Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

На следующий день приехал Принц. Кирион встречал его в Харлондской гавани. Увидев Деда, он расцвел и побежал к сходням, но опомнился, поклонился и поцеловал руку, а потом все же бросился на шею.

— Рад видеть тебя, да еще и в таком в хорошем настроении. — Фарамир крепко обнял его и похлопал по спине — Но будь осторожнее. Люди могут задуматься о том, что тебе слишком много известно, а на умудренного годами седовласого старца ты не похож, мой мальчик.

— Но никто не знает про Палантиры кроме Короля… А он в отъезде, — прошептал Кирион.

— Кирион, запомни, за тобой всегда следит множество глаз. Кто-то из простого любопытства. Лорд, Блюститель, королевский зять… Да еще и собой хорош... Как не посплетничать? — усмехнулся Принц. — Кто-то, как Арантар, собирает все наши промахи и все связанные с нами подозрительные моменты. Твой отец жаловался мне, что Арантар не спускает с него глаз, и хотя его абсолютно не в чем было упрекнуть как Блюстителя, его угнетал этот надзор. Память о Палантире лорда Дэнетора жива. Особенно среди людей поколения Казначея. Элессар считает, что Палантир Минас-Анор погиб вместе с моим отцом во время страшного пожара в Усыпальнице Блюстителей. Но если ему сообщат о том, что мы слишком много знаем, он может догадаться о причинах нашей осведомленности. За себя я не боюсь и готов ответить за то, что утаил Палантир, но я не хочу, чтобы мы утратили его. Это очень нужная вещь. Ведь не будь у меня Палантира, я не смог бы спасти твоего отца…

— Я понимаю это, милорд… И очень стараюсь не выдать себя.

Они приехали в Шестой Ярус, спешились и стали подниматься к Цитадели.

— Может быть, вы сначала отдохнете, милорд? Так жарко, — предложил Кирион.

— Поговорю с ним и отдохну. Не переживай.

Двери Дома Блюстителей распахнулись, и слуги с поклоном встретили своего господина.

— Лорд Эльборон?..

— В своей спальне, милорд… — ответил старший слуга.

Фарамир тихо вздохнул и начал подниматься по лестнице. У входа в комнату дежурил гвардеец из белого Отряда Итилиена. Он отпер дверь и с поклоном пропустил Принца внутрь.

Эльборон лежал на постели. Услышав, что дверь открылась, он приподнял голову и лениво посмотрел на вошедшего.

— А-а, это вы? — заметил он.

— Здравствуй Эльборон.

— Быстро же вы прибежали.

Отец взял стул, поставил возле постели и сел.

— Что вам нужно? Неужто соскучились?

— Соскучился. Особенно по тому, каким ты был когда-то. Пока не отринул…

— Что ж не ценили?.. — Эльборон сел и смотрел на старика. — Я тоже вас любил… Когда-то.

— Зачем ты уехал?

— Зачем вы задаете настолько глупые вопросы? Вам это не к лицу, — с усмешкой покачал головой сын. — Вы ведь кладезь мудрости. Или это намек на то, что от вас все равно не скрыться?

— Если ты хочешь начать новую жизнь, я не буду тебе препятствовать. Но Дирхаэль — не лучшая для этого компания.

— Я хочу быть свободным. И выбирать себе друзей сам. Вы заперли меня, хотя я не преступник… Восемь лет я сидел в башне. Я понимаю, на моих руках не было цепей, меня не колотили и выводили подышать воздухом. Прилично кормили и — о невиданное милосердие! — приносили книги и письменные принадлежности. У меня была возможность читать, писать и рисовать... Но я человек, и не могу в клетке! — вдруг зарычал он. — Спасибо Дирхаэлю, вытащил меня оттуда. Я уже немолод и хочу жить... слышите, жить!

— Что, по-твоему, жизнь?

