сегодня заседание Совета окончено, — произнес Элессар.

— Можешь идти? — спросил у внука Минастан.

— Да, милорд, — ответил Кирион и запахнул рубашку и камзол.

Минастан помог ему встать.

— Держись за меня.

— Милорд?.. — Юноша обернулся и посмотрел на второго деда.

— Я дойду, малыш. Не переживай, — улыбнулся Фарамир.

К ним подошел Гвиндор, и Принц оперся на его руку. Медленно они спустились вниз и вышли из Дворца. В Фонтанном дворе толпились люди.

— Тебе не нужно смотреть туда, — сказал Минастан.

Увидев их, к ним бросился Эделион.

— Освободили?

— Как видишь, — отозвался Кирион.

— У тебя разбит подбородок…

— Ерунда.

— Отнести тебя домой?

— Я дойду. Лорд Минастан поможет мне, если что.

— Кирион!.. — к ним подбежал Фэамир и повис у Кириона на шее так, что Минастан с трудом удержал его.

— Фэамир, ты вообще о чем-нибудь думаешь? Брат едва стоит на ногах.

— Извините… Но я удержу его, — заверил мальчик.

— Мы не будем проверять.

Наконец они пришли в Дом Блюстителей. Там их встретили Эарвэн и Линдиссэ.

— Тебя освободили! — Сестра обняла его.

— Все хорошо?.. — спросила Линдиссэ.

— Спасибо, — улыбнулся Кирион.

— Негодяйка Зимрафель… Надо же было такое придумать… — Кузина покачала головой.

— Она мертва, — ответил юноша.

— Мертва?! — хором ахнули Эарвэн и Линдиссэ.

— Выбросилась из окна во Дворце, — объяснил Эделион.

— Ему нужно отдохнуть, — произнес Минастан и помог Кириону дойти до спальни.

— Помочь тебе? — спросил он, глядя на изможденное лицо внука.

— Я справлюсь, милорд.

— Я ему помогу, — раздался голос Фэамира.

— От тебя только в тюрьме можно спрятаться? — спросил брат, когда они вошли в комнату.

— Нет. От меня невозможно спрятаться.

— Похоже на то.

Фэамир помог Кириону снять камзол.

— Умойся и ложись, — велел младший брат.

— С каких пор я должен тебя слушаться?

— С сегодняшних.

— Пользуешься тем, что у меня совершенно нет сил.

Кирион умылся, разделся и лег. Фэамир заботливо укрыл его.

— Давай я промою тебе глаза, а то они у тебя, как у Саурона…

— Ладно.

Мальчик подложил Кириону под голову полотенце, взял чистую тряпицу, смочил ее в небольшой чаше, а затем аккуратно отжал отвар брату в глаза.

— Теперь давай сюда руки.

— Зачем?..

— Ты видел свои запястья? — Фэамир открыл баночку и аккуратно смазал брату красноватые полосы на руках.

— Теперь мне не опустить руки пока мазь не впитается… Ты — мучитель.

— Это вместо «спасибо»? Но я добрый. — Фэамир вытащил бинт и перевязал ему запястья. — Можешь опускать, — сказал он.

— Премного благодарен. Надеюсь, теперь ты дашь мне отдохнуть?

— Теперь твой дырявый подбородок…

Фэамир аккуратно смазал и его.

— А теперь ты выпьешь чашу крепкого бульона.

— О нет… Фэамир…

— О да. К тому же бульон даже не надо ждать, он готов и как раз немного остыл. — Мальчик подошел к столу и взял поднос с чашей в руки. — Пей.

— Спасибо. Теперь я могу уснуть?.. — спросил Кирион, протягивая брату пустую чашу.

— Хорошо. Разрешаю, — с важным видом изрек Фэамир и рассмеялся.

Кирион вытер рот и откинулся на подушки.

— Как же хорошо… — пробормотал он, закрывая глаза. — Привычная комната, удобная постель, нет этой дурацкой цепи, которая чуть что звенит, и не нужно думать, куда девать скованные руки.

— Спи. — Фэамир погладил его по голове, и спустя пару минут измученный Кирион провалился в сон.

(C) 2020-2021 murzwin

Кирион не проснулся ни утром, ни к полудню. Встревоженный Принц несколько раз заходил к нему в комнату, и, когда юноша не проснулся и после обеда, позвал лекаря. Тот склонился над спящим, прислушался к дыханию, потом аккуратно нащупал пульс.

— Ничего серьезного. Пусть спит. Завтра или послезавтра он проснется.

— Завтра или послезавтра?

— Я видел вчера его синеву под глазами. Похоже, в тюрьме он почти не спал. Пусть спит теперь. — Лекарь поклонился и с позволения Принца ушел.

На следующий день к полудню Кирион открыл глаза. У его постели сидел Фэамир и читал.

— Проснулся-таки.

— Который час?..

— Скоро полдень.

— Ну, хоть более-менее выспался… — вздохнул Кирион и потянулся.

— А ты знаешь, что ты спал больше сорока часов?

— Сколько?! Ты шутишь? — Юноша сел.

— Вовсе нет. Не веришь — спроси у дедушки Фарамира.

— Придется поверить… — Кирион обхватил колени. — Что ты читаешь?..

— Справочник о травах бабушки Альмариан.

— Зачем?

— Интересно.

— И что ты там вычитал?

— Например отвар, которым промыл тебе глаза.

— Кстати, после него глаза сразу стали меньше болеть. Спасибо, братик. — Кирион обнял мальчика, поцеловал в макушку, и тот просиял.

Через какое-то время Фэамир отлучился, и Кирион вдруг осознал, насколько легче ему было с братом. Теперь он вспомнил о Зимрафель, и ему стало тяжело на душе. Он был сердит на девушку, но ее смерть расстроила его куда больше. Правда, скоро к нему пришел Принц.

— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

— Спасибо, намного лучше.

— Тебе нужно побольше есть, ты так исхудал, пока был в тюрьме.

— За несколько дней?..

— Если несколько дней не есть и не спать…

— Главное, все позади.

— Надеюсь. Немного окрепнешь, и мы вернемся в Эмин-Арнен. Или, если хочешь, можем поехать в повозке.

— Мама сильно переживала?

— Сильно.

Кирион опустил голову.

— Ты ни в чем не виноват. Сейчас тебе нужно постараться не думать об этом и прийти в себя.

— Я постараюсь.

На обед Кирион заставил себя спуститься в Трапезную. Челядь любила его и теперь с радостью встречала своего молодого господина, чьи честь и доброе имя были полностью восстановлены.

После обеда Кирион вернулся к себе, а потом пошел посмотреть на урок фехтования Фэамира, проходивший во внутреннем дворе Дома Блюстителей. Когда Кирион был ребенком, отец часто приходил на его занятия, и военное ремесло не было исключением. Увидев наследника, учитель слегка поклонился ему, Кирион приветливо кивнул в ответ и сел на лавку в тени. Заключение не прошло бесследно, и его пока беспокоили головокружения. Фэамир и учитель Белегорн начали сходиться. Старший брат знал, что, в отличие от многих мальчишек, Фэамир не слишком любил военное дело, но, будучи довольно ответственным, старался.

— У тебя неплохо получается, молодец, — сказал Кирион, когда учитель позволил мальчику передохнуть, и тот сел рядом с братом.

— Ага, — безо всякого энтузиазма отозвался Фэамир.

— Ну, не выйдет из тебя великий воин, каким был старший брат Дедушки, лорд Боромир, но очень хороший — вполне.

Мальчик вздохнул.

— Дедушка говорил мне, что для лорда и военачальника важнее дар и умения полководца, чем навыки личного боя, — продолжил Кирион.

Фэамир опять вздохнул.

— Что ты все время вздыхаешь?.. Как барышня Келебвэн из Пеларгира...

— Не напрашивайся, — надулся Фэамир, но тут же лицо его стало привычно озорным, — а то устрою.

— И что же ты мне устроишь?

— Так я тебе и сказал. Узнаешь.

Кирион усмехнулся и потрепал мальчика по голове.

— Кирион… — вдруг лицо брата стало серьезным. — Я не хочу быть воином, совсем не хочу…

— Малыш, я тебя понимаю. Ни Дедушка, ни отец никогда не любили этого. Но быть воином и командиром — это судьба знатных людей. Если ты лорд, то ты воин…

— Дедушка рос в то время, когда Гондор мог быть уничтожен… Он не мог не быть воином… А сейчас? С кем Гондору воевать? Зачем столько капитанов? Гондор прекрасно без меня обойдется.

— Фэамир…

— Я серьезно, Кирион. Вот ты — хороший воин, но ты никогда еще не воевал в жизни…

— Малыш, но я буду воевать, если нашей стране будет угрожать опасность.

— Не перебивай. Пользуешься тем, что ты старше…

— Пользуюсь?

— Кирион, ты будущий принц Итилиена и блюститель, скорее всего. Я же младший сын… У моих детей и титула уже не будет…

— Этого никто не знает. Наш Дедушка обожал старшего брата, и ему разве что в страшном сне могло присниться, что тот погибнет, и он станет наследником лорда Дэнетора, а потом Блюстителем и принцем. А как неожиданно блюстителем стал наш отец!..

— Кирион, тогда была война…

— А если я все же погибну? Или заболею и умру?..

— Кирион, выслушай меня…

Старший брат внимательно посмотрел на него.

— Я хочу быть лекарем.

— Лекарем?.. — удивился Кирион.

— Да. Мне нравится лечить, мне это очень интересно…

— Но лорды…

— Отстань ты со своими лордами!.. — воскликнул мальчик. — Прости...

— Фэамир…

— Помнишь, ты рассказывал мне, что отца в детстве хотели отправить учеником во Врачебные Дома?

— Никто же не знал, из какого он рода, малыш…

— Но он уже взрослым жалел, что не стал лекарем.

— Как бы он стал Блюстителем, если бы он…

— Если бы он не стал Блюстителем, он, возможно, был бы еще жив! Ведь его не отравили бы в Харондоре… И не взяли в плен. Пожалуйста, Кирион… Поговори с дедушкой. Я умею держать меч в руке, хорошо стреляю из лука, знаю наизусть тактику основных битв… Но я хочу закончить военные занятия и пойти учеником во Врачебные Дома.

— Тебе уже шестнадцать, малыш. Тогда тебе надо идти в ученики прямо сейчас, а в Эмин-Арнен Врачебных Домов нет.

— Я пойду во Врачебные Дома Минас-Тирит…

— Тогда тебе придется оставить Эмин-Арнен и нас с Дедушкой...

— Эмин-Арнен — близко. Я буду приезжать настолько часто, насколько смогу. И ты ведь нередко бываешь в Столице.

— Я так привык к тебе, братик… Что я буду без тебя делать?

— Будешь играть с Амариэ. — Фэамир обнял его. — Я ужасно тебя люблю, но я не смею просить, чтобы вы с Дедушкой из-за меня вернулись в Минас-Тирит… Дедушке, конечно, лучше в Эмин-Арнен, и я понимаю это. Поговоришь с ним? Чтобы он отпустил меня? — Мальчик поднял голову и смотрел ему в глаза.

— Давай поговорим вместе…

— Ага. — Фэамир прижался к нему.

Когда урок фехтования кончился и мальчик переоделся, они поднялись в покои Деда.

— Милорд… — начал Кирион.

— Ты все-таки неважно выглядишь… Надо везти тебя в Эмин-Арнен. Я скажу приготовить на завтра повозку.

— Хорошо, милорд.

— Что это вы на меня так смотрите… — улыбнулся Принц.

— Дедушка… Фэамир хочет стать лекарем.

— Лекарем?.. — переспросил Фарамир.

— Да, — хором ответили братья.

— Отец сожалел, что не стал лекарем… И врачом была бабушка Альмариан… — продолжил Кирион.

— Из вашего отца получился бы хороший лекарь. Он был очень терпеливым и жалостливым человеком…

— Фэамир похож на него… И не только внешне.

— Это так неожиданно и… необычно… Чтобы юноша из знатной семьи стал врачом.

— Не все же знатным юношам убивать и калечить. Фэамир, оставь нас с Дедушкой ненадолго.

Мальчик поклонился и вышел.

— Милорд… Вспомните, как Фэамир плакал над растерзанной мышью.

— Он был тогда совсем малышом.

— Он не так уж сильно изменился. Вы можете представить себе, чтобы Фэамир смог убить человека?..

— Признаться, с трудом, — согласился Принц. — Хотя твой отец убивал.

— И страдал от этого.

— Да, это так.

— Милорд… Гондор сейчас — величайшее государство в Средиземье. Реальной опасности для нашей страны нет. Почему в спокойное время Фэамир не может выбрать мирное занятие? Лекари нужны всегда и порой больше, чем воины.

Фарамир помолчал.

— Тогда нам снова придется поселиться в Минас-Тирит… — вздохнул он.

— Фэамир говорит, что готов остаться в Столице один и навещать нас в Эмин-Арнен.

— Я сам по нему буду ужасно скучать... Но, наверное, все же придется отпустить его.

— Ну что? — спросил Фэамир, когда старший брат вышел из комнат Деда.

— Разрешил.

— Я так рад… Спасибо тебе.

— Бросаешь нас…

— Через несколько лет я закончу обучение и не буду с вами расставаться.

— Ты удивительный ребенок, Фэамир… Дедушка мог бы пригласить тебе любых учителей… Но ты выбрал дело, из-за которого тебе придется от нас уехать, — вздохнул Кирион.

На следующий день Фарамир, Кирион и Фэамир попрощались с Эарвэн, Линдиссэ и Эделионом и отправились в Эмин-Арнен. Принц и старший внук сели на одну скамью, Фэамир расположился напротив. Кирион еще не до конца оправился, и его укачало.

— В этих повозках так трясет… — пробормотал он.

— Не мучайся. Облокотись на меня и поспи, — предложил Дед.

— Вам не будет тяжело?

— Нет.

Кирион положил голову ему на колени, и тот укрыл его полой плаща. Наконец они вернулись в Замок.

— Кирион… приехали, — позвал Принц.

Юноша сел и схватился за голову.

— Болит?

Кирион кивнул.

— Я тебе отвар сделаю, — сказал Фэамир.

— Спасибо, братик.

Кирион вышел из повозки и подал Деду руку. К ним вышла домоправительница и поклонилась. Кирион удивился, что мать не спустилась их встретить, особенно после случившегося. Из дома выбежала Амариэ.

— Дедушка, братик! — Она обняла Кириона, а затем Принца.

— А я? — спросил Фэамир.

— И ты. — Девочка обняла его.

— Где мама?

— Мама болеет, — погрустнев, ответила Амариэ. — Она, когда узнала…

— Почему нам не сообщили?!

— Мама сказала, что вам не до этого…

Кирион поспешил наверх. Оказавшись около комнат матери, он очень тихо постучал. Ему ответили, и он вошел. Бледная Эрендис лежала на постели. Сын подошел, опустился на колени, взял с покрывала ее тонкую руку и поцеловал

— Кирион, бедный мой мальчик… — Она погладила его по голове.

— Все уже позади.

— Какая дрянь…

— Она сама себя наказала.

— Но что тебе пришлось пережить из-за нее.

— Она странная и, возможно, не вполне здорова… Была.

