Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

— Какой у вас план, господин капитан? — спустя несколько дней спросил Кирион.

В пути он не терял времени даром, пытаясь за эту неделю хоть сколько-то познакомиться с харадским языком.

— Надежнее всего брать Гнаружина, когда он этого не ожидает. Поэтому идти с войском — не лучшая затея, и мы с тобой от нее отказались. Последняя попытка Короля взять князя силой, как ты знаешь, провалилась. Да, наша армия наделала шуму, сколько-то умбарцев было убито. Но численность они восстанавливают неплохо из-за многоженства. Конечно, это занимает время, но тем не менее здесь у них преимущество перед гондорцами. Тут молодые вдовы в одиночестве не остаются. У нас же второбрачие — относительная редкость и обычно допускается лишь для мужчин.

Кирион кивнул.

— Тогда вам удалось взять его в плен, — сказал он.

— Тогда мы притворились, что везем добычу Фирлуху… Теперь сделаем вид, что хотим предложить князю красавицу.

— И где мы ее возьмем?..

— Оденем кого-нибудь девушкой.

Кирион взглянул на него.

— Думаете, получится? Хотя... Когда Фэамиру было около тринадцати, Эарвэн нарядила его девчонкой, и он получился очень даже хорошеньким.

— Фэамиру уже двадцать.

— Тогда я не знаю, что делать… Я готов нарядиться девицей сам, только не уверен, что из меня что-то получится.

— Давай попробуем...

На следующий день Кирион надел платье, добытое капитаном Аксантуром.

— М-да… — сказал он, глядя на себя в зеркало.

— Конечно рост, плечи и подбородок не спрячешь… — сказал Аксантур, — но у тебя чудесный цвет лица, выразительные глаза и роскошные волосы… Ты будешь сидеть в паланкине… На плечи накинем шарф или шаль… Заодно она скроет кадык. По краям лица можно пустить две густые пряди… — Капитан развязал шнурок, которым волосы Кириона были стянуты в “хвост”. — Вот так. Смотри, уже лучше, они сгладили мужской овал лица, а черты лица у тебя тонкие. Подведем глаза, накрасим ресницы, губы. Немножко румян…

— Наверное, харадцем быть проще...

— В том, чтобы нарядить тебя, есть смысл. Ты хороший воин, но никто не будет ждать опасности от красавицы, даже если она и высока ростом… К тому же в паланкине, утопая в шелках…

Кирион вздохнул.

— Мы переделаем паланкин. В двойное дно положим оружие. Принесем тебя как дар князю от Фирлуха. Смотри, носильщиков будет четверо. Я преподнесу “дар”, со мной будет слуга… Уже шестеро. С тобой — семь.

— Князь, если вы помните, дерется как лев. Даже семерых может оказаться мало… Или надо смириться с тем, что у нас будут потери.

— Гнаружин постарел с тех пор. И мы никогда не можем рассчитывать, что обойдется без потерь, хотя должны к этому стремиться.

— Может быть, вы возьмете пару “слуг”?..

— Нет, мой мальчик. Это уже может вызвать подозрения…

— Я боюсь, что меня все же не примут за девушку.

— Мы привезем тебя вечером. Чтобы, когда ты попадешь к князю, свет был от масляных ламп и факелов.

— Что ж… Попробуем… Для меня главное — убить его. Даже если меня потом растерзают. Кого возьмем с собой? Эделиона?

— У него такой рост… Князь может узнать его.

— Жаль… Он стоит трех воинов.

— Мне тоже жаль. Но — нельзя. Поставим его ждать на выходе из дома Гнаружина.

— Фэамира я не хочу брать с собой… Если мы погибнем оба, это будет слишком большим ударом для Принца и мамы. К тому же я хочу, чтобы он вырастил моего сына, если со мной что-нибудь случится.

— Согласен.

— Хирлуина тоже оставим. Он едва не погиб тогда.

— Мальчик мой, всех жалко, но нам нужны хорошие воины.

Кирион какое-то время молчал.

— А если мне сделать это одному… Например, напасть на князя на улице. Я прекрасно стреляю из лука… Я застрелю его. Да, меня, скорее всего, схватят. Но больше никто не пострадает.