— Свобода. Я не желаю быть вашим узником и чтобы вы решали, что мне есть и пить, как проводить досуг! Я племянник роханского короля и внук лорда Дэнетора, нравится вам это или нет. Я воин, я герой, в конце концов. Вспомните сражения с вастаками у моря Рун! И я не собираюсь продолжать влачить жалкое существование.

— Жалким ты стал сам, когда начал беспробудно пить.

— Вам стыдно за такого сына? Так оставьте меня в покое. Я уеду. В Рохане правит мой кузен, а моя дочь — одна из главных женщин королевства.

— Думаешь, они будут рады тебе и позволят вести разгульную жизнь?

— Они не так занудны и не строят из себя праведников.

— А на какие средства ты собираешься так жить?

— О, я знаю, что вы мне предложите… Написать отречение и отказаться от прав на Итилиен в обмен на терпимое содержание и обещание не показываться в Гондоре, верно?

— Нет.

— Не лгите, довольно уже.

— Можешь верить в это или нет, но я никогда не лгал тебе.

Эльборон расхохотался.

— Довольно. Не надоело? Мне было бы проще, если бы вы честно признались, что согрешили. Но вы же глупо и упрямо упираетесь уже несколько десятилетий! Меня тошнит от вас.

— Как бы это ни выглядело в твоих глазах, я не лгал тебе. Могу призвать в свидетели даже Создателя.

— Если бы Создатель поражал всех клятвопреступников… Призывайте в свидетели кого хотите.

— Жаль, что ты не хочешь меня услышать.

— Я вообще не желаю вас ни видеть, ни слышать. Выделите мне достойное содержание и не вмешивайтесь в мою жизнь.

— Я не хочу, чтобы ты оставался с Дирхаэлем. Он дурно на тебя влияет.

— Оставьте. Он мой единственный друг, которому не наплевать на меня.

— Как раз то, что он поддерживает тебя в твоем желании вести разнузданную жизнь, свидетельствует о том, что…

— Вот что, милорд… Не тратьте время. Вам меня не изменить. И да, я все еще наследник Итилиена. И после вашей смерти я стану принцем. Щенку вашего ублюдка придется подождать. Хотя долго я, скорее всего, не протяну… — Он откинулся на постель и демонстративно отвернулся.

Фарамир вздохнул, поднялся и вышел. Кирион ждал его снаружи.

— Ну… как, милорд?

— Он ожесточен. И потому не хочет ничего понимать. Я бы даже отпустил его… Но знать бы, что он быстро не скатится в свинское состояние. В любом случае, с Дирхаэлем их оставлять вместе нельзя. Кстати, где Дирхаэль?

— Он оказал вооруженное сопротивление, когда их догнали. Двое гвардейцев было ранено. Один серьезно. Это дало мне основание отправить его в тюрьму.

— Для Эльборона это даже хорошо… Но не суди Дирхаэля сам. Это вызовет новую волну ненависти по отношению к нам. Пусть Король лично с ним разбирается.

— Элессар будет недоволен. Опять некрасивая история, связанная с нашей семьей.

— Он тоже косвенно причастен к этому. Я женился на девушке, которая была влюблена в него. Чтобы помочь ему и таким образом отблагодарить. Это была великодушная глупость с моей стороны. Но кто знает, как аукнулась бы Элессару эта влюбленность, не отвлеки я гордую роханскую деву на себя.

Спустя несколько дней Эльборон, сопровождаемый несколькими гвардейцами из Белого Отряда Принца, все же уехал в Рохан.

— Пусть попробует жить там, — сказал Фарамир внуку. — Кто знает, вдруг у него получится… Надо хотя бы дать ему возможность попытаться.

— Конечно, милорд, — согласился Кирион.

