Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

В конце мая братья ненадолго вернулись в Столицу, а затем отправились в Пеларгир. Когда они прибыли в Дом Наместника, к ним вышла Эрендис.

— Мама! — Фэамир бросился к ней и обнял.

Эрендис прижала его к себе и взглянула на старшего сына. Кирион приблизился и поцеловал ей руку.

— Надеюсь, принц Фарамир здоров, — сказала мать.

— Да. Более-менее здоров. Мы ожидаем, что в августе он сможет присоединиться к нам.

Появился Наместник и тепло приветствовал внуков.

— Поместье теперь твое, ты совершеннолетний, — заметил Минастан за ужином.

— Я пока не собираюсь в нем ничего менять и тратить доход. У меня все есть… А стать капитаном парусника мне, скорее всего, не суждено...

— И хвала Небу, — ответил дед.

— Я люблю море…

— Ты теперь наследник Итилиена, и это справедливо.

— Не уверен.

— Ты был им рожден и стал им вновь.

— Лорд Барахир Ламедонский тоже был рожден наследником Итилиена...

— Он внук принца Фарамира по женской линии, запасной вариант на самый крайний случай. В Гондоре подобное родство рассматривается в последнюю очередь.

Кирион промолчал.

Следующие дни юноша наслаждался морем. Сначала он подолгу играл и купался вместе с Фэамиром, а потом часами плавал в одиночку.

— У тебя скоро жабры вырастут, — шутил Минастан.

Он чувствовал, что Кирион больше не ребенок, иначе ощущает себя, и пытался осторожнее себя с ним вести.

В один из вечеров, ближе к концу лета, Кирион пришел к матери. Они с Амариэ сидели у нее в покоях, и Эрендис учила девочку разным стежкам.

— Мама…

Она подняла голову от шитья.

— Я хотел бы попросить вас вернуться с нами.

— Мой дом здесь и поместье тоже, и… его...

— Мама, нам плохо без вас.

Эрендис молчала.

— Отцу было бы больно узнать, что мы разделены... — решился он.

— Не говори от его имени.

— Вы же знаете, что это так. Мы потеряли его, но еще страшнее то, что мы потеряли вас, хотя вы живы и порой даже находитесь рядом.

— Я не смогу стать прежней, — помолчав, произнесла Эрендис.

— Никто из нас не может стать прежним… Мы должны стать лучше, добрее, снисходительнее… Горе может сделать человека глубже и сострадательнее, а может ожесточить…

— Я страдаю сама, и у меня нет сил на сострадание другим.

— Попробуйте, пожалуйста.

— К тому же я не хочу в каменную Столицу. Я перебралась туда только из любви к твоему отцу, а теперь, когда его там нет… И покоится он здесь… возле моря.

Кирион опустился на колени.

— Отец ушел. Что бы мы ни думали про загробную жизнь… Его душа не здесь.

— Его душа рядом с морем.

— Если его душа жива, то она рядом с нами… С теми, кого он любил. И если вы уедете, он останется с вами.

— Кирион, я хочу жить в Пеларгире. И довольно об этом.

— Дедушка хочет перебраться в Эмин-Арнен. Там чудесно… Мы провели там около трех недель в мае…

— Небо, туда я точно не поеду!.. Иметь удовольствие общаться с этим пьяницей Эльбороном?!

— Принц запер его. Эльборона не видно и не слышно.

— Все равно… Это не наш Замок… Это Замок первой жены Принца, этой роханки Эовин и ее детей…

— Нет, мама, это именно Замок Принца. Все было устроено и продумано им. И люди очень любят его и хотят, чтобы он вернулся. О ней никто и не вспоминает…

Эрендис вздохнула.

— Мама…

— Нет, Кирион, и я больше не хочу об этом спорить.

Юноша поцеловал матери руку, затем коснулся губами ее щеки и вышел. Расстроенный, он спустился на берег. Луны не было, мерно дышало раскинувшееся черной бездной море, в небе рассыпались серебряные искры звезд, вдали стрекотали сверчки. Он долго стоял так, размышляя о том, может ли он еще что-нибудь сделать, а потом ушел к Фэамиру.

На следующий день, к его удивлению, мать надела не черное, а темно-лиловое шелковое платье, сняла покрывало, и на голове у нее появилась маленькая диадема из аметистов — один из последних подарков отца. Выглядела она несколько обескураженной. Обрадованный этой переменой, Кирион пригласил ее пройтись по набережной, и она, подумав, согласилась. Некоторое время они шли молча, наслаждаясь приятной свежестью нежаркого августовского дня.