— Отец во сне… тогда… Он говорил беречь тебя…

— Невозможно уберечь от всего…

— Но он предупредил…

— Давайте забудем о ней.

— Ты такой бледный...

— Я свободен, и я на ногах. Это главное.

— Зачем было арестовывать тебя! Понятно же, что ты не мог этого сделать.

— Мама, это понятно вам, Дедушке, Фэамиру… Дедушке Минастану. По закону меня нужно было арестовать… И во всем разобраться.

— Зачем? Ты мог остаться под домашним арестом… В Доме Блюстителей.

— Есть законы и правила… Пожалуйста, не переживайте так…

Когда Кирион вышел от матери, он немедленно отправился к лекарю.

— Сердце, — ответил тот.

— Она… поправится?

— Ей уже лучше, хотя подобные потрясения могут ускорить ее кончину… И, боюсь, она не слишком хочет жить, а в деле выздоровления это очень важно.

Узнав о болезни Эрендис, в Эмин-Арнен немедленно приехали Эарвэн с мужем и Минастан. Отец и дочь почти не отходили нее, и теперь Кирион, навестив мать, уходил гулять или кататься верхом.

Летом вся семья уехала в Пеларгир, а в начале осени Фэамир вместе с Кирионом приехали в Минас-Тирит где, к некоторому удивлению Смотрителя, младший сын лорда Эарнила поступил учеником во Врачебные Дома. Оставив брата, Кирион решил пройтись по городу и навестить Линдиссэ. Принц и за ней дал хорошее приданое, так что Эделион выкупил домик в пятом Ярусе, где когда-то капитаном жил Эарнил. Причем, поселившись там, Эделион сохранил бОльшую часть обстановки, и Кирион любил у них бывать. Хозяева всегда были рады его видеть, и юноша засиделся допоздна. Когда он вышел, уже окончательно стемнело. Внезапно Кириона негромко окликнули. Он удивился, но подошел.

— Вы лорд Кирион Итилиенский? — спросил у него незнакомый молодой человек.

— К вашим услугам… С кем имею честь говорить?

— Я Зимратон, сын капитана Сакальтора из Ламедона. — Незнакомец с ненавистью смотрел на него.

— Что вам угодно?

— Отомстить за честь, доброе имя и жизнь моей сестры.

— Мне жаль, что ее жизнь…

— Замолчи! Сначала ты обещал жениться на ней, затем обесчестил, а потом, благодаря заступничеству и интригам Деда, тебе удалось свалить все на нее!..

— Это неправда.

— Меня не обманешь.

Кирион вздохнул.

— Мне не о чем говорить с вами. — Он хотел уйти.

— Зато мне есть о чем говорить с вами!.. Милорд, — с издевкой добавил Зимратон и преградил ему дорогу.

«Небо… Если он такой же ненормальный, как и его сестра… Что делать?.. До дома Эделиона сотня ярдов…»

— Что вы хотите? — спросил Кирион.

— Отомстить. Короткая же у тебя память.

— Это воскресит ее? — Кирион отступил в сторону дома Эделиона.

— Это даст облегчение ее душе и успокоит меня и моих родителей.

— Это не принесет ей облегчения, так как я ни в чем не виноват перед ней.

— Не рассказывай мне сказки, красавчик. Никто не верит в твою невиновность.

— Я не собираюсь с вами спорить, Зимратон.

— Правильно. — Ламедонец вытащил меч. — Сражайся, если не трус.

— У меня нет при себе меча, только кинжал. И я не стану с вами сражаться.

— Так я и думал… Ты еще и трус…

— Думайте, что угодно. Вы же слушаете только себя…

— Ты не уйдешь. — Зимратон снова преградил ему дорогу.

— Если вы хотите сразиться, то для этого у меня тоже должен быть меч. И поединки не проводятся ночью. Давайте выберем время и место. Я даю слово, что приду.

— Я не верю тебе. И ты не уйдешь, пока я не отомщу. — Зимратон приставил лезвие меча к горлу Кириона.

Тот молниеносно вытащил кинжал, отбил клинок и отскочил в сторону.

— Вы готовы мечом сражаться против кинжала, мастер Зимратон?

— Ты расплатишься жизнью за свое злодеяние! — Зимратон обрушил на Кириона новый удар, тот снова кинжалом перевел его в скользящий и увернулся.

— Это подло. Вы в кольчуге и с мечом.

— А ты — внук и наследник принца Итилиенского, а Зимрафель — дочь простого капитана.

— Какая здесь связь?

— Ты не пощадил ее… Ты знатный… — Зимратон обрушил меч. — Богатый… — Лезвие опустилось вновь. — Могущественный... поглумился над чувствами бедной девушки…

Кирион опять отскочил. «Он тоже безумен… С ним бесполезно говорить».

— Мастер Зимратон, то, что здесь происходит, это не поединок, это — покушение на убийство, и если сейчас появится караул… — Кирион снова отбил кинжалом преследовавшее его лезвие меча. — Вас будут судить…

Зимратон продолжил наносить удары, наконец первый достиг цели и полоснул Кириона по руке.

— Возмездие началось… — торжествующе заявил ламедонец.

— Тебе показалось в темноте.

— Нет!

Снова в тусклом свете фонаря мелькнул клинок. Кирион продолжил отчаянно сопротивляться, правда, с каждым ударом он отступал к домику Эделиона и Линдиссэ.

В одном из домов распахнулось окно. «Небо… — раздался чей-то голос. — Что это?» В доме напротив зажегся свет. «Хоть бы Эделион услыша… — Ах!..» — вслух выдохнул Кирион.

— Теперь не показалось?! — торжествующе воскликнул Зимратон.

Кирион зажимал рану на бедре. Хлестала кровь.

Люди выглядывали из окон. На улице становилось шумно.

— Я сделаю из тебя евнуха, скотина… И пошлю твоему Деду подарок… — Зимратон опустил меч и ударил Кириона в челюсть, тот, словно подкошенный, упал на камни мостовой.

«Что ты делаешь, окаянный!» — ахнула одна из женщин. «Гвардия! На помощь!» — раздался крик с другой стороны.

Услышав шум, Эделион выбежал на крыльцо.

— Ах ты, негодяй!!! — прорычал великан и бросился к преступнику.

Следом за мужем из дома вышла встревоженная Линдиссэ. «Эделион, это Кирион!» — ахнула она.

Увидев разъяренного Эделиона, чей рост был заметно больше шести с половиной футов, ламедонец на миг опешил. Тот подбежал и ударом ноги выбил меч из руки Зимратона, попутно сломав ему кисть. Ламедонец взвыл не то от боли, не то от неожиданности. Подоспевшая Линдиссэ склонилась над раненым.

— Эделион, он весь в крови…

Со стороны ворот к ним спешил гвардейский караул.

— Арестуйте его! — приказал младший капитан, подхватил друга на руки и побежал в сторону Врачебных Домов.

Гвардейцы скрутили воинственного ламедонца. Эделион через считанные минуты ворвался к лекарям и заорал так, что его было слышно на много ярдов вокруг.

— Лорд Кирион ранен в бедро и истекает кровью!

В Доме началось движение. Кириона немедленно отнесли в одну из комнат, где разрезали одежду и наложили жгут. Юноша уже был без сознания.

(C) 2020-2021 murzwin

Очнулся Кирион не скоро. Было довольно светло. Над головой белел незнакомый ему потолок.

— Кирион… братик, ты слышишь меня? — Заплаканный Фэамир в лекарской тунике и переднике наклонился над ним.

— Да… ма… лыш… — с трудом произнес он.

Обрадованный мальчик взял его за руку и прижал к щеке.

— Братик… Я так боялся, что ты умрешь… — На глазах Фэамира выступили слезы.

Кириону хотелось сказать ему что-нибудь хорошее, но даже язык и губы, казалось, налились свинцом, и он едва мог говорить.

— Только не умирай…

Скоро пришли Эделион с женой и Гвиндор.

— Он выживет?.. — спросила Линдиссэ старшего лекаря.

— Он потерял очень много крови. Очень… — Тот покачал головой. — Но все же держится… Будем надеяться, что молодость и крепкий организм…

— Все же… На какой исход рассчитываете вы? Если Кирион может умереть, то мы должны немедленно известить принца Фарамира и леди Эрендис, его мать.

— Лекарь всегда должен рассчитывать на благополучный исход и бороться за него, — с достоинством ответил тот.

Когда врач ушел, Линдиссэ сжала кулак от досады.

— Я у него спросила, может ли Кирион умереть… Если он умрет, а мы не известим Принца… Но, с другой стороны, если все уже не так опасно, то лучше не сообщать Дедушке и леди Эрендис… Они могут не перенести этого. Дедушка уже стар, а у нее слабое сердце. Что же делать?.. — Она заглянула мужу в лицо.

— Не знаю, милая, не знаю… — Эделион обнял ее и поцеловал в макушку. — Я бы их все равно известил...

— А если кто-нибудь из них умрет?.. Хотелось бы сообщить о случившемся, когда жизнь Кириона будет вне опасности. Капитан Гвиндор, что думаете вы?

Тот молчал, вспоминая мертвенно бледное, несмотря на загар, лицо юноши.

— Не знаю… Но мне кажется, Принц почувствует, что что-то случилось… и придет сам.

Кирион снова открыл глаза. Брат был рядом.

— Фэамир…

— Что, братик?.. — Мальчик потрогал ему лоб и погладил по волосам.

— Мама… — прошептал Кирион.

— Вызвать ее?

— Нет…

— Вызвать Дедушку?..

— Нет… Никого…

— Никого не нужно?

— Да… Не…

— Не нужно.

— Нет… Не…

«Небо, что же он хочет сказать», — совсем расстроился Фэамир.

— Не сообщай…

— Не сообщать им?..

— Да…

— Не буду. — Младший брат поцеловал его в висок. — Пить будешь?

— Да.

Фэамир бережно приподнял Кириону голову и поднес ко рту серебряный поильник.

На следующий день в Столицу приехал Принц и сразу направился во Врачебные Дома. Фэамир выбежал ему навстречу.

— Что стряслось, малыш?

— Какой-то негодяй напал на Кириона! Ранил его… Кирион потерял много крови…

— Где это произошло? Неужели в Городе? Где была гвардия?!

— Вроде бы, возле дома Эделиона… Я не знаю… Эделион принес его уже без сознания.

— Как он?

— Очень слаб, едва может говорить... Я провожу вас.

Принц и Фэамир прошли по коридору, поднялись по лестнице и вошли в просторную комнату с полуприкрытыми ставнями. Фэамир спешно придвинул Деду стул. Кирион проснулся и повернул голову.

— Мальчик мой. — Фарамир взял с покрывала бессильную руку.

— Дедушка…

— Можешь ничего не говорить. — Принц погладил его по руке.

Когда Кирион снова забылся, Фарамир вышел из комнаты и велел позвать Гвиндора и Эделиона.

— На лорда Кириона напал некто Зимратон, брат Зимрафель. Хотел отомстить… С мечом почти на безоружного… — доложил Эделион.

— Негодяй. Его арестовали?

— Да, он в тюрьме, милорд. Скоро его будут судить. Происхождения он не слишком знатного, так что, думаю, Король быстро с ним разберется.

Тем временем к раненому пришел лекарь. Он аккуратно снял бинты и Фэамир под его руководством начал обрабатывать брату рану. Кирион невольно поморщился от боли.

— Милорд, — лекарь повернулся к Принцу, — мне кажется, ваш наследник — не лучший вариант для обучения Фэамира, хотя они и братья. Мальчик старается, но он еще очень неопытен и может причинять лорду Кириону дополнительную боль.

— Пусть… — прошептал юноша. — Мне легче, когда он рядом.

Фэамир просиял.

Теперь Фарамир большую часть времени проводил у постели внука. Лекари сказали, что опасность для жизни миновала, но пока не позволяли забрать юношу в Дом Блюстителей. Младший брат трогательно ухаживал за ним. Кормил, поил, смазывал раны, поворачивал на бок. Умывал и причесывал, следил, чтобы вовремя укрыть или раскрыть его, а когда совсем уставал, просто ложился рядом, аккуратно обнимал Кириона и дремал.

— Что бы я без тебя делал?.. — в один из дней тихо спросил юноша.

— Скучал. — Фэамир подложил ему под голову еще одну подушку, укрыл полотенцем и приготовился кормить. — Если будет горячо — скажешь. А то я же тебя знаю… Терпеть будешь. — Фэамир попробовал пищу. — Ага. Ешь.

— Я еще зайду сегодня, — пообещал Принц, — у меня накопились кое-какие дела.

— Хорошо, — отозвался Фэамир.

— Тебе не скучно меня кормить?

— Почему мне должно быть скучно? Ты такой смешной сейчас.

— Смешной?

— Ничего, через месяц-два будешь похож на человека. Слегка.

— Ты очень добр…

— Я знаю.

Покончив с кормлением, Фэамир лег рядом.

— Если тебе будет что-нибудь нужно, обязательно скажи, — зевая, сказал он.

— Хорошо, малыш.

Проснулись они от голосов за дверью.

— Кто там еще?.. — пробурчал Фэамир, садясь на кровати.

— Кто бы это ни был, гони их, — отозвался Кирион. — Неужели больше негде поговорить?

Дверь в комнату открылась, и старший лекарь с поклоном впустил даму. Юноша приоткрыл глаза, надеясь, что это мать, но это была не она. Фэамир поклонился.

— Поставь мне стул, малыш, — велела леди растерявшемуся мальчику.

Тот выполнил ее просьбу и теперь выразительно смотрел на брата. Принцесса Эльвинг села у постели раненого и взяла его за руку.

— Как вы себя чувствуете, лорд Кирион?

— Благодарю за беспокойство, миледи, — тихо ответил он.

— Вы так бледны. — Эльвинг накрыла его кисть своей ладонью.

Кирион не знал, что ответить, и лишь смотрел на нее.

— Надеюсь, вы скоро поправитесь, и выпавшие вам тяжкие испытания останутся позади.

— Благодарю, миледи... я тоже… надеюсь… — пробормотал он.

Она улыбнулась.

— Миледи, — расхрабрился Фэамир, — мой брат еще очень слаб…

— Понимаю… — прекрасная дама поднялась. — У вас очень заботливый младший брат, лорд Кирион…

— Жаль, у меня не было жабы или хотя бы лягушки, — заявил Фэамир, когда за ней закрылась дверь.

Кирион усмехнулся, но ему было немного не по себе.

На следующий день принцесса пришла вновь и принесла букет белых роз.

— Я помню, что вы любите белые цветы…

— Белые цветы любит принц Фарамир… И белые розы очень любили его родители…

«Хоть бы Дедушка пришел…» — с тоской подумал он.

Она снова села рядом и взяла его за руку.

— Когда врачи обещают отпустить вас?

— Примерно недели через две… И я сразу уеду в Эмин-Арнен.

— Разумеется. Там вы скорее наберетесь сил.

«Нужно срочно рассказать Дедушке о ее визите и попросить у мастера Минохтара на завтра пиявок…» — подумал Фэамир и начал сопеть. Но принцессу это не смутило. Она склонилась над Кирионом и начала гладить его по голове.

— Не буду утомлять вас. — Эльвинг наклонилась и коснулась губами его лба.

— Фэамир, сделай что-нибудь… — умоляюще произнес Кирион, когда она ушла.