— А если ты промахнешься?

— Не должен.

— Это слишком рискованно.

— По крайней мере, это честно. Я убью его и заплачу за это собой. К тому же я не буду стоять и ждать, пока меня схватят. Возможно, у меня получится сбежать.

— Я против этого.

— Но если получится, то это наиболее безопасный для всех вариант.

— Не надо, Кирион. Поверь, твоя смерть станет утратой не только для твоей семьи, но и для Гондора в целом.

Кирион не ответил. Следующие дни он в харадской одежде несколько раз обошел окрестности дома Гнаружина и дорогу от него к дворцу. “Узнать бы, когда он соберется из дома… Говорят, скоро в этих краях праздник. Поедет ли он в гости к царю?”

Через день город начали украшать. Утром Кирион пришел к дворцу. На нем поверх туники был надет просторный зеленый халат, под которым были спрятаны маленький лук и несколько стрел.

На площади начинали собираться люди. «Где бы спрятаться?.. Он наверняка поедет по той улице, значит, лучше ждать его в конце, перед площадью. Там есть подходящий двор». Гондорец осторожно перелез через ограду одного из домов. Во дворе никого не было, и он спрятался между оградой и каким-то ящиком.

Спустя не менее часа он услышал в дальнем конце улицы стук копыт и выглянул в щель. «Едешь… Давай… поближе». Кирион легко вскарабкался на дерево и замер в густой листве. Процессия приближалась, и он осторожно вытащил лук. Кирион закусил губу, постарался успокоиться, положил стрелу на тетиву и ждал. Гнаружин ехал верхом, его окружало четыре всадника и не менее дюжины воинов. Пропела тетива, стрела устремилась к цели, пронзив князю шею. Тот захрипел и покачнулся. «Измена!» — закричал один из воинов и немедленно получил стрелу в лицо. — «Где он?! Убить его!» Кирион для верности выпустил в князя еще две стрелы. «Надо уходить…» — «Вон он! На дереве!» Кирион спрыгнул вниз и бросился к ограде соседнего дома и начал карабкаться по ней. Он едва успел перелезть через нее, когда во двор который он только что оставил, ворвалась охрана Гнаружина. — «Где он?! Найти его! Обыскать все!» Гондорец слышал, как в соседнем дворе воины переворачивали все вверх дном.

— Он не мог перелезть через ограду?!

— Вряд ли, хотя кто его знает?! Проверьте.

— Лестницу!

Кирион бросился к ограде следующего дома.

— Вон он!

— От нас не уйдешь!!!

— Быстро! В соседний двор.

«Что делать? Что делать?!» — балансируя по стене, Кирион бросился прочь.

— Позовите людей царя! Надо оцепить квартал.

Кирион спрыгнул в очередной двор. «Здесь должен быть выход на другую улицу». Он сорвал халат. «Теперь я хотя бы не в зеленом…» Гондорец осторожно выглянул в переулок. Там еще никого не было. Он бросился по улочке прочь. «Добраться до постоялого двора!» Внезапно ему преградили путь три вооруженных воина. «Харадцы!» — мелькнуло у Кириона.

— Куда бежишь?!

— Я очень тороплюсь, господин, — по-харадски с поклоном ответил он.

— Эрдаг, бери его. На князя Гнаружина было совершено покушение.

Гондорец попробовал увернуться и ускользнуть. Но спустя несколько ярдов споткнулся, упал на одно колено, и воинам удалось настичь его.

— В царскую темницу! — приказал офицер, связав ему руки за спиной.

Кириона взяли под руки и поволокли в сторону дворца. Он поднял голову. Ясное небо обещало очередной жаркий день. «Вот, наверное, и все… Хоть бы князь погиб. Тогда это не напрасно…»

— Это он! Я запомнил, что у него длинные волосы, собранные в хвост! — К ним подбежал один из телохранителей князя и ударил Кириона.

— Стой! — приказал воин царя. — Царь или визирь, возможно, захотят допросить его. От возмездия он не уйдет. Завтра потешим людей казнью.