— Знаешь… Я, наверное, все же вернусь с вами…

— Правда?! — спросил он, боясь поверить..

Ему хотелось узнать, что же ее переубедило, и она, словно почувствовав это, ответила.

— Не сейчас, Кирион. Потом когда-нибудь я, возможно, расскажу тебе…

Сын, разумеется, не стал настаивать и просто радовался случившейся перемене.

В сентябре в Пеларгир приехал Принц, а в самом начале октября вместе с младшими внуками и невесткой он отправился по Андуину на Север. Не заезжая в Столицу, через три дня они прибыли в Эмин-Арнен. Пока оба внука оставались в Пеларгире, Фарамир не терял времени даром, и в Замке все было устроено для жизни семьи. Подготовлены покои для наследника Кириона, уютные и просторные комнаты для Амариэ, Фэамира и Эарвэн, а также семейства Фириэль на тот случай, если они захотят приехать. Принц хорошо знал вкусы внуков и их матери, так что все были приятно удивлены. Теперь Амариэ вместе с Фэамиром носились по саду, Кирион помогал деду, Эрендис занималась младшими детьми или бродила по окрестностям Замка.

Слуги были по-своему счастливы. Спустя столько лет их любимый хозяин вернулся, да еще и не один. Они были в восхищении от их новой прекрасной госпожи, хотя ее поведение и казалось иногда немного странным. Но она была добра и совершенно не придиралась к ним. Кириона они запомнили еще в мае как умного и воспитанного юношу, а Фэамира — как славного, скромного мальчика.

Через некоторое время Эрендис вместе со старшим сыном решили съездить в Минас-Тирит. При первой же возможности появилась узнавшая об их приезде Эарвэн. Они вместе пообедали, и мать увела ее к себе в покои. Там на постели и креслах были разложены ее платья.

— Я не буду больше носить светлые и яркие цвета… Фигуры у нас похожи — если что-то и не подойдет, легко перешить.

Эарвэн пришла в восторг и до ужина примеряла наряды. Когда Кирион заглянул к ним, на сестре было платье из «винного» бархата, в котором мать некогда блистала на Музыкальном вечере незадолго до объяснения с отцом.

— Ой, ты здесь… Посмотри, какая красота! — заявила сестра.

— Согласен.

— К нему есть и сетка для волос с рубинами…

Кирион тихо вздохнул. Он был рад за счастливую Эарвэн, но то, что мать навсегда отказывалась от ярких, нарядных одежд опечалило его. Пожалуй, сестры — и Эарвэн в особенности — первыми оправились после смерти отца и снова радовались жизни. «Что ж… прошло уже три года. Нельзя всю жизнь жить прошлым и страдать», — подумал он.

— Кстати, ты же пригласишь кого-нибудь на свой день рождения? — поинтересовалась сестра.

— Зачем?

— Хотя бы, чтобы у меня был повод надеть нарядное платье, а не блеклые цвета девиц свиты, раз уж ты такой нелюдимый.

— Хорошо, но ты же можешь красиво одеться и на семейное торжество…

— И кто меня увидит кроме слуг?

— А тебе нужно, чтобы тебя видели?

— Да.

— И кого я, по-твоему, должен пригласить?

— Хотя бы принца Эльдариона… И еще кого-нибудь из знатной молодежи.

— О Небо, нет.

— Почему? Он расстраивался, что ты был в Пеларгире, когда он праздновал свой.

— И хвала Небесам.

— Боишься принцессы? Так не приглашай ее.

— Эарвэн, мне намного приятнее, когда рядом со мной близкие и дорогие мне люди. Мама, дедушка, ты, Фэамир и Амариэ. Эделион. Дедушка Минастан, если он найдет возможность приехать. Можно пригласить капитана Гвиндора с женой и детьми… Капитана Аксантура. Было бы славно, если бы приехала Фириэль...

— Правильно, пригласи еще всех старейшин Минас-Тирит. Ты не юноша, а молодой старичок! Уходи, — надулась она.

Он поднялся и оставил ее. — «Выполнить ее просьбу? В конце концов, можно сделать два праздника. Семейный и для гостей. Все же Эарвэн грустно во фрейлинах. Фириэль в ее возрасте уже давно была замужем и даже родила ребенка…»

Разобравшись с вещами, а вернее, отдав значительную часть нарядов дочери, Эрендис в сопровождении Кириона вернулась в Итилиен.

В один из первых вечеров юноша рассказал Деду о пожелании сестры.