Он представил себе безрадостное существование дяди, и ему стало жаль его. “Каково это — жить, понимая, что почти вся жизнь позади? Плодов нет, и ты уже ничего не можешь изменить… — размышлял он. — Конечно, у него есть дочери… Внуки. Тот же Хурин, сын Эделиона и Линдиссэ — какой славный мальчик… Но для него это не внук и утешение на закате жизни, а отродье кузнеца, и он знать его не хочет. Как и Линдиссэ, по его мнению, уронившую себя браком с простолюдином по происхождению. В свое время он отверг замечательного отца, так как не смог простить ему появление брата. Потом отказался от жены, которая любила его, и потерял и ее, и дочерей. Его сын погиб, и теперь он страшно одинок. Надо постараться прожить жизнь так, чтобы перед смертью не корить себя…”

С приездом Деда Кириону стало легче. Тот не поехал в Эмин-Арнен, а остался в Столице в Доме Блюстителей, и теперь Кирион пропадал у него все вечера.

— Я рад, что ты каждый день навещаешь меня, сынок, но у тебя есть жена, и ей, наверное, скучно.

— Я еще успею ей надоесть, — усмехнулся внук. — И кто знает, сколько еще у нас с вами будет вечеров, — тихо добавил он.

— Это жизнь, Кирион. Мне и так отмерен, по нынешнем временам, долгий срок. Мой прадед, Дол-Амротский принц Ангелимир, прожил сто семнадцать лет. Жизни же моей матери, брата и даже сына оборвались рано.

— Зато Элессар — ровесник вашего отца. Сколько ему? Сто шестьдесят шесть? И живет себе припеваючи.

— Не думай о других. Ты же знаешь, что в жизни нет справедливости. К тому же иногда долгая жизнь — это наказание.

— Не в его случае. Он вполне процветает.

— Оставь его, Кирион. Ему не хватает тонкости, поэтому ему проще. Но хотел бы ты быть таким, как он?

— Никогда.

— Видишь?..

— Но я не хочу терять вас… Вы умрете, а он будет жить.

— Скажу честно, я устал, Кирион. Столько дорогих мне людей покинули этот мир. А это очень больно. Конечно, у меня есть ты, Фэамир, твои сестры, Мардил и Эарнил, Линдиссэ и ее Хурин, малыш Эрейнион. Но я устал и готов уйти.

— Пожалуйста…

— Сколько-то я еще протяну, Кирион. Понимаю, что ты еще очень молод, мой мальчик. Я остался один в тридцать пять и все равно натворил дел. — Фарамир вздохнул.

Вскоре Кирион простился с Дедом и вернулся во Дворец.

— Туника готова, — увидев его, произнесла жена.

В ее голосе чувствовалась легкая укоризна.

— Спасибо. Завтра я непременно надену ее.

Прошло больше месяца. Дед был рядом, и Кирион чувствовал себя намного увереннее. К тому же теперь ему не нужно было тайком пользоваться Палантиром Короля. В начале октября, к его большой радости, вернулись мать, Фэамир и Амариэ с малышом. Кирион хотел забрать мальчика во Дворец, но Принц посоветовал оставить его в Доме Блюстителей. “В этом, разумеется, есть смысл… — согласился Кирион, — Фэамир и Амариэ не станут жить во Дворце. Тем более — мама. А малыш привык к ним. У меня же не так много времени, и во Дворце он будет в основном с чужими людьми. Когда Элессар вернется, я снова буду жить с семьей”. Теперь Кирион спешил в Дом Блюстителей при каждой возможности. Эльвинг ревновала, но старалась терпеть.

Через Палантир Деда Кирион заранее увидел, что Король морем возвращается в Гондор, и подготовился к его прибытию. Тот принял дела и в целом остался доволен. Элессар созвал Совет Минас-Тирит, где обсудил с собравшимися последние месяцы. К тихому торжеству молодого Блюстителя, членам Совета не на что было пожаловаться. Однако через день в его кабинет во Дворце вошли Король и капитан гвардии Цитадели Сурион.

— Что-нибудь случилось, милорд? — спросил Блюститель.

— Да, — ответил Элессар ледяным тоном, — ты пользовался Палантирной.

— Разве… Вы не берете Палантир с собой?