— А она тебе точно не нравится?.. Она очень красивая.

— Я не знаю… Но я не хочу, чтобы она приходила…

— Я запасу на завтра пиявок.

— Думаешь, ее это остановит?..

— А может, ужа? Я попрошу Эделиона.

Кирион негромко рассмеялся.

— Лучше уж небольшого дракона… А если без шуток, надо посоветоваться с Дедушкой.

— Ага, — согласился Фэамир.

Весь следующий день Принц оставался с внуками, но мальчик все равно утащил у лекаря Минохтара банку с пиявками. «Вечером верну на место…» — подумал он. Но, словно почувствовав их оборонительные меры, принцесса не пришла. Не появилась она и на следующий день, после чего Фарамир снова занялся делами.

На третий день, вскоре после того, как Дед навестил Кириона и ушел, на пороге комнаты в сопровождении смотрителя врачебных домов появилась принцесса Гилраэнь.

— Лорд Кирион… Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, намного лучше, — ответил Кирион, хотя это было не совсем правдой.

— Мне так жаль, что сначала девушка из моей свиты заставила вас пережить столько неприятных часов, а теперь ее брат попытался убить вас… Я замечала за ней некоторые странности и не должна была держать ее у себя. Простите…

— Вы очень внимательны и любезны, миледи. Но вашей вины в этом нет, и вам не за что извиняться...

— Надеюсь, вы скоро поправитесь, и случившиеся не скажется на вашем здоровье.

— Спасибо, миледи.

Наконец принцесса удалилась.

— Это не Врачебные Дома… Это — проходной двор…

— Ага, — согласился Фэамир.

— И где были твои пиявки?

— Я думал, что никто не придет...

Незадолго до ужина Фэамир зажег огонь в камине, велел Кириону лечь на бок, откинул покрывало и начал разминать ему спину.

— Не тяжело?.. — спросил старший брат.

— Терпи и не надейся.

— Терплю.

Послышались шаги. Братья переглянулись. В дверях возникла Эльвинг. Юноша спешно укрылся. «Тьфу ты, а я пиявок так и не взял...» — подумал Фэамир.

— Простите, что не навещала, лорд Кирион.

— С вашего позволения, миледи. — Мальчик поклонился и выскользнул из комнаты.

«Зачем же ты меня бросил, поросенок?!» — Кирион посмотрел брату вслед.

Теперь некому было придвинуть стул, но принцесса не смутилась и придвинула его сама.

— Вам лучше? Вы, наверное, уже очень устали лежать?..

— Это не навсегда... и мне не дает скучать Фэамир, — наконец ответил он.

«Как она выбирает наилучший момент, чтобы появиться? Ни Дедушки, ни лекаря… И даже Фэамира куда-то унесло… Не в Палантир же она смотрит?..»

Эльвинг ласково перебирала его волосы. Вдруг он понял, что не хочет, чтобы она уходила. Словно почувствовав это, девушка склонилась над ним. «Как же чудесно от нее пахнет…» Она улыбнулась и наклонилась совсем низко. Он восхищенно и растерянно смотрел на нее. Принцесса положила ладонь на его щеку, повернула его лицо к себе и поцеловала в губы. Кирион вздрогнул, и когда она отпустила его, на миг невольно потянулся за ней. Она поднялась и, словно видение, растаяла.

В комнату вошел Фэамир с сосудом, в котором извивались черные пиявки.

— Ушла? — разочарованно спросил мальчик.

— Где тебя балрог носил!.. — простонал Кирион.

Юноша дрожал.

— Тебе хуже?! Прости, братик. — Фэамир спешно укрыл его еще одним покрывалом. — Подбросить дров в камин?.. Кирион? Мастера Минохтара позвать?

— Нет. Прошу тебя об одном, не пускай ее ко мне…

— Как?!. Она же принцесса… Не могу же я ее поколотить… Кирион?..

Вечером, когда Фарамир пришел проведать его, внук начал умолять Принца забрать его.

— Мне намного лучше… Опасности для жизни нет… Фэамир уже прекрасно знает, как и чем смазывать эти дурацкие шрамы.

Фарамир потрогал ему лоб.

— Ты выглядишь совершенно больным.

— Мне станет лучше. Прошу…

— Я поговорю с мастером Минохтаром.

— Пожалуйста…

— Конечно, — согласился Принц, пытаясь понять причину его волнения и горячности.

На следующий день утром Кириона завернули в покрывало, сверху укрыли плащом и уложили в крытые носилки. Меньше чем через четверть часа он оказался дома.

— Другое дело… — пробормотал он. — Сюда они не придут...

Образ Эльвинг теперь преследовал его. Он видел ее серые лучистые глаза, чувствовал ее волшебный запах и почти ощущал шелк ее губ на своих. «Зачем она это делает?.. Ей все же удалось заставить меня думать только о ней…» Кирион был еще слаб и почти не вставал с постели. Читать юноша тоже пока не мог и был совершенно беззащитен перед чарами принцессы, образ которой теперь неотступно преследовал его.

Фаэмира пока отпустили из Врачебных Домов ухаживать за братом. Утром и вечером к раненому приходил лекарь. Скоро Кириону сняли бинты. После ухода мастера Минохтара он сел и откинул покрывало. След на предплечье почти зажил и краснел тонкой царапиной, но рубец на бедре оказался внушительным. «Не страшно… У отца было столько отметин на теле… И даже клеймо на плече. — Юноша снова лег. — Даже сидеть пока тяжело… Когда же я смогу встать?»

В дверь тихо постучали.

— Войдите.

Дверь открылась и в комнату заглянула Амариэ.

— Братик, бедный…

— Мама приехала?

— Да. Почему вы нам ничего не сообщили?

— Чтобы мама лишний раз не переживала.

Девочка погладила его по голове.

— Мама все равно узнала и очень сердилась и расстраивалась… Мы сразу собрались и поехали в Минас-Тирит.

В комнату вошли Фэамир и Эрендис. Не говоря ни слова, мать подошла к постели Кириона, села рядом и, наклонившись, обняла его.

— Ты совершенно белый… — наконец произнесла она, глядя на сына.

Кирион вспомнил отца, его белое исхудавшее лицо и губы, потерявшие цвет.

— Это от раны и скоро пройдет, — попробовал ее успокоить Кирион.

— Этот негодяй… — Эрендис покачала головой.

— Он в тюрьме, мама. Не думай о нем.

— Он на том свете, мой мальчик.

— На том свете?..

— Ему отрубили голову, братик. Еще пока ты был во Врачебных Домах, — сообщил Фэамир. — Тебе не стали ничего не говорить, чтобы не волновать тебя и не напоминать о случившемся. Можешь забыть о нем и больше не опасаться этой семейки.

— Хотел бы я знать...

— Что? — спросила Эрендис, целуя его.

— Нет ли в этой безумной семейке еще братьев или сестер?..

— Понятия не имею, сынок.

— Если есть, то они тоже могут захотеть отомстить…

— Тебе нужно поправиться. Не думай об этом.

— Его осудили без моих показаний?..

— Кирион, я же тебя попросила. Ради твоего же блага.

— Мне трудно не думать об этом. Кто же свидетельствовал против него?..

— Спроси у принца Фарамира, — предложила мать.

— Против него свидетельствовал Эделион… И еще пара жителей улицы, на которой все произошло. К тому же этот тип сам с гордостью описал Королю свой подвиг. В подробностях. Инголд нес стражу во Дворце и тем самым невольно присутствовал на суде, — пояснил Фэамир. — Он и Элессару наговорил дерзостей. Что тот покрывает преступления и грехи знати. Одним словом, Король не стал его щадить.

Кирион вздохнул.

— Неужели тебе жалко их? — спросил Фэамир.

— Нет… Жаль родителей. Они потеряли сразу двоих детей, да еще так ужасно.

— С другой стороны — они их так воспитали.

— Родители не всегда виноваты. Разве Дедушка плохо воспитывал дядю Эльборона?

Фэамир пожал плечами.

— Тебя сводить в уборную?

Кирион выразительно взглянул на брата.

— У тебя совесть есть? — спросил он, когда Эрендис и Амариэ вышли. — Нашел время, когда спрашивать…

— Зануда.

— Есть же приличия!..

— Думаешь, дамы не ходят в уборную?

— Отстань ты со своей уборной!

В дверь снова постучали, и вернулась Амариэ.

— Хочешь посмотреть, как я научилась вышивать?

— Конечно, хочу… — Кирион снова сел.

Фэамир негромко хмыкнул. Девочка вытащила из бархатного мешка работу.

— Очень красиво, Амариэ, очень…

— Хочешь, я вышью тебе тунику?

— Хочу, если тебе не трудно.

— Я сама сошью ее и вышью для тебя…

— Ты уже так хорошо умеешь шить?

— Если мне раскроят ткань, то смогу…

— Спасибо, милая. — Кирион поцеловал девочку и лег.

— Какого цвета?

— Выбери сама.

— Давно ты разбираешься в вышивках? — ехидно спросил Фэамир, когда сестренка снова вышла.

— Ей очень важны внимание и похвала, и, насколько я могу судить, она и вправду хорошо вышивает, особенно если учесть, сколько ей лет.

Через десять дней Кириона увезли в Эмин-Арнен, а Фэамир вернулся во Врачебные Дома.

— Приедешь, когда поправишься? — Младший брат провожал его до повозки.

— Конечно. А ты договорись заранее, чтобы в конце декабря тебя отпустили в Эмин-Арнен. Ведь дедушке исполнится сто десять лет!.. Фириэль обещала приехать. Леди Морвэн Ламедонская с сыном. Не знаю, приедет ли Эарвэн… Но хотелось бы, чтобы в этот день его внуки были рядом с ним.

— Все всё равно не будут… Глорэдель и Линдориэ…

— Хотя бы те, кто живет в Гондоре…

— Конечно, я приеду. А пока жду тебя. Что ж, я до конца декабря, что ли, скучать буду?

Братья обнялись, и скоро повозка увозила Принца, Кириона, Амариэ и Эрендис в сторону Эмин-Арнен. Теперь, когда младший брат был во Врачебных Домах, Кирион имел возможность много времени уделять Амариэ. Девочка была счастлива. Она показывала выздоравливающему брату вышивки и рисунки, играла ему на арфе, они по очереди читали вслух, разбирали шахматные партии. Кирион даже иногда уставал от нее, но вида не показывал.

— У тебя день рождения скоро… Что ты хочешь в подарок? — спросил старший брат в один из вечеров.

— Не знаю… У меня все есть, — со вздохом ответила Амариэ.

— А какой у тебя любимый подарок?

— Кукла, которую отец подарил мне перед смертью… Мне сказали тогда, что он болеет, и у него нет для меня подарка на день рождения… А он у него был… И в тот день… Я пришла к нему в спальню, и он последний раз встал с постели… И подарил ее мне. Я всегда ее вожу с собой…

— Эта кукла…

— С длинными темными волосами.

— В бордовом платье?

— Сначала, когда отец подарил ее, у нее было всего три платья… Белое, бордовое и синее. Теперь я научилась шить и сшила ей еще два: лиловое и зеленое.

— А ты не хочешь новое платье?

— Не знаю… — честно ответила девочка. — Знаешь, Кирион… Я хочу щенка.

— Щенка?..

— Большого, похожего на волка, но доброго.

— Хорошо. Я постараюсь раздобыть такого.

Через несколько дней, к восторгу Амариэ, в замок привезли щенка, и Кирион с удовольствием помогал сестренке возиться с ним.

(C) 2020-2021 murzwin

В ноябре исполнилось семь лет со дня смерти Эарнила. А спустя несколько дней — шестьдесят три года со дня его рождения. Кирион уже оправился настолько, что мог ездить верхом и решил проведать Фэамира, которого не видел почти месяц. Он провел два дня в Столице и уже собирался уезжать, когда ему сообщили, что его хочет видеть Элессар. Пришлось отложить отъезд и отправиться во Дворец. В назначенный час он вошел в Малый Зал. Король был один. Кирион вежливо поклонился.

— Лорд Кирион… Вам в декабре исполнится двадцать пять…

— Да, это так, милорд.

— Вы наследник дома Хурина, и я хотел бы, чтобы вы со временем стали Блюстителем.

— Как вам будет угодно, милорд.

— Но вы очень молоды, и у вас мало жизненного опыта для этого служения.

— «Неужели плена и смерти отца мало?.. Я давно перестал быть ребенком…»

Король пристально смотрел на него, словно хотел прочитать его мысли.

— Блюститель Гондора должен быть взрослым ответственным человеком и знать жизнь. Также он должен быть воином и иметь боевой опыт, — продолжил Элессар.

Кирион насторожился.

— Вы отправитесь в Харондор помощником коменданта Восточной крепости.

Пораженный юноша замер и ничего не ответил.

— Надеюсь, что трех лет там будет достаточно.

— Трех лет?! — ахнул Кирион. — Милорд… — опомнившись добавил он.

— Для того, чтобы вы несли службу наравне со всеми, вам не позволяется использовать свое имя и титул. Вы назоветесь капитаном Хурином сыном… Мардила.

— Но… я не капитан, милорд.

— Я произвожу вас в капитаны. Указ будет подписан в ближайшее время.

— Милорд… Если возможно, я хотел бы остаться…

— Остаться? — переспросил Элессар.

— Да. Принц Фарамир, мой Дед, очень стар. И может уйти в любой миг.

— Тем не менее, вы оставили его и ушли в море после смерти вашего отца.

— Он был все же моложе… И если я теперь уеду, кто будет помогать ему?

— У вас есть брат.

— Ему нет и семнадцати, милорд. И он поступил учеником во Врачебные Дома…

— Я что-то слышал об этом… Но я не могу подстраивать интересы Гондора под вашу семью. Если принцу Фарамиру нужна поддержка и помощь, то ваш брат может на время прервать обучение и вернуться к Деду.

— Милорд, я старше и опытнее Фэамира… Прошу вас, позвольте мне пока остаться. Не думаю, что принц Фарамир проживет долго. Как только он… уйдет в мир иной, я поеду куда угодно.

— Он может прожить еще достаточно долго, а Гондору нужен Блюститель. Через три года вы, если покажете себя достойным этого, сможете им стать. Самое позднее через неделю вы должны отправиться к месту службы.

— Неделю?!

— Да.

— Милорд, прошу вас… Умоляю… — Кирион опустился на колени. — В чем я виноват, что вы так срочно отсылаете меня? Я готов понести любое наказание, но прошу лишь об одном… Не разлучайте меня с Дедом… После его смерти…

— Лорд Кирион, довольно. Я не собираюсь с вами спорить. Я сообщил вам свою волю, и вы должны ее исполнить. Если Принцу станет хуже, вас немедленно известят, и вы сможете приехать к нему.

— Милорд, Харондорские крепости расположены за сотни миль отсюда… Я просто не успею…

— Лорд Кирион, если Высшим Силам будет угодно, вы успеете увидеться и проститься с ним.

— Милорд… пожалуйста… — По лицу юноши потекли слезы.

— Не пытайтесь меня разжалобить, вы мужчина или нет?! Встаньте!

Кирион повиновался.

— Милорд… Позвольте мне остаться хотя бы до дня рождения Принца...

— Хорошо, но до января вы должны уехать. Можете идти.