Кириона приволокли во дворец и потащили в подземелье, где грубо обыскали, затем отвели в камеру, где наручники были вбиты прямо в стену, и приковали.

«Завтра меня убьют… Что ж, моя жизнь запуталась так, что распутать ее можно только смертью. Если там есть жизнь… я скоро встречусь с отцом…» — Кирион закрыл глаза. Потом он вспомнил маленького сына, Деда, мать и Амариэ. «Они должны понять меня… Я избавился от Гнаружина… и никого не подставил под удар. Теперь малыш в безопасности. Жаль, я не смогу оставить ему писем, и он слишком мал, чтобы запомнить меня. Надеюсь, Фэамир вырастит его и расскажет, что я его очень любил…»

В камере было сыро, стена холодила спину, руки и ноги затекли.

Примерно через час из коридора раздались шаги. В камеру вошел богато одетый пожилой человек и с ним еще несколько мужчин.

— Это он застрелил князя Гнаружина?

— Да.

Кирион не выдержал и улыбнулся.

— Ты еще и улыбаешься.

«У меня получилось!» — торжествующе пронеслось у Кириона, он вскинул голову, дерзко глядя на посетителя.

— Кто ты такой? — спросил визирь, — То, что ты гондорец, я вижу.

— Какая разница? У меня были личные счеты с князем. Я расплатился.

— Ты умрешь за это.

— Я знаю. Я отправлюсь к людям, которых я люблю… И которые преждевременно оставили этот мир из-за Гнаружина.

— Твоя смерть будет мучительной.

— Я человек… А вы не майа. Мои мучения не будут вечными.

— У тебя были сообщники?

— Нет.

Визирь пронизывал его взглядом.

— О великий визирь, он лжет! — внезапно произнес один из мужчин. — Он приехал в Кундарш-Инкан примерно неделю назад и не один.

— Это были случайные попутчики. Они помогли мне добраться в город.

— Имя.

— Я назову его только царю.

— Ты дерзок.

— Отведите меня к нему.

Мужчины переглянулись.

— Зачем?

— Я назову ему свое имя.

— Ты и так сейчас все расскажешь и назовешь. В пыточную его.

Кириона несколько раз ударили в живот, после чего освободили и поволокли по коридору. Скоро они оказались в маленьком зале с низкой крышей. Пахло захтлостью, железом и кровью.

Визирь сел в кресло и сделал знак рукой. К Кириону подошли палач и его помощник. Раздался треск ткани. С гондорца сорвали одежду и крепко связали руки за спиной.

— Начинайте, — приказал визирь.

Кирион почувствовал, как под веревки просовывают крюк. «Что это будет?..” Внезапно он резко взмыл вверх, плечи выскочили из суставов и он повис на вывернутых руках. Кирион закусил губу от боли. “Это не навсегда… Завтра… Уже завтра они прикончат меня…»

— Кто ты?

— Я скажу это вашему царю… Сейчас могу добавить, что вы пожалеете, если замучаете меня.

Визирь кивнул.

Раздался свист, и на спину Кириона опустилась плеть. Он вздрогнул и судорожно вздохнул. Через полчаса спина горела огнем, по ногам текли струйки крови.

— Что же, придется пойти дальше, — произнес визирь.

Кириона опустили вниз. Потом подтащили к столбу и крепко привязали. В глазах у него темнело. «Скорее бы небытие…»

— Кто твои сообщники?

— У меня их нет.

— Значит, арестуем всех, кого с тобой видели. — Визирь махнул рукой.

Палач взял раскаленную кочергу и прижал к груди гондорца. Тот задрожал, по щекам хлынули слезы. «Отца заклеймили — и он вытерпел...» Визирь снова махнул рукой. Палач взял следующую, потом еще. Запахло паленой плотью. Кирион едва помнил себя от боли, но молчал. Визирь довольно равнодушно смотрел на его широко распахнутые от муки глаза, вздувшиеся на лбу жилы, закушенную до крови губу.

— Первый раз встречаю такого терпеливого… — усмехнулся палач. — Тем приятнее будет все же сломать его. — Он прижал к телу Кириона очередную багровую кочергу.