— Нет. Мой предок, последний король Артэдейна, плыл на корабле с двумя Палантирами и потерпел крушение. Палантиры были утрачены.

— Понятно…

— Ключи.

— Какие ключи, милорд?

— От лестницы и палантирной комнаты.

— Ключ от лестницы брали для того, чтобы помыть ее к вашему возвращению. Кстати, там было отремонтировано несколько ступеней… Но ключ в тот же день вернули лорду-Хранителю, милорд.

— Не прикидывайся дурачком. Ты был в Палантирной.

— Простите милорд, но почему вы так решили?

— Не важно. Ключи.

— У меня их нет. — “В конце концов, это правда. Ключи я с собой не ношу”, — подумал Кирион.

— Если ты не отдашь их по доброй воле, их найдут в результате обыска.

“Вы готовы обыскать мой кабинет, покои принцессы, Дом Блюстителей и Эмин-Арненский Замок?.. Занятно.”

— Милорд, простите, но это пустая трата времени, — произнес Кирион, — ключей у меня нет.

— Придется проверить. — Король кивнул Суриону, и тот дал знак гвардейцам. Посреди комнаты поставили один из стульев.

— Пожалуйста, сядьте сюда, — сказал капитан Гвардии Цитадели.

Блюститель сел.

— Держите руки на коленях, милорд, и будьте так добры никаких знаков. Говорить можете, если позволят.

— Милорд, — Кирион взглянул на Элессара, — прошу вас, не нужно тратить время стольких людей…

— Согласен, — ответил Король. — Отдай ключи по доброй воле.

— Как я могу отдать то, чего у меня нет?.. — “Хоть бы эта предательская физиономия не “расцвела”, — подумал Кирион, — все же я плохо умею врать”.

— Когда ключи найдут, тебе придется ответить и за ложь.

“Он хочет низложить меня?.. Зачем тогда делал Блюстителем? В конце концов, блюститель Гондора всегда имел доступ к королевскому Палантиру, и последние столетия был главным его хранителем. Он сам нарушил традиции Гондора, когда отказал мне… и ведь с собой он его не взял. Что это, как не обычная вредность?..”

— Ну? — спросил Король.

— Мне жаль, что вы мне не доверяете, милорд… “Он действительно не доверяет мне, иначе дал бы ключи сам. По крайней мере, когда я спросил позволения использовать Камень”.

— Доверие нужно заслужить. Пока что ты стремительно его теряешь. — Король повернулся к капитану Гвардии Цитадели. — Если что-нибудь найдете — немедленно сообщите мне. В любое время дня или ночи.

— Да, милорд, — ответил капитан Сурион, и Элессар вышел.

“Похоже, он настроен решительно… Знать бы, как ему стало известно? И, главное, что ему известно? Я что-то обронил и не заметил? Тогда это непростительный просчет с моей стороны. Но, вроде бы, в палантирной не осталось следов моего пребывания… Или кто-то из челяди заметил мои визиты на “черную” лестницу и донес Казначею или кому-нибудь из их задушевной компании? Главное — не волноваться и не подавать виду. Ключи еще нужно найти, а других прямых доказательств против меня быть не может”. Кирион уселся поудобнее, закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди.

— Лорд Кирион, пожалуйста, сядьте ровно и положите руки на колени.

— Капитан Сурион, я не школьник.

— Лорд Кирион, есть правила.

— Какая разница, как я сижу?

Тот не ответил. Несколько человек обыскивали кабинет. Открывались шкафы и ящики. Их содержимое высыпалось и перебиралось. “А раскладывать по местам, естественно, придется мне. Ведь я должен знать, где что лежит, и слугам это не доверишь”. Внешне Кирион был спокоен, но две вещи все же волновали его. Ключи в кармане одного из камзолов в шкафу в его комнате в покоях принцессы и Палантир Деда, если обыск дойдет до Дома Блюстителей.