— Может быть, это и неплохо… Мы могли бы устроить торжество в Доме Блюстителей… или здесь. Правда, если сильно похолодает, переправу через Андуин могут закрыть, и тогда гостям из Столицы придется добираться через Осгилиат, а это уже не так близко…

Кирион написал сестре, и она ответила, что для праздника куда больше подойдут Залы Эмин-Арненского Замка, чем главная гостиная Дома Блюстителей. Юноша смирился и заранее отправил приглашения. Первое приглашение было отправлено Фириэль в Пиннат-Гэлин. Чуть позднее их получили капитан Аксантур и Гвиндор с семейством. Наконец вежливое послание было отправлено во Дворец. Принц Эльдарион милостиво сообщил, что постарается найти время и посетить Замок друга.

Кирион чувствовал себя довольно скверно. Он не только не ощущал Замок своим, но даже не чувствовал себя в нем дома. Ему не давало покоя то, что где-то в восточном крыле заперт Эльборон. Пусть даже гости не увидят его и даже не узнают об этом… И хотя челядь Замка уже полюбила Кириона и явно была рада угодить, он чувствовал себя не в своей тарелке. Иногда ему казалось, что в Замке незримо присутствуют предыдущие хозяйки: леди Эовин и Майрен — и они явно не благоволили новым обитателям.

Кирион ругал себя за мнительность, но ощущение неуместности своего присутствия здесь не покидало его. Фарамир же сочувственно отнесся к идее празднования дня рождения Кириона в Эмин-Арнен. В Замке давно не было никаких торжеств, и слуги с воодушевлением готовились к Празднику. Были заново убраны и проветрены комнаты для гостей, украшены флагами и цветами из оранжерей тронный Зал и Большая Трапезная.

За два дня до назначенной даты, к большой радости всей семьи, в Замок приехала Фириэль с супругом и пятилетним Мардилом, а накануне Торжества из Столицы выехала процессия с Эльдарионом во главе. Неожиданно похолодало, и переправу все же закрыли. Кирион поехал навстречу гостям. Судя по количеству всадников, наследный принц прихватил с собой едва ли не половину обитателей Дворца, и среди них, к огорчению юноши, было много дам. «Похоже, принцесса все-таки приехала…» — расстроенно подумал он, но все оказалось еще хуже. Приехали обе принцессы и прихватили с собой значительную часть своей девичьей свиты.

Кавалькада въехала во двор Эмин-Арненского Замка. Кирион спешился, спешился и Эльдарион, после чего «друзья» обнялись и облобызали друг друга. Кирион надеялся, что Наследник поможет своей старшей сестре, но тот, по-видимому, решил отдать эту честь хозяину. Эльвинг взглянула на Кириона и протянула руку. Ему ничего не оставалось, кроме как поспешить к ней и помочь сойти с лошади. Красавица улыбнулась в знак признательности, но Кирион, не поднимая глаз, уже помогал Эарвэн, а затем кузине Линдиссэ. Эльдарион, в свою очередь, помог Гилраэнь.

В просторном холле высоких гостей приветствовал Принц, и скоро слуги проводили их к приготовленным комнатам. Менее чем через час довольно нарядная Эарвэн, неизвестно когда успевшая соорудить прическу и облачиться в не самое будничное платье, показывала своей госпоже, ее брату и сестре Замок. Глядя со стороны, никто бы не заподозрил, что очаровательная леди не родилась и не выросла здесь, ибо вела она себя, словно сызмальства была тут госпожой и хозяйкой.

Эльдарион и Гилраэнь, никогда прежде не бывавшие в Эмин-Арнен, с интересом осматривали Замок и слушали. За принцессами следовала их свита. Кирион заметил Линдиссэ. Девушка была явно опечалена. Ведь она родилась здесь, до тринадцати лет жила дочерью хозяина, а до десяти была вполне счастлива. Кузену стало жаль ее — ведь теперь в Замке ничего не напоминало о ее семье и родителях. Об Эльбороне все, включая слуг, предпочли благополучно забыть. Исключением были лишь его личный слуга и несшие при нем стражу гвардейцы. О Майрен, уже много лет томившейся в подземельях Минас-Тирит, тоже никто не вспоминал.

Вечером Кирион пришел к Эарвэн.

— Ты хотел что-нибудь? — спросила она.

— Эарвэн… Мне кажется, тебе нужно быть немного посдержанней.

Сестра не понимающе взглянула на него.