Юноша поклонился и вышел из Зала.

«Что это? За что?.. Неужели из-за истории с Зимрафель… Но я же ни в чем виноват. Или он не до конца поверил мне?.. Но я могу не покидать Итилиен, даже не покидать Замок…» Он вытер слезы, вышел из Дворца и покинул Цитадель. Немного подумав, он отправился в Пятый Ярус к капитану Аксантуру.

— Заходи, — приветствовал его капитан.

— Господин капитан… Вы обычно всё и про всех знаете…

— Что-нибудь случилось?

— Случилось. Меня отправляют… Вернее высылают… из Гондора. В Харондор. — Кирион поднял глаза на Аксантура. — Что мне делать?..

— А какие у тебя есть варианты? Или послушаться или устроить… государственный переворот, — усмехнулся капитан.

— Господин капитан, мне сейчас… не до шуток…

— Я не шучу.

— Я не могу оставить принца Фарамира… И, главное, во имя чего?!

— Во имя интересов Гондора, естественно.

— Небо, неужели в Гондоре нет капитанов с опытом, которые могли бы отправиться в Харондор вместо меня?.. Я слышал, что даже офицеров в те края посылают преимущественно по их желанию, так как там хорошее жалование. Мне же велели убраться туда до начала января в приказном порядке.

— Интересы Гондора бывают разные.

— О чем вы?..

— Тебя высылают из-за того, что в тебя влюблена старшая из принцесс. Да и младшая тоже.

— Но… я в чем виноват?..

— Не будь таким наивным. Для наказания вовсе не обязательна вина. Ты виноват лишь в том, что благороден, воспитан и весьма хорош собой.

— Небо… Мне не нужны ни старшая, ни младшая… Как жаль, что мне еще рано жениться. Я бы женился, и, может быть, тогда бы меня оставили в покое…

— За оставшиеся полтора месяца ты точно не женишься. И на твоем месте я все же не стал бы торопиться… Ошибиться легко, а потом всю жизнь жить.

— Я не могу оставить принца Фарамира, не могу… Я нужен ему… И мне дорог каждый час рядом с ним…

Аксантур вздохнул.

— А если я пойду к Королю и скажу, что не собираюсь жениться на его дочерях?..

— И оскорбишь его?

— ?

— Кирион, мальчик, ты должен быть влюблен в них и страстно желать этого.

— Я ничего не понимаю… — Кирион покачал головой.

— Все знатные юноши должны быть в восхищении от принцесс. Но кого они осчастливят, выберет Король. А ты предлагаешь пойти к нему и заявить, что они тебе не нужны.

— Если он настолько не хочет брака между мной и одной из них, что готов отправить меня в ссылку…

— Когда тебя арестовали, принцесса Эльвинг, узнав об этом и о том, в чем тебя обвиняют, рыдала несколько дней… И прямо заявила отцу, что любит тебя. Элессар даже колебался, но лорд-Казначей и лорд-Хранитель убедили его, что ваш брак может нарушить баланс сил в стране. Второй по знатности род в Гондоре — принцы Дол-Амрота. Но если ты женишься на старшей из принцесс, то непонятно, какой дом после этого считать знатнейшим, так как сын от такого союза будет старшим внуком Элессара…

Кирион покачал головой.

— Также они напомнили государю, что ваш род был правящим родом Гондора более чем девять веков... А если учесть, что уже все привыкли к Элессару и его ореол несколько поблек…

— Они боятся, что, став супругом Эльвинг, я захвачу власть? — усмехнулся Кирион.

— Король не боится. Он слишком уверен в своей недосягаемости. Но вашего брака не хочет. И когда принцессы еще и начали бегать за тобой, навещая во Врачебных Домах...

— Они хоть бы поинтересовались, нужна ли мне эта Эльвинг…

— Должна быть нужна. Иначе это оскорбление.

Кирион схватился за голову.

— Капитан Аксантур, что мне делать?..

— Устроить переворот.

— Меня казнят.

— Тогда поезжай в Харондор.

— Но я не могу оставить Принца…

— Думаешь, ему будет хорошо в Харондоре?..

— Капитан Аксантур…

— И, пожалуйста, не занимайся членовредительством, чтобы оттянуть отъезд.

— Вы считаете, что нужно ехать?

— Нет, но у тебя нет выбора.

— Благодарю, господин капитан.

Кирион вышел от Аксантура и направился во Врачебные Дома. Там он попрощался с братом, ничего ему не сказав, и отправился в Эмин-Арнен. Мысль о скором отъезде и расставании с родными угнетала его, тем тяжелее ему было не показывать этого. Стремительно летели дни. Он старался не разлучаться с Дедом, а в оставшееся время, возился с младшей сестрой. В декабре в Замке начали готовиться к юбилею Принца. За неделю до события прибыли Фириэль с мужем и детьми, а через день из Дол-Амрота все же приехала Эарвэн с супругом. Кирион пытался погрузиться в суету и не думать о том, что его ждет.

За два дня до юбилея Деда ему исполнилось двадцать пять, родные и домочадцы искренне поздравили его. Кирион старался вести себя как обычно, но в конце концов Принц заметил, что он грустнее обычного.

— Что тебя тревожит? — спросил он, когда после ужина юноша ушел к себе.

Тот не знал, что ответить. Принц только сегодня, поздравляя именинника, отметил, что Кирион очень помогает ему и что скоро он со спокойной душой передаст внуку и наследнику управление Итилиеном… Но, с другой стороны, до конца декабря оставалась всего неделя, и на днях Дед все равно бы узнал, что юноша покидает его.

— Король хочет отправить меня в Харондор.

— В Харондор? Но зачем? Надолго?

— На три года.

— На три года?! — Принц сел. — Но почему же он даже не посоветовался со мной? Я хотел к лету полностью передать тебе управление княжеством.

— Короля это не волнует.

— В Гондоре столько капитанов… Как он объяснил это?

— Для меня — что он хочет, чтобы я набрался жизненного и военного опыта для того, чтобы стать блюстителем, но капитан Аксантур сказал, что причина совсем в другом.

Расстроенный Фарамир взглянул на него.

— Король хочет отвлечь от меня своих дочерей.

— Можно было отправить их в Арнор… — Принц покачал головой.

— Зачем отправлять родных дочерей, когда можно вышвырнуть чужого сына и внука…

— Я потерял сына… и надеялся, что, помня об этом, Элессар не тронет тебя…

— Он считает, что у вас есть Фэамир.

— Фэамиру около семнадцати, он живет во Врачебных Домах, и я совсем не готовил его себе на смену… Неужели Король думает, что три года исцелят их?

— По-видимому, за это время он постарается выдать их замуж … — вздохнул Кирион.

— Я поеду к Элессару. Довольно терпеть. Он совершенно не щадил твоего отца, и тот в конце концов заболел и умер. Я не отдам ему еще и тебя.

— Не надо, милорд. Я просил его, даже умолял… — Кирион усмехнулся. — Хотя бы вы не унижайтесь перед ним… Он этого не стоит.

— Мальчик мой, то, что он этого не стоит, я понял много десятилетий назад… Но ты очень дорог мне…

— Он не прислушается к вам. И вам будет еще горше и больней. Будем надеяться на лучшее. Что я вернусь, а если принцессы выйдут замуж, мне позволят сделать это раньше… Я тоже очень расстроен, милорд, что не смогу помогать вам… Но, думаю, если потребуется, Фэамир быстро сможет научиться.

— Я готовил тебя пять лет… И ты был старше.

— Фэамир не стремится к власти. Вы можете объявить своим наследником Барахира Ламедонского, если со мной что-нибудь случится… Его готовили к управлению Провинцией. А Фэамиру достанется поместье.

— Не говори так… Я не перенесу твоей гибели…

— Я постараюсь вернуться. А если нет… То мы встретимся там.

— Ты веришь в это?

— Хочу верить. — Кирион подошел и обнял его.

На следующий день приехала леди Морвэн Ламедонская с дочерью, сыном и невесткой. Кузен был старше Кириона на одиннадцать лет и производил впечатление разумного и приятного человека. «Что ж, он тоже родился наследником Итилиена…» — подумал юноша.

Наступил сто десятый день рождения Принца. Все его внуки и правнуки были с ним, не считая Глорэдэль и Линдориэ, и праздник получился семейным и теплым. Кирион заставлял себя улыбаться и вести себя как ни в чем не бывало. Через день после торжества уехали Эделион и Линдиссэ с маленьким Хурином, Фэамир решил поехать вместе с ними. Кирион не смог себя заставить рассказать брату об отъезде и только, к удивлению Фэамира, просил беречь Деда.

— Ты странный. Я должен беречь его будучи в Минас-Тирит, в то время как ты живешь вместе с ним...

— Мало ли что может со мной случиться.

— Ладно. — Фэамир обнял его. — Приедешь ко мне?

— Боюсь… Боюсь, в ближайшее время не получится…

— Я так и знал…

— Я приеду при первой же возможности, — горячо произнес старший брат и крепко обнял его.

Фэамир слегка удивился, но не обратил на это особого внимания. Кирион собрал вещи и теперь думал, кого ему взять в качестве сопровождающего. Даже в это время путешествовать по Харондору в одиночку было опасно. Но его сомнения скоро разрешились. В Эмин-Арнен приехало три гвардейца из Минас-Тирит, чтобы проводить его. Главный из них прямо заявил юноше, что чем скорее они отправятся, тем лучше. — «Конечно, они отвезут меня в Харондор и вернутся домой, к семьям… И им не хочется тратить лишние дни»...

Накануне отъезда Кирион и Принц не ложились. Они проговорили всю ночь, и когда небо на востоке начало светлеть, юноша переоделся в дорожное платье и спустился вниз. Он преклонил колени, Дед благословил его, поднял и крепко обнял. Четыре всадника тихо выехали из ворот и повернули на юг.

Первые часы Кирион все время оборачивался и смотрел на Замок. У него отняли Деда, семью, привычную жизнь, даже имя, и, с чем ему было особенно тяжело смириться, — отчество. Теперь он был капитаном Хурином, сыном Мардила, и лорд Кирион снова умер. Воскреснет ли лорд Кирион Блюстителем спустя три года?.. Или это на самом деле конец? Юноша чувствовал, что уже не будет прежним… Он обернулся, последний раз взглянул на Эмин-Арненский Замок, прежде чем тот окончательно скрылся из виду, и подумал, суждено ли ему вернуться туда. Он посмотрел на своих молчаливых спутников, которые напоминали, скорее, конвой осужденного, чем свиту. Заночевали они на постоялом дворе, а потом на рассвете снова двинулись дальше.

— Вы поедете со мной до Крепости? — прервал молчание Кирион.

— Нет, ми… господин капитан, — поправился офицер, — до Харондора. Дальше вас проводят местные гвардейцы.

— «Значит, они скоро вернутся домой… Счастливые». Было ветрено, и Кирион поежился.

Через несколько дней они достигли Пороса, где в ближайшем постоялом дворе Кириона встретили новые сопровождающие. Там гвардейцы Минас-Тирит простились с ним, и опальный лорд отправился дальше. Харондорцы уже знали его только как Хурина и держались довольно сухо. По-видимому, они почувствовали, что тот едет в ссылку. Погода в Харондоре, хотя он был расположен южнее, оказалась много хуже. Если леса Итилиена защищали путников от ветра, то в степи от него не было никакой защиты. Поднимая тучи пыли, ветер пронизывал юношу насквозь. Песок был в глазах, во рту, в волосах и даже под нижней рубашкой.

Теперь постоялые дворы были маленькими и неудобными. В Итилиене Кирион каждый вечер думал о том, что между ним и его родными легло еще несколько десятков миль, теперь же он хотел поскорее добраться до места службы. Наконец, спустя неделю, на горизонте появились очертания крепости.

— Это Восточная крепость? — с надеждой спросил Кирион.

— Нет, Восточная за ней, еще в двух днях пути.

Прошло еще два утомительных дня, и новоиспеченному капитану подтвердили, что перед ним место его службы. Уже начинало темнеть, когда они достигли цели и по откидному мосту пересекли ров и попали внутрь. Кирион привел лошадь в конюшню и направился к Коменданту. Тот гадал, почему у него забрали предыдущего помощника, и теперь с любопытством ждал нового.

Кириона проводили к нему, и юноша, сбросив капюшон, поклонился.

— Меня зовут Хурин, сын… Мардила, господин Комендант. Я...

— Ты хочешь сказать, что это тебя прислали мне в помощники?!

— Да, это распоряжение Короля.

— Небо!.. Эарнур!.. Посмотри, что нам прислали из Столицы!

Показался суровый мужчина средних лет.

— Что случилось, господин Комендант?

— Ты посмотри, кого нам прислали вместо капитана Телемнара!..

Тот посмотрел на Кириона и пожал плечами.

— Наверное, Король что-то думал, когда…

— Я знаю, что он думал… Что мы сделаем из этого мальчишки воина. Мало нам харадцев и кхандцев, мы же себе и помощников должны сами воспитывать. Ты хоть меч в руках держать умеешь? — обратился он к Кириону.

— Разумеется, господин Комендант.

— И какой у тебя опыт командования?

— Никакого.

— Вот!

— Значит, будем учить, — философски заметил Эарнур.

— Скажи мне, вот какого балрога надо было забирать у нас толкового, опытного Телемнара и присылать этого… глазастого цыпленка… — Комендант снова повернулся к Кириону. — Сколько тебе лет?.. Двадцать? Двадцать два?

— Двадцать пять.

— Утешил.

Появился пожилой, но не старый человек без меча и кольчуги.

— Господин капитан, я слышал, прибыл новый помощник?.. — произнес он.

— Да, мастер Келегорм, любуйтесь. — Комендант махнул рукой на Кириона. — Будто у меня здесь приют для детей!..

Он помянул столичное начальство «добрым» словом и сел возле огня.

— Что мне с тобой делать?..

«Отправьте меня назад в Гондор, господин капитан», — подумал Кирион.

— Я в вашем распоряжении, господин капитан.

— Как, ты сказал, тебя зовут?

— Хурин, сын Мардила.

— Откуда ты родом?

— Из-под Пеларгира, господин капитан.

— Из-под Пеларгира… Не женат, наверное?..

— К счастью, нет, господин комендант, — искренне ответил юноша.

Мужчины расхохотались.

— А ты забавный… Ладно… Делать нечего… Придется любить и жаловать… Иди, тебе покажут твои комнаты. Через полтора часа ужин, присоединяйся.

(C) 2020-2021 murzwin

Кириона проводили в его новое жилище. Комнат было две, и обе маленькие. В углу уже лежали его вещи.

— У вас есть купальни? — спросил юноша у провожатого.

— Нет, господин капитан... У нас есть баня, — ответил он на удивленный взгляд Кириона.

— Хорошо, где она? Мне нужно вымыться.

— Сейчас вечер и, вообще, не банный день.

— Банный день?

— Баню делают один-два раза в неделю, господин капитан.

— А в остальное время?

— Всем достаточно. Древесину везут из Гондора, и нужно, чтобы ее хватило на отопление до весны. Попросите котелок на кухне... Поставите на печь, вода согреется, и вы обмоетесь.

— Спасибо, — вздохнул Кирион и начал разбирать вещи.

Минут через десять провожатый вернулся и принес котелок с горячей водой и корыто.