“Надо было увезти ключи в Эмин-Арнен. Здесь их все же могут найти. Элессара не устроят мои объяснения, что в соответствии с законами Гондора, я имел право пользоваться Палантиром… Насколько далеко он готов зайти?”

В кабинет заглянула Эльвинг.

— Что здесь происходит?! — она в ужасе смотрела на разгром.

— Это приказ вашего отца, миледи.

— Кирион?!

— Он не должен ни с кем разговаривать.

Разгневанная Эльвинг отправилась к Элессару.

— В чем дело, отец?! Что эти люди делают у Кириона?! Знаете, что они устроили в его кабинете?

— Сожалею, но он не захотел по-хорошему.

— По-хорошему что?..

— Кстати, ты не видела у него среди вещей новые ключи?

— Ключи?

— Да, два небольших ключа. Один совсем маленький… Они могли быть и на связке с другими.

— Нет. Это из-за этих ключей происходит обыск?..

— Да. Но ключи — не главное. Главное — то, что Кирион сначала не послушался меня, а теперь еще и лжет.

— Лжет?..

— Он пользовался моим Палантиром, не желает признать это и не хочет отдавать копии ключей.

— А если… Он ни в чем не виноват?

— Во-первых, он интересовался этой лестницей. Во-вторых, видели, как он выходил оттуда и не один раз. А в-третьих, он стал подозрительно осведомлен.

Эльвинг вздохнула.

— Если вспомнишь что-нибудь… любопытное в поведении своего супруга, пожалуйста, сообщи мне.

— Да, отец.

Кирион сидел, стиснув руки на коленях. “Куда они пойдут дальше?.. Как мне предупредить Принца? Что, если за нашим домом следят? Есть ли возможность надежно перепрятать Палантир? Когда я ошибся? Что им известно?”

— Я могу выпить воды?

— Вам принесут, милорд.

И действительно, скоро один из гвардейцев поднес ему чашу с водой.

— Простите, как долго вы собираетесь искать?

— Пока не найдем, милорд.

— А если искать нечего? Вы попусту тратите время.

— Милорд, мы выполняем волю Короля, и потому нельзя сказать, что наше время или усилия уйдут впустую. Не найдем — значит, не найдем, — ответил начальник караула.

“А ведь они по-своему правы… Демонстрируют свою ревность и усердие”. Кирион подпер щеку ладонью и поймал взгляд капитана Суриона.

— Так тоже нельзя?

— Ладно, сидите уж.

— Готово. В кабинете нет, — сообщил начальник караула.

— Значит, идем дальше, — ответил Сурион.

Кирион поднялся, подошел к столу и хотел было начать собирать бумаги.

— Стойте. Вам не позволяли вставать, милорд.

— Я до завтра должен просидеть на этом стуле?

— Вы должны быть с нами. Нам нужно удостовериться, что вы не перепрячете ключи и не отдадите подобного приказа.

Кирион шумно вздохнул.

— Сожалею, милорд, но вы пойдете с нами.

— Куда теперь?

— В вашу спальню во Дворце.

“Это хуже… Что же делать?..”

— Хорошо, — ответил Блюститель.

Они пришли в его комнату и снова начали переворачивать все вверх дном. Первым делом проверили постель. Потом взялись за одежду. Наконец очередь дошла и до камзолов. Кирион с деланным равнодушием наблюдал, как обыскивают его вещи. Гвардейцы старательно выворачивали карманы. Капитан не спускал с него глаз.

— Вам нехорошо, милорд?

— Я устал от этого нелепого сидения, к тому же в комнате душно. Потрудитесь открыть окно.

— Турин, проветри, — приказал Сурион.

Гвардейцы взяли последний камзол, висевший у дальней стенки шкафа. Кирион улыбнулся и посмотрел в окно. На улице почти стемнело, появились первые звезды. “Интересно, какое обвинение мне предъявят?.. И где я буду ночевать. В тюрьму все же не хочется”.

— Здесь нет.