Визирь задумчиво смотрел на окровавленного узника. Того трясло, кожа была покрыта липким потом.

Внезапно за дверью раздались быстрые шаги.

— О великий визирь!!! — произнес запыхавшийся вестник. — Наш Великий царь и господин велел срочно прекратить пытки и доставить узника к нему.

Визирь удивился, но снова кивнул. Палач не без сожаления перерезал веревки и подхватил гондорца. Его уложили на носилки. Кириона продолжал бить озноб.

— Укройте… — бросил визирь, и пленника чем-то прикрыли.

«Что ж… По крайней мере, это передышка…» — Кирион закрыл глаза.

Его вынесли из пыточной, пронесли по мрачному коридору… В лицо ударил дневной свет. Он зажмурился. Скоро на него снова упала тень, и Кирион понял, что его внесли в здание.

Визирь вошел в тронный зал, следом внесли носилки.

— Дарубин, — произнес царь, — эти гости из Гондора говорят, что ваши люди арестовали гондорского… Блюстителя. — Царь развел руками.

— Блюстителя, о великий царь?.. — переспросил визирь.

— Да. Он очень молод, и вы могли не понять, что это он.

— Сегодня арестовали лишь молодого негодяя, который застрелил князя Гнаружина.

— Это ошибка, Дарубин. Это чудовищная ошибка. — Царь выразительно сверлил визиря глазами.

— Но великий царь…

— Где он?

Дарубин отступил в сторону и указал на носилки, на которых лежал чуть живой, истерзанный человек.

Увидев брата, Фэамир вскрикнул. Аксантур сжал его плечо.

— Это он?.. — Царь взглянул на Аксантура.

— Увы, да, — ответил капитан, склонившись над носилками.

— Ах, какое ужасное недоразумение! Я так сожалею… Я вызову своего лучшего лекаря. Его непременно выходят. Если бы я только знал, что мой город посетили столь досточтимые подданные великого государя Элессара, я бы приготовил достойный прием. Смиренно прошу вас быть гостями в моем скромном доме. Ах, какое досадное недоразумение. Разумеется все виновные будут сурово наказаны.

— Надеюсь, — сухо ответил Аксантур.

— Лекаря! — приказал царь, хлопнув в ладоши. — И проводите наших достойнейших гостей в лучшие покои.

Появился лекарь, и Кириона унесли. Аксантур, Фэамир, Эделион и сыновья Гвиндора пошли вслед за носилками.

— Но великий царь! — воскликнул визирь, когда двери за ними закрылись, — Люди князя Гнаружина своими глазами видели, что его застрелил…

— Замолчи, осел!!! Хочешь, чтобы сюда пришла армия из Гондора и камня на камне не оставила? Это Блюститель и королевский зять!

— Но что он здесь делал?! — спросил потрясенный визирь. — Зачем он убил князя?

— Сейчас это неважно. Князя уже нет в живых. Туда ему и дорога. А мне не нужна вражда с Гондором.

— Как скажете, о великий царь.

— О пленнике… вернее, о госте — заботиться. Не хватало, чтобы он умер.

— Разумеется.

— Накажите караул, арестовавший его.

— Будет исполнено, о великий царь. — Визирь поклонился.

— Мы должны показать свое рвение и желание загладить вину.

— Не извольте беспокоиться, о великий царь.

Кириона принесли в роскошно убранную комнату и уложили на низкую постель.

— Братик… — прошептал Фэамир.

— Все в порядке… — едва слышно ответил тот.

Его взяли за плечи и он дернулся.

— Потерпи… Тебя будут лечить…

Кириона чем-то напоили, вправили руки, затем уложили на бок, и царский лекарь начал обмывать ему спину. Его знобило.

— Потерпи, потерпи… — чуть не плача, повторял брат.

Царский лекарь теперь невозмутимо смазывал израненную спину каким-то бальзамом, затем занялся ожогами на груди и в последнюю очередь — ушибами. Фэамир аккуратно нанес на шершавые искусанные губы целебное масло и смазал ссадины на щеке и подбородке.

Когда врач закончил, истерзанный Кирион забылся. Фэамир сидел рядом и плакал. К ним подошел Аксантур. Юноша поднял голову.