— Держите.

— Спасибо! — обрадовался юноша.

— Холодная вода — в умывальнике. Но учтите, с водой в крепости не очень хорошо.

— С чем же здесь хорошо? — не выдержал Кирион. — Дров мало, воды мало...

Воин взглянул на него.

— Поговорите с господином Комендантом. — Мужчина сухо поклонился и вышел.

Юноша налил в корыто воду из котелка и развел ее содержимым умывальника. Ему едва хватило ее, чтобы худо-бедно обмыться.

Он подсушил волосы у печи, надел камзол и отправился искать трапезную. Его отвели к Коменданту. В небольшом зале сидели Комендант, Эарнур, пожилой мужчина и еще два воина.

— Добро пожаловать в Восточную Крепость, — заявил Комендант. — Я, как ты уже понял, капитан Анборн. Это — мой лучший друг и правая рука, младший капитан Эарнур… Это — мастер Келегорм, главный лекарь. А это — господа Финрод и Астальдил, офицеры.

— Очень приятно. — Кирион поклонился. — Хурин, сын Мардила.

— Садись.

Юноша отодвинул стул и сел.

— Ну, рассказывай, как ты дошел до жизни такой...

Кирион удивленно взглянул на него.

— В нашу Крепость от хорошей жизни не едут… — Комендант с чувством укусил поданную на ужин куриную ногу. — Сюда едут за высоким жалованием… Но, судя по твоему камзолу, не похоже, чтобы твоя семья нуждалась в деньгах…

— Меня отправил сюда Король, для того чтобы я набрался опыта…

— Нет, ну я так и знал… В Гондоре они уже воевать разучились. Только на турнирах балуются. Турниры любишь? — Он взглянул на своего нового помощника.

— Нет, господин Комендант.

— Нет? А что ты любишь?

— Я?.. Море люблю…

— Море?! А, ты же из-под Пеларгира… Так почему же ты не пошел во флот?

Кирион понял, что сказал лишнего.

— Так получилось, господин Комендант… У нас в роду не было моряков.

— Значит, не стал нарушать традицию…

— Получается, так.

— Расскажи про свою семью. Я вот сюда поехал, чтобы заработать на приданое для четырех девиц… Да так и остался. — Комендант отхлебнул вина и вопросительно взглянул на Кириона.

— Мой отец умер несколько лет назад…

— Кем он был?

— Капитаном.

— Гвардейским, наверное?

— Да.

— По тебе видно, что жили вы очень хорошо.

Кирион не ответил.

— Братья, сестры есть?

— Да, младшие.

— Ну, тогда понятно: деньги нужны, опыт нужен… — Комендант обглодал кость. — С мясом у нас тут не очень, держим кур. Опять-таки, яйца…

— «С водой плохо, с дровами — плохо, с мясом — тоже».

— Иногда удается купить что-нибудь у местных, — продолжил Анборн.

— У харондорцев? — уточнил Кирион.

— Нет, у харадских охотников. Нашего населения в этих краях нет.

— Тогда что же стережет эта крепость?..

— Наши границы, гондорские земли.

— Харадцы хотят их отнять?

— Ты бы хотел, чтобы граница с ними шла по Поросу в районе южного Итилиена?

— Наверное, нет…

— И я про то же... Ты чего почти не пьешь?

— Мне хватает.

— Ничего, научим…

Наконец трапеза подошла к концу, и Кирион попросил отпустить его.

— Отдыхай, — согласился Комендант.

Юноша вернулся к себе. В комнате едва теплилась тусклая масляная лампа. «С таким светом не почитаешь… — Он вздохнул, разделся и забрался под одеяло. — Где-то далеко… за сотни миль отсюда… на северо-западе… Тепло, светло и уютно. Дедушка, скорее всего, читает… Амариэ вышивает или нянчит любимую куклу… А у ее ног дремлет Митгараф… Фэамир, наверное, дуется, что я не приезжаю… Хотя ему уже, наверное, сказали. Мама…»

Тем временем в офицерской трапезной Комендант приказал принести еще бутылку.

— Что скажете?

— Что тут скажешь? Посмотрим, — ответил Эарнур.

— Вы верите, что его отец был обычным капитаном? — поинтересовался Лекарь.

— Не обычным, гвардейским.

— Мальчишка явно принадлежит знатному роду.

— ?

— И, скорее всего, отправлен в ссылку.

— Почему вы так думаете, мастер Келегорм?

— Капитан Анборн, видна порода. Держится он скромно, но с каким достоинством. И вы думаете, других делают капитанами без опыта в двадцать пять лет?

— И то верно… Допустим. Но почему в ссылку?..

— Зачем бы мальчика двадцати пяти лет из знатной семьи отправлять в наше захолустье?..

— А знатным юношам боевой опыт не нужен?..

— Обычно боевой опыт нужен для тех, кто хочет стать капитаном, а он уже капитан.

— В ссылку отправляют в наказание… Но его при этом не разжаловали… Здесь что-то не сходится, мастер Келегорм.

— Поживем — увидим, — ответил лекарь.

Утром Кирион встал и подошел к окну. Насколько хватало глаз, перед ним простиралась унылая серая степь. «Ну и местечко… Сначала Эарвэн должна была уехать из Столицы, чтобы наследничек забыл о ней… Теперь я вынужден скрываться в этой дыре, чтобы королевские дочери спокойно вышли замуж…» Он оделся и отправился к Коменданту.

— Завтракать и обедать будешь с солдатами и тем же, что едят они. Командиры должны знать, чем кормят их воинов. Опять же, повар больше стараться будет.

— Хорошо, господин Комендант.

Через несколько минут Кирион пришел в трапезную и сел на небольшом возвышении лицом к солдатам. Те с интересом изучали нового командира. Потом юноша наблюдал за их тренировками. Показался Анборн.

— Сколько всего воинов в крепости, господин Комендант? — спросил Кирион.

— Шестьдесят солдат, шесть десятников, два офицера, младший капитан Эарнур, помощник Коменданта, то есть ты… Комендант, то есть я… Лекарь Келегорм и четыре его помощника. Ну, и самый главный человек — повар Кальмакил… — усмехнулся тот.

— Семьдесят семь получается…

— А ты хорошо считаешь.

— Не мало?

— Крепость хорошая, надежная. Много воинов на оборону не нужно… Наоборот, всех же надо еще прокормить… Взять нас можно только измором. Так что больше народу нельзя. Продовольствие быстро кончится...

— Понятно, господин Комендант… Позвольте спросить?

— Спрашивай.

— Вы давно здесь?..

— Двенадцатый год пошел. Ничего, первый год тяжеловато будет, потом привыкнешь… Надо во всем видеть хорошие стороны… Зато у нас тут нету баб… Я вот дочек замуж выдал, а назад не вернулся… Раз в месяц пишу супруге… И домой не собираюсь, — подмигнул он.

— Благодарю, господин Комендант.

— Не огорчайся… У нас тут вполне себе жизнь. Финрод в шахматы хорошо играет… Астальдил — пишет стихи.

— Стихи?

— Да, и очень недурственные, кстати. Вечером не убегай сразу после ужина — и увидишь.

— Спасибо, господин Комендант.

— А на праздники можно махнуть в соседнюю крепость…

После куриного ужина Финрод принес шахматы, расставил фигуры, и они с Кирионом начали играть. Остальные наблюдали. Ходов через десять юноша поставил сопернику мат.

— Сказывается, что давно не играл, — проворчал тот. — Еще партию?

Кирион согласился, но скоро Финрод был снова побежден.

— Хорошо играешь… — заметил Комендант.

— Спасибо, — пробормотал Кирион вертя в руках ладью.

— Еще партию? — предложил Астальдил.

Финрод и Кирион снова расставили фигуры.

— Ты смотри, сейчас ферзя прозеваешь!.. — заметил Комендант.

— Сам вижу. Не мешайте, господин Комендант, — ответил Финрод.

— Эээ… Тьфу ты… Он всего равно его съел… — спустя несколько ходов расстроился Анборн.

— Да, без Блюстителя играть плохо… — согласился Эарнур. — А как вы к блюстителям относитесь, капитан Хурин? — спросил он, глядя на Кириона, державшего в руках свежесъеденного белого ферзя.

— Хорошо…

— Гондор, кстати, уже сколько лет без блюстителя? Семь?

— Да, семь с половиной. Последние месяцы жизни лорд Эарнил уже не мог выполнять свои обязанности… — снова забылся Кирион.

— Говорят, неплохой дядька был… Куча детишек осталась, — произнес Комендант.

— Ой, там детишки по миру не пойдут… — заметил Астальдил. — Не то, что в обычных семьях...

«Хорошего отца ничто не заменит… Можно подумать, если есть деньги и крыша над головой, то и отец не так нужен… — подумал Кирион. — Семь лет… Небо, уже семь лет!..»

— Финрод, сдаваться будешь? Без ферзя-то как? Хотя Гондор, вон, без блюстителя живет… Раньше без Короля жили, теперь без блюстителя… — заметил Анборн.

— У нас тут что Король, что блюститель… Провались Минас-Тирит в тартарары — мы только через две недели узнаем, — сказал Лекарь.

— И то верно.

— Господа, вы мне думать мешаете! — воскликнул Финрод.

Кирион, сообразив, что выиграть третий раз подряд будет неразумно, свел партию вничью.

— Вот видишь, Финрод… Разыгрался немного — и уже ничья, — подбодрил его Комендант. — Еще партию?

Но тот явно наигрался.

— Господин Комендант, а где можно взять хорошую лампу? — спросил «Хурин».

— А что не так с твоей лампой?

— Она дает очень мало света.

— Ты что, боишься мимо кровати промахнуться? — спросил Анборн.

Остальные захохотали.

— Нет, но с ней совершенно невозможно читать…

— Читай у нас тут после ужина… — предложил Комендант. — Здесь вполне светло и лампа хорошая…

Кирион мрачно посмотрел на него.

— Пойми, если каждому из нас в комнату да такую лампу… Это ж сколько масла на шестерых уйдет…

«Воды нет, дров нет, еды нормальной нет и масла нет!!! — Кирион шел к себе, внутри у него все клокотало… — И потому я должен коротать с ними вечера. Сюда бы королевского сыночка… За опытом». Он упал на кровать, и она противно скрипнула.

— Господин Комендант, неужели здесь не раздобыть нормальную лампу и не купить масла?.. У тех же местных, — на следующий день поинтересовался Кирион.

— У местных? Масло? Лампу? Да ты большой шутник, парень… — заявил Комендант.

— Господин Комендант, почту привезли…

— О! — Анборн направился к прибывшей повозке, доставившей, в том числе, и почту.

Скоро он отошел с письмом в руках.

— Еще пишет? — поинтересовался Эарнур.

— Да. И даже жбан варенья прислала…

— Это хорошо… А моя Мериль приехать хочет…

— Чего это ради?

— Два года не виделись…

— И что? Напиши ей… М-м-м-м... Что у нас тут со стороны Кханда активизировались кочевники. И ехать опасно.

— Она не из пугливых.

— Что же это… Ее в плен возьмут, а нам ее выручать… — Анборн задумался. — А если ей написать… Что у нас тут эпидемия? Посоветуйся с мастером Келегормом, чтобы правдоподобно было.

Кирион тихо вздохнул… И это только его третий день в крепости. Третий! Из тысяча девяноста пяти…

— Эй, Хурин!..

Юноша не ответил.

— Хурин! Ты что спишь?

— Н-нет, простите господин Комендант… Я думал, вы не мне…

— А кому же еще?!

— Хурин — распространенное имя, — нашелся Кирион.

— Ладно… Завтра повозка поедет назад. Можешь отправить письмо… Если есть кому писать… — добавил он.

К Коменданту подошел лекарь Келегорм.

— Ой, мастер Келегорм… Вы очень кстати, помогите, пожалуйста, Эарнуру написать письмо супруге, что у нас тут эпидемия, а то она прошлый раз два месяца у нас просидела. Будьте так добры.

— С этим нужно быть аккуратным, господин Комендант. Представляете, если она начнет болтать об этом? Если это дойдет до ушей начальства, они могут прислать проверяющих или вообще отрезать нас от остального мира…

— Мастер Келегорм, а вы напишите так, чтобы не прислали и… не отрезали. И пока сюда кто поедет, всегда можно сказать, что уже поправились все. Вон, можно написать, что новый помощник Коменданта приехал и всех заразил. — Анборн кивнул на Кириона, и тот мрачно посмотрел на него в ответ.

— Вот вы, господин Комендант, и помогите Эарнуру с письмом, — ответил Лекарь.

— Эй, капитан Хурин!..

— Да, господин Комендант.

— Ты в болезнях разбираешься?

— Не очень.

— Жаль. Нужно помочь хорошему человеку. Написать, что у нас эпидемия. Но так, чтобы жена не поехала, а начальство не начало нервничать…

— К сожалению, я не смогу помочь вам с этим, господин Комендант, так как плохо разбираюсь в болезнях.

Анборн вздохнул.

Улучив свободную минуту, пока не стемнело, Кирион отправился к себе и написал письмо Деду. Чтобы не расстраивать его, он писал только о хорошем. Что он благополучно добрался до места службы. Что Комендант и остальные офицеры встретили его довольно приветливо… Закончив, юноша задумался. Его отправили сюда под чужим именем… Но ему не запретили писать родным. Значит, он имеет полное право писать кому захочет, а планы Короля его не волнуют… «Узнает принцесса, где я, — так ему и надо…» — хмыкнул Кирион. Снаружи он написал свое нынешнее имя. «Имя у меня забрали и запретили им пользоваться… Но никто не отнимет у меня почерк, а его вся семья прекрасно знает…»

Следующий день оказался банным. Кирион, вооружившись мылом, мочалкой и корытом, отправился в баню. «Наконец, нормально вымоюсь», — подумал он. Но его опять постигло разочарование.

— Эй братец, ты куда уже третий ушат утащил? — раздался голос Анборна, и рядом возникла внушительная и совершенно голая фигура распаренного Коменданта.

— Мне нужно вымыться.

— Ну так мойся! Вовсе не обязательно столько воды на себя изводить…

— Я иначе не умею, и, по-моему, это совсем не много.

— У нас тут тебе не Пеларгир! Ну, прямо как маленький… Учись. Сначала моешь голову. Потом в этой же воде туловище, потом ноги. Один раз ополаскиваешься. Все. Одного ушата вполне достаточно. Чтобы больше такого не было. — Комендант развернулся и чинно направился к своему корыту. — И не сопи мне тут, — не оборачиваясь, кинул он.

Остальные воины рассмеялись. Кирион закусил губу и продолжил мыться. После бани Комендант вызвал его.

— Не слушаешься, значит.

— Господин комендант… Я не мылся нормально уже три недели… Возможно, если…

— Я сказал, один ушат на брата.

— Это очень мало… Мне только на голову надо… Волосы густые..

— И что? Возьми ножницы да отрежь… Будет полдюйма на башке — сразу воды хватит. Здесь никто полудлинные не носит. Кстати, летом голова меньше потеть будет…

Кирион молчал.

— Жалко? — усмехнулся Комендант.

— Нет.