Кирион повернулся и взглянул на гвардейца. “То есть как нет?! Они же были там!.. Я уверен. Выпасть не могли, я бы заметил… Не с ума же я сошел? Конечно, последние дни я не проверял их. Кто их мог найти и забрать?! Талион?..”

— Лорд Кирион? — Сурион пристально смотрел на него.

— Мне не здоровится… Кровать проверена. Я могу лечь?

Гвардейцы переглянулись.

— Мы еще не обыскивали вас.

— Ну так обыщите, — Кирион встал и начал раздеваться.

На стул легли цепь, пояс, камзол… Когда он снял нижнюю рубашку, они застыли. “Не нравится? Смотрите и скажите спасибо вашему государю за этот обыск”, — подумал Кирион.

— Нижние штаны тоже придется снять.

“Не первый раз. Этим меня уже не смутить”.

— Распустите волосы.

Кирион снял с головы митриловый обруч, развязал кожаную ленту, и на спину его упал черный водопад.

— Вы думаете, я вплетаю в волосы ключи? — усмехнулся он.

Один из мужчин несколько раз провел рукой по его волосам.

— Ничего нет.

— Уверены? А вдруг есть? — Кирион насмешливо посмотрел на них.

— Лорд Кирион, обыск и для нас утомительное и малоприятное дело. Поверьте.

— Я могу, наконец, лечь?

— Извольте.

Кирион подхватил штаны, надел их, откинул покрывало, лег и отвернулся к стенке.

“А теперь убирайтесь… К балроговой бабушке. Где же все-таки ключи?” — Его знобило.

Гвардейцы рылись в комоде с бельем.

— Можно не так шумно?

— Еще не очень поздно, — невозмутимо ответил Сурион.

“Ты же знал моего отца, и считалось, что хорошо к нему относился… А теперь готов унизить меня, выслуживаясь перед Элессаром. Если бы на его месте был бы Гвиндор? Он также бы себя вел?”

В комнату вошел Талион, личный слуга Блюстителя.

— Милорд.

— Да, — повернулся Кирион.

— Небо… Что здесь творится?.. — пробормотал Талион.

— У тебя есть, что сказать лорду-Блюстителю по существу? — спросил капитан Сурион.

— Н-нет.

— Тогда оставь комнату. Когда можно будет прибрать, вам скажут. Кстати. Ты не видел в вещах своего господина ключей?

— Каких ключей, господин капитан?

— Два ключа, один непривычно маленький… — пояснил Сурион пытаясь одновременно следить за реакцией хозяина и слуги.

— Нет.

— Уверен?

— Уверен. Хотя…

— Что хотя?

Кирион напрягся. “Талион, не выдавай меня…”

— Ключ от его кабинета, но он не такой уж маленький.

Сурион кивнул.

— Скоро сможешь начать прибирать. Турин, следи, чтобы лорд Кирион и слуга не общались.

Наконец они закончили. Капитан гвардии повернулся к Блюстителю.

— Можете отдыхать. Но вам запрещено покидать комнату. Вход будет охраняться.

— Скажите прямо, что я под домашним арестом.

— Под арестом, если вам так больше нравится, милорд.

В спальню вошла Эльвинг.

— Миледи, вам придется покинуть комнату.

— Я пришла к мужу.

— Дело в том…

Но она не обратила внимание, подошла к Кириону, обхватила его лицо ладонями и поцеловала. Сурион и остальные отвели взгляд и вышли из комнаты.

— Сейчас не лучший момент… — прошептал он.

— Не переживай, их не найдут, — прошептала она.

— Это ты… спрятала их? — Он с изумлением и почти восхищением смотрел на жену.

— Да…

— Спасибо… — На Кириона накатила слабость, и он опустил голову к ней на плечо.

Она снова поцеловала его.

— Их точно не найдут? Иначе мне — конец.

— Не переживай… Я не настолько глупа.

— Но…

— Потом.

— Эльвинг… Мне нужно предупредить Принца. Что против нас…

— Я подумаю, как это сделать, не вызвав подозрений.