— Как вы думаете, господин капитан, можно ли доверять этому лекарю?..

— Думаю, да. Похоже, царь не на шутку струхнул, когда понял, что все это может обернуться для него большими неприятностями.

— Не нужно было привечать Гнаружина…

— Согласен. Но, думаю, он ничуть не расстроен из-за того, что князь мертв. Это здорово ослабит умбарцев. Хотя бы на время. У князя нет прямых наследников мужского пола, кроме твоего племянника, и теперь начнется грызня умбарских кланов за власть.

Кирион застонал. Фэамир осторожно погладил его по волосам.

— Хоть бы все обошлось… — пробормотал он. — Бедный…

Ближе к ночи Кирион ненадолго пришел в себя. Младший брат наклонился над ним и хотел было напоить, но тот дернулся и отшатнулся.

— Братик, Кирион, это я… Тебе нужно попить.

— Да.

Фэамир напоил его.

— Худо?

— Где мы?..

— Где-то во дворце. Местный царь после смерти Гнаружина внезапно вспомнил, что он союзник Гондора.

— Ясно… — Кирион закрыл глаза.

— Кирион… — Брат осторожно погладил его по руке.

— Фэамир…

— Что, братик?

— Скажи… Гнаружин… точно погиб?

— Да. Я видел его тело. Не думаю, что он воскреснет из мертвых.

— Хорошо… Теперь малыш в безопасности.

Младший брат улыбнулся.

— Отдыхай…

Ночью Фэамир не смыкал глаз и ни на минуту не покидал Кириона. Тот тихо стонал в забытьи, и у младшего брата разрывалось сердце. «Скорее бы вернуться домой и навсегда забыть про Гнаружина, про Умбар, Харад… Кирион столько настрадался… Он заслужил спокойную, счастливую жизнь».

Утром старший брат открыл глаза.

— Как ты?

— Не переживай… — Кирион попробовал сесть, но не смог.

— Лежи, лежи… На тебе места живого нет.

— Руки… Я почти не могу пошевелить ими.

— Они были выдернуты из суставов. Скоро должно стать лучше. Опухоль спадет. Поешь немного?..

— Живот болит. — Кирион поморщился.

— Они еще и избили тебя… Твари.

— Думаю, если бы в Гондоре произошло покушение на Элессара, то тому, кто покушался, тоже бы не поздоровилось.

— Да, но все же не так.

Скоро появился лекарь царя и снова занялся его спиной и ожогами.

Через час пришел Аксантур.

— Как ты себя чувствуешь?

— Много лучше, чем вчера. — Кирион улыбнулся, хотя искалеченное тело, несмотря на лекарства, доставляло ему немалые страдания.

— Я же говорил тебе не делать этого. Если бы ты промахнулся и только ранил его?!

— Я был уверен, что смогу. Я всегда очень метко стрелял из лука.

— Ты же еще никого не предупредил. Мы не сразу узнали о случившемся, хотя и быстро. Никакого плана у меня не было, и сначала, честно говоря, я пришел в отчаяние. Потом мы решили рискнуть и отправились во дворец, надеясь, что между мертвым Гнаружином и живым Элессаром царь выберет последнего — а заодно и тебя.

— Спасибо.

— Еще чуть-чуть — и это уже бы не помогло…

— Простите, что заставил волноваться, господин капитан… Но все кончилось хорошо…

— Ты здорово наказан за своеволие, и мы не знаем, как все это еще скажется на твоем здоровье.

— Не беспокойтесь за меня… И прошу, не рассказывайте ничего Принцу. Не надо волновать его.

— Мальчик, шрамы у тебя останутся на всю жизнь, ты не сможешь вечно скрывать их.

— Я ни о чем не жалею. С Гнаружином покончено.

Аксантур покачал головой.

Чуть позднее появились Эделион и сыновья Гвиндора.

— Ну, ты даешь… — сказал Хирлуин. — Зачем тащил нас в такую даль, раз все делаешь сам?

— А кто бы пошел к царю?

— Король должен наградить тебя! Ты сделал то, что давно нужно было сделать, так рисковал собой и такое пережил, — заметил Инголд.