— Тогда берешь ножницы у Келегорма и стрижешься. Можешь попросить Финрода помочь. И еще. В наказание за непослушание и растрату воды завтра поедешь на реку. Обычно капитаны этим не занимаются, это дело десятников… Но чтобы ты раз и навсегда понял, почему воду в этих краях нужно беречь... Иди.

Кирион взял у Лекаря ножницы и через час избавился от волос, оставив около дюйма. Он вспомнил, как постригся в детстве перед тем, как сбежать с Принцем в Умбар. «Теперь у меня снова такая же прическа… — Юноша смотрел на себя в плохонькое зеркало. — Интересно… Дедушка уже нашел эту дыру в Палантире? Жаль, я не знаю этого и не чувствую, когда он на меня смотрит…»

— Другое дело, — одобрительно заявил Комендант, когда “Хурин” пришел на ужин. — Кому здесь эти патлы нужны? Тоже мне, эльфы. — Он засмеялся.

«Курица, опять курица... — подумал Кирион. — На завтрак яйца, на обед куриный бульон с каким-то пшеном, на ужин… курятина. Я тут кукарекать скоро начну».

— Ты из под Пеларгира, говоришь?

— Да.

— А наместником там еще Минастан? Не поменяли? — спросил Комендант.

— Когда я уезжал — нет.

— А у него сыновья есть? Не припомню.

— Его единственный сын погиб ребенком.

— Сочувствую. У него, кажется, есть дочери?..

— Дочери для господина Коменданта — больная тема, — заметил лекарь Келегорм.

— У него одна дочь, и она была замужем за покойным Блюстителем.

— Значит, у него куча внуков. Мальчишки-то хоть есть?

— Двое.

— Уже хорошо. А Блюститель ведь был сыном принца Фарамира?

— Да.

— Там была еще какая-то странная история с ним… — вспомнил Лекарь.

Кирион не ответил.

— Точно! — воскликнул Комендант. — А у старшего сына и наследника принца Фарамира рождались одни девицы… Кто же унаследует Итилиен?

— Без нас как-нибудь разберутся, господа, — заметил Келегорм.

— И то верно. Главное, я своих пристроил, и неплохо.

На следующий день Кирион отправился с четырьмя воинами за водой. Он ехал верхом, один из мужчин управлял телегой, на которой было навалено множество бочек.

— В крепости нет нормального источника, что вы вынуждены ездить за водой? — поинтересовался он.

— Есть родник, но он ослабел в последние годы. Хватает только для питья и приготовления пищи. За водой для остальных нужд приходится ездить.

Они приехали на берег Харнена и начали набирать бочки. Когда все емкости были заполнены, тяжело груженая телега тронулась обратно. Снова, вздымая тучи пыли, поднялся ветер. Кирион кутался в плащ и тосковал по дому.

(C) 2020-2021 murzwin

В Эмин-Арнен сначала не придали особого значения отсутствию Кириона на завтраке и даже на обеде, решив, что юноша отлучился по поручению Принца. Но понимая, что скрывать его отъезд уже бессмысленно, за ужином Фарамир объявил, что Кирион уехал по приказу Короля в Харондор. За столами воцарилась мертвая тишина. Побелевшая Эрендис взглянула на свекра.

— Вы знали? И ничего не сказали мне?

— Кирион не хотел никого расстраивать прежде времени.

— Но вы знали?

— Да, в свой день рождения он рассказал мне… — вздохнул Дед.

— И вы позволили ему уехать?!

— Что я мог сделать?

— Не отпускать его!

— Увы, Король решил…

— Мне не интересно, что решил Король! Он погубил моего мужа, а теперь губит моего сына... Неужели того, что Эарнил подорвал здоровье, исполняя приказы Элессара, и умер, недостаточно?.. И вы, вы потеряли сына и теперь не вступились за внука?

— Если бы была хоть какая-то надежда, то я бы немедленно поехал к Королю, но он упрям, и это ни к чему бы не привело…

— Вы даже не попытались!.. Вы могли оставить Кириона в Эмин-Арнен… Не пошел бы Элессар на нас войной!.. Кирион ни в чем не виноват, и он не посмел бы брать его силой, чтобы выслать из страны. — Женщина встала из-за стола и вышла.

Амариэ заплакала. Эарвэн, которой было неловко перед супругом, громко вздохнула. Расстроенной Фириэль было жаль и Деда, и брата, и мачеху, и она не знала, как и кому помочь. Эрендис спустилась вниз и приказала подать повозку. Прежде чем кто-либо из домочадцев заметил, несчастная разгневанная женщина уехала в Столицу.

Ехать пришлось через Осгилиат, так как по ночам переправа не работала, и в Минас-Тирит она приехала только утром. Оставив повозку в Шестом Ярусе, она стремительно направилась в Цитадель.

Король с семьей заканчивал трапезу, когда ему сообщили, что его хочет видеть леди Эрендис. Судя по раннему часу ее визита Элессар догадался, что та узнала о том, что он отсылает Кириона, и согласился принять ее. Он вышел из своих покоев и предложил ей пройти в приемный Зал.

— Что вам угодно, леди Эрендис? — спросил он.

— Где мой сын? — едва сдерживая гнев и слезы, спросила она.

— Он уехал из Эмин-Арнен?

От глаз женщины не укрылось легкое удовлетворение, промелькнувшее на его лице.

— Да, и он должен вернуться, — сказала она.

— Леди Эрендис, ваш сын — сын, внук и правнук блюстителей Гондора... Он отправился к границам нашей страны, чтобы, испытав тяготы службы и возмужав, он смог стать гондорским блюстителем, — со значением произнес Элессар.

Эрендис слушала его с возрастающим раздражением.

— Мне не нужен гондорский блюститель… Мне нужен мой сын!

— Леди Эрендис, семьи, волей судьбы принадлежащие высшей знати, не принадлежат себе… Ваш сын…

— Это мой сын, и я не отдам его никакому Гондору.

— Леди Эрендис, мне жаль, что чувство долга перед страной говорит в вас меньше, чем материнская привязанность…

— Замолчите… Не надо рассказывать мне сказки, в которые вы сами не верите… Немедленно верните мне сына!

— Это невозможно.

— Что значит “невозможно”? Вы не хозяин в своей стране?

— Лорд Кирион уехал. Когда настанет время, он вернется и…

— Когда он вернется?

— Когда настанет время…

— Я не знаю, зачем вам это нужно… Но если он не вернется живым и здоровым… Я прокляну вас… вас и весь ваш род… Вы не можете не знать, что нет ничего страшнее справедливого проклятия матери.

— Леди Эрендис, вы забываетесь… Я хотел бы объяснить ваши слова тем, что вы все еще ослеплены горем… Но со дня смерти вашего супруга прошло уже больше семи лет. Пора бы вам уже взять себя в руки и…

— Замолчите… Что вы знаете о горе и боли?.. Вы не теряли любимого человека… А я теряла и я знаю, что это значит… Я не могу потерять сына… Верните мне его...

— Леди Эрендис, это невозможно… Не гневите меня.

— О… Как же вы себя любите…

— Покиньте дворец, иначе я прикажу страже вас вывести.

— Вы настолько меня боитесь, что готовы бросить гвардейцев на слабую женщину?

— Вы не слабая женщина, леди Эрендис, вы сильная и дерзкая…

— И я не смирюсь, пока Кирион не вернется!

— Вам придется смириться, или вы будете наказаны.

— Я не боюсь никакого наказания.

— Довольно. Уведите ее.

К Эрендис подошло два гвардейца.

— Леди Эрендис. Пожалуйста, просим вас добровольно подчиниться.

— Если Кирион в ближайшее время не вернется… Я все сказала...

Она презрительно взглянула на Элессара и вышла из зала.

К Королю подошла Эльвинг.

— Что случилось, отец? Я никогда прежде не видела леди Эрендис в таком состоянии.

— Она — несчастная вдова, так и не научившаяся жить после смерти супруга.

— Все же она была слишком не в себе… Не случилось ли что-то серьезное в Эмин-Арнен?..

— Ничего достойного твоего внимания.

— Но, все же, что так взволновало ее, что она поспешила к вам, отец?

— Она преувеличивает случившееся. И я ничем не могу помочь ей.

— Может быть, я смогу ей помочь?..

— Не думаю. Не переживай, дитя мое. Мне нужно заняться делами. — Элессар поцеловал дочь и скрылся в кабинете.

Эльвинг ненадолго задумалась, а потом решительно направилась к Дому Блюстителей. Слуга с поклоном пропустил ее внутрь.

— Я хочу увидеть леди Эрендис…

— Я доложу о вас.

Через несколько минут слуга вернулся и с поклоном предложил принцессе пройти. Эльвинг поднялась к покоям женщины и вошла. Эрендис, не вставая, кивнула ей.

— Вы хотели видеть меня, миледи? — холодно спросила она.

— Да, леди Эрендис… Я видела, что вы очень взволнованы, и хотела спросить, не могу ли я чем-нибудь помочь вам…

— Благодарю за участие, но не думаю, что вы сможете мне помочь.

— Все же… Что-то явно случилось…

— Случилось? — Женщина горько усмехнулась. — Ваш отец решил лишить меня самого дорогого, что у меня есть после смерти мужа…

Эльвинг вопросительно, но сочувственно взглянула на нее.

— Самое дорогое для вас — это ваши дети…

— Вы догадливы, леди Эльвинг. Вашему отцу оказалось мало смерти моего Эарнила, и он отправил в этот проклятый Харондор Кириона. — Эрендис сжала подлокотники кресла.

— В Харондор?! Но зачем? Надолго?..

— Вы спрашиваете это у меня, леди? Я обнаружила это вчера вечером. Когда Кирион уже был не в одном десятке миль от дома… — Эрендис взглянула на нее. — Ваш отец отказался его вернуть. — Взгляд ее был почти неприязненным.

— Правда?.. Признаться, зная судьбу вашей семьи, я не ожидала подобного…

— Я тоже.

В дверь постучали. Появился Фэамир.

— Мама, что случилось?! — Он заметил принцессу и поклонился ей.

— Элессар отправил Кириона в Харондор.

— Что?.. Надолго? Почему?! Мы даже не попрощались... — Глаза Фэамира наполнились слезами.

— Потому, что наш Король черств и безжалостен, как я могла еще раз сегодня убедиться.

— Леди Эрендис, я понимаю ваши чувства… Но все же вы не правы… — возразила принцесса.

— Я права. Я просила вернуть мне сына… Как можно было отправить его в Харондор, который несколько раз сыграл роковую роль в жизни его отца и привел его к гибели… Это — бессмысленная жестокость.

— Отец не мог сделать это просто так. Он чем-то руководствовался, и я уверена, его намерения были благими… Хотя я согласна, что место лорда Кириона — рядом с вами и принцем Фарамиром, особенно учитывая, что лорд Эарнил оставил вас.

— Лорд Эарнил не оставил нас… Его довели, и он заболел и умер.

— Я поговорю с отцом, миледи. Надеюсь, он сможет найти иное решение, и лорд Кирион вернется к вам.

Эрендис пронзила ее взглядом. «А вдруг у нее получится?.. Надо использовать любую возможность».

— Что ж, леди Эльвинг, если у вас получится вернуть его, я буду весьма вам признательна, — заставила себя произнести она.

— Я немедленно поговорю с ним, леди Эрендис. — Принцесса поднялась и оставила их.

Она торопилась во Дворец настолько быстро, насколько могла. Девушка постучала в покои отца и, не дожидаясь ответа, вошла.

— Что ты хотела, дочь моя? — По ее взволнованному виду Элессар догадался, что беседа не будет легкой.

— Это правда, что вы отослали лорда Кириона в Харондор?

— Да.

— Но почему? Он так нужен семье!.. После смерти лорда-Блюстителя он…

— Эльвинг. Я отправил его, чтобы он, став настоящим воином и командиром, мог стать достойным гондорским блюстителем. Как и его отец прежде.

— В Харондоре опасно. Кочевники, южане, умбарцы… Болезни, в конце концов!

— Жизнь не бывает легкой. Если ему суждено вернуться, он благополучно вернется.

— А если нет? Это разобьет сердце его матери и Деда. После преждевременной смерти отца он стал их главной опорой и… радостью.

— Дочь моя. Гондору нужен хороший Блюститель. Лорд Кирион — не единственный ребенок у леди Эрендис и даже не единственный сын… Как и не единственный наследник у принца Фарамира. Разумеется, я надеюсь, что он благополучно вернется, но я не вижу причин, из-за которых нужно идти на поводу у слабости его матери.

— Проявите снисхождение, отец. Для милосердия не нужны причины или целесообразность. Покажите, что вы добры и снисходительны.

— Нет, Эльвинг. Я принял решение и не собираюсь его менять.

— Отец… Тогда... верните его ради меня.

Элессар внимательно взглянул на нее.

— Отец, я люблю его… Это не каприз и не мимолетное увлечение. Если с ним что-нибудь произойдет… Я не перенесу этого.

— Эльвинг…

— Услышьте меня, отец. Я люблю его и только его. И не выйду замуж ни за кого другого. Если он погибнет, с ним умрет и моя душа.

— Он незаурядный молодой человек… Но его семья. Его прадед сошел с ума, его дед, несмотря на множество несомненных достоинств, изменял супруге, что привело к серьезному скандалу, последствия которого в Доме Хурина не улеглись до сих пор… Лорд Кирион — не лучшая партия для тебя…

— Я выйду замуж за лорда Кириона или не выйду никогда, — твердо ответила она. — И если вы не вернете его, я поеду в Харондор и не успокоюсь, пока не найду его.

Король помолчал.

— Что ж, дочь моя. Узнай, зачем я отправил лорда Кириона в Харондор.

Она внимательно смотрела на него.

— Я хочу испытать его. И если он с честью преодолеет испытания, он получит не только блюстительство... — Элессар помолчал. — Он получит твою руку и станет моим зятем, — торжественно закончил он.

Принцесса недоверчиво улыбнулась.

— Лорду Кириону всего двадцать пять. Слишком мало, чтобы стать блюстителем или жениться. Через три года ему исполнится двадцать восемь. И если он достойно преодолеет выпавшие ему трудности, а твои чувства к нему останутся неизменными… — Король пристально взглянул на дочь. — Но ты должна ждать и терпеть. Твоя мать ждала меня сорок лет. Тебе же нужно подождать всего три года.

— Для меня три года больше, чем для нее сорок… И она ждала вас, будучи обрученной с вами. Если бы я была невестой лорда Кириона…

— Если ты не доверяешь ему, то как ты собираешься выйти за него замуж?..

— Я доверяю ему!

— Тогда в чем же дело?

— Почему его отправили так неожиданно?.. Он не попрощался ни с матерью, ни с братом…

— Ты видела, в каком состоянии до сих пор пребывает его мать? Она своими истериками и скандалами не дала бы ему спокойно уехать… Принц Фарамир, как мудрый человек, отпустил его, не оповестив остальных членов семьи.

— А его младший брат?

— Лорд Кирион оставлял его и уходил в море. К тому же в последнее время Фэамир не жил вместе с братом, и он уже достаточно взрослый. Надо уметь превозмогать разлуку и ждать… — многозначительно произнес он, взглянув на дочь.

Эльвинг кивнула.

— Мне нужно работать.

— Разумеется, отец, — ответила дочь и оставила его.

Шло время. Через месяц Кирион получил ответ от Принца. Услышав, что для него есть письмо, юноша схватил его, узнал почерк Деда и, едва поблагодарив, убежал к себе.