Он с благодарностью прижался к ее руке.

— Отдыхай и ни о чем не думай, — велела она.

— Но нашу спальню тоже обыщут.

— Пусть... — усмехнулась она.

— Леди Эльвинг, — донеслось из-за двери.

— В нашей с супругом спальне — гвардейцы. Я останусь здесь. Вы же тут уже все перетрясли? Постарайтесь ничего не испортить. — Она легла рядом с мужем.

За час до полуночи Сурион отправился к Королю с докладом.

— Ничего, милорд.

— Ничего?

— Да. Мои люди были очень внимательны и скрупулезны.

Элессар повернулся к Арантару.

— Милорд, вы же понимаете, что он мог перепрятать их куда угодно. Он умен для своих лет и довольно осторожен. Помилуйте, что бы он делал на той лестнице? — ответил тот.

— Лорд Тарондор говорит, что у него был ключ от лестницы в течение полутора часов… За это время можно было сделать отпечаток… Но ключа от Палантирной он ему не давал, — заметил Король.

— Милорд, он мог раздобыть слепок и от этого ключа. В любом случае, то, что он пытался забраться туда...

— Если мы не найдем у него ключей, или иных доказательств… То я буду выглядеть довольно глупо.

— Не попадется сейчас — попадется в следующий раз. Они умны, осторожны и преследуют свои цели. Но Кирион слишком самоуверен.

— Какая цель была у лорда Эарнила, например? Помнится, вы за ним тоже неустанно следили.

— Лорд Эарнил вырос бастардом в провинции и был не слишком амбициозен. Но, согласитесь, если бы у него был выбор между его отцом и вами, кого бы он выбрал? Отца. И ни секунды бы не сомневался.

— Сыновние чувства не есть недостаток.

— Милорд, Король, а тем более, Король благой и справедливый, — Казначей поклонился, — всегда должен быть на первом месте.

— Итак, ключи не найдены. Доказательств нет, — подытожил Элессар.

— Нужно, чтобы у вас в доме Блюстителей были свои люди. Возможно, теперь, когда принцесса Эльвинг стала женой этого своенравного молодого человека, есть возможность сделать это. Кирион отличается от своего отца. Он куда более дерзок. За ним нужно обязательно присматривать.

— С другой стороны… Он унаследует Итилиен и будет богат. Положение у него весьма высокое. Зачем ему интриговать против меня? Он — мой зять, в конце концов. Понимаю, что Дед для него, бесспорно, важнее. Но он заинтересован сохранить со мной хорошие отношения.

— Это волк, милорд. Его невозможно приручить.

— Вы преувеличиваете, лорд Арантар.

— Он всегда будет поступать, как сочтет нужным. И если он сочтет нужным предать вас — он предаст. Сочтет нужным убить — убьет.

— О чем вы говорите?! Лорд Арантар, вы ослеплены неприязнью к лорду Кириону.

— Он хладнокровно убил деда своего маленького сына. Зная, что его могут растерзать за это. Он — фанатик и ничего не боится.

— Этим дедом был князь Гнаружин. Я сам послал его за головой умбарца. Он отомстил за отца и свой плен.

— Он мог не убивать его лично. Кирион безжалостен и хладнокровен. Я хорошо помню его прадеда. Та же порода. Холодный, безжалостный, бесстрашный и расчетливый. Он кем угодно пожертвует ради своей цели. Дэнетор не жалел даже собственных детей.

— Остановитесь, лорд Арантар. Я сам в состоянии судить о своем зяте.

— Простите, милорд. И все же мне кажется, вам лучше не доверять ему.

— Лорд Арантар, довольно. У вас нет никаких доказательств, верно? И пока получается, что моего зятя напрасно оскорбили и унизили.

Утром Королю сообщили, что пришел принц Фарамир, и он сразу же принял его.

