О полезных демонах, рыжих кошках и настоящих именах (джен)

О разговорах не могло быть и речи. Прикинув, что, вероятно, знает об устройстве школы всё же несколько больше демона, Джеймс пошёл первым. Себастьян, судя по всему, отслеживал его по запаху — во всяком случае, держался рядом.

Джеймс сам не знал, что планирует искать, но следовал давнему правилу. Хочешь что-то узнать — иди в библиотеку.

Только закрыв за собой тяжёлую дверь, Джеймс применил заклинание против подслушивания, накинул на ручку сигналку и облегчённо снял мантию.

Себастьян, убрав руки за спину, оглядывался с выражением сдержанного любопытства.

— Мне интересно, — проговорил Джеймс, — когда ты здесь был?

— Давно. Большей части этих книг ещё не было, — демон ухмыльнулся, бесспорно наслаждаясь правом не отвечать на вопросы, и внезапно кляксой мелькнул в воздухе.

Раздался шорох бумаг. Джеймс пожал плечами и приманил подшивку школьных газет за 1875 и 1876 годы — примерно в это время Хогвартс окончила графиня Дэшвуд. Следом пошли 1878-1879 годы — примерно тогда выпускником был Малфой. Уверенности не было, но, возможно, среди заметок о школьных буднях мелькнёт подсказка.

Устроившись за столом, Джеймс с головой погрузился в жизнь Хогвартса в конце девятнадцатого века. Удивительно, как мало всего изменилось. Технический прогресс почти не коснулся волшебного мира, и дети за сто с лишним лет до него точно так же играли в квиддич, в плюй-камни, получали рекордное число баллов за выдающиеся достижения в зельеварении или показывали себя в дуэльном клубе. Отдельной колонкой в тоненьких газетах этих лет шли новости о помолвках — вот такого во времена Джеймса уже не бывало, конечно. А здесь чуть ли не в каждом номере: «Сообщаем о помолвке мистера Эдуарда Альфреда Пруэтта с мисс Синтией Алисией Блэк», — или что-то в этом роде.

Имя Малфоя мелькало, к удивлению Джеймса, нечасто — либо он не слишком-то блистал, либо предпочитал не выделяться. Был запасным загонщиком в команде Слизерина и однажды очень удачно выступил на поле. Его назначили старостой на пятом курсе. Участвовал в заседаниях ораторского клуба, а позднее возглавил его. Превосходно сдал одиннадцать СОВ и десять ЖАБА. По слухам, будто бы начинал встречаться с некой магглорождённой мисс Палмер, но в следующем номере давалось опровержение этой сплетни. Зато через три номера говорилось, что всё с той же мисс Палмер Малфой разругался на собрании ораторского клуба. Так не сошлись во мнениях, что мисс Палмер предпочла уйти. Вот, пожалуй, и всё.

Графиня Дэшвуд, на тот момент — магглорождённая студентка Эмилия Анна Кортни, вела жизнь куда более примечательную. Отличилась тем, что однажды лишила Гриффиндор всех заработанных баллов — как именно, в заметке умалчивалось. Играла в квиддич, возглавляла команду факультета. Удостоилась звания лучшей по демонологии за последние двадцать лет. За её руку сражались — только в газетах Джеймс нашёл описание трёх дуэлей, а уж сколько их было на самом деле — никому не известно. Она довольно скверно сдала экзамены, но отличилась по тем предметам, которые её, видимо, интересовали.

Её мастерство демонолога было так велико, что после выпуска ей предложили поучаствовать в обновлении защиты Хогвартса от тёмных тварей. По словам автора материала, справилась она блестяще.

Образ графини Дэшвуд из этих газет ничуть не противоречил тому, что Джеймс видел лично — яркая порывистая женщина, остроумная, но не слишком дальновидная. Достаточно талантливая, чтобы держать под контролем хоть толпу демонов, и слишком поверхностная, чтобы не проникнуться обаянием загадочного тёмного лорда.

Да, Джеймс искал в газетах и имя лорда Хамфри. Но практически не находил. Хамфри был тихим студентом, который разве что изредка влипал в неприятности. Судя по всему, прежде, чем увлечься политикой, он постоянно донимал однокурсников предсказаниями несчастий.

Джеймс замер, не перевернув страницу.

Вот же он идиот!

«Сидни Хамфри заработал первое для Хаффлпафа взыскание в этом году за то, что предсказывал скорую смерть отцу мисс Палмер. Рекомендуем Сидни больше заниматься своими делами, а неизвестному нам мистеру Палмеру желаем здоровья и долгих лет жизни. Отмечаем, что на момент написания этих строк мистер Палмер находится в добром здравии».

А вот Бисмарк действительно ушёл в отставку! И Джеймс точно знал об этом, потому что однажды стал невольным участником отвратительно-занудного разговора на эту тему. Что, если Хамфри — спонтанный и не слишком-то обученный прорицатель? В отличие от известных самому Джеймсу пророков, он выдаёт связные и понятные предсказания, но проверить их сразу невозможно — вот его и считают чудаком.

— Себастьян!

Джеймс дёрнулся, потому что демон просто возник рядом, присел на край стола и закинул ногу на ногу.

— Я тоже слежу за временем, Джеймс. Нам пора затаиться, ты прав.

Стало неловко, потому что про время Джеймс как раз и забыл. Взмахом палочки отправив подшивки по местам, он развеял лишние заклинания, надел мантию и повёл Себастьяна туда, где они могли скоротать пару часов до начала занятий.

* * *

Выручай-комната, угадав пожелания Джеймса, предстала небольшой гостиной с жарким камином и уютными креслами. Сюда бы ещё тарелку сэндвичей или яичницу — и счастье стало бы полным. Но так рисковать было попросту глупо, и Джеймс, даже не заикнувшись о еде, растёкся в кресле.

Себастьян остался стоять, к чему-то принюхиваясь.

— Никогда здесь не бывал, — сказал он наконец.

— Неудивительно. О Выручай-комнате мало кто знает даже среди преподавателей. Она становится тем, что тебе нужно. Библиотекой, гостиной, спальней, местом для тренировок, — Джеймс выдохнул, вспомнив, как учил здесь других детей защищаться и нападать. А потом фыркнул: — Или туалетом, если возникнет такая потребность.

Себастьян приподнял бровь, показывая, что именно он думает о таком юморе, и опять раздул ноздри.

— Моя подруга считает… Будет считать, что её создала Ровена Рейвенкло. А я думаю, — он улыбнулся, — что это работа Хельги. Просто посуди сам: комфорт, удобство, уют и немного исполнений желаний. Это больше похоже на Хаффлпаф.

Демон промолчал, и Джеймс прикрыл глаза, намереваясь вздремнуть. Но тут же подскочил на месте как ужаленный.

— Мордред! — кинулся к двери, дёрнул ручку.

Она не поддалась.

Джеймс повернул её, уверенный, что не угадал с нажимом. Ручка не двигалась. Он толкнул дверь плечом. Снова потянул на себя.

Ничего.

Очевидно, каким-то совершенно немыслимым образом, нелогично, бессмысленно — она была заперта.