— От девицы, что ли? — провожая его глазами, хмыкнул Комендант. — Он же, вроде бы, радовался, что не женат.

— Думаю, с его внешностью у него от девиц нет прохода, — произнес Келегорм, — но одна-то, может, и нравится…

— Тогда ему должно быть хорошо у нас, — заявил Анборн. — У нас тут на много миль ни одной барышни.

— Есть местные, за рекой.

— Зачем бы ему местные… А у нас в крепости их нет.

Теперь Кирион получал письма каждые две недели и отправлял ответ с каждой почтой. Когда повозка уходила, он начинал считать дни до ее следующего прибытия. В начале весны помимо письма ему привезли два небольших сундука. Воины помогли ему отнести их в его комнатки. В одном сундуке оказалась лампа и большой сосуд с маслом, а в другом — книги. «Как же иногда немного нужно для счастья… — Кирион поставил лампу на стол и налил в чаши масла. — Отныне можно не сидеть по вечерам с остальными офицерами, слушая болтовню и бесконечные шуточки господина Коменданта, а читать у себя». Он вытащил новую «порцию» книг и положил их на полку.

Теперь его жизнь стала чуть менее тоскливой, холода отступили, степь покрылась ковром из травы и цветов. «Прошло три месяца… Это одна двенадцатая…» Но в конце апреля Кирион почувствовал недомогание. Сначала он не обратил на это особого внимания, но скоро боль в животе усилилась и стала почти нестерпимой.

— Мастер Келегорм, капитан Хурин не вылезает из уборной, займитесь им, — заметил Комендант.

Спустя полчаса юноша лежал в особой комнате на попечении главного лекаря и его помощников. Его лихорадило, спазмы не отпускали, мучила рвота.

Один из лекарей попробовал дать ему лекарство, но «Хурина» снова вырвало.

— Вливай по одной-две ложки в минуту, — велел Келегорм.

— Как он? — спросил Комендант, взирая на землистое лицо скорчившегося от боли юноши.

— Похоже на харондорскую лихорадку. Помучается дня три-четыре.

— Слышишь? Хурин? Этим все болеют, когда сюда приезжают, и обычно выздоравливают… — Анборн попробовал подбодрить юношу. — На моей памяти всего два человека померло. Или все-таки три?..

Келегорм на мгновение воздел глаза к небу.

— Господин Комендант, мы справимся.

— Разумеется.

На следующий день Кириону не стало легче. Он лежал в полузабытьи, поджав колени к подбородку, и почти ни на что не реагировал.

— Мастер Келегорм… Почту привезли. Письмо для господина помощника Коменданта…

Главный лекарь взял письмо и подошел к постели Кириона.

— Господин капитан?.. Капитан Хурин? — Келегорм на мгновение задумался. — Вам письмо, милорд.

Кирион повернул голову и наконец протянул руку. «Вот на что ты отзываешься, мальчик… «Капитан Хурин» — усмехнулся лекарь.

Юноша сломал печать на письме, развернул его, но едва начав читать в изнеможении закрыл глаза. Келегорм немного подождал и, когда пальцы Кириона разжались, аккуратно забрал бумагу. Соблазн был велик, и лекарь пробежал ее глазами. «Мой дорогой Кирион, — прочитал он, — твой любящий Дед, Эмин-Арнен, десятого апреля семьдесят третьего года», — значилось в конце. Лекарь взглянул на юношу, свернул письмо и аккуратно положил его Кириону под подушку.

Спустя примерно час юноша застонал и открыл глаза.

— Лорд Кирион… — позвал его Келегорм.

Тот посмотрел на него своими огромными страдающими глазами.

— Худо? — участливо спросил врач и погладил его по голове.

— Да… — Внезапно лицо Кириона исказилось от боли.

— Таз? — понял Келегорм.

После очередного приступа рвоты обессиленный Кирион упал на постель.

— Письмо? — вдруг вспомнил он.

— У вас под подушкой, милорд. Прочесть вам?

— Н-нет. Я сам…

— Хорошо, — ответил лекарь и вышел.

— Ну, как он? — спросил за ужином Комендант.

— Думаю, через неделю оклемается, — ответил Келегорм. — Тяжело переносит.

— Да, я видел… Но я так и думал, что он тяжело харондорской лихорадкой переболеет. Слишком хрупкий.

— Хрупкие бывают по-своему выносливыми, — заметил Эарнур, — а физически он развит хорошо.

— Ничего, дней через десять вернется к своим обязанностям, — пообещал Лекарь. — Кстати, на «милорда», он откликается намного быстрее чем на «капитана».

— Что вы хотите этим сказать, мастер Келегорм?

— То же, что и раньше. Никакой он не капитан Хурин. Мальчик из знатной семьи. Из очень знатной.

— Вы и семью назовете?.. — полюбопытствовал Финрод.

— Думаю, что да. Столь ожидаемые и вожделенные письма ему приходят из Эмин-Арнен. От принца Фарамира Итилиенского.

— Вы хотите сказать?.. — спросил Анборн.

— Да, это его внук и наследник — лорд Кирион. Сын покойного блюстителя Эарнила.

— Вы уверены?

— Да. Я назвал его лордом Кирионом, и он отозвался.

Комендант засопел.

— Нам его прислали как капитана Хурина, сына Мардила. Значит, так мы и должны его именовать. А кто он на самом деле...

— На самом деле, я рад, что мы теперь знаем, кто он, — не выдержал Финрод. — По крайней мере, теперь мы будем осторожнее упоминать его родных.

— Возможно, Финрод прав, — задумчиво произнес Эарнур. — Для нас все же лучше знать, с кем мы имеем дело.

— Что ж. Знаем — и знаем. А мальчик понял, что вам известно его происхождение? — спросил Анборн.

— Думаю, что в нынешнем состоянии — нет.

— Вот и хорошо. Продолжаем называть его капитаном Хурином и делаем вид, что ничего не знаем, — со значением произнес Комендант.

Через два дня болезнь отступила, и ослабевший Кирион начал выздоравливать. Он лежал и, когда хватало сил, читал. Единственное, что его огорчало, это то, что из-за болезни он не отправил Деду ответ, и теперь переживал, что Принц будет волноваться.

Неожиданно после обеда верхом на отличной лошади в крепость въехала дама в сопровождении четырех провожатых. Изумленные воины немедленно сообщили об этом Коменданту. Женщины не появлялись в крепости годами, и теперь все пришло в оживление.

— Таки твоя явилась? Я ж запретил! — возмущенно спросил Комендант у Эарнура.

— Мериль сидит дома! И она отродясь не ездила верхом. Я понятия не имею, кто это.

Комендант в сопровождении друга отправился вниз. Увидев его, женщина спешилась. Анборн, никогда прежде не видевший подобной красавицы, подошел и довольно неуклюже поклонился. Дама протянула руку, и он поцеловал ее.

— Чем могу служить?.. — наконец произнес он, пораженный обликом незнакомки.

— Я ищу своего сына. Мне сказали, что он служит офицером в этой крепости…

Комендант растерялся.

— Вашего сына? — Он взглянул на даму. — Миледи, — сообразил он.

— Да, лорда Кириона, сына блюстителя Эарнила.

Не зная, что отвечать, Анборн бросил взгляд на Эарнура, но тот только слегка развел руками.

— Простите, миледи, но у нас нет офицера по имени Кирион. — Комендант покраснел до ушей.

— Я знаю, что он служит под чужим именем… — нетерпеливо произнесла дама. — Он должен был приехать сюда в январе.

— Вы, наверное, ищете капитана Хурина? — радостно произнес один из солдат.

— Наверное, — согласилась Эрендис, — где он?

— Он хворал и сейчас у лекарей.

— Он болен?! Где он? — Глаза женщины тревожно сверкнули. — Отведите меня к нему! Немедленно!

— Разумеется, миледи, — поклонился подошедший Келегорм.

Через несколько минут Эрендис ворвалась к Кириону. Тот повернул голову.

— Мама?! — ахнул он.

— Мальчик мой. — Женщина бросилась и обняла его.

Ошеломленный юноша прижался к ней, а мать гладила его по голове и целовала.

— Бедный… Что это за напасть?..

— Какая-то местная болезнь… Говорят, что все, кто приезжает сюда надолго, болеют ей. Не переживайте, мне уже намного лучше.

Эрендис снова поцеловала его. Через какое-то время Кирион начал засыпать, но тут же проснулся, ища мать глазами.

— Я здесь и не снюсь тебе.

Он улыбнулся, поцеловал ей руку и теперь не отпускал.

— Спи, малыш…

В офицерской трапезной Анборн держал очередной совет.

— Что будем делать? — хмуро спросил Комендант у своих офицеров.

— А разве мы можем что-то сделать?.. — поинтересовался Келегорм.

— Знатная дама у нас в крепости!..

— Она не к нам приехала, а к сыну. Думаю, все остальное ее не беспокоит, — заметил главный лекарь.

— Но ее же нужно кормить… И не нашим же пшеном. Также она наверняка захочет мыться! Вы ее волосы видели? Ей не три ушата, ей три бочки потребуется!

— Значит, увеличим запасы воды. Не будет же она три года тут вместе с сыном сидеть.

— А может быть, она приехала за ним, они благополучно вернутся домой, а нам вернут Телемнара? — с надеждой предположил Анборн. — Ничего не имею против мальчишки, но ему тут не место…

— Я бы не рассчитывал на это, — заметил Эарнур.

— Наверное… Полагаю, надо пригласить ее на ужин…

— Она останется с сыном, — сказал Келегорм. — Вот когда он поправится, тогда и она придет на ужин. У нас есть пара-тройка дней, чтобы подготовиться.

(C) 2020-2021 murzwin

Лекарь отправился к Эрендис и предложил ей отдохнуть в комнатах сына.

— Благодарю вас, но я не видела его почти четыре месяца… Я останусь с ним, — тихо ответила она, с нежностью глядя на спящего юношу.

— Как вам будет угодно, миледи, — ответил Келегорм, — я скажу приготовить вам постель здесь.

Вечером Кирион ненадолго проснулся.

— Как вы узнали, где меня искать?.. — спросил он.

— У капитана Аксантура.

— Понятно… — Сын покачал головой.

— В чем дело?

— Я поражаюсь тому, что Принц и лорд Минастан отпустили вас…

— Меня не отпускали и не отпустили бы.

Он взглянул на нее.

— Принцу Фарамиру я сказала, что еду в Пеларгир, а там я села на корабль, шедший в Харондорскую гавань. После чего через Хиармению добралась сюда.

— В этих краях опасно.

— Я хотела найти и увидеть тебя.

— Спасибо.

— Единственное, о чем я жалею, — это караул, назначенный твоим Дедом охранять меня… Они думали, что проводят меня до Пеларгира, а им пришлось ехать в Хиармению, а потом сюда.

— Думаю, когда вы вернетесь, Принц отблагодарит их.

— Я не вернусь без тебя.

— Король… позволил мне вернуться?.. — В его глазах мелькнула надежда.

— Нет.

— Значит, я должен остаться.

— Поговорим об этом позднее...

Кириону не хотелось омрачать встречу с матерью ссорами, и он согласился.

— Простите.

— За что, Кирион?

— За то, что я уехал, не предупредив…

— Я слишком люблю тебя, чтобы долго на тебя сердиться… И я так рада тебя видеть.

Проснувшись утром, Кирион снова на мгновение испугался, что приезд матери был лишь сном. Он сел на постели. Увидев ее на соседней кровати, он улыбнулся и снова лег. Услышав скрип, она приподнялась.

— Все хорошо?

— Да…

Скоро Кирион более-менее поправился и вернулся в свои комнаты. Для Эрендис принесли туда сносную кровать.

— Ух ты. Она даже не очень скрипит… Мне такую пожадничали. — Он усмехнулся и посмотрел на нее совершенно детскими глазами.

«Как же я его люблю», — подумала Эрендис.

Теперь Кирион вернулся к исполнению своих обязанностей, но они с матерью почти не разлучались. Эрендис сидела с ним на трапезах, вместе с сыном наблюдала за упражнениями воинов, а в свободное время они гуляли неподалеку от крепости.

— Кирион, собирайся. Я приехала за тобой и без тебя не уеду, — в один из дней сказала она.

— Я останусь, мама.

— Тебе же так тоскливо здесь. Зачем оставаться? Чтобы переболеть всеми местными хворями? Пусть пришлют им нормального помощника коменданта.

— Я, значит, не нормальный?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я.

Кирион опустил голову.

— Зачем тебе тратить себя здесь? Кирион… Нам тоже плохо без тебя… Если ты не хочешь вернуться ради себя, вернись ради нас!.. Ведь ты так не хотел уезжать… Что поменялось? Почему ты хочешь остаться? — Она пыталась заглянуть ему в глаза.

— Если бы вы знали, как я хочу вернуться…

— Я знаю, мальчик мой, я знаю. И потому приехала за тобой.

— Король…

— Послушай, что тебе этот Король? Ну не казнит же он тебя... Сейчас не законы военного времени.

— Капитан Аксантур не рассказал вам, почему Элессар выслал меня?

— Нет.

— Принцесса Эльвинг заявила, что любит меня, и, чтобы охладить ее чувства, меня убрали с глаз долой.

— Я догадывалась, что вся эта высокопарная болтовня о служении стране и блюстительстве ничего не значит. И словами о благе Гондора он лишь прикрывает свои интересы.

— Для него личные интересы и интересы Гондора совпадают. Но я хотел бы, чтобы принцесса меня забыла.

— Если тебя нужно было просто убрать из Столицы, можно было отправить тебя к дедушке Минастану в Пеларгир.

— Это слишком близко. Эльвинг бы это не остановило.

— Тебя бы с радостью приняла семья Фириэль в Пиннат-Гэлин, в конце концов, ты мог бы снова уйти в плавание!..

— В плавание было бы здорово…

— Зачем было отправлять тебя в эту дыру?

— Не знаю. Наверное, чтобы принцесса точно не нашла меня, — усмехнулся он.

— Я же нашла…

— Вы — мать. И мало кто умеет любить, как любите вы.

— Пожалуйста, Кирион… Ты же не хочешь, чтобы я проделала столь долгий путь напрасно?..

— Вы проделали его не напрасно. Я был счастлив эти дни, как никогда… По крайней мере, с тех пор… — Он умолк.

— Вернись. Я потеряла твоего отца, я не могу потерять еще и тебя… Элессар не посмеет тронуть тебя, если ты вернешься.

— Может быть, то, что я здесь, не так уж и плохо… Здесь совершенно нет женщин.

— Кирион, будь серьезнее. Ты нужен в Эмин-Арнен.

Он молчал и кусал губы…

— Пожалуйста, мальчик мой… — Она заплакала.

— Не плачьте, прошу вас. — Он обнял ее.

— Я не уеду без тебя…

— Останетесь здесь на два с половиной года?.. — попробовал пошутить он.

— Кирион…

— Мама, я все-таки помощник Коменданта. У меня есть обязанности. Я не могу просто взять и уехать.

— Глупости! Здесь четыре офицера на шестьдесят солдат… Они прекрасно обойдутся до прибытия нового помощника.

— Мама, так нельзя.

— Можно! Ты болел десять дней и не мог исполнять свои обязанности — и ничего не случилось.