— Милорд, я хочу узнать, что с Кирионом. Он вчера так и не появился в Доме Блюстителей, хотя обещал зайти. Это на него не похоже, к тому же он бывает у нас каждый день. Я послал слугу узнать, здоров ли он, но мне сообщили, что он под домашним арестом.

— Думаю… Это недоразумение, лорд Фарамир.

— Я могу увидеть его?

— Разумеется.

Принц отправился к внуку. Тот сидел с книгой у окна. Талион заканчивал раскладывать все по местам.

— Что случилось, сынок?

— Ничего. Просто Арантар не может угомониться. Это расплата за то, что мне несколько месяцев никто не мешал жить. Нужно что-то с ним делать, очевидно, сам он никогда не остановится.

— Ты очень бледен. Тебе нужно на воздух. — Дед взял его за руку.

— Надеюсь, меня скоро выпустят. Как малыш?

— Скучает, спрашивал тебя.

— Когда все это закончится, мы с Эльвинг вернемся в дом Блюстителей.

— Конечно. В чем тебя обвинили?

— В том, что я сделал дубликаты ключей и пользовался королевским Палантиром. Требовали отдать ключи.

Принц вздохнул.

— Обыскали все в кабинете, в моей комнате, в нашей с принцессой спальне. Были готовы перерыть все в Доме Блюстителей и даже в Эмин-Арнен. — Кирион усмехнулся и выразительно посмотрел на Деда.

— Осталось по кирпичику перебрать Минас-Тирит, — сказал Принц.

— Согласен.

В комнату постучали, и вошел начальник Караула.

— Вы свободны, милорд. Это приказ Короля, — обратился он к Кириону.

— Благодарю.

— Пойдешь к нам? — спросил Дед.

— Я провожу вас, но мне нужно еще кое с кем увидеться.

Через час Кирион в принцессой вышли из Дворца и поднялись на смотровую площадку. Он огляделся.

— Скажи, как ты узнала?..

Она улыбнулась. Никогда еще Кирион не смотрел на нее с такой любовью и восхищением.

— Когда я шила тебе тунику, чтобы лишний раз не беспокоить тебя с примерками, я брала твой камзол. И один раз оттуда выпали ключи. Я запомнила, хотя и не придала этому значения. Когда я узнала от отца, что тебя из-за них задержали и обыскивают, я забрала их.

Он взял ее руки в свои и поцеловал их.

— Но если бы кто-нибудь заметил это, твой отец бы разгневался.

— Я бы придумала, что сказать. И моей целью было остаться незамеченной.

— Где сейчас ключи?

— Вчера были у меня в корсаже. Отец никогда бы не позволил гвардейцам раздеть меня. Для него его семья священна. Но только по крови, — добавила она со вздохом.

— Я не претендую на особое отношение. Хотя мне бы хотелось большей человечности. К тому же, если бы твой отец действительно чтил обычаи Гондора, он сам бы позволил мне пользоваться своим Палантиром. И мне не пришлось бы добывать эти ключи, словно мошеннику, и красться по Дворцу, будто я преступник.

— Не оправдывайся. — Она сжала его руку. — Скажи… Ты знаешь, кто мог донести на тебя?

— Скорее всего, Казначей. Он не любит нашу семью. Почему — не знаю. Он не давал покоя моим отцу и деду.

— Уж твоего отца все вспоминают как очень скромного и деликатного человека.

— Любовь, как и нелюбовь, — чувства довольно иррациональные. Хотя, возможно, у Арантара и есть причина ненавидеть нас. Может быть, она известна Принцу, но он никогда этим со мной не делился. Но я знаю, что именно Арантар отговорил твоего отца от нашего союза несколько лет назад, и меня выслали в Харондор.

Принцесса сжала губы, и в ее глазах вспыхнул огонек. Кирион повернулся и теперь смотрел на поля Пеленнора и Эмин-Арнен за ними. Он вспомнил неприветливые Харондорские степи и Восточную крепость. Потом мысли его обратились к Инзиль. Эльвинг заметила влагу у него на щеке.

(C) 2021 murzwin