— Все же наша семья совсем недавно поселилась в Замке… И это, в первую очередь, дом Линдиссэ и ее семьи. Она родилась и выросла здесь… И, боюсь, ей больно видеть…

— Это Замок нашего Дедушки! И он принадлежит нам ничуть не меньше, чем Линдиссэ, — возразила Эарвэн. — Принц Эльдарион и принцессы хотели осмотреть его, и неужели я должна была предоставить это ей?! Она бы ничего толком не рассказала и не показала.

— Линдиссэ, конечно, не столь красноречива… но если бы ты во время показа вела себя… немного скромнее...

— Вот еще. Мне хватает скромности во Дворце, где мы должны бледными молями плестись в хвосте у принцесс. А здесь я у себя дома.

Кирион, понимая, что ничего не добьется, пожелал ей доброй ночи и вернулся к себе. На следующий день, проснувшись, он перечитал отцовское письмо. «Получив» таким образом поздравление от отца, юноша поднялся. Скоро к нему пришел Фарамир и поздравил с днем рождения. Следом прибежал Фэамир и повис у него на шее. Потом появились мать и Амариэ, а после них — Фириэль с лордом Анарионом и Мардилом.

В полдень Принц принял гостей в тронном зале Замка и поздравил внука уже публично. Пышных речей Фарамир по-прежнему не любил, и его поздравление Кириону было коротким и теплым.

В Трапезной был устроен праздничный обед. Когда брат увидел Эарвэн, он подумал, что со стороны именинницей выглядела именно она. Девушка надела платье из винного бархата, роскошные волосы были убраны назад и распущены, в темных волнах сияли рубины и бриллианты. «Если она хотела хотя бы раз затмить принцесс, то у нее это получилось…» — подумал Кирион. Дочери эльфийки, Эльвинг и Гилраэнь не любили оттенки красного и не выглядели столь ярко. Платье старшей из принцесс было серебристо-серым, а младшей — золотистым. Леди Фириэль, любимая супруга наследника Пиннат-Гэлин, выглядела в своем нарядном сине-зеленом платье намного строже, а на Линдиссэ было довольно скромное платье лимонного цвета, как у остальных девушек свиты принцессы Гилраэнь. Да, у Эарвэн получилось.

Скоро появились Принц и считавшаяся нынешней хозяйкой Замка Эрендис. Во время Трапезы Кирион видел, что все без исключения дамы, не считая матери и Эарвэн, смотрят на него. Ирильдэ и Нессаниэ он видел уже много раз, как и свиту Гилраэнь, но сейчас он обратил внимание на цепкий взгляд одной из девушек. Она была миловидна, даже по-своему красива, хотя лимонная ткань платья делала цвет ее лица несколько болезненным. Потом Кирион отвлекся, но постоянно ловил на себе взгляд незнакомки.

Вечером гостей ждали танцы. Кирион был музыкален и танцевал очень хорошо, а Эарвэн в этом искусстве вообще было мало равных. И совсем не удивительно, что принц Эльдарион предпочитал танцевать именно с ней. Кирион как хозяин и виновник торжества был вынужден пригласить старшую из принцесс, что было непросто, так как он знал о ее чувствах. Следующий танец он танцевал с Гилраэнь, а потом, к большой радости Линдиссэ, подошел к ней. Затем ему снова пришлось танцевать с Эльвинг, но Линдиссэ пригласил Эделион. «А для такого увальня он танцует весьма недурно», — подумал Кирион.

Внезапно он снова почувствовал на себе взгляд. Бледная девушка стояла у дальней стены одна и пристально смотрела на него. Кириону стало жаль ее — похоже, у нее не было никакой надежды станцевать хотя бы единожды. Он приблизился, поклонился и предложил ей руку. Она сильно побледнела и молча коснулась его ладони дрожащими пальцами. Танцуя словно на деревянных ногах, она не поднимала глаз. Рука ее была ледяной, и, когда один раз она отстала, догоняя, больно стиснула его кисть. Уставший от неуклюжей партнерши Кирион был ужасно рад, когда танец закончился. Остаток вечера он по очереди танцевал с дочерьми Короля.

После окончания танцев все снова прошли в Трапезную, где был подан праздничный ужин, закончившийся ближе к полуночи. Кирион надеялся, что, возможно, на следующий день гости уедут, но те поздно встали и явно не торопились домой. К тому же через день был день рождения Принца, и Эльдарион без смущения сообщил, что он и его сестры задержaтся, дабы почтить его. Нельзя сказать, что Фарамира обрадовала эта почтительность, но возражать он, естественно, не стал, а Кирион расстроился. Ему так хотелось, чтобы праздник Деда был тихим, семейным торжеством… Зато Эарвэн блаженствовала.

(C) 2020-2021 murzwin