— Он и так уже наградил меня больше некуда. Даже женил на старшей дочери, — усмехнулся Кирион, — но я сделал это ради Эрейниона. Ради Элессара я никогда не стал бы так рисковать.

— Кирион… Все же будь осторожен… Здесь все свои, и мы любим тебя. Но про твое отношение к Королю может стать известно.

— И что он сделает? Заставит меня жениться еще и на Гилраэнь? — фыркнул тот.

— Есть люди, которые не любят тебя, не любят вашу семью. Не надо дразнить их и давать им козырь в руки.

— Кириону нужно отдохнуть, — произнес Фэамир.

Он снова напоил брата обезболивающим снадобьем, боль немного притупилась, и тот скоро уснул.

Проснулся он от нечеловеческого крика.

— Что это?.. Фэамир?..

— Я тут, братик.

Крик повторился вновь. Кириону стало не по себе. В комнату вошел харадец с подносом и поставил его перед братьями.

— Что происходит? — спросил Фэамир.

— Казнят недостойного пса за убийство князя Гнаружина.

Братья переглянулись. Слуга еще раз поклонился и ушел.

— Как... казнят?.. — спросил Кирион.

— Балрог их знает… Главное, что не тебя. — Фэамир поправил на нем покрывало.

— Но тот человек не виновен…

— Замолчи и забудь. Ты ни в чем не виноват, понял?

Вечером снова зашел Аксантур.

— Господин капитан… Кого-то казнили вместо меня?!

— Да. Царь пытается сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Иными словами, он отпустил тебя, чтобы угодить Элессару и сохранить отношения с Гондором, но, чтобы не злить умбарцев, приказал казнить какого-то человека. Про то, что тебя отпустили, приказано молчать под страхом смерти. Умбарцы мстительны и ждали для убийцы Гнаружина самой суровой кары.

— Их мстительность я испытал на себе. Но… он же не похож на меня… они увидят подмену.

— Лицо казнимого было фиолетовым, и узнать в нем кого-либо было невозможно.

— Небо…

— Не бери в голову. За это перед Создателем отвечает царь.

— Фэамир, когда мы сможем убраться отсюда?

— Не раньше, чем через неделю, братик. Тебя ни в коем случае нельзя трясти.

Следующие дни Кирион страдал от мучительной боли, а когда засыпал, его преследовали кошмары. Он стрелял и стрелял в Гнаружина, но тот лишь смеялся в ответ, потом делал знак рукой, и Кирион проваливался в подземелье.

— Капитан Аксантур, когда мы отправимся в Гондор?.. — как-то спросил он.

— Когда позволят лекари.

— Мне намного лучше, но я делаюсь больным от одного сознания того, что мы еще здесь. «И здесь это подземелье», — про себя подумал Кирион.

— Думаю, через два-три дня можно выехать, — сказал Фэамир, — но ты поедешь в паланкине.

— Зачем?

— Тебе рано ехать верхом… Только поджило все немного, да и на палящем солнце ты долго не выдержишь. А в паланкине, если станет худо, просто ляжешь и будешь дремать.

— Тогда мы будем ехать со скоростью черепахи…

— Ничего не поделаешь.

— Как будет ближе? Здесь же относительно недалеко Харондор…

— Через Хиармению и гавани Харондора ближе, — ответил Аксантур.

— Тогда поедем так.

— А как же принцесса? Она же так и сидит в Умбаре, — напомнил Фэамир.

— Надо отправить послание коменданту для нее. Может быть, это ребячество, но я хочу домой.

Накануне отъезда Кириону предстояло еще одно испытание. Царь устроил пиршество в честь “гостей”. Блюститель сидел на подушках в великолепном вышитом шелковом одеянии, преподнесенном ему в дар, и любезно улыбался царю, визирю, не далее как десять дней назад наблюдавшему за его пытками, и прочим приближенным хозяина Кундарш-Инкана.

— Думал, челюсть сведет, — пробормотал Кирион, когда они вернулись в его покои.

— Ложись и отдыхай. Впереди неблизкий путь. — Фэамир помог ему раздеться и лечь.

(C) 2021 murzwin