Он вздохнул.

— Мама, если я сейчас вернусь с вами, я нарушу приказ Элессара. Да, сейчас не военное время, и он не казнит меня. Но я все равно нарушу приказ. Да, он милостиво и великодушно простит меня. А я не хочу хоть в чем-нибудь быть ему обязанным. Я приехал сюда, и я вытерплю эти три года. Хотя бы для себя. Чтобы знать, что я могу выдержать.

— Как же ты упрям.

— В моем пребывании здесь есть и хорошие стороны… Здесь нет ни принцесс, ни их фрейлин, ни других девиц. Нет и их странных родственников.

— На корабле их тоже нет.

— На корабле мне было бы слишком хорошо… — вздохнул он.

— Кирион. — Она взяла его за руку и снова заглянула в лицо.

— Вы не пробовали поговорить с Королем, чтобы он отменил мою ссылку сюда?

— Конечно, пробовала, но он высокомерен и упрям.

Он покачал головой.

— Я не хочу. Не хочу, чтобы у него была дополнительная власть надо мной.

— Как у него может не быть власти над тобой, если он Король?

— Считается, что в свое время он исцелил дедушку Фарамира, и тот всю жизнь полагал, что обязан ему. Я же не хочу быть хоть в чем-нибудь ему обязанным.

— Кирион.

— Когда он объявил о том, что отправит меня сюда, я спрашивал у капитана Аксантура, что мне делать. И он ответил, что или совершить переворот, или ехать сюда. А капитан Аксантур — очень умный человек.

— Вернись в Гондор, Элессар не посмеет тронуть тебя.

— Я же только что объяснил, что не хочу быть обязанным королевскому великодушию, — усмехнулся он.

— Небо… Какое великодушие! Отправить ни в чем не виновного человека в ссылку…

— Мама... Возможно, что-то изменится в ближайшие месяцы. Думаю, капитан Анборн не будет возражать, если в конце лета или в начале осени я съезжу в Пеларгир. И мы увидимся, — добавил он, обнимая ее.

— Я не уеду без тебя.

— Мама, каково Амариэ без вас? А дедушка Минастан? Да и Принц очень переживает.

— Я отправила письмо и сообщила, где я, еще из Хиармении.

Кирион вздохнул и заговорил о другом.

Спустя две недели Эрендис все же сдалась и нехотя согласилась уехать. Накануне они просидели за полночь, а уже на рассвете следующего дня покинули крепость. Они ехали рядом и молчали. Примерно в три часа по полудни она остановила лошадь.

— Тебе еще возвращаться в крепость…

— Хорошо. Пожалуйста, напишите из Хиармении и из Пеларгира.

Они спешились и крепко обняли друг друга. Потом Кирион опустился на колени, и мать благословила его.

— Я обязательно вернусь. Обещаю, — произнес он, вставая.

— Ты обещал приехать в Пеларгир.

— Приеду. Непременно.

Мать и сын снова сели в седло. Эрендис вместе со своей маленькой свитой тронулись в путь. Некоторое время Кирион не трогался с места, глядя вслед удалявшимся всадникам. Внезапно мать обернулась. Он поднял руку и помахал ей, она ответила. Какое-то мгновение они жадно смотрели друг на друга, а затем продолжили путь.

Кирион вернулся в крепость, когда уже давно стемнело. Его встретил хмурый Комендант.

— С ума сошел? Ты же говорил, что проводишь совсем чуть-чуть!

— Я же вернулся…

— Благодари небо. Ездить в этих местах в одиночку...

— Почему вы не сказали, насколько здесь опасно?! Я бы проводил ее хотя бы до Хиармении!..

— У нее четверо провожатых. А ты — один.

Кирион вернулся в свое жилище. Без Эрендис там было невыносимо пусто. Он опустился на кровать и заплакал. К боли от разлуки теперь примешивалась мучительная тревога за мать.

Через какое-то время пришло письмо из Хиармении, и Кириону стало немного легче. Дорога из столицы Харондора в гавань теперь считалась сравнительно безопасной. Еще больше он обрадовался, когда узнал, что Эрендис благополучно достигла Пеларгира. “Теперь все должно быть хорошо”, — с облегчением подумал он. Но в крепости ему стало еще тоскливее, чем прежде. Комендант и остальные офицеры держались с ним вежливо, но отстраненно, и он понимал, что после визита матери ни у кого не осталось сомнений в том, что он совсем не тот, за кого вынужден себя выдавать.

Прошло чуть больше месяца. В один из дней привезли письмо, где Эрендис писала, что вернулась в Эмин-Арнен и нашла всех в добром здравии. Еще примерно через неделю, вечером, к Кириону постучали. Он отозвался. К его огромному удивлению, на пороге появился высоченный человек, в котором юноша, присмотревшись, узнал Эделиона.

— Эделион?..

Тот подошел и стиснул его в своих ручищах.

— Кто же еще? — улыбнулся великан.

— Ну… В прошлый раз ко мне приехала леди Эрендис.

Эделион вздохнул.

— Что-то случилось? Говори! — Кирион стиснул его плечи.

— Ничего страшного.

— Нет, я же чувствую…

— Леди Эрендис опять ездила к Элессару. Просила за тебя.

— Небо, зачем?.. — Юноша расстроенно покачал головой.

— Ты же сказал, что вернешься, только если Король позволит…

— А он, естественно, не позволил.

Эделион кивнул.

— Жаль. А ты… почему приехал?

— Мне было очень жаль миледи. Что с ней так обошлись… — Он умолк, понимая, что сказал лишнего.

— Как обошлись?! Что ты хочешь сказать?

— Она очень расстроилась, что Элессар не стал ее слушать. Мне стало жаль ее, к тому же я очень соскучился по тебе и вызвался поехать сюда.

— Зачем, Эделион, зачем? Ты же был младшим капитаном в гвардии Цитадели.

— Король обещал сохранить за мной место.

— Что же на него нашло?

— Наверное, он понимает, что поступил с тобой несправедливо.

— Что ж, спасибо, что приехал проведать меня.

— Я не проведать, я останусь с тобой, пока ты не вернешься.

— Ты с ума сошел! Это больше двух с половиной лет.

— Ну и что.

— Как это “ну и что”? У тебя жена, ребенок.

— Кирион… Если бы твой отец не забрал меня тогда из долины… То у меня не было бы ни жены, ни ребенка, да и гвардейцем я бы никогда не стал.

— Отец забрал тебя не для того, чтобы ты всю жизнь чувствовал себя обязанным ему или мне!

— Я знаю. Но если бы не он, я бы просто умер от голода и ужаса.

— Я ужасно рад тебя видеть и благодарен тебе за то, что ты приехал, но, прошу тебя, вернись к Линдиссэ и Хурину. Представь, как им одиноко без тебя. У Линдиссэ никого нет.

— У нее есть принц Фарамир и Хурин. Она поддержала меня, когда я сказал, что хочу отправиться к тебе.

— Линдиссэ очень добра, но ей нужен муж, а мальчику — отец. Подумай, детство бывает всего один раз. Время, проведенное вдали, уже не вернуть. Ты не будешь видеть, как он растет… Отец всегда расстраивался, когда был вынужден расставаться с нами.

— Кирион, я не уеду. Не уговаривай. — Эделион снова крепко обнял его.

— Посмотрим… А в качестве кого ты приехал?

— В качестве младшего капитана.

— Но тут уже есть один, и он друг Коменданта. Ты вместо него? Капитан Анборн мне этого не простит.

— Нет, — усмехнулся великан, — в нагрузку.

— ?

— Будет на одного офицера больше. Я могу выполнять твои обязанности.

— А я?

— А ты читай, — улыбнулся Эделион.

— Знаешь, без обязанностей мне будет совсем тоскливо.

— Я тебе еще целый ящик с книжками привез.

Тем временем в гостиной Коменданта офицеры Восточной крепости держали очередной “совет”.

— Мало нам было этого красавчика, теперь прислали еще, — с досадой заявил Комендант.

— Он намного больше похож на воина, чем наш капитан Хурин, — заметил Эарнур.

— Это понятно. Но меня волнует, сколько он ест, например.

— Прокормим, — отозвался Келегорм.

— Как вы думаете, мастер Келегорм, этот тоже... знатный?

— Мне кажется, что нет… Хотя надо к нему присмотреться.

— Эх. Жили-служили-не тужили...

— Согласен с вами, — отозвался лекарь. — Как бы в Хараде не прознали, что за юноша у нас в крепости.

— Что вы имеете в виду?

— Что за него могут дать хороший выкуп, например.

— Пожалуй, вы правы… Но он с тех пор, как проводил мать, не покидал крепости.

— И правильно.

Следующие дни Эделион ходил за Кирионом по пятам. Юноше, естественно, было веселее с ним, но теперь он чувствовал себя совершенно лишним.

В конце августа Комендант с готовностью отпустил Кириона и Эделиона в Пеларгир, дав им трех провожатых. На рассвете они выехали из крепости и отправились на запад, чтобы, минуя Хиармению, достигнуть Харондорских гаваней и отправиться в Пеларгир. Юноша был почти счастлив, и единственное, что омрачало его путешествие и долгожданную встречу с родными, было то, что ему не удастся побыть с ними подольше, так как его отпустили всего на месяц, и бОльшая часть времени должна была уйти на дорогу.

Они миновали соседнюю крепость и повернули к столице Харондора. В новой провинции Гондора были заселены лишь приморская часть и окрестности Хиармении. Здесь же было по-прежнему пустынно. В один из вечеров уставшие от жары и пыли путники достигли одного из убогих постоялых дворов. Хозяин встретил их любезно и накрыл на стол. Еда оказалась терпимой на вкус, но вино — отвратительным. Кирион не выпил и половины небольшой чарки, как его начало клонить в сон. Он поблагодарил хозяина, поднялся в отведенную ему комнату и немедленно уснул. Разбудил его какой-то странный шум. В его комнатушке кто-то был.

— Что вам здесь нужно? — Он сел на постели.

Кто-то неизвестный навалился на него, за тем — следующий. Кирион попробовал сопротивляться, но, похоже, странное вино сделало свое дело, и скоро он связанный лежал ничком на постели.

“Кто это?.. Что им от меня нужно? Где Эделион?” Ему насильно разжали зубы, влили еще отравленного вина, и он снова забылся. Очнулся он повозке с цепями на руках и ногах. На голове у него был мешок с прорезью для носа.

— Эй, что это такое? — спросил он. — Кто вы?..

К нему кто-то приблизился и стянул мешок с головы.

— Мы охотники. За людьми, — ответил смуглый мужчина.

— В Харондоре?

— Почему нет, — усмехнулся тот.

— Что вы собираетесь с нами делать?

— Продать на невольничьем рынке.

— В Харондоре и Умбаре не может быть невольничьих рынков.

— Зато они есть в Харадских царствах.

— Отпустите нас. За нас... могут хорошо заплатить.

— Еще чего. За твою мордашку нам и так хорошо заплатят, а связываться с гондорцами я не собираюсь.

На голову Кириона снова опустился мешок. Ему стало плохо. — «Нет это страшный кошмар, я сейчас проснусь…» Но увы, пробуждение не наступило. Через несколько часов ему дали попить. Он успел окинуть глазами остальных. Все были с мешками на головах, но он узнал могучую фигуру Эделиона. — «Даже его обезвредили. Проклятое вино, но оно в этих краях всегда такое отвратительное, что я не заподозрил отраву… что же делать?» Он вспомнил, как отец не единожды сам уходил из рук умбарцев и харадцев, но в последний раз даже ему понадобилась помощь. А Принц теперь совсем стар, да и капитан Аксантур уже не молод. Теперь вместо Пеларгира и встречи с родными их ждала жуткая неизвестность… Кирион попробовал было заговорить с Эделионом, но тут же получил плетью по спине.

Прошло несколько дней, никто не остановил похитителей. — «Вот вам и крепости… Из постоялого двора безнаказанно похитили пять человек, включая двух капитанов, и теперь мы, вероятно, уже в Хараде. Мама и Дедушка могут просто не пережить этого». Кириону казалось, что он сойдет с ума. День за днем с мешком на голове, почти без движения...

Наконец ему в очередной раз открыли лицо, и Кирион понял, что они находятся в Харадском городе. Пленников сняли с телеги и повели, а вернее, поволокли внутрь одного из зданий. Юноша кинул взгляд на Эделиона — тот выглядел изможденным, в глазах было отчаяние. Их разъединили и заперли в тесных комнатушках. Теперь пленника начали хоть и не вкусно, но сытно кормить, правда, аппетита у него совсем не было. Еще через пару дней появился предводитель шайки.

— Зачем плохо ешь? С твоей физиономией тебя могли бы купить и в царский дом, — заметил он.

Кирион не ответил. На следующий день им надели металлические ошейники и отвели на базарную площадь. Кругом были люди в цепях, и юноша понял, что это невольничий рынок. На помост по очереди выводили людей. В основном это были смуглые или темнокожие жители ближнего и дальнего Харада. Продавцы выкрикивали цены, расхваливая товар, покупатели торговались, называли свою цену, после чего рабов уводили — иногда по одному, иногда сразу несколько. Юноше снова захотелось очнуться от этого кошмара, но увы, пробуждения вновь не случилось.

Наступила их очередь. С гондорцев сорвали всю одежду и нагих выволокли на помост. Кирион закрыл глаза, но слышал шум и восклицания вокруг. Внезапно его потянули за цепь, и от неожиданности он упал и больно ушиб ногу. Его стащили с помоста. Рядом стоял потерянный Эделион.

— Кирион.

Тот взглянул в ответ.

— Похоже, нас купили вместе. Это хорошо.

— Ты понимаешь, что ты говоришь?! Нас купили. Да, купили, мы теперь рабы, а в Гондоре у нас… — Кирион не смог договорить.

— Не надо отчаиваться. Нас не разъединили, это уже добрый знак…

Пленникам связали руки за спиной, присоединили к одной общей цепи и куда-то повели. «Как собаки, хуже…» — подумал юноша. Теперь он заметно прихрамывал.

Примерно через четверть часа они подошли к богатому дому, и их ввели внутрь. Кириону развязали руки и привели в помещение, похожее на купальню, где сняли ошейник, после чего два высоких полноватых человека вымыли его. Затем на юношу надели тунику непривычного желтого цвета и отвели в небольшую, но довольно богато убранную комнату, устланную коврами. Он сел на низкое ложе и задумался. «Что теперь? Похоже, меня купили не для работы в поле, рудниках и не гребцом на умбарские галеры…»

В комнату вошел человек с седой бородой. Он поклонился, после чего начал втирать мазь в его ушибленное колено. «Лекарь», — подумал Кирион. Судя по всему, тот неплохо знал свое дело, но до приветливого мастера Рантужа ему было явно далеко.

— Что-нибудь еще беспокоит? — спросил лекарь.

Юноша не ответил, и врач оставил его. Еще один слуга принес поднос с едой. Она оказалась вполне вкусной, но есть он по-прежнему не мог. «Что им от меня нужно?.. Зачем меня купили. Зачем? И при этом заботятся… чем это может обернуться? Скорее всего, ничем хорошим...» За окном стемнело, Кирион лег в постель и в конце концов все же уснул.

(C) 2020-2021 murzwin